Святой Антихрист

В гордую нашу столицу
Входит он – Боже спаси!
Обворожает царицу
Необозримой Руси…
Как не погнулись – о горе!
Как не покинули мест
Крест на Казанском соборе
И на Исакии крест?
(Н. Гумилев)

19 декабря 1916 года в Петрограде, на речке Малая Невка, происходило нечто странное -  множество людей черпали воду флягами, кувшинами и ведрами. Некоторые уносили полную посуду, другие выливали на себя ледяную воду, шепча не то молитвы, не то заклинания. Люди желали причаститься дьявольской силой загадочного святого старца, труп которого был выловлен сегодня утром из реки с изуродованным лицом и связанными руками, и лежал сейчас в морге полицейской части. 

«Старец», «Отец Григорий», «Наш Друг»  - называла его императрица Александра Федоровна.
"Божий человек", "Слуга Антихриста" – называла его Россия.

При жизни, он был запечатлен на множестве фотографий - обветренное, опаленное солнцем, морщинистое лицо пожилого русского крестьянина, крупный бугристый нос, полные плотоядные губы, длинная борода. Волосы разделены на пробор и начесаны на лоб, чтобы скрыть странную шишку высоко на лбу, напоминающую зачаток рога. Его глаза притягивают даже на фотографиях, долго выдержать этот взгляд невозможно!

Кто же он был – Григорий Ефимович Распутин?

После победы Февральской революции, 4 марта 1917 года Временное правительство образовало «Чрезвычайную следственную комиссию по расследованию противозаконных действий министров и прочих должностных лиц царского режима». С марта 1917 года и вплоть до Октябрьского переворота, следствие вели 27 следственных частей. Особая следственная часть, имевшая выразительный номер 13, занималась «обследованием деятельности темных сил», которыми именовались Распутин, царица и приближенные к ним лица.
Допросы вели следователи, направленные в Комиссию из провинциальных судов  - как лица, не связанные с находившейся под следствием столичной правящей верхушкой.

Странник.

В 90-х годах, в Тобольском и Тюменском архивах нашли метрические книги Богородицкой церкви, по которым стало возможно установить точную дату рождения Распутина, а также «Дело Тобольской духовной консистории о хлыстовстве Григория Распутина» и «Дело о покушении на убийство Григория Распутина».
Существует собственный рассказ Распутина об этом периоде - «Житие опытного странника», которое показывает преображение Распутина в «святого старца».

Григорий Ефимович Распутин родился в слободе Покровской Тюменского уезда Тобольской губернии - маленькое село на берегу реки Туры. До 1869 года в метрических книгах нет сведений о рождении Григория. Так что, ранее 1869 года он не мог родиться, и данные в энциклопедиях неверны.
Путаницу с датой своего рождения старательно создавал сам Распутин. В тетради, куда царица заносила изречения «старца», с его слов записано: «Уже я прожил 50 лет, шестой десяток наступает». Запись датирована 1911 годом. Распутин прибавляет себе 8 лет, потому что царица называла его «старцем».
«Старец» в народном сознании – человек в летах, много переживший и отринувший все земное. Распутин прибавлял себе годы, что было нетрудно при его морщинистом, рано постаревшем крестьянском лице.

Фамилия "Распутин происходит от нарицательного „распута“ – безнравственный, непутевый, распутный человек» (В. Никонов, «Словарь русских фамилий»). 
Гришка рос невзрачным, тщедушным юношей, но окружающих завораживал его странный гипнотический взгляд. Это притягивавало девушек (по показаниям односельчан, Гришку не раз заставали с молодыми девками и за то били).
Есть рассказ самого «старца» о своем отрочестве: «В 15 лет...мечтал я о Боге… Душа моя рвалась вдаль… я плакал…  бежал куда-нибудь в угол и тайно молился»…
Неудовлетворенность жизнью  привела Григория к пьянству. Отец посылал его за сеном и хлебом в Тюмень, верст за 80, а возвращается он без денег,  побитый и пьяный, порой без лошадей.
Денег на загулы не хватало и Гришка стал подворовывать. Односельчанин Картавцев поймал Григория на краже остожья и ударил его колом. У Гришки у него из носа и рта потекла кровь ручьем, он сделался каким-то странным и глуповатым.
Распутин быстро поправился и продолжил воровские дела. У того же крестьянина, он с товарищами похитил пару лошадей. Лихие товарищи уехали в город продавать лошадей, но Распутин не поехал с ними, вернулся домой. Когда дело раскрылось, по приговору общества выслали его товарищей, а он уцелел.
Как и отец, Григорий подрабатывал ямщиком. Однажды пришлось ему везти в Тюмень студента Духовной академии. Заговорили о Боге – «милостивом, который ждет возвращения к Себе блудного сына...». Студент сказал ему: «Иди и спасайся».
Этот разговор произвел переворот в душе молодого Распутина. Видимо, душа его давно ждала такой беседы. И Григорий решил отправиться на поиски «ангельского хлеба души человеческой».

Начинается жизнь странника. Его все чаще посещают видения, он «чувствует в себе Божественное». Бросил пить и курить, перестал есть мясо и сладости. В «Житии опытного странника» Распутин рассказывает, как он шел пешком тысячи верст с котомкой за плечами, прося о подаянии и ночлеге – от села к селу, от храма к храму, от монастыря к монастырю. Он казался ненормальным, что-то пел и размахивал, грозил кому-то руками.  Постоянным местом странствий был Верхотурский Николаевский монастырь, в котором находились мощи Симеона Верхотурского. До смерти Распутин будет посещать этот монастырь и возить туда своих почитательниц. Икона с изображением святого Симеона станет первым подарком старца Григория царю и царице.
Живший в ХIХ веке святой Серафим Саровский ходил в окружении молодых девушек, готовых к религиозному подвигу. Также и Григорий будет находить горячих поклонниц среди женщин. Первые его «ученицы» – тетка и племянница Дуня и Катя Печеркины, впоследствии живущие у него в работницах.

Распутин узнал о новом духовном сообществе хлыстов. Хлысты связали воедино изуверство, блуд и веру в Бога. Учение хлыстов гласило: каждый мужчина может стать «христом», каждая женщина – «богородицей». Надо только изгнать плотский грех, праведной жизнью и молитвами взрастить в себе Христа, стать им.
Название  «хлысты» секта получила от обряда самобичевания – члены секты хлестали себя прутьями и жгутами. Они проповедовали подавление похоти через беспорядочные половые связи между членами секты – «свальный грех». Это происходило на «радении» – главном хлыстовском обряде, во время которого  на них нисходит Святой Дух: «В белых льняных рубахах, надетых на голое тело, спускались они в подпол избы… Там зажгли свечи...пели ... стих: „Зряще веселимся божественне, яко воскресе Христос“. После чего местный „христос“ … начинал „радеть“ – вертелся, крестясь и беспрестанно хлеща себя по телу. Хор пел молитвы… Все яростнее голоса, все жгуче, страстнее молятся –о некоторые в голос кричат, рыдают. Но вот «христос» остановил свое верчение и начал выкрикивать нечленораздельное: „Ой, Дух!.. Ой, Бог!...“. После этого начался общий и главный обряд „радения“ – всеобщее верчение и пляска... волосы развеваются, широкие белые одежды кружатся… визги, крики… Свечи  гаснут. И в темноте они падают на пол и соединяются в любви». Хлысты были уверены, что грешат для подавления плоти – чтобы воссияла в их душах братская «Христова любовь».
Официальная церковь боролась с хлыстами. В Москве в 1733 году осудили 78 человек, руководители были казнены, сектанты сосланы в отдаленные монастыри. Но это не остановило хлыстовского движения. К концу ХIХ века их общины раскинулись по всей Сибири и по Европейской части России. Хлыстовские общины были в Петербурге и в Москве.
В хлыстовской секте Распутин познал возможность воспитать в себе «христа».

Пришествие.

Распутину исполнилось 33 года - возраст Христа! Его цепкая память впитала Святое Писание, поучения великих пастырей, бесчисленные проповеди. Он научился врачевать словом. Ему достаточно было наложить на больного свои руки – и болезни уходили.
Распутин отправился в Петербург, имея цель выпросить деньги на строительство церкви в Покровском. Он прибыл в Петроград с рекомендацией викария Казанской епархии и остановился в Александро-Невской Лавре у ректора Петроградской Духовной академии епископа Сергия.
Как-то Сергий пригласил к себе пить чай нескольких монахов и студентов и познакомил их с Божьим человеком „братом Григорием“. Он поразил всех. Лицо у него было бледное, глаза необыкновенно проницательные, впечатление производил сильное.
Студенты спросили Распутина: „Удачна ли будет война с японцами?“. Распутин ответил: „Чувствую сердцем, утонет... “.  Это предсказание сбылось  - в бою при Цусиме российский флот потерпел поражение.
Присутствующий на собрании монах Феофан поверил в пророческий дар Григория и пригласил «старца» переехать жить к нему на квартиру. Вскоре, великая княгиня Милица Николаевна пригласила Феофан к себе исповедовать ее. Феофан сказал ей, что у него живет Божий человек Григорий Распутин. Милица Николаевна заинтересовалась, и Распутин получил приглашение явиться к ней.
Мужик сумел поразить великую княгиню и вскоре запросто стал приходить к ней, а затем, и в царский дворец.

В день коронации Николая II - давка на Ходынке и сотни трупов. Начинают рваться бомбы русских террористов, гибнут царские сановники… Ощущение грядущей гибели преследовало царя Николая и его жену, нервную Аликс.
Царица рожает девочек, а наследника, будущего венценосца, родить не может. Великая княгиня Милица пообещала ей найти «Божьего человека», который вымолит для Аликс сына у Бога.
Сначала во дворце появился Дмитрий Ознобишин, житель Козельска, которого называли Митя - длинные распущенные волосы, ряса монашеского покроя, ходит круглый год босиком, опираясь на посох, что-то бормочет невнятное. С точки зрения нормального человека, это был полный идиот. Царице Митины «бормотания» не помогли - мальчика она не родила.
Затем, появилась «Матрена-босоножка» с иконой. Одетая в рубище босая женщина, выкрикивавала малопонятные пророчества и ее тоже выгнали из дворца.
Властители России жили в мире чудес, святых мощей, икон, чудотворцев. Царь и царица ждали посланца из этого мира.
Милица нашла нового  чудотворца - месье Филиппа из Парижа. Он предствлялся предсказателем и врачевателем, объявлял, что ему дано беседовать с умершими и что живет он на границе миров. Месье Филипп щедро использовал фокусы, которыми пользовались еще в ХVIII веке великие авантюристы Казанова и Калиостро.
Аликс и Ники называли его «Нашим Другом». Чтобы избежать сплетен двора, царь и царица виделись с ним тайно. Из дневника царя: «1901, 13 июля, ... поехали в Знаменку и сидели до 5 в саду. Наш Друг был с нами… 19 июля… Отправились в Знаменку… Весь вечер слушали Нашего Друга...».
И вот, Аликс снова беременна. Филипп определил – будет мальчик. Живот царицы
как-будто растет. Но именно что «как-будто»! Аликс была беременна... мечтой! Путем гипноза Филипп уверил императрицу, что она беременна. Поддаваясь его уверениям, она отказалась от осмотра врачами, а когда все же призвала акушера,  он заявил ей, что она и не была беременна! 
Тем не менее, даже это не поколебало  доверия императорской четы к Филиппу. Их Величества молятся с Филиппом, потом возвращаются в восторженном состоянии, как бы в экстазе, с блестящими глазами и просветленными лицами.
Филипп объяснил царице, что неудача с беременностью – всего лишь результат ее слабой веры: как только она засомневалась – все было кончено. Чудо может возникнуть только при абсолютной вере, но Аликс оказалась пока к ней не готова, потому он и не смог ей помочь. В конце концов, царская чета разочаровалась в
Филлипе, и ему пришлось вернуться в Париж. Но он предупредил царицу, что «вернется в другом облике».

Вера победила, или Филипп помог, но Аликс все же зачала наследника. 30 июля 1904, она родила цесаревича Алексея. Но оказалось, что мальчик болен наследственной болезнью семьи царицы – гемофилией. Хрупкие сосуды мальчика не выдерживали напора крови.
Наступил 1905 год. В политике следовали один провал за другим. Болезнь мальчика, катастрофы на фронте, а затем -  9 января, расстрел манифестации рабочих, шедшей к Зимнему дворцу. Революционеры ответили террором. Взорван бомбой великий князь Сергей Александрович, забастовка на железных дорогах отрезала Петербург и Москву от губерний, митинги с призывами к вооруженному восстанию…
Аликс очень было нужно «второе пришествие» какого-нибудь старца!

Успех Распутина в Петербурге был стремительным. Много важных барынь за ним ухаживали, считали его великим праведником, стригли у него ногти и зашивали их себе на память.
Старец начал прокладывать дорогу к царю. Сохранилась телеграмма, посланная Распутиным: «Царь-батюшка, приехав в сей город из Сибири, я желал бы поднести тебе икону Святого Праведника Симеона Верхотурского Чудотворца… с верой, что Святой Угодник будет хранить тебя во все дни живота твоего и споспешествует тебе в служении твоем на пользу и радость твоих верноподданных сынов». Эту телеграмму помогла написать неграмотному мужику преданная ему Лохтина.
Царь и царица приняли Распутина. Он заговорил о болезни наследника, будто давно о ней знал, и попросил позволения молитвой облегчить его страдания (потому, мол, и принес икону Симеона Верхотурского, обладающую исцеляющей силой). Его отвели к ребенку. Диковинный мужик подошел к кроватке, склонился в молитве... И на глазах «царей» произошло чудо – мальчик уснул, чтобы на следующее утро проснуться здоровым.
Распутин обещал «царям», что мальчик со временем совсем выздоровеет. И еще, старец предсказал, что революцию удастся смирить.
Распутин на Государыню произвел особенное впечатление. Царица решила – это Филипп, как и обещал, «пришел в другом облике», чтобы защитить царя и спасти наследника священного престола.
Вслед за царем, мужика принял премьер-министр Столыпин у которого болела дочь. Распутин и к ней пришел с чудотворной иконой святого Симеона Верхотурского. После молитвы Распутина, больная дочь Столыпина поправилась. Теперь «отец Григорий» – тайный и частый гость в царском дворце. Распутин называл Ники и Аликс «мама» и «папа» – как Отца и Мать Русской земли.

Анна у трона.

В то время около царицы появилась молоденькая фрейлина Аня Танеева. Царица Аликс жаловалась, что у нее нет друзей вне семьи. что она чувствует себя чужой. Вырубова сразу поняла натуру одинокой Аликс и стала играть при ней роль доброй, простодушной, преданной девочки, глядящей в рот императрице, восторженно поклонявшейся ее уму и религиозности. Вскоре двор заговорил о "пылкой дружбе" Аликс и Ани. Когда слухи о слишком тесной дружбе Ани и царицы стали достоянием прессы, Аня решила принести себя в жертву – вышла замуж за лейтенанта Вырубова.
Из показаний Вырубовой: «С Распутиным я познакомилась в 1907 году… Меня поразили его проницательные глаза, глубоко сидящие в глазных впадинах… Я спросила его, следует ли мне выходить замуж. Распутин ответил, что советует выйти замуж, но брак будет несчастлив…». 

Царица без ума от таинственного «старца». «Наш Друг» руками снимал ее мигрени. Он был нужен измученной Аликс и ее обреченному сыну. Именно тогда Распутин произнес знаменитую фразу: «Покуда я жив, будет жить и династия».
Аня поняла - каждый, кто хочет быть любим царицей, должен любить «Божьего человека», славить его силу. Вырубова становится самой верной, восторженной, фанатичной поклонницей Распутина. Аня придумала, как доставлять мужика во дворец. «Отец Григорий» будто бы навещал няньку царских детей Марию Вишнякову. Это давало возможность избегать записей в журнале, фиксировавшем все посещения «царей». От няньки Распутина проводили в царские апартаменты...

Из показаний Вырубовой: «...я вышла замуж за лейтенанта Александра Васильевича Вырубова… Мой муж был зачислен в походную канцелярию при царе, и в том же году мы сопровождали царскую семью на море». Подруги не расстаются ни на день – для того Вырубов и зачислен в канцелярию.
«Прожив с мужем полтора года, я развелась, так как он, оказалось, страдает психической болезнью… Он уехал в Швейцарию, я забыла, в какой город… в лечебницу...». На самом деле, это был фиктивный брак. Вырубов вовсе не сгинул в швейцарской клинике. Бывший супруг Ани обзавелся новой семьей и жил в своем поместье, даже был избран уездным предводителем дворянства.
Вырубова питала отвращение к мужчинам. В жизни красивой молодой женщины никогда не было ни одного мужчины, даже мужа она к себе не допустила.
В марте 1917 года бывшую фрейлину царицы Анну Вырубову допросила Чрезвычайная комиссия. Следствие пыталось выяснить дворцовые тайны, загадку влияния Распутина.
На следствии она продолжала играть ту же роль наивной, простодушной, недалекой Ани, которую с успехом играла в Царской Семье.
Вырубову обвиняют в том, что она вместе с Распутиным назначала министров, принимала участие в политических играх. Анна изумляется – они с Распутиным разговаривали только о религии. Ей предъявляют ее переписку с Распутиным политического содержания. Она вздыхает и говорит наивно: – Ко мне все лезли со всякими вопросами. Вечно не было покоя от людей!
В Петропавловской крепости, где сидела Вырубова, стражники плевали ей в лицо, снимали с нее одежду и белье, оставляли в камере голой, били по лицу и другим частям тела. Вырубова демонстрировала христианское всепрощение в отношении тех, от кого ей пришлось страдать, и только повторяла: „Вы не виноваты – не ведаете, что творите“».
Следователи упрекали ее, что она была  «наложница царя и Распутина». Вырубова настояла на медицинском освидетельствовании. Следователи были потрясены – Вырубова оказалась девственницей!
Анна Вырубова умела выглядеть простушкой. Эта удобная маска давно стала ее лицом. Итог расследования в отношении Вырубовой был таков: «Никаким влиянием при дворе она не пользовалась и пользоваться не могла – слишком был велик перевес умственных и волевых качеств императрицы по сравнению с ограниченной, бесхарактерной, но беззаветно преданной и горячо любившей ее Вырубовой».
На самом деле,  это была самая влиятельная женщина России, назначавшая и свергавшая министров, управлявшая волей царицы!
Она сумела использовать пролетарского писателя Горького и даже вождя революции Троцкого, чтобы вырваться из камеры. А выйдя на свободу, сбежала из большевистской России!

«Темная сила».

В 1910 году новым председателем Государственной думы был избран Александр Иванович Гучков. Вступая в должность председателя Думы, Гучков произнес знаменитую речь, где впервые заговорил о неких загадочных «темных силах», объявившихся в самых верхах общества. Это был прямой намек на Распутина.

