КВ - 1. Три недели в настоящем н

Вступление. Трое неизвестных, Икс, Игрек и Зет ловят рыбу

    На берег Лебяжинского водохранилища они рыбу принесли с собой. Собрали хворост, развели костёр, поставили котелок варить уху. Фиктивная рыбалка, как повод поговорить без свидетелей.
    Стемнело, потрескивает костёр, сели рядом, завели беседу. Начал Зет:
    — Скрывать надоело, врать надоело...
    Его поддержал Игрек:
    — Я тоже не согласен молчать! Мы предаём здравый смысл. Проблема касается всех...
    — Главная проблема жизни... – подчеркнул Зет.
    — Перестаньте истерить! – ответил молчавший Икс. – Вам про подписку напомнить? Стоит ошибочно чихнуть, в лучшем случае уйдёте по этапу, а в худшем...
    — ...уйдёшь один ты! – нарезая на бревне хлеб, улыбнулся Зет.
    Игрек из рюкзака достал миски и расставил на песке у костра. Сказал:
    — Ты сам истеришь, потому как думаешь как мы и хочешь того же, но боишься потерять всё нажитое непосильным трудом.
    Зет с Игреком засмеялись, Икс поморщился, но не возразил и изменил направление:
    — Тогда напишем статью...
    — Или эпитафию на камне... – не мог успокоиться Зет.
    Игрек, разливая уху, выдал:
    — Предлагаю не писать учёных сказок, а изложить всё как есть!
    — Как постулат? Это серьёзно, – Икс и сам усмехнулся, – но никто вникать не станет, популярность жанра закончилась давно. Да и без рецензии... А кто рецензию напишет?
    — Ты постулат, а я тебе рецензию... – последний раз шутил Зет и завершил: – Давайте решать по-деловому. Напишем так, как сможем, но мыслящее население должно знать правду. Опишем всё, что знаем...
    Игрек поддержал:
    —  Научное исследование не пройдёт! Хочешь-не хочешь, что-то из головы достраивать придётся. Пусть будет художественным произведением, а в конце определим какому жанру ближе.
    —  Давай прямо сейчас. Вижу трагедию, ни капли смешного! – ответил Зет.
    — А я предлагаю фантастику, научную фантастику. К этому никто не придерётся. – внёс своё Икс. – Если все согласны, я начну про котлы.
    — Всё, с тебя начало! – согласился Зет. – Я пишу окончание.
    — Мне середина? – взял с песка свою миску Игрек. – Я только про Женьку...
    Не споря долго, решили: пусть будет так. Реальность под маской фантастики в трёх частях!
    Итак, всё начиналось с котлов...

Часть первая. Ангел-хранитель

Глава 1. Котлы

    В тот раз батя, чтобы не обидеть дарившего, отвёл меня в сторонку и шепнул:
    — Когда учились в школе, гордились такими котлами!
    С ума сойти, котлы! Что-то большое, тяжёлое, горячее и не для ношения на руке.
    Те часы, подаренные в день шестнадцатилетия дядей, оказались точно из разряда котлов, тяжёлый чёрный корпус размером с хоккейную шайбу. Периметр корпуса ощетинился кнопками. Надевать такое на руку стрёмно, закроешь рукавом – ещё хуже, будто гипсовую повязку скрываешь.
    Только браслет гляделся стильно. Сверху такой же воронёный, к руке прилегал золотом.
    Хвастать нечем, я их носить не стал, просто не надевал. Прошли годы, ненадёванные часы пылились в коробке с разным ненужным.
    Вспомнил только когда искал тонкий ключ для смартфона. В конце декабря 17-го достал посмотреть. Странно, часы продолжали идти. Зарядки не было и шесть лет – для батарейки срок запредельный! Поставил часы на столе, чтобы контролировать насколько ещё хватит батарейки. Включился в игру, тогда и рассмотрел: часы показывали кроме времени даты, месяц и год! Показалось крутым и загадочным! Зачем такой подарок? Что хотел дядя этим выразить? Не просто же для галочки подарил этот тяжёлый механизм с кнопками...
    Под строкой времени-даты чёрное поле циферблата прятало другие строки с иным тоном чёрного. Что же скрыто там?
    Можно представить другие единицы другого календаря: майя, шумерский, вавилонский, лунный китайский... Тогда это не просто часы, какая-то машина времени!
    Только в начале марта 18-го на работе выпал давно обещанный двухнедельный отпуск. Ехать некуда, отдых вышел неожиданным, решил посвятить котлам и начал с утра.
    Корпус тёплый, кнопок уйма. Все надавливаются и ничего не меняют. Снизу, где корпус должен лежать на руке, обнаружил ещё кнопку. Большую и яркую, без обозначений. Скрытная, значит секретная. Нажимал и её.
    Корпус литой, неразборный. Как туда вставлять батарейку?
    Попробовал сделать то, что надо было сделать из вежливости ещё шесть лет назад, пристроил к левому запястью. Посмотреть, как будет глядеться. Глидерный браслет из девяти звеньев великоват, болтается. Замка для застёгивания и подтягивания нет. Случайно прижал выступающий элемент звена, дрогнуло, загудело, браслет принялся охватывать руку так, что снять стало невозможно. Смыкаясь звеньями, браслет плотно прижался, всё стихло. Детали, что выступала не видно, браслет смотрелся как единое целое. Зато на циферблате стал мерцать зелёный светодиод. Не сразу сообразил, что мигает вровень с пульсом.
    Браслет стянулся, включилась подсветка, процесс пошёл! Что же ещё можно?
    Повторил с кнопками корпуса, ведь они не для декорации. И они стали работать. Появились нули в скрытых строках, научился забивать числа. Кнопки справа прибавляли, вычитали, в строчках можно подбирать разные числа. Поигрался, погонял цифры, других смыслов не было. Левая часть кнопок безжизненны и ничего не меняли. Решил нажимать совместно. Не успел тронуть, что-то произошло...
    Низкий звук проник в комнату извне и кончился не добравшись до меня. Никакого движения при этом. Звук невидимки! В ответ у верхних соседей залаял пёс. Хотел выйти проверить, новый звук, вроде вздоха, донёсся из коридора. Вяло тявкнул пудель. Это у него реакция на звуки.
    Проверил прихожку, заглянул в санузел и кухню. Ничего подозрительного!
    Телефон на лежит с мёртвым дисплеем, звонков не было. На тумбочке у телефона лежит пачка бумаги. На верхнем листке надпись. Чтобы прочесть, взял пачку, а ручка, лежавшая с краю, упала.
    И без ручки всё, кроме телефона, лежало неправильно. Ручку и бумагу кладу в другой угол. Кто переложил? Надпись: «Осторожно. Часы». Почерк мой, но я этого не писал. Лист с надписью оторвал, скомкал, сунул в карман. Главное порядок!
    Вернулся в комнату, подошёл к окну. Часы по-прежнему на руке. Показывают время «10 часов 56 минут, 10.03.2018». А ниже, на второй и третьей строках светились числа: «-1512» и «14». Оба числа делятся на два и семь. Такое интересное сочетание, получившееся случайно когда перебирал. Немного портил минус...
    Таинственный звук отвлёк от остальных кнопок, надо закончить и оставить часы в покое. Надавил две первые, ничего. Прижал третью с одной из первых, на дисплее рядом с пульсирующим зелёным сигналом стал трепетать синий. Надавил все три, трепетание прекратилось, диод стал синим постоянным. Действую правильно, а кнопок не осталось… Последняя осталась под корпусом.
    Рассматривая руку с часами, сел. Они, часы, гляделись уже не так таинственно, могли подгонять по руке браслет, как спортивный атрибут, следили за пульсом, имели календарь.
    Слышать о похожем не приходилось! Просунул палец под корпус, до щелчка надавил.
    Ничего не дрогнуло, но корпус стал нагреваться и будто ток по коже пробежал, причёска шевельнулась, а весь дисплей засиял.
    Помимо часов, стало что-то происходить в атмосфере. В лицо ударил ледяной ветер и стряхнул с табурета. Я встал у стены, а свет в комнате стал разгораться! Стал небесно-голубым, нестерпимо ярким.
    Порядок событий возможно был другим или же всё произошло одновременно. И на табуретке была чужая спина. Но в моей футболке с надорванным рукавом… Двойник. Я видел себя со стороны.
    Хотел вздохнуть и не получилось.
    Сидящий на табурете стал двигаться. Подумал: «Меня в комнате аж двое».
    Второй начал вставать... Окликнуть не смог, подойти не вышло. А воздух стал холодным, вязким, тормозил движения и не давал дышать.
    Двойник оживал, двигался всё быстрее, при этом делал всё неправильно, спиной вперёд вылетел в коридор.
    Для себя решил: «Здесь быть невозможно, дышать нечем, снаружи должен быть нормальный воздух». Мысль о нормальном воздухе взбодрила и придала сил. Не обращая внимания на подступающее удушье, кинулся сквозь вязкий воздух пролагать путь к двери. Когда покидал комнату, показалось, будто прошёл сквозь дверь. Заледеневший и ничего уже не видящий, добрался до двери, упёрся в неё руками. Мгновение перед касанием был толчок и повеяло теплом.
    Выходить теперь не надо, свет притух, нормальный воздух вернулся, стал тёплым, с запахами, звуками и кислородом... Полной грудью вдохнул. Что произошло? Ослепительный свет, замёрзший до невдыхаемости воздух, двойник, гуляющий спиной вперёд...
    Куда же он исчез? В прихожей, куда он вылетел передо мной, никого. В солнечном луче из кухни плывут ленивые пылинки.
    Вот и тумбочка с телефоном. На привычном месте и ручка, и пачка. Взял их и на бумаге размашисто записал запомнившуюся фразу: «Осторожно. Часы». И понял: ручка упала, лежала на полу. А сейчас взял её с прежнего места на тумбочке... Как оказалась на месте?
    В комнате кто-то подвинул табурет, встал и послышались шаги. Вот где двойник, он вернулся в комнату. Я ручку положил и всё притухло. Снова множество событий произошло одновременно: подул ледяной ветерок, толкнуло и стемнело до багрового оттенка. Показалось, провалился под багровый лёд и инстинктивно перекрыл дыхание.
    В полумраке что-то живое стало мелькать, видел одни тени, но кто, не разглядел. Жуть! Привидения?..
    И вдруг, будто еду в автобусе и он тормозит, хвататься не за что, падаю. Перед падением на пол, меня встречает тёплый порыв ветра.
    Встал... Всё снова нормально. Мистика! Второго меня не может быть... Я не сошёл с ума, мне просто показалось.
    Стал снимать часы, на них всё равно кроме пульса, ничего не светилось, лишь отсчитывалось время с календарём. Всё из-за красной кнопки... Нельзя было нажимать!
    Нашёл торчащий рычажок на браслете, отогнул, раздался щелчок, часы загудели, и рука свободна, горячий браслет отпустил. На запястье видны розовые пятна в форме звеньев браслета вокруг корпуса. Психустройство ещё и нагревается!
    Пробил какой-то лихорадочный озноб, волосы на голове зашевелились. Реальный страх повторения. Тусклый кровавый свет, холод смерти и тени... Как путь Геракла в царство мёртвых Аида.
    Котлы безобидно лежат на столе. Повода бояться как бы нет. Но озноб не прошёл. Что за ерунда эти часы? Или психотронное оружие, заставляющее бояться без повода? Безобидным произошедшее не назовёшь. Это оружие, как-то странно разящее своего хозяина.
    Хоть простое прикосновение вряд ли опасно, прикасаться к часам больше не хотел!
***
    Близится полдень, время снять напряжение, подумать о пропущенном завтраке и пообедать.
    Для процесса годился только один человек, Димка Калашников. Волшебно готовит и поможет решить проблему с часами. Его кто-то прозвал Профессором и кличка ему идёт: брюшко, обширные залысины и очки. В технике Профессор не разбирался. Но это и не требовалось. Калашников отзывчивый и этого достаточно.
    Позвонил, новенькая корейская трубка отозвалась неожиданным:
    — Завтра-завтра, не сегодня... – и голос такой раздражённый.
    — Чего завтра? – не понял я.
    — А, это ты!.. С утра шутники поздравляют, я и сорвался. Устал объяснять про день рождения... У тебя-то как?..
    Хорошо, что напомнил. Завтра друг именинник! Как у меня? Сказал про случившееся:
    — Бомбу откопал...
    — Бомбу? – взбодрился Димка. – Ну-ка колись!
    Когда стал «колоться», Димка оживился ещё больше.
    — Так эти часы у тебя?.. Давай ко мне! Я сейчас борщ готовлю, пообедаем и разберёмся. Мимо магазина пойдёшь, купи хлеба... – самому таскаться по магазинам некогда, просит друзей.
    Когда забирал с тумбочки смарт, там увидел пачку для записей. Листок, где писал, чистый, ручка на полу...

Глава 2. Профессор

    Весит килограмм за сто двадцать, обхват талии приближается к его росту. Мячик! Любитель вкусно поесть и фантастики. Тратить драгоценное время на походы до работы, ему противопоказано. Работу, сразу после получения диплома, нашёл надомную, которая дивидендов особых не приносила, но позволяла иметь много свободного времени. Избыточная энергия проявлялась в желании всё расследовать и помогать всем, кто нуждался. А он это любил!
    Мы познакомились когда заканчивали Политех. Меня к нему в гости привёл мой бывший одноклассник. В иные дни к Профессору не протолкнутся. Про дни рождения вообще не говорю! Он был центром своей собственной вселенной, в которой всё крутилось вокруг него.
    С порога он спросил:
    — Ну, где там твои часики?
    Здороваться, как и прощаться, в его доме не принято, никто не заморачивался приветствиями, приходили и уходили, когда кому надо. По-английски. Или, как считают британцы, по-французски.
    Прошли на кухню и я достал, обёрнутые в платочек, котлы. Прикасаться руками всё-таки боялся.
    — Ух ты! – с уважением произнёс Дима, цепляя на нос свои очки.
    Взвесил, стал с интересом вертеть, разглядывать. Ничего не боится.
    — Не кустарщина, однако!.. И календарь?.. Вот это да, браслет золотой!.. А что такое «реж» и «зап», режим и запись?..
    Я с надписями не разбирался, пожал плечами.
    — А инструкция к ним?..
    Какая инструкция? К ним даже упаковки не было. Так и оказалась в руках.
    — Разберёмся как-нибудь! – заключил он и стали разбираться.
    — Говоришь, психотронное оружие?.. Это от игроманов. Оружия такого в природе не существует. – спорить с ним не стал, Димке видней.
    Продолжая держаться от прибора подальше, объяснил детали случившегося, в подробности глубоко не вдаваясь.
    — Увидел своего двойника? – показалось, Димка издевается.
    Померещилось мне или как, но видел и мог описать в деталях. Видел в ярком свете царапину под ухом, которую и в зеркале не видно, её определял только наощупь. Если спятил, то очень детально.
    Пока бубнил, Калашников продолжал исследовать попавшее в руки сокровище.
    — Чьё, интересно, производство? Даже названия никакого... – Димка вертел часы, пытаясь найти на корпусе или браслете шильды или эмблемы. Не найдя, оставил это. – Хорошо! Теперь возьми бумажку с ручкой и пиши...
    Изыскательская работа Димку увлекала. Когда я сел за стол, Профессор начал:
    — Кнопки... Первая... Плюс, икс сто... Это название. Так и пиши!..
    Переписали все устройства ввода, включая рычажок на браслете, запускающий процесс. Названия групп и кнопок на корпусе выгравированы большей частью кириллицей. Последней записал:
    «11. кнопка без обозначения, большая красная...»
    Вписал функции. Только последнюю, по понятным причинам, оставил не подписанной.
    Профессор молчал с момента, как я занялся функциями. Долго ничего не говорил, наконец взглянул на меня. Похоже, придумал что-то гениальное. Мне стало интересно!
    — Вспомни сколько длилось твоё... Ну, когда всё началось и закончилось… – как я понял, интересуется что у меня с головой.
    — Давай серьёзным займёмся. Моё состояние потом вскрытие покажет.
    — Ошибаешься! – возразил Димка. – Я серьёзно!.. Так сколько у тебя времени прошло?
    Сколько?.. За это время меня скинуло с табуретки, я следил за двойником, проламывался через замёрзший искрящийся воздух пока не упёрся в дверь. Потом искал двойника и писал на листке, пока снова не завертелось. Для меня всё длилось вечность. Назвал более реальные цифры:
    — Пять минут...
    Димка хмыкнул:
    — Минут, или секунд?
    Подкорректировал и уменьшил:
    — Может минуту, или близко...
    Довольный моей коррекцией, он спросил:
    — А могло быть, например, четырнадцать секунд?
    — Сколько? – я возмутился.
    — Четырнадцать! – торжествовал Профессор, будто четырнадцать секунд имели какое-то значение.
    Огорчать не хотел. Мог бы ещё согласиться на сорок.
    — При всём желании, нет! Прошла куча времени…
    Он сник. Только чтобы утешить, сказал:
    — В промежутке у двери, пока не повторилось, секунд десять-пятнадцать, было...
    У Димки в глазах восторг!
    — Точно! – крикнул. – Ведь до сих пор все считали, что происходит мгновенно... Чик! – и там…
    — Чик и где? – прищурился я.
    — Ты не понял?.. – Димка веселился над глупостью товарища.
    Попробовал угадать. О чём все думали, что происходит мгновенно?.. В голову ничего не приходило.
    Профессор, как безмозглому уроду, продекламировал:
    — ПРОЦЕСС... ПЕРЕМЕЩЕНИЯ... ВО ВРЕМЕНИ!
    Ну это уже всё! Придумал тоже... Фантастики начитался...
    — Да ты что?! – он потряс меня за плечо, я отмахнулся. – Посуди сам, сопоставь факты, подумай!.. Как ты можешь видеть своего двойника?..
    Я криво усмехнулся:
    — Могу и привидение увидеть. Ты в привидения веришь?
    Димка в привидения не верит.
    — Твой двойник сперва двигался медленно...
    — Он не двигался вообще!
    — Изменения вектора времени – ёмкий переход. Необходимо не только остановить время, но и пустить вспять. Ты, Валера, двигался в прошлое, поэтому и видел будущего себя со стороны и он делал всё наоборот...
    — Ты просто фанатеешь!.. И где же та машина, чтобы менять у тебя вектор?.. – сказал как мог язвительно, железный аргумент должен вернуть Диму на землю.
    Но сам споткнулся, ещё недавно называл котлы машиной времени из-за того, что любые часы настоящая МАШИНА ВРЕМЕНИ, отмечающая его ход. Впрочем, это только слова, Димке надо придумать что-то иное... Профессор обрадовался заминке:
    — Ты сам понял! Это у тебя и есть машина времени! – сунул мне тяжёлый прибор. Руку отдёрнуть не успел.
    Часы в руке, а я не могу подобрать аргумент, поражающий его доводы наповал. Всё казалось либо банальным и шаблонным, либо откровенно глупым. Философские доводы о невозможности вернуть события, он бы отмёл, сославшись на столпов своей физики, которые считали: раз не запрещено, значит возможно или даже реально существует! Вспомнил житейское, что было когда-то в книжке Громовой и Нудельмана: на машину времени должна работать электростанция!
    — Ты Дима, хоть представляешь, сколько сил надо для такого простого перемещения во времени Вселенной? – обострил я условия и засмеялся.
    — Вселенную не трожь! Это ты, вирус теплокровный, скакал взад-вперёд, Вселенная не шелохнулась!
    Это лишь слова, меня он не убедил. Вселенная не может единовременно существует во множестве времён, а котлы не могут бегать туда-сюда... Возражение осталось только одно.
    — Значит, машина времени, говоришь? – я покрутил у него перед носом часами. – Будь любезен, докажи. – и сунул часы ему в руку.
    Профессор заморгал и замер с открытым ртом. Но оправился, заявил:
    — Отличная идея! – и стал пытаться сунуть руку в браслет. Четыре пальца сумели кое-как протиснуться. Чтобы наделся, туда надо загнать ладонь. Жёсткий браслет для этого не годится. Пытаться помочь бессмысленно.
    Наконец Дима, с трудом стащив браслет, протянул часы мне, сказал:
    — Давай!
    Я что, должен доказывать свою неправоту? По спине пробежала волна озноба. Все утренние кошмары вспомнились моментально.
    Профессор стал увещевать:
    — Ну, что ты, ё-моё, как ребёнок!
    — Не хочу!.. – снова до лопаток пробрала дрожь. – Я больше в такое не играю! Можешь считать трусом...
    Но Профессор хихикать не стал:
    — Я тоже не готов... Это страшно?
    И этот человек вызвался рискнуть сам?
    — Ты же сказал, отличная идея...
    — Сразу понял, браслет не по мне… – Димка заулыбался.
    Он действовал как козёл-провокатор, за которым напуганные твари идут на бойню, привёл ситуацию к тому, что тварью оказался я. Ему точно ничего не грозило.
    Несмотря на заявление, мне не хотелось, чтобы друг считал меня отъявленным трусом. Но пытаться оттянуть момент истины всё равно стоило.
    — Ты хотел борщом угостить, может перекусим?.. – спросил с надеждой.
    — Хорошо, перекусим. – легко согласился он. – А потом с полным рюкзаком будет тяжело. Давай, пока налегке!
    Есть хотелось, но Димка, как всегда, прав!
    — Только подготовимся. – Профессор делал всё тщательно. – Прошлый раз стартовал сидя?
    — Стартовал?.. – слово «старт» для того, что происходило, не годилось, поправил: – Я нажал красную кнопку? И меня с табурета откинуло...
    — Поэтому будешь стоять готовым к толчку. Что было потом?
    — Потом был холод, я стал задыхаться.
    — Оденешься тепло, поглубже вдохнёшь перед красной кнопкой... Дай свой Самсунг, он видео пишет? Поставлю на запись, чтобы не говорил: «показалось». Теперь направления! На второй строке было число с минусом?
    Припомнил:
    — Минус тысяча пятьсот двенадцать...
    — И ты скакнул в прошлое. Теперь будет плюс!
    — Плюс тысяча пятьсот двенадцать?
    — Если в секундах, то больше двадцати пяти минут... Долго, убавим до двадцати секунд. И тебе легче будет... И, наконец, время там...
    — Где?.. – он оперировал какими-то фантастическими понятиями: «Время там»...
    — Ты помнишь, что было раньше, до старта? – Профессор ушёл от прямого ответа.
    — Помню! Был шум, у соседей залаяла собака.
    — Про собаку не знаю, хотя могла слышать что-то… А шум оттого, что ты сам прыгнул в прошлое и оказался у порога, потому что число было с минусом. Теперь попробуем в другом направлении, в будущее. Там ты проживёшь... секунд десять?
    Профессор интересовался моим мнением.
    — Знаешь, надо очухаться. Давай минуту! – для солидности подставил свой параметр.
    — Ладно, – согласился Профессор. – ставим шестьдесят... Всё?
    Подготовка заняла несколько минут. Мою уличную одежду Профессор отверг из каких-то «принципиальных» соображений. Теперь на мне была безразмерная куртка и лыжная вязаная шапка из Димкиного гардероба, от безразмерных перчаток удалось отвертеться, работать по кнопкам в них невозможно. Но и без этого гляделся чучелом, шапка норовила сползти на глаза, в куртку с лёгкостью войдёт второй Валера...
    И снова кухня. Поправил на столе шпаргалку с подсказками, надел браслет и щёлкнул рычажком. Часы загудели, браслет притянулся. Профессор, такого ещё не видевший, взвыл!
    На мониторе проснулся зелёный огонёк. Батарейка ещё работала, Димка настраивал смартфон. Когда большим пальцем дал отмашку, что всё в порядке, я стал набирать ключи. Первая: 20 плюс, вторая: плюс 60. Засветилось: 20 и 60. Из наезженной колеи выбиваться не стал, тремя кнопками запустил голубой огонёк в нижней строке и, глубоко вдохнув, просунул палец под корпус. Будущее, так будущее! Нажал, ожидая неизвестно чего.
    Димка напрягся, но ничего не произошло. Только на строчке, где мигал пульс и светился синий светлячок готовности, последней сияла красная звёздочка.
    — Ну, и что теперь? – поинтересовался у Профессора. Тот сдаваться не собирался:
    — Ты что-то неправильное набрал. Красный свет – ошибка. Давай, посмотрим... – ухватился за руку и развернул часы к себе. – Остальное-то работает. Ты лишнего не нажимал?..
    Я фыркнул:
    — Ты вообще!..
    — Я прикидываю... Вроде правильно. Может есть запрет находиться дольше дистанции заброса? Ну-ка попробуем... Где тут минус?..
    Терпеть такое не могу, отобрал руку и стал менять сам. После того, как осталось «19», сунул палец под корпус... Димка снова нацелил на меня глазок смарта.
    Красная звёздочка продолжала светиться и после щелчка. Функции кнопок закончились...
    — Меняем дальше...
    Но звёздочка продолжала гореть, ничего не менялось. Часы вышли из строя! Что сломались, хорошо! Опасался я только исправных часов.
    Металлический сегмент у основания браслета сработал, всё погасло, часы стащил со вспотевшей руки. Они остались едва тёплыми.
    — Как хочешь, а часы больше не работают. – выдал свою истину.
    — Но двойника своего ты видел! – защищался Димка. – И звуки, шаги в комнате...
    — Акустика в домах такая, соседи дверью хлопнут, иду встречать гостей.
    Возражал защищаясь, за действительное выдавал желаемое. Звуки именно в моей комнате были, шорох, шаги...
    Дима хмыкнул и почесал макушку. А я скинул с себя знойную одежду и с наслаждением опрокинулся на холодную кожаную спинку дивана. Хорошо!
    — Пусть! – согласился наконец хозяин. – Будем обедать!
    И занялся обедом, взял в руки пульт и создал обстановку: включил телик на один из любимых своих каналов и стал накрывать.
    Я сгрёб со стула димкин зимний гардероб, уже использованный для фантастических путешествий и отнёс к нему в шкаф. Потом вымыл руки и, когда вернулся, стол был сервирован. На главном месте, как всегда, пульт телевизора, рядом мой смартфон и жуткие котлы.
    Обед, как всегда, отличный, после стал трезвее оценивать события. Часы уже не так пугали, но веры в путешествия во времени не пришло. Это осталось заумью. С идеей Профессора согласовывалось только воспоминание о ходящем спиной вперёд двойнике и ещё одно событие... Вспомнил, что не рассказал про ручку и записку. Стоило ли говорить о такой мелочи. Написал вторую сам, но только после того, как прочёл первую. В кармане первая осталась, но в конце исчезла вторая, так что сравнить их невозможно. Запуталось всё с этими часами...
    Записка виделась важной уликой только для себя. Предъявить другим, кроме смятой бумажки, нечего. Но в своей ошибке именно эта бумажка убедила.
    Профессор после еды пребывал в состоянии сытой эйфории. Часы в воронёном корпусе лежат передо мной. Хорошо понимаю какую нелепость хочу учинить: решил доказать себе что Димка прав.  Как всё сделать, гениальная мысль моментально оформилась во всех деталях, близкая к совершенству. Всё, что случилось, и двойник, и записка, и звуки выстроились в согласованный ряд причин и следствий.
    Надо запустить часы как раньше, с одной из отрицательных сумм. Если не выйдет, часам пришёл конец. Вот если выйдет... Чтобы не осрамиться, решил сделать тихо, пока хозяину не до меня…
    Захватил смартфон с часами, встал, и двинулся к туалету. Димка на это не обратил внимания.
    Причём здесь туалет? Но именно эта точка долгое время остаётся пустой, не тронутой посещениями. Значит в прошлом ни с кем не столкнусь. Если прошлое – отклонение от здравого смысла, визит туда не вызовет вопросов Профессора.
    Вдруг попытка будет удачной, окажусь в том времени, в том месте и там никого. Потом будет время выйти и проскользнуть в коридор после предыдущего моего прохода из комнаты... Помню что за чем происходило. События ложатся одно за другим, надо лишь успевать.
    У Димки туалет имеет свою дверь. Прошёл и заперся. Что бы здесь ни происходило, никто не услышит... Нацепил часы, затянул браслет. Мигает зелёный. Надо всё снимать, не зря же взял смартфон. Будет документ о приключении...
    Набрал на второй строке часов «400» со знаком минус, на третьей — «300» с плюсом. Первое число – дальность перехода, оно отправит к моменту возвращения меня из комнаты. В том времени мне быть целых пять минут.
    Защиту привёл к синему свечению. До старта ещё около минуты. Проверил готовность и взял Самсунг, разрешил съёмку. Первым делом снимаю часы, прошлый раз все строки светились, но показания не помню. Теперь есть возможность зафиксировать.
    Думать о тёплой одежде глупо. Если пройдёт как раньше замёрзнуть не успею! Свет в туалете не включил и серенькое изображение на смартфоне оставляло желать лучшего. Готовясь, по совету Профессора, к толчку, не стал садиться. Оставшееся время отсчитывал, как при старте ракеты: восемь, семь, шесть... На последней секунде сунул палец под корпус, ощутил лаковую поверхность кнопки и... старт! Щелчок, я качнулся к стене, вспыхнул синий огонь, взвыл таинственный звук, пробежала дрожь, от меня, как святой дух, отделился бесплотный двойник, встал напряжённый... Камера в руке, направил глазок на его лицо и сразу перевёл на своё...
    Двойник, быстро справившись с часами, спиной вперёд вылетел через дверь. Яркая вспышка! Когда дверь захлопнулась, достаточный свет остался.
    Что-то беззвучно вибрировало, браслет заметно разогревался.
    Щёлк! Снова качнуло, свет потускнел. Всё-таки был переход... Я замер, стал прислушиваться.
    Позвякивала посуда, шумел телевизор, Димка ещё накрывает стол. А вот и шаги, двойник вернулся и прошагал дальше. Всё вышло как планировал! Пора двигать. Дверь оказалась не запертой, бесшумно вышел и двинулся за угол. Время до возвращения уже идёт, надо выбрать что-то, оставить след. Материальный след вещественнее записи смартфона.
    Местные будут обедать, остальная территория, не видимая из кухни будет моей, пока не вернусь.
    Гостиная Димкой превращена в склад. Два шкафа с раритетом, бумажными книжками, доставшимися от предков. В углу большое зеркало в резной раме, рядом коробки, ящики с каким-то хламом и маленький журнальный столик в окружении трёх диванов. Остальной пол завален шуршащим, бесшумно здесь ходить не смогу, поэтому иду дальше, его комната, как и у меня, и кабинет, и спальня.
    Ходил, изучал. Мелькнувшая на кухне мысль, конкретного не предполагала. Тогда думал, будет просто, но нет, явно ошибся.
    Смарт мешает, рука занята и надоело... Освободился, положил Самсунг на стул, стал искать глазами чего бы изменить. Но гениальные мысли иссякли.
    Время убывало, надо торопиться. Что предпринять? Могу намалевать на стенке маркером неприличное слово? Или возьму отвёртку и раскручу стул? Это будет замечено, но так с друзьями не поступают. Грубо и недостойно!
    Время уходит беззвучно. На исходе понял, что остаётся надеяться только на смарт. Момент финала застал в коридоре. Рывок, холодный воздух, тишина и две проскочившие в полутьме тени.
    Переход завершился, глубокий вдох и путь на чужих ногах на кухню к Димке. Кружилась голова. Смартфон, уходя из комнаты, успел забрать. И тут же подумал, что зря. Найденный в комнате с уникальными кадрами перехода, он стал бы артефактом!
    Дима, когда я вошёл, не отрываясь от «ящика», спросил:
    — Чего ж так долго? Верёвку что ли проглотил? – это у него такая шутка.
    Вместо объяснений сунул ему смарт. Димка удивлён, что это подсовываю. Вместо объяснений, запустил видео и сел рядом, готовясь объяснять.
    На тёмном фоне что-то двигалось. Потом, через весь дисплей пронеслась зелёная молния. Это, когда полез под корпус, часы промелькнули перед камерой. Размытое изображение со светящимися цифрами вернулось, в какой-то момент произошла вспышка, изображение качнулось, промелькнул задвинутый шпингалет, возникло лицо с опущенными глазами, потом другое, с кривой усмешкой. Всё моргнуло и стало чёрным. Тут же через экран пронеслась зелёная точка и расплылась в углу экрана. Дежавю...
    Это повторялось. Снова вспышка, шпингалет, лица... Прошёл круг, вернулся к моменту темноты. Пришлось остановить, смотреть третий раз не стоило. Какой-то сбой случился, а я продолжал снимать, бродил по квартире с отключенной камерой.
    Димка смотрел теперь на меня, ожидал объяснений. Признаваться в своих ошибках нелегко. Пришло время признать, вздохнул и стал говорить:
    — Понимаешь, Димыч, я решил, раз в плюс часы не хотят...
    — Оба-на!.. – перебил Профессор. – Ты – гений!
    Очень неожиданно, я удивился. Это издёвка?..
    — Действительно, почему не повторить. С минусом-то было... Думаешь, выйдет?
    Бред! Профессор, хоть и сообразительный, но включается туго.
    Для него постучал ногтем по дисплею.
    — У тебя что, получилось?.. – начал включаться Профессор. – Сам остановил запись, или...
    — Или! – ответил уверенно. – Сдулась сама. Сбой. Минут пять был уверен, что снимаю.
    — А лицо?..
    — Второе лицо моё, первое... тоже, только немного раньше. – для меня самого такая связь между мной и двойником, стала открытием. Начал оценивать свои ипостаси через движения во времени. Хотел собой гордиться.
    — Ты хотел сказать «позже». – почему-то поправил Димка.
    — Как позже? – усмехнулся я, убеждённый, что он снова ошибся.
    — Потому что ты отправился в прошлое и оставил двойника в настоящем, значит позже он, а ты раньше! – Димка снова лучезарно светился. – Классные кадры! Необыкновенно! Исключительно! Двойное селфи – супер! А что ты делал?
    Когда Профессор признал мою ошибку шедевром, согласиться с ним не мог, стал сопротивляться.
    Сейчас, когда надо хорошо подумать, разобраться со своими делами, Профессор, с его непонятными идеями, только мешает...
    — Для меня в прошлом был он! – ссориться не хотел, но пришлось дальше лгать: – И ничего уникального! То же самое можно сделать с любым видео. На твоём месте не поверил бы этой липе. Обратная съёмка и компьютерная графика, плюс убедительный прогноз. Подготовка, то, да сё...
    Димка смотрел с подозрением.
    — Ты морочил?..
    — А как ты думал? – врать напрямую неубедительно и гадко.
    Профессор не верил в подлый обман, не хотел верить, пытался найти какие-нибудь аргументы. Разочаровывать друга я не хочу. Но прежде надо разобраться самому.
    — Спасибо за обед, у меня дела...
    Смарт в карман и к порогу. Димка в прихожке появился, когда я застёгивал куртку.
    — Ты, Валера, не прав...
    В ответ торопливо выдал:
    — Отличный-борщ-пока-созвонимся... – совсем забыл, что прощаться и приветствовать у него не принято.
    И выскочил за дверь.
***
    Котлы, которые считал хламом, оказались не просто точными часами, а исправно работающей машиной, способной закинуть в прошлое и вернуть обратно. Перемещение во времени! Какой бы дикой ни казалась эта фишка. Всё изменилось! Мир таким, как прежде, быть перестал. Ни в одном сне ни могло привидется, что стану путешественником во времени!
    Путешествовать первый раз вынудили скорее обстоятельства, но второй сделал осознанно. И теперь меня окружили вопросы. От безобидных тактических: что за тени бегают во мраке? До философских: что же оно такое, время?
    Тени подождут и со временем ничего не случиться. Знал ли дядя, какие часы передал? Ведь промолчал тогда о самом важном. И другим важным виделось: где Виктор Александрович раздобыл это чудо? Его спрашивать поздно, придётся самому искать ответы.
    Дядя Витя, Виктор Александрович Егоров – старший брат отца, оба родились в один год, тысяча девятьсот шестьдесят третий. Дядя в начале января, батя в конце декабря. Оба – Козероги в 1970-м пошли в школу. Отец не хотел ждать год, бабушка Лида с дедом Сашей что-то намудрили и оба вместе пошли в первый класс со своими именами, но разными фамилиями. С тех пор мы, как и бабушка Лида, Евграфовы. А дядя Витя, как и дед Саша, Егоров. Батя у меня с тех пор на год старше, согласно паспорту, родился в декабре 1962-го.
    Про часы он вряд ли что знает, рассказал бы давно. В семье дяди Вити, скорее всего, то же самое. Но всё-таки, надежда умирает последней, попытаюсь выяснить факты о котлах.
    Могло случиться, в мире это не единственный экземпляр, котлов могли быть десятки, сотни и тысячи. В наше промышленное время изготавливать прибор в одном экземпляре никто не станет. Просто события такого рода скрывают, до огласки ни один не дошёл, пока у меня не появились  неучтённые котлы.
    Отцу звонить бессмысленно, он на работе, решил пытать удачу у Егоровых. На смартфоне номера тётки Марии Семёновны и её дочки Лики.
    На звонок Мария Семёновна откликнулась с большой задержкой.
    — Да…
    — Мария Семёновна, это...
    — Да, поняла я уже... Вовка... нет, Валерий... Сын Евгения Александровича... – говорила, как обычно, неласково. Чужая...
    — Хотел спросить... – от качества вопроса зависело много. – Шесть лет как Виктор Александрович подарил мне...
    — Помню, – ответила, – часы... Я их выкинуть тогда хотела... Эта дребедень, с которой возился, надоела! А тут как раз у тебя день рождения и мы решили, пусть у тебя будут...
    Это большая новость. Дядя Витя возился... Для него она что-то значила. Он мог с ней путешествовать… Вдвойне непонятно, почему подарил и ничего не сказал.
    — Мария Семёновна, а какие-нибудь бумаги от часов у вас остались?.. Может быть дядя Витя что-нибудь писал...
    — Ой, отстань. – протянула Мария Семёновна устало. – Ничего лично для тебя он не писал...
    Связь оборвалась. Тётка не желала общаться, но сказанное было интересным. Он дорожил часами. По крайней мере, не мог просто выбросить. Знал чем обладает и откуда взял... Такое на улице не теряют.
    Определиться с другими устройствами должен помочь Интернет. Но там про машину времени ничего. Группа Макаревича, фантастические книги, фильмы. При добавлении слова «наручный», только в одном месте на странице Google play на белорусском было изображение белых наручных часов с тремя строчками на циферблате. Как и на машине времени из фильма «Назад в будущее». Но в пояснении саркастически указано: «Если считаете, что можете на самом деле путешествовать во времени с этим приложением, пожалуйста, обратитесь к врачу» Предполагался, психиатр! Других намёков не нашёл.
    Вечером, когда собирался звонить отцу, случилось невероятное, визит Димки, собственной, Профессорской персоной! За всё время, что мы знакомы, это второй случай. Первый раз несколько лет назад. И больше это не повторялось. Что заставило Профессора покинуть своё насиженное домашнее гнездо и добираться пешком целый квартал?
    — Извини, Валера, – как всегда, не здороваясь, простуженным шёпотом прохрипел Димка, – но ты у меня заблокировал туалет... – ожидавший иных объяснений, я остолбенел. Может шутка? – Я полчаса старался открыть! Как ты запер изнутри?
    Я в шоке! Шпингалет тугой, вдруг, ни с того, ни с сего не закроется!
    — Так ты ко мне в туалет?..
    — Нет, я открыл, конечно, только дверь теперь не запирается. – Профессор не шутил.
    — Как, ты думаешь, я это сделал? – какие-то ответы уже у самого возникли и Дима в моих глазах это прочитал.
    — Это твоя компьютерная графика опять... Запер изнутри и как Кристобаль Хунта, просочился в канализацию. Или... – он посмотрел мне в глаза. – Сиганул в прошлое, когда дверь ещё была открыта...
    До меня дошло окончательно:
    —...А назад вернулся уже снаружи!..
    — Мне сразу твоё враньё показалось неубедительным.
    Как же я так ошибся? В голове бродила идея оставить след. И оставил, только совсем не так, как хотел. А неудача с видеозаписью спровоцировала ложь. Вместе посмотрели запись на смартфоне.
    — Вот! Это я снимал там на кухне, твоё вышло позже... – меня уличил Димка.
    — Ладно! – махнул рукой. – Ты, надеюсь, не за этим ко мне?..
    — Конечно, нет! Надо обсудить, что делать... Ведь прибор работать должен. Какие у них функции? Что ещё ждать? Как далеко может отправлять?.. Теоретического предела не вижу.
    Профессор видел всё однобоко. Я возразил:
    — Стоит ли так рисковать?  Не знаю какая в часах батарейка. Вдруг возьмёт и откажет, заряд кончится? Часам лет десять, а работают. Перемещения во времени даже в самом экономичном варианте, должны потреблять гигаватты... А у нас или батарейка, или...
    — Ядерный реактор! – поддержал Профессор.
    Думаем на удивление синхронно. Реактор – долго работающий и мощный источник. На руку надеваю электростанцию и опасный прибор... Понятным стал и нагрев корпуса. Поскольку идёт реакция, побочно выделяется тепло. Дядя скончался от рака, что при недостаточной защищённости, видимо, грозило и мне.
    Впрочем, наличие реактора надо доказать.  Иметь факты, а не пугаться беспочвенно.
    Мы решили составить список дел. На чистом листке, извлечённом из принтера, записал:
    1) Доказать наличие радиоактивности, достать дозиметр;
    2) Составить историю прибора, опросить свидетелей;
    3) Прочитать надписи, определить производителя;
    4) База для безопасных экспериментов со временем.
    Большая часть дел была никому не нужной отмазкой. Дозиметра нет. История прибора пока меньше семи лет. Когда в прошлом прибор попал к дядьке, вероятно, никогда не узнать. База, для безопасных экспериментов — выдумка Профессора, таким образом поднимающего престиж изысканий.
    Мне интересно как производители называли функции. Своя непрофессиональная оценка меня угнетала. А Профессор хотел узнать, где построен чудесный аппарат. Он отправился домой за микроскопом. Написанное не читалось даже с лупой.
    Когда вернулся, стали заниматься с микроскопом. Микроскоп на рисунке видел, но такого радикального изменения не мог вообразить. Электронная камера, без компьютера это чудо не работает.
    Прочтение далось нелегко. Томились с каждым знаком, буквой, словом, опасались потерять начатое чуть шевельнув часы. Микронные сдвиги и каждый раз подстройка фокуса... Винтов для этого в конструкции микроскопа нет, автоматической фокусировки тоже. Каменный век! Смещал лёгким постукиванием.
    Гравировка корпуса была русской, надписи циферблата – латиница. Английский с немецким мы знали, надписи были на других языках. Профессор предположил, корпус предполагал кириллицу с учётом отечественных потребителей.
    Электронный переводчик определил текст лицевой панели как французский.
    Перевод надписей: «Настоящее время», «Дистанция перехода», «Время присутствия», «Время назначения», «Пульс», «Защита снята» и «Авария», всё, как и предполагалось. Верхняя надпись, на которую уповал Профессор, была большей частью аббревиатурой: «CEA et IPT ; Evry Prototype M;RlT 303». Трансляция на русский: «CEA и IPT Эври прототип M;RlT 303» – очередная лужа. Оптимист Димка  предположил:
    — Прототип МаРИТ, значит, прототип машины времени!
    Французский перевод «машины времени»: Machine de temps, не согласуется с аббревиатурой M;RlT. Перерыли варианты перевода и случайно наткнулись на «Machine ; Remonter le Temps», что напоминает M;RlT. Зато перевод теперь более определённый: «машина возвращения во времени», что полностью отражало сущность котлов.
    — Триста три – номер прототипа, а Эври возможно населённый пункт во Франции.
    — Почему Франция? – риторический вопрос. Почему это было создано не где-нибудь в Подмосковье, на Урале или в Туле.
***
    Воскресенье, одиннадцатое, следующий день после моего открытия путешествий и именины Профессора. Утром позвонил, поздравил, пообещал, подарок принесу из прошлого. Димка пожалел, что ожидается родня, поэтому, не сможет провести этот интересный день у меня.
    Созвонился с отцом пока он был дома.
    — Ты про те наручные часы, которые подарил Витя? В общем, это давняя история. Откуда они не знаю. Даже родители о них не знали. – и отец неожиданно сменил пластинку: – Знаешь, мы с ним даже не родственники... Теперь-то уж об этом говорить можно, хуже никому не будет. Твоя бабушка увидела на улице худого, плачущего мальчугана и пожалела. Привела домой, умыла, накормила. Витя не был беспризорником, знал, как зовут, домашний адрес, номер своего телефона... Мама, то есть, твоя бабушка, про адрес и телефон решила, сочиняет. Город Санкт-Петербург давно был Ленинградом, а квартирный телефон у нас появился лет через пять. Кто же такое позволит иметь мальчику? Фантазирует, ясное дело!
    Нам с твоим дедом, мальчишка понравился. Решили не отдавать в детдом, пусть будет у нас. Первый год Витя не смеялся, считали, тоскует. Отец пробовал искать родных через разные источники, но зацепок не было. А Витька стал отходить, улыбаться.
    А часы наверное он с собой принёс. Я случайно увидел, мы играли и Витька прятался за гаражами и я заметил эти часы у него на руке. Не знал, что это часы, называл чёрной змейкой. Часы тогда были только со стрелками.
    Ты в них что-нибудь интересное нашёл? Я тогда удивился...
    В ответ пришлось врать:
    — Часы, как часы... – чтобы враньё выглядело правдивее, добавил каплю истины: – Только идут, получается, без завода давным-давно...
    — Да, это удивительно. – сказал, вздохнув, батя. Вероятно ждал чего-то удивительного.
    Правду не сказал потому, что дядя про это никому не говорил, опасался, или не хотел правды, а я стал чувствовать себя его наследником...
    Источники нашей информации скудели. Отец рассказал много, но вопрос о происхождении котлов остался. Для выяснения осталась узкая полоса: бабушка Лида, которая была скорее «не-в-курсе» и дядина дочь, которая ещё ребёнок. Руки опустились.
    Вечером всё-таки пришёл Профессор и, несмотря на бодрый настрой был трезвым. Выслушал рассказ о неудачах, сделал собственные выводы:
    — Ты чего такой пессимист! Везение само в руки не идёт, его надо добывать. Пока не поговоришь со всеми, выводы делать рано. Курочка клюёт по зёрнышку! Кто там у тебя в списке?..
    Позвонил бабушке Лиде и отклика не получил. Дозвониться до неё проблема. Возраст, глухота...
    И следующий блин оказался комом. Лика на звонок тоже не откликнулась. Абонент вне зоны доступа!
    — Тогда давай разбираться, что сказал отец. – Димка не впадал в уныние.
    Изложил ему длинный монолог отца и он стал рассуждать:.
    — Если Виктор Александрович, твой дядька, мог скакнуть из будущего, то Ленинград переименовали... не помню. А связь сотовая появилась в двухтысячных... Выходит его детство могло начинаться в нашем времени!
    Логика безупречна. Часы, конечно, могли быть сделаны в наше время, но сейчас этим не занимаются, лучше считать более позднее время. В котором шестилетка Витя получил часы и пошёл гулять во времени. О таком приключении мечтают все пацаны, в детстве за такое отдал бы всё!
    Впрочем, гламурного нет ни капли, мальчик вернуться назад не смог, он стал бродить по городу, пока не встретил сочувствие бабушки. В будущее часы не посылали...
    По спине протянуло холодком! Счастливое приключение кончилось катастрофой.
    — Хотя эта машина ещё не скоро будет создана. – Дима продолжал гнуть своё, история о найдёныше его не волновала. – Так что проект создания твоего дядьки ещё не заложен. Всё это ещё должно когда-то случиться...
    — Всё это уже случилось. – поправил я.
    — Ну, да, конечно... – Димка среагировал на моё уныние и замолчал.
    Прошлое оказалось связанным с грядущим. Что случится ещё когда-то, уже произошло. Связанность времён... Неожиданная мысль пришла, когда не ждали:
    — Димыч! У нас есть ещё свидетель, можно  сказать, главный. Спрошу дядю...
    Профессор открыл рот и ничего не сказал.
    — Ведь у меня рабочая машина времени!
    Передо мной всё засверкало! В глазах Димки начало тоже проясняться. И тут раздался звонок. Всегда кто-то приходит некстати! Может не открывать? Тут такая интересная тема созрела!
    — Это к тебе... – напомнил Профессор.
    Когда открыл дверь, там стояла и смотрела на меня очаровашка. Девушка в серой весенней курточке с капюшоном, в светлой вязанной шапочке с бело-красным шарфом вокруг шеи и в не выходящих из моды, потёртых джинсах. Всё у неё как надо: глаза, губы, волосы. Такую увидеть не ожидал.
    Я разглядываю её, незнакомка молчит. И наше молчание затягивается. Жду вопроса, для ускорения кашлянул. Дрогнувшим голосом незнакомка говорит:
    — Здравствуй! – в её лице смущение.
    Мы что, знакомы?
    — Это я, Анжелика!

