Мизери

Дождливым вечером пятницы Тристрам неожиданно увидел собственное лицо в экране монитора и понял, насколько сам по себе он бездарность, а его жизнь ничем не примечательна. Он ненавидел свой чересчур басистый голос, свою внешность, своё тело, свою манеру говорить. Он ненавидел себя и презирал всю сознательную жизнь, заводя себе кумиров и стараясь походить на них во всём, но оттого выглядел лишь глупее. Его паранойя заставляла смотреть с презрением на всех людей, поскольку ему казалось, будто все смеются над ним: коллеги, прохожие, соседи, немногочисленные друзья. Иногда ему казалось, будто против него существует заговор, что его тайно стараются унизить. Оно и не удивительно, ведь только унижения достоин человек, подобный ему.
Тристрам скосил взгляд на стоящие рядом на столе электронные часы. Последние пятнадцать минут рабочего дня он провёл в таком положении: руки над клавиатурой, взгляд прикован к часам, чтобы случайно вновь не увидеть собственное отражение в черноте монитора. Тристрам подумал, что это и называется депрессией, когда человек переполняется отвращением ко всему, в первую очередь к самому себе. Неужели это нужно терпеть? Нельзя ли как-нибудь со всем покончить и поскорее выздороветь, чтобы послать это мерзкое чувство куда подальше?
Он выскочил из здания офиса прямо под  проливной дождь, не забыв поднять воротник куртки. Улицы были пусты, дороги превратились в реки, а небо кровоточило серостью и холодом. Тристрам быстро шёл по узким улочкам города, стараясь понять, как долго продлится это состояние. Скорее всего, это какая-то простуда и не более. Да, он, наверное, подхватил что-то, поэтому теперь так переживает из-за какой-то ерунды. А раз это болезнь, значит, должно быть и лекарство. От всего существует таблетка. Таблетка, чтобы оцепенеть. Таблетка, чтобы отупеть. Таблетка, чтобы стать вообще кем угодно. Это и есть медицина.
Промокший насквозь, Тристрам заскочил в одну из аптек, несколько букв в неоновой вывеске которой не горели, из-за чего надпись читалась как "АЕКА". Внутри никого не было.
Побродив между прилавками, он наконец подошёл к кассе и попросил молоденькую девушку дать ему каких-нибудь таблеток от депрессии. Та удивлённо вздернула брови и взглянула на Тристрама. С его лица текли дождевые капли, а черные волосы походили на мочалку.
- От депрессии, сэр? - уточнила девушка в белом халате.
- Ну да, - кивнул Тристрам. - Знаете...
Он описал ей все свои симптомы: безразборная ненависть, злоба, подавленное настроение, раздражительность.
- Последние несколько дней я не могу смотреть на себя в зеркало, - объяснял Тристрам. - Я боюсь собственного отражения, потому что мне противно. Я всё чаще думаю, что проживаю жизнь впустую, сидя на жопе в офисе и занимаясь непонятно чем. Вы читали "Хьюментари"? Клянусь, мне стало казаться, что главный герой списан с меня. Я апатичен, мне на всё наплевать, но при этом я не могу уснуть по ночам, мучаясь из-за всякой ерунды. Не знаю, как ещё вам объяснить...
- Возможно, вам необходимо успокоительное, - пожала плечами девушка. - Это всё нервы. Со временем пройдёт.
- Ну уж нет, я не могу ждать. Работа, сами понимаете. Меня достало сидеть, пялиться в экран и думать, насколько я бездарен. Если вы считаете, что мне нужно успокоительное, то пусть. Только дайте мне что-нибудь надёжное, чтобы точно сработало.
Девушка пробормотала что-то вроде "попробую поискать", а затем принялась лазить по полкам, стараясь отыскать подходящий препорат. Тристрам, как змея, наблюдал за её поисками, нервно барабаня пальцами.
Наконец девушка положила перед ним белую упаковку.
- Вот, - сказала она. - Совсем недавно завезли.
Тристрам, словно наркоман, схватил упаковку и принялся жадно читать.