Представители родовитой аристократии ненавидели поднимавшийся капитализм, власть денег, приходившую на смену власти происхождения. Ненавидели они и евреев, среди которых, несмотря на все их бесправие, было много «новых богачей». Еще больше евреев было среди пламенных фанатиков революции. Нищета и унижения превратили еврейских юношей в бесстрашных бомбометателей и террористов.
Желая ослабить радикальное движение, правые пытались направить ярость голодных толп против евреев. С благословения департамента полиции по стране прокатилась волна еврейских погромов. Пух вспоротых перин, разграбленные дома, убитые старики, изнасилованные женщины…
В это время к одиозному религиозному писателю Сергею Нилусу попадают «Протоколы сионских мудрецов». В них рассказывалось о зловещем заговоре евреев и масонов с целью уничтожения христианских монархий и основания «еврейского царства». «Протоколы» были немедленно опубликованы Нилусом.
По велению царя премьер-министр Столыпин приказал произвести расследование. Выяснилась, что «Протоколы» – фальшивка, сфабрикованная российской тайной полицией. Но волна антисемитизма не спадает. Погромные организации – «Союз русского народа», «Союз Михаила-архангела» – набирают силу. В Думе монархисты Пуришкевич и Марков постоянно произносят речи, пронизанные юдофобией.

Именно тогда возле Распутина появляется молодой монах Илиодор. Огромный, мордатый, скуластый, с маленькими глазками, он напоминал скорее волжского разбойника, чем благочестивого священника – в своих речах громил «жидов и интеллигентов, богатеев и чиновников, скрывающих от царя народные нужды». Последователи Илиодора клеили на домах листовки: «Долой красную жидовскую свободу! Долой красное жидовское равенство и братство! Да здравствует батюшка-царь наш православный, царь самодержавный!».
Илиодор познакомился с Распутиным и сразу понял его влияние на царскую семью. Монах захотел использовать «старца» в борьбе «против жидов». Но Распутин отрицал любую ненависть и на уговоры открыто выступить с антисемитскими лозунгами, не поддался. Распутин был антисемитом не более, чем любой необразованный крестьянин, который слушал проповеди священников, рассказывающих о том, как «евреи распяли Христа».
В разговоре с царем, Старец сказал ему: «Папа, отмени «черту оседлости», тогда евреи разойдутся по Руси и займутся деньгами и ремеслами, а про революцию забудут». Николай ответил: «Если я отменю «черту оседлости», Союз Русского Народа отменит меня!». 
Премьер Столыпин понимал, что деятельность Илиодора закончится еврейскими погромами, а затем – яростным ответом революционеров. Столыпин принял меры. В январе 1911 года Синод решил перевести Илиодора в захудалый монастырь Тульской епархии. Но монах отказался подчиниться – заперся с несколькими тысячами сторонников в храме и объявил голодовку. Распутин не разделял взглядов Илиодора, тем не менее, защищал его перед царицей. Аликс согласилась помочь Илиодору. Тот был оставлен в Царицыне по личному ходатайству Распутина.

Волна «накатов» на Распутина нарастала. Крупнейшие газеты печатают статьи: «Прошлое Григория Распутина», «Духовный гастролер Григорий Распутин», «Еще нечто о Григории Распутине»...Фамилия мужика начинает приобретать зловещий смысл. «Распутный Распутин» становится нарицательной фигурой. Все говорили о том, что Распутин вмешивается в политику, чуть ли не диктует императору!
Илиодор оказался неблагодарным другом. Он выкрал у «старца» письмо царицы, которое, как считал монах, докажет ее грехопадение. А это – скандал, развод, монастырь... Илидор был готов присоединиться к недоброжелателям Распутина, и принести им это письмо.

В октябре 1908 года Австро-Венгрия аннексировала Боснию и Герцеговину, где жило множество сербов. В России начинается движение в защиту «братьев-славян». 8 марта 1909 года кайзер Вильгельм предъявил России ультиматум: признание аннексии Боснии и Герцеговины или вторжение австрийской армии в Сербию при поддержке Германии.
Мировая война становилась реальностью. Люди опытные, понимавшие слабость плохо вооруженной русской армии, этой войны боялись. Столыпин помнил слова Александра III: «За все Балканы я не отдам жизни и одного русского солдата».
Но царь Ники обожал все военное. Он получил военное образование, прошел подготовку в знаменитом Преображенском полку. В глубине души Николай хотел войны.
Распутин умел читать тайные желания царицы! «Божий человек» пророчествовал перед царем – предсказал поражения в войне и революцию. И царь дрогнул...
Пресса изливалась в поношениях Распутина, который, по их мнению, заставил государя остановить войну. Витте говорил: «...тем, что балканская война не разгорелась, мы обязаны влиянию Распутина».
Позиции Распутина  и Столыпина по «Балканскому вопросу» во многом совпадали. Но премьеру было невыносимо вмешательство «отца Григория» в политику. К тому времени позиции великого реформатора ослабли. Премьера ненавидели левые, ибо он беспощадно подавлял оппозицию в Думе: «Вам, господа, нужны великие потрясения, а мне нужна великая Россия». Премьера ненавидели правые, ибо его реформы предвещали победу капитализма в России. Его предложение отменить «черту оседлости» для евреев (на что царь не согласился) вызвали ненависть у черносотенцев и церковных «ястребов» типа Илиодора. Столыпин был категорически против участия России в балканском конфликте. Столыпин грозил Николаю социальными катастрофами и голодом, если не осуществятся его реформы.
Но Столыпин сделал фатальный ход - выступил против Распутина. Это была роковая ошибка премьера. В октябре 1910 года Столыпин приказал департаменту полиции установить за Распутиным наружное наблюдение. С помощью донесений секретных агентов он надеялся убедить царя в распутстве «Нашего Друга». Но царь приказал наблюдение отменить.

Поток грязи против Распутина не прекращается. В конце 1910 года царь пишет записку премьер-министру с требованием пресечь газетную кампанию против Распутина. Но Столыпин сам готовил решительную атаку на Распутина.
Премьер отправился с докладом к царю и принес дело департамента полиции о Распутине, доложил о том, что Распутин ходит в баню с женщинами. На что Государь ответил: „Я знаю, он и там проповедует Священное Писание“. И приказал Столыпину выйти, а доклад бросил в камин.
3 сентября, в Киеве, по случаю полувекового юбилея отмены крепостного права открывали памятник освободителю крестьян Александру II. На торжества приехали царь с великими княжнами, а также премьер Столыпин.
Накануне в Киевское охранное отделение явился некий Дмитрий Богров – революционер-террорист, и сообщил, что на Столыпина готовится покушение в Оперном театре, во время парадного спектакля, и он, Богров, берется его предотвратить.
Глава корпуса жандармов Курлов, глава дворцовой охраны Спиридович и глава Киевской охранки Кулябко оказались необычайно доверчивы. Вместо того, чтобы установить за Богровым наблюдение, они пустили его в театр… с револьвером!
Во время второго антракта Столыпин стоял у сцены, беседуя с министром двора Фредериксом. К ним подошел Богров в черном фраке, вынул револьвер и дважды выстрелил в Столыпина.

Аутодафе.

Илиодор и Гермоген задумали свершить суд над Распутиным. 16 декабря, Илиодор, которого Распутин продолжал считать своим другом, должен был к 11 утра привезти Григория в Ярославском подворье, где жил Гермоген.
«Распутин встретил меня очень ласково. Я его пригласил поехать к Гермогену: „Ждет тебя. Так и сказал мне: поезжай и привези… да скорее, хочу с ним повидаться“», – вспоминал Илиодор. Сели на извозчика, поехали. Удивительно, но у Распутина не было никаких дурных предчувствий. Видимо, он бесконечно доверял Илиодору, и это усыпило его звериную чуткость…».
Когда Распутин раздевался в передней, Илиодор саркастически сказал: «Посмотрите на старческое рубище! Шапка стоит 300 рублей, а за шубу надо отдать тысячи две. Вполне подвижническая одежда!». И только тут Распутин заподозрил неладное. Но было поздно…
Илиодор рассказывал: «Все начали кричать на Распутина: „Ты – безбожник, с царицею живешь! Подлец!“. Распутин попятился назад к дверям… Гермоген в облачении епископа взял в руку крест и начал бить его крестом по голове, и страшным голосом кричать: „Дьявол! Именем Божьим запрещаю тебе прикасаться к женскому полу. Запрещаю тебе входить в царский дом и иметь дело с царицей, разбойник!… Побойся Бога, побойся этого животворящего креста!“»
От Распутина потребовали дать клятву, что он немедля уйдет из дворца. Распутин поклялся – и на том целовал крест. Выйдя из Ярославского подворья, Распутин отправился на телеграф и послал царям телеграмму. Он писал, что Илиодор и Гермоген хотели его у себя в покоях лишить жизни, задушить.
Так закончилось 16 декабря. Через пять лет в ту же ночь - с 16 на 17 декабря, Распутина убьют.

Гермоген на сессии Синода произнес обличительную речь против хлыстовства и обвинил Распутина «в хлыстовских тенденциях», осмелился говорить, что Распутин прелюбодействовал с царицей! Гермоген по телеграфу просил приема у Государя: „Царь-батюшка! Всю свою жизнь я посвятил служению Церкви и Престолу. Служил усердно, не щадя сил. Солнце жизни моей уже зашло далеко за полдень, голова моя побелела... прими меня, я открою тебе одну тайну“».
От Николая был получен ответ: царь не желал знать ни о какой тайне. Симпатии Царского Села остались на стороне Распутина, на которого, по словам царя, «напали, как нападают разбойники в лесу, заманивши предварительно свою жертву в западню». Гермоген, прочитав ответ, заплакал и сказал: „Убьют царя, непременно убьют“». 
Гермогена отправили «на покой» с проживанием в Жировицком монастыре. Илиодора ссылали во Флорищеву пустынь около города Горбатова с запрещением появляться в Царицыне и Петербурге.

После истории с Гермогеном и Илиодором, Распутину  объяснили, что его надо охранять - враги могут подстеречь его, избить, изувечить, убить. Теперь агенты наружного наблюдения, неотступно следуют за Старцем и каждый его шаг фиксируют в своих донесениях.
В агентурных сводках 1912 года стало часто мелькать имя крестьянки Городецкого уезда Могилевской губернии Акилины Лаптинской, молодой, полной женщины, с высокой грудью. Агенты полиции через незанавешенные окна кухни будут наблюдать любопытные сцены между дородной Акилиной и Распутиным...
Из показаний агентов наружного наблюдения: «… Проводя время с высокопоставленными дамами, посещает проституток... На Сенной площади… взял проститутку… заходил с женщиной в квартиру. для временных свиданий… Распутин, гуляя по разным улицам, приставал к женщинам с гнусными предложениями, на что женщины отвечали угрозами, а некоторые даже плевали на него… взял проститутку Петрову и пошел с ней в бани… В семейные бани на Конюшенной заходил с проституткой…»
Поституток Распутин берет иногда несколько раз в течение дня: «От проституток Ботвининой и Козловой… поехал к Головиным, вышел от них через 2 часа, снова взял проститутку и пошел с ней в бани…».
Встречи Распутина с проститутками проходят удивительно быстро:
«...встретил проститутку и отправился с ней в гостиницу, где пробыл 20 минут… взял проститутку и пошел с ней на ее квартиру… оттуда скоро вышел…».
Однажды агентам удалось выяснить, что же происходило внутри квартиры: «Распутин купил ей две бутылки пива, сам не пил… попросил раздеться, осмотрел тело и ушел... Выйдя разговаривал сам с собой, размахивал руками и хлопал себя по туловищу, чем обращал внимание прохожих».

В Думу попала копия похищенного у Распутина письма царицы. Она писала ему: «Возлюбленный мой и незабвенный учитель, спаситель и наставник, как томительно мне без тебя… Я только тогда душой покойна, отдыхаю, когда ты, учитель, сидишь около меня, а я целую твои руки и голову свою склоняю на твои блаженные плечи. О, как легко мне тогда бывает! Тогда я желаю одного: заснуть, заснуть навеки на твоих плечах, в твоих объятиях. О, какое счастье даже чувствовать одно твое присутствие около меня… Где ты есть? Куда ты улетел? А мне так тяжело, такая тоска на сердце… Скоро ли ты будешь опять около меня? Скорей приезжай. Я жду тебя и мучаюсь по тебе. Прошу твоего святого благословения и целую твои блаженные руки. Вовеки любящая тебя Мама».
Это письмо, размноженное на гектографе, раздали думским депутатам. По их мнению, письмо доказывало: мужик жил с царицей!
Вскоре нашелся и подлинник. Полиция арестовала некую госпожу Карбович, почитательницу Илиодора. У нее был произведен обыск и изъяты подлинные письма царицы, которое монах передал Карбович на хранение.
Вырубова: «Министр внутренних дел лично привез подлинники этих писем Государю. Государь вынул письмо императрицы из конверта, взглянул на почерк и побледнел: „Да, это не поддельное…“. И открыв ящик стола бросил туда письмо».
Если внимательно прочесть письмо царицы Распутину, станет понятно, что в нем нет доказательств, что Аликс имела половые связи с Распутиным. Это письмо женщины, измученной болезнью сына и ужасными предчувствиями, молившей Старца облегчить ее страдания. Только Распутин умел снимать у нее приступы острой неврастении.

Осенью 1912 года в заповедной Беловежской Пуще шла царская охота. В замок съехалось множество гостей. Вдруг у наследника начался очередной приступ нестерпимой боли. Началось заражение крови.
Распутин был далеко. Но Аликс верила – его молитва победит любое расстояние.
Распутину была послана телеграмма с просьбой помолиться, и мужик успокоил телеграммой: «Бог воззрил на твои слезы и внял твоим молитвам… твой сын будет жить». Аликс торжествующе показала врачам эту телеграмму. Врачи только печально покачали головами. Но наследник выздоровел!
Аликс воочию узрела чудо. Одной молитвой «Божий человек» спас ее сына!

В ночь на 26 сентября в Зимний дворец принесли телеграмму: черногорские войска осадили турецкую крепость Скутари. Царь понимал, какой взрыв негодования великих держав вызовет дерзкое нарушение «статус кво» на Балканах. Министру иностранных дел Сазонову было приказано уговорить Черногорию прекратить осаду крепости. Но черногорский король хладнокровно продолжал боевые действия.
5 октября в войну против Турции вступили Сербия и Болгария, затем Греция. Турецкая армия терпит поражение.
Весть об успехах братьев по вере в борьбе против мусульман вызвала взрыв радости в России. Русское общество хочет воевать – идут требования военной помощи «братьям-славянам», запись добровольцев. Австрийцы и немцы пригрозили войной. На пороге – мировая война.
С часу на час ждут объявления всеобщей мобилизации. Но вдруг царь решительно пошел против общественного мнения. Он требует от Сазонова «нажать» на Черногорию, остановить войну. И 21 апреля 1913 года черногорский король согласился освободить Скутари за денежную компенсацию.
По Петербургу пронесся слух: за решимостью царя стояло желание Распутина! Это он в очередной раз не дал защитить «братьев-славян»!
И это была правда. Умный мужик четко усвоил свою главную задачу: чего хочет Аликс, то и он должен высказывать, как свое предсказание, Божью весть. Царицу преследовал ужас при одной мысли о войне с Германией. И «Наш Друг» сумел озвучить ее тайные желания, напугал царя апокалиптическими предсказаниями об исходе войны.
Распутин заявил царю: „Немцы – это сила, а братушки (балканские славяне) просто свиньи, из-за которых не стоит потерять ни одного русского человека“… Мы не готовы воевать с немцами...».
Произошло невероятное: полуграмотный мужик заставил царя презреть общественное мнение!

Наступил 1913 год – трехсотлетие династии Романовых. Накануне юбилейных торжеств, Главноуправляющим корпусом жандармов стал Владимир Джунковский, ему был подчинен и департамент полиции. На нем лежала вся ответственность за организацию безопасности Царской Семьи во время будущих торжеств.
Начинается торжественное молебствие. И тут люди увидели в соборе ненавистного мужика Распутина! Он стоял среди самых почетных гостей и был одет роскошно: в темно-малиновой шелковой косоворотке, в высоких лаковых сапогах, в черных шароварах и черной поддевке.
Председатель Думы Родзянко подошел к Распутину и велел ему убираться из собора: «Если не уйдешь, велю приставам вынести тебя на руках». Мужик испугался скандала и пошел к дверям, сказав на прощание: «О, Господи! Прости его грех…».
Нетрудно представить, что испытала Аликс, когда узнала, как «Нашего Друга» изгнали из собора, куда его позвали они – «цари»!
Аликс настояла, чтобы с Распутина сняли наблюдение.

Осенью 1913 года, к Распутину приехали из Покровского дочери. Варваре было 13 лет, Матрене - 16. Отец решил дать им образование в Петербурге. Распутин снял отдельную квартиру (Английский проспект, 3), поселился в ней с обеими дочерьми, определил их в частную гимназию. Квартира состояла из 5 меблированных комнат. В одной жила Лаптинская, которая именовалась «секретарем», в другой обе дочери. Из Покровского приехала Катя Печеркина – работать прислугой и кухаркой.

В начале 1914 года в квартире мужика на Английском проспекте, 3, сложился один из влиятельнейших салонов в Петербурге.
Коренастый, с широкими плечами, Распутин был одет в лиловую шелковую рубашку с малиновым поясом, английские полосатые брюки и клетчатые туфли с отворотами. Темная морщинистая кожа, волосы, небрежно разделяющиеся на пробор посередине, и довольно длинная борода темно-русого цвета. Из глаз струилась какая-то дикая сила. Взгляд был пристальный, мигали его глаза очень редко, и этот неподвижный магнетический взгляд смущал.
В квартире собирались его почитательницы. Некоторых женщин Распутин, время от времени, приглашал в особую комнату, где стояла кровать, застланная пестрым шелковым лоскутным одеялом. Перед окном – письменный стол, на середине стола большие карманные золотые часы с государственным гербом на крышке. В углу не было иконы, но на окне большая фотография алтаря Исаакиевского собора, и на ней связка разноцветных лент (у хлыстов тоже в углу не было икон, а Нерукотворный Спас стоял на окне, и на нем тоже висели ленты).
Придвинув кресло, Распутин садился напротив женшины, поставив ее ноги себе меж колен, и начиналось соблазнение, сопровождаемое монологом о духовном обосновании греха:„Ты не верь попам, они глупы, всей тайны не знают… Грех на то и дан, чтоб раскаяться, а покаяние – душе радость, а телу сила, понимаешь?… Ах ты моя душка , пчелка ты медова… Грех понимать надо… А без греха жизни нет, потому покаяния нет, а покаяния нет – радости нет… Хошь, я тебе грех покажу? Поговей вот на первой неделе, что придет, и приходи ко мне после причастия, когда рай-то у тебя в душе будет. Вот я грех-то тебе и покажу…“... Посмотри на зверей – разве они знают грех?… В простоте – мудрость… не суши свое сердце..."
Почитательницы приносили корзины роз и вышитые шелковые рубашки разных цветов. На столе – сладости для гостей, сам Распутин, сладкого не ел.

