Жиромясокомбинат

Так называли в те далекие пятидесятые годы толстых, упитанных, полных, просто не худых ребят. Большинство тогда было очень тощих пацанов. Годы были голодные и худоба, естественно, считалось нормой. При этом в эту кличку вкладывали, я бы сказал, классовую ненависть к богатеньким. это сейчас каждый второй толстячёк. Во втором классе у нас был очень толстый парень Вова Васильев. «Очень Вова любит кушать булочки..», - признавалась моей маме его мама. Видать, доходы семьи в те времена позволяли эти булочки покупать. Вся свора наших худышек сладострастно его травила, и к ней быстро присоединились посторонние негодяи. Причем, старшие ребята. Я поеживался. Не хотел бы быть на его месте. Таким как Вова толстым я не был, но и худосочным меня назвать было нельзя. До поры до времени преследователи меня не замечали. А Вова боялся выходить на перемену. А иногда это просто надо. Его в один прекрасный день не пустили в туалет, произошел казус, описался Вова.  Разъяренные родители устроили скандал и забрали своего несчастного толстячка посреди учебы в другую школу, будто бы та была  наполнена сплошь благороднейшими созданиями. Утратив предмет издевательств, малолетние негодяи стали озираться и обнаружили, что следующий в очереди по упитанности – это я. И, тут началось.... . Два самых больших дружных гада - Звонарев и Шергун, кстати, круглые отличники, каждый раз мне заботливо напоминали, что ожирение вредно для здоровья, а мои доводы, что заботиться надо о Шергуне, который не менее толстый, чем я, шли куда-то мимо и не в счёт. Это была форменная травля. Ребята были очень злобные. Родителям я сказал. Они с классной поговорили. Но классная, как бы, не придала большого значение. По-хорошему договориться с приставалами не получалось, толком драться я тогда не умел, а жалобы родителям мало подействовали. Детские проблемы и на самом деле могут решить только дети. В школу тогда ходить стало неприятно. Это было тогда первое столкновение с неспровоцированной агрессией. Это говорит о том, что вмешательство взрослых в детские дела дает очень ограниченный эффект. Короче, дотянул я как-то до лета. А на следующий год меня ждал подарок. Одного, самого злобного, Звонарева, увезли жить в Москву, второго перевели в соседнюю школу. После них никто из детей в классе насчет «жиромясокомбината» не вспоминал. Отношения выровнялись. Может, интересы изменились, так как постарше стали.