Глава 3. Лика

    Те два года, что не видел сестру, совершили с ней невероятное. Из угловатого утёнка вышла принцесса. Голос, губы, глаза, фигура, волосы. Само совершенство! Королевская кровь светилась. Неудивительно, что не признал.
    Но природа любит равновесие, баланс добра и зла должен сохраняться. Переступив порог, сказала:
    — Чего уставился! – сразу видно, достойна мамочки.
    Но всё-таки смутилась. Это, думаю, от неопытности. Закалится, окрепнет...
    Димка, как увидел, пришедшую ко мне красивую девушку, стал собираться:
    — Завтра поговорим. – и двинулся к порогу, слушать не хотел мои возражения.
    И когда застёгивал ботинок, вмешалась Лика, которую он аккуратно обогнул.
    — Подождите! У меня только два слова...
    — И оба ты уже сказала... – проворчал я негромко, надеясь, не услышит.
    Но Лика услыхала, разозлилась больше:
    — Я и не собиралась... – в глазах сверкали молнии. – Папка просил принести в этот день... – сунула мне пожелтевшую бумагу.
    Совсем растерялся, стал листок вертеть в пальцах. Что-то вышло из-под контроля!.. Писавшего это уже два года как нет, а она дожидалась этого момента, когда пришла идея махнуть в прошлое... Два года назад никто о том, что произойдёт в этот день, не мог знать... Немыслимое совпадение!
    Лика, стремясь выйти, пыталась столкнуть с дороги Профессора. Димка сам себя двигал с трудом. Они застряли. Надо, как получится, разряжать боевую обстановку.
    — Стоп-стоп! Лика, оставь дядьку Диму, ато уронишь!
    Неуклюжая шутка подействовала. Лика засмеялась и оставила Профессора. Димка стоял с курткой, непонятливо глядя на нас.
    — Где ты, мама не знает?.. – не хотел конфликта.
    Лика качнула головой – нет. Ну, понятно! А я вспомнил, что не знакомил своих гостей.
    — Дима, это Лика, дочь Виктора Александровича. –  у Профессора отвисла челюсть, одними губами спросил: «Та самая?». Повернулся к Лике: – А этот худенький, мой друг – Дмитрий Калашников, Профессор.
    Лика, не знакомая с принятым этикетом, проявила вежливость:
    — Здрасьте!
    Дима в ответ склонил голову. При мне первый раз он отвечал на приветствие. Лика передала свою куртку Профессору, он повесил на крючок и мы двинулись на кухню. Дима, когда пришёл, стал заниматься чаем и завёл разговор с Ликой. О чём говорили, мне было не до них, стал читать записку.
    Вверху у сгиба вместо адреса: «Вручить в воскресенье 11 марта 2018 года в 20-30. Ул. Правобережная, дом 65, кв. 18. Евграфову Валерию»
    Почерк хорошо знаком. Дядя, один из немногих, присылал мне поздравительные открытки. Эпистолярный жанр восхищал.
    «Дорогой Валера! Это письмо могло бы тебя удивить, но, думаю, ты не удивишься, ты готов!
    Те часы, не хочу называть их глупым словом «машина», работают не совсем как часы, надо лишь их правильно выставить. Не знаю, как это сделал ты, ведь меня в своё время инструктировали. Когда дарил, думал, запустить у тебя шансов нет. Но ошибся. Попытаюсь доступно изложить что знаю. В рабочее состояние часы приводятся...»
    Он излагал инструкцию, её технические нюансы. Почти ничего нового, кроме разве: «После запуска изменить значения уже невозможно.» И полезной находки: «Ещё одна возможность выбора, когда выставляешь дату и время, где, точнее, когда желаешь оказаться. Надави одновременно точки «реж» и «в.н.», держи нажатыми пять секунд. И строка «Настоящее время» получит мигающий курсор. Перемещая курсор, можно менять числа. Также меняется и «Время назначения», которое будет считаться точкой возврата...»
    Это удобней! Теперь мог отправиться в нужный час нужного дня нужного года. Подготовка займёт секунды, чик – и там! Дальше он открыл удивительное:
    «От несанкционированного запуска спасает многоступенчатая защита и сканер отпечатка пальца на кнопке снизу. Сканирование твоего пальца, я запустил при передаче в день твоего рождения».
    Даже дыхание сбилось... В тот день он задержал мою руку на часах, казалось, боится выроню тяжёлые часы, а он сканировал, менял владельца, передавал право пользования. Это событие!
    На кухне тишина. Огляделся, боясь, внезапно все исчезли. Ложная тревога, Лика глядит на меня, Димка занимался чайником. И я вернулся к чтению.
    «Знаю, ты пользовался часами, знаешь как работают. На всякий случай, предупреждаю: НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ, НЕ СНИМАЙ ДО ПОЛНОЙ ОТРАБОТКИ ПРОГРАММЫ! Остальное обговорим. Жду встречи 24 сентября 2011 года.
    Искренне твой Виктор Александрович.»
    24 сентября 2011 года... Если не знать из-за чего сыр-бор, можно решить, письмо сильно опоздало. Самое интересное, идея встречи пришла за минуту до прихода Лики... Вывод ясен: встреча уже была!
    На кухне снова тишина. Теперь, вместе с Ликой, на меня смотрел и Профессор. Полученная информация нуждалась в осмыслении, постарался уйти от вопросов:
    — Может чай?..
    — Не заварился. – возразил Димка.
    Я повернулся к Лике:
    — Папа Витя... – и осёкся.
    У Лики по щеке скатилась слеза. Тема отца оказалась взрывоопасной. Мы молчали долго, первым нарушил тишину Профессор:
    — Чай готов.
    Напиток по чашкам разлит.
    К чаю у меня ничего, достаю хлеб и банку шпрот из холодильника. Режу хлеб, укладываю шпроты. Чтобы оправдаться, сказал:
    — Лика, ты, наверное, ещё не ужинала? – она пришла из школы.
    Странно, Лика улыбнулась сквозь слёзы и приняла «десерт». Она молодец! Лика снова спокойна. Вопрос к ней оформился:
    — Лика! Мы встречались двадцать четвёртого сентября в две тысячи одиннадцатом? – не стал упоминать отца.
    — Да! – ответила ясно.
    Но и я помнил этот день. Мне – шестнадцать, с утра школа, днём поход с одноклассниками к заболевшему Тольке Третьяку. Там были я, Гарик, Дэдэ и Борька. Банда, только без девчонок. У Третьяка был недолго. Вечером домашний отдых: я, родители и телевизор. Были нюансы, но ни один из них не касался семьи Егоровых. С Ликой виделся не я, а другой, из будущего нынешнего.
    Димка, непонимающе смотрит на нас. Ему объясню потом.
    Сказал Лике, что провожу домой, Димке велел ждать, сунул записку. С Ликой вышли в прихожку.
    Поздно, автобусов нет, вызвал такси.
    Пока ехали, молчаливость Лики прошла, она всю дорогу не смолкала. Большой ребёнок! Рассказывала об отце, больше не плакала. Сказала, после школы собирается учиться в институте, не решила ещё в каком. Когда проводил её до двери, Лика прошептала:
    — Маме, если что, ничего не говори. Я была у подруги.
    Будто мы чем-то предосудительным занимались. Я обещал.
    Димка почему-то обрадовался моему возвращению:
    — Я думал тебя до утра не будет...
    — Что скажешь? – спросил его, не дав продолжать скользкую тему.
    — Что скажу? Ничего не скажу! Этого уже не изменить. Когда подготовимся, махнёшь в две тысячи одиннадцатый. Там у тебя встреча не только назначена, но и уже состоялась.
***
    Работать начали с утра, как только пришёл Профессор. Подозреваю, он мечтал видеть, как я буду уходить в прошлое. Такого ещё никому не доводилось.
    Но пока мы решили выяснить вопросы безопасности.
    — Есть что-нибудь важное для этих путешествий? – поинтересовался он.
    — Часы нагреваются... – начал ему отвечать.
    — Мы это обсуждали, изотопный источник...
    — Обсуждать обсуждали, но может быть больно. У нас будут не минуты, годы...
    — Точно. Браслет снимать нельзя... – снизошёл до моих проблем Дима. – Надо что-то придумать. Или мазь от ожога, или теплоизоляцию для руки. А для начала, будем температуру измерять. У меня есть контактный термометр.
    — Надо ещё дышать. Воздух непродыхаем...
    — Да? – удивился Димка. – Нужен кислородный аппарат или сжатый воздух в баллоне...
    Я представил себя в акваланге, гидрокостюме и ластах с часами на руке. И не смог удержаться от нервного смешка. Хрононавт!..
    — Чего хохочешь? Нельзя тебе задыхаться! – хорошо, что обо мне кто-то заботится.
    Ещё вопрос про свет при движении в прошлое и обратно. Димка сказал, это связано с нервами. Мы спорили. Решили проверить. Димка потребовал показать запись. Пришлось огорчить, историческую запись с двумя лицами я стёр. Они чисто технические и не настолько нравственные. Съёмки в туалете...
    — В следующий раз снимаем всё подряд. Готовимся к испытаниям на продолжительность. Опасно без подготовки!
    Его «Опасно» меня окончательно добило, смеялся до икоты. Именно это, а никак не свет...
***
    Вечером Димка притащил контактный термометр, фотик «Никон» на треноге, чтобы снимать всё подряд и люксметр, прибор для замера освещённости.
    Стал готовиться, датчик контактного термометра приклеил к запястью, сам прибор положил в карман. Люксметр настроил и прилепил так, чтобы данные остались в поле камеры, датчик вывел на плечо. Самсунг закрепил на груди и включил съёмку, несколько минут он писал всё подряд, до момента, когда стал нужен.
    Нацепил тёмные очки, запустил часы, ввёл программу. Димка поставил «Никон» и когда сверху послышался лай, возник двойник! Был треск, подуло сквозняком, глазом уловил возникшую рядом фигуру и вздрогнул, хотя сразу понял, кто это. Моя точная копия.
    Валерка-два улыбнулся, помахал рукой. Я поднял открытую ладонь в ответ, а Димка от того, что мы можем ещё и общаться, потерял устойчивость. За спиной загремело, оглянулся. Профессор на полу продолжает наблюдать за нами.
    А мой двойник, неожиданно коснулся плеча и показал на часы. Время присутствия кончалось. Он нагнулся, пальцем постучал по полу у своих ног и с шорохом исчез.
    Димка не вставал, но его камера на треноге продолжала наблюдать. Пришло время и мне окунуться в это приключение. Поехали!
    Забил числа в секундах. Опробовать новый вариант хотел, но такие короткие дистанции удобней проходить старым способом.
    Димка стал мычать и показывать рукой, он не успевал за моей, точнее нашей мыслью. Всё заряжено, я сунул палец и до щелчка прижал сканер отпечатка. Только через секунду сделал шаг, где был двойник. Между нажатием и срабатыванием проходит пара секунд. Лёгкий удар по ногам, ослепительное зарево, новый двойник делает шаг от меня. Глаза, даже с тёмными очками, заболели отсвета. Закрыл. Всё было громким. Когда приоткрыл щёлочки глаз, пришло затемнение и качнуло. Вдохнул и распахнул глаза.
    Димка стоит перед треногой, а мой дубль поворачивает голову с выражением удивления с долей ужаса. Немного испугался. Я сам, чтобы успокоить его, улыбнулся, поднял руку, взмахнул. Он ответил. А Димка, для которого всё это снова оказалось неожиданным, не удержался на ногах и присел на пятую точку... Жалко его, падает уже второй раз. Но предупредить невозможно!
    Пока двойник поворачивался к павшему Профессору, я достал из кармана термометр. Температура около сорока, не так уж горячо. На часах все строчки светятся. На ответственной за присутствие, время убывает катастрофически. Ткнул двойника в плечо, хоть он и догадается, надо показать откуда стартует.
    Он, улыбаясь, повернулся, показал часы, нагнулся, постучал по полу. В последнюю секунду сообразил, мы делали всё молча. В звуке остались незнакомцами... Свой голос знаю. И голос слышимый другими, тоже другой. Запись своего голоса мы не узнаём.
    Качнуло, свет померк, дыхание перекрыто, возвращаюсь...
    Снова прояснилось, в комнате Дима, стоит и на меня дуется. Злится что напугал?..
    — Ты чего?
    — Надо же как опозорился! Надеюсь, в записи этого нет!.. – его одолевало смущение, не ждал, что так среагирует.
    Я сам помню как реагировал. Мы были в тот момент одинаково шокированы, но я уже привык к двойникам.
    — Ты бы видел моё лицо, когда этот тип появился!
    Мы потом смеялись, просматривая снятое мною. Камера только его макушку зацепила, зато второй раз было что-то! Ошарашенный Димка, не устояв, приземлился на пятую точку.
    Я и сам был хорош, но быстро очухался, себя со стороны видел уже не первый раз.
    Димкина камера запечатлела это в мягком варианте. От падающего профессора осталось сотрясение и удивлённые взгляды «близнецов».
    — Кстати, Валера, завтра приедет человек из Беларуси. У него дозиметр... – успокоившись, сказал Димка. – Он ни о чём не знает... Вообще считаю, звонить в колокола об этом устройстве не стоит. Часы опасны, за них могут биться...
    Димка гениален! Мне такое бы в голову не пришло. Поддержал его:
    — Мы должны опасаться потерять часы! Потому что... – вдруг подумал про «эффект деда». – Слушай, Дима! Ты слышал про парадокс существования? – до Профессора не дошло, пришлось пояснить: – Как бы объяснить?.. Кто-то берёт машину времени и убивает своего деда...
    — Зачем это?..
    — Не помню где читал, но...
    — Он уже никуда не вернётся, потому что не успеет родиться. – продолжил за меня Профессор, – Я об этом тоже читал.

Глава 4. Вспышка неизвестной болезни

    Ночью приснился кошмар: безо всяких часов и сияния, прыгаю в прошлое, там вижу мальчугана с торчащими в разные стороны ушами, достаю пистолет и стреляю ему в сердце. При этом вижу лицо: это я сам, пуля попадает в сердце не ему, мне...
    Я убил себя! Проснулся в холодном поту... Под рёбрами жжёт, но бьётся часто-часто, пуля в сердце…
    На часах – три ночи. Сижу на кухне, пью горячий чай и не могу согреться... Откуда такой нелепый сон? Пойти в прошлое – убить ребёнка или самого себя?
    Утром с Профессором планировали длинный бросок на несколько часов в прошлое. Сразу позвонил Димке, сказал, болею, спокойно лёг и уснул. Кошмаров больше не снилось.
    В час дня встал как огурчик, бодрый и жизнерадостный. Через час произошло то, о чём скажу чуть позже, всему своё время! Потом позвонил Профессор, спросил, не надо ли чего. Ответил, беру отгул. Но это только для него. Наша встреча, я знал точно, ещё состоится.
    После него позвонила Ленка Рязанова. Она считалась подругой в прошлом году. Мы с ней были действительно близки. По крайней мере, жили вместе как семья. Думал, всё будет нормально, но нормальное кончилось быстро. После надеялся вернуть...
    И вот прошёл год. Казалось, былое забыто, осталось плохим воспоминанием, я вытравил в памяти её образ и стёр номер в контактах смартфона. Но это лишь верхушка айсберга. Ленка по-прежнему снилась той милой девчонкой, какую увидел на встрече одноклассников.
    И ведь был в то время хороший выбор! Почему выбрал Ленку никто теперь не скажет.
    — Привет. – отвечаю и жду, пусть сама скажет зачем понадобился.
— Валюр! – о, да, когда-то я млел от такого обращения. – Привет, милый! Ты на меня всё ещё дуешься?
    — Привет, Лена! – не хотел выглядеть хамом, но после всего решил дистанцию не сокращать. – Какими судьбами в наших краях?
    — Ой-ой! – она это умела, унизительно насмехаться, ничего не говоря, одними интонациями демонстрируя твою глупость. – Глупенький! Судьба меня просто влечёт в твои края! Как ты думаешь, может сегодня встретимся? Я стала забывать, как пахнут твои волосы...
    Фу ты! Как она быстро умела привлечь оппонента на свою сторону. Щелчок пальцами, и ты в когтях! Умение это родилось раньше её самой. В Ленке нравилось всё, но бесила лёгкость, с которой приближала и отталкивала. После всего, что было, стал консерватором и хотел видеть рядом настолько же предсказуемых.
    — Что-нибудь новое? Про волосы уже слышал.
    В трубке тишина. Щелчок пальцами не долетел, вышел холостым.
    — Может всё-таки встретимся?.. – голос стал почти нормальный, ушло счастливое повизгивание.
    Значит теперь можно нормально говорить. У меня такой возможности не было давно.
    — Нет, Лена! У нас с тобой ничего не сложилось и вряд ли сложится. Мы разные...
    — Ну, Валюр! – новая попытка по старым рельсам. – Чего ты? Зачем усложнять? Нам было так хорошо!
    Раньше я тоже так считал.
    — О хорошем у нас разные понятия...
    И мы помолчали. Я хотел уже дать отбой, когда Лена сказала:
    — В общем-то я и не надеялась, что простишь... – помолчала. – Как ты?
    Ещё одно вовлечение в разговор. Надо ли ловиться на эту удочку? Лену не волнует моё. Она так и сказала прошлым летом: «Да пошёл ты со своими проблемами!..». Я злопамятный!
    — Ещё что-нибудь хочешь спросить?
    Вопросов больше нет, поняла, кашу не сварит. Но это совсем не её стиль, раньше она как дятел долбила бы эту точку, пока не добьётся чего хочет. Днём и ночью! Видно, в ней что-то сломалось.
    Наконец, когда стемнело, пришёл Димка.
    — Кончил болеть? – вместо «здравствуй». – Думаешь, я с пустыми руками?.. Не надейся! Вот! – и протянул пакет.
    — Немецкий радиометр... – не открывая, вспомнил я.
    — Откуда ты знаешь? – удивился Димка, пытаясь на пакете разглядеть признаки немецкого радиометра.
    В пакете коробка с прибором, напоминающим старые сотовые телефоны без кнопочного поля. Здесь вместо кнопок – джойстик.
    — Счётчик Гейгера. Смарт! – с придыханием стал объяснять Димка. – Последняя разработка, сплошные удобства, подсчёт фоновых значений, вычисление суммарной дозы, составление графиков...
    — А где датчик на проводе? – парировал.
    Все измерители у нас были с вынесенным датчиком.
    — Чудак! У него датчики такие большие и хрупкие, что их лучше держать в корпусе.
    Ядерный монстр на руке пугал. Надо с ним определиться.
    — Давай попробуем!
    Засветился дисплей. Секунд через сорок первое показание – «0,06» микрозиверта.
    — Зиверт? Шесть сотых это много? – потребовал объяснений.
    — Видишь надпись: «Радиация в норме»! – Димка знал всё: – Нормой считается то, что не превышает двадцать девять сотых микрозиверта... Тащи часы, проверим!
    Когда принёс, у часов стало 0,12 микрозиверта.
    — Теперь испытаем при работе! – я закрепил на себе часы.
    — Понимаешь, он дал радиометр на пару часов. Из соображений секретности я не потащил Вовку сюда, он ждёт там. И другого случая не будет. – объяснил, почему следует спешить.
    — Давай уже! – разбираться нет времени.
    — Погоди... – Профессор попытался меня остановить. – Давай рассчитаем...
    — Рассчитывай сам, мне пора! – ответил и легонько толкнул Димку к стулу.
    Всё давно приготовил, прицепил смартфон, термометр, надел очки, к руке тонким скотчем приклеил радиометр.
    — Ну, как?
    — Давай подумаем, куда тебя заслать. – он ещё не понял, что всё давно случилось.
    — Во-первых не куда, а когда!.. – ответил. – А где твой японский фотик? – чтобы уйти от той темы.
    — Ох ты! – огорчился Профессор и стал шлёпать себя по карманам, надеясь в складках обнаружить Никон с треногой.
    Пока занят, воспользовался новой технологией, выставил время и активировал защиту.
    — Ты куда?.. – Димка, раскрыв рот, смотрел на меня.
    — Вперёд, в прошлое! Ты чего такой озабоченный? Сядь и наслаждайся! Увидимся через три минуты... – нащупал красную кнопку, вдохнул и сделал шаг.
    Ослепительный свет, холодный воздух... Если не шевелиться, холод не морозит. Прошло одиннадцать секунд и пять часов в реальном времени! Глаза закрыл и ничего не видел до самого выхода. Как моё зеркальное отражение на выходе стоял двойник и улыбался. Это та дневная встреча, описание которой отложил.
    Как другому человеку, протянул ему руку, он крепко пожал и мы обнялись, ткнувшись друг другу в плечо. Куда там близнецы, нас  разделяло лишь пять часов реального времени!
    — Что новенького? – спросил двойник. Голос похожий, но не мой. Тон выше, и более хриплый. Я переспросил:
    — Что нового? Пришёл Профессор... – показал двойнику радиометр.
    — Что это?
    — Немецкий радиометр...
    — Ух ты! Такой маленький. А как работает?
    Неужели, это я был такой любопытный?
    — Это пусть Димка объяснит, а у меня только три минуты... Кстати, тебе скоро позвонит Ленка...
    — Это которая?
    — Та самая! Только не прикидывайся, что забыл!..
    — Ну и как она?
    — Тебе, дурила, она до сих пор нравится!.. – вздохнул сам. – Она всё такая же, хочет, как в первый раз, легко прийти. Будет уговаривать встретиться.
    — И что ей сказать?
    — Сам решай. Но тебе будет интересно оценить артистические способности.
    Мы помнили Ленку какая была раньше. Милая. По утрам счастливо улыбающаяся. Не умеющая готовить и ненавидящая уборку. Ушедшая потом к какому-то белому и пушистому Славику...
    — Ты... это... – очнулся двойник. – Время-то ещё есть?
    Оставалось тридцать четыре секунды, целая вечность!
    — Немножко. – ответил и вспомнил что сейчас попрошу.
    — Сними очки. – сказал он, я снял. – И повернись!
    Я прокрутился на месте и перевёл стрелку:
    — Теперь – ты!
    Валерка-второй, как на подиуме, широко улыбаясь, прошёл к окну и вернулся.
    — Слушай! Мы так похожи!.. И роста одинакового! – выдал двойник.
    — Ты окончательный, бесповоротный дубина! – сказал сквозь смех.
    Это снова было забавно. И мы, хлопая друг друга по плечам, хохотали до самого отбытия. Свет померк, качнуло, Валеркина тень кинулась сквозь меня и никаких ощущений не вызвала.
    Большой красный диск за окном склоняясь поплыл к нижнему углу оконного проёма. Какое-то облако стало сгущаться передо мной. Когда в облаке разглядел знакомые черты, посветлело, на меня смотрел Профессор.
    — Ну как? – с Димкой синхронно спросили друг друга и тоже засмеялись.
    — Как радиометр? – уточнил Дима.
    Только сейчас заметил звуки. Кричалка детектора прижата к руке, а цифры на лицевой панели стали красными: «3,2». Развернул к Димке, чтобы показать.
    — Ого! – сказал он. – Больше трёх микрозивертов!
    — А допускается три десятые. – напомнил.
    Тот успокоил:
    — Это лишь вспышка, а не фон. Фоновые, то есть постоянные, три десятые уже не допускаются! А они у нас меньше трёх десятых... Рентгеновский аппарат выдаёт около миллизиверта, в сотни раз больше, но секунду, при этом считаясь безопасным. Смертельной будет разовая доза в несколько зивертов. От того что у нас не умрёшь! В миллион раз меньше смертельного.
    Немного успокоило, осторожно снял часы и стал отлеплять от руки радиометр. Со скотчем из руки выдрал и волоски, больно!
    — Но дядя Витя умер от рака...
    — Он с детства играл с часами и умер после многих десятков лет такой возни. Можешь уже озаботиться безопасностью старости и выкинуть машину времени в мусор!
    Он вовремя ввернул про машину времени на помойке. Настолько ценными вещами нельзя разбрасываться! Лишив себя такой фантастической игрушки, ждать счастливой старости глупо!
    Пришла любопытная мысль:
    — Интересно, в каком году стало возможным использовать ядерные источники в бытовых целях?
    Мы смотрели друг на друга удивлённо. Жизнь с реактором небезопасна. И будущее вряд ли настолько изменится. Маленький Витя получил доступ не к бытовому прибору. Наверняка это опытный образец…
    Около восьми Димка решил вернуть Вовке радиометр и ушёл. А я оставил личную машинку перемещений во времени на видном месте стола. Она почти безопасная!