Все прибывшие целуют «старцу» руки. Затем следует чаепитие. На стол ставят огромный самовар, рядом с роскошными тортами лежит груда мятных пряников и связки больших баранок, ломти черного хлеба. Перед Распутиным на глубокой тарелке - десятка два вареных яиц. Поклонницы тянут к нему руки: „Отец, яичко!“. Распутин кладет по яйцу в протянутые ладони. Сам ест попеременно то хлеб, то огурец. Ел он всегда руками, даже рыбу.
Пока шло чаепитие, Распутин непрерывно говорит: «Как начать богоугодную жизнь обычному оскотинившемуся человеку с его звериными привычками? Как вылезти из ямы греховной?… Как найти ту тропинку, которая ведет из нашей клоаки на чистый воздух, на Божий свет? Такая тропинка есть. И я ее покажу… Спасение – в Боге… А увидишь ты Бога только когда вокруг себя ничего видеть не будешь. Потому что все вокруг... заслоняет от тебя Бога. Что же ты должен сделать, чтобы увидеть Бога? После службы церковной, помолясь Богу, выйди в за город, в чисто поле.... И вскинешь ты глаза свои на небо… и почувствуешь всем сердцем, всей душой, что один у тебя Отец – Господь... И найдет на тебя такое умиление… Сохрани это… береги Его, и пропускай теперь через Него всякое дело, которое будешь делать в миру… Вот это и есть, как сказал Спаситель, «Царство Божие внутри нас». Найди Бога и живи в Нем и с Ним…».
Ничего нового Распутин не говорил. Но его слова гипнотизировали слушателей.
Мужик запевал старинные духовные песнопения, они ему подпевали. В миг всеобщего высшего подъема, почти экзальтации, Распутин вдруг вскакивал и начиналась его знаменитая, отчаянная пляска! В ней было что-то хлыстовское. Плясал он истово, продолжительно, с нервными и исступленными движениями, подскакивая и по временам вскрикивая „ух!“, каким кричит человек, когда его опускают в ледяную воду…
Прощание с ним тоже было церемонией. «Отцу Григорию» целовали руку, а он всех обнимал и целовал в губы. Затем, раздавал черные сухари, которые дамы заворачивали в душистые платочки и прятали в сумки. Потом барыни забирали его грязное, потное нижнее белье…

Мужик почувствовал в себе способность исцелять и даже пророчествовать – и поверил в «Бога в себе». Распутин избегал есть мясное. Он ел рыбу как Христос и апостолы, преломлял руками. Распутин был необыкновенно чистоплотен, часто менял белье, ходил в баню.
Многие искали причину успеха мужика у женщин, пытались найти разгадку сексуальной тайны, о которой сплетничает весь Петербург. Но ничего сверхъестественного в Распутине не было -  тело стройно, без обыкновенной в таком возрасте отвислости живота, дряблости мышц и без потемнения окраски в половых органах, которые в известном возрасте делаются темноватыми или коричневыми. Никакого гигантского полового органа, о котором ходили легенды, у мужика не было.
По словам многих дам, Распутин в половом отношении большого интереса не представлял. Тем не менее, от «дамочек» не было отбоя. При этом, Распутин еще посещает проституток на квартирах, ходит с ними в бани: «...придя к проститутке, Распутин попросил раздеться, осмотрел тело и ушел».
Сам Распутин находит в жнщинах мало духовности и „горения“. По его словам, человек должен не столько пользоваться ими физически, сколько ощущать утонченные чувства от близости к женщинам, а этого бабы не понимают. Святые раздевали блудниц, смотрели на них, утончались, но не допускали сближения. Распутин тоже верил, что, утончая нервы и испытывая высочайшие платонические состояния, можно подняться на воздух, несмотря на вес тела, даже объяснял этой способностью души вознесение Христа и хождение по водам. 
Святые раздевали блудниц, смотрели на них, утончались, но не допускали сближения – и Распутин просил женщин раздеться, осмотривал тело и уходил!
Сильная воля дала ему возможность круто повернуть от разгульной жизни к подвигам поста и молитвы. Затем, крайним половым развратом он «утончил» свою плоть, довел нервы до высшего предела. В таких случаях, люди глубоко чувствуют, проникают в душу другого, читают мысли посторонних и даже предсказывают.
Для Распутина черт вполне реален. Он шагает рядом, разговаривает с ним. Именно такой спор с дьяволом наблюдал агент после посещения Распутиным проституток: «...идет один, разговаривает сам с собой, размахивает руками и хлопает себя по туловищу»…
В банях, куда отец Григорий водил и проституток, и «дамочек», сначала он читал молитву, после которой троекратно повторял: „Бес блуда, изыди вон!“. Затем, Распутин совершал с женщиной половой акт.
Он объяснял своим неофиткам - человек, впитывая в свою оболочку грехи, с которыми он борется, совершает преображение своей души, омытой своими грехами. Отдаваясь ему, женщина верила, что он святой, что «возится» в ней лишь для ее же блага и очищения.
Распутин жил внутренне праведно в оболочке беспрестанного греха.

Когда «царям» рассказывали про Распутина, бани и проституток, они вспоминали юродивых. На столе у царицы была книга „Юродивые святые русской церкви“ с пометками в местах, где говорилось о проявлениях юродства в форме половой распущенности». Так она, как ей казалось, постигла тайну Распутина.
Без его силы, без его чудес царица уже не могла жить. Аликс писала «старцу»: «Верю, что сил прибавится твоими молитвами. Люблю, целую. Душка... Помолись, благослови. Люблю, целую. Душка... Всей душой, всеми мыслями с тобою. Помолись обо мне и Николае в светлый день. Люблю, целую. Душка...».
Теперь вместо «мамы», она подписывалась «Душка».

В начале 1914 года, Распутин начинает переживать духовный и физический кризис. Однообразное мельканье голых тел приелось, а постоянное присутствие «беса» вконец измучило. Распутину необходим допинг. В это время он начинает пить.

Война.

14 июня 1914 года, в Сараеве сербский националист студент Гаврило Принцип убил наследника австро-венгерского престола Франца-Фердинанда. 22 июня кайзер Вильгельм решил поддержать Австро-Венгрию. Мировая война становилась реальностью.
И тут, как-то очень вовремя, на Распутина было совершено покушение!
29 июня, после обеда, к Распутину в Покровском подошла женщина. Кинжал с ножнами у нее был привязан под юбкой. Она вытащила его через отверстие в кофточке и ударила «старца» этим кинжалом в живот. Распутин отбежал от нее, но женщина бросилась за ним с занесенным кинжалом. Распутин схватил лежащую на земле оглоблю и ударил ее по голове, отчего женщина упала. Сбежался народ, ей связали руки и повели в волостное правление.
Несколько дней Распутин был между жизнью и смертью. Все почитательницы и Царская Семья посылали ему телеграммы с пожеланием выздоровления.
Следствие установило, что убийцу зовут Хиония Гусева, она жительница Царицына. У нее было страшное лицо с провалившимся носом.
Узнав, что она приехала из Царицына, Распутин объявил - это царицынский монах Илиодор послал ему смертельный привет. Но Гусева отрицала участие Илиодора, объясняя, что решила убить Распутина,  потому что считает его ложным пророком и даже антихристом.
Гусеву отправили в Томск, в лечебницу для душевнобольных. Это было сделано, чтобы не допустить скандального судебного процесса, который мог вновь поднять волну ненависти к Распутину.
Гусеву освободит революция и сделает героиней.

Певица Беллинг рассказала в своих воспоминаниях: «Однажды за обедом он сказал: «Кабы не эта проклятая баба-злодейка, что мои кишки перерезала, то не бывать войне… А пока мои кишки заживали, немец стал драться!».
Распутин должен был приехать в Петербург и пророчествовать, чтобы сломить волю царя, не допустить войны. Для того, чтобы Распутин не смог повлить на царя, к  нему подослали убийцу!
В своей книге «Святой черт» Илиодор подтвердил близкое знакомство с Гусевой: «Хионию Гусеву я знаю хорошо; она – моя духовная дочь… во время паломничества по святым местам, ночуя по ночлежным домам в больших городах, заразилась сифилисом ...». Однако, участие в подготовке покушения Илиодор категорически отрицал.
Тнм не менее, следствие склонялось к тому, что именно монах послал убийцу к Распутину. Илиодора хотели арестовать, но  монах бежал из России на автомобиле, переодетый в женское платье (ну точно, как впоследствии сбежит Керенский!) .
Откуда взялся автомобиль у бедного монаха? Кто и каким путем доставил его через полстраны, от Царицина до финской границы? Кто оплачивал еду, кто заплатил проводнику, знавшему расположение пограничных постов и переправившему Илиодора через границу?
Вслед за ним, выехала за границу жена Илиодора с архивом монаха. То, что ее выпустили, тоже подозрительно - в департамент полиции были посланы телеграммы с указанием времени ее отъезда и распоряжением задержать и обыскать. Но она благополучно проехала границу.
Распутин понял, что Илиодора и его жену выпустили при посредстве очень высоких людей. Он знал, что теперь его гибель неотвратима, а за ним погибнет несчастная царская семья, окруженная обезумевшим обществом, которое рвалось к войне.
Долгое время он воздерживался от пьянки. Но теперь начал  пить «по-черному». Для разгула, ему будут нужны огромные деньги. Погулять напоследок так, чтобы его врагам тошно стало!

Пророчество.

6 июля в Вене был утвержден текст ультиматума Сербии. Сербия тотчас обратилась к России за защитой.
12 июля было сообщено о решении царя «поддержать Сербию, хотя бы для этого пришлось объявить мобилизацию и начать военные действия, но не ранее перехода австрийскими войсками сербской границы». Совет министров ввел в действие «Положение о подготовительном к войне периоде». Франция готовилась к войне одновременно с Россией. Англия привела свой военно-морской флот в состояние боевой готовности.
Все это время летели лихорадочные телеграммы Аликс в Покровское, куда перевезли раненого Распутина: «12.07.14. Срочно. Серьезная минута, угрожают войной... Ужасные минуты. Помолись о нем, нет сил бороться ...».
16 июля был подписан «Указ об объявлении общей мобилизации». В это время царь получил  телеграмму из Покровского, которую так ждала Аликс: «Грозна туча над Россией: беда, горя много, просвету нет, слез-то море, и меры нет, а крови? ... все хотят от тебя войны... не зная, что ради гибели. Тяжко Божье наказание, когда Он отымет путь… Ты царь, отец народа… не попусти безумным торжествовать и погубить себя и народ… Все потонет в крови великой… Григорий».
Зато маленький картавый человек с бороденкой радовался: «Война Австгии с Госсией была бы очень полезной штукой для геволюции во всей Восточной Евгопе»…
И все же, после распутинской телеграммы, царь одумался. Указ о мобилизации был отменен!
Среди министров и в Генеральном штабе началась паника. Решено было объявить отмену указа ошибкой, которая будет вскоре исправлена. Министр иностранных дел Сазонов и начальник Генштаба Янушкевич совещались, кого послать к царю уговаривать исправить «ошибку». Но Николай никого не принимал. Только «Грозный дядя» Николай Николаевич сумел добиться аудиенции и убедил царя дать согласие на общую мобилизацию. Вечером того же дня, Германия объявила войну России.
Верховным главнокомандующим царь назначил «Грозного дядю» великого князя Николая Николаевича – любимца армии и  главного врага Распутина. Аликс пришлось смириться – угар радости общества от предвкушения грядущей победы был всеобщим.
«Объявляем верным нашим подданным, что следуя историческим своим заветам, Россия, единая по вере и крови со славянскими народами... ... в  грозный час испытания да будут забыты внутренние распри, да будет еще теснее единение царя с народом…»
Так писал Николай в своем Манифесте о вступлении России в войну.

В столице Распутин появился в конце августа. Его вновь охраняли агенты. Он ходил сгорбленный, в халате, потому что ему еще бинтовали рану и не позволяли одевать костюм. Настроение у него было заметно подавленное.
Но здоровье постепенно возвращалось к Распутину, а с ним – и радости жизни. Согласно донесениям агентов, каждый день в его доме находилась хорошенькая брюнетка, баронесса Кусова.
Со дня его возвращения в столицу уверенность возвращается к Аликс. «Посланец Божий» победил смерть, и в этом она видит доброе предзнаменование.
Царь находится в Ставке Верховного главнокомандующего. Аликс заваливает его письмами, все время напоминает о «Нашем Друге»: «…Григорий ревниво любит тебя, и для него невыносимо, чтобы Н‹иколай Николаевич играл какую-либо роль… Дай тебе Боже мужества, крепости и терпения… Наш Друг помогает тебе нести этот тяжелый крест и великую ответственность…».
Распутин упоминается в письмах царицы более 150 раз!

С фронта привозят тысячи раненых, изувеченных. Аликс организует санитарный поезд, размещает в Царском Селе госпиталь и вместе с великими княжнами становится сестрами милосердия. «Наш Друг» немедленно откликается: «Ублажишь раненых, Бог имя твое прославит за ласкоту и за подвиг твой».
Вместе с дочерьми Аликс самоотверженно трудится в госпиталях. И пришла любовь простых людей!

Под Рождество с Распутиным случилось странное происшествие. На его пролетку налетел автомобиль. Одновременно с этим происшествием возобновилась газетная травля. Он понял – погибель неизбежна! И пьянствовал теперь вовсю - много пил, пел, танцевал... После загула ехал к заутрене, стоял всю службу, а вернувшись, принимал до 80 человек.
Царице докладывали о пьянстве «отца Григория», но каждое сообщение о его непотребствах вызывало у нее бурный гнев... в адрес доносчиков! Она бросалась на врагов «старца» и расправлялась с ними.
Джунковский контролировал каждый шаг Распутина. Чтобы царица не заподозрила дурного, ей время от времени показывали якобы перехваченные письма с угрозами убить Распутина.
Распутин знал, что агенты не столько охраняют, сколько шпионят за ним. Но отказаться от охраны мужик не мог – опасался, что его пристрелят.

«Секретари».

К началу 1915 года вокруг него стала собираться команда умных людей. Распутин именовал их «секретарями».
В руках «секретарей» оказалось мощное оружие – прошения граждан. Предприниматели и чиновники, военные и штатские, бедные и богатые, бесправные евреи – их прошения из рук мужика попадали прямо на вершину власти.  Передняя Распутина (ожидальня, как он ее называл) была набита посетителями. Распутин брал клочок бумаги и писал полуграмотные рекомендательные записки, называемые им «пратеци» (протекции). И министры старались исполнить просьбу царского фаворита!
Еще пару лет назад Распутин помогал людям бескорыстно. Но теперь все переменилось. Фантастические загулы и кутежи с цыганами требовали огромных денег.
Деньги с просителей он брал и сам, но чаще это делали «секретари», находившие для него богатых клиентов. Умная и преданная Акилина Лаптинская была главным сборщиком дани с богатых посетителей. Но бедные люди могли прийти к Старцу бесплатно.
Хорошенькие молодые дамы попадали к Распутину просто – звонили и отвечали на два вопроса: «Сколько лет?» и «Красива ли?». И если ответ удовлетворял «секретаря», путь в квартиру на Гороховой открыт.
«Секретари» получали огромные суммы, из коих только треть оказывалась в руках Распутина. Шальные деньги Распутин пропивает или раздаривает, лишь немного отсылает в Покровское. Квартира оплачивается из средств «царей», бешеные счета в ресторанах – из карманов поклонников и просителей.

Главными «секретарями» Распутина были Волынский и Добровольский. Вскоре появился Симанович.
Распутин делает Симановича своим главным доверенным лицом. Вскоре, Симанович создаст  на Гороховой своеобразный «мозговой центр». «Лутшаму ис явреев» (лучшему из евреев) – такую надпись сделал малограмотный Распутин на своей фотографии, которую подарил Симановичу…
Характеристика, данная Симановичу агентом охранки: «Арон Симанович, 1873 года рождения… числится „в купцах“, но никакой торговлей не занимается, играет в азартные игры в разных клубах. Почти ежедневно ездит к Распутину… Бывали случаи привода им... лиц женского пола, на вид легкого поведения, также достает вино». (После введения в 1914 году «сухого закона» вино надо было «доставать».)

В 1915 году, когда наступили поражения на фронтах, появилось излюбленное российское объяснение всем неудачам: виновны в поражениях шпионы. Следуя давним традициям антисемитизма, шпионами были объявлены евреи. Из Петрограда начали беспощадно выселять лиц иудейского вероисповедания, в том числе, богатых предпринимателей. Симанович через Распутина освобождал богатых евреев от военной службы, и эти  деньги бескорыстно раздавал бедным соплеменникам. 
Распутину нравилось, что его «секретарь» воистину любит свой бесправный народ. Мужику импонировал восторг Симановича перед размахом распутинских кутежей и преклонение перед его таинственной силой -  Распутин вылечил его сына, больного неизлечимой тогда болезнью, называемой «пляской святого Витта».
В 1917 году в Чрезвычайную комиссию был вызван сын Симановича, Иоанн: «С 1909 по 1910 год у меня стали наблюдаться признаки нервного заболевания, именуемого „пляска святого Витта“... принужден был лежать в постели, так как вся левая половина у меня была парализована… В 1915 году Распутин, узнав от отца о моей болезни, предложил привести меня к нему на квартиру… Распутин, оставшись со мной в комнате наедине, посадил меня на стул и, поместившись напротив, пристально смотрел мне в глаза, начав меня гладить рукою по голове. В это время я испытывал какое-то особенное состояние. Сеанс этот, как мне кажется, продолжался минут 10. После чего, прощаясь со мной, Распутин сказал: „Ничего, все это пройдет!“ И действительно... после этого свидания с Распутиным припадки больше у меня не повторялись, хотя со времени этого сеанса протекло более 2 лет… Это исцеление я приписываю исключительно Распутину...».
Легко представить, что должны были чувствовать поклонницы Распутина и сама царица, когда они узнали, что «Наш Друг», подобно святым апостолам, изгнал беса из больного человека одним прикосновением!

