Мудрец изумрудного округа

Наталья Патрацкая
Мудрец изумрудного округа




Часть 1. Снежный король


   В воскресное утро я сидела дома, пытаясь выразить тоску через переборы струн. Немного поиграв, я бросила гитару в кресло, новая мелодия у меня сегодня не получалась. Шестиструнная гитара дребезжала. Чистые звуки исчезли, словно их никогда не было.
   Да еще мать, заглянув в комнату, спросила:
   — Марина, когда сегодня постель за собой заправишь?
   — Никогда! — вскрикнула я и легла лицом вниз.
   Мать вздохнула оглушительно.
   В гитаре жалобно вздрогнула струна.
   Дверь захлопнулась.
   Я осталась в комнате одна, не считая лежащей в кресле гитары. Илья бросил меня! Я жалобно всхлипнула, я уже неделю всхлипывала по этому поводу. Мне было жаль себя, такую стройную девушку!
   Я приподнялась на локтях, посмотрела в окно, увидела серое небо и опять плюхнулась лицом в подушку—подружку. Потом резко вскочила — меня осенила простая мысль, что мой любимый Илья ушел к подружке Лизе! Конечно, он бросил меня, такую стройную и тонкую! Слезы обиды мгновенно высохли, появилась непонятная улыбка, которая блуждала по моему лицу, словно я задумала смешную шутку.

   У Ильи на самом деле были свои проблемы: его родители развелись. Он выбрал отца. Мать его еще два года назад отказалась от него в пользу отца, а сейчас они разменяли квартиру и разъехались. Ему вообще было не до меня, он осваивал новую квартиру, новый район, новую жизнь. В доме царил мужской порядок — или беспорядок после переезда, что было ему абсолютно безразлично.
   Идеальный порядок был в моем доме, можно было подумать, что пыли вообще не существует, у нас в квартире всегда и все блестело! Порядком в квартире занимались мать и бабушка, которая без очков ничего не видела, но признавала как факт, что гитара живет в кресле.
   Я взяла в руки гитару, провела рукой по струнам, перебирая аккорды, и воскликнула:
   — Почему у меня нет пажа, который заправил бы эту постель!
   Гитара вырвалась из моих рук, встрепенулась и превратилась в Илью или очень похожего на него парня.
   — Гитарный паж! — выдохнула я.
   — Так точно, я Ваш паж, госпожа Марина! Что делать прикажете?
   — Постель заправить.
   — Слушаюсь, госпожа!
   Гитарный паж в мгновение ока застелил постель и превратился в гитару.
   В комнату зашла мать:
   — Марина, как тебе удалось по струнке застелить постель?
   — Так получилось.
   — Молодец, — сказала мама и вышла из комнаты.
   Дверь закрылась. Я осталась в комнате одна и радостно хлопнула в ладоши, потом удивленно посмотрела на кресло: в нем сидел некий прототип Ильи.
   — Слушаю, госпожа! — воскликнул парень из кресла.
   — Нет, так не пойдет! Я одна живу в этой комнате, а теперь ты еще навязался на мою голову, — недовольно проворчала я.
   — Вы меня звали, госпожа! Вы хлопнули в ладоши, и я появился для выполнения Ваших заданий.
   — Нет у меня для тебя заданий! Из-за тебя у меня теперь гитары нет. И кресло ты занял, господин Гитарный паж, или кто ты там еще! — быстро проговорила я, как обиженная девушка.
   — Я — Шурик Пион. Я принял образ того парня, который Вам, госпожа, так нравится, чтобы Вы больше не плакали, — с нравоучительной ноткой в голосе проговорил гитарный рыцарь.
   — Я уже не плачу, можешь уходить в свою гитару, а я буду на компьютере слушать мелодии, — ответила я и включила компьютер.

   В комнату резко открылась дверь. На пороге стоял отец с шальными глазами. Увидев в комнате парня, он воскликнул:
   — Марина, почему Илья живет в моем доме? А?! — взревел отец и стал доставать ремень из шкафа в прихожей.
   — Папа, это не Илья, это гитара!
   — Где гитара? Он у тебя здесь сидел! Правда, гитара в кресле. Мне что, показалось?
   — Папа, тебе показалось.
   На пороге появилась мать:
   — Что шумите?
   — Мама, папа решил, что он увидел в кресле Илью, но там лежит гитара!
   — Отец, я два раза уже была в комнате, там не было Ильи. Говорила тебе, не пей на голодный желудок, завтрак уже готов.
   — Я что, пьяный? Да я не пил сегодня!
   — Нет, отец, ты сегодня с утра пьян, — сказала мать.
   — Вы чего сегодня против меня, да еще Илью с утра позвали?! — обиженно сказал отец и пошел на кухню.
   Я вышла из комнаты и тоже пошла на кухню. Услышав звонок в дверь, повернулась к двери. На пороге стояла беспечная подруга Лиза, выкрашенная в блондинку.
   — Марина, привет! Можно я поиграю на твоей гитаре? Мать сказала, что не купит мне гитару, пока я не научусь хоть немного играть, — весело проговорила Лиза.
   — Лиза, раздевайся и проходи в комнату, я сейчас поем и приду.
   Только я села за стол, как услышала вопль из своей комнаты. Я бросила ложку и побежала в комнату. Открыв дверь, невольно рассмеялась: на коленях у Лизы лежал Шурик, а она пальцами ударяла куда—то в область его пупка. Я закрыла дверь в комнату и вернулась на кухню.
   Отец, посмотрев на меня, спросил:
   — Марина, это кто у тебя кричит в комнате?
   — Лиза играет на гитаре.
   — У меня нет галлюцинаций. Прости, дочь, но я не слышу звуков гитары!
   — И не услышишь, — буркнула я, откусывая бутерброд.
   — Вы меня с ума сводите, — недовольно и обидчиво сказал отец.

   Лиза попыталась сбросить с колен парня:
   — Илья, ты откуда здесь взялся? Я что—то пропустила?
   — А я не Илья, я Шурик из циркового училища!
   — Ты что, брат Ильи? Но я взяла в руки гитару, а ты откуда взялся?
   — Я — гитара!
   — Не заливай! Говори, куда дел гитару? Меня отпустили на полчаса, а ты мое время тратишь.
   Лиза не могла понять, что это не Илья, а Шурик, такие чудеса в ее голове не умещались.
   Я вернулась в комнату и плотно закрыла за собой дверь.
   — Лиза, ты зачем с собой Илью привела? — спросила я.
   — Ты чего гонишь?! Подруга, называется! Илья — мой, а он у тебя дома сидит! — запричитала Лиза.
   — Если Илья — твой парень, то какие вопросы? Лиза, куда ты спрятала гитару? Ты пришла играть на гитаре и не играешь?
   — А где эта твоя гитара? Тут Шурик, а не Илья!
   — Так. Так ты еще и Шурика ко мне привела? — спросила я напористо.
   — А ну тебя! Я домой пойду! — разозлилась Лиза.
   — Проваливай, — раздался голос Шурика.
   — Вы чего меня гоните! — вспылила Лиза и выскочила из комнаты, потом вернулась. Она хотела что—то сказать, но, увидев гитару в кресле, открыла рот просто так, а потом выдохнула: — Жадная ты, Марина, я ушла — и гитара появилась!
   Я посмотрела на подругу, проводила ее до двери, взяла гитару в руку, засунула ее в шкаф и спокойно подошла к компьютеру. Только я открыла таблицу с перечнем мелодий, как почувствовала на  своих плечах руки.
   — Госпожа, меня нельзя прятать в шкаф, — назидательно проговорил Шурик.
   — Если ты Гитарный паж, так и сидел бы там, куда тебя засунули! — вскричала я. — Не даешь мне музыку послушать! — и я включила любимую мелодию на полную громкость.

   В соседней комнате мать зажала уши от таких звуков. В потолок кто—то стал стучать. Через минуту раздался звонок в дверь — это пришел сосед из квартиры, расположенной выше этажом:
   — Сделайте музыку тише, у меня жена болеет.
   Я уменьшила громкость и подумала, что эти, которые живут этажом выше, постоянно что—то сверлят, но ведь мы к ним не бежим и не просим перестать стучать и сверлить.
   — Шурик, ты так и будешь мне мешать? — спросила я у парня.
   — Я Ваш Гитарный паж! Я буду Вам помогать жить!
   — Ага, я тебя не звала! Вот подарю тебя Лизе! Я видела, как ты на ее коленях лежал!
   — О, меня уже ревнуют?
   В комнату вошла бабушка:
   — Марина, это ты, что ли? А с тобой кто стоит? Это твой отец или мать? Я что—то совсем не вижу.
   — Бабушка, я одна в комнате.
   — Но я вижу два темных силуэта, только не пойму, кто они.
   — Я одна.
   — Одна так одна, а вы поели? Ложки освободились? Пойду и я поем, — и бабушка пошла на кухню.
   — А тебя, господин паж, кормить надо — или вы святым духом питаетесь? — спросила я.
   — Меня кормить не надо, я не человек, — проговорил Шурик как робот.
   — Это все чушь! Но в понедельник у меня концерт, я должна играть на этой гитаре! Ты это понимаешь?
   — Без вопросов, играй! — излучая спокойствие, сказал Шурик.
   — Играть на твоем пупке?
   — Об этом надо еще подумать.

   Лиза позвонила по телефону Илье:
   — Илья, ты сегодня был у Марины утром?
   — Лиза, у тебя случайно котята не родились?
   — Это у тебя щенки родились! Я спрашиваю, ты был сегодня у Марины?
   — Отвечаю: я ее не видел неделю. Мы с отцом переезжали на другую квартиру.
   — Поняла. А у тебя нет брата?
   — Ты в своем уме сегодня?
   — В своем уме, но я дома у Марины видела парня, как две капли похожего на тебя.
   — Ты хочешь сказать, что я не знаю все разборки своих родителей? Интересно! Я у них спрошу про брата.
   — Спроси, — сказала Лиза и положила трубку телефона.

   Илья пошел в комнату к отцу и спросил:
   — Папа, Лиза мне позвонила и сказала, что у Марины сегодня дома видела моего брата!
   Глаза отца округлились, потом налились гневом:
   — Это все твоя мать! Вот видишь, сын! Я даже не про всех ее детей знаю! Это надо выяснить! Она требует, чтобы я ей платил на тебя алименты, а жить при этом ты будешь со мной! Это я должен кормить ее ребенка, и неизвестно какого?!
   — Лиза сказала, что он мой брат.
   — Еще чего! Не понял! — впал в транс отец.
   — А я понял?! — возмутился Илья.
   — Раз не понял, так езжай к Марине и выясни все на месте, а уж потом будем спрашивать о брате у твоей матери.
   Дверь Илье открыл отец Марины:
   — Вот и Илья явился! Но я тебя сегодня у Марины в комнате уже видел, только не видел, когда ты выходил! Нет, надо хотя бы пива выпить, а то совсем не помню, как люди входят в квартиру и как выходят!
   Илья резко открыл темную дверь в комнату Марины и остолбенел: перед ним сидел он сам.
   — Марина, это кто у тебя?
   — Дверь закрой.
   — Закрыл. Это кто? — спросил Илья, показывая на парня, сидящего в кресле.
   — Ты, естественно!
   — Я — это я. Это — кто?!
   — Твой брат.
   — Я один, братьев у меня нет.
   — Значит, есть у тебя брат. Не видно, что ли? А ты у него спроси, его Шурик зовут.
   — Шурик, ты мой брат? — спросил Илья, озадаченный до последней степени.
   — Нет, я не твой брат, я ее слезы о тебе. Илья, Марина любит тебя первой любовью. А я — олицетворение ее желаний.
   — Не издевайся надо мной! — возмутился Илья.
   — Хорошо, я — гитара!
   — Ты человек, не видно, что ли!
   Неожиданно Шурик превратился в гитару, лежащую в кресле.
   — Что это было? — спросил Илья.
   — Сама не знаю. Так с утра продолжается, — ответила я.
   — Можно я эту гитару себе заберу?
   — Мне играть в понедельник на концерте.
   — Я тебе свою гитару отдам.
   — Тогда поиграй на этой.
   Илья взял в руки гитару, но от неожиданной тяжести опустил ее на пол. На полу лежал Шурик и потирал свою шею.
   — Мог и осторожнее брать меня в свои руки, — сказал он.
   — Илья, да ну его! Идем на дискотеку!
   — Идти пора, а то опоздаем, — согласился Илья.
   — А я? — спросил Шурик.
   — А ты, гитара шестиструнная, спи в кресле, — ответила я.
   Удивительно, но Шурик незамедлительно превратился в гитару и занял свое место в кресле.

   Илья махнул ему рукой и спустился в квартиру к своей бабушке.
   — Ба, привет! Я хочу гитару.
   — И давно хочешь?
   — Минут пять.
   — А кто на ней играть будет?
   — Я буду играть на гитаре!
   — Не верю! — ответила бабушка.
 
   Я сидела перед зеркалом, вглядываясь в черты своего лица. Иногда я тянула волосы за их кончики. Или вставала с пуфика и осматривала свою талию со всех сторон. Вердикт  мой был прост: серая мышка. Да, я невзрачная девушка. Никто меня не любит и не жалеет. Я девушка — невидимка. "Умница — разумница, про то знает вся улица, кот да кошка", — вспомнила я строчку из детской книжки.
   Еще я хорошо помнила чудесную сказку, в которой добрая фея спасла девушку от прозы дня, отправив ее в карете из тыквы к принцу. У меня были тетушки, но среди них фей не было и помощи ждать было неоткуда.
   Конечно, я смотрела передачи, в которых из серых мышек на экране делали мерцающих звезд. Но меня никто не возьмет в передачу, никто не отправит в зеркальную примерочную показывать фигуру всему свету, никто не сделает из меня принцессу на один вечер. Мне захотелось заплакать, но слез не было.
   Совершенно случайно я заметила две кнопки на створках. Я никогда так внимательно не смотрела на себя в старое зеркало, прикрепленное к туалетному столику. Я одновременно нажала на две кнопки. Нет, я не превратилась в принцессу.
   Но зеркало! Оно преобразилось. На зеркале появились морозные узоры. У меня возникло ощущение, что надо мной появилось ажурное облако фаты. Нет. Фата — явный перебор желания. Мне  хотелось быть красивой на сегодняшнем празднике. Время таяло, а я все еще была сама собой.
   А кому я нужна? Никому! Когда я училась в школе, то симпатий к моей особе среди парней не наблюдалось. Одноклассники видели моих одноклассниц, а меня никто не видел, кроме учителей. Даже девчонки из класса на меня не обижались, хотя между собой они постоянно спорили и ругались.
   Я еще раз посмотрела на себя в зеркало перед тем, как принять окончательное решение по поводу макияжа, но лицо расплылось и исчезло. Я потрогала лицо. Оно было на месте, но как на лицо нанести косметику, если лица нет в зеркале? Задачка не простая. Тогда я покрутила пальцами перед зеркалом, но и пальцы в серебристом стекле не отражались.
   —  Мы так не договаривались! — вскрикнула я и отступила на шаг от зеркала.
   Интерьер комнаты в зеркале не отражался. Я невольно взяла пудреницу, но она оказалась пультом с сенсорным управлением. Я решительно нажала на красную кнопку.
   Зеркало включилось. Оно оказалось обычным монитором. Я  нервно рассмеялась, ведь это зеркало стояло на этом месте еще до моего  рождения...
   На столе засветился зеленый светодиод, появились кнопки клавиатуры. Я глубоко вдохнула и открыла почту. Первое письмо сообщало, что на компьютере стоит программа для макияжа.
   Я открыла программу и с большим вниманием стала рассматривать свое лицо в многочисленных вариантах макияжа. Мне стало нестерпимо грустно, когда я дошла до варианта с черными губами и черными кругами вокруг глазниц.
   После очередного вздоха я открыла второе письмо, которое сообщало об установке программы с вариантами одежды лично для меня. Перед глазами замелькала фигура в разных одеждах.
   —  Мне какая польза от всей этой одежды? — заплакала я от одного вида волшебных или примитивных комплектов.
Я открыла третье письмо, которое гласило, что я могу выбрать себе молодого человека. Естественно, тут же рядом со мной на мониторе появились молодые люди. Я села на стул и из моих глаз полились слезы рекой.
   —  Что за кино на мою голову? — спросила я с отчаяньем в голосе.
   Вверху над экраном появился свет, послышался механический голос:
   — Марина, выбирай грим, одежду и молодого человека.
   — Автомобиль мне не предлагаете? — спросила я ехидно.
   — Автомобиль прилагается к тому комплекту, который ты выберешь.
   — Отлично! — воскликнула я и рассмеялась: терять мне было нечего, а предложение было более чем заманчивое.
   Я быстро выбрала комплект сиреневой одежды, макияж, почти сразу нажала кнопку рядом с парнем и отвернулась в сторону окна.
   Когда я повернула голову к экрану, то увидела свое отражение в зеркале. Я увидела контуры своего лица, но оно напоминало лицо прекрасной ведущей концерта, который шел в это время на телевизионном экране.
   Я увидела свой силуэт в платье ведущей, и рядом со мной стоял молодой человек, с которым она вела концерт. Я поняла весь юмор ситуации. Получилось, что красавица с телеэкрана шагнула в мою комнату вместе со своим партнером.

   Итак, в комнате было уже два человека: я и некий молодой человек.
   — Ужас! Мне что, так и идти на праздничный вечер? Все подумают, что я двойник известной красавицы, что у меня своего вкуса нет! Что я нашла двойника ее парня! — запричитала я.
   — Время выбора истекло, — сказал механическим голосом молодой человек.
   И зеркало стало обычным трельяжем на старом столе.
   — Марина, мы идем в клуб? — спросил парень.
   — Мы идем в клуб. А у тебя есть автомобиль?
   — Вероятно, есть. Выйдем на улицу — увидим.
   У входа в подъезд нас ждал лимузин последней модели, при нашем появлении дверь приоткрылась, а ключ приветливо закачался. Мы сели в машину, поехали и приехали в клуб, где меня приняли за двойника красавицы, такой известной, что при виде меня улыбки поплыли по холеным лицам публики. Спрашивается: кому нужен концерт с моим участием?
   У меня стали просить изобразить голос знаменитости. Мой спутник  всем улыбался. Его приветствовали. А я? Я попала в шоу, но способностью к пародиям я не обладала. Оставалось играть выбранную роль. Вскоре публика смотрела в другую сторону. Про меня забыли.
   Не забыл ее молодой человек. Он улыбнулся:
   — Все нормально. Я проходил подобную ситуацию. Ведь я – Шурик. А ты красивая.
   — Правда? Что мне здесь делать? — спросила я растерянно.
   — Иди за мной. У нас есть столик на этот вечер. Наблюдай. Сама поймешь, что здесь все просто и дорого одновременно. Не волнуйся.

   Я посмотрела на стол, на публику, которая разошлась по своим столикам. Я еще раз взглянула на Шурика в новом облике и опустила взгляд в салат. Странный вкус пищи отвлек от грустных мыслей. Я впала в транс. Внезапно меня осенило, что все, что со мной произошло за последний час, — это просто сказка, и нечего мне показывать людям свою унылую физиономию. Я непроизвольно улыбнулась и открыто посмотрела в сторону Шурика.
   Его не было! Что за цирк?!
   Я посмотрела на публику и увидела картонные фигуры. Это я одна сидела среди картонных фигур с лицами и фигурами знаменитостей! Открылось окно. Подул холодный ветер. Картонки зашатались и одна за другой упали на пол. Я попыталась встать, но не смогла — я приклеилась к стулу, поэтому встала вместе со стулом и пошла.
   Я попыталась оторвать стул от одежды. Не получилось. Я сорвала с себя платье вместе со стулом и оказалась в майке и колготках. Под потолком послышался смех. Мне было не до смеха. Туфли прилипли к полу. Я оставила их на полу и пошла босыми ногами к двери, которая сама открылась.
   Ветер растрепал мою нехитрую прическу. Я посмотрела в зеркало, расположенное перед выходом из клуба и увидела себя! Это была я сама, а не прототип известной красавицы. Я заглянула в раздевалку, где висело мое одинокое пальто. Я надела пальто и вышла из клуба, но не выдержала и повернула голову: здание потонуло в темноте, а я быстро пошла в сторону дома.
   Дома никого не было. Я подошла к зеркалу, посмотрела на место, где были кнопки. Кнопок не было. Чуда не произошло, но в моей голове застыла фраза: "А ты красивая". Я неожиданно для себя почувствовала себя красивой, поэтому легко смыла с себя грим, вымыла волосы. Мое  отражение прекрасно смотрелось в зеркале. Я закружилась вокруг себя и включила музыку.
   В дверь позвонили. Я посмотрела в глазок: за дверью стоял молодой человек. Настроение улетучилось, но всего на одно мгновение. Я накинула на себя халат, сунула ноги в тапки, улыбнулась и открыла дверь.
   — Привет, Марина! Все тебя ждут на празднике жизни, а тебя нет! — сказал русоволосый Илья.
   — Илья, прости, я забыла о вечере! Проходи, я скоро! — на ходу сказала я, и быстро пробежала мимо зеркала, мимо косметики, надела любимую одежду, расчесала чистые волосы и вышла к Илье.
   — А ты красивая, — задумчиво произнес Илья.
   И я ему поверила, а в мое сердце вселилось странное, тревожное состояние. Я вышла из квартиры за ним и случайно заметила, как приподнялись брюки на его ногах, и показалась белые птички на пятках, словно показывали дорогу на школьный бал.

   Илья решил идти в школу полиции. На странице школы полиции оказался такой мощный вирус, что у него из компьютера вылетели все игры с человеком—пауком. Отец за то, что он окончил школу, подарил ему автомобиль предпоследней модели отечественного производства.
   Мне это очень понравилось. Мы оба ходили домой друг к другу, и родственникам оставалось только признать наш дуэт. После того как отец Ильи переехал в новую квартиру, к нему опять вернулась жена, то есть мать Ильи, и как всегда на все окна поставила герань.
   Солнце светило!
   Мороз, но до чего хорош мороз во второй половине февраля! Мороз с привкусом весны. Птицы веселее летают. Деревья в снежных кружевах. Да что там, весна приближается. А весной все кошки — кошки. Коготки у них отрастают, как у меня. Кошмар заключался в том, что я выглядела вполне взрослой дамой, не вешать же мне было на себе объявление о том, что я молодая девушка?! Вот поэтому я стала парикмахером.
   Работа оказалось настолько связанной с химическими составами всех мастей, что я была не рада своему выбору. Хорошо быть парикмахером, когда много клиентов, тогда я чувствовала деньги, но  работа оказалась тяжелой во многих отношениях. Уставали ноги, не выдерживали руки, болели уши от признаний клиентов. А я что, психолог? Я думала, что Илья будет возить меня на машине, а я вся из себя буду выходить из подъезда и садиться в машину!
   Не тут—то было!
   Это его возили разные полицейские машины или он ездил на своей машине, но на меня у него времени не было. Я ходила с прической, пиком которой была коса, заплетенная из конского хвоста. Да, такая я! Вне моды. У меня был редкий по нынешним временам стиль.

   Снег блестками оседал на воздушное покрывало земли. Зима явилась собственной персоной на санях Снежной королевы. Шурику захотелось стать Снежным королем. А почему нет? Почему он должен изображать Гитарного пажа или постоянно исчезающего человека с надписью "от Шурика"?
   Надоело ему разыгрывать своего единоутробного брата Илью. Не виноват он, что врач, вынувшая его из матери после Ильи, забрала его себе без объявления его матери о рождении.
   В ту ночь все праздновали Новый год, и свидетелей рождения Шурика не было! Мать, родив первого сына, уснула крепким сном от укола, и духом она не ведала, что в ней был второй ребенок. Врач будить ее не стала, сделала все сама, и послед сама вынула. И бумаги заполнила так, словно она родила малыша Шурика.
   Врач любила сказку о Снежной королеве, теперь у нее был личный мальчик. Дома у нее все было белого цвета. Дом Снежной королевы гостей не приглашал, их в него не пускали. Шурик как родился невидимым для собственной матери, так и жил, словно он есть, но его нет. Даже мать не всегда знала, где находится ее сын. А он и не знал, что можно жить иначе, если ему Бог дал способность исчезать и появляться неожиданно для окружающих, то он и пользовался этим.
   Таким он уродился. На себя в зеркало Шурик иногда смотрел, свою внешность он помнил. Случайно он заметил, что некий Илья на него похож. Вот он и разыгрывал его и Марину, остальным это было не так нервно.
   Илья влился в полицейскую среду, словно среди нее вырос. Он был на своем месте. Его тело налилось мышцами, он уже был не худым, а таким, как надо. Его уважали за внешний внушительный облик и за способности в работе. Мало того, Илья мужал быстрее Шурика. Ему нужна была женщина. Он выдержал месяц игры во влюбленность к девушке, но не больше. Большие, взрослые женщины крутились вокруг него табунами, а сексуальное желание он получал от невысокой, но энергетически сильной девушки.
   Я, обидевшись на мать, ушла к Илье. Я еще не научилась все в доме делать быстро и без слез обиды и жалости к самой себе. Я проснулась, перевернулась, включила телевизор и стала смотреть фильм. Потом встала, легла в ванну, потом сушила волосы, красилась. Туда—сюда, день прошел, только и сделала, что дошла до мастерской, и еду не готовила.
   И зачем Илья ушел от родителей? Его мать так отлично готовила! Я сглотнула слюну и побрела на кухню. Дойдя до кухни, я взяла огурец, разрезала его вдоль, посолила, села за компьютер и стала болтать в форуме.
   Тут и Илья пришел, а кушать в доме нечего.
   — Марина, у тебя есть что поесть?
   — Ты на машине? Съезди к матери и поешь у нее.
   Мужчина как по команде развернулся, он захотел поехать к матери, но передумал.
   — Я не могу ехать к матери!
   — Вот и готовь сам, я обувь в ремонт сдавала.

   На меня смотрели глаза Мартина из шоу "Поляна", его белозубая улыбка была прямо по курсу, его крепкие руки обнимали ее! Объятья были настолько реальные, но почему так настойчиво звонит сотовый телефон? Улыбка Мартина исчезла. Я проснулась. Проснувшись, я  выключила телефон.
   Звонил Илья.
   Но меня вдруг взволновали подруги Мартина по шоу: Фая и Рая. Я  стала думать, почему ему с ними не везло. И поняла: он выбирал моделей, а они, проехав на нем по раю шоу, спрыгивали с другими. Одна подруга, если верить передачам о ней, привыкла любить за большие деньги, Мартина она полюбила—полюбила, получила с ним престижную комнату и выгнала его из нее. А его первая подруга так была озабочена своей худобой, что на мужчину сил не имела, тем более на такого мужчину, как Мартин.
   Хотя Илья не хуже...
   — Илья, я спала, нажала случайно на телефон и отключила. Я жду тебя, да еда готова...
   — Марина, я заеду на пару минут.
   Илья вбежал в квартиру, чмокнул меня в щеку, съел все, что я ему положила на тарелки, и был таков. С такой личной жизнью мне точно будут сниться мужчины с телеэкрана. Ему было не до женщин, ему нужно было участвовать в реальном шоу и искать преступника. Этот преступник обладал внешностью Мартина, называл себя Мартином и посещал вечера, на которых не было ведущих из телевизионного шоу.
   Слухи по стране катились, как снежный ком. Люди говорили, что видели Мартина с очередной женщиной. А настоящий Мартин отбивался от подобных слухов в реальной жизни. Илью взяли в группу уголовного розыска с испытательным сроком — и сразу такое дело! А взяли потому, что его комплекция напоминала этого известного шоумена! Лица были не очень похожи, но торс, рост — одним словом, силуэты были одинаковые.
   То есть Илья был третьей относительной копией настоящего Мартина. Мартина—2 звали Шурик, так говорили потерпевшие женщины. При разговоре с женщинами он развивал исторические темы, в которых женщины постарше хорошо разбирались.
   Где он находил этих женщин? Посещал танцы "кому за полночь". Подходил к одинокой женщине, наиболее прилично или вычурно одетой, с золотыми украшениями. Шурик выглядел великолепно, словно отбился от телевизионного шоу на час. Он танцевал и обнимал тело очередной женщины, забывшей мужские объятия.
   Женщина таяла, как воск.
   Молодой человек жаловался, что денег у него нет. Партнерша снимала с себя все золото с драгоценными камнями и вкладывала свое сокровище в руки Шурика за одно его объятие. Он целовал пожилую партнершу, клялся, что непременно они встретятся, и исчезал, словно его никогда не было.
   Беда Шурика была в том, что он хорошо обнимал. Женщины хотели продолжения банкета и обращались в полицию, чтобы нашли этого великолепного ловеласа. Они писали в передачи типа "Жди меня" или на третий канал. Число женщин, желающих любви, непрерывно росло, а свои сокровища им становилось через некоторое время очень жалко.
   Шурик нашел ломбард, познакомился с приемщицей и сдавал ей все, что собирал с пожилых женщин. Он даже не прятался, только всегда искал новые места для посещения. Интересно, что некоторые пожилые дамы носили на себе целые золотые слитки с драгоценными камнями, купленными давно, когда им платили за любовь и больше.
   Шурик никого не убивал, он просто из своей ладошки все женские запасы на черный день пересыпал в карман, а из кармана сдавал в ломбард или оставлял себе. Поэтому это дело поначалу всеми осмеивалось и серьезным не считалось.
   Но однажды в спину Ильи вцепилась женщина неопределенных лет и сказала ему, что он плохой, что он забрал у нее сережки, а на свидание больше не явился. Говорила она ему все это в спину, повернуться ему не давала, видимо хотела выговориться, а потом уже слушать ответ. Илья с усилием оторвал от спины потерпевшую и посмотрел на нее.
   Она испуганно отпрянула.
   — Нет, ты не Шурик! — вскричала женщина жалким голосом и залилась слезами.
   — Я Илья! И я из полиции!
   — Товарищ Илья, пойдем в полицию, я там все расскажу!
   — Простите, что Вы хотите сообщить?
   — Что? Да то, что я отдала все свои сокровища за два танца с мужчиной твоей комплекции, который назвал себя Шуриком. А еще я подумала, что он на самом деле Мартин из шоу "Поляна", только стесняется в этом признаться.
   — Я об этом уже что—то слышал. Женщина, идемте со мной. Все Ваши показания запишут и примут меры по розыску преступника.
   — Идем. Я так себя ругаю! — всплакнула пожилая дама.
  Илья попал на новое место работы в качестве подставной спины и рук для объятий. Так получилось, что первой специальностью Ильи стала работа в полиции.

   Я, окончив курсы парикмахеров, успела поработать в парикмахерской. Однажды в парикмахерскую пришла постоянная клиентка, и как всегда днем в будний день, так как ее возраст позволял получать скидку за парикмахерские услуги. Эта женщина приходила наводить порядок в своей внешности перед походом с приятельницей на танцевальный вечер. Она красила волосы в отъявленный белый цвет, брови красила непременно черной краской и в таком виде выходила из парикмахерской.
   Первый раз, когда я увидела ее в таком виде, я вздрогнула от ужаса. Но клиентка была требовательной и увещеваний не слушала. Пожилую женщину немного омолаживали, если это так можно было назвать, и отпускали на вечернее мероприятие. Публика на танцевальный вечер собиралась как на подбор странная, или у всех зрение было слабое. Яркость красок была такая, что от толпы женщин и мужчин в глазах рябило.
   Илья не ожидал, что мужчины и те подкрашены и перекрашены. Он покачал головой и быстро отвернулся к буфетной стойке. В его задачу входило показывать свою уникальную спину на подобных вечерах — это на тот случай, если его узнает потерпевшая. Если потерпевших не было, то мог появиться сам Шурик.
   То есть Илья гонялся за двумя зайцами. Он уже заметил, что особых украшений ни на ком не было, так, бижутерия, если он вообще в этом что—то понимал. Стоять спиной к публике ему не позволила черно—белая, страшная по его меркам женщина, точнее, бабка, но не бабушка. Она пристала к нему как банный лист и вывела танцевать на медленное танго.
   Илья решил, что установку на вечер не нарушает: его спина, обтянутая тонким белым свитером, была видна другим женщинам. На его бабке "бабок" не было видно, сережки и кольца отсутствовали.
   — Мужчина, а почему Вы так осматриваете мои уши и руки? Нет на мне золота! Не ищите! Не найдете! — воскликнула она нервно.
   — Я не ищу на Вас золото, я с Вами танцую.
   — А с чего бы такой красавец явился к нам, если не за золотым уловом?
   — Пришел — танцую.
   — Знаем мы вас! Здесь, среди танцующих людей, есть одна ограбленная таким, как ты. Да вон она, с твоей спины глаз не сводит! А не ты ли ее ограбил?
   И тут перед глазами у Ильи все поплыло. Сзади на него навалились старички и старушки целым скопом, они били его своими палками по белой спине. Он успел в кармане нажать на кнопку на приборе, посылающем сигнал о том, что он находится в опасности. Он весь сжался под ударами озлобленных пожилых людей, потом прополз в более свободном месте и выскочил из толпы.

   Мне показалось, что я взмахиваю крыльями и вот—вот полечу, ощущение было таким реальным, что я с удивлением посмотрела на отсутствие крыльев. А все из-за того, что я увидела спину Ильи, покрытую синяками от палок добрых стариков и старушек.
   Илье предстояло ехать за Шуриком во Фруктовую страну, в которой длительно сохранялись отблески реализма. Там тепло, там фрукты, одним словом — Фруктовая страна.
   Я покрыла лечебной пеной спину Ильи и разрешила встать измученному человеку. Он сам подошел к зеркалу, посмотрел на обширную производственную травму и сказал, что надо завести овчарку, она не даст хозяина в обиду.
   Я закричала страшным голосом в знак полного согласия с ним, но добавила, что в поездках с собакой могут возникнуть проблемы. Он и сам понимал, что сложности с собакой неизбежны, и пришел к выводу, что ему на спине глаз не хватает, а то бы он увидел толпу стариков с палками и вовремя бы избежал ударов. Против глаз на затылке я не возражала, и мы вдвоем стали думать, где их взять.
   Именно теперь я вспомнила, что есть некий умный человек, я  о нем читала в СМИ, а именно Андрей Щепкин, который занимается охранными системами, он и камеры слежения знает хорошо, поэтому он быстро поймет, что от него хотят.
   Щепкин купил для Ильи шляпу с небольшими полями, сзади расположил камеру слежения. Новый прибор был размером с розетку, тонким проводом соединенную с камерой слежения, — он стал служить экраном. Теперь при необходимости Илья мог видеть все, что находится за его спиной.
 
   Фруктовая страна встретила Илью необыкновенной жарой, его шляпа в таком климате была вполне уместна. Его сильно поразили местные женщины тем, что ходили в очень длинных юбках, их ног практически не было видно. Спрашивается, что здесь мог найти или потерять Шурик? Неужели тут могут собираться пожилые люди на танцы, если здесь даже балет запрещен?
   Современное крепостное право без признаков всемирной паутины царило в стране. Пот тек с затылка Ильи на камеру слежения и мешал вести наблюдение сразу с двух сторон. Прошел слух, что умер султан Фруктовой страны. И в задание всей группы, с которой они приехали на поиски Шурика, внесли коррективы.
   Султан работал султаном бессменно со времен крупного землетрясения. Илья тогда еще и не родился, но его отец вспоминал землетрясение из-за одной простой причины: им отодвинули очередь на получение квартиры.
   Все страны бывшего содружества несли на своих плечах последствия землетрясения в столице Фруктовой страны. И возраст умершего султана был равен двум последним цифрам в четырехзначном обозначении года, когда это землетрясение произошло.
   Что это — совпадение или помощь историкам в запоминании цифр?
   Султан сорок лет удерживал моральный облик столицы, вполне вероятно, что выросло поколение, которое с этим не хотело мириться.
   "Почему здесь Шурик? — подумал Илья. — Господи, да при султане мог быть свой визирь! А у визиря вполне могли быть сильно продвинутые дети! С ними и надо познакомиться!" Два его соратника с ним полностью согласились. Во дворец визиря их никто не пустил.
   Три сотрудника внутренних дел пришли к выводу, что им в недра знаний Фруктовой страны не проникнуть, местного языка они не знали и не имели нужных полномочий в смутный период смены власти. Улицы столицы заполнились местными жителями...
   И умный Илья понял, зачем сюда приехал Шурик: обирать плачущую толпу! Так это ж совсем другое дело! Но как он мог знать о смерти султана, если приехал сюда еще при его жизни? Никак! Он этого не знал, но об этом знал тот, кто его сюда прислал. На чужом горе счастья не построишь, но капитал нажить можно! Это весьма примитивный уровень обогащения, возможно, отвлекающий маневр. Всемирная паутина!
   Вот где собака зарыта! Паутина опутала султана и забрала его жизнь. К такому выводу пришли три человека из группы Ильи, естественно, вместе с ним. Всю паутину не накажешь, тем более ее представителей, но можно отыскать Шурика и таким образом избавить горюющих людей от потенциального грабителя их драгоценностей.
   Но как найти его? Ответ пришел неожиданно. Если он собирает ювелирные украшения с людей, а на ушах местных женщин висят сережки внушительных размеров, тогда надо Илье и его напарникам самим одеться женщинами, благо юбки здесь носят до земли, и надеть самые блестящие украшения.
   Купили мужчины три черных парика, юбки, бижутерию. Переоделись, рассмеялись, вновь стали серьезными — и вышли изображать приманку на главную площадь города. Сели они у фонтана, чтобы рост свой не демонстрировать, и стали ждать Шурика.
   Как это ни покажется странным, но Шурик работал в паре с очень красивым мужчиной Нарциссом. Они вдвоем могли обнять женщину так, что на ней ничего после них, в смысле украшений, не оставалось. Они заметили трех кумушек у фонтана.
   Шурик хотел напарника отговорить от ограбления сидящих подруг, но того прямо несло на Илью и его сподвижников. Объятия пяти мужчин закончились тем, что поймали красавца, а Шурик убежал.
Красавец Нарцисс оказался странным малым и сразу выложил, где можно найти его дружка по малому бизнесу. Шурик не вернулся в дом, ставший для него ловушкой. Он исчез из поля зрения, словно его и не было.

   Илья вернулся домой и увидел Марину, играющую на гитаре. Все бы ничего, но ей кто—то принес букет цветов размером с дикий куст, в нем лежала открытка со словами поздравления и заканчивалась словами "от Шурика". Илью это несколько напугало. У него появилось жгучее желание найти его уже по двум причинам, но пришел приказ, запрещающий поиск Шурика по просьбе старичков и старушек.
   После приказа как по команде по городу прокатились разбойные нападения на божьих одуванчиков, то есть на очень пожилых людей. Группу Ильи поставили на уши для обнаружения грабителя несчастных пенсионеров в преклонном возрасте. У десятого пенсионера, ограбленного на выходе с почты, обнаружили конверт с открыткой, подписанной "от Шурика".
   По горячим следам был составлен очередной портрет Шурика и разослан по различным постам. Вскоре было поймано пять мужчин. Старичок, ограбленный последним, указал пальцем на Илью, что никого не удивило, но кое у кого появилась мысль: а не с двумя ли лицами живет сам Илья? А вдруг он оборотень?
   Красавца Нарцисса выпустили за недостатком улик, хотя ему чуть не пришили обвинение за все грехи Шурика. Еще Илью удивляло, что этот Шурик работал много, но с малым уловом. Деньги небольшие — грабить бедных стариков. Правда, как сказать, следующая волна была еще хуже: украли десять машин, выданных ветеранам войны, естественно, глубоким пенсионерам.
   Хозяину десятой машины подбросили конверт с открыткой "от Шурика". И на этом наступила тишина.

   Я гуляла по парку с Лизой, и держала в руке книгу, а дома обнаружила в книге конверт с открыткой "от Шурика". В конверте лежали обычные тысячные купюры. Я показала конверт Илье.
   Он вспылил:
   — Марина, ты что, с Шуриком поддерживаешь знакомство?
   — Илья, я никогда его не видела! Я все поняла, я никому ничего не скажу!
   Через пару недель с прогулки я принесла сережки, которые нашла под ногами, сидя на скамейке в парке. Илья по сережкам определил, что они изготовлены во Фруктовой стране, на сережки местного производства он там насмотрелся. В этом случае надпись "от Шурика" даже не требовалась. Он запретил мне одной ходить по парку.
   Однажды я достала гитару, она показалась излишне тяжелой. В гитаре лежал пакетик с золотыми колечками, сережками, кулонами. Илья сразу понял, что это золотой набор местных пенсионеров. Он уже боялся высказываться по этому поводу, в полиции все сразу поворачивали стрелку на него. Илье захотелось подняться и улететь куда подальше — не виноватый он!
   Он надел свою шляпу с видеокамерой и вышел на улицу, брел медленно—медленно. Достал карманный экран, посмотрел: сзади него шел он сам! Он быстро повернулся. Его двойник сделал то же самое, на спине была надпись "от Шурика".
   Илья побежал быстро, очень быстро, он хотел поймать двойника за шиворот! Двойник сделал прыжок в сторону и исчез в подворотне. Илья ощущал себя в углу жизни. Дошел он до гаража, выехал из него на своей машине, он даже лишний раз не смотрел в зеркало заднего вида.
   Ему уже казалось, что за ним едет такая же машина, как у него. Он в оцепенении остановился, медленно повернул голову назад: пусто. Илья нажал на газ, машина не поехала. Он вышел из машины, в выхлопной трубе торчала палка. Он даже не сомневался, что на ней написано "от Шурика".
   Илья не понимал этого Шурика и зачем он его преследует, разыгрывает и ставит в неловкие ситуации. Подставляет, одним словом. От подставы до заставы... В торец палки был ввинчен шуруп, к нему привязана суровая нитка, на нитке висели денежные купюры от его машины до его гаража.
   Илья вынул палку, бросил ее вместе с купюрами и поехал на работу, но неожиданно для себя остановился и поехал назад задом. Захотелось ему деньги собрать. Доехал до денег, но они оказались яркими фальшивками.

   Захотел Шурик стать Снежным королем. Для этого ему нужны были сани с парой лошадей или белый автомобиль с ледяными глыбами на дверях. Шурик вообще—то не был мелким воришкой, драгоценности он брал для разминки, ему хотелось властвовать над людьми, а это были тренировки. Психологию он изучал сам по книгам матери. Школу он окончил настолько странно, что в ней до сих пор вздрагивали от упоминания о нем.
   Снег шел и шел, а Шурик еще не решил, где взять белый лимузин. Он прекрасно понимал, что в Рождество и на Новый год он сможет владеть сердцами людей. Ему нужен был белый с отливом кожух, и вся одежда должна быть такой, чтобы он казался Снежным королем, но не Дедом Морозом.
   А где взять белый автомобиль с открывающимся верхом? Эти южные автомобили в северном климате могут совсем не завестись. Он видел по телевизору длинные автомобили, но они его не притягивали. Школу водителей Шурик окончил вместе с Ильей, рядом с ним он приобретал свойство быть невидимым. Права, правда, на себя получал. Мать ему автомобиль купить не могла. Это Илье отец машину подарил, он ведь не знал, что у него есть еще один странный сын — Шурик.
   Чего Шурик не мог, так это работать на одном месте, он знал, что Илья одно время работал в полиции, а сам он не знал, кем быть. Вот и придумал работать Снежным королем, а как к этому подойти, он тоже не знал.
   Стал Шурик обходить, объезжать салоны по продаже автомобилей, в одном салоне он обнаружил белый лимузин. Денег у него, естественно, не было. Машина стояла у него перед глазами, и вдруг к ней подошел покупатель в белом пальто! Шурик чуть дар речи не потерял! Очень ему захотелось иметь то, что имел этот человек.
   Он посмотрел на снег за окном и взмолился:
   — Снежная королева, помоги!
   И он услышал женский чарующий голос:
   — Стань его вторым я!
   Шурик посмотрел на себя в зеркало и отскочил: он стал похож на этого белого человека, но в своей одежде. Он понял, что Снежная королева расширила его возможности по превращению в других людей, он мысленно сказал ей спасибо и последовал за мужчиной в белом пальто. Тот уже купил белую машину.
   Шурик быстро оказался на заднем сидении белого авто. Действовало его свойство быть невидимым рядом с человеком, на которого он походил. Он везде следовал за своим двойником. Этот двойник в белом пальто жил в роскошной обстановке и работал неизвестно кем. Шурику понравился его лесной белый дом.
   "Бери все и будь Снежным королем", — шептало ему второе я, но он решил, что брать еще рано.
   Фирма белого двойника сняла на празднование Нового года корабль, стоящий на приколе. Шурик везде следовал за новым двойником — это была его обязанность, навязанная ему при рождении. На праздник пригласили крутых ребят, они крутили огненные колеса на палубе. Огоньки летали, всем было весело. Огонь попадал в укромные места и тлел и разгорался, пока не появились языки пламени во многих местах корабля. Мужчина сбросил свое белое пальто и помчался в трюм, у него там находился саквояж с купюрами. Шурик надел его пальто, и его все стали звать Александром Сергеевичем. Белое пальто закоптилось, пока он по какому—то канату перебирался на берег. Народ бежал с корабля. Шурика хлопали по плечу, все друг друга поздравляли со вторым рождением.
   Прибыли расчеты пожарных. Корабль горел. Шурик сел в белый лимузин, к нему в машину села дамочка в белой норке. Он повез ее в лесной белый дом. Она говорила, куда ехать, видя его нервозность после пожара.
   Девушка оказалась деловой: она все знала в лесном доме и с вопросами не лезла. Он ликовал от тихого счастья. Через сутки стало ясно, что в трюме сгорел один человек. Сотрудники решили, что сгорел бомж, поскольку все свои спаслись. Вскоре счастье Шурика стало уменьшаться: его обвинили в том, что корабль сгорел. С него требовали оплатить страховку владельцам судна.
   Похоже, вместо Снежного короля он превратился в огненную свинью, но копилкой он никогда не был. Он не знал, где лежат деньги Александра  Сергеевича. Девушка в белой норке тоже не знала, где деньги фирмы. Шурику оставалось одно — срочно стать собой любимым. Как превратиться в себя? Он знал одно средство — надо было проявиться рядом с братом Лисом.
   Под благовидным предлогом он пошел в отделении полиции, подошел к брату Илье, его внешность изменилась в обратную сторону. Он спокойно вышел в своем облике, прошел мимо белого лимузина и направился к автобусу. Так спокойней.
   Дома Шурик не находил себе места. Он вспомнил Фруктовую страну, где снега не бывает, где он мог бы быть Фруктовым королем! Шурик взял немного денег в том белом лесном доме. Он купил билеты и поехал во Фруктовую страну. Успел он на похороны, протиснулся к гробу султана и у всех на глазах превратился в его копию! Люди сложили ладошки и подняли их к небу.
   Все встали перед ним на колени. Просто цирк! Шурик — владыка Фруктовой страны! Рядом с ним кто—то произносил его новое имя, у него оказалась даже жена. Она и показала, где они живут. Он молчал, местного языка Шурик не знал, быть местным правителем ему быстро расхотелось. Он хотел быть Снежным королем, но для этого надо было оплатить страховку. Это ему было непонятно. У себя в спальне он обнаружил много денег вне сейфа.
   Шурик закрыл дверь и сел думу думать: кем ему быть? Он напряг мозги и из экономической географии вспомнил, что Фруктовая страна богата месторождениями газа. Он теперь Газовый король.
   Жена ему стала стучать в дверь, а он точно помнил, что у него женщин никогда не было. Шурик никак не мог взять в толк, зачем нужны женщины. Нет, он не тупой, он все знал, но не в отношении себя. Рано он превратился в местного владыку, надо было сбегать к себе домой. Как ему пройти мимо собственной охраны, мимо сопровождения? Он не то чтобы боялся, но чувствовал себя в чужой тарелке, ему только деньги были знакомы, международные деньги.
   К Снежной королеве здесь не обратишься, эта страна не ее ведомства. Но должна быть Фруктовая богиня? Сам Бог должен быть здесь. И тут он вспомнил, что и Бог здесь другой. Помогать ему было некому. И брата рядом не было. Как хочешь, так и властвуй! Шурик свернулся в клубок на огромной постели под балдахином и уснул.
 
   Лиза пришла ко мне по старой дружбе. Мы сели на кухне за стол и стали пить чай. Я все про Шурика говорила. Лиза вспоминала Гитарного пажа, как держала его на коленях вместо гитары. Мы сложили все воспоминания в кучу и пришли к выводу, что все это мистика чистой воды. И добавили чая в кружки.
   Мы поговорили за жизнь и пришли к выводу, что надо съездить на большой рынок имени колбасных изделий. Народ под праздник туда толпами ехал, цены там были ниже, выбор вещей богаче. Если ноги ходят, люди мчат туда на всех парусах, а обратно идут, как вьючные верблюды. Денег у нас всегда было мало, а хочется всегда много. Сговорились мы и поехали на рынок.
   Я тогда все по сапогам специализировалась. Прикупила я себе еще пару сапог. Лиза тряпки купила, чтобы было в чем ходить кроме одежды старших сестер. Даже новые сумки купили, и все модное и недорогое.
   Надела Лиза модное пальто — плащ с меховым воротником, искусственным. Вся из себя вышла на улицу, шла и песни напевала. А навстречу ей шла гитара, а точнее Гитарный паж, а еще точнее — Шурик. Остановились. Посмотрели друг на друга, словно и не лежал он на ее коленях.
   Оба сказали:
   — Привет.
   Помолчали.
   — Тебя как зовут? — вновь сказали одновременно и засмеялись.
   — Лиза.
   — Шурик.
   — Куда пойдем?
   — Куда пойдем? Ко мне домой, мать сегодня в больнице работает, ушла на сутки.
   — У Вас мама врач?
   — У нас мама врач. Отказ не принимаю, я только что вернулся из Фруктовой страны, могу угостить фруктами и еще кое-чем.
   — Идем, я все равно сегодня не работаю, выходной у меня.

   Квартира у Шурика была однокомнатной, по центру комнаты стояли два шкафа, деля комнату на две половины. Они прошли в ту часть комнаты, что была у окна.
   — Шурик, а у тебя неплохо! У нас еще смешнее, нас восемь человек в трехкомнатной квартире.
   — Значит, ты не будешь презирать меня за подобные жилищные условия? Хотя я мог иметь несколько дворцов. Меня во Фруктовой стране приняли за султана, а я испугался и уехал сюда, в этот уголок.
   — Султаном быть сложно, много ездить надо.
   — Лиза, ты мне нравишься. У меня во Фруктовой стране жена была, но я ее не понял. Женщины там все странные и непонятные. Ты создана для меня, я запомнил твои пальцы, когда гитару изображал. Давай я снова буду гитарой?
   — Лучше контрабасом. Нет, будь собой. Ты мне нравишься.
   — Ты не шутишь?
   — Шурик, у меня вся жизнь — юмор. Парни меня всерьез не принимают с такой семьей.
   — Золото хочешь?
   — Откуда оно у тебя?
   — У меня откуда? От верблюда!
   Шурик достал из ниши стенки металлическую банку из—под печенья, открыл.
   — Ой! Золото! Это настоящие сережки и браслеты или бижутерия?
   — Все настоящее! Выбирай! Бери!
   — Я все хочу!
   — Бери все.
   Лиза взяла свою новую сумку и сунула в нее коробку с изделиями в золотой оправе.
   — Лиза, выходи за меня замуж, и сейчас! Готовить умеешь? Иди на кухню и готовь, а я спать буду.
   Лиза пошла на кухню, где продуктов было много, кастрюль чистых хватало, но ничего приготовленного не было. Она занялась приготовлением обеда. Шурик уснул, как только она вышла из комнаты.
   Девушка приготовила пищу, включила телевизор во второй половине комнаты, легла на диван и стала смотреть программу юмористов. Мельница выступал с любимой песней "Ерунда", целая команда в белых масках подпевала ему. Среди клоунов сидела его великолепная жена, спрятанная под маску тихого ужаса.
   Лизе очень захотелось попасть в эту команду юмористов в масках, когда один поет, а остальные сидят и пугают зрителей. Она вполне могла бы быть пугалом на сцене. Размечталась девушка и не заметила, как проснулся Шурик, как он прошел на кухню, съел то, что она приготовила.
   И, нисколько не жалея банку с драгоценностями, поцеловал Шурик Лизу в мягкую щеку. Она встрепенулась, улыбнулась, села и поцеловала в ответ молодого человека. Поцелуй за поцелуем — и получилась "ерунда".
   Лизе так понравилось гостить у Шурика, что она с радостью забыла о своем доме, а когда вспомнила, то петухи в деревне запели, вскоре и его мать пришла с работы. Она оказалась доброй и усталой женщиной. Мать ни слова не сказала Лизе, но съела все, что она приготовила, и предложила еще приготовить, а сама уснула. Дома по Лизе даже не соскучились, у нее дома всем было не до нее.

   К Новому году хорошее шампанское пользуется популярностью. Я прошла по магазину, набрала продуктов и вышла на улицу, стоящую в единой новогодней пробке. Счастье от праздников меньше всего радовало людей, сидящих в машинах по восемь часов без возможности покинуть ее в пробке. Интересно, кто в такой ситуации может пожелать здоровья человеку, из-за которого город страдает в машинах от беспробудного безделья, усложненного сиюминутным наблюдением за движением на дороге? Страшная ситуация.
   Я вообще по столице давно уже не ходила и старалась в центр города не ездить никогда, да и сегодня я находилась не в центре, а на окраине, куда добрались автомобильные пробки. Я еще раз бросила взгляд на мучеников в машине, вспомнила, что Илья сегодня за рулем, немного его пожалела и пошла домой.
   У дома меня ждала странная пара: Лиза и Илья — или нет? Я  напрягла глаза: с Лизой стоял Илья в чужой одежде. Я подошла к странной паре. Ощущение, что передо мной Илья, почти исчезло.
   — Лиза, это кто?
   — Шурик, или ты его забыла?
   — Если честно, не особо вспоминала, а вы к нам?
   — Мы хотим объявить себя парой! — важно сказала Лиза.
   — Обязательно мне? Лучше матери объяви и сестрам.
   — Им до лампочки, а его мать уже знает.
   — Где жить будете, парные вы наши? — спросила я, соображая, что подруга говорит весьма серьезно.
   — У Шурика.
   — Так это он и есть, неуловимый Шурик? Да его все ищут! На нем висят многочисленные кражи ювелирных изделий! Лиза, очнись, тебе нужен не такой человек!
   — А другие меня не видят! У тебя Илья есть, а у меня никого нет! Вот, нашелся человек, а ты против моего решения оказалась! — всхлипнула Лиза. — А все, что он украл, он мне отдал! Да я все это вернуть могу, если надо!
   — Это вы Илье расскажите, а мне все равно! Только из-за Шурика у Ильи одни неприятности! Его уже оборотнем считают. Он уже хочет идти учиться в технический институт и сменить специальность, и я с ним пойду учиться.
   Из-за угла выползла машина, вся в снегу.
   — Привет всем! Ух, еле проехал мимо пробок, ехал переулками да закоулками, лучше бы пешком шел! А это Шурик! Стой! — крикнул Илья Шурику, который удирал от него во всю прыть.
   — Илья, он мой жених, а ты его прогнал! — разревелась в голос Лиза.
   — Илья, они жениться хотели, — подала голос я.
   — Лиза, да он настоящий невидимка! Зачем он тебе сдался? — прокричал Илья.
   Неожиданно Лиза развернулась и побежала вслед за Шуриком, но ничего из этого не получилось. Шурик словно растворился в зимнем пейзаже. Лиза повздыхала, подумала и устроилась на работу, были и у нее свои журналистские способности.

Я и Илья уехали на лето в Кедровый край. Наблюдательный пункт, на котором я работала, находился на пятьдесят метров выше макушек кедрового леса. Среди деревьев встречались редкие золотистые ветви. Но не красота осени привлекла мое внимание.
   Над лесом простиралось обыкновенное небо с серыми перистыми облаками. Так вот, среди серых перистых облаков одно облако казалось голубоватого цвета. Голубоватое облако было вытянуто некой волной. Под этим облаком на земле находился маленький пруд аналогичной конфигурации.
   Казалось бы, тайна облака раскрыта. Буквально через пять минут небо имело совсем иной вид и цвет. В том месте, где плыло голубоватое облако, именно облако, наблюдался довольно большой просвет светло—голубоватого неба! Но голубоватое облако вновь появилось! Облако с синим отливом по бокам!
   Вот что значит сидеть на наблюдательном пункте. Вышка лесника была построена в тайге с одной целью: наблюдать за лесными угодьями сверху. Внизу простирался кедровый бор. Дорогие деревья требовали охраны.
   В этих местах водилось огромное количество норок голубоватого цвета. Я могла предположить, что по лесу бежала стая голубоватых норок, и они каким—то образом отразились на сером облаке, и оно стало голубоватого цвета? Блеф. Я опустила глаза на стол, покрутила головой, пытаясь сбросить видение голубоватого облака.
   Металлическая вышка, обладающая стеклянной кабиной внушительных размеров и красным колпаком крыши для ориентации самолетов, красиво смотрелась среди зеленого моря тайги. Илья летел на вертолете ко мне. Он вез продукты и новый прибор для наблюдений за окрестностями. Илья всегда с радостью летал на вышку, которая отличалась таким внутренним уютом и так светились глаза хозяйки при встрече, что он в буквальном смысле летал на крыльях любви зеленого вертолета.
   Я заметила вертолет и не удивилась его приближению: Илья летел по расписанию. Башню окружала большая смотровая площадка. Он просто мог сбросить продукты на площадку, но предпочитал садиться на красную крышу и доставлять груз лично. Сегодня я его встретила рассеянным взглядом.
   Он искренне удивился, но ничего не сказал. Илья проверил записи телекамер, расположенных по периметру вышки ниже уровня кроны деревьев. Здесь ему пришлось удивиться еще раз: мимо башни пробежала целая стая голубоватых норок!
   Илья поднялся ко мне:
   — Рядом с твоей вышкой прошла стая голубоватых норок.
   Я улыбнулась и сказала:
   — Илья, я видела голубоватое облако.
   На мое заявление удивления со стороны Ильи не последовало. Он ожидал увидеть некую аномалию в небе от большой стаи голубоватых норок. Эти норки несли в себе непонятную энергию или просто статическое электричество шерсти. На экранах летели искры, а искры для леса — это очень плохо.
   Мы так задумались, что не замечали друг друга. Первым пришел в себя Илья. Он нажал на кнопку экстренной связи и сразу попал в центральный наблюдательный пост. На Илью с вопросом смотрели глаза Добрыни Никитича, выполняющего обязанности главного лесника Кедрового края:
   — Илья, в чем дело?
   — Рядом с вышкой Марины прошла стая голубоватых норок.
   — Хорошая новость. Дело в том, что голубоватые норки сбежали со звероводческой фермы. Некто нажал на кнопку "открыть двери". Во всех клетках фермы одновременно открылись дверцы. Норки сбились в стаю и в мгновение ока исчезли с фермы.
   — А почему новость хорошая? — спросил наивно Илья.
   — Голубоватые норки идут по нашей территории. Мы возьмем за них хороший выкуп, — хладнокровно ответил Добрыня Никитич.
   — Но для того чтобы взять выкуп, надо норок поймать! — вскрикнул Илья.
   — Ты это и сделаешь! — довольно крикнул Добрыня Никитич. — У тебя в вертолете есть сеть. Вместе с Мариной закрепите кусочки мяса в сети. Забросите сеть перед стаей голубоватых норок со своего вертолета. Сеть хитрая, имеет электронное управление, как управлять сетью — ты знаешь. Поймаешь норок — сообщи, — проговорил он и отключил экстренную связь с вышкой.
   Я нарезала мясо небольшими кусочками. Илья закрепил мясо крючками в узелках сети. Подготовленную сеть омы положили в зеленый вертолет и полетели за стаей голубоватых норок.
     Только зеленый вертолет взлетел с красной крыши вышки, как в вышку ворвались двое мужчин в синей униформе. На их лицах блестели глаза в прорезях синих масок. Они просмотрели все помещения вышки, заметили следы мяса и беспорядок, оставленный в спешке.
   Люди в униформе просмотрели кадры, снятые телекамерами. Кадры с голубоватыми норками они изъяли из камер и вызвали синий вертолет зверофермы. Среди людей в униформе оказался и вездесущий Шурик. Он сел на место наблюдения и увидел летящий над лесом зеленый вертолет, но скрипнул от бессилия зубами.
   Взгляд его упал на пульт управления. Он нашел кнопку с надписью "пушка", нажал на нее. Появилась цель на экране. Шурик навел пушку на зеленый вертолет и нажал на кнопку. Из боевого отсека наблюдательной вышки вылетел небольшой снаряд и полетел в сторону зеленого вертолета. Но вертолет резко опустился в лес. Снаряд пролетел над зеленым вертолетом.
   Зеленый вертолет опустился на поляну. В сеть—ловушку действительно попала стая голубоватых норок, которые стали издавать пронзительные звуки опасности. Я сообщила по лесной связи Добрыне Никитичу о том, что норки пойманы. Он издал вопль победителя.
   А над поляной закружил синий вертолет представителей зверофермы. Из громкоговорителя синего вертолета раздалась предупредительная речь Шурика, после которой должны были последовать выстрелы...
   Илья быстро открыл грузовую дверь зеленого вертолета, и всю сеть вместе со стаей норок засосало в зеленый вертолет. Потом он нажал еще на одну на кнопку — и над вертолетом появился пуленепробиваемый экран. По экрану застучала картечь.
   Я немедленно сообщила Добрыне Никитичу о возникших неприятностях. Он не удивился нападению с синего вертолета, и незамедлительно предупредил экипаж синего вертолета о том, что если они не перестанут стрелять, то все голубоватые норки погибнут в печи зеленого вертолета. Обстрел зеленого вертолета прекратился. Синие и зеленые приступили к переговорам.
   Добрыня Никитич затребовал от зверофермы треть дохода от продажи шкурок голубоватых норок. Шурик, как совладелец зверофермы, согласился с его условием. Партия норок уже была практически продана, за нее был отдан задаток.

   Шкурки голубоватых норок предназначались для шатра самой Нимфы Игоревны, исполняющей обязанности губернатора Кедрового края. У нее была новая фишка. Она хотела шатер со стенами из голубоватых норок. Ей был нужен голубоватый норковый ковер, на котором бы стояла мягкая мебель, обтянутая нежной синей кожей бычков.
   На поляне почувствовался удушливый запах сернистого ангидрида — горела сера. Не из-за этого ли я видела голубоватое облако? Так это был газ! А мне просто понравилось облако в небе!
А вот теперь послышались различные звуки. Шумел винт зеленого вертолета, работая в холостом режиме. Илья кричал в трубку лесной связи. Шумел синий вертолет. Я на секунду прикрыла уши, тогда меня стал донимать запах. Куда ни кинь — всюду клин!
   Борьба между ведомствами велась давно. Дело в том, что при обработке шкур норок использовали в разных количествах соль, уксус, фенол, буру. Все это, растворенное в воде, стекало к корням кедрача. Кедры гибли от такого серьезного соседства.
   Добрыня Никитич именно по этой причине вел борьбу с хозяином зверофермы. Разумеется, это его человек открыл все клетки с норками.
Неожиданно сверху прямо на защитный экран зеленого вертолета посыпались синие кристаллики сульфата меди. Из вертолета вырвался теплый поток воздуха под давлением. Кристаллики от нагрева выпали в белый осадок. Синий цвет исчез, а стекло в вертолете перестало быть прозрачным.
   Это я тоже заметила и сжалась от неожиданности очередной неприятности.

   Шурик в это время позвонил самой Нимфе Игоревне:
   — У нас разгорелась борьба между зелеными и синими.
   Нимфа Игоревна в ответ радостно рассмеялась:
   — Господин Шурик, снимите борьбу между зелеными и синими на пленку и сделайте из этого приятный, но короткий фильм, я его покажу губернаторам. Съезд губернаторов соседних краев ожидается именно в шатре из голубоватых норок.
   Губернатор Кедрового края так развеселилась, что вызвала к себе дизайнеров по ландшафту. Ей захотелось сделать парк у озера. Тут же она вызвала к себе архитекторов и дизайнеров по интерьеру. Их задачей было оформление полукруглой гостиницы. И в этот момент Нимфа Игоревна подумала, что сама она ни в коем случае не будет одета в синие одежды. Она выбрала золотую парчу, потом передумала и решила, что в черной одежде будет смотреться элегантнее.
   Дама посмотрела на себя в зеркало и решила, что для подчеркивания своих синих глаз она сделала все. Нимфе Игоревне осталось подчеркнуть свои крашеные сине—черные волосы. А чего их, собственно, подчеркивать? Она и так великолепна! Ей стало немного скучно от мудрых мыслей. Она вызвала главного модельера края и своего лично, Нарцисса. Он сам был эксклюзивной наружности, но, зная неадекватный нрав своей хозяйки, предложил серый цвет.
   Она опешила:
   — Нарцисс, ты чего, милый? Я, можно сказать, стою на ушах голубоватых норок, подчеркивая цвет глаз, а ты мне предлагаешь быть в серой одежде!
   — Госпожа, серый цвет подчеркнет Ваш скромный нрав, Ваши небольшие личные запросы. Ваша скромность благотворно скажется на Ваших переговорах с богатыми краями.
   — Ты так думаешь? А как можно украсить мою скромность? Что предлагаешь надеть в качестве украшений?
   — Очень щепетильный вопрос. Вас украсит шатер из голубоватых норок.
   — Что, так просто? А на мне что будет надето?
   — Ради Вашей безопасности я бы надел на Вас скромный бронированный жилет.
   — Хорошо. А из чего жилет будет сделан?
   — Из электронных лучей.
   — Вот это да! А как пуля будет отлетать от электронного луча?
   — Выше бюста Вам придется надеть полоску с электронной аппаратурой, которая Вас окружит лучами со всех сторон. Пуля, долетая до луча, отлетит, как бумеранг, назад в того, кто ее в Вас послал.
   — А что если электронный жилет не понравится другим губернаторам?
   — Параллельно лучам будут висеть серебристые нити, а лучи будут в них играть.
   — Мне нравится, — с достоинством проговорила губернатор Кедрового края.
   — Все готово, госпожа!
   — Можно примерить электронный жилет?
   — Хоть сию минуту! — воскликнул Нарцисс и хлопнул в ладоши.
   В комнату внесли плоскую упаковку с электронным жилетом.

   В это время в кедровом лесу синий вертолет, покружив над зеленым вертолетом, улетел на свою пустую звероферму. Илья с большим трудом сбросил с вертолета испорченный экран, заменил стекла и полетел с ценным грузом. Его встретили, забрали ценный груз, дали новые продукты для Марины. Илья вновь полетел на знакомую красную крышу наблюдательной башни.
   — Илья, ты привез мясо, чтобы я из него приготовила ужин? — спросила я. — Посмотри за меня в окно, а я приготовлю запеченное мясо, пронизанное палочками из моркови.
   Илья достал прибор дальнего виденья, который еще даже не распаковали. Он установил прибор и стал осматривать окрестности. Ничего нового он при этом не обнаружил. Небо и то было практически безбрежным и полностью светло—голубоватым. И вдруг он увидел тонкий столб огня, словно его выбросило из земли. Столб огня находился рядом с тем местом, где еще недавно стоял зеленый вертолет, а над ним летал синий вертолет противника. Илья быстро поднялся на красную крышу и взлетел на вертолете. Он полетел в направлении странного столба огня, который он заметил через новый прибор наблюдения.
   Зеленый вертолет закружил над странной поляной. Илья точно помнил это место раньше, и здесь ничего не было, а сейчас стоял круглый дом металлического профиля. Из центральной части купола в небо уходила тонкая струйка огня. Такого явления в Кедровом крае в принципе быть не могло! Это недопустимо в царстве величественного кедра! Любой ветер — и загорятся кедры. Илья, не раздумывая, направил мощную струю пены из вертолета прямо в огонь. Странно, но огонь не потух, напротив, он обошел струю пены и горел теперь целой чашей вокруг нее.
   Илье это совсем не понравилось!
   Он сообщил о возникшей ситуации в лесу на центральный пункт:
   — Добрыня Никитич, обнаружен очаг возгорания в квадрате... Я пытался потушить огонь пеной, но огонь не ликвидирован, а стал еще больше.
   — Илья, в таком случае это огонь не из очага, а от реактивного двигателя, по типу выхлопных газов. Там работает что—то очень запрещенное в этих местах! Лети на базу! В указанный квадрат подойдет боевой расчет. Спасибо.
   Боевой расчет бравых мужчин в зеленой униформе с мини—пулеметами в руках и огнетушителями за плечами подошел к домику металлического профиля. Людей и зверей нигде не было видно, не было заметно и дверей.

   В лесу стоял металлический домик без окон и дверей, а из его крыши извергался огонь тонкой струйкой. Вблизи струйка огня казалась неправдоподобной. Мужчины в зеленом стали медленно обходить домик, пытаясь найти стыковку профилей. Один достал саперную лопату и попытался сделать подкоп, но, сколько бы он ни копал, его лопата натыкалась на металлический лист.
   Главный член группы боевого расчета прокричал:
   — Внимание: или вы сдаетесь, или через пять минут мы откроем огонь на поражение сквозь тонкий металл!
   А в ответ тишина.
   Люди в зеленой униформе подождали пять минут и стали стрелять почти в одно место. Но не тут—то было! Материал смеялся над выстрелами. Пули застревали в металле и лежали в нем прочно. Металл обладал непредвиденной вязкостью.
   Вооруженные люди почувствовали свою беззащитность перед непонятным явлением и сообщили на центральный пункт:
   — Добрыня Никитич, у нас ничего не получается! Странное металлическое сооружение без окон и дверей. Пули вязнут в стенах! Огонь потихоньку горит. Может, оставить засаду и уходить на базу?
   — Еще чего! Отрабатывайте все! Наблюдение организуйте за домиком с четырех сторон, а один приготовит для вас еду и будет на связи. Все, отбой.

   "Жилет удивительно красивый", — подумала Нимфа Игоревна, надевая на себя электронный жилет с серебристыми нитями. Но она полностью отказывалась верить в его пуленепробиваемую силу:
   — Нарцисс, ты не очень толстый, надень жилет, а охранник в тебя постреляет.
   Трясясь от страха, Нарцисс надел на себя электронную защиту от пуль. Охранник, статный красавец, стоял с резным серебристым пистолетом. Он без эмоций выстрелил в луч на электронном жилете. Он упал замертво.
   Но кто упал из двух придворных? Естественно, охранник! Невероятно, но пуля отлетела от электронной защиты и попала в грудь охранника с пистолетом в руках!
   — Восхитительно! — воскликнула глава Кедрового края. — Я непременно буду надевать этот электронный жилет на приемы.

   Я села к компьютеру и не нашла на любимой странице Паутины обычных гадостей в свой адрес, но нашла краткое объявление. "Губернатор кедрового края Нимфа Игоревна сообщает, что в неравной борьбе с электронной аппаратурой погиб ее охранник". Я заметила свою подружку белочку, сидящую на антенне с той стороны окна. Она открыла окно. Белочка медленно прошла по пульту управления и села на свое любимое место у экрана компьютера.

   Дворец губернатора Кедрового края стоял на возвышенности, это был своеобразный замок из красного кирпича с большим количеством башенок. С трех сторон дворец окружали величественные ели. С четвертой стороны дворца располагался изумительный каскад фонтанов, выполненный в фиолетовом граните.
   Каскад смотрелся великолепно, спускаясь по огромным ступеням к реке. Внутри дворца располагались большие залы и маленькие комнаты. Губернатор принимала представителей различных краев в разных залах. А жить она предпочитала в одной комнате с мягким лежбищем, с зеркалами с двух сторон относительно кровати. Перед кроватью стоял гигантский плоский экран, который мог быть телевизором и компьютером.
   На спинке кровати лежали различные пульты управления, телефоны и клавиатура. Что касается шатра из голубоватых норок, то его предполагалось поставить правее дворца. Данное место предназначалось для выдумок в плане приема представителей других стран.
   Нимфа Игоревна лениво лежала в своей постели и смотрела передачу о моде. В этот момент ее соединили с главным лесничим для телефонного разговора.
   — Добрыня Никитич, в чем дело? — спросила она.
   — Нимфа Игоревна, в кедраче обнаружен металлический дом в виде цистерны. Из его центральной части вырывается тонкий столб огня, что может плохо сказаться на Кедровом крае.
   — Понятно. Забыла тебе сказать, что в кедраче обнаружили газ, он и горит. Газ скоро перекроют.
   — Да, но я не заметил строительства! Я не видел, когда этот металлический цилиндр поставили!
   — Это твои недоработки. Спроси у Марины, чем она так занята, что пропустила вторжение на свою территорию.
   Трубка недовольно загудела.
   Добрыня Никитич озверел, он решил сам навестить Марину и сделать ей внушение за нерадивое внимание к кедрам. Он вызвал Илью на вертолете. Бегать по лесу он не хотел с тех пор, как стал главным лесником Кедрового края.
   Зеленый вертолет появился достаточно быстро и доставил его на красную крышу наблюдательного пункта.
 Добрыня Никитич так стремительно влетел в комнату ко мне, что я вздрогнула, испугались и мои гости — белка и норка. Зверьки моментально выскочили в открытое окно.
   — Марина, почему ты вовремя не обнаружила газовые разработки на своем участке? Почему об этом я узнаю от губернатора Кедрового края?
   — Добрыня Никитич, если я что—то просмотрела с высоты своего наблюдательного пункта, то это должны были зафиксировать камеры наружного наблюдения. Давайте вместе посмотрим кадры строительства.
   — Ты чего? Я что, буду смотреть в пустой экран? — возмутился он.
   — Хорошо, я просмотрю записи по наружному наблюдению.
   Я добросовестно просмотрела записи четырех камер наружного наблюдения. На одном экране я увидела, как пролетел зеленый вертолет и опустился на поляну. Потом ясно было видно, что пушка выстрелила, далее синий вертолет висел над поляной.
   В это время вдалеке пролетел грузовой вертолет с металлическим цилиндром и опустил его на соседнюю поляну. Если я была в зеленом вертолете, то никак не могла видеть прибытие металлического цилиндра!
   Илья посмотрел показанные ему кадры и понял, что губернатор ведет двойную игру, на то она и губернатор Кедрового края. Безбрежное небо давало возможность вести наблюдения за кедрами без напряжения зрения. Камеры наблюдения записывали зелено—синий пейзаж.
   Скучно стало мне, страсти по поводу находки газа улеглись, норки были вновь размещены в своих клетках. Я включила телевизор.
   Мартин на экране был так красив, что затмевал всех. "Если гонят за красоту, то против лома нет приема, пусть сами смотрят на некрасивых мужчин", — так думала я, всхлипывая над шоу—программой. Илья находился в полете и не увидел ни уход Мартина из телевизионного проекта, ни как его стоя провожали женщины у телевизионных экранов всего края. Мне нравился Илья, поэтому я не замечала другой мужской красоты.

