Переборка. Рассказ. Начало

От автора. К XXIII веку сложилась ситуация, когда Земля и Внеземелье, включавшее обитаемые поселения на Луне, Марсе, стали иметь разные тренды развития. Причудливым образом они перекрещиваются на далёкой научной станции около Плутона. 
Серия рассказов "Плутонианские хроники", посвященных будням станции "Плутон-Орбитальный", хронологически привязана к событиям, изложенным в сериале "Вебсик".
"Переборка" - первый из рассказов задуманной серии.

1

Боцман Кен Зелёный ругался редко, но ругался. Крепкое, от души сказанное,   слово в тупых случаях доходчиво и так же старо, как само человечество.  Космическая веха в его истории заметно потеснила традиционные упоминания за счёт расширения лексикона в техническую сферу и, особенно, в область искусственного интеллекта.  Но сейчас, глядя на свою заметно (и незаметно для него самого) выросшую дочь на  голографической проекции, боцман испытывал желание вспомнить самые древние выражения. И не мог. Не хватало сил.
- Ты что натворила?! – просипел он, сдерживаясь от негодования.
Ответ пришёл через девять с половиной минут, поскольку чадо находилось с матерью на Земле, а он, боцман, на станции «Плутон-Орбитальный».  За это время отец многократно изучил собеседницу с головы до ног, отметив длиннющие, «растущие от ушей»,  ноги, выбритую голову и идиотские клипсы. У него с Луизой было четырнадцать детей, все просто замечательные, эта – средняя, но без урода в семье не бывает, как говорится.  Но почему урод в середине?..  Аномалии всегда спокойнее воспринимались в конце.
Когда родился первенец, врач, принимавший роды, показал малыша счастливому отцу и сказал:
- Вылитый боцман! Поздравляю!
И верно – младенец имел озабоченное, типично «боцманское» выражение личика, смотря на мир с неповторимым хозяйственным взглядом. И таких «боцманов» было у них с Луизой шесть. Седьмой родилась вот эта самая Мирта. После неё были ещё три девочки и потом опять мальчики.  При рождении Мирты он не присутствовал, собирая станцию «Плутон-Орбитальный» в пяти с половиной миллиардах километров от Земли. Но знал, что при рождении выражение лица у неё было крайне ехидное. Так оно и вышло. Парней-братьев она переплюнула. Сестёр тоже.
Луиза могла бы на Мирте остановиться, но у неё была идея фикс – иметь четырнадцать детей в память  о своей большой семье, погибшей в природных катаклизмах, потрясших Землю. Кен её встретил на Земле во время одной из спасательных операций, полюбил, увёз на орбиту… Как только успокоилось, она с Кеном перебралась было в один из уцелевших от бедствий регионов, но боцман уже не смог жить без своего орбитального города и его 17-й палубы. Когда его пригласили лететь к Плутону, жена согласилась при условии, что он оставит Генофонду пробы и после строительства станции вернётся обратно. Но Кен задержался. И упустил девчонку. Боцман чувствовал себя самым несчастным человеком во всей вселенной.
- …ичего особенного, папа. Я нарочно провалила профотбор и записалась в добровольцы. Все эти предлагаемые по психограммам профессульки мне не интересны.  Я хочу быть только собой. Добровольцы тоже нужны. Это прогрессоры человечества, ты сам так говоришь. Мой мозг признан годным для телепортац…  - услышал он голос дочери. -  …фирма гарантирует…  …питание хорошее. Папа, завтра моя очередь. Не волнуйся, я тебя люблю. Я вернусь, папа!
Связь оборвалась. Боцман тупо смотрел на возникшую перед ним миловидную девушку-андроида из компании дальней связи и не слышал её настойчивое предложение оценить качество и подтвердить перевод баллов за услугу. Дочь сделала вызов за его счёт. Наконец, он очнулся, перевёл баллы и выключил голофон.
«Я вернусь, папа!»… Зелёный обхватил голову руками и застонал. Он даже и не думал никогда, что дети ему так дороги. Сейчас он был готов разорвать, смять  эти миллиарды разделяющих километров… Шатаясь, боцман Зелёный покинул свой личный отсек. Куда идти-то?...
Около главного прохода он столкнулся со старшим помощником Димом Шумом.
- Вы в порядке, Кен? – спросил старший помощник, сразу почуяв неладное.