- "Мизери"? - спросил он, удивлённо вздернув брови. - Это какая-то шутка? Что было в голове того маркетолога, решившего так назвать эти таблетки?
Он показал девушке переднюю сторону коробки: круглые жёлтые таблетки с черным смайликом сверху. Она лишь пожала плечами.
- В рекламе они уверяют, что работает безотказно, - сказала она, а затем посмотрела на Тристрама. - Вы брать будете?
Тристрам ещё немного повертел в руках упаковку, рассматривая смешные таблетки, а затем всё-таки заплатил и, сунув коробку в карман, вновь затопал под дождём в сторону дома - высокой серой многоэтажки на перекрёстке.
- Мизери, - сказал он, поднимаясь на лифте, и улыбнулся. - Ирония зашкаливает...
Дома он порвал упаковку после безуспешных попыток открыть её нормально. Внутри оказалось шестнадцать жёлтых таблеток с рисунком улыбающейся рожицы поверх, по восемь в двух пластинках. В инструкции Тристрам прочёл, что одной таблетки в день достаточно для взрослого, чтобы "улучшить настроение" и "повысить тонус". В инструкции также рекомендовали запивать таблетки водой.
- Какой-то бред, - сказал Тристрам, глядя на таблетки в руке. Поможет ли? Чёрт, а если нет? Неужели придётся в таком случае возвращаться в аптеку и просить вернуть ему деньги?
Налив в стакан воды, Тристрам вздохнул и отправил в рот сразу две таблетки, чтобы подействовало наверняка. Следом в его желудке оказалось двести пятьдесят миллилитров прохладной воды. Оставалось только ждать.
Он лёг на кровать, скрестив руки на груди и постарался согреться. Он не помнил, вызывают ли таблетки сонливость, но совсем скоро глаза его закрылись, и Тристрам заснул под шум дождя снаружи.
Первое, что прорезало тьму сна, был яркий белый свет и неоновая надпись, переливающаяся всеми цветами радуги: "НАРКОТИЧЕСКОЕ ШОУ". Оглядевшись, Тристрам понял, что находится на сцене, а прямо перед ним стоит микрофон, пока в закрытом ширмой темноты зале ликует и сходит с ума публика. В глаза били софиты, а за спиной стояли совершенно неизвестные ряженые люди с музыкальными инструментами в руках. Тристрам успел заметить рыжего мужчину с невероятно белой кожей, стоящего по левую руку от него в обнимку с электрогитарой. Справа же с ритм-гитарой стоял страшно худой парнишка с не менее жутким макияжем на лице и смертельно бледной кожей. За барабанной же установкой сидел почти голый широкоплечий мужчина с ярко-красными волосами. Именно он почему-то улыбнулся Тристраму и несколько раз ударил по тарелкам. Это был сигнал для всех остальных участников группы, чтобы начать. И ещё до того, как Тристрам успел что-либо понять, его рот открылся сам собой, бёдра качнулись из стороны в сторону и, выставив вперёд ногу, он неожиданно для себя запел. Во сне он не сразу узнал собственный голос - такой уверенный, громкий и с приятной хрипцой, профессионально растягивающий слова и попадающий в каждую ноту. Публика взревела, стоило ему пропеть первый куплет песни, который он слышал впервые в жизни. Когда же начался припев, Тристрам, окончательно осмелев, принялся подходить к самому краю сцены и, нагибаясь, выкрикивать слова в лица обезумевших фанатов. За его спиной громыхали гитары и пылала надпись: "НАРКОТИЧЕСКОЕ ШОУ". После недолгих размышлений, Тристрам решил, что это и есть название его группы. Он пел, прыгал по сцене и вставал в самые гламурные позы, чтобы его таким запечатлели камеры. Шоу было в самом разгаре, когда Тристрам взглянул на свои руки и вдруг понял, что, подобно остальным участникам группы, имеет неестественно бледный цвет кожи. А до плеч у него тянулись оранжевые локоны.
