Полемика Маркса с Гегелем и Бакуниным
<<Переоценка полемики К.Маркса с Г.Гегелем и М.Бакуниным - это вторая часть восьмого параграфа из первой главы <<Содержание и эволюция концепции демократии К. Маркса и Ф. Энгельса>> моей научной монографии <<МЕТАМОРФОЗЫ И ПАРАДОКСЫ ДЕМОКРАТИИ. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДОКТРИНА БОЛЬШЕВИЗМА: ИСТОКИ, СУЩНОСТЬ, ЭВОЛЮЦИЯ, АЛЬТЕРНАТИВЫ. 1903-I929 гг.>> (Волков-Пепоянц Э.Г. МЕТАМОРФОЗЫ И ПАРАДОКСЫ ДЕМОКРАТИИ. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДОКТРИНА БОЛЬШЕВИЗМА: ИСТОКИ, СУЩНОСТЬ, ЭВОЛЮЦИЯ, АЛЬТЕРНАТИВЫ. 1903-I929 гг. В 2-х книгах. Кн.1. - Кишинев: “LEANA”.1993. - XXXII + 464 с.).
[Маленькое пояснение от 16 августа 2019 г.
С декабря 1990 г. по декабрь 1993 г. я учился в докторантуре кафедры политологии СПбГУ(Санкт-Петербург). Данная монография писалась в 1992-1993 гг. За 26 лет, прошедших с тех пор, было опубликовано в России и в мире огромное количество литературы по марксизму в целом, и политической теории марксизма в частности. Но полагаю, основные оценки и выводы данного параграфа сохраняют актуальность и поныне. В скобках в основном тексте даются ссылки к примечаниям, которые опубликованы ниже основного текста].
[Начало параграфа здесь - http://www.proza.ru/2019/08/15/397 - Часть первая]
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: ПОЛЕМИКА К.МАРКСА С Г.ГЕГЕЛЕМ
Противоположность исходных предпосылок предопределила и различное отношение великого философа(Г.Гегеля) и молодого, но самоуверенного оппонента его взглядов(К.Маркса) к системе факторов, предохраняющих общество, управляемых от злоупотреблений бюрократии.
Перейдя к конкретному анализу полемики, прежде всего отметим, что беспристрастное исследование не подтверждает суждения К.Маркса, высказанного им в рукописи "К критике гегелевской философии права", о том, что Г.Гегель в "Философии права" дает лишь эмпирическое описание прусской бюрократии, "соответствующее частью действительности, частью же тому представлению, которое сама бюрократия имеет о своем бытие"(199).
Приведенное Марксово замечание лишь свидетельствует об остроумии и тонкой иронии его автора, но и только, не более того.
Сравнивая постановку вопроса молодым К.Марксом и Г.Гегелем,можно констатировать, что Г.Гегель в "Философии права", опираясь на достижения политической мысли своих предшественников, рассматриваемую проблему ставит и решает не только как проблему прусской бюрократии, на уровне особенного, но и как проблему "управляющие/управляемые", на уровне общего, как общетеоретическую.
Молодой же Маркс, как правило, не проводит различия между термином "управляющие" (или "бюрократия"), используемым в значении необходимого для нормального, стабильного функционирования любого общества социального слоя, профессионально занятого в аппарате управления, и термином "бюрократия" в обыденном, "вульгарном" смысле, как средоточие негативных сторон и болезненных перерожденческих форм профессиональной, иерархической управленческой деятельности, отождествляя их друг с другой(200).
Поэтому К.Маркс, с самонадеянностью молодости оценивающий размышления Г.Гегеля о "правительственной власти" как не заслуживающие названия философского анализа, сам же, в первую очередь, и игнорирует свое утверждение о том, что "административное управление в собственном смысле является труднейшим пунктом для анализа"(201).
В советской литературе излагалась точка зрения, согласно которой традиция понимать бюрократизм как систему "общественного управления, осуществляемого с помощью аппарата управления, не отвечающего интересам широких слоев трудящихся", исходит "из понимания сущности бюрократизма, сформулированного В.И.Лениным в ходе критики взглядов К.Каутского, отождествляющего бюрократизм с профессиональным осуществлением управленческих функций вообще"(202).
Однако достаточно внимательно прочитать К.Маркса, чтобы убедиться: марксистская традиция понимать бюрократизм как отрыв аппарата управления от интересов масс берет начало от самого К.Маркса.
В рукописи "К критике гегелевской философии права" он последовательно анализирует названные Г.Гегелем в "Философии права" пять факторов, предохраняющих, по мнению великого немецкого философа, общество от крайностей бюрократической системы: I) иерархичность системы чиновничества,административной системы, контроль за действиями аппарата и кадров управления сверху вниз; 2) правомочия общин, корпораций, позволяющие им контролировать снизу чиновничество; 3) контроль верховной власти за исполнительной властью в целом; 4) нравственная и умственная культура чиновничества; 5) отчасти величина государства(203).
Заметим, что в советской специальной литературе в недавнем прошлом было принято априори утверждать правоту К.Маркса в его критике политических взглядов Г.Гегеля. И в данном случае даже те советские обществоведы, которые добросовестно излагали смысл "пяти факторов” Гегеля, не указывали на правомерность хотя бы одного из них, а отдавали предпочтение резонам Маркса(204).
Исследуя первый фактор, К.Маркс правомерно замечает,что контроль сверху, осуществляемый вышестоящим в иерархической системе чиновником, предохраняет рядового гражданина от злоупотреблений отельных нижестоящих чиновников, но не предохраняет от злоупотреблений самой иерархической системы, являющейся, по его мнению,"главным злоупотреблением".
Здесь же он дополняет свою оценку рассуждением о том, что иерархическая административная система берет чиновника под защиту всякий раз, когда сама иерархия совершает грех в его лице; "к тому же иерархии, - отмечает классик марксизма, - стоит большого труда, чтобы убедиться в том, что те или иные члены ее совершили грех"(205).
И все же в целом, на теоретическом, а не эмпирическом уровне, критика молодым К.Марксом Г.Гегеля в данном пункте не вполне корректна, а точнее - в основном некорректна.
Очевидно, что иерархии как принципу построения управляющей системы присущи негативные моменты ("замораживается" инициатива в звеньях управления, уменьшается оперативность в принятии решений и многое другое), и в этом К.Маркс прав.