Вместо ответа боцман закрыл лицо руками, прислонился спиной к мягкой стене и сполз по ней  на пол.  Дим Шум поднёс к губам руку с браслетом-коммуникатором, сказал несколько слов  и присел рядом на корточки. Ноги боцмана помешали проехать роботележке с каким-то грузом. Тележка затормозила, принялась мигать и бибикать, но потом вдруг развернулась и уехала. Главный проход был пуст.
- Кен, - тихо сказал Шум, - в своей жизни мне приходилось рыдать так несколько раз. Один из них – когда погибла от взрыва реактора «Артемида». Я не успел долететь на помощь, хотя был недалеко. Среди её пассажиров находилась вся моя семья, Кен. Кто у вас?
- Дочь, - прошептал боцман. – Непутёвая дочь.
- Почему вы считаете её непутёвой? – спросил Дим Шум, выслушав сбивчивый рассказ товарища.  – Нас же учат уважать личный выбор. Понимаю, что хочется видеть у детей всё осмысленно и гладко, но с нашей точки зрения, вот в чём вопрос!  Они – не мы. И потом – ещё не вечер, вы сказали, что она упомянула про «завтра»?
Боцман кивнул.
- Идём, - решительно сказал Шум, вскакивая на ноги. Почти бегом он притащил за собой Зелёного в свой личный отсек, закрыл дверь и толкнул боцмана на диван.
- Сиди и молчи, - предупредил он, переходя на доверительное  «ты». – Тебя здесь нет.
Боцман молча смотрел, как старший помощник достал аппарат спецсвязи, вызвал кого-то и попросил срочно  соединить с неким Ростиславом Петровичем. Соединения долго не было. Шум молчал, боцман тоже.  Наконец загорелся сигнал контакта, старший помощник надел на голову обруч ментопередатчика для мыслеречи.  Закончив беззвучную беседу и стащив обруч с головы, Шум повернулся к Зелёному.
- Кен, сочувствую. Ты видел запись. Твоя Мирта исчезла вчера. Пока не возвращалась.
- Вчера? – прошептал боцман. – Как, вчера?
К ним кто-то пришёл -  дверь показала синюю полоску по периметру. Шум включил прозрачность. Увидев врача Бринёва с гипношлемом в руках, он пропустил медика внутрь и поручил боцмана его заботам.
- Полегчало? – улыбнулся Дим Шум, когда Бринёв закончил сеанс и ушёл. – Вот так и живём: от гипноза до гипноза, друг мой. Кен,  тебе знаком код «Во имя жизни»?
Боцман кивнул. На Земле, где была Служба жизни, этот код был высшим приоритетом действий.
- Так вот, боцман, мы  будем действовать только вдвоём. Никто больше знать не должен. Во имя жизни. Понял? Это приказ Службы безопасности Земли.
- Слушаюсь! – ответил боцман Зелёный, поднимаясь с дивана. – Во имя жизни!
 
2

Вызов с «Плутона-Орбитального» выдернул генерал-коммандера из глубокого сна. Ростислав Петрович нашарил рукой гудящий коммуникатор, выслушал дежурного и потом молча ждал соединения. Вызывали по десятой категории важности. Выше не было. Имя Дима Шума генерал-коммандеру ничего не говорило, но когда собеседник возник на экране, он его сразу вспомнил. «Артемида»! Официальная версия внезапной гибели пассажирского транспланетного лайнера состояла в сбое системы, помешавшей отстрелить аварийный реактор одного из разгонных двигателей. На самом деле реактор был штатно отстрелен, а лайнер просто исчез. Взрыв аварийного реактора зафиксировали все системы контроля, на месте катастрофы ничего не нашли, но капитан встречного грузовоза Шум по счастливой случайности шёл со включённым гравиметром и зафиксировал всплеск. Как потом выяснилось, Шум хотел засечь именно «Артемиду» - на встречных курсах скорость кораблей была достаточно высока – поэтому включил гравиметр. Прибор зафиксировал, что «Артемида» благополучно миновала грузовоз ЕК-1171 на встречном параллельном курсе через два часа после взрыва реактора. Больше её никто не видел.