Симанович связал Распутина с еврейскими банкирами, в том числе с Дмитрием Рубинштейном. В стране, где евреи не имели никаких прав, Рубинштейн добился поразительных успехов - первой гильдии купец, банкир и председатель правления Русско-Французского банка.
Рубинштейн стал одним из преданных советников «Нашего Друга» и активным членом «мозгового центра» на Гороховой.
Тем временем, все теснее сплачивался кружок врагов Распутина – великий князь Дмитрий Павлович, Юсуповы и Верховный главнокомандующий. Святость, власть и деньги сошлись!
Распутин и окружавшие его люди понимали – чтобы избежать гибели, они должны привести во власть своих, «наших»! И главное – это отлично понимала Аликс.
В то время на квартире Распутина стал появляться князь Михаил Андроников, 39 лет, старинного княжеского кахетинского рода. Не занимая никакой важной должности, был вхож ко всем министрам. Он был в курсе придворных и ведомственных интриг.
Андроников снимал большую меблированную квартиру из 7 комнат. Центром ее была легендарная спальня князя. За особой ширмой было подобие часовни: большое распятие, аналой, терновый венец, ряд икон, полное облачение священника. Но Андронников принимал здесь вовсе не священников, а юных веселых гостей – юнкеров, гимназистов, молодых офицеров. Все они   пили, ели, и ночевали у него,  причем по двое на постелях. Женщин князь ненавидел.

Андроников постоянно нуждался в деньгах, нужно было содержать красивых молодых людей, посещать дорогие рестораны… Сойдясь с Распутиным, Андроников стал свидетелем тайных поездок мужика в Царское с карманами, набитыми прошениями. Он увидел «ожидальню», наполненную богатыми просителями и понял, что открываются огромные возможности.
Мужику и «мозговому центру» князь пришелся ко двору. Андроников был знаком со всем Петроградом, принят влиятельнейшими людьми. Через него можно было начать подбор «наших» кандидатов на важнейшие посты во власти.
Когда князь осознал, чего от него хотят, он пришел в восторг. Он будет назначать и свергать министров!
Начали с того, что  30 января 1915 года Распутин посетил бывшего директора департамента полиции Белецкого – одного из самых близких знакомых Андроникова.
При Белецком прошло массовое внедрение провокаторов в революционное движение, при нем таинственно убили Столыпина… В начале 1914 года он лишился должности и теперь жаждал продолжения карьеры.
На встрече с Распутиным, Белецкому посулили возвращение на прежний пост. Первый из «наших» был найден. Об этом Распутин должен был сообщить Вырубовой – связной между ним и «мамой». Но увы, «передаточное звено» выбыло из игры. Поезд на котором ехала Вырубова,  потерпел крушение. Аня была тяжело ранена и доставлена в дворцовый лазарет без сознания. Сообщили «отцу Григорию». Он приехал, когда около больной Вырубовой была вся царская фамилия. «Старец» начал делать какие-то жесты и говорить: „Аннушка, слышишь меня?“. И она, которая до этого никому не отвечала, вдруг открыла глаза…
После выздоровления Вырубовой, царица и Подруга займутся управлением страной. Начнется переворот во власти, который они задумали совершить вместе с мужиком.

А пока на Гороховой продолжается веселье:
«...В 4.30 утра вернулся домой в компании 6 пьяных мужчин с гитарой… до 6 утра пели, плясали… 10 марта… Около часу ночи пришло 7–8 мужчин и женщин… Пели песни, стучали, кричали… и вместе с Распутиным отправились неизвестно куда… 11 марта… пришел в дом № 8 на Пушкинской улице к проститутке Трегубовой…».
Донесения агентов Джунковский пересылал в Ставку. Но все это были обычные сообщения о кутежах, которые «цари» слышали уже много раз. Чтобы свалить Распутина, нужно было придумать что-то из ряда вон выходящее.

«ЯРый» загул.

25 марта Распутин выбыл в Москву, где начал кутить в любимых ресторанах «Яр» и «Стрельна», в которых пели и плясали цыганские артисты.
В тот памятный  вечер, Распутин приехал к „Яру“ с небольшой компанией. Заняли отдельный кабинет, пригласили певиц и устроили кутеж. Опьяневший Распутин плясал, затем его поведение приняло безобразный характер. Впоследствии, половые рассказывали, будто бы он обнажил половые органы и в таком виде продолжал вести беседу с певичками. Около 2 ночи компания разъехалась.
Одним из пировавших с Распутиным был некто Соедов, темная личность, снабжавшая новостями бульварные газеты. Седоев вероятно, был платным осведомителем охранки и получил задание втянуть Распутина в скандал. Для этого, он пригласил на пьянку с Распутиным двух журналистов, которые потом могли разнести по Москве все, что им захочется. 
Этот вечер тщательно готовили, для того и взяли журналистов. И хотя, в «Яре» был обычный распутинский загул с пляской, цыганским хором, швырянием денег и пьяным  хвастовством по поводу рубашек, вышитых «мамой», Джунковский повернул дело так, что рядовая гулянка превратилась в оргию. Ну, а  «демонстрацию половых органов», присочинили.
Джунковский был уже сообщить царю о скандале,  но вдруг придержал сообщение -почувствовал какой-то подвох. Когда генерал изучал донесения агентов и Соедова, его насторожила легкость, с которой Распутин согласился на участие в пьянке  журналистов, которых обычно терпеть не мог.
Генерал не ошибся - подвох действительно был. Распутин знал, что всякий, выступивший против него, лишался влияния и власти. И потому не боялся никаких доносов!
Доклад шефа жандармов царю был на руку Распутину, ибо означал конец карьеры Джунковского. Враг хитер, да мужик хитрее!

Скандал в «Яре» выглядит как  обдуманная провокация  со стороны самого Распутина. Точнее – его «секретарей», сам мужик не додумался бы до такой изощренной интриги! Вот почему Распутин с готовностью согласился на предложение едва ему знакомого Соедова, и пошел кутить с двумя журналистами -  «старец» подготовил большой сюрприз, который взорвет все обвинения Джунковского.

Распутин, веселый и пьяный, уезжал из Москвы в Петербург. Он был одет в меховое пальто на собольем меху, бобровую шапку и цветную шелковую вышитую рубашку, подпоясанную шелковым поясом с кистями, и высокие лаковые сапоги. Шутил с дамами, нервно потирал руки, вертелся на месте, подергивал плечами, был навеселе. Публика на вокзале с любопытством наблюдала за его поведением. «Старца» провожала Анисья Ивановна Решетникова. Эта женщина  была занесена в полицейский протокол при перечислении лиц, кутивших с Распутиным в ресторане «Яр». Именно она сыграет с могущественным главой корпуса жандармов Джунковским злую шутку…

В команде Распутина были истинные мастера интриги – Симанович и князь Андроников. А незадолго до скандала в «Яре» в окружении «старца» появился интриган международного масштаба Манасевич-Мануйлов. Сын нищего еврея, он был усыновлен богатым русским купцом Мануйловым, завещавшим ему громадное состояние, с условием, что деньги он получит только в 35 лет. Но молодой Манасевич ждать не стал. Он покинул провинцию, приехал в Петербург и, приняв лютеранство, весело кутил, играл, занимая деньги у ростовщиков под будущее наследство. Удивительно, но ему покровительствовал князь Мещерский – пещерный антисемит. Впрочем, учитывая гомосексуальную ориентацию князя, легко определить причину этого покровительства!  Карьера Манасевича развивается стремительно. Он начинает тайно сотрудничать в охранке. Вскоре, Манасевича отправляют в Ватикан – защитником прав православных христиан при Папе Римском!
Манасевич работал и в разведке. Однако, там вскоре установили, что сообщенные Манасевичем сведения выдуманы - он присваивал себе деньги, ассигнованные на агентов. Манасевич выходит в отставку и начинает сотрудничать в газетах. И одновременно продолжает сотрудничать с охранкой и разведками разных стран. Он всюду получает гонорары.
В 1915 году Манасевич-Мануйлов становится почитателем «отца Григория» и вскоре вошел в «мозговой центр». По своей ли воле он пришел к Распутину, или получил задание, неизвестно. Но вскоре, Манасевич становится основным советчиком и главным в «команде»…

В один из дней, на Красной площади собралась толпа. Бранили царских особ, требовали пострижения императрицы в монахини, отречения императора, передачи престола великому князю Николаю Николаевичу, повешения Распутина.
Джунковский был вызван к царю для доклада о беспорядках. После доклада, он намеревался передать царю компромат на Распутина, и объяснить, что поведение этого человека способствует негативным настроениям в обществе.
Государь принял Джунковского в 10 часов вечера. Царь слушал очень внимательно, не проронил ни одного слова во время доклада. Затем протянул руку и спрашивает: „У вас это написано?“.  Джунковский вынул папку из портфеля и передал царю. В папке были донесения агентов наружного наблюдения: «30 апреля. Привел к себе на квартиру проститутку… 2 июня. Приехал совершенно пьяный в 10 вечера... послал жену швейцара за массажисткой Утиной в том же доме. Но ее дома не оказалось. Тогда он сам отправился в тот же дом в квартиру 31 к портнихе Кате. ...его не пустили в квартиру, он вернулся на лестницу и стал приставать к жене швейцара, прося его поцеловать. Та, вырвавшись, позвонила ему в квартиру и прислуга увела его…».
И еще в папке был доклад о скандале в «Яре». Государь открыл письменный стол и положил туда папку. Джунковский сказал Государю, что ввиду серьезности вопроса, он считает деятельность Распутина крайне опасной и полагает, что он должен явиться орудием какого-нибудь сообщества, которое хочет повлечь Россию к гибели. Здесь был намек на то, что в окружении Распутина есть немецкие шпионы.
Джунковский просил разрешения Государя продолжать расследование деятельности Распутина и докладывать ему. Государь сказал: „Я вам не только разрешаю, но я вас даже прошу сделать это. Но пожалуйста… чтобы все эти доклады знал я и вы, это будет между нами“.

На следующий день за царя взялся Верховный. «Грозный дядя» повторил все, что говорил Джунковский – о кутежах в «Яре», о том, что военные секреты через доверчивую Государыню становятся известны пьяному мужику, вокруг которого толкутся подозрительные личности и наверняка немецкие агенты… Великий князь предложил показать царице доклад Джунковского. Николай не возражал.
После возвращения от царя,  Джунковский рассказал великому князю Дмитрию Павловичу о благосклонном приеме и дал ему прочесть копию своего доклада. И совершил ошибку – ведь царь просил, чтобы все доклады были только между ними.
Вернувшись в Петроград, Дмитрий начал рассказывать о происшедшем членам Романовской семьи. Об этом, тут же узнала Аликс.
Из письма царицы мужу: «Мой враг Джунковский показал Дмитрию гадкую грязную бумагу (против Нашего Друга), котороу он показывал и тебе. И … будто ты, прочитав бумагу, сказал, что тебе „надоели эти грязные истории и ты желаешь, чтобы Наш Друг был строго наказан“… Я уверена, что… перевирают твои слова и приказания… клеветники должны быть наказаны, а не Он.... Если мы дадим преследовать Нашего Друга, то мы и вся страна пострадаем за Него… Ах, мой дружок, когда же ты, наконец, ударишь кулаком по столу и прикрикнешь на Джунковского и других?...».
Вырубова тоже развернула бурную деятельность по разоблачению «негодяев, оболгавших старца». Она была в курсе того подвоха, который заготовил преследователям поднаторевший в провокациях Манасевич.
В докладе Джунковского говорилось о том, что Распутин прибыл в «Яр» вместе с Анисьей Решетниковой. Вырубова заявила, что Распутин действительно хорошо знаком с упомянутой Решетниковой, но Анисья Ивановна не только не могла кутить с ним, но даже приехать в «Яр» не могла, потому что Анисье Решетниковой 90 лет, и она никуда, кроме церкви, не выходит. С одного стула на другой ее пересаживают за руки. Совершенно невозможно, чтобы такая старуха кутила с Распутиным у „Яра“!
Подвох состоял в том, что  Распутин был в «Яре» не со старухой Анисьей Ивановной, а с ее незамужней дочерью  Анной Ивановной. Инициалы у них совпадали, и Решетникова-младшая назвалась в полиции именем-отчеством матери.
Это и была та бомба, которая должна была взорвать расследование о скандале в «Яре».  Теперь Ники и Аликс убедятся, что «Нашего Друга» опять оболгали…
Узнав про историю с Решетниковой, царь решил, что Джунковский и те, кто стоял за ним, из ненависти к Распутину преподнесли ему заведомую ложь. Вскоре Джунковский, почувствовал перемену к себе...

1 августа Распутин приезжает в Царское Село и там начинается совещание – решается вопрос о Верховном главнокомандующем. Аликс повторяет – «Грозный дядя» ведет себя как самодержец! Распутин потребовал, чтобы царь убрал великого князя и сам стал Верховным главнокомандующим. Царю понравилась идея: в дни поражений Государь обязан взять на себя всю полноту ответственности.
Так Распутин еще раз проверил закономерность: достаточно его врагам выступить против него – и их ждет конец.
Известие о смещении популярного в армии Верховного, вызвало общий шок. Все верили - за этим стоит Распутин!

После отъезда царя в Ставку управление страной постепенно перешло в руки царицы. И началось! Это был воистину государственный переворот. Кандидатуры «наших» на ключевые посты в МВД и департамент полиции поставлял мужик. Все, что обдумывалось на Гороховой, теперь свершалось.
Алиткс писала мужу: «7 сентября… Вот тебе, дружок, список имен лиц (очень, к сожалению, небольшой), которые могли бы быть кандидатами … я получила этот список от Андроникова».
Царице были нужны во власти верные люди. Надо следовать правилу: министром может стать только тот, кто верит «Божьему человеку» и будет предан ему.
На пост Министра внутренних дел  выдвигался Хвостов, директора департамента полиции  - Белецкий. 
Из показаний Хвостова: «Императрица приняла меня милостиво и намекнула… что, хоть я и не безгрешен по отношению к Распутину, она уверена, что глаза у меня раскроются… и она не будет против моего назначения, если только охрана Распутина будет лежать на Белецком».

В Думе ходили упорные слухи о том, что Государыня и полуграмотный мужик готовят новые назначения.
25 августа 1915 года 300 депутатов из 442 объединились в «Прогрессивный блок» - под знаменем борьбы с «темными силами». Блок должен был отстранить от власти царицу и Распутина и создать конституционную монархию. Для этого следовало создать «правительство доверия», ответственное перед Думой. Чтобы свалить Распутина, Гучков приготовил думский запрос – о дебоше Распутина в ресторане «Яр».
30 августа Аликс написала Ники: «Следовало бы отделаться от Гучкова, но только как? ... нельзя ли выудить что-нибудь, на основании чего его можно было бы засадить?… омерзительно видеть его игру, речи и подпольную работу…».

Царица просит мужа побыстрее назначить Хвостова министром.
«8 сентября… Нам нужен энергичный человек, знающий людей, и с русским именем… Разгони всех, назначь ...новых министров, и Бог благословит тебя и их работу!.. . слушайся моих советов, это не моя мудрость, а особый инстинкт, данный мне ... чтобы помогать тебе…»
«12 сентября… Все министры никуда не годятся… Некоторые сердятся, что я вмешиваюсь в дела, но моя обязанность – тебе помогать… »
Она уверена: враги в Ставке не дают Ники возможности исполнить ее мудрые решения. Там находится недруг «Божьего человека» – великий князь Дмитрий Павлович…
«13 сентября… Мой дорогой… почему ты не отсылаешь его в полк? Получается нехорошо: ни один из великих князей не находится на фронте...».
Впереди было заседание Совета министров в Ставке, на котором, как ждала Аликс, наконец объявят о назначении Хвостова. И она просит Ники обратиться к помощи незримо присутствующего «Нашего Друга»:
«15 сентября… Не забудь перед заседанием министров подержать в руке образок и несколько раз расчесать волосы Его гребнем… О, как я буду думать и молиться за тебя, мой любимый!»
«Правда, дружок, Хвостов, по-моему, самый подходящий человек, и Наш Друг об этом намекал Ане в своих телеграммах… Хвостов меня освежил… я жаждала увидеть, наконец, „человека“, и тут я его увидела… Никто не знает, что я его принимала».
Но царь на заседании Совета министров в Ставке так и не объявил о новых назначениях.
«20 сентября… Посылаю тебе… краткое изложение Вырубовой разговора с Белецким… Это, кажется, действительно человек, который мог бы быть весьма полезным министру внутренних дел … Наш Друг ужасно страдает от клеветы и подлых сплетен, которые печатаются о Нем… пора положить этому конец. Хвостов и Белецкий – вот те, которые могут это сделать».
Одновременно с борьбой за новых послушных министров Аликс с тем же темпераментом вела борьбу за послушную церковь. Она требует сместить обер-прокурора Самарина: «Ты глава и покровитель церкви, а он пытается подорвать твой престиж… Немедленно уволь его, дорогой...Ты должен... метлой вымести всю грязь, накопившуюся в Синоде…».

Распутин рекомендует на высокие церковные посты грешных пастырей. И прежде всего обвиненных в тяжком грехе – в гомосексуализме. Гомосексуализм для Распутина – не грех. У хлыстов была идея единства мужского и женского начала в их представлениях о Христе. Распутин верил, что в него сошел Святой Дух, и видимо, ощущал в себе это единство. Отсюда лояльное отношение Старца к гомосексуализму, и  желание «лечить от похоти» не только женщин, но и мужчин. Видимо, здесь и кроется разгадка столь тесных отношений мужика с Феликсом Юсуповым в будущем!
Священник Исидор Колоколов, который обвинялся в мужеложестве со своим келейником, побывал у Распутина и вскоре стал настоятелем одного из монастырей, куда взял и келейника, хотя их сожительство было Синоду известно.
Исидор становится одним из ближайших к Распутину людей. Его не раз будет принимать царица, он удостоится упоминаний в ее письмах Николаю: «Провела чудный вечер с Нашим Другом и с Исидором».
Еще один выдвиженец «Нашего Друга» – Варнава. Он приобрел огромное влияние на местное население живыми, понятными народу речами. Распутин его сразу отметил: «Хоть неученый, да верующий, а от ученых нет толку, почти все они неверующие». Варнаву сделали сначала епископом Каргопольским, а затем назначили в Тобольск.

В августе 1915 года Государь объявил о назначении министром внутренних дел Хвостова. Белецкий был назначен главой департамента полиции.
Переворот свершился. Важнейшее министерство, тайная полиция и управление церковью перешли к «нашим». Это была победа.
Из донесений агентов: «28 сентября в Петроград прибыл Распутин». Он стал совершенно другим: «... царственная осанка… сколько собственного достоинства в поклонах ...совсем новый человек».
Теперь в мужике была великая важность. Все недруги сметены, все узнали его силу!
Распутин не знал, что в это время, Андроников уже обсуждал с Хвостовым и Белецким, как превратить мужика в послушную марионетку. Для них, Распутин оставался полуграмотным мужиком, капризом царской четы, привязанной к ней лишь болезнью сына. Их план был прост: давать мужику деньги на пьянки и оказывать через него давление на Царское Село.
Участники сговора ничего не понимали в этом мужике и в его положении. Они не представляли истинных размеров этой колоссальной фигуры.
На другой день после приезда Распутина в Петроград на квартире Андроникова был устроен обед. И сам хозяин, и Хвостов с Белецким были поражены переменой, которую демонстрировал Распутин - в нем стало больше апломба и уверенности в себе.
После обеда, Андроников отозвал Распутина в кабинет и дал ему 3000 в конверте за его расположение. Старец скомкал конверт, сунул в карман и ушел, расцеловавшись со всеми.
Распутин небрежно скомкал 3000 рублей – показал, что для него это мелочь. Руководитель главного министерства страны и начальник тайной полиции не знали главного – человек, которого они так жалко старались подкупить, был членом тайного кабинета, фактически управлявшего страной!