[Вообще-то, по поводу данной проблемы в мире существует огромная специальная - теории систем, управления и организации- философская, социологическая, экономическая, политологическая, публицистическая и даже художественная литература. Названные нами выше произведения С.Н.Паркинсона и Л.Дж.Питера как раз и относятся к их числу].
Тем не менее иерархия является основным принципом построения исполнительной власти в любом суверенном государстве. И эту банальную мысль вынуждает упоминать нас К.Маркс.
Другое дело,что сама иерархия может быть разной степени жесткости, централизации,подконтрольности.
А главное мера "зла" от государственной иерархии зависит как от того политического режима, в рамках которого она существует, так и от характера общественного строя, который ее обусловливает.Поэтому иерархия как таковая при соблюдении ряда условий (их и сформулировал М.Вебер) уж никак не может быть "большим злом", как то полагает К.Маркс, по сравнению с "меньшим злом" - от чиновников. "Зло" - имманентное и терпимое, и при выявлении всех минусов и принятии соответствующих контрмер плюсы будут перевешивать минусы(206).
Кроме того, ведь фактор иерархии Г.Гегель называет в связи с ответственностью каждого из чиновников.
И, наконец, что очень существенно, у немецкого философа первый фактор - иерархия, контроль сверху - сопряжен со вторым - контролем снизу, со стороны структур гражданского общества: общин, корпораций, - и "недостаточный в отдельных случаях контроль сверху дополняется контролем снизу"(207).
Эти два фактора у Г.Гегеля находятся в нерасторжимом единстве К.Маркс же, исходя из принципиально иной, чем Г.Гегель, социально-философской концепции, явно преувеличивает степень напряженности конфликта между бюрократией и корпорациями, оценивая его как отрицательное явление, в то время как, по мысли Г.Гегеля, как раз,наоборот, именно противоречие между ними и служит гарантом от злоупотреблений чиновников. А от "зла" иерархии исполнительной власти в целом предохраняет контроль за нею верховной суверенной власти - третий фактор, выделяемый Г.Гегелем.
Таким образом, все три первых фактора, обозначенных Г.Гегелем, в единстве своем образуют взаимосвязанную и взаимодополняющую друг друга систему, предохраняющую от злоупотреблений управляющей системы в целом, бюрократии, управленцев в частности.
В связи, с анализом четвертого фактора К.Маркс справедливо указывает на противоречивость статуса чиновника, когда человек "в чиновнике должен ограждать, чиновника от себя"(208).
И тем не менее в целом опять-таки, несомненно, прав Г.Гегель: нравственная и умственная культура смягчает "механический характер" труда чиновника,практически уменьшает до нуля вероятность злоупотреблений с его стороны.
Хотя в принципиальном плане правомерна и противоположная постановка вопроса К.Марксом: "механический характер" знаний и работы бюрократа будет брать вверх над его личностью, и он будет вынужден действовать так и даже быть тем, кем его обязывает система.
Но все же учитывая, что характер иерархической бюрократической системы в той или иной сложившейся области управления является константой, а личностные качества чиновников, попеременно занимающих тот или иной должностной статус в ней,изменчивы, естественно, смягчить недостатки бюрократии можно все же, "идя" по пути Г.Гегеля.
К.Маркс же в противовес факторам Г.Гегеля, защищающим государство и управляемых "от злоупотребления властью со стороны ведомств и чиновников", предлагает кардинальную меру: поставить исполнительную государственную власть, управляющую систему всецело под контроль народа, так как, по его мнению, исполнительная власть "в еще большей степени, чем законодательная власть, принадлежит всему народу"(209).
Данный пункт в политических взглядах молодого К.Маркса занимает одно из центральных мест. К нему мы еще вернемся,а прежде завершим наше исследование анализа К.Марксом "пяти факторов" Г.Гегеля.
Рассматривая пятый фактор - "отчасти... величина государства". К.Маркс прибегает к известному логическому приему фальсификации - подмене тезиса.
По логике Г.Гегеля, увеличение территории государства уменьшает значение в деятельности чиновников аппарата управления "семейных и других частных связей", ведет к потере силы и остроты чувства мести, ненависти, в результате чего у них "создается привычка исходить из всеобщих интересов, воззрений и дел", а не руководствоваться субъективной стороной(210).
К.Маркс, не вдаваясь в существо размышлений Г.Гегеля,отвергает с ходу одним росчерком пера упомянутый пятый фактор под тем предлогом, что в России он не предоставил <<никакой гарантии против произвола "государственных чиновников исполнительной власти">> , и на этом основании категорически утверждает, что он вообще <<лежит "вне" "сущности" бюрократии>>(211).
Остается загадкой, действительно ли К.Маркс в пылу полемики не замечает, что речь у него и у Г.Гегеля идет о двух разных феноменах - о двух, противоположных по характеру и вектору, но синхронных воздействиях на бюрократию, бюрократическую систему одного и того же фактора - или же он делает это сознательно.
С одной стороны,большой размер государства оказывает благоприятное (в описываемом Г.Гегелем смысле) воздействие именно на "сущность бюрократии",и здесь, безусловно, немецкий философ прав, но, с другой стороны,большая величина территории способствует одновременно и количественному росту чиновничества, и увеличению сложности в осуществления контроля сверху из-за отдаленности чиновников от центра власти и управления.
Очевидно (и опять удивляет, почему Маркс не "хочет" замечать в полемике с Гегелем банальных рецептов), что в этом случае необходима система мер: децентрализация, нахождение оптимума централизма и автономии, разумного разграничения компетенций, широкое местное самоуправление, - позволяющая, сохранив, правда, уже в относительной степени положительные моменты пятого фактора, воспрепятствовать возрастанию его негативного воздействия по мере увеличения территории государства с определенного размера, который, конечно, в зависимости от обстоятельств времени и места, различен.
Еще в большей мере позиция К.Маркса поражает потому, что ведь Г.Гегель прямо объясняет причину того, почему в России столь силен произвол исполнительной власти. По его мнению, первопричиной является не размер Российского государства, а отсутствие значительной доли в составе населения среднего сословия.
"Государство, в котором нет среднего сословия, - подчеркивает великий мыслитель, - еще стоит... не на высокой ступени. Такова, например, Россия, в которой есть крепостная масса и та, которая правит. Образование среднего сословия является главным интересом государства, но образоваться это сословие может только в такой организации... где существуют права относительно независимых особенных кругов и где произвол чиновного мира предотвращается сопротивлением подобных правомочных кругов"(212).