Ростислава Петровича и его группу привлекли к расследованию случая с «Артемидой» потому, что увидели в её гибели марсианский след. Тогда и состоялось его знакомство с капитаном Шумом. Сухощавый, очень лаконичный капитан с мускулистыми натруженными руками и матовым лицом межпланетника, годы не видевшего земного Солнца, генералу понравился сразу. Шум сразу положил перед ним свою диаграмму с гравиметра, которой уже несколько лет пытался убедить начальство, что с «Артемидой» было что-то не так. Единственное, чего он добился за это время – трижды доказал, что гравиметр был совершенно исправен.
- Ваша версия? – коротко спросил генерал, снимая с носа старомодные очки в золотой оправе.
- Могли уйти в параллельный мир, а я зафиксировал всплеск перехода, - спокойно ответил Шум. – Но не думайте, что я грежу параллельными мирами и их фанат. Я достаточно хорошо знаю физику, чтобы понимать их вероятность и возможность перехода. От «Артемиды» не нашли обломков, она словно коллапсировала. Остался гравитационный след.
Генерал внимательно смотрел на собеседника одним глазом, второй немного косил. У Шума были светло-серые, белёсые глаза, они могли показаться «стальными», но сколько они выплёскивали ума и воли! Ростислав Петрович невольно залюбовался. Он понимал толк в людях.
- У вас руки земного плотника, откуда? – неожиданно поинтересовался он.
- Наверно оттуда же, откуда ваши, - сразу ответил капитан. – Мебель своими руками?
- Точно! – улыбнулся генерал. Контакт был установлен.
Выяснив далее, что Дим Шум хочет уйти из Космического флота в Службу изысканий и уже подал рапорт, Ростислав Петрович посоветовал ему посмотреть в сторону Службы безопасности Земли, пояснив, что понятие «безопасности» трактуется достаточно широко. Они тогда на этом расстались. По материалам Шума Ростислав Петрович организовал проверки Института Времени, но они ничего не дали. В точку гибели «Артемиды» был направлен астрофизический спутник-наблюдатель, и только в последнее время он стал доставлять интересные факты. Пространство явно «щупали». Кто и зачем?
- Дим Шум! Рад вас видеть, капитан! – услышал Дим Шум и увидел собеседника на экране. По виду в пижамной куртке, генерал был поднят с постели.
- Теперь просто старший помощник, генерал, - ответил Шум, уставно отдавая честь. Чтобы не терять времени, он коротко изложил суть и стал ждать, пока придёт ответ.
- Он - старший помощник? Мне сказали про вызов инструктора? – переключился генерал на диспетчера связи, выслушав сообщение с Плутона.
- Так точно, шеф-инструктор Службы безопасности, генерал, - ответил тот.
Ростислав Петрович понял, что Дим Шум прислушался к его доводам. Инструкторы и консультанты не входили в основной штат службы, поэтому он и потерял этого симпатичного капитана грузовоза из виду. Сделав себе пометку узнать, к какому сектору и группе Службы приписан инструктор Шум, генерал накинул халат, сунул ноги в шлёпанцы и подсел к столу, переключив беседу с коммуникатора на терминал.  Просмотрев какую-то информацию, медленно, обдумывая каждое слово, генерал продиктовал ответ. Отправив его, Ростислав Петрович взял коммуникатор. Ночь, но служба есть служба…
- Ион? Да, я… Не ложился? Хорошо, слушай. На Плутон поступила запись от одной девушки, возможно из той самой группы, которую вы с Зетом не перехватили. Мирта Зелёная. Есть? Я так и подумал…  Ион, досье мне на терминал, всю разработку тоже.
Закончив разговор. Генерал повернулся от стола и щёлкнул пальцами. Из ниши бесшумно выехал трёхногий робот-столик.
- Кофе! Большую! – приказал роботу Ростислав Петрович.  Предстояла бессонная ночь. На кофе надежды было мало, но таблетку глотать не хотелось – успеется с ней.  Досье уже пришло. Братья-близнецы Ион и Зет Петерсы не даром носили прозвище личных оруженосцев генерала. Он их, по сути дела, выпестовал, сделав не только превосходными офицерами, но и учёными-аналитиками широкого профиля, уникальными специалистами. С ними хотели работать многие, но генерал никому не отдал своих воспитанников, даже Председателю Союза континентов.