Глава 5. Невезучее минувшее

    При пробуждении вспомнить не мог что приятное снилось ночью. Но настроение поднялось!
    Вчера разговаривал с собой, будто вернулся в детство, встретил забытого друга...
    Встал готовить завтрак, в дверь позвонили. Думая о соседях, открыл дверь, там Лика, явление природы.
    — Заходи! – пригласил, и вернулся следить за яичницей.
    Лика через минуту зашла на кухню и тихо устроилась на стуле. Спросил:
    — Ты чего не в школе?
    Молчит.
    — Есть хочешь? – решил, могу поделиться.
    — Я завтракала. Спасибо.
    Нет, так нет! Завтракаю быстро. Навёл порядок и мы стали говорить. Лика спросила:
    — Ты ещё увидишь папку?
    Звучало как утверждение. В прошлый раз я этот вопрос пропустил, но сейчас у нас шла подготовка к этому событию. Ответил:
    — Конечно!
    — Скоро?
    — Да. – на самом деле правильный ответ не мог быть таким однозначным. «Скоро» включало с этого дня до ближайших выходных. С Профессором ещё не обсуждал. Он считал, мы должны просчитывать возможности и постепенно увеличивать дистанцию, пока не сможем уверенно обеспечить безопасный прыжок. Но я продолжал бояться, что энергии нам может не хватить и был готов сделать это сейчас. Для решения нуждался только в союзнике.
    — А ты мог бы у него... нет... ему передать, что...
    Началось! «Ты не мог бы...»
    — Лика! Я что, телефон? Возьми напиши, как смогу, передам. Бумагу дать?
    Она смотрела остолбенело. Такое впечатление, идея письма ей и нравится, и совершенно неприемлема. Пока она боролась с сомнением, сходил за бумагой, положил перед ней. Лика долго сидела над листом в напряжённой позе, потом всё-таки достала из сумки ручку и повернулась ко мне.
    — Пообещай, читать не будешь!
    Вроде, приказала.
    — Не стал бы читать и после разрешения. – считал недостойным читать чужие записки.
    Лика моё утверждение приняла, стала писать.
    — Давай подожду в другом месте. – предложил, вставая, надо было прибраться в комнате.
    — Нет-нет! – встрепенулась она. – Ну, пожалуйста, посиди, одна заревусь.
    Пришлось сесть, раз такая рёва-корова. Лика писала долго и в какой-то момент стала вычёркивать, потом смяла исписанный листок. Извиняющимися глазами посмотрела на меня, я понял и принёс ещё три листка. Больше в принтере не оставалось.
    Всё сначала! Лика теперь лихорадочно заполняла строчку за строчкой, от усердия высовывая язык. Мне никто не мешал сделать это, взял Самсунг, стал снимать. Лика была неотразима! Покажу Виктору Александровичу какой стала. Когда она поставила точку, сунул смартфон в карман и, куда меня понесло, стал шутить.
    — Теперь считаем это документом. – произнёс серьёзным тоном. – Поставь дату и распишись. Не забудь свернуть  и сверху подпиши: кому и когда. – вспомнил записку Виктора Александровича, ждавшую шесть лет.
    Она удивлённо распахнула глаза, серьёзный тон подвёл Лику, не поняла шутки.
    — Шучу! – поспешил сказать, над бумагой уже занесена ручка. – Прости, я пошутил!
    — Подписываться не надо? – Лика смотрела серьёзно.
    — Можешь, но, я думаю, он и так поймёт. Сама сверни, у меня с закрытыми глазами не выйдет.
    Она перечитала, свернула и положила передо мной на стол. Спросил:
    — Что в школе пропустила?
    — А! – беззаботно махнула рукой. – С утра пошла в медпункт, сказала, плохо себя чувствую, простудилась. Врачиха сказала: «Иди домой. Я сама сообщу кому надо». Она нормальная тётка. Так что я свободна!
    Ответить не успел, пришёл Профессор. Лика первая выпорхнула из кухни открывать, открыв, сказала:
    — Здравствуйте, профессор!
    Когда я подошёл, Димка был в шоке. Пришлось помогать:
    — Лика, он Профессор только для друзей. Это не учёная степень, а прозвище. И здороваться-прощаться с ним не принято. Это традиция.
    — Правда? – спросила Лика Димку. Видно, в моей честности появились сомнения.
    И Димка кивнул. Прошли снова на кухню. В комнате со вчерашнего трудного дня лёгкий кавардак. Предложил неофициально организовать клуб, раз все мы так удачно собрались. Димка удивился,  поставил вопрос ребром:
    — Клуб?.. Может не стоит? Не хочу утечки...
    Я перебил:
    — Ты о какой утечке?.. Меня имеешь в виду? – Димка молчал и взгляд его показывал, что я близок к истине. – Считаешь, привлекаю новых, непроверенных?..
    И он кивнул.
    — Угу! – сказал я. – А ещё собираюсь разболтать какому-то Виктору Александровичу...
    — Но это другое!.. – вспыхнул Димка. – С Виктора Александровича всё и началось, он...
    — Хорошо! – снова перебил. – А то начал считать себя предателем...
    Ирония Димку смутила.
    — Ты, Дима Калашников, самый новый, и менее всего проверенный член клуба. Меня в этот клуб включили, когда исполнилось шестнадцать, более шести лет назад. – Димкино лицо вытягивалось. – Я не святее Папы Римского, взял и тебя в тайну машины времени посвятил... – Димка с этим не согласился, считал, что открытие сделал он и посвятил в это меня. Но я продолжил: – Самым проверенным членом клуба среди нас является Анжелика. Она в нём с рождения и ни разу не подвела.
    Поднял престиж Лики на небывалую высоту. Мне так надо. На кухне тишина. Обвёл взглядом окружение. Лика смущённо молчит, Профессор хочет сказать, но не решается.
    — Ты Дима, куда хотел меня сегодня отправить? – задал Профессору вопрос.
    Димка:
    —  Не куда, а когда... – вернул моё возражение. – Для начала, на несколько суток, завтра, на несколько месяцев и только потом...
    Жестом заставил Профессора молчать.
    — Друзья, рад сообщить, благородная дата: «ТОЛЬКО ПОТОМ», пришлась как раз на сегодняшнее число! – обвёл их глазами. – Думаю, пора!
    Что тут началось! Лика засмеялась, захлопала в ладоши, Димка, не верил ушам, стал уговаривать «не делать глупостей». Слушал всё с непроницаемым лицом. Взял себе союзника, Димка остался в меньшинстве. Он со своей теорией безопасности, мог зарыть в песок любое славное дело. Чего стоил наряд, в котором он хотел отправить меня в будущее.
    Сборы продолжались, начало всё откладывалось.
    Вопрос о времени, когда застану Виктора Александровича дома, остался нерешённым, Лика сказала, в этот день папка на работу вроде не ходил. «Вроде» – понятие неопределённое, всё могло быть! Мудро выбрали вторую половину дня, время после обеда. И речь зашла о погоде в конце сентября одиннадцатого. Об этом не думал, идея пришла Профессору.
    Попытка выяснить прошлую погоду в интернете, наткнулась на вакуум. Хоть долгосрочные прогнозы давали стабильные данные на начало месяца, конец даже не упоминался. Попытка выяснить в службе гидрометеорологии и мониторингу, была провальной изначально. Наткнулись на непробиваемую стенку бюрократического «как бы чего не вышло». Но Димка вспомнил парня, который давно вёл погодный дневник.
    На наше счастье, про этот день данные были. Оказалось, погода двадцать четвёртого сентября две тысячи одиннадцатого была великолепной. Парень, обладающий недюжинной памятью, вспомнил, что ходил в этот день по грибы. Температура днём до шестнадцати тепла, ветер северо-западный умеренный, солнечно. Бабье лето!
    Для визита ограничился летней спортивной курткой и тонкой водолазкой, если вдруг поднимется этот самый умеренный ветер.
    Вопрос с документами. Всё могло случиться, вдруг понадобятся документы и деньги. Ведь как может случиться, никто не ведает. От документов отговорил Димка:
    — Нынешний паспорт когда получил? Случаем, не в тринадцатом? Кому такой там покажешь? Сочтут фальшивым и хорошо, если не конфискуют. – он мыслил уже переходами.
    Паспорт и банковскую карточку, которой тогда не было, отложил. Водительские июля пятнадцатого, тоже. Пропуск в бассейн тем более не нужен.
    Вспоминали маршруты на этом пути. Единодушно решили, билеты тогда были дешевле. Профессор предложил не ехать туда в этом времени, а сигануть отсюда, чтобы сэкономить. Возразил, выгадывать копейки от визитов в прошлое, что колоть орехи старым микроскопом!
    Отложили на визит часов пять-шесть. Так бы и трёх хватило, но дорога, то да сё... Надо иметь запас. Знал бы, насколько мы правы, выбирая шестичасовой вариант!
    Собираться закончили в полдень. Лике пора, занятия в школе кончились, и мама её могла уже искать. Вышли все вместе, Димка, сказав: «Вернёшься — позвони», от подъезда свернул к своему дому. С Ликой пошли к конечной остановке. Ехать нам в одну сторону до конца. Правда, доедем в разное время, я должен доехать лет на шесть раньше.
    На улице один оказался одет не по сезону. Редкие прохожие посматривали, кто с иронией, а кто с сочувствием. На бомжа не похож, на моржа тоже. Сам понял, весь путь по такой погоде не пройти. И когда вышли на остановку автобуса, где с Ликой снова оказались одни, сказал:
    — Дима прав. Холодно, начну переход отсюда. Одна доедешь?
    Лика ничего не ответила. Может, задумалась, пропустила вопрос? Её несогласие ничего не изменит. На часах параметры выставил ещё дома. Время там – шесть часов. Осталось только нырнуть в благодатную тёплую осень две тысячи одиннадцатого…
    На конечной никто не заметит моего исчезновения. Замёрзшими пальцами наощупь стал снимать защиту. И, когда добрался до красной кнопки, Лика, будто очнувшись, сказала:
    — Подожди! – и потянулась к моему воротнику.
    Подумал, хочет что-то поправить, нагнулся. Она притянула, её лицо оказалось рядом, к моим прижались её губы. Это был поцелуй. От неожиданной нежности всё поплыло. Поцелуй долгий, чувственный. Словно вишенка... Неосознанно указательный палец, оставшийся под часами, предательски вдавил последнюю кнопку. Понял это двумя секундами позже, когда застывшие глаза Лики озарились ослепительным светом, а меня отбросило прочь. Удержал равновесие, Лику загородил тип в яркой холодной куртке с буквами «Россия» на спине.
    Думать о произошедшем, некогда, чтобы не тратить силы, расслабился и закрыл глаза. Изменить что-либо невозможно и если в тёплом сентябре две тысячи одиннадцатого на этой остановке найдут бездыханное тело, пусть Лике станет стыдно, умер от её любви...
    За веками мерцает пламя, в ушах полное безмолвие!
    Переход, ожидаю, продлится не больше полминуты. Это мне ещё доступно. И стал считать... Спазмов пока нет, но с каждым мгновением близится потребность вдохнуть.
    Но с прогнозом ошибка... Время идёт, стала кружиться голова, теряю направления, расставил шире ноги. Желание вдохнуть стало постоянным и стоит перестать сопротивляться, станет ещё хуже.
    Конца не видно. Вскоре потерял счёт и поплыл... Окружающее юлой...
    Когда всё кончилось и вернулось сознание, я уже дышал... Вдох!!! Ноги дрогнули, но устоял. Как же сладко вдыхать полной грудью! Какой живительный, вкусный воздух. Его надо так много, что захлёбываюсь… Это витамин!
    Голова кружиться. Положение в пространстве контролирую только ногами. Начинаю чувствовать стороны! Верх, низ, право, лево...
    До конца не отдышавшись, открываю глаза и ничего не вижу. Зрение пропало. Отчего? Бесконечная чёрная бездна...
    Стараясь определить, что рядом, вытянул руки, шагнул и коленом упёрся в препятствие... Чудом не перелетел бетонную урну. Откуда взялась? Не было здесь никакой урны. По опыту прежних вылазок во времени знал, пространство в прошлом неизменно. Откуда стартуешь, там и окажешься.
    Там, где мы с Ликой стояли, закатанный асфальт автобусной остановки. Здесь на месте остановки урна. Если бы вначале меня не отбросило, переломал бы ноги.
    Чувствовать мир наощупь неудобно, стал оглядываться. Поднял голову и увидел звёздочку, сияющую надо мной.
    Звезда не одна, рядом неспешно проявляются, как на химической фотографии другие белые точки. Целые россыпи точек... И тут проявились чёрные области, укрывающие края звёздного поля.
    На них лишь кое-где теплились бледные пятна. Дома... А между домами внизу угадывалась улица, низ имел зеркальные поля, в которой мерцали отражения звёзд.
    Что случилось? Почему темно? Планировался день в две тысячи одиннадцатом... Переход длился дольше, занесло не туда? И темно… Вспомнил про время на часах, отогнул рукав и увидел сияющие белые цифры. Строка присутствия: 24.09 2011, время: 2 часа, 02 минуты. Не доверяя глазам, прочёл вслух:
    — Двадцать четвёртое сентября две тысячи одиннадцатого, два часа, две минуты...
    Как можно так ошибаться? Хотел появиться в два часа дня и вместо четырнадцати, набрал двойку... Всё посыпалось, полная катастрофа! Прибыл на двенадцать часов раньше, ночью... Почему же не проверил там и что делать теперь? Вариант вернуться исключён! Присутствовать в этом времени придётся до утра. Присутствие кончится в восемь...
    Виктор Александрович спит. Вряд ли ждёт ночью! Вернуться домой ждать момента возвращения невозможно, квартира в этом времени не моя. А я живу у родителей, в двух кварталах отсюда. Туда тоже пойти не могу, там меня не признают.
    Где есть места, где можно согреться, переждать? Ночных кафе тогда не было. И с Димкой Калашниковым ещё не знаком, учились в разных школах...
    Стоп! Условия изменились, но цель должна оставаться прежней. Автобусы ночью не ходят, так что на автобусе сэкономлю даже больше ожидавшегося. Иду пешком.
    Идти лучше, чем стоять. После выхода из сиявшей проруби вневременья, мгновение казалось, тепло. Но здесь ещё холоднее. Лужа на асфальте, в которой мерцали звёзды, по краям в ледяной пене. Дует студёный ветер, задувает под куртку, и тонкая трикотажная водолазка не может удержать тепла. Иду, обхватив себя руками, вперёд к центру города. Часа за два, если, конечно не замёрзну, доберусь до цели путешествия – квартиры, где живёт Лика.
    Под ногами шуршат падшие листья. Осень. Ледяной пронизывающий ветер гонит в спину. Для согрева набрал скорость.
    Вот площадь Строителей, всё ещё окраина. За поворотом налево прямая мокрая дорога, ведущая через мост за реку. Оттуда ещё восемь километров по своему, но чужому городу.
    На площади встретился первый не спящий житель. Земляк из две тысячи одиннадцатого, в расстёгнутом плаще, сидел на мокром бордюре, и искал что-то в куче мусора перед собой. Здесь все странные и всё странное!..
    Мимо с недозволенной скоростью, промчались сразу два такси с жёлтыми шашечками на крыше. Дорогу благоразумно уступил.
    Глаза привыкли к сумраку. Ближе к центру свет в окнах встречался чаще, при этом путь казался веселее, даже несмотря на холод.
    Перед мостом на последнем перекрёстке обогнала полицейская Нива. Белая с тёмной полосой. Разглядел цифры – 044. Нива остановилась у обочины, и я бодро, не сворачивая с проезжей части, её обогнал, потом только сообразил, что нарушаю, но обошлось.
    На мосту ветер стал пронизывающим и я побежал. Сперва вприпрыжку, потом, набирая ход, перешёл на спортивный аллюр. Через минуту, уже на середине моста, стало даже тепло. Холод отступил, изо рта, в свете звёзд, валил пар, уносимый речным ветром...
    Ослепительный свет фар заплясал по асфальту моста, когда впереди осталась примерно треть расстояния до другого берега. Чтобы не обрызгали, прижался к обочине. Обогнала давешняя полицейская «Нива» 044. Остановилась метрах в десяти передо мной, из неё вышел сержант.
    — Минутку! – строго сказал.
    Послушно остановился, не доходя.
    — Куда спешим?
    — К родственникам иду. На Партизанскую, сто восемь. – ответил, ни в чём не солгав.
    Сержант оглядел меня с чёрной вязаной шапки до ботинок. Скривил недовольное лицо, и снова посмотрел в глаза.
    — К родственникам, говоришь?.. Документы!
    Началось! С документами проблема, в карманах пусто, за исключением мелочи, смарта, ключей и аккуратно сложенного письма Лики в нагрудном кармане, которое тоже можно считать документом. Пришлось, с озабоченным видом хлопать себя по карманам. Для сержанта театрально развёл руками: нету!
    — Та-ак! – почти обрадованно пропел сержант. – Проедем с нами!
    — Куда? – не понял я.
    — В отделение, куда же ещё! Ну-ка расставь ноги и руки подними.
    Зайдя со спины, бесцеремонно ощупал сверху до низу. Самсунг в кармане не заинтересовал. Глянул на часы, выглянувшие из рукава.
    — Что это на руке?
    — Часы. – ответил как мог более хладнокровно.
    Сержант хмыкнул, но спрашивать больше не стал. И усаживая, больно надавил на затылок. Сидевший в Ниве рядом с водителем лейтенант скомандовал: «Поехали», и мы тронулись. Автомобиль развернулся в обратную сторону и покатил в нарушение правил, по встречке. Мне только двести метров оставались до другого берега.
    Ехали по городу незнакомыми путями. И всё дальше уезжали от моста. Вздохнул, но делать нечего, сам виноват! Были и плюсы: меня везли бесплатно, в кабине тепло. Впервые с момента как возник на остановке этой ночью, почувствовал удовлетворение.
    У отделения выходить никто не помогал, сержант поторопил:
    — Не тормози!
    В тесном, ярко освещённом помещении, меня за плечо подвели к какому-то лысому и без кителя мужичку, который сидел за столом и писал что-то в большом журнале.
    — Вот! Без документов! – объявил сержант, и подтолкнул к столу.
    Мужичок отвлёкся от журнала, буркнул:
    — Садись!
    Вдоль стены в беспорядке стоят стулья, сел на ближний. Сержант растворился у меня за спиной и мы остались вдвоём.  Лысый занят делом, я скучаю. Но вскоре подошёл доставивший меня лейтенант.
    — Привет, капитан! – по-свойски обратился он к лысому.
    Тот, продолжая писать, кивнул. Потом поднял голову, спросил:
    — Что с этим? – кивнул на меня.
    — На мосту задержали, бежал. Говорит, к родственникам... Да, обыскали. С собой ничего. Так, что пусть посидит до утра в обезьяннике... Можешь не оформлять.
    — Ну, нет! – возразил капитан. – Оформить придётся, раз попал сюда...
    Лейтенант вздохнул и прошёл куда-то по проходу, хлопнула внутренняя дверь. Как я понял, положение усугублялось. Во-первых, на меня оформят трудно смываемую метку о задержании. Теперь возможности навестить Виктора Александровича не будет, придётся ночь провести в каком-то «обезьяннике», а утром, в определённый программой момент, вознесусь, попросту исчезну, что усугубит факт задержания... Впрочем, появлюсь в своём времени тоже в обезьяннике, о выходе придётся мечтать… И с повтором визита в этот год придётся потерпеть.
    — Ну, что, молодой человек, давай побеседуем! – лысый, разделавшись с журналом, снова обратил внимание на меня. – Фамилия, имя, отчество, адрес, место работы или учёбы?..
    Не задумываясь, стал излагать персональное:
    — Валерий Евгеньевич Евграфов, родился 20 августа 1995 года, холост, работаю... – запнулся, живущий здесь Валерий Евгеньевич, родившийся в тот же день, учится в школе, значит не работает, и возраст вызывает сомнения... На всякий случай сказал: – Не работаю. – ведь у себя я в отпуске.
    — Где живёшь? – задал вопрос капитан.
    Вопрос небезобидный. Назвал адрес родителей:
    — Пионерская 10, квартира 33. – там я в это время и обитал.
    — И куда следовал в такой час по мосту?
    — Я... – надо постараться избежать лишних разговоров.
    — Ладно! – неожиданно освободил от ответа капитан. – Сейчас оставишь всё, что с собой здесь. – он выдвинул из полки на стене какой-то ящичек, и поставил его на стол. – Деньги, ключи…  Это для безопасности. Потому что соседи по камере могут обчистить. Где полиция – не пропадёт!
    Видя, что я замешкался, поторопил:
    — Давай-давай, у меня дел и без тебя хватает!
    Вздохнул, понимая что с оставленным в коробке придётся распрощаться… Стал доставать мелочь, ключи от квартиры в две тысячи восемнадцатом, смартфон. Такие, как этот, тогда не выпускались, тонкий, крутой. И с моими контактами. Положил в коробку, опустил руки. Капитан засомневался и крикнул куда-то мимо меня:
    — Сидяк!
    Тотчас где-то загремела дверь и кто-то отозвался:
    — Да, товарищ капитан!
    — Иди сюда! – приказал лысый. – Обыщи.
    Уже знакомый с этой процедурой, расставил ноги и поднял над головой руки.
    — Курточку сними! – почти ласково сказал подошедший Сидяк, совсем молодой парень в новенькой, с иголочки, полицейской форме.
    Я куртку снял. Сидяк обыскал её и обратил внимание на «котлы».
    — Часы – сюда! – рукой похлопал по коробке.
    Но я этого сделать не могу! Это хуже казни, удар ниже пояса! НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ НЕЛЬЗЯ СНИМАТЬ С РУКИ ЧАСЫ ДО ПОЛНОЙ ОТРАБОТКИ ПРОГРАММЫ!.. Так завещано, придётся зависнуть на годы. В будущее часы не смогут отправить! Сниму, и действие программы прервётся, не вернусь в четырнадцатое марта восемнадцатого! Надо срочно придумывать план спасения.
    — Это не часы. Снимать нельзя!.. – противоречил сказанному раньше.
    Сидяк посмотрел на начальника, но тот с любопытством следил, как подчинённый выйдет из непростого положения. Предоставил меня ему. Я понял, о безопасности должен думать сам. Главное, не дать сдёрнуть...
    — Снимай быстро! – с угрозой прошипел Сидяк.
    Левую руку для защиты прижал к груди. Защищаться до последнего!.. На чёрных часах непрерывно тикает зелёный глазок… Шанс! Действие стало склеиваться на лету. Импровизирую:
    — Сам сними! – вытянул левую руку к Сидяку. Снять тоже большая проблема.
    Увидев чёрный светящийся предмет у лица, Сидяк отступил. Чтобы повергнуть визави окончательно, добавил:
    — Я не самоубийца!
    Трогать часы он не стал. Обыскал, хлопал по всем местам, избегая тревожить опасную руку. Ничего не нашёл, и капитан его отпустил.
    — Что это? – спросил про котлы.
    — Кардиостимулятор. – соврал не моргнув.
    — Сердечный, что ли? – взглянул в глаза капитан.
    — Вроде... – решил не вдаваться в подробности, в каких не смыслил.
    — А это пульс? – обратил внимание на мигающие часы.
    — Это... ритм... с генератора... – придумал. – Иначе сердце остановится.
    — А-а. – протянул лысый. – и снова спросил: – А это?..
    Ткнул в цифровую строку, на которой, убегали секунды до возвращения. Быстро придумал объяснение:
    — Это сколько осталось. До утра нужно зарядить... – это показалось самым удачным.
    — Что ж ты раньше молчал – упрекнул капитан и подвинул ко мне коробку с моим скарбом. – Дуй отсюдова!
    Два раза просить не надо! Надел куртку, рассовал по карманам вещи. Теперь вздохнул легко. Не всё потеряно, остальные проблемы на этом фоне выглядели ерундовыми.
    Вышел. Мне предстоял новый пеший поход. Ветер к пяти утра стих. Когда наконец дошёл до Партизанской, остался час. У подъезда дома 108 посмотрел на тёмные окна третьего этажа, хозяева спят. Трудно ожидать, что Виктор Александрович ночь напролёт не спит, ожидает визита.
    На улицу вышел мужчина, одетый по-домашнему, но в накинутом на плечи военном полушубке. Закурил. Подошёл, попросил:
    — Вы меня не пустите?
    Тот глянул, сказал:
    — Да почему же нет. – и открыл дверь.
    В подъезде тепло. Поднялся на третий и остановился перед дверью дяди Вити. Три моих дня назад, мы расстались у этой двери с Ликой. Дверь не изменилась…
    До возвращения полчаса. Мария Семёновна ушла на работу к восьми, Виктор Александрович отправит Анжелику и, если не останется дома, тоже будет собираться, времени мало.

Глава 6. Первый путешественник

    На звонок дверь открыл Виктор Александрович. Раньше казалось, разговаривать с бывшим покойником будет просто. На самом деле, при виде такого знакомого, живого лица у меня случился какой-то спазм, в горле пересохло, не могу выдавить ни слова. Стою как истукан, хлопаю глазами. Дядя Витя не узнал. Стояние надо прекращать. Говорить не мог, подтянул левый рукав. Светящиеся часы его поразили, и секунд пять смотрел на них. Чуть больше месяца как подарил племяннику...
    — Валера?
    — Я из две тысячи восемнадцатого. – говорить было трудно, в горло, как будто порошок едкий насыпали, даже глаза заслезились.
    — Проходи-проходи! – засуетился он. – Значит, разобрался... Молодец!
    Смутило, не такой представлялась встреча. Вышло, записка с приглашением выписана задним числом, меня не ждали…
    Когда без куртки прошёл в знакомую гостиную, туда же из детской выбежала девочка в пижаме с медвежатами. Маленькая Лика. Замерла, увидев незнакомца, и исчезла, ничего не сказав. Сегодня суббота, в субботу Лика должна быть в школе. Но она сказала правду, мы встречались...
    — Болеет Анжелка. – сказал Виктор Александрович. – Всю неделю в школу не ходила. А вчера врач сказал, что здорова. Мы с женой решили, пусть дома сегодня посидит. Погода-то вон какая! И я на работе отпросился...
    Потом спросил, кивнув на часы:
    — Сколько у тебя ещё?..
    — Двадцать семь минут. – ответил не глядя, время отмечал на автомате.
    — Что же так мало? Поговорить даже не хватит... Я многое хотел узнать...
    Но я стал о своём:
    — Я здесь пять с половиной часов, ошибся при наборе и не успел исправить. Виктор Александрович, хочу знать об этом приборе всё... Кроме вас никто ничего не знает. А времени совсем мало.
    — Хорошо! Пойдём на кухню, там поговорим.
    На кухне Виктор Александрович включил чайник, поставил что-то на плиту, сел со мной за стол:
    — Что тебя интересует?
    — Всё! Как к вам попала эта машина?.. Такого нигде нет! Никто не занимается. Часы появились на пустом месте. Из какого вы года?
    Вопрос неожиданно сорвался. Дядя поморщился:
    — Только не называй это машиной. Это не машина, а вопросы у тебя такие, на которые сам хочу знать ответ. Но что знаю, расскажу... Хотя бы всё, что успею.
    Вот его рассказ:
    — Я стал вспоминать свою прежнюю жизнь только когда закончил школу. Составлял её как мозаику из отдельных кусочков. Что-то помнил хорошо, что-то не помнил. И уж точно не помнил когда родился. Помню, тем летом я с родителями приехал в эти места. Помню город, в котором мы жили на окраине, из моего окна был виден лес... В тот последний день отец принёс часы. Я просил показать как работают и был смышлёным, к большому сожалению, зачем-то запомнил сложный процесс... Который, сейчас понимаю, начинался с легализации владельца. Отец в конце нажал красную, помахал рукой и растаял в воздухе. Я был так поражён, что стоял неподвижно, смотрел на то место, где он исчез... Но он появился не там, где я ждал. И сразу упал насквозь мокрый и грязный. Встал, сказал что-то про плохую погоду, снял мокрые часы, положил и пошёл мыться.
    Мне захотелось тоже так красиво исчезнуть. Взял часы, проделал все операции, моей руки у локтя хватило, чтобы прибор заработал и нажал красную кнопку. Я думал, будет интересно... Что произошло после, снится до сих пор в кошмарах. Вижу как падаю и вспыхивает яркий свет, перехватывает горло, пытаюсь и не могу крикнуть...
    — Заходи, дочь! – дядя Витя прервал рассказ и повернулся к двери. – Это твой брат Валера. Он пришёл из будущего и скоро уходит.
    Оглянулся и снова увидел маленькую Лику. Она смотрела без испуга, с любопытством. Улыбнулся ей, когда села рядом. Виктор Александрович продолжил:
    — А когда всё кончилось, оказался в лесу под сильным дождём. И первое, что сделал, отключил кнопку на браслете, как делал отец. Часы скатились, упали в лужу. Если скажу, что был испуган, ничего не скажу! Повёл себя, как сейчас говорят, неадекватно. Произошло ужасное. Тогда не понимал, как работают... Хотел позвонить, чтобы меня забрали, но телефон остался дома... Снова подобрал часы, и проделал то же. И всё повторилось... Два, три, пять, десять раз... Каждый нырок был мучительным. Очень хотел, чтобы всё поскорей кончилось. Пока этим занимался устал, проголодался… Делал небольшие перерывы, уходил всё дальше. И всё больше приходил в отчаяние, конца этому не видно. Всё менялось, но лес оставался... Было темно, было светло, холодно, жарко... А я в мокрой домашней одежде... Потом на снегу появилась большая серая собака, я замер, не успел снять прибор и вернулся в тёплый весенний лес. Больше не стал запускать, снял, сунул в карман и пошёл искать свой дом...
    Он замолчал, а я представил мальчугана, выброшенного лютым техническим прогрессом в дремучее прошлое, в дикий лес с волками, без надежды вернуться. Жалость затопила сердце. Но Лика спокойна, видно, не раз слышала это.
    — А потом вышел на заросшую дорогу, где не было машин. И меня там никто не искал... Шёл по дороге долго, дошёл до одинокого строения без дверей и окон, но была крыша. Расчистил от мусора, пыли небольшое место, лёг и уснул... Когда проснулся, была ночь и стало страшно...
    Дядя Витя посмотрел на меня и звонко хлопнул себя по лбу.
    — У тебя же нет времени, я забылся... В общем, потом в городе через несколько дней ваша бабушка нашла меня и взяла к себе. Я стал называть её мамой, а деда вашего, Александра Александровича – папой. А Женю, твоего, Валера, отца всегда и искренне считал родным братом.
    Когда он смолк, я вставил:
    — А потом?.. – время ещё оставалось.
    — Когда учился в первом классе, снова пытался вернуться. Набирал другие числа, но когда процесс шёл, наученный горьким опытом, послушно дожидался окончания. Тогда и понял, что попал в предалёкое прошлое, из которого вернуться нельзя.
    — Почему нельзя? Ведь, возвращают же они из прошлого.
    — У меня есть теория. Боюсь, у тебя не хватит времени всё выслушать. Я думаю, разработчики априори заложили такой запрет. Бегать в будущее и оттуда таскать технологии, с моральной точки зрения недопустимо!
    — Но технологии будущего вы сюда принесли!
    — Невольно. Но виноват ещё в том, что не смог уничтожить прибор. Это надо было сделать сразу, когда всё понял, но было жалко. Это единственное, что связывало меня с тем временем, куда не мог вернуться. Понимаешь? Когда понял, что надо делать, так захотелось в тот мир... к папе и маме, пусть они меня ругают… Но я тогда плакать разучился. А мудрости хватило только на то, чтобы никому не показывать часы. Но твой отец их видел. Они с ещё одним мальчиком застали меня, когда я прятался в прошлом... Игра такая – прятки. Хотел провести всех известным только мне способом. В общем, сделать не дали, я спрятал часы и перестал пытаться. Так хотелось, но было опасно.
    Это напомнило Димкино: опасно!
    — Работа устройства надёжна, ни одного сбоя. Надёжная… э-э… – я снова хотел сказать «машина», но вовремя поправился. –  Надёжное устройство. Как часы работает…
    — Конечно! – отозвался дядька. –  Но опасность не столько для путешествующего, сколько для всех. Есть вероятность попадания часов в плохие руки, тем, кто желает изменить прошлое ради своих выгод. Это опасно, всех последствий такого предугадать невозможно, как в жизни! Думаешь одно, получаешь другое. И завтра кто-то сделает такое без ограничений... И будут хищения технологий будущего, нарушения порядка следования событий. То есть, возможно полное распадение причинно-следственных связей. Не хотелось бы видеть такое. Вообще, путешествия во времени являются локальными нарушениями, как бы мы это не называли. Нужно быть богом, чтобы с помощью такого устройства всё не испортить. Понимаешь?
    Лика при этом скучала. Философия отца ей чужда. Но я со всем этим уже сталкивался в своих путешествиях и свыкся, но не был согласен с опасностями. По моему мнению, будущее не позволит изменить прошлое, так как все изменения уже произошли, мир остался неизменным.
    — Да. – сказал примирительно. – Я понимаю.
    — Вижу, со мной всё-таки не согласен. – заметил Виктор Александрович. – Считаешь всё предусмотрено матушкой-природой, изменить не выйдет. Это не так, к сожалению! Если бы изменения были невозможны, всё в истории было бы по-другому. Да и жизнь вряд ли бы зародилась сама по себе, что бы ни говорила об этом наука и религия. Поэтому каждый раз тщательно просчитывай все условия путешествий. Чтобы не создавать парадоксов.
    — Как узнать, что создал парадокс? – тут же возник вопрос.
    — Как узнать?.. Течение событий в будущем изменится, и ты один это почувствуешь. Вряд ли у кого другого будет возможность видеть парадокс, никто не заметит. Даже история ничего не откроет. В будущем она будет основываться только на изменённом прошлом.
    Ответ понятен, но нечёток. Или я не всё понял.
    Хотел спросить: Так может это и не плохо?
    Но спрашивать не стал и поглядел на часы. Время почти истекло. Осталось двести тридцать секунд, меньше четырёх минут. Пришла пора прощаться. А сколько ещё вопросов мы не обсудили! Посмотрел на хозяев и встал. Дядя Витя ещё не понял, выжидающе наблюдал за мной. Маленькая Лика тоже смотрела, но безучастно, так не похоже на ту Лику. И тут вспомнил, что до сих пор не выполнил обещания. Письмо, которое берёг, должно попасть к адресату.
    Принёс куртку, достал листок, вместе с которым выпал и Самсунг. Бумагу протянул Виктору Александровичу.
    Самсунг в руке, тонкий ключ на связке. Извлекаю симку и протягиваю смарт хозяину:
    — Тут я автора письма снимал. Потом посмотрите... А мне пора.
    Нужно успеть покинуть квартиру. Там, куда вынесет, будет вечер, Мария Семёновна придёт с работы и в лучшем случае просто удивится.
    Когда выходил на лестничную площадку, дядя Витя, переложив сувениры из будущего в одну руку, другой похлопал по спине. Всё в порядке! Девчонка выглядывала из-за него, возможно, ждала исчезновения.
    Я сделал несколько шагов по лестнице, накинул куртку и оглянулся. Дядя Витя отлично понимал зачем такие сложности, Лика смотрела широко распахнутыми глазами.
    Не забывая про дыхание, улыбнулся. Десять секунд мало для прощания, но много для тихого ухода. Понял, последний раз вижу Виктора Александровича живым... Мир взвизгнул, дёрнулся, на меня обрушился сумрак. Стал считать, после тридцати увидел мерцание, лестничная площадка возникала и исчезала во мраке. Семьдесят три… семьдесят четыре… семьдесят пять… Скоро выход. Голова даже не кружится... Восемьдесят… восемьдесят один… восемьдесят два… восемьдесят три… Когда выход? Восемьдесят пять… восемьдесят шесть… Бесконечность!..
    Тихий голос:
    — Ты уже здесь!
    Открыл глаза. На площадке невозможно красивая Лика, в руках свёрток.
    — Твой телефон! – Лика протянула Самсунг. – А это, чтобы не замёрз. – свёрток оказался шикарной курткой Виктора Александровича.
    — Анжела! С кем ты там говоришь? – голос Марии Семёновны.
    — Иди-иди! – Лика сунула свёрток и толкнула к лестнице. – Мама ругаться будет…
    Чтобы не провоцировать, ретировался, сбежал по лестнице...
    Куртка оказалась тёплой и выглядела, несмотря на возраст, неплохо. Две молодые женщины в автобусе с интересом присматривались, пока не вышли недалеко от центра. А я достал телефон, вставил симку, включил и набрал Димкин номер.
    — Ну и как? – ответил знакомый голос.
    Обсуждать итоги рано, выполнял просьбу, вернулся и позвонил.
    — Всё в порядке. Завтра поговорим.
    Дома, то ли из-за проведённой в чужом времени бессонной ночи, то ли от усталости, не переодеваясь, растянулся на кровати, провалился в глубокий сон. Ещё не было восьми.

Глава 7. Прийти по-английски, без приглашения

    Сон глубокий, без сновидений. Просыпаюсь, открываю глаза, в комнате темно, за окном чёрное мартовское небо. Часы забыл снять, поэтому на них до сих пор бьётся зелёный пульс. В его вспышках вижу время – три, ноль шесть. Ночь.
    Напряг слух: кто-то скребётся, ковыряется в замке. Сосед мог спутать квартиру... Я выбрался из-под куртки и вышел в тёмный коридор. На лестничной площадке, если кто шевелится, зажжётся свет, заметный через глазок. Сейчас глазок чёрный, но кто-то там есть, в замке ёрзает железо... Потом щелчок и тишина... Пытаются обчистить? Хорошо, успел проснуться!
    Прежде, чем дверь начала отворяться, отступил в кухню и стал наблюдать за наглым визитёром. Дверь открылась, света на лестничной площадке нет, зато яркий фонарик осветил коридор. Биться с неизвестным трудно, отступил за угол, стал ориентироваться по звуку.
    Шаги, зашёл человек. Луч лизнул кухню, вернулся обратно, я остался в тени…
    Новые шаги, это другой, он сопит… Дальше третий… Все молчат. Это не воришки, трое грабителей. Полиция не поможет, телефон остался у порога. Когда пришёл, оставил заряжать.
    У них фонарик и, возможно, оружие, а я один!
    В ящике стола нож. Тупой, в нём, кроме названия, ничего оружейного. Пожалуй пора паниковать! Прыгать в окно – сумасшествие, пятый этаж. Прятаться? Как сделать это на кухне?..
    Но... Спрятаться есть способ. Паника утихла. Возможно, это подсказал вчерашний визит… Часы на руке и чтобы спрятаться требуется немного…
    Визитёры прикрыли за собой входную дверь и стали искать. Скрипнула дверь, первый заглянул в санузел. Второй, судя по звукам двинулся в комнату, третий… Что делает третий, не слышно. Возможно остался у порога, выход перекрыл. После санузла первый решил проверить кухню, шагнул сюда. Пока остальные далеко, с одним смогу справиться. Он без фонарика. Готовясь атаковать, развернулся навстречу. Противник не ожидает... Чуть не доходя, тот остановился, шуршит карманами.
    Если успею, драться не придётся. Защиту на часах снимаю. И в глаза ударяет свет фонаря.
    — Ох ты! – что-то такое воскликнули вместе. Вошедший встретить никого не ожидал.
    Я отступил назад и квартира ожила. Топот... И вот все уже на кухне. Глаза слепят три фонарика, проверить снятие защиты не могу и из-под света выглядывает чёрная дырка ствола!
    — Давай-ка это сюда! – негромко прорычал один и передо мной появилась протянутая рука. Выход без проверки, до щелчка надавил сканер и стал отступать, пока спина не коснулась стены. Протянутая рука, потонула в ослепительном сиянии… Всё замерло. Двойник загородил меня. Из-за него, отчётливо вижу лица нападающих…
    Пятьсот секунд в прошлое и сто секунд продолжительностью. Небольшой антракт, время предпринять что-то для спасения. Когда переход совершился, я пожалел, что не хватило времени дать себе более длинный срок… Сейчас в кухне темно и пусто, в квартире тишина, визитёры лишь приближаются. У меня полторы минуты чтобы подготовиться.
    Баррикадировать дверь бессмысленно, троих молодцов дверь долго не выдержит. Нужна помощь! Позвонить в полицию, разбудить себя? Всё нужно успеть за полторы минуты!
    Беру телефон, после шести часов зарядки должен быть заряжен. Набрал 102, откликнулись быстро:
    — Вы позвонили в полицию. Но все операторы заняты. Подождите немного.
    Вот тебе и экстренная служба! Времени ждать уже нет!.. Но... Есть пятьсот секунд свободного времени. Заведомо оставляя себя без возвращения в прошлом, расстёгиваю браслет. Билет обратно отменён. Лёгкая дрожь по спине. Программу отменил. Знаю что будет, но сам, без диктовки решаю, чему быть.
    Часы погасли и до момента исчезновения клона, нас будет двое. Один, которого они должны загнать в угол на кухне и я, которого до того момента они видеть не должны. И ещё Димка Калашников, до него дозвониться время есть. Чтобы не разбудить себя, беру телефон, возвращаюсь на кухню. Профессор откликнулся сразу, голос сонный:
    — Да, Валерка! Я не сплю…
    — Дима, напрягись! На меня сейчас нападут, проникнут в квартиру. Их трое, у них оружие. Слышишь? Я не могу дозвониться в полицию и с ними не справлюсь… Сделай что-нибудь! Попробуй до полиции дозвониться! Адрес помнишь?..  Им нужна та вещь, МВ… ты понял?..
    Говорю шёпотом, может враги стоят за дверью и прислушиваются? Димка ответил «угу», я отключил связь. Профессор ничего не спросил. Ни откуда всё знаю, ни как сосчитал и определил оружие… Мог не понять, не поверить. Но времени нет, нужно готовиться, будить себя! И при этом разойтись, не соприкасаясь, чтобы кто-то из кухни отправился назад во времени. В противном случае его и меня не будет. Мы взаимосвязаны! Не прыгнет в прошлое он, его убьют... Ради спасения, надо прятаться. Как бы это унизительно ни гляделось, спрятаться надо так, чтобы меня не обнаружил и я сам. В тесный и скрипучий шкаф лезть опасно. Может под кроватью?
    Иду в комнату, здесь всё по-прежнему. Второй спит глубоко, мирно и спокойно, под тёплой курткой. Заглядываю под кровать. Должен поместиться. Свисающая рука с часами мешает, но просачиваюсь и затихаю. Теперь осталось убедиться, что всё идёт правильно. То есть, сколь возможно, не вмешиваться!
    Из прихожей раздался скрежет отмычки, они уже здесь и пытаются войти. Двойник даже не шевельнулся. Он не успеет попасть на кухню!.. Отмычка покрутилась и её вынули. Плечом толкнул спинку кровати. Дубль что-то промычал. И тут отмычка снова заскреблась. Двойник дёрнулся и свисающая рука исчезла, он смотрит на время. Скрипит матрац, он поднялся, двинулся из комнаты.
    Уверенности, что всё теперь хорошо, нет. Вдруг, что-то не так? Ведь это я себя разбудил. Хотя и неизвестно, отчего проснулся сам, а двойник услышал не меня, а отмычку в замке…
    Телефон со мной, в полицию звонит Димка, двойник проснулся, парадокса не случилось!
    Но ещё не всё! Враги будут здесь, этого не изменить…
    Надо в прошлом бежать из квартиры. Где же ключи? Не возьму, случиться, как с туалетом у Димки, только ещё хуже, уйду без ключей, не смогу выйти!
    Когда вернулся, ключи были в кармане куртки… Куртка на кровати. Вставать нельзя, сейчас войдёт второй и я окажусь в худшей ситуации, чем, на кухне. А без ключа отступать некуда.
    Поднёс часы к глазам, стал программировать. Куда и как надолго? Конечно, во вчера! Квартира пустовала с часу дня до семи вечера, но мне хватит и пяти минут: только выйти из квартиры. Хотя на времени лучше не экономить…
    В квартире началось движение…
    Набираю на третьей строке «600», десяти минут хватит. Выбираю точку ухода: «16 часов 00 минут  14.03.2018». Вчерашний день для нелегальных визитов идеален.
    Второй приоткрыл скрипнувшую дверь. Я замер, прикрыв ладонью свет с руки. Визитёр заходить не торопится, стоит, осматривает. И тут громкий, как выстрел, крик! Вздрогнул сам. Наблюдатель бросился на кухню. Пора за ключом! Выбрался, и к куртке, полез за ключом.
    А там кто-то чертыхнулся, тишину разрушил выстрел и звон стекла. Закричали: «Держи!.. Где он?..», «Невидимка, что ли?», «Никого из кухни не выпускать!» Хлопнула дверь, послышалась возня.
    Нашёл ключи, они были в боковом кармане, сунул в карман брюк. На часах снял защиту. Тороплюсь, не надо получать пулю...
    Совсем забыл про дыхание и шаг в сторону. Всё вспыхнуло, меня бросило вперёд. Переход! Перекрыл дыхание, закрыл глаза. Застывший воздух продолжал удерживать, падаю на шевелящуюся, словно живую, кровать. Медленно…
***
    Проснулся, открыл глаза. День, в комнате светло. Сам лежу ничком, тяжёлые часы тянут свисавшую руку. Надо снять…
    Почему сплю днём?.. Поднимаюсь, вспоминаю: видел какой-то кошмар про гостей с оружием…
    В голове вспыхивает: Не сон! Правая рука всё ещё пытается нащупать замок открывания браслета. Отдёргиваю с ужасом. Часы светятся, я в прошлом...
    Осталось до возвращения сто двадцать девять секунд! Из десяти минут большую часть провалялся в беспамятстве. Надо бежать…
    Бросился к выходу. Перед дверью вспомнил о тёплой куртке, вернулся. На кровати куртки нет. Снова в прихожую... Хватаю свою тёплую куртку. Одевая на ходу, открываю дверь. Пустая лестничная площадка. Лифт гудит, поднимается снизу. Ждать его времени нет! Бегу, спускаюсь по ступенькам. Четвёртый этаж… Лифт остановился как раз на пятом… Третий этаж… На втором взгляд на часы, остались секунды. Вдох… Шаг… И всё скрывается во мраке…
    На выходе качнуло. Упёрся рукой в стенку, удержался на ногах. Здесь тоже тьма, ночь и лестница не освещена, свет выключен. Ногой нащупываю ступени. Надо выйти и уйти от дома. Чем дальше, тем лучше! Могу сбегать к Профессору… Ведь этим наверняка нужна моя Машина Времени.
    «Давай-ка это сюда!» – возглас и протянутая рука. Они пришли из-за часов. Прав Виктор Александрович… Кто-то уже хочет изменить прошлое… Как про часы узнали?
    Открыл дверь на улицу, в глаза ударил свет фар. Чтобы не ослепнуть, прикрыл рукой.
    — Эй, стой! – голос незнакомый.
    Стоять ни к чему! Свернул направо к углу дома. Подъезд первый, далеко бежать не надо. Но незнакомец оказался прытким. Когда я сворачивал за угол, его топот был уже за спиной. За углом оказалась горка снега, споткнулся, стал искать точку опоры... Преследователю повезло, видя мои неприятности, он обогнул горку, и почти нагнал.
    Перебираю ногами, вижу мелькающий асфальт и ударяюсь в упругое препятствие, падаю на землю. Пытаюсь подняться.
    Слышится возня, которая ко мне не относится. Встаю, оглядываюсь. Преследователь и тот, в кого угодил, в напряжённой позе. Рука первого заломлена за спину, он извивается. Другой его держит. Увидев меня, он спросил:
    — Валера из восемнадцатой?
    — Это я, это я… из восемнадцатой. – пискнул его противник.
    — Молчи уже! – повернулся ко мне. – Я рядом живу… Калашников попросил помочь. Говорит, до полиции не дозвонился, но сюда ещё несколько парней прибегут.
    Должна быть справедливость! Я прятался, оставил квартиру, убегал, а этот ещё хотел догнать… Подошёл и врезал тому, кто гнался. Не сильно, но удачно!
    — Валера! – следом, протянув руку, представился спасителю, крупному парню.
    — Олег! – он, чтобы протянуть руку, отпустил пленника, тот мешком свалился к ногам.
    Пожали руки, и снова взялись за бегуна.
    — Там, за углом ещё стоит их машина. – сказал я, когда «мешок» прижали к стене. – Трое других орудуют у меня в квартире с пистолетрм.
    «И, может, не с одним». – решил про себя, вспомнив, как ошибся с фонариками.
    — Тогда держи этого, я захвачу транспорт… — сказал Олег и отправился за угол.
    Из-за другого угла, выбежали ещё двое. Одного узнал – Петька Фокин. Мы с ним учились в школе, встречались после института у Димки. Другой незнакомый, подбежав первым, замахнулся.
    — Это Валера Евграфов, смотри! – успел схватить его за руку Петька. Слова: «гляди» и «смотри» были его постоянной поговоркой. Фокин повернулся ко мне: – Здорово, братан!
    Когда учились в Политехе, все парни обращались друг к другу только так – братан! Это с первого занятий на военной кафедре. Были и остались братанами.
    — Здорово! Этого как-нибудь скрутите… — бросился помогать Олегу.
    От угла увидел, Олег профессионально укладывает водителя на почти чистый асфальт…
    — Ребята, вы чего? – искренне недоумевал тот, утыкаясь носом в грязь.
    Пиратское судно мы захватили. Но это даже не полдела. Требовалось задержать ещё и остальных, что остались на пятом этаже. Если повезёт, и Димка вызовет наряд полиции, их задержат и без нашей помощи. А если нет?
    Нам выходить против вооружённых, безрассудство.
    — Надо, чтобы тех не предупредили! – толково придумал Петька, мы стали разыскивать в карманах у пленников их телефоны. Олег сунул телефоны в карман.
    Машину глушить не стали, просто притушили фары и Сергей с Фокиным сели внутри, создавать видимость ожидающего транспорта. Связанного и ругающегося водителя мы с Олегом оттащили за угол к первому, чтобы не портил вид.
    Пока было время, позвонил Профессору чтобы узнать, ждать ли помощи или придётся своими силами обойтись. Димка ответил запыхавшимся, как от бега, голосом:
    — Да, Валера! Я тебе послал помощников. Они хорошие ребята…
    — В полицию дозвонился?
    — Всё нормально. Сказали время ожидания пять минут. Должны приехать…
    Подъехал первым малочисленный полицейский экипаж. С удивлением узнал ту машину, что везла ночью две тысячи одиннадцатого. Белая полицейская Нива с номером 044 на борту. Нива встала, перекрыв выезд. Красные и синие огоньки осветили округу. Экипаж незнакомый: лейтенант с сержантом. Ещё и водитель. Нас это, конечно, немного успокоило. Петя Фокин с Сергеем вылезли наружу.
    Лейтенант спросил:
    — Кто вызывал наряд?
    — Вызвал я! – стал объяснять. – Ко мне вломились вооружённые...
    — А ещё двоих в машине мы сами задержали. – подошёл и Олег, указывая за угол дома.
    Лейтенант с сержантом, доставая наручники, молча пошли проверять. С нами остался только их водитель. Он, выключив маячки, принялся присматриваться ко мне. Не зная, что он хочет, с вопросами лезть не стал.
    Лейтенант вернулся и спросил:
    — Оружие у них было?
    — Нет! – сказали мы в один голос.
    — Так может, они не причём, просто оказались не там и не в то время?
    — Да, нет же! – возразил Олег. – Один за Валерой погнался, когда тот выходил…
    Лейтенант огляделся:
    — А кто Валера?
    Битва за квартиру длилась час. На помощь наряду прибыли автомобили с начальством и телеоператорами. Наконец «Газель» с группой быстрого реагирования, человек пять со стволами. Испугался, что теперь будет с квартирой! Выломанная дверь, разбитые окна, поколеченная мебель, стены со следами пуль...
    Но минут через сорок всё разрешилось тихо, налётчики сдались.
    Мы с друзьями стояли тогда у подъезда, пока нам не предложили отойти. Мы сменили позицию и к нам привязались телевизионщики. На вопрос: «Что происходит?», ответил Сергей:
    — Не знаю, мы покурить вышли!.. – нас оставили в покое.
    После этого ко мне подошёл водитель Нивы, Семёныч:
    — Я ведь тебя помню! Это не ты однажды ночью через мост бежал?.. Когда же это было?.. Вон, и часы у тебя такие! – показал на рукав, из которого выглядывали «котлы».
    — А я вашу машину узнал. Ну и память у вас! Ведь шесть лет прошло.
    Для меня это случилось только вчера, а водитель смотрел удивлённо.
    Лейтенант группы быстрого реагирования пригласил хозяина квартиры подняться к себе, для опознания преступников. Поднялся, в комнате за спинами задержанных, стоящих на коленях, люди в чёрной форме. Лейтенант спросил:
    — Узнаёте кого-нибудь?
    Я показал на бородатого:
    — Этот пытался меня поймать. А этот, – ткнул пальцем в невысокого. – стрелял.
    Те переглянулись, они считали, за фонариками в глаза, их лиц не увижу.
    — Ты не мог видеть! Врёшь! – хрипло каркнул невысокий. Чёрный, чтобы успокоить его несильно ткнул.
    А я повернулся к третьему.
    — Этот командовал. – вспомнил его фразу о претензии на часы. Он точно знал причину визита.
    Когда увели, офицер показал на стол, где теперь лежали вещи нападавших.
    — Что-нибудь здесь ваше?
    Стал рассматривать полицейские трофеи: три фонарика, две пачки сигарет, зажигалки, записные книжки, мешок с отмычками, золотой перстень, цепочка с крестиком, сотовые телефоны, деньги, банковские карточки, смятые бумажки с написанным от руки, сломанный карандаш…
    Покачал головой, здесь моего нет.

