Танец на последний звонок

Самой красивой девушкой в нашем 11-ом "А" классе считалась Настя. Она была действительно симпатичной, да еще и отличницей, на золотую медаль шла. Но лично я особой красоты в ней не замечал, во всяком случае не выделял ее так, как остальные мои одноклассники, не считал эту красоту главным из достоинств Насти. Гораздо больше я ценил в ней интеллектуальную развитость, отзывчивость и живость в общении (несколько чрезмерную, но ставшую для меня ее изюминкой).
Я тоже был отличником, тоже шел на золотую медаль. Нас в классе таких было семеро (многовато, не правда ли?), но двое были отличниками "липовыми", притянутыми за уши, я бы сказал. (Один из таких "липовых" отличников был племянником завуча, о чем говорить!) Мы же, настоящие отличники, были всеведущим умничающим костяком нашего класса. Мы даже свою беседу в социальной сети создали, мол, для "элиты". В нашу пятерку входили я, еще один парень (кстати, тезка, тоже Сережа) и три девушки, включая Настю.
Дело шло к концу учебного года, и где-то в начале апреля все начали суетиться, кто с кем будет танцевать вальс на линейке. Я, как и большинство юношей, стеснялся приглашать кого бы то ни было, да и вообще инициативу в решении этого щекотливого вопроса, конечно, взяли девушки.
Вот уже на следующей неделе начинаются репетиции вальса, а я все еще не нашел себе пару. И не собирался, честно говоря, пустил все на самотек. Каково же было мое облегчение, когда Настя обратилась ко мне со словами:
- Ты же станцуешь со мной на последнем звонке?
Я сделал как можно более равнодушное лицо и ответил:
- Как хочешь.
Признаться, ничего неожиданного в этом предложении не было: как выяснилось позже, одна из девушек нашей пятерки нашла себе пару среди "неэлиты", другая изначательно планировала пригласить Сережу, а Настя - меня.
На физкультуре у нас, парней из 11-го "А" и 11-го "Б", зашла речь о том, кто с кем танцует на последнем звонке. Я сказал, что с Настей. И в этот раз я честно не ожидал, что реакция знакомых будет настолько бурной: многие чуть ли не поздравляли меня с тем, что танцевать со мной будет сама Настя. Честно, не понимаю, чем она им всем так нравилась; но видеть, как они завидуют тому, что со мной будет танцевать самая красивая, по их мнению, девушка в параллели, было очень и очень приятно.
Дальше начало происходить кое-что интересное. В день первой репетиции вальса я физически не смог на ней присутствовать: я писал пробный ЕГЭ по химии. В тот день на репетиции Настя танцевала с моим одноклассником и хорошим другом, Андреем, потому что он химию не сдавал и, следовательно, пробника не писал и был свободен.
Вторую репетицию я... проспал. Ее назначили с утра, а я пришел примерно на час позже назначенного времени. Андрей опять танцевал с Настей. Я отнесся к этому спокойно: думал, пусть уж дотанцует эту репетицию с ней, а со следующей все встанет на свои места. Я прошел в середину актового зала и сел на скамейку у стены.
Однако сидел я с неприятным ощущением. Все, исключительно все учащиеся 11-го "А" и 11-го "Б" в этот день танцевали, а я сидел на скамейке один, будто никому не нужный, да еще и осознавая, что у меня есть законная пара, но танцует она по недоразумению не со мной.
Ко мне подошел учитель по физкультуре в спортивном костюме, поздоровался, сел рядом со мной на лавочке, начал, как всегда бывало, вести разговор о том, как же плохо жить в России и подкреплять свои суждения примерами из отечественной истории. Неудивительно, он-то был крепким, здоровым мужиком пятидесяти двух лет, а его зарплата в школе составляла всего-то двенадцать тысяч рублей.
Вскоре он заметил, что то, кто на самом деле развязал Великую Отечественную, меня в данный момент не интересует, и, угадав мои мысли, сказал:
- Да не парься ты насчет танцев, Серега! Я тебе девчонку из девятого класса подгоню, вот с ней и потанцуешь.