Так… В группе семь землян, все – девушки. Активность в социальных сетях нулевая. Но активность в школах нормальная, психосоциологические кривые показывают высокую устойчивость к стрессам. Интересы…  Гм, обычные. Обычные земные девчонки. Ион подчеркнул, что они представляют семь главных регионов Земли.  Словно отбирали. Но кто и когда? Ответа не было. Ростислав Петрович нашёл записи по Мирте Зелёной, её матери и братьях-сёстрах. Бросилось в глаза, что все родственники Луизы Зелёной погибли. Но погибли ли? Не редки случаи, когда «погибшие» находились среди подземных народов или на том же Марсе, или внеземельных поселениях.  Луиза давала детям имена родственников. Мирта получила имя в честь родной тёти матери по отцу.  Ростислав Петрович нашарил рукой свой кофе, отхлебнул глоток и поставил чашку обратно.
Зачем Мирта сделала запись и послала её отцу? По времени запись сделана тогда, когда она находилась в сфере действия земных операторов связи, заказ на передачу голограммы   выполнила  земная компания. Заказ был принят две недели назад, а Мирта сообщала отцу, что её очередь «завтра». Очередь на что? Две недели назад их группа покинула Землю в составе волонтёрской миссии на Луну. Вчера из этой миссии сообщили об исчезновении семи участников. Вчера. Боцман получил сообщение сегодня, тьфу, оно давно уже тоже «вчера»… Раздумья генерала прервал вызов коммуникатора.  Зет Петерс бодрым голосом сообщил, что растение мирт зелёный числится среди грузов, полученных Марсианской Автономией через доставку Вселенского Амазона.  Ростислав Петрович хмыкнул. Ассоциации Петерса бывали самыми неожиданными.
- Её телепортировали в дерево и отправили на Марс, - предположил Зет. – Это вполне допустимо, Ростислав Петрович. Мирт зелёный – это она и есть. Она же сама выделила в сообщение, что её мозг пригоден для телепортации. Яснее не скажешь!
- Зет, - мягко остановил помощника генерал. – Слетаешь в Автономию, найдёшь тот зелёный мирт? А если это не он? Вот, по статистике заказов Амазона, в тот самый день было доставлено шестьсот пять миртов во все уголки Внеземелья, и все они – зелёные. Зелёные, Зет.
- Ростислав Петрович…
- Да я тысячу раз Ростислав Петрович, – ворчливо ответил генерал. – Думайте, «оруженосцы»!
Зет отключился. Генерал снова потянулся за глотком кофе, потом экран показал ему очаровательное деревце в горшочке – тот самый мирт зелёный. Маловероятно, но…  Генерал запросил связь с Плутоном.

3

Боцман Зелёный нашёл в описи имущества станции свыше трёх десятков миртов, один из них красовался у него под носом – в холле напротив входа в личный отсек. Дим Шум и застал товарища за почтительным разглядыванием зелёного куста с белыми  волшебно пахнущими цветками.
- Он самый? – поинтересовался старший помощник.
Боцман кивнул.  Шум вдохнул аромат и закрыл глаза. Запах был очень приятный. Странно, что раньше как-то не замечалось, что такой аромат царит в холлах.
- Разрешите? – раздался молодой голос.
Они обернулись. Эва, она же Эвелина Седа, биолог станции, стояла с двумя пробирками в руке. За ней с внушительным контейнером на колёсиках улыбался маленький коренастый Юрис из сервисной группы. Старший помощник вопросительно поднял бровь.
- Мы увидели вас и решили подойти, - пояснила Эвелина. – Вас заинтересовали растения? Это специально отобранные виды с высокими бактерицидными свойствами, рекомендованные для общественных и жилых помещений полной регенерации. Вам найти описание, или что-то беспокоит?
- Нет, нет, ничего не беспокоит, - ответил Дим Шум. – Растение нам известно, просто, м-м-м… ну, некоторый интерес возник. В вашем хозяйстве всё в порядке?
- Да, - махнула рукой Эвелина, - агробот в оранжерее задурил. Вот, везём в ремонт.
- А что с ним? – поинтересовался боцман.
- Разгоняется и на полном ходу бодает переборку, краш-тест, - ухмыльнулся Юрис. – Лобовое стекло вдребезги, мозги высыпаются, а лапы шевелятся.
Боцман заглянул в контейнер. В нём на спине валялся разбитый робот, похожий на гигантскую жужелицу. Передняя часть его была смята мощным ударом. 
- Крепко, - оценил Дим Шум, зайдя с другой стороны. – С чего это он?
- Если бы знать, - ответил Юрис. – Уже не первый раз. Ремонтируем, тестируем, запускаем, всё нормально, потом вдруг ни с того, ни с чего – шмяк! Это же как разогнаться надо, чтобы разбить!