«Царицын кабинет».

Распутин стал ежедневно ездить на автомобиле в Царское Село». «Наш Друг» регулярно навещает царицу и Вырубову. Множество раз царь поступал согласно распутинским предсказаниям (в большинстве случаев это были «поручения» Аликс): «22 декабря… Наш Друг все молится и думает о войне. Он говорит, чтоб мы Ему тотчас же говорили, как только случается что-нибудь особенное… 3 ноября… Он (Хвостов. – Э. Р.) привез мне твои секретные маршруты… и я никому ни слова об этом не скажу, только Нашему Другу, чтобы Он тебя всюду охранял…        7 ноября… Дорогой ангел, так хочется задать тебе тысячу вопросов о твоих планах относительно Румынии. Наш Друг очень хочет это знать... Он … находит, что там тебе нужно иметь много войск, чтобы не быть отрезанным сзади…»
В армии гуляли слухи о пьяном мужике, которому развратная царица-немка сообщает военные секреты, а мужик и окружающие его негодяи продают их немецкой разведке…
Распутин знал о готовившихся военных операциях, но шпионом, он, конечно, не был. А вот те, кто крутился возле него, вполне могли быть поставщиками информации для немецкого генштаба. Особенно - прожженный мошенник Манасевич. Но пока он «проходил сквозь струйки дождя», контрразведка его не подозревала. Чего нельзя сказать о банкире Рубинштейне, который как нельзя лучше подходил на роль шпиона – во-первых, еврей, во-вторых, общался с промышленниками всей Европы, в том числе и Германии.
Контрразведка сфабриковала против Рубинштейне дело по обвинению в шпионаже.

«Наш Друг» все чаще высказывает свое мнение о государственных делах. 10 ноября Аликс пишет Ники: «Его сильно мучит... что ты должен приказать, чтобы непременно пропускали вагоны с мукой, маслом и сахаром... чтобы в течение 3-х дней приходили исключительно вагоны с мукой, маслом и сахаром. Это в данную минуту даже более необходимо, чем снаряды или мясо… Для этого надо сократить пассажирское движение ... вместо них прицепить вагоны с мукой и маслом из Сибири… Недовольство будет расти, если положение не изменится...».
С этим пророчеством все просто: умный мужик понимал - если к крови добавится еще и голод, страна вскипит революцией!
Несмотря на натиск Аликс, царь не смог тогда последовать совету мужика – не было людей, которые могли бы организовать доставку продовольствия. И все случится так, как предсказывал Распутин - именно с нехватки хлеба в столице начнется гибель империи в феврале 1917 года...

Приближалась очередная сессия Государственной Думы. Выступления против Распутина в Думе вызывали раздражение Государыни и царя, и усиливали влияние «старца». Белецкий и Хвостов придумали отправить Распутина в долгую поездку по монастырям, чтобы к моменту открытия Думы его в столице не было.
Для сопровождения «отца Григория» вызвали распутинских друзей – епископа Варнаву, игумена Тюменского монастыря Мартемиана и архимандрита Августина. Из секретного фонда им было выдано, в возмещение издержек, по 1500 рублей каждому, а игумену Мартемиану сверх того 2 000 рублей.
Мартемиан еще попросил дать в дорогу запас мадеры, потому что Распутин стал неумерен в питье. Ему предоставили мадеру из запасов департамента полиции.
Распутин от души смеялся, рекомендуя друзьям взять полицейские деньги. Он сделал вид, что согласен уехать, но... никуда не поехал! Он остался и весело распивал полицейское вино с друзьями-монахами…
Министр и его товарищ Белецкий были недовольны Андрониковым, который не смог повлиять на Распутина, и решили избавиться от князя. Они знали, что вечно нуждавшийся в деньгах Андроников берет большие деньги с просителей за «пратеци» Распутина и утаивает от мужика причитавшуюся ему долю. Белецкий сообщил об этом Распутину. Тот удалился с князем в кабинет и стал орать на него, «не стесняясь в выражениях».
Тогда же чиновники известили Вырубову, что стоит принять во внимание некоторые особенности князя и реже с ним видеться. Вырубова и Распутин перестали принимать Андроникова.
Так Хвостов и Белецкий вывели Андроникова из игры. Вместо Андроникова, они решили приставить к Распутину полковника Михаила Комиссарова, который должен был охранять «отца Григория», но главное – собирать нужную информацию.
Министр не знал, что полковника Комиссарова связывает с Белецким тесная дружба. Он не понял, что Белецкий прикрепил к Распутину своего человека и решил спровоцировать начальника на борьбу с Распутиным, чтобы Хвостов сломал себе шею и освободил вожделенное место министра.
Комиссарову был придан автомобиль с шофером и пять опытных агентов. Но и официальное наблюдение со стороны Петроградской охранки не отменялось.
На всех, приближенных к Распутину, Комиссаровым были составлены справки. Одновременно велась перлюстрация писем, к поступающих к «старцу».
Хвостов получал от полковника только ту информацию, которую разрешал Белецкий.
Деньги мужику передавались через полковника - полторы тысячи рублей в месяц. На праздники делали подарки. Распутин небрежно забирал все, даже не рассмотрев, что и сколько ему давали. Эти деньги и подарки были для Распутина каплей в море.

Распутин получал от богатых просителей и банкиров огромные деньги, которые не могли быть целиком растрачены на кутежи, тем более что мужик кутил за счет тех же просителей. Куда и на что шли остальные деньги?
Из показаний Вырубовой: «Я получала от родителей  только 400 рублей в месяц. На эти деньги должна была жить и одеваться. Дача в Царском стоила мне 2250 рублей в год. После аварии, я получила от железной дороги 100 тысяч рублей за увечье. Мне приходилось, конечно, передавать Государыне те прошения, которые давал мне Распутин, но за это я никогда не получала ни копейки».
Следователи ЧК ей не поверили. Один только ее лазарет стоил 20000 рублей. В военное время за такие деньги лазарет содержать было нельзя. Вырубова была вынуждена раскрыть на допросе источники средств: «Лица, которые заискивали передо мной и желали сделать мне что-нибудь приятное, обыкновенно жертвовали что-нибудь на лазарет... значительная часть оставалась мне…  некоторая доля… предоставлялась самому Распутину».
„Секретари“ Распутина утверждали, что часть ассигнуемых средств поступала императрице, якобы на благотворительные дела. Это предположение кажется бредовым. Чтобы мужик давал Государыне всея Руси деньги за добытые им чины, за приемы у министров?!
«3 ноября 1915… Наш Друг сказал еще одну вещь, а именно: если будут предлагать большие суммы (с тем, чтобы получить награды), их нужно принимать, так как деньги очень нужны… поощряешь их делать добро, уступая их слабостям... это безнравственно. Но в военное время все по-иному…»
Война пожирала ежегодные отчисления казны на содержание Царской Семьи и их личные средства. Вот и приходилось тайно брать деньги у Распутина...

«Дамы».

Полиция продолжает фиксировать непрерывную охоту «отца Григория» за новыми женщинами. Вот его «салон» в конце 1915 года:
«За столом у кипящего самовара, который, кажется, вообще не сходит со стола… сидела размякшая Акилина в сером платье сестры милосердия (она работает в царском госпитале), а рядом с нею приютилась Муня, с кротким обожанием смотревшая на Распутина, притиснувшего меня в угол дивана... Пришла княгиня Шаховская – высокая полная брюнетка. Она была также в платье сестры милосердия, работала в госпитале Царского Села… „Так устала, только и думаю, как бы поспать, а к тебе, видишь, приехала“. – „Ну, смотри-ка у меня, – сказал Распутин. – Знаешь, как сладка, ух ты, моя лакомка…“ Он гладил ее по груди, залезая под воротник… Сжимая ее колено, он добавил, щурясь: „А знаешь… где дух?… Ты думаешь, он здесь? – он указал на сердце, – а он здесь!“ – и Распутин быстро и незаметно поднял и опустил подол ее платья… „Ох, трудно с вами!.. Смотри ты у меня, святоша, – он погрозился, – а то… задушу, вот те крест!“… Отец, ну не сердись… – умильно просила Шаховская, подставляя лицо для поцелуя. – „Ну, ну, лакомка, – благодушно отозвался Распутин, тиская ее грудь. – Захотела…“
«03.11.15 года… Пришла неизвестная женщина, хлопочет о муже – прапорщике… Распутин… мало слушал просьбу, стал хватать руками за лицо, потом за груди и говорит: „Поцелуй… я тебя полюбил“… потом написал какую-то записку и снова стал приставать… Этой записки не дал, сказал: „Приди завтра“...».
Несчастные просительницы, согласившиеся «дать задаток», именуются «одна дама»: «Одна дама, чтобы вернуть мужа из ссылки, сначала отдала Распутину все деньги, но он потребовал большего… овладел ею… и затем несколько раз приезжал к ней в гостиницу. А затем… оборвал знакомство и велел не принимать».
Главными «клиентками» распутинского дивана были женщины, которые легко смотрели на моральные принципы и даже гордились оказываемым Распутиным вниманием. Они, как правило, стремительно исчезали из квартиры на Гороховой. Брезгливость, почти ненависть испытывает Распутин к безвестным женщинам, которые переспали с ним. Задерживались лишь очень немногие и тогда агенты наружного наблюдения устанавливали их имена.
Бывало, он был ласков с какой-нибудь дамой, уходил с ней в другую комнату, а затем гонит ее оттуда: „Пошла вон!“».
Дамы описывали методы „нападения“ Распутина. Сначала идет долгая проповедь: „Это ничего, коли поблудить маленько… Вот, понимаешь, как надо: согрешил и забыл, а ежели я, скажем, согрешу с тобой, а после ни о чем, кроме твоей… думать не смогу … А после в церковь пойдем, помолимся рядышком, и тогда грех забудешь, а радость узнаешь“…. В такие минуты он чувствовует дикое вожделение, его можно было колоть, резать, он даже не замечал. Раз дама воткнула ему в ладонь толстую иглу, он даже не почувствовал. Озверелое лицо, волосы космами облепили его, глаза горящие. Если кто сопротивлялся, мог крикнуть: „Идем помолимся!“ и тащил к иконе  Симеона Верхотурского, совал в руки лиловые бархатные четки, толкал женшину на колени, и сам начинал бить земные поклоны, приговаривая: „Преподобный Симеон Верхотурский, помилуй меня, грешного!“. Повторив это раз десять, вставал. Он был бледен, пот ручьями лился по его лицу, но дышал он совершенно покойно, и глаза смотрели тихо и ласково.
Распутин будто ждал сопротивления, отпора, после которого все кончается молитвой!
Нападая на женщин, он жаждет сопротивления, чтобы тут же их отпустить. Возможно, это было лишь постоянное возбуждение похоти и ее подавление до полного бесстрастия. Это давало Распутину «утончение нервов», результатом которого и были его прозрения, его гипнотическая сила. Вот почему затягивались «романы» с отбивавшимися дамами. Но те, кто сдавались и удовлетворяли его желания, исчезали.
10 января Распутин отпраздновал свой последний день рождения - 47 лет. Агенты составили перечень подарков, полученных Распутиным: «Масса ценных серебряных и золотых вещей, ковры, гарнитуры мебели, картины, деньги…». Были получены поздравительные телеграммы со всех концов России, в том числе от «царей» – их зачитывали вслух, когда съехались гости,  среди них была и Вырубова.
К вечеру Распутин свалился пьяный, его уложили в постель. Немного поспав, он снова начал пить, требуя того же от дам, потом велел привезти цыган…
Скоро все окончательно перепились, кроме цыганского хора. Все пели, скакали, кричали… К двум часам ночи в квартире остались только те, кто решили заночевать. Утром, в квартиру стали рваться с оружием мужья двух оставшихся у Распутина дам. Агенты вывели дам через черный ход и провели мужей по квартире, чтобы они могли убедиться в отсутствии своих жен. Распутин, напуганный вооруженными ревнивцами, притих на несколько дней и боялся выходить.
Но через несколько дней все началось снова. Он будто чувствовал, что живет последний год, и спешил насладиться диким разгулом.

Между тем, Хвостов решил стать премьером вместо старика Горемыкина. Хвостов убеждал Распутина, что должность премьера надо объединить с портфелем министра внутренних дел. Распутин поговорил с «мамой». Он вовсе не собирался рекомендовать Хвостова – тот был слишком коварен и глуп. Нужен был совершенно другой человек – которого примут и «наши», и Дума.
Манасевич устроил тайные встречи Распутина с кандидатом в премьеры, которого сам и нашел -  67-летним членом Государственного Совета Борисом Штюрмером.
У Штюрмера была «неудобная» немецкая фамилия, но таких фамилий и при дворе, и среди бюрократии было немало. Зато он был верный трону, имел огромный круг знакомств в придворных кругах.
20 января Штюрмер был назначен  премьером-министром России. Манасевич-Мануйлов получил должность чиновника по особым поручениям при премьере.
Хвостов пришел в ярость и начал готовить убийство мужика. Он переговорил со своим заместителем, сказал, что избавление от Распутина очистит атмосферу около трона, умиротворит общество и Думу. Хвостов говорил Белецкому, что имеет для этого дела  значительное ассигнование, и в деньгах можно не стесняться. 
Белецкий понял - за инициативой Хвостова убить Распутина стоят могущественные силы! Он сделал вид, что согласился. На самом деле, Белецкий решил дать Хвостову организовать убийство, а затем предотвратить его, выдав своего шефа „царям“. Тогда в Царском Селе наконец поймут: лучшего министра внутренних дел, чем он, Белецкий, не найти…
Белецкий посвятил в интригу Комиссарова. Когда Хвостов вызвал полковника и предложил ему 200 тысяч за организацию убийства Распутина, Комиссаров  согласился.

В это время, монах Илиодор перебрался в Норвегию, откуда пригрозил опубликовать книгу «Святой черт» и поместить в ней оставшиеся у него копии писем царицы и ее дочерей Распутину. Хвостову пришла в голову идея - передать монаху деньги и склонить его к тому, чтобы Илиодор организовал через своих сторонников в России убийство Распутина.
Хвостов передал инструкции и документы ...человеку Белецкого! В поезде, этот агент нарочно устроил пьяный скандал, и его арестовали. На допросе он показал, что отправлен Хвостовым к Илиодору – договориться об убийстве Распутина.

Хвостов сделал отчаянный ход – объявил, что у него есть обоснованные подозрения участия «секретарей» Распутина в шпионаже в пользу немцев. На квартирах Симановича, Добровольского и Волынского прошли обыски. У всех было найдено множество «пратец» Распутина, совершенно однотипных – с крестом наверху и следующим текстом: «Милый дорогой выслушай и помоги грегорий». По какому делу, кому адресовано – не сказано. Можно было обращаться к кому угодно и по любому вопросу. Симановича арестовали...
В Царском начался настоящий переполох. В марте 1916 года Хвостов был отправлен в отставку. Пост министра внутренних дел освободился. Но Белецкий не смог воспользоваться падением Хвостова. Распутин говорил: „Пусть Штюрмер правит“».
Штюрмер получил долгожданный портфель министра внутренних дел.

В терновом венке революций грядет шестнадцатый год...

На следствии в ЧК, Хвостов назвал могущественных людей, которые дали министру большие деньги на убийство: «В мои намерения устранить Распутина были посвящены лица из высшего света. Например, об этом я говорил с княгиней Зинаидой Юсуповой, которая дала мне понять, что для этой цели я могу рассчитывать на неограниченные денежные средства…».
Петля вокруг мужика сужалась, и он это чувствовал. Теперь Распутин все чаще повторял свое страшное пророчество: пока я жив – жива династия.
 
К тому времени Распутин понял: у Штюрмера свои планы, точно такие же, как и у предыдущих – Коковцева, Хвостова. Все они действовали по одной схеме: сначала воспользоваться мужиком, на время заключить с ним союз, а потом отодвинуть его от власти. Распутин почувствовал, что Штюрмер ведет свою игру и уклоняется от встреч с ним и «мамой».
Распутин отреагировал на поведение премьера: «Ты не смеешь идти против желания мамы! Смотри, чтоб я от тебя не отошел! Тогда тебе крышка!».
Штюрмер нанес ответный удар. В конце лета 1916 года арестовали Манасевича-Мануйлова. Тому вечно нужны были деньги - карты и любовница требовали больших расходов. Манасевич потребовал у некоего московского банкира 25 000 рублей, обещая при помощи Распутина избавить банк от ревизии. Банкир сообщил директору департамента полиции генералу Климовичу, тот посоветовался с Штюрмером и дал делу ход. В банке переписали номера ассигнаций и Манасевич был арестован с поличным. Распутин понимал, что Климович не решился бы на это, не имея поддержки премьера. Распутин бросился к «маме». Но прямо выступить в защиту подозрительного человека, уличенного к тому же во взятках, Аликс не посмела.
Последовал новый удар – банкира Рубинштейна, советника Распутина, арестовали по обвинению в шпионаже. Штюрмер и пальцем не пошевелил, чтобы его спасти.
Аликс поняла: необходимы новый премьер и новый глава МВД! Она просит Ники назначить министром внутренних дел Протопопова:
«7 сентября… Григорий убедительно просит назначить на этот пост Протопопова. Ты знаешь его, и он произвел на тебя хорошее впечатление, он член Думы… а потому будет знать, как с ними себя держать… Я ... верю в мудрость Нашего Друга… Его любовь к тебе и к России беспредельна... Он так горячо молится за тебя…»
Николай не выдержал этот напор, и 18 сентября Протопопов был утвержден в должности главы МВД.
Аликс не осталась безучастной и к судьбе Рубинштейна. К призывам к царю о новом министре добавились ее настойчивые требования освободить злосчастного банкира.
«27 сентября… Наш Друг просил тебя переговорить с Протопоповым... о Рубинштейне. Его можно  освободить из тюрьмы,  прекратить следствие и выслать».
Генерал Климович, арестовавший Манасевича, слетел с поста.  Дни Штюрмера, осмелившегося тайно интриговать, были сочтены.
Дума с яростью встретила назначение Протопопова – потому, что за ним стояли царица и Распутин.
У Протопопова участились припадки тяжелой неврастении. «Наш Друг» принимал участие в облегчении страданий министра. Распутин позаботился о Протопопове и в личном плане. Он подарил ему одну из своих дамочек, Надежду Воскобойникову.
Очень скоро Воскобойникова превратилась в шикарную барышню, носила золотые украшения, на Невском имела отдельную квартиру. Через Воскобойникову мужик, царица и Аня контролировали министра.