За пределами сна Тристрама старалась разбудить Эшли. Она трясла его за плечи и звала по имени, пока Тристрам извивался и повторял:
- Я не хочу просыпаться, я не хочу просыпаться, я не хочу просыпаться...
С лица его при этом не сходила блаженная улыбка.
- Тристрам!
Белый свет потух, и он открыл глаза, чувствую, как бешено бьётся сердце в груди. Над ним нависало обеспокоенное лицо Эшли.
- Тебе снился кошмар? - спросила она, заботливо проводя рукой по его лицу, покрытому капельками пота.
- А где шоу? - тупо спросил Тристрам, дико озираясь по сторонам. Он не узнавал собственную квартиру.
- Какое ещё шоу?
Тристрам сел на кровати, чувствуя сильную головную боль.
- Наркотическое...
Эшли села рядом и приобняла его за плечи.
- Милый, тебе что-то снилось, - ласково пропела она. - Ты устал на работе, да?
- Нет... да. Я не знаю.
Он встал на ноги и принялся мерить шагами залитую серым светом комнату. За окном всё ещё шёл дождь. Значит, он не так уж долго проспал... А спал ли он вообще?
Тристрам взглянул на Эшли.
- Где я сейчас был? - спросил он.
Его вопрос вызвал а неё недоумение.
- Здесь. На этой кровати, - ответила Эшли неуверенно. - Ты спал.
- А я точно спал? Здесь не было... моей группы?
- Что ты несёшь, Тристрам? - Эшли всерьёз забеспокоилась. - Какое ещё наркотическое шоу? Какая ещё группа? Ты бредишь.
- Возможно...
Тристрам случайно взглянул на себя в зеркало и тут же ощутил рвотный порыв. Депрессия. Точно. Он болен. Лекарство. Он купил лекарство. Ему нужно лекарство, чтобы вернуться на шоу.
- Хочешь, я принесу тебе что-нибудь поесть? - спросила Эшли.
Она подошла сзади и приобняла его за талию. Тристрам продолжал ошарашенно смотреть в зеркало. Волосы. Они должны быть оранжевыми. Но они были черными.
- Давай, - согласился Тристрам.
Пока Эшли возилась на кухне, он попробовал снова уснуть. Бесполезно. Если он хочет вырваться из этой реальности, где он бездарность, живущая в многоэтажки и работающая в офисе с утра до вечера, занимаясь неизвестно чем, то ему необходимо снова принять лекарство и наконец успокоиться. Здесь у него нет ничего, а там, куда его отправляют таблетки, его все любят, потому что он рок звезда, чёрт возьми. Он, Тристрам Уайт, стоит на сцене во главе своей группы и поёт, пока его голос вызывает оргазм у публики...
- Тристрам, - послышался голос Эшли из кухни, - здесь лежали какие-то таблетки. Ты не возражаешь, что я их убрала?
Убрала? Убрала?! Убрала, чёрт возьми? Это значит, выбросила?
Тристрам ворвался на кухню подобно разъяренному тигру Альфреда Бестера. Схватив Эшли за плечи, он принялся трясти её и кричать, плюясь слюной:
- Что значит убрала, тварь? Куда ты их дела?
Лицо его искажал страшный звериный оскал. Такое лицо можно увидеть только у торчка, дерущегося насмерть за грамм героина.
- Господи, успокойся! - завизжала Эшли. - Они там, я ничего не делала...
- Где? - орал Тристрам. - Где эти грёбаные таблетки?
- Там, там! - Эшли тыкала куда-то пальцем, закрыв от страха глаза и едва не плача. - Прошу, оставь меня в покое...
Тристрам отшвырнул её в сторону, а сам ринулся к одному из шкафчиков. На средней полке он увидел заветную упаковку с желтыми таблетками. Дрожащими руками он принялся выдавливать сразу все.
- Ненормальный, - всхлипнула Эшли за его спиной. - Что на тебя вообще нашло?
- Заткнись, - сказал Тристрам. Рука его постепенно наполнялась таблетками. - Ты понятия не имеешь, что это за лекарство...
- Ты ведёшь себя как наркоман. Тристрам!