Маркс, пренебрегая элементарной нормой полемики, просто искажает смысл взглядов своего оппонента. Ведь, по Гегелю, будь даже в России и малая территория, отсутствие среднего слоя все равно привело бы к произволу исполнительной власти. И размеры территории Российского государства в рассматриваемом им аспекте не играют определенной роли, хотя объективно огромность России в конкретно-исторической ситуации начала XIX в. оказывала, конечно, и негативное воздействие на эффективность государственной управляющей системы, и оспаривать этот очевидный момент никто не будет.
Конечно, провести прямую аналогию в данном отношении между Россией начала XIХ в. и посткоммунистическими государствами СНГ нельзя, но все же отсутствие подлинного среднего "класса” в России, других странах - прежде всего европейской части бывшего СССР - чувствуется везде и во всем, в том числе в деятельности государственной управляющей системы.
Думается, у читателя не вызовет удивление (а скорее естественное понимание) тот факт, что некоторые тогда еще советские исследователи (и совсем недавно) вслед за Марксом также неправильно интерпретировали факторы Гегеля.
В частности, Р.И.Хасбулатов в упомянутой уже монографии "Бюрократия тоже наш враг..." (1989 г.) некритически повторяет односторонний и в целом неправильный аргумент К.Маркса против пятого фактора Г.Гегеля(213), хотя в последней монографии - "Бюрократическое государство" (1991 г.) - уже сам признает, что, вопреки мнению классика марксизма, размеры государства все же составляют момент, влияющий на сущность бюрократии(214).
Однако и в 1991 г. (повторяя сказанное в 1989 г.) Р.И.Хасбулатов ошибочно интерпретирует оценку Гегелем бюрократии как таковой, полагая, что немецкий философ будто бы "признавал порочность бюрократии,ее опасность", причем такую оценку философа он представляет как само собой разумеющуюся(215).
Г.Гегель действительно предостерегал от опасностей бюрократии, предоставленной себе самой, без контроля со стороны управляемых,структур гражданского общества, вышестоящего начальства и верховной власти, и именно в целях предохранения от ее произвола и самостоятельного господства как социального слоя со своим особым интересом и считал обязательной систему "пяти факторов".
Однако он никак не мог писать о порочности бюрократии, ибо утверждал принципиально обратное: "Члены правительства и государственные чиновники составляют основную часть среднего сословия, которое характеризует развитый интеллект и правовое сознание народной массы"(216).
Ранее мы приводили подобную же положительную оценку среднего сословия, к которому Гегель относил и государственных чиновников - бюрократов (сам он этот термин не использует).
Далее отметил, что, кроме того, еще в одном отношении Р.И.Хасбулатов неточен в изложении существа воззрений Г.Гегеля. "...B большом государстве, - пишет он, передавая смысл воззрений Г.Гегеля (по крайней мере, так у него построено предложение), - если нет демократии, существует опасность аппаратной экспансии"(217).
Приведенное Р.И.Хасбулатовым положение, во-первых, безусловно, является верным,а во-вторых, вовсе не принадлежит Г.Гегелю.
Последний пишет о размерах государства как раз и только в обратном смысле, а причиной экспансии бюрократии, напомним, по Гегелю, является отсутствие структурированного гражданского общества, а в нем - среднего слоя, обладающего определенными правами. О большем Г.Гегель не пишет, о демократии в связи с бюрократией даже не упоминает и не подразумевает. Приведенное же Хасбулатовым суждение напоминает модернизированное мнение К.Маркса.
Вернемся к ключевому для молодого К.Маркса общему положению о том, что исполнительная власть должна принадлежать всему народу.Данная мысль классика нуждается в разъяснении, потому что ее можно интерпретировать по-разному. Исходя из этого, необходима реконструкция взглядов основоположника марксизма по рассматриваемому вопросу, так как в полемической по своему характеру и незавершенной рукописи прямого и ясного ответа на данный вопрос нет.
Безусловно, исполнительная власть, исходя из демократического идеала, которого придерживался молодой К.Маркс, ни своей политикой, ни государственным аппаратом управления, ни кадрами аппарата управления не должна быть отчуждена от народа.
Конфликту между сословиями, как средоточиями особого интереса, с одной стороны, и исполнительной властью, как выразительницей всеобщего интереса государства, с другой стороны, К.Маркс противопоставляет единство, осуществляемое, путем ликвидации дуализма гражданского общества и политического государства и упразднения бюрократии, что, в свою очередь достигается, согласно его мнению, "при таком условии, что особый интерес становится в действительности всеобщим", т.е. путем ликвидации частной собственности(218).
К.Маркс критикует Г.Гегеля также за то, что последний выдвинул компромиссное предложение, позволяющее разрешить имеющееся в обществе противоречие между частной собственностью и политическим государством. Таким компромиссом является, по мнению Гегеля, смешанный порядок избрания должностных лиц в самоуправляющихся общинах, корпорациях: эти лица избираются гражданами общин, а получают утверждение от правительственной власти(219).
Таким образом, из логики критики Марксом Гегеля следует, что ликвидация частной собственности, а значит, и упразднение сословий, и выборы гражданами должностных лип, исполнительной власти и управляющей системы в целом и явятся мерами, обеспечивающими единство исполнительной власти, управляющей системы и народа.
То, что именно в таком смысле следует трактовать положение К.Маркса о единстве исполнительной власти и народа, убеждает также Марксова критика Г.Гегеля за то, что, согласно последнему, полиция, суд и администрация "не являются депутатами самого гражданского общества, которое в них и через них защищает свой собственный всеобщий интерес, а являются уполномоченными государства в целях управления государством, против гражданского общества”(220).
Но если саму по себе идею об избрании всех администраторов,управленцев, а также сотрудников полиции и суда первоначально можно воспринимать как спорную и только, ибо К.Маркс не уточняет,из числа каких лиц будут избираться указанные должностные лица, то после того, как он отвергает необходимость сдачи экзамена кандидатами на занятие определенной должности с целью проверки обязательного минимума политических (судебных, полицейских, административных) знаний и навыков управления(221), становится понятным, что перед нами непродуманная, по сути своей иллюзорная идея, так как вполне естественно возникает сомнение в способности избираемых лиц без требуемого минимума соответствовать, например, должностям руководителя административной территориальной единицы, городского судьи или начальника уголовного розыска.