К концу ноября 1916 г. квартира на Гороховой выглядела как преддверие ада - беспрерывные звонки телефона… в приемной, столовой и спальной толпились женщины, старые и молодые, бледные и накрашенные… приходили, уходили какие-то люди, притаскивали груды конфет, какие-то коробки… Сам Распутин, затрепанный, с бегающим взглядом, напоминал загнанного волка,  чувствовалась во всем какая-то торопливость, неуверенность, … близость чего-то надвигающегося …
По всей России ходили карикатуры, изображающие в непристойных позах царицу и бородатого мужика. «Николашку» – так теперь презрительно звали царя, который еще вчера был для крестьян «батюшкой», на тысячах рисунков изображали жалким рогоносцем, обманутым бесстыдной женой и распутным мужиком.

Заговор.

Пока Дума кипела возмущением против распутного «старца», великий князь Дмитрий Павлович и Феликс Юсупов задумали убийство Распутина.
Феликс сообщает придуманную им впоследствии легенду о том, что убийство Распутина было задумано им одним, а великий князь лишь присоединился. На самом деле, оба они - великий князь Дмитрий и Феликс, два очень близких друга, решили уничтожить Распутина. И решение убить, судя по всему, исходило не от жеманного развратника Юсупова. Феликс и мухи не мог обидеть, не говоря о том, чтобы чтобы пролить чей-то крови. Именно великий князь Дмитрий,  бравый гвардеец, который ненавидел «старца», задумал убийство «старца».
Нетрадиционные пристрастия Феликса, о которых он сам пишет в воспоминаниях, привлекали к нему многих аристократов.
Его старший брат Николай – красавец, кумир семьи, которому Феликс поклонялся и завидовал, стал переодевать похожего на нимфетку мальчика в женское платье и вывозить в великосветские притоны.
Опиум, кокаин, шмпанское под аккомпанемент цыганских хоров в отдельных кабинетах знаменитых ресторанов.... Юный Феликс в женской  одежде испытывал восторг от похотливых взглядов мужчин.
На следствии по делу об убийстве Юсупов показал: «Я посетил квартиру Распутина и представился больным. Распутин впустил меня в кабинет – в маленькую комнатку с кожаным диваном, несколькими креслами и большим письменным столом… „Старец“ велел мне лечь на диван, затем тихонечко провел по моей груди, шее и голове… потом опустился на колени, положив руки мне на лоб, пробормотал молитву. Его лицо было так близко к моему, что я видел лишь глаза. В таком положении он оставался некоторое время, потом резким движением поднялся и начал делать пассы надо мной. Гипнотическая власть Распутина была беспредельной. Я чувствовал входящую в меня силу, теплым потоком охватывающую все мое существо, тело онемело, я пытался говорить, но язык не слушался меня… Только глаза Распутина сверкали передо мной – два фосфоресцирующих луча… Затем я почувствовал проснувшуюся во мне волю – не подчиняться гипнозу. Я ...не дал ему полностью подчинить мою волю».
Григорий сразу полюбил Феликса и вскоре совсем доверился ему. Они виделись чуть ли не ежедневно, говорили обо всем, причем Распутин посвящал его во все свои замыслы.
Чем объяснить безграничное доверие Распутина к молодому Юсупову? Старец никому вообще не доверял, опасаясь быть отравленным или убитым. Остается только одно объяснение – Распутин чувствовал плотскую страсть к Феликсу. Несомненно, между ними были какие-то физические изъявления дружбы в форме поцелуев, и чего-то еще более циничного. 
«Лечить» на языке «Нашего Друга» означало «изгонять беса блуда». В случае с Феликсом это могло быть «изгнание похоти» своим способом…
Именно эти их встречи привели к тому, что  мужик всецело доверился князю.
Приезжая к Распутину, Феликс поднимался в квартиру по «черной лестнице», минуя агентов, охранявших мужика. Объяснял это князь тем. что не хочет афишировать их встречи. Так он приучал Распутина к своим тайным приходам.
В один из своих ночных визитов, Феликс с изумлением заметил, что после полуночи Распутина вообще никто не охранял. Дело в том, что Протопопов, для особо важных разговоров, приезжал к Распутину вечером после 10. Не желая иметь свидетелей, Протопопов после 10 вечера велел снимать наружную охрану.  Так Феликс узнал, что после полуночи можно увезти Распутина, не опасаясь охраны. На этом и будет строиться план убийства.
После этой встречи Феликс начинает подыскивать соратников для будущего убийства. «Перебирая в уме друзей … я остановился на двоих из них. Это был великий князь Дмитрий Павлович и поручик Сухотин… Я был уверен, что великий князь меня поддержит и согласится принять участие в исполнении моего замысла… Я знал, до какой степени он ненавидит „старца“ и страдает за Государя и за Россию». Феликс просит Дмитрия о встрече. «Застав его одного в кабинете, я немедля приступил к изложению дела. Великий князь… сразу согласился и сказал, что уничтожение Распутина будет последней и самой действенной попыткой спасти погибающую Россию».

19 ноября депутат Пуришкевич, фанатичный монархист, обрушил в Думе громовую речь на Государыню всея Руси и на мужика у трона.
В газетах эти куски вымарала цензура. Но речь Пуришкевича ходила по городу в бесчисленных списках.
«Зло идет от тех темных сил и влияний, которые… и заставляют взлетать на высокие посты людей, которые не могут их занимать… От влияний, которые возглавляются Гришкой Распутиным (шум, голоса: „Верно! Позор!“)… Ночи последние я спать не могу, даю вам честное слово… лежу с открытыми глазами и мне представляется ряд телеграмм, записок, сведений, которые пишет этот безграмотный мужик то одному, то другому министру… Были примеры, что неисполнение этих требований влекло к тому, что эти господа, сильные и властные, слетали… В течение двух с половиной лет войны я… полагал, что домашние распри должны быть забыты во время войны… Теперь я нарушил этот запрет, чтобы дать докатиться к подножью трона тем думам русских масс и той горечи обиды русского фронта, в которые ее поставили царские министры, обратившиеся в марионеток, нити от которых прочно забрали Распутин и императрица Александра Федоровна – злой гений России и царя… оставшаяся немкой на русском престоле… чуждая стране и народу…»
Пуришкевич проснулся знаменитым. «20 ноября весь день трещал телефон, поздравляли… Из звонивших меня заинтересовал один, назвавшийся князь Юсупов… он попросил позволения побывать у меня для выяснения некоторых вопросов, связанных с ролью Распутина, о чем по телефону говорить неудобно. Я попросил заехать его в 9 утра».

Заговорщики.

21 ноября Феликс встретился с Пуришкевичем и объяснил ему, что значение Распутина крепнет, благодаря его безраздельному влиянию на Александру Федоровну, управляющую фактически всем государством.
-Что же делать? – спросил Пуришкевич.
–Устранить Распутина, – сказал Юсупов.
Пуришкевич с готовностью согласился участвовать в убийстве. Феликс предложил ему познакомиться с двумя другими участниками и с планом убийства.
План заговорщиков строился на том, что Распутин давно искал случая познакомиться с графиней Н., молодой петроградской красавицей (Юсупов не хотел раскрывать  свою жену Ирину). Феликс скажет Распутину, что графиня на днях возвращается в Петроград и он может Распутина с ней познакомить у себя дома.
Феликс отправил письмо в Крым – жене Ирине. «Я ужасно занят разработкой плана об уничтожении Распутина....  Ты должна тоже в том  участвовать.  Дм. Павл. (великий князь Дмитрий Павлович) обо всем знает и помогает. Все это произойдет в середине декабря, когда Дм. приезжает… Как я хочу тебя видеть поскорее! … Ни слова никому о том, что я пишу».
Пришел ответ от Ирины: «25 ноября 1916. .... Пожалуйста, будь осторожен и не суйся в разные грязные истории… Крепко целую. Храни тебя Господь».
27 ноября Феликс написал еше одно письмо: «… твое присутствие в середине декабря необходимо. План, про который я тебе пишу, разработан детально, уже три четверти сделано,  остался финальный аккорд… и для этого ждут твоего приезда…  Ты же будешь служить приманкой … Конечно, ни слова никому... Маланья тоже участвует».
Итак, кроме Ирины в убийстве должна была участвовать и некая Маланья!
Юсупов вспоминал: «Распутин согласился на предложение познакомиться с женой… с условием, что я сам приеду за ним и привезу его к себе… Я с удивлением и ужасом отметил, с какой простотой Распутин согласился на все…».
Распутин согласился, потому что полагал, что агенты, охранявшие дом, отметят их выход со двора и отправятся за ними. И если что случится у Феликса, агенты его прикроют.
Но Распутин не знал, что после 10 часов вечера его не охраняют!

Место, время, яд, револьвер...

Местом убийства заговорщики выбрали дворец Юсуповых. Дворец находился напротив полицейского участка, что исключало стрельбу из револьвера. И потому решили покончить с Распутиным отравлением.
Вначале думали действовать вчетвером – великий князь, Пуришкевич, поручик Сухотин и Феликс. Но Пуришкевич заметил, что необходим шофер – вывезти труп. Он предложил доктора Лазаверта, врача из санитарного поезда, которым руководил сам Пуришкевич.
Убийство наметили на ночь с 16 на 17 декабря. Это устраивало Пуришкевича – его санитарный поезд должен был отправляться на фронт 17 декабря.
Накануне, кадетский лидер Василий Маклаков, который был посвящен в заговор,  передал заговорщикам цианистый калий. Яд был в кристаллах и в растворенном виде, в небольшой склянке – им решено было отравить пирожные и вино для Распутина.
Маклаков дал Феликсу в придачу гантелю – на случай, если придется добивать мужика. Но сам участвовать не стал, сославшись на отъезд в Москву. Уклонился – все-таки убийство!
Заговорщики должны были собраться в полночь и насыпать яд в пирожные и вино. Феликс и доктор Лазаверт, переодетый шофером, отправятся за мужиком и привезут его в Юсуповский дворец, но не к главному входу, а во двор. Оттуда через маленькую дверь мужика введут в дом и по узкой винтовой лестнице проводят в подвал, который к 16 декабря должны были переоборудовать в столовую в русском стиле. Здесь, в подвале, Феликс объяснит Распутину, что ему придется немного обождать Ирину, ибо она поднялась наверх – неожиданно нагрянули гости, но они скоро разойдутся. А пока будут ждать Ирину, Феликс угостит мужика отравленными пирожными и отравленным вином.
В это время, остальные четверо будут ждать на лестнице, ведущей в подвал – чтобы, если что-то случится, ворваться и оказать помощь Феликсу.
28 ноября Пуришкевич приехал осмотреть место убийства. Подвал перестраивали для приема дорогого гостя, в нем шел ремонт и проводили электричество. Помещение показалось Пуришкевичу крайне удобным для задуманного: толстые стены, на худой конец, можно даже и выстрелить…
Арка разделяла сводчатый подвал на две части – в одной сделали маленькую столовую, в другой – крошечную гостиную.
Три вазы китайского фарфора украшали ниши в стенах. Из кладовых принесли старинные стулья резного дерева, драгоценные кубки из слоновой кости, шкаф с инкрустацией. На шкафу поставили распятие итальянской работы XVI века. Большой камин был украшен золочеными чашами, майоликовыми блюдами и скульптурной группой из слоновой кости. На полу расстелили персидский ковер. В середине комнаты поставили стол, за которым Распутин должен был выпить свою последнюю чашку чая.
Утро 29 ноября убийцы осмотрели окрестности на автомобиле, искали, где лучше сбросить в прорубь труп. Нашли подходящее, почти неосвещенное место – на Малой Невке.
Подготовка убийства Распутина почти совпадает в деталях с подготовкой убийства Царской Семьи  в подвале дома Ипатьева. И там, и там, перед убийством искали, куда вывезти труп(ы) (важно было хорошо спрятать), обсуждали, где убивать, и выбрали подвал, чтобы не слышно было выстрелов. Даже подвалы схожи -  маленькие, разделенные надвое.
В ночь с 16 на 17 декабря убьют Распутина. В ночь с 16 на 17 июля (по новому стилю) погибнет Царская Семья.
Так что убийство мужика было репетицией Ипатьевской ночи...

Распутин обещал Феликсу никому не говорить, куда он отправляется той ночью. Так было задумано заговорщиками.  После убийства, поручик Сухотин позвонит в ресторан „Вилла Родэ“, где часто кутил Распутин и и спросит: „В каком кабинете Распутин?“. И дождавшись отрицательного ответа, скажет: „Ага, так его еще нет? Значит, сейчас приедет…“». Так что, если потом будет допрос, заговорщики смогут сказать, что мужик действительно был в Юсуповском дворце, но уехал оттуда в «Виллу Родэ». Администрация ресторана подтвердит, что Распутин намеревался к ним приехать. Ну, а если исчез по дороге, то  мы тут не при чем …
Перед самым покушением пришло из Крыма письмо Ирины: «3 декабря… Все время хочется плакать… Настроение ужасное, никогда не было такого… Сама не знаю, что со мной делается. Не тащи меня в Петроград… Не сердись на меня, пожалуйста… ».
Ирина отказалась приехать. Теперь заговорщики лишились главной «приманки».
Впрочем, это почти ничего не меняло.  Феликс отправил жене письмо. «… Пришли 16-го телеграмму, что заболела и просишь меня приехать в Крым, это необходимо…».
Феликс решил уехать из столицы тотчас после убийства. И ему нужна была телеграмма о болезни жены, чтобы отъезд не выглядел бегством.

Хронология убийства.

16 декабря.
20-00. Приехала Вырубова. Распутин ей сказал, что должен уехать с Юсуповым «исцелять его жену». Вырубова не знала, что Ирины нет в Петрограде, но посоветовала «Нашему Другу» отказаться от этого приглашения. И он дал ей обещание не ехать. Хитрый мужик не просто так сказал Ане,  куда он собирается. Распутин доверял Феликсу, но меры предосторожности все-таки принял.
22-00 – 23-00. У Распутина, в «особой комнате» находится блондинка, „сестра Мария“. Она помогла Распутину снять напряжение, которое, видимо, охватило его.
23-30. Вернулись его дочери. Отец и им сказал, что едет в гости к Маленькому. Маленьким Распутин называл Юсупова...

17 декабря.
00-30. Распутин надел голубую рубашку, вышитую васильками и стал ждать Феликса. Дочери уже спали, но племянница Анна и служанка Катя еще не легли. На недоуменные вопросы служанок Распутин ответил: „Сегодня я пойду в гости к Маленькому“».
Анна пошла спать, а Печеркина ушла на кухню. Подозрительные сборы хозяина возбудили ее любопытство – она не спала, ждала, кто же придет за ним.
00-50. С черного хода раздался звонок. Это был «Маленький» – князь Феликс Юсупов.
03-30. Городовой Власюк, дежуривший на набережной Мойки, услыхал 3–4 быстро последовавших друг за другом выстрела. Власюк направился к городовому Ефимову, дежурившему поблизости, и спросил его, где стреляли, Ефимов указал на Юсуповский дворец. Власюк пошел туда, встретил дворника Юсуповых, но тот сказал, что выстрелов не слышал.
В это время по двору дома прошли в направлении калитки два человека в кителях и без фуражек, в которых Власюк узнал князя Юсупова и его дворецкого Бужинского. Власюк спросил дворецкого: „Кто стрелял?“ Тот ответил, что никаких выстрелов не слышал».
Власюк вернулся на пост. О происшедшем он никому не заявил, потому что ему приходилось слышать такие звуки от лопающихся автомобильных шин и он подумал, что и сейчас лопнула шина.
Через 15 минут к Власюку подошел Бужинский и сказал, что его требует князь Юсупов.  Едва городовой переступил порог кабинета, к нему подошел князь Юсупов и неизвестный человек, одетый в китель защитного цвета, с русой бородкой и усами. Этот человек спросил городового:
–Про Пуришкевича слышал?
–Слышал…
–Я и есть Пуришкевич… А про Распутина слышал?… Распутин погиб… И если ты любишь Россию-матушку, ты должен об этом молчать…
– Слушаюсь, - ответил Власюк.
– Теперь можешь идти…
Минут через 20,  к Власюку пришел околоточный надзиратель Калядин, и городовой ему все рассказал.
Второй городовой, 59-летний Флор Ефимов, дежуривший напротив Юсуповского дворца, был старым, опытным полицейским. Он сообщил, что слышал 3–4 выстрела, прозвучавших быстро, один за другим.  Затем раздался негромкий, как бы женский крик.
Ефимов добавил, что после услышанных им выстрелов автомобиль или извозчик по набережной Мойки не проезжал,  только спустя полчаса проехал какой-то автомобиль, который нигде не останавливался..
Итак, имеются сведения о трех или четырех выстрелах в Юсуповском доме, за которыми последовал «негромкий, как бы женский крик». Никакой автомобиль сразу же после выстрелов к дому не подъезжал. Но был автомобиль, проехавший через полчаса после выстрелов.
8-00. Протопопова разбудил звонок. Министру доложили, что городовой, стоявший на набережной Мойки, был позван в дом Юсупова и находившийся там член Государственной Думы Пуришкевич сказал ему, что Распутина убили.
Протопопов соединился с квартирой на Гороховой и узнал, что Распутин дома не ночевал и до сих пор не вернулся. Служанка Катя сказала, что ночью за Распутиным заехал Феликс Юсупов.
12-00.
Вырубовой сообщили, что Распутин вышел из дома и не вернулся. Аня немедленно сообщила об этом во дворец и началось большое волнение, непрерывные переговоры с Петроградом.
Протопопов сообщил императрице и Вырубовой полученные от городового сведения о событиях в Юсуповском дворце. Затем министр вызвал жандармского генерала Попова и вручил ему приказ произвести следствие по делу об исчезновении Григория Ефимова Распутина. Следствие должно было проходить в абсолютной тайне.
13-00. На квартире Распутина начали появляться посетители, интересовавшиеся бумагами исчезнувшего хозяина. Когда приехал Манасевич, там уже были Симанович (которого к тому времени освободили), с епископом Исидором. Они торопливо разобрали все бумаги,  часть уничтожили, остальные унесли. После этих гостей никаких важных документов в квартире остаться уже не могло.
14-00. На Большом Петровском мосту на Малой Невке обнаружили следы крови, а под мостом найден ботик коричневого цвета. Ботик был предъявлен дочерям Распутина, они признали его принадлежащим отцу.
Великие князья, послы, министры, двор – все горячо обсуждали слухи о гибели  Старца. Вырубова по требованию Аликс переселилась во дворец. Опасались, что ее могут тоже убить.
Аликс написала мужу: «Мы сидим все вместе… ты можешь себе представить наши чувства – Наш Друг исчез. Вчера Аня видела Его, и Он ей сказал, что Феликс просил Его приехать к нему ночью, что за Ним заедет автомобиль, чтоб Он мог повидать Ирину… Сегодня ночью был огромный скандал в Юсуповском доме… большое собрание, Дмитрий, Пуришкевич и т. д. – все пьяные. Полиция слышала выстрелы. Пуришкевич выбежал, крича полиции, что Наш Друг убит. Полиция приступила к розыску… Феликс намеревался сегодня ночью выехать в Крым, я попросила Протопопова  его задержать… Феликс утверждает, будто он… никогда не звал Его. Это, по-видимому, была западня ...Замешаны Феликс и Дмитрий... Я все еще полагаюсь на Божье милосердие, что Его только увезли куда-то… Я не могу и не хочу верить, что Его убили. Да смилуется над нами Бог!..».