На секунду он очнулся, взгляд его глаз прояснился, но тут же пелена вновь заволокла собой сознание. Он повернулся к ней, держа в руке горку жёлтых таблеток.
- Это лекарство, - тихо сказал, почти прошептал Тристрам, - помогает бороться с депрессией. Я не могу без него. С ним у меня есть будущее, есть та жизнь, о которой мечтает каждый. Я устал, Эшли. Я не могу без них.
- Да что эта за жизнь такая, раз её нужно перебивать какими-то таблетками?
- Дрянная. Пытка, а не жизнь. Поэтому я и оставляю её обывателям вроде тебя.
Они молча посмотрели друг другу в глазах.
- Не пей их, - сказала Эшли.
Тристрам лишь рассмеялся.
- Шоу должно продолжаться, - сказал он. - Нет сил жить в этой серости, понимаешь? Из чего состоит моя жизнь, ты только взгляни! Я просыпаюсь, чищу зубы, пью две кружки кофе, одеваюсь, тащусь на работу, где целый день выполняю поручения ненормального начальника, печатаю пачками отчёты, обедаю в окружении таких же тупиц, снова сижу за компьютером, съедаемый хандрой, гляжу в окно и вижу только чёрное небо, а когда начинаю размышлять, то понимаю, что моя жизнь - это один большой, статичный кусок дерьма, из которого я не могу выбраться, потому что всем на меня наплевать! Я заканчиваю работу, выхожу на волю, иду по улице и вижу унылые лица со всех сторон, понимая, что это лишь зеркала - в них я вижу самого себя. Я прихожу домой, ужинаю, раздеваюсь, допоздна смотрю ящик, затем засыпаю, И ВСЁ НАЧИНАЕТСЯ ПО НОВОЙ! Каждый день! Нет, с меня хватит! Я хочу... Хочу быть кем-то. Я хочу быть счастливым. Я не хочу постоянно чувствовать страх. Неужели я так многого прошу, а?
- При чём же здесь таблетки? - Эшли плакала, потому что видела безумие в глазах Тристрама. - У тебя же есть я, а ещё у тебя есть ты. Если тебя что-то не устраивает в собственной жизни, то возьми и измени её по-настоящему, а не создавай синтетическую версию...
- К чёрту! - закричал Тристрам и, засыпав в рот таблетки, принялся перемалывать их зубами, глотая горькие крошки. - Я вижу вокруг себя только красный свет, говорящий, что я ни черта не могу изменить. Да кто я такой вообще, ха-ха? Кто я такой? Кто?!
Эшли пыталась что-то сказать, но не могла. Мешали слёзы, льющиеся из глаз прямо в рот.
Проглотив остатки таблеток, Тристрам швырнул упаковку Эшли со словами:
- На, сходи купи и присоединяйся. Или оставайся жить в своей угрюмой и вонючей реальности.
- Тристрам...
Он оттолкнул Эшли, направляясь обратно в комнату. Снаружи раздался раскат грома.
- А как же любовь, Тристрам? - долетело ему вслед.
- Любовь? - Тристрам повернулся к Эшли и дико засмеялся, сгибаясь пополам. - Любовь? Нет любви, дура! Нет её! Чем быстрее ты это поймёшь, тем легче тебе будет жить для самой себя.
Он повернулся к ней спиной и скрылся в своей комнате, гонимый желанием уснуть как можно скорее. Завалившись на кровать, Тристрам моментально провалился в сон и увидел белый свет, ликующую публику, вновь приветствующую его на сцене, а также свою талантливую группу "Наркотическое Шоу". И после первых гитарных аккордов он запел, с наслаждением улыбаясь в реальности и как бы видя себя со стороны: высокого, бледного красавца с оранжевыми волосами, прижимающего к алым губам микрофон. А публика свистела, тянула к нему руки и скандировала:
- НАРКОТИЧЕСКОЕ ШОУ! НАРКОТИЧЕСКОЕ ШОУ! НАРКОТИЧЕСКОЕ ШОУ!..