Объяснять физруку, что вообще-то танцевать со мной мне уже обещали, мне было неохота и, возможно, даже стыдно за себя и за Настю: как Алексей Палыч поймет то, что Настя, сначала пообещав танцевать со мной, теперь предпочла мне другого одноклассника, не предупредив меня? Я сказал ему тогда, что я банально проспал будильник и опоздал на репетицию, поэтому и остался без пары.
Никому не задавая вопросов и ничего не желая выяснять, я тем не менее не мог после репетиции поднять на Настю глаза. Не решался спросить, с кем же она все-таки будет танцевать. Вообще, я в тот момент больше был занят моим удивлением тому, что вопрос с танцем может вызвать во мне столько эмоций, ведь сначала я не придавал ему значения.
Одна из одноклассниц сказала мне:
- Ничего, Сереж, сегодня на репетицию пришли вроде не все девочки. В крайнем случае, возьмешь себе девочку из "Б" класса.
"Какой "Б" класс!" - подумал я. У меня была законная пара в своем собственном "А" классе, а она говорит мне о каком-то "Б" классе!
Как бы то ни было, я решил все-таки что-то делать. Самой Насте писать я сначала не стал, а написал Андрею. Без обиняков спросил, с ним ли она танцует или нет. И Андрей ответил, что она обещала танцевать ему.
Тут я и подумал, что что-то идет не так. Пообещать сначала мне, а потом Андрею? Так не пойдет. Надо бы разобраться.
И уж теперь я написал Насте. Вживую поговорить с ней на тему танцев днем я постеснялся почему-то, но написать ей в соцсети я зазорным не посчитал. Тоже без обиняков все вопросы задал. Но она ответила не сразу.
В тот же вечер, когда я написал Насте, мама подала на ужин гречку с гуляшом и хлебом. Это было очень вкусно, и я уплетал за обе щеки. Вдруг ко мне подбежала младшая сестренка и сказала, что мне звонят. Впрочем, я уже и сам слышал, как из моей комнаты доносится звук звонка.
Беру телефон, смотрю - незнакомый номер. Я сразу догадался, что это Настя, хотя мне показалось странным, что ее имя не высветилось на экране вместо незнакомого номера. Я сказал с набитым ртом:
- Алло?
- Алло, Сереж, привет! Это я, Настя.
"Надо же, - подумал я, - и в самом деле она. И чего она звонить вздумала? Никогда раньше по телефону мы не общались". И стал энергичнее проглатывать гречку с гуляшом.
Я начал:
- Если ты про танцульки, то я все знаю, Андрей мне рассказал, что ты с ним танцуешь. Что ж, я поищу себе другую пару.
- Нет, что ты! Это неправда, я ему не обещала! Тебя просто не было на первых репетициях, и так уж получилось...
- Насть, - я продолжал жевать, - я надеюсь, ты понимаешь, что я говорю, а то я ем и у меня полный рот...
Она усмехнулась в трубку и пожелала мне приятного аппетита.
- Так вот, Настя, я тебя никоим образом не стесняю в выборе партнера. Ты просто мне пообещала, что будешь танцевать со мной, а потом вышло как-то не очень понятно. Поэтому я просто хотел разъяснить ситуацию и узнать, что мне делать дальше, потому что если ты танцуешь уже не со мной, то я буду просто искать себе другую пару. Я вообще не в обиде, если что.
- Да нет, Сереж, я танцую с тобой, это решено! Мне тут девочки сказали, что Андрей вроде как на меня глаз положил, поэтому и дорвался до танцев со мной. Меня это не устраивает, не очень это приятно. Поэтому я с тобой лучше буду, хорошо?
"Опа! - подумал я. - С ее внешностью не он первый, не он последний".
- Хорошо, Настя, очень хорошо. А то я уже подумал, что ты нарушила свое обещание и меня не предупредила.
В общем, Настя, как я понял, в тот момент здорово перепугалась за свою репутацию. Но этим звонком она ее отбелила. Успокоившийся, я пошел ужинать дальше.
А под сомнением теперь оказалась репутация Андрея. Это что же получается, он мне наврал? Хотя после благополучного разрешения вопроса в мою пользу я отнесся к Андрею с пониманием - чего не сделает влюбленный человек, чтобы достичь своей цели, связанной с объектом обожания!