18 декабря.
Распутина еще не нашли. Генерал Попов и полковник Попель ведут допросы городовых, стоявших в ту ночь недалеко от Юсуповского дворца, обеих дочерей Распутина, служанки Печеркиной, племянницы Распутина.
Феликса Юсупова пригласили дать показания по «делу об исчезновении крестьянина Распутина». Допрашивал князя министр юстиции Макаров.
Юсупов показал: «Я отделывал… помещение в своем доме на Мойке… и великий князь Дмитрий Павлович предложил мне устроить вечеринку по случаю новоселья. Решено было пригласить на нее Владимира Митрофановича Пуришкевича и нескольких офицеров и дам из общества… на 16 декабря… По вполне понятным причинам я не хочу называть фамилии офицеров и дам, это может повредить им и возбудить ложные слухи… Чтобы не стеснять гостей, я приказал прислуге все приготовить для чая и ужина… а потом не входить. Большинство гостей должно было приехать не с парадного подъезда… а с бокового входа, ключ от которого я имел лично… Собравшиеся пили чай, танцевали… Около 12.30 позвонил откуда-то Распутин… и приглашал поехать к цыганам, на что последовали шутки и остроты со стороны гостей… На мой вопрос, откуда он говорит, Распутин не хотел сказать… но по телефону слышны были голоса, шум и женский визг... Около 2–2.30 ночи две дамы пожелали ехать домой и с ними уехал великий князь Дмитрий Павлович… Когда они вышли… я услышал выстрелы во дворе. Я вышел во двор и… увидел убитую собаку, лежащую у решетки… Его Императорское Высочество сообщил, что собаку убил именно он  (запомним эту фразу)… После этого я позвал с улицы городового, которому сказал: „Если будут спрашивать о выстрелах, скажи, что собаку убил мой приятель…“».
Макаров спросил Юсупова о словах Пуришкевича, сказанных городовому Власюку. Князь отвечал невнятно: «Бывший в кабинете Пуришкевич что-то стал говорить… Что он говорил, я полностью не расслышал… Что касается показаний городового, будто Пуришкевич сказал ему в моем кабинете, что убит Распутин, то Пуришкевич был пьян и не помнил, что говорит… Я у Распутина ни днем, ни вечером 16-го не был, что могут подтвердить и гости, и прислуга… Какие-то люди глубоко обдумали план убийства и связали его со мной и вечером, происходившим в моем доме».
19-00. Феликс собрался выехать поездом в Крым, но был задержан на Николаевском вокзале. Юсупова посадили под домашний арест. Таков был приказ царицы, потребовавшей, чтобы следствие выяснило всю правду. Под домашним арестом оказался и великий князь Дмитрий. Правда, Феликс на следующий же день переехал к Дмитрию, что давало им возможность выработать общую версию в ожидании вызова к следователю.
Но к следователю их больше не вызовут. Царь помнил события, с которых началась Французская революция - публичное разбирательство «дела об ожерелье королевы», в котором была замешана Мария Антуанетта, стало прологом падения Людовика XVI.

19 декабря.
06-20.  На Малой Невке у моста был обнаружен всплывший труп Распутина. Задранная рубашка примерзла к телу, открывая пулевые раны. На лице след от удара ногой в висок. Оледенелые поднятые руки грозят небу и городу …
Протопопов приказал немедленно прекратить «дело об исчезновении крестьянина Распутина», и забрал к себе все протоколы допросов.
Вечером, вдоль пяти верст Царскосельской дороги вплоть до Чесменской богадельни прохаживались городовые и филеры. Ближе к ночи во двор богадельни въехали машины с полицейскими чинами, сопровождавшими два тюка, зашитые в рогожу. В тюках лежали обледенелый труп и распутинская шуба – та самая, которую, вроде бы, великий князь Дмитрий отвез сжигать к жене Пуришкевича.
23-30. Профессор кафедры судебной медицины Военно-медицинской академии Косоротов произвел вскрытие и бальзамирование тела. Сердце было вынуто и вложено в специальный сосуд, легкие отделены и заспиртованы. В легких Распутина была вода, значит, он был брошен в полынью живым.

20 декабря.
Утром, привезли дочерей Распутина. Вместе с ними приехали Акилина Лаптинская и, конечно же, Вырубова. Она принесла последнее покрывало для «Нашего Друга».
Епископ Исидор отслужил заупокойную службу. Затем труп Распутина в цинковом гробу в сопровождении агентов в штатском переправили в Царское Село.

21 декабря.

Распутин погребен в «Аниной церкви», на закладке которой он недавно весело пировал. Похороны прошли втайне и впоследствии обросли слухами и легендами.

Пуришкевич сумел выехать из Петрограда после убийства. Сидя в вагоне своего санитарного поезда, шедшего на фронт, Пуришкевич всю ночь описывал происшедшее:
«Вокруг меня глубокая ночь, полная тишина… плавно качаясь, уносит вдаль мой поезд… я не могу заснуть… события последних сорока восьми часов вихрем проносятся в моей голове… Распутина уже нет, он убит… Судьбе угодно… чтобы он пал от моей руки… Слава Богу, что рука великого князя Дмитрия Павловича не обагрена этой грязной кровью... Царственный юноша не должен быть повинным… в деле, связанном с пролитием крови… пусть эта кровь будет и кровью Распутина».

История убийства Распутина, основанная на воспоминаниях Юсупова и Пуришкевича, будет переходить из книги в книгу. Еще Троцкий назвал эту бульварную беллетристику «безвкусной».

«Беллетристика» убийства.

У дворца Юсуповых появился редкий в ту пору военный автомобиль. Он постоял, потом уехал, вновь появился и наконец подъехал к главному входу дворца.
В автомобиле находились Пуришкевич и доктор Лазаверт, сидевший за рулем. Они должны были, как условлено, подъехать через двор к боковому входу, чтобы незамеченными войти в дом. Но ворота во двор оказались закрыты. Легкомысленный Феликс попросту забыл оставить ворота открытыми.
Сделав пару кругов, им пришлось подъехать к главному входу. Оттуда Пуришкевич и Лазаверт прошли в кабинет Юсупова, где уже находились великий князь Дмитрий и поручик Сухотин. Все спустились в подвал, превращенный в изящную бонбоньерку в стиле древнерусских палат.
Юсупов предложил поесть приготовленные для Распутина пирожные, прежде чем начинить их ядом. Пирожные были крохотные птифуры, розовые и коричневые, подобранные в гамме с цветом стен. Пили чай и ждали, когда шпики покинут квартиру Распутина и опустеют улицы столицы…
Закончив чаепитие, постарались придать вид, что тут недавно было целое общество – в чашки налили немного чаю, разбросали на столе помятые салфетки. Доктор Лазаверт, надев перчатки, стал начинять кристаллами цианистого калия пирожные с розовым кремом  - шоколадные оставили для Феликса. Закончив свою страшную работу, Лазаверт бросил перчатки в камин. Потом доктор надел шоферскую форму, а Феликс набросил на плечи шубу и натянул до ушей меховую шапку, совершенно скрывавшую лицо.
Вскоре они подъехали к дому на Гороховой. Феликс направился в калитку. На вопрос дворника, к кому он идет, ответил: „К Распутину“. Юсупов: «Я поднялся по черной лестнице… она не была освещена, я поднимался на ощупь и с большим трудом нашел дверь квартиры „старца“». Цепь звякнула, дверь отворилась, и Феликс вошел на кухню. «... мне показалось, что кто-то следит за мной из соседней комнаты. Я инстинктивно надвинул шапку на глаза».
Феликс не ошибся – за ним из-за занавески наблюдала Катя Печеркина. Впоследствии она показала: «...я увидела, что пришел Маленький».
Юсупов: «… Распутин был одет в… шелковую рубашку, вышитую васильками, и подпоясан толстым малиновым шнуром с двумя большими кистями. Черные бархатные шаровары и высокие сапоги… Бесконечная жалость к этому человеку вдруг овладела мной. Мне было стыдно грязных способов чудовищной лжи, к которой я прибегнул. В тот момент я презирал самого себя, я спрашивал себя… как мог я задумать такое подлое преступление… Я с ужасом смотрел на свою жертву, доверившуюся мне… Но мои угрызения совести уступили место твердой решимости выполнить свое дело… Мы вышли на темную лестничную клетку, и Распутин запер за собой дверь. Я почувствовал его пальцы, грубо схватившие мою руку… „Я тебя проведу“, – сказал он, ведя меня по темной лестнице». И даже держа князя за руку, Распутин опять ничего не почувствовал. Он абсолютно доверял Феликсу. Они сели в машину и отправились в Юсуповский дворец.
Тем временем, во дворце наполнили ядом две отмеченные Феликсом рюмки из четырех. Потом Пуришкевич вынул свой тяжелый револьвер „соваж“, и положил его на стол в кабинете Юсупова…
Наконец они услышали шум въехавшей во двор машины. Поручик Сухотин включил граммофон и раздался американский марш «Янки-дудль». Все услышали голос вошедшего Распутина:
– Куды, милый?
Распутин прислушался:
– Что это, кутеж?
–Нет, у жены гости… они скоро уедут. А пока пойдемте в столовую выпьем чаю.
Распутин с Феликсом спустились по лестнице в подвал, превращенный в прелестную столовую.
Доктор Лазаверт, скинув шоферскую одежду, присоединился к остальным убийцам. Они встали у перил лестницы, ведущей в подвал и стали ждать скорой развязки…
«Я с кастетом в руках, за мной великий князь, за ним поручик Сухотин и последним Лазаверт», – вспоминал Пуришкевич. Юсупов: «Распутин снял шубу и стал с любопытством изучать обстановку… Шкаф особенно привлек его внимание… Восхищаясь им, как ребенок… он открывал, закрывал… изучал снаружи и изнутри… Я предложил ему вина и чаю… к моему большому разочарованию он отказался… Мы сели за стол и разговорились, перебрали наших общих знакомых… Исчерпав темы, Распутин попросил чаю… я предложил ему тарелку с пирожными… Почему-то я предложил пирожные, которые не были отравлены… Спустя мгновение я передал ему блюдо с отравленными пирожными. Он сначала отказался: „Не хочу, они очень сладкие…“».
Запомним этот момент: Распутин отказался есть пирожные, потому что они «очень сладкие».
Феликс запаниковал и поднялся наверх:
-„Представляете, господа, это животное не ест и не пьет“».
–А как его настроение? – спросил Пуришкевич.
–Неважное… он как будто что-то предчувствует…
Феликс вновь спускается к Распутину. И тут мужик  почему-то меняет решение и начинает пить вино и есть сладкие пирожные. Это тоже стоит запомнить! «Действие цианистого калия должно было начаться немедленно, – вспоминал Юсупов, – но Распутин продолжал со мной разговаривать как ни в чем не бывало». Феликс налил вторую рюмку, мужик и ее выпил, а «яд не проявлял своей силы».
«Мы сидели друг перед другом и молча пили… вдруг… на его лице явилось выражение ненависти. Никогда я не видел его таким страшным. Он смотрел на меня дьявольскими глазами… меня охватило какое-то странное оцепенение, голова закружилась… Очнувшись, я увидел Распутина, сидящего на диване, голова была опущена, глаз не было видно… „Налей чашку, жажда сильная“, – сказал он слабым голосом… Пока я наливал чашку, он встал и прошелся по комнате… В глаза ему бросилась гитара … „Сыграй, голубчик, что-нибудь веселенькое… люблю, когда ты поешь…“».
Феликс взял гитару… «Когда я кончил петь, он… посмотрел на меня грустным спокойным взглядом… „Спой еще, больно я люблю эту музыку… много души в тебе“. Я снова запел… А время шло, часы показывали половину третьего… Больше двух часов длился этот кошмар…».
На Распутина  не действует яд.  Он сидит мрачный, действие яда сказывается лишь в том, что у него беспрестанная отрыжка и некоторое слюнотечение. 
Юсупов вышел, рассказал об этом остальным заговорщикам и предложил: «Вы не будете против, если я его застрелю?». Он взял у Дмитрия револьвер (и это запомним!) и спустился в подвал.  Держа за спиной руку с  револьвером, сказал:
– Григорий Ефимович, вы бы лучше на распятие посмотрели, да помолились бы перед ним…
Распутин удивленно, почти испуганно, посмотрел на Феликса.  Тот медленным движением поднял револьвер. Распутин стоял не шелохнувшись, с глазами, устремленными на распятие. Феликс выстрелил. Распутин заревел диким, звериным голосом и грузно повалился навзничь на медвежью шкуру...
Заговорщики тотчас скатились вниз и увидели, что умирающий Распутин лежит на полу, над ним с револьвером – спокойный Юсупов. «Надо его снять поскорее с ковра… чего доброго, просочится кровь и замарает шкуру“, – сказал великий князь».
Пуришкевич: «Я стоял над Распутиным… он не был еще мертв, он дышал, агонизировал… Правой рукой он прикрывал оба глаза и до половины нос – длинный, ноздреватый… и тело подергивала судорога».
Феликс с Пуришкевичем перенесли мужика на пол. Юсупов: «Сомнений не было… Распутин был убит… Мы погасили свет и, закрыв на ключ дверь столовой, поднялись в кабинет… Настроение у всех было повышенное».
Далее начинается и вовсе несуразица. Великий князь Дмитрий вместе с доктором отправляются на автомобиле в санитарный поезд Пуришкевича – сжигать шубу и боты Распутина. Там ждала жена Пуришкевича.  Но шуба в печь не влезала, а распарывать и сжигать ее по кускам, жена не пожелала и отослала великого князя назад вместе с шубой и ботами!
История с шубой – бред чистой воды. Заговорщики знали, что Распутин приедет в шубе, и если они заранее хотели избавиться от его одежды и обуви (зачем?), то должны были заранее и придумать, как это сделать.