Глава 8. Кто пишет мемуары

    Когда спустился на улицу, представление подходило к концу. Парни в камуфляже упаковывали арестованных в синюю машину. Начальник, который на пятый этаж не поднимался, беседовал с журналистами и те всё фиксировали.
    Патруль, приехавший первым, тихо садился в «Ниву». Команда моих спасителей меня ждала. Не знаю, стоит ли им объяснять подробности случившегося, но решил, что это сделать необходимо. Только так можно скомплектовать способный к защите коллектив. Что такая защита необходима говорит факт сегодняшнего нападения. Я не смогу долго продержаться в такой войне.
    Машина времени уже привлекла постороннее внимание. Как ей это удалось за такой ничтожно маленький срок?
    Организованность заточенного на меня вооружённого нападения, требовала подготовки. Несколько дней, что пользуюсь котлами – слишком маленький срок. Мы с Димкой ничего не публиковали, Виктор Александрович десятилетиями сохранял в тайне.
    — Хотите спать?.. – обратился к спасителям, желая определить их готовность к беседе. – Предлагаю нагрянуть к Калашникову, нам есть что обсудить.
    По пути к Профессору начали обмен мнениями.
    — Группа сработала отлично, ни одного выстрела… – сказал Фокин, когда мы дошли до железных гаражей.
    — Цены бы им не было, если бы полиция приняла заказ быстро. – возразил я.
    — Да. Всё портят нюансы… – согласился Сергей.
    Олег:
    — Должны были следить и только потом грабить...
    — Верно. – подхватил Сергей.
    — Как они так сглупили? – продолжил Олег. – Хозяин дома. Хотели просто убить?
    — Делали всё правильно. Хотели забрать вещь, с которой не расстаюсь. И убили бы, но ушёл.
    — Смотри! – хмыкнул Фокин. – Ты, братан, не договариваешь! Это какая вещь?
    — Вы помогли и есть необходимость такой помощи в дальнейшем. Если не согласны, попрощаемся. Кто останется я объясню что же случилось.
    Фокин полюбопытствовал:
    — У тебя что-то ценное, за которое убивают?.. – я не ответил только потому, что пришла неожиданная мысль. Они, эти мысли у меня зарождались бесконтрольно, сами по себе. Видно, от горячих событий включилась защита, требующая холодной работы мозга.
    — Стойте! – все остановились. Достал, неожиданно вернувшийся из прошлого Самсунг, и включил автономный режим.
    — Предлагаю перевести телефон в режим с самолётом, отключайте связь!
    Ни о чём не спросили, отключили связь, только Сергей пожал плечами.
    —  За мной следят, тот, кто рядом, тоже в опасности. Не хочу пугать, констатирую факт, для меня это война. Пытались, но не вышло, убить.
    Война началась сегодня в три ноль шесть, когда пришли убийцы. Спасаясь, выполнил полтора перехода, совершив впервые отмену возвращения.
    — Ты, смотри-ка, знаешь кто убил Кеннеди? – съязвил Фокин.
    Сергей прыснул. Хорошо, у кого-то ещё осталось чувство юмора. Продолжая оживлённо беседовать, поднимались уже по лестнице к квартире Профессора.
    Димка ждал, но изумился пришедшим со мной.
    — Надо кое-что обсудить. – объяснил визит.
    Прошли на кухню, заняли все сидячие места. Олег с Димой сели на диване. Остальные кто как смог.
    — Что хочу сказать, на меня напали и в бой пошли серьёзные силы. Кто такие не знаю, но они хорошо знали за чем пришли. Мне кажется настало время подготовиться и в следующий раз оказывать уже организованное сопротивление. Я один не справлюсь. Поэтому, Дима, не удивляйся, решил принять в наш клуб новых участников.
    У Димы шок. Я обратился к остальным:
    — У нас клуб маленький, кроме меня и Профессора, в нём ещё один человек. И всё, что у нас происходит, за рамку не попадает! Всё, что скажу вам, для остальных – тайна за печатями! Родственники, знакомые и всяческое начальство – не исключение. Давайте, чтобы никого не подводить, подпишем соглашение.
    Взял листок, переписал пришедших и сформулировал:
    «Обязуемся хранить в тайне всё, что узнаем с настоящего момента. 5 часов 45 минут 15.03.2018»
    Димка противник широкой огласки. Клуб за ночь вырос в два раза.
    — Теперь о сути! Нападавшие искали вот это! – показал «котлы».
    — Ух ты! — сказал Фокин.
    Олег, рассмотрев прибор, спросил:
    — Что это?
    — Это… – в Димкиных глазах был упрёк, но я уже шёл не останавливаясь: – Машина перемещений во времени.
    Сергей хмыкнул. Олег спросил:
    — И что туда помещается? – он посчитал, что машина перемещений сверчков.
    Чувствовалось лёгкое недоверие. Словами это не исправить. Подготовка к переходу идёт на автопилоте. Отсутствовал минуту и тут же вернулся. Когда появился, все, кроме демонстративно скучающего Профессора, обалдело стояли. Не ожидали такой весомой демонстрации.
    — Глянь, братан, где ты был? – Фокин первым обрёл дар речи.
    — Ничего удивительного, навестил в прошлом Димку. Но его здесь не оказалось.
    — Услышал шум… – начал Димка. Но его перебил Олег.
    — Что снимал покажешь? – он деловой парень: сперва важное, остальное игнорировать!
    Хоть Профессор и был против, но я показал и его падение… Новый состав клуба шокирован, никто не смеётся. А меня удивило, запись на смартфоне хранится несмотря на изрядную давность, больше шести лет! Если бы оказалась в общем доступе, этим можно бы объяснить нынешние события...
    Фокин с Сергеем хотели попробовать путешествовать во времени. Пришлось успокоить:
    — Идентифицирует мой палец, как перепрограммирогвать не знаю...
    — Заряжать долго? – спросил Олег.
    — Заряжены давно в будущем, дорабатывают оставшееся, перезагрузки не будет.
    Разошлись к семи утра.
    На следующий день утром пришлось идти в городское управление полиции. За мной на личном транспорте приехал младший лейтенант и отвёз. В управлении на втором этаже он провёл меня мимо отдела по раскрытию преступлений против собственности, дальше мимо отдела по раскрытию резонансных преступлений. Видимо всё это было не то. Наконец дошли до отдела по борьбе с организованной преступностью общеуголовной направленности. Меня принял высокий старлей, сказал, что пока дело в его руках.
    Спросил, не желаю ли написать заявление на задержанных. Написал. На это ушло меньше трёх минут. И с тем покинул заведение.
    После погрома квартира нуждалась в реставрации. Утром начал уборку. После вчерашнего жуткий кавардак. Собрал разбросанные вещи, сложил в комнате. К этому не привыкать, после ухода в прошлом году Рязановой делал то же.
    Потом вспомнил, что после полиции до сих пор не включил смартфон, заряд никакой, аккумулятор, после семи лет в прошлом, нуждался в реанимации.
    Вечером обсуждали ситуацию с Профессором, Фокиным и Сергиенко.
    Анализировали отсутствие сведений о вчерашнем и намёков  на что-либо касающееся МВ. Ведь информация как-то пришла к налётчикам. Действительно, некоторые городские блогеры обсуждали слухи о «карманной машине времени», ссылаясь на какое-то видео. При этом никем не обсуждался приезд «спецназа» на Правобережную. Впрочем, дело это обычное.
    Дима рассказал о звонке Олега, у него в Ка-центре гражданским работает друг и новости об ограблении на Правобережной, если не касаются его собственной работы, будут у нас.
    Петька Фокин предложил, когда прощались, для безопасности часы не носить всё время, чаще прятать. Здравый смысл был, но с принципом соглашаться не стал, часы уже помогли избежать ловушки и спасли жизнь. Нельзя лишать себя такой возможности, не ко времени где-то оставив устройство.
    Проблемы выросли скачком, а эйфория от обладания диковиной прошла, часы стали приносящей неприятности рутиной. Неприятностью стала шишка на голове. При последнем переходе рассчитывал мягко приземлиться на кровать, не получилось, крепко приложился о стену, утратив сознательность. Это заставило осознать, вход и выход требуют устойчивого положения без перемещений в пространстве! Случись нырнуть в прошлое в движущемся автомобиле, переход закончится со скоростью автомобиля в одиночном полёте.
    Зря смеялся над Димкой с его безопасностью, стал чувствовать себя почти параноиком...
***
    Когда утром проснулся, казалось, история с часами случилась давным-давно. Но шёл лишь седьмой день истории и чего только не случилось за это короткое время! И теперь события с часами сами тащили за собой, только успевай вертеться.
    На телефоне два пропущенных ранних звонка. Один звонок от Лики. Отвечать поздно, она в школе. Второй звонок от неизвестного. Перезвонил.
    — Валерий Евгеньевич? – откликнулся абонент.
    — Верно!
    — Майор Вяземский, – представился. – следователь, назначен по делу о нападении пятнадцатого марта. Хотел побеседовать лично и, по острой необходимости, срочно...
    — Но сегодня суббота! Я был вчера в управлении МВД и написал заявление… Непонятна постановка вопроса... У вас из отдела в отдел будут передавать, а я объясняй…
    Вспылил, ни к чему хорошему такое не приводит. Но майор отнёсся спокойно:
    — Неверно всё понимаете… Это не бюрократические нюансы, дело другого порядка. Нужно встретиться и обсудить вопросы безопасности.
    Надо же! Моей безопасностью интересуется полиция! Я не депутат, не президент…
    — Снова не пойму, причём безопасность? – снова не сдержался. – Жулики ходят с пистолетом по квартирам…
    Вяземский перебил:
    — Валерий Евгеньевич! Вы не задумывались, почему они пришли именно к вам.
    Разговор перестал нравиться! Неужто случилось что-то, отменившее дело общеуголовной направленности. Или следователи залезли слишком далеко? Стараюсь оттянуть визит.
    — Сегодня не могу, срочные дела! – врать необходимо, одноклубников надо известить.
    — Валерий Евгеньевич, никуда не ходите, побудьте дома. Машина за вами заедет. – в трубке звучит отбой.
    Вяземский знает, что я дома и надеется буду ждать?
    Лика, вероятно, беспокоилась о куртке отца. Нашёл её на шкафу, налётчики забросили! При вчерашнем поиске ключей, во внутреннем кармане нащупал бумаги, доставать было некогда. Теперь карман пустой. Похитили? Возможно что-то принадлежавшее Виктору Александровичу или положены Ликой, а бандиты свистнули. Точнее, не совсем свистнули, в конце изъяли ребята в чёрном. На столе и мятые листки были, сказал офицеру: не моё и теперь это будет вещественными доказательствами. И больше мне их не найти. Что на той бумаге?
    Надо вернуть, сказать, бумаги мои, в тот момент не узнал. Значит, встреча необходима! Чтобы защититься от неприятностей, застегнул часы, забил короткую программу прыжка, собрался и вышел в прихожую. Тут же раздался звонок в дверь.
    За дверью высокие парни в гражданской одежде. Ожидал полицию, поэтому потребовал документы. Первый отстранился, второй развернул удостоверение. Фотография похожа. Прочитав вверху: «ФЕДЕРАЛЬНАЯ СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ», удивился. ФСБ теперь по жуликам? Служба меняла мои акценты, уже не хотел встречаться с майором. Но бумаги получить хотел, вышел, запер квартиру.
    Довезли до здания ФСБ, построенного в начале тысячелетия на месте великолепного зелёного сквера у нового моста. В скверике раньше гуляли горожане с детьми, позже там открыли пивные ларьки и сквер загадили любители спиртного… Серое четырёхэтажное здание всё-таки украсило ландшафт.
    На входе попросили оставить смартфон, что я сделал с большой неохотой. Когда направили через рамку металлоискателя, реакция на часы загудела. Попросили оставить, наотрез отказался! Спутники поговорили с охраной, вход разрешили даже не глянув под рукав.
    В кабинете на третьем этаже невысокий рыжеватый с проседью мужчина, оказался майором Вяземским. Сперва к нему прошёл показавший удостоверение, после ввели меня. Мы с майором, устно поприветствовали друг друга и сели по разные стороны журнального столика в центре кабинета.
    — Валерий Евгеньевич, вижу вы удивлены, что ваше дело попало к нам? – майор был догадлив.
    — Есть немного. – согласился.
    — Буду с вами, насколько возможно, откровенен. Ещё в прошлом месяце была организована эта группа. Как их там?.. – майор повернулся к стоящему у окна сотруднику.
    — Чемезов, Черкашин, Бурунов… – как из пулемёта выдал тот.
    — Вот, назовём для краткости, группа Чемезова. Все бывшие спецназовцы. Владеют и рукопашной борьбой, и любым оружием, опасные люди, очень. Как вам удалось уйти, не понимаю...
    Это вопрос. Я возразил:
    — Не так уж хорошо владеют. Двоих мы скрутили безо всякой подготовки…
    — Моисеев и Мералиев. – тотчас пояснил для майора сотрудник. – Они в машине ждали.
    Я вспомнил первого вошедшего на кухню:
    — Да и бородатый, с печаткой на пальце, испугался, когда меня увидел…
    — Черкашин, скорее всего... – не настолько уверенно подсказал высокий.
    Майор от него отмахнулся:
    — И всё-таки... как вам удалось уйти?
    Настойчив этот майор Вяземский!
    — Повезло наверное.
    — Чемезовцы сказали, что не так всё просто, везение не причём. – сказал майор. – Вот показания Чемезова…
    Он протянул руку и сотрудник вложил в неё несколько скреплённых листков. Вяземский, найдя нужное, прочитал:
    — …в комнате стоял высокий парень. Я осветил его своим фонариком и увидел на руке тот предмет, который искали. Сказал, дай это мне. Но парень что-то сделал и исчез. Мы обыскали квартиру… Что вы на это скажете?
    — Враньё! Кто в такое поверит! Никуда я не исчезал. – уверенно возразил.
    В жар бросило от собственной наглости, но течение попутное, деваться некуда. Майор, огорчённый моей несговорчивостью, поморщился.
    — Тогда, про какой предмет сказал Чемезов?
    Ловушка! Всё стало хуже, майор подбирался к часам, а я ещё не выяснил про бумаги. Стал маячить «обезьянник», надо крутиться. Впрочем, я ни в чём не виновен, надо пытаться уйти, если не сухим, то хоть более-менее... Условия для выхода сухим кончились.
    — Наверное сказал про этот предмет. – поднял левую руку, стряхнув вниз рукав.
    Оба уставились.
    — Что это? – спросил Вяземский.
    — Часы. – ответил.
    Они переглянулись. Пока не смотрят, опустил рукав.
    — Валерий Евгеньевич, может всё-таки познакомите с такими необычными часами? – майор возможности ознакомиться не упускал.
    Понял, приглашение вызвано часами. Бандиты им всё выложили.
    — Меня пригласили для этого? – это факт, я заполнял паузу...
    — Правильнее сказать, да! Это интересует нас. Вот почему, объяснять не намерен. По крайней мере, на этой ступени нашего взаимодействия. Предлагаю сотрудничество. Будете информированы о многом и расскажете известное вам. Думаю, будет честно и справедливо!
    У меня сомнение. Он потребует всё, взамен кое-чему и будет считать себя справедливым. Решительно покачал головой.
    — Сотрудничаю только на своих условиях! Ваша информация меня не интересует. Мне нужно получить то, что было найдено у группы Чемезова, украденные у меня бумаги. Накануне получил от родственников, а сотрудники вынесли как улики. Требую вернуть. – осуждённый на казнь требует помилования.
    Но Вяземский кивнул и в руках сотрудника оказался синий бювар. Он подошёл и развернул передо мной, там лежали знакомые, чуть смятые листки, на листках знакомый почерк.
    — Вы про это? – сотрудник захлопнул бювар перед носом чтобы не успел прочитать.
    — Да!
    — Сожалею, но даже дать почитать, до окончания следственных мероприятий, не могу! Таковы правила! – Вяземский снова брал ситуацию в свои руки.
    — Но это моё! – не сдержался. – Почему кто-то читает мои письма, а мне нельзя?
    — Сожалею… – повторил Вяземский, положив папку на столик между нами.
    Действительно, это рука Виктора Александровича. И бумагу отдавать не хотят… Надо рискнуть и выкрасть, другого случая не будет...
    Деланно поморщился, подготавливая собеседника…
    — Извините! – взялся за живот и прохрипел как мог натурально.
    Согнулся, демонстрируя острую боль. Подготавливаю, боль должна быть видна.
    — Вам плохо? – спросил майор. Его задело.
    — Да! – сдавленным голосом отозвался. – Мне… в туалет!..
    Другого места, где всё сделаю не на виду, нет.
    Майор сотруднику:
    — Проводи!
    Туалет в конце коридора. Провожающий остался снаружи, сказав: «Только недолго!». Проходя мимо окна, выглянул наружу, меня передёрнуло! В окне только макушки деревьев. Чем дальше, тем страшнее! В кабинке посмотрел на часы. Светится: «-600» и «300», десять и  пять минут. Такой короткий ход уже не пригодится. Надо оперировать большими числами. Задал дату и время назначения, а присутствие увеличил до 2000, чуть больше получаса, должно хватить. Снял защиту, оставалось лишь коснуться сканера отпечатка. Но ещё нужен бювар...
    Выйдя из кабинки, глянул в зеркало. Валерка за стеклом взъерошенный, разгорячённый. Улыбнулся ему. Улыбка у парня за стеклом вышла вялой. Перед выходом поправил левый рукав.
    В кабинете Вяземского всё так же, только синий бювар со столика перекочевал за спину майора. Маленькое усложнение...
    — Легче? – участливо поинтересовался майор.
    — Немного... – и сел на прежнее место против майора.
    — Продолжим. Остался вопрос сотрудничества. Вы, Валерий Евгеньевич, должны понимать, что другого пути нет. Согласны или нет, но нам придётся помогать. Давайте сделаем всё мирно, это больше в ваших интересах! Если не хотите на время с ними расстаться, расскажите о часах.
    Я вздохнул и начал:
    — Как сказал первый владелец, я тоже хотел бы это знать. У меня же сведений ещё меньше…
    — Так поможем друг другу, я привлекаю исследователей. Проинформирую и вас.
    Синий бювар за спиной майора. Если бы можно было подтянуть к себе хоть взглядом…
    — Я помогу, если хотите, но мне нужна ваша помощь сейчас. – снова веду себя нагло. – Это письмо мне, дайте прочитаю, потом всё что захотите…
    Видя сомнение в его глазах, решил давить дальше:
    — Письмо от родного человека. Он умер и это письмо оставил для меня… Неужели в ваших правилах ничего человеческого?..
    В кабинете тишина. Надеюсь, что проймёт, поэтому тоже молчу. Сотрудник наклонился к майору, стал тихо говорить. Расслышал лишь: «Не верил…» или «Не верит». Шептались недолго и майор повернулся ко мне:
    — Я нарушу правила и дам прочитать. Взамен жду, что познакомите с часами.
    Я кивнул.  Согласие достигнуто, высокий взял синюю папку и подошёл. Папку прижал к себе и смотрел выжидающе. Взять как хотел, не удалось, бювар нужен в моей руке.
    — Не уверен, что здесь всё, слышал, были фотографии. – врал нагло, с серьёзным лицом.
    Высокий открыл папку, пожал плечами:
    — Нет фотографий, только рукопись.
    Готовясь к рывку, сижу не шевелясь и дышу. Только бы получить папку…
    — Можно, сам посмотрю? – безобидней вопроса не придумал.
    Майор кивнул и тот протянул бювар. Как мог спокойней взял и сунул подмышку. Потом потянулся к часам.
    — Эй-эй! – вскрикнул сотрудник и схватил за руку.
    Жалобными глазами посмотрел, овечьим голосом проблеял:
    — Часы снять…
    — А… – принял как данность, отпустил и отступил.
    Его ошибка, которой пользуюсь мгновенно. Палец под корпус, щелчок, приподнялся с кресла. Удивление лиц... Закрыл глаза, шагнул в сторону. Пока шла беседа, незаметно вентилировал лёгкие движениями брюшной диафрагмы, для окружающих незаметно. И когда грянул яркий свет, от избытка кислорода пошла винтом голова. Качает и куда-то несёт… Свет мерцает, привычного холода не замечаю.
    К концу второй минуты, окончательно пришёл в себя, приоткрыл глаза. Пустой кабинет неустойчиво покачивается, шторы и жалюзи открывают свет и снова закрывают, мерцает свет на потолке, и шторы исчезают, окно становится проёмом… Бьёт ослепительный свет, пол исчезает... Обрушиваюсь!
    Стены осели, а где-то внизу открылась яма, в которую медленно падаю. Готовлюсь к посадке, выравниваю положение. Скорость не погасить, но изменить условия поздно, уже падаю...
    Сияние стихло, вернулись звуки, остатки опоры растаяли, лечу вниз. Падаю, что-то бьёт по ноге, меня валит в сторону, треск и хлёсткий удар…
    Сознание в порядке, это хорошо! Тёплый ветерок ворошит листья на тонких ветках у лица. Повернул голову, не удержался в неустойчивом положении и скатился с куста. Запах зелени и чего-то скверного… Зелёный парк, памятный с детства, но запах от лежащего между кустами мужчины, на которого чуть не наступил.
    Пора уходить. Уже темно, одиннадцатый час вечера, дата: семнадцатое июля две тысячи третьего года по часам… Не думал утром, что так придётся! На четырнадцать лет... Время выбирал, чтобы было тепло, уже мёрз в одиннадцатом, и также темно, чтобы не пугать свалившись с неба… Ничего не сломал, голова в порядке! Спотыкаясь о бутылки и шурша мусором, выбрался на асфальт.
    И тут громом поразило! Руки пустые. Бювар, из-за которого решился на прыжок, выпал. Я себя отправил в ночь, искать времени осталось только полчаса. Найти и отбежать, чтобы не замуроваться в фундаменте.
    Но повезло, после десяти минут поисков возле места падения с бомжом, по улице проехал автомобиль, в его фарах на ветке куста разглядел синий проблеск. Встряхивание и бювар падает целый, внутри шуршат бумажки.
    Теперь надо исчезнуть… Город в этом времени, эта окраинная часть, совсем чужой. В какую сторону бежать, не знаю. Где запад, где восток в темноте не поймёшь. Что здесь будет через пятнадцать лет кроме ФСБ? Мне в этом две тысячи третьем было восемь и здесь уже не бывал.
    Растерялся, всё вокруг незнакомое и дома, и улицы. Рядом должна быть река. Не разбирая куда, побрёл и вышел всё-таки на берег перед самым возвращением. Казалось, берег – это что-то безопасное и стабильное. Домов здесь строить не будут…
    Над берегом луна, дикий пляж, невдалеке костёр, к кусту привязана лодка. Ниже по течению заканчивается строительство нового моста. Только полотно не уложено… Сфотать, цены снимку не будет! Но смарт оставил охране в будущем.
    Подошёл к воде, последняя минута... И тут появились полицейские. Как мне везёт! Фонарик снова в глаза... Хронический симптом!
    — Стоять! – подбегая, запыхавшимся голосом приказал полицейский.
    Остальные бойцы бросились в сторону костра, а этот ткнул в живот палкой. Шла как раз интенсивная вентиляция, стою, дышу, никого не трогаю... Палка сбила дыхание, но я всё равно не отвлёкся.
    — Лежать! – крикнул, противореча первоначальному.
    Мне не до него, осталось мало времени дышать полной грудью.
    — Оглох что ли? Говорю, лежать!!! – и снова палкой.
    Вдох… Выдох… Вдох… Выдох… Последние секунды… Трудно не заметить, на меня кричат и меня бьют, пытаясь мешать переходу... Оттолкнул, но этим такого не убедишь, повис на шее и ткнул коленом под коленку, падение с бесценной синей папкой, свободной правой пытаюсь поймать руку бойца, уже отпустившего меня… Пальцы зацепились, отпускать не стал…
    Рывок перехода! Потемнело, я перекрыл дыхание... Уже один медленно оседаю к земле... Считать без смысла, сколько бы не продлился, изменить невозможно... Красный диск размером с Луну быстро бегает по серому небосклону от горизонта до горизонта, настолько быстро, разглядеть невозможно. Сам, пытаюсь выправить падение... Смотрю на песок, где должна мелькать моя тень и не вижу, как дух, как привидение, прозрачный для света. И в зеркалах вряд ли отражаюсь...
    Кое-как выправил положение у самой земли и встал. Нервно вздрагивавшая речная вода, то накатывала, то отступала от берега. Во вспышках покрываясь тёмно-красным льдом. Снег тоже не белый, тёмно-жёлтый. Когда снег исчезал, налетали взрывами туманы.
    Скоро на берегу появился автомобиль. С его порогов стала сходить краска, пропадали стёкла, ржавели молдинги… Перед тем, как исчезнуть автомобилю остался скелет… Время сжевало.
    Берег резко поднялся, спихнул к воде.
    На небе ослепительно зажглось солнце, я оказался у крутого берега по колено в ледяной воде. Выбираюсь. Насыпь невысокая, поднялся к дороге, где идёт реальное время.
    Сел на бордюр, снял полный воды ботинок. Маленький предмет в руке мешает. Разжал пальцы, увидел значок «МИЛИЦИЯ ППС», круглый, с золотистым пернатым гербом на красном поле и клочком серой ткани, оставшемся на игле. Случайно сорвал с полицейского… в смысле, с милиционера, тогда была милиция. Очистил застёжку, сунул в карман.
    Дорогу домой стал выбирать, избегая полицейских машин и камер наблюдения. Хорошо, все камеры ставились с помпой, как социальные достижения руководства. Двигаюсь быстро. После летней прогулки охладился и вымок в переходе, да и нынешняя реальность не греет.
    На площади Маяковского меня догнал автобус. На нём доехал, Димка, как всегда, дома.
    — Ты как раз к обеду. – закрывая за мной дверь.
    — А также, к ужину и завтраку, не могу вернуться к себе.
    — Что случилось?
    — Вывезли в ФСБ, вынужден был подчиниться. Там сказал, что если согласятся на мои условия, я кое-что буду рассказывать...
    — То есть, обещал сотрудничать?.. – удивился Дима.
    — Нет, от сотрудничества отказался. Дело в часах…
    — И почему нельзя вернуться к себе?
    — Сбежал, выхода  не оставили!
    — Врёшь! – Профессор сощурился: – Может я чего не понимаю, но сбежать оттуда… И про сбегание вчера... Трое вооружённых тебя упустили?..
    — Сбежал через прошлое… – как он таких простых вещей не понимает.
    — Как можно через прошлое?.. Тебя обратно вернёт…
    — Вернёт в то же место, если буду в прошлом стоять и ждать…
    — Я не об этом. – возразил Димка. – Это же хорошо охраняемая служба…
    — А помнишь, когда их построили?
    — Здание?.. Нет.
    — После две тысячи третьего…
    — Да ты что? – до Димки стало доходить. – Ты раньше строительства... выходит, на пятнадцать лет!.. – воскликнул Димка.
    — Только на четырнадцать лет и, без двенадцати часов, восемь месяцев. – уточнил.
    У Димки брови взмыли на лоб.
    — Вдвое дальше, чем прошлый раз! Ну и как?
    — Подготовился, остальное обычно. Чтобы забрать одну вещь... Это, говорят, не твой документ, а наш…
    — Какой документ?
    Само письмо прочитал пока ехал в автобусе. Пояснил:
    — Лика его передала, письмо оказалось в кармане и когда сбежал от налётчиков, осталось там. ГБР забрала вещдок, а ФСБ отказались даже дать почитать!.. Как взял в руку, сразу сбежал… Кстати, Дима, с днём рождения! – достал значок, протянул Димке.
    — ППС? Милиция? Ни фига! Где отрыл?
    — Отрывные места знаю! – оставил за скобками где значок попал в руки.
    Прикалывание значка в коллекционный альбом и обед... От меня нахлынувшие невзгоды отступили. Жалел только свой старый смартфон, с контактами и привычными услугами. По моей вине он прожил во много раз больше гарантии. И, недавно купленный, нуждался теперь в замене. Поэтому спросил Профессора:
    — У тебя случайно старого телефона нет?
    — Зачем тебе?
    — Свой пришлось оставить у них. Ушёл и не забрал.
    — Ты теперь без квартиры и без телефона, воюешь за какие-то часы... Уже можешь мемуары писать!
    —  ФСБ напишут.
    — Но бегать трудно и опасно! – заволновался Профессор.
    Я тоже так считал, поэтому мы решили созвать форум, чтобы решить сообща.

Глава 9. В бегах

    Как и предсказал Олег, операция прошла легко. Совещались вчера недолго. Каких только высказываний не было! Братан Фокин предложил, чтобы меня не нашли, поселиться в деревеньке заброшенной пока всё не утихнет.
    Сергей советовал жениться и сменить фамилию. Любитель фантастики Профессор, предлагал отправиться в прошлое, что бессмысленно изначально, так как оттягивало момент истины только для меня. Олег, в это время только слушавший, сказал:
    — Перестаньте мутить! Им нужны часы, а не Валера, их можно спрятать. Так что часы оставь нам и отправляйся к себе. А Будут спрашивать, скажешь: потерял с бумажками. Телефон заберёшь, вернут без вопросов.
    Выспался у себя, скудно позавтракал и пошёл за смартом. Охрана Самсунг не отдала, пришлось через металлоискатель идти на третий этаж, в кабинет Вяземского. Рамку прошёл, поднялся и беседовал с Вяземским тет-а-тет. Разговор прошёл откровенно. Про потерю врать не стал. Сказал, что часы, как и бумаги Виктора Александровича, моя собственность, претензии считаю незаконными.
    Иннокентий Семёнович, имея в виду часы, возразил, что на изделия такого порядка частная собственность ещё не придумана. Для убедительности показал запись с веб-камеры в кабинете, где зафиксирован момент вчерашнего исчезновения. Я с удовольствием посмотрел, как реагировали на этот факт мои собеседники. Вышло похлеще Димкиного падения!
    — Чем вы, Валерий Евгеньевич, объясните то, что здесь произошло? – спросил майор.
    Объяснений можно было придумать миллион и ни одно не устроило бы его. Майору требовалось физическое объяснение дематериализации. Но про переход во времени сказать не мог. Письмо Виктора Александровича, наверняка прочитанное, содержало только намёки.
    — Не знаю, что с вашей камерой!.. – с изощрённой наглостью ответил.
    Получив отказ, Вяземский начал уговоры за патриотизм. Вражеские лазутчики не дремлют и прибор, с помощью которого исчезаю, вдруг окажется в их руках. Подтверждается это вооружённым нападением 14 марта.
    — Иннокентий Семёнович! Я пока не готов к беседе об этом. Ваш служебный телефон у меня. Будет необходимость, позвоню.
    Странно, Вяземский молча пометил мой временный пропуск, и я ушёл, не забыв прихватить смартфон. Тот полностью разрядился, придя домой, подключил к зарядке. По договорённости, если всё в порядке, посылаю Профессору «ОК». Если сообщения не будет, на звонки он не отвечает. Не знаю зачем такие сложности. Телефоном без заряда пользоваться не стал. А есть уже хотелось. На завтрак был только последний кусок чёрствого хлеба, майонез и вода без чая. Потому что чайник расстреляли бандиты. Ещё были пельмени, по которым ходила чья-то нога. После чего они стали несъедобными.
    Надел условно дарёную куртку, у моей, при падении с третьего этажа, рукав разорвался. Взял ключи и пошёл к Профессору. На площадке в телефонном щитке возился кто-то в чистой синей рабочей куртке. Нашего мастера я знаю, он никогда не выглядел так нарядно: грязные и рваные рабочие штаны, куртка с карманами полными инструментов… Понятно, это не новый мастер. Весьма своевременный ход, Иннокентий Семёнович! Надо предупредить, чтобы ко мне пока не совались.
    Когда спустился на первый этаж, у двери лифта столкнулся с Ликой. Посчитал невежливым разговаривать в подъезде, но у меня дома уже не лёгкий беспорядок и угощать её нечем. Когда предложил навестить Профессора, Лика наотрез отказалась. Пришлось обед отложить. Проводив Лику к себе, оставил одну и пошёл в магазин.
    Когда вернулся, Лика, успевшая прибраться, спросила:
    — Это вы с Профессором такой беспорядок устроили?
    Пошутил:
    — Праздник демократии отмечали. – припомнил нашу школу в дни после выборов, когда ученикам самим приходилось восстанавливать чистоту в школьных коридорах.
    Обед готовили вместе, Лика варила лапшу, я тупым ножом рубил салат и только, когда мы закончили, понял, Лика вместо Партизанской, на обеде оказалась на Правобережной у меня. Проблемы...
    — Что случилось?
    — Домой я не вернусь… Можно, у тебя поживу?
    — С ума сошла! Поссорилась с мамой из-за куртки?..
    — И это тоже… – уклончиво ответила Лика.
    — Может, стоит помириться? Мама не враг.
    — Я не могу с ней! Папку она до сих пор называет дураком и запрещает о нём вспоминать! А его куртку хотела продать. Я прятала для тебя…
    Жертвенность тронула. Оставить отцовскую вещь, чтобы отдать какому-то Валерке, дальнему родственнику, чтобы не замёрз.
    — Прятала для меня? – переспросил.
    — Просто прятала! Потом, ты же замёрз.
    — Да, ночью было холодно! – вспомнил вояж.
    — Как, ночью?.. Ты же днём…
    Что с языка сорвалось, воротить не выйдет.
    — Разве не помнишь, когда я приходил?
    — Сколько мне тогда было?..
    — Девять.
    — Семь лет назад всего?.. Кажется, вся жизнь после прошла.
    — Не смеши...
    — Я тогда вообще ничего не понимала…
    — Сейчас понимаешь...
    — Сейчас, да! – она смотрела на меня своими удивительными глазами.
    — Тогда, если понимаешь, у меня нельзя. И ты – ребёнок, и у меня опасно, сюда вломились… – опять мой язык...
    — Кто? – встрепенулась Лика.
    От подробностей её надо уберечь. Сказал:
    — Не знаю. С ними полиция разбирается.
    — А что у тебя за шишка?
    Про шишку забыл не потому что беспокоить перестала, другие проблемы отвлекли.
    — Ерунда! Ударился…
    — Но, там кровь.
    Утром заметил пятна засохшей крови на подушке. Думал, какие-то следы схватки с полицией.
    Лика взяла салфетку, на секунду коснулась головы и показала красный след.
    — Голова разбита. – констатировала.
    — Производственная травма. – пошутил.
    — Тебе нужно в больницу! – в голосе Лики паника. Видно кровь на голове видит впервые.
    — Обойдусь!
    — Не обойдёшься! – в голосе слышится уверенность взрослой, которой есть что терять.
    — Ладно! – согласился. – Попробуем варианты.
    Позвонил Профессору. Тот, вопреки правилу не отвечать без кода, ответил сразу.
    — У меня никого с медицинским дипломом!.. И студентов-медиков тоже!.. Постой, есть один, но он не медик…
    — Давай «немедика»!..
    — Так это Серёга Сергиенко. Он водителем на скорой… – сказал Димка и отключился.
    Вот так узнаёшь, что ничего не знаешь!
    — Что? – спросила Лика.
    — Профессор специалиста подыскивает.
    Приятно, Лика заботится обо мне, приложила салфетку, прижала рукой. Затих только для неё.
    — Лика! Тогда на остановке, почему меня поцеловала?
    Лика привычно молчит, торопить не стал. Молчание затянулось.
    — Ты не ответила.
    — Такие вопросы нескромные... – рука дрогнула.
    — Не хочешь отвечать – не отвечай.
    И Лику прорвало:
    — Сама не знаю… Подумала, увидишь меня маленькую, глупую и больше смотреть не захочешь… Зачем тебе такая… Не прогоняй, я пригожусь…
    Лика засмеялась. Смех прекрасный. Я улыбнулся, но зачирикал Самсунг в руке.
    — Никуда не ходи! – это Димка. – Скоро придёт специалист!
    Ходить и в мыслях не было. Для Лики сказал:
    — Сейчас будет специалист.
    — А мне куда? Прогонишь?
    — Наоборот!
    Звонок в дверь. Лика открыла, в комнату вошёл Сергей в привычной одежде. За ним человек в белом халате.
    Сергей:
    — Вот, Палыч, этот больной, зовут Валера…
    — Разберусь! – жестом отстранил его «Палыч».
    Ловко снял с меня окровавленную салфетку.
    — У-у! Где, уважаемый, такую изящную гематому схлопотали? –  и спросил: – Давно?
    — Поза-позавчера! – поторопился за меня ответить Сергей.
    Палыч обратился ко мне:
    — Сознание терял?
    — Было. – подтвердил.
    — Да, серьёзно! Если за пару минут соберётесь, отвезём в травмпункт.
    Двух минут много. Лика сказала:
    — А я буду ждать! – мы улыбнулись друг другу.
***
    Вернулся с рентгеновскими снимками и перебинтованной головой. Хорошо, с собой была вязанная шапка. Её и дома снимать не стал, подключил у порога разряженный смартфон.
    Пока был в травмпункте, Лика, оставшись хозяйкой, перетрясла гардероб и загоняла стиральную машину. Повязанная моим шарфом, чтобы волосы не мешали, продолжала хозяйствовать. Улыбнулась, когда увидела меня.
    — Лика, тебе не понравится что скажу! – но тут же стал говорить обратное: – Такой, как ты, мне всегда не хватало. Через два года, когда тебе будет восемнадцать, вокруг тебя будут другие люди, у тебя другие интересы… В общем, ты должна вернуться к маме. Это не просьба. – посмотрел в глаза, опасаясь увидеть презрение. Но ошибся, Лика улыбалась. – А через два года... – хотел сказать: «сама решишь».
    Лика опередила:
    — Через год, два месяца и пять дней мне будет восемнадцать! Я майская, папка шутил, буду маяться… Но ты не бойся, подожду!
    Я смотрел с восхищением. Удивительное создание, ответила и не отвергла.
***
    Когда проводил Лику, чуть заряженный телефон принял звонок от старшего менеджера:
    — Валерий Евгеньевич, что за ерунда? Тебя только неделю нет, а уже ищут. Ты что там натворил?
    Степан Игоревич человек хороший, но манера общаться ужасная. Ставит собеседника первой фразой в неловкое положение. И если не вывернешься сам, начнёт помыкать. Первое время натерпелся, но теперь всё просто:
    — Не ори Степан! Кто ищет?
    — А! – крякнул менеджер. – Сегодня только из ФСБ приходил человек, интересовался кто ты такой. Меня одного минут десять пытал. Как ты с людьми?.. Выпиваешь?.. Да какой спорт твой любимый?..
    — И зачем ему это? – чтобы разговор поддержать, мол, не знаю ни о чём таком…
    — Вот и я думаю, зачем! Не знаю, как другие, но я про тебя плохого не сказал…
    Взялся за меня Иннокентий Семёнович по-взрослому! Наверняка, и телефон прослушивает. Поэтому не стал звонить Профессору, надел шикарную куртку и отправился в смеркавшийся к ночи город. Камеру на площадке человек в синей робе поставил профессионально, я не нашёл. На всякий случай, помахал рукой в сторону щитка и юркнул в лифт. Телефон не взял, он ещё не зарядился.
    А у Димки квартира полна гостей. На кухне слышались разговоры и смех.
    — Чего празднуем? – спросил хозяина.
    — А! – махнул он рукой. – День либералии какой-то придумали.
    — Вовсе не придумали! – вставил, пытающийся скрыть юношеский возраст, тощий рыжебородый парень с трубкой в зубах, вышедший из облака дыма на кухне. – Либералии в древнем Риме – праздник земледелия и плодородия!
    — Их называли вакханалии… – дополнил другой из густого облака.
    Когда остались одни, шепнул Профессору:
    — Пошушукаться надо!
    Димка ответил: «Понял!» и пошёл на кухню.
    — Так, народ! У меня срочная работа…
    В ответ разговоры стихли, загремели бутылки, народ зашевелился, стал выныривать из дымного облака в обнимку со своими куртками стали исчезать из квартиры. Последним вышел рыжий.
    Минут пять мы проветривали кухню и прибирались за посетителями, потом сели к столу.
    — Телефон выключил? – спросил я.
    — Ой, нет. – встрепенулся он.
    — И не надо! Выключение как сигнал. У меня ничего не случилось, но что-то происходит. За мной следят, вынюхивают… Мне это уже не нравится!
    — За тобой кто-то ходит?
    — Лучше бы ходили! У квартиры поставили камеру, на работу приходили, расспрашивали…
    — За себя боишься? – поинтересовался Димка.
    — Не знаю за кого бояться! Впереди пустота! Может их разбить? Или утопить в Марианской впадине?..
    — Часы? Твоей голове здорово досталось! Расслабься, отдохни.
    — Зачем он эти часы мне дал? Выбрал бы другого…
    Наверняка Профессор подумал, словами такого не проймёшь, время – лучшее лекарство. Вот выскажу всё, успокоюсь...
    — Ему таких проблем не досталось. За свою жизнь хорошую дочку воспитал…
    Вспомнил Лику, её глаза, губы… Хватит ныть! Надо что-то конкретное сделать.
    — У тебя, Дима, есть предложения?
    — Уже предложил, отдохни…
    Ах, как до него медленно доходит!
    — Я не об этом! Что делать с часами? – чтобы чёрная полоса начала светлеть хотел решения.
    — Ничего пока не будем!.. – произнёс Профессор с неожиданным ядом в голосе. – Ломать по крайней мере. Тебе не интересно, как работают, какие принципы... Интересовался, на чём работает источник. С такими параметрами распада радиоактивных веществ не существует. Как можно получать энергетический выход при огромном периоде полураспада? Технология будущего, понимаешь?
    — Уговорил, не будем! Но скажи, во что выльется твоя любознательность? И далеко ли сможем проникнуть в неизвестное, не нарушая его функций? Может не стоит приближать плохие времена?..
    — Ты склонен к пессимизму. Я тебя не узнаю! Такие дела, а ты: стоит, не стоит… Раньше приключенческие книжки из рук не выпускал, а с настоящим приключением столкнулся и скис.
    — Не скис. Просто расслабился. – вяло ответил.
    — Возьми себя в руки! Ты как-то на пятнадцать лет прыгал! У меня чёрная зависть! Мне и тысячной доли не выпало! Помнишь первый эксперимент у меня? Я хотел, чтобы мне досталось хоть что-то путешествовавшее во времени…
    — Тебя тянет к фишкам… – не успел сказать, раздался свисток домофона.
    И одновременно из комнаты послышался телефонный звонок.
    Димка за телефоном, я к двери, поднял трубку домофона:
    — Вам кого?
    — Дмитрий Юрьевич? – поинтересовалась трубка.
    — Ну да! – ответил и нажал кнопку на открытие. Кто-то шёл к Димке.
    — Не открывай! – крикнул из своей комнаты Профессор.
    — Поздно. – ответил я. – Уже открыл.
    Димка появился взъерошенный. Поправляя криво висящие очки, сказал:
    —  У Серёжки и Петьки обыск…
    Для меня это новое. Что за обыск? Кто и чего ищет?..
    — Не понял.
    — Что ты не понял? Часы ищут!..
    Всё мгновенно встало на места. Ищут часы. Значит, Иннокентий Семёнович, получив утром отпор, перешёл к «плану Б» и был уверен, что часы, без которых я был у него, у моих друзей. Выяснил адреса... Быстро работает! Интересно, где спрятан прибор?
    — У кого часы?
    — У меня! – дрогнувшим голосом ответил Профессор.
    — Тогда чего стоишь? Давай скорее!
    Мог бы и сам догадаться, что часы отсюда не уносили. Димка отправился на кухню со звонком в дверь. Я метнулся за ним. Часы лежат в пакете под раковиной за мусорным ведром. Отпихнул Димку, сказал:
    — Открой и задержи!..
    Сам достал «котлы», стал запускать. В дверь снова звонят. Ввёл аварийную программу. Когда дверь открылась, уже снимаю защиту… Кто-то Димку спросил:
    — Дмитрий Юрьевич?
    Вдох, сую палец под корпус. Хорошо, что вдохнул глубоко. В кухне, где я оказался, стоял густой табачный смог. Димкин голос у меня за спиной произнёс:
    — Так, народ! У меня срочная работа.
    Я пригнулся. Народ реагировал быстро, стали собирать манатки и протискиваться из кухни. На меня в дыму никто внимания не обратил. Я последним выскользнул в коридор. Здесь двойник! Моё счастье, он с Профессором говорит, они на меня внимания не обращают. Проскользнул за спину двойнику. Куртка моя у него за спиной. Взял и вышел на площадку, за мной рыжий. Хлопнула дверь, рыжебородый уставился на меня:
    — Э… – смотрит вытаращенными глазами. – Ты же там остался…
    Из пяти, на выход ушла минута, надо ещё выскочить из подъезда пока ФСБ не остановили. Поспешил вниз, рыжий за мной. Любитель вакханалий, хочет всё знать. Перед открытием двери он нагнал:
    — Ты кто? – схватил за руку.
    — А ты? – долго стоять нельзя, но рыжий не пускал.
    — Я – Фёдор! – ответил он.
    — Я – Валерий. Познакомились? Выходим!
    — Погоди! – не желал отпускать. – Ты близнец? В смысле…
    Отцепил его руку, открыл дверь, шагнул наружу.
    — Постой же!.. – он побежал за мной до поворота за угол дома, где я остановился.
    — Что надо?
    — Ты так похож! И голос такой же! У меня хорошая память на голоса. Вы близнецы?
    — Да, близнецы! – я посмотрел на часы, оставалось десять секунд. – Хочешь, фокус покажу?
    — Э…
    — Так вот, глубоко вдохни и закрой глаза…
    Сам вдохнул, рыжий зажмурился. Толчок и всё померкло. Если будет ждать, фокус не выйдет.
    Когда посветлело, Фёдора не оказалось, фокус получился! Выглянул из-за угла. У Димкиного подъезда серая «Газель» с тонированными стёклами и полицейская «Волга». Точно, работа Вяземского! Клубных обыскивают, не следовало так много людей подводить. Сам усложнил их жизнь, они помогали от чистого сердца и безвозмездно, а их как террористов…
    Домой мне теперь нельзя. Обыщут всё, связанное со мной. Стоит показаться, придут «гости». Куда теперь? К родителям и бабушке Лиде нельзя, это мои места. Наверняка и там будут ждать. Лика... К ней тоже нельзя, но ожидать её помощь могу. Нужна связь, Самсунг заряжается и ненадёжен, симку и оператора лучше сменить.
    Паспорт с банковской картой всегда с собой. Дошёл до ближайшего салона связи и до закрытия успел купить китайский смартфон и новую симку.
    Сел в автобус, едущий за реку, стал по памяти забивать контакты своих. Память подвела только два раза, не помнил телефоны Олега Майорова и Сергея Сергиенко, путался в цифрах.
    Звонить друзьям по несчастью опрометчиво. Только потому что нуждаюсь в реальной помощи, звоню Лике:
    — Это Валера! Мне нужна помощь! Домой вернуться не могу. Как спрятаться до завтра? Твои друзья могут помочь? На старый номер не звони, у меня новый.
    Ждал ответа до самого конца маршрута. И когда шёл от конечной до дома Лики пешком тоже ждал. Надо вернуть прежнюю жизнь, но любой из выходов – тупик. Отдать часы федералам нельзя, это парадокс в самом страшном виде. Появление новой технологии вызовет всплеск преступлений, связанных с историей. Виноват будет не Виктор Александрович, создавший ещё в детстве явление парадокса, а я!
    А разбив артефакт, убью память о маленьком путешественнике, покинувшем своё время и оказавшемся у нас. И Лика меня не поймёт. Но следствие это не остановит. Будет слежка, ограничения свободы и допросы. Что уничтожил, мне не поверят. Вариант пожизненно бегать, скрываться и врать не устраивал.
    Лика позвонила, когда до её дома осталось совсем немного.
    — Я нашла кто тебе поможет!..
    С подругой Лики встретился в частном секторе, на улице Дальней у дома 14а. Подругу зовут Вика. Она провела меня в холодный сарай на участке. Сказала, что свет здесь есть, но розеток нет.
    — Вы давно с Анжеликой знакомы?.. Она про вас не рассказывала… Как будто я не её подруга! А вас действительно кто-то ищет и вы скрываетесь? Жуть!.. Я бы умерла со страху!..
    — Подожди, Вика!..
    — Виктория, между прочим! – исправила. Но я на такое внимания не обратил.
    — Мне нужна отвёртка, несколько метров провода, розетка и моток изоленты...
    Надо зарядить новенький смартфон, поэтому подключу розетку. Магазины не работают, искать можно только среди хозяйского добра.
    Вика хмыкнула, но принесла коробку с бывшими в употреблении прибамбасами. Найти необходимое, дело техники. Через полчаса в ночлежке на верстаке горел свет и заряжался китайский телефон. Подключил к патрону светильника на потолке, и по стене провёл к верстаку.
    Старенький, наполовину проваленный диван, едва стоящая на ногах табуретка и верстак у стены, вот вся мебель. Но это лишь на ночь.
    — Ух ты! – сказала Виктория, когда появилась снова. – Вы фокусник!
    Она принесла подушку и свёрнутое одеяло.
    — Это меня Анжелика попросила! Замёрзнет, говорит, и ты виноватой будешь… А я могу ещё нагреватель принести…
    Вообще, нагреватель был бы не лишним, но проводка слабая. Сарай утеплён, дверь закрывается плотно. Переживу!
    Стальные пружины дивана кое-где прорвали облицовку. Поверх диванных подушек уложил найденный в углу и подходящий по размеру, лист фанеры, на который расстелил одеяло.
    В девять выключил свет и свернулся под курткой. На более неудобном месте спать раньше не приходилось. И ещё были собаки, которые с наступлением темноты устроили концерт, стали перелаиваться. Одна начинала, остальные подхватывали и вся округа грохотала.
    Левая рука от часов устала, снял, сунул под подушку. Небольшое облегчение!