   "Да, Снежным королем мог бы быть только Мартин, — так думал некий Шурик, глядя на телевизионный экран. — Его бесподобные черты лица, глаза, зубы, улыбка — вылитый Снежный король, а я слишком будничный".
   Он так увлекся идеей, что Снежный король должен походить на него, что напряг все свойства своего организма в области превращений. Он посмотрел на себя в зеркало и не сильно удивился, увидев в зеркале вместо себя лицо великолепного Мартина. Вскоре и его тело трансформировалось в тело Мартина. Шурик так изменился, что одежда для него стала широкая и короткая.
   Он стал выше и стройнее. Он стал обаятельным и привлекательным! Теперь он был готов вновь удивить приятелей в Кедровом крае!
   Шурик сразу решил появиться у губернаторши. Он решил удивить ее!
   Охранники с удивлением пропустили красивого молодого человека к губернатору Кедрового края. Нимфа Игоревна, как все женщины, представляла, что именно она Снежная королева, и обожала Кая, увидев его в своем кабинете, приподнялась с места.
   Ее лицо расплылось в обворожительной улыбке:
   — Мартин, какими судьбами? Я недавно видела Вас на телевизионном экране — и Вы уже здесь!
   — Нимфа Игоревна, у телевизионного проекта есть сдвиг во времени. Я не сам Мартин, я обычный Шурик.
   — Чего хочешь от меня, мой дорогой? — спросила Нимфа Игоревна.
   — Я хочу быть Снежным королем! — гордо заявил Шурик.
   — Милый, будь Снежным королем, снега у нас полно зимой! — сказала Нимфа Игоревна, влюбленными глазами смотря на него.
   — Мне нужно королевство! — гордо запросил молодой человек.
   — Я — губернатор, это несколько осложняет твой королевский статус, — заметила женщина. — Мне сделали шатер из голубоватой норки, он стоит в современном куполе. В шатре есть кресло для Снежного короля. Для тебя сделают костюм, отделанный голубоватой норкой. Твоя задача — вести переговоры с дамами, заключать контракты на пушнину и кедровые орехи. Рядом с тобой всегда негласно будут находиться консультанты, специалисты по этим вопросам. Ты согласен работать Снежным королем?
   — Я с великим удовольствием стану Снежным королем!
   — Работай, а если понадобишься для представительства — вызовем в шатер.
   Так Шурик стал Снежным королем. Но аппетит приходит во время еды: ему быстро надоел шатер и он захотел целый дворец. Для появления перед народом был разыгран небольшой спектакль.

Дом с колоннами стоял на возвышенности с незапамятных времен, к нему так привыкли, что не могли представить горизонт без этого дворца. Долгое время дворец пустовал. Просто люди не знали, как его использовать.  Одно время в доме с колоннами находился Дворец культуры. Старые кинофильмы в нем уже никто не смотрел, обходились телевизорами. Молодые люди танцевали на дискотеках, для которых старый дворец и вовсе не подходил.
   Из-за границы приехал потомок хозяина дворца — граф Афанасий Афанасьевич. Он был так красив, сед и благороден, что люди его тут же окрестили Снежным королем. Большим богатством, по мнению местных жителей, он не обладал, им казалось, что у него, кроме его священной внешности, ничего и не было.
   Но людям нужна была сказка.
   По законам государства ему никто не мог отдать родовое гнездо, а по закону чести можно все, что носит благородный оттенок.
   Хозяйкой, точнее губернатором, Кедрового края была госпожа Нимфа Игоревна. Она элементарно купила этот край, но об этом вообще никто не догадывался.
   Черты ее лица благородством не отличались: нос курносый, щеки на месте, а не втянутые. Но она могла быть разной, неожиданной как в своей внешности, так и в своих решениях.
   Встретив графа на благотворительном вечере, она решила подвергнуть его минутной популярности. Узнав о его желании жить в родовом дворце, она выделила ему ремонтную бригаду для восстановления дворца. Еще, если честно, она с детства любила сказку "Снежная королева" во всех ее вариантах.
   А тут она услышала, что народ называет графа Снежным королем, естественно, она решила, что у короля должен быть тронный зал. Она дала команду собрать все шкуры белых медведей и белых норок. Из меха она заказала отделку для тронного зала.
   Перед седовласым графом поставила простую задачу: он должен периодически сидеть на белом троне. Зрелище оказалось настолько потрясающим, что съехались многочисленные журналисты, и регион мгновенно стал известен в мире благодаря Снежному королю.
   А это и новые заказы, и всемирный успех Кедрового края!
   Нимфа Игоревна прекрасно понимала, что сама она не смотрится, даже на своем рабочем кресле, но она обладала силой воли и стальным характером.
   Вот поэтому на трон она вполне могла посадить седого Снежного короля. Он зачитывал ее указы по Кедровому краю, и их с большим вниманием выслушивали обыкновенные жители.
   Мировой судья тоже сообразил, что вещать вместо него может Снежный король. И некоторые сложные дела в последней стадии стали проводить в тронном зале Снежного короля. Граф Афанасий Афанасьевич был настолько благороден на троне, покрытом белыми норками, что виновная сторона свято обещала исправиться.
   Шурик зашел в свою комнату, посмотрел в зеркало и усмехнулся: оказывается, успехом он больше  пользовался в благообразном облике графа, чем в красивом облике Мартина на должности Снежного короля.
   Последний облик графа он высмотрел в одной телевизионной передаче, где показывали старого аристократа, вот в него он и превратился, но Шурик уставал быть кем—то, его неумолимо тянуло стать собой.
   Губернатор Кедрового края, блистательная Нимфа Игоревна, решила повысить посещаемость собственного региона. У нее были кедры, пушнина, а людей в этих краях было так мало, что всех можно было пересчитать. Ее владения — огромные, но очень удаленные от людных мест. И она придумала туристический маршрут по своему краю. Маршрут необычный.
   Губернатор организовала фирму по производству древних сундуков с самоцветами внутри! Геологи помогли составить пару десятков маршрутов с прилагаемыми картами.
   В сундуки положили настоящие самоцветы — чего им на складах пылиться, пусть людям послужат и радость доставят. Главное в этом деле — никакого объявления в прессе не давать, таинственность загнули такую, что слухи поползли сами собой.
   Слухи, что в Кедровом крае нашли сокровища несметные: сапфиры и топазы, алмазы и аметисты, рубины и турмалины настоящие, драгоценные — распространялись из уст в уста. Хорошо и то, что на поиск сокровищ не надо было приобретать лицензию, их можно было искать сразу. Карты маршрутов распространялись среди людей, они множились и обрастали легендами.
   Шурик знал о фирме, выпускающей сундуки с драгоценностями только для того, чтобы их прятать в землю в разных местах Кедрового края. Это его сильно заинтересовало.
   Найти сундук и обогатиться — мечта.
   Нимфа Игоревна пустила слух, что только один Снежный король знает местонахождение любого клада в крае. Народ потянулся к Снежному королю, все сразу поняли, что он в фаворе у самой губернаторши. Но он ничегошеньки не знал по вопросу местонахождения сундуков с драгоценностями!
   Люди стояли к нему в очередь, так всем хотелось быть богатыми — и не пересказать! Но народ пересказывал, и потянулись люди в эти глухие места за чудом в сундуке. Сказывали, что в них лежат и аметисты, и сапфиры, и монеты золотые — и все упакованные, чтобы не испортились. А еще люди придумали, что сундуки в землю закопали для будущих поколений, чтобы им приятнее было искать сокровища Кедрового края.
   Нимфа Игоревна узнавала о новых слухах. Ей докладывали, что число приезжающих в край растет. Она смеялась и добавляла в сундуки монеты. Это еще больше повышало заинтересованность людей в их поиске.
   Ко мне на наблюдательную вышку потянулся народ: то я, кроме норок, тут никого не видела, а теперь то и дело приходили люди и просили показать с вышки, где клад надо искать. Все утверждали, что у Снежного короля есть карта всех кладов. Я отвечала, что о нахождении кладов ничего не знает конкретно, а слухами земля полнится.
   У меня был приказ от самой Нимфы Игоревны: вести наблюдение за кладоискателями с помощью нового зонда, который постоянно висел над вышкой, увеличивая дальность наблюдений за кедровым лесом.
   Кедры старели, новые саженцы высаживали в другом месте. Люди везли свои настоящие деньги в Кедровый край, а взамен получали сказку, которой столько лет, сколько всем сказкам, — много.
   Чаще всего кладоискатели занимались корчеванием старых кедров, и действительно, сундуки были спрятаны в корнях самых старых деревьев. Сюда же потянулись люди за древесиной. Спонтанно столица Кедрового края стала разрастаться.
 


Часть 2. Райский остров



Илья с некоторых пор переключился на научную деятельность, точнее его заинтересовали наукоемкие кражи и исчезновения людей из поля их деятельности, он везде свой человек, в любой научной семье. И он всегда нравился Марине, а она…
   …А я летом уехала на Райский остров, где и познакомилась с режиссером Тимофеем Куклиным. Мы подружились на коммерческой основе. Я очнулась от воспоминаний, посетивших меня, когда сидела в кресле—качалке на веранде каменного дома.
   Да, я красивая, ухоженная девушка. Мои волосы струились по плечам, а ногти с вычурным рисунком огибали высокий стакан с коктейлем. Тонкие ноги в босоножках на высоких каблуках виднелись из—под коротких шорт. Последнее время я была немного унылой. Два месяца прошло с тех пор, как я оставила свою страну и жила на Райском острове.
   — Тимофей, привет! — воскликнула я сладким голосом при виде молодого человека.
   — Привет, Марина! — отозвался Тимофей, — Почему не загораешь?
   — От загара я стану сушеной воблой. Проехали. Ты мне задолжал!
   — Быть не может, я в долг денег у тебя не брал!
   — Тимофей, ты мой трофей, а трофеи — это прибыль. С тебя, мой дорогой, причитается круглая сумма!
   — Ты говорила, что меня любишь, а любовь — она бесплатная.
   — А ты мне в душу влез по шею! Плати. Сумма написана на салфетке.
   Тимофей мельком посмотрел на салфетку, на цифру, и онемел.
   — Почему ты в ступор впал? Любил—любил, накопилась плата. На тебя мне пожаловались, не меня же ты любил, — сказала я сурово.
   У Тимофея в голове пролетела мысль, что на родине он жил со своей гражданской женой, а она у него никогда ничего не просила, а только радовалась жизни! Или радовалась главным ролям, которые ей доставались от мужа—режиссера.
   — Марина, у меня столько денег нет!
   — Давай столько, сколько есть! Остальное вернешь. За тобой присмотрят.
   Тимофей зашел в соседний номер, взял деньги и принес их мне. Я взяла деньги, на ногтях моих сверкнули стразы, а на лице появилась гримаса улыбки. Я, не слушая ответ, вышла из номера на улицу под горячие лучи солнца и свернула за угол, словно растаяла от жары.
   Тимофей сидел на стуле, держа непутевую голову в двух руках. Мыслей в голове не было от удивления. Его еще так никто не кидал. Люди боялись его внушительных размеров, а эта искусственная женщина с накладными ресницами и грудью его обчистила просто так. Он был уверен, что женщины должны считать за счастье обычное общение с режиссером Тимофеем Куклиным, с таким человеком, как он!
   В это время от одиночества страдала Лиза журналистка. Это у Куклина в театре она последнее время работала. Она думала о Тимофее и наполнялась эмоциями. Дело в том, что она делала репортажи о его театре. Так они и познакомились. "Обида, досада — нет. Ненависть — черт с ним. Отчаянье? Нет. Безразличие? Отчасти. Заговор? Обойдется. Прошло время чужой власти. Темно, и все. Радость врагов долгой не бывает. Его жизнь уничтожит!" — так думала Лиза, глядя на единицы на своей электронной странице, уничтожая в очередной раз все написанное одной кнопкой.
   Хранить чужие единицы ей не хотелось. Посмотрев электронную почту, она поняла, кто так старался и изо всех сил уменьшить ее литературный вес. За окном Лизы туман окутал землю пеленой полумрака, спрятав осеннее цветение листвы.
   Удивительно смотрелись пихты—однолетки: их никто не подстригал, а они стояли в один ряд с одинаковой кроной. Лиственница осенью всегда привлекала к себе внимание если не кроной, то мелкими мягкими иголками, которые с нее осыпаются с порывами ветра.
   Клены лысели на глазах: они пышно цвели и быстро теряли верхнюю листву. Чего не скажешь о березах: они и листву теряют, и остаются прикрытыми своими мелкими желтыми листочками. Если Лиза береза, то у нее на данный момент времени даже лысого клена нет. Нет. О чем тогда писать, если у березы нет клена? Значит, у березы есть лиственница!
   О, а лиственницы напоминают команду по художественной гимнастике. А гимнастки в любви победят любую иную женщину: у них ноги в обратную сторону закладываются и открывают доступ для любви. Это качество гимнасток хорошо видно в произвольной программе танцев на льду.
   Такие сексуальные позы, что дальше некуда, и самые сексуальные партнеры занимают первое место — это Лиза вчера по телевизору наблюдала. Нет, она не завидует, и у нее нет подруги—гимнастки из серии гибких иголок лиственницы.
   Вчера попыталась она прочитать английского романиста начала двадцатого века. Роман толстый, тридцать четыре авторских листа мелким почерком. Описания улиц преодолеть Лиза не смогла, а выглядывающие в окно сестры утомили своими наблюдениями за одинокими прохожими. Закрыла она книгу и положила на полку. Автор еще поразил ее тем, что без электроники считал число слов в книге.
   Описать улицы, по которым ходила Лиза, просто: прямоугольные квадраты зданий — либо стоящие по высоте башни, либо лежащие по длине лайнеры. Светлый город дешевой застройки. Если бы не деревья, так и пейзажа бы не было, а были бы одни прямые углы.
   Деревья дают работу дворникам: одни метут листья, другие застилают их листьями, и с каждым днем все больше видно светлых квадратов зданий Люди ходят по листве или по чистому асфальту — это кому как повезет. Лужи заполняют любые выемки в асфальте и любые углубления в нем.
   Осень. Дожди. Ветер. Листва.

   Я в это время на Райском острове опять вспомнила Илью, он обещал сегодня позвонить. Да, у нас был обычный школьный роман. Мы  далеко не гимнасты по внешнему облику. Илья вообще полжизни пробегал с баскетбольным мячом на баскетбольной площадке.
   Ему еще в школе предлагали учиться в школе олимпийского резерва. Он съездил два раза и больше не захотел тратить жизнь на поездки в транспорте, а идти в интернат, даже спортивный, ему тоже не хотелось, поэтому олимпийским чемпионом по баскетболу он не стал. Вообще быть выше толпы — это сложно. Он поэтому не любил ходить по улицам, ездить в общественном транспорте, он любил спрятать свой рост в машину и ехать, глядя на мир из окна машины.
   Рядом с детективным агентством Ильи перед машиной налили масляное пятно. Вышел он из машины, а какой—то доброхот ему сказал, что у него масло течет. В это время второй мужик полез в машину за деньгами.
   Глупец! Илья к этому моменту уже успел сдать деньги, и денег у него при себе не было! Опоздали голубчики. Он взял двух этих мужичков за ворот одежды и стукнул их лбами, чтобы неповадно было мужские сумки из машины таскать.

   Туман за окном стал таять, появились цветовые краски осенней листвы. Прямоугольники домов проявились своими квадратами в легком тумане. Вид за окном еще мутный, туманный, как и настроение.
   Я очень интересовалась другими мирами. Если мир бесконечен, то где—то есть лобастые, глазастые существа. И Илья для меня подходит по всем параметрам, так зачем еще кого—то искать?
   Так, а где Тимофей, к которому ревнует Илья меня? Где закадычный, можно сказать, дружок журналистки Лизы? Он один уехал на Райский остров на Лазурном море. Путевка стоила дорого, но он купил ее и уехал.
   Звонил Тимофей Лизе, говорил, что находится в сказке. Лиза скучала по своему большому режиссеру, рядом с ним она чувствовала себя маленькой женщиной, а рядом с другими — большой женщиной. Почему она с ним не поехала? У нее не было заграничного паспорта, а у него был. У нее не было денег, а у него теперь нет денег — потратился с поездкой.
   Лиза посмотрела на желтеющее море деревьев за окном, вздохнула и отвернулась от экрана. Через пару недель исчезнет и желтая листва, появятся черные контуры деревьев, на которые приземлится белый снег, а серая гладь пруда замерзнет. А на том далеком Райском острове будет тепло.

   За углом дома в кресле под огромным зонтом сидел мужчина высшей степени привлекательности: он был высокий, широкоплечий. Белая тонкая рубашка была расстегнута. Мужчина демонстрировал изумительные по красоте мужские грудные мышцы, на которых висела золотая цепь с большим золотым диском.
   — Мартин, я принесла тебе деньги, — и я протянула ему деньги, взятые у Тимофея.
   — Молодец, Марина! Мой вечер — твоя плата. Мы в расчете! Пойдем на мол?
   — Нет, мне это не по карману, — грустно сказала я, поджимая губы, и побрела в свой номер, ругая себя за то, что чуть не соблазнилась на этого Мартина.
   Мартин поднялся на свои стройные, накачанные ноги. Он сделал несколько шагов и сел в открытый лимузин. Машина тронулась с места. Волнистые светлые волосы мужчины красиво поднялись за его головой. Зрелище было за пределами женского восхищения. Далеко ехать по острову было просто некуда, машина поднялась в гору и остановилась у древнего каменного белого двухэтажного дома.
   Мартин, пройдя по красивым плиткам, вошел в холл, украшенный амфорами. В прохладном полумраке в огромном белом кресле сидела женщина: невысокая, плотная, с темными волосами. Она пила вино из бокала.
   — Принес?
   — Принес.
   Мартин отдал деньги женщине, развернулся на одной ноге и пошел в свой номер. Он лег на огромную кровать с белой спинкой, разрисованной золотыми вензелями, и, положив руки под голову, посмотрел в потолок.  В голове было пусто, как в местных амфорах. Он жил на этом острове два года. Зазевался однажды и остался. А одна сильная женщина прибрала его к рукам.
   В комнату вошел плотный, невысокий, темноволосый мужчина и сказал:
   — Мартин, сегодня приехала женщина, нашпигованная деньгами, как сало солью! Сама она худая, без возраста, с белыми прядями волос. Займись!
   — Дайте мне отдохнуть! — взмолился Мартин.
   — Пять минут полежал? Считай, что отдохнул. Работать надо! Работать!
   — Говори: кто, где, что?
   — Найдешь ее. Вот ее досье. Читай. Ты сообразительный.
   Мартин позвонил Марине:
   — Марина, есть для тебя клиентка! Судя по всему, она старая и облезлая курица с деньгами. Встретишь клиентку, покажешь ей мой портрет, потом возьмешь ее в свой салон, нарастишь ей все, что можно, потом организуешь встречу со мной.
   — Без проблем.
   Тимофей задремал без снов и мыслей. Его голова красиво лежала на фоне спинки кровати. Он остался без денег. В такой глупой ситуации он еще не был, да еще в чужой стране, хотя путевка оплачена, но на дополнительные экскурсии и покупки у него денег не было. Он сидел в шезлонге у бассейна и загорал.
   К нему подошел невысокий, плотный мужчина, толкнул его в бок:
   — Заработать хочешь? Бабка приехала: худая, старая, с деньгами.
   — Катись отсюда! Я не по этой части!
   — Врешь! Марина тебя хвалила!
   — И ограбила.
   — А ты чего хотел? Ей имидж поддерживать надо. Вот распечатка, читай, работай.
   — Как?
   — Разберешься! — и мужчина исчез, словно его и не было.
   Но Тимофей не Мартин, ради денег он не пошевелился. Тимофей поехал домой загорелым, с огромным количеством снимков, которые под музыку сиртаки показал Лизе. На снимках: Лазурное море, каменные дома, мостовые, бассейны, шезлонги, музеи и похожие на музейные амфоры в магазинах. И зелень абсолютно незнакомая. Земли, песка практически нигде нет, одни камни в виде гор и домов.

   Некая Полина Юрьевна, получив наследство, пустилась во все тяжкие: она купила путевку на Райский остров, расположенный в Лазурном море. Она взяла с собой кучу денег и поехала отдыхать за всю свою тоскливую жизнь с мужем. Он был настолько жадным, что вспоминать о нем ей не хотелось. Ее муж на всем экономил до такой степени, что она всегда была худая, голодная, плохо одетая и плохо причесанная. Да что там говорить!
   В фойе своего корпуса Полина Юрьевна столкнулась с Мариной и обомлела: такой красивой женщины она никогда не встречала.
Я ей почтительно поклонилась, подобострастно улыбнулась и предложила помочь устроиться. Носильщик уже нес вещи Полины Юрьевны. Все служащие отеля ей улыбались, слегка кланялись.
   Полина Юрьевна разомлела от внимания. Слово за слово, и вскоре она вместе со мной пошли в салон. Полине Юрьевне нарастили сто двадцать прядей светлых волос, ей нарастили ногти, поработали с кожей лица — и куча денег как с куста! Она залюбовалась своим отражением, а потом вздрогнула, переведя глаза на свою одежду. Ее поняли и тут же проводили в магазин.
   Из магазина она вышла еще с меньшим количеством денег, но довольная до бесконечности. Только Полина Юрьевна плюхнулась в кресло под большим зонтом, как напротив нее сел божественный по красоте мужчина с кудрями, точнее, Мартин, бывший участник телевизионного шоу "Поляна".
   — Добрый вечер, — сказал Мартин томным голосом и стал тянуть напиток из бокала через крупную соломинку.
   — Здравствуй, добрый человек, если не шутишь, — протарахтела Полина Юрьевна.
   — Какие могут быть шутки! Вы молодая, интересная женщина, с такими женщинами не шутят!
   — Правда, что ли?
   — А Вы себя давно не видели? Вы привлекательная, интересная, обаятельная, стройная! — выдохся от похвалы Мартин.
   — Это я? — Полина Юрьевна посмотрела вокруг себя, но за столиком они сидели вдвоем.
   — Девушка, как Вас зовут?
   — Меня? — от удивления она свое имя забыла, но, подумав, вспомнила: — Полина Юрьевна.
   — Полина Юрьевна, что мы тут время теряем? Можно прогуляться. Вечером здесь можно гулять, а днем жара не даст.
   — Так я пристала за день.
   — Устала? Так можно отдохнуть! Вы меня к себе пригласите? Или ко мне пойдем?
   — Ой, что Вы! Ой! Да к чему это все! — замахала Полина Юрьевна руками.
   — Хорошо, завтра встретимся, — сказал Мартин и исчез в своей машине с открытым верхом.
   Очарованная мужчиной, Полина Юрьевна раскрыла рот, а закрыть забыла. Она побрела в свой корпус и по дороге стала вспоминать, сколько денег зря за день потратила, но потом вспомнила Мартина. Ей такие мужчины никогда внимания не оказывали, значит, не зря истратила деньги.
 
   Новые дома строились необыкновенно быстро, новые технологии в строительстве превзошли себя в очередной раз. Но что удивительно, если посмотреть на город в целом, то получался круговорот домов.
   "Построили новенькие дома, как радость для проходящих и проезжающих мимо людей. Но рядом с ними стоят дома, которые совсем недавно были новые, а они уже облезлые и совершенно не смотрятся. Так что, их уже под снос в очередь ставят? А почему на сейсмически опасных островах типа Райского острова дома стоят столетиями?" — думал Тимофей, проезжая дома своего города. После поездки в другие страны особенно остро воспринимался свой город.
   Он четко сознавал, что историей в его городе даже запахнуть не дадут, а все дома снесут под корень, если им лет сорок исполнится!
   Вот и получалось, что на Райском острове люди живут восемьдесят лет, а в его городе с круговоротом домов таких лет жизни только редкие бабушки достигают. Вероятно, постоянство в образе жизни тоже влияет на ее длительность, но об этом любители жилищных перестроек даже не задумываются! Любые переезды бьют по нервной системе людей. Но кто ж им позволит прожить жизнь в одном доме?
   Вот и у него вопрос переезда очень болезненно входил в сознание. Его дом стоял торцом к основной магистрали, вроде никому не мешал, но вокруг сноса его дома было столько толков, слухов, публикаций, что лучше об этом забыть, он ведь не на острове живет. А эти новые дома так быстро станут неказистыми, что стоит ли сносить его дом? "Ладно, проехали", — подумал Тимофей очередной раз, останавливая машину у дома Лизы.
   Лиза яркой красотой Марины не блистала, она была само спокойствие, но и трат не причиняла, что его вполне устраивало. Неожиданно для себя он вздрогнул, вспоминая Марину и то, как он раньше времени покинул благополучный Райский остров.
   Лиза сидела у плоского монитора и самозабвенно читала.
   — Лиза, посмотри на меня, — проговорил Тимофей, которому хотелось продемонстрировать свой загар.
   — Я тебя и раньше видела, а тут такое пишут!
   — Ладно, прочитай мне, и мы обсудим.
   — Нет, а чего обсуждать?! Народ умирает от новых ядовитых химикатов!
   — А ты чего разволновалась?
   — Интересное дело: ты сам говорил, что на острове люди пьют вино и живут сто лет, а у нас пьют то, что дешево продают, и загибаются от болезни печени.
   — Так у нас в стране виноград не растет, а ввоз вина запретили.
   — Вот тот, кто запретил ввоз вина, пусть и пьет то, что теперь пьют мужчины в городах с тяжелой жизнью и промышленностью. Работа у них тяжелая, требует элементарного расслабления, а вино продавать запретили, пьют теперь все дезинфицирующие средства.
   — Ладно, я понял.
   — А ты чего пришел? Тимофей, ты мне все уши прожужжал, что на Райском острове женщины красивее меня. Ты мне снился.
   — Не все красивее тебя, а всего одна дама!
   — А! Значит, у тебя там была местная дама?
   — Я что, не мужчина?
   — Отказываюсь от тебя после островитянки!
   — Ничего себе загнула! Да, я виноват перед тобой, но только в том, что проболтался, а промолчал — ты бы и не узнала. Если бы рабочим предложили на их тяжелых заводах нечто, расслабляющее лучше, чем очистители, может, они бы и не спились и не умерли бы в молодом возрасте!
   — А чего тебе сдались дома, которые сносят?
   — Лиза, ты живешь в новом доме! Тебя выселили из твоего четырехэтажного дома! Тебе лучше стало?
   — Здесь квартира новая.
   — А сколько нервов стоил твой переезд, забыла?
   — Забудем о переезде. Правда, рабочим в металлической промышленности трудно выжить без праздника в душе.
   — В тебе говорит журналист. А вино — праздник?
   — Это не наша эта тема, нам ее не поднять. Компьютер я выключила. Все деньги на острове оставил?
   — Не без этого.
   — Что—то мне такая ситуация мало нравится: ты отдыхаешь, а мне тебя кормить...
   — Я отдам тебе деньги, когда получу. Я тебе предлагаю работу, будешь освещать жизнь моего театра.
   — Спасибо за работу, а то ты после отпуска нескоро деньги получишь, — проворчала Лиза и пошла на кухню.
   Тимофей сел в старое кресло, закинул ногу на ногу, щелкнул переключателем и стал ждать милости от природы, то есть от Лизы — продуктов ее приготовления. Готовила она добротно, без деликатесов, но сытно, и его это на данный момент очень устраивало.
   Мысли у него невольно вернулись на остров. Хорошо, что обратная дорога была оплачена, он ведь Марине отдал почти все деньги, которые она просила, и еще остался ее должником. К нему дважды подходил невысокий черноволосый мужчина и просил вернуть остальные деньги или заставлял их заработать с богатыми женщинами.
   В комнату влетела Лиза:
   — Тимофей, я придумала праздник для депутатов округа!
   — Какой?
   — На следующем банкете пусть все пьют моющие средства для унитазов!
   — Сильно сказано, а кто им нальет?
   — Жены тех мужчин, которые загнулись из-за отсутствия дешевого вина, не ввезенного в страну с Райского острова! — крикнула Лиза и ушла на кухню...
   Лиза в комнату прикатила из кухни столик, сервированный для двоих.
   — Дорогая, я придумал вопрос нашему руководителю округа: "Скажите, когда будут сносить дома, которые сейчас строят?"
   — Хороший вопрос, задай свой вопрос через Паутину!
   — Не поймет он, — ответил Тимофей.
   Словно кто услышал его, и по телевизору показали новый центр города, в котором решено построить опасные, то есть очень высокие башни. Если чего не хотел Тимофей, так это жить в башнях в центре города.
   Он представил, как под одной башней в шестьсот метров высотой проваливается почва, круглая башня наклоняется и падает на квадратную башню. Все виноваты, все плохие, а могли бы и не строить.
   Но жадность — великая сила строительства! Ведь застройщики, заплатившие за землю мизер, получат такие барыши, что никому и не снилось, а то, что в этих башнях будут трагедии мирового уровня — да кого это волнует! Так они и ели, глядя на синий экран с последними столичными новостями.

   Тимофей перевел глаза на Лизу: что ни говори, а она отменная хозяйка, но все как-то обыденно. На Райском острове так не было. Он вздохнул, вспомнил, сколько ему стоили радости с дивой. Да если бы он столько денег отвалил Лизе, и она бы чего из себя изобразила, а то путешествует, глядя на плоские экраны.

   …По мостовой загромыхала карета. Лиза посмотрела в окно и увидела каменные домики, каменную мостовую и ехавшую по ней карету. В голове промелькнула мысль, что она живет на десятом этаже, а ей открылся вид со второго этажа. Она обернулась вокруг себя и не увидела мебельной стенки, кожаных диванов, стеклянного журнального столика.
   Перед ней была комната с диванами, обтянутыми вишневым бархатом, небольшой шкаф с тарелками, стоящими на боку. По центру комнаты стоял круглый стол, покрытый скатертью с длинными кистями.
   На дверях висели вишневые бархатные портьеры с такими же кистями, как на скатерти. Она подняла голову к невысокому потолку и не увидела элементарной лампочки. На столе стоял подсвечник, многие свечи уже оплавились. Вместо угла в комнате она увидела выступ, покрытый грубоватым кафелем.
   Лиза от неожиданности села на странный стул у стола и закрыла глаза, она очень хотела проснуться в своей комнате. Посчитав до десяти, она открыла глаза, но ничего не изменилось: она была в комнате без телевизора, но с камином, в котором лежали бревна березы.
   В комнату вошла девушка в темном платье с белым передником:
   — Барыня, кушать подано! Матушка Ваша недовольна тем, что Вы задерживаете обед.
   — Я сейчас подойду, — сказала Лиза и вздрогнула от собственного голоса. Она посмотрела на себя в туманное зеркало на комоде, увидела странную прическу: у нее, оказывается, была коса!
   В столовой за столом сидело человек шесть, Лиза зашла седьмой.
   — Лиза, — сказала женщина среднего возраста, — что ж ты, голубушка, задерживаешься? Ждем с тебя. Твой жених сидит за столом, — и она показала на крупного мужчину.
   "Тимофей", — промелькнуло в голове Лизы.
   — Здравствуйте, люди добрые, и Вы, мой господин, — обратилась она к Тимофею.
   Мужчина вскочил с места, он был так высок, что почти касался головой потолка.
   — Здравствуй, Лиза! Почему ждать заставляешь, я уже и не чаял тебя увидеть.
   — Я вздремнула немного.
   — Уж не заболела ли ты, дитя мое? — спросила мать Лизы.
   — Нет, матушка, сон был странный, словно я была на Лазурном берегу.
   — И правильно тебе снилось. Тимофей предлагает поехать тебе на Райский остров в Лазурном море! Поездка сия дарована тебе в качестве свадебного путешествия!
   — А я согласна! Я поеду.
   — Ну и ладушки, вот и сговорились! Свадебка не за горами, после нее и поезжайте с богом!
   Долго Лиза с Тимофеем, да со служанкой, да с кучером на облучке ехали в карете с двумя запряженными лошадьми, которых меняли на почтовых станциях. Ехали по бездорожью и радовались погожим дням, когда дорога была более укатанной. Так и доехали они до моря Лазурного.
   Рыбак перевез их на своей шхуне на Райский остров. Лиза шла мимо невысоких каменных домов, и они казались ей знакомыми, но не было видно бассейнов и шезлонгов. В лавках продавали амфоры.
   Она посмотрела на Тимофея:
   — Ты был здесь?
   — Никогда!
   — А я уже видела эти оливковые рощи и пальмы с большим утолщением у корней.
   — Придумываешь ты все, Лиза, — ответил ей Тимофей, останавливаясь у дома, где им предстояло жить.
   Лиза очнулась от сна и вспомнила, что ее ждут в театре...

   От Полины Юрьевны веяло многолетней нищетой и однодневными деньгами. Мартину стало жалко грабить замученное создание средней полосы страны по имени Полина Юрьевна. Пойти на ограбление десятилетиями ограбленной женщины — это кощунство.
   Полина Юрьевна мельком один раз увидела Тимофея, он ей понравился, но второй раз встретить его ей не довелось. Ей постоянно попадался на глаза другой необыкновенный мужчина по имени Мартин. Она его имя узнала через Марину.
   Встретились Мартин и Полина Юрьевна на узкой дороге, ведущей к молу. Она бассейны не понимала там, где есть море, поэтому шла купаться только в море. На дороге к морю и встретил ее красавец.
   Мартина непроизвольно передернуло от яркого убожества Полины Юрьевны, он натянуто улыбнулся и пригласил женщину прокатиться на его дивной машине по горам.
   Да, Мартин не Тимофей, он пошел посмотреть на женщину, которую ему рекомендовали для любви и денег. То, что он увидел, превзошло все его худшие ожидания. Ее уже обработали местные салоны. Тощая женщина с ярко—желтой гривой волос, алыми губами, черными бровями, яркими, но впалыми щеками...
   Полина Юрьевна согласилась на поездку с Мартином. Перед поездкой она зашла в свой номер и, увидев себя при дневном свете, ужаснулась, ведь косметику она не применяла в своей жизни.
   Женщина решила, что к Марине за советом она больше не пойдет. Она зашла в парикмахерскую при гостинице и попросила, чтобы из нее сделали нечто не такое яркое. Парикмахерша оказалась понятливой.
   Я перекрасила волосы Полины Юрьевны в светло—русый цвет, сделала русые брови, посоветовала скромную губную помаду. Одним словом, через два часа Мартин не узнал Полину Юрьевну. Перед ним стояла приятная худощавая женщина, весьма скромно одетая. От нее веяло чем—то непонятным, но ароматным. И ничего в ней его не раздражало! Он с удовольствием открыл женщине дверцу машины.
   Она села рядом. Ее колени были прикрыты легкой тканью юбки средней длины. На ней была надета обычная футболка, закрывающая прелести груди. Волосы с красивым оттенком были собраны в большой хвост, и сверху он был перемотан тканью, скорее всего отрезанной от этой футболки, но все смотрелось просто замечательно!
   Мартину не было стыдно за свою очаровательную попутчицу! Они поехали по горам, на одном повороте свернули в оливковую рощу, принадлежащую семье Мартина, в которую он недавно вошел.
   И вдруг ему захотелось уехать на родину, к березкам, вот с этой Полиной Юрьевной!
   — Полина Юрьевна, ты так прекрасна! — сказал без всякого лицемерия Мартин. — Возьми меня с собой на родину! "Я так давно не видел маму!"
   — Поехали, но я ведь только что приехала!
   — Так и я не тороплю. Отдыхай, я составлю тебе компанию, а потом вдвоем уедем.

   Лиза вместо работы в театре временно работала в герметичной зоне научной фирмы. Работала она по заданию редакции. Она ходила в комбинезоне среди неправдоподобной чистоты. Она собирала сложные чипы, здесь даже беременных женщин не держали. Головы сборщиц должны были быть заняты только сборкой и созданием слоев с какими—то переходами.
   Одинокие женщины составляли основной клан герметичной зоны. Что они собирали — этого они не знали, в смысле функции микросхем им были неизвестны, их придумывали разработчики и технологи. Работницы выполняли только определенную сборку с предельным качеством, поскольку даже подложки для чипов стоили немалых денег.
   На работе Лиза ходила в маскировочной одежде. Получалось, что в лицо работницы друг друга не видели. Разговоры на рабочем месте не приветствовались, поэтому Лиза чувствовала себя защищенной, то есть не узнанной никем.
   Жизнь шла ровная, без напряжения.

   Тимофей частенько был дома. Однажды к Тимофею пришел Мартин и стал просить его, чтобы он заставил Лизу принести с работы новый чип. Он сказал, что чип такой маленький, что его легко можно вынести, и пообещал за услугу огромные деньги.
      Против кражи секретной разработки в каждый из них была вставлена микроскопическая точка, гудевшая не хуже сирены. Конечно, точка не гудела, она передавала сигнал в проходной, а после такого сигнала гудели громкоговорители. Но работницы были такие рачительные, что никогда не выносили чипы с известной во всем мире фирмы.
   Итак, Тимофей стал просить Лизу вынести новый чип с фирмы и передать ему. Лиза вообще по природе исполнительная женщина, ей невыносимо трудно было отказывать Тимофею, и она не подозревала о сиренах в проходной фирмы, поскольку о случаях хищения просто не знала. Зона просматривалась на мониторах и прослушивалась, так что опыт здесь особо не передавали, посторонних речей не вели.
   Мартин устроился настройщиком аппаратуры на ту же фирму. Лиза предложила ему самому пройти в их зону для настройки аппаратуры. В общем—то, это было реально, но для этого надо было вывести из строя любую установку, скажем, установку по нанесению тонких пленок.
   Мимоходом Лиза отключила установку и включила ее в другом режиме, произошел сбой в технологической цепочке, произошел перерасход мышьяка, используемого в этом технологическом процессе. В зону вызвали настройщика оборудования. Мартин четко сознавал, что находится под наблюдением видеокамер, но перед его глазами стояла очаровательная Полина Юрьевна. Вероятно, у него было развито внутреннее чутье, не зря ведь он настраивал эксклюзивную аппаратуру!
   По ходу движения он заметил стол с конечным продуктом зоны, взял пинцетом один чип и засунул его в задний карман комбинезона одной из работниц. Вот шуму—то было на проходной из зоны, все вокруг выло и трещало, женщину остановили, нашли у нее чип. Целое следствие завели без вмешательства правоохранительных систем, находящихся за периметром фирмы.
   Одно понял Мартин — что чип из зоны вынести сложно и подставлять Лизу бессмысленно. А та женщина оправдалась тем, что чип золотыми усиками к ее комбинезону сзади прицепился, когда она проходила мимо стола с готовой продукцией, хотя все чипы лежат в кассете, но чего не бывает в жизни.
   Охрану усилили, чипы со стола убрали в сейф, об этом Мартину сказала Лиза. Оставалось одно — взять чип после зоны, но для этого надо было знать, куда они поступают дальше по технологической цепочке. Лиза этого не знала, не знал и Мартин.
   Он решил зайти в отдел к технологам, где никогда не бывал, но знал, что технологи знают все о производстве этих самых чипов. Каково же было его удивление, когда начальником отдела главных технологов оказалась та самая Полина Юрьевна!
   Но как она изменилась! Он узнал ее по футболке, в которой она была на Райском острове, только сверху был надет белый халат, верхняя пуговица была расстегнута, показывая дорогой загар Лазурного моря. Полина Юрьевна Мартина тоже узнала по одинаковому загару, который с него еще не сошел. Поговорить об отпуске на Райском острове им не дали: к ней как к начальнику отдела главных технологов шли люди с производственными вопросами.
Мартин улучил момент и предложил в обед встретиться в местном кафе. Звучала музыка. Они сидели за красивым столиком, читали меню, ждали официантку. В этот момент Мартин понял, что денег у него нет, а Полина Юрьевна уже заказывала обед. Он попросил воду и потупился.
   — Как Вас зовут? — спросила Полина Юрьевна.
   — Мартин.
   — А меня Полина Юрьевна.
   — И я буду звать Вас Полиной Юрьевной, но, как оказалось, у меня денег нет.
   — Ладно, Мартин, свои люди — сочтемся, заказывайте обед, я заплачу. Видимо, Вы еще от отпуска не отошли.
   Мартин поднял глаза и увидел в дверях кафе вопросительные глаза Лизы. Он отрицательно помотал ей головой, и она, поникнув, пошла в столовую. Мартин со смехом рассказал Полине Юрьевне, как случайно из зоны вынесли новый чип. Она его смех не поддержала, видимо, ей досталось за эту кражу как руководителю технологов. Удивительно, но узнать у нее хоть слово о чипах ему не удалось, на эту тему она с ним не говорила, она замыкалась в ответ на любые попытки выведать у нее информацию о новых чипах.
   Мартин вернулся домой, пропахший аэрозолями всех назначений, среди которых расхаживала Полина Юрьевна.
Мартин передал мне свой рассказ о чипах. Интересно, но я не удивилась, узнав, что Полина Юрьевна — начальник ОГТ. А кто бы мог подумать, что великолепный Мартин — инженер—электронщик по образованию!
   Как-то на Райском острове с нами, мной и Мартином, произошел один казус. Приехали мы в оливковую рощу, которая принадлежала новым родственникам Мартина, а ему в ней принадлежала только беседка, спасающая его от жары. В полу беседки был вход в погребок. Мартин вытащил на свет прохладную бутылку с вином, налил в два стакана и протянул один стаканчик с вином мне. Я не отказалась от прохладного вина, выпила почти залпом.
   И в этот момент в беседку зашла очередная жена Мартина:
   — Мартин, кто это? — спросила она с большим искажением этих слов.
   — Женщина.
   — О, да, да! — и вызвала женщина по сотовому телефону своего братца.
   Вскоре в беседку вошел невысокий, плотный мужчина и заговорил с сестрой. Они кричали, ругались и оба вышли из беседки. Мартин сказал мне, что они сюда они забрели случайно, и все-таки встреча была омрачена. Мартин не понимал, но чувствовал, что я ему не по зубам. Денег он у меня, как ни пытался, не взял нисколько. От любви я отказалась. От этой неудачи он отговорился вторжением своей жены и ее брата.
   Райский остров был просто нашпигован интересными людьми, приезжающими сюда в теплое время года. Так, однажды Мартину двое мужчин предложили с ними сотрудничать на благо самого себя. Свое благо он любил, но у него давно сложилось мнение, что его опутали тонкими нитками, словно он Гулливер.
   Шпионом Мартину быть не хотелось, однако он не мог сбросить с себя все путы — смелости у красавца не хватало. Мартин летел на родину, где не был более двух лет, его трясло мелкой дрожью вместе с самолетом. Он хотел вернуться домой не с таким заданием, но выбора у него не было.
   Любые деньги у него быстро забирали, свободы передвижения его лишали. Это теперь ему отдали его заграничный паспорт, а до этого он его и не видел. Больше всего Мартину хотелось раствориться в большой стране, а пока самолет прошел сквозь серые облака, сделал полукруг над бурым лесом и приземлился.
   Новость Мартина ждала неожиданная: Полина Юрьевна попала в больницу с обострением некой болезни после отдыха, ей предстояло стационарное лечение минимум на три недели. Не было у него трех недель на выполнение задания под названием "Чип".
   В палате с Полиной Юрьевной оказалась и Лиза, по чистой случайности или нет. Лиза в соседке узнала женщину, с которой в кафе сидел Мартин. Когда он вечером пришел под окна к Лизе, его первой заметила Полина Юрьевна и подумала, что он явился к ней.
   Мартин так растерялся, что не знал, с кем из женщин ему стоит поговорить. Он ничего лучшего не придумал, как быстро уйти, передав передачу Лизе. У женщин появилась общая тема — Мартин.

   Мартин остановился в гостинице, ему надо было добыть пресловутый новый чип, а веревочка оборвалась и оказалась в больнице, но он быстро узнал, что в больнице лежит женщина Тимофея, которого он не мог не приметить на острове. Мартину передали сотовый телефон с подслушивающим устройством.
   Новый сотовый телефон оказался в руках Лизы, ее задачу определи точно: раскрутить технологическую цепочку изготовления нового чипа, известную полностью Полине Юрьевне. Прямо эту задачу перед Лизой никто не ставил. Больница обладает одной особенностью: у людей развязываются языки от круглосуточного безделья, которое скрашивают уколы, процедуры и родственники с передачами. Слово за слово — и нужная информация вылетела из уст Полины Юрьевны.
   Прослушивающий все разговоры Мартин понял, где надо дальше искать именно этот чип, ему хватило случайного полунамека. Он нашел дорогу к новому чипу, так он стал настройщиком аппаратуры. Зачем был нужен новый чип? Мало на свете микросхем? В чем была его особенность? То, что он мог заменить кучу электронных компонентов? Так это не удивительно.
   Чип под названием "Второй мозг" отвечал за правильность человеческих решений. Его можно было вживить в голову рядом с мозгом или носить в сережке в ухе, да хоть в шапке, важно, чтобы он был ближе к голове. И это устройство с золотыми выводами тоньше волоса давало сигнал мозгу о правильности принятого человеком решении.
   Например, стоит ли Вам лететь этим самолетом?
   Два ответа: да и нет. Если Вы принимаете правильное решение — чувствуете легкий укол, если Вы принимаете неправильное решение — появляется резкая боль в голове.
   На вопрос "надо ли вам есть мясо?" чип немедленно даст ответ, и весьма ответственный. Поэтому если полная певица говорит, что питается мясом, чтобы не толстеть, так ей до инсульта рукой подать, а чип бы ей сказал: "Ешь, милая, черешню", — вернее, в ее голове пронеслась бы эта мудрая мысль чипа, если даже часть мозга уехала на дачу.
   Одним словом, чип "Второй мозг" — это аксакал Вашей головы, и он прекрасно понимает, отчего поднимается давление в голове человека. И ежу понятно, что чип стоил дорого. Мало того, был приказ, в котором четко говорилось, что "Второй мозг" считается достоянием страны и вывозу за границу не подлежит, все вокруг него было излишне засекречено.
   Список людей, для которых этот чип был необходим, достаточно велик — номенклатуры отечественной хоть отбавляй. Важно, чтобы вышестоящие по рангу люди не ошибались в своих решениях. И между двумя вариантами, куда деть деньги, все же сообразили бы, что новая электростанция для города важнее жилых башен в шестьсот метров высотой, которые непременно протаранит самолет в густой туман.
   Мартин получил свои деньги. Тимофей получил свои деньги. Хозяин задания получил чип "Второй мозг", он хотел отдать его своим ученым, чтобы они его перепрограммировали и потом запустили вирус в чип, который бы позволял перепутать правильность решения человека с чипом "Второй мозг". Вот какие планы вынашивались за границей!
 
   На всякий плюс найдется свой минус. Чип не пронесли на взлетную полосу. Хозяин чипа не прошел сквозь электронную проверку. Чип дал сигнал, и все вокруг загудело, говоря о том, что хотят провезти за границу то, чего нет в декларации. Мартин вместе с хозяином не летел, тот решил не тратиться и попросту кинул его в родной стране, а сам попал в руки правоохранительных органов по полной программе.
   Чип нашли по его сигналу и вернули его производителям...
   Для того чтобы замять вопрос о промышленном шпионаже, хозяин шпионов, дворцов, кораблей пошел на финансовые уступки в аренде его кораблей для перевозок грузов. Чип из его рук был передан в руки Полины Юрьевны. В качестве охранника ее сопровождал Мартин. Они сели в его машину. Через три километра пути их остановили три шальных мотоциклиста, они крутились вокруг машины.
   Полина Юрьевна и Мартин сдались на волю мотоциклистов.
   — Где чип? — спросил Илья в темно—синей каске, он и его люди выставили свои автоматы против Полины Юрьевны и Мартина.
   Так чип почти вернулся к новому хозяину, которого не пустили в самолет, но ненадолго. Откуда ни возьмись, а точнее из стойки моста пешеходного перехода, выбежали два человека, которым сегодня предстояло ловить других беглецов, но они ввязались в эту историю с чипом. Объект борьбы был так мал, что потерять его ничего не стоило.
   Итак, на перекрестке борьбы оказались все свои люди. Чип лежал в металлическом контейнере, он то и дело переходил из рук в руки. Но вскоре над потасовкой появился патрульный вертолет, и мотоциклисты подняли руки.
   Пару на вертолете доставили в их фирму, высадили прямо на крышу вместе с контейнером. Глупо посадить людей на крышу, как котов, зная, что выход на крышу закрыт. Долго они сидели на крыше, прежде чем догадались спуститься во двор фирмы по пожарной лестнице. Полина Юрьевна не хотела спускаться по наружной лестнице, а ждать, когда откроют дверь чердака, ведущую в здание, — это можно совсем замерзнуть.
   Нет худа без добра, жизнь вновь столкнула Полину Юрьевну и Мартина. Она имела вполне сносный вид по местным меркам. Он — мужик будь здоров, тем более что он могучий и трезвый. Они разговорились без обиды и досады, нагоняй от руководства не волновал, они волновались друг от друга.
   Оба на Райском острове оставили все деньги, теперь надо было начинать копить с нуля, хотя у нее деньги еще были, но в виде акций фирмы, в которой она работала. Наговорившись, замерзнув, пара спустилась по лестнице во двор фирмы. Охранник их узнал, посмеялся немного, что они, как кошка с котом, на крышу лазили. В здание их никто ночью не пустил, доступа не было, но за пределы двора выпустили.
 
   Контейнер с чипом Мартин был вынужден засунуть под кепку, для того чтобы выйти за ворота фирмы, в этих воротах чипы уже не ждали, ревун выноса чипов не стоял, он был только на выходе из цехов. Полина Юрьевна и Мартин вышли на ночную улицу. Фонари светили. Она осталась у стойки пешеходного моста, транспорт не ходил.
   В голове Мартина появилась мысль и стала настойчиво пульсировать под контейнером с чипом "Второй мозг": "Иди к Полине, иди к Полине". Он мысленно отвечал чипу: "Нет". А чип вновь: "Я кому сказал, иди к Полине!"
   — Полина Юрьевна, до Вашего дома ближе, чем до моего дома.
   — Мартин, это правда. Но я успела узнать, что у Вас есть Марина!
   — Мы с ней друзья, и только!
   — Если так, то мой дом через квартал. Милости прошу к шалашу!
   Квартира у Полины Юрьевны не была шалашом, но квартирой ее было трудно назвать. Дом кирпичный, но однокомнатная квартира была такой маленькой, что Мартину негде было вытянуться во весь рост! Он думал, что уснет на полу, да куда там, если только сидя!
   Полина Юрьевна уступила ему свой диван, а сама легла в коридорчике между прихожей и кухней на такой махонький диванчик, что, увидев его, Мартин поперхнулся от неожиданности.
   Еды в доме тоже почти не было.
   Полина Юрьевна достала кашу на сухом молоке и быстро испекла булочки. Он их мгновенно проглотил, не поняв странного вкуса. И это еда женщины, о которой на Райском острове говорили, что у нее денег куры не клюют?! Да куры бы не стали клевать ее булочки!
   Сон сморил Мартина. Полина Юрьевна успела съесть пару булочек и уснула. Утром она сама вернула чип. Но чип успел шепнуть: "Мартин!" То, что ее квартира была не его размера, было очевидно сразу. А потом чип посоветовал: "Оставь меня у себя, оставь меня у себя!"
   Полина Юрьевна оставила чип дома в контейнере.
   Тимофей Куклин влез в эту историю и тут же из нее вышел. Наукоемкие кражи для него тогда еще были в новинку, но он уже хотел поставить новый спектакль на эту тему.
   Мотоциклисты успели уехать. Все складывалось так, словно и кражи не было. Все нормально, кроме того, что Мартину нельзя было возвращаться с пустыми руками. Он должен был привезти чип по назначению. И кто знал, что электроника, проверяющая в аэропорту, встретит чип как родной и раскричится в знак приветствия?
   Вечером Полина Юрьевна вернулась домой одна, взяла чип в руки, потом приложила его к голове, а он сразу затарахтел:
   — Ты нужна Мартину, ты нужна Мартину. Тебя ищет Мартин, тебя ищет Мартин!
   Она чипу и говорит вслух:
   — Где я его найду?
   Чип и говорит в ее мозги:
   — В гостинице аэропорта, в гостинице аэропорта.
   И понесла нелегкая ее в гостиницу аэропорта, да не донесла: только она вышла из подъезда своего дома, как столкнулся ее нос с пуговкой на груди самого Мартина. А чип, закрепленный заколкой на ее голове, тут же замурлыкал: "А я что говорил, а я что говорил?" И в этот момент она решила, что надо высказать замечание разработчикам чипа, чтобы убрали повторение из текста.
   Мартин от радости, что встретил Полину Юрьевну, подхватил ее подмышки и поднял, как ребенка, и тут же строго спросил:
   — Где чип?
   — На голове!
   — Я тебя серьезно спрашиваю!
   — А я серьезно отвечаю, чип у меня на голове под заколкой, он все о тебе бормочет, но моими мыслями.
   — Ты обо мне до сих пор думаешь?!
   — Нужен ты мне! На тебя денег не напасешься! На самом деле чип у меня. Я его не отдавала.
   — Отдай чип мне!
   — Бегу и падаю.
   — Не груби! — крикнул Мартин. Он стащил головной убор с ее головы, продолжая кричать страшным голосом: — Где заколка в твоей кошме? Ты чего так и ходишь с волосами, которые тебе Марина нарастила?

   Полина Юрьевна обиженно взяла в руки берет, который был прикреплен заколкой с чипом к волосам на голове, и, всхлипывая от обиды, проговорила:
   — Нет ведь чипа, он пропал, он в свой домик не попал.
   — Шутишь?! — завопил Мартин с некой растерянностью в голосе. — А что если чип запутался в твоей гриве волос?
   Полина Юрьевна надела берет на голову. В воздухе пролетел чип с золотыми ножками. Мартин подставил свою огромную ладонь и поймал беглеца.
   — Полина Юрьевна, а теперь скажи, как пройти через турникет в аэропорту?
   — Никак. Чип так сделан, что пищит везде, езжай поездом.
   — Ты со мной поедешь для прикрытия?
   — Я на работу иду. Следующий мой отпуск — в следующем году.
   — Понял, иди на работу, а то еще тебя будут искать. Иди своей дорогой, и спасибо за чип, — скороговоркой проговорил Мартин и гигантскими шагами пошел от ее подъезда в сторону вокзала, к поезду.
   У работниц зоны начались массовые галлюцинации. От готовых изделий шли массовые советы. Женщины не знали, что им делать в такой ситуации, говорливые чипы их достали. В их число попала и Лиза. У нее мир поплыл перед глазами, она упала на чистый кафель зоны.
   Врача в зону никто не пропустит, не тот уровень чистоты. Вынесли Лизу из зоны, положили в раздевалке, когда ее осмотрели, на голове нашли один чип, он вещал в ее мозгу:
   — Мартин ушел. Мартин ушел...
   Сняли с ее головы чип, сделали укол против того — не знаю чего.
   Лиза подняла голову и осмысленно посмотрела на окружающих:
   — Я хорошо себя чувствую, — выговорила она и потеряла сознание, теперь надолго.
   Ее положили на носилки и увезли в больницу. В зоне остальные работницы не падали, но глаза у них были шальные. Люди в комбинезонах с приборами проверили наличие газа в зоне, ясно было одно — кто—то подкачал в нее неизвестный газ. Работу остановили. В такой ситуации потерянный чип и не заметили.
   Мартин купил билеты и поехал в сторону Райского острова, где его ждали с чипом. Пересекая границу, он включил сотовый телефон и сообщил заказчику о том, что заказ выполнен. Заказчик сел на самолет и полетел навстречу поезду. Мартин получил деньги и свободу до следующего задания.
   На Райском острове наступила пора межсезонья. Делать было нечего, Марина сидела в кресле и крутилась вокруг оси.
   В помещение вошел Мартин:
   — Привет, моя радость!
   — Привет, Мартин, смотрю, ты довольный жизнью! При деньгах?
   — Займись моей гривой, мне надо быть красивым.
   — Красивее тебя быть невозможно.
   — Не льсти.
   Заказчик отдал чип "Второй мозг" своему сыну, поступающему в престижный университет высокоразвитой страны. Зачем? Для того чтобы он подсказывал ему правильные ответы на экзамене. Конечно, он мог бы оплатить учебу и не париться с чипом, но тут дело чести! Чип был запрограммирован на два языка, и языка заказчика он не знал, но он знал язык, на котором парень должен был отвечать.
   Вот задачка для чипа! И чип решил эту задачу! Он заставил парня думать на втором языке, они мысленно держали диалог по поводу ответов и сдали экзамены только так! Отец парня так обрадовался удачи сына, что выдал дополнительные деньги Мартину.
   Дом Тимофея официально определили под снос, и он сразу подумал, что это просто так не пройдет, что-нибудь произойдет с продолжительностью жизни. И он оказался прав.

   На фирме изобрели чип под названием "Жизнь 0". Что это значит? То, что не зря чипы "Второй мозг" давали свои советы. Чипы "Жизнь 0" предназначались для других случаев жизни: они не давали хорошие советы, они давали прощальные советы тому, кому они предназначались.
   Для начала чип проверили на заключенных—смертниках. Чип, закрепленный на голове, давал установку головному мозгу: "Твоя жизнь прошла. Твоя жизнь прошла". Чип знал только эти три слова, но на всех известных языках, и у людей в голове мелькали эти три слова и доводили их до естественного конца.
   Такие чипы выдали врачам для назойливых пенсионеров, которых хлебом не корми, но только поставь им укол от боли. Назойливым пенсионерам давали чип, приклеивали его к голове под волосами так, что его оторвать и смыть было просто невозможно, и такой пенсионер переставал ходить в поликлинику как на работу.
   Чипы давали тем, кто пытался оформить первую группу инвалидности, а сам бегал по всем больницам. Как только появлялся такой мотыль, ему цепляли чип "Жизнь 0". Чип продавали за большие деньги любому желающему. Коварно? Быть может.

   Ко мне зашел сам Мартин.
   — Марина, будь человеком, заплети мне африканские косички!
   — Тебе они зачем? Ты красивый со своей природной химией.
   — Понимаешь, я хочу косички.
   — Их плести двенадцать часов.
   — Я выдержу, мне нужны косички. Я в них чип спрячу под названием "Жизнь 0".
   — Своей жизни не хватает?
   — Я плачу — ты плетешь, мне нужны полости на голове!
   — Мартин, если ты привез один чип, то зачем тебе склад на голове из чипов?
   — Меня вновь посылают на задание. Я должен привезти десяток чипов, могу с тобой поехать.
   — Хорошо, мы заплетем тебе африканские косички. Волос по длине для косичек достаточно, и я поеду с тобой на задание.
   — Давно бы так.
   Мартин с косичками ворвался в дом Лизы с просьбой добыть десять чипов "Жизнь 0". Она посмотрела и усмехнулась:
   — Это будет стоить дорого.
   — Оплатим, — серьезно сказал Мартин, хотя в голове от чипов стоял страшный туман.
   Мартин мало знал о чипах. Он сделал кассету, не пробиваемую лучами турникета, стоящего у дверей цеха, вернее, ее сделали другие люди, а он узнал и себе приобрел.
   В зону Мартин попал по старому пропуску, взял десять чипов, ссыпал в кассету. Он все десять чипов засунул себе в африканские косички, уложив их в украшения для волос.
   Счастливые оба, что задание быстро выполнили, я и Мартин поехали в обратный путь. С каждой минутой Мартину становилось хуже. В поезде он стал терять сознание, в его голове десятью чипами постоянно произносилось: "Твоя жизнь прошла". Его еле живого вынесли на конечном пункте.
   Я вынула из его головы чипы и положила их в дорогой футляр, этим я спасла свою и его жизнь. Я отдала чипы заказчику, а Мартина в странном состоянии положили в больницу. Заказчик знал о чипах больше, чем Мартин, он десять штук распределил по Райскому острову среди долгожителей, мешающих его бизнесу, и в скором времени он сильно разбогател на наследстве, своем и чужом...
   Так уж получилось, что чипы "Второй мозг" прижились в головах: моей и Мартина. Поэтому я быстро окончила технический институт, а Мартин еще быстрее получил второе высшее образование и стал менеджером.

       На фирме перешли на изготовление новых приборов. Сотрудники продумали и придумали Клапан жизни... Пока мужчины думали, я решила заняться своим здоровьем и купила Клапан жизни, который уже мигал красным цветом. Я тревожно прислушалась к своему состоянию: вроде все нормально, и в данный момент времени у меня ничего не болело.
   Этот маленький приборчик появился совсем недавно. А вдруг это проблема прибора, а не моя? Мне больше захотелось поверить в поломку неодушевленного прибора, чем в свою еще не понятную болезнь.
   Прибор трещал, вращая красным глазом светодиода.
   — Клапан, что я не так сделала? — спросила я у прибора.
   — Ты съела печенье на завтрак, — механически ответил "Клапан жизни".
   — Смешной ты! Есть поговорка "Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, ужин отдай врагу".
   — Неправильно понятая поговорка, неправильная трактовка поговорки, — проговорил Клапан жизни.
   — Умный Клапан, хороший Клапан, утро — это утро, обед — это обед, а вечером ужин.
   — Нет! Нет! — замигала красная лампочка. — Даю правильное объяснение поговорке. Утро — это детство и юность, обед — молодость и зрелость, ужин — это старость человеческого существа.
   — А я что, старая? На мне написано, что я пожилая женщина? Я еще совсем молодая женщина! — вскрикнула я, рассматривая себя в зеркале.
   — Ты — молодая. Ты можешь съесть обед и ужин, но свое печенье на завтрак ты уже съела.
   — Когда я съела свой завтрак? Я его съела сегодня, а ты сказал, что я поступила неправильно.
   — Вчера ты была юная и могла съедать завтраки, а сегодня ты молодая и не должна завтракать.
   — Я что, сегодня постарела?
   — У тебя сегодня день рождения. Ты стала взрослой. Ты должна есть обед.
   — Жадный ты, Клапан! Если у меня сегодня день рождения, мог бы и поздравить!
   — Я поздравил. Я предупредил. Я поступил правильно.

   Я не стала спорить с прибором, а просто открыла инструкцию по эксплуатации Клапана жизни. Инструкция гласила, что срок службы прибора равен ста годам. Именно на такой срок рассчитана жизнь подопечного человека. В инструкции черным по белому было написано, что все утверждения Клапана жизни верны и не должны оспариваться потребителем.
   — Клапан, на сегодня ты дал все указания по состоянию моего здоровья?
   — Да, — ответил Клапан и погасил красную лампочку.
   — Почему все так несправедливо? Все детство и юность меня заставляли по утрам кушать, а теперь, когда я привыкла по утрам кушать, мне это частично запрещают? Тогда вместе с прибором надо вручать таблетки от аппетита или выкидывать прибор, чтобы не мешал жить.
   Красный светодиод вновь замигал.
   — Нельзя меня выкинуть! Нельзя обо мне плохо думать! Я защищаю твою жизнь, — заскулил Клапан жизни.
   — Купила я тебя на свою голову!
   — Ты меня не покупала. Тебе меня подарили. Я очень дорогой Клапан жизни. Меня нельзя выбрасывать! Прости, Марина, тебе разрешен легкий завтрак. У меня шарик за ролик зашел.
   — Да ты вовсе не Клапан жизни, а мой собеседник! Мне пора ехать на работу.
   — Можно ехать на работу, — Клапан жизни включил зеленый светодиод.
   — Спасибо на добром слове, — ответила я. Мне захотелось оставить прибор дома, но я передумала и взяла его с собой.

   На улице царил ясный и прекрасный день. Безоблачная голубизна небес, вымытая вчерашним дождем, была безукоризненна. "Температура воздуха 20 градусов по Цельсию" — горело на табло, стоящем на остановке общественно полезного транспорта. Личные автомобили проносились по средним полосам дороги с каждой стороны. Центр дороги занимали специальные виды транспорта. По крайним дорогам перемещался общественный транспорт.
   Я посмотрела на все виды транспорта и вздохнула.
   — Правильно, надо идти пешком по Кленовой аллее, — медленно проговорил Клапан жизни.
   — Почему я должна идти пешком? — недовольно проговорила я. — На любом транспорте можно быстрее добраться до работы!
   — Быстрее — пешком! Ты молодая, ты должна идти по Кленовой аллее.
   — Нет!
   — Попрошу без отрицаний! — строго проговорил Клапан жизни.
   — Затихни! Я пойду пешком. Ко мне приближается Лиза. Клапан, помолчи, будь так любезен.
   — Я буду любезен. Лиза — можно.
   Я посмотрела еще раз на синеву небес, на длину Кленовой аллеи — и перевела взгляд на Лизу. Она выглядела великолепно в белых кроссовках, белой футболке с золотой отделкой и светлых джинсах.
   — Здравствуй, Марина! Идем по Кленовой аллее?
   — Идем, — ответила я.
   — Что так невесело отвечаешь? У тебя сегодня день рождения? Поздравляю!
   — Спасибо, — уныло ответила я и пошла рядом с Лизой под зеленой листвой кленов.
   — Как сегодня отметишь день собственной молодости? Теперь тебе можно все.
   — Лиза, а ты утром завтракаешь? — с болью в голосе спросила я.
   — Я завтракаю ли утром? Ты об этом спрашиваешь? Я пью утром черный кофе.
   — И давно ты так завтракаешь?
   — Со дня своей молодости, — спокойно ответила Лиза.
   — Хорошо, я попробую пить черный кофе и загрызать его сухими галетами, — улыбнулась Марина, — но мне это очень не нравится.
   Мы замолчали и медленно шли и шли мимо кленов, пока аллея не закончилась, пока перед нами не открылся вид на великолепные здания офисов и лабораторий. Мы еще раз улыбнулись друг другу и разошлись по своим местам.
   Я одна ехала в лифте. Неожиданно подал голос Клапан жизни:
   — Галеты — правильно, — и замолчал.
   — Высказался, а промолчать не мог! — возмутилась я. — Я и сама знаю, что молодые женщины должны выходить замуж, а юные не могут. Юные — учатся, молодые — работают. Я работаю, я молодая, мне можно все, кроме обильного завтрака.
   — Пожалуйста, — загорелся зеленый светодиод.

   Я вошла в офис, поздоровалась с сотрудниками и села на свое место. Я включила компьютер, полила цветы, причесала волосы. В это время открылась дверь, и в нее вошли все сотрудники фирмы. Они поздравили меня с днем рождения и великим днем молодости! На столе появился огромный букет свежих роз в каплях росы. Все вышли.
   — Приди в себя, приди в себя, — громче и громче стал приказывать Клапан жизни.
   Я с трудом вернулась мыслями в мир людей.
   — Одна роза ядовитая, ее запах тебя одурманивает. Выброси розы, — медленно проговорил Клапан жизни.
   — Неудобно. Мне подарили цветы, а я их выброшу?! — спросила я.
   — Мне трудно держать тебя в этом мире, мне трудно... — сказал Клапан жизни, и на светодиоде появился желтый цвет.
   — Я выброшу розы! — вскрикнула испуганно я.
   Я на самом деле взяла букет цветов и вынесла его из офиса, надев на него большой полиэтиленовый пакет. Никто не смотрел в мою сторону. Я вышла на улицу. Небо покрыли темные тучи. Подул свежий ветер.
   — Хорошо, — сказал Клапан жизни, — одну жизнь ты потеряла.
   — Так, расскажи мне, что произошло? Что будет со мной?
   — Нет, все по порядку...
   Вечер оказался полной противоположностью утру: тучи, прохладный ветер, дождь, накрапывающий без перерыва. Я отменила дома празднование дня молодости. Мне хватило поздравления сотрудников. Меня волновал вопрос: кто брызнул яд на розу?
   Все сотрудники не могли быть настроены против меня и желать мне смерти. Это сделал кто—то один. Кто? Клапан жизни молчал и не поддерживал беседу мыслей, его пришлось подключить к аккумулятору досрочно, он сегодня меня спас своими дополнительными функциями и заслужил питание.
   "Кому мешала жить Марина на своей фирме?" — думал семейный Илья. К нему поступил сигнал с прибора "Клапан жизни" на пульт управления. Он лежал на ложе нового образца, его голова лежала на двух согнутых за головой руках. Марина ему всегда нравилась, а кто ее ненавидел — это другой вопрос. Марина ему сказала, что одна роза была отравлена, это определил ее Клапан жизни. Следовательно, надо подключать компетентные органы для розыска злоумышленника.
   Возможно, что это сделал представитель компании, изготавливающей приборы? Они повысят цены на свою продукцию. Но информация об отравленной розе в средства массовой информации не проникла. Так, так, так — и все лесом. Надо разобраться в ее коллективе: кто, зачем и почему, но у него доступа в здание фирмы не было. Илья уснул, перевернувшись на бок. Утром он продолжил работу в этом направлении.
   Прибор "Клапан жизни" был нашпигован миниатюрными датчиками, определяющими отравляющие вещества, и снабжен логической начинкой в виде очень сложной микросхемы. Он был миниатюрен и похож на маленький сотовый телефон, чьи скромные функции он выполнял для прикрытия свой сущности и назначения.
   Жаль, он не был предназначен для поиска преступника. Хотя почему нет? Илья это прекрасно понимал. Он решил обойти всех сотрудников фирмы, заказав себе пропуск в офис.
   В день рождения люди могли покидать рабочее место раньше обычного, и это не являлось нарушением дисциплины. Они могли забирать подаренные цветы, поэтому никто ничего из сотрудников не понял, что было на самом деле с Мариной.

   Я, как обычно, пришла на работу и внимательно посмотрела на людей в момент общепринятого приветствия. Я искала взгляд удивления тому, что я жива. И не нашла ничего необычного в поведении людей.
   Илья наблюдал шествие Марины по офису на экране. Взгляды людей он сверял с поведением Клапана жизни. Он надеялся, что обнаружит того, кто отравил розу. И прибор мигнул красным светодиодом на одно мгновение. Это означало, что доза отравляющего вещества была очень мала, но она была, и при необходимости можно взять ее формулу с миниатюрного записывающего устройства. Илья мельком посмотрел на того, рядом с кем вспыхнул и погас красный светодиод Клапана жизни Марины.
А я прошла мимо этого человека, сделав вид, что ничего не произошло. У меня возникло странное ощущение тяжести, словно этот человек на меня навалился своим телом. Я села на свое место, но чувство тяжести и общего угнетения не проходило.
   Клапан жизни молчал. Я боялась думать на эту тему и занялась своими прямыми обязанностями. В конце дня я позвонила Илье, и мы вместе пошли домой по Кленовой аллее.
   Небо над рядами кленов было подернуто перистыми облаками с красноватым оттенком. Мы заговорили почти одновременно, спеша выпустить пар напряжения от собственных мыслей.
   — Марина, как день прошел? Ты нашла того, кто мог отравить подаренные тебе розы? — спросил Илья. — Я видел на экране, как твой Клапан жизни мигнул на остатки отравляющего вещества.
   — Думаю, что я знаю, кто отравил розы, — задумчиво ответила я. — Илья, ты прав, но я не понимаю, почему Он это сделал?! — с искренним удивлением проговорила я.
   — Значит, это Он? Кто Он? Что у вас с Ним? — быстро спросил Илья.
   — Да я меньше всего знаю этого человека! Мы вообще с ним не связаны! Я не понимаю! — воскликнула я в сердцах.
   — И правильно! Не понимай! Понимать буду я. Марина, будь с ним осторожна и предупредительна, — предупредил Илья.
   — Я боюсь, — тихо пролепетала я.
   — Я тебя понимаю. Пойми, твой уход из фирмы ничего не даст! Если кому—то надо тебя достать, то они достанут тебя в любом месте. Назови Его! — потребовал настойчивый Илья.
   — Илья, смотрите, кто—то стоит в конце Кленовой аллеи! — со страхом в голосе воскликнула я.
   — Вижу! Не суетись, Марина. Нам до него осталось идти метров пятьдесят. Посмотри, на проезжей части дороги рядом с ним стоит автомобиль. До машины ему бежать пять метров. Он брызнет ядом на нашу дорогу, или уже брызнул, и уедет. Уже уехал. Шустрый. Поворачиваем назад, — предложил Илья. — Отличная ситуация, но приборы молчат, и мы еще живы, бежим в лесопарк. Марина, иди за мной.
   Мы зашли в придорожный лес, прошли десять метров в сторону от дороги. Чувство цивилизации исчезло, словно его никогда не существовало. Дорог для проезда автомобилей в лесу не было. Мы  шли по тропинке в сторону, противоположную дороге. Внезапно мы услышали резкий, непродолжительный звук клаксона — и все стихло.
     Березы, сосны, ели, осины в разном возрасте окружали их со всех сторон. Под ногами то и дело хрустели старые ветви, если они забывали их переступить. Папоротник гордо рос вдоль узкой тропы, по которой можно было пройти только по одному. Лесные цветы цвели поодаль, они к тропе близко не приближались. Значит, этой тропе десятки лет, хоть она и мала, и узка.
   Ветви над головой надежно закрывали путников от вида сверху.
   — Марина, мы куда пойдем? Можно выйти на станцию, но к ней может подъехать твой враг. Можно вызвать подкрепление, но при этом могут запеленговать его сторонники.
   — Я так понимаю, надо обезвредить врага, — сказала я, хлопая ладонями по открытым частям тела, прихлопывая комаров.
   — Замечательный выход, но неосуществимый, — с сарказмом заметил Илья.
   — А что если он брызнул средство от комаров, а мы подумали, что это отравляющее вещество? Где доказательства, что на розе был яд? Яд для комаров ядом для людей не считается, но прибор мог не уловить этой разницы!
   — Смешно, но не лишено логики. Заметь, наши приборы молчат, как провинившиеся жуки. Пойдем домой, погуляли по лесу и достаточно.
   Мы вышли на тропу, по которой могли пройти вместе. На лесной тропе встречались корни елей и многочисленные слои иголок. Хвойная часть леса дышала мудростью и благоразумием. Вскоре мы разошлись по своим домам.
   Дома Клапан жизни продолжал молчать. Я приготовила ужин, поела без реплик прибора, включила телевизор. На экране по всем каналам показывали красную рябь, смотреть видеофильмы не хотелось, она задремала. Внезапно я проснулась, подошла к окну и услышала механический крик Клапана жизни:
   — Осторожно!
   Я отшатнулась от окна. В комнату влетел булыжник, так мне показалось. Но булыжник оказался с дырочками, он стал вращаться, а из отверстий пошли струйки неизвестного газа. Когда все успокоилось, я увидела связку брелоков.
   — Не дыши! Выйди из комнаты! — услышала я крики Клапана жизни.
   Я приостановила дыхание, выскочила на балкон, вдохнула воздух и заметила внизу Мартина. Он садился в автомобиль. Жизнь продолжалась. Я считала дни с мини—завтраками, ощущая терпкий вкус кофе. Стекло в комнате сменили, и я к нему близко больше не подходила. Враг на работе был славным малым, улыбался, общался.