Сама же идея молодого Маркса о реальной возможности и допустимости выборов администраторов,судей, полицейских зиждется на столь же утопическом его предположении о наличии у всех граждан необходимых и достаточных политических и правовых знаний , ибо “необходимое …знание государства есть такое условие, без которого человек, живя в государстве, живет вовсе же вне его, живет оторванным от себя,от воздуха”(222).
Как видим, Маркс выдает желаемое за действительное, так как сплошь и рядом вплоть до настоящего времени практически в любой стране мира великое множество людей,живя в государстве, не имеют о нем элементарных знаний.
РЕЗЮМИРУЯ, придем к выводу, что уже молодой Маркс фактически сформулировал, правда пока в эмбриональном виде, содержащуюся имплицитно идею о принципиальной возможности и необходимости с целью упразднения бюрократии – социального слоя профессиональных управляющих – поголовного участия всех граждан в управлении, выборности всех должностных лиц и их сменяемости.
Конечно, молодой Маркс был вовсе не оригинален. Схожая идея до него высказывалась многими мыслителями: Морелли, бабувистами, Э.Кабе, другими утопистами, не говоря уже об античных философах(223).
ПОДВЕДЁМ ИТОГИ анализа первого сюжета – полемики К.Маркса с Г.Гегелем. В критике К.Марксом “пяти факторов” Г.Гегеля, предохраняющих, по мнению последнего, управляемых от злоупотреблений бюрократии, как в капле воды отразилась противоположность подходов двух мыслителей ко всему комплексу вопросов, связанных с ключевой проблемой “правящие-управляющие/управляемые”.
Если исходить - как Г.Гегель – из теоретической предпосылки, что бюрократия как общественный феномен необходима и ей уготована постоянная жизнь, то тогда следует напряженно искать – что Гегель и делал – предохранительные механизмы от ее злоупотреблений(сопряженная проблема предохранения от экспансии бюрократии во все сферы и “поры” общественной жизни Г.Гегелем еще не разрабатывалась).
Если же исходить – как К.Маркс – из противоположной посылки временности бюрократии и неотвратимости упразднения ее как социального слоя и как типа управляющей социальной организации в ходе пролетарской революции, то тогда анализ пяти факторов окажется – как у К.Маркса – поверхностным и ошибочным(что нами и продемонстрировано), основное внимание исследователя будет сосредоточено на преувеличении – вплоть до абсолютизации - роли негативных явлений в деятельности бюрократии, и как следствие взамен специфической организации, профессионального - аппарата и социального слоя - управления будет предложено - что и сделал К.Маркс - в качестве панацеи от всех управленческих бед объективировать иллюзорную и утопическую идею "поголовного участия всех в управлении".
Парадокс, однако, состоит в том, что, как справедливо констатировали П.П.Гайденко и Ю.Н.Давыдов, на почве представлений о временности бюрократии в постреволюционном периоде в СССР <<развилась мифология, прикрывающая безудержное развитие бюрократии (правда,бюрократии "нового типа")>> (224).
И, наоборот, либерально-демократическим режимам, усвоившим уроки Г.Гегеля и М.Вебера, удалось - в определенной степени - противостоять как злоупотреблению бюрократии,так и ее экспансии.
Но недостаточно ограничиться только приведенной интерпретацией мысли К.Маркса. Ведь молодой Маркс был вместе с тем сторонником и политической демократии, а значит, и сторонником того, что исполнительная власть принадлежит народу не только в том смысле, что подотчетна ему непосредственно, но и в том, что она подотчетна ему и опосредственно, через подотчетность и подконтрольность законодательной власти, а также в том, что функционирование управляющей системы, деятельность кадров аппарата управления осуществляются в правовом поле и гласно, под надзором свободной печати.
Завершим этот эпизод самокритичным признанием. В своей предыдущей работе, в которой была предпринята первая наша попытка исследовать концепцию демократии молодых К.Маркса и Ф.Энгельса(225), мы не уделили должного внимания тому, что уже в рукописи "К критике гегелевской философии права" почти за 30 лет до Парижской коммуны молодой основоположник марксизма сформулировал идею о выборности и сменяемости кадров управления, суда, полиции.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ:ПОЛЕМИКА К.МАРКСА С М.БАКУНИНЫМ
В русле обсуждаемой проблемы находятся и некоторые моменты полемики М.Бакунина в книге "Государственность и анархия" с политическими идеями К.Маркса и Ф.Энгельса и, в свою очередь, критика К.Марксом бакунинской критики марксистской политической доктрины в своем конспекте сочинения отца русского анархизма.
Лишь на рубеже 80-х - 90-х гг. в СССР открылась возможность для беспристрастного анализа и оценки этой полемики. В конце 80-х гг. в советской печати появились первые публикации которых отмечались неоднозначность полемики К.Маркса и М.Бакунина, правота по многим позициям вождя анархизма и соответственно слабость теоретической позиции основоположника марксизма(274). Поэтому, естественно, многие аспекты полемики двух мыслителей не нашли еще исчерпывающего и беспристрастного освещения.
Примечательно, что К.Маркс в своем конспекте главным образом подвергает детальной критике бакунинскую критику марксистской политической доктрины. Об этом свидетельствует хотя бы такой бросающийся в глаза факт: если на все 38-39 страниц (с убористым шрифтом) текста М.Бакунина, выписанного К.Марксом в своем конспекте, приходится примерно 6-7 страниц его собственного текста, то на две страницы текста М.Бакунина, содержащего критику политических воззрений марксизма, он отвечает почти четырьмя страницами собственных критических замечаний. Причем эти две страницы текста М.Бакунина К.Маркс разбивает на 18 фрагментов и фрагментиков и по очереди пытается опровергнуть критику вождем анархизма своих политических взглядов(275), впрочем, такое предпочтение вполне и понятно.
Однако К.Маркс своей цели не достигает. Почти все вопросы, поставленные М.Бакуниным, остаются открытыми.
Проследим за полемикой двух мыслителей и "весомостью" их аргументов сквозь призму интересующей нас проблемы. При этом обращаем внимание на то, что М.Бакунин критикует марксистскую политическую доктрину не только с теоретической позиции анархизма (в соответствии с которой любой государственный аппарат - как и "самое демократическое” государство в целом - является "аппаратом насилия сверху",”управлением массами сверху вниз... посредством меньшинства"276),но и с позиции здравого смысла, выявляя уязвимые места в подходе K.Маркса и Ф.Энгельса к решению проблемы "управляющие/управляемые". Вот как раз на вопросы "здравого смысла" у К.Маркса и нет удовлетворительных ответов.