Глава 10. Практическая магия

    Снилась какая-то дорога. Прямой длинный, почему-то мокрый путь, уходящий за горизонт. Вокруг лес, я лечу над дорогой, навстречу чудище с сияющими красными глазами…
    Проснулся, когда через мутное окно за верстаком пробился свет. На запястье остался розовый след от котлов, подсознательно ощущал их на руке. Достал из-под подушки, чтобы случайно не оставить, сунул в карман.
    Связи нет, на новый номер друзья не позвонят и я не стану. За клубом слежка, моё нахождение по звонку вычислят. Старый Самсунг на зарядке, им пользоваться, пока в бегах, не могу. И тут проснулся окончательно… По утрам всегда приходят свежие мысли. Решил, могу легко вернуть Самсунг и позавтракать дома. Там, слава Лике, теперь порядок!
    Новый смартфон с зарядником сунул в карман, часы, с установленной аварийный программой: 300-300, пристегнул на руку.
    В такой ранний час улица Дальняя пустынна. Ни одна собака не стала приветствовать мой выход. Повезло, на конечной рейсовый автобус, я сел, он сразу тронулся.
    Не доехав двух остановок до конца маршрута, вышел. Путь вёл мимо дома Профессора. Во дворе всё как обычно. И как обычно, светилось кухонное окно на четвёртом этаже. Опрометчиво поступать не стал, прошёл мимо.
    Прошёл гаражи, вот и мой двор. Заходить не надо, в тени дома переустановил значения и, переступив, махнул в прошлое, где солнце и тени сместились. Двор остался таким же безлюдным. Погода ясная, ветерок освежает.
    Теперь можно заходить. Мой подъезд, лифт. Когда в кабине надавил пятёрку левой рукой, увидел опасные значения: «16 часов 09 минут 23 секунды  14.03.2018». Второй раз попадаю в это время. Влип! И зря сел в лифт, в прошлом аварийная остановка лифта смертельно опасна! Но выходить поздно, дверь закрылась и лифт тронулся. Встреча с двойником, бегущим от бандитов неизбежна, будет парадокс! Подъеду и встретимся, что изменит судьбу обоих...
    Лифт останавливается на пятом, на площадке пусто, где-то внизу слышен топот. Пронесло!
    Достал ключ, но дверь оказалась открыта, я тогда не успел, или забыл запереть. Теперь зашёл, дверь запер, ключ в карман. Здесь всё по-прежнему. Самсунга нет, он бродит сквозь годы, вернётся со мной в седьмом часу. Приду усталым и завалится спать, не догадываясь что поджидает. Несчастный счастливчик!
    На часах 16 часов 12 минут 31 секунда, близится возвращение, делаю вдох и переступаю. Опускается мгла, тусклый оранжевый апельсин солнца снова летит к горизонту. Ночь. Снова день и опять ночь… И ещё, и ещё... По окончании всё вспыхивает, удерживаюсь на ногах, иду в прихожую, беру Самсунг, выдёргиваю разъём. Заряд полный! Собираюсь звонить Профессору, вижу он звонил два безответных раза. Набрал, пошёл дозвон.
    — Думал, тебя замели! – у Димки голос обрадованный.
    — Меня с часами остановить невозможно! А как у тебя?..
    — После как ты ушёл, квартиру обыскали, перерыли... Пионерский значок был потерян, они, спасибо большое, нашли! Пакет, что за мусорным ведром забрали, бумажку за шкафом тоже, а обязательство, которое ребята подписали, даже не тронули, так и лежит...
    — А как у ребят?
    — В основном, никак. У Сергея обыск провели не только в квартире, но и в гараже. Фокин легче всех отделался… А у Олега матери потом скорую вызывали. Сейчас она где-то в кардиологии… – это из-за меня!.. – Кстати, Валера, краем уха слышал, говорили, и телефоны контролировать будут! Так что долго ни с кем не говори, телефон выключай, и меняй дислокацию.
    — Понял! – ответил и отключил связь.
    Действительно, надо вести себя осторожней. Впрочем, если ребята Иннокентия Семёновича звонок отследят, нет смысла отключаться. Пусть работает пока не уйду.
    Сунул Самсунг в карман куртки на вешалке, пошёл готовить завтрак, почти сутки не ел. Жарил яичницу, поглядывал в окно и прислушивался, опасался, что не дадут спокойно поесть.
    Но завтрак прошёл мирно. Зато после стал звонить старичок Самсунг, значит не Лика. В трубке знакомый голос с обязательной вежливостью:
    — Добрый день, Валерий Евгеньевич!
    Сразу приспособился к его манере:
    — Доброе утро, Иннокентий Семёнович, дорогой. Если вы, конечно, можете считать такое утро добрым!
    — Согласен! Не всё у нас гладко…
    — У нас с вами ничего гладкого вообще не было… Что вы хотели найти? Часы или меня?..
    — А что же вы, Валерий Евгеньевич, хотите? Вы похитили письмо и часы не оставили. Так дела не делаются! Как же нам теперь?..
    — Я хочу, чтобы моих друзей не трогали, на мою работу никого не направляли! Вы стараетесь жизнь мою сделать невыносимой!
    Майор мягко:
    — Если вам друзья и работа дороги, давайте попробуем договориться ещё раз.
    Договорённость хороша, но у меня то, на что ни в какой игре ставить нельзя. Как и проигрывать!
    Вернулся на кухню. Замышляет ли что-то своё Вяземский? Попробую узнать. Соглашаюсь:
    — Давайте попробуем! Вас интересует знакомство с часами, а я хочу получить назад свою жизнь. И, возможно, договориться не получится. И ставки высоки, и проигрыш – трагедия!
    — Валерий Евгеньевич, о какой трагедии говорите? Всего лишь расстанетесь с часами. А я гарантирую всемерную помощь…
    — Пытаетесь подкупить?.. – догадался.
    — Это не наша политика! Предложу интересную работу! Ведь автомеханика не ваш профиль, преподаватель кафедры Василий Васильевич Кондратьев отзывался о вас, как о талантливом и самостоятельном инженере и не мог поверить, что вы работаете «жестянщиком» за сорок рублей!
    Вот дела! Ищейки и в Политех уже наведались! В том, что он сказал, была правда. Вас-Вас научил многому, а я занимаюсь унизительно неквалифицированной работой. Но сорок тысяч на кусте не висят! Батя меня за это тоже корил. Надо ли было учиться пять лет, чтобы работать слесарем?
    — Вы, Иннокентий Семёнович, что-нибудь конкретное предлагаете? – мне просто было интересно, к чему клонит.
    — Да! – сказал майор. – В Воронеже, например, нужен начальник конструкторского отдела. Такая же оплата, зато большие возможности роста! Будете чувствовать себя нужным. Вы человек деятельный, на этом не остановитесь… С вашим опытом, я думаю, вас даже без конкурса возьмут! Такое подходит?
    Интересное предложение – Воронеж! Но я специализируюсь на двигателях внутреннего сгорания. Воронеж, всем известно, газотурбинные двигатели. Что-то у Вяземского не всё вяжется! Противоречить не стал.
    — Что хотите знать о часах? – я уже подобрал безопасную тему. – Только не говорите, что хотите знать всё! Я немного скажу об источнике питания. Скажем так, принцип работы неизвестен, но функционирует более пятидесяти лет. В подзарядке ещё не нуждался. Во время переброски… – я остановил себя и задумался, не сказал ли лишнего. Переброска переброске рознь. Под это понятие можно подбить всё, что угодно. И продолжил: – начинает выделять тепло. Потом переходит в «холостой» режим. Смею заверить, такой технологии сейчас нет… Ничего личного, Иннокентий Семёнович, но часы я вам не отдам!.. – неожиданно даже для себя завершил.
    В этот момент за спиной зашуршало. Снова двойник! Майору знать про двойников нельзя, даю отбой.
    — Что случилось?
    Валерка-2 положил руку на плечо и меня встряхнул. Потом как-то заторможено произнёс:
    — Рви... когти! Через... полторы... газ пустят… – двойник хрипит, голос чужой.
    — Какой газ, куда рвать?.. – ничего не понял.
    Тот, не глядя на меня, расстегнул браслет, часы сползли с руки. Он снова поднял глаза.
    — Не стой!.. Торопись!.. Время!.. – выкрикнул. И захрипел. Дальше слов разобрать не мог, речь потеряла внятность.
    Двойник снова застегнул часы и, не глядя на меня, стал набирать… Что, чёрт возьми, происходит? Почему двойник прервал программу? Однажды и я такое делал...
    Не подняв взгляд от часов, он исчез. Какой газ? В доме электроплиты…
    Пошёл в прихожую, сунул Самсунг в куртку на вешалке, главное, телефон не оставить. Вернулся на кухню. В часах, на всякий случай, забил сто на сто – малая аварийная программа. И снял защиту… Мало ли что? Двойники просто так не приходят, нужно быть готовым ко всему…
    Шорох в прихожей. Вернулся, там никого, только какое-то движение под дверью, что-то пушистое извивается на коврике… Пригляделся, пылинки в струе пара и тут почувствовал запах. Газ! Так вот он какой! Бросился к кухне, на ходу просовывая палец под корпус… Вспышка, удар… Тот Валерка со смартфоном у уха, поворачивается. Запах гадкий, голова кружится, мерзкий привкус во рту.
    — Что случилось? – тот Валерка ничего не понимает и думает, как бы договориться не обманувшись...
    Беру за плечо и встряхиваю, чтобы яснее понял!
    — Рви когти! – самое сильное, что придумал. – Через полторы... газ пустят.
    Чтобы избежать возвращения в отравленную атмосферу, расстёгиваю часы. В глазах плывёт, только двойник стоит не шелохнувшись.
    — Не стой, как чурбан! Поторопись! Время!.. – голос сел до хрипа.
    Непослушными пальцами забил новые цифры… «16 часов 15 минут  14.03.2018», то время когда вернулся, чтобы с прежним не столкнуться. Пальцы трясутся, равновесие не удержать.
    Только времени надо больше, должен вернуться в совсем другом месте… Забиваю две тысячи секунд, снимаю защиту… На вдох сил нет, давлю сканер отпечатка… Снова всё вспыхивает, и плывёт… плывёт… плывёт...
***
    Лежу как-то неудобно, подо мной что-то жёсткое, шум в голове, гадкий привкус во рту… А в голову лезут мысли про какой-то газ…
    Пытаюсь встать… Мир качается… Взмах рукой, перед лицом пролетают часы, на которых светится прошлое. Вот где я! Надо точнее... Глаза цифры видят, но до головы не доходит…
    Напрягаю извилины, перед глазами выстраивается ряд. Вижу: 16 часов 41 минута 10 секунд  14.03.2018. И тут же доходит: в будущем меня отравили, надо бежать чтобы не попасть обратно. В 16-48-20 время выйдет. У меня меньше семи минут на спасение от отравленной квартиры. Срочно бежать!
    Напрягаюсь, встаю!.. Окружающее штормит. Тащу себя, за всё цепляясь руками, стараюсь не упасть. У раковины открываю холодную воду, наклоняюсь под струю. Ледяные струйки по забинтованному затылку скатываются за воротник. Стою так пока в голове не смолкает шум. Полотенцем промокаю голову и чувствую тошноту. Осталось только четыре минуты чтобы одеться, выйти, закрыть дверь!
    У порога куртки нет…Там телефоны с ключами… Выйти не смогу и чтобы вернуться защиты от газа нет. Дверь ломать нельзя. В этом прошлом она всегда оставалась целой.
    Опять к раковине, делаю полотенце влажным, закрываю нос и рот…
    Есть опасность, за время отсутствия ко мне проникают непрошенные гости! В том времени тоже пройдёт больше получаса. За это время дверь откроют и без ключа. Появиться надо незаметно, всё сделать быстро и опять в прошлое с ключами, телефонами и в куртке. Остались секунды, иду в комнату, надеваю тёмные очки для защиты глаз… Возвращаюсь в санузел, больше некуда. Снова дышу, укрываюсь полотенцем, всё... Мир темнеет. Кто-то снаружи захлопывает дверь, остаюсь в полной темноте. Несколько раз мигает тусклый светильник. Выход!
    Посветлело, послышались звуки. Кто-то прошёл по коридору и незнакомо заскрипела входная дверь. Это реальность. Человек вышел, в квартире тишина. Не дышу, программирую прыжок обратно в четырнадцатое марта, четыре часа, пятьдесят минут. Снимаю защиту. Дышать по-прежнему не решаюсь, приоткрываю дверь, никого нет. Из-за двери голоса, один громко, другой тихо. Пока эти двое заняты, у порога проверяю наличие в карманах нужного, снимаю с вешалки куртку.
    Дверь всё-таки сломали. Выбит замок, перекошено полотно. Безумцы-домушники!
    Палец загоняю под часы и вперёд в прошлое…
    Когда всё прошло, снова дышу. Куртку на тумбочку, скоро уходить. Снимаю с головы полотенце, бросаю в раковину. Тут же понимаю, отравленное полотенце постирает моя Лика…
    Дверь целая, выхожу, запираю. У меня ещё минут пять свободного времени. Спускаться на лифте не стал, что-нибудь не сработает, меня скинет на дно лифтового колодца, где кустов не бывает. Сбегаю по лестнице, выхожу из подъезда. С утра был морозец, теперь тепло. Сворачиваю за угол, иду к Димке.
    Самсунг отключать не стал. По крайней мере, один звонок необходим.
    Подхожу к гаражам. Между двумя вижу проход. Там надо на несколько секунд остаться невидимым. Протискиваюсь, замираю. Вдох и снова сумерки. За переходом мир разрывается оглушительным шипением. Кошка, оказавшаяся между гаражами, вылетает наружу, я шарахаюсь. Не ожидал такого сюрприза. Выхожу с другой стороны, достаю телефон, звоню. Ответа приходится ждать.
    — Иннокентий Семёнович, как это назвать? Вы меня травите, выбили дверь. Я законопослушный. Почему считаете преступником?
    — Сами вы во всём виноваты! – возразил Вяземский. – Было же предложение договориться…
    — Как раз и договаривались, перед нападением. Или оно у вас вышло случайно?..
    Вяземский молчит.
    — Что вы можете ответить? – спросил я с озлобленностью в голосе.
    — У нас с вами, Валерий Евгеньевич, вероятно, последняя беседа в таком формате. – Вяземский от ответа ушёл, говорил теперь нехотя, – Мне объяснили, я, по-видимому, занимаю чужое место. За четыре дня ни подтверждения, ни прибора и все свидетели молчат…
    — Надеялся на повышение? – мне его ни капли не жалко.
    — Надеялся, смогу добиться результата. Но сегодня из Москвы мне на смену приедет полковник… э-э… Не важно… просто, полковник. Я должен передать дела ему, вашими стараниями…
    — Вашими, а не моими стараньями! – возразил. – И квартира, в которой теми же стараньями, нельзя жить, сломана дверь, выбит замок... Ремонтировать и охранять полковник не будет. Я не сам ломал, надо восстановить.
    — Хорошо, ремонтирую дверь, квартира опечатана. Считаем, квартира под охраной.
    Претензии он принял, смущало лишь, что несколько минут, забыв о безопасности, привязан к телефону, разговариваю долго, пора уходить. Но вопреки этому высказался до конца:
    — Пообещайте, от ваших атак, впредь никто не пострадает: у Олега Майорова после обыска, мать попала в больницу… Эти ошибки тоже надо исправлять…
    Ждать, что майор ответит не стал. Димка встретил жадным до новостей взором. Но посвящать его в это не хотел, сказал только:
    — После тебя говорил с майором.
    — И что он?.. – Профессору надо знать всё и сразу.
    — Из Москвы приезжает полковник, Вяземского отстранили, доверия не оправдал.
    — Это плохо, всё начнётся сначала и мы бессильны.
    — И я про то же.
    У Профессора внезапно проснулся оптимизм:
    — Но может не всё так плохо. Мы не знаем, что это за человек…
    — Может хрен слаще редьки? Разницы не вижу… Необходим переход к плану «Б».
    — Что имеешь в виду? – не то, чтобы Димка удивился.
    — Марианская впадина и всё такое… – пояснил я.
    — Хочешь уничтожить машину времени?
    — Боюсь, придётся!
    — Это мало что изменит.
    — Для меня изменит всё!
    — Ты пожалеешь… – я не ответил и Дима, которому было жалко изделия неведомых изобретателей, пытался меня отговорить: – Не горячись. Верю, часы необходимы науке…
    — Я на войне. Дом разгромили опять, сплю в сарае...
    — Ты откуда звонил? – перебил Профессор.
    — После тебя звонил Вяземский, потом была газовая атака… – у Профессора челюсть отвисла. – и выбили дверь…
    — Кто?.. Вяземский что ли? И ты сбежал через время?
    — Других вариантов не было. Вяземский преступник!
    — Тебя пытался отравить и дверь сломал? – до него стало доходить.
    — Понял теперь, каково быть путешественником во времени?
    — Чем тебе помочь? – Профессор искренне переживает.
    — Не надо. Он обещал исправиться, восстановить дверь и охранять квартиру. Сделает, начну верить.
    — Знаешь, Валера, мне мысль такая пришла… Только, не горячись! Я подумал, ты телефон оставлял дядьке? Может, это он случайно слил...
    — Дурак! Это ложный след. В общем мне часы тоже жаль, но без этого ничего не выйдет. – вернул разговор к плану «Б».
    — Нужен консилиум? – Дима надеялся обойдётся клубной говорильней.
    — Зачем? Помочь всё равно никто не сможет...
    Димка надавил на больное место, приблизил к практическому осуществлению:
    — Ты даже не знаешь как сделать!
    — Придумаю! – мысли об этом уже гуляли в голове. – Сделаю искусственную руку, найду, где бетон только уложили, запущу программу и утоплю на дне ямы. Никто не найдёт! На это уйдёт не вечность! Где спрячу, даже под пыткой не стану показывать.
    — Видишь, сколько проблем...
    — Мелочи! Главное, чтобы часы исчезли.
    — А если не получится?
    — Проведу испытание.
    Профессор замолчал и я подумал о своём визите к Виктору Александровичу. Если бы не оставил ему смартфон, который через шесть лет вернула Лика... Лика!
    И тут зазвонил китайский смарт. Лика чувствовала, что необходима:
    — Как твои дела? Ты дома?..
    — Ты где сейчас? – перебил я.
    — У себя! – удивилась она.
    — Минут через пятьдесят выйди на улицу. Есть разговор! – и, не ожидая ответа, отключился.
    Димка ждал объяснений, но его это не касалось. Я, не прощаясь, вышел.
    Автобус ждал на конечной остановке. Залез и сел к окну. Какой-то мужчина в длинном плаще сел рядом. Он вошёл за мной. Лет сорока пяти или чуть больше. Короткая бородка, чёрные с сединой усы, и какие-то устаревшие очки-хамелеоны в узкой металлической оправе. Я бы на него не обратил внимания, но прежде чем к нам подошла кондуктор, он поинтересовался, сколько стоит проезд. Приезжий. Я ответил, мы больше не говорили. Мужчина вышел, когда проехали через мост.
    Автобус шёл неторопливо, я появился у Лики позже обещанного, но она ждала.
    — Что-нибудь случилось? – заволновалась она.
    — У меня один вопрос. Хочу, чтобы ты ответила честно! – с честностью немного перегнул, но решил не исправляться.
    Лика пожала плечами. Выглядело как: «Давай свой вопрос, я сама решу, как быть». Выбора нет, спросил:
    — Мой телефон ты кому-нибудь давала?
    Мы в молчании стоим больше двух минут. Я жду! Лика – молчальница, постояв, повернулась, двинулась к дому. Окликать, догонять не стал. Ушла, так ушла, это её выбор! Остановилась, достала ключ и замерла. Стоим ещё минуту. У неё сомнения, но укрытая временем правда хуже лжи. Лика должна была давно рассказать то, что изменить нельзя.
    Потом повернулась:
    — А если и давала? – смотрела вызывающе.
    — Так и скажи, я пойму. – пожал плечами.
    — Правда? – милая девочка смотрела удивлённо.
    — Конечно! – я улыбнулся быстроте изменений.
    Едва удержался, когда она налетела и обхватила за шею. Блажен кто верует! Пошли обсуждать в кафешку «Караван кебаб» в соседнем доме. Кафешка, несмотря на обеденное время, пуста.
    — Только денег у меня нет! – шепнула Лика.
    — На разговор у меня хватит. – нащупал в кармане карту.
    Выбрали свободный столик у окна, Лика села спиной к стеклу, я взял мороженое и кофе, сел напротив. Хотел обсудить каким образом наши съёмки попали в сеть, но разговору стали мешать. Подруги Лики стали появляться неизвестно откуда. По-видимому они встречались здесь регулярно в это время. Подходили и обращались ко мне словно к знакомому: «Привет!», «Здравствуйте Валера!». Стало казаться, что с ними уже где-то знакомился или здесь уже бывал…
    Когда оживление успокоилось, разговор зашёл об истории с Самсунгом. Год назад Лика решила показать смешные кадры подругам. Те восприняли адекватно и одна из подруг выпросила крутой смарт до утра и, по-видимому, скачала всё. Её мама с ноутбуком дочери летом отправилась по делам в Грецию и, вернувшись, спросила, из какого фильма эпизод… Видимо тогда наши материалы и получили огласку. Лика даже не догадывалась, чем обернулось смешное происшествие. Как бы сейчас было замечательно без ошибки 2011 года. Через это на меня вышли спецназовцы! Смартфон хранил мои анкетные данные, внешность и вид котлов. Что и привело к фразе Чемезова «Давай-ка это сюда!»
    Знакомая фигура на улице невольно привлекла внимание. Мужчина со смартфоном в руке шёл по улице, остановился, посмотрел на меня через витринное стекло… Это тот из автобуса. Длинный плащ, борода, усы и хамелеоны в металлической оправе. Мужчина, как старому знакомому, кивнул и пошёл дальше.
    Что-то снова запуталось. Мы не знакомы, он вышел из автобуса далеко отсюда. Как могло совпасть встретиться вновь? Хотя и одет шпионом, но слишком привлекает внимание. Догнать и спросить зачем ходит за мной? В случайность больше не верю.
    Но бросить Лику не решился. Пусть катится, у меня важные дела.
    Когда провожал, на Самсунг пришло сообщение: «Замок заменил. Ключи у соседей в 19 кв.» Опять Вяземский. В этот раз майор выполнил обещание.
    Когда вышел шёл домой, позвонил батя, пригласил «сгонять» в четверг в Шубинки. Это его давнишние планы. Я буркнул: «Да».
    Безопасность прежде всего. Перед заходом в подъезд, на всякий случай на часах выставил визит в четырнадцатое марта. Но не понадобилось, дверь в квартиру как новенькая! Не нашёл даже следов взлома. Соседка, отдавая ключи, сказала, что все разговоры в подъезде уже два дня только про восемнадцатую квартиру, спросила что происходит. Сказал, временные трудности, хотя трудности были со временем.
    У себя с едва живого Самсунга скинул Димке устаревшее: «ОК», поставил смарт на зарядку и, не раздеваясь и не снимая часов, снова завалился спать. Проспал без сновидений, проснулся в начале пятого. Встал и подошёл к окну. Звёзд не видно, небо затянуто облаками и чёрный ночной город спит и видит сны.
    Неожиданно зазвонил телефон, предлагая снова окунуться в жизненное безумство! Номер незнакомый. Сомневался недолго, вернувшись к окну, ответил:
    — Слушаю.
    — Валерий Евгеньевич, здравствуйте! – незнакомый мужской голос.
    Голос интересный, богатый, как у певца. Ни на кого из знакомых не похож, а манера называть Валерием Евгеньевичем присуща старшему менеджеру и майору Вяземскому. Значит начальство!
    — С кем имею честь говорить? – поинтересовался настолько же почтительно.
    — Полковник Богданов, федеральная служба безопасности. Есть у вас время побеседовать?
    — Мы беседуем. Вы, полковник, как я понял, будете вместо Вяземского? Что вас интересует, знаю, но помочь, увы, не могу!..
    — Я понимаю! И всё же можете помочь, усилив свою безопасность. Кстати, о физической безопасности, этой ночью вас охраняют снайперы в доме напротив. Для вас это безопасно, но в случае повтора нападения…
    Он говорил спокойно, меня передёрнуло. Снайперы для спокойствия...
    — Мне это не нравится. Убрали бы снайперов! Пулю в ствол не вернёшь! Не хочу стать случайной жертвой.
    На всякий случай отошёл за стену, чтобы уйти с поля зрения снайперов.
    — Без вопросов! Сейчас прикажу убрать. – среагировал Богданов.
    Быстро согласился, это неожиданно. Но я расслабляться не стал.
    — Вам можно верить?
    За такой вопрос в своё время можно было и по морде схлопотать. Но после того, что уже было, безопасность не будет лишней.
    — Понимаю, доверия за предыдущее время ждать трудно. Не буду уговаривать, что мы в одной лодке, вы не поверите всё равно. Я зачарован возможностями вашего устройства. Узнал случайно и мечтаю познакомиться... Я физик по образованию, работал два года наблюдателем в ЦЕРНе, Женева.
    — Серьёзно? – впервые слышу чтобы физиков привлекали к полицейской работе...
    — Абсолютно. – подтвердил Богданов.
    — И после Женевы вы решили ставить снайперов? – поддел полковника.
    — Я был против, но у меня консультантом майор Вяземский…
    — Гоните его! – спокойствию пришёл предел.
    — Не могу! Это его сфера. Я не справлюсь со всем объёмом.
    — А почему вы ночью звоните? – сумел разглядеть время на ручных часах. – Ещё ночь!
    — Я ждал разговора, мне сказали, что вы одетым стоите у окна.
    Я хмыкнул:
    — О чём хотели говорить?
    — Об имеющемся у вас устройстве. С самого начала считал оно нарушает пространственно-временные связи... – при упоминании таких связей меня окатило жаром. – Но на каких принципах, сказать вряд ли кто может! Нынешняя наука топчется ещё в самом начале. Эти коллайдеры, несмотря на размеры, энергетику и стоимость, просто разведка боем… Ваш прибор, думаю, следующий шаг, новое поколение.
    Умище! Зауважал этого полковника. Он не только угадал функциональные особенности, но и определил, что устройство не нашего времени!
    — Простите, полковник, как к вам обращаться?
    — Фамилия Богданов, зовут Юрий Маркелович.
    — Юрий Маркелович, многое из того, что сказали, ваши гениальные догадки. – сделал упор на «догадки», но реально думал про «гениальные». – Правильно думаете, в наше время этого не может быть. Что стало бы с цивилизацией, если бы ядерные реакции стали использовать в каменном веке?..
    Полковника вопрос не сразил.
    — Мы бы путешествовали у других звёзд, миновав многие исторические бессмыслицы... – сказал хладнокровно, как о чём-то естественном, не нарушающем законы мироздания.
    Мгновение казалось, он прав, на это сказал:
    — Но мир состоит не только, и не столько из таких, как вы. Есть люди, и их много, которым этого не надо. Ни звёзд, ни тайн Вселенной… Им вообще ничего не надо, кроме мелких сиюминутных удобств. Это они сделали из плутония дубинку и вопреки им европейцы строят ЦЕРН. Новую дубинку в руки человекообразных давать нельзя… У меня дубинка очень опасная.
    Не всегда получается, но в этот раз сказал что думаю! Юрий Маркелович тут же ответил:
    — Спорный вопрос. Наверняка, то же говорили и об огне. Главное, правильно распорядиться возможностью!
    Я продолжил своё:
    — Юрий Маркелович, теперь представьте, за какую-то провинность вас отстраняют… Кто у руля? Иннокентий Семёнович Вяземский! Майор, который дров уже наломал. Дикарь с дубинкой! По своим понятиям определять правильность будет он.
    — Думаю, вы к нему слишком придирчиво относитесь. Иннокентий Семёнович вполне здравомыслящий…
    — …который и начнёт первую пространственно-временную войну! – сдаваться не собираюсь.
    Полковник не мог соглашаться, даже если считал, что я прав. Но он сказал:
    — Согласен. Нам ещё далеко до порядка. Наверное, как-то решить этот вопрос можно. А мы даже не пытаемся сделать шаг навстречу и обсудить.
    — Предлагаете договариваться? – поинтересовался.
    — Для начала хотя бы выслушать друг друга. Мы на всё смотрим с разных позиций и обсудить не пытаемся, надо выработать общий знаменатель. По другому нельзя!
    Немножко заумно, но я согласился. Когда постоянно вынуждают соглашаться, это затуманивает рассудок. Пришлось перевести стрелки:
    — Не уполномочен единолично принимать решения. Завтра, думаю, будет что вам ответить.
    Считаю, не вправе принимать судьбоносные решения, обсуждать условия сдачи единолично, даже если кнопку отмены выпускать не собираюсь. Для остальных доступ к информации должен оставаться.
    — Жду вашего звонка. – завершил Юрий Маркелович. И Самсунг сыграл отбой.