Во дворце и дальше происходят удивительные события. Феликс чувствует неодолимое желание посмотреть на Распутина и спускается в подвал: «У стола, на том месте, где мы его оставили, лежал убитый Распутин… Тело было неподвижно, но прикоснувшись… я убедился, что оно еще теплое. Тогда, наклонившись, я стал нащупывать пульс, биения его не почувствовал… Из раны мелкими каплями сочилась кровь… Не зная, зачем, я вдруг схватил его и встряхнул… тело… упало на прежнее место… Постояв над ним некоторое время, я уже хотел уходить, но мое внимание было привлечено легким дрожанием века в левом глазу… Лицо… конвульсивно вздрагивало… все сильнее и сильнее… Вдруг его левый глаз начал приоткрываться… задрожало правое веко и… оба глаза… с выражением дьявольской злобы впились в меня…»
И тут начинается обычная сцена из триллеров – «дьявол оживает»!
«Случилось невероятное. Неистовым, резким движением… Распутин вскочил на ноги… Изо рта у него шла пена. Он был ужасен. Комната огласилась  диким ревом, и я увидел, как мелькнули сведенные судорогой пальцы. Вот они, как раскаленное железо, впились в мое плечо и старались схватить за горло… Оживший Распутин хриплым шепотом повторял мое имя… Обуявший меня ужас не сравним ни с чем… Я пытался вырваться, но железные тиски держали с невероятной силой… В этом отравленном и прострелянном трупе, поднятым темными силами для отмщения своей гибели, было до того страшное, чудовищное… я рванулся и последним невероятным усилием вырвался. Распутин, хрипя, повалился на спину, держа в руке мой погон, оборванный им… Я бросился наверх, к Пуришкевичу… „Скорее… револьвер! Стреляйте, он жив!“… Распутин на четвереньках карабкался по ступенькам лестницы».
В это время Пуришкевич, закурив, медленно прохаживался в кабинете наверху. И вдруг  «какая-то внутренняя сила» подтолкнула его к столу, где лежал его «соваж», и заставила положить револьвер в карман брюк. Потом опять-таки под давлением неведомой силы он выходит на лестницу. И там слышит «нечеловеческий» крик Феликса: „Пуришкевич, стреляйте! Стреляйте! Он жив! Он убегает!“». И видит Юсупова. «На нем буквально не было лица, прекрасные… глаза лезли из орбит… в полубессознательном состоянии… До меня стали доноситься… грузные шаги, пробиравшиеся к выходной двери».
Пуришкевич бегом бросается вниз по лестнице. «Григорий Распутин… которого я полчаса назад созерцал при последнем издыхании… переваливаясь с боку на бок, быстро бежал по рыхлому снегу во дворе дворца вдоль решетки».
Пуришкевич не мог поверить своим глазам, но тут он услышал громкий крик Распутина на бегу: «Феликс, Феликс… все скажу царице!» Пуришкевич бросился за ним вдогонку и выстрелил… в ночной тишине раздался чрезвычайно громкий звук. Промах! Распутин поддал ходу. Пуришкевич вторично выстрелил на бегу и опять промахнулся. Распутин уже подбегал к воротам. Тогда Пуришкевич укусил себя за кисть руки… чтобы заставить себя сосредоточиться, и третьим выстрелом попал ему в спину… он остановился. Четвертым выстрелом попал ему в голову… и он снопом упал… в снег и задергал головой.
Распутин вытянутыми руками скреб снег. И подбежавший Пуришкевич с яростью «ударил его ногой в висок»…
Юсупов: «Два выстрела прогремели… Выскочив на парадную лестницу, я побежал вдоль Мойки, чтобы встретить Распутина в случае промаха Пуришкевича… я сам был безоружен, потому что отдал револьвер великому князю… Всех ворот было трое, и лишь средние не заперты. Через решетку я увидел, что именно к этим влекло Распутина звериное чутье… Раздался третий выстрел… потом четвертый… Я увидел, как Распутин покачнулся и упал у снежного сугроба… ».
Пуришкевич проходит через дом на главный подъезд и сообщает солдатам, что убил «Гришку, врага России и царя». Услышав их радостное одобрение, он велит немедленно оттащить труп от решетки. Феликс со двора видит, «как от ворот к тому месту, где находился труп, направлялся городовой… Городового я задержал на пути. Разговаривая с ним, я нарочно повернулся лицом к сугробу, так что городовой вынужден был стоять спиной к тому месту, где лежал Распутин.
– Ваше сиятельство, тут были выстрелы… Не случилось ли чего?
– Ничего серьезного… у меня сегодня была вечеринка… один из моих товарищей, выпив лишнее, стал стрелять.
И городовой ушел».
Совсем иное описание случившегося принадлежит городовому Власюку, с которым разговаривал Феликс. «Я увидел, что по двору этого дома идут в направлении калитки два человека в кителях и без фуражек, в которых я узнал князя Юсупова и его дворецкого Бужинского. Последнего я спросил, кто стрелял. Он ответил, что никаких выстрелов не слышал… кажется и князь сказал, что не слышал». И Власюк ушел.
По словам Феликса, после его беседы с городовым, Распутина втаскивают в дом два солдата и кладут на нижнюю площадку лестницы, около подвала, где мужик недавно пировал с князем.
Юсупов: «Из многочисленных ран его обильно текла кровь. Верхняя люстра бросала свет на голову, и было видно до мельчайших подробностей его изуродованное ударами и кровоподтеками лицо... Меня непреодолимо влекло к этому окровавленному трупу… я уже не в силах был бороться с собой… Злоба и ярость душили меня. Какое-то необъяснимое состояние овладело мной. Я ринулся на труп, начал избивать его резиновой палкой (гантелей, подаренной Маклаковым). В бешенстве и остервенении я бил, куда попало. Все Божеские и человеческие законы… были попраны…»
Пуришкевич приказал солдатам оттащить Феликса, сплошь забрызганного кровью. Его усадили на диван в кабинете, на него страшно было смотреть - с блуждающим взглядом, с подергивающимся лицом, бессмысленно повторявший: „Феликс… Феликс…“»…
Но самое поразительное – Распутин еще был жив! «Он хрипел, у него закатывался зрачок правого глаза и глядел на меня бессмысленно и ужасно… этот глаз я до сих пор вижу перед собой».
Пуришкевич велел спеленать труп. Бужинский рассказал ему о приходе городового, спрашивавшего про стрельбу. Боясь, что тот доложит своему начальству, Приведем версию Пуришкевича:
«– Ответь мне по совести: ты любишь батюшку-царя и мать-Россию? Ты хочешь победы русскому оружию над немцем?
– Так точно, ваше превосходительство!
– А знаешь ли ты, кто злейший враг царя и России, кто мешает нам воевать, кто нам сажает разных Штюрмеров и всяких немцев в правители, кто царицу в руки забрал и через нее расправляется с Россией?
– Так точно… знаю… Гришка Распутин.
– Ну, братец, его уже нет, мы убили его и стреляли сейчас по нему. Можешь ли сказать, если спросят: знать не знаю и ведать не ведаю? Сумеешь ли ты… молчать?»
Но городовой отвечает: «Так что если спросят меня не под присягой, то ничего не скажу… а коли на присягу поведут, тут делать нечего – раскрою всю правду, грех соврать будет»… И Власюк снова уходит – чтобы тотчас доложить начальству весь разговор с Пуришкевичем.
Труп, завернутый в сукно и туго перетянутый веревкой, лежал в столовой. В это время во дворец после странной и безуспешной поездки для сжигания шубы вернулся великий князь Дмитрий Павлович на своем автомобиле.
Нужно было вывозить труп. Приближался рассвет, они торопились. Феликса решили не брать, передали его в руки слуг с просьбой помочь ему обмыться, переодеться.
Ехали во мгле. «...дорога скверная… и тело подпрыгивало, несмотря на солдата, сидевшего на нем. Наконец, показался мост, с которого должны были сбросить в прорубь тело Распутина… Дмитрий Павлович, сидевший за шофера, замедлил ход и остановился у перил… На одно мгновение осветили сторожевую будку на той стороне моста… Мотор продолжал стучать…».
Все так же, как будет впоследствии при расстреле Царской Семьи – много крови, тайный вывоз трупов и звук работающего мотора…
Солдат, поручик Сухотин, Лазаверт и Пуришкевич,  раскачав труп Распутина, бросили его в прорубь, забыв привязать к трупу цепями гири.
Двинулись в обратный путь. По дороге автомобиль все время останавливался, мотор давал перебои, доктор Лазаверт соскакивал и возился с одной из свечек… Последняя починка была перед Петропавловской крепостью.
Наконец подъехали ко дворцу великой княгини Елизаветы Федоровны, где жил тогда Дмитрий. Сухотин, Лазаверт и Пуришкевич, взяв извозчика, поехали на Варшавский вокзал, где стоял санитарный поезд Пуришкевича. Был шестой час утра. Пуришкевич послал Маклакову в Москву телеграмму: «Когда приезжаете?», означавшую – «Распутин убит».
В пять часов дня к Пуришкевичу приехал поручик Сухотин и передал просьбу великого князя немедленно приехать к нему. Во дворце депутата встретили Феликс и Дмитрий, оба нервничали, пили коньяк и черный кофе. Они сообщили, что Юсупов должен был пристрелить одну из лучших собак и уложить ее на том месте, где снег окрасился кровью Распутина - на случай,  если во дворе найдут следы крови…
Сочинили послание императрице от лица князя Юсупова, который заверял Аликс, что к смерти Распутина никакого отношения он не имеет: «Я не нахожу слов, Ваше Величество, чтобы сказать Вам, как я потрясен всем случившемся… и до какой степени мне кажутся дикими обвинения, которые на меня возводятся…»
Тогда же они выработали версию убийства для общества – на случай, если все-таки придется признаться.
Все изложенное ими – выдумка, беллетристика.

Анализ обстоятельств убийства.
 
1. Ожидание.
Что происходило в комнате, где Распутин провел «больше двух часов»? Вряд ли только пением романсов Феликс мог заставить Распутина забыть о вожделенной цели – встречи с Ириной. Скорее всего – а другого обьяснения просто нет, Феликс удерживал Распутина в комнате иным способом. Поэтому Распутин готов был долго ждать прихода Ирины, который сулил ему продолжение действа. 

2. Выстрелы.
Версия «Феликс стреляет» - очень сомнительна. Изнеженная романтическая натура, он ни разу ранее ни в кого не стрелял. И не умел хорошо стрелять, учитывая его неприязнь к воинской службе. После выстрела в Распутина, Юсупов  спокойно стоит над ним и спокойно говорит, что «надо его снять поскорее с ковра, а то просочится кровь и замарает шкуру“....
Кстати, о выстрелах. Если дело дошло до стрельбы, зачем это делать Феликсу, если среди убийц – два офицера и Пуришкевич, которые прекрасно владеют оружием. Войти в подвал и выстрелить – чего проще!
Когда читаешь описание убийства «старца»,  не покидает ощущение, что все это дешевый фарс. Зачем было городить огород с переоборудованием подвала замка Юсупова, приводить туда Распутина, травить его ядом, затем  вытаскивать грузное тело мужика по винтовой лестнице, грузить во дворе в автомобиль с опасностью быть замеченными слугами, куда-то везти...
Распутина можно было отравить во время одной из его ресторанных попоек, когда там стоял дым коромыслом и можно было под шумок подлить яд в бокал мужика...
Распутина можно было застрелить, когда он ночью сел в машину к Феликсу, потом отвезти труп и сбросить воду. 

3. Женщины.
Пуришкевич и Юсупов утверждают, что среди собравшихся в ночь убийства в Юсуповском дворце не было женщин.
Женщина была, даже две женщины.  У полиции оказались сведения об участии в событии балерины Вера Коралли,  любовницы великого князя Дмитрия Павловича. Коралли приехала в Петроград накануне убийства Распутина. Ее отсутствие в гостинице в ночь с 16 на 17 декабря не было замечено. Коралли просто заменили другой дамой в гостинице в ночь убийства и устроили ей алиби! В это время. она была в Юсуповском дворце.
Феликс написал Ирине во время подготовки убийства: «Маланья тоже участвует…». Второй дамой во дворце в Юсуповскую ночь была Марианна Пистолькорс. Друзья насмешливо переиначили ее французское имя в простонародное, крестьянское – «Маланья».
Марианну арестовали. Но вскоре  отпустили, заявив, что подозрения не подтвердились. Дело об убийстве Распутина спустили на тормозах. Царю не нужны были демонстрации любви к участникам преступления.

4. Отравление.
Растворенный в вине цианистый калий не подействовал, потому, что раствор был слишком слабый. Но ведь был еще  яд в пирожных, в количестве, достаточном, чтобы убить быка! Может, Распутин был действительно сверхчеловеком?
Нет, не был. В 1914 году Гусева слабой женской рукой пырнула Распутина один раз ножом, после чего он тяжко болел и чуть не умер.
Распутин никогда не ел сладостей, мяса и пирожных. Это подтверждают самые разные люди. Поклонницы дарили ему коробки с конфетами, но он их никогда не ел. Кстати, и сам Юсупов пишет о том же: «Спустя мгновение я передал ему блюдо с отравленными пирожными. Он сначала отказался: „Не хочу, они очень сладкие“». Но потом, как утверждает Феликс, мужик все-таки их съел. С какой стати?
Не мог он есть сладких пирожных. Он только выпил раствор яда в вине, который оказался слишком слабым. Историю про пирожные Феликс придумал потом, подверстывая ее под версию о дьяволе, которого героически уничтожали обычные люди: «дьявольская злоба», «изо рта у него шла пена», «поднятый темными силами».

5. Ранение.
Убийцы пишут в своих воспоминаниях, что установили у Распутина агонию и остановку пульса. А он оказался жив, только был безсознания.
Среди заговорщиков был доктор Лазаверт с опытом военно-полевой медицины. Он что, разучился отличать живого от мертвого? И вообще, что это за военный доктор, которому  «стало дурно во время ожидания кровавой развязки»?!
Сцена, когда Юсупов вдруг начнет избивать мертвого Распутина гантелей, повторяя при этом: «Феликс… Феликс…» - всего лишь дешевая белетристика.

6. Кто стрелял?
Распутин пришел в себя и попытался спастись бегством, но был подстрелен у самых ворот. Пуришкевич утверждает, что преследуя тяжело раненого мужика, промахнулся по нему с нескольких шагов. Пуришкевич объяснял это волнением. Однако, далее следуют два мастерских выстрела. При том, что ночь, что мужик уже находится у самых ворот - один выстрел точно в спину, второй – прицельно  в голову. Оба выстрела как будто сделаны совсем другим стрелком, отличным и хладнокровным!
Из заговорщиков, наиболее подходит для роли такого стрелка великий князь Дмитрий Павлович, блестящий гвардеец, спортсмен, участник Олимпийских игр.
Юсупов и Пуришкевич утверждают, что во время стрельбы великого князя не было в доме и во дворе. Он якобы отправился выполнять странное (так и не выполненное) задание – сжигать распутинскую шубу. И вернулся на автомобиле после убийства Распутина!
Согласно показаниям городовых Власюка и Ефимова, автомобиля, подъехавшего к дому после выстрелов, они не заметили – а ведь не заметить на пустой ночной улице авто невозможно.
Великий князь никак не мог вернуться в дом после убийства! Значит, из дома он не выезжал, был там все время, и в момент убийства Распутина тоже был. И уехал вместе со всеми только после убийства. Пуришкевичу и Юсупову пришлось потом придумывать нелепую версию, будто Дмитрий уехал сжигать шубу…
Здесь момент политический. Дмитрий – молодой военный, любимец гвардии, организатор избавления от распутинского позора (но не убийца!) – мог стать реальным претендентом на престол. Поэтому, заговорщики его и выгораживали.

Реконструкция.

Следы правды находятся в первых показаниях Феликса, данных сразу после убийства. После того как он (скорее всего Дмитрий!) выстрелил в Распутина, они наверху праздновали свой успех, дожидаясь глубокой ночи, когда можно было вывозить труп. Но сначала надо было вывезти из дворца дам. Феликс показал: «Около 2–2.30 ночи две дамы пожелали ехать домой… и с ними уехал великий князь Дмитрий Павлович».
Видимо, великий князь готовился отвезти Веру Коралли и Марианну на своем автомобиле, когда Распутин «ожил». Пуришкевич бросился за Распутиным во двор, дважды выстрелил и промахнулся. Находившийся уже во дворе с дамами великий князь первым выстрелом остановил бег Распутина, а следующим выстрелом уложил его на мокрый снег. Вот что означала фраза, сказанная Феликсом на допросе: «Его Императорское Высочество сообщил, что собаку убил именно он»!
Когда выстрел Дмитрия Павловича настиг Распутина, одна из дам в ужасе закричала – это и был тот самый «женский крик», который услышал городовой Ефимов.
Когда у дома появился городовой Власюк. Пуришкевичу, знатоку народных настроений, пришла в голову мысль сказать всю правду городовому, который, как и весь народ, должен был ненавидеть Распутина! Это и погубило все дело…

18 декабря Аликс телеграфировала мужу: «Приказала… твоим именем запретить Дмитрию выезжать из дому до твоего возвращения. Дмитрий хотел видеть меня сегодня, я отказала. Замешан главным образом он. Тело еще не найдено…»
Царь ответил в тот же день: «... Возмущен и потрясен. В молитвах и мыслях вместе с вами. Приеду завтра в 5 часов».
Из секретных донесений полиции, Николай знал, кто на самом деле застрелил Распутина. Царю нужно было что-то делать с родственниками-убийцами. Великий князь Дмитрий просил предать его военно-полевому суду. Но царь понял его замысел – после суда князь станет героем для всей России. И суда назначено не было.
Великий князь Дмитрий получил приказ отбыть на Кавказский фронт.
Феликс отделался ссылкой в деревню.

В Петрограде уже начиналась революция. 2 марта царский дворец окружила восставшая солдатня, поезд с беспомощным царем был заперт на станции Дно, и все командующие фронтами потребовали его отречения.  А царица послала Ники письмо: «Носи Его крест …».

Шла охота за богатством «Нашего Друга». Покойный оставил семье 300 000 рублей. Чрезвычайная комиссия искала в банках остальные распутинские деньги. Но никаких вкладов и ценностей, а также безопасных ящиков (сейфов) на имя Распутина в банках не имелось.
Не осталось после него никакого богатства! Сотни тысяч рублей, проходившие через руки мужика, осели в ресторанах, в цыганских хорах, у бесконечных просителей и просительниц, которым он бессчетно давал презираемые им деньги… Остались они в санитарном поезде царицы, и в лазарете Вырубовой. И конечно, денежки прилипли к рукам его «секретарей» –в первую очередь Симановича и Акилины Лаптинской.

Прасковья Распутина, сын Дмитрий и дочь Варвара будут высланы большевиками в Салехард. Там погибнет сначала Прасковья, потом Дмитрий – от цинги. Варвара умрет в начале 60-х годов. Старшая и любимая дочь Распутина – Матрена, уедет во Францию, устроится гувернанткой и с двумя дочерьми будет жить в небольшой квартирке в Париже. Потом она переедет в Америку, где станет... укротительницей тигров! Умрет она в 1977 году в Лос-Анджелесе.

Капитану Климову, служившему в Царском Селе, очень хотелось найти могилу Распутина, потому что он (и не только он!) были уверены, что в гробу спрятаны драгоценности. Вместе с солдатами он решил поискать гроб в недостроенной Серафимовской часовне. Вход в нее был заколочен, но по стропилам они добрались до отверстия во втором этаже и проникли в часовню. Гроб лежал глубоко в земле. Они сорвали крышку…
Драгоценностей в гробу не было. Поверх сложенных рук лежал небольшой деревянный образ. На оборотной его стороне химическим карандашом были начертаны собственноручные подписи царицы, дочерей и Подруги.
Аликс попросила начальника охраны полковника Кобылинского защитить тело от надругательства. Он обратился к Председателю Временного правительства и тот велел тайно вывезти труп и захоронить.
На рассвете 11 марта тело Распутина в  ящике повезли по Старо-Петергофскому шоссе, чтобы закопать в безлюдном месте. Но в районе Лесного машина неожиданно сломалась. Сопровождающие решили труп сжечь. Соорудили огромный костер и, облив бензином тело, сожгли.
Сохранился акт: «Мы, нижеподписавшиеся, между 7 и 9 часами совместными усилиями сожгли труп Распутина… Сожжение имело место около большой дороги из Лесного в Пескаревку при абсолютном отсутствии посторонних, кроме нас, рук своих приложивших…». И далее - подписи  уполномоченного Временного комитета Государственной Думы Ф. Купчинского, представителя Петроградского градоначальника ротмистра В. Кочадеева и шести студентов Петроградского политехнического института.
Студенты потом рассказывали, что под действием огня труп Распутина начал приподниматься, потом исчез в пламени.

Бывшие «цари» отправились в последнее путешествие в Екатеринбург. «Наш Друг» опять оказался рядом - их повезли через Покровское! Аликс записала в дневнике: «Около 12 приехали в Покровское… Постояли долго перед домом Нашего Друга… видели Его родственников, глядящих на нас в окно».

И в смерти, и после смерти Распутин оставался с Царской Семьей.
Семья примет смерть в очень похожем подвале. Точно так же их тела будут брошены в воду (в затопленную шахту), а потом, как и останки мужика, преданы земле… И так же, как и труп «Нашего Друга», после расстрела будут «странствовать» с места на место трупы Царской Семьи. И так же, во время поиска места для тайного захоронения, внезапно застрянет грузовик с трупами Семьи, и так же разложат костер, чтобы их сжечь….

5 сентября, в Петровском парке, рядом с рестораном „Яр“, где так любил кутить Распутин, расстреляли его выдвиженцев - Протопопова, Хвостова и Белецкого. 
Князь Андроников будет расстрелян в 1919-м. Погибнут епископы Варнава и Исидор. Гермогена вывезут на середину реки, наденут на шею чугунные колосники и столкнут в воду. Он пытался удержаться на поверхности, его баграми затолкали под воду…
Манасевич-Мануйлов воспользовался Октябрьским переворотом чтобы освободиться из тюрьмы. Он добрался до финской границы, но на таможне его узнал матрос: «Не вы ли, часом, будете Манасевич-Мануйлов?» В этот момент в комнату вошла его давняя любовница, актриса Лерма-Орлова, также уезжавшая в Финляндию. Увидев Манасевича, она восторженно закричала: «Ванечка!». И Манасевича тут же расстреляли…
Джунковский сумеет пережить революционные времена, но придет пора нового террора – в 1938 году распутинского врага повезут на Лубянку к расстрельной стенке.
Симанович благополучно покинул Россию и вывез семью. Может быть, ему помог в этом Б-г, в благодарность за несчастных евреев, которых он спас при помощи «Нашего Друга» от расправы или фронта …
Илиодор эмигрировал в Америку, где умер нищете в 1952 году.
Вырубова в Финляндии жила одиноко, почти не покидая свое жилище. В 1964 году она умерла в Хельсинкском госпитале.
Пуришкевич умер от тифа в Гражданскую войну.
Великий князь Дмитрий умер в Швейцарии.
С доктором Лазавертлм судьба сыграла злую шутку. Он жил в Париже, однажды уехал отдыхать на лето, а когда вернулся, увидел, что в его доме открыли ресторан «Распутин»!