М.Бакунин по интересующей нас проблеме рассматривает два блока вопросов. Первый (назовем его организационно-технологическим) может быть сформулирован так: в каком реальном политическом механизме, институте, в какой организации и технологии управления будет реализована идея участия всего пролетариата в управлении? "Неужели весь пролетариат будет стоять во главе управления?", "немцев... около сорока миллионов. Неужели же все сорок миллионов будут членами правительства?" - спрашивает М.Бакунин(277).
Но этот вопрос ("здравого смысла", в котором не заключено ни грана анархизма М.Бакунина) составляет одну сторону, грань дилеммы. А вторая грань состоит в том, что если признать, что весь народ будет управляющим, а управляемых не будет, то тогда не будет правительства, а значит, не будет и государства. В противном случае "если будет государство, то будут и управляемые, будут рабы"(278).
Последнее утверждение М.Бакунина о рабах государства, конечно, исходит из анархической посылки.
И вот, чтобы решить обозначенную дилемму, марксисты, по мнению М.Бакунина, поступают просто: "Под управлением народным они разумеют управление народа посредством небольшого числа представителей избранных народом. Всеобщее и поголовное право избирания целым народом так называемых народных представителей и правителей государства - вот последнее слово марксистов, так же как и демократической школы, - ложь, за которою кроется деспотизм управлявшего меньшинства, тем более опасная, что она является как выражение мнимой народной воли"(279).
Какие же аргументы противопоставляет К.Маркс суждениям М.Бакунина? В каких случаях они достигают цели, а в каких нет? Последуем за мыслью К.Маркса.
На первый вопрос: как же весь пролетариат будет непосредственно управлять, а тем более находиться во главе управления?- К.Маркс дает последовательно два разных ответа и в дополнение к ним, в свою очередь, указывает на уязвимость теоретической конструкции М.Бакунина.
Во-первых, К.Маркс уподобляет будущую государственную управляющую систему системе управления в профессиональном союзе, в котором имеется исполком и куда вовсе не входят все члены профсоюза. И одновременно, во-вторых, чтобы усилить свою аргументацию, он апеллирует к разделению труда на фабриках, которое, безусловно, сохранится и в будущем (надо полагать, что К.Маркс подразумевает, что на фабрике будет установлена коллективная собственность),и соответственно сохранятся и различные функции, в том числе функция управления.
Второй аргумент К.Маркса повторяет развернутый довод Ф.Энгельса из его работы "Об авторитете"(280).
Однако подобное рядоположение двух доводов с позиции последовательной демократии неправомерно и не достигает цели. Хотя приведенные К.Марксом аргументы и освещают разные грани проблемы: первый – что даже в самой демократической общественной организации, какой является профсоюз, имеется постоянно действующий орган, выполняющий функции управления в период между собраниями всех его членов, и второй - что в производственной ассоциации, созданной на фабрике, сохранится общественное разделение труда, обусловленное потребностями производства, его объективной логикой.
Но ведь М.Бакунин в непосредственно цитированном К.Марксом тексте задается только вопросом о том, какими будут организация и технология управления в условиях, когда продекларировано, что власть принадлежит всем пролетариям.
К.Маркс же вторым аргументом доказывает, что функция управление объективно обособлена и поэтому ею и будут заниматься не все пролетарии одновременно. Сама по себе подобная постановка вопроса правомерна. Однако если рассматривать вопрос под углом зрения того, какова управляющая система в условиях пролетарской демократии, то аргумент К.Маркса неудачен, ибо производственное управление функционирует на основе специальных знаний, профессионализма,жесточайшей дисциплины и т.д. и, перенесенное на общество в целом,оно менее всего предполагает широкое участие масс в управлении, а, наоборот,ограничивает круг лиц, способных эффективно в нем участвовать.
Своим ответом К.Маркс как бы подтверждает опасение М.Бакунина по поводу того, что к управлению будет допускаться узкий круг людей и тезис о пролетарской демократии окажется фикцией.
Первый же аргумент, напротив,относится к существу вопроса М.Бакунина и предлагает одну из возможных моделей управляющей системы, сочетающей представительную и прямую пролетарскую демократию.
Хотя, конечно, и в данном случае механизмы внутри профсоюзной демократии, предохраняющие от олигархизации систему управления в профсоюзе, не предусмотрены. К.Маркс не придает этому значения или полагает, что данные вопросы несущественны. Не считает нужным он также задаться вопросом о правомерности фактического отождествления государственного и административного управления с управлением в общественной организации.
Вместе с тем К.Маркс справедливо указывает М.Бакунину на проблему, которая возникает и в его теоретических конструкциях, - если даже строить управляющую систему "снизу вверх”, то все равно все пролетарии не будут "вверху". Кроме того, акцентирует внимание он, необходимо разграничить объем компетенций органов управления общины и региональной системы общин - области(281).
И все же в отличие от Марксова примера с фабрикой системе самоуправляющихся общин имманентно присущ демократизм. Видимо,это понимает и К.Маркс. Поэтому в качестве еще одного дополнительного аргумента он указывает на будущее участие всех сорока миллионов немцев в общинном самоуправлении, то есть "внизу", казуистически при этом объясняя, что если человек сам собой управляет, "то - по этому принципу - он не управляет собой", а значит, если распространить этот принцип на народ, то весь народ будет управляющим, а управляемых не будет(282).
Так "ловко" уходит К.Маркс от проблемы, поставленной М.Бакуниным, проблемы “правящие-управляющие/управляемые",а конкретнее - "деспотизм управляющего меньшинства".
К.Маркс, осознавая, очевидно, что М.Бакунин нащупал уязвимое место, а точнее выявил "белое пятно" - малоразработанную область концепции демократии марксизма, вначале обзывает его "ослом",а затем старается по пунктам опровергнуть аргументацию "осла".
"Выборы - политическая форма, - замечает К.Маркс, - даже в мельчайшей русской общине и артели. Характер выборов зависит ... от экономических основ, от экономических связей избирателей между собой, и с того момента, как функции эти перестали быть политическими, 1) не существует больше правительственных функций; 2) распределение общих функций приобретает деловой характер и не влечет за собой никакого господства; 3) выборы совершенно утратят свой нынешний политический характер"(283).