Глава 11. Надежда

    Ночной разговор с полковником – маленькая пилюля в беспросветности, ожидание чего-то! Созвонился с Димкой с целью устроить вече. У Сергея выходной, но Олег и Петька работают, и у самого Профессора было только время позавтракать со мной, чем охотно и воспользовался. Пока он готовил манную кашу с лимоном, вкратце изложил беседу с новым оппонентом.
    — Как ты говоришь, его звать?
    — Богданов, Юрий Маркелович. – повторил.
    — Случайно не сын Маркела Богданова?
    — Кто такой Маркел Богданов?
    — Ты правда не знаешь? – Дима считал, все обязаны это знать. Для меня он пояснил: – Выдающийся шахматный композитор!
    Я пошутил:
    — Пишет шахматную музыку...
    Профессор, забыл про кашу, принёс книжку этого героя с названием: «Шахматы с пелёнок». Это отвлекло, пришлось вернуть смысл беседы:
    — Хорошо, он сын какого-то Маркела Богданова. Но нам нужно до завтрашнего утра обсудить стратегию.
    Профессор удивился:
    — Ты чем недоволен?
    Пришлось ему объяснить:
    — Боюсь нечестности, Богданов слишком умён... Сказал, считает, устройство должно нарушать пространственно-временные связи... И никто в наше время в принципе работы не разбирается! Вся современная физика, просто разведка, а часы – следующий шаг. – у Димки глаза стали круглыми. Но я почти дословно привёл слова полковника.
    — Он так сказал? – у Димки тоже шок.
    — Раньше он работал в ЦЕРНе, наблюдателем…
    — Да ты что!..
    Завтрак готов, мы сели за стол. Я взял ложку и озвучил своё:
    — И я хочу, чтобы ты вёл переговоры. Надеюсь большинство меня поддержит.
    — Ну нет! – возразил Профессор. – Ему нужен ты! Я буду лишь посредником.
    — Ему нужны часы. Когда получит, переговоры не нужны!
    — Но ты же можешь часы где-нибудь оставить…
    — Где оставил, легко вычислят, потом прибор не найду. Мне необходим посредник.
    До встречи клуба искал «марианскую впадину» поблизости. Времени, опасаюсь, может не остаться. Уж очень заинтересованы власть имущие.
    Залитых недавно глубоких полостей не нашёл. К назначенному сроку отправился к Калашникову. Клуб собрался весь, даже Олег пришёл вовремя.
    Стал объяснять:
    — Сменилось руководство наших «друзей». Из Москвы приехал полковник Богданов, он сам пожелал эту работу. Человек рассудительный, умный. Настаивать на передаче часов не стал, предложил утрясти разногласия. Эта дипломатия будет завтра, во-первых надо решить вопрос о составе и времени. Участвовать хочу, но это опасно, от попытки захвата гарантий нет, кроме честного слова. Поэтому предлагаю переговоры вести Калашникову. И не одному. Во-вторых надо обсудить стратегию. Что Олег?
    — Думаю, ты должен участвовать сам. – сказал тот. – Опасность есть всегда, её хитростью не отменишь. А третьим буду я. Освобожусь на завтра.
    Мне это показалось интересным. По крайней мере, физически моя защита станет надёжней.
    — А если нам троим руки завернут? – поинтересовался.
    — Где будет встреча мы решаем, или по усмотрению федералов? – спросил Олег.
    — Условия ставим мы.
    — Давай здесь, у меня. – предложил Профессор.
    Никто не возражал, место определили.
    — Место знаем! – согласился я. – Кто с нашей стороны, знаем… Думаю, Богданов будет один.
    Сергей подсказал:
    — У генералов ещё адъютанты…
    — Смотри-ка, перебьётся! – вставил Фокин. – Братана гоняют одного, безо всяких...
    — Твой братан не генерал. – возразил Сергей.
    — И не полковник… – вспомнил Димка звание Богданова.
    Пришлось остановить этот словесный бильярд:
    — Когда приглашаем?
    — Завтра с девяти до двенадцати. – поспешил вставить Дима, – ко мне в час должны прийти.
    — Значит, с девяти до часу! – резюмировал Олег. – Только у тебя надо прибраться…
    Я продолжил:
    — Теперь, о чём говорить. Морочить сказкой о прыжках в пространстве, или правду?..
    — Ты говорил, он догадывается. – сказал Димка.
    — Не надо этого делать, сразу отнимут штуку. – возразил Сергей.
    — А пространственные прыжки к перемещениям во времени имеют отношение? – осведомился Фокин.
    — Вообще-то, да! – стал философствовать Димка. – Время – четвёртое измерение в системе координат. Движение по времени – тоже прыжок.
    А мне вспомнилась параллельная тема.
    — Вчера выяснил, откуда пришло ночное нападение…
    Все с интересом повернулись.
    — В две тысячи одиннадцатом, я оставил свой смартфон, на котором было всё, что мы снимали, а в прошлом году это попало в Инет.
    — Так что это те, кому оставил!.. – подытожил Сергей.
    — Нет!
    — Анжелика. – резюмировал Дима, который знал кому был оставлен смартфон.
    — Нет-нет! Виноват только я! Надо было почистить, а я просто отдал… – горько, что из-за моей ошибки друзья могут считать Лику врагом.
    Меня поддержал Олег:
    — Не кори себя, ты молодец! Признал – снял половину вины. Полковник об этом знает?
    — Надо будет, расскажу.
    — Тогда говори честно. – подвёл итог Олег. – Машина времени, так машина времени!
    Я сам не был уверен и не все с Олегом согласились, приняли половинчатое решение: оставить это с вероятностью ухода на запасной вариант, интересуемся источниками информации Богданова и строим диалог, исходя из ситуации. Смена позиции из-за обстановки, достаточный повод для вранья.
    Мы с Олегом последними ушли от Профессора, по дороге он рассказал, что по чьему-то указанию сегодняшним утром было решение о видеоконференции со светилами кардиологии. И его мама стала главным пунктом распорядка больницы. Всяческие -графии, анализы…
    Похоже, с новым начальством, майор стал исправляться.
***
    Богданов на встречу пришёл на пятнадцать минут раньше. Мы втроём ещё вытирали пыль в приведённой в божеское состояние гостиной Димки.
    Юрий Маркелович для полковника оказался молодым, всего лет тридцать. Приехал один и поставил машину у Димки под окнами. Знакомясь, крепко пожимал руки. Джинсы, курточка с капюшоном, стильные тёмные кроссовки. Ничто в нём не напоминало Вяземского. Вполне казался своим парнем. Даже Профессор после этого изобразил в лице «ОК».
    С журнального столика, стоящего между тремя диванами, убрали Димкин ноутбук и расселись на диванах вокруг.
    — Э… – начал Димка.
    Его перебил его Юрий Маркелович:
    — Давайте пока не будем говорить зачем встретились. Я здесь потому, что хочу познакомиться. Говорят, первое впечатление не обманывает… Знаете, как вам завидую!
    — Но ведь вы даже не знаете, о чём речь! – безапелляционно вставил Олег, решивший проверить мнение оппонента и возвращая разговор к изначальному.
    — Но догадываюсь… – парировал Богданов. – Речь об устройстве в виде часов чёрного цвета с функцией перемещений во времени.
    У Гоголя немая сцена была более оживлённой. Мы остолбенели, а Юрий Маркелович смотрел на нас в удивлении. О наших первоначальных установках он не догадывался.
    Не сговариваясь, от плана «Б» мы все отказались, Олег оказался прав. Я осведомился:
    — У вас какие-то источники, или догадки. – меня больше интересовало из каких источников черпали информацию нападавшие ночью.
    — И то и это! – усмехнулся он. – Во-первых, в кабинете велась съёмка и в архиве, как музейный экспонат, хранится объяснительная сержанта Тальникова от семнадцатого июля, две тысячи третьего года. Внешность подозреваемого и синяя папка у него описанные подробно, до деталей совпадают. Сержант во время облавы на берегу потерял значок, писал объяснительную, над которой потешаются стажёры…
    Опять парадокс! Объяснительная сержанта Тальникова первый задокументированный парадокс после моего похода в прошлое.
    — Фантастика! – полковник улыбался. – Когда видел, что происходит, был шок! Иннокентия Семёновича в фейке никто не упрекнёт. Я ходил зачарованный, а когда увидел съёмки двенадцатого марта, подо мной поплыли облака. Эксперты сомневались из-за того, что в сети файлы появились раньше даты съёмки… Зачем понадобилось переносить в прошлое?
    Вопрос сложный, отвечать не хотел, Богданов понял недопустимость вопроса, переключился на другое:
    — У меня до сих пор мороз по коже! И всё умещается здесь, на руке? – у Богданова глаза светились.
    — Без подробностей! Вы же сами видели на записи.
    Олег на всякий случай перехватил инициативу:
    — Самое время поговорить о деле!
    — Тогда говорите что вам надо. – полковник улыбку спрятал.
    В обмене информацией второй обязательно получает преимущество. Поэтому отпасовал:
    — Вернёмся к поводу встречи. Что вас интересует?
    Выпад точный, Богданов понял, лёгкой игра не будет.
    — Желательно исследовать прибор, определить возможности, провести анализ и попытаться копировать.
    Сказано честно, постарался быть честным в ответ:
    — Убить хотят меня, часы – моя защита. Поэтому исследовать прибор не дам, часы работают только с одним владельцем, инструкции, чтобы поменять нет... Так, что ещё? Попытка копировать, как и исследовать недопустима. Но могу рассказать о его истории. Полная история уже недоступна, но то, что знаю, расскажу. Часы, как вы знаете, из будущего, принёс их мальчик... – и занялся фильтрацией материала, удерживал беседу в этом русле. Богданову не должно достаться ничего серьёзного. Поэтому рассказал о Викторе Александровиче и его тихом подарке. Вешал лапшу на уши. Ничего не сказал о конструкции и программировании. О переходе сказал как о безальтернативном явлении: Чик и переход!
    У Богданова вопросы:
    — А там в переходе что? – он продолжал интересоваться подробностями, несмотря на запрет. – Ветер? Молнии? Яркий свет?..
    — Вы же видели! Ни ветра, ни молний, только свет и странный звук. – звуки в том мире были загадкой, но теперь это казалось лишним, пугавшим лишь дебютанта. – Звук – ерунда! Страшный результат: перемены в истории. Историю нельзя менять, мир с новой историей как и вообще без неё – полная дикость. Там нет ни завтра, ни вчера, ни правды, ни лжи – мёртвый мир!
    Полковник щурился и молчал, как видно, решал как реагировать. И друзья мои были в состоянии близком к шоку. Продолжил:
    — Сомневаюсь, что это передовое, в кавычках, устройство стоит дарить человечеству...
    — Но это реальность, изменить невозможно. – произнёс Богданов знакомое. – Процесс пошёл, мозги заработали. Даже если часы исчезнут, факт возможности останется. Лёд тронулся, а нам придётся начинать с нуля, наравне с другими...
    — Да, на общих основаниях. – продолжил я. – Так пусть все будут в равных условиях. Патриотизм не причём!
    Я подтвердил монополию владельца. Богданов с серьёзным лицом обобщил, не комментируя услышанные подробности:
    — Я вас понял и рад, что встреча была продуктивной. Хорошо, что мы слушали и слышали. Плохо, до общего знаменателя не дошли. Будем приспосабливаться. И следующий раз встречаемся?.. – полковник торопил события.
    — Созвонимся позже. – твёрдо ответил я.
    Богданов встал. Олег, удержав меня, проводил полковника до двери.
    Встреча прошла быстрее, чем мы ожидали. Когда остались втроём, Олег сказал:
    — Зря ты так много наговорил. Остались без козырей.
    — По-моему мы должны как можно быстрее разрешить конфликт. – возразил Димка. – Не очень много знаем, но я бы рассказал всё!
    Мы с Олегом удивлённо смотрели на Профессора. В единодушном ранее клубе противоречие, единство пошатнулось.
    — В одном он прав, – примиряя, вставил я. – лёд тронулся. Моя неосторожность привела к катастрофе. Придётся исправлять…
    — Марианская впадина? – съязвил Димка.
    — Это о чём? – не понял Олег.
    — Валера хочет утопить часы в Марианской впадине. – пояснил Дима. – Или раздолбать кувалдой.
    — Зачем?
    — Я объясню. – надо развести оппонентов. – У тебя, Олег ещё есть время?
    — Часа полтора, как договаривались.
    — Машина на ходу?
    — Стоит во дворе…
    — Давай, поищем кое-что!
    Уже в пути объяснил, ищу свежий бетон. И Олег навскидку предложил три варианта:
    — Первый: залили фундамент новой птицефермы в посёлке Октябрьский, в тридцати километрах отсюда. Второй: бетонные основания под мост объездной дороги выше по течению, рядом со старым однополосным, которым пользуются только пешеходы. И последний: газовщики тянут трубу вдоль автострады на Энск. В ямы ставят бетонные опоры и заливают их бетоном.
    Поехали к ближайшей точке, к мосту. Когда подъехали, заливки не обнаружили. Две ямы на этом берегу с остатками опалубки демонстрировали заполненное нерастаявшим льдом дно.
    — Думал, с теплом начнут… – оправдался Олег.
    Когда поехали искать дальше, он спросил:
    — Правда хочешь уничтожить часы?
    — Да! Ищу точку, где это сделать.
    — Не жалко?
    — Вещь бесценная, но опасная для человечества... Удержать в тайне не удалось, боюсь, начнутся трагедии.
    — Какие трагедии? – то ли я плохо объясняю, то ли меня Олег не слышит. Объяснил:
    — Получившие часы рано или поздно начнут менять историю…
    — Но это не страшно.
    — Не скажи! История опасная штука. Ты, например, не родишься...
    — Но я уже есть! Будет хуже, если убьют. Но ты прав, история, за которой поколения предков – самая большая наша ценность. Сотрут её и вместо нас придут чужие... Считаешь, машина времени на такое способна?
    — Даже при заложенных ограничениях, сила у неё небывалая. Атомная бомба – игрушка по сравнению с этим. Этого лучше избежать!
    Вдоль шоссе действительно шла трасса газопровода. Каждые 20 метров стоят опоры с трубой, опоры без трубы и вырытые ямы под опоры. А недоезжая Лебяжинского водохранилища хайвэй встал в заторе. На трассе пробка.
    Мы с Олегом припарковались в хвосте и я пошёл выяснять причину.
    — Бомба! – лениво ответил парень у японского внедорожника. – Бомбу экскаватор зацепил…
    В самом начале пробки кто-то говорил:
    — …Маленькая, но экскаватор разнесла бы…
    Впереди, за перегородившей трассу машиной ГАИ, у дороги работали сапёры. Безо всякой суперброни и касок с забралами, легко одетые парни трудились за кустами. За ними стоял военного окраса ГАЗ шестьдесят шесть с жёлтой полосой на борту.
    Я вернулся к Олегу.
    — Бомбу нашли строители. Это надолго, едем обратно.
    Развернулись, поехали. Когда вернулись в город, Олег спросил.
    — Место определил?
    — Не одно, каждые двадцать метров...

Глава 12. В роли ангела

    Отношения с Ликой радовали, мы созванивались часто. Она выгружала свои проблемы: про отношения с одноклассницами, ссоры с матерью, про фотографии в комнате и громкую музыку… Радовался, ощущая себя её старшим братом, чувствовал от этого благодать.
    До конца отпуска целых три дня! Как считает Димка, отпуск с приключениями! С приходом нового руководства осталось лишь надеяться на благоприятный исход…
    Опасаясь возможных снайперов, на всякий случай не раздвигал шторы и к окнам не подходил. Зато стал дома ходить без часов, но всё же спал только в часах.  Красный след на запястье оставался постоянным.
    Собирать ликвидатор стал на следующий день. Приготовил изоленту, полипропиленовые трубы нужных сечений и старый-престарый будильник, останкам которого следовало сыграть роль сердца. Со схемой пришлось повозиться. Заменил батарейку, подобрал материал с сопротивлением живой кожи. Такой оказалась влажная тряпка. Часы, обутые на модель руки, выдавали зелёные импульсы с частотой один герц, то есть шестьдесят ударов в минуту.
    И эксперимент. Он должен показать принципиальную возможность провала часов через бетон пока его ещё не было. На стол расстилаю полотенце, оно символизирует дно колодца куда будет залит бетон. Через минуту ставлю над полотенцем стул и под него аркой укладываю подушку Часы на аналоге руки через ещё минуту кладу на стул, программирую часы на момент, сразу после укладывания подушки. Давлю на сканер отпечатка, у меня две секунды, отхожу и устройство с часами тихо исчезает.
    Жду и ничего не происходит. Потом понимаю, что всё давно произошло. Поднимаю подушку, устройство покоится на полотенце. Часы уже вернулись и все цифры погасли. Лишь мигает зелёное сердечко.
    Приготовил всё к переноске. Из сумки, с которой ходил на работу, вытряхнул всё, спрятал там устройство без часов. В нужный момент поставить и запустить можно за минуту.
    Сразу вспомнил про Димку, который считал, что быстро мне с этим не справиться. Наш последний разговор остался отложенным. Надо объяснить почему считаю марианскую впадину важной. Надел часы, выставил аварийный минимум и двинулся к Профессору.
    Димка меня ждал.
    — Ты серьёзно решил не показывать часы Богданову? – с порога спросил он.
    — Ему-то зачем? Майору уже показывал в действии! – возмутился такой претензии.
    — Не так я сказал!.. – разозлился Дима. – По-моему, ты безоговорочно должен отдать прибор и рассказать всё, что о нём знаешь!
    Это вообще неожиданно. Не верю что он так легко ушёл от принципа безопасности.
    — Ты серьёзно? Если отдам, обратного пути уже не будет!..
    — Но ведь обратного пути действительно нет! – гнул своё Дима. – Ты сам слышал, что сказал Богданов. Мозги уже думают, куда надо. Даже без часов всё будет также, как с часами. Нам самим придётся начинать с нуля. Неужели не хочешь, чтобы на циферблате надписи были на кириллице, а на корпусе – на латинице? – это возврат к разговору о происхождении машины времени.
    — Очнись! Ты сам уже начал историю менять. – мне захотелось Димку встряхнуть. – Какой мир будет с такими деятелями как ты? Положишь жизнь на то, чтобы подкинуть маленькому Вите отечественную машину времени, или не дашь встретиться его родителям... История – это череда событий и она такая, какая есть! Сдвинешь одно звено, пирамида рухнет. Создавать новейшую историю придётся на костях предков и крови потомков. Ты сам за это готов отвечать?
    Дима остался с открытым ртом под испуганными глазами. Запал ругаться у меня как-то сразу иссяк.
    — Я штот не додумал… – Профессор признавал ошибку. – Действительно, придётся всё… И дядьку твоего жалко… А может, было бы лучше ему остаться с родителями. Может ради этого стоит что-то изменить?..
    Я отрицательно покачал головой. Если можно будет изменить что-то в будущем, не будет у меня дяди, часов, Лики. И мой мир рухнет! Кому и зачем буду нужен я без всего моего? Раньше мы зависели от прошлого, будущее делали сами, теперь зависим и от будущего. Димку попытался успокоить шуткой:
    — Не знаю откуда черпаешь такой оптимизм. Стоит мне с тобой согласиться, в Храмах будущего, меня станут изображать с огненными рогами и чёрными перепончатыми крыльями и имя моё будет проклято во веки веков!
    Димка, не улыбнувшись, поморщился. То ли считает, что защищаю свою монополию с часами. Его легко убедил Богданов, пять минут знакомый, а старая дружба теперь псу под хвост? Потом он пожалеет, всё поймёт и вернётся. Мы друг от друга никуда не денемся. Но пока перестал быть союзником. Я молча ушёл, как у него и принято. Дима также ничего не сказал.
    Хорошо, что могу опираться на остальных: Олега, Сергея и Петьку, их никакие Богдановы не смутили. Поэтому решаю организовать узкую встречу, обсудим как быть дальше.
    Дома взял «китайца», неизвестного Богданову с Вяземским и начал с конца списка. Олег, и Серёга были заняты, ответил только Петька:
    — Слушаю! – откликнулся он чужим голосом.
    — Привет, братан!
    — О, Валера! – тут же узнал он. – А я думаю, кто это звонит… Здорово! Ты, братан, смотри-ка, потерял телефон?
    — Система безопасности запущена. Мой номер прослушивают, а нам надо договориться, минуя Профессора…
    — При чём Профессор? Думаешь, его тоже прослушивают?
    — Думаю, надо встретиться вчетвером без него. Сможем?
    — Как не смочь, сможем! Только где?
    — Не знаю. У меня и Димки исключено! Необходима какая-нибудь третья точка… Только предупреди всех…
    — Добро, будь спок, найдём, предупредим! – обнадёжил он. – Я перезвоню.
    Ждать, когда твоё решение начнёт реализовываться, худшее из зол. Чтобы отвлечься, занялся едой. Продукты в холодильнике иссякли, полки замерзали пустыми, пошёл за продуктами. Звонок Фокина пришёл возле кассы.
    — Всё. Мы договорились!.. – отрапортовал братан.
    Единственным помещением для переговоров, оказался гараж Сергея, время – восемь вечера. Не размышляя, ответил:
    — Хорошо!
    Время выбрано позднее, после заката. Гараж Сергея один из двух, между которыми напугала кошка. Когда готовил перекус, на новый номер ответил Олег.
    — Это ты, Валера? Что опять?
    — Тебе Фокин разве не звонил?
    — Нет! Мне только ты, получается, звонил. Случилось что-то?
    Странно. Братан переговорил со всеми, но Олега в это число не включил. Это меняло ситуацию, сказал:
    — Давай встретимся сейчас.
    Встретились, определили в каком направлении и как будем действовать вместе. Вернувшись домой, начал детальную разработку только своей части нового плана. Теперь не до предположений, теперь война! Кто-то со своего обмана должен получить плюс. Всё решал тонкий расчёт с порядочной долей везения. Чтобы довести шансы до приемлемых, мудрил с часами. Сделал, теперь всё должно получится…
    К восьми, когда должна состояться встреча с Сергеем и Петькой, уложился. Выждал и опять нырнул в шесть часов вечера 14 марта. На всё, про всё, здесь только пять минут. Надел куртку с почти оторванным рукавом, в ней нужный рукав доступней, вышел и по лестнице спустился во двор. Там повстречал соседа с восьмого, как обычно кивнули друг другу, и пошли своим путём. Я обогнул дом и спрятался в зарослях ивняка. Отсюда неплохо видно и гаражи с тыла, и щель между гаражами.
    Не сходя с места, возвращаюсь через темноту и холод. Едва вернулись звуки, открыл глаза. Небо за переход потемнело. В реальности девятый час. С той стороны гаражей свет, слышны беспокойные звуки… Произошедшее недавно спровоцировало значительное оживление. Влияние на это майора Вяземского очевидно! Поехали всё выясним...
    Загнал часы до локтя, там искать не будут. Широкий рукав помог программировать. Набрал без четверти восемь, накануне встречи. Оставил до возврата ещё пять минут, снял защиту и щёлкнул сканером.
    Отсверкалось, снова вижу гаражи, теперь за ними темно. Поправил обманку на запястье, натянул рукав и вышел к гаражам. Сергей с Петькой стоят беседуют. Когда подошёл, Петька спросил:
    — Кто тебе рукав порвал?
    Времени чесать языком нет. Задал встречный вопрос, контрольный:
    — Где же Олег?
    — Сказал, что не сможет сегодня. – соврал Сергей.
    Петька удивился: «Да?». Как-то не слаженно вышло. Предположим, Фокин попросил Сергея позвонить Олегу, а тот... В общем, против Сергея ставлю галочку и предлагаю:
    — Тогда начнём?
    Несмотря, что дверка для входа в гараж открыта, Сергей стал распахивать ворота.
    — Зачем? – это не сильно волновало, но спросил.
    — Бензином воняет, чтобы не угореть…
    Кивнул, что понял. В гараже тьма, ощупью приблизились к тёплому автомобилю. Сел на заднее сиденье, сказал:
    — Надолго не задержу. Всего пара минут… – старался ускорить их реакцию. – У нас сегодня, как вы знаете, была встреча с полковником Богдановым. Так-то парень он ничего, даже Профессору понравился… Только всё та же песенка про патриотический долг… Ничего нового.
    Про беседу приврал, чтобы оправдать несогласие с полковником.
    — А ты, братан, смотри-ка, с этим не согласен? – поинтересовался Петька, севший справа.
    Сергей, севший за руль, оглянулся:
    — Надо было соглашаться.
    — Я-то согласен. – ответил как мог добродушно. – Просто ФСБ не знают, чем хотят вооружиться, атомная бомба, по сравнению с этим, что детская погремушка, без меня этого никто не знает, а меня не слышат…
    Произошедшее дальше, казалось вчерашним друзьям геройством: Сергей как бы по привычке вставил ключ и, будто случайно, моргнул фарами. Потом полностью повернулся, как-то походя промокнул кулаком лицо и вцепился в левое плечо. Фокин ожидаемо навалился на правую руку. Сижу расслабленно, не сопротивляюсь. Предали... Не стоило давать Вяземскому такой шанс! Топот, в гараж ввалились посторонние, с площадки включились прожектора.
    Моих собеседников подменили. Успел только сказать:
    — Стыдно будет потом!..
    В ответ Сергей пробормотал:
    — Смотри, чтобы тебе стыдно не было…
    Неуклюжая фигура тоже появилась. Профессор, не глядя, подошёл и стал заниматься моей левой рукой, которую к нему протянул вставший вместо Сергея. Кожа руки ощутила знакомые пальчики. Засучивает рукав, возится с тряпками. В последнем слое спрятаны старые часы на сломанном браслете, четыре железные шайбы и плоский кругляш из пластиковой банки от сметаны. Это ощущалось котлами. Когда со звоном посыпалось на железный пол, Димка удивился:
    — Как же?..
    Тот, что держал руку, тоже растерялся, хватка ослабла. Знакомый голос одёрнул:
    — Руку не отпускать!
    — Добрый вечер, Иннокентий Семёнович! – я не смог без иронии.
    Что майор ответил, уже не слышал, время присутствия истекло, подступила тьма. Руки, растянутые как у Христа, освободились.
    Пока фаза возврата не прошла, вывалился из машины и побежал. Ледяной воздух обжёг лицо... Всё кончилось на пороге гаража, удар, меня бросило вперёд, от света глаза ослепли, тёмная фигура, выросшая передо мной, не смогла остановить. Налетел и сбил. Разбираться кто такой нет времени, свернул между гаражами. Ринулись следом, но повалились из-за россыпи камней под ногами. Кричать «стой!» поздно, но всё равно кричали.
    Побежал к углу Правобережной и Королёва, где дожидается Олег. Но не добежать, догонят. Спасёт новый прыжок. Не сбавляя скорости, сунул руку под разрыв в рукаве куртки, не глядя набрал «300» на «100», снял защиту, вдавил сканер и остановился, не обращая внимания на настигающих.
    Прыгаю на пять минут назад. В это время здесь меня не ждут. Когда там оказался, рванул в сторону Королёва. Подбегаю, машина Олега стоит где договорились. Запрыгнул в заднюю дверь, захлопнул за собой. Олег хотел завести мотор предупреждаю, чтобы не трогался, пока не скажу. Объяснить почему не успел, нахлынула очередная тьма… Когда вернулся услыхал незнакомый голос и пригнулся.
    — Давай, проезжай быстро! – приказал голос. – Преступников ловим!
    Я для Олега прошептал:
    — Поехали! – и Олег послушно тронулся.
    Когда свернули, перебрался на переднее кресло.
    — Куда? – спросил Олег.
    — Туда, куда знаешь! – ответил.
    Конечно к трассе на Энск. Не ожидалось, что нас там ждут, но караул стоял на выезде из города. Пост, который никого не останавливал, лишь внимательно наблюдал за проезжавшими. Олег свернул с трассы за квартал до поста. Я сказал Олегу:
    — Спасибо, доберусь сам. – Олег понимающе кивнул и достал из бардачка важную сумку.
    Почти километр брёл я по буеракам вблизи шоссе. Светиться по пути нельзя. Половина машин оборудованы регистраторами, по записям есть вероятность найти тайное место.
    Дошёл до места, где начиналась трасса газопровода. Здесь всё открыто, труба за реденьким кустарником, легко прошиваемым фарами с шоссе и к тому же сверху уже шла труба.
    Начал накрапывать дождик. Иду дальше. Вскоре, срезая поворот, трасса ушла в лес, но недалеко. Только к половине одиннадцатого удалось найти подходящую точку. Дорога здесь за густым подлеском. Подошёл к первому попавшемуся бетонному постаменту среди кустов, стал готовиться.
    Стащил с руки часы, застегнул на мокрой тряпке, забилось зелёное сердечко. Задумался, когда же была яма?
    — Ямы выкопаны в конце февраля, а залили бетон семь дней назад… – раздалось из-за спины.
    Ведь казалось, убежал и погони нет... Обернулся. Мужчина стоит на коленях, сворачивает палатку. Бежать? Нет даже попытки задержания...
    — Кто вы?
    Тот встал, отряхнул колени.
    — Моё имя вам ничего не скажет.
    — И всё-таки... – нужно знать кто за тобой следит.
    — Пушкарёв, Арсен Родионович…
    — А звание? – я полагал, что имею дело с сотрудником Богданова.
    Мужчина замялся, но ответил:
    — Профессор, заведующий кафедрой релятивистской механики государственного университета города Санкт-Петербурга.
    Вполне ожидаемый ответ! Я съязвил:
    — Не знал, что есть такая кафедра!
    — Кафедры ещё нет. – парировал незнакомец. – Будет только в две тысячи сорок третьем…
    Он явно заботится о правдоподобии с моей точки зрения.
    — А вы что делаете в этом месте?
    — Вас жду, Валерий Евгеньевич. – ответ честный с любой из точек зрения.
    — И как давно?.. – спросил больше по инерции.
    — Четвёртая неделя пошла… Я здесь с конца февраля…
    Из-за поворота трассы вынырнул грузовик, кустарник прошит скальпелями света. За мгновение мужчину признал. Это тот, кого видел за Ликой на улице. Длинный плащ, короткая бородка и седоватыми усами. Только без очков.
    — Наблюдаем?
    — Это время я, как мог, следил за вами. – собеседник говорил спокойно. – Хотел поговорить, спросить, но не решался подойти…
    — В автобусе мы сидели рядом… – напомнил.
    — И сейчас не могу решиться…
    На штуки Вяземского не похоже. В конце концов часами, оставленными лежать, завладеть можно легко, но попыток не было. Правда было одно несоответствие:
    — Как меня находили в городе? – а он сделал это два раза за один день.
    — Вот этим! – Арсен Родионович достал из кармана карту, размерами с игральную со светящейся стороной.
    Сомневаясь, подошёл. Словно снимок с высоты показывал цветную карту. Вот изгиб шоссе с точками движущегося транспорта. Вот, перед водохранилищем, зелёный лесок, посреди которого мигают рядом две красные звёздочки…
    — Что это? – я повернулся к путешественнику во времени.
    — Звёзды – это два взведённых джампера у нас с вами. Вы свой взвели на имитаторе.
    — Джамперы? – смысл прятался за словом джамп – «прыгатель», что отражало суть переноса во времен.
    Только сейчас обратил внимание, из-под рукава свето. Он – путешественник и находится в своём прошлом.
    Трудно представить, человек решил в прошлом пожить и случайно натыкается на другого путешественника. Но всё логично, первые сведения о часах появились из-за моей ошибки только сейчас.
    — У вас ещё есть время? О чём вы хотели спросить?
    — Откуда ваш джампер? – не заставил ждать вопрос.
    Мысль понеслась: спрашивает про котлы. Может он – отец, в один момент утративший и сына, и машину времени...
    — Витя ваш сын?
    Арсен Родионович сделал шаг ко мне.
    — Где он?
    — Его кинуло в 1970-й год, уже два года как его нет. У него осталась дочка, Анжелика Викторовна Егорова, ей шестнадцать…
    — Егорова? – удивился Арсен Родионович. – Витя сменил фамилию?
    — Его усыновил мои деды…
    Мы говорили ещё минуту. В конце Арсен Родионович объяснил:
    — По снимкам, после взрыва воронка метров пятнадцать. Всё, до шоссе, унесёт взрывной волной! Поставь не менее пяти минут и беги! О машинах не беспокойся, никто не погиб…
    Решил что зря так близко к дороге встал. Но искать новое место некогда, усиливается дождь. Пушкарёв в конце сказал:
    — Возьми!.. – и что-то вложил в руку. Не осознав что дают, взял, в руке осталась сверкающая карта со звёздами.
    Осознание что он так прощался пришло не сразу. Удивился, куда исчезла одна из звёзд и всё понял.
    Разорванный рукав пропускает влагу, лес шумит от крепчающего дождя, по шоссе движутся машины, сверкают в воздухе капли воды...
    Почему взрыв? Я планировал ждать и потом уйти, а Пушкарёв меня предупредил и этим спас. Не верить ему глупо. Поэтому выставил на возвращение триста секунд, а время куда отправить часы: 14.03.2018. Незадолго, как в яму будут заливать бетон. Четырнадцатое марта во всей этой истории играет важную роль. Все пути, как в своё время через Рим, ведут через четырнадцатое марта… И там прервутся. Если взрыв, возврата часы уже не переживут.
    Всё потому, что в будущем это уже случилось!
    Дождь стал ливнем. Куртка промокла насквозь. Поставил устройство на макушку вертикальной сваи между петлями арматуры и указательным пальцем активировал сканер. Пару секунд часы спокойно лежали на мокром бетоне и бесшумно исчезли. А палец, отведённый недалеко, получил ощутимый электрический удар. Руку отдёрнул от уже пустого места. Так прощались со мной котлы! Больше не будет прыжков во времени, встреч с моими двойниками и бегства от разных противников.
    Подхватил с земли сумку и побежал по грязи. Поднялся на насыпь и, скользя по промокшей обочине, рванул к городу. Бежать советовал Пушкарёв и пора согреваться.
    Лужи на асфальте разливались шире. Я не оглядывался, бежал… Через метров триста, когда стал согреваться, впереди засияла сетка дождя. Автобус показался из-за пригорка и фары ударили по глазам. Часов теперь не было, но по ощущениям, автобус окажется на линии огня к исходу пятой минуты. Спасётся ли при взрыве водитель, значения не имело, с ним едут пассажиры!
    Чтобы не было желания объехать, пошёл навстречу, перегораживая путь. Автобус летел не снижая скорости, и расстояние сокращалось быстро. Расставил руки и встал на месте. Такого знака ему не объехать! Мокрые тормоза завизжали метров за сто. Автобус встал, не доехав нескольких шагов, я продолжал стоять с поднятыми руками.  Время кончалось…
    — Эй, чучело! Больше стоять негде? Уйди с дороги!
    Вероятно, это водитель высунулся из двери. И тут полыхнуло! Резануло по глазам и отдалось в ушах. Я оглох и всколыхнулась под ногами земля. Вспышка погасла, в звенящей тишине над дорогой летели пылающие фрагменты...
    Трейлер со встречного направления приближался по нашей полосе. Водитель, похоже, не видел ни дороги, ни нас на своём пути. Трейлер остановился метрах в ста. Кто мог бы ожидать такой сюрприз на ночной дороге...
    Выброшенное взрывом и падало, и горело, и дымилось на асфальте. Дама в белой парке с меховым капюшоном бегала, не обращая внимания на ливень, кричала что-то в истерике. Но я ничего не слышал, в ватную тишину окунулся весь мир.
    В руке у дамы телефон. И мне пора звонить.
    Сигнал ответа пришёл почти сразу. Что говорят не услышал, но заорал:
    — Это Евграфов! Хочу обрадовать, только что ликвидировал объект. Пятнадцатый километр трассы на Энск. Надо сюда неотложку. Под взрыв попал автобус с пассажирами и грузовик…
    Там из контакта не вышли, но я отключился.
    Первая неотложка увезла кого-то из пассажиров. Вяземский и Богданов подъехали позже, с ними целая команда в буханке, человек семь в тёмном. К тому моменту слух стал восстанавливаться и я повёл контингент к месту взрыва.
    — Осторожно! – прохрипел, подходя к краю дороги, за которым вздыбилась земля у воронки. И добавил: – Возможна радиация.
    Все, будто я скомандовал, остановились. Воронка оказалась чудовищной! В ней мог уместиться самолёт. С дороги дна не видно.
    Тронув меня за плечо, что-то сказал Богданов. Я повернул к нему ухо.
    — Чем вы их так взорвали? – повторил он громче.
    — Ничем! – прокричал в ответ. – Отправил на семь дней в прошлое, когда не было бетона…
    В глазах полковника вопрос. Пришлось объяснять:
    — Часы разлетелись на атомы и оттого радиация…
    — Ядерный источник?.. – прокричал Богданов.
    — Ориентировочно, да! – ответил.
    Тогда Богданов скомандовал и все отодвинулись. Последним отошёл Вяземский. Очень ему хотелось меня поймать. Да руки коротки...
    Когда подъехали сотрудники МЧС мой слух восстановился. Опровергая Профессора, спасатели привезли и радиометр. Не такой крутой, как у Вовки из Беларуси, но через считанные минуты они уже очертили опасную зону. Дорога, где мы стояли, не осталась безопасной. Камни, фрагменты бетона, раскиданные на большом расстоянии, замерялись и сбрасывались в воронку. Потом по периметру её обтянули лентой и выставили какие-то знаки с черепом.
    Пассажиров автобуса эвакуировали в город, сам автобус на прицепе и в сопровождении автоинспекции отбуксировали тоже. Водитель грузовика отказался от госпитализации и, перебинтованный, повёл помятую машину также в город.
    К часу ночи движение возобновилось. Занятые работники стали уезжать. Вяземский заявил, что повезёт меня только как арестованного. Я ответил:
    — Лучше пойду пешком. – хотя мечталось о сухой, тёплой домашней обстановке.
    Богданов исправил консультанта:
    — Это шутка! Садись, отвезём!
    Поехали. Перед самым городом мне позвонил Олег.
    — Получилось?..
    — Да! Спасибо, что спросил. Меня Богданов с Вяземским везут арестовывать. – пошутил.
    Вяземский чертыхнулся, Богданов усмехнулся.
    — Откуда они там? – удивился Олег.
    — Скоро буду дома, завтра поговорим. – надеюсь, он понял шутку.
    Когда засовывал в карман смарт, наткнулся на карту. Совсем забыл об этом подарке. Достал из кармана, в салоне разлился свет.
    — Что это? – Богданов оглянулся.
    — Подарок! Интересная штучка из будущего, карта определяет координаты близлежащих машин времени. Недавно было две, после взрыва не осталось ни одной. Но мы знаем, они могут появляться!.. Сказать, что собираюсь со своим подарком сделать?.. – решил поиграть.
    — Только попробуй! – прошипел Вяземский.
    Я рассмеялся. Желание уничтожать прошло. Карта, пожалуй, может оказаться полезной..
    — Уже пробую! – машина аж вильнула. Когда майор успокоился, продолжил: – Юрий Маркелович, держите. Мне ни к чему.
    Протянул детектор, Богданов оценил:
    — Царский подарок! Даже не знаю, чем могу отплатить?
    — Я знаю! Отвезите домой и забудьте обо мне!
    Про взрыв в новостях сказали, взорвались авиабомбы времён войны, якобы там был склад. И символов с черепом не показали.

Часть вторая.  Все мои ангелы

Глава 1. Свобода без свободы

    Пришёл конец борьбе на поле госбезопасности, от меня теперь ничего не зависит. Но почувствовал я свободу только выехав на трассу! То, что наваливалось, отошло на второй план, на первом стала дорога. Философские ограничения всеобщей безопасности, стали видится дурным сном, от которого приходит пробуждение.
    Прошло время, когда волновали дела высокого полёта. Вчера, довезённый домой, впервые спал беспробудно ни о чём не волнуясь...
    Но в шесть позвонил отец.
    — Всё спишь? – удивился он – Я у твоего подъезда!
    Вскочил, оделся, сунул в карман паспорт, смартфон, не забыл водительское удостоверение и ключи. У порога подхватил, ставшую моей, куртку Виктора Александровича.
    Предстоял долгий визит к могилам предков. Отец давно планировал вояж и тут удачное стечение обстоятельств: начало его отпуска совпало с концом моего. Сто шестьдесят до деревни Раскольниково и, самое трудное, километров пять по дороге, существующей только на старых картах по бездорожью, в которое в это время превращается стезя до уже не существующей деревни Шубинки. И там конец маршрута.
    Батя усадил меня за руль, сам пристегнулся сзади и, закрывая глаза, пробормотал:
    — Разбуди, когда подъезжать будешь.
    Дорогу до Раскольниково, знаю как дважды два. Половину пути до развилки на энской трассе пролетели минут за сорок. Дальше шоссе стало труднее. Чтобы не разбудить отца, ехал осторожно. Оставшиеся сорок миль тащился больше часа. Так, что доехали только в половине десятого. Отец проснулся когда переплывали лужу.
    Мост через речушку пешеходный, нуждался в капитальном ремонте давно. Поэтому Приус, загнав в кусты, оставив на этом берегу, а мост перешли пешком.
    Погост на холме. Здесь я был дважды. Прошлый раз приезжали летом четырнадцатого. Но из-за дождей почти ничего не делали. Только поправили крест Сильвестру Павловичу, подлатали скамейку у могилы Павла Демидовича, которого в нашей семье почему-то звали Дед Катай, прикрутили к памятнику Фаины Онисимовны заказанный в мастерской металлический портрет с послевоенной фотки.
    Сегодня мы оказались не единственными, на взгорке, на котором расположилось позабытое кладбище, трудилась женщина, прибираясь между памятниками, сгребая прошлогодние ветки и листья. Она разговорилась с отцом. Оказалось, у них много общего: Елена Трофимовна в детстве играла с папой, когда тот приезжал в Шубинку.
    — Редко бываете! – сетовала. – Сюда мало ходят. Приходится следить, чтобы не заросло. Меня не будет – следить некому.
    Я взялся выравнивать кресты, батя их протирал и подкрашивал. Работа не сложная.
    Освободились только в первом часу. Солнце в зените и заметно потеплело, пришлось снять куртку. Прибрал мусор, отнёс и закопал у берега. Сели, стали завтракать. Мама приготовила целый пир, хватило бы взводу. Угостили и Елену Трофимовну. Батя обещал подвезти её до Раскольникова.
    — Выглядишь неважно. – наконец разглядел меня отец. – Устал отдыхать?
    Пришёл шанс рассказать о приключениях.
    — Помнишь, я спрашивал про часы дяди Вити?.. Так вот, они оказались машиной времени…
    Отец спросил:
    — Имеешь в виду, точные?
    — Нет, имею в виду машину перемещений во времени…
    Елена Трофимовна этому усмехнулась, но поняв, что это не к месту, смеяться перестала, но глядела на меня с непонятным сочувствием. Отец же к своим словам всегда относился серьёзно. Должность чиновника по связям с общественностью принуждала.
    — Как у Уэллса? – нашёлся он, вспомнив увлечение фантастикой.
    — Нет. – возразил я. – Настоящая, только работающая назад и обратно...
    Я исключил фантастические понятия: прошлое и будущее. Отца, «назад и обратно», добило: Глупости у младшего в голове. Машин времени нет и быть не может… – отражалось на его лице.
    — Ну ты даёшь! – неопределённо сказал.
    Попытка познакомить с проблемами оказалась безнадёжной. Наш поздний завтрак на свежем воздухе после этого проходил в молчании.
    Позавтракали, собрались, перенесли пожитки, батя занял место водителя, я пристегнулся рядом, Елена Трофимовна со своими граблями устроилась на заднем сидении и все двадцать минут молчала. Когда вышла в Раскольникове, батя спросил:
    — Так что там с машиной времени?
    — Тебе же не интересно. – упрекнул его.
    — Считаешь, я безразличен к твоим словам?
    Это ясно и так. Хорошо уже что он помнит. Но батю заело, что молчу, стал время от времени задавать наводящие вопросы: с чего я решил, что те часы – машина времени, может это связано с новейшими научными идеями, которые ему неизвестны?
    Наконец, за развилкой, когда проезжали Лебяжинское водохранилище, я решился ответить:
    — Можешь не верить, но за две недели отпуска нагулялся в прошлом до отвала. И с братом твоим встречался. У нас было только полчаса, не успели поговорить… Он родился не в 63-м году, его родителей ещё нет…
    — Постой, погоди! – батя вырулил на обочину и остановился. – Как ты с ним говорил?
    — Он прислал письмо с приглашением и мы встретились двадцать четвёртого сентября две тысячи одиннадцатого, шесть с половиной лет назад.
    Я на миг поставил себя на место отца и понял, что без специального и длительного объяснения, он всё равно ничего не поймёт. То, что мне, видевшему машину в действии, было понятно без объяснений, ему нуждалось в доказательствах.
    — То есть, ты был у него в прошлом? – до него дошло.
    — Конечно.
    — Покажешь, что он тебе писал?
    На смарте нашёл снимки послания, протянул отцу. Пока он читал, лицо выражало противоречивые эмоции, батя и верил, и не хотел верить, узнавал в написанном руку брата и сомневался. Закончив, сказал:
    — Не всё понятно… Почему, например, мне и родителям, он ничего не говорил… Мы не чужие. Почему скрывает, что часы – машина времени? Ощущение недосказанности, хуже того, обмана...
    — Он не любил, когда часы называли машиной. – ответил ему. – Для него – это просроченный билет в детство…
    Отцу пришла интересная мысль:
    — Где сейчас эти часы?
    — Поехали, сам увидишь. – часов нет, но след остался.
    За водохранилищем проехали километра четыре и подкатили к воронке.
    — Здесь! – объявил.
    Воронка днём гляделась во всей страшной полноте: вывороченные деревья, обгоревшие кусты и вал вздыбленной земли перед асфальтом. Отец притёр машину к обочине.
    — Как сюда часы попали?
    — Сам поставил…
    — Тут с тонну тротила! – прикинул батя. – С войны что-то осталось...
    Ответить не успел, в боковое стекло постучали. Мы оба повернулись. Гаишник в тёплой куртке, прикрытой серебристым дождевиком, махнул у фуражки рукой:
    — Не стойте здесь, проезжайте! В грунте пустоты, можно провалиться.
    Отец послушно тронулся.
    — Дезинформация! – опроверг я офицера. – Враньё. Стоять нельзя из-за радиации… Ты видел его накидку?
    Батя притормозил и оглянулся, гаишник торопливо возвращался к своему автомобилю в оставшихся целыми кустах. На плечах трепыхалась накидка. Отец, что такое радиация и как от неё спасаться, знал, но спросил:
    — Ты серьёзно?
    Я пояснил:
    — Прошлой ночью спасатели собирали радиоактивные фрагменты в эту воронку.
    — Радиоактивность что ли из-за часов?
    — Не забывай, это машина времени, требующая большой энергии.
    Мы окончательно остановились. Батя заглушил мотор и повернулся ко мне.
    — Хочешь сказать, оставив часы где взрыв, хотел спастись от радиации?..
    Рассказал и про мощность, про срок работы часов, замеры в разных режимах, что мы проводили с Профессором. Батя стал задавать умные вопросы: про научные работы, сложности производства, стоимость прибора, что случилось и могло случиться, и как я намеревался использовать котлы.
    Когда подъезжали, он спросил:
    — Сколько людей знает об этом?
    Успокоил:
    — Очень немного.
    — Этим должна заниматься служба Бортникова. – он в точку попал.
    Услышав, что ликвидировал машину времени в пику ФСБ, отец покачал головой:
    — Всё равно, рано или поздно кто-то это сделает! Может лучше было оставить? Я не вижу опасности узнать про скрытое раньше, всегда хотел знать, как было на самом деле… – рассуждал как и Богданов.
    — Это, батя, не прогулки и не способ узнать подробности. Это способ изменить прошлое. Возможность этого носит отрицательный характер...
    — Почему не положительный? Знания – это благо!
    — Положительный только для тех, кто меняет. Остальные об этом и не узнают, но история потечёт по другому рукаву...
    Отец включил своё:
    — Но, когда и у твоего Вяземского будет такая машина, всё изменится?
    — Ничего не изменится. Неизвестных станет больше, даже теоретический контроль исчезнет.
    — Это ты пожалуй хватил! Ведь способы контроля тоже будут меняться.
    — Может быть... – но была мысль: «Опять будет соревнование меча со щитом! Никто не победит и проиграют все». Но вслух ничего не сказал.
    — Вот видишь! – батя до конца не понял: – Так что ты погорячился!
    — Просто дал последний шанс истории остаться неизменной…
    Батя подвёз к дому, я вышел, он уехал. В квартире устроился на койке, забылся сном и снилось: давно топаю сквозь тёмный лес, с трудом выхожу на дорогу и вижу, приближаются фары... Стою, кричу, машу руками, машина, моя последняя надежда, пролетает, остаюсь в пустом лесу один без надежды... и просыпаюсь. Переживаю, что бросили одного в неизвестном месте.
    Разбудил, надрывавшийся долго, старый телефон в куртке. Номер незнакомый.
    — Слушаю!
    — Это Валерий Евгеньевич Евграфов? – спросил женский голос, не похожий на знакомые.
    — Вы кто? – спросил вместо ответа.
    — Корреспондент «Вечерних Огней» Надежда Самохина. Надеюсь взять интервью.
    Я не знаменит. Это шутка? Спросил:
    — Интервью о чём?
    — Вчера произошла авария… – начала Самохина.
    Аварии, транспортные проблемы, госавтоинспекция – это моё! У меня работа такая.
    — Согласен! Спрашивайте. – хотел разделаться побыстрей.
    — Я сейчас у вашего подъезда…
    Это действительно не опрос, а настоящее интервью. Раз пришла, пусть! Пригласил:
    — Пятый этаж, квартира восемнадцать…
    Корреспондент Вечерних огней с оператором появились через минуту. Про съёмку меня не предупредили. Самохина – малорослая стройняшка, тучный оператор рядом с ней казался слоном,
    Оператору кухня показалась тесной, прошли в чуть более просторную комнату. Надеясь, будет недолго, спросил:
    — Что интересует?
    — Скажите, Валерий, – приступила к допросу Надежда, – как вы оказались вчера ночью на трассе, где была авария?
    Это было совсем не то. Трасса у нас одна и там ночью произошла не авария, а настоящая катастрофа. Постарался уйти от конкретики:
    — Кто вам такое сказал?
    — У меня свой человек в одной государственной организации! – не смутилась Самохина. – Вчера ночью на энской трассе недалеко от города столкнулись автобус с тяжёлой фурой и были жертвы…
    Всё было ложью, но исправлять не стал:
    — А я причём?
    — Ну, как же? Ваше имя и адрес…
    — Дезинформация, клевета! Ни о чём таком не слыхал. – что, в какой-то степени, было истиной.
    Лицо Самохиной вытягивалось, оператор опустил камеру с плеча.
    — А как же ваш адрес?..
    — Спросите своего человека.
    — Но вы согласились дать интервью. – щёлкнула пальцами Надежда и оператор вновь вскинул камеру.
    — Считал, хотите опросить про нарушения и автоинспекцию.
    — И у вас есть что сказать? – взбодрилась она.
    —Месяц, как сдал на права... – соврал, чтобы исключить желание продолжить.
    Конец интервью. Оператор покачал головой. Но Самохина не сдавалась:
    — Про аварию никто ещё не знает, мы станем первыми…
    Жалеть не стал:
    — В этом не виноват...
    Оператор её пожалел:
    — Может ещё какую тему подкинут?
    Сочувствие плохой советчик, пока они не отвернулись, выдал:
    — Хотите тему? Есть достоверные сведения, до вчерашнего вечера в городе работала машина времени… – выдал от единственного носителя достоверности.
    Мелькнувшее оживление сменилось. После облома с аварией, верить в работающую машину времени не стали, репортаж не вышел, поле боя они с поражением покинули.
    Вечером звонила Лика. Говорили обо всём, не касаясь главного. Не мог сказать про часы, она моего решения не поймёт, не простит и нас будет разделять то, что раньше объединяло.
    С последней гаражной сессии перестал существовать и клуб, со мной остался только Олег. Калашников с Фокиным и Сергиенко, половина клуба, перешли баррикаду и остались на той стороне. Незаметное предательство Богданова, приведшее к такому состоянию, кроме меня не заметил никто. В попытке захвата принимал участие только его консультант.
    О какой свободе я думал, накручивая утром баранку? О свободе бегать от проблем? Совсем забыл об этом! Сбежать от проблем нельзя, можно спрятать, не замечать, забыть. Но они всё равно вернутся.
    Следующим утром позвонил Вяземский. Несмотря на договорённость, он обо мне не забыл:
    — Здравствуйте, Валерий Евгеньевич!
    — Здравствуйте, Иннокентий Семёнович! У нас был договор... – начал.
    — Забыть? – чётко помнил майор. – Я точно забыл, но коллега из МЧС вне нашего соглашения. Он с первого дня разыскивает участников катастрофы, найденный водитель фуры получил мощную дозу и попал в клинику...
    Я вставил:
    — Он был совсем рядом…
    — Автобус был дальше, – согласился майор, – но пассажиры тоже попали в зону поражения. – подхватил Иннокентий Семёнович. – Вам необходимо пройти обследование. Сходите, обратитесь в поликлинику...
    С добрым утром! Всё, казавшееся минувшим, вернулось.
    После завтрака новый звонок смартфона.
    — Слушаю! – в ответ молчание.
    Класть на место смартфон не стал, дозвонился до Майорова, тот буркнул:
    — Позвоню позже… – и дал отбой.
    Все заняты, у них что-то продолжало случаться, но меня оно уже не касалось.