- Момент зафиксирован? – коротко спросил Шум.
Эвелина кивнула головой. Первые два случая не записали, после второго сервисная служба сама поставила у злосчастной переборки регистратор с датчиком движения и зафиксировала момент удара. Это произошло уже в третий раз.
- Троицу любим, - пробормотал боцман. Он уже понял, что надо идти в оранжерею. Но Дим Шум медлил.
- А какая там у вам переборка и что за ней? – спросил старший помощник.
- Да ничего там нет, кроме рассады! Переборка самая обычная, передвижная, из пластметалла, кажется, - ответила Эвелина. – Прозрачная такая…
- Из дюропласта она, - уточнил Юрис. – Была б обычная, он бы её пробил. Броневая переборка. Другой просто не нашлось, а им надо было отгородить площадку молодняка. Вот и поставили.
- Вы ставили? – уточнил Шум.
- А кто же! Вот и бегаю теперь…
- Слушайте, а в этой переборке не может быть ничего, что вызывало бы у робота такую агрессию? – вдруг спросил Зелёный. – Замените переборку, ну в ЗИПе поищите, разрешаю…
- А нечего искать, - отозвался Юрис. – По приказу директора строим базу на Плутоне, и все ресурсы отправлены туда. Все на базу, всё на базу, читали лозунг? Сам я тоже завтра улетаю туда вниз на неделю, Эва без бота ковыряться совочком будет, пока я не вернусь.
- Так что, кроме вас на станции никого из Сервисной службы нет? – ошарашенно спросил Шум. – А дежурные?
- Я и есть дежурный, - пожал плечами Юрис. – Весь личный состав передислоцирован на строительство базы. Ударная стройка…
С этими словами он извинился и повёз контейнер с пострадавшим роботом дальше.
- В оранжерею! – сказал Шум.  Административным просчётом такая ситуация быть не могла. Стройка могла быть ударной, но срочности никакой не было, директор сам говорил, что всё надо сделать обстоятельно и на века.  Кто туда отправил Сервисную службу целиком – не понятно, возможно, она сама отправилась, ребята молодые, горячие, засиделись без дела. Тут на станции всех дел – засоры канализации, да энергощитки. Ну, антенны приходится чинить, выходить наружу. Юрису с агроботом даже повезло, рассуждал Шум, идя за Эвелиной и Зелёным по долгим коридорам к подъёмнику на оранжерейную палубу. Кроме пищевых оранжерей там был станционный «парк» с большим водоёмом и пляжем.  Всё оснащение – от Первой звёздной,  натуральные раритеты. Выглядело шикарно, громадно,  но большой популярностью на станции «Плутон-Орбитальный» не пользовалось.  Молодёжь любила собираться в небольших холлах, были, конечно, отдельные любители пляжного отдыха, они и заглядывали сюда.  Вот и сейчас на песке было расстелено одинокое полотенце, а в воде маячила красная купальная шапочка.  Подвижная дорожка проскользнула зигзагом сквозь искусно сделанные заросли. За ними начиналась стеклянная стена оранжереи. Эвелина приложила свой браслет к жёлтому кругу, и створки входа разошлись, пропуская внутрь.
Голубого неба, как на пляже, тут не было.  Тянулись ряды делянок с подвешенными над ними светильниками. В их свете универсальный искусственный грунт переливался перламутром, были видны дружные всходы. У входа стояли сегвеи, но Эвелина быстро увела своих спутников куда-то влево  на новую движущуюся дорожку. Проехав густой яблоневый сад, она сошла с неё и остановилась перед дюралепластовой переборкой.
- Вот здесь, - сказала девушка. – Здесь всё и происходило.
- А что там, внутри? – поинтересовался Шум. Боцман Зелёный осматривал оставленные роботом царапины на поверхности ограждения. Удар был силён, но пробить переборку он не мог. На расстоянии нескольких метров от него виднелась свежая пахота, видимо робот с неё и набросился на «противника». Боцман удивлённо поскрёб затылок  - от агробота такого форсажа ожидать было сложно.
- Опытное поле, - ответила Эвелина. – Естественный марсианский грунт, в котором мы пытаемся что-то вырастить в иных климатических условиях. Поэтому отсек изолирован, вход через шлюз. Ой, - заметила она пробирки в своей руке, - мне надо их поставить в активатор, а я забыла… Вы подождёте? Я быстро!