Конечно, М.Бакунин, отвергая вовсе прямые и всеобщие выборы как таковые в высшие органы власти в данном контексте попросту ошибается. Хотя даже здесь в его критике содержится рациональное зерно: он предостерегает от использования всеобщего избирательного права и представительной системы в целом в ущерб интересам народа, для его одурачивания. Но, повторяем, не только этот момент в критике М.Бакунина является главным. Для него существенно важен и сам факт господства избранного управляющего и правящего меньшинства над большинством.
К.Маркс же по существу ничего нового к своим аргументам не добавляет. Он уносится в далекое постреволюционное будущее,в котором, по его мнению, отомрет политическая сфера, не будет существовать правительственных функций, выборы утратят политический характер и управление приобретет деловой характер, без господства кого-либо над кем-либо.
А вот что будет в ближайшем будущем, в эпоху пролетарской демократии и диктатуры пролетариата, К.Маркс в ответ на вопросы М.Бакунина не проясняет, кроме того, что надо будет насильственно подавлять сопротивление свергнутых классов и насильственно же ускорять преобразования.
В ряде моментов полемики возникает впечатление, что основоположник марксизма как бы и же воспринимает смысл текста вождя анархизма или не понимает, чем все же тот озабочен. Думается, это проистекает еще из того, что К.Маркс "разбивает" текст Бакунина на смысловые единицы и в результате теряет из поля зрения критики главную мысль автора, атакуя все новые его мысли по частным вопросам.
Второй блок вопросов, поставленных М.Бакуниным, сопряжен с первым и является его продолжением: если первоначально М.Бакунина интересовали организация и технология управления в условиях пролетарской демократии, то теперь он обращает внимание как на опасность олигархизации, перерождения рабочих, занятых в управляющей системе,так и на то, что марксистская доктрина в контексте социальной философии предполагает аристократическую форму правления знатоков научного социализма.
"Итак, с какой точки зрения ни смотри на этот вопрос, - пишет М.Бакунин, - все приходишь к тому же самому печальному результату: к управлению огромного большинства народных масс привилегированным меньшинством. Но это меньшинство, говорят марксисты, будет состоять из работников.
Да, пожалуй, из бывших работников, но которые, лишь только сделаются правителями или представителями народа, перестанут быть работниками и станут смотреть на весь чернорабочий мир с высоты государственной, будут представлять уже не народ,а себя и свои притязания на управление народом. Кто может усомниться в этом, тот совсем не знаком с природой человека.
Но эти избранные будут горячо убежденные и к тому же ученые социалисты... мнимое народное государство будет не что иное,как весьма деспотическое управление народных масс новою и весьма немногочисленною аристократиею действительных или мнимых ученых. Народ не учен, значит, он целиком будет освобожден от забот управления,целиком будет включен в управляемое стадо. Хорошо освобождение!"(284).
Самое занятное, даже парадоксальное в процитированном тексте М.Бакунина, законспектированном с небольшими купюрами К.Марксом,заключается вовсе не в проницательности мыслителя, предвидевшего режим нашего недавнего прошлого, а в том, что он затрагивает здесь ту же проблему, о которой когда-то писал молодой К.Маркс,- о бюрократизме и бюрократии (в "вульгарном" смысле), с той только разницей, что последний исследовал феодальную бюрократию, отчасти буржуазную, а М.Бакунин провидчески говорит о псевдопролетарской.
Поэтому интересно и крайне важно проследить за тем, замечает ли эту аналогию сам К.Маркс. Анализ его критики, реплик, разъяснений в связи с текстом М.Бакунина убеждает, что, как это ни парадоксально, нет, не замечает.
Понятно, что этому есть свои причины. Одна из них, напрашивающаяся сама собой, - психологическая: результат долгой идейной и личной борьбы между К.Марксом и М.Бакуниным в I Интернационале,вследствие чего К.Маркс настолько поглощен критическим опровержением любой мысли М.Бакунина, что нигилистически воспринимает весь текст вождя анархизма, не замечая в нем ничего рационального, только проявление анархизма.
Вторая причина, думается, кроется в содержании самой политической доктрины зрелого марксизма, точнее, в тех ее элементах,которые являлись иллюзорными, утопическими, в частности в идее быстрого отмирания политической сферы, в преувеличении опыта Парижской коммуны, в недооценке проблемы "правящие-управляющие/управляемые" в постреволюционном переходном периоде, а если шире - в умалении биологического момента природы человека,в его идеализации в будущем, а еще шире - в неразработанности в целом проблем ближайшего будущего, в то время как сам коммунизм представлялся К.Марксу сравнительно яснее и конкретнее.
Неадекватная интерпретация К.Марксом ряда идей М.Бакунина просто поражает. Одна из основных мыслей последнего в процитированном тексте состоит в том, что социальное происхождение работника аппарата управления еще не является гарантией того, что он будет последовательным защитником и проводником интересов пролетариата, трудящихся масс, более того, М.Бакунин с большой долей вероятности предлагает,что произойдет отчуждение (используя термин молодого К.Маркса, сам М.Бакунин его не употребляет), социальное и личностное перерождение должностного лица аппарата управления, бывшего пролетария или крестьянина (М.Бакунин использует термин "работник" в смысле трудящийся), от того класса, выходцем из которого он является.
В этом смысле М.Бакунин и подчеркивает, что, попав в управляющую систему, работник перестает быть таковым. Конечно, анархическая "подкладка" идеи проступает достаточно явственно: должностное лицо государственной управляюшей системы лишь в силу того, что служит в государственном аппарате, являющемся, по М.Бакунину,институтом насилия, уже не относится к работникам, т.е. к трудящимся.
Однако этот момент следует отделить от другого: сама деятельность человека в любой государственной управляющей системе уже в силу самой причастности к власти, сопряженной с ее преимуществами и соблазнами, таит опасность того, что массовый человек - трудящийся, став должностным лицом, вследствие человеческой природы в условиях бесконтрольности рано или поздно перестает выражать интересы и волю управляемых и будет заботиться о собственной интересе и интересе управляющей системы.
К.Маркс фактически пренебрегает элементарным требованием, обязывающим критикующего исходить из смысла того текста, который написан критикуемым, а не вкладывать в него свое произвольное содержание. Так, в данном случае он первоначально как бы не понимает смысла слов М.Бакунина. На положение вождя анархизма, согласно которому "работники”, сделавшись "правителями", "перестают быть работниками" (т.е. трудящимися), К.Маркс отвечает простым указанием на то, что фабрикант не перестает быть капиталистом от того, что он стал членом муниципального совета(285).