Глава 2. Будущее проясняется

    Все заняты, значит пора и мне заняться наведением порядка в своём углу. По дороге в магазин меня перехватили два парня в гражданском. Показав навскидку удостоверение, настойчиво попросили сесть с ними в машину. Чтобы уйти от такого захвата, часов уже нет, поэтому отказываться не стал. Как и ожидалось, привезли в знакомое четырёхэтажное здание, провели к знакомому кабинету на третьем, там ждали оба: и майор Вяземский, и полковник Богданов.
    Не поздоровавшись и строго сдвинув брови, Вяземский начал:
    — Мы же договорились!..
    Я не хотел затягивать, сразу перешёл к активной обороне:
    — Не помню, чтобы договаривались… – была лишь просьба. Вяземский даже опешил! Он наивно считал меня лояльным...
    — Как же? Вы должны были в поликлинику…
    Его перебил Богданов:
    — Я говорил вам, Иннокентий Семёнович, этот человек со своими твёрдыми убеждениями и сделать его мягким и податливым не выйдет… Здравствуй, Валера!
    Богданов, если и пытался привлечь собеседника на свою сторону, то делал это незаметно, так что казалось, сам идёшь туда. Полковник привычно излучал доброжелательность. Видимо счастлив видеть меня вновь, живого и невредимого.
    — День добрый! – настолько же добродушно ответил ему, – Надеюсь, у вас тоже всё хорошо?
    В кабинете свободным стояло ещё кресло, даже не спрашивая, подошёл и сел.
    — Садись! – немного запоздало разрешил Богданов и стал излагать: – Чтобы разгрести дела, нам года не хватит и нас после прочтения рапорта попросят принести справки от психиатра. Собранные документы посчитают фейком. До взрыва я был самым счастливым, теперь всё кончилось: артефакта, окупавшего любые издержки, нет, ты, как владелец, неподсуден, а остальное, включая и это, – Юрий Маркелович махнул рукой в сторону лежащей на журнальном столике детектора-карты. – ничего уже не значит. Фиксировать машины времени есть чем, самих машин не осталось. Доказать что не игрушка никто не сможет.
    Я к этому и стремился: машин времени нет и детектор не нужен!
    — Меня ждёт отъезд, но чтобы труды не прошли даром, предлагаю самому оформить воспоминания, в виде рассказа, мемуаров, отчёта... В любой форме, как пожелаешь. Отразишь последовательность действий, ощущения, тонкости функционирования… Скажу сразу, публикации труд не подлежит, опус останется для архива, в лучшем случае, под грифом «для служебного пользования». А мы останемся при твоих интересах, защита тебе ещё необходима.
    С последним утверждением я согласен. Ликвидаторы пришли раз, будут приходить и дальше. А без часов не спастись.
    — Ты остался мишенью! Противник будет следить, писать угрозы, контролировать телефон и определять где находишься, беспокойство надолго. Мы тебе нужны.
    Умение полковника словами добиться нужного эффекта, продолжало поражать. Но он прав, и звонок молчаливого абонента, и угрожающее сообщение должны вселять в меня сомнение. Ко мне снова присматриваются. Но связывать себя обещанием отчёта не буду и выступать против не стал, промолчал, не ответил.
    — Теперь, о взрыве... – продолжил Богданов. – Эксперты оценили его от полутонны, до десяти тонн тротила. Судя по остаточной радиации, взрыв, близок к ядерному. У экспертов сомнение, что такое мог сделать настолько незначительный объект без специального оборудования. Но там ещё продолжаются работы. Пассажиры, не уехавшие вчера, проверяются. Водитель фуры, например, сейчас в критическом состоянии, он ослеп...
    Всё из-за меня! Время остановилось, пришлось его толкнуть:
    — Выживет! – заявил и добавил: – Никто не погибнет...
    Хотелось чтобы Пушкарёв оказался прав.
    — Никто? – недоверчиво повторил полковник.
    — Мне так сказали: никто не погибнет.
    Арсен Родионович, сказав об этом, не учитывал своё вмешательство, данные устарели. Господа офицеры смотрели вопросительно, Богданов спросил:
    — Кто сказал? Когда?
    — И почему мы только сейчас об этом узнали? – сварливо добавил Вяземский.
     В ответ прорвался сарказм:
    — Извините, не доложил...
    Богданов постарался объехать назревающий конфликт:
    — Если выживет, хорошо, но он не один такой. Ты не был пассажиром автобуса и не ехал с фурой. МЧС тебя не включил в списки, так как к месту взрыва ты пришёл своим ходом. Для безопасности надо пройти обследование.
    Поход по медикам в мои планы не входит. Попытался избежать или оттянуть:
    — Мне будет позволено вернуться домой, закончить свои дела?
    — Боюсь, нет!.. – встрял Вяземский.
    — Без вариантов, я пригласил медицину сюда… – ответил Богданов и вышел.
    Вяземский остался и рассматривал меня, как энтомолог рассматривает уникальную букашку, прежде чем, во славу науки, проткнуть её булавкой.
    В кабинет молча вошли двое: немолодой мужчина, в одежде без претензий на оригинальность и молодая женщина, одетая безупречно. Поскольку они не представились, для себя наградил их именами Простак и Изящество.
    Пока мадемуазель, а она делала всё молча, Изящество готовилась заниматься моей кровью, господин Простак практиковал допрос на русском языке. Спрашивал: на каком расстоянии и каким боком к точке взрыва стоял? Каков возраст? Работаю физически или занимаюсь спортом? Давно у меня седина?.. Удивился вопросу, седины никогда не было... Где он её увидел? Мне разговоры надоели и я перевёл стрелки на тихо и незаслуженно радующегося Вяземского. Сказал:
    — Седина – результат химической атаки. Меня травили…
    — Чем? – взбодрился Простак. – Подробней, если можно.
    — О подробностях спросите его! – кивнул в сторону майора. – Если не скажет, значит, государственная тайна!
    На этом опрос кончился. Изящество упаковывала пробирки с кровью, Простак некоторое время наблюдал наше с Вяземским сражение глазами, но понял, что объяснений не дождётся. Сказал:
    — Надо бы миелограмму и УЗИ, но только после биохимии... – и с мадемуазель тихо ретировался.
    Вяземский, желавший высказаться, сделать это не успел, в дверь, как только медицина ушла, заглянул Богданов:
    — Иннокентий Семёнович! На минуту… – и меня оставили одного.
    Расслабиться не успел, возник нехарактерный для кабинета Вяземского шипящий звук и что-то возникло на периферии зрения. Повернул голову, там Пушкарёв. Рот распахнулся и не закрылся. Пушкарёв из дальнего будущего вернулся прямо в кабинет Вяземского... Абсолютно нереально!
    — Только тихо! – сказал Пушкарёв.
    Сижу, молчу и без предупреждения.
    — Нет времени объяснять, срочно уходим. Встань здесь!.. – точку на полу показал рукой.
    Всё до абсурда нереально. Внезапно потеряв ориентиры, сижу, смотрю. Всё происходит не в лесу, у Вяземского!
    — Пожалуйста. – он просит. – Надо уходить, сюда сейчас вернутся…
    — Зачем? – выдал первое, что пришло на язык и тут же осознал, насколько глупо прозвучало.
    Спасшему меня в своё время Пушкарёву, не верить не могу. Встаю куда указал. Пушкарёв взял за руку, натянул на запястье какой-то напульсник и пока я его разглядывал, по коже пробегает импульс и всё темнеет. Это что ли переход? Без холода, без толчка, только чувство невесомости и мерцающий багровый сумрак! И страшно, и радостно вновь окунуться к прежним ощущениям перехода. Переход продолжает существовать и после гибели котлов!
    Наполнить лёгкие не успел, на автомате перекрыл дыхание. Вместо ледяного воздуха, лицо овевает тёплый ветерок. Проверяя, осторожно потянул носом, задержки нет дышать, можно. Привычное непривычно, оценить происходящее не могу. Обычная при возвращении мерцающая полутьма оказалась на старте. Тёмная фигура плывёт рядом, могу протянуть руку, коснуться. Хоть мы и не связаны, продолжаем переход вместе.
    — Я ждал, что не удивишься. – голос Пушкарёва прервал тишину.
    — Вы говорите?.. – до конца не соображая, сморозил глупость.
    Пушкарёв, не обращая на это внимания, ответил:
    — Со времени первых джамперов техника ушла далеко. Этот экземпляр раз в десять мощней первой нашей машины и контролирует большее пространство: и воздух, и побочные предметы, не исключая попутчика.
    — И куда мы? – все признаки что летим в неведомое будущее.
    — Возвращаемся ко мне! – подтвердил. – У нас есть ещё минут десять, можем поговорить...
    Не давая продолжить, спросил своё:
    — Зачем я?.. – слово «зачем» постоянно крутилось в голове.
    — Помнишь прибор, – откликнулся он, – который определяет координаты джампера?.. Мне объясняли, всё, что беру, обязательно надо вернуть. Таков закон! Когда вернулся, понял, всё изменилось. Того времени, откуда отправлялся, больше нет. Не стало Союза Защиты Времени, запрещён комитет Контроля Петель ООН. И расцвела диктатура СВ! Стал нужен человек, способный исправить. Выбрали тебя! Почему? Потому как началось в твоём, две тысячи восемнадцатом. Вот и пришлось ходить за тобой. Эта идея не моя, решение нашего подпольного союза...
    — Подпольный союз, это что?.. – для меня, переживающего не лучшие времена, слова обожгли, светлого будущего не предвиделось: подполье, борьба, тюрьмы, ссылки...
    — СВ захватил власть и владеет ей бесконтрольно. Началось с вояжей во времени. Теперь путешественник подсуден, если не оплачена такса, средства для неё требуются большие...
    — Что подпольный союз хочет от меня? – вернул беседу к предыдущему.
    — Это определим только когда будем на месте…
    — А что такое СВ? – поднял другое.
    — СВ? Сперва они ратовали за неприкосновенность истории, будущее видели обращённым назад к славным временам прошлого, поэтому называли организацию Славными Временами. Это старое название, официально теперь они: Комитет Ограничения Темпоральной Инвариантности. Язык сломаешь! Проще называть СВ. Как они добились контроля, стали разрешать всё, но за плату! Кто оплатит, будут допущены к джамперу. С путешественником работает сотрудник безопасности, он один отвечает за акцию. СВ стал самым влиятельным игроком на рынке услуг. В их руках и санкции, и сокращение лимитов, и ликвидация допусков на переходы для стран и компаний, и штрафы с конфискацией нелегального оборудования. Законным считается только проведённое через них. И мы с тобой, появившись там, тоже станем преступниками. Вынуждены будем бежать…
    — Арсен Родионович, когда побежим, это не бросится в глаза охране? И как сможем покинуть это здание? Там охрана! – высказался, яснее некуда.
    — У нас этого здания нет. – я вспомнил как сам переходил к моменту до постройки и падал с высоты. Но Пушкарёв продолжил: – В этом месте построена многоуровневая парковка. Мы прибудем в другой район. Джампер перемещает не только во времени, но и в пространстве. Мы попадём в канализационный коллектор… – увидев мою реакцию, успокоил: – Не бойся, останешься сухим! В коллекторах нет системы наблюдения, нас не заметят.
    — И джампер не засекут? – детекторы-карты у них точно должны быть.
    — Засекут, не сомневайся, – успокоил мой попутчик, – и вышлют патруль, но нас там уже не будет. Хватит разговоров, осталась минута. Запомни, всего узнать не успеешь, старайся молчать и быть незаметным. Не выделяйся, веди себя как все…
    — Откуда мне знать, как ведут себя у вас!
    — Представь себя разведчиком! Теперь готовься. В точке, где окажемся, сможем оставаться только семь минут. Наряжаемся и валим!
    Валим? Это слово из моего времени... Не успел спросить про наряжение, началось! Тусклое мерцание разгоралось, послышался шорох, слегка качнуло и окружающее исчезло в сиянии.
    Проморгался. Мы в помещении без окон, выгнутые наружу стены, плоский пол, будто нас занесло в жилую трубу. Изумрудного цвета мебель: столик, шкафчик, пара откидных сидений. Здесь можно отдохнуть цивильно! Никакого канализационного коллектора. Это шутка? Но какой-то запах есть, скорей всего технический. Так пахнет нагретый пластик с бензином.
    Арсен Родионович тронул за плечо, я подвинулся. Он откинул крышку люка, из-под пола достал баулы. В баулах скафандры. Развернули, вошли, застегнулись. Облачились быстро, тяжёлый баллон воздуха спину не давит, мешает только шлем, ограничивающий обзор. Через шлюз в торце помещения, вышли наружу. Мы теперь технический персонал, идём работать. Снаружи – настоящий большой коллектор. Ветвятся туннели. Мы действительно под землёй. Для ходьбы здесь проложены мостки. Опустив прозрачные забрала и включив на плече фонари, двинулись.
    Тоннель вёл далеко, то сужался, то расширялся. В конце свернули в тупик, подошли к лесенке, петлями уходящей вверх, остановились. Пушкарёв надел кольцо на палец перчатки. В воздухе появились объёмные цифры «19:58». Женский голос сообщил, что звонков и уведомлений не поступало, погода в городе малооблачная свежая, воздух чистый, уровень загрязнений около трёх сотых процента, моросящий дождь, температура двадцать два градуса.
    — Выйдем наружу – нас подберут. – пообещал Пушкарёв и откинул шлем.
    Я откинул тоже. Будущее в коллекторе запахло реально.
    Поднялись по лесенке. Сверху оказалось пустое помещение без дверей. Куда дальше? Арсен Родионович усмехнулся моему замешательству, подошёл к стене с нарисованным квадратом и коснулся его края. Сказал:
    — Выйти отсюда легко, вот зайти не всякий сможет, для этого нужен ключ.
    Квадрат сдвинулся, мы вышли в тёмное пространство и на потолке медленно зажглись звёзды, стал виден широкий проход.
    — Идём! – Пушкарёв шагнул туда, повёл за собой и предупредил: – Помнишь? Не привлекай внимание, здесь уже интеллектуальные камеры.
    Звёздный свет с потолка, предвидя куда идём, разгорался перед нами. У поворота, звёзды свернули. Самоходный пандус, едва на него наступили, вынес наверх. Небо будущего распахнулось над нами, из серых облаков идёт обычный дождь. Вокруг, сколько видно, стеклянные стены с клубящейся поверху зеленью, вероятно, живой. Под нами пешеходная улица, она не разделена на проезжую часть и тротуар, вдоль полотна светящиеся полосы, подсветка пути. Местные жители не бегут, вроде даже гуляют под дождём.
    Город совсем незнакомый, без машин и знакомых строений. Нас нагнала, похожая на прозрачный кирпич, машина с мигалками. Когда поравнялась, боковые двери раздвинулись, две пары рук подхватили, втянули нас внутрь и экипаж тронулся. Помощники, парни моего возраста.
    — Свои! – успокоил Пушкарёв. – Можешь расслабиться.
    Стал знакомиться. Первым из своих протянул руку и назвался:
    — Дима! – он в серой футболке с обтягивающими рукавами до локтя и в шортах до колен. На голове нечто вроде шлемофона с очками.
    — Валера! – ответил ему и пожал протянутую руку.
    Второй, одетый в джинсы с подпалиной, с ветровкой на плечах, из-под неё выглядывает красная футболка. Представился:
    — Гавриил! – словно архангел. Улыбчивый, сияющий, как и положено архангелу. Спросил: –  Как добрались?
    Пушкарёв в беседе не участвовал, пришлось отвечать мне:
    — Путешествие было лёгким и приятным, лишь станция прибытия подкачала. – вспомнил удивление возможностями джампера и приход в коллектор.
    — Вышло как и планировали. – подправил мой отчёт Пушкарёв. – Проникли через коллектор.
    — Встречаем гостей в условиях ристалища. – про коллектор понял серьёзный Дима.
    — Куда едем? – повернулся к Пушкарёву.
    — Скоро будем, уже катим по Богданова. – он объехал мой вопрос. – Ещё минут пять.
    — Богданова? – свой город знаю хорошо, такой улицы не было. И вспомнил полковника ФСБ.
    — В древности называлась Правобережной. – объяснил Дима. – Но после гибели губернатора переименовали.
    — Да, тот это Богданов, твой знакомый! – сказал Пушкарёв.
    Я глядел недоверчиво. Как из моего учёного знакомого мог случиться чиновник и губернатор?
    — Вы, Валера, его знали? – с трепетом спросил Гавриил.
    Не знал, знаю! Но за меня ответил Пушкарёв:
    — Знал, конечно! Они вместе работали по Агату двадцать-восемнадцать...
    Дима присвистнул.
    Что такое «Агат двадцать-восемнадцать» они объяснить не успели, транспорт остановился, двери раздвинулись и посторонний голос произнёс:
    — Улица Богданова, двести шестьдесят один. Приятной вам работы!
    Только сейчас заметил, где ожидался водитель, пустое место. Машина на автопилоте!
    Мы вышли. Дождь шёл по-прежнему, нащупал за спиной шлем, укрыл голову.
    Провожать Дима с Гавриилом не стали, прощаясь, махнули нам рукой, двери закрылись и прозрачный кирпич с мигалками укатил бесшумно.
    Место, где вышли, тоже незнакомо. Возможно где-то недалеко в прошлом стоял мой дом, перед нами стеклянная стена, вытянулась за облака. Рядом и другие башни, перед фасадами которых нет обычных парковок. Как горожане добираются на работу, ходят в магазин и попадают в другие города если автомобили вышли из моды? Но парковка многоуровневая была...
    Лифт из фойе на первом поднял на 57-й уровень. Для входа в лифт Пушкарёв применил, говорящее кольцо и когда поднялись, попали в квартиру.
    Но на квартиру это не похоже, походит на лабиринт с разноцветными стенами и не видно дверей. Одни углы, будто в катакомбах. Пушкарёв, сказав: «Минуту!» и скрылся за одним из углов, а из-за другого вышла немолодая женщина, язык не повернулся назвать бабушкой. Это сударыня с высокомерными манерами. Когда сказал: «Здравствуйте!», она, не сводя строгого взгляда, слегка наклонила голову. Как нужно себя вести при этом объяснить некому. Так и стоим, ждём. Но через мгновение вернулся Пушкарёв:
    — Что это ты, голубка, стоишь и гостя не принимаешь? Познакомься, это Валера…
    И всё изменилось! Сударыня стала обрадованной старушкой, встретившей горячо любимого внука. Всё-таки меня здесь ждали!
    Пока стягивал скафандр, голубка Пушкарёва хлопотала рядом. Потом, как почётного гостя, проводила умываться. Здесь умывались как в космосе с помощью салфеток. Поднимая рукав, снова увидел напульсник, которым при отправлении наградил меня Пушкарёв. Стянул и сунул в карман.
    Кухня, или что там у них было вместо, оказалась за двумя углами. Чаёвничали с ароматным вареньем, сделанным, как показалось, в домашних условиях по старинному рецепту. Я совсем растаял, воспринимал, будто зашёл к старинным друзьям.
    А Пушкарёв с той нашей встречи заметно состарился, здесь для него прошли годы. Но там когда увидел узнал его. Глаза и голос всё те же.
***
    — Ладно! Пойдём теперь, поговорим. – сказал Пушкарёв, когда чайная церемония прошла.
    Дверей нет, сдвинув перегородку в кухне, мы перешли в помещение с прозрачной стеной, выходящей в туманные облака.
    Провал за стеклом бесконечной глубины. Город прятался за туманом. Казалось, висим в воздухе, стоит сделать шаг, нарушить равновесие и мы полетим вниз.
    — Теперь можешь спрашивать обо всём. – разрешил Пушкарёв, когда устроились на шезлонгах у стекла.
    Вопросов накопилось множество.
    — Какой сейчас год? Думаю, не меньше ста лет прошло, город не узнаю. – хозяин отвечать не спешил и я продолжил: – Автомобилей не видел кроме того что нас вёз, там не было водителя и бензинового мотора... И что такое Агат двадцать-восемнадцать?.. – были и другие вопросы, но решил пока ограничиться.
    Пушкарёв кивнул:
    — Агат двадцать-восемнадцать произошёл от нашей с тобой общей ошибки. У федералов так окрестили работы по джампер-детектору. На этом и взошла звезда Богданова. Он собрал специалистов, и через год демонстрировал прототип детектора с имитатором джампера. Кейс детектора вышел большим, но работал. Группа Богданова, не получив поддержки, не распалась, а занялась своими разработками. Пошли хорошие заказы, фирма росла и стала поддержкой экономики региона. Богданов, как ты слышал, ушёл в политику, стал губернатором... Сразу скажу, в транспорте не разбираюсь, но автопилот был уже в твоём времени. Ручное движение в городах у нас запрещено. А про год, точно, сейчас август две тысячи сто пятнадцатого.
    — Как надолго я здесь? – здесь здорово, но дома ждали необходимые дела.
    Пушкарёв покачал головой.
    — Давай пока не будем об этом. – ушёл от прямого ответа. – Я и такие как я, находимся в оппозиции. Россия двенадцать лет назад опрометчиво подписала Конвенцию о контроле за перемещением во времени, инициированную СВ. Но не ратифицировала, наша деятельность на этом поприще всё-таки полулегальна, союз носит партизанский характер, с вытекающими последствиями. Сейчас должен прийти товарищ, обладающий полномочиями, он расскажет всё, что захочешь. Я сейчас только исполнитель по доставке.
    — Ну, тогда задам вопрос для исполнителя. Случайно ли, когда вы там появились, в кабинете кроме меня никого не было?
    Пушкарёв покачал головой и улыбнулся:
    — Сам понимаешь, не случайно. Была многоходовая операция, в результате которой запись с видеокамеры оказались в сети. А там указаны место, дата и время. Всё просто!
    — Действительно, проще некуда! – съехидничал я. – Никто не знал раньше, насколько жизнь там, в прошлом, может контролироваться из будущего… Всё что считаем случайностью и выглядит, как нелепое стечение обстоятельств, может оказаться многоходовой операцией, где мы, живые и свободные, только пешки в чужой игре!
    — Зачем же так мрачно? – возразил Пушкарёв. – Всему виной ошибки привнесённые бесконтрольными путешествиями. Мы, как можем, вынуждены их исправлять. Кроме нас этим никто не занимается. СВ безопасность свою только декларирует, при этом плодит ошибки, сваливая всё на подпольное сопротивление, которое, без поддержки государства, продолжает делать ошибки, но мы единственные занимаемся регенеративными функциями восстанавления. Наши действия оправданы и гуманны. Восстанавливаем статус-кво, возвращая мир в состояние исторической справедливости. Это один из краеугольных камней транзитной хронологии! Это, кстати, тоже подпольная наука... Знаешь, после возвращения с поисков сына, когда мы с тобой встретились, пришлось восстанавливать собственную жизнь. До сих пор встречаю знакомых, которые меня не знают.
***
    Владимир, которого ждали, пришёл ночью. Я спросил:
    — Владимир… а как вас по отцу? – привык обращаться уважительно, с именем и отчеством.
    — А как бы вам хотелось? – спросил он.
    Я настаивать не стал, перешёл к ожидаемой теме:
    — Объясните, Владимир, с какой целью меня выдернули из кабинета майора Вяземского? Я не верю, что истинной целью было спасение моей не очень-то ценной жизни.
    Владимир хохотнул:
    — Вот так, Арсен, а мы считали его статистом! – потом обратился ко мне. – Нам нужны именно вы, а съёмка в кабинете Вяземского – единственное свидетельство вашего местонахождения в том промежутке времени. Ведь только вы можете помочь вернуть объект Агат до того, как с ним начнут работать…
    — Вы имеете в виду джампер-детектор? – у них объект Агат мог иметь другие значения.
    — Да, детектор... – Владимир не удивился моей осведомлённости. – Мы пытались выяснить, где он хранится, но никаких…
    Мне всё стало понятным.
    — Я знаю где он! И если меня отправить в точку откуда забрали, я его верну.
    — Как?.. Мы ищем давно, но так и не сумели... Сколько потребуется времени? Вы, наверное, понимаете…
    — Десяти секунд достаточно!
    — Шутка? – Владимир опешил.
    — Где запись, по которой меня нашли? – я спросил Пушкарёва.
    — Запись есть? – спросил его и Владимир.
    — Хорошая копия! – уточнил хозяин и обратился к пустому пространству:
    — Мой компьютер, пожалуйста: приложение от шестого сентября сто четырнадцатого, код шестьсот пятнадцать, с момента Икс!
    Никаких признаков компьютера не вижу, но в воздухе возле стены появился вид недавно покинутого кабинета Вяземского, где мой двойник сидит, оставленный всеми. Я попросил:
    — Десятью минутами раньше. – и когда нужный момент подошёл, сказал: – Здесь.
    Богданов  протягивает руку к журнальному столику, говорит:
    — Остальное, включая и это, ничего уже не значит. Фиксировать машины времени есть чем, самих машин не осталось. Доказать что не игрушка никто не сможет.
    — Рукой указывает на детектор. – пояснил.
    — Не видно. Там папки. – заметил Владимир.
    — Детектор там!
    — То есть он лежал передо мной! – простонал Пушкарёв.
    Пообещал:
    — Всё верну…
    Началась подготовка. Зарядили джампер, требовавший разовой зарядки. Согласовали, чтобы мой голос воспринимался как голос хозяина. Объяснили тактику.
    Когда подготовку закончили, двинулись из дома в ночной город, пешком дошли до парка. Здесь взведённый Джампер не будет привязан к жилому комплексу и не выдаст «партизан».
    Дождь кончился, в воздухе повис аромат влажной чистоты. Пока джампер определялся со своим положением в пространстве, для меня повторил инструкцию Владимир:
    — Вот пакет для прибора. У тебя пятнадцать секунд. Включаешь автономность, отстёгиваешь браслет, в пакет опускаешь детектор, останется секунда, сигнал – подбрасываешь. Не перепутай: автономность, браслет, детектор-пакет, сигнал и подбросишь!
    Я предположил:
    — А вы ловите!
    Он покачал головой.
    — Если всё сделано верно, джампер с детектором никуда не попадут, исчезнут, станут тёмной материей. Поэтому тебе к нам вернуться не светит! Пусть исчезнут только они…
    О таких сложностях не знал. Высказал своё отношение:
    — Жалко, это же ваш нелегальный!..
    — Нисколько не жалко! – ответил Пушкарёв. – Если всё выйдет, пространство ему пухом!
    Владимир:
    — Джампер уже определился с координатами. Вам удачи!
    — Передай привет внучке! – сказал Пушкарёв.
    Когда разошлись, я скомандовал:
    — Машина, пуск! – стал разгораться ослепительный свет…
***
    Много минут спустя сияние угасло, а в центре знакомого кабинета, исчезали двое путешественников, молодой и старый. Высадка прошла снайперски! Времени мало, скомандовал: — Автономный режим! – отстегнул браслет, опустил в застегнувшийся самостоятельно пакет детектор со столика.
    Всё готово, можно запускать, осталось шесть секунд. И именно в этот момент дверь раскрывается, входит боец в гражданском, как видно, стоящего у двери бойца смутил шорох двойного перехода. Когда вошёл, реально сложившееся положение тоже не понравилось: привезённый стоит у двери, держит что-то в руке. Ни первого, ни второго он допустить не мог!
    — Стой!
    И вцепился. Дело получало опасный оборот! Боец не знает чем рискует и не знает как действовать. Схватил руку, пытаясь отнять джампер.
    Сигнала нет, но подкинуть джампер чтобы не отправить в полёт бойца, пришлось. Джампер, описав кривую, оказался в руках Вяземского, зашедшего следом. Он удивился, как ловко всё вышло. И тут сигнал!
    — Бросайте! – крикнул майору.
    Секунда и тот исчез, с удивлением разглядывая захваченный прибор.