Аспирант  Владимир сидел один в фойе общежития и смотрел телевизор. На экране промелькнул фильм о пиратах, живших в свое время на астероидах, то есть на кораблях. Он представил себя боцманом на деревянной ноге. А почему бы и нет?! Эта прелестная Марина — Венера его в гости не приглашала, а очень хотелось ее достать. Но как? Изобразить скрипучего боцмана? Почему бы и нет?
  Владимир решил стать хромым боцманом, он надел разные по высоте подошвы башмаки. Один башмак стучал. Второй башмак скрипел. На лицо он надел маску пожилого человека. Он был готов нанести свой визит к Марине — Венере. Мини — камеру закрепил на лацкане пиджака.
   Я подошла к своему подъезду. Моложавый человек посмотрел тяжелым, диким взглядом на меня. Он перевел свой дерзкий взор на закрытую дверь дома, когда я набирала код для входа в подъезд. Он не сводил глаз с моих рук. Я чувствовала этот жуткий взгляд, поэтому ошиблась. Я сбросила код и вновь набрала, прикрывая номер кода замка своего подъезда.
   Мужчина ворвался следом за мной в светлый холл, к лифту он не подошел. Сильно хромая, он стал подниматься по лестнице. Я посмотрела вслед хромому с внутренним страхом. Мне показалось, что в его ноге кроме самой ноги что — то есть еще. Но что? Или показалось...
   Лифт остановился, открыв двери. До нужного этажа я доехала без проблем. Хромого на моем этаже не было, да и не мог он физически преодолеть столько этажей раньше меня. Страх в душе моей появился от его жуткого взгляда. Я открыла свою входную дверь, торопливо задвинула засов и немного успокоилась.
   Вскоре позвонила в дверь Лиза. Мы договорились встретиться, чтобы обсудить свои личные проблемы и просто отвести душу в разговоре.
   Подруга Лиза влетела в квартиру с круглыми от ужаса глазами:
   — Марина, в вашем лифте света нет! В холле света нет!
   — Лиза, я недавно приехала, свет был везде.
   — А сейчас! Представь подъезд, когда в нем света нет! Не люблю я эти ваши башни до чертиков. Страшно в башнях! Двадцать этажей давят на психику, каждый этаж похож на западню!
   — Мы живем.
   — Марина, ты идешь с ключом от дверей между лифтом и площадкой у твоей квартиры. А я выхожу из лифта и вижу две закрытые на замок двери, да еще четыре двери лифта. Представь: свет выключен. Это же ловушка! Уникальная ловушка.
   — Ты права, Лиза. Лестница есть между первым и вторым этажом, выше она перекрыта на каждом этаже. Сегодня видела хромого человека, он шел на второй этаж по лестнице. До нашего этажа ему не подняться, в боковом подъезде закрыты все двери на площадки с квартирами.
   — Поэтому не люблю я эти башни.
   — Знаешь, у нас ремонт на площадке не делали 18 лет, столько лет мы здесь живем.
   — Сама крась стены в подъезде на своем этаже.
   — Еще чего, лестничная площадка огромная, здесь четыре больших квартиры. В двух квартирах никто не живет. В нашей квартире нас двое, да еще в одной один человек живет.
   — А еще пятиэтажные дома сносят, в них хоть требования пожарной безопасности сохраняли и лестница была! А у вас в башнях свет отключи — и все застрянут в своих квартирах навечно.
   — Да, башня огромная и полупустая. А в твоем доме на болоте людей совсем нет, одни упыри, сама говорила.
   — Это точно. Любят люди безопасность, а не огромные площади.
   — Не скажи, башни разные бывают.
   — Мы о твоей башне говорим, Марина.
   За дверью послышался странный звук. Мы переглянулись. Свет потух в квартире. Дверь входная открылась. Мы вжались в огромные кресла, в которых сидели. Послышался неравномерный скрип обуви.
   Скрип. Стук. Скрип. Стук.
   Мы замерли. Свет вспыхнул. Перед нами стоял моложавый человек с пронзительным взглядом черных глаз.
   —Девушки, у вас есть одно желание на двоих. У меня есть всего одно желание. У нас на троих есть одно желание, — ледяным голосом проговорил мужчина, словно он робот.
   — Чего Вы от нас хотите? — дрожащим голосом проговорила я.
   — Вас.
   — Вы что, людоед? — хриплым голосом спросила Лиза.
   —Не складывается ваш пасьянс. Я вас хочу вместе и на этом лежбище, — и он показал на диван, который был из одного комплекта мягкой мебели с гигантскими креслами. Значит, диван был огромный.
   — Без вина, на сухую? — переспросила я.
   — Можно с ликером.
   — У меня ликера нет, — ответила я.
   — А чего спрашиваешь? Раздевайтесь! — неожиданно громко крикнул мужчина.
   — Мы не лесбиянки! — возразила Лиза.
   — И я не янки, — проговорил он с ее интонацией в голосе.
   — Был бы янки, не лез бы даром к девушкам, — ответила Лиза. — Нашел бы женщин по таксе от ста и выше.
   — А мне и надо вас выше колен. Разговорчики в строю! — вспылил мужчина, глаза его зло вращались.
   Мы к блуждающему стриптизу были не готовы. Стали стаскивать с себя одежду.
   — Прекратить! — зарычал мужчина, встряхивая длинными волосами.
   — Что прекратить? — хором спросили мы.
   — Перестаньте снимать с себя одежду!
   — У меня рука сломана в запястье, — заныла я.
   — Отлично, ты мне и нужна! У меня нога сломана. У тебя рука сломана. Мы будем отличной парой.
   — Я могу уйти? — запищала чужим голосом Лиза.
   —И тебе сломаем, если уйдешь! — назидательно сказал хромой. — Быстро присели обе! Я сказал: обе!
   — Я не могу присесть, — сказала Лиза. — У меня брюки узкие. Я располнела.
   — Сними брюки, приседай без них.
   Лиза стянула с себя брюки. На девушке остался треугольник с тесемочками. Она присела.
   — Фу, голая девчонка, — укоризненно проговорил мужчина. — Ты вся наружу! Ладно, приседай. Приседай, я тебе сказал! — завопил хромой, садясь в кресло.
   — Это что, разминка? — спросила я.
   — Я о любви ничего не говорил.
   — А кто нас хотел на диване? — устало спросила Лиза, приседая двадцатый раз. — Лучше уж на диване...
   — Ложитесь на диван. Обе ложитесь на диван!
   Мы послушно легли рядом на диван: одна в шортах, вторая в трусиках.
   Скрип. Стук. Скрип. Стук.
   Мужчина вышел из комнаты. Мы встали. Лиза стала натягивать на себя брюки.
   Скрип. Стук. Скрип. Стук.
   — Почему пресс не качаете? — спросил хромой.
   — Приказа не было, господин полковник! — бойко сказала Лиза.
   — Я не полковник. Я — боцман в отставке.
   — Что, и покомандовать некем? — жалостливо спросила Лиза.
   — Молчать!
   — Какой голос...
   — Разговорчики в строю...
   — Мы зачем нужны? — спросила я. — Давайте я стол накрою, покормлю Вас.
   — Накрывай! — крикнул хромой.
   Я быстро пошла на кухню.
   Лиза никак не могла брюки застегнуть, слишком они были узкие.
   — Какая ты несуразная девчонка, — с теплотой сказал мужчина.
   — Обижаете, господин боцман.
   — Поверишь, нет...
   — Поверю, господин адмирал!
   — Куда хватила! А звучит красиво, так меня еще не называли.
   — И сколько у Вас девушек в месяц бывает?
   — Ни одной.
   — Поподробнее! Вы вторгаетесь в квартиру к девушке, ее не грабите, не насилуете. Зачем она Вам? — удивилась Лиза.
   — Смотрю, какие девушки разные. Вот вас двое, а какие вы разные!
   — Я лучше.
   — Ты убогая.
   — Это еще почему?
   — Вторая девушка ушла готовить, а ты пять минут плясала, все брюки пыталась застегнуть.
   — Я Вам не понравилась?
   — А ты мне не нужна.
   — Простите, а что с Вашей ногой?
   — Так, шальная пуля.
   — Почему нога не гнется? Ее нет? У Вас протез?
   — Чего прилипла? Не скажу.
   — Покажите, я врач. Ортопед, между прочим.
   — Так бы и сказала. Так это ты меня лечить не хотела? Не припомнишь меня?
   — Не помню Вас, у меня много пациентов.
   — Долго я тебя выслеживал, долго. Когда я тебя увидел, решил, что ты мне сможешь помочь с ногой.
   — Пришли бы в больницу или ко мне домой, а то к подруге притащились.
   — Ты на врачиху похожа. Я тебя раньше видел, хотел на испуг взять.
   — Вам это удалось. Не стыдно?
   — Ты меня не стыди, ты ногу посмотри.
   Хромой посмотрел на Лизу и стал расстегивать брюки. Лиза напряглась, много она видела ног на пляже, но этот человек вызывал у нее смешанные чувства. Брюки упали на пол. Одна нога была обычная, волосатая. Вторая нога оканчивалась механическим протезом. Лиза потеряла сознание.
   Скрип. Стук. Скрип. Стук.
   Приковылял хромой на кухню.
Я посмотрела на мужчину без брюк и упала вместе с тарелкой, в глазах у меня поплыло.
   Очнулись. Посмотрели друг на друга. Мужчины рядом не было. Скрип не слышался. Мы встали и на цыпочках обошли квартиру. Пусто. Дверь в квартиру закрыта. На кухне все было чисто, посуда помыта, кастрюли пустые. Я решила проверить кошелек в сумке. Кошелек был пуст. Я пошла к сейфу в шкафу. Модный сейф зиял пустотой своей раскрытой пасти.
   — Вот и стук — скрип, — сказала я в сердцах.
   — Наживешь. Живы, и хорошо. Марина, я одна из твоего подъезда не пойду, проводи до дороги.
   — Уговорила, провожу.
   Мы вышли на улицу, и вдохнули прохладный вечерний воздух.
   Лиза подняла руку. Третья машина подъехала, остановилась. На нас смотрел мужчина, его пронзительные черные глаза впивались в глаза наши.
   — Обе садитесь! — зычно крикнул хромой человек.
   Мы сели на заднее сиденье машины. Между шофером и нами медленно поползло вверх стекло. Мы пожали друг другу руки, начинающие нервно вибрировать от элементарного страха. На боковых окнах медленно поднялись темные стекла, не пропускающие свет.
   Мы оказались в движущейся машине в полной темноте. Заднее стекло было наглухо закрыто темной тканью. Легкие подруг почувствовали, что вдыхать им нечего. Неожиданно над нами открылась крыша. Крупные звезды заглянули в машину. Машина резко остановилась. В люке крыши появилось лицо с тяжелым взглядом.
   — Как себя чувствуете, подружки? — спросил ехидно хромой.
   — Хорошо, господин адмирал, — ответила Лиза.
   — Мы приехали в красную крепость.
   Двери машины открылись. Мы оказались в лесу перед красной кирпичной стеной. Дверь отъехала в сторону.
   Скрип. Стук. Скрип. Стук.
   Рядом с нами шел хромой. Во дворе дачи стоял большой круглый стол. Вокруг стола сидели десять женщин.
   — Женщины, вашему полку прибыло! Есть еще две девушки. Теперь вас двенадцать человек. Живите дружно. Приглашайте нас к столу.
   Мужчина сел на стул типа трона, украшенного трезубцем, перед ним по кругу сидело двенадцать женщин. Тринадцать тарелок стояло на столе. Две женщины подали пищу на стол. Оживления за столом не наблюдалось. Чувствовался всеобщий дамский страх.
   — Встать! Сесть! Встать! Сесть! — крикнул властно мужчина и приступил к принятию пищи.
   Девушки выполнили его команду, взяли ложки в руки. Острых вилок и ножей на столе не было. Вся посуда была из чистого алюминия.

   Я невольно оглядела постройки из красного кирпича. Мне было и грустно, и любопытно.
   — В моем ведомстве тринадцать комнат, всем по одной. Столовая — на улице, кухня — перед вами. Продуктов закуплено на тринадцать дней, тринадцать дней двери крепости не будут открываться. На вашей работе вас не уволят, вы все в отпуске на две недели. Вас двенадцать — я один. Стены под током. Разойтись!
   На столе перед каждой девушкой лежала памятка, на которой стоял номер комнаты, был написан распорядок дня, но обязанности девушек расписаны не были. Девушки вышли из-за стола. Две девушки стали собирать грязную посуду. Одной из них была я. Я не понимала, что это все реальность, а не шутка. Я приняла единственное мудрое решение: быть ближе к кухне, готовить, убирать, мыть посуду, молчать и слушать.
   "Всем жалуй ухо, голос — лишь немногим", — вспомнила я слова Шекспира.
   На первое утро одно место осталось пустым.
   Я готовила еду на тринадцать человек. Алюминиевый прибор остался пустым, одна девушка не пришла на обед и на ужин. Что это была за девушка, я не успела запомнить. Теперь я пыталась всех запомнить.
   Второй день был дождливым. Мужчина не вышел к столу. Два места за столом оказались свободными. Десять девушек ели под дождем. Кое — кто чихал, одежда на них была та, в которой их сюда привезли.
   Лиза шепотом подбивала меня на бунт, она звала посмотреть те комнаты, из которых никто не вышел. Я решила выжить и на бунт не соглашалась. В свободное время я подметала двор. Лиза нашла себе приятельниц, и они бурно обсуждали ситуацию.
   Третий день слепил солнечными лучами. Тепло обволокло девушек с ног до головы. Они думали, где бы им помыться.
   Скрип. Стук. Скрип. Стук.
   Ко мне подошел хромой, посмотрел в глаза и ушел.
   Скрип. Стук. Скрип. Стук.
   Так прошло пять дней.
   На шестой день за столом не появилась Лиза. Сердце у меня упало. Спрашивать у мужчины было бессмысленно. За столом стало тихо. Он даже не командовал. Еды становилось меньше, пища исчезала на глазах. Я решила готовить экономней, с учетом выбывающих каждый день девушек.
   На восьмой вечер в моей комнате послышались шаги.
   Скрип. Стук. Скрип. Стук.
   Я притихла. Прятаться было негде, рядом с комнатой находился совмещенный санузел, но без окон и ванны. В комнате стояла кровать и больше ничего. Зашел хромой, он тихо подошел ко мне. Скрипа больше не было слышно. Я лежала и смотрела на мужчину...
   Его тяжелый взгляд неожиданно подобрел.
   — Марина... Ты жить хочешь? Ты не боишься моей ноги?
   — Я ее не видела, одну видела, вторую нет.
   — Ты не спрашиваешь, где семь женщин?
   — Они живы?
   — Они у себя дома.
   — Остальные в страхе или знают, что их отпустят?
   — Нет, остальные ничего не знают.
   — У меня есть выбор?
   — Ты можешь уйти домой или можешь остаться со мной.
   — Девушки ушли домой?
   — Хочешь пройти их дорогой?
   — Не знаю, через улицу они не проходили.
   — И ты на этот двор уже не выйдешь, метла тебе больше не поможет, ты за нее держалась.
   — Да, Вы правы. Что мне делать?
   — Два варианта: полюбить меня или уйти домой.
   — Что они выбирали? Они с Вами спали?
   — Нет. Все ушли домой. Я их не чувствовал. Через них ток не шел, ток идет по проводам, а они не были влюблены в меня даже под страхом смерти. Я тебя чувствую.
   — А Лиза где?
   — Врач, что ли? Я думал, что с ней у меня получится, но я ее не захотел. Она ушла.
   — Лиза ушла из жизни или домой?
   — Для меня это одно и то же.
   — Они приведут сюда полицию!
   — Нет, никто не приведет.
   Внезапно комната окунулась в кромешную тьму. До руки дошло легкое, трепетное прикосновение. Я непроизвольно подтянулась к этой руке. Вспыхнул свет. Рядом лежала серая мышка. Я осмотрела комнату, ни одной двери я не обнаружила. Четыре ровных стены. Я крикнула, но звук потонул в мягкой ткани стен. Кровать резко дернулась. Я провалилась в очередную темноту, и резко вскочила на ноги, почувствовала в одной ноге сильную боль и ладонь у локтя.
   — Марина...
   — Это все еще Вы?! — скрипя зубами от боли, проговорила я, глядя в жуткие глаза мужчины.
   — Я негодный.
   — Что Вы себе позволяете?! Зачем Вы издеваетесь над девушками? У Вас были женщины?
   — Я не знаю, что с ними делать, вот собрал гарем, посмотрел на всех и отпустил.
   Мы стояли в подвальной комнате с красными кирпичными стенами. Тусклый свет горел в одном углу. Мужчина сел на черный кожаный диван. Я, прихрамывая, последовала за ним.
   — Все девушки пытались со мной что — то сделать. Я не понял, чего они от меня хотели. Я всех выпустил в ту дверь, — и он показал на дверь напротив дивана.
   — Вы нормальный человек?
   — Я пытаюсь вспомнить, зачем мужчине нужна женщина, и не могу.
   — Откуда у Вас эта красная крепость?
   — Это моя дача.
   — Я могу уйти?
   — Дверь открыта.
   Владимир двенадцать зайцев убил, это был его метод, так он перевоспитал двенадцать девушек. Укрощенье строптивых девушек было его коньком. На даче он охранником подрабатывал. Он и так чувствовал, что Марина — Венера — самая сильная из девушек в моральном и этическом плане, но Лиза тоже хороша…

   Жизнь прекрасна, но в ней нет места для дремучей лени и огромных скоростей, поэтому тропа и есть то, что делает жизнь благополучной.
Трудно понять простую логику? Нет, у нее на жизнь и состояние людей своя статистика. Состояние человека не определяется его финансовым состоянием, оно определяется его физическим состоянием, которое купить нельзя, но улучшить можно. Благоразумие — тонкая нить, определяющая благополучие человека.
   Нет, я не само совершенство, но нечто нетривиальное во мне есть. Я стройная и гибкая, с волосами немного ниже плеч, цвет которых зависит от настроения. Я мало отличаюсь от обычных людей, кроме одного странного явления, которое появляется во мне в минуты смеха или гнева, — это лучи света, выходящие из уголков глаз. Если я смеялась, то мои глаза лучились лучиками.
   Люди иногда специально меня смешили, чтобы увидеть фейерверк веселых лучиков. Но если я сердилась, лучи света менялись, они сосредоточивались в зрачках и начинали излучать странную энергию. Иногда возникало ощущение, что эти лучи пронзали человека насквозь и могли вызвать в его организме необратимые явления.




Часть 3. Управление чувств



    Город, состоящий из небольших домов, прятался среди огромных деревьев, которые были настолько велики, что их крона уходила в небо. Все попытки разглядеть, где крона заканчивается, ни к чему не приводили. Я вспомнила, что друзья по институту намекали о существовании огромных, прямых, великолепных деревьев, но я и представить не могла, что деревья могут уходить изгибами своих ветвей прямо в небо, на котором облака особо не разгуливали.
   Насмотревшись вверх, я опустила глаза до уровня домов. Это были постройки не выше трех этажей, украшенные крупными камнями округлых форм. Смеркалось. На домах засветились таблички с названием "Округ Изумруд". Я подумала, что изумрудами здесь могут быть кроны деревьев, поскольку слышала шелест листвы.
   Я еще раз посмотрела на прямые стволы деревьев и решила пойти в ту сторону, где их не было. Я шла, встречая людей только баскетбольного роста, где—то от двух метров высоты. Я сама себе показалась миниатюрной в стране великанов — людей и деревьев. Я посмотрела на газоны, поросшие кустарниками с крупными цветами. Вообще я жила там, где верхушки деревьев были видны из окна, а мой округ назывался "Изумруд".

   К зданию фирмы я подошла довольно быстро, прошла через вертушку, где проверяли пропуск, и вошла в холл. Легкая прохлада помещения окутала все мое существо. Светлый лифт, увеличенный большими зеркалами, неслышно доставил меня на двадцатый этаж, расположенный рядом с серыми облаками. Из окна офиса открывался хороший обзор на округ, состоящий из домов и леса.
   Нет, весь округ сразу увидеть невозможно, но можно было увидеть часть города и парковую зону. Внизу я заметила маленький силуэт молодого человека по имени Мартин. Он работал в соседней фирме, и мое сердечко екало при виде него. Когда я впервые увидела Мартина, то впала в оцепенение от его божественной внешности. Я даже подумала, что надо бы купить цветы, чтобы выразить свои вспыхнувшие чувства.
   Поэтому я поехала на городской рынок, где подошла к розам и хризантемам, стоящим в больших белых вазах. Розы всегда утомляли меня своей прихотливостью и заносчивостью. Белые и желтые хризантемы манили свежестью, до них хотелось дотронуться.
   Продавец сделала букет из выбранных мною хризантем и упаковала их в зеленую бумагу с белыми разводами. Прошла я несколько шагов с огромным букетом в руках и чуть не упала. Хорошо, что я вовремя посмотрела под ноги: маленькая старушка, державшая в руке клюку, подставила ее так, чтобы я упала. Возможно такая ситуация сложилась случайно. В другой руке старуха держала три гладиолуса. Я перешагнула клюку и пошла дальше, вдыхая запах хризантем.
   Цветами я украсила офис, в котором работала. Я почти всегда была молчалива и неулыбчива, носила туфли на высоком каблуке легко и непринужденно, словно родилась в них, словно они были неотъемлемой частью моего организма.
   В офисе, украшенном цветами, настроение поднялось. Я улыбнулась сама себе и достала из ящика стола новый шедевр фирмы — прибор "Сердечко", который был изготовлен в виде брелока. Я невольно задумалась, в голове возник облик Мартина. Это был крепкий, крупный мужчина с волнистыми волосами. Мне было безразлично отношение ко мне Мартина? Нет, это фантастика. Мне он был далеко не безразличен. Я решительно открыла инструкцию по применению прибора.
   У прибора "Сердечко" оказалось две основные функции: он мог вызвать любовь или равнодушие нужного человека к обладателю прибора. Я решила поставить ежи между собой и молодым человеком. Я решительно переключила прибор на работу в режиме "равнодушие",
поставив ежи на пути к возможной встрече. Зачем? Чтобы сохранять душевное спокойствие. Тогда возникает вопрос: от кого я пряталась за выдуманными ежами? От Мартина.
   А он кто? Бегемот? Вовсе нет. Он приятный молодой человек с любовными завихрениями. То есть он мог быть спокойным и нейтральным, но иногда напористо осаждал меня своим вниманием, поэтому я решила оградить себя прибором любовного назначения под названием "Сердечко".
   Прибор, выполненный в виде сердца, нес в себе заряд притягивающих или отталкивающих импульсов. Его габаритный размер был четыре сантиметра в диаметре и пять миллиметров по толщине. Сердечко настраивали на определенного человека, чтобы вызвать в нем дополнительные чувства.
   Носили Сердечко на цепочке вместо больших ручных часов или в кармане, но не в сумке. Одна сторона прибора содержала чувствительную диафрагму, сквозь нее он получал биологическую энергию хозяина прибора, через другую сторону прибор посылал импульсы в сторону определенного человека.
   Впрочем, у Мартина мог быть аналогичный прибор, которым программировались его действия в отношении меня. Это только сейчас дошло до меня. Получалось, что мы друг другу небезразличны, да еще настраивали друг на друга свои сердечные приборы!
   Двойной удар или двойной провал чувств — именно это постоянно сотрясало наше существование. Выбросить приборы мы не могли — слишком они были дорогие, выключить приборы мы были не в состоянии из-за постоянной смены чувств от любви до ненависти и наоборот.
   Прибор "Сердечко" выпускался фирмой "Чувственный прибор" под руководством Владимира Сергеевича Королева. Он следил за работой всех выпускаемых приборов, к нему на компьютер сходилась вся информация любовных пар. То есть приборы посылали сигналы на командный пункт — вот такие они были предатели, о чем потребители понятия не имели.
   Каждый человек в округе Изумруд имел свой код от рождения, этот код вводился в прибор. Потребитель вводил код того, кого хотел приворожить или отдалить от себя. То есть прибор был электронной свахой, его импульсы шли по спирали и затягивали жертву в свой водоворот. Или прибор отталкивал, при этом он слегка колол жертву разрядами, отчего и получило это действие народное название "еж".
   В задачу фирмы входила систематизация пар и получение двойной выгоды от продаж Сердечек. "Зная потайные мысли граждан, всегда легче ими управлять", — так считал Добрыня Никитич, глава округа Изумруд, который получал интересные сведения о приборах от самого Владимира Сергеевича.
   Граждане округа были готовы ввести мораторий на продажу подобных приборов. Вот и я не знала, что делать. Мне бы на Владимира Сергеевича направить любовные импульсы для обеспечения новых дел, а я направляла действия своего прибора на потенциального любимого человека — Мартина!
   Момент.
   А вдруг Мартин имел три Сердечка? Значит, он управлял сердечными делами трех дам? Тогда об этом обязательно знал Владимир Сергеевич! Что имел обладатель трех Сердечек? Комфорт и любовь в любом из трех домов на одних любовных импульсах, то есть бесплатно для него. Прибор "Сердечко" обеспечивал бесплатную платоническую любовь, что для мужчин значительно важнее, чем для женщин.
   Похоже, я удачно перенастроила свой прибор на ежи в тот момент, когда Мартин был занят другими приборами, то есть девушками. Теперь лично мне этот молодой человек был безразличен. Или меня от Мартина отключил еще и сам Владимир Сергеевич. Он заметил ненужную для фирмы связь и сделал так, словно я сама переключила Сердечко на ежи. Или наши намерения совершенно случайно совпали.
   Мартин почувствовал, что одна рыбка сорвалась с крючка или перешла в безопасный режим работы. Но у двух других дам таких приборов не было, он знал это и без Владимира Сергеевича. Другие женщины его не интересовали, ему нужна была Марина Ивановна Тобольская и документация, которая через нее проходила. Он хотел знать устройство приборов "Сердечко".
   Разобрав один прибор, Мартин ничего не понял, но он точно знал, что существует конструкторская документация, с которой ему лень было разбираться. Он хотел создать агентство большой и чистой любви, но приборы были слишком дорогие для обывателей, тогда он решил захватить офис фирмы "Чувственный прибор", в котором главным разработчиком был Владимир Сергеевич Королев.
   Мартин хотел взять со склада готовой продукции столько Сердечек, сколько смог бы унести. Ситуация, при которой Марина Тобольская вышла из поля зрения его прибора, его не радовала. Только через нее он мог войти и выйти из охраняемой фирмы, поскольку она оформляла допуски самого разного назначения. Женщин в фирме Владимира Сергеевича было мало, что очень огорчало Мартина.
   Он терялся в догадках, как ему пересечь границу фирмы. Наружные двери в нее были открыты, но пройти их было невозможно, невидимые лучи выталкивали гостя. Он так мечтал о больших деньгах, которые бы ему отдавали удачные молодожены, а тут он никак не мог перейти границу фирмы, словно за ним наблюдали.
   И в этот момент он подумал, что ему надо снять с себя все электронные приборы и датчики, чтобы стать неопознанным объектом для электронной охраны фирмы. Он все снял и почувствовал пустоту и независимость. Он понял, что если украдет Сердечки, то эти приборы тут же уловит электронная охрана фирмы!
   От подобной мысли он сел на первую скамейку в парке, хлопнул себя по лбу и не расстроился, а рассмеялся: смысла в краже Сердечек не было! Он смеялся, терять ему было нечего, кроме незавершенной авантюры. Впору было вернуть в действие пару Сердечек и пойти к той женщине, которая его успокоит. Но и успокаивать его не надо: ему нужна была новая мысль о новой авантюре!

   Где взять очередную бредовую фикцию по получению большого дохода из чужой разработки? Мартин подключил два Сердечка из двух карманов и сел так, чтобы одна нога не касалась другой ноги, а руки не касались тела. Он задумался и задремал. Молодой человек проснулся от того, что рядом с ним стояли две молодые особы. Девушки пересмеивались и слегка трясли за плечи Мартина.
   — Привет, леди! — выдавил он из себя тихое приветствие.
   Они чмокнули его с двух сторон и засмеялись счастливым смехом.
   Он удивленно посмотрел на радостные лица девушек и спросил:
   — Чем я мог вас так насмешить?
   Они вообще покатились со смеху.
   — Дамы, вы меня любите? — спросил он первую пришедшую на ум фразу.
   — Нет! — выдохнули они одновременно.
   — Почему?
   Девушки опять рассмеялись и сели рядом с ним, показывая на его карманы брюк. Мартин посмотрел на свои карманы и увидел, что из них идут провода, которые обмотаны вокруг скамейки. Молодой человек попытался встать, но ничего из этого не получилось.
   Дамы перестали смеяться и захотели уйти. Но он схватил их за руки.
   — Это вы сделали? — спросил Мартин грозным голосом.
   — Нет! Так было! — проговорили одновременно девушки.
   — Почему вы отвечаете одновременно?
   — Не знаем! — ответили они хором.
   Мартин засунул руки в карманы и не обнаружил двух Сердечек, вместо них в карманах были крючки из проволоки. Он поцарапал обе руки и вынул их из карманов с каплями алой крови. Он был в полном замешательстве.
   Фая и Рая, именно так звали девушек, сделали серьезные лица.
   — Уходите! — крикнул Мартин с надрывом в голосе.
   Девушки развернулись и пошли в противоположные стороны.
   Мартин попытался вытащить крючки из карманов и встать, но оказалось, что сзади он прикован к скамейке еще одним крючком, именно в заднем кармане у него лежало третье Сердечко в отключенном состоянии, но и его не было в кармане.
   — Вот и разбогател! — вслух сказал Мартин. — Все украли!
   Ему никто не ответил. Вокруг было пусто. Он не мог понять, почему с ним так жестоко поступили.
   Владимир Сергеевич мельком посмотрел на экран, на котором был виден поникший Мартин на скамейке, и улыбнулся тому, что операция по ограблению потенциального грабителя прошла успешно. Фирма имела такие бабки с баб, то есть с женщин, что уступать их никому не хотела.
   Я захотела вновь подключить Сердечко к Мартину, но не почувствовала, что он меня чувствует, было холодное ощущение пустоты. Я не знала, что мой прибор выведен из строя, но чувствовала это. Мне стало скучно и одиноко. Близился конец рабочего дня. Я медленно побрела домой через парк по центральной аллее.
   На скамейке, стоящей рядом с фонарем, сидел Мартин, грустный—грустный. Я заметила на фонаре маленький глазок камеры слежения, но все равно присела рядом с молодым человеком.
   — Привет, Мартин!
   —  Здравствуй, Марина.
Мы посмотрели друг другу в глаза. Я качнула головой в сторону камеры. Он посмотрел в видеокамеру и замер. Я попыталась вывести Мартина из транса. Но он мычал и молчал, он смотрел в камеру. Я еще раз посмотрела в глазок. Мне показалось, что я увидела глаз Владимира Сергеевича, который смотрел на нас с нескрываемой ненавистью. Я вынула изо рта жевательную резинку и запулила пальцами ее прямо в глазок следящей видеокамеры.
   В тот же момент Мартин очнулся и быстро встал:
   — Бежим, Марина!
   — Куда? — спросила я, показывая, что по аллее едет машина Владимира Сергеевича.
   — Попался! — выдохнул Мартин и побежал в сторону деревьев, чувствуя, что его загарпунили. Он остановился.
   Владимир Сергеевич вышел из машины. Он подошел к Мартину и сказал:
   — Мартин, мы берем тебя к себе на работу! Но ты должен запомнить, что Марина Ивановна не твоя женщина. Свои прямые обязанности поймешь по ходу службы.
   — А кто те две девушки?
   — Наши сотрудницы.
   — А кто меня опутал?
   — Они. Что тут непонятного, — буркнул Владимир Сергеевич, пропуская Марину в машину, словно в фешенебельную клетку.
   Как из—под земли появились две сестры.
   — Дамы, он ваш! Берите Мартина в обработку. Завтра приведете его в фирму, — проговорил Владимир Сергеевич.
   Фая и Рая засмеялись. Они взяли Мартина под руки и, довольные жизнью, пошли по аллее парка.
   — Ты трех дам хотел? — усмехнулся Владимир Сергеевич им вслед. — Двух девушек тебе будет более чем достаточно, — и захлопнул за собой дверь в машину.
 
   Я грустно посмотрела через стекло машины на Мартина и очень захотела оказаться рядом с ним, но Владимир Сергеевич провел рукой перед моими глазами, и я о тех, кто был за стеклом, забыла. Машина плавно тронулась с места и покатила по аллее парка, перегоняя Мартина и его спутниц.
   Как только машина скрылась, девушки отпустили руки Мартина и исчезли в разных направлениях. Мартин остался один. Он медленно шел к выходу из парковой зоны. Он думал о Марине Тобольской, пока не споткнулся о ноги двух сестер. Они опять взяли его под руки и больше не отпускали до его дома. Девушки очень ловко навели порядок в квартире Мартина, сказав, что их зовут Фая и Рая. Затем они кинули жребий: кому достанется Мартин? Фая покинула жилище. Рая осталась с ним.
   Мартин рад был бы остаться один в доме, но нутром он понимал, что его одного не оставят. Он не знал, куда ушла Фая. Вероятно, она сидит, как пес, за дверью. "Интересно, что я буду делать на фирме?" — появилась в голове Мартина первая светлая мысль.
   — Ты будешь работать приманкой для покупательниц Сердечек и всегда будешь под нашей охраной, — ответила Рая на его молчаливый вопрос.
   Владимир Сергеевич замечания мне не делал. Я сидела рядом с ним в машине и молчала, подозревая, что он обо мне знает больше, чем я могу себе представить. Я пыталась уйти от него, но мои внешние данные его устраивали, они отвечали его представлению об идеале современной девушки.

   На меня Владимир Сергеевич ловил красивых или состоятельных мужчин, а я была наживкой. Именно поэтому я работала с ним, дабы быть на виду у клиентов. Я иногда вызывала на дом стилиста, или садилась в удобное кресло, а мои с двух сторон обрабатывали две женщины. Одна наращивала и украшала ногти, а вторая сидела на низком табурете и делала педикюр.
   После небольшого перерыва мне наращивали волосы, делали модельную стрижку и прическу. И это не все. Ко мне приходила массажистка, делавшая сухой массаж тела, в процессе которого в буквальном смысле слова она лепила мою фигуру в нужном направлении. Приходила косметолог и делала кропотливый массаж лица, после которого мой тонкий нос казался еще тоньше и изящнее. И еще я должна была применять определенные кремы и гели для сохранения внешнего вида. Получалось, что это была моя вторая работа.
   Третья моя работа — приобретение нужной одежды и обуви — занимала столько времени, что на домашние дела времени у меня не оставалось. И при всем при этом я выглядела столь естественно, что была прекрасна, по мнению Владимира Сергеевича Королева. Клиенты приходили в офис и покупали приборы "Сердечко". Иногда один прибор из партии кодировали на меня.
   Я была пробным шаром для клиентов. Такие настройки были тяжелы для моего психологического потенциала, поэтому за мной присматривал психолог, дабы я не сошла с рельсов, а если сходила, то Владимир Сергеевич ехал и забирал меня из—под носа клиента, как это и произошло с Мартином.
   Именно сам Владимир Сергеевич был первым противником приборов "Сердечко" и именно он сам эти приборы придумывал. Если он сам был против развлекательной игрушки, действие которой постоянно приходилось доказывать на мне, то он должен был предложить замену.
   Он предполагал, что играть нужно и можно на человеческих слабостях, а следующая слабость человека — пища. Проблема из-за нее одна: трудно обувь надевать, живот мешает нагнуться.
   Первое решение: носить тапки и обувь без шнурков.
   Второе решение: не есть, но этот садизм.
   Третье решение: питаться средствами для похудения, но это непредсказуемо.
   Четвертое решение: спорт, но он только повышает аппетит.
   Пятое решение: новый прибор, которым Владимир Сергеевич хотел освободить меня от мужских притязаний через прибор "Сердечко".

   Владимир Сергеевич предложил выпустить прибор "Аппетит" размером с сотовый телефон, на экране которого перечислялись бы продукты или целые блюда. Потребителю оставалось бы выставить указатель на то блюдо, которое бы он захотел съесть, при этом рукой он касался бы чувствительного элемента прибора.
   Прибор посылал бы вкусовые ощущения указанной пищи. Человек чувствовал бы пищу во рту, он почти ее жевал, почти глотал, чувствуя насыщение. Обман в чистом виде или второе решение проблемы ожирения в измененном варианте.
   Ладно. Долго ли, коротко ли, но прибор "Аппетит" выпустили, при этом Сердечки с производства не сняли. Для убедительности в прибор встроили часть, излучающую электронный импульс в точки организма, отвечающие за аппетит. Умные фотографы совместили портрет Марины Тобольской с фотографией толстушки ста пятидесяти килограммов. И естественно, что нынешний вид ее вид – это заслуга прибора под названием "Аппетит"!
   На фирму потянулись братья и сестры всевозможных обществ с весом более ста килограмм. Люди хотели получить прибор "Аппетит" — исцелитель от недуга под названием "Ожирение обыкновенное". Всем хотелось гладить шнурки для обуви и их шнуровать.

   Мартин только освоился с прибором "Сердечко", как его уже захотели пристроить к работе с прибором "Аппетит". У него появились знакомые женщины, испытывающие на нем любовные приборы. Он зверел от направленных на него импульсов многочисленных приборов "Сердечко" от самых разных женщин.
   Его уже зачислили в штат фирмы, где он числился менеджером по продажам. Он купил себе шикарный автомобиль. Внешне Мартин Натанович лучился от удовольствия. Его огромные глаза, расположенные на утонченном лице, действовали на женщин хуже дурмана. Они смотрели на него и покупали приборы "Сердечко" в надежде заполучить красавца.
   Но Мартин не был мальчиком по вызову, и женщины на приборах нового поколения получали сигнал о перенастройке объекта. Такие же сигналы получали мужчины, настроившие свои приборы на Марину. В фирме это объясняли просто: нельзя перезагружать сотрудников фирмы.

   Мартина изобразили в двух видах: непомерно полным и таким, каким он был на самом деле — стройным, грациозным, с небольшой мускулатурой. Полные женщины табунами пошли на призыв фирмы, им обязательно надо было поговорить с Мартином о тяготах похудения по прибору "Аппетит". Его язык от разговоров уставал. Вопросы и ответы записали на диск, который стал приложением к прибору "Аппетит".
   Забавно, но через некоторое время стали появляться похудевшие клиенты. Они были счастливы! Их теперь раздражала висевшая без надобности кожа, потерявшая свою жировую начинку. Владимир Сергеевич призадумался: дело в том, что перед ним постоянно трясли кожей похудевшие люди. Кожа у них болталась, как белье на веревке. Эта кожа стала ему сниться.
   Ой, нет пределу человеческому совершенству!

   Владимир Сергеевич Королев прекрасно знал, что стоило поддерживать фигуру Марины Тобольской, да она уже сама подсела на прибор "Аппетит", устав от диет, постоянного массажа и редких занятий в тренажерном зале. Он думал над тем, чем можно сжать клетки кожи, висящей без надобности. Он знал о механических, электрических, вибрирующих массажирующих приборах.
   Но человек ленив по сути своей, ему нужно чудо без боли и трения. Он сжался от страха. Вот оно чудо! Нужен круглый прибор, излучающий импульсы страха!
   Сказано — сделано. Прибор с удовольствием выпустили, лечение страхом отвислой кожи было в новинку и выполнялось безболезненно. Ха—ха—ха! Пришлось открыть зал для тех, кто не мог купить приборы, люди хотели стадности в лечении. Клиентам предоставили такую возможность, они худели группами от Аппетита и прибора "Страх", после этого выкупали приборы "Сердечко" с завидной быстротой.
   Владимир Сергеевич купил себе шикарную дачу. И встал вопрос о сигнализации или охране. Он поставил по периметру забора прожектора, они крутились и вращались, пугая посторонних. И все это управлялось само собой, а информация сама передавалась куда надо.
   И захотелось ему...
   Но для исполнения его очередного желания двух пагубных привычек — любви плюс еды — было мало. Люди еще любят пить, и не всегда воду. Владимир Сергеевич задумался, как с помощью очередного прибора представить человеку, что он напился пива, вина, водки.
   Прибор выпустили в виде штопора с поющими элементами. Кончик штопора касался пальца левой руки. В правой руке находился сам штопор. Получался замкнутый контур. На ручке штопора выставлялось название винно-водочного объекта. Звучала музыка. По рукам ко рту бежали импульсы напитка, во рту возникало ощущение холодного пива, которое человек пил, пил, пока не прекращалась мелодия. Появлялись звуки бульканья пива в желудке.
   Таким простым образом пивные животы стали уменьшаться, черный несгораемый жир живота не получал подпитки и исчезал. Прибор "Шальное Пиво" пошел в продажу, но большим спросом пользовался прибор под названием "Коньячный Поцелуй".

   Все шло отлично, но я стала замечать следы усталости на своем лице, эта постоянная гонка с новыми приборами меня утомила. Меня не радовали деньги Владимира Сергеевича и замученные взгляды Мартина. Я перестала приводить себя в должный вид, потому что не выносила людей. Я кричала и раздражалась по любому поводу, стала истеричной и неуправляемой, и приобщилась к одному прибору — Коньячному Поцелую.
   Я, бывшая красавица, постоянно лежала со штопором в руке и, не получая коньяк, пьянела от его осязания, которое обеспечивал прибор. Я спивалась на одних импульсах прибора. Две женщины из охраны, следившие всегда за Мартином, были приставлены ко мне. Я уже не приходила на работу. Я забросила штопор "Коньячный Поцелуй" и перешла на настоящий коньяк.
   Владимир Сергеевич просто не знал, что делать с Мариной Тобольской. Мартин тоже ходил странный и в помощники не годился. Без любовников первой величины Сердечки плохо продавались. Люди перешли на Штопор — проще и понятней. Аппетит и Страх вообще ушли в забвение, слово "страх" пугало потребителей. Фирме пора было сдаваться без боя или уйти в отпуск.

   Директор фирмы "Чувственные приборы" Владимир Сергеевич Королев всегда ходил на выборы, поэтому он серьезно задумался на эту тему. Он понял их несовершенство. На выборы пришли 17—20 процентов избирателей, с уверенностью можно сказать, что 13 процентов — это пенсионеры. А молодежь до 45 лет? Они где? В Сети.
   Округ Изумруд покрыт сетью дорог и путепроводов всех мастей, может, за счет одной дороги разработать выборы в Сети? Процент будет значительно больше, если проведут выборы в будний день. Предложение у него одно: перевести выборы в Сеть, желающим принести прозрачный ящик домой, а то все школы перестраивают под выборы.
   Дороги. Округ Изумруд превратился в космический город, такое впечатление создавалось из-за дорог. Хорошо ли это? Просто когда строятся дороги и станции метро, то жилищное строительство и внешний ремонт зданий прочно встает в бесконечную очередь ожиданий. Но людей это уже не волнует, ведь город взлетает на эстакадах дорог.
   Всем не угодишь, но выборам и их новизне не мешало бы уделить внимание. Если есть Сеть, то зачем людям идти на выборы? Может, завести для выборов страничку и пригласить на нее в будний день, или слабо;? И объяснить людям, что главное на выборах — это участие и выборы партий, а не людей. И он уснул.

   Руководитель округа Добрыня Никитич Пушкин вспомнил о фирме, изготавливающей приборы, заменяющие и усиливающие чувства человека. Вспомнил на свою голову, потому что приближались выборы в парламент. Его интересовала собственная партия "Единство семейных пар", он хотел, чтобы за нее проголосовала большая часть избирателей. Он, губернатор округа Изумруд, создал самую сильную партию.
   Добрыня Никитич вызвал к себе Владимира Сергеевича Королева.
   — Владимир Сергеевич, нужно создать прибор "Избиратель". Вы представляете, каким он может быть?
   — Добрыня Никитич, я пока не представляю прибора "Избиратель", но Вы мне скажите, что требуется от прибора, а я придумаю, каким он будет. В моей фирме его изготовят в том количестве, за которое заплатите.
   — Мне нужны голоса избирателей! И этим все сказано! — нервно воскликнул Добрыня Никитич.
   — Простите, но у телевизионного экрана возможностей для агитации несравненно больше.
   — А кто с этим спорит? Вот и надо в студии, где будет проходить диспут, усиливать чувства моих сторонников. Ваши приборы должны зондировать публику в поддержку именно моей партии.
   — Это можно сделать! — воскликнул Владимир Сергеевич. — Ваши деньги, а по деньгам и приборы.
   — Вот и хорошо. Я хотел сказать, что приборы должны работать во всех телевизионных студиях страны, не только в центральных, но и региональных новостях. Ведущие должны с таким трепетом и азартом говорить о моей партии, чтобы она получила максимальное число голосов!
   — Но Вы еще должны попасть в новости дня!
   — Этим вопросом занимаются.
   — Договорились.
   Много или мало времени прошло, но приборы "Избиратель" вышли в свет. Люди, управляющие приборами, сидели в зрительской массовке, без которой выборная пропаганда смысла не имела. Живой интерес публики — главная направляющая сила пропаганды.
   Естественно, в качестве зрителей были направлены испытанные бойцы фирмы — Марина и Мартин. Их привели в чувство, подправили внешний вид и отправили на съемки с приборами. Зрители давно лениво смотрели подобные передачи, зная, что все обещания —  это набор пустых и звонких слов, но эмоциональные спектакли, настоянные на настоящих чувствах, любят все.

   Добрыня Никитич не поленился и сам придумал сценарий с участием Марины и Мартина. У них забрали приборы "Коньячный Поцелуй", забрали настоящий коньяк, настроили их приборами "Сердечко" с центрального пульта управления. Их глаза загорелись, взаимная привязанность и даже любовь стали видны любому зрителю, в их разговор вложили название партии — "Единство семейных пар".
   Смысл передачи состоял в том, чтобы показать преимущества жизни народа при партии "Единство семейных пар" на диалоге одной пары, столь привлекательной и очаровательной, что им тут же стали звонить режиссеры различных телевизионных телесериалов.
   Политическая позиция партии — обеспечение единства семейных пар и обеспечение единства внутри каждой пары. Партия была против ссор между любящими людьми, имеющими детей. Моральные устои партия ставила выше всего. По всей стране на телевизионных экранах шли короткие постановки с участием людей Пушкина. Публика зондировалась на правильное с точки зрения партии отношение к жизни. Партию поддерживали все семейные люди и влюбленные пары.
   И вот тут начинался облом. Оказалось, что одиночек так много, что партия под названием "Одиночки вперед" стала побеждать на предварительных опросах.
   Добрыня Никитич вызвал Владимира Сергеевича и сказал:
   —Владимир Сергеевич, технические средства — пустое место, поэтому возвращайте деньги за свои слабые разработки.
   Владимир Сергеевич не обиделся, а призадумался и сказал:
   — Добрыня Никитич, наших людей с приборами "Сердечко" надо запустить на собрания единомышленников партии "Одиночки вперед".
   — Даю Вам последний шанс, — сурово ответил Добрыня Никитич.
   Владимир Сергеевич призвал всех сторонников своей фирмы, вручил им новые приборы "Сердечко" и сказал, чтобы они работали по третьей программе прибора, то есть настраивали приборы на двух людей, которых они захотят сделать влюбленными парами.
   На собраниях и митингах партии "Одиночки вперед" стали незамедлительно образовываться пары — он и она. Буквально за неделю перед выборами ряды одиночек наглядно поредели. На выборах победила партия "Единство семейных пар".
   Добрыня Никитич торжественно предложил принять Владимира Сергеевича Королева в свою партию и предоставить ему административную должность в ее аппарате. Но Владимир Сергеевич отказался, сказав, что он технический человек до мозга костей и администратором быть не может.

   Театральный режиссер Тимофей Куклин, узнав о приборе "Избиратель", творящем чудеса на выборах, задумался о продвижении своего театра. Ему захотелось, чтобы его театральные постановки били рекорды по посещаемости. Он приехал к Владимиру Сергеевичу с мыслью заказать прибор "Театр", который бы усиливал эмоциональные страсти на сцене и в зале.
   Дело в том, что актерские эмоции могут меняться от спектакля к спектаклю, а зрителю всегда нужны свежие чувства. А где их взять? Владимиру Сергеевичу заказ Куклина показался знакомым, у него возникло ощущение, что он его уже выполнял. В прибор "Театр" он заложил три основных переживания, результаты которых видны сразу: любовь, смех, слезы. В результате любовные сцены были столь эффектны, что зрителям хотелось целоваться, обниматься, и уходили они со спектакля с желанием продолжить свою собственную любовь.

Я и Мартин сидели в восьмом ряду в качестве экспертов. Нас разбирали любовные чувства. Я готова была сесть к нему на колени, а его руки тянулись ко мне, как растущие лианы. Но не успели мы дойти до любовной утехи, как нас стал разбирать смех. Все события на сцене вызывали смешки в зале и явный хохот. Публика смеялась, забыв о любви.
   Но буквально через пару реплик зал стал погружаться в минорное состояние: туча слез застыла над залом, народ стал вытаскивать бумажные и батистовые носовые платки. Я искренне рыдала на плече Мартина. Он смахивал слезу. Прибор "Театр" прошел испытание. Чудо в зале не осталось незамеченным, со всей страны потекли театральные представители в офис фирмы.
   В цирке сразу поняли гротеск происходящих в театре событий и взяли прибор "Театр" на вооружение для выбивания из зрителей лучистого взгляда и естественного смеха. Все были довольны.
   Но появилась одна дотошная зрительница Лизка Зеленая, она постоянно ходила в театр и цирк. Она жила представлениями и считала их своей жизнью. Однажды, заметив странный всплеск эмоций на сцене и на арене, она почувствовала тревогу в душе от непонятных явлений в зале. Те, кто редко ходил в театр, все принимали за чистую монету, а она стала анализировать происходящее в театральной и цирковой жизни.
   Эта противная Лизка оказалась журналисткой, она писала о культурной жизни города. Ранг ее был невелик, но дотошностью она выделялась среди многих своих коллег. С некоторых пор она стала брать билеты на боковые балконы и наблюдать за залом и театральной сценой одновременно.
   Лизка заметила людей, держащих руки несколько странно, в руках у них были круглые предметы, направленные либо в зал, как бы ненароком, либо на сцену. Она стала замечать более откровенно выраженные чувства людей, если на них были направлены приборы. Она видела всплески эмоций у актеров, которые прежде были более флегматичными.
   Владимир Сергеевич все это предвидел, предполагая, что есть театралы, которых трудно обвести вокруг пальца, поэтому в каждом зале у него был свой электронный глаз. Лизку Зеленую заметило электронное око и передало информацию на пост наблюдения.
   Было принято решение обезвредить Лизку с помощью Мартина. Он должен был изображать влюбленного в нее театрала. Мартину не привыкать быть любовником. Для Лизы это было бы прямым попаданием в сердце. Владимир Сергеевич заставил ее с двух приборов "Сердечко" влюбиться в Мартина.
   И Лизка сразу влюбилась в бесподобного мужчину, который был такой красивый, что она, увидев его, стала оседать без чувств. Мартин подхватил Лизку одной рукой, почувствовав тяжесть безвольного тела.
   Владимир Сергеевич послал меня к ним на помощь. Моя задачи — привести Лизу в чувство и стать ее подругой на время конфликтной ситуации, что я и сделала, тем паче, что мы с детства дружим. Отдать Лизе Мартина в мои планы не входило, но он был свободен от моих притязаний.
   Лизу отнесли в медпункт театра, положили на кушетку. После этого Я отпустила Мартина домой, а сама на правах подруги осталась с ней. Лиза, придя в себя, не могла понять, какая я ей подруга?! После небольшого разговора я отвезла Лизу домой. Журналистка всю дорогу говорила о тех странностях, которые последнее время происходили в театре и особенно в цирке.
   Лиза Зеленая вцепилась в меня мертвой хваткой, она требовала постоянного общения и все говорила о странных людях с приборами, которые после ее падения больше не появлялись. Журналистка Лиза доставала меня, ведь ей хотелось написать об этом репортаж с места событий, и вдруг все исчезло.
   Владимир Сергеевич из создавшейся ситуации захотел извлечь пользу, он предложил Лизе искать странные явления в жизни и сообщать ему лично без публикаций в прессе. Он посылал ее в жаркие точки, где работали его приборы, и она очень четко их находила и делала дельные замечания. Он сделал вывод из ситуации, и активные части приборов "Театр" стали прятать в нишах, где их скрывала тень, а управлялись они одним человеком с центрального пульта управления.
   На Лизу запал Мартин, этого даже я не ожидала. Недаром ведь создавались чувственные приборы.
   На столе моем лежали приборы "Сердечко", "Аппетит", "Страх", "Избиратель", "Театр", но эти маленькие вредные приборы меня интересовали все меньше. Ко мне пришла госпожа скука. Стало грустно. Мартин работал на фирме и не брал больше дополнительную работу по распространению приборов. Я почти не посещала театры и цирк. Мартин с Лизой все больше времени проводили вместе. Они находили удовольствие в общении друг с другом.
   А я?!
   И тут я вспомнила о мечте Мартина! Он однажды проговорился, что ему не хватает авантюрной мечты, в конце которой маячат большие деньги. Он хотел открыть офис по работе с будущими парами с помощью Сердечек, но на этом он бы много не заработал, хотя некоторые умудряются. "Где Мартину найти мечту? Пожертвования или жалость могут принести нешуточные деньги", — вот так я подумала.

   Владимир Сергеевич Королев подхватил мою идею и сразу придумал, кому нужен прибор "Жалость". Получилось, что Владимира Сергеевича я трудоустроила. А вот Мартину мечта нужна беззаботная. Мечтать он должен был рядом со мной! Но о чем? Он красивый и немного тщеславный человек. Что бы я ни придумывала, все сразу становится известно Владимиру Сергеевичу. А что если Мартина притащить к себе за уши не поощрением, а наказанием?
   Тем временем Лиза увлеклась Мартином. И сам Мартин ждал у себя дома Лизку—журналистку. Он сменил постельное белье на круглом лежбище, и на этом его фантазия иссякла. Она пришла в новой одежде, но без съедобных запасов. От нее исходил аромат духов, а на его кухне женские и пищевые запахи давно не появлялись.
   Зато у него был столик на колесиках, но не было того, что можно было бы на него поставить. Наличные деньги у него были, но тратить их он не любил, осталась у него такая привычка от скудной жизни до работы в фирме. В таком свидании могла выручить только безумная страсть к личным прикосновениям с продолжением до конечного результата.
   Но Лиза в новых тряпках нырять в чужое постельное белье не спешила. А Мартин был голодный, небритый, немытый, непричесанный, в спортивных штанах, тапочках и футболке неопределенного цвета. И он нашел выход: быстро умылся, причесался, надел шорты и положил на столик два прибора: "Аппетит" и "Коньячный Поцелуй" для Лизки. Себе он положил прибор "Шальное Пиво"... Чувственные приборы выполнили свою задачу.
   Владимир Сергеевич на пульте управления увидел загоревшийся светодиод из квартиры Мартина. Светодиод загорался от срабатывания электронных датчиков, если на постель ложились два человека. Он тут же позвонил Марине и уточнил, где она находится, случайно, не у Мартина?
   Я ответила, что я нахожусь дома, что рядом со мной находятся две дамы из салона красоты, и я дала ему послушать женские голоса. Итак, я поняла, что Лизка—журналистка берет интервью у Мартина на его постели. Вот теперь бы мне произвести замену! Я поговорила с мастерами из салона красоты, и они согласились за мои деньги, но бесплатно для Лизки привести ее в божеский вид в качестве сервиса от салона.
   Я с мастерами быстро доехала до квартиры Мартина. Дамы предложили Лизке Зеленой такие услуги, что та в момент взлетела с ложа, а я отвезла ее в салон красоты часа на четыре. Потом я приехала к Мартину с большим количеством продуктов. Пока он брился и переодевался, я накрыла столик на колесиках, рядом с которым уже стоял чистый и прекрасный молодой человек. Мартин поел, посмотрел на меня, как сытый удав на кролика. Он усмехнулся и лениво подполз ко мне по постели, затягивая меня все сильнее и сильнее в свои могучие объятия.
Я благополучно потонула в его ласках, страсти и любви, что мне и нужно было. Марина я не завоевала, а лишь удачно использовала в нужном направлении.
   Владимир Сергеевич два раза на один сигнал светодиода никогда не реагировал. Лизка приехала из салона через четыре часа к Мартину, но он был сытый во всех отношениях. Тогда Лиза развернулась и уехала к себе домой, а потом в цирк, где давно не была.

   На работе дела шли своим ходом. Владимир Сергеевич завершил разработку прибора "Жалость". Я вызвалась испробовать его на Мартине. Шеф по этому поводу только усмехнулся. Я пришла к Мартину с большим полиэтиленовым пакетом, в котором хаотично лежали вещи, и сказала:
   — Мартин, меня выгнал Владимир Сергеевич с работы, узнав, что мы были вместе.
   Я тайком посмотрела на показатели на приборе: жалость в Мартине только слегка вздрогнула и остановилась.
   Я добавила:
   — Владимир Сергеевич меня прогнал без выходного пособия.
   Показатели прибора опустились ниже плинтуса. Жалость у Мартина не появлялась, напротив, в нем возникла ненависть к тому, что я ему несу свои неприятности.
   — Марина, шла бы ты к своей матери в такой ситуации!
   — А ты меня к себе не возьмешь? — спросила я с наивностью, доза которой превышала допустимые нормы.
   — Ты хочешь меня столкнуть с Владимиром Сергеевичем и оставить без работы?! — завопил Мартин без всякой жалости.
   Вот тут я рассердилась! Я включила прибор "Жалость" и направила его в сердце Мартина со стороны спины, поскольку он от меня нагло  отвернулся. Я была хладнокровна! Прибор, выполненный в виде тюбика губной помады, я держала в сжатой руке: на Мартина был направлен луч жалости.
   — Марина, Владимир Сергеевич тебя выкинул из фирмы? Милая, живи у меня! Я всегда рад тебя видеть!
   — Мартин, но у меня вообще нет денег!
   — О чем ты говоришь? Все купим! Я тебе дам деньги. Неужели я тебя пошлю к твоей матери?
   Удивлению моему не было предела, мне нестерпимо захотелось позвонить Владимиру Сергеевичу и обрадовать его. Но как ему все это пересказать?! Нашла о чем беспокоиться! К этому времени Владимир Сергеевич поставил в квартире Мартина жучок и скрытую камеру наблюдения. И я это почувствовала на своей шкуре.
   — Прости, Мартин, зачем тебе жизнь свою осложнять из-за меня?
   — Марина, возьми деньги, — не унимался Мартин и протянул мне приличную пачку купюр.
   — Не откажусь, спасибо, — сказала я и, взяв деньги, выскочила из дверей.
   Когда я вышла из подъезда Мартина, ко мне подъехал на машине Владимир Сергеевич.
   — Марина, садись в мою машину, одна ты никуда не поедешь.
   Мартин посмотрел на сотрудников из окна. У него возникло ощущение, что его обманули. А мне было все безразлично, ведь пока я шла по лестнице, деньги сунула на дно пакета.
   Часть событий про спрятанные деньги Владимир Сергеевич не увидел на экране, он раньше выехал к дому Мартина, расположенного на проспекте Изумруда.
   — Марина, прибор "Жалость" прошел испытания?
   — Да, Владимир Сергеевич. И весьма успешно.
   — Тебя хвалить или ругать?
   — А меня за что ругать? Я провела крутые испытания.
   — Если испытания крутые, где деньги на благотворительность?
   — В пакете, — выпалила я неожиданно для самой себя.
   — С этого бы и начинала! Марина, деньги верни! Если Мартин очнется — врагом станет.
   — Как я их верну?
   — Без действия прибора "Жалость" он все возьмет назад, — и Владимир Сергеевич повернул машину к дому Мартина.

   Я позвонила в дверь к Мартину, но дверь открыла Лизка. Когда она успела проскочить? Мне захотелось уйти. На шум выскочил хозяин:
   — Марина, у тебя совесть есть?
   — Была, но вся вышла, — Я развернулась и пошла вниз по лестнице. Отдавать деньги Лизе мне не хотелось, а моя личная совесть от такого психологического удара молчала.
   — Отдала деньги? — хмуро спросил Владимир Сергеевич.
   — Нет, его дома не было.
   — Не лги, дорогая!
   — Хорошо! Он был с Лизкой! А ей я деньги не отдам!
   — Отлично! Теперь деньги заслуженно наши! Первый приз за прибор "Жалость"!
   Никогда я не думала, что у Мартина на деньги будет такая реакция! Он, придя в себя, решил вернуть свои накопления, отданные под влиянием прибора "Жалость". Мартин пришел ко мне домой. Пришлось мне направить на него луч прибора "Жалость", но он выбил его ногой.  Мужик ударил ногой по женской руке! Больно! Искры из глаз посыпались.
   А он вращал глазами и кричал:
   —Деньги верни!
   Вот и вся благотворительность. Я к его деньгам не прикасалась, они лежали на полочке в сейфе, но открывать сейф при чужом человеке я не хотела. Мартин после удара ногой по моей руке стал мне чужим. Что делать? Прибор "Жалость" лежал на полу, но над ним стоял Мартин.
   — Возьми свои деньги сам! — крикнула я.
   — Где они лежат? — спросил мужчина спокойным голосом.
   — На кухне, на полке над посудомоечной машиной. Найдешь?
   — Найду, — сказал он и пошел на кухню.
   Я стояла и не двигалась, пока Мартин не зашел на кухню, потом быстро подошла и подняла прибор "Жалость". Я встала на свое место, нажала на приборе кнопку максимальной жалости и направила луч воздействия на дверь, через которую он должен был прийти с кухни.

   Мартин кричал, ругался и приближался ко мне со звериным выражением лица. Но я держала луч Жалости направленным в его сердце! И он схватился за сердце в метре от меня и стал оседать у моих ног. Я погладила по голове дикого зверя. Он стал ручным.
   — Прости, Марина, что я требовал назад деньги! И ты пойми, у меня никогда денег не было! На первые деньги я купил и сменил машину, а эти деньги у меня были просто потому, что я боюсь их тратить! Боюсь оказаться без денег! Я так устал быть бедным!
   — Прощаю, — сказала я, — но деньги ты не получишь, они уже в производстве нового прибора.
   — Ты даешь! Мои деньги — и в производство! — воскликнул с гримасой негодования на лице Мартин.
   — Все? Успокоился?
   — Почти. Только я тебе больше никогда не поверю! — прокричал он.
   — Не верь. Сегодня я обойдусь без твоей веры. Да, что у тебя с Лизкой Зеленой?
   — И это знаешь? Мы друзья!
   — Надолго собаке блин — они друзья. Не верю! — сказала я с каплей ревности в душе.
   — У нас сегодня игра "верю — не верю". Что будем дальше делать? — спросил тихо Мартин.
   — Скоро приедет сюда Владимир Сергеевич.
   — Скоро сказка сказывается, да долго дело делается, не придет он, — сказал Мартин.
   — Мы будем ссориться? Я могу тебя покормить. Ужин готов.
   — Ты его не для меня готовила.
   — Тебе—то что от этого?
   Неожиданно Мартин сделал выпад в мою сторону, выхватил прибор "Жалость" и направил на меня:
   — Марина, отдай деньги! Они у тебя дома. Пожалей меня! — ныл Мартин, купая безжалостно меня в луче прибора "Жалость".
   Я почувствовала резкую боль в области сердца и вялость. Сквозь пелену в мозгу забилась мысль: "Надо отдать деньги. Надо отдать деньги".
   Всплыл в памяти номер сейфа. Я открыла сейф, взяла пачку денег и отдала их Мартину. Он взял деньги вместе с прибором "Жалость" и вышел за дверь.
   — Вот и вся любовь, — проговорила я, прикрывая за Мартином дверь.
   — Кто говорит о любви? — спросил Владимир Сергеевич, подходя к двери.
   — Вы Мартина видели? Да? Он забрал деньги и первый прибор "Жалость".
   — Фу, какая жалость! — засмеялся счастливым смехом Владимир Сергеевич. — Главное, дорогая, чтобы ты его не любила, а остальное все — полная ерунда!

   Лизка пальцем приподняла очки на носу, посмотрела внимательно на Мартина:
   — Мартин, ты что—то хотел мне сказать?
   — Да, дорогая, мои деньги ко мне вернулись, — и он протянул злополучную пачку денег Лизе.
   Лиза взяла деньги и стала считать. Пока она считала, Мартин держал луч Жалости в направлении ее сердца. Она перестала считать деньги и протянула их Мартину:
   — Возьми, они не мои, — и упала на пол, ударившись о модный металлический подлокотник дивана, стоявшего на таких же металлических ножках.
   Он поднял и положил ее диван. Она молчала, вялая и безжизненная.
   — Сидела бы дома — была бы здорова. Принесло тебя именно сегодня, — проговорил Мартин, пряча деньги на место.
   Мартин стал делать массаж головы Лизе, потом вспомнил о приборе "Жалость", переключил его в режим Злости и направил на нее. Ее лицо нахмурилось, она поднялась, села, потерла ушибленное место.
   — Я что у тебя делаю? — спросила Лиза зло. — Голова болит, проводи меня, я домой пойду.
   — Лиза, ты лежи.
   — Нет, здесь что—то не так, лучше я уйду, — и она покинула без эмоций квартиру Мартина.

   В кабинет Владимира Сергеевича влетел молодой человек с крепким животом и закричал:
   — Вот, посмотрите, какой у меня живот! Я не могу его уменьшить с помощью прибора "Аппетит"! Мой аппетит не уменьшается! Ваш прибор не работает!!!
   — Можно я посмотрю на настройки прибора? — спросил Владимир Сергеевич и взял у молодого человека прибор "Аппетит". — Вы поставили стрелку в другую сторону, вот и вся проблема.
   — А вы не могли сделать прибор без стрелок?
   — Прибор многофункционален.
   — Поставьте на уменьшение аппетита, — попросил клиент затравленным голосом.
   — Уже готово. Всего Вам доброго! И пониженного Вам аппетита! — бодро проговорил Владимир Сергеевич.
   — Спасибо я Вам не скажу! Я за прибор уже заплатил, — проговорил полный человек.
   Весь разговор слышала Лизка. Она на подаренном приборе "Сердечко" выставила данные этого мужчины очень просто: она навела на него стрелку, прибор прошил клиента и прицепился к нему мертвой хваткой.
   Молодой человек весь передернулся и впился глазами в Лизу:
   — Я Вас люблю! — сказал он, не понимая смысла того, что сказал.
   — Меня? — удивилась Лиза.
   — Вас. Правда, не знаю почему, — озадаченно ответил молодой человек.
   — Господа, я понимаю ваши чувства! Идите в парк, он в трех минутах ходьбы, там и выясняйте свои отношения! — начальственно проговорил Владимир Сергеевич.
   — Да, да, конечно, — пролепетал молодой человек. Взяв Лизу под руку, он вышел с ней из кабинета.
   Лиза не ожидала такой концовки разговора и шла как привязанная к молодому человеку с круглым животом. Но, выйдя на улицу, спросила:
   — Простите, а Вы кто?
   — Я — абориген городской.
   — Это еще что такое?
   — Местный я.
   — А как такой живот наели?
   — Не знаю. Живот сам растет. Я был стройным, молодым, красивым! Мне девушки улыбались. Сейчас я ничей.
   — А живете где?
   — Где хочу, — беспечно ответил молодой толстяк. — Вы не поняли? Где кушать захочу, там и живу!
   — Не поняла.
   — У меня несколько квартир. Мне приходиться часто ездить, где голод меня застанет, в той квартире и останавливаюсь.
   — А жен у Вас тоже несколько?
   — Никто меня не любит.

   Лиза жила в старом доме с высоким потолком и малым набором удобств, ей захотелось побывать в квартирах толстяка. В квартире красавца Мартина она уже была. Делать ей в его доме больше нечего. Но несколько квартир!
   — Как Вас зовут?
   — Феликс!
   — Вы администратор нашего округа? — наугад спросила Лиза.
   — Нет, я сын главы нашего округа, Добрыни Никитича Пушкина.
   — Как интересно! И я Вам нравлюсь?
   — О, да! Имя Ваше — Лиза Зеленая?
   — А как Вы угадали?
   — Я Ваши статьи о театре и цирке читал. От отца не узнаешь ничего.
   — Впервые вижу своего читателя!
   — И почитателя. Ближайшая моя квартира в двух минутах езды, предлагаю в нее заехать.
   — С удовольствием! — просияла Лиза и села в машину Феликса.
   Машина подъехала к новому зданию, которое красиво смотрелось среди старых зданий района. Молодые люди вошли в холл, поднялись на лифте, вышли на большую лестничную площадку с двумя дверями, зашли в одну дверь.
   Глаза Лизы округлились и невольно стали осматривать помещение, над которым работали настоящие мастера интерьера.
   — Кухня рядом, — потащил Лизу за собой Феликс.
   Они вошли в кухню, похожую на просторный ресторан. Феликс сразу опустился в кресло у стола. Откуда—то появилась женщина средних лет.
   — Феликс, подать обед?
   — Она еще спрашивает! — и вдруг неожиданно для себя он ответил: — Я не хочу есть!
   Женщина от неожиданности присела на край маленького дивана.
   — Лиза, ты видишь шок повара? Пиши. Разрешаю. Хочешь кушать? Тебе принесут обед. Не бойся, у нас все вкусно!
   — Я в этом не сомневаюсь и не откажусь, — ответила Лиза с восторгом, оглядывая помещение, в котором все было красиво, добротно, современно. Она с аппетитом съела предложенную пищу. Она наслаждалась едой и видом помещения, в котором находилась по воле случая.
   Феликс посмотрел, как Лиза поглощает продукты, и сказал:
   — Впервые вижу, что кто—то ест, а я — нет! Приятно!
   — Я ничего подобного не ела, — промурлыкала довольная Лиза.
   — Ты меня радуешь! Знаешь, как трудно быть ходячим мячом?
   — Не знаю. Я худая с тех пор, как себя помню.
   — Лиза, поживи в моей квартире. Я буду сюда приезжать. Тебя здесь будут кормить до отвала.
   — У меня работа!
   — Считай, что у тебя отпуск от твоей работы. Здесь поживи. Повар живет рядом, а здесь готовит. Продукты мне развозят по моим квартирам.
   Повар, убрав со стола, вскоре ушла домой.
   — Феликс, а повар говорить умеет? — спросила довольная жизнью Лиза.
   — Наверное. Но со мной повар не разговаривает. Она просто готовит и угадывает то, что я хочу съесть.
   Лиза объелась, но признаваться в этом она не хотела. Она полулежала на кушетке. Ей лень было пошевелиться. Зато Феликс бегал по квартире и радовался тому, что он кушать не хочет! Он остановился перед сытой Лизой и удивленно заметил, что она красивая.
   — Лиза, ты красивая!
   — И ты красивый, — выдавила из себя Лиза, засыпая от незнакомой для нее сытости.
   — Я тебе нравлюсь? — с нескрываемым волнением спросил Феликс.
   — Да, — сказала она, прикрывая тяжелые веки.
   — И тебя не смущает мой круглый живот? — спросил он с надеждой на отрицательный ответ.
   — Нет, — прошептала сквозь сон Лиза и окончательно уснула.