- Что в них? – остановил её Шум.
- В одной - семена, в другой – не знаю что, камушки какие-то мелкие, голубенькие. По спецификации эксперимента, они должны быть вместе, даже в грунте.
Шум попросил у неё пробирки, рассмотрел сквозь стекло содержимое и молча вернул. Эвелина убежала.
- Семь семян и семь «камушков», - сказал старший помощник боцману. – И закон робототехники: «Робот не имеет права причинить вред человеку своим действием или бездействием». Кажется, «теплеет», Кен!  Осталось уточнить, был ли внутри человек, когда робот кинулся кого-то спасать…
- Не верится, что в этом  есть какая-то связь с Миртой, - покачал головой боцман. – Разве что «семь»… Но все эксперименты на год вперёд расписаны…
Дим Шум не ответил.  Заметив в отдалении мирно ползущего агробота, он сходил и притащил робота. Затем нашёл небольшой плотный комок грунта, достал личный ключ и исчез в шлюзе. Через некоторое время на глазах у боцмана агробот бешено завертелся на месте и вдруг кинулся на дюралепластовую переборку, разбив носовую часть.
- Видел? – раздался за спиной ошарашенного боцмана голос Шума. – Я всего-навсего кинул манипулятором комочек грунта. Там никого нет, но там человек, Кен. Или эманации человеческого крика о помощи, которые услышала эта бедная машина, но не слышим мы.

 4

Присланная с Плутона спецификация эксперимента выглядела совершенно безобидно. Зет Петерс смотрел на описание, стараясь увидеть в нём скрытый двойной смысл – и не мог. Обычный марсианский грунт засеяли мелкими фракциями голубых кристаллов  - они не выросли. Кроме как на Марсе они нигде не росли. Вторая часть включала пробы с  неприхотливым растением пустыни - цереусом. Оно тоже расти не захотело. В третьей части появлялся некий «активатор»… Зет вызвал брата.
- Ион, посмотри, друже, по нашим марсианским записям, что могло называться активатором на их сленге? Не мог это быть сканер разума?
- Н-нет, не обнаруживаю, - отозвался через некоторое время брат. – А зачем он там? Там же растения, семена… Они, кстати, там разные, одно из них семя мирта. Я за эту ночь совсем оботанился…  Активатор там, наверное, для ускорения роста, на Земле-то первые цветы у мирта из семени через пять лет ждут. А там на весь эксперимент несколько месяцев отпущено.
Они работали параллельно. В десять утра их ждал генерал. Нужны были рабочие версии. Зет обхватил голову руками и сжал её, словно это могло выдавить полезную мысль. Потом сел на пол, на коврик для йоги, начал медитацию, выкидывая из головы всё в пустоту. Такая «чистка» дала результат – выкристаллизировалась  мысль. Петерс «повертел» её со всех сторон и стал надиктовывать…
Ростислав Петрович ждал их на веранде своего дома в Загорном. Перед ним на круглом плетёном из натуральных прутьев столе лежал мобильный терминал высшего командного состава. Когда офицеры прибыли, он молча показал на свободные плетёные кресла. Все знали, что такую дачную мебель Ростислав Петрович мастерил на досуге сам по старинным образцам, иногда одаривая сослуживцев. Кроме него самого, никто не знал причины такого пристрастия: в таком кресле за таким столом молодой лейтенант запомнил свою возлюбленную, прощаясь с нею перед командировкой, которая оказалась разлукой на всю жизнь.
- Ну что, - сказал генерал, оторвавшись от терминала и посмотрев на братьев своим «фирменным» взглядом, - работать будем?
Он рассказал, что поисковая группа в поясе астероидов остановила грузовой челнок, на котором с Луны тайно улетели семь девушек. Все они найдены в бессознательном состоянии на странной карусели с креслами, развёрнутыми к центру. Карусель быстро вращалась, девушки были пристёгнуты, упасть они не могли. В центре карусели был установлен марсианский голубой кристалл, такие же кристаллы поменьше заменяли в креслах подголовники.
- Разновидность устройства вышибания памяти, какое используют подземные народы,  - прокомментировал Ростислав Петрович. – На марсианский лад с некоторыми дополнениями. Девчонки живы, но что с мозгами у них – пока не понятно. Докладывайте, ребята.