Тут странности пока что закончились: на следующую репетицию я пришел вовремя, Настя бодро меня подозвала и, пока мы еще не начали все вместе, показала уже некоторые выученные движения из вальса. Получилось очень смешно, когда я, вместо того, чтобы пропустить ее под своей рукой, сам прошел под ее рукой, как будто девушка в паре - это я! Но Настя не злилась и только посмеивалась над моей незадачливостью. Она, насколько я помню, девять лет занималась хореографией, так что танцы были ее стихией. Бросила она лишь в одиннадцатом классе, чтобы больше времени уделять подготовке к выпускным экзаменам.
Но самое смешное было то, что Андрей сидел на лавочке и общался с парнями как ни в чем не бывало. Даже когда я поздоровался с ним, мы ни словом не обмолвились о танцах. Выходит, Настя успела предупредить Андрея о нашей рокировке.
На этой репетиции, уже третьей по счету, я с Настей об Андрее не говорил. Не хотел ее смущать. Вообще, репетиции у нас проводились один-два раза в неделю, а ближе к 25-му мая - и того чаще. Их у нас проводила какая-то женщина лет под сорок, а с ней на некоторых репетициях присутствовала мать одного из парней из "Б" класса, видимо, из их родительского комитета. Репетировали мы в хорошую погоду на площадке во дворе школы, а в плохую - в актовом или спортивном зале.
На третью репетицию, проходившую в спортивном зале, пришли исключительно все юноши и девушки из "А" и "Б" классов. Несмотря на то что парней и в 11-ом "А", и в 11-ом "Б" было меньше, чем девушек, Андрей остался в этот раз без пары. Пока мы танцевали, он сидел и ковырялся в своем смартфоне, совсем как я в прошлый раз. Мне было его немного жаль: как-то некрасиво произошла эта замена его на меня. Но вскоре я уже не обращал на него внимания, потому что эта репетиция была для меня первой и мне было нужно сосредоточиться на движениях, которые я осваивал. К концу репетиции к Андрею подсел Алексей Палыч. И тогда я понял, что мой одноклассник без пары точно не останется, ведь Алексей Палыч все устроит.
На четвертой репетиции жалеть Андрея мне и вправду уже не пришлось: он танцевал с какой-то девочкой из 9-го "В", как выяснилось потом.
На одной из последних репетиций, когда все движения я уже выучил, сосредоточиться мне было особо не на чем. К тому же рядом со мной постоянно находилась Настя, с которой надо было говорить, чтобы не пребывать в неловком молчании. Говорили мы много о чем, и смущаться ее я стал меньше. Раньше, конечно, нам приходилось общаться меньше и только по делу: например, я часто просил у Насти домашнее задание или фотографии конспектов, когда меня не бывало в школе (то олимпиада, то лагерь, то еще что-нибудь), ведь к ней как отличнице всегда по этому поводу можно было обратиться. Теперь же я стоял и думал, о чем поговорить, чтобы нам обоим не было скучно. Когда посторонние темы были исчерпаны, я решил между делом таки спросить, что за химия у нее с Андреем.
Настя начала было говорить что-то внятное, но затем запнулась, отвела от меня свой взгляд и застенчиво улыбнулась. Я, как человек прямой, прямо и спросил, любит ли она Андрея, то есть отвечает ли взаимностью. Четкого слова "нет" я не услышал, но она тихонько помотала головой.
Тогда я начал говорить, что мне было немного совестно напоминать ей о данном мне обещании танцевать и отдалять Андрея от осуществления его желания (в общем, мусолил неважную для меня и оставшуюся в прошлом тему чисто из любопытства). Она сказала:
- Я бы все равно танцевала не с ним. Танцевать с человеком, к которому равнодушен при том условии, что он к тебе неравнодушен, мне лично было бы неприятно.
Хорошо, что она тогда не обиделась, а говорила все лишь с улыбкой.
Потом я спросил, почему она позвонила мне с другого номера, под которым она не была записана у меня в телефонной книжке.
- Не потому ли, - говорю, - что ты подумала, что я обиделся из-за того, что ты променяла меня на Андрея?
- Нет, у меня просто телефон разрядился, вот я и позвонила с маминого.
Да и что она могла ответить? Не могла же она сказать, что я прав и что она очень переживала за свою репутацию.