Таким образом, он не замечает организационно-технологического и политико-психологического подхода М.Бакунина к работникам аппарата управления, выделяя только классовый.
Но, чувствуя, видимо, недостаточность своей позиции, в следующем критическом ответе на выделяемую им же (достаточно произвольно) смысловую единицу текста М.Бакунина (игнорируя при этом ссылку М.Бакунина на природу человека как на причину перерождения кадров управления, а значит, и бакунинский аспект рассмотрения проблемы), К.Маркс дополнительно указывает на необходимость выяснить вопрос: каким будет содержание функций производственного управления в "рабочем государстве".
Основоположник марксизма отмечает, что если бы М.Бакунин "был знаком хотя бы с положением управляющего рабочей кооперативной фабрикой, то все его бредни о господстве полетели бы к черту. Ему пришлось бы себя спросить: какую форму смогут принять функции управления на основе такого рабочего государства, если ему угодно его так называть"(286).
Думается, никто не усомнится в правомерности постановки вопроса К.Марксом. Но точно так же никто не будет сомневаться, особенно в свете опыта XX в., в том числе в нашем "рабочем" государстве, что поставленная М.Бакуниным проблема давно приобрела не только теоретическую актуальность, но и практическую значимость. И вместе с тем подходы К.Маркса и М.Бакунина, глубина проникновения в существо проблемы "правящие-управляющие/управляемые" у них различны.
Понятно, почему именно мыслитель, разделяющий политическую доктрину анархизма, предупреждает о реальной опасности отрыва аппарата управления от управляемых, социального и личностного перерождения работников аппарата управления, олигархизации государственной управляющей системы в целом даже в "рабочем" государстве: его менталитет, мыслительная деятельность сориентированы прежде всего на поиск всех возможных видов угнетения и насилия со стороны государства как такового, его институтов.
Менее понятно, почему узкий подход демонстрирует человек,столь яростно, едко и остроумно критикующий бюрократизм в прошлом. Здесь явно обнаруживается неразработанность проблемы "управляющие/управляемые" в постреволюционном обществе в политической доктрине марксизма. Ведь, в конце концов, К.Маркс мог повторить аргументы из"Гражданской войны во Франции": выборы должностных лиц, сменяемость их в любое время и т.д. Но он не прибегает даже к ним.
Или К.Марксу было непонятно само существо проблемы, поднимаемой М.Бакуниным (что маловероятно), или конкретика переходного периода представляюсь ему в "сплошном тумане".
Кстати, если бы причина крылась именно в этом, то такой подход был бы не столько слабостью, сколько силой: К.Маркс не пытается прогнозировать то, для чего нет объективных оснований или в чем у него нет теоретической ясности. А может, в глубине души он признавал правоту сомнений и предостережений М.Бакунина, и ему нечего было возразить по существу? Так или иначе, но суть дела это не меняет.
И, наконец, коснемся последнего аспекта, выделенного М.Бакуниным во втором блоке вопросов исследования проблемы "управляющие/управляемые", и реакции на него К.Маркса.
Кроме природы человека, по мнению М.Бакунина, еще одним фактором, ведущим к отчуждению управляющей системы, управляющих от управляемых в постреволюционном государстве является претензия марксистов на то, что именно они обладают монополией ва истину экономического и политического развития, содержащуюся в "научном социализме". Соответственно этому происходит разделение граждан на меньшинство, обладающее знанием общественных законов и в силу этого подготовленное к управлению, и большинство, не посвященное в эти законы и, таким образом, отстраняемое от управления.
Конечно, М.Бакунин несколько утрирует проблему, но тем не менее он и здесь проницательно предвосхищает идеократический политический режим в СССР. И, безусловно, вождь анархизма суть обозначенной им проблемы вовсе не сводит к печальным последствиям которые могут возникнуть в обществе будущего вследствие различий по культурному уровню между управляющими и управляемыми, как интерпретирует его взгляды по данной проблеме А.П.Бутенко(287).
ЛЕЙТМОТИВ процитированного текста М.Бакунина современным языком можно сформулировать так:
если государственная управляющая система встроена в идеократический политический режим, то главным критерием отбора кадров управления является согласие их с господствующей идеологией и знание ими ее, какой бы она ни была. Все остальные критерии отбора кадров отступают на второй, третий и т.д. план. И вторая основная идея - общество при идеократическом политическом режиме четко разделено на активное господствующее меньшинство и пассивное управляемое большинство. В таком обществе, добавим мы, политическая жизнь действительно замирает, ибо большинство отстранено от борьбы за власть и от участия во власти и управлении.
Как же реагирует на подобное предостережение К.Маркс? Как это ни парадоксально, но его внимание скользит мимо опасности, о которой предупреждает М.Бакунин.
Основоположник марксизма игнорирует ее или по непониманию, или, наоборот, потому что согласен с существованием идеократического режима. О последнем косвенно свидетельствует то, что К.Маркс, мимоходом поправив М.Бакунина ссылкой на то, что термин "ученый социализм" им с Ф.Энгельсом никогда не использовался, далее по существу подтверждает опасения М.Бакунина,подчеркивая, что термин "научный социализм" употребляется "только в противовес социализму утопическому, стремящемуся навязать народу новые бредни и иллюзии вместо того, чтобы ограничить область своего познания изучением социального движения самого народа...”(288).
Тем самым все остальные направления социализма отстранены К.Марксом от истины,только марксисты могут ею обладать и, следовательно, имеют право руководить социальным движением народа. Хотя сам по себе методологический подход, о котором пишет К.Маркс, конечно, лежит в основе научного обществознания.
ПОДЫТОЖИМ СКАЗАННОЕ. Беспристрастный анализ полемики К.Маркса с М.Бакуниным (как и с Г.Гегелем) обнаруживает слабую разработанность К.Марксом ряда аспектов проблемы "управляющие/управляемые" в постреволюционном обществе (в отличие от того, как она еще совсем недавно оценивалась советскими исследователями). Вследствие этого аргументация К.Маркса в критике им идей М.Бакунина была по ряду позиций неубедительной или явно недостаточной. Выясняется, что в отличие от вождя международного анархизма К.Маркс недооценивает конкретные организационно-технологические, институциональные и политико-психологические аспекты управляющей системы в условиях предполагаемой пролетарской демократии, фактически игнорирует роль природы человека и идеологического фактора в отчуждении управляющей системы от управляемых, в злоупотреблении властью кадров аппарата управления. Несмотря на доводы М.Бакунина классик марксизма не задумывается в своем конспекте о необходимости разработки системы политических и организационно-технологических гарантий от олигархизации или аристократизации управляющей системы.