Ион и Зет переглянулись. Как всегда, первым начал Ион. У него лучше получалось докладывать, особенно, когда докладывать особо нечего. Но, к их удивлению, гипотеза генералу понравилась.
- Почвенный мозг, говоришь? – Ростислав Петрович снял старомодные очки, которые упорно носил. – Звучит фантастично. А зачем он на Плутоне?   
- Набор семян, - напомнил Зет. – Есть мнение, что они персонифицированы. Семя мирта там есть. Почва – просто передаточное звено. Но смотрите, как логично: сперва забрасывается на планету особая почва с кристаллами, она служит приёмником-ретранслятором, передача идёт в семена, семена растут, а за это время привозятся клоны…
- …которые едят растения, умнеют и создают новую цивилизацию на Альфа-Бета-Гамма, - улыбнулся генерал. – Можешь не продолжать, фантазёр. Но логика в гипотезе есть, не спорю.   Сходство имени с семенем может быть случайным, если не фраза Мирты, что её мозг пригоден для телепортации. Кто признал его пригодным?
- Служба жизни представила все случаи, когда Мирта Зелёная обращалась к медикам. Но мы допускаем, что они ни при чём. У нас телепортацией занимались только фирма «MAS», которой давно нет, Институт Времени, который подпольно ничего делать не станет, и Марсианская Автономия, но она на Марсе, - ответил Ион. – Остаются подземные народы, от них информации очень мало. Или Марсианская Автономия имеет агентов на Земле…
Их прервал вызов  коммуникатора. Генерал ответил, выслушал сообщение, поблагодарил и посмотрел на молодых офицеров.
- У всех девушек обнаружены следы ношения марсианских «паутинок», - сообщил он. – Они могли не отдавать себе отчёт в своих действиях, их «вели».  Но самих паутинок не нашли. Нашей группе предложили изучить этот случай. Официально привлечь нас они, по понятным причинам, не могут.
- Извините, я не закончил, - продолжил Ион. – Выяснилось, что все члены той группы по нескольку раз смотрели голофильм «Марсианский фестиваль», а некоторые, в том числе Мирта Зелёная, даже приняли участие в одноимённом реалити-шоу.
Генерал поморщился от досады. Этот голофильм он считал совершенно тупым поделием земного Головуда. Кроме названия, в нём ничего истинно марсианского не было.  Но тут его посетила мысль.
- Шоу, говоришь? – очки генерала вернулись на нос, но глаза смотрели поверх. – На шоу просто так не попасть…
- Вот именно! – вдохновился Ион. - Там отбор.
Ростислав Петрович покачал головой.
- Отбор идёт уже в самом голофильме. Кажется, это не такая простая штучка под дурацким колпаком. Проведите экспертизу, результаты мне на стол.  Все свободны.
- Даже чай не предложил сегодня, - вздохнул Зет, когда они с братом уже летели на коптере над первым перевалом. – Споём, что ли?
Ион кивнул и затянул «Звёзд полно кругом, путь далёк лежит». Зет поддержал.

5

Дим Шум спокойно слушал директора. Грант Маринкин пытался убедить его, что базу на поверхности Плутона надо сделать как можно скорее. Старший помощник не имел ничего против, но довёл до директора мнение, что без сервисной службы и резерва активного персонала станцию оставлять не стоит.
- Ну что тут может произойти на наших задворках? -  недоумевал Маринкин. – Метеоритный прогноз спокойный, транспортов нет, полный штиль. Самое время ударно потрудиться на Плутоне.
- Директор, я вас целиком поддерживаю, но прошу учесть моё мнение, - настаивал Шум.
- На чём оно основано, хотя бы? Желание перестраховаться?
- Считайте, что да. Но интуиция меня никогда не подводила, поверьте.
 Они сошлись на том, что Дим Шум составит список персонала, необходимого на борту станции. Увидев в нём боцмана Зелёного, директор снова заспорил.
- Боцман сейчас находится в нестабильном состоянии, - сообщил Шум. – У него личная трагедия: погибла дочь. Я его опекаю лично, даже отстранил от вахт.
- А врач что говорит? – поинтересовался Маринкин.
Вместо ответа Шум показал директору кадры скорбно сидящего боцмана в холле перед цветущим миртом и многозначительно повертел пальцами у виска.
- Его дочь звали Миртой, почти так же,  как это растение, - пояснил Шум. – Несчастный отец очень скорбит, директор.