Вот и 25-е мая, вот и последний звонок. На него я надел новый пиджак в черно-белую клетку, синюю хлопковую рубашку и синие мокасины, которые за неделю до этого купил в магазине, а также зауженные зелено-голубые джинсы с большими потертостями, которые я носил и до этого, но в школу не надевал ни разу. Накануне последнего звонка всем ребятам раздали фиолетовые бабочки, а всем девушкам - фиолетовые юбки. Насчет бабочек парни, и я в том числе, не возмущались, а вот девушки насчет юбок очень даже возмущались: все-таки юбка - более важная часть гардероба, чем бабочка, и уж тут всем им хотелось бы проявить свою индивидуальность (или вообще прийти в брюках). Тем не менее, моя мама своим женским взглядом определила, что и бабочка выглядит на мне ужасно, и решила уменьшить ее размер, пришив ее верхнюю и нижнюю части кзади, чтобы бабочка не висела на мне, опустив крылья книзу. Так что мой наряд, подобранный со вкусом и улучшенный мамой, смотрелся весьма элегантно.
Девушки же отличались только тем, что было выше юбки (их обязали даже колготки только телесного цвета надеть). Но несмотря на все "издевательства" со стороны школьного руководства, Настя в тот день выглядела прекрасно. На ней, кроме юбки, была простая белая майка, облегавшая ее стройную талию. На лице Насти был минимум косметики (я даже помаду не сразу заметил), а ее косички украшали фиолетовые ленточки, повторявшие цвет ее юбки и моей бабочки. Своей партнершей для танца я остался доволен.
И мы танцевали. Мы легко проносились по школьной площадке: я делал свои движения как мог, с максимально доступной мне плавностью; Настя же, на мой любительский взгляд, передвигалась профессионально, то есть так, словно у нее этот вальс был в крови. На видео, которое снимал специально нанятый нашими родителями оператор, я сам себе понравился. Этот оператор потом смонтировал из видеозаписей этого танца, а также нашего сыгранного, как в спектакле, школьного урока и персональных обращений учителей и учеников качественный часовой фильм.

Сейчас с момента окончания мною школы прошло несколько лет, но этот курьезный случай с танцами почему-то запомнился мне как пример безответной юношеской любви в лице Андрея, а само воспоминание обрело облик... Насти. Когда я вспоминаю, как я сидел тогда в одиночестве на репетиции, как я, недоумевая, писал Андрею о танцах, как я с набитым ртом говорю с Настей, мне параллельно вспоминается сама Настя, которая будто бы рассказывает мне это все по порядку, застенчиво улыбаясь, краснея и отводя глаза, как на тех последних репетициях, когда я расспрашивал ее о случившемся недоразумении. И я полюбил ее в лице этого воспоминания, обманчиво шептавшего мне, что Настя далеко неспроста предпочла меня Андрею и вообще с самого начала сама пригласила меня на танец. Ничего общего это воспоминание с реальностью, конечно, не имело, но оно было приятно, а этот образ красивой девушки, когда-то лично мне знакомой, внес свою лепту в мое представление о Прекрасной Даме, как выразился бы Блок.
С Андреем я общаюсь до сих пор. С Настей у него ничего не вышло, но он и до сих пор, по его собственному признанию, любит ее. В одну из наших встреч он рассказал мне всю эту путаницу с танцами со своей точки зрения. Уже ничего конкретного из его рассказа я не помню, помню только, что его самого в какой-то момент дезинформировали. Поэтому он и думал сначала, что Настя согласилась с ним танцевать. Так Андрей разрешил мое недоумение насчет его вранья. Еще я узнал, что тот второй Сережа из нашей "элиты", обычно тихий и не особо общавшийся с девушками парень, шпионил за Андреем и Настей в те моменты, когда они о чем-либо говорили, и делал он это по просьбе любопытствующих одноклассниц.
А вот с Настей я перестал общаться. Как-то уж так сложилось, что длительные дружеские отношения я поддерживаю только с парнями. Неужели в этом проявляется мое подсознательное неверие в дружбу мужчины и женщины?..
Как бы то ни было, спасибо тебе, Настя, за наш прекрасный танец!