Оценивая в целом политические воззрения К.Маркса по проблеме "правящие-управляющие/управляемые”(Ф.Энгельс посвятил этой проблеме меньше страниц, но по сути своих взглядов придерживался схожей позиции), прежде всего подчеркнем, что он (в меньшей степени Ф.Энгельс) внес неоспоримый вклад в ее разработку (чему и была посвящена огромная литература в СССР): выявил, описал и критически проанализировал целый набор негативных явлений и качеств, присущих бюрократии (как ей самой, так и ее деятельности), функционированию и организации бюрократической управляющей системы, а также указал на ее переродившиеся, отчужденные от управляемых формы при недемократических режимах.
Но при этом К.Маркс (по понятным причинам) не проводил различий между а) принципиально неустранимыми, относительными недостатками нормальной бюрократии в условиях демократии как продолжением ее достоинств (в том смысле, как о подобного рода амбивалентных явлениях пишет А.А.Зиновьев), б) бюрократизмом (понятие, формирующееся путем генерализации всех негативных, внешне наблюдаемых моментов в деятельности реальной бюрократии - волокита, формализм, бездушие, механистичность, - а также социальных болезней, возникающих при малейшем ослаблении контроля за ее деятельностью) и, наконец, в) превращенными, переродившимися формами бюрократии при недемократических режимах, объединяя все три явления в одно негативное целое. Однако они между собой различаются, хотя грани между ними, конечно, подвижны.
В завершение параграфа хотелось бы привести основополагающий тезис В.Скибы:которому удалось, на наш взгляд, правильно выразить диалектику бюрократии и демократии: "Прочная демократия появляется только там, где есть высокоэффективная бюрократия. И наоборот.Если последнее отсутствует, то демократия чаще всего превращается либо в пустой звук, либо в неописуемый кавардак"(289).
Добавим лишь,что речь идет в данном случае о нормальном виде бюрократии, а не о ее "советском типе", продолжающем и поныне здравствовать на одной шестой части суши.
ПРИМЕЧАНИЯ
199.Маркс К., Энгельс Ф. Соч. T.I. С.269.
200.Эта особенность политических воззрений молодого К.Маркса уже отмечалась в советской литературе. См., например: Худокормов А. Г. Экономические корни бюрократизма. Указ.соч.С.11.
201.Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.I..С.268.
202.Маслов В. А. О сущности бюрократизма в условиях социализма// НК. 1988. № 3. С.10.
203.См.: Гегель Г. Указ.соч. С.334-335; Маркс К., Энгельс Ф. Соч. T.I. С.269.
204.См., например: Хасбулатов Р. И. "Бюрократия тоже наш враг..." Указ.соч.С.19.Любопытно и поучительно сравнить данное произведение Р.И.Хасбулатова с его последующей монографией - "Бюрократическое государство" (1991), о которой мы уже упоминали. В обоих сочинениях анализируется все тот же сюжет "пяти факторов" (1989 г.,С.18-20; 1991 г., С.19-20) с той лишь разницей, что в последней работе зримо меняется характер анализа и оценок: от предвзятых,в пользу К.Маркса и в ущерб истине (1989 г.), к беспристрастному, объективному анализу, обнаруживающему правоту Г.Гегеля (1991 г.).
205.Маркс К., Энгельс Ф. Соч. T.I. С.278.
206.См., например: Дарендорф Р. Справедливость без оков зависимости// К-ст. 1990. № 16. C.118-119.
207.Гегель Г. Указ.соч. С.334-335.
208.Маркс К., Энгельс Ф. Соч. T.I. С.279.
209.Там же. С.280.
210.См.: Гегель Г. Указ.соч. С.335.
211.Маркс К., Энгельс Ф. Соч. T.I. С.279.
212.Гегель Г. Указ.соч. С.336.
213.См.: Хасбулатов Р. И. "Бюрократия тоже наш враг..."Указ.соч. С.20.
214.См.: Хасбулатов Р.И. Бюрократическое государство.Указ.соч. С.20.
215.Там же. C.I9.
216.Гегель Г. Указ.соч. С.335-336.
217.Хасбулатов Р. И. Бюрократическое государство.Указ.соч. С.19.
218.Маркс К., Энгельс Ф. Соч. T.I. С.273.
219.См.: Там же. С.274.
220.Там же. С.275.
221.См.: Там же. С.277.
222.Там же.
223. См.: Морелли. Кодекс природы или истинный дух ее законов. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1956. С.224-232; История политических и правовых учений: Домарксистский период: Учебник/ Под ред. О.З.Лейста. М.: Юридическая литература, 1991. С.316; Кан С. Б. История социалистических идей. Курс лекций. 2-е изд., испр. М.: Высшая школа, 1967. С.42, 222.
224.См.: Гайденко П. П., Давыдов Ю. Н. Указ. соч. С.176.
225.См.: Волков Э. Г. Становление концепции демократии К.Маркса и Ф.Энгельса (1842-1848 гг.) - ступень в развитии научной и гуманистической концепции демократии// Рукопись деп. в ИНИОН АН СССР. 8.08.1990 г. № 42642. С.87.
274.См.: Б у р т и н Ю. Указ.соч. С.30; Бутенко А.П. Власть народа посредством самого народа.Указ.соч. С.85-87 ;Столяров Н.С. Социальное управление: "сверху вниз" или "снизу вверх"? (Современен ли Бакунин?) // СПН. 1990. № 11. С.59-65.
275.См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.18. С.581- 624, в особенности: C.6II-6I9.
276.См.: Бакунин М. А. Философия. Социология. Политика. М.: Правда, 1989. С.314.
277.Там же. С.482.
278.Там же.
279.Там же.
280.Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.18. C.302-305.
281.Там же. С.615.
282.Там же. С.616.
283.Там же.
284.Бакунин М. А. Указ.соч. С.483.
285.Маркс К., Энгельс Ф.Соч. Т.18. С.617.
286.Там же.
287.См.: Бутенко А. П. Власть народа посредством самого народа.Указ.соч. С.87.
288.Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.18. С.617.
289.С к и б а В. Бюрократия... как зеркало демократии// ПВ. 1992.№ I. С.60.
Свидетельство о публикации №219081600365