   Повар в еду добавляла успокаивающие добавки, которые сморили Лизу, не подготовленную к такой пищевой атаке. Феликс подозревал нечто подобное. Увидев спящую Лизу, он уверился в своих догадках. Раньше он всегда много ел и много спал. Лиза уснула крепким сном.
   Повар ушла. Феликс стал обходить квартиру. Что он искал, он не знал, но в кухню он не заглядывал. Есть он не хотел. Ему все больше нравилась спящая девушка. Его друзья звали его евнухом. Он не обижался. Он вообще всегда хотел кушать. Что такое любить женщину, он не знал. Его живот был такой большой, что он давно не видел то, что под ним находится.
   Ему всегда было тяжело, душно и противно буквально от всего. Он пытался вести активный образ жизни, но засыпал раньше очередной попытки. Хорошо, что в короткий период отсутствия сна он набрел на прибор "Аппетит". Он пошел на кухню, сделал себе черный кофе без сахара и выпил эту черную мглу.
   Молодой человек захотел втянуть живот, но у него ничего не получилось. Он лег на пол и попытался приподняться на руках, но живот держал его на почтительном расстоянии от пола. Он лег на спину, сделал попытку поднять ноги. Но выше угла в сорок пять градусов ноги не поднимались.
   Феликс задышал тяжело и подумал, что у него все получится, если вместо него будет кушать Лиза, а прибор "Аппетит" будет снижать его чувство голода. Он достал прибор, посмотрел на стрелку, повернул ее в сторону "аппетит — ноль". Феликс поднялся с белого ковра, лежащего на полу. Он страстно захотел стать стройным! А все остальное — потом.
   О Лизке Зеленой все забыли. Она жила в доме Феликса и усиленно питалась. Он почти не ел, пил соки и воду. Она ела все, что повариха готовила ему. У него брюки в талии стали свободными. Она не могла надеть свою одежду. Феликс купил ей десяток халатов, чтобы она не ощущала свой новый вес, халаты скрывали изменения ее фигуры. Нет, пока она плыла только от избытка пищи. До любви они не доходили.
   Феликс худел тяжело, особых сил у него не было. Спал он меньше Лизы, и это его радовало. Повариха все доложила Добрыне Никитичу, но тот был занят очередными выборами и в жизнь сына не вмешался, тем более что ничего страшного не происходило. Молодой человек не хотел много есть, ну и что?
   Вскоре Феликс стал ощущать легкость. Он уже выполнял некоторые упражнения. Он доставал до пальцев ног. Он с удовольствием надел джинсы меньшего размера. Лиза одобряла его новый внешний вид. Ей нравилось жить в его квартире, смотреть на плоский экран телевизора. Она всегда знала, что она худая, и о своей фигуре не беспокоилась.
   Они жили как сообщающиеся сосуды: его жир переходил к ней медленно, но верно. Он это видел. А она отдыхала за всю свою суетную жизнь и жила в полусне благодаря пищевым добавкам. На ней всегда была майка и халат. Майки были куплены с одинаковым рисунком, но разного цвета. Он убирал из употребления те, из которых она вырастала. Так же было и с халатами.
   Любопытно, но у нее не было желания выйти на улицу. В доме все делала приходящая домработница. Лизу не тревожили по приказу Феликса, он боялся остаться без нее. Ему казалось, что если она похудеет, то он опять начнет толстеть. Лизка становилась блеклой, неухоженной, толстой.
   Феликс становился все более стройным, он отрастил волосы, которые ему укладывали в прическу. Он менял одежду и обувь. Голод его не мучил под воздействием прибора "Аппетит". Он с удовольствием отжимался уже раз десять от пола, а ноги поднимал на девяносто градусов.
   И в какой—то момент он заметил, что ленивая домашняя Лиза — девушка. Она в это время не спала и заметила, что Феликс — привлекательный молодой человек. Дома никого не было. Они по очереди встали на электронные весы: вес был у них одинаковый. Прибор "Сердечко" и прибор "Аппетит" выключились одновременно, уловив сигнал весов.
   Но их сердца уже хотели трепетных отношений и любви. Им все было в диковинку, хотя вместе они прожили месяца три, но больше походили на сосуды для перекачки жира. И вот они уровнялись.
   Лиза ходила по квартире и искала зеркало, но его не было. Она больше не хотела спать. Она заметила жиры на своем теле, ужас пронзил ее сознание. Она заметила относительную стройность Феликса. Он ей понравился.
   — Лиза, ты — чудо! Ты меня вернула к жизни! — ласково воскликнул Феликс.
   — Я жирная! — крикнула, чуть не плача, Лиза. — Я толще тебя!
   —  Ты меня спасла! У нас все будет отлично! — воскликнул счастливый молодой человек.

   В отсутствии Лизы мои производственные отношения с Мартином пришли в норму, мы работали на своих местах и не реагировали друг на друга.
   Владимиру Сергеевичу позвонил Феликс:
   — Вы понимаете, что я продолжаю худеть? Я уже тощий! Что делать?
   — В профилакторий идти! — сказал он и потянул руку к прибору "Коньячный поцелуй".
   Раздумья Владимира Сергеевича прервала Лиза, она вошла в его кабинет и закрыла собой весь свет.
   — Владимир Сергеевич, посмотрите, что Вы из меня сделали! Вам не стыдно?
   — Лиза, прости! Я не поставил защиту против глупости. Судя по тебе, наш прибор "Аппетит" хорошо работает. При продаже необходимо блокировать лишние функции прибора, чтобы потребитель их не смог перенастроить.
   — Вы мне это говорите? Это мне неинтересно! Вы сделайте меня худой и стройной! Я не сбрасываю вес, он только набирается! Вы на Феликса посмотрите! Он совсем тощий стал! — кричала и причитала Лиза на все лады.
   — Лиза, ты права. Я забыл поставить ограничитель уменьшения веса. В комплекте к прибору надо продавать личные электронные весы, которые напрямую должны работать с прибором "Аппетит".
   — Владимир Сергеевич, Вы мне свои мечты не рассказывайте, лучше мне ответьте! Я требую сатисфакции!
   Владимир Сергеевич посмотрел на Лизу:
   — Женщина, не кричи! Я думаю.
   — Вы меня не разжалобите! Отвечайте за свои приборы! — закричала с новой силой Лиза.
   — Не спеши. Все будет. Я уже придумал. Исполнители у меня есть.
   — Вы что себе под нос шепчете? Мне ответ дайте: когда вес начнет покидать мое тело?!
   — Скоро. Потерпи пару недель. Мы усилим прибор, добавим ограничители, соединим с весами, которые будут блокировать ненужные клиенту параметры.
   — Понятно. Тогда что я здесь делаю? Я могу уйти домой на две недели?
   — Думаю, да. Тебя в профилактории нашей фирмы никто не держит.
   — А Феликс может уйти со мной?
   — Нет! — вскрикнул Владимир Сергеевич. — Феликс перешел разумные границы изменения массы тела! Он в дистрофика превращается! Его состояние несовместимо с жизнью!
   — Владимир Сергеевич, Вы говорите, будто у Вас есть медицинское образование, — вставила Лиза свое слово.
   — Не без этого. Приходится изучать медицину в рамках необходимости. У меня консультанты — медики. И в данный момент тебя с Феликсом необходимо отделить друг от друга на расстояние, на котором приборы не действуют. Понимаешь, приборы, оказывается, мини—роботы. Они тоже любят дружить парами и при этом не всегда помогают хозяевам.
   — Феликсу не дадут погибнуть?
   — Нет. Быстро покидай профилакторий! И уезжай подальше недели на две! Можешь сделать доброе дело для Феликса? Беги! Чего стоишь? Спасать парня надо!

   Лиза физически не могла бежать. Ей было тяжело и мучительно стыдно за свой внешний облик. Она всегда унижала тех, кто толще ее, а теперь сама попала в эту жуткую свиную оболочку. Она пошла к выходу из профилактория, остановила такси, доехала до дома, посмотрела на свои сбережения.
   Благодаря жизни с Феликсом у нее были деньги на поездку. Она нашла прибор "Аппетит", взяла молоток и разбила его на мелкие части. Собрала сумку. Вещей у нее на новый вес почти не было, поэтому она решила ехать туда, где тепло.
   Толстушка Лизка Зеленая вышла на конечной остановке поезда, увидела кучку людей, предлагающих квартиры в аренду от трех дней. Она подошла к молодому человеку, сказала, что готова у него снять комнату на две недели.
     Молодой человек с тоской осмотрел фигуру квартирантки, вздохнул и повел ее к старенькой пятерке. Она села на заднее сиденье и увидела маленькую лысину своего арендатора.
   Они вышли у небольшого дома с многочисленными постройками, покрытыми черепицей, соломой, деревом. Лизе дали комнату с большой кроватью крепкой конструкции. Душ стоял в пяти метрах от ее жилища. Она взяла легкий халат, полотенце и пошла в душ. В двери она прошла с трудом. Несколько заноз впились в ее полные руки. Вода, естественно нагретая солнцем, не радовала. Она слегка скулила от радости жизни. Но после прохладных струй жесткой воды ей стало немного лучше.
   В летнем халате, надев сланцы и шляпу из ткани, она пошла в сторону пляжа. На пляже все головы как по команде повернулись к Лизе. Рты открылись и закрылись. На этом общественный интерес к ее особе исчерпался. Она не стала снимать халат и радовать публику телом, а скромно села под ветвями ивы, которые едва шевелились от ветра. К ней подбежал малыш и спрятался за ней, как за пригорком, — видимо, пляжные дети играли в прятки.
   Вскоре дети полили Лизу из лейки, посыпали песочком. Она с ужасом смотрела на грязный и мокрый халат, почти единственный в ее гардеробе большого размера. После детей к Лизе подошла невысокая загорелая женщина и предложила заговорить ее от излишнего веса и снять порчу. Женщину перебила загорающая дама в соломенной шляпе, которая сказала, что заговорить от жира невозможно, но можно зубы заговорить, чтобы не брать пищу ртом.
   Пляжный юмор скрипел на зубах Лизы песком.
   Солнце отошло в сторону. Тень от ивы исчезла. Стало нестерпимо плохо, душно, досадно. Она пошла в халате к морю и зашла в соленые волны.

   У Феликса обнаружили в желудке странный нарост, перекрывающий желудок, который не пропускал пищу внутрь. Он признался, что так хотел похудеть, что прикладывал прибор к своему телу, а потом стал его привязывать, да так и спал с ним. Да, он чувствовал в этом месте небольшую боль, но считал, что прибор посылает в него свои сигналы с ориентировкой на похудение.
   Владимир Сергеевич, узнав о таком действии прибора, не удивился. Он предполагал, что нечто непонятное вполне возможно, но не до такой степени! Опухоль оказалась доброкачественного происхождения.
   Но Феликс не хотел с ней расставаться, он боялся вновь растолстеть. Решили нарост уменьшить частично, поэтому залили его раствором, прекращающим рост клеток. У Феликса остался маленький шрам, но зато он вновь стал есть.
   Добрыня Никитич предложил сыну поехать на юг, отдохнуть после всего, что с ним произошло. Феликс подумал и согласился. Дома ему собрали багаж, довезли до поезда. На последней остановке поезда он вышел, увидел встречающих брокеров, но не подошел к ним. Он предложил подошедшему к нему таксисту увезти его в самый дорогой отель города.

   Феликс занял прекрасный номер на втором этаже отеля с видом на море. Он заказал еду в номер и с удовольствием поел. Он заметил, что до состояния переедания не дошел и вовремя остановился. Он вышел на балкон, сел в кресло, посмотрел в сторону моря и увидел нечто странное: со стороны пляжа двигался колобок на ножках. Он взял бинокль и увидел лицо Лизы.
   Его сообщающийся сосуд был переполнен сверх всякой меры. Он позвонил, чтобы ему привели колобка в номер. Он стал наблюдать, как два чудака в ливреях подошли к Лизе. Они повели ее в гостиницу. Она идти не спешила.
   Через пять минут Лиза стояла перед Феликсом. Она с нескрываемым удивлением увидела перед собой элегантного молодого человека с идеальной фигурой. Она посмотрела на себя и вздрогнула от ужаса.
   — Лиза, ты почему в одежде купаешься и загораешь? Ты до чего докатилась?
   — Феликс, ты изверг чистой воды! Что ты из меня сделал? Я ничего не могу и не умею делать в этом теле! Забери его себе!
   — Ты где остановилась? Впрочем, понятно, что не здесь. Я помню, что своей фигурой я частично обязан тебе. Ты долго собираешься здесь отдыхать?
   — Я уезжаю завтра. Я здесь уже недели три живу вместо двух. Здесь тепло. Одеваться не надо.
   — Со мной отдохнуть не хочешь?
   — Чем у тебя лучше? Три твои комнаты пока пройдешь — устать можно. Пока к тебе поднималась, вся потом умылась. А у меня дверь из комнаты выходит во двор. Я пройду по тропинке пять метров — и в душ. Красота!
   — Вот нищета! С кем я связался?!
   — Феликс, купи мне билет на поезд, я все проела. Я уже не знаю, как домой вернуться. Вовремя ты здесь оказался! И хозяину моему за неделю заплати.
   — Лиза, ты еще поправилась? У тебя что, желудок резиновый?
   — Не зли, давай деньги, и я пошла.
   Феликс брезгливо протянул деньги некогда худой журналистке и вымыл после нее руки. Лиза взяла деньги и пошла в первое кафе, расположенное по дороге. Она поставила два стула и села на них. Она заказала почти все меню на свой стол.
   Феликс с балкона видел, куда она зашла. Он подождал, подождал, но колобок из кафе не выкатился. Он опять вызвал двух человек в ливреях, которые пошли выполнять его приказ. В кафе они с двух сторон приподняли колобка за руки и потащили к выходу.
   Толстая Лизка ругалась. Все посетители кафе наблюдали за происходящим, забыв о своих тарелках. Феликс пожалел колобка и спустился вниз. К нему подвели Лизу. Он стал звонить Владимиру Сергеевичу и рассказывать о бедственном положении Лизы. Она только ругалась вслед его словам.

   Владимир Сергеевич, округлив глаза, посмотрел на вошедшую в его кабинет женщину — странное ощущение нереальности его несколько удивило — и спросил:
   — Лиза, это ты?
   — Я — продукт вашего прибора "Аппетит".
   — Прибор для похудения, а тебя разнесло!
   — Я в Вашем кабинете познакомилась с Феликсом. Мы поехали к нему домой на час, а пробыла я у него три месяца, пока наш с ним вес не сравнялся!
   — Здорово! Ты стала толстушка! А Феликс как выглядит?
   — Он отлично смотрится.
   — Лиза, тебе зарплата причитается за три месяца и премиальные за удачно проведенный эксперимент.
   — Это уже лучше. Но как я похудею? Феликс очень боится моего похудения. Ему кажется, что он растолстеет, если я уменьшусь.
   — Глупость, так ему и передай.
   — Вы ему сами об этом скажите! Он на седьмом небе от своей новой внешности. Отец ему новый автомобиль купил за личный подвиг. А я?! Мне носить нечего! Ничего у меня из одежды на новый вес нет!
   — Ты похудей.
   — Отличный совет! А нельзя Феликсу мозги перепрограммировать так, чтобы он оставил меня в покое, а я как-нибудь стану прежней?
   — Что предлагаешь?
   — Знала бы — не спрашивала.
   — Я подумаю, но ничего пока не обещаю. Ты мне деньги за новую разработку не заплатишь, поэтому мне нужна еще такая заявка от состоятельного человека.
   — Мне работать у Вас или в редакцию возвращаться? Там не поймут мое отсутствие.
   — Иди в редакцию. Мы тебе дадим официальную бумагу, что ты была на задании от администрации Добрыни Никитича, что почти правда.
   — Гоните?! Я Вам толстая не нужна?
   — Спокойно! Лиза, поработай пока на стороне. Нужна будешь — найдем.
   Лиза резко развернулась и ушла получать и тратить деньги.
   Вы ели когда-нибудь целлюлозу? Нет? А что так? Прелесть еще та, она как наждак проходит по горлу, потом хлебобулочные изделия в горло не полезут, они будут для вас наждаком. В этом, вероятно, заключается секрет похудения. Сорвав себе горло, Лиза перешла на жидкую пищу.
   Через некоторое время она вплыла в офис фирмы, раскачивая пышными формами. Все удивленно посмотрели на нее.
   — У вас нет пистолета? Тяжело так жить, — сказала Лиза и вытерла пот на лице.
   — Лиза, пистолетов полно! Но где ты так растолстела?! — удивленно спросила Марина.
   — Ваш прибор "Аппетит" меня сделал такой, — сказала Лиза, присев на диван (стулья были не ее размера). — Понимаете, господа изобретатели, меня раздувает во все стороны. Вначале я была по весу такой, как Феликс, но он остановился в одном весе. А я все расту во все стороны! Дайте пистолет!
   — Лиза, живи! — воскликнул Мартин. — Есть новая модификация прибора. Я тебя сейчас перепрограммирую, и ты начнешь худеть.
   — Не обманываете? — спросила Лиза, прикрывая маленькие глаза от усталости.
   Мартин не обманывал, это было дело чести фирмы. Он взял новый прибор "Аппетит" и настроил его на Лизу, потом поставил контроллер веса на уменьшение. Он вызвал санитаров из местного профилактория, и Лизу унесли худеть под присмотром врачей.
   Лизу привезли в профилакторий фирмы. Хирург был удивлен строением желудка Лизы, который увеличивался после каждого приема пищи весьма странно. В нем находились три тонких кольца иноземного происхождения, именно они увеличивались в диаметре, изменяя в размерах желудок, и вызывали дикий голод у молодой женщины.
   Владимиру Сергеевичу осталось выяснить, как эти три упругих кольца оказались у нее в желудке. Лиза рассказала, что однажды повариха Феликса дала ей три конфеты в красивых ободках. Она их проглотила целиком, но в памяти остались ободки. Спросить у поварихи о конфетах Владимиру Сергеевичу не удалось, она больше не работала у Добрыни Никитича.
   Владимир Сергеевич считал, что он разрабатывает и внедряет в жизнь безвинные электронные игрушки психотропного назначения. То, что ему показали отросток из желудка Феликса и кольца из желудка Лизы, привело его в очередной транс. Но долго унывать он не мог и пришел к элементарному выводу, что кто—то кроме него вмешивается в его игру.
   И еще момент: материал отростка был неземного происхождения, словно к стенке желудка был приклеен некий живой организм с эластичной оболочкой, который питался тем, что посылал ему желудок.
   Кольца из желудка Лизы по составу земных аналогов не имели.
   Владимир Сергеевич решил, что это дело добрых рук Добрыни Никитича.
   Бред, но он видел кольца сам, собственными глазами. Она, после того как из нее вынули кольца, стала умнее. Да, она еще была толстая, но ее поведение уже вызывало уважение. Она ела все меньше и меньше, при этом прибор "Аппетит" даже не включала.

   В офис вошел театральный режиссер Тимофей Куклин и спросил:
   — Что здесь у вас происходит? Где наша журналистка Лиза Зеленая? Она наша лучшая корреспондентка! Она так хорошо описывала наши спектакли! И теперь нас некому афишировать в печати! Верните Лизу! — застучал он кулаками по столу.
   — Господин Куклин, не шумите! Лиза перенесла операцию, сейчас ей уже лучше, можете ее навестить. Я Лизу сегодня видела, она Вас вспоминала, — сказала Марина.
   — Правда? — с надеждой спросил Куклин. — Мы без нее словно сироты никому не нужные! Без статей нам жизни нет!
   На крики Куклина вышел Владимир Сергеевич:
   — Господин Куклин, простите, Вы еще используете наши приборы "Театр" для эмоционального настроя зрителей?
   — Владимир Сергеевич, конечно, используем! Мы все используем для привлечения зрителей: и актерские таланты, и новые постановки, и великолепные декорации.
   — Вы могли бы один прибор "Театр" дать мне для проверки параметров? Потом мы Вам его вернем, — попросил Владимир Сергеевич Куклина, глядя ему в глаза с мольбой.
   Куклин из кармана достал прибор "Театр" и протянул его Владимиру Сергеевичу, который в мгновение ока ушел к себе в кабинет. Куклин пошел в профилакторий, где находилась Лиза. Перед Тимофеем стояла женщина, а с нее, как с елки, свисали жировые складки кожи. Он передернулся от неожиданности и омерзения. Он вгляделся в глаза женщины:
   — Лиза, это ты?
   — Куклин, это — я! — почти весело воскликнула Лиза.
   — Когда вылезешь из этого кожаного костюма, можно будет с тобой поговорить?
   — Это не костюм! Это я такая! — возразила со слезами молодая особа.
   — Могла бы зайти в костюмерную, взять телесный костюм, померить. Но зачем самой в костюм превращаться? Я не понял!
   — Тимофей, не тронь мой жир! Мне и так несладко! Ты чего от меня хочешь?
   — Театр и я лично нуждаемся в твоих статьях о спектаклях в нашем театре, о новых постановках. Слушай, ты лучше меня знаешь, что тебе надо писать!
   — Могу начать хоть сегодня! Но мне нужен аванс. У меня нет еды и одежды. Да и другие расходы требуют дохода.
   — Бери деньги и приходи, — сказал режиссер Куклин и вышел из профилактория без денег и без прибора "Театр".
   Лиза, довольная полученными деньгами, позвала на помощь Марину:
   — Марина, помоги мне купить что-нибудь из одежды. Мне вечером идти в театр, а на мне только больничный халат с дырками от частого использования.
   —Лиза, о чем речь, поехали покупать одежду!
   Дамы вышли из офиса.

   Владимир Сергеевич сел за стол Марины, сидеть в своем кабинете ему было немного страшно. Он вскрыл прибор "Театр". Прибор был абсолютно нормальным, никого постороннего вещества в нем не было! Он вздохнул полной грудью, вытеснив из души и пяток остатки страха. Мудрец положил руку на руку, склонил на них голову и уснул за столом.
   Добрыня Никитич лично тряс спящего Владимира Сергеевича, пытаясь его разбудить. Но мудрец мычал, урчал и спал сидя так крепко, как и на перине редко спят.
   Глава округа сдался и сел в кресло, оглядывая пустой офис, открытые в кабинет двери. Он, не выдержав одиночества, крикнул:
   — Ау, здесь есть кто-нибудь?!
   Открылась дверь в кабинет менеджера, и сам Мартин показался в дверном проеме:
   — Добрыня Никитич, Вы к Владимиру Сергеевичу? Он очень устал. Чем могу Вам служить?
   — Мартин, объясни, что вы сделали с моим Феликсом? Почему ему дважды оперировали желудок?
   — А хирург ничего не сказал?
   — Хирург сказал, что причину знает Владимир Сергеевич, а он спит крепким сном и не просыпается.
   — Если я скажу, что в желудке Вашего сына обнаружили нарост неземного происхождения, Вы мне поверите?
   — А за один раз его нельзя было удалить?
   — Мы тогда еще не знали, что новообразование слишком серьезное и обладает свойством интенсивного роста.
   — Феликс жить будет?
   — Он жив, из его желудка вынули странное вещество. Хотели бы мы знать, как оно туда вообще попало? У Вас нет врагов инопланетного происхождения? Одно могу сказать, что в наших приборах такие материалы не используются. Еще нечто подобное хирурги вынули из желудка Лизы. А она сказала, что помнит эти кольца, видела их маленькими на конфетах. Конфеты ей дала Ваша повариха, которая у Вас уже не работает, это все, что мы выяснили.
   — Какая длинная цепь событий! Повариха, говоришь? Не я поваров принимаю и увольняю. Супруга Нимфа Игоревна знает больше меня. Вот ее визитка, созвонишься, — сказал Добрыня Никитич и стремительно вышел из офиса.
   Владимир Сергеевич поднял голову:
   — Добрыня Никитич ушел? Молодец, Мартин, ты грудью меня прикрыл! Ценю. Слушай, ты с его женой Нимфой Игоревной сильно не заигрывай, а попытайся выяснить происхождение непонятного материала. Не тяни с этим вопросом, звони ей сейчас, а я домой поехал.

   Владимир Сергеевич задумался: а может быть, его приборы — пустышка, и влияют на клиентов весьма иные факторы?
   Как всегда, додумать ему не дали, перед ним появилась я, качаясь на полусогнутых ногах. Глаза мои были пьяны, речь бессвязна, в руках я держала прибор "Коньячный поцелуй".
   — Марина, ты пила коньяк или тебя так развезло от прибора?
   — Шутите? Не помню, — сказала я и трупом рухнула на пол.
   Пришли санитары и унесли меня в палату—вытрезвитель. Проба на коньяк показала полное его отсутствие, алкоголя в крови не нашли и меня перевели в общую палату. Вела я себя неадекватно, но и запрещенных веществ в моей крови не обнаружили. Все показатели крови были в норме, просто в идеальных пределах.
   Меня перевели в экспериментальную палату, куда не поступали никакие психотропные сигналы извне, но и это мне не помогло. Врачи проверили мое психическое состояние с большим трудом и ничего не смогли сказать конкретно, им все казалось, что я элементарно пьяна, и они отказывались давать заключительный диагноз.
   Владимир Сергеевич взял у меня прибор "Коньячный поцелуй", вскрыл его и ничего не понял. Он его конструировал, разрабатывал, но ничего знакомого в устройстве не было.
   Прибор не был пуст: в нем лежал предмет, занимающий всю внутреннюю полость. Материал Владимиру Сергеевичу был не знаком, но он выделял коньячный запах такой силы, что у директора голова закружилась от неожиданности. Он закрыл прибор и положил его в герметичный сейф, предназначенный для предметов неизвестного происхождения, где уже лежали кольца из желудка Лизы и кусок непонятно чего из желудка Феликса. И тут Владимир Сергеевич подумал, что у Феликса в желудке остался еще кусок этого вещества. Хирург, делая ему полостную операцию, не извлек непонятный отросток полностью, а зря.
   Не успел Владимир Сергеевич отойти от сейфа, как к нему подошел Феликс и сразу завалился у его ног. Рентген ничего не показал, при операции хирург обнаружил, что поврежденное вещество заполнило весь желудок Феликса.
   Видимо, после усечения вещество некоторое время находилось в покое, а потом стало расти с большей скоростью, словно оно рассердилось за нанесенное увечье. Феликса удалось спасти.
   Владимир Сергеевич затаился, задумался. Он абсолютно не мог понять, что произошло с его приборами. Кто вторгается в них? Кем и когда производится замена содержания приборов? У него проскочила мысль: а что если то, что он положил в сейф, начнет расти? Мудрец открыл сейф, который был заполнен все тем же веществом. Он резко закрыл сейф. Это уже кое-что: вещество любит заполнять полости.
   Но откуда оно взялось на его голову?
   Мужчина ощутил нервную дрожь. У него возникло чувство страха. Ужас пронзил его насквозь. Его мышцы сжались. Усилием воли он взял с демонстрационного стенда прибор "Страх". Открыл его, но и в нем находилось вещество, извергающее из своих недр ощущения страха и ужаса.
   Он быстро закрыл прибор, боясь, что вещество заполнит весь кабинет. Его трясло, он ежился, у него возникло ощущение, что он стал меньше в размерах. Владимир Сергеевич буквально на коленях выполз из кабинета и растянулся у стола.
   На его счастье, я вернулась на свое место, после того как он забрал у меня опьяняющий прибор. Я укрыла его дежурной шалью, напоила чаем. Владимир Сергеевич пришел в себя. Сидя в кресле для посетителей, он слегка дрожал, но необъяснимый страх потихоньку его покидал. Он не любил говорить. Он любил думать.
Я, зная его особенность, не отвлекала его разговорами.
   В офис вошел Мартин и сказал:
   — Продажа приборов идет хорошо. Нарекания от потребителей практически не поступают. Надо заказать на изготовление дополнительные серии.
   — Быть не может, — возразил Владимир Сергеевич. — Должны быть недовольные среди тех, кто купил наши приборы! Да кому нужно то, что мы делаем?
   — Нужно — покупают — платят, — сказал Мартин и спросил: — Что с Вами, Владимир Сергеевич?
   — Кошмары меня преследуют! Я не знаю, как от них избавиться, — отговорился он от вопроса.
   — Владимир Сергеевич, люди просят успокаивающие приборы, даже название придумали — "Плес".
   — Если платят — сделаем, — сказал Владимир Сергеевич и сам себе не поверил. Он поймал себя на мысли, что биологическое вещество, которое заменяет электронное устройство, весьма перспективно. Но кто Конек—Горбунок, поставляющий вещество, — неизвестно. Он встал и ушел в кабинет.
   Мы с Мартином остались одни.
   — Марина, что с Владимиром Сергеевичем происходит?
   — Это не с ним, а со всеми нами происходит, а что именно — я не знаю. Шеф не отвечает.

   На работе Владимир Сергеевич и я встречались часто, потому что их комнаты были смежные, а работа была общая. Мартин почувствовал наше притяжение, он как метеор стал приходить ко мне и уходить, он работал на одной из кафедр института. Да, это была кафедра учебного института, все взаимные притяжения сотрудников и преподавателей не поощрялись. Так получилось, что кафедру разбили на две части. Владимира Сергеевича и меня развели по разным кафедрам. Наши пути стали уходить друг от друга.
   Лет семь мы видели друг друга от случая к случаю, одни дороги были в красном кирпичном здании, не было общих работ. Времена менялись, менялся общественный строй в государстве. С работой происходили вещи странные, люди исчезали, кафедры таяли. Надо было искать и работу и деньги. Я нашла все это на одной из частных фирм города. Владимир Сергеевич исчезал из моей жизни…
   За окном желтая листва билась в стекла. Я работала в здании на втором этаже. Дверь в помещение, где я работала, открылась. Вошел директор фирмы, следом за ним появился Владимир Сергеевич. Как я ему обрадовалась! А директор предложил мне поехать вместе с ним на выставку.
 Красный, низкий, покатый лимузин ехал по московским улицам, не замечая огромных потоков машин, он сливался с этими потоками и ловко менял свое русло среди машин. Так получилось, что мы с новым директором посетили выставки, где было выставлено оборудование, которое мы изготавливали. Приятно смотреть на дело чужих рук, но на собственные изделия смотреть приятней вдвойне. Впервые свои изделия я видела на выставке. И вот теперь моих изделий на выставке было просто много, и они разбрелись по стендам разных фирм, но после выставки я сбежала от директора и ушла одна. Прошла парк, где я бывала много раз, купила себе на торговых прилавках разные необходимые мелочи: зонт, кепку, перчатки и исчезла в пасти метро.
   В силу сложившихся обстоятельств мне пришлось перейти на крупную промышленную фирму. Изделия были сложные, и если получался удачный экземпляр, то он попадал не на московские выставки, а на зарубежные, да еще в страны, которые раньше назывались капиталистическими. Работа была интересная, фирма гигантская, все было замечательно.
Но однажды позвонил Владимир Сергеевич, сказал, что он теперь директор фирмы, и он очень хочет, чтобы я к нему перешла работать. Да он просто увез меня с гигантской фирмы в свою фирму на девятом этаже огромного здания. Выставки исчезли, все шло к покупателям продукции. Золотая осень была, как на ладошке.




Часть 4. Шпион Пион



   Мартин подумал, что он должен посетить жену Добрыни Никитича. Пусти козла в огород или Мартина к новой даме! Осваивать пространство незнакомых женщин — его хобби. Он позвонил жене Пушкина, госпоже Нимфе Игоревне. Ее голос и через телефонную связь приятно подействовал на его слух. Они договорились встретиться немедленно, ведь речь шла о здоровье ее сына Феликса, а такая тема открывала дверь в ее дом мгновенно.
   Мартин даже не пытался представить, как выглядит первая дама округа Изумруд. Он предполагал увидеть частный дом за каменным забором, но увидел фешенебельный многоквартирный дом, стоящий за металлической изгородью с выкованными диковинными животными, покрытыми серебристой краской.
   Он нажал на звонок, расположенный на панели рядом с дверями. Если судить по числу звонков, то число хозяев в доме было невелико, но велики у них были квартиры. Дверь открылась. За Мартином пришел мужчина в светлом костюме с галстуком и проводил его к хозяйке.
   Ноги Мартина прошли по светло—серой плитке, поднялись по лестнице, зашли в лифт, большой и светлый, пересекли роскошный паркет и остановились у двери в квартиру. У него возникло ощущение, что сопровождающего его красавца он уже видел, но при других обстоятельствах.
   Дверь открылась.
   Навстречу Мартину выплыла в развевающихся голубоватых шелках прекрасная женщина. Она была очаровательна в легких волнах густых волос, струившихся по плечам до пояса. Молодая особа была стройная, роста среднего, с идеальным лицом. Нимфа Игоревна собственной персоной остановилась перед молодым человеком и жестом пригласила его пройти за ней к мягкой мебели, обтянутой голубоватой кожей.
   Они сели в кресла. Перед ними стоял овальный столик, покрытый толстым стеклом, под которым были видны живые рыбки, плавающие в аквариуме, расположенном чуть ниже прозрачной столешницы. Столик и кресла стояли на кучерявом голубоватом ковре. Глаза Мартина невольно оторвались от внешнего облика Нимфы Игоревны и уставились на рыбок, плавающих практически у его колен.
   — Мартин, так что Вы хотели у меня выяснить? — спросила женщина певучим голосом.
   — Нимфа Игоревна, в желудке...
   — Так, меня не интересует содержимое желудков! Кто конкретно Вас интересует?
   — Меня интересует повариха из квартиры Феликса, расположенной на проспекте Изумруд.
   — Хорошо, но у сына не было поварихи! У него был повар! Вы ничего не путаете?
   — Так говорит журналистка Лиза Зеленая, жившая у Феликса, пока он худел, а она толстела.
   — О Лизке—журналистке я наслышана.
   — Нарцисс, подойди ко мне, — сказала Нимфа, нажав на кнопку, расположенную в подлокотнике кресла.
   В комнату вошел человек в светлом костюме и в галстуке.
   — Нарцисс, молодой человек утверждает, что у Феликса была повариха на проспекте Изумруда.
   — Нимфа Игоревна, Вы прекрасно знаете, что Феликс жил в трех или пяти квартирах одновременно, расположенных в разных концах города для быстроты приема пищи. Видимо, повара переходили из квартиры в квартиру, и вполне возможно, что в какой—то момент они сменили место работы.
   — Но я не давала разрешение на работу поварих, я брала только мужчин—поваров, чтобы мальчик в них не влюблялся!
   — Так мы и взяли немолодую женщину—повара, вряд ли бы он в нее влюбился!
   — Хорошо. Получается, что женщина—повар была. В чем она виновата? — прервала Нимфа Игоревна.
   — Повариха дала Лизе и Феликсу продукты, содержащие вещество неземного происхождения. Лиза утверждает, что кольца она видела маленькими на конфетах, она пыталась их снять с конфет, но они не снимались, и она их проглотила. Феликс съел другую конфету, — ответил Мартин.
   — Нарцисс, видишь, к чему приводит твоя самодеятельность? — величественно спросила Нимфа Игоревна.
   — Повар сама конфеты не делает, их привезли из округа Пики готовыми! — выкрикнул Нарцисс.
   — Проверим поставщиков. Как скоро Вам нужна информация? — засуетился Нарцисс.
   — Вчера, — буркнул Мартин, заметивший взгляды между парой.
   — Нарцисс понял, что ему надо найти поставщиков загадочных конфет. О результатах непременно Вам сообщим, — сказала Нимфа Игоревна Мартину с прощальной улыбкой. Она медленно поднялась с кресла и растворилась в голубоватом шелке портьер.
   Мужчины остались одни с рыбками в аквариуме. Мартин понял, что никто ничего не найдет, и пошел к выходу в сопровождении Нарцисса.

   Владимир Сергеевич, выслушав отчет Мартина, предположил:
   — Нарцисс приехал из округа Пики и работает в доме Нимфы Игоревны? Вероятно, он знаком со шпионом Пионом. Мы у него ничего не узнаем, скорее всего, он и добыл эти конфеты! Тем более что Нимфа Игоревна реагировала на ситуацию весьма спокойно! Возможно, они сами подложили конфеты, чтобы Феликс похудел, но не ожидали, что все так получится.
   — Если Нарцисс и Пион — люди Нимфы Игоревны, то чей человек детектив Илья Львович? — спросил Мартин.
   — Илья — человек Добрыни Никитича! У них семейные разборки на уровне правительственных реформ, — усмехнулся Владимир Сергеевич.
   — А где Нарцисс берет неземное вещество?
   — Слушай, Мартин, я не разведчик! Мы теперь знаем, через кого вещество появилось в квартире Феликса. Где Нарцисс его взял — интересно, но нам этого пока не дадут узнать. Думаю, что шпион Пион дал неизвестное вещество Нарциссу. Хотелось бы знать все свойства данного вещества из округа Пики.
   — И почему Вы такой умный?! — воскликнул Мартин и ушел на свое место.

   Журналистка Лиза в театре произвела фурор. Она явилась в балахоне, словно сшитом из вишневых бархатных портьер, на себя абсолютно непохожая. Все актеры сочли своим долгом сказать ей, что она прекрасна и хорошо выглядит. И никто не рассмеялся. Все были сдержаны с ней и корректны. Она радовалась возвращению в театр и с удовольствием взирала на сцену. Лизка Зеленая уже что—то строчила в миниатюрный ноутбук.
   Феликс из больницы приехал домой, лег, вызвал повара и приказал ему подать всю еду, что он приготовит. Мужчина—повар приподнял белый колпак от растерянности, потом водрузил его на голову и пошел на кухню готовить и подавать еду по мере готовности молодому хозяину.
   Желудок у Феликса еще болел, но он считал, что он голоден больше всякой боли. После операции его шов смазали такой чудесной мазью, что шрам исчез практически на глазах, поэтому Феликса быстро выписали домой под наблюдение медсестры.
   Медсестра пришла в разгар трапезы и чуть чувств не лишилась от пиршества больного. Она запретила Феликсу кушать в таком количестве. На замечание он едва махнул рукой. Она его пугала тем, что шов разойдется. Но он был невменяем. Он ел!
   Она позвала повара и стала его увещевать, но ее голос никто не слышал. У них были разные задачи. Медсестра позвонила в профилакторий. Ей по телефону посоветовали перезвонить Владимиру Сергеевичу.
   Владимир Сергеевич выслушал медсестру и сказал, что скоро сам к ним приедет. Он взял с собой два прибора "Аппетит" из последней серии и один прибор "Страх" со странным веществом. Он настроил три прибора и направил их на Феликса, поставив "Страх" между двумя "Аппетитами", и попросил медсестру в это время говорить о необходимости прекратить потребление пищи.
   Феликс еще немного пожевал и вдруг отодвинул от постели многоярусный столик на колесиках. Его знобило. Он округлил глаза и попытался что—то сказать, но язык его заплетался. Он замолчал. Лег. Сжался. Медсестра его укрыла и сделала укол. Он уснул. Владимир Сергеевич показал медсестре, как надо пользоваться приборами, и покинул дом на проспекте Изумруда.
   Через некоторое время к Владимиру Сергеевичу пришел грустный Феликс, чтобы сказать спасибо за то, что он своими приборами "Аппетит" и "Страх" ограничил его потребление пищи без третьей хирургической операции. Владимир Сергеевич и сам видел, что Феликс неплохо выглядит, но уж очень он был подавлен. Настроение у него было хуже физического состояния.
   — Феликс, в чем твоя новая проблема, если с аппетитом ты справился? — спросил доверительно Владимир Сергеевич.
   — Владимир Сергеевич, причина простая. Лизу от меня увел режиссер Тимофей Куклин, у Куклина ее забрал Ваш менеджер Мартин, а теперь вокруг нее вьется неуловимый шпион Пион. А мне что делать прикажете?
   — Ты смотри, какая журналистка популярная женщина! Какие люди вокруг нее! Мне, что ли, приударить за ней? — нарочито весело спросил Владимир Сергеевич.
   — Вас еще мне не хватало! — рассердился Феликс, сверкая гневным взглядом.
   — Хорош! — невольно воскликнул Владимир Сергеевич. — Ты, Феликс, молодец! Возьмешь новый прибор "Сердечко—2" и переориентируешь Лизу на себя. Все просто!
   — У меня что—то было на этот счет! — неуверенно проговорил молодой человек.
   — Есть новый вариант прибора, более сильный, — сказал Владимир Сергеевич, думая о приборе "Сердечко—2".
   — Стыдно женщину возвращать с помощью прибора "Сердечко—2", —уныло проговорил Феликс.
   — Тогда трать деньги батюшки Добрыни Никитича! Иди своей тропой! Иди к Марине Тобольской прямо сейчас! Она тебя научит, как надо любить! — прокричал Владимир Сергеевич, не думая о последствиях своих слов.

   Феликс, покинув кабинет Владимира Сергеевича, прямиком пошел к Марине.
   — Марина Ивановна, шеф сказал, что Вы покажете мне, где можно потратить деньги отца для улучшения моей внешности!
   В меня словно впрыснули живую воду, услышав, что есть деньги для трат. От слов Феликса я оживилась куда больше, чем от букета шпиона Пиона.
   — Феликс, я так понимаю, что Владимир Сергеевич меня с тобой отпустил, что у тебя есть электронная карточка с большими деньгами?
   — Марина Ивановна, Вы правильно меня поняли. Отвезите меня по свои волшебным маршрутам красоты!
   Для подобных случаев я подыскала себе замену по имени Машенька и уже устроила ее на работу, я лишь поджидала, когда возникнет нужная ситуация.
   Машенька словно ждала звонка.
   — Добрый день, — сказала я в телефонную трубку, — Машенька далеко? Позовите мне, пожалуйста!
   Феликс искренне рассмеялся, увидев входящую в дверь девушку.
   — Марина Ивановна, я уже здесь! — сказала Машенька.
   Я повернула голову с телефонной трубкой:
   — Отлично, а то мне ответили, что Машенька далеко, а она уже здесь! Машенька, приступайте к своим обязанностям. Я о них Вам говорила, сейчас Ваш звездный час для выхода на работу! Меня Владимир Сергеевич отправил в местную командировку, и надолго.

   Лиза неожиданно для себя скучала о Феликсе. Тимофей Куклин и Мартин прошли по ее жизни, не зацепив душевных струн. Ей казалось, что Феликс вцепился в нее, как скалолаз в уступ на скале, и не отпускает от себя. Она думала о нем, зная о его постоянных проблемах с перееданием.
   Лиза без Феликса и приборов постепенно худела. Она медленно, но верно становилась нормальной женщиной. Она меняла одежду на меньшие размеры и была почти счастлива. Но, вспоминая жизнь у Феликса, она иногда хотела к нему вернуться.
   Журналистка не выдержала и позвонила своему "сосуду по перекачке жира" — так мысленно она Феликса иногда называла. Феликс, измученный ограничениями в питании, страшно обрадовался звонку Лизы. Они встретились в парке под падающей желтой листвой.
   Они вновь были в одной весовой категории, не худыми и не полными, но упитанными. Это их порадовало. Теперь они были уверены в том, что вес не будет бегать с одного на другого.
   Молодые люди присели на скамью, сбросив желтые кленовые листья, посмотрели на солнечное небо, на листопад и рассмеялись звонко и непринужденно. Оказалось, что Феликс был почти образованным человеком, он лишь немного не осилил университет Изумруд из-за полноты, вызывающей насмешки сокурсников.
   Феликс предложил Лизе пожениться и организовать семейный бизнес. Лиза согласилась выйти за Феликса замуж, но она отказалась участвовать с ним в его бизнесе. Она сказала, что ее устраивает работа журналиста. В честь обручения молодой человек подарил Лизе новый автомобиль марки "Изумруд", который уже стоял у входа в парк. Лиза от неожиданности похлопала ресницами, улыбнулась, погладила машину и подняла глаза на потенциального мужа:
   — Феликс, я согласна быть твоей женой. Я согласна заниматься с тобой одним бизнесом!
   — Отлично, Лиза! Твой бизнес — готовить нам еду и не пускать посторонних на нашу кухню!
   — И это все?! Ты хочешь из меня сделать кухарку?! А я—то думала! — возмутилась молодая особа.
   — Пойми, еда для нас с тобой — очень серьезный вопрос.
   — Прости, Феликс, я поняла. Я согласна готовить на двоих, но тогда оставь мне журналистику. Я все успею!
   — Я в этом не сомневаюсь. Считай, дорогая, что мы с тобой договорились. Про мой бизнес хочешь узнать? Мне отец предлагает объединить фирмы трех Сергеевичей и стать президентом нового концерна "Изумруд".
   — Подожди, то есть ты будешь руководить тремя маститыми изобретателями и держать их продукцию под контролем? Они же упрямые, эти самые изобретатели! Много ты с них не наваришь! — глубокомысленно заключила Лиза—журналистка.
   — За их новинками постоянно охотятся резиденты разведок соседних округов, поэтому отец считает, что все должно быть под контролем у меня!
   — Твой отец, Добрыня Никитич, правильно считает. Но лично тебе не справиться с тремя личностями.
   — Почему ты обо мне плохо думаешь? Я могу быть суровым.
   — При работе с изобретателями нужна гибкость мышления не хуже, чем у них!
   — Лиза, я умный человек.
   — Феликс, возьми себе человека для связи с изобретателями, тогда ты дело не завалишь.
   — Интересно, я и не собираюсь сам бегать между тремя учеными! Хотя мысль нормальная, кого предлагаешь для связи?
   — Себя.
   — Лиза, ты только что отказалась от участия в моем бизнесе, а теперь себя предлагаешь для связи и руководства тремя китами округа!
   — Я не думала, что дело, которым ты собираешься заняться, такого масштаба!
   — Так и я не маленький! Я тоже испытал приборы Владимира Сергеевича на собственной шкуре, да и ты с ними неплохо ознакомилась!
   — Хорошо, а конкретно, где находится твой офис, или, точнее, здание концерна?
   — Молодец, Лиза, — сказал Феликс, уводя ее в парк от машин, — хорошие вопросы задаешь. Ответь на них сама как мой заместитель в семье и работе.
   — Хитрый, ты. Ладно, скажу. У Владимира Сергеевича есть поддержка Добрыни Никитича, есть свой завод и научный потенциал, есть профилакторий. У Глеба Сергеевича есть поддержка Нимфы Игоревны, и по наследству от микробиолога ему досталось живое вещество, и имеется своя лаборатория. У Бориса Сергеевича есть торговая фирма по продаже автомобилей, лаборатория по разработке нетривиальных приборов для автомобилей. У него в штате крутится твоя сестра Вика. Делаю вывод, что твоя семья держит все нити округа в своих руках! Но тебе предлагают объединить трех ученых и трех членов твоей семьи! А это намного труднее!
   — Я восхищаюсь тобой, Лиза! Когда ты успела узнать то, что никто не знает?
   — Феликс, я кем работаю? Я где лежала в больнице? Я с кем общаюсь?
   — Понял, что мне концерн не потянуть.
   — А свадьбу тоже отменишь? — разочарованно спросила Лиза.
   — Я не знал, что мои родственники протянули руки ко всем изобретениям до меня.
   — Не будь трусом! Твоя сестра Вика уезжает учиться в округ Пики. Борис Сергеевич для тебя свободен! Твоя мать предложила мне своих биологических летучих мышей. Они ей надоели! Твой отец так занят властью, что ему не до чудес Владимира Сергеевича. Видишь, ты один можешь быть владельцем и руководителем нового концерна!
   — Я тебя боюсь, ты все знаешь, — прошептал Феликс и сел на ближнюю скамейку, сбросив с нее желтые листья пачкой бумажных носовых платков.
   — Опять не угодила, — вздохнула Лиза, садясь рядом с Феликсом. — Знаешь, что я тебе скажу?! Брось ты это дело — объединять трех непокорных мужчин! Они, если надо, сами объединятся, а если им не надо, они друг о друге не вспомнят.
   — Но отец уже выделил деньги на строительство здания концерна! Мне что, отказаться? И земля под строительство тоже выделена! Кстати, ее с этой скамейки видно. Я не зря тебя сюда привел! — и Феликс указал рукой на место будущего здания.
   — А давай там новый театр построим! Место отличное, подъехать к нему легко!
   — Тимофею Куклину сделать подарок? Да пошел он!
   — Тебе не пристало так говорить, он — главный режиссер драматического театра.
   — Совсем не интересно. Я с тобой ничего сам не могу сделать, ты лезешь во все вопросы! Я уже есть хочу! Мне все это надоело!
   — Машина — моя? — спросила Лиза, чувствуя смену настроения исчезающего жениха.
   — Машина — твоя, — сказал Феликс, протягивая ей ключи и бумаги на машину и быстро уходя от всезнающей Лизки—журналистки.

   Лиза не побежала за Феликсом, а посмотрела на бумаги, покрутила ключи от машины, посмотрела еще раз на место, отведенное под строительство. Она села в новую машину и поехала к Владимиру Сергеевичу. Она рассказала ему о планах Добрыни Никитича, которых боится Феликс.
   — Лиза, что я тебе скажу? Да ничего! Мне не нужны еще два Сергеевича! Мне себя много!
   — Владимир Сергеевич, но Добрыня Никитич от своего плана не отступится. Я Вам сообщила информацию первому, чтобы Вы определили свое место в будущем концерне!
   — Спасибо! Но знаешь что... — Владимир Сергеевич замолчал, не зная, что ему сказать, предложение об объединении трех Сергеевичей оказалось для него полной неожиданностью.
   — Я скажу Феликсу, что Вы согласны на объединение. Правда, добавятся общие работы, тогда возьмете себе помощника.
   — Меня радует, что журналистка будет мной руководить!
   — Гордость заела Вас и Феликса. Не буду я Вами руководить! Я просто умею узнавать информацию и вовремя ее подавать, а технические проблемы меня не интересуют.
   — Замечание принято. Уж лучше ты, чем Нимфа Игоревна. Согласен я — на объединение и твою тактичность.
   — О, отлично! Тогда пишите, чего Вам не хватает для работы с психотропными приборами.
   — Это мы непременно напишем, — улыбнулся довольный Владимир Сергеевич.
   Лиза поехала домой, на сегодня с нее было достаточно.
   Владимир Сергеевич позвонил Глебу Сергеевичу, они поговорили о будущем объединении. Глеб Сергеевич позвонил Борису Сергеевичу. Мужчины согласовали свои требования к новому концерну. На следующий день они отправили по факсу резюме прямо Лизе в редакцию.
   Лиза взяла три подборки требований и пошла к Феликсу. У того от удивления слов не было. Лиза за сутки прокрутила первый пункт его деятельности, его вовсе не напрягая. Феликсу это сильно понравилось.
   Вечером Феликс появился перед отцом. Добрыня Никитич обрадовался, что его сын хоть на что—то способен, и на радостях разрешил ему жениться не на принцессе из округа Пики, а на Лизке—журналистке.
   О свадьбе Лизы и Феликса информация прошла по всем средствам массовой информации. Прибыли делегации из соседних округов. Вика не приехала на свадьбу брата, ей было не до него, она училась.

   Первые снежинки падали на фату невесты, когда Лиза и Феликс шли из машины до дворца бракосочетания. Неожиданно над ними выпустили стаю голубей, и только те взлетели, как над головами пролетели биологические мыши и, нежно коснувшись гостей, исчезли в открытой двери фургона.
   Регистрация брака прошла на высшем уровне. Ресторан вместил нужных людей для продолжения банкета. Молодых оставили в шикарном гостиничном номере, расположенном над рестораном, созданным для молодоженов и снабженным всем необходимым для создания счастливой брачной ночи. Но кто знает, чего больше было на гигантской кровати: слез или любви?
   И вот тут Лиза поняла, что с Феликсом любовь — это напряг. Он слишком ленив для любви. Он настолько сытый, что, коснувшись пышной постели, заслуженно захрапел, словно выполнил все задачи, поставленные на этот день. Она села в кресло и посмотрела на спящего молодого мужа, настолько молодого, что не ставшего ей мужем в традиционную для этой цели ночь.
   И тут она вспомнила томные взгляды Бориса Сергеевича, сидевшего в ресторане за соседним столиком. Это был закоренелый холостяк, который на свадьбу пришел один. Ей страстно захотелось обнять мужчину, пусть даже чужого, главное не спящего в свадебную ночь!
   За окном послышалось певучая мелодия, исходящая от множества машин. Это Борис Сергеевич переставил всю охранную сигнализацию и создал поздравительную мелодию из тревожных сигналов.
   Это было нечто!
   Лиза подошла к окну и увидела среди машин Бориса Сергеевича, смотрящего в ее окно! Он махнул рукой, и к окну Лизы подъехала машина с ковшом. Лиза открыла окно и перешагнула в ковш, который плавно опустил ее к Борису Сергеевичу. Он взял ее на руки и опустил перед своей машиной весьма внушительных размеров, похожей на растянутый в длину джип. Они сели в машину и уехали в сторону его дома.
   Борис Сергеевич жил не в столице округа Изумруд, а в пригороде на берегу чудного озера в небольшом двухэтажном коттедже. У него была спальня с квадратной кроватью, на которую и принес он невесту в свадебном платье, не измятом ее спящим мужем...
   Кавалер выкрутил свет до минимума и предложил своей даме посетить ванну, оказавшуюся квадратным бассейном. Вода так быстро наполнила емкость, что Лиза удивиться не успела, как оказалась в воде с комочками морской соли. С другой стороны к бассейну подошел Борис Сергеевич в спортивных шортах и опустился к ней в воду.
   Лиза была очень мила с красивой прической на голове и маленьким цветочным украшением. Они приникли друг к другу трепетно и нежно. Он гладил ее молодое тело. Она копировала его движения и гладила его мускулистое тело с нежной порослью волос. Он плавал вокруг нее. Он смешил ее. Он завлекал молодую и чужую невесту....
   Чужая невеста не выдержала, она резким движением подплыла к Борису Сергеевичу, обняла его судорожно и страстно. Он поднял ее на руки и положил на лежбище, покрытое красно—вишневым шелком.
   Остатки одежды они сбросили одновременно. Жизнь закрутилась со скоростью ласк. Их тела желали друг друга. Их губы искали друг друга. Их прикосновения носили все более страстный и темпераментный характер. Они не смущались, а были полностью подчинены власти любви. Они любили друг друга...
   Гости из ресторана разъехались под утро, не вспомнив о молодых. Феликс проспал до восхода солнца, пока оно не засветило в глаза. Он проснулся и увидел нетронутое поле гигантской постели. Защемило сердце тоненько и верно. Лизы рядом с ним не было, не было и ее свадебного платья.
   — Вы что, не в курсе? Отстаете от счастья? — улыбнулся Глеб Сергеевич. — Борис Сергеевич украл невесту Лизу из опочивальни молодого мужа Феликса и увез к себе в пригород.
   — Молодец Борис Сергеевич! Не дремлет! — бравурно воскликнула Марина, чувствуя, что перестает быть предметом разговора.
   — Этот холостяк украл невесту?! — искренне удивился Владимир Сергеевич. — А мы уехали до этого события. Я ничего не знал.
   — Вы телевизор включите, там только об этом и говорят. Усадьба Бориса Сергеевича окружена журналистами, там все снимают! Информация расходится по всему миру!
   — А мы телевизоры отключили, думая, что все программы новостей только о назначении Марины и говорят, — заметил Владимир Сергеевич.
   — Борис Сергеевич затмил всех! — воскликнул довольный Глеб Сергеевич.
   — Глеб Сергеевич, чему радуешься? — удивилась Марина.
   — Борис Сергеевич всегда был самый неприступный, а тут Лизу отхватил в подвенечном платье прямо с кровати новобрачных! Как на это Добрыня Никитич посмотрит? Я уж не говорю о Феликсе, — ответил Глеб Сергеевич.
   — Это любовь, — рассмеялась Марина.
   — Получается, что мы были на свадьбе Бориса Сергеевича, а не Феликса! С него причитается! — усмехнулся Владимир Сергеевич. — Интересно, как он выкрутится из этой ситуации?
   — Надо у него спросить, — ответил Глеб Сергеевич и достал сотовый телефон.
   Но телефон хранил молчание.
   Борис Сергеевич смотрел в окно на журналистов, окруживших металлическую изгородь его усадьбы со всех сторон.
   — Лиза, за оградой твои собратья по перу собрались. Они ждут интервью из первых уст. Хочешь поговорить?
   Лиза вылезла из—под красно—вишневого шелкового одеяла, посмотрела спящими глазами на Бориса Сергеевича и сонно вздохнула.
   — Не хочу я говорить, я спать хочу, — промурлыкала чужая невеста.
   — А люди работают! Им на тебе сегодня надо деньги сделать! Пойди, поговори да отправь их на все четыре стороны света.
   — Хорошо, я встану. А Феликса среди них нет? — тревожно спросила невеста без места.
   — Не вижу. Спит еще.
   Лиза сообразила, что кроме свадебного платья у нее ничего нет, если не считать мужской рубашки Бориса Сергеевича. Она надела его рубашку и вышла на балкон. Журналисты захлопали руками, засверкали вспышками, зажужжали камерами.
   — Доброе утро всем! — крикнула Лиза. — У меня все нормально!
   Раздались смешки со всех сторон. Она фыркнула и скрылась в доме. Журналисты большего выступления от нее и не ждали.
   Режиссер Тимофей Куклин получил информацию о местонахождении Лизы от ее коллеги по газете. Он был рад непредвиденной раскрутке журналистки, но его интересовало и мнение Добрыни Никитича на этот счет. Куклин позвонил Феликсу, чтобы узнать, как он себя чувствует. Феликс молчал, урчал и ничего путного не отвечал. Куклин решил, что пусть Лиза сама выпутывается из этой ситуации, а он подождет ее возвращения.
   Лиза опять была в ситуации, когда надеть на себя ей было нечего, не в свадебном же платье возвращаться домой?! Первый снег растаял, но холод остался, а она почти без одежды находилась на чужой даче! Дом Бориса Сергеевича она приняла за его дачу и не более того.
   И она решила наглеть!
   — Феликс, — проговорила Лиза по сотовому телефону брошенному жениху, — привези мне одежду! Я на даче Бориса Сергеевича. Ты не знаешь, где его дача? Он тебе расскажет.
   — Лиза, спасибо, что ты нашлась! Но пусть он тебя домой на машине в своей одежде отвезет! Тебе не привыкать быть чучелом!
   — Так ты на меня не сердишься?
   — С какой стати мне сердиться? Я поел, выспался, теперь лежу и смотрю на тебя по телевизору, как ты на балконе в мужской рубашке стоишь.
   — Вот видишь, мне выйти из дома не в чем!
   — Да, ты неподражаемая женщина! Слушай, Лиза, я против того, чтобы после Бориса Сергеевича ты ехала ко мне.
   — Феликс, Борис Сергеевич предлагает мне остаться у него. Одежду он мне сюда привезет. Все. Пока! — крикнула Лиза в трубку и обняла Бориса Сергеевича.
   Феликсу позвонила мать, Нимфа Игоревна:
   — Сын, ты попал в такую переделку! Не ожидала я этого от Лизы!
   — Мама, все отлично! Я стал популярным сам по себе!
   — Такой популярности не позавидуешь! Твоему отцу и мне со всего мира пишут всякую чепуху! Мне стыдно за тебя!
   — Глупости! Я чист и вовремя остался свободным.
   — Феликс, мы найдем тебе другую невесту!
   — Невест мне больше не надо, мне и так хорошо.
   Тем временем на разработки Владимира Сергеевича подсело местное управление разведки, они любили брать разработки даром. Они нормальные люди и находились на бюджете округа Изумруд.
   А тут Владимир Сергеевич — кладезь технической мудрости! И все рядом, и под рукой, и кем—то оплачено. Как не взять то, что уже есть? Владимир Сергеевич не возмущался. Он знал местных агентов. Чаще других к ним заходил Илья Львович. Он запал на часы, которые прослушивают и мелкими печатными буквами выдают текст, что очень удобно, когда нет возможности прослушивать.

   Пока Илья оценивал часы, успел заметить Марину Тобольскую. Она ему всегда нравилась. Она давно уже не баловалась прибором "Коньячный поцелуй" и была хороша во всех отношениях. Он решил привлечь ее к своей работе в разведке или шпионаже, что все равно масло масляное. Ему нужна была для приманки такая красивая девушка, как Марина!
   Владимир Сергеевич понял Илью Львовича, но не спешил отдавать Марину в другое ведомство. Вскоре ему позвонил сам Добрыня Никитич и поблагодарил за излечение сына Феликса. А потом он попросил отдать Марину для выполнения важного задания округа Изумруд.
Я не знала о переговорах, за мной зашел Илья, мне осталось допить чай с конфетой, и мы пошли в правительственное задание округа Изумруд.

   В округ Изумруд прибыл шпион Пион и прямым ходом направился в ресторан "Изумруд", где с первого взгляда заметил одинокую женщину, столь шикарную, что подошел к ней сразу.
Я лениво посмотрела на пришельца из округа Пики. Шпион Пион оказался привлекательным мужчиной, стройным и обаятельным. Его глаза сияли холодной сталью. Его волосы переливались от всевозможных оттенков. Он был модным и не более того.
   — Салат с кальмарами в винном соусе, — проговорил шпион Пион, глядя на мою тарелку.
   — Ромштекс со спаржей, — ответила я.
   Мы оскалились в приветливых улыбках. Его глаза сверкнули и погасли. Мои глаза приветливо посмотрели на него и померкли в новых впечатлениях.
   — Пион, — проговорил мужчина.
   — Марина, — ответила я.
   Мы еще раз мило улыбнулись. Зазвучала музыка. Мы одновременно вышли танцевать. Я была в узком черном платье с разрезом с одной стороны от бедра. На моей груди, прикрытой легкой тканью, блестел большой голубоватый камень в окружении бриллиантов, сидящих каждый в своем золотом гнезде, объединенных золотой цепью.
   Его стальные глаза приобрели мистический отсвет от камней. Шпион Пион кружил меня вокруг себя, прижимая к себе все ближе и ближе. И вот в какой—то момент он резко в бок выкинул ногу под прямым углом и пару раз ею дернул. Тот человек, которого он достал ногой, упал. Шпион Пион поставил меня перед собой и стал выходить в служебную дверь, закрываясь мной, словно ширмой.

     Я вынула из платья прибор "Коньячный поцелуй" и резким движением назад послала дозу аэрозоля крепкого коньяка прямо в открытый рот шпиона. Он от неожиданности расцепил объятия и одной рукой попытался вытереть лицо. Я выскользнула из руки мужчины и отбежала в сторону портьеры, быстро скрываясь за ней, где меня ждал Илья. Он показал жестом, где меня ждет Владимир Сергеевич, и вышел в зал.
   Шпион Пион вертелся, как юла, отражая нападения ногами, которыми бил во все стороны четко и уверенно. Илья Львович совершил неожиданный прыжок верх и опустился на бравую ногу шпиона. Кружение Пиона остановилось. Зал замер. Музыка зазвучала, но танцевать никто не выходил. Илья и шпион Пион сели за один столик.
   — Селедка в винном соусе, — сказал шпион Пион.
   — Ромштекс с картофелем, — ответил Илья Львович.
   — Что это было? Что здесь делает Марина? Что за драка? — стал быстро задавать вопросы шпион Пион.
   — Приятное знакомство, не более. Почему Вы стали драться? — спросил Илья.
   — Мне показалось.
   — Все было нормально, Вы первым нанесли удар танцору.
   — Я чего—то не понял, — отозвался Пион. — Мне жаль, что я упустил прекрасную даму. Она — само совершенство.
   — Встретитесь. Говорите, что в нашем скромном округе Изумруд Вас интересует?
   — Меня интересуют приборы Владимира Сергеевича Пушкина.
   — И ради этого стоило засылать Вас? Приборы можно просто купить, они находятся в свободной продаже.
   — Меня приборы интересуют с точки зрения использования в разведке. Я думаю, что не все аспекты приборов известны широкой публике.
   — Мудрый интерес, и вывод правильный. Можно заключить договор о поставке партии приборов через Добрыню Никитича, — сказал Илья Львович.
   — О, это ваш партийный и административный лидер округа! — восторженно проговорил шпион Пион и добавил: — Я не оружие прошу!
   — Все путем, он все сделает! Владимир Сергеевич против Добрыни Никитича бессилен, если он будет противником договора. О, так вам нужна аудиенция с Добрыней Никитичем! Так и нам польза от вашего разговора будет.
   — А то, — ухмыльнулся шпион Пион. — Но Марина!
   — Забудь. Она человек Владимира Сергеевича, — сказал Илья Львович.

   Разговор полностью прослушивался нужными людьми и Владимиром Сергеевичем в частности. Он повернул голову в мою сторону, я этот разговор не слышала, наушник был только у него.
   — Марина, я отвезу тебя назад в ресторан. Ты садись на свое место, как будто ничего не произошло.
   — Я не хочу селедку в винном соусе! Ой, он ведь не то мне сказал! И я ему неправильно ответила! Я не там сидела! Он и ответил мне с ошибкой!
   — То-то и оно, что не то! Вот он и полез в драку при первом подозрительном движении окружающих. Сама виновата. Иди, исправляй ситуацию.
   — Хорошо.
   Я вошла в зал и села рядом с двумя мужчинами, которые мне приветливо улыбнулись.
   — Молодец, что вернулась, — сказал Илья, — господин Пион очень тобой доволен.
   — Было бы чем. Чем могу быть полезной? — игриво спросила я.
   — Господин Пион хочет заключить договор с Владимиром Сергеевичем о поставке его приборов, — сказал Илья Львович.
   — Так и обращайтесь к нему! Я здесь зачем?! — обиделась я.
   — Ты все приборы испытывала на себе, — возразил Илья. — Ты в курсе событий.
   — Не все приборы я испытывала на себе, некоторые приборы испытывали на других людях!
   — Марина, Вы можете сказать, что приборы имеют дополнительный запас прочности, точнее приборы имеют дополнительные функции?
   — Это так и есть, но всего о приборах я не знаю. Я испытывала то, что мне поручали. Господин Пион, все хорошо! Приборы обладают большими возможностями.
   — Я понял. Владимир Сергеевич разрабатывает оружие в виде своих приборов? — спросил шпион Пион.
   — Нет! Он занимается приборами психологического и мистического направления, — ответил неизвестно когда поднаторевший в этих вопросах Илья Львович.

  Вскоре в кабинет Владимира Сергеевича вошли шпион Пион и я.
   — Владимир Сергеевич, господин Пион готов заключить договор о поставке наших приборов на службу своего округа Пики, — сказала я.
   — Без подписи Добрыни Никитича договор будет недействителен! Мы наши приборы в другие округа не продаем.
   — Он подпишет, — сказала я и вышла из кабинета.
   — Господин Пион, что Вы хотели у нас приобрести? Вы знакомы с нашими ценами? Вот наш прейскурант, назначение приборов и их цены.
   — Хорошо, хорошо, я цены знаю. Мне нужен прибор "Контраст".
   — Поподробнее, пожалуйста! — мгновенно заинтересовался Владимир Сергеевич.
   — Нам нужен прибор, с помощью которого можно изменить мнение человека. На приборе должно быть два положения тумблера.
   — Это будет стоить дороже. Подобного прибора нет, но сделать можно.
   — Отлично, — сказал шпион Пион, — оформляйте бумаги контракта.

   Я не понимала, зачем нужен был пароль в ресторане, если обошлись и без него. И вообще, меня везде используют, как обложку журнала. Нет, это надо запить! И я пошла к арбузной лавке.
   Арбузы лежали на витрине. Я подошла и хлопнула по трем арбузам. Самый звонкий звук указывал на лучший арбуз. Продавцы меня понимали с первого хлопка и подавали арбуз из арбузной кучи лучше тех, что были на витрине. Я давно сделала вывод, что первые арбузы вкуснее, а потом наступает насыщение, и даже самый сахарный кусок в рот не лезет.
   Я знала, что если Владимир Сергеевич говорит о новом приборе, то у меня есть свободное время. Я отвезла домой арбуз, поела сочную мякоть и таким образом наелась и напилась. Пора было возвращаться в офис. Я вышла из подъезда и упала, потом села и увидела злые глаза старушки, которая уже подставляла свою клюку под мои длинные ноги в туфлях на высоких каблуках.
   В прошлый раз, когда я купила огромный букет хризантем, я только случайно избежала падения. А сейчас меня просто ждали! Во дворе мы были вдвоем.
   — Почему меня роняете через свою клюку?! — взвыла я от боли.
   — А, больно? — злорадно спросила старушка. — А я не падаю, а мне все равно больно.
   — Чего Вы хотите от меня?
   — Здоровья! Посмотри, как ты на этих каблуках—то ходишь! А я совсем ходить не могу, ноги болят проклятущие. Спасу от боли нет.
   — Простите, я в Ваших бедах виновата?
   — Да! Ты — молодая, здоровая, красивая. А я — старая, жалкая, зато ты меня теперь боишься.
   — Кроме меня жертв не нашли?
   — Искала, голубушка, но ты лучше и краше других и на этих каблуках так ловко ходишь, любо-дорого смотреть! И я так хочу.
   — Ваше время прошло.
   — Кто это тебе сказал?
   — Бабуля, мне на работу пора, а Вы мне встать не даете.
   — Если ты встанешь, то шибко высокая станешь, а сидя ты ко мне ближе. Ладно, иди, а вечером мне туфли дашь, я на них выше буду. Я ведь от твоего крыльца, родимая, никуда не уйду.
   Я вернулась в офис вовремя. Мужчины, довольные друг другом, выходили из кабинета. Я проводила шпиона Пиона до выходной двери и вернулась.
   — Владимир Сергеевич, ко мне опять старуха привязалась. Она хочет в моих туфлях ходить. Нельзя ее от меня убрать? Перекодируйте ее мысли.
   — Третья. Ты третья, кто у меня это просит. Есть заказ на такой прибор. Договор мы составили и подписали, тебе придется подписать его у Добрыни Никитича.
   — Это я мигом! — и тут я обратила внимание на порванные колготки.
   — Владимир Сергеевич, бабуля меня сегодня клюкой уронила! Как я поеду в таком виде?
   — Разберешься, — сказал он и исчез в кабинете.
   Я открыла ящик стола, вытащила упаковку с новыми колготками и ушла переодеваться, оставив договор на столе.

   Мартин вошел в офис, увидел новый договор на столе, прислушался, открыл первый лист, прочитал и воскликнул:
   — Вот шпион Пион! Везде успел!
   — Мартин, ты зачем смотришь договор? — спросила я, входя в офис в новых колготках.
   — Нельзя? Ты чего такая злая? — стал нападать на меня Мартин.
   — Так, ничего! Мартин Натанович, если ты здесь, то проводи меня. На меня нападает старуха с клюкой, сегодня она меня второй уронила.
   — Ничего себе! С каких пор за тобой настоящие ведьмы ходят?
   — Второй раз — это точно.
   — Она не из-за приборов тебя достает?
   — Она для них слишком старая.
   — Марина, ты меня заинтриговала! Я тебя провожу, только предупрежу Владимира Сергеевича, что я с тобой повез бумаги на подпись.
   — Он этого не поймет, он все переводит в статус прибора.
Мы вышли из здания. Перед машиной стояла старушка с клюкой.
   Мартин посмотрел на нее во все глаза. Я вся передернулась от страха.
   — Опять она! — выдохнула я.
   — Бабуля, почему нашу девушку преследуете? — спросил Мартин у старушки.
   Старушка быстро растворилась в неизвестном направлении.
   Рядом с ними как из—под земли возник шпион Пион.
   — О, Мартин, — заговорил шпион Пион. — Ты поехал мой договор подписывать у власти? А этого как раз делать и не нужно. Либо принимаете мой заказ, либо нет, но без уведомления официальных лиц округа.
   — Договор без официальной подписи выполнен не будет, — сказала я важно.
   — Это как посмотреть. Мы немедленно возвращаемся к Владимиру Сергеевичу и еще раз уточняем договор, — сказал шпион Пион.

  Мы все втроем вошли в кабинет Владимира Сергеевича, но его там не было. Я сразу поняла, что он находится в секретной лаборатории, куда есть дверь из кабинета, но показывать дверь странному гостю из округа Пики я не стала. Знал ли Мартин о двери — я не знала, а он промолчал.
   — Господин Пион, Владимир Сергеевич сейчас находится в цехе, а без него мы Ваши вопросы не решим. Какая есть альтернатива сложившимся обстоятельствам?
   — Ждать, всем ждать, но без меня, — и шпион Пион без колебаний пошел в сторону скрытой двери. Он секунду осматривал шкаф, потом нажал на нужный выступ. Секция шкафа сдвинулась по направляющим, открывая дверь в секретную лабораторию.
   Я хотела за ним побежать, но Мартин меня не пустил.
   Дверь закрылась.
   — А Владимира Сергеевича он не убьет? — спросила я шепотом.
   — Будем надеяться на то, что это ему невыгодно.