Маринкин пристально посмотрел на старшего помощника: сентиментальности за ним ранее не замечалось.  В сводке событий на борту про гибель дочери боцмана не было ни слова. С другой стороны, директор знал, что семья Зелёного осталась на Земле, могли ему оттуда сообщить по личной связи, дело такое, тонкое. Вздохнув, Грант спросил, нужна ли какая помощь.
- Я сам случайно узнал, - сказал Шум. – Наткнулся на него в коридоре, когда пришло известие.
Это была чистая правда. Многие члены экипажа не распространялись о своих семьях, у многих они остались на Земле.  Были люди и с орбитальных городов, с лунных поселений-космопортов, по старинке называемых «лунопортами».  Личные новости можно было узнать случайно. Директор молча пожал руку старшему помощнику.  Боцман остался на станции. Сам директор улетал ближайшим рейсом планетолёта «Гибралтар» на Плутон, намереваясь пробыть там достаточно долго.  Для строителей базы были выгружены две спасательные капсулы, вмещавшие до сотни человек.   После создания основного купола они становились вспомогательными помещениями.
О том, что Мирта жива, Дим Шум узнал до отлёта «Гибралтара», но боцману ничего не сказал. Кен Зелёный провожал строителей в шлюзе с печатью глубокой скорби на лице. Из всех присутствующих один директор, да врач Бринёв понимали,  в чём дело.
- Кен, Мирту нашли, жива, - сообщил Дим Шум, когда боцман появился в ЦУПе станции. – Но она без памяти, Кен, там врачи разбираются. Мне только что сообщили. Их всех нашли. Всех семерых.
Боцман глубоко вздохнул и закрыл лицо руками.
- Кен, - тихо сказал старший помощник, - успокойся. Девочке помогут. Но нам надо вытащить сети, понял? Сети, боцман. Дело жизни. Кен, при тебе Мирта смотрела голографический фильм «Марсианский фестиваль»?
- Да я сам его ей дарил на новый год! – распахнул глаза Зелёный. – Она  попросила эту чушь! Я только начало посмотрел и плюнул…
- Так у тебя есть запись?!
Боцман кивнул. Шум велел принести и найти приватное место для просмотра. Через некоторое время Зелёный вышел на связь из астрофизической лаборатории.
- Физики все отбыли строить  на  Плутоне, а проектор у них хороший, и зал маленький есть,  - доложил он. – Мешать никто не станет.
Когда Шум пришёл, у боцмана всё было готово к просмотру. Но старший помощник принёс с собой и установил на треножнике маленький аппарат.
- Если мы будем терять самоконтроль, то он сразу отключит сеанс, - пояснил Дим Шум. - За себя я не боюсь, прошёл в своё время всякие треннинги, а ты, Кен, можешь «поймать зайчика». Ну вот, готово, начинаем.
- Подожди, - остановил его боцман. – Объясни толком, чего бояться. Кто предупреждён,  тот уже вооружён, верно?
- Верно, - согласился Шум. – Боимся того, что в этом фильме зашит код. Код самый простой – желание играть в одноимённом реалити-шоу. Здесь его нет, но желание может возникнуть. Именно на это желание могла попасться твоя Мирта.
- Девчонка -  могла, - сказал Зелёный,  - но не два мужика, которые много чего повидали. Ты серьёзно, Дим?
- Абсолютно, как и то, что я попрошу тебя перед сеансом войти в образ своего детства. Ты – ребёнок и смотришь этот фильм. Поехали!
Кен Зелёный откинулся на спинку кресла. Перед ним возникла вертикальная колонна, раздвинувшаяся в полусферу голограммы. Помимо воли, он закрыл глаза и услышал голос матери:
- Ке-е-ен! Ке-ен!...
- Кен! – вдруг сказала мама мужским голосом. Боцман не сразу понял, что видит перед собой Дима Шума.   
- Что ты видел? – спросил старший помощник. – Захотел в реалити-шоу?
- Маму слышал только,  - отозвался боцман. – Давай эту марсианскую муру посмотрим и закончим на ней.
- Уже посмотрели и кончили, - усмехнулся Дим Шум. – Ты «поехал» после первых же кадров. Прогон остановился. Доказательства получены и отправлены на Землю. Ты тоже можешь считать, что твои мозги пригодны «для телепортации», Кен.

Продолжение следует.