Валюшкин день рождения

   «Тётя Валя, с днём рождения, дорогая!» – Ольга с улыбкой смотрела на пожилую тётушку, стоявшую у раскрытого окна.

   Самара благоухала липовым цветом, серебрилась волжской водой и дарила Валентине Александровне ещё один год воспоминаний о том далёком лете 1941 года.

   «Валюшка, тебе завтра будет семь лет. А в сентябре в школу пойдёшь. Хочешь в школу?»  – с этими словами шестнадцатилетняя Нюся протянула маме синюю ленту для оборки. Это будет новое платье для завтрашнего торжества. Мама всегда старалась сшить ко дню рождения каждого из семи детей новую одёжку. А Нюся уже приготовила младшей сестрёнке коробку карандашей и красивый альбом с алыми маками на обложке. Но это подарок на завтра, заранее негоже дарить, примета плохая.

   Утром 22 июня, в Валин праздник, громкоговорители Ленинграда разрывались грозными сообщениями о начале войны, мама плакала, Нюся стояла возле мамы и гладила ее по голове и плечам, папа куда-то ушёл, маленькие Клава и Лидочка тихо сидели в кроватках. Лишь четырёхлетний Саша бегал по комнате, размахивая деревянной саблей. Валя смотрела на подарки: рядом с пахнущим типографской краской альбомом появился деревянный пенал для карандашей и пузатенькая чернильница. Валюшка покрутила чернильницу, заглянула в неё и даже засунула палец, но внутри чёрной баночки ничего не было. Бесполезная вещь была тут же отставлена в сторону.

   Саша быстро схватил пузатую стекляшку и завопил: «У меня граната! И фабля! Я на войну хоцю!» От этих слов заплакала и Нюся.

   Валентина Александровна смотрела в окно. От воспоминаний стало пасмурно, закрапал робкий дождик. Посмотрев в печальные глаза женщины, он начал плакать ещё сильнее, и громче. Мокрые улицы Самары сначала зашумели, потом народ разбежался, а дождь всё гуще и проворнее плясал, заливая дороги, площади, аллеи, дома, он словно просил впустить его и бился в окна. Но люди не проявляли гостеприимства, а лишь быстрее стали закрывать от дождя свои жилища. Тогда дождь рассердился и позвал своего двоюродного брата: с неба посыпался град. Ледышки отскакивали от крыш и сбивались в дымящиеся белёсые кучки.

   Холодная ленинградская зима 1942 года стучала зубами в стылые окна обезумевших от ужаса домов. Кухни постепенно забывали запахи еды.

   На железных печурках варили затируху – клестер из воды и муки, смешанной с деревянной трухой и лебедой, если повезёт. Очень хотелось кушать. Саша не вставал с постели: живот распух от голода, тоненькие ножки не могли удержать тельце, посиневшие ручонки цепляли одеяло, а в глазах продолжал гореть огонь детской любви. Мальчик успокаивал плачущую маму: «Мамочка, знаешь, когда я вырасту, я сварю тебе целое ведро вкусной затирухи! Ты только не плачь! Ты только потерпи!»
Ночью братишка затих, а утром мама и Нюся завернули холодное тельце Саши в мамин халат и увезли на саночках вниз по улице. Валя смотрела им в след до тех пор, пока зима не стала лизать её лоб через синее стекло окна;.

   Взрослые суетились и всё время говорили о какой-то дороге жизни. Валя про такую ни разу не слышала. Папа пришёл с работы и велел всем собираться в дорогу. Поедем по дороге жизни. А там кушать дадут? И Маша поедет? И Володя? И малышек Клаву с Лидочкой возьмём? А плюшевого зайца на эту дорогу пустят? С ним очень любит спать Лидочка. Она смешно присасывается к его носу, оттого нос вытянулся, и чёрная пуговица еле держится на заячьей мордочке.

   Стемнело. Холодно. Страшно. Всех усадили в кузов машины. Мотор заурчал и Валюшка сразу поняла, что он тоже давно не ел. Поехали. Мама держит младших сестрёнок, Нюся и Маша прижались к Володе. Папа держит Валю. Вдруг люди закричали, заплакали. Первая из трёх машин ушла под лёд. На небе что-то загудело, задрожало. «Там кто-то очень голодный!» - подумала Валюшка, глядя в темноту над головой.

     Лёд под колёсами вздрогнул, машина подпрыгнула. Люди снова закричали и стали показывать назад. Машина, шедшая позади, вспыхнула и быстро пропала. Голодный шум в небе тоже пропал. Люди снова стали плакать и молиться.

     Вдруг машина подскочила вверх на ледяной кочке и Валюшка подскочила вверх. А потом было видно, как машина из чёрного пятна стала превращаться в маленькую чёрную пуговицу. Подняться на ноги и закричать? В ногах нет сил, а во рту нет звуков. Они наверно ушли еду себе искать. Валя тихо лежала на льду и слушала, как он глухо стонет. Валя поняла, что лёд тоже голодный. А вдруг он захочет ее съесть? Холодно.

     Кто-то подбежал и поднял Валю;шку на руки. Папой пахнет. И усы папины. Валя закрыла глаза: «Папа не даст меня съесть! Он принесёт меня к маме». Больше она не видела папу: он вернулся в Ленинград на той же машине.

    Только шесть раз у Валюши был настоящий радостный день рождения. Остальные семьдесят шесть были омрачены воспоминаниями о начале войны. Валентина Александровна смотрела в окно и в потоке дождя видела родные, давно ушедшие лица.