   Шпион Пион шел по длинному безлюдному коридору. Он шел в неизвестность минуты две, вскоре перед собой заметил двери и ощутил ветер из вентилятора. Он попытался открыть дверь, но она была закрыта. Он стал осматривать дверь со всех сторон, заметил свет светодиода, достал универсальный ключ, приложил его к электронному замку, дверь открылась.
   Мужчина вошел в комнату, в которой никого не было, но был пульт управления, состоящий из нескольких экранов. Стояло всего одно кресло. Он сел в кресло и почувствовал себя всезнайкой. Он нажал на кнопки и увидел на экране людей. Он повернул голову и увидел одноместную машину без крыши, на которой можно было преодолеть расстояние между кабинетом Владимира Сергеевича и пультом управления значительно быстрее, чем пешком.
Владимира Сергеевича он нигде не увидел, тогда он стал осматривать наблюдательный пункт в поисках дополнительной двери. Стены были составлены из панелей, и вполне возможно, что одна из панелей являлась дверью.
Шпион Пион посмотрел еще раз внимательно на пульт управления, нашел кнопку, нажал. Слева от него приоткрылась дверь. Он посмотрел в открытую дверь и отпрянул в сторону. Он увидел цех, в котором собирали далеко не приборы "Сердечко" или "Коньячный поцелуй". Возник естественный вопрос: чем занимается Владимир Сергеевич помимо психологических игрушек?
   Шпион Пион, заметив белый халат и колпак на вешалке, надел их и решительно вошел в цех, где на него никто не обратил внимания. Он шел и смотрел на людей в белых халатах, которые сидели за столами и собирали маленькие приборы, а после проверки передавали их дальше по технологической цепочке.
    Что это за приборы и почему их сборка отделена от основного производства? Шпион Пион стал искать руководителя производства. Его глаза встретились с глазами женщины, смотревшей прямого на него. Он подошел к ней.
   — Как Вы сюда попали? — спросила она.
   — Я пришел к Вам от Владимира Сергеевича, — ответил шпион Пион.
   — Что Вы хотели здесь увидеть?
   — Я заключил с ним договор о поставке приборов и случайно узнал о новом изделии. Я хотел бы купить его.
   — Сомневаюсь, что Вам его продадут. Все изделия проданы.
   — А что это за изделие? — назойливо спросил шпион Пион.
   — Что мы делаем? Если честно, то мы этого не знаем. Мы не знаем назначения данного изделия. Мы его просто собираем. Контроль изделия проводят в другом месте.
   — А где Владимир Сергеевич?
   — Вон дверь, за ней он и находится. Вам дверь открыть?
   — Спасибо, у меня есть контрольный ключ от всех электронных дверей.

   Шпион Пион вошел еще в одну дверь и увидел Владимира Сергеевича, перед которым лежал непонятный прибор.
   — А, господин Пион! Нашел меня?! Молодец. Хочешь знать, что за прибор в моих руках?
   — А то нет! Хочу знать! Так что это за прибор?! — вскричал шпион Пион.
   — От тебя не отвязаться. Это не психотропный прибор, а нетривиальное оружие.
   — На автомат оружие не похоже.
   — Конечно, нет. Но сведения об оружии стоят дороже приборов "Сердечко" и "Театр".
   — Вам наличными заплатить или в банк перевести?
   — Еще дороже.
   — Что может быть дороже?
   — Жизнь. Если ты узнаешь действие прибора, то от него умрешь. Как тебе такая перспектива?
   — А дешевле информацию не продадите?
   — Пожалуй, можно! Наглей тебя я еще никого не видел. Тебе все равно отсюда без меня не выйти. Господин Пион, ты когда-нибудь видел замки амбарные? Замок, а над ним примитивная железная дуга? Новый прибор — это замок, но дуга над ним не металлическая, а электронная. Прибор посылает из одного отверстия смертоносный пучок энергии, он проходит через тело человека и возвращается в прибор в соседнее отверстие.
   — Человек гибнет?
   — К сожалению, да. Такой луч, выходя из прибора, встречая живой организм, пронизывает его и только потом возвращается на место.
   — Владимир Сергеевич, ты — смертельный гений. Покупаю твою новинку!
   — Продано! Вся партия — продана!
   — Слушай, а почему не гибнет человек, у которого в руках этот прибор находится?
   — Луч — бумеранг, он тратит свою энергию и возвращается без способности убивать живых существ.
   — А сколько раз подряд прибор может стрелять?
   — После выстрела прибор нуждается в перезарядке.
   — Беру.
   — Не продаю. Ты что, не понял? Оружие секретное. Специальный заказ руководителя округа Добрыни Никитича.
   — Владимир Сергеевич, с этого бы и начинали. Добрыня Никитич берет прибор на вооружение своей охраны?
   — Почти угадал. Ладно, если ты заплатишь за прибор в стократном размере, то оставишь меня в покое?
   — Мне сказали, что все приборы проданы.
   — В производство запускают изделий больше, чем предусмотрено, на случай брака.
   — Вот это удача! Деньги на пластиковой карте, — сказал шпион Пион и пододвинул карту к Владимиру Сергеевичу.
   Тот пододвинул ему прибор под названием "Дуга".
   — Какой след остается от поражения этим лучом? — спросил шпион Пион.
   — Кучерявый. Естественно, дуга плюс дуги от каждого поражающего элемента.
   — Какова дальность поражения лучом Дуги?
   — Пятьдесят метров.
   — Прилично для такого хилого на вид устройства.
   — У меня есть испытательный стенд, можно проверить тот прибор, что у Вас в руке.
   — А кто жертва? Он ведь проходит через живых существ, как я понял.
   — Жертва — теленок с кожевенного завода, луч шкуру практически не портит. У нас существует договор с заводом и с теми, кто выращивает бычков.
   — Телят не жалко? — спросил шпион Пион и не услышал ответа.

   Владимир Сергеевич быстрым шагом пошел к испытательному стенду. Бычок стоял в стойле и смотрел на приближающихся мужчин, он словно предчувствовал свой конец. Шпион Пион посмотрел на бычка, подошел к нему сбоку и хладнокровно направил на него дугу из прибора. Бычок упал, не издав звука.
   — Владимир Сергеевич, отличный прибор! С Вас зарядное устройство, и я могу возвращаться домой.
   Владимир Сергеевич посмотрел на бычка, на прибор и промолчал.
   — Владимир Сергеевич, — повторил шпион Пион, — есть идея! Можно использовать Дугу для охоты?
   — Пион, ты что думаешь, что я рад этому прибору? Мне бычков жалко, людей жалко! Я ничего не хочу больше делать!
   — Я вовремя пришел! Не хотите делать — отдайте то, что есть! И все.
   — Меня в порошок сотрут, если узнают, что я отдал Вам Дугу.
 
   Я и Мартин пошли по своим рабочим местам. На Мартина Натановича  посыпались телефонные звонки и письма. Вдруг всем захотелось иметь приборы фирмы. Он так монотонно со всеми говорил, что я невольно задремала...
   Приближался чемпионат мира, и неожиданно стали разбирать приборы типа "Театр". Болельщики готовились болеть за своих спортсменов и психологически влиять на болельщиков других регионов.
   Ко мне в офис вошел Илья Львович.
   — Марина, где Пион? — спросил он.
   — Господин Пион находится у Владимира Сергеевича на объекте.
   — Пион прошел на объект, — с сожалением сказал Илья. — Меня к ним пропустишь?
   — Они должны скоро выйти.
   — Они на секретном объекте?
   — С объекта один выход, хотя из конечного помещения есть выход на улицу, — ответила Марина.
   — Мне нужно их увидеть! Срочно!
   — Ждите.
   — Марина, позвони охраннику на конечный пункт, чтобы предупредил их о том, что я их жду.
   Я позвонила охране, мне ответили, что Владимир Сергеевич вышел из цеха и упал на землю. Я передала информацию Илье и сказала, как дойти до места происшествия.

   Владимир Сергеевич лежал и смотрел в небо угасающим взглядом. Рядом с ним стоял охранник и пытался вызвать медиков на закрытую территорию фирмы по телефону.
   Вскоре прибежал Илья, посмотрев на Владимира Сергеевича, он спросил:
   — Владимир Сергеевич в Вас стрелял шпион Пион?
   — Да, я ему дал перезарядку для прибора "Дуга". Он направил на меня Дугу без перезарядки после выстрела в бычка. Выстрел получился слабым, это меня спасло. Смертельной дозой без перезарядки прибор не обладает, получается нечто типа холостого выстрела. Думаю, что со мной все будет нормально.
   — А где сам шпион Пион?
   — Думаю, что он запугал людей в цехе и собирает готовые Дуги.
   — Его надо задержать?!
   — Я успел нажать на кнопку электронной охраны, его ключ вышел из строя, он застрянет в переходе. Можно встретить шпиона Пиона в офисе Марины, — сказал Владимир Сергеевич и потерял сознание.
   Оказалось, что у прибора ресурсы сильнее, чем просто холостой выстрел. Подъехала машина с медиками.

   Илья Львович вошел быстрым шагом в офис. Я помогла ему открыть дверь в переход. У двери сидел шпион Пион, обвешанный Дугами. Его глаза смотрели и ничего не видели. Взгляд был пустой. Шпиона Пиона затащили в кабинет Владимира Сергеевича и оставили лежать на полу.
   Подошел Мартин и сказал:
   — Господин Пион очнется через пару часов и забудет все, что узнал. Пока я сниму с него приборы, а то еще выстрелит случайно.
   — Мартин, а мне Вы не дадите Дугу для вооружения наших людей? — спросил Илья Львович.
   — Это страшная игрушка, сделана она по заказу администрации округа Изумруд, Вам она ни к чему. Опасно.
   — Так Вы о ней все знаете! Какой же это секрет? — удивился Илья.
   — Мы знаем — остальные нет.
   Владимира Сергеевича унесли в профилакторий после холостого выстрела Дуги. Через некоторое время забрали и шпиона Пиона, но положили его в изолятор.

   В офисе остались я, Илья и Мартин.
   — Мартин, где Ваш директор фирмы? Он здесь раньше был, — спросил с усмешкой Илья.
   — Бывшего директора фирмы давно сместил Владимир Сергеевич, он у нас теперь главный по всем вопросам.
   — Где Владимир Сергеевич?
   — Владимир Сергеевич находится в профилактории, он попал под холостой выстрел прибора "Дуга", его лечат.
   — Господа хорошие, вы создали фирму по производству психотропных приборов, а потом организовали профилакторий для лечения заболевших от ваших приборов.
   — Илья, ты в точку попал, — ответил Мартин. — Я в этом деле не крайний, меня взяли на работу после прибора "Сердечко", и я тут прижился. А ты чего хочешь?
   — Я уже сказал, что хочу Дугу в личное пользование.
   — Марина, дадим ему Дугу в личное пользование с условием...
   — Без всяких условий, — остановил Мартина Илья.
   — Ладно, дам одну Дугу из тех, что притащил из цеха шпион Пион, спишем на него пропажу.
   — Замечательно, и мы с вами не знакомы, — сказал Илья. Он взял в руки прибор "Дуга", спросил, как из него стрелять. Услышав ответ, вышел из офиса фирмы.
   Я выдохнула от последних событий, и, вызвав мастера цеха, отдала ей приборы под расписку. Женщина увезла все приборы в цех на мини машине.

   Владимир Сергеевич, став жертвой собственного изобретения под названием "Дуга", лежал и смотрел в окно. Он вспомнил, как попал в аспирантуру университета. В те времена при поступлении предпочтение отдавалось тем, кто носил святое отчество Сергеевич.
   Вот и он Владимир Сергеевич, и на него во время учебы пятерки сыпались со всех сторон, он только зачетку подставлял. В маленькой аспирантуре кафедры их было три аспиранта. И все Сергеевичи. Юмор начинался после защиты кандидатской диссертации. Из очередного дипломированного Сергеевича не всегда получался простой инженер. Но они все трое оказались техническими гениями, использующими новую технологию в своих целях.
   Владимира Сергеевича влекли чисто технические задачи. Он не любил совместные работы. Он ценил собственное могущество, ни с кем не разделенное. Женщины, кроме Марины, его не волновали. Он сел в кресло, закинул ноги на стол и стал думать о новой задаче.
   Мудрец понимал, что все научные новости — с ногами, и то, что сделает один, становится доступно другим рано или поздно, тем или иным информационным методом.
   Он понял, что его друг по аспирантуре Глеб Сергеевич напал на чужое живое вещество, и тут завидовать нечему. Третий друг по аспирантуре, Борис Сергеевич, его пока не интересовал, задачи у них были очень разные.
   Владимиру Сергеевичу нравились психологические, чувственные приборы. Именно в них он видел будущее. Контактное компьютерное исследование пациента несло нечто новое, главное не кровопролитное.
   Лечение лучами давно известных точек на теле человека ему импонировало. Но в голове у него было несколько пустынно, ему не хватало новой задачи, желательно оплаченной. Если бы у него были баклуши, он ими с удовольствием бы бил по столу.
   В этот момент к нему в кабинет зашла Машенька и спросила:
   — Владимир Сергеевич, Вам подать чай—кофе?
   Он быстро опустил ноги со стола и уставился на молодую особу, вспомнив, что она его новая секретарша.
   — Машенька? Вы вышли на работу? Приветствую Вас! Мне чай смородиновый. Заказчики не звонили?
   — Владимир Сергеевич, пришел Мартин Натанович. Звонок от заказчика перевела ему в кабинет. Или надо было Вам перевести?
   — Ты все правильно сделала.

   Я держала в руке аквамарин, ограненный в виде сердечка. Зеленовато—голубоватый камень светился в моих глазах. Я с удивлением смотрела на Мартина: это он подарил мне пленительное чудо, окруженное золотой колыбелью, которое висело на красивой золотой цепочке.
   — Марина, тебе понравился кулон из аквамарина?
   — Очень, — выдохнула я. — Я не ожидала от тебя такого подарка! А что если его приклеить на прибор "Сердечко"? Владимиру Сергеевичу может понравиться.
   — Умная! Вся в него! Я тебе подарил!
   — Грехи замаливаешь или это аванс в честь будущих отношений?
   — Если ты имеешь в виду Нимфу Игоревну или Лизу, то они со мной не были, не состояли.
   — Отлично. Принимаю подарок.
   — Ой! Наконец—то меня оценили! — выдохнул Мартин.
   Мы встретились случайно после свадьбы Лизы и Феликса, если не учитывать дежурство Мартина в машине. Я теперь не работала в фирме Владимира Сергеевича, и связь ежедневная была потеряна. Мартин явно скучал без меня. Машенька, работающая только в качестве секретарши, не могла заменить ему меня. Явно я на свадьбе так была хороша, что меня заметили все мужчины, кроме Феликса. Меня заметил Добрыня Никитич и пригласил в состав своего правительства, дабы было на кого смотреть на совещаниях по делам округа.
   При первой встрече в административном здании Добрыня Никитич подарил мне брошь — крупный аквамарин в виде ограненного овала в золоте на булавке. Брошь украсила мой деловой пиджак уже на следующий день, став моей визитной карточкой. На этом мужские подарки не закончились.
Владимир Сергеевич решил поздравить меня с повышением и подарил золотые сережки с аквамарином.
   Я не успела удивиться, как он сказал:
   — Марина Ивановна, мне в ювелирном магазине предложили именно этот камень, он усиливает защитные свойства организма, а это для тебя будет очень важно.
   — Спасибо, Владимир Сергеевич! Простите, но мне сам Добрыня Никитич подарил золотую брошь с аквамарином. И Мартин подарил золотой кулон с аквамарином.
   — Это я последним оказался в ряду твоих поклонников? У меня на ревность сил не хватает после эпопеи с Сердечками.
   — Не надо меня ревновать. На моем новом месте работы аквамарин станет моей визиткой. Получается, что кто—то вас троих заставил купить для меня аквамарины.
   — Все возможно, ты идешь на большую должность! Только не пойму: почему?
   — Знакомьтесь, Ваша бывшая сотрудница — Марина Ивановна Тобольская - министр нестандартного приборостроения!
   — Сотрудница, ты что, уже у нас не работаешь? Ты будешь мной руководить?
   — Владимир Сергеевич, с Вас теперь и Машеньки достаточно.
   — Марина Ивановна Тобольская — министр! Звучит. А Нимфа Игоревна тебя не сбросит с высоты?
   — Я — министр.
   — Министр в аквамарине! Тебе еще не подарили на ноги цепочки с аквамарином? А когда ты поедешь в командировку в страну, где много диких обезьян и где добывают аквамарины?
   — Не все сразу.
   — Ладно, я пошутил.

   Я на самом деле еще полностью не осознала, куда и зачем меня  назначили. Да, я училась с тремя Сергеевичами, но я была тогда студенткой, а они аспирантами. Я до аспирантуры не дотянула, меня втянули в производство, я осталась инженером, потом была замом Владимира Сергеевича на фирме. Да, я много знает о чувственных приборах, но сама их последнее время не разрабатывала, а только испытывала. Я хорошо знаю тех, кто занимается нестандартным приборостроением.
Вскоре пошли поздравительные звонки. И когда люди успели узнать о моем назначении? Лично приехал Глеб Сергеевич вместе с маленьким сыном Илюшей, они подарили мне золотую цепочку с камешками из аквамарина для ноги! Владимир Сергеевич, увидев подарок Глеба Сергеевича, рассмеялся.
   — Владимир Сергеевич, почему смеешься над подарком? Я сам выбирал его!
   — Глеб Сергеевич, тебе предложили купить цепочку для ноги?
   — Скорее, предложили купить, узнав, кому подарок.
   — Где—то Борис Сергеевич пропал. Интересно, что он подарит министру в аквамаринах? — спросил Владимир Сергеевич.
   Я, надев на себя синий костюм, синие туфли и все золото с аквамаринами, пришла на прием к руководителю округа Добрыне Никитичу. Он, увидев даму в аквамаринах, улыбнулся, показывая изумительные зубы. Его жена Нимфа Игоревна всегда предпочитала именно такие цвета.
   Мне показали кабинет и представили молодого секретаря Гришу, сбежавшего из университета Изумруд. Гриша с обожанием посмотрел на меня, свою начальницу в должности министра, и сразу приобрел мою симпатию. Мы понравились друг другу.

   Феликс подумал о том, что он теперь руководитель корпорации и что его помощница сбежала к другому мужчине. Заниматься строительством нового здания ему не хотелось. У него было одно желание — избавиться от такой нагрузки.
   В его голове промелькнула мысль: передать еще не существующую корпорацию под эгиду министерства Тобольской. Он надел голубоватый костюм, синие туфли и поехал в министерство нестандартного мышления.
   Я сидела в кресле, оглядывая кабинет. В этот момент мне доложили о приходе Феликса Пушкина. Он вошел вальяжно и плюхнулся в кресло для посетителей.
Я улыбнулась и спросила:
   — Феликс, чем я могу Вам помочь?
Мы друг друга поняли с полуслова. Его тема была мне знакома, оставалось найти исполнителя проекта под начальством якобы Феликса. В голову пришел один вариант — Глеб Сергеевич! Я прекрасно понимала, что все, что он делает, — вторично, что он использует чужие наработки, которые не вечны, как не вечна женщина—микробиолог, благодаря которой он превратился в известного человека.
   Глеб Сергеевич оказался дома и довольно быстро приехал в министерство в темно—синем костюме и синих туфлях.
   Я, Феликс и Глеб Сергеевич сели за стол переговоров. Глеб Сергеевич согласился возглавить корпорацию "Прибор Z" в качестве заместителя Феликса. Все удачно складывалось для первого моего дня в качестве министра нестандартного приборостроения, о чем я доложила Добрыне Никитичу. Довольный моим решением, он дал мне право решать все задачи самой, без дальнейших докладов.
   Глеб Сергеевич поставил одно условие:
   — Марина Ивановна, моя жена Надежда должна работать в новой корпорации! Она несколько лет сидела с маленьким Илюшей, и теперь ей надо бы выходить на работу.
   Условие понравилось Феликсу, он назначил Надежду своим личным секретарем по связи с общественностью, тем самым отодвигаясь от всех проблем.

   Надежда была из работящей семьи, в которой мать и отец работали всю свою сознательную жизнь и при этом никогда не богатели. Феликс был потрясен внешностью Надежды. Ее коса его пленила. Таких исполнительных женщин он не встречал. Она была в меру стройная, в меру полная, скорее фигуристая. Лиза проигрывала ей в его глазах и сразу растаяла, как страшный сон, оставив на память два штампа в документе личности.
   В своей квартире на проспекте Изумруд он сделал своей офис и приемную комнату для Надежды. Он подписывал финансовые затраты, этим его участие в создании корпорации ограничивалось. Феликс прикупил соседнюю квартиру, сделав в ней спальню, совмещенную с кинозалом и столовой, на этом его трудовая деятельность остановилась.

   Владимир Сергеевич размышлял над влиянием приборов на поведение людей. Интересно, что Сердечко меньше всего изменяло человеческую сущность. Жалость проявляла негативные стороны очень быстро. Прибор "Театр" вообще работал без остаточной деформации. Избиратель тем более. Аппетит носил юмористический характер. Пока директор думал, к нему тихо, как черная пантера, подошла Лизка. Как она вошла в фирму, осталось ее тайной.
   — Здравствуйте, Владимир Сергеевич! У меня одна просьба: отпустите меня туда, где нет ваших умных приборов, действующих на человека.
   — Не могу отпустить, он есть даже на Северном полюсе. Новый прибор "Холод" уже в работе.
   — Нет, я не хочу мерзнуть дважды! Как насчет южных широт?
   — Как в духовке. Хочешь погреться или испытать счастье местных жителей?
   — Я хочу попасть на территорию, где нет ваших приборов.
   — Лиза, если ты найдешь пространство на Земле без наших приборов, скажи мне, я туда что-нибудь пошлю. Я сам не понимаю, почему люди так странно реагируют на дополнительное вмешательство по настройке мозга.
   — Владимир Сергеевич, перестаньте перенастраивать мозги людей своими приборами. И все будет нормально.
   — А нормально никогда не бывает. Недовольство людей столь огромно, что является неисчерпаемым источником моего вдохновения. Позолоти ручку, и я внушу тебе через очередной прибор, что никакого психологического воздействия на людей нет.
   — Золотить чем?
   — Пойдем, пройдем по парку. Ты хоть знаешь, чем парк от леса отличается кроме дорожек и скамеек? Куда тебе! В парке под деревьями нет новой поросли и видно одни стволы. А в лесу, как в толпе на международном авиационном шоу, все возрасты в одном месте. Спрашиваешь, золотить чем? Это тебе не по карману.
   — Можно я не пойду с Вами в парк, если там такой хороший обзор под кронами деревьев?
   — А ты чего от меня хотела? Хочешь, чтобы я тебе подарил один прибор, причем любой?
   — Сердечко.
   — Сердечко захотела? А ты настроишь его на многострадального Мартина?
   — А Вы откуда о нем знаете?
   — Работа у меня такая. Но ради твоей настройки могу подарить тебе эту дорогую игрушку. Только запомни: у мужчин нельзя деньги просить.
   — Я это поняла.
   — Лиза, зачем тебе Мартин? А я не подойду?
   — Я у Вас уже прибор выпросила, больше от Вас мне ничего не надо! — запальчиво возразила Лиза Зеленая.
 
   Как-то к Владимиру Сергеевичу пришла группа молодых людей из лицея, их папы и мамы имели деньги, из-за которых их детей ни один преподаватель не ругал. Это и есть разница между общеобразовательной средней школой и дорогим лицеем.
   В средней общеобразовательной школе детей и родителей учителя ругают без зазрения совести! Они просто издеваются над родителями, которые им не платят дополнительные деньги, поскольку в обычной школе это не принято.
   В лицее преподаватели никого не ругают и всем ставят пятаки, чтобы из детей состоятельных родителей выросли золотые медалисты, которые потом практически без экзаменов могут поступить в институт, если сдадут один экзамен благодаря репетитору с этого же института либо университета.
   Но институт они не могут окончить — липовое золото упорства в учебе не добавляет. Еще меньше прока от них на работе: если их богатые родители протащили детишек за уши и деньги по институту, то потом такие молодые люди в инженеры не годятся.
   Результаты получаются следующие: школьники выходят из школы закаленные натуральной жизнью, а дети обеспеченных родителей продолжают жить и учиться на деньги родителей. Дело в том, что в обычной школе учителя занижают оценки, унижают учеников и их родителей, а в лицее завышают оценки состоятельным отпрыскам, и ни один учитель не закричит на бизнесмена—родителя.
   Чьи знания лучше?
   Тех, кто умнее! А вот кто они, истинно умные ученики? Этот вопрос покрыт тайной до их глубокой старости. Чем умнее человек, тем он больше прикрыт от общества.
   Инженер и есть золотой самородок общества.
   Итак, в лицее понадобился прибор под названием "Подсказка". Ученики сбросились и принесли выжатые из родителей деньги прямо самому Владимиру Сергеевичу. А ему что? Была бы оплаченная идея, а он разработает все, что хочешь. Лучше всего работать с электронными знаниями, то есть прибор "Подсказка" должен иметь выход, а это и сотовый телефон исправно сделает. То есть один вариант подсказки уже существует.
   Следующий вариант, если предмет сдают по лекциям преподавателя. Для этого нужен диктофон, если не слушали или не успели записать. Следовательно, речь преподавателя должна быть записана в устройство и показана на мини—экране. А записи в тетради? Не забывайте, это дорогой лицей, в нем ругать не положено! Здесь хвалят и гладят по голове, а не бьют линейкой, как в обычной школе!
   Недолго думая, Владимир Сергеевич выпустил модные, большие, прямоугольные наручные часы, которые при необходимости могли быть диктофоном и работать для прослушивания текста, на них можно было читать текст на любом экзамене. Часы на руке еще никто не запрещал. А после изобретения часов он и перешел на космические разработки.

  Я пошла в кафе. За столом в кафе сидел великолепный мужчина, его ноги под столом не находили свое место, и он сидел параллельно столу, вальяжно опираясь спиной на стену. Волнистые волосы мужчины ниспадали на дивные мужские плечи, глаза прятались в прядях челки, колени в черном панбархате лежали одна на другой. Это был сам Мартин, раньше он стриг волосы слишком коротко, а теперь отрастил. В руке он держал бокал с красным напитком, скорее всего это было вино по его заказу. Он был вальяжен и невежлив со мной.
   Мне его отношение было безразлично. Хотя я впитывала в себя его прозаические флюиды, в нем было нечто завораживающее, но это очарование было одноразовым. Я его знала давно, но успела заметить, что он непроизвольно спивается. Его глаза тускнеют от выпитого вина, но как источник энергии он еще годился.
   Вероятно, я была потребителем мужской энергии, а если я делилась своей энергией с одним мужчиной, то обязательно должна была найти другого, с кого я выкачивала бы эту самую энергию одними глазами. В таком случае энергия шла по проводам любви: алюминиевым, медным или золотым.
   Он пил вино, и это было правильно. Донорам всегда давали красное вино для восстановления. Было время, когда рядом со мной сидел молодой мужчина, я наполнялась энергией от его соседства. Он был динамичен, наполнен мужской энергией до краев, когда еще не был выкачан женщинами. Его энергия лилась через край и теплой волной окутывала ее. При первом знакомстве я поднесла свою руку к его телу под видом шутки. В десяти сантиметрах от него мою руку стало покалывать от его флюидов.
   Это было что—то! Мы присутствовали на одном экскурсионном мероприятии, счастье мое было полным до неприличия, я наполнялась молодой мужской энергией. Он был славным и мощным самцом. Очень хороший мужчина для физической любви!
   При первой встрече вне экскурсии он был одет в белые одежды с головы до ног, и только отращенные черные волосы отталкивались от его белого пиджака из-за резких движений, когда он смотрел в мои глаза. Тогда мы еще были мало знакомы, но в своих мозгах оба поставили галочки, что при случае мы познакомятся поближе для продолжения любви.

   Владимир Сергеевич сник после ухода Марины в министерство округа Изумруд. Грусть и тоска съедали его сердце, секретарша Машенька не радовала. Новые роботы не появлялись. И вдруг в офис вошел Илья с заданием для внутренних структур округа — создать прибор "Вспышка памяти".
   Смысл прибора: луч прибора направляется в ту часть мозга человека, которая отвечает за память. На приборе выставляется дата и время событий, и человек вспоминает то, что от него требуют сказать. Новая работа поглотила все мысли Владимира Сергеевича. Он работал с полной отдачей, заставляя работать и своих сотрудников.
   Мартин занимался продажей уже разработанных серий приборов, его способности развивались медленно, продукция фирмы так же медленно продавалась. В его планы не входило объединение всех трех фирм. Его устраивал Владимир Сергеевич и работа с ним.
   Мартина не привлекала вновь создаваемая корпорация "Прибор Z", он не мог объять все изделия и не хотел. Он пригрелся на фирме, и лишний контроль ему был не нужен. Он решил, что это Феликс хочет потревожить его теплое местечко и стать главой корпорации.
Я знала эту особенность Мартина, поэтому я помогала ему понять действие приборов и направляла его мысли в нужное русло. Без меня Мартин практически остановился в своем развитии. Машенька о приборах фирмы понятия не имела, она работала чисто как секретарь, не вникая в технические подробности, и не страдала комплексом неполноценности. Для нее было важно то, что показывало зеркало, остальное ее не волновало.

   Мартин задумал убрать объект своей нервозности — лидера новой корпорации Феликса. Он в отсутствие Владимира Сергеевича садился на его рабочее место и просматривал клиентов фирмы на экране. Феликс все еще пользовался прибором "Аппетит", поэтому был под негласным наблюдением Владимира Сергеевича. Мартин узнал о Феликсе все, что хотел. Своим умом он понял, что Феликс ленив и меньше всего занимается созданием корпорации и строительством нового здания.
   Еще он с удивлением узнал, что всеми делами стал руководить Глеб Сергеевич! Мартина интересовали только личные доходы и прибыль с продажи приборов Владимира Сергеевича без посторонних капов на его личной березе прибылей.
   Мартин хотел одного — чтобы ничего не менялось! Как отвести Феликса от доходов фирмы Владимира Сергеевича? Мартин на этом споткнулся, дальше он ничего не мог понять!
   Тогда он перевел камеры слежения на Бориса Сергеевича и с удивлением узнал, что Борис Сергеевич пользуется прибором "Сердечко" для привлечения к себе Лизы! И еще Мартин сделал вывод, что Борис Сергеевич деньги на своих изобретениях практически не делал, а занимался продажей автомобилей.
   Получалось, что корпорация "Прибор Z" могла потреблять только умственную энергию Владимира Сергеевича! Мартин так расстроился, что невольно увеличил свою долю прибыли в продаваемых изделиях.

Мартин не выдержал новой информации и вечером позвонил мне домой, дабы выяснить ситуацию с моей точки зрения. Но я четко сознавала, что для министерства выгодно иметь в подчинении крупные корпорации, и была прямо заинтересована в создании новой корпорации "Прибор Z". Мартин от моего холодного тона расстроился и решил отомстить, но кому?
   У него выявились такие враги, что врагу не пожелаешь, и все норовят укусить его пирог доходов! И тут он вспомнил о Фае и Рае! Давно он этих дамочек не видел! Они теперь работали в одном из секретных цехов.
   Фая и Рая пришли в кабинет главного менеджера по продажам. Он объяснил им ситуацию и сказал, что их фирме угрожают состоятельные и влиятельные люди. Дамочки подумали и решили, что против Феликса и Марины они по понятным причинам не пойдут, а вот притормозить деятельность Глеба Сергеевича они смогут.
   Этого Мартину было вполне достаточно, он нашел на кого сбросить свои заботы. Он нашел по документам, что Глеб Сергеевич купил прибор "Жалость", следовательно, за ним можно было наблюдать. Каждый прибор последнего поколения имел скрытую камеру слежения, которая отслеживала хозяина прибора, будучи в любом месте его квартиры или одежды.

   Фая и Рая получили от Мартина по новому прибору "Жалость", фотографию Глеба Сергеевича, его координаты. Указание было одно: отвлечь Глеба Сергеевича от фирмы Владимира Сергеевича любым путем!
   Дамочки разбирались в продукции фирмы и предложили Мартину продать или подарить Феликсу прибор "Сердечко" последнего поколения для привлечения к нему Надежды. Мартин сам отвез Феликсу новый прибор как постоянному клиенту в подарок.
   Все трое сели у экранов телевизоров для наблюдения за Феликсом и Надеждой, нужные кадры они превращали в цветные фотографии. Через пару дней материалы против новой парочки были собраны. Фая и Рая передали фотографии Глебу Сергеевичу, включив против него два прибора "Жалость".
   Господин Глеб Сергеевич, увидев на фотографиях жену Надежду с Феликсом в разных позициях, так воспылал жалостью к себе любимому, что слезы полились из глаз. Он рыдал крокодиловыми слезами, не стесняясь Фаи и Раи. После рыданий из него вырвался звериный крик, потом на него напало безразличие.
   — Я не буду работать на Феликса! — мрачно проговорил Глеб Сергеевич. — А эти фотографии я покажу Марине для ознакомления, чтобы она меня отпустила с этой работы.
   Дамочки в знак согласия оставили его одного с фотографиями его жены и ее нового любовника.
   Я, посмотрев на фотографии, засмеялась от души, на мне ходуном заходили аквамарины, с которых не спускал глаз Глеб Сергеевич.
   — Простите, Глеб Сергеевич, я не сдержалась. Одного не пойму: где Вы на фото увидели измену?
   — Они там сфотографированы в разных позах.
   — Наденьте очки! Я и то вижу, что это фотомонтаж! Это подделка! Ваша жена честна перед Вами! Потом, не забывайте, что Надежда — кузина Феликса.
   — Правда? — с надеждой в голосе спросил Глеб Сергеевич.
   — Да, правда. Это фотомонтаж, и не более того. Вас хотели настроить против жены или Феликса, я еще не поняла зачем, но скоро пойму, — проговорила Марина, понимая, что это дело рук Мартина.
   Успокоенный Глеб Сергеевич ушел работать.
   Я, весьма расстроенная, вызвала к себе Мартина.
   — Мартин Натанович, ты чего добиваешься от Глеба Сергеевича? Чем он тебе не угодил? — стала я задавать вопросы, как только Мартин перешагнул порог кабинета.
   — Марина, они хотят...
   — Какое твое дело, кто и чего хочет? Ты продаешь продукцию — и продавай! И не лезь в планы округа! Я делаю все правильно, и не менеджеру обсуждать министра!
   — Так, прости меня, Марина! Я могу уйти? — подавленно спросил Мартин.
   — Ты можешь мне не вредить?
   — Могу.
   — До свидания.
 
   Кому что, Илья Львович для поддержания своей репутации агента пришел к мысли, что ему не хватает ежа безопасности. Он так часто переворачивался на машине, а потом вылезал из самых невероятных ситуаций, что захотел элементарного комфорта.
   Он придумал схему переворота машины. При резком наклоне корпуса машины или ударе о корпус должен появляться наружный еж безопасности. Конечно, цена машины резко возрастет, десятки круглых направляющих, по которым вылетят спицы безопасности, будут стоить денег, но деньги не дороже жизни. Механика плюс автоматика, но дальше этой идеи он не пошел, а доехал до дачи Бориса Сергеевича.
   Борис Сергеевич был дома и разговаривал с Лизой. Она увлеклась планировкой земли вокруг дома. На улице мела метель, а она на плане рисовала цветы, траву и кустики. Борис Сергеевич и Лис уединились в кабинете. Идея заинтересовала изобретателя, он решил, что при поддержке новой корпорации он сможет создать безопасный автомобиль.
   Оплату разработки и изготовления пяти машин Илья гарантировал.
   Лизе понравилось жить в загородном доме. Она чувствовала себя в нем единственной хозяйкой и с удовольствием преображала дом, пока на улице лежал снег. С Борисом Сергеевичем они ладили и легко находили общее решение по любым вопросам.
   Илья, заметив домашний комфорт в доме, не стал уделять внимание Лизе, дабы не настраивать против себя Бориса Сергеевича. Сделав дело, он удалился.
   Борис Сергеевич сел прорисовывать по памяти различные узлы машины, пытаясь пронзить их спицами различной толщины. Он пришел к выводу, что чем спицы тоньше, тем их должно быть больше, и чем они толще, тем меньше их должно быть. Задачка, поставленная перед ним, была насыщена проблемами, но и деньги за нее уже были перечислены немалые.
   Райскую тишь в доме Бориса Сергеевича нарушила Вика, приехавшая на зимние каникулы. Она появилась в сопровождении Мишки. Молодые люди едва кивнули головой Лизе и влетели в кабинет к Борису Сергеевичу. Все втроем наклонились над прорисовками безопасного автомобиля. Теперь они были заняты одной целью. Прежде чем показать идею вышестоящим органам, ее надо было довести до уровня реализации — так всегда считал Борис Сергеевич.
   Идея Ильи нашла своих почитателей. Когда были готовы компьютерные варианты безопасного автомобиля, Борис Сергеевич был один. Вика с Мишкой к этому моменту отбыли на учебу. Борис Сергеевич с чертежами явился в министерство к Марине Ивановне.
   Я, взглянув на проблему, тут же отправила изобретателя к директору автозавода. Задача выходила за рамки моего ведомства. Директор автозавода идею не одобрил и на деньги не клюнул.
   Борис Сергеевич готов был расстроиться, но раздумал и пошел к Глебу Сергеевичу, вспомнив, что тот теперь практически возглавляет новую корпорацию.
   А вот Глеб Сергеевич от задачи пришел в восторг, даже сам прорисовал пару мест в автомобиле, пронзенных спицами. Они весело рассмеялись и поняли, что задача имеет решение, а цех для создания автомобиля будет на базе новой корпорации, в которую включены автомобильные разработки. Счастливые, они вызвали на переговоры Владимира Сергеевича.

   Владимир Сергеевич, посмотрев на ежа безопасности, сказал, что для окружающих машин еж не является безопасным, хотя что—то во всем этом есть. Три друга сидели вокруг стола переговоров, смотрели на прорисовки и молчали. Я решила, что неправильно поступила с Глебом Сергеевичем, и сама прибыла в его новый кабинет, где и застала в сборе всех. Мужчины улыбнулись министру в аквамаринах, но глаза их были серьезными и радости не выражали.
   — Ребята, что с вами? — спросила я с министерскими нотками.
   — Марина Ивановна, я зря Вас потревожил, — заныл Борис Сергеевич.
   — Марина, они глупость придумали, — сказал Владимир Сергеевич.
   — Все нормально, надо добавить для безопасности окружающих сферу на наружные выступы ежей, — проговорил задумчиво Глеб Сергеевич, — которая вылетит из спиц, как лист из почки ветки или зонтик.
   Разом все заговорили, появились настоящие улыбки.

   В кабинет прорвался Илья, которого не хотела пускать секретарь.
   — О, все в сборе! А мне говорят, что я зря кинул деньги на ветер, — проговорил нервно Илья Львович.
   — Все нормально, Илья! Процесс пошел, — сказал ему Борис Сергеевич.
   — Рад слышать. Когда будет первая машина? — спросил Илья. — У меня есть для нее серьезные испытания!
   — Главное, она будет сделана, мы в этом все заинтересованы, — ответила я, сверкая аквамаринами.
   — Какой у Вас красивый синий бриллиант! — воскликнул восхищенный Илья.
   — Вы шутите? Мне подарили аквамарины в честь моего повышения. Бриллиантов у меня нет! — уверенно ответила я.
   — Есть! Брошь у Вас с бриллиантом! Все остальное — действительно аквамарины, — подтвердил Илья.
   — Брошь мне подарил Добрыня Никитич, глава округа, и сказал, что камень — аквамарин, — удивилась я.
   — Он скрыл от Вас истинную ценность камня. Это весьма редкий бриллиант под названием "Аквамарин". Я о нем немного читал. То есть он сказал почти правду.
   Этого не выдержал Владимир Сергеевич.
   — Марина, за что тебе подарили бриллиант?
   — Владимир Сергеевич, не унижайте меня, у меня и так шок от новости.
   — Владимир Сергеевич, простите, — замялся Илья.
   — Говори, что хотел сказать, — проговорил Владимир Сергеевич.
   — Я хотел уточнить сроки готовности прибора "Вспышка памяти", — подавленно проговорил Илья.
   — Прибор почти готов, не хватает драгоценности для оптики, точнее, для преломления луча. Аквамарин бы подошел, можно и другие камни с твердыми гранями использовать, — ответил Владимир Сергеевич.
   — Так Вам аквамарин нужен для дела? — спросила я.
   — Твой аквамарин слишком дорогой, хотя аквамарины твои я бы с удовольствием приватизировал в технических целях.
   — Снять сейчас или можно дома?
   — Не мелочись, женщина. Ты хоть знаешь, что из аквамарина сотни лет назад делали линзы для очков? Это еще тот самоцвет. Да, мне аквамарин нужен для приборов "Вспышки памяти", — сказал Владимир Сергеевич.
   — Аквамарины привезут, закажем — и привезут. Непонятно, почему меня осыпали этими камнями?! — улыбнулась я.
   — Вопрос решен? — спросил Лис, выслушав Марину. — Тогда я пошел, — и он выскочил из кабинета, нашпигованного людьми.
   — Марина, забыл сказать, аквамарин излечивает лень! — проговорил Владимир Сергеевич.
   — Спасибо всем! — воскликнула я и вышла из кабинета.

   В голове Марины возник образ красивого, но ленивого Феликса. "Вот кого надо лечить аквамарином!" — подумала она и поехала к Феликсу домой. Надежды у него дома не было, ее рабочий день к этому времени закончился. Феликс искренне обрадовался приезду Марины.
   Марина села в кресло, попросила воды. Она смотрела, как медленно он пошел выполнять просьбу, и думала, что теперь понятно, почему ей подарили аквамарины: чтобы она не ленилась, работая министром!
   Снег летел мокрыми хлопьями, облепляя деревья толстым слоем. Желтые листья, не успевшие упасть с деревьев на землю, грузили на себя хлопья снега до тех пор, пока под его тяжестью не начинали падать. Деревья сменили имидж, качая ветвями под снегом. Парк преобразился в снежное великолепие. Но никто не спешил гулять среди зависшего на ветвях снега. Фая и Рая шли через парк к офису фирмы.
   Мартин сидел в кабинете и смотрел в окно в сторону белеющего парка. Две подруги вошли в кабинет с вопросом: собирается ли он оплачивать их услуги? Но он промолчал на их вопрос. Фая и Рая стали к нему приближаться.
   Мартин остановил их рукой:
   — Спокойно, милые дамы! Все будет! Глеб Сергеевич умудрился стать полезным Владимиру Сергеевичу, и наша затея растаяла. То есть над нами теперь будет два дополнительных ведомства, что уменьшит доходы от их налогов. Вы пытались столкнуть Глеба Сергеевича с Феликсом, а Феликса с Надеждой. Но в этот треугольник проникла госпожа Марина! Да! Не удивляйтесь, по моим данным, она сама достаточно долго была у Феликса в отсутствие его секретарши.


Часть 5. Летучая мышь
   


Фая и Рая глаз не отводили от красавца Мартина и готовы были на любой подвиг или гадость, лишь бы служить этому мужчине. Он перестал говорить, чувствуя, что на него смотрят, но не слушают. Тогда он протянул женщинам два конверта с деньгами. Они тут же включили уши.
   — Повторяю для тех, кто не слышал: ваши доходы сильно уменьшатся, если министерство Марины Тобольской и корпорация Феликса Пушкина съедят доходы нашей фирмы. Это понятно?
   — Да, мы все поняли! Говорите, что делать! — наперебой закричали женщины.
   — Убрать этих двух от нашей кормушки.
   — Взять их на мушку? — оживились Рая и Фая.
   — Если бы я знал, что делать, я бы вас не звал. Они еще затевают сделать цех для производства уникальных автомобилей, нашпигованных приборами, — почти сам себе проговорил Мартин.
   Но женщины его услышали.
   — Мартин Натанович, — сказала Фая, — так теперь сам бог велел Владимира Сергеевича настроить против Феликса!
   — Мартин Натанович, — вторила ей Рая, — мы покажем фото Феликса и Марины, сделанные в его квартире, самому Владимиру Сергеевичу, и он Феликса пошлет по факсу.
   — У вас есть фотографии свиданий Марины и Феликса? Молодцы! — восхищенно воскликнул Мартин. — Тогда мы сможем вытащить нашу фирму из—под этих двух.
   Дамы полезли в свои сумки, и каждая дала ему по пачке фотографий. Мартин от неожиданности присвистнул, ему стало жаль Владимира Сергеевича, но себя он любил больше. Фотографии они разложили на столе Владимира Сергеевича в отсутствии секретарши Машеньки, которую послали покупать цветы для офиса.

   Владимир Сергеевич, увидев на фотографиях Марину, свою тайную любовь, и Феликса в разобранном для любви виде, онемел. Резким движением рук он собрал фотографии в стопку и перекинул ее вниз последним снимком.
   — Машенька, — крикнул он секретарше, — ты не знаешь, кто мне положил эти фотографии?
   — Нет, Владимир Сергеевич, я выходила из офиса.
   — Понятно. Позови Мартина.
   Мартин вошел быстрым шагом, полный приятного предчувствия.
   — Мартин Натанович, эти фотографии — твоих рук дело?
   — Владимир Сергеевич, Вы о чем?
   — И с тобой понятно, и с ними понятно, — прошептал Владимир Сергеевич, смотря в одну точку на стене. — Мартин, я полагаю, что наша фирма не должна входить в корпорацию Феликса и не должна подчиняться министерству Марины. Что ты на это скажешь?
   — Я тоже так считаю.
   — Раз ты со мной согласен, то предлагаю сменить антураж: я предлагаю работать на Добрыню Никитича!
   — Нам от этого какая польза?
   — А никакой пользы, зато я не буду подчиняться аквамаринной Марине и ее очередному любовнику!
   — Владимир Сергеевич, а Вы не боитесь, что Илья Львович после повышения направит свои стопы в сторону Марины?
   — Выход есть? — спросил Владимир Сергеевич, скрипя от злости зубами и сжимая кулаки над фотографиями.
   — Развести Марину и Илью в разные стороны.
   — Ты чего предлагаешь? Ты на ней хочешь жениться? — рассердился не на шутку Владимир Сергеевич.
   — Хорошо, пусть Марина уйдет в декрет, тогда она перестанет быть министром.
   — Эта мысль мне нравится. Ты молодец! Но как ее заставить родить ребенка? А?! И от кого? Я с этим вопросом совсем не могу справиться. Мартин, не зли меня! Ты глупец! Фотографии Феликса и Марины — подделка!
   — Владимир Сергеевич, Вы что, не мужик? А если мужик, то выбросьте из головы ревность и выполните свои прямые обязанности гражданского мужа, — посоветовал Мартин.
   — Хорошо тебе говорить ложь! Я тебя, Мартин, ненавижу!
   — Да я Марину сто лет знаю! Нет у нее Феликса! Хотя почему нет? Они как богатые люди — живут врозь.
   — Ты прав, наша задача — сбросить лишнюю власть над фирмой, а ревность пусть подождет, — затравленно пробубнил великий мудрец.
   Мартин ужаснулся своему поступку, но отступать он не хотел, ему нравились доходы, и он легко придумывал расходы, поэтому он сказал:
   — Владимир Сергеевич, я подскажу одну позу, после которой Марина от Вас станет мамой. Секрет прост: жидкость из сосуда не вытекает, если его не наклонять. Вы меня поняли?
   Владимир Сергеевич посмотрел на Мартина с улыбкой:
   — Ох, и хитрый же ты мужик! Сам придумал или кто подсказал?
   — Владимир Сергеевич, Вы на правильном пути, но без подарка не обойтись!
   — Ага, аквамарин подарить?
   — А хоть бы и аквамарин.
   — Да она меня пошлет.
   — Не пошлет, если Вы ей поможете создать коллекцию из аквамаринов.
   — Согласен, а теперь уходи, Мартин, у меня дела.
   Мартин пришел к себе в кабинет и вновь вызвал Раю и Фаю.
   — Дамочки, есть дело! Помогите, внушите Марине Ивановне, что она должна родить ребенка от Владимира Сергеевича!
   — Это просто! Мог бы и по телефону сказать, — проговорила Рая.
   — Да, мы ее заставим хотеть ребенка! За это не волнуйся! — крикнула Фая, уводя Раю из кабинета Мартина.

   Госпожа Нимфа Игоревна заметила исчезновение бриллианта "Аквамарин" из коллекции драгоценностей. Она любила голубоватые камни, как бы они ни назывались, и постоянно использовала в украшении себя любимой. А тут исчез любимый и дорогой бриллиант! Она вызвала Нарцисса для собеседования по этому вопросу. Нарцисс сказал, что он случайно видел голубоватый аквамарин на костюме министра Марины Тобольской.
   Нимфа Игоревна покачала головой:
   — Хочешь сказать, что Добрыня Никитич отдал синий бриллиант под названием "Аквамарин" Марине?! Как мне его наказать?
   — Нимфа Игоревна, почему Вы думаете, что этого его рук дело?
   — Доступ к нашим драгоценностям есть у меня и у него, — растерянно проговорила Нимфа Игоревна.
   — Вам нужен этот камень любой ценой?
   — Нарцисс, ты угадал. Любой ценой надо вернуть мне аквамарин, и желательно бесплатно.
   — Чисто женский подход — это я по поводу бесплатно. Я знаю, у кого он, но не знаю, как взять так, чтобы госпожа министр не заметила.
   — Это твое дело — снять с нее аквамарин и отдать мне. Выполняй! — воскликнула Нимфа Игоревна и, зашуршав голубоватым шелком, покинула гостиную.

   Лучики из моих глаз оказывали огромное влияние на Владимира Сергеевича, он без меня жить не мог. Я остыла к Владимиру Сергеевичу и устала от всестороннего вмешательства с его стороны в мою жизнь. Его приборы меня достали так, что я перестала верить в них. Я стала ощущать себя холодной, бесчувственной женщиной и подумала, что любовь без взаимной страсти — это что—то плохое и неприличное.
   Точнее, любовь без страсти — это пошлость.
   Мне казалось, что вся моя квартира в приборах Владимира Сергеевича, что он сам постоянно на меня смотрит на экранах наблюдения. Я подумала, что все устройства, устанавливаемые в квартире и в офисе, может найти только Илья.
   Поэтому я попросила Илью просмотреть квартиру на проспекте Изумруд на предмет посторонних предметов наблюдения, объясняя просьбу тем, что Владимир Сергеевич занят и сам не может за всем уследить.
   Илья согласился осмотреть квартиру и офис. Квартира состояла из пяти комнат, кухни, ванной комнаты... Он начал осмотр интуитивно в комнатах, но ничего не нашел, а ванная осталась вне его подозрения.
На кухне он заметно стал нервничать, он осмотрел все и ничего не нашел. Но его чутье подсказывало, что на кухне есть нечто необъяснимое, испускающее флюиды постороннего вторжения в человеческое сознание.
   Илья Львович сел на угловой диван и стал неторопливо смотреть на все предметы. И вдруг его глаза и чутье споткнулись о белую банку с надписью "Манная крупа". У него еще возникла мысль, зачем в доме нужна манная крупа, если нет маленьких детей?
   Он подошел к банке с крупой, но не тут—то было! Он почувствовал, что банка посылает его прочь от себя! Он не мог к ней подойти! Значит, правильно Марина его озадачила, и она почувствовала это противодействие с полки, где стояли банки с крупами! Эту информацию надо было срочно передать Владимиру Сергеевичу, он лучше знает, что и где в его доме находится!
 
   Владимир Сергеевич, покинув квартиру Феликса, вернулся в свой кабинет, здесь его и застал звонок Ильи. Он говорил нервно, словно ему мешали говорить, а вскоре вообще пошли гудки. Владимир Сергеевич решил, что пора заехать домой. Он застал Илью в странной позе на кухне: стоящим на угловом диване и смотрящим в сторону полки с крупами, как мышь на крупу.
   Хозяин кухни подошел к полке, протянул руку за банкой с надписью "Манная крупа". Его рука завибрировала и не дотянулась до банки. Вдруг крышка над банкой сама поднялась, из нее высыпалась струйка крупы. Владимир Сергеевич отскочил в сторону. Манка продолжала высыпаться. Неожиданно все прекратилось, и из банки выскочило маленькое ушастое существо на длинной ноге, окончание которой находилось в банке, по типу игрушки.
   — Привет! Я Бил! Я наблюдатель.
   Владимиру Сергеевичу показалось, что этот Бил состоит из того же странного вещества! И не дай Бог, если он начнет расти!
   — Привет, Бил! Я Владимир Сергеевич. Это мой дом! Ты еще будешь расти?
   — Я знаю, что это твой дом и Марины. Я расти не буду. Я наблюдаю за тобой и за ней.
   — Бил, ты чей? На кого ты работаешь? — спросил Лис.
   — Я — биологический робот, я работаю на Нимфу.
   — Чем я госпоже Нимфе не угодил? — удивился Владимир Сергеевич. — И как ты передаешь информацию?
   — Я — умное существо.
   — Кто бы в этом сомневался, — пробурчал Илья.
   — Умное вещество умеет передвигаться? — спросил Владимир Сергеевич.
   — Да, у меня есть крылья, как у летучей мыши. Сейчас вы их видите в сложенном виде как продолжение моего тела.
   — Бил, да ты обычная летучая мышь!
   — Нет, я — биологический робот, я умею говорить.
   — Понятно, ты сидишь в доме, высматриваешь и улетаешь с доносом к госпоже Нимфе? — спросил Илья.
   — Я питаюсь крупой, слежу за хозяевами, потом передаю информацию госпоже Нимфе.
   — Бил, что ты скажешь супруге Добрыни Никитича обо мне? — спросил Владимир Сергеевич.
   — Скажу, что Владимир Сергеевич не любит Марину. Марина любит Мартина.
   — Я думал, ты о приборах докладываешь, а ты сор из избы выносишь! — проговорил Владимир Сергеевич с ехидными нотками.
   — Я не дворник, сор не ношу. Я выношу наблюдения за личной жизнью людей округа.
   — Мышь, кыш отсюда, и быстро! — рассердился Владимир Сергеевич, он и так подозревал об отсутствии любви в своей гражданской семейной паре.

   Бил плавно поднялся в воздух, расправил крылья, щелкнул по носу хозяина квартиры и вылетел в открытое окно.
   — Нет, ты видел! — возмутился Владимир Сергеевич.
   Илья слез с углового дивана на пол и сказал:
   — Я одного не пойму: почему я испугался этой мыши?
   — А я начинаю понимать. Этот Бил на самом деле биологический робот, в него добавлено вещество под названием Страх.
   — Владимир Сергеевич, ты сейчас чушь сказал! — возмутился осмелевший Илья.
   — Не спеши мне не верить. Теперь я бы хотел знать, откуда ты в моей квартире взялся?
   — Честно? — спросил Илья. — Марина попросила найти объекты наблюдения за ней, установленные в квартире тобой. А твою квартиру я осмотрел на всякий случай.
   — Илья, так ты и биологический робот Бил выполняли одно задание! — рассмеялся Владимир Сергеевич.
   — Очень на это похоже, но я манку не ел и проголодался.
   Илья пошел к Марине в ее комнату.

   Я лежала и смотрела на большой экран монитора, на котором были видны все события, происходящие на кухне.
   — Марина, я смотрю, что ты научилась программы переключать, а самая интересная программа — в которой сама участвуешь?
   — Илья, я в шоке.
   — Улетел донос о том, что ты никого любишь!
   — Это правильный донос, осталась одна пошлость вместо любви, — высказала она вслух свои мысли.
   — Осторожно в определениях! Почему пошлость?
   — Понимаешь, Илья... — начала говорить я.
   — Я все понимаю! Я свое задание выполнил! Я есть хочу! — раскричался Илья.
   — Им про одно, а они все про еду, — проговорила я и пошла на кухню, где сразу почувствовала отсутствие наблюдения. Видимо, Бил специализировался по кухням.

   Нимфа Игоревна зашла в комнату, в которой стояла огромная клетка. Биологические роботы, выполненные в виде летучих мышей, при ее появлении подлетели к передней стенке для приветствия.
   — Здравствуйте! — проговорила Нимфа Игоревна мелодичным голосом. — Есть задание для трех биологических мышей! Один летит к Добрыне Никитичу, второй — к Феликсу, третий — к Мартину. Нарцисс к вам подойдет и покажет дорогу по электронной карте. Долетите сами, вас никто не повезет на машине. Для остальных будут улучшены условия жизни. Тем, кто полетит, одно напутствие: не съедайте всю крупу, чтобы она из банок не высыпалась! Наблюдайте через тонкое отверстие, которое сделаете вот этой шпилькой. — И она показала всем шпильку. — На шпильке есть кнопка, нажмете на нее, и шпилька проделает отверстие в любом сосуде, которое послужит подзорной трубой. Всем сидеть тихо, командировка на три дня.
   Летучие мыши захлопали крыльями, изображая радость и сообразительность.
   Нимфа Игоревна вышла от летучих мышей и направилась в кабинет их создателя. Глеб Сергеевич сидел в кресле и смотрел на входящую в комнату женщину. Он радостно ей улыбнулся. Она кивнула ему небрежно и села в кресло напротив.
   — Глеб Сергеевич, ты прав. Владимир Сергеевич и Марина не любят друг друга. Марина и Илья обходятся симпатиями. Марина и Мартин — служебная любовь. Что с этого мы будем иметь?
   — Владимир Сергеевич считает меня бездарным человеком. Мы вместе с ним учились в аспирантуре, но ему всегда везло больше. Он красивее и удачливее меня. Он считает, что я занимаюсь глупостями, и мне обидно.
   — Заныл, — не выдержала Нимфа Игоревна, — тебе хочется, чтобы Владимир Сергеевич узнал, что ты автор биологических роботов? Это всегда можно ему сообщить, но нам удобнее, чтобы он считал тебя торговцем. Что тебе дает нелюбовь Марины к нему?
   — Самоудовлетворение! Я просто счастлив, когда он мне проигрывает!
   — Отлично, а дальше что? Ты создашь образ нового жилья, или, точнее, вольера для биологических роботов? Ты будешь и впредь вредить разработкам Владимира Сергеевича?
   — Нимфа Игоревна, не затрудняйте себя перечнем мести, в этом я черпаю силы. Если честно, то не я автор биологических роботов, а микробиолог, да и не совсем она...

   Лиза написала первую статью о последней театральной постановке. Ей безумно захотелось к Феликсу домой, но она помнила, чем для нее заканчиваются визиты к славному наследнику округа. Она уже вернула в доме зеркала и сейчас с тоской смотрела на свое отражение в трюмо. Неожиданно послышался шорох в кухне, она пошла туда и увидела распахнутое окно.
   — Ветер поднялся! Даже окна открылись! — сказала она вслух и подошла к окну.
   Деревья за окном не шевелились. Ей показалось, что на нее смотрят, но решила, что это полная ерунда и на десятом этаже на нее некому смотреть. Лиза устала от качественного жира на себе любимой. Ей все казалось, что жир на теле — большая шутка и исчезнет так же быстро, как и появился. Действительно, несколько килограмм ее легко покинули, но остальные не спешили покидать ее тело.
   Нимфа Игоревна и Глеб Сергеевич сидели на балконе в ожидании биологических роботов — летучих мышей. Они ждали информацию из домов Феликса и Мартина. Четыре мыши прилетели почти одновременно, сев на специальный насест для летающих роботов.
   Одна мышь прилетела от Лизы с опозданием на сутки. Никакой особо ценной информации они не принесли. Лиза училась худеть. Феликса пытались удержать от лишнего потребления пищи.
   Добрыня Никитич устал быть главой округа, ему надоело сидеть в больших залах на заседаниях, ему даже партия "Единство семейных пар" из-за этого надоела. Мартин дома вел себя прилично, спал да ел, женщины к нему не приходили.
   Скучающая Нимфа Игоревна услышала лишь последний отчет, она однажды видела Мартина, и ей он безумно понравился. Она была на людях за партию мужа "Единство семейных пар", но в душе ей импонировали мужчины—одиночки, и в ее душе царил лозунг "Одиночки, вперед!". Она очень хотела женить сына Феликса, ей надоело думать о его гастрономических вкусах. Она готова была его повторно женить на Лизе, тем более что они неплохо общались и интересы у них были общими — жировыми.
   Она не хотела лезть в дела Добрыни Никитича. От официальных приемов она постоянно отказывалась и не жила в особняке главы округа. Была у нее мысль найти любовницу для мужа, но вскоре исчезла. Зачем вредить себе самой? Ему хватает общественно полезной нагрузки.
   Глеб Сергеевич смотрел на Нимфу Игоревну и понимал, что все, что ему надо было от нее как от жены главы округа, так это подпись ее мужа на его контрактах. Он получил все подписи. Нимфа Игоревна ему была больше не нужна. Сейчас он искал предлог для тактичного исчезновения.
   Мыши возбужденно зашумели. На балкон села пара голубей с лохматыми лапками.
Нимфа Игоревна грациозно встрепенулась:
   — Глеб Сергеевич, Вы свободны!
   Теперь он был несколько удивлен ее решению, ведь он пытался ее покинуть, да она не отпускала. Он поклонился даме и покинул ее дом.
   Она достала белый сотовый телефон, нажала на фирму "Чувственные приборы" и попросила Машеньку, взявшую трубку, соединить ее с Мартином.
   Машенька, услышав мелодичный женский голос Нимфы Игоревны, хотела ответить, что Мартина нет на месте, но именно он в этот момент вышел из кабинета, словно почувствовал звонок. Секретарша невольно передала ему трубку официального телефона фирмы.

   Тимофей Куклин был увлечен Лизой в то беспечное для нее время, когда она была стройная и свободная. Теперь, видя ее дородной женщиной, он поутих в своих тайных желаниях. Режиссер знал о ее связи с сыном главы округа, и теперь только этот факт имел для него некоторое значение. Сама Лиза его больше не интересовала. Он жалел, что вновь вытащил ее в качестве обозревателя.
   Тимофею надоела возня с приборами "Театр", а излишние эмоции в зале вообще надоели хуже горькой редьки, которую он практически не ел. В таком состоянии он сидел одиноко в ложе, смотрел на слабо заполненный зал и тосковал по старым временам, а каким — он и сам не знал.
   Пусто в душе режиссера — пусто и в партере. Неожиданно рядом с ним плюхнулась Лиза собственной полной персоной. Ее было много для него. Он приподнялся, чтобы покинуть ложу. Но дама осадила его крепкой рукой.
   — Сиди, Тимофей! Дело есть!
   — Если есть ко мне дело, то идем в мой кабинет.
   — Посмотри в правый угол сцены! — прошептала журналистка.
   Куклин посмотрел и увидел пару летучих мышей на занавесе, которые шалили на глазах зрителей, и уже местами в зрительном зале раздавались невольные смешки. Эти две мыши постепенно завоевали зрительный зал на глазах тоскующего режиссера.
   — Откуда они? — выдавил из себя изумленный мужчина.
   — Я одну мышь видела у себя дома, — прошептала женщина, — но потом она улетела.
   — Как их поймать? Это же позор для театра!
   — Не возникай! Надо, чтобы актеры мышам подыгрывали, тогда все сойдет за находку режиссера Тимофея Куклина.
   — Ты так думаешь? — и он написал записку суфлеру.
   Через три минуты все актеры стали играть на мышей, вскоре зрители засмотрелись на актеров и на мышей. Зал оживился. Актеры проснулись от жестокой необходимости повторять одни и те же фразы. Им дали свободу действия! Актеры почувствовали отдушину! Роли в спектакле они знали и теперь вплетали мышей в сценарий с чувством, с толком, с расстановкой.
   В конце спектакля царило ликование на сцене и в зале.
   Мыши расчувствовались и стали разговаривать с актерами. Естественно, никто в зале не поверил, что это говорят мыши, но эффект был ошеломляющим. Зал стонал от восторга! Куклин ликовал от успеха, озарившего зал. Лиза записывала восторги на диктофон, чтобы дома, проанализировав их, написать статью. В пылу всеобщих восторгов мыши покинули театр незаметно для людей.
   Когда все стихло, Куклин спросил у Лизы:
   — Что это было?
   — Не знаю, но я на твоем месте взяла бы этих летучих посланников судьбы на актерскую ставку.
   — Зачем мышам деньги? — удивился Тимофей.
   — Если им не нужны деньги — мне отдай, — пробубнила Лиза.
   — Лиза, откуда мыши появились и куда исчезли? Они на самом деле говорят? — спросил Куклин, вставая с места в пустом зале, покинутом зрителями после спектакля.
   — Тимофей, я видела одну мышь дома и слышала, как она ворчала на меня. Я подумала тогда, что у меня крыша поехала. Мне было жутко. Сейчас я вижу, что летучая мышь не выдумка моего воображения, их видели сотни зрителей.
   — Надо найти летучих мышей и заставить их работать на наш с тобой театр!
   — Где мы их будем искать?
   — Давай договоримся: если они появятся в третий раз перед твоими всевидящими глазами, звони мне и следи за ними до моего приезда. Надо их отследить! От них зависит успех постановок, введем в спектакли роли для летучих мышей.

   Глеб Сергеевич смотрел на биологических роботов с точки зрения реабилитации своих умственных способностей. Он вообще не мог разрабатывать электронные механические устройства, которые запускал сериями Владимир Сергеевич. Однажды ему повезло. Он сидел в песочнице на детской площадке и смотрел, как играет его сын Илюша на новом комплексе малых форм. Ребенок на некоторое время исчез из его поля зрения, и в этот момент он услышал рядом женский голос:
   — Ой, смотрите, какой—то мальчик выползает из—под горки!
   Глеб Сергеевич посмотрел по ходу указующей руки соседки и обнаружил своего сына Илюшу, шествующего на коленках из—под каскада пластмассовых горок всех размеров. Ребенок выполз, встал и побежал опять на очередную горку. Зато Глеб Сергеевич приобрел слушательницу. Он разговорился с соседкой, оказавшейся бабушкой мальчика, постоянно бегающего то к ним, то на горку, то на цветные качели.

   Бабушка оказалась маститым микробиологом с именем, знаниями и наработками в своей области. "И такие бабушки сидят на детских площадках с внуками!" — подумал Глеб Сергеевич с восторгом. Электронщик и микробиолог продолжали разговаривать о том, что их волновало.
   Оказалось, что бабушка не только умела находить микробы скоростным способом, но и имела отношение к заброшенной разработке живого вещества, потерявшего секретность в трудные годы.
   Так получилось, что все сотрудники бросили неоплачиваемую работу, и теперь только она знала о заброшенной разработке лучших микробиологов округа. Она владела тайной и знала к ней дорогу, но она была уже в возрасте, у нее появилось острое чувство необходимости поделиться этой страшной тайной с тем человеком, который ее поймет!
   Глеб Сергеевич понял, какое сокровище идет ему в руки. Он занес в свой сотовый телефон номер телефона микробиолога. Но он чувствовал, что для воплощения в жизнь наработки микробиологов у него не хватает знаний. Нужен был третий донор идеи!
   Дома он разговорился с тестем о живом веществе. Тесть, еще крепкий мужчина, поддержал разговор с зятем на научную тему. Тесть был агрономом до мозга костей, его хобби — скрещивать различные сорта фруктовых деревьев. Он так любил свое дело, что верил в любое чудо человеческих рук и разума.
   Итак, отец жены предложил скрестить летучую мышь с разумным биологическим веществом для получения разумного биологического робота! Почему летучую мышь? Потому что летучие мыши любили жить у тестя на даче, где он занимался выведением новых сортов фруктовых деревьев, будучи уже на пенсии.
   Электронщик уже почувствовал, что успех сам идет к нему в руки! Он физически ощущал ауру успеха!
   — Ау, успех! — крикнул Глеб Сергеевич, выходя утром на работу, серую, как серый день.
   Рядом с ним трудился большого ума человек, он мог запрограммировать любую микросхему, мог написать и зашить любую программу. И Глеб Сергеевич в шутку предложил ему запрограммировать не микросхему, а живое вещество.
   Сосед по разуму вытаращил на него глаза и спросил:
   — Глеб Сергеевич, где крышку потерял? А впрочем, в этом что—то есть! Если вживить в живое вещество чип—микросхему, то живое вещество станет разумным!
   Глеб Сергеевич с чувством пожал коллеге руку, он понял, что поймал журавля удачи!
   В живое вещество микробиолог добавила клетки летучей мыши, в полученную субстанцию он вживил чип. Биологический робот приобрел формы летучей мыши с разумом в пределах микросхемы и способностью говорить. Биологическому роботу нужен был крестный отец или мать. Глеб Сергеевич знал, что глава округа покровительствует Владимиру Сергеевичу, поэтому обратился к Нимфе Игоревне, супруге главы округа. Она согласилась стать крестной матерью биологического робота. Первую говорящую летучую мышь назвали Бил.

   Нарцисс вошел в дом Нимфы, когда она приняла семь биологических роботов от Глеба Сергеевича в личное пользование. Мужчина втерся к женщине в доверие, согласившись работать у нее дворецким, прежний дворецкий не понял разговаривающих летучих мышей.
   Он подобострастно исполнял свои обязанности, заслужив доверие Нимфы Игоревны. Он думал добыть приборы и оружие фирмы Владимира Сергеевича, а узнал и о биологических разработках Глеба Сергеевича. Свое задание он перевыполнил и готов был возвращаться по месту постоянной службы в округ Пики.
   И захотелось шпиону Пиону после доклада Нарцисса еще раз увидеть Марину. С подписанными бумагами он явился в офис Владимира Сергеевича для получения оружия типа "Дуга" и прочих его психотропных приборов.
   Он увидел Марину Ивановну у компьютера в чопорном черном платье с ниткой бус. Эта женщина действовала на него успокаивающе. Насколько прекрасна была Нимфа Игоревна, настолько сексуальна была Марина Ивановна!
   Шпион Пион встал рядом с ней, боясь шевельнуться. Он любил эту женщину, он хотел ее с того момента в ресторане, когда сам перепутал глупый пароль под винным соусом. Но он не дрогнул, а протянул ей бумаги и холодно улыбнулся.
   А я спросила:
   — Господин Пион, говорят, в нашем округе появились говорящие летучие мыши! Одна мышь сидела в манной крупе у меня на кухне!
   — Марина Ивановна, говорят, и кур доят, мало ли что говорят. Я мышей не видел! Меня интересует Дуга и прочая мистическая чепуха в приборах.
   — Лиза Зеленая прекрасную статью написала о летучих мышах в театре! Я прочитала всю статью от начала до конца на одном дыхании!
   — Простите, я пришел...
   — И чего Вам сдались эти приборы! Вот биологические роботы!
   — Слушайте, Марина, я люблю Вас! Женщина, Вы меня услышали или нет?
   — Я увидела подписи на контракте, теперь идите к Мартину, двери в его кабинет всегда открыты, они перед Вами!
   Шпион Пион толкнул дверь в кабинет менеджера Мартина, но она оказалась закрытой.
   — Вы еще и лжете! Дверь закрыта!
   Я подошла к двери, дернула за ручку и воскликнула:
   — Это Вы меня заговорили! Я вспомнила! Он разговаривал с Нимфой Игоревной и к ней уехал!
   — Что? Ваш менеджер в доме Нимфы?! — спросил шпион Пион и рассмеялся, показывая белые челюсти.
   — Что в этом смешного? Ее заинтересовали наши приборы, — обиделась Марина.
   — Ситуация "Приходите завтра". Кроме него никто не продаст мне товар? — раздраженным голосом спросил шпион Пион.
   — Ладно, давайте Ваши бумаги, Вам все упакуют в лучшем виде.
   — Ловлю Вас на слове, а пока мы зайдем в тот ресторан, где познакомились. Вы согласны?
   — Нет проблем, сейчас подойдет человек, Вы ему отдадите деньги и бумаги, а потом мы поедем в ресторан "Изумруд".

   Феликс успел заметить летучую мышь, присланную ему матерью Нимфой Игоревной. Он жил в состоянии страха и с отсутствием аппетита по воле Владимира Сергеевича, и эта ситуация ему чудовищным образом надоела. Он заметил умную мордашку летучей мыши и невольно заговорил с ней.
   Мышь ответила. Он, измученный приборами, даже не придал значения тому, что с ним говорит летучая мышь. Феликс был рад любому общению без разговоров о пище. Биологическую мышь он назвал Машкой. Пробыв у Феликса три дня, мышь вернулась домой.
   Нимфа Игоревна вскоре переключила свое внимание с мышей на приехавшего к ней Глеба Сергеевича. Мыши почувствовали свободу, а те, кто познал общение с людьми, полетели сами искать развлечения. Пока Глеб Сергеевич развлекал Нимфу Игоревну, Машка улетела к Феликсу.
   Феликс улыбнулся при виде Машки, сидящей на открытом окне. Она тоже попыталась улыбнуться. Феликс взял биологического робота в руки. Машке это очень понравилось. Он забыл о еде, разговаривая с милым созданием.
   Машка оказалась сообразительной, она отыскала приборы "Аппетит" и "Страх", мучившие Феликса, и принесла ему. Медсестра к этому времени уже не сидела рядом с ним, повар тоже не кормил его постоянно, тем более не было дома и Лизы, которая опять паслась на театральной ниве.
   Феликс перестал лежать на постели, изображая больного человека. Он вывел из строя приборы и прошел по квартире. Швы от операции его не тревожили. Голод, задушенный приборами, не беспокоил. Машка вовремя появилась на его горизонте.
   Мышь отвечала Феликсу механическим голосом, но это его не смущало, важно, что у нее был неплохой набор слов, записанных на микросхеме. Он играл с Машкой и был элементарно счастлив, придумывая фокусы, которые она исполняла по его прихоти. Машка поняла, что ей с Феликсом лучше, чем в клетке с собратьями...
   Владимир Сергеевич недолго терялся в догадках, чьих рук дело биологические мыши. Глеб Сергеевич не выдержал и сам вышел на него. Два бывших аспиранта сели за стол переговоров. Один — как известный создатель электронных психотропных приборов. Второй — как создатель биологических роботов.
   Их весы успеха показывали на равенство. Достигнув значительных высот в своих узких областях науки, они почувствовали потребность в объединении усилий и жизненных позиций. Владимиру Сергеевичу Глеб Сергеевич объяснил, как он подсовывал ему живое вещество, чтобы держать его в страхе. Итак, равенство между гениями могло перерасти во вражду, но этого не произошло.

   Надвигался кризис жанра каждого: приборы надоели Владимиру Сергеевичу, биологические роботы приелись Глебу Сергеевичу. Они задумались о жизни за столом в кабинете, но решили, что ситуация требует иного окружения, и поехали оба в ресторан "Изумруд".
   В ресторане они увидели знакомую парочку — Марину и Мартина. Проигрывать любовь два раза подряд в планы Владимира Сергеевича не входило. Он сделал вид, что Марину не заметил.
   Через пять минут, шатаясь от слабости, в ресторан "Изумруд" пришел Феликс. На его плече сидела летучая мышь Машка. Первым их увидел Глеб Сергеевич, но показывать рукой на свое детище на чужом плече в его планы не входило. И он просто наблюдал за Машкой.
   Еще через пять минут в ресторан вошли Нимфа Игоревна и шпион Пион, их заметили все и, улыбнувшись первой леди округа, вновь повернули лица в свои тарелки.
   Вскоре пришли Тимофей Куклин и Лиза, которая заметила Машку на плече у Феликса и подошла к нему. Летучая мышь захлопала крыльями, показывая свою ревность. Публика вынуждена была обратить взоры друг на друга. Зазвучала спасительная музыка, пары перемешались.
   Машка оказалась в руках Тимофея Куклина. Он изучал мышь визуально и уже приглашал ее на работу в театр.
   Владимир Сергеевич подошел к Марине.
   Глеб Сергеевич подошел к госпоже Нимфе Игоревне.
   В зал вошел Илья Львович.
   Последним в зал вошел Добрыня Никитич, а его человек объявил о прибытии главы округа Пики, из которого и прибыл к ним шпион Пион.
   Добрыня Никитич подошел к Нимфе Игоревне:
   — Не ждала? Не хотела идти на прием официально? Так вот, прием состоится здесь, в ресторане "Изумруд", по поводу прибытия...
   — Спасибо, я все поняла...
   Мартин остался один, он взирал на местные сливки общества и думал: "Что я здесь забыл?" Женщин его разобрали, даже мыши не досталось. Так ему захотелось уйти отсюда, и куда подальше. А куда и зачем идти?
   В зал вошли две сестры Рая и Фая, увидев Мартина одного, бросились к нему со всех ног, сели с двух сторон и так страстно посмотрели ему в глаза, что он потупился. Девушки прекрасно выглядели и были так похожи, как никогда, и, конечно, пытались говорить одновременно. Сестры Мартина обожали, но не они одни. Каждая из женщин в зале соизволила посмотреть в их сторону и немного приревновать.
   Добрыня Никитич велел раздать шампанское на все столики по числу сидящих за ними людей. Вскоре забулькали бутылки, послышался пьяный гомон. Пена летела из бутылок во все стороны.
   Смех бегал по залу вслед за выпитым шампанским. Кутили до четырех часов утра, пока ресторан не закрыли. Нервные переживания людей были забиты пузырьками пьянящего шампанского. Машка одна осталась трезвой, ее устройство не позволяло пить подобные напитки.
   
Мужские развлечения меня не волновали, я не реагировала на постоянное отсутствие Владимира Сергеевича, но очень расстраивалась по поводу отсутствия Мартина на работе. Я прекрасно знала, что он проводит время с Нимфой Игоревной, и их совместное время почему—то называлось командировкой по служебным делам фирмы.
     Владимир Сергеевич говорил, что Глеб Сергеевич занимается изучением биологических летучих мышей, необходимых для выполнения следующего заказа. Я этого понять не могла.
   Мышами фирма еще не занималась!

   Тем временем Владимир Сергеевич и Глеб Сергеевич сидели за одним столом, и мысли их головы не посещали. Они забыли, что они умные ученые, что они соперники в науке. Они просто сидели и отдыхали от напряженной умственной гонки. Сквозь туман алкоголя они вспомнили третьего друга юности — Бориса Сергеевича и задумались над тем, а чем он теперь занимается...
   Борис Сергеевич сидел в демонстрационном зале, заполненном автомобилями всех мастей. Редкие покупатели кружили по залу в надежде приобрести дешево дорогой автомобиль, желательно с установленной охранной сигнализацией. Он занимался охранной сигнализацией для автомобилей и в какой—то момент времени остался один в торговом зале.
   Услышав шорох поднимающейся двери, он повернул голову и увидел стаю летучих мышей. Сразу за ними дверь опустилась. Мыши красиво, по струнке летели у пола, потом поднялись вверх, как истребители, и медленно, строем полетели над машинами, почти касаясь металлических поверхностей, вызывая какофонию звуков сигнализации.
   Летучие мыши подлетели к Борису Сергеевичу и на все голоса заговорили. Человеческая речь из уст мышей, сопровождаемая воем машин, привела его в полное замешательство. На шум в зал вошли два молодых человека. Они постоянно крутились в торговом зале, поскольку им здесь все нравилось. От стаи летучих мышей они пришли в дикий восторг, не заметив рассеянности своего добровольного шефа.
   Получив сигнал о неудавшемся угоне, Борис Сергеевич выскочил из торгового зала на стоянку машин и увидел смеющихся друзей по аспирантуре. Прибор отключил питание важных органов автомобиля, пока его отвлекали говорящие летучие мыши.

   Владимир Сергеевич и Глеб Сергеевич решили встретиться с третьим бывшим аспирантом кафедры, Борисом Сергеевичем, и подумать о совместной технической игрушке. Друзья прошли в кабинет Бориса Сергеевича, большого любителя автомобилей. У него после ознакомления с перечнем работ возникла идея создания биологического робота для автомобиля под названием Соня.
   То, что за рулем нельзя сидеть в пьяном виде, — это известно и наказуемо, существует большое число приборов для определения алкоголя в организме шофера. Но есть еще одна проблема — дрема за рулем.
   Милая сонливость может довести до столкновений автомобиля с чем угодно на дороге. Как поймать сонливость за рулем — этот вопрос давно не давал покоя Борису Сергеевичу. Ему понравились говорящие летучие мыши. Ему понравились психотропные приборы.
   Втроем друзья решили разработать разговорчивого биологического робота для автомобиля, снабженного электронным прибором для наблюдения за состоянием водителя во время движения. Уловитель сна согласился разработать Владимир Сергеевич. Биологического собеседника поручили разработать Глебу Сергеевичу. Борис Сергеевич сказал, что добавит в Соню противоугонные свойства прибора.
   Робот для автомобиля Соня получил огласку раньше, чем был разработан первый образец для нахождения потенциальных заказчиков.
   Заказчиком выступил автомобильный завод округа Изумруд, выпускающий автомобили с аналогичным названием. Представители заказчика попросили добавить в прибор блокаду алкогольного опьянения. Биологический робот Соня превращался в личного стража порядка внутри автомобиля, места он занимал не больше летучей мыши, чьи параметры решили сохранить.
   Первый предварительный покупатель биологического робота задал провокационный вопрос:
   — Соня является штурманом или нет?
   Борис Сергеевич ответил утвердительно и внес доработку в изделие собственными силами. На это сильно возмутился Глеб Сергеевич: по его мнению, мозг робота не выдержал бы перегрузок. Одно дело поддерживать разговор с водителем, другое дело в это время следить за дорогой и электронной картой. Борис Сергеевич ответил, что навигационная система столь развита, что не требует большого числа микросхем в мозгу Сони. Технические трения только сдружили бывших аспирантов, кандидатов технических наук.

Журналистка Лиза Зеленая, еще не знающая о технических новинках трех Сергеевичей, почувствовала сильное переутомление и давление на психику. За окном улыбалось синее небо в перистых облаках, а ее сдавливали невидимые силы. Она не понимала, что ее гнетет, но физически ощущала тяжесть, надвигающуюся на нее со всех сторон.
   Она подумала, что вдруг сейчас некто ее читает и обсуждает. Она описала спектакль с участием летучих мышей — биологических роботов. Часа три длилась душевная пытка неизвестного происхождения, не могли мышиные страсти ее так сдавливать! Не могли мыши! А вдруг на нее действует очередной прибор Владимира Сергеевича? Стоит он у нее дома по чьей—то воле, и гнетет ее, и давит. Хватит!
  Лиза встала, подошла к окну, увидела желтеющие листья, плавно забирающие зеленое поле листвы. Внезапно она ощутила спиной невидимый луч, проникающий в ее тело. Девушка передернулась всем телом и резко повернулась назад. Она увидела тонкий луч, идущий от круглого глазка.
   Откуда он взялся? Кому надо за ней наблюдать? Она подошла ближе и увидела приятную рожицу летучей мыши.
   — Привет, Лиза! — тонким голоском пропищала мышь, опуская лапку с маленьким прибором, испускающим луч. Она вылетела из-за энциклопедии, стоящей на боковой открытой полке шкафа.
   — Здравствуй, летучая мышь! — дрожащим голосом приветствовала Лиза.
   — Лиза, меня зовут Мифа. Я — биологический робот. Ты о нас написала в газете. Я была на спектакле в театре. Нимфа смеялась над твоей статьей, она предлагает тебе сотрудничество по популяризации летучих мышей.
   — Мифа, а кто вас приручил и научил говорить?
   — Нашего папу зовут Глеб, а маму — Нимфа. Я знаю, что Глеба мыши любят. У него есть сын, я с ним играла, — сказал Мифа.
   — Мифа, я поняла, что ты меня вербуешь на службу первой дамы округа.
   — Да, я за тобой наблюдала три раза, информацию передавала Нимфе. Она тобой довольна.
   — Как я к ней попаду? Кто меня пропустит?
   — Лиза, возьми прибор из моих лапок, на нем написан адрес и код, тебя пропустят, а я улетела, — и летучая мышь Мифа вылетела в открытую форточку.

   Борис Сергеевич вызвал к себе двух молодых людей, видевших в зале с автомобилями стаю летучих мышей. Он хотел выяснить, что они запомнили из полета биологических роботов. Гришка и Мишка, как они себя называли, сказали, что ничего необычного в стае мышей не заметили. Борис Сергеевич предложил ребятам поучаствовать в новом проекте, связанном с использованием биологических роботов по типу летучих мышей, если они не боятся.
   Друзья согласились, но предложили взять с ними Вику, младшую дочку Нимфы Игоревны и Добрыни Никитича, которая недавно вернулась из округа Пики, где жила у бабушки. Девушка приезжала однажды в торговый дом покупать себе автомобиль и познакомилась с друзьями. Борис Сергеевич сказал, что без согласия родителей Вики взять ее для участия в новой разработке невозможно, но если они дадут добро, то он согласен.
   Вика совсем не напоминала своего брата Феликса: он был огромен, особенно в периоды переедания, а она всегда была маленькой и стройной. У Феликса волосы были русые, коротко подстриженные. У Вики волосы были длинные и темные. Молодая красавица больше всего неприятностей в отношениях испытывала с собственной мамой Нимфой Игоревной. Чувствовалось, что Вике до Нимфы Игоревны никогда не дорасти в некоторых областях жизни.
   Госпожа Нимфа Игоревна, услышав, что дочь нашла дорогу к изобретателю без ее помощи, была искренне этому рада. Дома Вика даже не подходила к клеткам с летучими мышами, а в обществе старых друзей Гришки и Мишки те же биологические существа казались ей чем—то прекрасным и интересным.
   Борис Сергеевич не мог понять, каким образом Глеб Сергеевич сделал и продолжает делать биологических роботов. Не мог он поверить в чудеса науки! Что—то здесь было не так, и браться за разработку многофункционального биологического робота он не мог.
   То, что делал Владимир Сергеевич со своими психотропными приборами, было относительно понятно. А вот секрет создания живого биологического вещества казался сомнительным.
   И Борис Сергеевич готов был поверить в живых летучих мышей с вживленными в их мозг микросхемами. Он не выдержал сомнений, вызвал к себе Владимира Сергеевича, который ничего вразумительного по этому вопросу ответить не мог.
   Борис Сергеевич вызвал Глеба Сергеевича для выяснения одного вопроса: где он взял биологическое вещество? Глеб Сергеевич попытался увернуться от ответа. Борис Сергеевич сказал, что вопрос очень серьезный и в работе будут задействованные важные лица округа, поэтому он требует огласить секрет получения живого вещества, а не использования выведенных живых летучих мышей.
   Глеб Сергеевич предложил сделать клон Бориса Сергеевича из биологической массы, только жалко было столько вещества терять на одно существо. Борис Сергеевич попросил при нем приготовить новую живую массу. Они спорили до тех пор, пока в кабинет не зашла Вика. Она, увидев двух кричащих мужчин, хотела выйти, но Борис Сергеевич ее остановил.
   — Глеб Сергеевич, перед тобой стоит девушка Вика и требует объяснения по поводу происхождения биологических роботов!
   — Хорошо, — сдался Глеб Сергеевич, — но вы мне не поверите!
   — Говори! Слушаем! — сурово прокричал басом Борис Сергеевич.
   — Понимаете, живая масса состоит из огромного числа клеток, ее замешивают, как тесто. Женщины ее придумали. Улыбаетесь? Обычный колобок, но из сухих клеток, полученных из кожицы перца. Смеетесь? Смесь манной крупы и кожицы дает основную массу. Хохочете? А дальше — хуже: она разбавляется водой.
   — Ха—ха—ха, — рассмеялся Борис Сергеевич, — ты нас за кого держишь?
   — Ладно, в массу добавляется мясо бычков.
   — Что за чепуха! — воскликнула Вика. — Это уже котлеты, но не живой биологический робот!
   — Детка, если поджарить — будут котлеты. Но... — и Глеб Сергеевич замолчал.
   — Давай, про коров рассказывай, — улыбнулся примирительно Борис Сергеевич.
   — Жизнь в эту странную массу добавляет...
   — Растительное масло, — добавила Вика.
   — Нет, магма Земли!
   — Что за ересь ты говоришь! — взвыл Борис Сергеевич.
   — Точно, состав у вещества подобран чисто по-женски, словно у них были одни продукты, — проговорил Глеб Сергеевич.
   — А потом у них не было электрической плиты, и они обжарили мясной колобок в перце на магме Земли? — спросил с ехидными нотками в голосе Борис Сергеевич.
   — Нет, у них риса не было. В фарш для перца входит рис, мясо, а они положили манную крупу. А потом одна из лаборанток поместила колобок в центрифугу, используя ее вместо мясорубки, и получила однородную массу.
   — А спекли на магме Земли? — спросила игриво Вика.
   — Нет, вторая лаборантка от скуки слепила подобие летучей мыши с крылышками и обсыпала порошком из сушеных мышей, полученных для проведения опытов. Пришла микробиолог, посмотрела на то, что сделали лаборантки вместо фаршированного перца...
   — И съела, — не выдержал Борис Сергеевич тирады о женских глупостях.
   — Нет, она пропустила через эту котлету, сделанную в форме летучей мыши, разряд молнии, который сделал в ней разветвленную сосудистую систему.
   — Ура! Русло для крови сделали! — закричала радостно Вика. — А где кости?
   — Масса оказалась гибкой без костей, — спокойно проговорил Глеб Сергеевич.

   — А сердце где? — спросил Борис Сергеевич.
   — Вот, дошли до самого главного! В лаборатории был выход к мантии Земли до плазмы ядра. На дачах бывают колодцы для воды с насосами, а в институте был уникальный колодец до магмы Земли!
   — Не тормози! Если бы такое было на самом деле, я бы знал! — возмутился Борис Сергеевич.
   — Ладно, естественно, никто не копал до мантии, но в шурф попала непонятная жидкость Z, она оживляла что угодно. Микробиолог впрыснула эту жидкость в существо с крыльями, и оно ожило, — доверительно завершил речь Глеб Сергеевич.
   — Им что, манную котлету в перце не жалко? — удивленно спросила Вика.
   — А чем существо питается? — серьезно спросил Борис Сергеевич.
   — Не поверите, манной крупой, перцем и мясом, — ответил Глеб Сергеевич.
   — О боже! И я это слушаю? Анекдот и тот правдивей, — вставая, проговорила Вика. — А желудок и прочие органы у него где? — не выдержала сомнений девушка.
   — Я не разрезал летучих мышей, не знаю, — честно ответил Глеб Сергеевич.
   — Хорошо, я тебе поверил, но ты знаешь пропорции манки, мяса и перца? — спросил Борис Сергеевич, думая, что зря он объявил о работе с биологическими роботами.
   — Микробиолог говорит...
   — Лучше бы она микробы искала, — прервал Борис Сергеевич.
   — Она говорит, что пока есть живая жидкость из скважины, сочетание продуктов не столь важно, важно раз в месяц впрыскивать его в биологических мышей.
   — Значит, без жидкости Z биологические летучие мыши проживут всего месяц? — спросила Вика, стоящая у дверей кабинета Борис Сергеевича.
   — Глеб Сергеевич, я понял, фаршированный перец, пропущенный через центрифугу вполне можно заменить! — воскликнул Борис Сергеевич.
   — Прав, но бабы — народ упрямый и соглашаются только на такой состав, иначе не дают жидкость из колодца, — ответил Глеб Сергеевич, понимая, что ему поверили.
   — Вика, ты согласна участвовать в работе по внедрению летучей мыши в автомобиль? — спросил Борис Сергеевич.
   — Я согласна, но мышей необходимо снабжать аварийным запасом жидкости Z.
   — Подожди, что же это получается, что в земной коре есть живая вода? — удивленно спросил Борис Сергеевич. — А все остальное — ерунда? И эта жидкость дает возможность мышам разговаривать? А почему они не мычат, ведь в них мясо быков?
   — Жидкость умная. Остальное — приложение к ней, — ответил Глеб Сергеевич.
   — Тогда проще разводить живых летучих мышей и впрыскивать им жидкость, дабы они были умнее и разговаривали, — предложил Борис Сергеевич.
   — Так, да не так: не получается живых тварей заставить говорить, трудно им зашивать микросхемы с разумом, а в куклу — легко, — сказал Глеб Сергеевич.
   — Я поняла, летучая мышь — это летающая кукла, — заметила Вика.
   — В кукле заложены гены летучей мыши из биомассы, под воздействием жидкости Z получается ее аналог, но не клон, — ответил девушке Глеб Сергеевич.
   — А Вы пробовали исследовать жидкость? — спросил с горящими глазами Борис Сергеевич.
   — Она исчезает без биологической массы, она существует в герметичном объеме. Ее добывают через герметичные шурфы, затем набирают шприцем и из него делают укол в биологическое тело. При попадании кислорода из воздуха в жидкость Z она становится невидимой, — пояснил Глеб Сергеевич.
   — А с чего это фаршированный перец вдруг стал герметичным? — спросила Вика.
   — В том и суть, что искусственный разряд молнии проделывает в биологической массе сетку капилляров и спекает их внутренние поверхности, образуя герметичные дорожки для жидкости Z, — ответил Глеб Сергеевич.
   На этом прения прекратились.

   "Приди ко мне, побудь минуточку наедине", — пел маленький человечек, сидя на руке Вики. Этот симпатяга был ростом в 5 сантиметров. Он немного побродил по ладони и спрыгнул на клавиатуру. Попрыгал по клавишам, написал слово "привет" и сел на резинку — ластик. Вике было приятно, что на ее столе поселился маленький человечек по имени — Фил. Есть с кем слово молвить. Его голосок был бы писком и не более, если бы не устройство на столе, переводящее его звук в обычный звук и наоборот. Вика и Фил находили общий язык. Его домик был в настольном календаре, выполненном в виде шалаша.
   Вика купила мебель для маленьких кукол, которая подошла для маленького человечка. Он бегал по столу, заходил в цветы как в парк. Использовал вентилятор для ощущения порывов холодного ветра или тепла.
   Вика поставила ему личный ноутбук, который и был его основным развлечением. Правда, чтобы управлять таким компьютером, ему приходилось прыгать по клавишам, и вместо мышки пользоваться шершавой площадкой, бегая по ней, как люди делают это на транспортере для ходьбы. Когда он уставал от прыжков и бега, переходил к мобильному телефону. Этот прибор был меньших размеров, на нем он пытался давить на клавиши рукой, иногда это ему удавалось. Устав, он забирался в домик, и на время затихал. Вот и сейчас он спал.
   Откуда взялся лилипут Фил" Он в тридцать пять раз меньше хорошо развитого мужчины. Его Глеб Сергеевич придумал. Биологического вещества ему было жаль, а изобретать очень хотелось. Летучие мыши и лягушки швеи его больше не устраивали. Умные зверюшки раздражали окружающих, хотелось ему нечто большего, но с малыми затратами биологического вещества. И он рискнул сделать маленького человечка, который в тридцать пять раз меньше его самого. Фил — это некий клон Глеба, если честно. Вике Фила дали, чтобы она за ним наблюдала и развивала по возможности. Вика попросила Глеба Сергеевича сделать маленькую девушку. Изобретатель предложил лилипутку сделать мини клоном Вики. Она ответила, чтобы он сделал ее мини клоном своей жены Надежды. Лилипутка еще была в проекте, а Фил пел Вике песни, которые к ней отношения никакого не имели. Вскоре Глеб Сергеевич взял Фила к себе. У него появилась маленькая лилипутка, она была очаровательна. Филу она так понравилась, что он спел ей свою песенку о лилипутке.

   Журналистка Лизка Зеленая пошла пешком к Нимфе Игоревне. Дверь ей открыл Нарцисс с выражением досады на лице. Оказывается, летучие мыши заболели и одна за другой стали странно засыпать. Нимфа Игоревна сидела в голубоватых одеждах и страдала, не зная, чем помочь любимым существам. Журналистка, увидев падеж биологических роботов, предложила позвонить Глебу Сергеевичу. Ей ответили, что звонили, но не дозвонились. Тогда она позвонила Борису Сергеевичу, тот ответил, что Глеб Сергеевич находится в его кабинете, в котором сотовая связь бессильна.
   Лиза предложила Нарциссу вместе с ней съездить к Борису Сергеевичу. Нимфа вспомнила, что к нему уехала Вика и до сих пор не вернулась, связь с ней отсутствовала уже несколько часов. Нарцисс и Лиза сорвались с места и побежали к его машине, стоявшей у ворот дома Нимфы. Шины на колесах оказались проколоты. Все четыре колеса были спущены. Они попытались остановить любую машину, но транспорт словно исчез с проспекта Изумруда.
   Лиза позвонила Владимиру Сергеевичу, чтобы он съездил к Борису Сергеевичу за Глебом Сергеевичем, но его телефон не отвечал, видимо, он ушел в закрытую лабораторию. Она дозвонилась до Феликса, но он ответил, что опять переел и ему лень шевелиться.

   В это время к дому Нимфы Игоревны подъехали машины во главе с автомобилем Добрыни Никитича. Лиза бросилась к нему, чтобы он дал одну машину съездить к Борису Сергеевичу. Глава округа Изумруд внимательно посмотрел на бывшую пассию сына и согласился сам отвезти ее в торговый дом, рядом с которым и был кабинет Бориса Сергеевича.
   Навстречу им вышли Вика и Глеб Сергеевич.
   Отец мельком посмотрел на дочь и сказал ей, что летучие мыши, которых считали биологическими роботами, умирают. Глеб Сергеевич, услышав эту новость, быстро сел в свою машину и поехал к дому Нимфы. В машине у него был герметичный сосуд с нужной жидкостью. Он прокалывал шприцем резиновую пробку, набирал жидкость Z и делал уколы летучим мышам. Они оживали на глазах. Нимфа Игоревна засмеялась и поцеловала Глеба Сергеевича.
   В этот момент в комнату вошли Вика и Добрыня Никитич.
   Он засмеялся и прокомментировал поцелуй:
   — Нимфа, ты уже целуешь отца своих биологических летающих тварей?
   Борис Сергеевич не мог поверить в котлетное происхождение биологических летучих мышей, он дождался возвращения Глеба Сергеевича и попросил без шуток и прибауток рассказать о биологическом веществе.
   — Борис Сергеевич, не мучай меня, — заговорил Глеб Сергеевич, — понимаешь, мадам микробиолог всей тайны вещества не рассказывает, но что—то в процессе получения было от фаршированных перцев, что это были за материалы мне неизвестно. При Вике я рассказал юмористический вариант получения загадочного вещества. Вещество производили в автоклавах с температурой внутри до пятисот градусов. Котлетки бы там запеклись только так, вот откуда и взялась сказка о магме: повышенная температура в части получения вещества присутствовала.
   — Ба, так серьезная фирма выполняла заказ на получение живой материи?
   — Я видел часы, по которым следили за процессом: мощная электронная игрушка, в нержавеющем корпусе.
   — Хорошо, но где мы возьмем это вещество без мадам микробиолога?
   — Хороший вопрос, без нее тайна уйдет с ней в могилу, поэтому она защитила свою жизнь. Я обещал скрашивать ее старение и обеспечивать лучшей медицинской помощью.
   — Глеб Сергеевич, этого вещества много или его надо производить?
   — Эх, Борис Сергеевич, то-то и оно, что производить его некому и только у микробиолога ключи от хранилищ.
   — Выкупи у нее ключи, — предложил Борис Сергеевич.
   — Легко сказать "выкупи", она поддерживает вещество в живом состоянии. У нее есть некое подобие инкубатора, и она знает тепловой и энергетический режим сохранения жизни биологической массы, — с горечью сказал Глеб Сергеевич.
   — Слушай, а чего мучиться с мышами, если можно сделать динозавра или слона, и быстрее освободимся от этой проблемы, — засмеялся Борис Сергеевич, понимая, что на создание робота Сони вещества хватит.
   — Ты абсолютно прав, можно сделать дракона о трех головах, если найти его клетки в сушеном виде. Для получения умного животного надо его клетки добавить в вещество с определенной массой и получить симбиоз животного с умственными способностями, — спокойно проговорил Глеб Сергеевич.
   — Я не понял, что за уколы ты ездил делать летучим мышам в доме Нимфы? — спросил Борис Сергеевич.
   — А, это похоже на переливание крови или вливание крови в их организм. На самом деле, они внутри такие же, как и нормальные мыши, но требуют допинга для работы мозга, который у них достаточно велик. Биологические мыши умнее своих сородичей настолько, насколько человек умнее обезьяны, — закончил свою речь Глеб Сергеевич.
   — Круто! Можно сказать, что инопланетяне получаются дома, на родной планете! — улыбнулся Борис Сергеевич. — Теперь я верю в автомобильного штурмана в виде летучей мыши, дабы место в машине не занимал и вовремя корректировал поведение водителя за рулем, особенно от попытки выехать на встречную полосу.
   — Молодец, ты все правильно понял. Вопросов больше нет?
   — Думаю, мне все понятно, — заметил Борис Сергеевич без надежды на ответ.
   — Я же произнес ключевое слово "инкубатор", ограничивающий размеры животного, — именно в нем происходит чудо превращения мыши обычной в разумное существо. Микробиолог владеет тайной, а делиться пока ни с кем не собирается, — ответил Глеб Сергеевич.
   — А зачем мышам микросхемы зашивают в мозг? — спросил Борис Сергеевич.
   — Они рождаются со способностью к восприятию знаний. Школ для мышей еще не создали, тратить время на обучение каждой мыши нереально, срок жизни у нее мал.
   — Глеб Сергеевич, так давай работать с черепахами, они долго живут.
   — Не тот случай и не так много вариантов исполнения живых существ. Не будешь ты ежа держать в машине? Колется. А мышь летает, зависнет на потолке вниз головой и будет указывать маршрут. Поговорить с тобой сможет на любую тему, которую зашьешь в микросхему.
   — А собака мала, худа, место много не занимает.
   — С собаками не получилось, из них можно сторожа сделать, не поддаются они влиянию умной массы. Мой терьер сегодня ночью съел целую шоколадку и все утро пил воду. Выпьет воду, ляжет у миски и бьет лапой ее лапой, извлекая звуки, чтобы воды добавили.
   — Это понятно: воблу дали, а пиво забыли налить, — заметил Борис Сергеевич.
   — Есть еще одна причина сделать разумной летучую мышь, но не знаю, стоит ли тебе говорить.
   — Режь правду—матку.
   — В корень смотришь: мышь может быть поверхностным сексуальным партнером.
   — Это как?! — не на шутку удивился Борис Сергеевич.
   — А ты посмотри на литературные страницы, впереди всех паровозов идут сексуальные названия. Поэтому, чтобы продать летучих мышей, да еще Нимфе Игоревне, пришлось их объявить поверхностными сексуальными партнерами. Борис Сергеевич, вспомни, с чего начал свою карьеру Владимир Сергеевич. С прибора "Сердечко". Потом стал мутить с "Аппетитом", но он тоже нужен для улучшения фигуры и в конечном варианте для любви.
   — Прости, Глеб Сергеевич, но я чего—то не понимаю!
   — А что тут понимать, летучие мыши могут ласкать, ублажать, гладить и ничего взамен не требовать. Нимфа — очень сексуальная женщина, сейчас у нее есть Нарцисс. Так их развлечения, если так можно назвать их любовь, проходят в ауре ласк десяти летучих мышей.
   — Ничего себе! — воскликнул Борис Сергеевич. — А как на это смотрит Добрыня Никитич?
   — Что ему на них смотреть? У них разные квартиры. Они не разводятся, у нее полная свобода.
   — Глеб Сергеевич, а ты сам—то с ней был в свите летучих мышей? — взволнованно спросил Борис Сергеевич.
   — Если честно, один раз мы с Нимфой Игоревной были вместе с пятью летучими мышами в свете научного эксперимента.
   — Ты даешь! — восхищенно воскликнул Борис Сергеевич. — И как оно? Любовь с мышами и с первой дамой округа?
   — А что? Здорово! Сказочно! Ничего лучше у меня не было и не будет, ради этого стоило изобрести живое вещество для создания нового чувственного партнера. Смена партнера — это уже от лукавого, от пресыщения. А мыши — я тебе доложу, хитрецы, ради новой дозы укола, продлевающего им жизнь, они готовы заласкать с такой нежностью, что человеку это не под силу!
   — Так что ты мне лапшу вешал: мышь — штурман автомашины?!
   — Я тебе правду говорил, но люди за любовь больше платят, чем за штурмана. Качество его работы в пробке весьма сомнительно. На больших просторах он нужен, а в крупном городе все относительно. Да, еще мы этих мышей настраиваем прибором "Сердечко". Класс! Я тебе доложу! Но дорого, не для всех.
   — Кто бы в этом сомневался. Зачем меня взяли в свой научно—любовный кооператив? Чем я вас могу удивить в области любви? — спросил Борис Сергеевич. — Я занимаюсь противоугонными средствами, это мой конек.
   — Наконец ты созрел для финансовой части проекта! Мышь — лучший любовник в автомобиле! В этом можно не сомневаться! Места в машине мало, а чувственное удовлетворение гарантируем, все остальное — для снобов.
   — Кошмар! Стыдно тебе должно быть предлагать сию ересь чистой воды! — попытался Борис Сергеевич увещевать Глеба Сергеевича.
   — Нет, не стыдно. Я устал быть бедным. У меня жена, сын. Им деньги нужны. Да от тебя и науки не требуется, ты будешь предлагать мышей покупателям машин. Борис Сергеевич, где работаешь? В торговом доме автомашин! Вот и продавай летучих мышей.
   — Не буду, мне стыдно!
   — Глупый, ты предлагай мышей—штурманов, а мышь—любовник — это бесплатное приложение.
   — Дошло до меня, — спокойно сказал Борис Сергеевич, — с внешней стороны все пристойно, а вторая сторона полностью будет лежать на вашей совести.
   — Спасибо, Борис Сергеевич, я знал, что ты настоящий друг! — закончил речь Глеб Сергеевич.
   Владимиру Сергеевичу стало скучно, он прослушал диалог двух своих соратников о происхождении живого вещества, о таинственной жидкости Z. Он любил подслушивать техническим путем, не участвуя в перепалках. То, что летучие мыши, кроме того, что должны следить за состоянием водителя, должны нести в себе функции штурмана и сексуального партнера, он знал и считал это кощунственным перебором.
   Спорить с Глебом Сергеевичем он не спешил. Он не собирался приобретать мышей для себя лично! Его миссия в разработке была практически выполнена благодаря предыдущим работам. И не любил он биологических роботов, он их не понимал. Он любил только электронные приборы.

Я села за руль, рядом плюхнулся на сидение Феликс. Машина продолжала стоять на месте. Мы улыбнулись друг другу в предчувствии новой жизни. Я освободилась от обязанности быть секретаршей по совместительству со своей основной работой благодаря лучшему состоянию дел в фирме.
   Феликс почувствовал, что не в одной Лизе счастье, и какое могло быть счастье рядом с бедной Лизой? И в это мгновение в машине закрылись тонированные окна и над пассажирами вдруг закружились семь летучих мышей, они с нежностью крутились вокруг них. Три мыши ласкали меня и три — Феликса.
   Еще одна мышь смотрела за всеми, выждав момент, когда я припала к плечу мужчины, мышь одним взмахом крыла оказалась рядом с ними! Она затрепетала крыльями по открытым шеям. Феликс невольно обнял меня с такой страстью, что мало ей не показалось.
   В этот же момент все мыши от нас отлетели и спрятались на втором сиденье. Мы изумленно отпрянули друг от друга. Тонированные стекла опустились. В машине посветлело. Мы посмотрели друг на друга с недоумением, но вовремя рассмеялись — этот смех услышал Владимир Сергеевич и отключил прослушивающее устройство.
   Владимир Сергеевич смеялся, сидя у себя в кабинете. Он просмотрел и прослушал мышиную любовь в машине и подумал, какая все это глупость — мышиная возня. Он решил, что в проблеме с мышами отдаст готовые приборы и больше к этой глупости с мышиными биологическими роботами иметь отношения не будет.
   В кабинет быстрым шагом вошел Мартин.
   — Владимир Сергеевич, есть заказ!
   — Говори, не тяни за душу! — воскликнул Владимир Сергеевич.
   — Такая глупость, это уму непостижимо! — зарокотал Мартин басом. — Хотят, чтобы мы разработали... — и он остановился. — Машенька, принесите нам чай, — сказал он новой секретарше, которая так и не вышла из кабинета.
   — Ты будешь говорить?! — нетерпеливо закричал Владимир Сергеевич.
   — Было бы что говорить, — затянул Мартин, — лучше я принесу факс, который уже прислали, — он выскочил из кабинета, столкнувшись с Машенькой, и ушел в свой кабинет.
   Нетерпение разбирало Владимира Сергеевича, он выпил чай, посмотрел на часы, пошел в кабинет Мартина. Тот лежал на полу кабинета и не шевелился. Владимир Сергеевич нагнулся, и в лицо ему прыгнула лягушка, лапкой касаясь его носа. Он сел от неожиданности на пол.
   — Лягушки нам только не хватало! — воскликнул Владимир Сергеевич, глядя на лежащего Мартина.
   — Я не просто лягушка, я домашняя швея! — гордо, но членораздельно сказало зеленое существо.
   — Кто тебя сделал, госпожа лягушка? — спросил спокойно Владимир Сергеевич.
   — Я сама по себе, хотите, я Вам пуговку пришью? — и она, оторвав одну пуговицу, быстро стала ее пришивать. Нитки, иголки, ножницы появлялись и исчезали в ее лапках. — Меня сделали для занятых людей, которым лень протянуть руку за иглой, я — биологический робот, так меня назвал Глеб.
   — О господи, кто бы в этом сомневался! — воскликнул Владимир Сергеевич.

   Мартин приоткрыл глаза:
   — Владимир Сергеевич, я в лягушку стрелу не пускал, а она разговаривает и прыгает.
   — Мартин, все нормально, это очередная пассия Глеба Сергеевича. Он опять скрестил живое вещество с клетками лягушки и получил швею—мотористку. Пуговки она пришивать может.
   — Ты хочешь сказать, что Глеб Сергеевич производит слуг малого образца, практически карманных? А жить где дома будет такая лягушка—рукодельница? В ванне болото ей устраивать?
   — Ей тазика хватит, — рассмеялся Владимир Сергеевич, — только не пойму, кто ее нам подкинул?
   — Так по факсу лягушку прислали. А она как прыгнет, так я чувств лишился.
   — Мартин, факс с лягушкой на месте, а лягушка сама по себе, ее нам подбросили для ознакомления.
   — Зови Машеньку, кроме нее никто не мог нам подбросить зеленую портниху.
   Машенька сама зашла в кабинет Мартина, дабы сообщить о приходе Глеба Сергеевича.
   Глеб Сергеевич с радостной улыбкой перешагнул порог кабинета Мартина, и лицо его вытянулось от удивления:
   — Откуда у вас моя лягушка? Кто стащил единственный образец, о котором я молчал?
   — Глеб Сергеевич, мы ее не брали, нам эту зеленую рукодельницу подкинули, — проговорил Владимир Сергеевич. — Я не пойму, где она прячет иголки и нитки?
   — Лягушка пришила пуговку? Молодец! Понимаешь, Владимир Сергеевич, это такая радость — создавать миниатюрных биологических роботов!
   — Понимаю твою радость, но не пойму, мне от этого какая польза?
   — А, я понял, что ты не понял, сделай голосовой сигнализатор, чтобы лягушка могла выполнять команды по голосу хозяина. Она умеет пришивать, зашивать и немного строчить, как машинка. Так сказать, мелкий ремонт на дому.
   Лягушонок Вакса — маленькое существо в прозрачной оболочке. Он всегда с легкостью уклонялся от ног, хобота пылесоса и оранжевой половой тряпки. Откуда он взялся на белом свете?
   Некий Глеб Сергеевич, дай бог ему здоровья, создал биологических летучих мышей из странного вещества. Из остатков вещества он создал лягушку—швею, а из последнего кусочка слепил полый слепок лягушонка.
   Материала было так мало, что лягушонок получился некой тенью. Чтобы восполнить отсутствие основного вещества, Глеб Сергеевич капнул в мозг лягушонка несколько больше мозговой ткани. Для общения с собой любимым он создал лягушонку слуховой аппарат, голосовые связки и выпуклые глаза.
   Вакса оказался пронырливым и любопытным созданием. Для связи с Ваксой Глеб Сергеевич с помощью Владимира Сергеевича создал миниатюрный сотовый телефон.
   Вакса схватывал знания на лету и мог общаться с Глебом Сергеевичем и по телефону, и при обычном общении. Понятно, что лягушонок был биологическим роботом. Непонятно, чем он питался? А питался лягушонок жидкостью Z и манкой.
   Когда Глеб Сергеевич лежал на диване с ноутбуком на согнутых ногах, лягушонок Вакса забирался на спинку дивана и взирал на экран компьютера. Таким образом, он первым узнавал о новинках в науке. Но чаще они смотрели юмористические фильмы и смеялись так, что лягушонок раздувался во все стороны, становясь более прозрачным.
   Глеб Сергеевич, глядя на свое создание, думал, что лягушонка надо окрасить в зеленый цвет, чтобы он стал видимым и не попадался под ноги или под руки. Назойливость лягушонка становилась невыносимой, поэтому Глеб Сергеевич принес лягушку—швею домой.
   Он сделал для лягушек маленькую комнату, в которой стояли две кроватки, стол с маленькой швейной машинкой, шкафы для изделий лягушки—швеи, которую назвали Ниткой.
   Постепенно Глеб Сергеевич улучшал их условия жизни, но в какой—то момент лягушки стали более самостоятельными и перестали нуждаться в постоянной опеке создателя. Чтобы не было скучно, Глеб Сергеевич принес парочку биологических летучих мышей. Мыши спали на потолке и больших хлопот не доставляли.
   Жена Надежда не одобряла биологических тварей, но и выгнать их не могла. Она на них злилась, ругалась, махала руками и никогда не брала в руки. Естественно, биологические роботы к ней относились холодно и старались при ее появлении вести себя тихо.
   Но однажды Надежда заметила, что лягушка Нитка шьет весьма интересные платья для себя и рубашки для Ваксы. Они подружились. И вскоре у Надежды стали появляться новые платья и блузки. Что касается их сына, то он был счастлив, мало у кого из детей есть живые игрушки.

   Шпион Пион прослышал о мышином чуде в округе и понял, что главную новинку он не приобрел. Зная о занятости Владимира Сергеевича, он решил проверить слухи через Марину Тобольскую: чем черт не шутит, пока шеф работает. Он взял правильное направление: именно она оставалась в стороне от летучих мышей, хотя лично одну мышь видела на собственной кухне в качестве женского разведчика от Нимфы.
   По последним данным шпиона Пиона, в области технического творчества трое ученых заняты созданием биологического робота шестого поколения. С этими элементарными знаниями Пион прибыл к Марине.

   Я грустила в одиночестве. Владимир Сергеевич и Мартин отсутствовали. Потребители затаились в ожидании очередной новинки.
   Шпион Пион явился с розоватым облаком роз, упакованным в рифленую бумагу, чем вызвал радостный блеск в ее глазах. Цветы она обожала! Она тут же достала вазу, налила в нее воду из кувшина для поливки цветов. Она улыбалась, показывая великолепные белые зубы.
   — Привет, Пион!
   — Здравствуй, Марина! Грустишь одна? А я прибыл за биологическими мышами, — с места в карьер высказался шпион Пион.
   — Правильным курсом идете, товарищ! — с пафосом воскликнула я и добавила обычным голосом: — Все ушли на фронт! Простите, на изучение и внедрение в жизнь новых тварей. Как они мне надоели!
   — Марина Ивановна, да не волнуйся! Ученые создадут новых мышей и выпустят их в мир, а потом о них забудут.
   — В этом ты абсолютно прав! Владимир Сергеевич, Глеб Сергеевич и Борис Сергеевич любят новые задачи, как только они становятся им понятными, они их кидают и идут дальше.
   — Люди от науки все такие, но мне бы тоже хотелось знать все функции биологических роботов. Ты хоть в курсе их свойств?
   — Нашел, у кого спрашивать! Спроси у них! Глеб Сергеевич об этом лучше знает.
   — Так, милочка, не спешите. Мне они ничего лишнего о мышах не скажут, а я хочу знать больше обычных потребителей. Подумай, кто, кроме этих людей, может все знать и мне рассказать?
   — По идее, должен знать Мартин, но он лезет на рожон любовных страстей. Ему товар расхваливать, а его нет!
   — Марина, ваш Мартин с подружками любовь закрутил, знаю из достоверных источников.
   — Да ты что! Я думала, что он с Нимфой Игоревной флиртует, а я тут сижу, ревную к первой даме округа с самоотверженной горечью.
   — Нимфа Игоревна вновь живет со своим великим мужем Добрыней Никитичем! Отстаешь с новостями.
   — Все. Тогда я этого гуляку Мартина быстро призову на службу! Ну, он у меня покрутится! С подружками загулял! Да этого я ему не прощу!
   — Желаю удачи! — ухмыльнулся ехидно шпион Пион и пошел добывать сведения другим путем.

   Приборы "Соня" медленно раскупались. Борис Сергеевич то прибегал к живому веществу, то нет. Он любил свои личные приборы, не обремененные соавторством.
   Молодые люди — Вика, Гришка и Мишка — постоянно собирались на его территории. Не нравились Борис Сергеевичу живые биологические роботы типа летучих мышей или лягушек—рукодельниц, но новые идеи его посещали значительно реже, чем Владимира Сергеевича.
   Вика шла на золотую медаль. Ради дочки Добрыни Никитича переписывались журналы дорогого лицея в очередной раз. Очень трудоемко обоснование медалей, все должно быть предельно честно. Поэтому в обычных школах золотая медаль — редкость. Друзья Вики — Гришка и Мишка — еще больше подросли и вытянулись и на медали не претендовали. Они все трое были одногодки, и больше ничего общего, кроме интереса к машинам, у них не было.
   За столом сидели Борис Сергеевич и его молодые друзья, им было на редкость тоскливо, чувствовалась приближающая разлука. Вику родители после школы решили отправить в соседний округ на учебу в университете Изумруд. Гришка и Мишка были потенциальными призывниками в армию округа. Борис Сергеевич грустил искренне, он к ребятам привык за последние три—четыре года.

   Затяжную грусть прервал Илья Львович, вошедший в кабинет Борис Сергеевича.
   — Всем привет! Боже, какая тоска в ваших глазах! Есть дело, господа и граждане!
   — Говори, Лис, с чем пожаловал, — приветствовал тайного агента Добрыни Никитича Борис Сергеевич.
   — Добрыня Никитич, зная о вашей дружбе, предложил Гришке и Мишке сопровождать его дочь Вику в университет Изумруд с дальнейшим обучением.
   — Круто! — воскликнул Гришка. — Да кто нас примет в университет Изумруд?
   — Гришка и Мишка, вы заочно приняты в университет! — с вызовом проговорил Илья.
   — А меня куда? — спросил Борис Сергеевич. — Я один здесь останусь?
   — Борис Сергеевич, для Вас есть задание, но о нем мы поговорим после ухода молодых людей с Викой.
   Ребята, возбужденно разговаривая, вышли.
   — Задание простое и сложное одновременно, — продолжил говорить Илья. — Добрыня Никитич всем твоим ребятам выдает абсолютно одинаковые машины одной марки "Изумруд" последнего года выпуска ради безопасности Вики. Ваша задача — оснастить машины по последнему слову шпионской техники, дабы молодые люди ее не извлекли и не выкинули!
   — Это действительно сложно, они мои ученики.
   — Ваши ученики не должны знать последней разработки в этой области, можно подключить Владимира Сергеевича и Глеба Сергеевича.

   Мартин вышел из приемной в дверь для посетителей. В следующей комнате его облепили биологические летучие мыши. Они крутились вокруг него, назойливо липли к его телу, щебетали почти понятные слова. И из его головы вылетело задание Нимфы Игоревны. От прикосновений мышей он забыл все, кроме одного желания — вылезти, выползти, уйти, убежать от стаи непонятных существ. Его голова закружилась, как у дамочки, и он упал, покрытый летучими мышами.
   Он хотел крикнуть, но на его губах сидела мышь и практически целовала его губы. Остальные мыши ласкали его так усиленно, что он почувствовал себя почти на грани блаженства, после которой начинается страшная ненависть. Шорох шелка возвестил о прибытии Нимфы Игоревны. При ее появлении все летучие мыши отлетели от своей жертвы. Мартин открыл глаза.
   — Мартин, иди за мной, — тихо проговорила Нимфа Игоревна.
   Мартин в сопровождении стаи мышей пошел за дамой в комнату, обтянутую голубоватым шелком. Они прошли по синему ковру и очутились на краю чудовищно огромной кровати, покрытой голубоватой тканью, такой мягкой, что она казалась нереальной.
   — Стоп! — крикнула Нимфа Игоревна, и стая мышей отлетела от них, показывая дорогу к бассейну.
   Мартин в сопровождении летучих придворных прошел к воде со страшным ощущением, что Нимфа другого цвета не знает и не чувствует. И точно. В трех треугольниках одежды женщина нырнула в бассейн, слишком даже спортивно для такого момента. Мартин нырнул следом за ней с приятным чувством, что мыши за ним не последовали.
   Под водой он открыл глаза и увидел, что Нимфа зовет его к люку в стене бассейна. Ему стало страшно, и он вынырнул, тут же облепленный мышами. Нимфы он не увидел и вспомнил ее подводное приглашение. Он кинул прощальный взгляд на кричащих мышей и нырнул в сторону люка под водой.
   Люк оказался удивительно близко.
   Нимфы в бассейне не было. Он посмотрел на люк и увидел ее лицо с той стороны прозрачной двери люка, она звала его к себе. Он тронул рукой прозрачную дверь, и рука исчезла в двери. Он коснулся головой непонятной материи и в мгновение ока оказался вне бассейна, рядом с Нимфой.
   — Что это было? — спросил Мартин.
   — Тайная дверь из нового прозрачного материала, обладающего проходимостью при соприкосновении с живым человеком. Материал герметичен при соприкосновении с водой.
   — Чья разработка? — невольно спросил Мартин.
   — На вопрос не отвечу.
   Мартин с удивлением посмотрел на Нимфу Игоревну, на ней не было ничего голубоватого, она стояла перед ним в кремовом платье до пола, ее светлые волосы были сухими и струились приятными волнами по ее плечам. Она заметила его удивление.
   — Не удивляйся, у меня есть сфера для укладки волос. Прическа за минуту. Именно пару минут тебя и не было.
   — Зачем я тебе нужен? Я думал...
   — Не думай. Я нормальная женщина, а не фурия. Иди за мной.
   Она вошла в дверь и исчезла. Он почувствовал теплые потоки воздуха, посмотрел перед собой, заметил себя, причесанного, в серой одежде в зеркале напротив. Он подошел к нему, дотронулся рукой до зеркала и оказался за ним. Перед ним в кресле сидела Нимфа Игоревна.
   — Красив! Прекрасно выглядишь! Ты мне нравишься.
   — Нимфа, а ты не исчезнешь?
   — Теперь нет. Думаю, ты заметил необыкновенное зеркало? Так вот, Мартин, ты знаешь о секретах нашего округа Изумруд. Что из этого следует? Там, где мы сейчас находимся, ушей нет.
   — Быть не может.
   — Точно. Мартин, ты знаешь то, чего хотят люди? Не пытайся пересказывать. Мы создали сферу, в которой ничего у человека не болит, пока работает его сердце. Я не шучу. Подойти ко мне, посмотри в это стекло, за ним находится рай округа, или пансионат "Здоровый миг". Нет, там не мертвые люди, там живые и все здоровые. Время нахождения в раю ограничено их деньгами либо чем—то ценным для них. В обычной жизни они устали от различных болей. Здесь, в этом эдеме, они все молоды и здоровы и в том возрасте, который сам себе выбрали.
   — Сказка, — прошептал Мартин.
   — Нет. На каждом человеке есть мантия из секретного вещества, она создает ему нужную фигуру и обезболивает организм. Человек выглядит на пределе своих возможностей и чувствует себя хорошо на то время, которое он у нас купил.
   — Нимфа, это садизм! А что с ними бывает после того, как их время пройдет?
   — Они проходят сквозь стену праха и исчезают в неизвестности вечности.
   — Ты хочешь сказать, что это их последние часы жизни?
   — Да, но посмотри — они счастливые!
   — О, так здесь вся онкология и прочие болезни!
   — Почти угадал. Редкий здоровый человек захочет отдать все свое недвижимое и движимое имущество за счастье побыть здоровым.
   — А как они сюда попадают?
   — Это секрет не твоего уровня.
   — Зачем я тебе понадобился? — испуганно спросил Мартин.
   — Понимаешь, эти люди могут знать много интересного, но передают секреты только в этом обществе и ради минутного престижа. Ты пойдешь к ним и познаешь их тайны. Это твоя специальность, если на то пошло.
   — Боюсь.
   — Твое право на страх я не отменяю, но мне нужен свой человек среди них. Не бойся, они не заразные, они действительно здоровы, а когда они почувствуют приближение своего конца, они подойдут к стене праха, коснутся ее и исчезнут за ней навсегда. Эту стену не трогай, сам исчезнешь.
   — Покажи, где она находится на плане. А они о ней знают? — спросил Мартин.
   — Они знают, что если им станет больно, надо подойти к стене и стена обезболит. Из-за той стены к ним никто не возвращается, поэтому они верят в справедливость жизни.


   Осенняя сырость бродила среди редкой желтой листвы, упрямо висящей на мокрых деревьях. Небо цвета серой сырости угрюмо смотрело на остатки цветной осени. Лиза вышла на крыльцо дома, напоминая несорванную листву. Она прицепилась к Борису Сергеевичу как банный лист и стала серой, как это невыразительное небо.
   Настроение Лизы нисколько не отличалось от общей атмосферы очередного потепления. Ей захотелось покинуть гостеприимный дом и уйти в прошлую жизнь репортажей о театральной жизни режиссера Тимофея Куклина. Мир изобретателя ее порядком утомил. Поддакивать его техническим мыслям она была не в силах, не ее это сфера обсуждений, прямо скажем — не ее!
   Лиза вернулась в дом, собрала вещи и вновь вышла на крыльцо под редкие капли дождя. Она решительно вышла за ворота особняка и покатила саквояж навстречу судьбе. Но судьба не спешила посылать ей шикарный лимузин, мимо проехала забрызганная машина неопределенной наружности. Она замахала рукой. Машина остановилась, в ней сидел мужчина такой же бурый, как поздняя осень.
   Лиза плюхнулась на сиденье рядом с шофером. Он согласился довезти ее до города. Его угрюмое настроение угнетало Лизу, она не выдержала и спросила:
   — У Вас что—то случилось?
   — Не знаю, что и сказать, Вы что-нибудь слышали о пансионате "Здоровый миг"?
   — Первый раз слышу.
   — Вам повезло.
   — А в чем дело? — заинтересованно спросила Лиза.
   — Мой отец ради месяца жизни в этом пансионате продал свою прекрасную дачу, я подъехал к даче, а в ней уже чужие люди. Посетителей к отцу не пускают. По телефону я с ним говорил минуту, больше — нельзя. Голос у него молодой и здоровый.
   — Если ему хорошо, почему горюете?
   — Все хуже, чем можно представить, я уже навел справки об этом пансионате. Там лечат новой методикой: человека одевают в ткань, которая собирает в себя остатки здоровых клеток человека, в результате человек становится абсолютно здоровым, но на короткое время, пока не израсходуется его личный запас здоровых клеток в организме.
   — Отец был очень болен?
   — Да. На ладан дышал. Ему прислали приглашение в пансионат, обещая полное здоровье, но за определенную цену. Он согласился. Я узнавал — из этого пансионата "Здоровый миг" никто не возвращается, там живут, пока хватает денег. Цены за жизнь — запредельные. Отец просит еще месяц жизни. Но у меня нет второй дачи, где взять деньги я не знаю и теперь чувствую себя садистом. Он говорит, что он там молод, счастлив и здоров, что у них всегда тепло.
   — И у меня нет дачи, а здесь я гостила, — печально сказала бедная Лиза.
   — По Вашему виду и не скажешь, что у Вас деньги есть.
   — Ваш отец уже не вернется из пансионата?
   — Нет, таково условие хозяйки пансионата. Человек использует свое последнее здоровье до полного нуля, поэтому он и здоров, что мобилизуются все здоровые клеточки организма, чтобы почувствовать себя напоследок здоровым и счастливым человеком.
   — Так тогда зачем Вашему отцу еще деньги, если за месяц его здоровье превратится в полный ноль? Ему донора прицепят?
   — Нет, доноры не используются, это наказуемо в округе Изумруд. Используют клетки некой биологической массы, есть даже биологические роботы в виде летучих мышей.
   — С летучими мышами я знакома. То есть вместо денег можно дать этих биологических мышей? Я знаю, где они обитают.
   — Я и сам знаю, у Нимфы Игоревны этих мышей полно.
   — Получается, что прекрасная Нимфа всю частную собственность округа прибирает к своим рукам?
   — Доехало! Кстати, мы приехали, Вам выходить. Меня зовут Архип, чтобы Вы знали...
   — Сколько с меня?
   — Нисколько, я бы взял биологическими летучими мышами.
   Лиза махнула на прощание рукой и, пройдя сквозь серую пелену погоды, исчезла в подъезде своего дома. Ее никто не ждал, в доме царило запустение. От сырости в углу комнаты проступили пятна плесени. Но это была ее квартира, и она решила ее привести в порядок. Она посмотрела в зеркало. Увидев свое отражение, она решила, что бывало и хуже.




Часть 6. Графитовая фея



   Глеб Сергеевич сидел в новом кабинете корпорации "Прибор Z". Это он придумал пансионат "Здоровый миг" со слов женщины—микробиолога. Идея принадлежала этой женщине, она на себе провела все испытания нового третьего поколения вещества, но право на изобретение отдала Глебу Сергеевичу, поскольку сама стала первой жертвой санатория.
   Микробиолог прожила три месяца в санатории, не имея сбережений, пока из нее вытягивали все сведения о биологических веществах. Ей не давали умереть, пока она все знания не передала Глебу Сергеевичу, за ситуацией следила сама Нимфа Игоревна.
   Когда микробиолог касалась стены праха, ее непременно возвращали к здоровым людям, но последний раз ее уже не вернули, и она, пройдя сквозь стену, осталась в ней замурованной. С другой стороны выступил ее портрет с ее именем.
   Нет, она не была замурованной заживо, в ней не было жизни, ее давно уже не было, последние знания ее мозга жили три месяца в биологической массе под видом ее тела. Эта масса не проходила сквозь стену, а сливалась под стеной и использовалась по назначению.
   Так что Глеб Сергеевич жил вовсе не за счет ума ВИП, то есть Владимира Сергеевича Пульсара, он и сам кое-что творил в жизни округа. В его кабинет ворвалась Лиза, обтянутая джинсами и свитером.
   — Глеб Сергеевич, Вы что творите! — закричала она с порога.
   — О, сбежавшая невеста! Давно я тебя не видел!
   — Я о Вас такое узнала!
   — Могла бы и не узнавать, я о себе все знаю.
   — Вы так спокойно об этом говорите?
   — Кстати, о чем мы говорим? — нарочито спокойно спросил Мартин.
   — О пансионате "Здоровый миг"!
   — Прости, но в названии все сказано, мы даем возможность уйти в лучший мир при последних остатках жизни. Человек не страдает, он счастлив, он просто растворяется в небытии. Тебя бы туда просто не взяли, ты бы там всем надоела!
   — Я не о себе, я о людях!
   — Люди тебя просили о них слово замолвить? Или тебя родственники замучили?
   — Да, я разговаривала с человеком, чей отец находится в пансионате месяц. И этот месяц заканчивается.
   — Лиза, я не Бог, я его помощник, не более того.
   — Если помощник, то почему услуга такая дорогая?
   — Это последняя услуга, люди платят, а мы их деньги пускаем в дело. Так, это я тобой недоволен! Ты сбежала, а твой жених Феликс пристроился к моей жене! Это намного хуже! Шла бы ты к нему, и мне бы лучше стало!
   Лиза от услышанных слов потеряла дар речи и выскочила из кабинета. Она села на трамвай и поехала к Феликсу.

   Господин Феликс лежал по обыкновению и смотрел лениво на экран телевизора. Вторжение Лизы не нарушило его благодушного состояния, словно его мозги и чувства были заторможены.
   — Феликс, ты нашел себе любовницу?! — завопила с порога Лиза.
   — Ой, как громко! Ты чего кричишь?
   — Мне Глеб Сергеевич сказал, что ты у него жену забрал!
   — Я Надежду в любовницы не брал! Она мой человек по связи с общественностью. Слушай, Лиза, ты своего Мартина куда дела?
   — Ушла от него!
   — А он об этом знает или не догадывается?
   — Это его дело! Ой, Феликс, ты зачем обложился голубоватыми стекляшками? — удивилась Лиза.
   — Это меня Марина Ивановна навещала и принесла аквамарины для того, чтобы они меня от лени вылечили.
   — Святая женщина! Тебя невозможно вылечить от лени! Я это точно знаю!
   — Как громко ты кричишь! Тише, пожалуйста.
   — Где твоя секретарша?
   — Ее вызвал муж по работе.
   — Понятно, мы одни впервые после свадьбы!
   — Ты еще бы о свадьбе вспоминала! Лиза, забери эти зеленовато—голубоватые камни в золоте. Они мне не нужны.
   — А если министр Марина Ивановна аквамарины назад затребует?
   — Нет, она мне их принесла, у нее только брошь осталась на синем пиджаке.
   Лиза тут же стала надевать на себя аквамаринные украшения, чем позабавила Феликса, он даже с постели поднялся. Она крутилась у зеркала. Он закрутился рядом с ней. И они дружно свалились на постель. Свадебную ночь еще никто не отменял. Сначала лениво, потом все азартней они проникали в суть дела, сбрасывая лишнюю одежду.
 
   Мартин проник в общество пансионата "Здоровый миг". На первый взгляд люди выглядели как обыкновенные люди на отдыхе. Никто ни на что не жаловался, все вели размеренный образ жизни, ходили на танцы, плавали, гуляли по парку и были счастливы. Он ходил среди людей и не мог найти себе друга, они ускользали от него, словно призраки первого года существования. Он не мог их подслушать, они ничего серьезного не обсуждали. Заметно было, что эти люди больше любили полулежать, чем что—либо делать. Плавали они лениво, танцевали вообще тихо.
   Вся территория пансионата была покрыта лежанками разного вида. Мартин посмотрел на небо и увидел плохую подделку под небо, он знал, что сейчас поздняя осень, но здесь было лето обыкновенное.
   Деревья зеленели, птицы пели, люди ходили без теплой одежды в каких—то развевающихся костюмах без пуговиц и молний. Ему нестерпимо захотелось выйти на улицу. Он почувствовал приторный запах непонятного чего. Он осознал, что рядом с ним люди на исходе жизни.
Мартин нажал на телефоне вызов Нимфы Игоревны. Она не удивилась и разрешила воспользоваться служебным выходом из пансионата, набрав секретный код на двери. Когда Мартин попытался покинуть территорию, к нему прицепился один из контингента. Отвязаться от него он не смог. Они вдвоем вышли из пансионата сквозь герметичное вещество.
   Мартин попытался втолкнуть человека в развевающихся одеждах назад, но тот уперся с нечеловеческой силой и не вошел назад в сферу. Нимфа Игоревна сама вышла навстречу двум прибывшим из сферы. Она посмотрела на человека, сопровождавшего Мартина:
   — Дарвин, ты силен! Тебе осталось жить одни сутки, а ты выскочил из сферы! Тебе сейчас станет плохо!
   — Нимфа Игоревна, не прогоняйте меня назад! Я жить хочу!
   — Все хотят! Как ты смог выйти, этого я понять не могу? — сетовала Нимфа Игоревна.
   — Его зовут Дарвин? — удивился Мартин. — Это он известный биолог округа?
   — Да, это он — всемирно известный человек. Он был неизлечимо болен и уже не вставал, и вот такой фокус выкинул.
   — Я на самом деле здоров! — сказал Дарвин. — Проведите медицинский осмотр.
   — Придется. Мартин, а ты не зря сходил в сферу, вывел интересный экспонат. Дарвина осмотрят, если он здоров, то его выпустят в мир живых.

   Дарвин захватил при жизни еще женщину—микробиолога в этом пансионате. Они вдвоем много беседовали, легко понимая друг друга. На прощание микробиолог подарила ему маленький кристалл аквамарина и сказала, что если он захочет выйти из сферы, должен всегда держать в руке этот камень, он не даст опуститься и в нужный момент выведет на свободу.
   Дарвин изучал входы и выходы, он заметил здоровый румянец на щеках Мартина и решил с ним покинуть пресловутую сферу. Нимфа Игоревна знала о беседах Дарвина и микробиолога, поэтому не включила биологическую пушку на его уничтожение.
   Микробиолог много рассказывала Дарвину о себе, что она уже на пенсии, но постоянно работала столько, сколько могла. Жизнь прекрасна, но все чаще ей доставались негативные стороны. В молодости можно любовью прикрывать все финансовые и морально—этические проблемы. А в пожилом возрасте любовь без денег не получить, да и не нужна любовь по биологическим нормам. Поэтому она постоянно сужала свои потребности во всем и на первое место ставила элементарное выживание в той среде, где находилась.
   С годами у нее сложился прекрасный совет по воспитанию детей: постоянно перекладывать на плечи детей проблемы, которые они в состоянии решить сами. Потребности детей растут в той прогрессии, которую в состоянии поддерживать близкие люди. Возможности микробиолога с годами уменьшались, уходило натуральное здоровье, его постоянно приходилось поддерживать искусственно. Ей нужно радоваться тому, что есть, но впадать в угнетенное состояние — непозволительная роскошь.
   За два года до пенсионного возраста микробиолог умудрилась влюбиться в Глеба Сергеевича, ей казалось, что он тоже ее любит. Но здоровье от подобного общения таяло, как снежный ком весной. Баба снежная не может быть Снегурочкой, слишком это дорого, когда запросы не соответствуют возрастным изменениям. Все хорошо в меру приличия, понятие которого определяется степенью любви. Пока любишь — это понятие отдыхает, когда любовь проходит, можно начинать думать, что любить молодого человека — это более чем неприлично.
   Микробиолог достигла должности главного микробиолога округа и проработала на этом месте много лет при большом общем стаже.
   Как она дошла до жизни такой? Она знаменита? Известна? Скорее нет, чем да. Она не заработала своим трудом на дачу и машину, только на жизнь с постоянными ограничениями во всем. Она никогда не курила и практически не пила. В трудные годы шила и вязала, работая всегда микробиологом.
   После такой исповеди сама Нимфа Игоревна дала микробиологу два месяца жизни...

   Ничего особенного, но Нимфе Игоревне захотелось иметь прибор "Сердечко". Собственно, что она хочет теперь? Чтобы ее имя не связывали со смертью людей, а связывали с их здоровьем. "Добьешься от людей светлых слов..." — промелькнуло в ее голове, но эту мысль она отбросила сразу.
   Так отчего у людей болит сердце? Надо же ей придумать техническое задание для Владимира Сергеевича! Первая мысль потрясла ее саму — от совести! Часто сердце болит от мысли, что человек совершил не совсем благовидный поступок.
   "Тогда надо выпустить прибор "Совесть"", — подсказало ей ее сознание. От неприятностей сердце тоже болит, но неосознанно, и болит, если в этих неприятностях задета пресловутая совесть. Если человек в неприятностях не виновен, то сердце его не заболит.
   Понятно, что кончина родственников не щадит сердце, но, опять же, если совесть молчит и человек сделал все для того, чтобы спасти умершего, то сердце более—менее переносит потерю.
   К чему такие мысли?
   Нимфа Игоревна не чувствовала угрызения совести из-за того, что люди из пансионата уходили в стену праха. Почему? У нее были отличные врачи в штате. Они каждого человека проверяли на состояние здоровья электронными датчиками, касаясь незаметно нужных точек на их теле маленьким электронным прибором. Кто покидал пансионат через стену праха, был давно и неизлечимо болен, просто ему скрасили последние дни существования.
   А теперь Нимфа Игоревна хотела, чтобы люди научились управлять своим здоровьем с помощью приборов и своего сознания. Но эти приборы надо еще изобрести. Ей нужен свой арсенал приборов, и Владимир Сергеевич ей в этом непременно поможет.
   Итак, сердце. Как заставить его быть здоровым? Убрать совесть? Нет, совесть надо оставить. Значит, человек должен чувствовать свои поступки, когда они приближаются к черте совести?
   Нимфа Игоревна улыбнулась, она уже предчувствовала, что такое задание Владимиру Сергеевичу понравится. Прибор должен сигналить о приближении совести? Нормально! Но это для относительно молодых людей. А у старых людей сердце подвергается естественному старению, как быть здесь? Она почувствовала, что она только черная фея, но не Господь, и тут дальше пансионата "Здоровый миг" ее мысль не шла...
   Дарвина проверили, он оказался здоровым на самом деле. Все его болезни исчезли чудесным образом, давая надежду на излечение живущим.
   Нимфа Игоревна вызвала Глеба Сергеевича и показала ему Дарвина. После разговора Глеб Сергеевич решил взять к себе на работу Дарвина, но без права посещения родных. Дарвин не выдержал и позвонил сыну Архипу. Отец и сын поговорили и обещали молчать об этом при разговоре с другими людьми. Архип Дарвин любил подрабатывать извозом, видимо, ум изобретателя остался только у его отца.
   Старший Дарвин знал, откуда берется здоровье для больных на последний период жизни, он силой воли заставил себя удалить с себя ткань, перераспределяющую здоровье внутри него, он нашел биологическое вещество, которым с ним поделилась микробиолог.
   Он обвернулся биологическим веществом, которое дало ему необходимое здоровье, но говорить о своей находке Нимфе Игоревне он не хотел. Где найти следующую порцию биологического вещества — он знал.
   Но он не оценил медицинскую службу Нимфы. Дарвина досконально проверили, а результаты отдали Нимфе Игоревне. Она поняла, какой рывок вперед он сделал, поэтому приказала прекратить набор в пансионат "Здоровый миг". Она прекрасно понимала, что за этим последует.
   Спасать людей, которые оставались в сфере, в ее планы не входило. Она объяснила прекращение приема капитальным ремонтом, что соответствовало истине.
   Дарвин оказался умнее Глеба Сергеевича. Он понял главное из разговоров с микробиологом: как создавать новое биологическое вещество. Дарвина за удачную командировку в сферу Нимфа Игоревна наградила его же личной дачей. А его сыну выделила участок рядом с дачей Дарвина.
   Архип почему—то решил, что его отцу помогла выйти на свет божий девушка, которую он подвез с дачи Бориса Сергеевича, и ему очень захотел ее найти. Он ездил по городу и всматривался в пешеходов. Ему повезло, он встретил Лизу и остановил перед ней машину. Она сверкала аквамаринами. Он вспомнил слова отца, что его спас маленький кристалл аквамарина. Архип Дарвин влюбился в нее.
   Везет Лизе на младших.

   Я сидела в кабинете министра нестандартного мышления, смотрела на многочисленные телефоны, на расписание дел. Взгляд мой упал на букет лилий в вазе из синего стекла. Я вздохнула, вспомнив букет хризантем, который сама покупала на рынке. Мне безумно захотелось покинуть официальный кабинет! Мне надоели жалобы населения на изобретения трех ученых. Мне надоело быть министром!
   Я посмотрела на бриллиантовую брошь, скрывающуюся под названием "Аквамарин". Вспомнила, что последнее время вокруг меня кружится фраза "хочу ребенка". Откуда она берется, а может, действительно родить ребенка? Эта мысль понравилась! Это моя единственная возможность уйти из кабинета непроходимых жалоб на все, даже на пансионат "Здоровый миг".
   В голове у меня промелькнул образ Мартина и исчез. Я вспомнила Владимира Сергеевича, свое несправедливое к нему отношение. Подошла к лилиям и вдруг решительно нажала на кнопку "Шеф".
   Владимир Сергеевич услышал соловьиные трели сотового телефона, увидел слово "Марина".
   — Марина, что—то случилось?
   — Мне нужен малыш, ему будут нужны зеленые вещи, они подойдут к моему бриллианту с названием "Аквамарин"!
   — Марина, я последнее время, а точнее с тех пор, как ты стала министром, звал тебя мысленно "аквамаринный министр".
   — Как ты меня звал?! — воскликнула я удивленно.
   — Никак, — грубо прервал меня Владимир Сергеевич — Я хочу, чтобы ты стала аквамаринной мамой!
   — А я согласна! — засмеялась я. — Я не хочу быть министром! Я хочу хризантемы в вазе и аквамарины под цвет одежды малыша.
   — Хочешь быть аквамариновой феей, — угрюмо заметил Владимир Сергеевич.

   Когда Владимир Сергеевич случайно узнал о страшной стене в новом пансионате "Здоровый миг", он нарисовал шар, который должен был спасти людей от стены, нервно собрал бумаги и вышел из офиса.
Я посмотрела вслед некогда сильному человеку и удивилась его униженному состоянию. Мужчина казался слабым и тщедушным. Его волосы поникли, словно срослись с головой. Он медленно закрыл за собою дверь. Я с ужасом взирала на шефа.
   Но что это?! Едва выйдя за дверь, Владимир Сергеевич тряхнул головой, и волосы послушно окутали его львиной гривой. Глаза сверкнули искрометным огнем. Лицо расплылось в дружеской улыбке и исчезло за закрытой дверью. Я почувствовала прилив сил от прощального взгляда технического мага, словно меня прошил положительно заряженный сгусток энергии. Я расслабилась от напряжения последних минут.
   Что заставило столь известного изобретателя покинуть свою известную фирму, я еще не осознала. Я находилась в полной растерянности, но последний взгляд внушил надежду. Я понимала, что его уход непременно меня коснется не лучшим образом. "Нет, все будет хорошо", — подумала я, вспомнив прощальный взор, обладающий странной силой, словно он забрал меня вместе с собой в другой мир.

   Илья Львович получил от Добрыни Никитича задание: найти и обезвредить руководителей пансионата "Здоровый миг". Ходоки с жалобами дошли и до него. Суть жалоб: человек уходил в пансионат и не возвращался. Как крупный политик и руководитель, Добрыня Никитич не держал больших сумм денег в местных банках и не имел много домов и квартир. Его счета всегда были на виду проверяющих организаций. Он легко проходил все проверки, и его постоянно переизбирали главой округа Изумруд.
   Нимфа Игоревна на высокие посты и должности не претендовала и проверки на себе не испытывала. Она была в сотни раз богаче своего высокопоставленного супруга. Именно она скупала земли под домами в центре города и в перспективных окрестностях.
   Она уловила простой момент любой жизни — старение организма, но с большой пользой для своих доходов. Естественно, огромное число пожилых людей имеет скромные доходы и накопления, но именно среди них встречаются богатые люди, которые ради здоровья готовы отдать свои золотые горы.

   Добрыня Никитич за женой и ее деятельностью не следил, если это не касалось их общих детей. Пансионат "Здоровый миг" к их детям отношения не имел, следовательно, развивался сам по себе.
   Нимфа Игоревна, изучив биологических мышей, имея приличное образование, пришла к выводу, что можно создать биологический материал, усредняющий здоровье человека на непродолжительное время. Известнейший микробиолог округа была ей знакома.
   Микробиолог переживала в это время острые боли при передвижении. Любой шаг, любой поворот тела вызывал в ее организме дикие боли. Идею Нимфы она поддержала и нашла резервы биологического вещества. Первые опыты она поставила на себе. Она окутала себя биологической материей и почувствовала впервые за последние годы полное отсутствие болей. Она могла вновь работать!
   Нимфа Игоревна предложила открыть пансионат для предоставления биологической ткани обезболивания под присмотром врачей. Микробиолог дала свое согласие. Нимфа подключила к работе Мартина, большого любителя денег. На одном своем участке земли она построила пансионат "Здоровый миг" под колпаком, скрыв к нему подходы от посторонних лиц.
   Время жизни человека в пансионате определялось его суммарным здоровьем. Здоровые клетки замещали больные, но организм человека не восстанавливался, то есть человек жил за счет самого себя и за счет перераспределения здоровья внутри организма под биологической тканью.
   Слух об излечивании больных всех категорий разошелся между больными. Люди потянулись в пансионат, их не останавливали заоблачные цены. Пациенты подписывали договор с директором пансионата, а дома оставляли завещание и уходили в последний миг здоровья, говоря домашним, что уезжают на курорт в далекую страну.
   Но домочадцы бывают разные, и некоторые родственники стали прослеживать пути отсутствующих членов семьи. По истечении времени таких людей становилось все больше. Среди жителей округа возникла легкая паника.
 Представители от народа дошли до Добрыни Никитича, он и вызвал своего доверенного человека — Илью Львовича, который обладал уникальными способностями внедряться в любое общество, не рискуя своим здоровьем. Он брал с собой подставу. Для выполнения очередного задания он решил взять Лизку—журналистку, зная ее дотошность в определении происходящих событий и местоположения приборов. Деньги на выполнение ответственного задания выделили из казны округа.

   Илья Львович и Лиза на вертолете облетели округ. Они знали от жалующихся людей, что кое-кто говорил домашним, что уходит в пансионат, где станет здоровым человеком. Были сведения, что пансионат находится в пределах округа. На картах округа о таком пансионате ничего не говорилось. Илья заметил первым огромный колпак неизвестного назначения. Такие колпаки использовались в спортивных аренах, но стадиона в данной местности не значилось.
   Местность лесистая, частных дач в этом районе много, никто за заборы не лазил. Илья и Лиза, выйдя из вертолета на маленьком аэродроме, проехали часть пути на машине и вошли в молчащий лес. Лес был напичкан ловушками и страшными существами из коряг, отпугивающих людей.
   Пару раз они проваливались в ямы или взлетали на веревках к деревьям, но продолжали свой путь. Они набрели на странный погост в виде зацементированной площадки с квадратными плитами в шахматном порядке. На плитах были написаны данные о погребенных людях. Лиза обратила внимание Ильи на плывущую в глазах стену. Они решили спрятаться и залезли на раскидистый дуб.
   Долго ждать не пришлось. Сквозь плывущую стену на бетонную площадку выпал человек. Тут же из двух завуалированных домиков выбежали два человека, положили выпавшего на носилки и унесли в круглую башню. Илья почувствовал запах горелого существа. А Лиза от страха содрогнулась.
   Достаточно быстро из круглой башни два человека вынесли закрытый цилиндр, подняли одну из плит и опустили под нее цилиндр. Раздался приглушенный звон колокола. К свежей каменной могиле подошел священник, он помахал над ней кадилом, пропел молитву и ушел, словно исчез в страшном безмолвии тайны.
   Лиза и Илья переглянулись, они больше не сомневались, что это и есть вторая сторона пансионата "Здоровый миг". Где первая сторона и как в нее попасть — они не знали. Руководствуясь принципом "два раза не везет", Илья увел Лизу из страшного места. Было ясно, что к проникновению в пансионат они еще не готовы.

       Добрыня Никитич, выслушав отчет Ильи и посмотрев на карту местности, сказал, что рядом с этим куполом находится одна из дач его супруги. Мужчины переглянулись от неожиданной догадки. Но Добрыня Никитич сразу сказал, что он к родной жене не пойдет. Она любит принимать очень красивых или холеных мужчин. Илья Львович к ним не относился. Хотя почему нет? Не посылать же к ней Мартина? Значит, надо преобразить Илью до неузнаваемости и послать его к Нимфе.
Илья не выдержал и спросил у Добрыни Никитича о странном цементном кладбище. И услышал ответ, что по его рекомендации был предпринят подобный способ захоронения.
   — Добрыня Никитич, а откуда Вы это знаете? — удивился Илья.
   — Работа у меня такая, — ответил уклончиво руководитель округа и направил его к дорогим стилистам на переплавку внешности.
   Из Ильи Львовича получился крутой мужчина заграничной внешности. Его одели по последнему слову моды и под видом человека, желающего поместить дядьку в дорогой пансионат, направили к самой Нимфе.
   Нимфа Игоревна почувствовала подвох в красивом мужчине с чужой для него внешностью. Она присмотрелась и узнала в нем любимца своего мужа. Она не поверила его рассказу о дядьке. Дальше приемной Илья не проник в тайны Нимфы, чем очень озаботился. Добрыня Никитич, узнав о его фиаско, только рассмеялся.
   Тем временем Лиза проводила журналистское расследование в районе дачи Нимфы, но тоже терпела поражение за поражением. Она даже встретила Илью в новом облике, но по виду друг друга они поняли, что оба остались за гранью тайны.

   Я, отдав аквамарины Феликсу, на самом деле почувствовала всепоглощающую лень, да еще рядом кто—то постоянно твердил мне о детях. Быть министром мне расхотелось, я и так не понимала, зачем мне дали такую должность. Но взваливать на себя детей мне было тоже лень. Уйдя с поста министра нестандартного мышления, я залегла дома в окружении стопроцентной лени. Я не занималась своей внешностью, как в то время, когда работала в фирме с Владимиром Сергеевичем. Фирма была теперь известна и приносила постоянный доход, но без меня. Мне ничего не хотелось делать, ровным счетом ничего!
   Владимир Сергеевич так был занят работой, что не делал мне замечаний, зная, что это себе дороже. Дома он даже не завтракал, пил кофе на работе, а питался в профилактории.

   Мартин перестал волноваться, что его доходы уменьшатся. Как-то так получилось, что корпорация, объединяющая трех Сергеевичей, сделала это почти формально, на самом деле в ней прокручивали такие проблемы округа, которые огласке не подлежали, и фирма Владимира Сергеевича была в ней скорее формально, чем реально. Да еще Марина Тобольская покинула министерство, и должность министра нестандартного мышления упразднили.
Феликс, подарив украшения с аквамаринами Лизе, стал ленивее и даже формально перестал вмешиваться в дела корпорации. Вскоре Надежда перестала быть его домашним секретарем и покинула его сдвоенную квартиру.
   В округе произошло следующее событие: из южных широт вернулся генерал округа Ферзь, ведя под руку молодую особу цвета молочного шоколада. Легкий шок пронзил верхние слои общества. Ферзь считался бравым генералом, был всеобщим любимцем местных женщин и женатым никогда не числился. А тут рядом с ним на всех светских вечерах стала появляться шоколадная брюнетка.
   Нимфа Игоревна и та была шокирована тем, что ее вечный обожатель Ферзь, обладатель глаз цвета аквамарина, к ней не подходил, а танцевал только со своей новой пассией. Это из-за его глаз она собирала камни, близкие по цвету его глазам!
   Для того чтобы убрать соперника с пути Нимфы, Добрыня Никитич в свое время решил ему подсунуть прекрасную Марину и повысил ее до министерского кресла, дабы генерал Ферзь обратил на нее внимание, это он организовал дары аквамаринов Марине!
   По делам службы генерал Ферзь некоторое время жил в южных широтах. Ой, сколько он натерпелся от местной жары! Это был не его климат, совсем не его. Он парился, жарился, не отходя от цели командировки. Местный властелин его приметил, пригласил во дворец на прием для избранных, где Ферзь познакомился с милейшей девушкой. Ее звали Дел.
   Ферзь и Дел поженились по местным законам.
   Так в округе появилась интересная молодая женщина Дел. Черты лица у нее были миловидные, глаза умные, необыкновенно черные и пронзительные.
   Мужчины округа на нее поглядывали, но не приближались, зная крутой нрав генерала Ферзя. Она действительно была хороша в серебристом платье, обтягивающем ее стройную, сбитую фигурку. Ее кучерявые черные волосы были подняты над умным лбом. Она внушала уважение своим искрометным видом.
   Первый же визит генерала Ферзя и Дел в театр был замечен вездесущей Лизкой—журналисткой. С некоторых пор она похудела и работала одновременно сразу на нескольких людей.
   Одежда на ней стала сидеть, а не висеть мешком. Лиза лучилась здоровьем и жаждой деятельности. Она была так поражена красотой пары, что сняла с себя ожерелье с аквамаринами, подаренное Феликсом, и подарила его Дел. Глаза генерала вспыхнули, как аквамарины на шее его дамы сердца.
   Лиза, подарив украшение с аквамаринами, почувствовала страшную усталость от перегрузок последних дней и, прощально взглянув на красавицу и генерала, ушла из театра. Она пришла домой и уснула так, как давно не спала. Проснувшись, она почувствовала себя хорошо, но желания бежать и что—то быстро делать у нее не возникло. Женщина томно потянулась и вспомнила Феликса.
   Была между ними невидимая связь! Не зря они поженились. Она медленно поднялась, посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна своим отражением. Привела себя в порядок и поехала к Феликсу, забытому всеми и самим собой.

   В это же время я очнулась от полудремы, длившейся пару недель, с нее слетело оцепенение. Я съела что—то сухое и черствое, запила водой, огляделась. Я стояла в пыльной квартире с разбросанными вещами. Вспомнила, что приходящую домработницу послала куда подальше, чтобы та меня не тревожила по пустякам. Я протерла зеркало, всмотрелась в лицо, ужаснулась, поискала глазами Владимира Сергеевича, но его дома не было.
   Я зашла в ванную комнату, посмотрела на тусклый кафель и серую ванну. Вымыла ванну, включила воду, насыпала соль. После водной процедуры я включилась в обычный ритм жизни. Мне очень захотелось вернуться на фирму Владимира Сергеевича!
   Зазвонил телефон. Мужской голос спросил:
   — Марина, как ты себя чувствуешь?
   — Мартин, это ты?
   — Марина. Я скучаю без тебя, я хочу увидеть тебя, и как можно быстрей!
   — Забавно. Да хоть сейчас, я только что вышла из ванны.
   — Нет, к тебе я не поеду. Давай съездим в новый пансионат? Нимфа вчера торжественно открыла его под названием "Здоровый миг".
   — Мартин, меня этим пансионатом достали родственники исчезнувших людей!
   — Марина, успокойся. Поэтому Нимфа и приглашает всех желающих на день открытых дверей, посмотреть пансионат таким, каков он есть на самом деле.
   — Боюсь, но с тобой поеду. Сам садись за руль и подъезжай к моему дому через полчаса.

   Слухами земля полнится. Вздрагивая от страха, люди бродили по летнему саду под огромным колпаком. Марина заметила Лизу и Феликса. Лиза передала Марине Феликса и быстро ушла.
   Она присоединилась к Лису. Вдвоем они стали обходить пансионат, пытаясь найти стену, сквозь которую люди выпадали из этой жизни. Они все стены потрогали, но никуда не провалились.
   Нимфа Игоревна наблюдала за посетителями через множественные мониторы. Она сразу сообразила, кто среди гуляющих людей за ней охотится, и усмехнулась. "Дайте отдохнуть!" — кричала душа Нимфы, чувствующей страшную усталость от проблем, связанных с пансионатом "Здоровый миг".
   Ей ужасно надоела суета вокруг него. Она хотела сделать добро людям в их последние месяцы или дни жизни, она гарантировала им здоровое существование на то время, на которое хватит человеку его жизненных ресурсов.
   Но ее никто не понял! За ней охотятся. Ищут стену праха! Хотя чего ее искать? Мимо этой стены Лиза не один раз с Ильей прошла, но не нашла. За кого они Нимфу держали? Да, спрятала она эту стену, спрятала под коронкой, как зуб мудрости. Она устало посмотрела на мониторы, готовая покинуть пост наблюдений.
   Но заметила, что Лиза воткнулась в стену праха и ищет в коронке щелку. Нимфа насторожилась, по ней пробежала нервная дрожь. Усталость сковала ее тело. Она почувствовала себя так плохо, что будь эта стена рядом, сама бы до нее дотронулась.
   Лиза подозвала Илью. Они оба стали осматривать и простукивать странную стену. Потом что—то обсудили и утвердительно замотали головами.
   Нимфа Игоревна затаилась.
   Илья покрутил вокруг себя головой, нашел спицу от длинного зонтика.
   "И как эта спица там оказалась?" — промелькнуло в голове Нимфы.
   Илья спицу просунул около земли под коронку стены, подержал секунд тридцать и вынул назад. Спица стала существенно короче, а оставшаяся часть изогнулась. Он невольно бросил остаток спицы на землю. Послышалось тихое шипение, словно она сердилась, остывая от соприкосновения с землей.
   "Пора прекращать их поиски", — подумала Нимфа Игоревна и нажала на кнопку с изображением летучей мыши. Почти мгновенно из—под ниши, расположенной по диаметру прозрачной крыши, вылетели десятки биологических мышей и закружились над людьми, особенно мыши доставали тех, кто был близок к стене праха.
   Мыши словно пытались увести людей от беды, но не все это понимали. Илья отмахивался от парочки мышей и пытался найти тот предмет, который бы еще раз можно было бы подсунуть под коронку стены.
   — Не шути, Илья, — вырвалось из уст Нимфы, она тяжело вздохнула и нажала на кнопку с изображением дождя.
   В ту же минуту из баллонов, расположенных под крышей, пошел мелкий дождь. Лиза невольно вынула зонт из сумки и раскрыла. Илья выхватил из ее руки зонт и попытался извлечь из него спицу, чем вызвал негодование молодой женщины. Они стали кричать друг на друга.
   Нимфа Игоревна устало улыбнулась. "Ссора врагов — почти счастье", — промелькнула мысль в ее голове, и она нажала на кнопку с ветром. Под куполом возникли двигающиеся потоки воздуха. Мелкие предметы поднялись в воздух и закружились.

   Толпа людей стала искать выход с территории пансионата, но натыкалась на безответные стены. Лиза и та испугалась и беспомощно искала глазами покинутого Феликса, на Илью она смотреть больше не хотела.
   "Вот и славно, — подумала Нимфа, — еще пять минут — и все забудут свое недовольство, а будут думать только о выходе". Она легла на кушетку и уснула рядом с экранами наблюдений. Проснувшись, испуганно посмотрела на мониторы.
   На экранах шел снег из холодильников, поднимаемый порывами ветра. Люди явно замерзли. Они жались кучками или изображали элементы бега и гимнастики, чтобы согреться. Нимфа сняла руку с кнопки с изображением снежинок. Это ж надо было сквозь сон на нее нажать! На экранах снег прекратился. Женщина нажала на солнце на кнопке. Под куполом ярко засветило солнце. Снег стал таять.
   —Лиза, ты поняла, куда мы попали? — прошептал Феликс. — Тут все четыре времени года. И люди, отдыхающие здесь, почти не замечают разницы между настоящей погодой и придуманной.
   — Феликс, они здесь вовсе не отдыхают, а умирают.
   — Ты говори, да знай меру, этот пансионат — игрушка моей матери Нимфы, а она добрая.
   — Ты только о доброте Нимфы не говори, сам ведь замерз. А теперь смотри — жарко становится.
   — Отогревает она нас. Просто мать демонстрировала способности пансионата на смену климата.
   — Ты прав, но я бы здесь отдыхать не хотела.
   — Так не для тебя все здесь создано.
   — Феликс, а ты о стене праха слышал?
   — Нет.
   — Мать ничего по этому поводу не говорила?
   — Нет! Я ведь ответил уже на этот вопрос! — воскликнул недовольный Феликс.
   — Да, ты не информатор, нечего с тебя взять.
   — Лиза, ты зачем с Ильей тут чего—то искала? Маме могло это не понравиться.
   — Не сомневаюсь, уже почувствовала. Но, понимаешь, люди говорят, что из этого пансионата никто не возвращается.
   — Ты хочешь сказать, что я отсюда не выйду?
   — Феликс, сегодня день посещения, день открытых дверей, которых мы не обнаружили.
   — Это ты меня сюда привела! Это ты во всем виновата! Да мне и не интересны все людские смерти, важно, чтобы я был жив!
   — Хорошо сказал, тогда пойдем искать открытые двери. Махни маме ручкой, вдруг подскажет путь на волю.
   Феликс и правда невольно помахал рукой, к руке подлетела биологическая летучая мышь и как бы потянула молодого человека за собой. Он пошел за летучей мышью. Лиза пошла за ними. Люди, почуяв, что эти двое знают, где находится выход, пошли за ними.
   Нимфа Игоревна, видя, что сын ведет за собой толпу, не стала чинить ему препятствий и нажала на кнопку со словом "выход".
   Перед Феликсом открылась потайная дверь. Толпа вслед за ним покинула территорию, пройдя под струей воздуха, сдувающей с них пылинки и мысли. Лиза, держась за локоть Феликса, осмотрелась, но не могла вспомнить, где была и зачем. Она просто шла рядом с молодым мужчиной. Толпа быстро разошлась во все стороны. Вскоре ничего не напоминало о том месте, где они только что были.
   Нимфа Игоревна вызвала к себе Нарцисса.
   — Нарцисс, наблюдатели покинули пансионат, можно готовить новый заезд, хорошо бы из людей вашего округа.
   — Я понял. Говори число подопытных кроликов, а у нас подготовят бесплатные путевки для долгожителей.
   — Но я по миру не хочу идти, поэтому нужны те, кто за всех заплатит.
   — Не вопрос. Заплатит руководитель нашего округа, у него есть бюджетные отчисления на непредвиденные расходы. Я только одно не пойму: куда исчезают болезни стариков, даже на короткое время?
   — О, это медицинские разработки. Моя бабка еще этим занималась. Старики проходят краткосрочный курс омоложения, их растягивают по методике, в этот момент окутывают тонким слоем биологической ткани, распределяющей здоровье внутри одеяла. Из организма вытягиваются все соки жизни. Боли они никакой не чувствуют. Я только не пойму, чем люди недовольны?
   — Нимфа Игоревна, да кто недоволен? Тот, кто не успел со стариков взять завещание в свою пользу?
   — Нарцисс, вот это и есть твоя главная задача — проверить наличие завещаний! Подключи юристов, пусть проследят, чтобы потом за нами не следили.
   — Нимфа, но все это деньги, и очень большие деньги.
   — А я и говорю, что мышеловка для кроликов закроется вместе с сыром.

   Я пришла в фирму "Чувственные приборы" и впервые за последнее время стала ждать Владимира Сергеевича. Он пришел с букетом лилий, подошел ко мне, усмехнулся и протянул цветы. Я механически налила воду в вазу и поставила цветы.
   — Марина, есть хорошая новость! Улыбнись!
   — Сыр, — улыбнулась я.
   — Тебя и Дел приглашают участвовать в телевизионном шоу.
   — А что я буду делать с этой шоколадной женщиной господина Ферзя?
   — А ты не догадываешься? Передача называется "Женщины генерала".
   — Ты надо мной издеваешься? Я не была никогда женщиной Ферзя!
   — И я так думаю, но Добрыня Никитич очень просил надеть аквамарины и явиться на съемки шоу.
   — А их нет!
   — Чего у тебя нет? Аквамаринов?
   — Я их раздарила.
   — Щедрая ты наша Маша.
   — Я не Маша, я Марина, если ты еще меня с секретаршей не перепутал!
   — Проехали, ты сегодня не в духе, — сказал суровым голосом Владимир Сергеевич и прошел в кабинет.
   За окном летал пушистый снег. В голове у Владимира Сергеевича было удивительно пустынно.
   Я понуро вошла в его кабинет.
   — Не сердись, мы сегодня были в пансионате "Здоровый миг".
   — Понятно.
   — Ты знаешь слухи об этом страшном месте?
   — Я все знаю, или почти все, — ответил Владимир Сергеевич, глядя на снег за окном.
   — Тогда скажи, где там стена праха, ее искала Лизка—журналистка.
   — Пусть ищет, не мое дело тайны выдавать.
   — Значит, она существует! — торжественно воскликнула я.
   — Слушай, дорогая, не лезь в это злачное место... — зло прошипел Владимир Сергеевич.
   — Не буду, но ведь хотелось бы знать...
   — Состаришься до последней стадии — узнаешь.
   — Так ты меня туда пошлешь?
   — Сама побежишь, как миленькая.
   — А если я не захочу?
   — Тебя не спросят, определят степень здоровых клеток в твоем организме, и если их число станет критическим, то исход известен — пансионат.
   — Но Нимфа не богиня!
   — О, просветили тебя! Нимфа — это, как бы тебе сказать... Она — черная фея округа.
   — Так, но у нее волосы светлые и она всегда в голубоватой одежде!
   — Цвет волос роли не играет, она мисс мистики округа.
   — Какая новость интересная!
   — Марина, не смей ее имя всуе упоминать! Я это тебе говорю, а не твоим приятелям.
   Я подошла к цветам, погладила их и вышла. Мне стало страшно! Только сейчас я поняла, что меня познакомили с одним из кругов ада округа, я даже чутьем поняла, где находится эта стена праха: скорее, там, где стояли Илья с Лизой. Стену они пытались найти. Нет, думать об этой стене я не хотела! Я решила, что утром пойду на работу, а куда — решу завтра.
   Неожиданно окно открылось, и в комнату влетела биологическая мышь. Она покрутилась вокруг меня и прилипла к потолку, как бы говоря, что она здесь по делу.
Я сидела в комнате, а в моей голове промелькнули сумбурно видения прошлых лет. Неожиданно над головой раздался голос Нимфы:
   — Марина, я не пойму, в чем твоя сила? Ты сидишь в комнате неделю, а от тебя идут флюиды спокойствия. Я вообще хотела тебя пропустить через стену пансионата. Это вывело меня из себя, потому что Лиза вынюхивала стену праха, которая по тебе давно плачет. Но знаешь, стена перестала действовать, она меня отталкивает на метр от себя.
   — Это странный шар, он не пускает Вас сквозь страшную стену, — ответила я и подумала, что я теперь точно знаю, что так расстроило в свое время Владимира Сергеевича и его новое творение — странный шар.
   Нимфа Игоревна, черная фея округа, после дня открытых дверей в пансионате "Здоровый миг" решила сменить имидж. От природы волосы у нее были темные, но она их давно уже осветляла. Теперь она решила осветлить свою деятельность. Она помнила, как Владимир Сергеевич изобрел прибор "Сердечко", просто потому, что это был ее заказ. Да, она тогда хотела управлять людьми с помощью современных приборов!
   Что изменилось теперь?
   У Нарцисса существовала некая работа, огромных денег он не имел, но когда—то в самом начале карьеры ему повезло, благодаря своей импозантной внешности он понравился Нимфе Игоревне. Последнее время она лечилась в пансионате. Она страдала манией страха, она боялась антенн и перьев павлина, она боялась взрывов, она боялась жить там, где жила, где у нее был новый великолепный дом.
   Нимфа Игоревна мертвой хваткой вцепилась в крепкого парня Нарцисса, предложив ему построить дом рядом с его столицей, лишь бы он увез ее из этого округа, где всем своим людям она не доверяла. Она боялась всех людей после трагической истории с яхтами и дворцом на берегу моря.
   В то время у Нарцисса, кроме внешности и знаний, ничего и не было. На строительство нового дома у госпожи Нимфы Игоревны сил не хватило, она просто купила готовый коттедж в новом дачном поселке рядом со столицей. Она лишь добавила пруд с лебедями, рядом с которым и проводила свое свободное время, сидя в большом кресле. Кресло стояло в беседке.
   Нимфа Игоревна садилась в кресло с ногами, курила, смотрела на лебедей и практически больше ничего не делала. Деньги ей переводил в местный банк Нарцисс, но лично с ним она мало разговаривала, а он управлял ее южными делами.
   С внешним миром она связь не поддерживала, этим занимался он, ее доверенное лицо. Она курила постоянно, ее легкие превратились в черные угольные разломы, кашель стал постоянным спутником, в доме она боялась любой пыли, у нее начиналась страшная аллергия на любую пыль.
   В комнатах Нимфы всегда царил полированный блеск, а ей все казалась, что ее преследует пыль столетий. Нимфа Игоревна угасла у озера с лебедями, как докуренная сигарета. Нарцисс оживил ее с одной целью: выжать из нее деньги.

   Трава в том году необычайно удалась на газонах, новое поколение зеленой растительности радовало взгляд в любую погоду. Вторая бабья осень. Солнце на телевизионном экране светило, листва слегка желтела, настроение от этого было приподнятое.
   Владимира Сергеевича можно сменить на более адекватного человека, а его оставить для влюбленных флюидов — вещи очень полезной. Его я чувствовала сквозь дверь за пару секунд до того, как он ее откроет. Такова сила его флюидов.
   Я включила свет. Маленькие лампочки под потолком весело засветились, а я невольно посмотрела на себя в зеркало. В нем отражалась девушка в красном платье с белыми разводами. Я причесала волосы, и вовремя. В дверь постучали. На пороге стоял Владимир Сергеевич собственной персоной.
   — Марина, я не могу без тебя работать! Возвращайся ко мне. У меня новые компьютеры, новая мебель. Приходи ко мне работать, — быстро произнес Владимир Сергеевич, заходя в комнату, не дожидаясь приглашения.
   — Привет, Владимир Сергеевич! Я уже живу в другом месте. Что тебе на этот раз от меня нужно? — спросила я, пыталась скрыть свою радость и изобразила на лице официальную маску.
   — Увидишь завтра, я за тобой зайду в обед и покажу новый офис. Тебе понравится, — ответил Владимир Сергеевич, вдыхая ароматы и направляясь ко мне.
   Новый офис Владимира Сергеевича оказался уникальным, он располагался на втором этаже здания с окнами на потолке. Новая офисная мебель серого цвета излучала безмятежность. Я села за стол спиной к стеклянной стене, передо мной стоял плоский монитор приличного размера. Клавиатура так и просилась, чтобы ею воспользовались.
   Подошел Владимир Сергеевич, положил передо мной лист с набросками идей, прокомментировал рисунок и вышел. Я осталась наедине с новой работой. В комнате стояли еще четыре стола с компьютерами, вскоре три стола были заняты. За один стол сел Владимир Сергеевич. За два других стола сели Глеб Сергеевич и Борис Сергеевич.
   Нормальная молчаливая офисная компания. Ужас и прелесть работы в таком коллективе — что все работают, делая одно дело с максимальной молчаливостью. Посторонний в таком обществе долго не выживет.
   Именно поэтому меня и вернул к себе Владимир Сергеевич после министерской должности. Мы и раньше вчетвером работали, а теперь он меня вернул в знакомую творческую обстановку, которую сам и создавал, в которой легко можно было обсудить любой технический вопрос.

   Второй день дома я перечитывает любовный роман американского писателя, читала я его лет десять назад, но роман не устарел, хотя не лишен мужских слов и оценок действительности тех лет. Круто автор пишет от первого лица о тех слоях общества, которые я иногда видела лишь на телеэкране. На первую кружечку кофе уходит сорок страниц текста. Класс!
   А сколько страниц пью кофе я? О, я бы с удовольствием добавила в кофе и сахар, и молоко, и бутерброды, что иногда и делала, но при хорошем настроении пью черный кофе с имбирем или яблоком, и все равно мой вес больше веса героини книги. Вес мой равен весу героя в книге «Чья—то любимая», минус вес героини, плюс...
   Телефонный звонок оторвал от книги, номер телефона был неизвестен.
   — Марина, что с вами случилось? Почему не приходили на массаж? Я массажистка.
   — Усилились боли, я и на работе сегодня не была.
   — Что такое?
   — В течение двух недель я точно не приду.
   Массажистка издала вздох разочарования, и я положила телефонную трубку. Голос у массажистки вкрадчивый, но страшная лень обволокла меня с ног до головы, и выход из дома у меня был не запланирован. Еще мне было непонятно, где массажистка взяла мой номер телефона?
   На третий день лежачего образа жизни боль стала притупляться. Я физическую нагрузку в любом виде отвергала, хотя дела исподволь для меня намечали. Все обязанности не отвергнешь и их надо выполнять, но пусть боль покинет измученное тело, а мне останется вместо обиды, одно состояние — пресловутое одиночество. От нечего делать я зарегистрировалась на сайте знакомств, и стала проявлять инициативу в знакомствах. Успех не заставил себя ждать. Некий человек откликнулся, завязалась переписка. Мы созвонились. Услышав голос и признания мужчины в том, что он женат и ищет развлечения, я же ретировалась.
   Зеленые растения. Зеленые скатерти. Белый снег. Белые салфетки. Коричневый кофе или коричневый чай появляются в кружке на столе. Жизнь умственная и физическая переплетаются. На черном фоне компьютера появляются белые и зеленые линии будущего изделия. Чай исчезает из кружки. Вентилятор обогревает снаружи. Жизнь продолжается.
   Золотое молчание иногда нарушалось, но только репликами, связанными с работой. По прежнему опыту работы с Владимиром Сергеевичем я уяснила одно правило: если кто из мужчин на его глазах заговорит со мной во время работы и сделает это для себя нормой, он будет немедленно уволен. А, если я уделю внимание? Уволят меня.
   Поэтому я никому из мужчин внимания не оказывала. И вот что изобрела мощная четверка...
   ...Странный шар стоял на постаменте, окруженном метровой зоной пустоты. Ни один предмет не мог попасть в это пространство. Неизвестная сила, исходившая от шара, отталкивала все предметы за границу метра. Зрители толпились за пределами метровой зоны. В качестве экскурсовода работал Мартин:
   — Уважаемые господа! Перед вами уникальное устройство, которое можно установить на любом автомобиле сзади, ориентировочно между колесами. Его задача — не подпускать к вашему автотранспорту любые машины на расстояние ближе одного метра! Вы только представьте предполагаемую степень вашей безопасности! Никто сзади не сможет наехать на вашу машину! Кстати, номер машины можно расположить внутри шара. Внешний вид автомобиля практически не изменится! — восторженно говорил менеджер.
   — Але, гараж не вынесет такой новинки! — раздалась реплика из недр зрителей.
   — Уважаемые покупатели, шар можно выключать перед въездом в гараж. На отталкивание работает только одна его сторона, вторая сторона у него вполне спокойная.
   — Простите! — воскликнула Лизка—журналистка. — Я не понимаю, откуда в плоском круге столько силы! Я видела соревнования силачей мира, они гиганты и отталкивают железнодорожные вагоны, но перед нами практически плоский предмет. Где в нем спрятана сила?
   — Не волнуйтесь, сила в шаре достаточная, чтобы не подпустить фуру к вашей машине на один метр! А откуда в шаре берется сила — это и есть тайна фирмы. Цена вашей безопасности в пределах ваших возможностей. Лишнего мы не возьмем, мы можем декоративно скрыть шар на машине, дабы он не выдавал секрет безопасности вашей машины.
   — Я беру! — выдохнул мужчина с весьма приличными габаритами тела и невольно качнулся в сторону шара, словно он уже принадлежал ему.
   — И прекрасно! С Вас и начнем, — засуетился вокруг потенциального покупателя юркий Мартин. Он нажал на кнопку пульта управления.
   В этот же момент все зрители в полной мере почувствовали, что сила, исходившая от шара, утихла. И уж совсем неожиданно для всех крупный мужчина, можно сказать, первый покупатель шара, рухнул на пол, словно он — стрелка компаса, указывающая на шар. Лиза подбежала к огромному по сравнению с ней мужчине.
   — Зачем Вы первым купили этот шар! В нем страшная сила! — крикнула она с отчаяньем и с глазами, полными ужаса, села на пол. — Он мертв!
   — Этого не может быть! — крикнул Мартин и подошел к мужчине. Он подержал его руку в своей руке, пытаясь тремя пальцами нащупать пульс, но пульса не было. — Вы правы, он уже в другом мире.
   Среди зрителей возникло волнение. Одни пытались подойти к упавшему мужчине, но не могли этого сделать. Другие, затаив дыхание, смотрели на оживший шар, который в прямом смысле выталкивал из метровой зоны тело первого покупателя вместе с маленькой женщиной и собственным продавцом.
   — Шар, ты чудище! — со слезами воскликнула Лиза, грозя кулачками безмятежному шару, от которого шла непонятная сила.
   Толпа невольно отошла от шара и направилась к выходу, никто не хотел гибнуть от непонятных явлений. В зале остались три человека, один труп и один шар.
   — Объясни, почему второй раз включился шар, если ты его не включал? — спросил крепкий мужчина у менеджера.
   — Слушайте, откуда мне знать, что здесь произошло! — нервно ответил менеджер. — Я могу сказать, что я шар не включал второй раз, я его выключил! Мужчину я не убивал, у меня нет никакого оружия!
   — А сила, которую излучает шар в метровой зоне, может убить человека? — спросил Илья Львович, рассматривая лежащий труп без видимых повреждений.
   — Я знаю только о том, что шар обладает некой огромной физической силой, о других свойствах его мне неизвестно, — ответил Мартин, медленно отходящий к выходу из зала.
   — А что находится в этой метровой зоне? Что двигает предметы, обладающие большой массой и движущейся силой, если говорить об автотранспорте? — продолжал задавать вопросы Илья, но ответа он не услышал.
   Тогда он встал и пошел в сторону шара, но метровую зону он не смог пройти. Илья почувствовал вежливое сопротивление воздушных масс. У него возникло ощущение, что нет ничего удивительного в силе шара, просто он держит рядом с собой невидимое вещество, которое стопорит движение тем, что пустоты в метровой зоне нет! Хорошо, а куда исчезает это вещество, если шар отключить, как это сделал Мартин? И тут его осенило, что шар никто не выключал, а если выключал, то лишь на очень короткий промежуток времени. А что могло произойти за столь короткое время? Нет, этот вопрос не его компетенции...
   — Чувственный шар ВИП, — прошептал в ответ Мартин, — он фокусирует чувства в нужном направлении. Новая разработка Владимира Сергеевича для покорения импульсов желаний...
   Неизвестно откуда появился генерал Ферзь со своими людьми и забрал "Чувственный шар"...
   Работа моя в фирме "Чувственные приборы" была еще более странная. Владимир Сергеевич, отметил день рождения загадочным молчанием, он не намекал на свой личный праздник, но ему очень хотелось выговориться. На рабочих местах, то есть за компьютерами, сидели двое: Я и Владимир Сергеевич, остальные сотрудники ушли на медицинский осмотр. Он встал со своего места, подошел к цветам, которые развела я, чтобы не покупать букеты на рынке.

   Я вклинилась в утро одним взмахом длинных ресниц, словно они достались мне в наследство от больших людей из моего сна. Небо, затянутое монотонными серыми облаками, настраивало на спокойное настроение. Я шла по асфальтовой тропе, окруженной яркой листвой цивилизации, резко отличающейся от луговой травы. Десять шагов в одну сторону от тропы гарантировали дремучие заросли кустарников, пять шагов в другую сторону привели бы к шоссе с округлыми автомобилями, и только чистая тропа с асфальтовым покрытием была во власти редких пешеходов.
Я провела отпуск вдали от зарослей кустарников…
   Берег моря удивительно способствует дружбе, переходящей в любовь. Всего—то море и песок, а сколько они вызывают эмоций! Человек на берегу моря расслабляется полностью от прикосновения к земле—матушке и купания в море—батюшке. Он обновляется, его кожа разглаживается, цвет кожи становится приятным от морского загара. Человек почти обнажен для обозрения других людей, но это его не волнует. Исчезает чувство скованности, он становится частью природы.
   Я бы с удовольствием обсыпала бы всех серебром, но оно осталось в подводной лодке. Итак, я и капитан тайно покинули подлодку. Члены команды попали в руки пиратов, между ними завязалась нешуточная потасовка. Побежденных не оказалась, так же как и победителей. Они все погибли. Подлодка имеет огромные размеры, это целый дом, в нее вполне вместится небольшая деревня или поселок.
   Сгоряча команда поставили корабль на якорь, который назад вытащить не смогли. Им ничего не оставалось, как жить некоторое время в подводной лодке и сушить белье на смотровой площадке. Вызывать помощь капитан боялся, он не хотел навлечь на себя новых пиратов или недоброжелателей.
   Люди жили одни в металлическом доме, хранившем в себе достаточные запасы воды и пищи. Отношения между мной и капитаном были дружественные и не более того. Мы сидели на серебре, но ели металлическими ложками. Безлюдный берег сюрпризов не приносил. К нам никто не приходил, не прилетал. Самолеты, пролетающее над ними, могли видеть нагромождение камней, так удачно мы замаскировали лодку искусственными камнями. Все жили тихо и скромно. У нас был радиоприемник. Мы слушали новости, не подавая сигналов бедствия.
   Периодически рассказывали в новостях о том, что пропала подлодка, в задачу которой входило — достать со дна океана серебро, лежащее в потопленной 70 лет назад лодке.
   Иногда передавали голоса взволнованных родственников. Капитан в такие минуты становился угрюмым, он отвечал и за команду, и за лодку. Но команды уже не было, а подлодка врастала в дно. Погода только и радовала, она была безмерно хороша. Солнце светило. Ветер дул слабый. Небо источало синеву.
   Недели через две стало скучно. Все отдохнули, пора было действовать. Шлюпку могут сдвинуть два человека с места, но как сдвинуть с места дом?  Я признавала себя авантюристкой, и пора бы мне вернуться домой. Капитан начинал злиться на меня, ведь это я втянула его в серебряную авантюру.
   От избытка нахлынувшей грусти, я села на берег и стала смотреть на подлодку, замаскированную под каменистый остров. Механический узел, вонзивший якорь в дно, мы никак не могли завести. Ожидался прилив. Я заметила изменение в размерах волн. Потом я почувствовала, что земля подо мной вздрогнула, потом меня подкинуло. Вместо того чтобы бежать в глубину материка, я побежала к кораблю. Капитан стоял на лодке. Он махнул мне рукой. И мы, не сговариваясь, вошли в лодку. Задраили люки. Запустили, наконец, механизм подъема земляного якоря.
   Океан ожил, задышал мощно и надрывно. Люди всей душой ощущали подземные толчки. Огромная волна подхватила наше убежище и выбросила его в открытый океан. Это было настоящим чудом. Подводная лодка вновь была на плаву. Капитан справлялся с управлением гигантской лодки, а я решила обойти каюты. И в одной каюте я увидела матроса. Он жил в отдаленной части корабля один, питался сам. Он хотел бежать от меня. И тут я поняла, что это человек не из команды корабля. Это был один из пиратов! Но он меня обрадовал. Я ему улыбнулась, взяла за руку и повела к капитану, которому нужны были помощники.
   Капитан заговорил с матросом на странном языке, между ними не было вражды. Поэтому я пошла на камбуз, чтобы приготовить пищу, изображая прилежного повара.
   Хотите — верьте, хотите — нет, но подлодка остановилась над тем местом, с которого было поднято серебро. И капитан принял странное решение — вернуть серебро на место! Спасибо механическому транспортеру и всей механике и электронике. Капитан нажимал на кнопки, и все повторилось в обратном порядке.
   Люди вернули серебро на прежнее место, но они не могли вернуть к жизни команду. Подводная лодка всплыла. Они увидели — корабль пиратов и на нем всю команду лодки. В это трудно поверить, но они все были живые! А, может быть, между ними и не было драки, а я что—то пропустила, пока с капитаном выходила из корабля через нижнюю палубу?
   Позже я узнала, что пиратами были не пираты, а солдаты той страны, к которой мы причалили. Так серебро им просто улыбнулось.
   Капитан стал моим другом, но мы не поженились. У меня появилось  чувство, если я стану женой капитана, то все получится как с серебром и мне придется его вернуть на место для порядка.
   Теперь можно о серебре подумать, коего 200 тонн на дне океана утопили 70 лет назад. Я дважды носила на ушах сережки из серебра, они хороши пока новые, а потом темнеют. Можно представить, как выглядит серебро на дне океана! На самом деле она я представить не могу подобные залежи. Можно сделать из серебра дворец, а если он потемнеет? Цену мрамора я уже знаю, рядом с ним сидела. Серебро я видела и у меня две копейки есть. Можно представить мраморный дворец с серебряными люстрами, коваными перилами. Посуда вся из серебра.
   Осталось поднять серебро со дна океана. Нырять до него бесполезно. Можно подплыть на подводной лодке. Из отсека выпустить купол, который плотно прикроет драгоценный металл. Зачем дело встало? За подлодкой. Ее надо арендовать за две копейки серебра. Такое я дело задумала, пока серебро не подняли те, кто его нашел. Где взять карту океана с нанесенным крестиком? Это вопрос решаемый. Если серебро нашли, то надо найти тех, кто его нашел.
   Из СМИ я знала, кто нашел клад, мне осталось им понравиться и дело в шляпе. Пришлось зарегистрироваться на их форуме, поместить свое фото, проявить активность, войти в доверие. Место находки особо и не скрывали. Со смехом и за две копейки серебра я получила точку серебряного отсчета в океане.
   Океан теперь далеко и близко.

    Совсем другими проблемами были заняты на работе с некоторых пор. Водная стихия океанов, несколько напоминает космос, погружение, как и взлет, без перегрузок не бывает. Смешно сказать, но я уже несколько лет думала о том, что мне совсем не нравятся подводные лодки, работая конструктором совсем в иных областях, я постоянно в мыслях возвращалась к подводным лодкам. Как-то мне очень повезло, потому что дали разрабатывать небольшое устройство для глубоководного погружения, от такой работы я была на седьмом небе от счастья.
     Но счастье полным не бывает, к нам в КБ пришел новый начальник, вылитая копия одного из предыдущих президентов страны. Имя, фамилия, внешность, рост — все соответствовало этому президенту.
Во время царствования президента царствовал и конструктор — двойник, у него в подчинении было огромное КБ. Если его жене нужна была новая квартира, ее давали в течение недели, а через две недели он мог уже в нее въезжать.
   Президент на троне был лет пять, пять лет его двойник—конструктор наслаждался властью над людьми и над конструкциями. Триумфальный пик прошел, и двойник—конструктор в пенсионном возрасте пришел в маленькое КБ, где я работала.
   Двойник—конструктор решил навести свой порядок и среди людей, и в разрабатываемых ими изделиях. Больше всех в КБ ему нравилась моя работа, он постоянно доставал меня своими не совсем правильными указаниями по поводу конструирования прибора глубокого погружения.
   Надо сказать, что к этому времени я уже много лет работала самостоятельно, и то, что я разрабатывала — все работало. Новый отставной начальник КБ мешал мне изо всех своих бывших триумфальных сил. До него я уже разработала основной узел конструкции, который прошел все испытания. Вредитель—двойник не давал мне повторить испытания с устройством. У него магниты — и те работали неправильно. Надо сказать по магнитам у меня есть признанное изобретение.
   Ужас охватил все мое сознание. Руководитель портил все мои работы, отчаянье — слабо сказано — сопровождало все дни его работы с двойником—вредителем. Не может администратор работать — конструктором! Если он командовал армией разработчиков, это не значит, что он разрабатывал то, что мы делали. Он был администратором, двойником президента, и все. Изумительная работа с подводным объектом была разрушена двойником до основания.
   Бог не дал мне загнуться в присутствии двойника президента.
   Нельзя конструктору от бога мешать разрабатывать конструкции! Бог пожалел меня и послал мне нового руководителя, Бориса Сергеевича, с которым я уже раньше работала. Оба мы были одержимы идеей разработки легкой подводной лодки. Чем не нравились мне существующие подводные лодки? Своими размерами.
   Плавающие дома в океане с огромным количеством ненужных трубопроводов, выполненные из некачественного материала, не могли радовать потомственного конструктора. Помните гибель большого корабля и огромное количество версий: из-за чего он потонул? Меня из всех версий интересовала одна — обшивка корабля была выполнена из трухлявого металла, а внутреннее убранство корабля было роскошным. Страшное противоречие! Лед победил металл! Абсурд конструкции корабля.
   А если посмотреть конструкцию подводных лодок? Ад моряка, и это слабо сказано. Раньше матросов закармливали тушенкой и сгущенкой, их кормили лучше остальной армии, это ему рассказывал бывший подводник.
   А теперь? Чем заманить матроса в подводную лодку? Следовательно, к разработке подводных лодок надо привлекать совсем другие умственные силы, пересмотреть в корне надо это средство подводного перемещения подводных ракет и людей. Миниатюризация должна проникнуть в конструкцию подводной лодки.
   Мы приступили к разработке подводного вертолета. Именно вертолета. Без винта самолет не летит и корабль не плывет. Я разработала герметичный магнитный узел между внутренней частью корабля и наружным винтом. Сложная вещь без магнита не получалась, но у меня все получилось с помощью нескольких магнитов.
   Если винты у кораблей сзади, то у легкой подводной лодки винт располагался сверху. Великий конструктор вертолетов вложил свои знания в вертолеты, самолеты. Неизвестный миру главный конструктор разработал подводный вертолет. А то, что он неизвестен народу, ему было понятно со времен дяди.
   Дядя мой всю жизнь был засекречен, его имя знал великий конструктор, но народ и дальние родственники не знали, что он разрабатывал и кем он был на самом деле. Подводный вертолет на выставки не посылали, его сразу спрятали от глаз людей и объявили секретным подводным НЛО. Размеры подводного вертолета были больше воздушного, несомненного.
Шеф, Борис Сергеевич, был великим разработчиком в области миниатюризации конструкций за счет применения и разработки новейших микросхем и других электронных компонентов. Он был известным в своих кругах конструктором в области разработки герметичных корпусов с применением магнитов для передачи одного вида движения в другой.
   Форма подводного вертолета постепенно при конструировании стала овальной, огромное число чертежей осталось позади. Макеты работали безотказно. О работах в этой области подводных плавучих средств узнали первыми вездесущие разведчики. Секретность работ была предельной, все люди свои, чужих не брали, но информация просочилась в секретные, много знающие службы страны.
  Он почувствовал слежку, но двойников ему не посылали и не мешали работать. Разработка подводного вертолета была завершена, изделие прошло все испытания.
   Заказчик был доволен, но на увеличение серии не шел, для массового пользования новинку пускать не хотели, секретные службы на десять лет взяли подводный вертолет на вооружение, после этого дали разрешение на массовое использование подводного вертолета.
   Он работал. Жизнь шла по накатанным рельсам существования.

   В обед я пошла в кафе. Мои длинные прямоугольные ногти окружали маленькую чашечку кофе, я невольно посмотрела на известного мне  мужчину, значит, в нем еще теплилась энергия, которую я перекачивала в себя, не говоря ему об этом ни единого лишнего слова. Я насыщалась. Моя энергия восполнялась, а ведь я еле дошла до этого кафе, зная, что в это время там обедает великолепный мужчина!
   Что говорить, провода между ними шли алюминиевые. Эпитетов было много, а самой любви до скудности мало. Накануне — что накануне, прошлой ночью — у меня забрали все физические силы, накопленные за короткий отпуск. Однако я не могла позволить себе пить вино для восстановления сил, это могло плохо повлиять на работу моего бесценного мозга.
   Следовательно, это вино должен был выпить кто—то другой, а я должна только собрать энергию этого человека. Но для осуществления передачи энергии на расстояния должна присутствовать любовь! Да, как это ни покажется пошло, между людьми должны идти любовные токи! Я поглощала энергию только у любимых мужчин.
   А что делать? Силы нужны.
   Свет глаз Мартина был так силен, что я почувствовала огромный прилив сил, я вся наполнилась его бесценной энергией, случайно пролитой на меня из его божественных очей. О, как глаза были сильны и прекрасны! Я попала от него в зависимость как отъявленный наркоман мужской энергии. Я искала встречи с его глазами, когда начинала терять энергию совсем по другому поводу, и я шла к источнику энергии. Поэтому я так тяжело переживала его отсутствие.
   Без него я теряла энергетическую подпитку! И меня тоже использовали, после чего я сидела без сил. Однажды на помощь мне пришел пикник, повод не важен. В руках мужчины был бокал с крепким напитком, он с глубоким обожанием впивался своими фарами в мои глаза. Я стала наполняться его живительными соками. Я на глазах мужчины покрывалась румянцем, мои глаза засветились. Он не удержался и встал из-за стола, подошел ко мне, крепко обнял, увлекая на танец.
   Я наполнялась энергией мужчины, она переходила по обнаженным рукам. Он слабел, я становилась сильной. Очень удобный был этот мужчина! Он был весь медный! Он любил хорошие вина, я любила забирать его энергию через его глаза, через прикосновение рук. Умный мужчина вскоре сообразил, что теряет энергию от общения со мной, и резко прекратил все встречи.
   Эх, Мартин! А жить надо! Я была вынуждена посещать элитные мероприятия, именно на них бывали откормленные, молодые, крупные самцы — простите, мужчины. Но не каждый такой мужчина давал энергию. Боже упаси! Совсем нет. Нужен был любовный медный мост, проводящий энергию, который не исчезает, если партнера нет рядом. Да, но этот мужчина, сидящий сейчас рядом со мной, выделялся даже на таких мероприятиях, вот и я была счастлива, рассматривая его белоснежную сорочку и белый галстук. Он посмотрел на мои ногти, я заметила его взгляд и почувствовала прилив сил.
   Он отвернулся, спрятался в прядях своих длинных волос, он ушел в астральное состояние. Я продолжала сидеть с ним за одним столом и твердо знала одно: злоупотреблять чужой энергией нельзя, и что теперь я долго не подойду к нему и не посмотрю в его глаза. Потому, да, потому, что ему надо накопить пресловутую энергию жизни!
   Рядом с мужчиной лежал черный сотовый телефон. Я сразу отметила, что его мобильный телефон отличного качества, на нем даже черное стекло на экране. Естественно, черный мобильный телефон зазвонил на последнем глотке черного кофе, но зазвонил всей поверхностью черного стекла, под ним пошли звуковые волны без звука.
   Чего хотела Я? Хорошо выглядеть и чувствовать себя на месте там, где я находилась. А любовь? Эта пресловутая богиня чувств под хрупким именем Любовь меня особо не манила. Я ее побаивалась в свете последних событий в жизни.

   Я взяла в руки скрепку, распрямила ее, потом согнула до боли в пальцах. Что—то сегодня было не так. А что? Вчера я весь вечер изучала свою фигуру у зеркала. Что в нем увидела? Пыль. Обычную пыль на зеркале, и подумала, что пора бы вообще протереть все в квартире от пыли с облагораживающим составом. А свою фигуру я видела в зеркале или нет?
   Странно, я помнила пыль и не помнила своей фигуры. Куда она делась? Я посмотрела на себя в одежде и на самом деле увидела себя сидящей на стуле и покрытой пылью. Тогда я посмотрела в маленькое зеркало под экраном монитора и увидела на нем небольшие разводы пыли, но своего лица в нем не увидела.
   "А видят ли меня люди?" — подумала я. За моим столом то и дело ходили люди, но ко мне они не обращались. Со мной не разговаривали. "Куда я делась?" — стала думать я.
   В комнату вошел интересный мужчина и, не глядя в мою сторону, подошел к сотруднику. Я узнала в нем Илью! Они поговорили. "А я?!" — хотела крикнуть и промолчала. На мониторе были видны следы работы. Значит, я что—то делала? Вдруг монитор стал черным. Я посмотрела на себя и себя не обнаружила. Я тронула клавиши и ощутила их твердость пальцами, но пальцы не видела.
   "Что за чушь?!" — хотела я вскрикнуть, но не могла. Вдруг стало больно! На мои колени сел Илья и тут же вскочил.
   — Кто здесь? — крикнул он невольно и сам себе ответил. — Никого!
   "Меня что, на самом деле не видно?" — опять пронеслось в моей голове. — "Но меня можно ощущать, это что—то". На пару секунд я замерла, потом тронула невидимой рукой чашку, выпила остатки чая и стала проявляться на глазах. Хорошо, что Илья вышел из комнаты. Теперь я себя видела в зеркало.
   Оставалось вспомнить, что было до того, как я исчезла из поля видимости. Но этот момент полностью выпал из головы. Я посмотрела на сотрудников, в этот момент вернулся Илья и подошел ко мне.
   — Марина, где ты была? Я сел на твое пустое место, а оно как зашевелится подо мной!
   — А ты на своем месте сиди, тебе показалось, я выходила в цех, там новый корпус привезли, смотрела, что получилось. Я его столько прорисовывала!
   — Понятно, а я думал, ты попала в зону невидимости, если ты была невидимой, скажи, тут есть одно аномальное облако, оно перемещается в пространстве, кто в него попадает, становится невидимым.
   — Честно? Я была вчера дома невидимой и сегодня на рабочем месте, а ты сел мне на колени.
   — Посчастливилось мне, я сидел у тебя на коленях! А так бы не сказала, что с тобой было. Страшно быть невидимой?
   — Состояние жуткое, ощущение безысходности давит на психику.
   — Я думаю, что вражеский разведчик залетел к нам в этом облаке и бродит по КБ и заводу. Об этом не говорят, но многие уже попали в состояние безликости.
   — Обязательно разведчик?
   — А кому надо у нас тут все высматривать да выведывать?
   — Нашел секреты!
   — Тогда наши конкуренты.
   — Ближе к истине, но удовольствие неприятное, хотя по художественной литературе весьма знакомое, — сказала я и невольно вся передернулась, и в этот момент на глазах Ильи я стала исчезать из поля его видимости.
   — Нет! — вскричал Илья и попытался вернуть меня из зоны невидимости, но я исчезла, и он хватал пустой воздух.

   Влюбиться в красивого парня или мужчину — это просто, влюбиться в некрасивого мужчину в заношенной одежде значительно труднее, но вполне возможно. Жизнь ей предоставила и такую возможность. Разработчик, с которым я работала над очередной разработкой, был одновременно заместителем директора, потому что ему принадлежала половина фирмы. Я ни разу не назвала его по имени. На работе рядом со мной с некоторых пор сидел именно он, вот он и был моим очередным инженером—разработчиком.
Я — конструктор, я без разработчика не могу работать, так все устроено в жизни. Он придумывал электрическую схему изделия в соответствии с желанием заказчика, а я разрабатывала конструкцию для изделия. Рабочий его стол стоял так, что ко мне любой человек мог подойти только боком.
     Часто ко мне приходили мастера из цеха или технологи. Технологом был красивый и почтенный пожилой человек, а вот мастера менялись, место не совсем тихое. Один из мастеров был необыкновенно интересным мужчиной, своими карими глазами на меня он так смотрел, что трудно было не увлечься им, хотя бы в мыслях.
   Я случайно иль нарочно назвала мастера уменьшительным, ласковым именем.  Разработчик после ухода мастера цеха подошел ко мне и вылил кипяток из моей чашки на меня!!! Случайно иль нарочно... Кипяток проник под одежду, ноги в верхней части сильно заболели. Я вынуждена была поехать домой, вверху на ноге вздулся огромный волдырь, долго эта отметина болела.
Разработчик любил слушать радио на работе, но чтобы песни звучали на чужом языке. Он считал, что знакомые слова от работы отвлекают, а иностранные нет. Музыка звучала над моим ухом как отголоски садизма, для меня это было слишком громко, но зато он считал, что громкая музыка спасает от прослушивания.
   Жизнь меня приучила не возражать мужчинам и их странностям. У этого нового разработчика, на столе стоял малахитовой набор для карандашей и ручек, и было еще одно развлечение: он читал газету «Из рук в руки». Искал он себе новую или старую машину. Директор фирмы уже сменил машину, а его компаньон и зам еще нет.
   Зимой в дырявых кроссовках разработчик уехал на своей старой машине. Приезжает и рассказывает: купил себе новую машину и долго вокруг машины по снегу ходил, ноги промокли в старых кроссовках. У него были самые заношенные джинсы. Он создавал полное впечатление, что у него нет женщины, хотя его и опекала дама из отдела кадров.
   Только красавец директор мог взять в замы такого некрасивого разработчика, который бедным не был, но был странным, если не сказать больше.
   Что произошло дальше?
   На фирме сгорел большой электрический чайник в выходные дни, кто—то его не выключил, а выяснить, кто его оставил включенным, не удалось. Чайник уже перегорал и был принесен из ремонта разработчиком дней за пять до пожара, видимо, при ремонте чайник лишили предохранителя.
   Чайник сгорел уникально: без огня, но с большой копотью, словно работала установка для напыления сажи на все предметы. Все в большом офисе было покрыто ровным слоем сажи: потолок, стены, полы, столы и документы, не убранные со столов. Весь персонал фирмы заставили переодеться, принести предметы для мытья и отмывать все, что можно отмыть.
   Мне работать с тряпкой было легко, отмывая стены и предметы. Над потолком трудились мужчины. Только закончили копоть отмывать, как разработчик задел пожарную систему последним движением швабры  по потолку, тут же прибежала охрана здания, но в комнате последствия пожара были все смыты.
   В это время в соседнем офисе еще стояла оптическая установка, в которой использовали рубин специальной огранки, зажатый в дорогом держателе. Разработчик, разбирая эту установку и налаживая ее, дойдя до рубина, его просто взял и положил себе в карман. Я видела всю установку и рубин отдельно до того, как разработчик ее испортил окончательно, спрятав рубин в собственном санузле.
По долгу службы я пришла на большой завод. Позвонила с проходной по местному телефону, услышала красивый мужской голос, потом знакомый женский голос, ее узнали по ее разработкам. Осталось оформить документы. Я без перерыва вышла на другое место работы. Начальником отдела был необыкновенно красивый и умный мужчина, работать с ним было хорошо, но его быстро повысили и дали целый завод в подчинение, но в области.

   Свобода зимнего утра! Воздух после выходных дней свежий, как родниковая вода. В темноте утра рядом с дорогой стояли женщины и продавали свой товар. Магазин на снегу работал по своим правилам, каждая продавщица приходила в свой день недели, так что товары здесь менялись ежедневно. Для себя я здесь редко что встречала. Я видела в продаже то, что нужно близким или знакомым, но угодить им заочно — дело нелегкое. И я проходила мимо утренних продавщиц.
   Большие здания фирм всех мастей светились редкими окнами. В это время все люди на работу еще не пришли. Рано. Несколько лет эти здания увядали. В любое время суток светящихся окон было все меньше, позже появились плакаты с номерами телефонов об аренде.
   Здания стали оживать. Из них вывозили огромное количество старой утвари. Помещения ремонтировались, появлялся свет в новых светильниках. Я прошла мимо елей и невысокого квадратного здания, в которое вкатывали огромные рулоны бумаги из машины. Здесь располагалась типография. Еще шагов двадцать — и она прошла мимо вахтера, поднялась на свой этаж. Все. Жизнь застыла до вечера. Всемирная сеть — подруга раннего утра.
   Мужчинами на своей фирме я не увлекалась, они все были женаты, да и я была замужем, когда меня на работу брали. Но жизнь у всех не без фантазий и реальности. Мне самой для финансового обеспечения всегда нужна была работа. Я сама себя привыкла обеспечивать. Я любила независимость, мне нравилось быть властной, подчиняться я не любила. Оставаясь официально работать на кафедре технического института, где я почти не получала денег, я нашла одну из первых частных фирм, которую возглавлял невысокий находчивый человек.
   Физический вес мой в этот период уменьшился килограмм на двадцать. Худая и стройная я пришла в фирму и была принята на работу по своей специальности. Компьютеры в это время были еще слабые, и программы для черчения совершенными трудно было назвать. Пришлось вновь сесть за кульман. Мои руки с трудом переносили грифель, который постоянно сыпался с карандаша. Приходилось пальцы заматывать изоляционной лентой. Цех находился этажом ниже, так что удобства на работе существовали.

Два года подряд я ездила отдыхать в один пансионат.
Людская память короткая и едет по пути чьих-то интересов. Жизнь прекрасна иногда, но это зависит от мироощущения. Я перегрелась на солнце и купила гигантское мороженое для внутреннего охлаждения. Во дворе росли ореховые деревья и отгоняли комаров, которые в изобилии клубились метрах в двухстах среди туи и тополей. Местный парадокс: море рядом, а берег звенел от сухой травы, которая впивалась в обувь и издавала странный звук при ходьбе. Кафе, магазины, лавочки выстроились на одной улочке.
   После 16 часов вода в море теплая, на ней хорошо лежать, легко плавать. Соль держит. Но если выйти из воды, ощущается легкий бриз. Ветер с моря несет прохладу. Берег покрыт водорослями, содержащими йод. Море пронизано водорослями, и лишь там, где купаются люди, травы нет.
   Вечером по пляжу гуляли бакланы и ели крошки, оставленные людьми на песке. Ночь через ночь приносила сон или его отсутствие. Теплое небо, усыпанное яркими звездами, казалось огромным, много на нем звезд, которых не видно на Севере. Ночь кончается на рассвете, остается время для осмысления жизни. Я находилась на маленьком полуострове, под которым находился большой запас пресной воды высокого качества, поэтому в поселке не было высоких домов...
   Утром я пошла на пляж. Народу было еще мало. Окунулась в морской волне, прошла по морской траве, ракушкам, бархатному песку. Постояла на сухих темных водорослях и пошла за шляпой.
   Мне срочно помешали большие медузы, заполонившие водоем, на берегу которого я отдыхала. Берег отдыха мне был хорошо знаком, он состоял из трех полос: земля, море, небо — именно этот пейзаж красуется на моем старом сотовом телефоне. Осваивать новый телефон мне совсем не хотелось.
   Когда вернулась, то народу было уже много, пляж был полон жизни. Возникло ощущение, что я все это уже видела. Да, здесь я была, но давно. И поняла, почему здесь отдыхают, а в большом городе с вечной прохладой работают. Тело проявило первый загар морской, а не из солярия.
   Здесь постоянно по утрам продают вареную кукурузу. Но я голову так перегрела, что пришлось пять раз нырнуть под воду, чтобы охладиться. Температура воздуха дней шесть держалась под сорок градусов тепла.
   В степи любое дерево — чудо. Большие деревья — дань человеческому труду, их поливают из артезианского колодца. Питьевая вода вкусная и полезная, она не тухнет от времени. Воду и свет здесь вынужденно экономят. Спать я ложится рано, но если открыть окно, то можно услышать музыку с дискотеки. Постоянно ловит себя на мысли, почему я так упорно сюда не ехала. И отгоняю все мысли на эту тему. Здесь можно отдыхать, не пользуясь транспортом и средствами массовой информации.
   Первая неделя оказалась изнурительной, знойной. Немного загара под солнцем, море и загар в тени. Надо сказать, что здесь в жару все загорали в тени. Море и небо, и степь плоская, и сразу видно, что Земля круглая. Здесь царствует фея Солнца. Днем все повторяется: загар, море, тень. Песок серый, бархатный, с ракушками.
   Я с соседями познакомилась при поездке на розоватое соленое озеро. Они ехали на джипе, а я на автомобиле, приспособленном для асфальтных дорог. Поэтому сосед вел машину по степным дорогам с завидной легкостью и скоростью, а я нещадно отставала из-за травы, впивающейся в дно машины. Вот почему на ниве нужна «Нива» — она легко бы преодолела степные дороги со стерней по центру дороги. Рядом с ветряными электростанциями.
   Везение бывает странным, и мне досталась соседка-косметолог, весьма общительная женщина. Раньше она занималась постановками театра народного творчества, потом косметологией, сейчас преуспевала в третьей профессии. После поездки на соленое озеро у нее остались грязь и вода из соленого озера, которое находится на месте взрыва самолета.
   Соленое озеро соединили с воронкой, оставшейся от взрыва самолета, и она наполнилась соленой водой. В соленом озере можно лежать на спине и очень трудно плыть животом вниз, поскольку вода выталкивает пловца. Взяв бутылку соленой воды и маленькое ведерко грязи, я и женщина-косметолог пошли к морю. На берегу моря мы ладошками облили себя соленой водой, дали ей подсохнуть на коже, потом нанесли грязь на кожу по всему телу.
   Грязь привезли с озера, расположенного в двадцати метрах от соленого озера, ее достают недалеко от осоки, сняв верхний серый слой ила. Грязь на теле подсохла, проявились мелкие кристаллы соли. Через некоторое время я легла в море недалеко от берега и медленно смыла грязь. В прошлом году я сама наносила грязь на кожу, а потом еле ее смыла. Маленький секрет состоял в том, чтобы перед нанесением грязи нанести соленую воду.
   Можно точно сказать, что кожа после такой процедуры становится гладкая, блестящая, вылечиваются все воспаления, неизбежные по жизни от контакта с городской водой и моющими средствами. Не у всех есть слуги, некоторые сами слуги себе и своему окружению, а тут становишься князем положения с хорошей кожей. Внешний вид мой стал лучше, но это никого ко мне не привлекло…


Часть 7. Соленое озеро


   За окном светило солнце так, как давно не светило: ярко и без признаков облаков. Изумрудный округ купался в сухом климате, который случайно заглянул в эти места, да так и остался. Молодой человек на своей парте обнаружил зеленый кусочек неизвестного материала, на срезе он был белым. Он автоматически положил его в рот, и кусочек через некоторое время стал мягким. Теперь молодой человек сидел и жевал странное вещество. Он посмотрел на девушку. Она хлопала огромными ресницами, которые вполне могли бы удержать на себе спичку или любой мелкий предмет. Ее круглое лицо в обрамлении темных волос источало волны невинности. Она была чудо как хороша, поэтому она была верхом вожделения Ильи. Он таял от одного ее вида.
   Мы сидели за одной партой и источали друг другу флюиды взаимной нежности и любви. Я, Марина Тобольская,  с Ильей Мусиным много не говорила, внимания к себе мы не привлекали, числились хорошими учениками и никому не мешали. Илья — гибкий парень с острыми плечами и тонкой талией — гипнотизировал меня своей внешностью. Я была счастлива оттого, что он сидел рядом. Я знала, что собаки взрослыми становятся за один год, а мне было в шестнадцать раз больше, но меня взрослой никто не считал за мое милое детское лицо. Иногда одноклассница Лиза Зеленая претендовала на Илью Мусина, но отношения между ними по большей части носили шутливый характер.
   Я очень любила мультфильм про корову с длинными ресницами, мне казалось, что я в прошлой жизни была буренкой, хотя всегда жила далеко от деревни. Меня редко на дачу возили, чаще отдыхала я в южных городах. У меня была небольшая грудь, напоминающая вымя коровы без всяких вкладышей.
   Илья предпочитал смотреть фильмы о человеке—пауке. Он представлял себя суперменом в плаще, летающим между домами. Одним словом, ничего общего в мечтах влюбленной пары не было, но это не мешало нам наслаждаться общением друг с другом в жизни до поры до времени. В Илью вселилось неизведанное желание, оно тяготило его, ему хотелось летать вокруг Марины на крыльях любви в плаще, неотразимом для любой девушки. Эти желания отвлекали его все больше, а девушка продолжала смотреть на него ясными глазами беззаботной коровы. Он трепетал от любого прикосновения к ее руке, он изнемогал, но не мог понять от чего.

   Меня внезапно пронзило острое чувство, неизвестное, тревожное и зовущее. Я резко повернула лицо к Илье. Он смотрел на меня. Шел последний урок. Мы вместе вышли из школы. Май трепетал первой листвой. Теплый воздух опьянял пряными запахами нежной зелени. Травка нежно зеленела.
   Я отщипнула несколько травинок и сунула их в рот.
   — Ой, как вкусно! Илья, попробуй зеленую травку!
   — Здесь собаки ходят, а ты в рот траву берешь!
   — Ладно, я попробую листик, — и она оторвала пару листиков с дерева и взяла их в рот.
   — Ты такая голодная? Давай в киоске купим гамбургеры.
   — Ты что? Зелень вкуснее! — сказала я и выплюнула незаметно зелень изо рта.
   Мы зашли в парк, купили мороженое и пошли по аллее. Я бросила мороженое, которое подхватил бродячий пес, потом сорвала высокую травинку и стала ее жевать.
   — Я понял, тебе витаминов не хватает. Вон листики одуванчиков, кушай, — смеясь, сказал Илья, пытаясь удержать в своей руке мою руку с зеленой травой.
   Я встала на четвереньки, вырвав у него свою руку, и на его глазах стала превращаться в корову или теленка женского рода. Все, чего я хотела, так это щипать молодую зеленую траву.
   Илья глубоко вздохнул, ему захотелось забраться на дерево или взлететь на него. Он бросил на землю школьный рюкзак и полез на дерево. Вид с дерева был опьяняющий. Он посмотрел на буренку. Она все еще ела траву. У буренки выросли рожки сквозь волосы. Джинсы натянулись и готовы были лопнуть в любую минуту, но швы у них были крепкие. Марина стояла на четвереньках, как настоящая буренка, и ничто в ней не напоминало девушку.
   Илья оказался рядом со мной, ему очень захотелось быть молодым бычком! Он готов был на меня запрыгнуть, про собак он все хорошо знал и про коров догадывался. Он уже закинул ногу на холку молодой буренки, но что—то его приподняло вверх. Парень с удивлением обнаружил на себе плащ, приподнимающий его над землей. Илье хотелось оседлать буренку, смертельно хотелось быть бычком, но крылья его удерживали над буренкой, не позволяя к ней приблизиться.
   Буренка подняла голову на Илью: он был красив в плаще.
Мне захотелось стать девушкой, и безумно надоело быть коровой! Я с огромным трудом пыталась встать на задние ноги, но передние копыта только немного отрывались от земли и вновь опускались на землю. Трава в глотку не лезла!
   Илья подлетел к дереву, снял с себя плащ и спустился на землю. Он подошел к буренке, у которой в глазах стояли слезы, и поцеловал ее.
И о, всемирное чудо!
   Я стала превращаться в обычную девушку. Мы просто обнялись. Ученики выпускного класса были рады вернуться в обычное состояние. Губы у меня были зеленые от травы, но я радостно и нервно рассмеялась. А он поцеловал меня зеленые губы. Нам стало так хорошо, что рядом запел соловей. Его волшебные трели трепетно отзывались в молодых сердцах. Мы сели на скамейку.
   — Что это было? — спросил Илья.
   — Не знаю, со мной такое впервые, — ответила я, — мне до сих пор жутко.
   — Надо думать. Пройти через такое превращение! Что ты чувствовала, когда была буренкой?
   — Ничего, хотелось зеленой травы, и все.
   — А бычка тебе не хотелось?
   — Чего—то точно хотелось, но чего именно — я не могла понять. А ты летал на плаще и был необыкновенно красив.
   — А я все думал, как на тебя опуститься, но крылья мне не давали к тебе приблизиться. Нет, я не хочу летать и зависеть от желаний крыльев или чужого мозга.
   — А я не хочу быть больше буренкой!
   — А хотела?
   — Да. У меня всегда перед глазами стояла буренка с ресницами из мультфильма.
   — Точно, ты на нее похожа.
   — А ты хотел быть человеком—пауком? Все с тобой понятно. Давай хотеть быть людьми! Ты такой красивый и без плаща!
   — А ты и так красивая!
   Мы медленно пошли по аллее, потом вернулись за сумками и побежали навстречу своей любви. Вот теперь в школе стали говорить о том, что Илья и Марина — пара, а до этого они были обычные одноклассники. Непонятно, как школьники разбираются в любви с первого взгляда? Ведь сами они этого не проходили!
   У Ильи и у меня глаза стали светиться при виде друг друга, мы уже знали свои потаенные превращения. Нет, мы не поверили в превращение и сказочность своих персон, мы постарались о них забыть.

   Лиза Зеленая пошла домой к Шурику Леонову (тайный брат Ильи Мусина), под Новый год. В подъезде она увидела беловато—голубоватое облако. Снегурочка задумчиво сидела на ступеньках лестницы в подъезде — так казалось тем, кто проходил мимо нее. Длинная белая коса лежала на груди и не колыхалась от дыхания. Лиза посмотрела на Снегурочку.
   Ей показалось, что Снегурочка дышит, и она спокойно прошла мимо. Лицо Снегурочки было спокойное и слегка удивленное, глаза прикрыты, и потому создавалось впечатление сна и покоя. Крови на одежде не было, выглядела она как заснувшая сказочная принцесса.
   Люди проходили с новогодними сумками и не останавливались. Может быть, Снегурочка ждала Деда Мороза и заснула от усталости. А может быть, она не спит, а просто глаза прикрыла.
   В подъезд вошел Шурик Леонов. Его очень удивила спящая Снегурочка. Он дернул Снегурочку за белую косу. Коса сдвинулась с места, и под ней стала видна дорожка из капелек крови, тогда он поднял косу и увидел маленькую золотую ручку, торчащую из груди Снегурочки.
   Шурик положил косу на место и побежал к себе домой. Внутри квартиры все крупные предметы были перевернуты: кто—то что—то искал у них в квартире. В квартире, кроме Лизы, не было никого. Она подошла к дивану, подняла сиденье и застыла в удивлении: в деревянной нише дивана лежал огромный меч с золотой ажурной рукояткой, рядом лежал маленький кинжал с золотой рукояткой, отделанной камнями.
   Сталь лезвия меча поблескивала в темноте дивана. Она быстро опустила сиденье дивана и села на него с задумчивостью Снегурки. Шурик подбежал к Лизе и стал дергать ее за руку.
   Она с большим трудом пришла в себя:
   — Подожди, Шурик.
   — Лиза, что ты в диване увидела?
   — Ничего.
   — Кто у нас все перевернул?
   — Не знаю.
   В дверь сильно забарабанили кулаком. Лиза пошла к двери, чтобы открыть ее. За дверью стоял встревоженный Дед Мороз:
   — Где мой посох? Я его у вас забыл! Он у двери стоял! А, бумагу вижу, в которую посох был завернут, а где то, что было в бумаге?
   — Я не знаю, о чем Вы спрашиваете, — медленно проговорила Лиза.
   — Знаешь, говори, куда дела!
   — Вам меч нужен? — спросила неосторожно Лиза.
   — Точно знаешь, а говоришь, что не знаешь.
   Шурик стоял за дверью в другой комнате, когда услышал, что про меч говорят, попытался поднять диван, но только чуть приподнял. Увидев блеск меча, он отошел от дивана. В комнату вошел Дед Мороз. Лиза приподняла сиденье дивана.
   Дед Мороз посмотрел на меч и кинжал и как закричит:
   — Где еще золотой нож?!
   — Здесь ножа не было, — ответила она.
   — Я видел золотую ручку в сердце Снегурочки. Вы мимо нее только что прошли! — крикнул Шурик.
   — Где Снегурочка? Она убита?
   — Вы что, не знали?
   — Нет...
 
   Дед Мороз, автоматически закрыв диван, сел на сиденье. На некоторое время он замер.
   — Где Снегурочка? — спросил Дед Мороз.
   — В подъезде, на первом этаже, — ответила Лиза.
   — Я шел с верхнего этажа. Когда мы расстались со Снегурочкой, она была жива. Ой, как тут у вас все разбросано, а когда мы с ней выходили из квартиры, то здесь был полный порядок!
   — Дед Мороз, Вы сюда уже приходили? А кто Вам двери открыл? — спросил Шурик.
   — Дверь мне открыл мужчина в халате. Снегурочка, когда его увидела, воскликнула: «Ой, это ты!»
   Дед Мороз продолжил говорить:
   — Видимо, Снегурочка и мужчина были знакомы. Я увидел, что мамы Шурика дома нет, и решил пойти по другому вызову на верхний этаж. Снегурочка сказала, что останется здесь, потом меня догонит. Я взял мешок с подарками, а трость сгоряча забыл в углу вашей прихожей.
   — Так это был сосед! — воскликнула Лиза. — Тогда все понятно становится.
   — Да, похоже. Снегурочка схватила посох, а сосед у нее стал отбирать. В посохе у меня был спрятан очень дорогой подарок для одного мальчика, который увлекается коллекциями холодного оружия.
   — Вон оно что! А почему Вы не положили подарок в мешок?
   — Нож в мешке не утаишь, а тут целый военный набор холодного оружия!
   — Детектива надо вызвать, — сказала Лиза и пошла к телефону.
   — Да, но мы все в этом виноваты: я — из-за халатности, а ваш сосед убил Снегурочку. Надо обсудить, что детективу скажем. А где теперь сосед? И почему Снегурочка оказалась в подъезде? — разговорился Дед Мороз.
   — Пусть в этом детектив разбирается, — и Лиза позвонила по телефону детективу.
   Детектив приехал довольно быстро и спросил у Лизы:
   — Детектива вызывали? Убийство здесь произошло?
   — Да!
   — Покажите.
   — А Вы разве не проходили мимо убитой Снегурочки?
   — Нет!
   — Идемте, она в подъезде сидела.
   Все спустились на первый этаж, но Снегурочки там не было!
   — Ложный вызов под Новый год, да еще с Дедом Морозом! Шутите с утра пораньше!
   — Я сам видел убитую Снегурочку, — сказал Шурик и заплакал навзрыд.
   — Эй! Кто здесь плачет? — раздался сверху дивный женский голос.
   С верхнего этажа спускалась Снегурочка! Немая сцена. Все с удивлением смотрели на Снегурочку.
   — Объясните, в чем дело? — сурово спросил детектив.
   И Снегурочка сказала:
   — Ой, господин детектив, все получилось случайно. Мы увидели в углу палку Деда Мороза, бумага раскрылась, а в ней оказались меч, кинжал и нож — и все золотое. Мы поиграли острыми предметами, потом я их спрятала. Олег увидел, что Шурик с Лизой к дому идут, и позвал меня, чтобы мы их встретили. Мы и пошли. Олег взял томатный сок, брызнул мне на грудь, между грудью и подмышкой вставил нож, заставил сесть и все прикрыл косой. А я плаванием занималась и умею надолго сдерживать дыхание. Мы пошутили!
   — Хороши шутки! — сказал детектив и вышел из подъезда.
   
   Шурик подарил Лизе белую норковую мышку. Почему норковую? Из этих славных белых мышат люди шили норковые шапки. Мех белых мышей был похож на мех белых норок на брюшке, этим воспользовались скорняки. В соседнем доме мыши занимали целую комнату, в которой стояли клетки. В клетках сидели мышки, как кролики. Их кормили, поили и не выпускали из клеток.
   Мыши размножались очень быстро, хорошо росли и превращались в белых норок. Это был семейный бизнес друга Жени. Возможно, подарив белую норковую мышь девочке, мальчик хотел посмотреть, сможет ли она подхватить их бизнес в качестве его будущей жены. Хотя перспектива была тогда очень отдаленная.
   Что происходило в семье Лизы после появления белой мыши? С мышкой все играли в кошки-мышки. Мышка пряталась, но ее энергия не позволяла ей сидеть на одном месте, и она вскоре выскакивала из любого места на поверхность.
   Мышка очень понравилась Лизе, она была шустрая и развлекала всю семью. В семье Лизы никто не занимался разведением мышей, и мышь служила для всех обычным развлечением. Мышка вела вольную жизнь в отличие от своих собратьев у мальчика.
   Что еще могла делать мышка? Мышка могла гулять по улице на плече Любы, а посмотреть на нее выбегали свободные от хозяев кошки и собаки, чтобы приветствовать ее мяуканьем и лаем. Мышка могла перегрызть телефонный провод. Она могла прыгать в высоту через барьеры. Мышке ставили чемодан, и она его перепрыгивала. Мышка, будучи маленьким существом, легко переезжала границы на поезде, ее портреты остались на фотографиях Лизы. Так получилось, что мышка выросла, стала меньше прыгать и бегать и больше грызть то, что под зубы попадется. Мышку оставили без свободы. Ее поместили в стеклянный аквариум, сверху накрыли стеклом и оставили щель для воздуха. В аквариум мышке подавали пищу. Как грустно стало белой мышке!
   Иногда ей удавалось сдвинуть стекло, и она выпрыгивала из аквариума, совершая пробежки по квартире, пока ее не останавливали. Она перестала кататься на плече Лизы. Изменилась белая мышка. Кто-то принес в дом кусок хлеба, пропитанный ядом для мышей, и спрятал в то место, куда любила забираться мышка.
   В свой очередной побег из аквариума мышка этот кусочек хлеба сгрызла и заболела. Мышка перестала выпрыгивать из аквариума, у нее не было на это сил, она отказывалась от еды и умерла. Люба долго плакала над мышкой.
   Шурик предложил ей в подарок еще одну норковую мышь, но девочка отказалась от подарка. Ей стало жаль мышку, она уже знала, что мышь в доме — это не всегда радость и смех, а выращивать мышей для шапок она вовсе не хотела.
   Семья Лизы проводила мышку с почестями, ведь она прожила в семье целый год и все к ней привыкли. Кто принес яд? Осталось загадкой.
    
     Приближался последний звонок в школе, надо было учиться, и любовь отошла на второй план. Последний школьный день выдался дождливым и холодным. Школьников выстроили на улице. Холодный ветер пронизывал их насквозь. Школьники, учителя и родители надеялись на теплую погоду, всем хотелось что-нибудь оголить. Первоклассники просто замерзали вместе с родителями. Первый класс провожал последний класс. Этот последний класс выглядел очень разрозненно в плане роста и толщины школьников последнего дня обучения.
   Директор с растрепанной ветром прической сказала прощальную речь, завершив ее следующими словами:
   — Главное в жизни — найти источник положительных эмоций и заставить работать тело и внутренние органы, дабы они не дребезжали и не брюзжали от лени.
   От младших и старших школьников выступили активисты с громкими голосами. На этом торжественная часть замерзания была закончена. Замерзшие дети пошли туда, куда положено: кто на каникулы, а кто готовиться к выпускному вечеру. Я с Ильей пошла в школу, где нам сообщили расписание экзаменов и еще раз обговорили план проведения выпускного вечера.
Я после школы собиралась идти в медицинское училище. В мединститут мне сразу идти не хотелось, хватит того, что я школу закончила! Хотя точные науки мне давались лучше, и по честному мне надо было идти в технический вуз.


   В квартире Ильи Лиса на окнах всегда цвела герань. Но однажды он услышал крик матери, которая в очередной раз вернулась домой:
   — Кто сорвал цветы герани?
   Илья и его отец вышли на крик.
   Мать смотрела на горшки с геранью без единого цветочка. Кошки и собаки у них в доме не было, посторонние не приходили.
   — Мама, я не ем герань! — в сердцах сказал Илья.
   — Мать, я не коза, лепестками не питаюсь, — пробасил отец.
   — Я тем более не питаюсь геранью! — воскликнула мать, готовая разреветься от досады.
   — Я съела лепестки герани, — сказала я, выходя из комнаты Ильи.
   — Марина, тебя покормить забыли? — с надрывом спросила мать Ильи.
   — Цветы герани такие вкусные!
   — Что?! — воскликнул отец Ильи. — Мать, она шутит или правду говорит?
   — Ну что вы так расстроились? Я только на кухне съела цветы герани, в комнате я их еще не ела, — наивно проговорила я.
   — Мать, она не все цветы съела! — весело воскликнул отец.
   — Ладно, отец, цветы я восстановлю. Но что нас ждет дальше, сын?
   — Мама, Марина любит зеленую травку, — преданно проговорил сын.
   — Сын, я ей проращу зерна пшеницы, — улыбнулась мать.
   — Ой, спасибо! — вскрикнула я наигранно и радостно.
   — Марина, а может, ты салат съешь из свежих овощей с зеленью? Я быстро сделаю салат, у меня новый нож, я помидоры нарежу и все остальное.
   — У нас всегда дома есть свежие овощи и капуста. Я страсть как капусту с огурцами люблю, — ответила я.
   — Деточка, ты, вероятно, была в прошлой жизни козой или кроликом?
   — Мама, она была буренкой! — подсказал Илья.
   — Шутник у меня сын, — сказала мать и ушла на кухню.
   Большие дети зашли в комнату, закрыли за собой дверь.
   — Марина, это так серьезно? Я про герань спрашиваю? — без улыбки спросил Илья.
   — Нашло. Раньше такого не было, а теперь так тянет на цветочки—лепесточки!
   — Ешь укроп пучками, но герань?! Зачем?! — недоумевал молодой человек.
   — Знала бы зачем, не тронула бы цветочки. Кушать хочется.
   — Я начинаю за тебя бояться.
   — Брось меня, подними другую.

   Неожиданно Илья подпрыгнул, зацепился за кольца на потолке и стал похож на обезьяну, которая на руках бегала по потолку. На самом деле, на потолке были закреплены кольца, уступы и палки на веревках, он за них держался руками, а казалось, что он на руках ходит. Илья показал свой гимнастический сериал, спрыгнул на пол, схватил с тарелки банан и стал его жевать.
   — Илья, а ты сам—то кто? Обезьяна или человек—паук?
   — Я человек с развитыми руками, вес у меня легкий, и я легко держусь руками за любые предметы.
   — Ты ненормальный человек, — протянула я.
   — Хорошо, но быть обезьяной — это проще, чем быть коровой.
   — С копытами тяжело, это точно, — согласилась я.
   Нас позвали на ужин с большим количеством салата из свежих овощей с зеленью. Я набросилась на салат, он мелькал и быстро исчезал из салатницы. Остальные только облизнулись и ели мясо с картофелем, к этим продуктам я не прикасалась. Я сидела сытой кошкой и лениво жевала картофель.
   Отец Ильи уплетал мясо за обе щеки, он даже добавки попросил, весь его облик напоминал льва после охоты. Мать жевала картофель с салатом, который положила себе в тарелку до моего прихода. Она вернулась в дом мужа и сына и теперь с удовольствием им готовила.
   "Интересно, а мать его кто?" — подумала я и не могла придумать, но решила, что до комнатных цветов я больше опускаться не буду, я не коза. Я посмотрела на окно, вверху на полочке стояли кактусы. Я улыбнулась: нет, я не верблюд!
   Ужин прошел в дружеской обстановке и без упреков.
   Я вышла из квартиры Ильи одна, достала из кармана пакетик с лепестками герани и выбросила в урну.
   — Неужели я ем герань, — проворчала я и медленно пошла к себе домой.
   Дома я вынула из школьной сумки копыта, повертела их в руках и положила в шкаф. Всю эту бутафорию с буренкой я придумала давно, после посещения детского спектакля, но использовала впервые. Была у меня светлая мысль стать актрисой, и еще я слышала, что с моим  ростом приходится играть мальчиков и животных. Быть буренкой мне расхотелось, а чтобы быть ею на сцене — и речи быть не могло. Нет, я лучше пойду в медицинское училище!
   На следующий день Илья все подмигивал мне. Что он знает? Ровным счетом ничего! Что я цветы с клумбы ела? Да ни за что! Если только на спор и за большие деньги. Мы зашли на спортивную площадку, где Илья показал, какой он классный парень, на школьных тренажерах весьма грубого изготовления. Он так старался, что сорвался, из его голой ноги побежала кровь ручьем.
   — Марина, ты хотела быть медсестрой, забинтуй! — прокричал Илья.
   Я с ужасом смотрела на кровь, на разорванную рану:
   — Нет, я уже расхотела быть медсестрой!
   — Принеси подорожник, он растет на газоне!
   Я нехотя сорвала листья подорожника и стала прикладывать их к ранке. Мне расхотелось идти в медицину. Я проливала слезы лужами по пустякам, и сама их вытирала, и возвращалась к себе домой.

 Осенью я вновь сидела перед стертыми носками и каблуками сапог и только что не рыдала. Я вспоминала слова бабушки о том, что обувь есть для улицы, для машин, для помещений. Я иногда покупала обувь на тонкой подошве и на высокой шпильке. Сапоги такого пошива все одноразовые, как говорила мать, в них пройдешь раз по асфальту — и в ремонт. Идти в мастерскую мне страшно не хотелось, но и ходить в таких сапогах было нельзя. Покупать новые сапоги?
   Хотя за суммарный ремонт обуви я как раз отдам столько денег, что хватило бы на новые сапоги, такие, какие мать носит, и носит без единого ремонта. Мать всегда рассчитывала на себя и практичность в обуви и одежде.
   Погоревала я над последними сапогами без шпильки, кожаными, высокими, у которых каблуки стерлись под углом, словно они дешевые. Дешевые сапоги так не стираются, они выносливые, а на эти сапоги я столько нервов положила и денег, а они оказались для богатых: носила неделю — выброси.
   Слезы то набегали, то высыхали, так проскочило часа три. Наконец, я все сапоги свернула и засунула в большой пакет и, всхлипывая от жалости к себе, пошла в ремонтную мастерскую.
   Ах, эти высокие каблуки!
   Но как на них ведутся мальчишки! Так думала я, семеня в сапожках на высоченных каблуках со скрытой платформой. Что делать, если мой рост был мал, а я постоянно заглядывалась на высоких парней. Вот опять я дружила с молодым человеком, который был выше меня на полторы головы. Из-за этого я с утра до вечера ходила на высоких каблуках. Это не жизнь, а сплошной цирк.
   Стоило мне снять обувь на каблуках, как я становилась крошечной девушкой, вечным подростком. Но если я надевала обувь на каблуках, я взлетала вверх, туда, куда мне природой путь был заказан.
   Я постоянно задавала дома один вопрос:
   — В кого я такая маленькая?
   Слезы накатывались на глаза от отчаянья. Годы шли, но мой рост существенно не изменялся. На вид я становилась плотной, сильной девушкой. Я понимала, что с такой внешностью парней не завоюешь, да и подружки ехидничали на все лады.
   Тогда я стала худеть, истязать себе голодовками. Зрительно моя фигурка стала красивей, но во мне исчезла обыкновенная сила. Я стала хрупкой девушкой. Нормальную сумку с учебниками с трудом поднимала. Любой вес стал для меня наказанием. Плюс был один — я легче взлетала в обувь с каблуками и ходила в ней, чтобы никто меня не считал низкорослой.
   Последняя моя любовь на данный момент времени продержалась уже пару лет. Как я перед Ильей Мусиным ходила на каблуках! Ой, я без устали жила на цирковой арене влюбленности. Но подружка Лиза была высокая и легко подходила к моему молодому человеку безо всяких каблуков. А каблуки?! С каблуками до любви, а как на них войти в любовь?
   Каблуки — это яркий показатель влюбленности молодой девушки или женщины. Если муж у женщины невысокого роста, а она вдруг взлетела на высокие каблуки, значит, тот, кого она действительно любит в этот момент, высокого роста.
   Знаете сказку о Синей Бороде? Вот! У девушек и женщин высота каблуков на обуви и является синей бородой, можно сказать, еще и предателем ее увлечений. Жить можно с одним мужчиной и физически ему даже не изменять, но истинная любовь женщины всегда колеблется на каблуках, меняя их размеры.
   Можно еще добавить, что если женщина высокого роста, да на высоких каблуках ходит рядом с низкорослым мужчиной и утверждает, что он смысл ее жизни, то тут можно сильно засомневаться. Или хотя бы дать деньги ей на новую обувь и посмотреть, что же она купит и кого она любит.
   Как же я? Сложно мне, сложно понять, что на всю жизнь трудно удержать высокого мужчину, потому что соблазнов у него много. Лучше выбрать себе молодого человека и не чувствовать себя рядом с ним девушкой. Маленькой елочке холодно зимой...
   В морозы на каблуках лучше не ходить. В морозы надо быть морозоустойчивой и сытой, а потом уже думать о любовном цирке. Но как-то мне пришлось взлететь на каблуки. Мне подарили деньги, и я вновь купила зимние сапоги на каблуках. В новых сапогах я вновь стала заглядываться на высокого красавца Илью. О, как он был хорош! Я жила мимолетными встречами с ним. Сколько я обуви купила на высоких каблуках ради него! И сама себя выдавала с потрохами.
   И все же прекрасно, что я испробовала новое чувство любви, которое очень зависело от величины каблука. Но так получилось, что высокий красавец исчез из моей жизни.
В жизнь мою вторгся Шурик Леонов. Он так меня веселил, что я стала ходить на тонкой и плоской подошве, есть больше и толстеть. Я стала невысокой и полной девушкой. Он взял и исчез. Я уже стала толстой коровой, которая не могла устоять на каблуках, даже небольших. Я не смогла сбросить весь лишний вес и взлететь на высокие каблуки.
   Какая все это ерунда, но как она близка к мелодраме. Каждая пара обуви может рассказать о любви, о небольшом увлечении, о пережитых чувствах, о непонятых тревогах и волнениях, о драмах и мелодрамах. Каблуки, каблуки, были вы так легки, а остались лишь тапки.
   Иногда я просила мать пойти с ней в магазин, но мать на все отвечала примерно так: у нее нет денег на то, чтобы выходить с такой дочкой из дома. И это было верно, я постоянно тянула из матери деньги, как могла. Молодые люди любят унижать старших и при этом выпрашивать все деньги, что те получают. Я от жалости к самой себе чуть не разревелась...
   Но все меняется иногда...

        Аспирант Владимир ехал в вагоне метро. Он только что успешно сдал экзамен и был полностью доволен жизнью. Он любил быструю езду на машине, но иногда пользовался подземкой, где всегда было много людей. Бездна метро отторгала мысли, она отпугивала и не подпускала к себе человека, пытающегося проникнуть в собственное подсознание. Рядом с парнем стояла девушка.
   Череда событий последних дней таяла, как пресловутый снег, более осязаемый, чем бездна очевидного подсознания. Чепуха, обведенная золотистым фломастером, была очевидна, но ведь кто—то ее написал на листке бумаге, который совсем недавно выполз из принтера, а теперь лежал в ее сумке.
   Весна медленно вторгалась в мир солнечными бликами, что особенно чувствовалось после серых дней. Я, стоя рядом с молодым человеком, почувствовала его солнечную энергию. Я подняла руку, чтобы удержаться за поручень в вагоне метро. Молодой человек стоял рядом. Я еще не успела встретиться с ним глазами и такие чувственные слова услышала:
   — Я Вас чувствую! — воскликнул молодой человек, это до него дошли флюиды девушки. — Нет, правда, от Вас идут удивительные биотоки.
   — "А я девушек люблю", — ответила я ему словами из песни. — В Вас проснулись импульсы желаний, в этом нет ничего удивительного, — я посмотрела в глаза стоящему рядом со мной молодому человеку. Меня словно кольнуло в сердце от его пронзительных глаз.
   — Меня зовут Владимир, если угодно, — сказал он, улыбаясь ровными зубами.
   — Марина, — откликнулась я и окинула взглядом весь его облик: ничего особенного, стандартный молодой человек с черной тканевой сумкой через плечо. В метро такие сумки встречались сплошь и рядом.
   Владимир уловил мой взгляд:
   — Вам что—то во мне не нравится?
   —Да нет. Все в норме по местным правилам приличия. Я подумала: может, и мне такую сумку купить? А то у моей сумки ручка оторвалась. И я подняла вверх сумку с оторванной ручкой.
   —Да Вы посмотрите внимательно: Вам ручку у сумки срезали.
   Я повертела сумку, подержала в руке оторванную ручку.
   — В подземных переходах полно сумок, куплю другую.
   — Но и эту можно починить, — возразил Владимир. — А Вы заметили, что людей в метро меньше стало?
   —А мне кажется, что, как всегда, потоки людей нескончаемы. Рекламы стало больше, — заметила я. — Мне выходить на следующей остановке.

   Владимир забыл, куда ехал, и пошел за Мариной к выходу. Встречный поток пассажиров разлучил их на мгновенье, но этого было достаточно, чтобы он потерял ее из виду. Он прошел сквозь толпу и стал осматривать движущиеся потоки людей в поисках потерянной девушки. Мало того, что он вышел не на своей станции, так еще и потерял девушку.
   В его голове пронеслась ее история с сумкой, и он уверенно вышел из метро. Недалеко от выхода из метро стояли прилавки и на них лежали сумки.
Продавцов стояло двое, а покупала сумку одна я.
   Он подошел ко мне:
   — Выбрали сумку?
   Я посмотрела на Владимира отсутствующим взглядом и выдохнула:
   — Сумку я выбрала, но денег в моей сумке не оказалось. Куплю в следующий раз.
   — Я могу купить Вам эту сумку, — отважно предложил Владимир.
   — Отстаньте от меня! — крикнула я и нырнула в очередной поток людей, идущих из метро.
   Вскоре я почувствовала сырость в сапогах, наступив в лужу. Я  остановилась, но, махнув рукой в воздухе, перешла на сухую дорогу. Я шла быстро, не оглядываясь по сторонам. До дома оставалось метров сто, когда я почувствовала взгляд за спиной. Я невольно повернула голову и встретилась глазами с Владимиром.
   — Марина, я Вас сегодня третий раз нашел! — выдохнул молодой человек с натянутой улыбкой.
   — Что Вам от меня надо? У меня сапоги порвались! Ноги промокли. Я домой иду! — запричитала я.
   — Как много у Вас проблем! Зовите меня в гости, будем их ликвидировать сообща, — предложил Владимир.

   Дверь в квартиру открыла моя бабушка, которая, быстрым взглядом оглядев меня и молодого человека и ничего не сказав, просто пошла на кухню. Я скинула мокрые сапоги, на ногах остались мокрые носки. Я опустила на пол порванную сумку, вынула из нее пакет с пирожками и отдала бабушке.

   Владимир не стал ждать приглашения и снял свои башмаки на внушительной подошве, потом поставил на пол свою невзрачную, но прочную сумку.
   Из кухни показалась бабушка:
   — Марина, опять ноги мокрые и сумка без ручки? Я сколько раз тебе давала деньги на сапоги? У меня одна к тебе просьба — чтобы у сапог была подошва больше одного сантиметра. А ты что покупаешь? Я сегодня ночью тебе двое сапог заклеила, они высохли. Эти высохнут — заклею.
   — Обязательно все это надо сейчас говорить? — недовольно спросила я. — Я что, виновата, что сапоги расползаются от снежной грязи?
   — Посмотри, какие прочные башмаки у молодого человека! Учись у других! — сказала бабушка и опять ушла по своим делам.
   Я стянула мокрые носки, сунула ноги в тапочки и посмотрела на Владимира:
   — Что мне с Вами делать?
   — Пригласить на чай.
   — Это так банально, идите на кухню, бабушка Вам нальет чаю, — сказала я и прошла в комнату. Я залезла с ногами на диван, взяла ноутбук и стала быстро писать кому—то ответ.
   Владимир пошел на кухню, но не успел он сделать и двух шагов, как бабушка вынесла поднос с двумя чашками чая и пирожками на блюдце. Она отдала ему поднос и махнула головой в мою сторону. Я, не глядя на молодого человека, взяла чай и пирожок, продолжая долбить кнопки ноутбука. Он почувствовал себя лишним и стал осматривать комнату.
   Три дивана на небольшой площади удивили его, но еще больше удивили ноутбуки на каждом диване. Появилось желание сесть на соседний диван и взять в руки ноутбук или встать и уйти. В этот момент я надломила пирожок, вынула из него капусту, а тесто от пирожка положила на поднос.
   Я насмешливо посмотрела на парня и сказала:
   — Простите, Вы хотели решить мои проблемы? Сумка в прихожей, нитки и иголки у бабушки. Чините сумку, а мне не мешайте, — я включила музыку и стала подпевать, продолжая долбить по клавиатуре пальчиками с неподражаемым изяществом.
   Владимир собрал чашки на поднос, отнес их на кухню, попросил у бабушки иголки и нитки для ремонта сумки. Бабушка одним движением руки подала то, что он просил. Он взял сумку, сел на стул и стал пришивать оторванную ручку. Я так и не поговорила с Владимиром. Он, починив сумку, ушел в неизвестность. И разошлись мы, как в море корабли.
   Я себя бедной никогда не считала. Просто мы в последнее время сдавали квартиру бабушки и жили в несколько стесненных условиях.
   Вечером Владимир позвонил в дверь, в руках он держал большой пакет. Я, открыв дверь, без эмоций оглядела его с ног до головы и пропустила в квартиру. Я взяла пакет, протянутый мне молодым человеком. В пакете лежали новая сумка и сапоги.
   — Владимир, зачем Вы деньги потратили? А если сапоги мне будут малы или велики? — недовольно спросила я, примеряя сапоги. Сапоги оказались мне впору. Я покрутила перед собой сумку, но и к сумке у меня претензий не было, я ее уже выбирала, но купить не смогла. — Вы что, такой богатый, что всем покупаете дорогие подарки?
   — Я Вас чувствую! — крикнул Владимир, уходя из квартиры...

Через некоторое время мы уже вместе работали.
На мой компьютер поступили новые данные о состоянии берегов Иволги — реки, протекающей через округ.  То-то я сегодня прошла мимо автомобиля Иволга, который просто перегородил мне дорогу. А на экране монитора появились берега Иволги, облепленные дачными домиками. Нормальные береговые оползни раскололи одни дома или утопили другие на десяток метров под землю.
   Я никогда не могла понять тех, кто строил дома в береговой полосе океанов и крупных рек. Берег можно укреплять травой, кустарником, небольшими деревьями, но дома всегда способствовали разрушению берегов. Понятно, что подземные силы земли огромные и сдвиги земной коры — явление нормальное, но люди любят жить на берегу, и с этим ничего нельзя поделать.
   У меня от вида поврежденных дачных поселков появилось странное предчувствие, что у руководителя округа существует его земная жена Нимфа. Это она не дает жить ласточкам в береговой зоне. Можно подумать, что процессы в земной коре происходят сами собой, но можно подумать и иначе, и на это есть свои основания.
   Как выглядит госпожа Нимфа? Этот вопрос невольно заинтересовал меня. Интересно, а сколько ей лет? Столько, сколько и округу? А что она делала во времена бурлаков? Тогда точно никто не строил домиков на береговых склонах Иволги.
   В новостях сообщили, что на Восточном полуострове забил новый гейзер. А все просто: госпоже Нимфе понравился мужчина, следивший за ее гейзерами, и она во время его обеда выбросила струю воды перед его красивыми глазами. Это уж точно дело рук женщины!
   Я невольно вздрогнула, когда ко мне подошел мой руководитель, человек без возраста по имени Владимир Сергеевич Пушкин. Он посмотрел на экран монитора, заметил гейзеры вместо оползней на берегу реки и удивленно посмотрел на меня.
   — Марина, объясните, откуда взялись гейзеры на берегу реки? — спросил он, наклоняясь ближе то ли к монитору, то ли к золотистым волосам.
   — Владимир Сергеевич, мне пришла мысль, что оползни на берегу реки — дело рук госпожи Нимфы и гейзеры — ее рук дело, — защищая гейзеры на экране, проговорила я.
   — Точно! И как это никто раньше об этом не догадался! — шутливо воскликнул Владимир Сергеевич, излучая смешливые лучики вокруг глаз, и строго добавил: — Ваше дело — заниматься прогнозированием оползней, когда и где их можно ждать и предупреждать население планеты об опасности!
   — Так и я о том! — воскликнула я. — Надо найти госпожу Нимфу и спросить у нее, что она еще собирается натворить, где наметила землетрясения. Почему она любит трясти землю?
   — Вот умная девушка, нельзя все в одну кучу собирать. Хотя со мной был один случай. Хочешь — верь, хочешь — нет, но дело происходило в одном домике, ныне разрушенном оползнем. Я и мой друг приехали в очередную командировку в город, расположенный на берегу Иволги. Мы поселились у молодой хозяйки, весьма задорной дамочки. Я попытался с ней заигрывать, а она сказала всего два слова: «Спи один». На следующий день произошло сильное землетрясение в населенном пункте с аналогичным названием.
   — Вот! А я о чем Вам говорю! — воскликнула я. — Так это и была сама госпожа Нимфа! Вы ее сами видели! А мне не верите, что она существует. «В одних случаях пласты земли, расположенные по сторонам разлома, надвигаются друг на друга. В других — земля по одну сторону разлома опускается, образуя сбросы. В местах, где они пересекают речные русла, появляются водопады. Своды подземных пещер растрескиваются и обрушиваются. Бывает, что после землетрясения большие участки земли опускаются и заливаются водой. Подземные толчки смещают со склонов верхние, рыхлые слои почвы, образуя обвалы и оползни», — я на память помнила эти слова, но кто—то этим руководит! — Вы хотели приблизиться к госпоже Нимфе вечером 6 декабря, и она устроила сильнейшее землетрясение! Владимир Сергеевич, Вы чудовище!
   — Точно, это было именно тогда, — удивленно проговорил Владимир Сергеевич, приподнимая руками волосы с закрашенной сединой.
   — Так и хочется спросить: а что Вы делали 25 апреля? К кому Вы приставали, молодой человек? — напористо спросила я.
   — Марина! Весной я был полон сил и энергии. Я был страстный, непокорный, необъезженный жеребец. Но я вспомнил! Я тогда увлекся одной девушкой, очень похожей на ту дамочку с берега Иволги, но значительно моложе.
   — Але, Владимир Сергеевич! Мне страшно! Вы ее больше не встречали? Ее как зовут? — испуганно спросила я, понимая, что передо  мной тот человек, который лично видел госпожу Нимфу. Под каким бы именем она ни пряталась. — А сейчас она напоминает Вам о себе оползнями на берегу Иволги!
   — Нет! — со страхом в голосе воскликнул Владимир Сергеевич. — Я боюсь ее встречать, она скажет два коротких слова — а потом разрушительные землетрясения происходят.
   — Владимир Сергеевич, Вы великий знаток динамического хаоса Земли с эффектом бабочки, познакомьте меня с госпожой Нимфой! — воскликнула я с горящими от восхищения глазами, сверкающими от лучей собственного света.
   — Марина, ты думаешь, что ты мне предлагаешь? Где я найду госпожу Нимфу? И зачем она нам нужна? Включи новости, быстро! — Владимир Сергеевич посмотрел на экран и воскликнул: — ЭТО ОНА!
   — Этна, — проговорила я. — Посмотрите в титрах. Тогда произошло извержение вулкана. Теперь я знаю, как выглядит госпожа Нимфа!
   Пушкин прекрасно знал госпожу Нимфу. Он чувствовал ее сквозь время и расстояние. Да что говорить, они всегда были знакомы. Эта я обладала хорошими способностями, будучи весьма проницательной особой. Как я ловко уловила цепь событий, о которых он сам догадывался, но проводить аналогию боялся!

   Владимир Сергеевич Королев некогда окончил университет. В то далекое время он был умен и хорош собой, тогда он и познакомился с госпожой Нимфой. Как ловко я ее вычислила! Нимфа в то время, когда Владимир Сергеевич имел только права на вождение, имела шикарный автомобиль. Где она его взяла — неведомо, но смотрелась в нем дивно. Меньше всего он думал о том, что она причастна к землетрясениям, да и до сих пор об этом он не думал, пока от Марины Тобольской не услышал.
   Именно Нимфа Игоревна подарила ему светлую машину Иволгу. Владимир Сергеевич был счастлив и любвеобилен, насколько это было в его силах. Нимфа появлялась на его глазах редко и надолго исчезала. Он не грустил без нее, а работал в научном институте, куда она его пристроила.
   В нужный момент он получал сообщение от Нимфы и предсказывал катаклизмы на Земле, из-за чего слыл незаменимым сотрудником. Ничего необычного в этом не было, совесть его не мучила. Владимир Сергеевич верил в то, что все происходящее на поверхности Земли происходит само собой или зависит от Луны и Солнца, но не от него и Нимфы. Поэтому он с чистой совестью поехал на море на своей машине.
   Машин на трассе было немного, и Владимир Сергеевич один въехал в тоннель, которого на карте не было. Где—то по центру тоннеля под колесами оказалось плавное препятствие. Автомобиль остановился. Свет с двух сторон тоннеля исчез. Тьма наступила полная. Навязчивый страх влез в душу. «Где—то мы это проходили», — подумал он и включил освещение в салоне, но свет не появился.
   Все стихло. Тишина. Темнота.
   Неожиданно возникло ощущение, что заработал двигатель, но не автомобильный, а реактивный. Королев почувствовал покачивание, потом словно его оторвало от земли. Возникло ощущение полета и страха от неопределенности. Вскоре появился свет. Он хлопнул себя по лбу, поняв, что находится внутри грузового самолета, сразу увидел саму Нимфу! Кто бы в этом сомневался.
   — Владимир Сергеевич, выходи из машины, — сказала очаровательная дама, улыбаясь ослепительной белизной зубов, излучая потоки проникновенного света из глаз.
   Королев покинул свое ненадежное укрытие и присоединился к госпоже Нимфе. Они вышли из грузового отсека самолета и оказались в довольном милом салоне.
   Госпожа Нимфа пояснила:
   — Мы летим на дремлющий вулкан. Зачем тебе ехать на море, если можно отдохнуть на теплом склоне вулкана? Не волнуйся, Владимир Сергеевич, рядом с вулканом находится горная гряда с прекрасной горной речкой. У меня есть небольшой переносной домик, его перевозят на грузовом самолете и ставят там, где мне необходимо. Я должна быть в центре событий земной коры. Самолет надежный, с большим запасом топлива. Он зависнет в нужном месте, выпуская из себя пропеллер и запуская его.
   Вскоре самолет завис в рокоте пропеллеров. У Владимира Сергеевича от обиды тряслись поджилки, именно от обиды на собственное бессилие. Он ничего не мог поделать с этой властной женщиной, командующей всеми катаклизмами земной коры. Он ехал к морю, а его закинули на вулкан. Лафа.
   Домик оказался вполне сносным для жизни с биологическими удобствами. Мало того, госпожа Нимфа заставила его ползать и лазить по поверхности вулкана, приговаривая, что ногами и руками надо пользоваться, чтобы они не болели. Но они просто изнывали от непривычной мышечной боли.
   А что делать? Команды старших по званию надо выполнять. Что Нимфа делала в вулкане — неизвестно, у Владимира Сергеевича было ощущение, что она переговаривалась с духом вулкана. После недельного вулканического отдыха они покинули гостеприимный вулкан, который довольно скоро заработал, о чем писали и говорили СМИ.
   Владимир Сергеевич от СМИ не отставал, он оформил пребывание на вулкане творческой командировкой и стал героем научного института. Он единственный во всем мире предсказал извержение именно этого вулкана.
   Я не удивилась, что шеф Владимир Сергеевич в очередной раз проявил чудеса прозорливости. Он меня вообще не подпускал к теме вулканов, поэтому мне трудно было судить о его научном подвиге.
Мне передали проблемы смещения плит на дне океана, расположенных подальше от берегов. В этих местах огромные волны никому не мешали, и мои прогнозы мало кого волновали.

   Мудрец по имени Владимир Королев решил основать подводный дом на дне океана, где лежал гидрат метана, напоминающий подводный снег. Этот снег окружал соленое озеро, расположенное на большой глубине. На поверхности озера можно было лежать и качаться на волнах, находясь при этом на дне океана. Вокруг соленого озера на гидрате метана росли водоросли, которым было более двухсот лет.
   Владимир Сергеевич предложил мне поучаствовать в экспедиции на дно океана в районе Бермудского треугольника. Я невольно согласилась на участие в подводном эксперименте, раз на этом настаивал сам Королев. Кто-то сказал, что проблемы Бермудского треугольника не существует, потому что его нет.
   Прекрасное было дно у Бермудского треугольника, когда гидрат метана таял, выбрасывая на поверхность океана газ, который захватывал корабль и топил его, помещая в соленое озеро на вечное хранение. Поэтому Нептун Бермудского треугольника был самым знаменитым.
   Прежде чем построить подводный дом, Владимир Сергеевич предложил опустить на дно океана предполагаемых жителей в глубоководном батискафе. Среди донной растительности он был намерен построить подводный дом. Он набирал команду для необыкновенной жизни в пучине океана, на берегу озера.
   "Все просто, — думала я, — когда у меня нет любви, то я чувствую себя человеком в соленом озере, расположенном на дне океана. Но нормальный мужской взгляд способен поднять меня из глубин океана и опустить на берег жизни".
   Я опустилась в батискафе на дно океана, точнее на берег подводного соленого озера. Посмотрев в иллюминатор, я сказала Владимиру Сергеевичу:
   — Прекрасный вид из окна. Я, пожалуй, соглашусь на жизнь в данном месте.
   И услышала неожиданное возражение Королева:
   — Марина, куда тебя несет? Как ты сможешь жить в соленой воде, на берегу еще более соленой воды?
   — Владимир Сергеевич, представляете, у меня будет дача на дне Бермудского треугольника! Это самое необыкновенное место на Земле, — сказала Марина и посмотрела в иллюминатор на место будущего строительства. Растительность в виде кораллов живописно простирала свои необыкновенные стебли. — Место волшебное, почему бы его не освоить. А что до финансовых затрат, то этот вопрос меня не касается, — и вновь она посмотрела в иллюминатор: за стеклом проплывали странные существа, которые ей понравились, и она решила, что они будут ее домашними животными на будущей подводной даче.
   Королев не выдержал и нарочито спросил:
   — Я все понимаю, но не понимаю, как жить на дне океана?
   — Владимир Сергеевич, покажите мне дно океана в этом месте! Вы его видите? Нет! Понимаете, у Бермудского треугольника два дна! Редчайшее место на Земле! — возразила я будущему соседу по подводному поселению.
   — Конечно, самое оно для подводной дачи! — несколько ехидно ответил Королев. — Марина, океан в этом месте нашей стране не принадлежит! Кто мне даст возможность здесь строить подводный дом? Ты что, думаешь, люди не заметят грузы для строительства подводного дома?
   — Владимир Сергеевич, еще раз посмотрите в иллюминатор: сюда грузы доставят на подводной лодке! Есть новая подводная лодка для таких целей, а в Бермудском треугольнике я не заметила пограничников. Вы их видите? Нет. И я не вижу, значит, подводная лодка пройдет только так, — убежденно закончила Марина свою речь.
   — Марина, хватит говорить, мы поднимаемся, — сказал Владимир Сергеевич.

   На поверхности океана творилось нечто страшное. Волны захлестывали корабль, словно океан не хотел отпускать людей из своих глубин. Мне показалось, что сам Нептун Бермудского треугольника поднимал волны, хотя она была на дне океана и Нептуна там не видела.
   Команда будущих жителей подводного царства отличалась сплоченностью и умением противостоять стихии. Они победили волны Нептуна, или им так показалось. Нептун побушевал на море и стих: это к нему прибыла госпожа Нимфа в ступе и замолвила слово за свою команду.
   Я дала согласие быть постоянным жителем дома, расположенного на дне океана. Для меня все казалось предельно простым. Я знала, что купол сооружать над домом не будут, его быстро заметят. Воздуха на дне нет, оставался скафандр вместо батискафа для местных прогулок. Я чувствовала ловушку и понимала, что попала не в шутливую историю.
   Действительно, для жителей подводного царства готовились доспехи в виде морских животных, для которых океан является местом для жизни. В качестве доспехов подводным жителям выдали герметичные костюмы в виде осьминогов. Правда, самих осьминогов на дне океана в этом месте не было.
   Владимиру Сергеевичу предстояло стать осьминогом вместе с командой. Жить всем надлежало в доме без кислородных масок, а плавать в океане они могли в костюмах осьминогов, в щупальцах которых было место для рук, ног, головы и кислородного баллона.
   Подводная лодка подогнала тяжелые каменные кубики, опустила их на берег соленого озера, на подводный снег. Водолазы в скафандрах в виде осьминогов легко построили из них дом. Дом изнутри покрыли непроницаемой оболочкой и закачали воздух.
   Так что когда меня второй раз опустили на берег озера на дне океана, я с удивлением увидела нормальный подводный дом. Правда, чтобы попасть в него, надо было пройти через камеру, уравнивающую давление, сопоставимое с жизнью человека.
   "Все в мире предельно просто", — мелькнуло в моей голове.
   Два осьминога вплыли в дом, и вскоре встретились за одним столом в нормальной одежде. Мы еще не успели рассмотреть друг друга, как дом закачался, вокруг него забурлила, закипела вода. Дом стал всплывать, потом резко опустился в соленое озеро. Герметичность дома сохранялась, но жители дома вцепились в стол, имеющий по контуру ручки. В глазах людей промелькнул испуг.
   На время вокруг дома появилась совсем другая вода, люди видели ее в иллюминаторы. Послышался рев двигателей, дом вновь всплыл из соленого озера и опустился на прежнее место. Я предполагала, что дом снабжен автоматической системой самосохранения, но не думала, что все настолько серьезно.
   Общая комната казалась спасительным местом, где сидели жители подводного дома, держась за стол, боясь от него отойти в сторону. О том, что с нами может произойти, нам не говорили. Мне показалось, что все вокруг дома покрылось болотной тиной, но тина в этом месте океана не росла.
   Из чего сделан дом, я не знала. И почему я согласилась на эту экспедицию? Ответа у меня не было. На суше я даже первые этажи посещала с трудом, ощущая давление бесконечных этажей. На дне океана на меня давила огромная масса воды, словно небоскреб. Неожиданно чувство страха прошло, люди заговорили одновременно. И вскоре замолчали.
   Королев взял командование на себя, почему он раньше не приступил к своим обязанностям — непонятно. Он знал больше всех, у него были инструкции по эксплуатации подводного дома. И он сознательно согласился на экспедицию. Владимир Сергеевич рассказал о правах и обязанностях жителей подводного дома.
   Я слушала и думала, почему раньше нам ничего не говорили. И сама ответила: люди бы не согласились опуститься на дно. Иногда большие глупости по незнанию легче даются. Я оторвалась от стола и решила осмотреть дом. В подводном доме оказалось две спальни, одна общая комната, кухня и несколько закутков. В голове возникли простые вопросы:
   — Где взять воду среди воды?
   — Где взять электроэнергию?
   Ответы дал Владимир Сергеевич. Оказывается, воду брали из океана для различных нужд и очищали от солей. Питьевую воду я обнаружила в цистерне, с ней домик и погрузили на дно. Отлично!
   У людей все было, кроме возможности для прогулок. Но и этот вопрос был решен: люди будут плавать в скафандрах осьминогов по расписанию, по два человека. Я немного повеселела, а если у меня появилось настроение, то оно незамедлительно появлялось у Владимира Сергеевича.
   Самое главное, что мы были не просто на дне океана! Мы находились на берегу подводного озера с более тяжелой водой и со своим берегом. То есть некое ощущение берега у нас сохранялось, и это было необыкновенно важно в такой ситуации. Кроме того, дом меньше всего напоминал подводную лодку или батискаф. Жителям подводного дома сохранили ощущение домашней обстановки, предстояло наладить личные контакты.
   Королев сказал, что он главный в подводном доме, против него никто не возражал. Оставался человек, который не проявлял себя никак. Владимир Сергеевич и странный человек быстро ушли в свою каюту. Я не успела разглядеть третьего жильца подводного дома, когда все были объяты неизвестностью вокруг стола. Владимир Сергеевич сказал, что тепловой режим под домом пришел в норму и дом встал на свое место.
   Мне захотелось спросить, когда яблони посадят, но я промолчала. Владимир Сергеевич добавил, что проблем с подачей воздуха и света не должно быть. Задача всех жителей подводного дома — жить с максимальным комфортом на отведенной герметичной территории.
   Я ушла в комнату, которую Владимир Сергеевич выделил мне в качестве спальни. Я ожидала увидеть две кровати, привернутые к полу, либо двухъярусную кровать и встроенный шкаф. Но была приятно удивлена. В комнате стояли две приличные кровати, над каждой кроватью висел ковер ручной работы с камнями—самоцветами. Комната имела удлиненный вид. Дверь в комнату находилась по центру одной стены, а напротив входа над двумя столами висело зеркало. С двух сторон от входа стояли шкафы с витиеватой отделкой. Зеркало по контуру было разрисовано такими же завитушками.
   Комната хоть и была одна на двоих, но стоила немалых денег, если судить по креслам, стоящим с двух сторон от зеркал. Кресла из тонкой кожи с жатыми завитушками были великолепными творениями неизвестного автора. Перед креслами стояли столики с мраморными столешницами в тон кожи кресел. Все цвета комнаты как бы играли каждый с собой на разных предметах, и в одинаковых завитушках.
   Я вышла из комнаты и обнаружила две двери, расположенные с двух сторон от двери в комнату, и вернулась в комнату. Я выбрала себе кровать, точнее, пошла налево, значит, и дверь перед комнатой нашла свою хозяйку. Дверь моя стала левая, правая дверь оставалась ничьей. Я легла на левую кровать и еще раз осмотрела комнату. Вместо привычных окон сверкало зеркало с морозными узорами. Я стала искать иллюминаторы, но в явном виде их нигде не было, проведя рукой по ковру, я обнаружила непонятные неровности. Я потянула за подвеску на ковре, часть ковра отошла от стены, за ковром сверкал и переливался иллюминатор.
   Приятно было посмотреть в аквариум величиной с океан. Я немного боялась, мне было страшно одной в безмолвии океана. Закрыв иллюминатор ковром, я подумала, что это верное решение — спрятать вид из окна. Разницы в давлении я не ощущала, барометр показывал любимое давление на Земле.
   Я немного полежала. Усталость сковывала, но сна не было. Я обошла комнату, осмотрела все выступы и неровности стен, потолка и пола. "Могли бы плакаты повесить, где люки и окна", — подумала я и вышла из комнаты.
   По коридору метнулась тень и исчезла в соседней комнате. Мне элементарно хотелось есть. За столом из-за страха непонятных перемещений оная так ничего и не ела, хотя я не помню, чтобы кто-нибудь еду предлагал.
   В общей комнате я обнаружила несколько холодильников под видом стенных шкафов, все они были подписаны. Я приложила большой палец к ручке своего холодильника и открыла его. Полки были плотно уставлены продуктами в герметичной и компактной таре. Я взяла одну упаковку и села за стол. В душе возникла необъяснимая обида неизвестно на что.
   Спрашивается, зачем спустилась на дно океана? Задумалась...
   Последнее время до Соленого озера меня волновала загородная недвижимость — это, надо сказать, полная ожидаемая неожиданность. Цены на земельные участки можно сравнить с горой с разными склонами. В центре столицы — верхушка горы, но склоны у нее разные, они зависят от шоссе и сторон света. Цены по шоссе между двумя столицами весьма высокие, фантастические. Нормальные цены — в ста пятидесяти километрах в сторону от центра. Вот замутила.

   У Владимира Сергеевича была дача, но мне чужая недвижимость не нужна. Я ему сейчас нужна, потом буду не нужна — и он выгонит меня со своего земельного надела с личным колодцем. Нет, мне нужен свой участок: пусть на куличках, но со здоровым климатом и с новой травкой на газоне, а не болото с клюквой.
   С точки зрения здоровой энергетики центр столицы — это самая глубокая яма с отрицательной энергией, которая выбирается из ямы с каждой стороны, все зависит от плотности населения. Здесь вообще все наоборот: где больше цены на земельные участки, там хуже энергетика. Значит, на куличках самая полезная энергетика, там что Бог дает человеку, то ему и достается, а не делится на многоэтажную толпу.
   После таких умозаключений и Владимир Сергеевич показался не слоном, а вполне симпатичным человеком, который на пятнадцать процентов больше меня во все стороны. Еще можно сделать вывод, что богатые люди, живущие в плотно заселенных районах, по сути, беднее бедняка из глубинки, являющейся на самом деле энергетической возвышенностью.
   Следовательно, я хотела купить земельный участок ближней глубинки, но для начала купила местные газеты. Первый заголовок опустил ее с небес философии: "Уличное освещение за долги на улицах городка будет отключено". А если участок за пределами штрафных санкций, то там вообще забудут подать электричество. Получается, что, кроме земли и божественного воздуха, ничего на земельном участке в глубинке и нет. То есть там, где есть небесная энергетика, энергоносители отключены, вероятно, чтобы не было энергетической перегрузки.
   Я готова дать образ самого Бога! Правильно, что Его сравнивают с Его Величеством Солнцем. Не святотатствует я. Абсолютно верно, что в населенных пунктах ставят храмы, именно они привлекают к себе дополнительные силы Бога. То есть Бог — он, как солнце, обладающее световыми лучами. Но у Бога лучи не световые. Какие? Этому нет определения. А может быть, богов несколько, каждый отвечает за свое поле деятельности. Еще бы выяснить, где они обитают. А надо ли?
   Бог солнечной системы един, это он мне подсказывает. Он обиделся, что я подумала, что богов несколько, у меня уши запылали. Солнечная система — это некое звездное единство. Богу пять миллиардов лет, и он еще проживет пять миллиардов лет.
   Сейчас Бог в расцвете своих сил. Он согласился со своим возрастом, щеки запылали. Солнце — это гигантский красный сапфир со сверкающими гранями в межзвездной темноте. Так и Его Величество Бог. Он попросил больше его не упоминать всуе. Не буду я упоминать Бога, не в моем он ведомстве. Разрешен для упоминаний всуе Владимир Сергеевич Королев.
 
   Послышался звук открываемой двери, исчезли мысли о недвижимости и космосе, возникло ощущение нереальности происходящего в подводном доме. Я незаметно съела содержимое упаковки, а что в ней было — так и не поняла. Я мало—помалу стала разговаривать с собой, меня тяготила обстановка подводного заточения больше, чем я могла предположить, хотя я постоянно что-нибудь выдумывала и могла жить в вымышленной истории.
   Мало того, я стала смотреть в сторону Владимира Сергеевича, словно он мог меня выручить из подводной западни. Так и получилось: мы вдвоем выплыли на прогулку в открытый океан, благо акул тут не водилось. Пара новоиспеченных осьминогов проплыла мимо иллюминатора и исчезла из вида.
   Владимир Сергеевич на глаза мне особо не показывался и винил себя за то, что сменил дом на подводный дом. Поэтому я ощущала творческое одиночество. Я обошла и осмотрела комнату, легла на левую кровать, обнаружила пульт управления, лежащий на полочке у зеркала.
   Я не могла предположить, что пульт предназначен для изменения внешнего вида комнаты. Я нажала на первую кнопку — из потолка выплыли шторки и закрыли ковры с самоцветами. Комната приобрела вполне приличный вид, ковры немного настораживали. Хотя можно было бы нажимать на самоцветы, вдруг это кнопки обыкновенные.
   С закрытыми коврами стало легче дышать, либо появился еще один поток свежего воздуха, который скользил по гладкой поверхности занавеса. Я вздохнула всей грудью, закрыв глаза от удовольствия, и почувствовала, что мои плечи крепко сдавили. Я попыталась повернуть голову назад, но меня кто—то держал.
Я почувствовала, что лечу на собственную кровать, словно меня подбросили два человека. Но я никогда в цирке не выступала, чтобы меня так кидали. Подумать и покричать мне не дали. Рядом со мной на кровать плюхнулись два человека, которых оная опять не успела рассмотреть.
   А что было дальше? Стоит ли об этом говорить? Хотя почему нет? С меня слетела одежда со скоростью четырех рук, я не могла противостоять двум крепким и наглым мужикам. Ситуация была не из моей личной жизни. Точеное тело, налитое из-за постоянных тренировок мышцами, летало в руках двух человек. Один выхватил из рук пульт управления и нажал на кнопку.
   Кровать подо мной, пока она была поднята над ней, увеличилась в размерах вдвое. Я приземлилась на огромную кровать в почти обнаженном виде, так и не рассмотрев лиц напавших. Я скорее почувствовала, чем увидела два одинаковых тела, бугристых от мышц и желаний.
   Надо заметить, что к этому моменту я уже дней пять находилась в доме под водой. Но откуда здесь взялись двое неизвестных мужчин, да еще в закрытом доме под километрами океанской воды?! Это испытание! Хорошо, что воздух струился по стене, несколько охлаждая пыл.
   Один мужчина приник к моим губам, его лица не было видно, а мои глаза закрылись от неожиданной страсти. Губы невольно ответили на поцелуй, языки слились в приветствии, и тут я почувствовала ласку. Меня ласкали утонченно, с влагой и негой. Я потянулась навстречу приятным чувствам в ответном поцелуе.
   Я уже не думала ни о чем. Но неожиданно ласки закончились, в клубке тел произошла мгновенная перестройка фигур, и я почувствовала, что один мужчина исчез. Второй изловчился и пронзил меня страстно, всеми четырьмя конечностями он ласкал меня во всех направлениях так, что я не могла и не успевала на него разозлиться.
   Что я чувствовала, нанизанная на щупальце осьминога? Что они — единый осьминог, а я была в такой власти его ненасытного волшебства, что мне оставалось включиться в эту игру и играть в нее до последнего сладостного изнеможения всех сил. Щупальца отпали одновременно.
   Мне стало обидно до слез, но пока я приходила в себя, осьминог исчез из комнаты. Я почувствовала, что кровать приняла прежние размеры, а поток воздуха исчез и появился ковер.
   Вечером за общим столом собрались жители подводного дома. Впервые я с интересом рассмотрела лица двух своих неожиданных осьминогов. Я поняла, почему раньше не воспринимала лица третьего жильца. Его лицо было настолько знакомым, что не требовало запоминания. Господи, это был Шурик Леонов, способный перевоплощаться в кого угодно! Циркач по жизни.
   Владимир Сергеевич уловил вопрошающие мои взгляды и выражение моего лица и сказал:
   — Прости, Марина, да, эти два добрых молодца тебе известны, один из них я, второй — мой клон. К тебе просто так не подойти. Клон был с тобой, но он стерильный. Клон исполнял мое желание, преследующее меня со дня нашего знакомства.
   — Но почему вы оба?! И это был не клон! Вы, что Шурика не знаете? Он - клон, он и в осьминога может превратиться! — крикнула я и еще раз посмотрела на одинаковых мужчин. У меня больше не было сомнения, что один из них Шурик. — Почему вы оба пришли ко мне? — спросила я у Владимира Сергеевича, поскольку они оба ели и молчали. Вам не стыдно?
   — Марина, слишком много вопросов задаешь, — ответил Владимир Сергеевич и продолжил разрезать ножом антрекот, отправляя его вилкой в рот. — Но ответ один: Шурик повторял мои движения, не суди нас строго. Он со временем будет действовать один, а пока он как младенец, только взрослый. Шурик способен быть клоном твоего Ильи Мусина и меня – одновременно!

   Мне стало безумно неловко и скучно, так скучно, хоть волком вой. Это ж надо такое придумать: сделать Шурика клоном Королева! Владимира Сергеевича! А как они со мной поступили? Как? Да так они и поступили! Только вдвоем и сразу! Слезы навернулись на глаза, я отодвинула тарелку и встала из-за стола. Хотя Владимир Сергеевич был скорее очевидцем, чем участником.
   — Сядь! — услышала я голос Владимира Сергеевича.
   Я села. Голос прозвучал командный. Лицо Королева оказалось волевым и жестким. Это был самый настоящий Владимир Сергеевич. Я взяла вилку в руку и без ножа отправила кусок мяса в рот, я не ожидала их увидеть вдвоем, я еще думала, что один из них — подводный мираж.
   — Прошу внимания! — громко и официально произнес Владимир Сергеевич. — С этого момента жизнь в доме официально считается открытой! Мы с Мариной проверили возможности прогулки в скафандрах осьминогов. Марина подружилась со своими подводными мужьями.
   Я поперхнулась, прожевывая мясо, и подцепила вилкой гарнир. Потом отложила вилку, выпила воду и успокоилась от новостей за ужином. Слов у меня не было! Я еще помнила хватки этих людей, только непонятно, зачем мне двух и сразу?
   — Марина, ты чего молчишь и кашляешь? Недовольная? Или ты довольная? — спросил Владимир Сергеевич.
   — Все в порядке, — нашлась я. — Я рада нашему сплоченному коллективу, в котором решены официальные вопросы нашего сосуществования. У меня есть предложение! Я хочу предложить сменить места жизни. Я буду жить с Вами, Владимир Сергеевич, в одной комнате, а клон Шурик будет жить один.
   — Грубо! — сказал Владимир Сергеевич. — Марина, жить ты будешь одна в комнате, я с клоном вместе. И никаких ссор!
   Возражений ни от кого не последовало. Я, узнав, что именно я являюсь первой дамой подводного дома, изменила свое поведение и отношение к клону. Я просто зазналась и стала разговаривать с ним свысока, что ему не понравилось.
Я лежала и обдумывала ситуацию в подводном доме, не обращая внимания на дверь, поэтому невольно почувствовала, что взяла неправильную интонацию, и задумалась около зеркала.
В зеркале отражалась девушка со светлыми волосами. Или это я против себя настроилась из-за новостей за ужином? Я уже локти кусала, что согласилась на жизнь под водой у Соленого озера.
   Вдруг изображение в зеркале пропало, я стояла у зеркала, но в нем не отражалась! Зеркало сдвинулось в сторону, за ним были нормальные двери, они сами открылись. Возникло ощущение, что дверь открылась в океан. Я подумала, что это балкон. Действительно, в комнате был застекленный балкон с толстыми окнами. Любопытство оказалось сильнее страха, что ни говори, а приятно выйти на балкон в океане! Да! Вид во все стороны. Растения вокруг балкона вьются, живность плавает.
   Постояв на балконе, я вернулась и легла на кровать. Двое мужчин оставили о себе неизгладимое впечатление в душе, ведь они меня просто впечатали, как монету, с двух сторон. Тихий ужас охватывал все мое существо, я не понимала, как мне спастись от их следующего нападения.

   Я вспомнила, что Владимир Сергеевич и клон Шурик появились, когда я закрыла ковры и включила дополнительную вентиляцию.
"Господи, помоги!" — взмолилась я неожиданно для себя и сложила ладошки перед своей грудью. И в этот момент на стеклянный колпак балкона упало человеческое тело, а до этого в Соленое озеро опустился корабль, на котором мы сюда приплыли.
   Корабль я узнала по названию "Нимфа". Новость была еще та. Я подумала, что не буду плавать в скафандрах на прогулке. И только после этого до меня дошло, что транспортное судно ушло на дно, а мы остались в доме на дне океана с собственным интересом.
Я сделала еще один вывод: если приходить в столовую вместе со всеми, то расходуется общий запас пищи, а если я прихожу одна, то продукты беру из своего холодильника. Легко понять, что лучше приходить вместе со всеми и беречь свои запасы продуктов. То, что личный корабль Нимфы Игоревны затонул, всем отозвалось не лучшим образом. Связь внешнего мира с подводным домом шла именно через этот корабль.
   Итак, люди не просто находились в подводном доме, но жители подводного дома оказались без связи с внешним миром. Не позавидуешь. А такая ситуация не способствовала личным контактам, то есть любви. Я впала в ступор и лежала лицом к ковру, рассматривая самоцветы, и практически не шевелилась. Попытки Владимира Сергеевича со мной заговорить успехом не увенчались. На завтрак я поднялась. За столом сидели три человека и ели молча.
   Владимир Сергеевич посмотрел на грустные лица и усмехнулся:
   — Испугались?
   Все дружно подняли на него глаза.
   — Нормально, в доме есть связь с внешним миром! О нас знают, где надо, и знают, что нам надо.
   — А нам что от этого? — спросила я, чувствуя, что обреченность меня покидает и появляется надежда на лучшую долю.
   — Мы опустились в подводный дом на определенный срок, каждый получит свою долю вознаграждения за жизнь в нем, и в нужный момент нас поднимут на поверхность, — добавил Владимир Сергеевич.
   Я отвернулась к иллюминатору, чтобы скрыть свои чувства. В небольшое окно были видны водоросли на подводном снегу, а из пучины Соленого озера показался нос корабля с надписью "Нимфа".

   Трудный год выдался у меня из-за потери бывших друзей: не, они живы, но для меня они исчезли из-за того, что меня они унизили, прямо или косвенно. Трудно с ними не общаться, но и дальнейшее общение смысла не имеет.
   Так уже бывало, но в этом году слишком сурово они со мной обошлись, после чего пришло понимание, что друзей нет, а есть люди, чьи интересы долгое время соприкасались с моими интересами. А теперь винить некого. Проехали. Владимир Сергеевич стал признанным мудрецом.

   Подводный клон Королева - Шурик  Леонов всего несколько дней как вышел в море на корабле "Вит", а в новостях уже сообщили, что его корабль пропал без вести. Было сделано предположение, что на корабль напали пираты. Фильмов о пиратах насмотрелись, но Шурик плавал не в Карибском море. Корабль перевозил металл.
   В это время мудрец округа Изумруд, Владимир Сергеевич Королев внимательно перечитал в Сети о грузоподъемности корабля и о весе груза. Разница составляла ровно тонну. Общий вес экипажа был больше тонны, а если кто прихватил левый груз? Он подошел к карте, висевшей на стене, посмотрел на вероятный маршрут корабля. У него возникло ощущение, что корабль затонул, как подводная лодка.
   А что если под кораблем с металлом проплывала подводная лодка? На подводной лодке включили мощный генератор с магнитным полем. Корабль всем металлом потянулся к магниту, а подводная лодка успела отплыть, предоставив место кораблю. Владимир Сергеевич был убежден в правильности своих выводов. Одно было непонятно: если корабль затонул, то что-нибудь могло появиться на поверхности Тихого океана. Или корабль в полиэтиленовом пакете затонул?
   Владимир Сергеевич эти свои мысли вслух не стал высказывать.
   Корабль, груженный металлом, плыл по Тихому океану. Штиль был полный, видимость — великолепная. Неожиданно над кораблем завис неопознанный летающий объект, с него спустилось облако в виде огромного полотна, напоминающего полиэтилен. Корабль в мгновение ока был покрыт этой влагонепроницаемой пленкой.
   Под кораблем появилось невидимое магнитное поле, и корабль быстро ушел в глубину, не оставив никаких следов на поверхности моря.
   Корабль опустился на дно. На дне Тихого океана шло строительство под колпаком. Да, никаких инопланетян, все свои люди — земляне. Корабль, только что потонувший, был проведен по роллерам через шлюз. Все члены экипажа были спасены. Они и стали новой рабочей силой в Подводном городе.
   Все произошло настолько внезапно и быстро, что клон Шурик, приспособленный к задержке дыхания, даже не задохнулся. Он быстро пришел в себя, огляделся и, заметив всех членов экипажа корабля, лежащих по обе стороны от него на красивых кушетках, немного успокоился.
   Вскоре один за другим моряки стали поднимать головы. Прошла минута молчания, и люди невольно заговорили, делясь впечатлениями. В помещении появился невысокий человек в темных очках, скрывающих разрез глаз. Он заговорил на ломаном русском языке. Он сказал, что все моряки будут жить в Подводном городе и строить этот самый город.
   Человек в темных очках предупредил людей о правильном поведении, очень важном для проживания в городе со столь специфической атмосферой. Команде разрешили полежать полчаса, а чтобы люди не страдали от неизвестности, им показали фильм по созданию подводного купола. На экране возник буек, при приближении его оказалось, что это вышка в океане. В дне был проделан шурф, в него поместили нечто похожее на горн.
   На транспортной летающей тарелке привезли огромную заготовку из стекла и опустили на дно. Автоматический стеклодув месяц выдувал стекло, так под водой создавался огромный стеклянный колпак. Таких колпаков было сделано несколько, их соединили герметичными туннелями. Появился под водой город, словно пузырьки воды. Сверху стекло довольно быстро покрылось илом и подводными отходами. Населенный пункт врос в дно и стал незаметным с первого взгляда.
   У Подводного поселения был хозяин. Внешнее стекло купола оказалось настолько прочным, что легко держало давление воды. Клон Рал, глядя на экран, представил себе карту в этом месте океана. Он помнил коварный маленький остров, состоящий с одной стороны из скал. И точно, на экране возник скалистый остров, потом показали туннель под дном океана между островом и поселением. "Зачем все это надо?" — возник в его голове естественный вопрос.
   — Не вопрос, — ответил вошедший в помещение человек в темных очках, — назначение города не должно вас волновать. Вы все — рабочие, что делать — скажут. Считайте, что попали на галеры.
   Лежащие на кушетках матросы переглядывались и помалкивали, они смотрели на осьминога, который полз по куполу с той стороны стекла.
   — Марганец, кобальт, медь, — слышали они слова с экрана, — нефть...
   "Так мы попали в район Нетронутых гор, — продолжал думать клон Шурик, — а здесь добывают редкие металлы. Лучше уж на осьминога смотреть, чем на этот фильм". Экран погас. Въехал длинный стол со складными стульями. Команда потонувшего корабля села за стол.

   В общей комнате подводного дома на дне океана на плоском телевизионном экране шла прямая трансляция из Подводного поселения. Владимир Сергеевич не мог оторвать глаз от клона Шурика. Через минуту экран погас. Двое переглянулись и остались сидеть за столом, вцепившись в поручни.
   Владимир Сергеевич смотрел на меня с одной мыслью — чтобы заговорила я первой, он стеснялся сам себя. Он боялся неадекватной реакции, боялся быть назойливым. Он и так спрятал меня от Мартина в подводном доме. Он думал, что есть люди, получающие любовь любым способом, а ему нужна была именно я, меняющая ежедневно внешний облик и одежду.
   "Он слон по своей сути, — думала я о нем. — Он слон высокий, трудно на него забираться, лучше смотреть на окружающую среду". А клон Владимира Сергеевича куда—то исчез в пучине океана. Через некоторое время клон Шурик вернулся на землю без металла.

   Самостоятельные, способные, требовательные мужчины, да еще и жадные зачастую остаются без потомства. Физически с ними все нормально, но кому нужен дома жадный автомат по производству замечаний и требований? Таким образом, получаются добропорядочные, но нетронутые любовью мужчины типа Владимира Сергеевича. Что главное в жизни? Все главное. А что главнее? Вовремя увернуться и сделать некий зигзаг, финт ушами или ногами, уехать, уйти, остаться на месте, но не встречаться с теми, с кем на данный момент времени встречаться по всем правилам этикета нервных клеток не хочется.
   Иногда встречи предопределены, тогда надо сделать так, чтобы на глаза не попадались люди, встреча с которыми не доставит радости. Опуститься на дно? Вот люди и меняют места обитания ради окружения или его полного отсутствия.
   Госпожа Нимфа в это время находилась в подводном дворце Нептуна на Нетронутом острове. С берега дворец Нептуна было не видно из-за острых пиков горы, а с моря полностью отсутствовала возможность подхода кораблей к береговой линии из-за больших волн. Поэтому для людей Нептун был и рядом, и недосягаем. Он не был человеком с жабрами, как это могло бы показаться на первый взгляд, но рыбой он тоже не был. Это был крепкий мужчина без возраста с волосами до мускулистых плеч.
   Нептун управлял океанами и морями, зная о реках по их водам в районах дельт при впадении их в более крупные водные просторы. В последнее время у него все данные находились в компьютерах. Его филиалы располагались по всей Земле, а в его дворце находился контрольный пост для самых экстренных морских ситуаций.
   Выход из дворца проходил через туннель в скале. Дворец в скале был создан самой природой и легко переносил все изменения в земной коре. Нептун был просвещенным человеком.
   Нимфа и Нептун разговаривали о штормах и цунами. Их беседа текла в непринужденной обстановке среди белого мрамора стен. Они были знакомы три тысячи лет как минимум, со времен Атлантиды. Внешне они мало изменились, но всегда следовали моде того века, в котором им приходилось жить.
   За счет чего они сохраняли собственные жизни? Раз в сто лет они обновлялись полностью, клонируя самих себя только им известным способом. Они ждали визита самого бога Вита, отвечающего за все живое на планете. Причина, собравшая всех троих в бункере Нептуна, была более чем важная.
   Тройка бессмертных богов: Нимфа, Нептун и бог Вит — были посланы на Землю в ракете—комете, которая нечаянно затопила Атлантиду. Нимфа и Нептун в ракете спорили, кто из них важнее, и немного перестарались.
   Они были осведомлены, что Атлантида — самый прекрасный город на Земле, и намеревались в нем поселиться. Но Создатель Солнечной системы не рассчитал мягкого приземления ракеты—кометы, которая врезалась в Землю, сместила земную ось, затопив Атлантиду, отправив ее во владения Нептуна.
   Мало того, на Земле похолодало, именно по этой причине Нептун отказался жить в океане—море, как ему предписывал Создатель, и выбрал пещеру из белого мрамора. Долгие годы три бессмертных бога осваивали Землю, между делами улучшая гены населения. Было время, когда они дружили с фараонами, и это было расцветом целой страны. Да, было время. Запас прочности трех богов был рассчитан на три тысячи лет, и этот срок был на исходе.
   Дальнейшее клонирование смысла не имело, по этой причине некто Глеб Сергеевич сделал клон Владимира Сергеевича. Бог Вит вдохнул в него душу. Нептун поместил клона в доме под водой. Они хотели оставить его вместо себя, но бессмертный клон Владимира Сергеевича занялся любовью с Мариной, вместо того чтобы стать единственным Богом на Земле.
   Ведь сам Владимир Сергеевич был обычным человеком и не мог быть бессмертным, он был стар по меркам Земли, и любовь для него была необязательным атрибутом существования.
   Бог Вит прилетел на Нетронутый остров на собственном самолете. Это был стройный мужчина достаточно высокого роста с белокурыми волосами до плеч. Вит был красив в светлых джинсах и простой белой футболке. Никто ему не дал бы трех тысяч лет! Он любил жизнь на Земле и не хотел ее покидать.
   Всеми фибрами своей многострадальной души Вит хотел остаться на Земле, ведь после его отлета к Создателю жизнь на Земле могла бы приобрести совсем другой уровень или просто сойти к более простым формам белка. Итак, ожидался отлет богов к Создателю Солнечной системы. Они ждали прилета межзвездного корабля Создателя, который обещал не вредить Земле, как в случае с Атлантидой. Корабль должен был просто зависнуть над Нетронутым островом и взять на свой борт богов, отработавших свой длинный век.
   Госпожа Нимфа была в курсе всех событий, она прекрасно знала, что всеми любимый клон Рал попал в подводный плен в Тихом океане, а не менее любимый Владимир Сергеевич находился в Атлантическом океане в подводном доме и без наружного корабля наблюдения.
   Тут ее осенила мысль, что это проделки Нептуна Бермудского треугольника. Лететь на ракетной ступе через океан ей не хотелось, да и корабля для отдыха над Бермудским треугольником больше не было. Она знала, что пищи и воды жителям подводного дома хватит еще на три месяца, но что делать дальше — она не знала. Госпожа Нимфа решила созвать слет богов и с их помощью освободить подводных пленников, что ей и удалось сделать. Никто от Создателя еще не прилетел за самими богами.
   На пустом столе гордо лежал черный мобильный телефон. Воздушные потоки легко пронизывали счетчик пространства. На его экране отражались все летучие предметы типа самолетов. Один самолет исчез с экрана над океаном, что вызвало замешательство наблюдателя. Он немедленно доложил об исчезновении самолета с пассажирами на борту.
   Командующий воздушным флотом сообщил о пропаже командующему морского флота. Наблюдатель за водными просторами включил резервный счетчик. На экране тенями проплывали киты, более четко были видны подводные лодки и их взаимное перемещение. Самолеты под водой не летали. Наблюдатель настроил прибор на указанный квадрат, где предполагали исчезновение самолета. И с ужасом и восхищением увидел, что самолет попал под колпак Нептуна. Службы Нептуна изобразили над океаном призрачные обломки самолета...
   А жители подводного дома спокойно вернулись в любимый округ "Изумруд", где их с нетерпением ждал Илья Львович Мусин, который давно понял, что наука и ее использование не всегда носят положительный характер, но наука всегда двигает историю.

2007-2019
Наталья Владимировна Патрацкая