Глава 3. Уэллс плачет

    Когда вернулся Богданов, меня, как преступника, с вывернутыми за спину руками держал боец. Весёлого в этом ничего, но я давился хохотом.
    — Отпусти! – приказал полковник. Парень отпустил и по жесту Богданова покинул кабинет.
    Ни о чём не спрашивая, Богданов налил стакан воды и протянул. Меня трясло. Так всё нелепо вышло... Да, желал Вяземскому плохого... Вернуть ничего нельзя, Вяземского больше нет и не будет! У меня с ним связана самая драматичная страница жизни, полная приключений, успехов и неудач. Но это глупая и незаслуженная смерть.
    Богданов стоит и ждёт, когда кончится истерика. Когда беспокойное дыхание стало утихать, он протянул салфетку и рекомендовал:
    — Говори.
    Полковник был прежним, способным отделить зёрна от плевел. Пытаюсь рассказать:
    — Только что перечеркнута самая выдающаяся часть вашей биографии, полковник. Надеюсь, мир стал лучше... – понял, что говорю не то и снова залился идиотским смехом.
    Богданов поморщился, но работать со мной не стал, пришлось успокаиваться самому. Отдуваясь, произнёс:
    — За секунду здесь, я прожил десять часов в мире ста лет спустя, где был, но больше не будет комитет ограничения темпоральной инвариантности, – вспомнил непроизносимое название, – держащий монополию переходов во времени, а виной то устройство, что лежало здесь. – я наконец успокоился.
    Взгляд Богданова метнулся к столику. Обнаружив отсутствие детектора, он ничем не выдал своего отношения. И я продолжил:
    — Меня послали за ним, возвращаться должен был джампер без путешественника, потому как исчезнет безвозвратно. Я подкинул и крикнул: «Брось!», но Вяземский, поймавший, не послушался...
    В кабинете тишина, мне смеяться над этим недоделанным миром поздно, всё уже прошло. Списать гибель на машину времени, в которую никто не верит, бессмысленно. Я сказал:
    — Может посмотреть видеозапись? Она сейчас работает...
    Богданов совет воспринял.
    — Сиди, посмотрю сам. – сел за компьютер, стал колдовать.
    Звука нет, монитор не вижу, но по лицу Богданова могу судить что он видит. Краем губ улыбнулся, реагирует на визит медицины. Потом напрягся, стал смотреть внимательно. Вероятно увидел появление незнакомца. Обратился ко мне:
    — Подойди, будь любезен!
    Не двинувшись, объяснил:
    — Этот с седыми усами – Арсен Родионович Пушкарёв, пенсионер из две тысячи сто пятнадцатого. Это он передал прибор.
    — А у него на руке?..
    — Джампер! Машина времени с функцией перемещений в пространстве. Мы зашли здесь, а вышли в канализационном коллекторе.
    Полковник хмыкнул, запустил просмотр дальше, но тут же удивился:
    — Оп!
    — А это я. – верно понял удивление Богданова. – Вернулся чтобы спасти мир будущего…
    Не стал уточнять, что мир спасал от Богданова.
    По прикидкам, время моего визита истекло, Богданов сидел за компьютером по-прежнему. Когда он мог уже смотреть на себя, встал от компьютера и сказал:
    — Надо бы тебя задержать, но факты – упрямая вещь. Ты не отлучался, Вяземский зашёл и не выходил…
    — А запись?.. – напомнил ему.
    — Запись? Ты о чём? Не было никакой записи. Кто-то ещё утром камеру выключил… – у меня шок, полковник лжёт! Но он продолжил: – Теоретически майор Вяземский здесь, у себя в кабинете.
    Я возразил:
    — А как же свидетель?
    — Да, младший лейтенант присутствовал и скажет, что майор исчез после того, как ты бросил в него нечто.
    Полковник сходил за лейтенантом. Тот, люто глядя на врага, устранившего его командира, остался у двери.
    — Младший лейтенант Кузьмин! – полковник начальственно смотрел на лейтенанта. – Всё, что происходило и происходит в этой комнате известно только четверым: мне, майору Вяземскому, его секретарю и вот этому молодому человеку. Дело ещё не закрыто. Поэтому никакого разглашения! Вам понятно?
    — Так точно! – подтвердил, сразу переставший коситься, Кузьмин.
    Сильный ход! – решил я. В несколько ёмких фраз полковник уместил всё, что надо знать об этом младшему лейтенанту.
    — Теперь будете подчиняться мне. Вопросы есть?
    — Никак нет!
    — Пока свободны.
    Кузьмин вышел и закрыл за собой дверь. А я стал смотреть с нескрываемым скептицизмом. Богданов усмехнулся:
    — А как бы ты смог поддержать дисциплину? Но это паллиатив, которым на время закрыта брешь. Отвечать всё равно придётся...
    И я пока свободен тоже. Покинул кабинет и Кузьмин проводил. На выходе получил смарт, сунул в карман и вышел.
***
    На пятом этаже у двери ждали гости. На ступеньке лестницы невозмутимо сидел Профессор, чуть выше Сергей и Фокин, три предателя! У двери стояли Олег и Лика.
    Дверь лифта за мной закрылась, в голове туман. Какое небывалое событие могло собрать вместе рухнувший клуб? Спросил Лику:
    — Что случилось?
    — Спроси его! – кивнула на Олега.
    Олег сказал как всегда кратко и убедительно:
    — Поговорить надо!
    Квартира теперь в чистоте, клуб целиком на кухне не поместился, пришлось переходить в комнату. Лика шепнула:
    — У тебя чисто!
    Расценил это как похвалу.
    — Сам удивляюсь.
    Лику посадил на табурет, с которого когда-то улетел в первый бросок во времени.
    Олег упрекнул:
    — Звонили тебе три раза! Неужели трудно ответить?.. В общем-то нужда в клубе отпала. Теперь, когда машины времени нет…
    — Как?! – удивилась Лика и посмотрела с осуждением.
    — Что… – не понял Олег. Не знал он, что для Лики это до сих пор страшная новость.
    — Подожди! – сказал Олегу и взял руку Лики.
    — Хотел объяснить, но не было возможности. Я за часы воевал... А твой отец говорил, что должен был уничтожить их, как только понял что они такое. Вот я и сделал это. – не стал вдаваться в подробности. – Потом объясню.
    Лика кивнула, глаза посветлели.
    — Давай дальше! – разрешил Олегу.
    — Извини, я как-то неуклюже... Теперь, когда машины… – опять начал Олег, я снова перебил.
    — Джампер, как назвали машину времени пользователи будущего... – и стал рассказывать о случившемся.
    Все слушали, открыв рот. Только Сергей пробормотал непонятно к чему: «бла-бла-бла…». Лика смотрела серьёзно, Профессор шевелил губами, что-то проговаривая про себя. Олег слушал, склонив голову к плечу, а братан Петька что-то хотел сказать, но я уже не мог остановиться, меня несло неудержимым потоком. По ходу рассказа всплывали подробности. Всё в памяти всплывало само, будто смотрел широко открытыми глазами кино с собой в главной роли… Только в конце пришло ужасное:
    — ...появился Вяземский и поймал... Я крикнул... А он не успел…
    Объяснять произошедшее я не пытался, боялся снова буду истерично хохотать.
    — Ну ты врать! – в разразившейся тишине выдал Сергей.
    У меня сбилось дыхание. Все с удивлением смотрели на него.
    — Ну, врёт же, вы что, не видите? Когда машины времени нет, начал сочинять подвиги. Подробностей жутких навалил. Проверить-то нельзя!
    Откуда это у него?
    — Сергей, ты потом разберёшься с Вяземским. – вставил Олег и повернулся ко мне: – Клуб пока существует, а я обещал Марии Семёновне, что верну дочку через час, прошло два, мы поедем.
    Когда мои верные союзники уехали, вернулся в комнату и заявил оставшимся:
    — Зла ни на кого не держу. Будем считать, было недопонимание… – это чтобы оставить возможность диалога и выслушать недоброжелателей.
    — Так где сейчас Вяземский? – спросил Петька. – Он что, в будущем остался?
    — Боюсь, нет… – ответил братану. – Как мне сказал Владимир: «…джампер вообще никуда не попадёт». То есть, исчезнет. Была цель увести опасный прибор из нашего времени... Значит и майор тоже увёлся. В момент перехода будущее изменилось. Я теперь верю, что время, не только в реальной жизни, но и при переходах, может убивать.
    Все несколько секунд молчали. Я добавил:
    — Плохой был человек! Но об ушедших только хорошо...
    — Не будем хоронить! – внезапно проснулся Профессор. – Мёртвым его никто не видел.
    — И живого не надо! – добавил Сергей. – Он в той операции действовал как тиран. Взял подписку с каждого о неразглашении. Я думал это для дела, а он стал диктовать... Ушёл и пусть!
    — А мне его жалко. – сказал Димка. – Он мог стать тем, кто изменит... – но вспомнив что-то, линию переменил: – Но уже ничего не изменит.
    — Ты что, его ещё жалеешь? – возмутился Сергей. – После всего, что он сделал... Да и сам ты хорош!
    — Все хороши! – огрызнулся Димка.
    Зрела ссора, пришлось сменить тему:
    — Ту обманку пристроил, чтобы не успели добраться до часов.
    — Какую, гляди-ка? – не понял Фокин.
    — Что за обманка? – встрепенулся Сергей.
    Их вывели тогда, они к тому моменту уже ничего не видели. Мне пришлось объяснять:
    — Пошёл на встречу, чтобы определить, кто из вас с Вяземским, а кто – со мной. Союзников искал. Стал сомневаться, когда позвонил Майоров, которого . Такая накладка вышла.
    — Делали всё под контролем ФСБ, это Вяземский с Профессором придумали использовать гараж. – сказал Сергей.
    Бедный Димка, сегодня явно не его день! Во всех грехах именно он оказался виноват. Не стал напоминать о роли самого Сергея в проведённой операции.
    — К гаражам подошёл после того, как операция ваша кончилась. Там горел яркий свет, кто-то ходил, ругался. Я подальше прицепил часы, на их месте соорудил обманку и нырнул вспять на договорённое время.
    — Так ты к нам из будущего пришёл? Ну ты и фокусник! Обманул, смотри-ка, самого Вяземского! – Петька был в восторге. – А дальше что? Нас оттуда выгнали.
    — Дальше меня пытались ограбить, но время визита прошло и я рванул к выходу. – я так объехал участие Профессора. – И там на кого-то налетел...
    — Глянь, на меня! – вставил Фокин и потрогал заживающую ссадину на лбу.
    — Не мог остановиться. – ответил. – Потом сбежал и с Олегом покатил к энской трассе… На выезде из города наткнулись на пост Богданова, пришлось идти пешком… Подходящее место нашёл через 15 километров, поставил на бетон часы, выставил время, когда была яма и заслал… успел отбежать, меня предупредили про воронку...
    — Кто мог предупредить? – с подозрением спросил Сергей, следивший за моими словами.
    — Пушкарёв Арсен, дед Лики.
    — Что её дед там делал? – не мог успокоиться Сергей.
    — Меня ждал.
    — Ты и с ним договорился?..
    Братан, видя затруднения, постарался объехать:
    — Там осталась глубокая воронка. По телику смотрел.
    — Что, часы рванули? – догадался Димка.
    Я объяснил:
    — Богданов сказал, по остаточной радиации взрыв ядерный, около десяти эквивалентных тонн.
    Профессор пытался неудачно свиснуть, пошли слюни, хохот. Я серьёзно закончил:
    — В полукилометре автобус чуть не сгорел...
***
    Поздно вечером неожиданно позвонил Богданов. Когда я ответил, он сразу пошёл на вы:
    — Валерий Евгеньевич! Как дела с рукописью?
    Совсем забыл, что дал повод Богданову считать, что согласен писать.
    — Никак! Я и не собирался.
    — Раз не желаете писать, наверняка стоит раза два-три в неделю встречаться для устных бесед, на протяжении, например, полугода. К середине осени будете свободны. Не хотел давить, но у меня есть и жёсткий вариант: по подозрению в похищении сотрудника ФСБ, могу вас задержать. Вы знаете, у меня есть свидетель.
    Такой разговор – плохой признак. Накладка с исчезновением поворачивалась всё более неприятной стороной. Полгода визитов не вдохновляли.
    После спасения следующего века, в этом времени изменений к лучшему не случилось и худшее ожидалось впереди.
    — Хорошо, Юрий Маркелович, – ответил в стиле собеседника, – завтра, в девять буду…
***
    А теперь об истории путешествий во времени в исполнении Калашникова. Он с первых дней наших приключений решил писать об этом. Его побудила наша тайная деятельность, которая через какое-то время покрылась криминальной плёнкой, про часы стали ходить слухи, верной информацией никто, включая и ФСБ, не обладал. Повод стать хронографом переходов.
    Первым у него я увидел небольшой рассказ, описывающий первый день эпопеи. Читал, забыв, что участвовал в этом сам. Переживал, веселился и горевал. Это была точка зрения другого участника, описание не всегда напоминавшее истинное. Реальные события остались в стороне, на первом плане – авторская фантазия. Герой, столкнувшись с безумием происходящего, двойниками, зеркально повторяющимися событиями и яркими световыми эффектами, попал в сказочную нереальность. Ходил сквозь время, пытался застрять в нужнике...
    Повороты сюжета вокруг сказочки. Диме тогда объяснил:
    — Это фантастика, в которой события нужные только сюжету. Не хватает реальности. – стал рассказывать то, о чём молчал раньше: о рыжебородом Фёдоре, о сержанте милиции. Потом предложил: – Публикуй блог. Только сигнатуру выбери соответствующую. Калашников.ру привлечёт только любителей оружия! А вот Машина.В или УэллсПлачет.ру, например, подойдут…
    И вскоре УэллсПлачет.ру выдал первый текст:
    «28.03.18. Рад приветствовать всех, кто решил заглянуть. Надолго ли наше знакомство, не знаю. Это, как будет и читаться, и писаться. Пока материала достаточно.
    Будем говорить про путешествия во времени! Что это такое и как понимать? С разрешения Путешественника, начну.
    Роман Уэллса «Машина времени», думаю, читали не все, но слышали о нём многие. Там механический прибор крупнее мотоцикла позволял перемещаться по шкале времён в любую сторону на неограниченное расстояние. Счётчик, типа спидометр, определяет координаты нахождения, а рычаги заставляют машину с пассажирами двигаться по этой шкале…
    Реальная машина по сравнению с придуманной миниатюрна и выглядит как наручные часы, да и способна отправить владельца только недалеко в прошлое с обязательным возвратом. Расстояние, которые сможет преодолеть путешественник задаётся изначально и определяется возможностями путешественника. Подлинным был случай рывка на четырнадцать лет и восемь месяцев.
    Как эта машина попала в руки Путешественника, расскажу позже, а пока, как всё происходит. Прыжок нуждается в подготовке. Чем дальше дистанция, тем больше неучтённого времени перехода, где невозможно дышать и окружает ледяной воздух.»
    Так я переживал только первый раз, но Профессор писал искренне, стараясь представить мои ощущения.
    «В дальнейшем включу некоторые видеоматериалы. Там будет что смотреть!»
    — Какие такие материалы? – спросил его.
    — Твои съёмки в тот первый день, скачал у тебя и ещё файл где падаю. И мы с Петькой, несмотря на запрет, ставили экшн-камеру в гараже…
    Это что-то новое.
    — И что хотели снимать?.. – мутило от мысли, жаждали фиксировать моё унижение.
    — Это Вяземский всё подстраивал и чтобы всё вышло честно, решили записать что будет, поставили регистратор с автомобиля на полочке в углу. Изображение так себе, что в кабине не различить. Но твоя исчезающая рука и отлетающие в стороны громилы зафиксированы...
***
    Продолжение:
    «29.03.18. С разрешения Путешественника!
    Встреча Путешественника с самим собой состоялась 17 дней назад. Это тщательно готовилось, но вышло неожиданным. Второй Путешественник возник возле первого внезапно (смотри ссылку 1). Они обменялись приветственными жестами и удивились, заметив моё падение, которому я и сам изумился. Всё длилось секунды и второй исчез, вернувшись обратно.
    Первый не заставил себя ждать и вскоре, запустив часы, исчез и снова вернулся. Для меня это выглядело так (ссылка 2). Первый-второй – это лишь порядок, в каком их наблюдал автор, по первой ссылке видно, это один человек. Как мы привыкли его называть, Путешественник.
    То, что в сети ссылка 1 появилась в январе, надо отнести не к обманам, а к реальным путешествиям. Сравните ссылки, и поймёте как всё тогда происходило. Пишите, всем до скорого!»
    Приятно видеть старые съёмки, будто возвращается былая реальность. Где Профессор это нашёл? После нападения я ликвидировал весь материал, ничего не осталось. Неужели это всё бродит в сети?
***
    И последняя страничка УэллсПлачет.ру:
    «31.03.18. Извините за антракт. С разрешения Путешественника, продолжаю.
    Поговорим о Вселенной Времени.
    В 2011 году Путешественник, тогда ещё бывший обычным парнем, получил в подарок тяжёлые часы с изобилием кнопок по окружности корпуса. Что делать с этим не догадывался и отложил вопрос до лучших времён. Лучшие времена настали через шесть лет, когда от скуки стал исследовать прибор. Тогда и стал Путешественником. Случайный запуск, удивление и недоверие к своим ощущениям заставили обратиться к эксперту. Тот, с помощью мозгового штурма увидел проблему другими глазами, часы – машина времени, способная на небывалое в определённых пределах!
    Это определили на практике. Меняли вводные, семь попыток смотрим здесь (ссылки с 3-ей по 9-ую).
    Во всех попытках ждала неудача, когда примирились, интуитивно подкованный Путешественник, закрывшись в помещении, сиганул в прошлое. Восьмая запись, которую он сделал в этот момент, была бомбой, но к сожалению мы её не сохранили. А после ухода Путешественника остался артефакт. Эксперту не удалось попасть в закрытый изнутри санузел. Забыл сказать, туалет и был помещением откуда сигал герой!
    Для своего эксперимента он закрылся и запустил часы. Прыжок, и он выходит в прошлом наружу. Дверь открыта, отпирать не пришлось, из прошлого он вернулся, не заходя в точку старта и дверь осталась закрытой изнутри. Ремонт обошёлся недорого, а сломанный замок я сохранил из-за того, что последней его коснулась рука Путешественника!
    Следующий раз будет продолжение истории. Рекомендую, очень любопытный материал!»
***
    Жизни продолжается. В девять, как и обещал, на входе в ФСБ-центр освободился от смартфона, дождался младшего лейтенанта Кузьмина и через рамку попал на второй этаж, в начальственный «предбанник» перед кабинетом полковника Богданова, где за секретарским компьютером хозяйничал Кузьмин. Не заглядывая в кабинет, он сел и попросил подождать.
    Я думал о готовящейся каре, когда из кабинета вышел толстый начальник в гражданке с галстуком. Кузьмин при его появлении вскочил, вытянулся. Сразу видно, вышел генерал! Не обращая внимания на Кузьмина, начальник остановился перед посетителем, оглядел меня сверху донизу и недовольно хрюкнул. За ним появился спокойный Богданов, махнул мне рукой.
    В кабинете, полковник, игнорируя начальственное кресло в торце стола, сел за стол напротив.
    Вся эта канитель с допросами была издевательской. Рассказывать о котлах не собирался, поэтому сам вступил в бой, но начал с оправданий:
    — Прибор, который ушёл, на столетие опередил уровень техники переноса. Останься он здесь, появятся более совершенные и менее гуманные джамперы, работающие во вред. Желающих поменять историю тысячи и им в руки может попасть самое страшное оружие. История – богатство, данное изначально для всех. В благих намереньях исправителей сомневаюсь, даже из благих побуждений нельзя лишать человечество исторического богатства.
    — Подожди, подожди! – не выдержал Богданов. – Но ведь нужен был детектор для борьбы с нарушителями. Не могло же это привести к обратному…
    Полковник, как и отец, из-за недостаточных знаний пытался объехать предупреждение.
    — Это война, – ответил я, – значит противостояние щита и меча. Как только появится щит, даже не существующий меч стал стараться получить преимущество, объехать щит. Меч станет неопределяемым. Всё начнётся после закрытой демонстрации с симулятором машины времени. Работы по этим устройствам пойдут в ускоренном темпе в разных уголках планеты. И закончатся подпольными испытаниями джамперов, которые могут обходить детекторы. Поневоле стали делать только невидимок, никаких законов производители больше не соблюдали. Баланс сдвинулся, защиты не стало...
    — Ты так сказал, чтобы не делать детектор? – спросил Богданов.
    — Детектор не воссоздать, он стал сказкой. Нужно бороться с остальным…
    — Безнадёжно бороться с тем чего нет.
    — Отсутствие временное. Будущего не отменить, но можно подправить.
    — Цугцванг, – сказал Богданов, – положение фигур в шашках и шахматах, когда любой ход ведёт к неминуемому поражению. Будешь готовиться или пустишь на самотёк, результат один!
    — Но с чего-то начинать надо. Ведь этот цугцванг не только у нас...
    Богданов покачал головой. Когда расставались, он предупредил:
    — Хорошего не обещаю. Наши встречи, пока спасают тебя. Ты пока сам выбираешь свой путь, но у меня нехорошее предчувствие...
    Вчера решил встречаться с Богдановым не ради защиты от санкций, скорей искал союзника. Полковник умный противник, отягощённый высоким положением. Такого лучше иметь единомышленником.
    Клуб, даже несмотря на подготовку к роспуску с отменой обязательств, остался в теме. Потенциальные союзники против потенциальных противников!
***
    Отпуск закончился, пришлось от Богданова торопиться в «Факел». Менеджера Степана Игоревича на работе нет, работа стоит. Работники сидят, скучают, но бригадир Максим тут как тут.
    — Четыре часа минус! Что задержало?
    Сказал:
    — В ФСБ вызывали. – и пошутил: – Статью шьют!
    От упоминания статьи, коллектив оживился. Вокруг нас собралась кучка автомехаников. Все желали слышать новости из первых рук. Когда перестали толкаться, сказал:
    — Со мной случилась интересная вещь, в руки попал прибор перемещений во времени… – фраза прозвучала необычно и вызвала тишину. Никто не воспринял всерьёз, ждали приключений. Я продолжил: – Вполне реальный прибор, способный закидывать в прошлое. Ходил и возвращался. Один раз чуть не убили. В ФСБ тоже хотели получить, пришлось прибор приговорить.
    Интерес слушателей продолжался, ждали дальнейшего. Но я замолк. Стоит тишина.
    — Всё, что ли? – не выдержал Максим.
    — Ты хотел сказку на ночь? – подцепил молодой Никита.
    Сварщик Бородулин сплюнул:
    — Подь ты на фих, сказошник… – адресуя скорей всего ко мне. Кряхтя, встал. Но я продолжил:
    — Майора ФСБ вчера отправил в никуда…
    Обалдевший от такого Бородулин снова сел.
    — Что с ним, с майором? – спросил Максим.
    — Исчез навсегда. – и осторожно: – Отправлен в будущее без обратного билета.
    — Будущее… Тьфу тебе! – Бородулин встал и не оглядываясь, пошёл прочь.
    Остальные не торопились. Я для них пояснил:
    — Случайно вышло, подкинул устройство, чтобы само улетело, а Вяземский поймал.
    — Вяземский кто? – снова Максим.
    — Майор ФСБ.
    — Ты что подкинул? Гранату?.. – снова Никита.
    Народ задвигался, ждали продолжения.
    — Устройство как цифровые часы, застёгиваешь на запястье, забиваешь куда и оказываешься в прошлом. Машина времени! – я сказал без улыбки.
    — Ты серьёзно?.. – опять Максим. – Доказать сможешь?
    — Никаких доказательств, всё ликвидировано!
    — Зачем?.. – это карбюраторщик Ситник, единственный из всех верил.
    — Сложный вопрос. – ответил ему. – Машина времени опасна. Человек с ней может всё!
    — Как волшебник? – опять Никита.
    — Не волшебник, но всё может.
    — Брось! – поморщился Никита. – Такого не бывает, хватит дурить!
    — ФСБ считают, хорошо что никто не верит!.. Они постараются и меня спрятать!
    — Кстати, – это Максим, – ты почему на свободе? Замочил майора и не посадили?
    — Он сам поймал, я не при чём…
    — Сам, не сам, его нет, тебя посадить должны!
    Максим торжествовал, нашёл слабое место. Без хитрости Богданова выйти оттуда не удастся.
    Пообещал себе:
    — Будущее покажет!
    Никита покачал головой:
    — Стоило городить огород?..
    — Ладно, переодеваюсь... – дискуссия зашла за красную линию.
    — Не торопись! – остановил Максим. – Сегодня в городе акция «Безопасная дорога». Гаишники лютуют, а с покрышками без тебя справимся. Топай домой, фантазёр!
***
    В воскресенье работа в «Факеле» появилась.
    — Привет! – встретил Максим. – Сегодня пригнали вазовскую Элладу. Что-то с дальностью пробега…
    — Почему мы? – пытался отмахнуться. – Есть специализированные станции, заказчик до них не доехал?
    — Заказчик – родственник хозяина. Понимаешь?..
    Я вздохнул. На родственника хозяина работа бесплатна, но под обещание получить хорошее позже. Самое противное: специалисту по двигателям внутреннего сгорания, подсовывают аккумуляторную мыльницу...
    Но надо, так надо, здесь я как все, универсал!
    Проверил тормоза, дефектов не нашёл. Диски ровные, колодки новые. Занялся аккумуляторами. У одного из передних вмятина, но заряд нормальный. Задний блок с этой Ладой с заводского конвейера и ёмкость уже на пределе. Ещё были развал-схождение и другие вопросы ходовой. Провозился без обеда до конца смены. Поздно вечером позвонил клиенту, пригласил. Андрей Григорьевич приехал, я повёл его к машине и стал объяснять:
    — Подтянул ходовую… Разбалансировка передней пары могла тормозить. Перебрал, подтянул, смазал. Сколько был последний прогон с зарядки?
    — Не больше тридцати…
    — Будет больше, но зимой в такой машине ездить себе дороже. Аккумуляторы заряд ниже двадцати не держат. Спереди они новые и заряд в порядке, а сзади пора менять.
    — Вы специализируетесь по электромобилям? – спросил заказчик.
    — Нет! – ответил. – Просто интересуюсь.
    — Вас звать, Валерий, а по батюшке?
    Ответил:
    — По батюшке, свет Евгеньевич.
    Тот рассмеялся. Люблю клиентов с чувством юмора.
    — А образование?.. – продолжил пытать.
    — Инженер ДВС, закончил Политех.
    — Вы мне нравитесь Валерий свет Евгеньевич! Предлагаю работать на себя. У вас и с головой порядок и с руками! Сколько здесь получаете?
    Началось... Хвастать нечем.
    — За две недели отпуска получил двадцать.
    — У меня вы будете получать сто двадцать ежемесячно. – стоящий недалеко Максим оглянулся в изумлении. – При этом, всё время, пока моя на ходу, можете заниматься по своему усмотрению. Идёт?
    Я оглянулся на «народ». Кто услышал, глядели с завистью.
    — Что будет входить в мои обязанности?
    — Настоящий мужской разговор! – удовлетворённо потёр руки Андрей Григорьевич. – Завтра приходите, обговорим и составим договор. Вот моя визитка!
    На визитке упомянута действительно серьёзная компания! Даже мурашки по коже...
    — Буду ждать! – заказчик сел в отремонтированную Элладу и укатил.
    Тишина в боксе после его отъезда оглушала.
***
    Но в понедельник около восьми, когда собирался к потенциальному работодателю, позвонил Богданов.
    — Валерий Евгеньевич! – снова на «вы». – Сегодня к двенадцати дня прошу явиться с паспортом. Это ещё не арест, но прошу утрясти свои дела до прибытия. У вас на всё четыре часа.
    Он ответа ждать не стал, связь прервалась. Потенциальный союзник реальным не становился.
    Так, не начавшись, кончились хорошие времена! Ну что бы Вяземскому зайти в кабинет позже? Как бы замечательно всё было: нет артефактов, все живы... Судьба несправедлива!
***
    Утрясти дела… С чего начать? Предупредить на работе?.. Сказать Андрею Григорьевичу не выйдет с договором?.. Оповестить клуб?.. Увидеться с Ликой?.. Поискать адвоката?.. Чёрт! Утрясать подобные дела ещё не приходилось.
    Он предупредил и я осознал что не могу представить себя осуждённым. Законопослушен, но последнее время внесло коррективы, обстоятельства так складывались...
    Если заключение под стражу планируется надолго, готовлю квартиру. Итак, консервация! Прибрался на кухне, из холодильника вытряхнул всё, что не переживёт срок: полпачки масла вологодского, открытую пачку молока и полбулки хлеба. Всё в мешок! Осмотрел разрушения. Куртку Лики продолжаю использовать, ремонтировать разорванную прежним полётом не успел.
    Ключ лучше оставить и предупредить родителей, что уезжаю надолго. И тут вспомнил про обещание. Осталось времени немного, по больницам ищу ослепшего, с признаками радиационного поражения водителя. Нашёл, выяснил, зовут Печников Андрей Андреевич, он в областной клинической больнице на улице Пряжинский проспект.
    Уже в регистратуре выяснил кто лечит Печникова, кивнули на проходившую мимо Светлану Крайчик. Окликнул:
    — Светлана Леонидовна! – она обернулась. – Как Печников?
    — Пока ничего конкретного… А вы кто? – голос приятный.
    — Я – виновник травмы. – честно признался. – Чем могу помочь?
    Светлана Леонидовна ответила:
    — У меня через полчаса небольшой перерыв, тогда поговорим.
    Время было, сел ждать. Почти через час Светлана Леонидовна спустилась к регистратуре и позвала за собой. У себя в кабинете спросила:
    — Простите, задержалась… Как вас звать?
    Я назвался.
    — Так вот, Валерий Евгеньевич, травма вашего протеже непростая. За последние сутки катастрофическое падение гемоглобина, анемия, световая травма сетчатки, печень в ужасном состоянии. Позавчера, когда привезли, пришёл мужчина из МЧС, меня тогда не было, сказал, была какая-то авария с изотопными источниками, и Печников облучён. Вы сказали, он пострадал из-за вас?
    — Из-за меня был взрыв и Печников оказался близко… Чем я могу помочь? Вы оповестили родных? К нему кто-нибудь приедет? Что, вы думаете, будет с его глазами? – не оставалось времени на пустые разговоры, но пытался оправдать настоящего деда Лики.
    Крайчик не видела ещё таких дураков. Неожиданно спросила:
    — Вам плохо?
    — Почему вы так решили? – удивился предположению.
    — Опыт, молодой человек! Так заботиться о малознакомом могут лишь люди, для кого чужого горя не бывает. У вас тоже что-то случилось?
    Не доводилось встречать людей, способных на глаз определить болезнь.
— Вы правы, но это другое… Я спросил, могу ли помочь?
    Крайчик:
    — Сама не знаю, что поможет. Он сейчас и не жилец. Можно легко просчитать сколько ему осталось. Вчера заказали для него кровь, но это придётся ждать… Хотите, Валерий Евгеньевич, к нему проведу? Он пока в сознании…
    В небольшой тёмной палате, из четырёх коек была занята только одна. Я узнал его несмотря на залепленное пластырем бледное лицо. Глаза открыты, с хрипом дышит, но услышал что мы вошли, повернул к нам голову.
    — Здравствуйте, Андрей Андреевич! – поздоровалась Светлана Леонидовна. – К вам посетитель.
    — Здравствуйте! – поздоровался я.
    Мой голос показался незнакомым и он стал глазами искать.
    — Кто это? – спросил.
    — Это… Валерий Евгеньевич. – ответила Крайчик. – Он тоже был там…
    — На трассе, что ли? – и Андрей Андреевич потерял интерес: – Думал кто-то из моих…
    — Могу я что-то для вас сделать? – вмешался я.
    — Что вы можете?.. – пробормотал и отвернулся.
    Светлана Леонидовна потянула за рукав:
    — Идёмте! – уже в коридоре спросила: – А какая у вас группа крови? Может?..
    — Навряд ли. – отрезал, паспорт при мне, там написано: AB(IV-). – У меня редкая группа – одному из ста, или двухсот! – родители удивлялись, у мамы третья, у отца вторая, я какой-то особенный, четвёртая группа, А, Б, минус. Мама шутила: «двоюродный сын», батя называл соседским ребёнком. Они так шутили.
    Светлана Леонидовна схватила за руку, потянула за собой. Мы попали в комнату полную женского персонала в белых халатах.
    — Девчонки! – обратилась к персоналу Крайчик. – Перекур закончен, работаем. Наталья Петровна! Срочно готовим прямую гемотрансфузию больному из четыреста первой! Ларочка! Обработайте вот этого молодого человека. Объясните, что и как, подготовьте руку… халат… шапочку…
    Не совсем понял, к чему это, но среагировал инстинктивно, поймал за руку ускользающую Светлану Леонидовну, спросил:
    — Вы решили мою кровь переливать ему?
    — Всё будет хорошо, Валера! Вы сами хотели что-то сделать и у вас есть шанс! У Печникова тоже ваша редкая группа четыре минус!
    Освободив руку, крикнула остальным:
    — Работаем быстро! Ещё можем успеть…
    Когда через десять минут я, подпёртый со всех сторон подушками, почти сидел на соседней с Печниковым койке, рыжая Ларочка умело загоняла в руку большую иглу, а тяжёлая, как шкаф, Наталья Петровна готовила соседа, снова появилась Крайчик, подошла:
    — Надеюсь, завтракал? Расстаться придётся с большой кровью. На всякий случай заказала сладкий чай и булочку. И... телефон выключи!
    Её требования здесь без разговоров выполнялись, телефон выключил.
    Головокружение почувствовал минут через двадцать, когда рука на сгибе покрылась красным. Сделали перерыв, Ларочка напоила сладким чаем…
    Когда дозу выбрали, вспомнил про Богданова. До обещанного осталось мало, стал рваться на свободу… Что было потом не помню, очнулся лежащим на кожаном диване…

Глава 4. Неспасательные спасители

    Рядом Светлана Леонидовна сидит за столом, пишет.
    — Очнулся? – отвлекается от своего, подходит рассказать: – Шума с тобой много... Выскочил из палаты и хлоп на пол. Хорошо Наталья Петровна оказалась рядом. Отнесла сюда, ввела глюкозу. Подождём когда придёшь в себя.
    При включении смартфона, обнаружил пропущенный звонок Богданова. Ответил:
    — Очень хотел успеть, но меня не пускают…
    — Сколько вам надо времени, чтобы приехать? – не дал закончить и снова обратился на вы.
    — Постара… – начал объяснять, но смартфон чудесным образом оказался в руке Крайчик.
    — Вот что! – строго сказала она Самсунгу. – Не знаю, какие там у вас срочные дела, но пока я не отпущу Валерия Евгеньевича, он никуда не приедет. И можете жаловаться кому угодно!
    Соединение разорвано, я в шоке... Она победно суёт мне смарт, и возвращается к столу. Сила!
    — Светлана Леонидовна, я б так не смог! Там был полковник ФСБ...
    — Хоть министр обороны!.. – спокойно ответила она.
***
    Приехали за мной через двадцать минут. В кабинет Крайчик проник знакомый парень в гражданском, за ним ещё двое незнакомых. Церемониться не стали, один за плечо поднял с дивана, другой, несмотря на возмущёние Светланы Леонидовны, завёл руки за спину и сковал браслетами.
    Уже в машине, неудобно сидя между молодцами, сказал Кузьмину:
    — Довольно грубо, младший лейтенант. Вас после этого здесь никто любить не будет.
    — Заткнись! – не по уставу ответил Кузьмин. – Как приказали, так и сделал! Не в цацки играем!
    У меня сомнения, что такое мог сказать Богданов. Такого требовать не мог даже Вяземский.
    В четырёхэтажном здании меня привели в незнакомую комнату на третьем, гуманно перестегнули наручники спереди, посадили за стол, сказали ждать. Сидел, ждал и думал: «Как хорошо, что в клинике немного кормили!». Утром помешали, не завтракал, и сейчас чувствовал лютый голод! Но ожидать фуршета здесь нереально.
    Про меня забыли. Никто не идёт, время утекает зря.
    От тоски стал мычать мелодии нравившихся песен. Слов не знал. Так и ждалось легче, и поднимало настроение. Пока хватало песен, как всё закончится было безразлично. Смартфон, ключи, банковская карта, паспорт и напульсник, забытый в кармане ещё у Пушкарёвых, лежали теперь неизвестно где. Шмон на входе был необязателен, его провели сюда, здесь серьёзно обыскали и потом всё унесли.
    Мелодии кончились, в какой-то момент пришёл сон и сквозь сон стал чувствовать грубые толчки. Поднял голову, увидел незнакомого, белобрысого, голубоглазого, в тёмной футболке с пиратской надписью.
    — Простите, уснул… – пробормотал.
    — Спать нельзя! – заявил незнакомец. – Буду спрашивать, вы должны полно и точно отвечать на все вопросы. Понятно?
    Я кивнул. Он это увидел, но, повысив тон, повторил:
    — Я спросил: понятно?..
    С удивлением смотрю на грубияна и интересуюсь:
    — что, пытать собираетесь?
    — Зависит от вас, постарайтесь не лгать!
    — А если совру, начнёте?
    Меня давно не пытались пугать, а голубоглазый в этом отношении был слабым соперником. И он замялся:
    — Я спросил… – замолчал и бросил быстрый взгляд на зеркало на стене.
    Только сейчас обратил внимание на эту ненужную деталь интерьера. Для кого нужно зеркало в комнате, где допрашивают? Мне этого пока не требовалось.
    — Повторяю, я задаю вопросы, вы будете отвечать? – пытался долбить голубоглазый. – Или мне придётся прибегать к иным способам…
    — Задание какое, покалечить или узнать? – поинтересовался у него и посоветовал: – Просто спрашивай!
    Невидимая дверь за мной открылась, рядом возник полковник Богданов и следом рослый незнакомец. От этого голубоглазый растворился в воздухе. Рослый старше Богданова по росту, возрасту и званию, Богданов вынужден соблюдать субординацию. И я повернулся лицом к старшему.
    — Давайте с самого начала... – провозгласил старший и спросил: – Ваше имя?
    — Евграфов Валерий Евгеньевич. – он наверняка интересовался не только именем.
    — Хорошо! Но вы поторопились, я спросил только имя! – и замолчал, глядя в глаза.
    Пришла вторая серия тупого голубоглазого. Поддаваться не собираюсь. Молча улыбнулся.
    — Почему молчите? – поинтересовался рослый.
    — Отвечу, спрашивайте! – показал, что отвечаю вопросы, а не на посторонние замечания. Улыбку не погасил.
    — Считаешь, это я должен рассказать? Ты здесь находишься для дачи показаний. Что дело утихнет само, не надейся! Ещё раз! Имя? – он перешёл на ты, но это не было дружеским.
    Не надейся… Ухудшенный вариант Вяземского!
    — Никогда бы не подумал, что такие тупые здесь работают… – конкретно сказал о чём думаю.
    Дальше пришёл сон. Лечу куда-то пёрышком, скольжу по воздуху. Вокруг меня лабиринт без верха, низа и определённых направлений, за поворотами ветвятся пути во все стороны. Огибаю препятствия, ищу как выйти…
    Холодная вода обжигает лицо и слышится голос:
    — Слабенький какой-то...
    Приоткрыл глаз, из расплывшейся мути собрать понятное не вышло, опять закрыл. Надо спать дальше, из лабиринта не выбрался. Но сон ушёл, меня поднимают, садят на стул и держат за плечи. Потом закатывают рукав, укалывают у сгиба.
    И сплю, и не сплю... Глаза пытаются найти фокус. Расплывающееся пятно формируется в лицо, склоняющееся ко мне.
    — Приходит в себя! – говорит лицо.
    Говорящее лицо согнутую руку прижимает к груди, требует:
    — Держи! – и в сторону добавляет: – Пусть лежит минут десять-пятнадцать.
    Топот, кто-то уходит. звучит другой голос:
    — Пусть сидит!
    Выходит, лежать нельзя... Кто-то, кто держал за плечи, убрал руки и меня со всего маху обрушило на пол. Пытаюсь снова встать и не могу, по звукам входят люди, за руки, за ноги берут, выносят, укладывают и оставляют лежать.
    Кто-то трогает руку, пальцами открывает глаз, заглядывает… Всё чувствую, вижу и слышу, но ничего не понимаю.
    Пока лежу, постепенно приходит сознание. Понимаю, кто-то ругается:
    — В какую больницу? Только в тюремную. Он арестован!.. – кричит первый.
    — Пока нет. – возражает второй.
    И третий:
    — Из клиники женщина звонит. Говорит, увезли нуждающегося в медицинской помощи...
    — Этот без помощи обойдётся!.. – возражает первый. – Нельзя такого отпускать.
    Поворачиваю голову, вижу стоящих надо мной. Приветствую:
    — Здравствуйте!
    — Это уже овощ!.. – говорит первый. – Если помнит что-то, то я – Наполеон…
    — Не отвлекаемся! – руководит второй. – Закончим допрос, тогда решим кто овощ! Давайте ко мне в кабинет!
    Поднимают, ставят на ватные ноги, тащат, цепко ухватившись. Проплывает коридор, потом дверь и просторный зал с ярким светом… Садят и задвигают к столу, чтобы не падал, локти выкладывают на стол. Смотрю, с той стороны стола садятся трое.
    Какая-то фикция, спектакль, о чём говорить?.. Что происходит, я сплю?
    — Валерий Евгеньевич! – обратился высокий слева. – Попробуйте рассказать о машине времени.
    Тишина, все ждут. Вспоминаю: машина времени – что-то реальное. Пока в голове проясняется, с важностью спрашиваю:
    — Что вас интересует? – чертовски горжусь сказанным.
    — Нас всё интересует! – вполне логичный ответ.
    Сидящие рядом беседуют между собой. Слышу обрывки фраз: «…позвони, расспроси… До конца… В сознке…».
    Ух ты! Сознанка – красивое слово...
    Один встаёт, выходит, тот, что остался справа смотрит на меня и с левым ждёт ответа. Продолжая гордиться собой, отвечаю:
    — Машина времени... устройство, переносящее в прошлое... На секунды или годы... выбираю куда и сколько буду присутствовать… – чем больше говорю, тем чётче вспоминается. – Там источник, излучение слабое, а выход мощный… Даже током бьёт, когда под дождём… – и тут вспоминаю всё! Знания, в обратной последовательности обрушились лавиной: дождь... бетонный столб... выезд из города... бегство от гаража... возвращение из будущего.
    И поняв, кому говорю, на замок закрываю рот.
    — Продолжайте, мы вас слушаем. – пытался подтолкнуть продолжение высокий.
    Мама-юрист и я подкован как уйти от нежелательных распросов:
    — Любые вопросы в присутствии адвоката!
    Показать серьёзность сказанного мешает тяжёлая голова, она, как маятник, мотается, будто кривляюсь...
    Двое с серьёзными лицами молчат. Моя неуверенность прошла, за своё буду биться.
    Правый произносит ожидаемое:
    — Вы обвиняетесь в умышленном убийстве сотрудника службы безопасности России майора Вяземского. В похищении и убийстве. И не вам, любезный…
    Какой-то сзади шорох и ветерок по помещению. Правый, не закрыв рот, смотрит мне за спину. Высокий тоже пялился туда с выражением ужаса… Бесконечные секунды страшной тишины и голос:
    — Здравия желаю, товарищи генералы.
    У меня повод испугаться настоящий, голос до боли знаком. На плечо ложится рука.
    — Валерий Евгеньевич ни в чём не виноват. Прошу освободить немедленно! – звучит как заклинание. Не верю что это Вяземский, оборачиваюсь.
    Седые волосы, подстриженная бородка. Старик! Но это Вяземский.
    — Иннокентий Семёнович! Что с вами? – пока все молчат, спрошиваю сам.
    — Всё в порядке, Валера! Я вернулся.
***
    Освободить немедленно не вышло. Генералы, правый и левый, желали беседовать с майором, но Вяземский отрезал:
    — Некогда!
    И спросил уже меня:
    — Где браслет, который ты увёл из будущего?
    Как видно, браслетом он назвал тот напульсник. Я ответил:
    — Когда привезли сюда, всё из карманов вытряхнули! Даже не знаю, где искать.
    И генералы засуетились. Где-то здесь артефакт из будущего, а они даже не в курсе. Но Вяземский их охладил:
    — Эту штуку надо вернуть немедленно! Иначе они её уничтожат так, что от здания останется воронка!
    Это совсем другой Вяземский, неколебимо идущий против руководства. Знакомые с воронкой на энской трассе и видевшие возникновение из воздуха постаревшего майора, не верить в возможности будущего не могли. Формальности утряслись просто, принесли пакет с вещами, Иннокентий Семёнович выбрал то, что нужно, осмотрел, увидел, всё в порядке и, обратился неизвестно к кому:
    — Машина, автономный режим!
    Рукав шевельнулся, Вяземский извлёк оттуда джампер, оказавшийся тонким браслетом с поверхностью сияющей значками. В комнате прибавилось народу, затаив дыхание все смотрели на манипуляции.
    Майор приложил к джамперу напульсник и снова скомандовал:
    — Машина, блок!
    Вспышка, ладонь пуста.
    Народ в восхищении зашумел. Недремлющее начальство поставило всех на место:
    — Информация, о случившемся – только для служебного пользования.
    Присутствующие стали расходиться. Вяземского снова поймал высокий генерал:
    — Иннокентий Семёнович! Необходимо побеседовать!
    — Вернусь и побеседуем! – ответил. – Я отвезу Валерия Евгеньевича и вернусь. – возражений не последовало. Реальный Вяземский сильно изменился.
    У меня коленки трясутся, окружающее ходит ходуном, встать не могу. Вяземский помог подняться, перекинув руку на плечо, потащил. Помогать никто не бросился. Контора оставалась инертной к попавшему под санкции мне.
    На первом, когда вышли из лифта, послышался крик:
    — Что же вы, чёрт возьми, делаете?
    Ругалась, пытаясь спасти случайного пациента, доктор Крайчик.
    — Он много крови отдал и голодный!..
    Не позволяя ей залезть в сумку, перед ней выросла охрана. Вяземский, продолжая оставаться майором, приказал:
    — Отпустить! – он откуда-то знал или же понял, как нужно поступать.
***
    Мой дом, после консервации в порядке: холодильник пуст, хлеб, молоко и любимое вологодское масло ушли. Доктор Крайчик воспользовалась припасами из сумки: пачкой овсяного печенья, бутылкой кефира и конфетами. Пока я с наслаждением уминал это богатство, они с майором удивлённо наблюдали. И убедившись, что всё в порядке, тихо ушли.
***
    Вечер... Случилось что-то и Валера радостный идёт по застроенной высотками улице Богданова. Где-то здесь его дом, но дома нет, всё по-другому, это чужое место, придётся вернуться, ведь улицы Богданова ещё нет.  И он сжал кулаки, напрягся и... понял, часов нет. Но свет вспыхнул...
    Открыл глаза, оказалось голова в тарелке с крошками печенья. Оглянулся к окну, уже и правда вечер. Взял смартфон, позвонил Профессору. Когда тот ответил, сказал:
    — Я к тебе! Накормишь? – опять хотел есть...
    Моя дверь оказалась незапертой. Но камера прежнего Вяземского должна работать. Отряхнул лицо, проверил карманы, вышел и запер дверь. Недалёкий путь оказался трудным, но меня вела счастливая звезда. Пошёл длинным путём, возле стенок держаться безопасней, в пространстве могу потерять равновесие и не подняться.
    — Что с твоим лицом? – удивился Димка когда увидел. – Подрался?
    Профессор удивил. Не помню дрался или нет.
    Только в конце ужина вспомнил главное:
    — Вяземский вернулся!
    — Ты же сказал, что он того…
    — Это сказали люди оттуда я им верил, но теперь понял, что лишь предполагали. Они не боги, а такие же люди... – вспомнился Печников, – И про водителей сказали, что никто не погибнет…
    — А кто погиб? – поинтересовался Дима.
    — Пока, надеюсь, никто…
***
    Дома, заваливаясь на кровать, не думал ни о чём. Повторился сон с прогулкой по будущему... Шёл и тот город проявлялся в деталях: светящиеся полосы пешеходной улицы, музыка, разговоры... Их звуки мешали расслышать зовущего... трещал мотоцикл и вдруг стало тихо... голос Лики: «Вернись!»... прошлое звало, будущее не отпускало... Напрягся, сжал кулаки... пришли ощущения перехода... Яркий свет… Летящее навстречу время...
    Проснулся поздно, но отдохнувшим не стал. Болит всё! Когда залезал под душ, рассмотрел себя в деталях: синяки на ноге, лице и руках... В таком виде показываться на работе не стоит. Вышел и позвонил менеджеру Степану, чтобы меня не ждали.
    Вчерашний день помнился только возвращением Вяземского, остальное казалось случайным. Иннокентий Семёнович собой затмил всё, вернувшись ко мне в нужный момент
    К полудню приехала спасительница Крайчик.
    — Как себя чувствуешь?
    Качая головой, осмотрела, сказала жёстко:
    — Какая, к свиньям, безопасность, это варвары!
    Констатацией не ограничилась, нашла в своей волшебной сумочке мазь, стала натирать болезненные места, боль стала утихать.
    — Через пару дней синяки станут светлеть если будешь пользоваться ежедневно. – баночку вложила мне в руку.
    А уходя, заглянула в холодильник, покачала головой.
    Вечером пришли Олег с Профессором, меня ни о чём не спросили и сразу на кухню. Олег освободил принесённый большой пакет, по-хозяйски рассовав куда надо принесённые продукты. Димка взялся готовить. Через двадцать минут стол был накрыт.
    Я поинтересовался, как эта акция связана с визитом Светланы Леонидовны.
    — Никак! – ответил Олег, намазывая бутерброд.
    Дима пояснил:
    — Звонил Вяземский. Сказал, тебе нужна помощь, мы и обеспечили.
    После ужина, оба стали пытать о вчерашнем. Рассказывал, но помнил плохо. Дима решил, что это результат потери крови в клинике, на что Олег возразил:
    — Не говори ерунды. Посмотри как били!
    Помню только, падал, что били, не помнил, но может Олег прав, ситуация была критической, мог вести себя неадекватно, говорил лишнее, откровенно хамил…
***
    Необычные сны про путешествия во времени продолжались. Регулярно возвращался из будущего, сжимая кулаки. И возвращения проходили всё мучительней. Боялся, приближается день, когда по какой-то причине сон не вернёт в настоящее.

Глава 5. День визитов

    Новым днём ко мне заявились Богданов с Вяземским. Богданов сказал волшебное:
    — Нужно поговорить!
    И я пригласил их к себе на совещательную кухню.
    Они стали безработными. Полковник написал заявление на имя Бортникова, с просьбой отстранить от ведения дел по неудавшемуся проекту Агат двадцать-восемнадцать в связи с невозможностью продолжения ввиду отсутствия объекта. Генералитет не согласился ни с формулировкой, ни с отсутствием, считали, раз есть бывший владелец, дело закрывать рано. И Богданов обратился к высшей инстанции, директору ФСБ.
    А Вяземский написал заявление, сославшись на состояние здоровья, его подписали и пошёл последний месяц работы. При этом после «убийства» дали отдохнуть только сутки. Завтра у него снова работа. Принудительно подаренное великолепное приключение с путешествием в иное время стоило Иннокентию Семёновичу двух десятков лет жизни. В семье старика признал только старый пёс Зорро. Жена и дети стали шарахаться, поэтому он и стал гулять только с собакой. Длинношерстый и благородный пёс, пройдя с хозяином, улёгся у его ног на кухне и благодушно задремал.
    Позавчера Иннокентий Семёнович отвозил доктора в клинику и всю дорогу они говорили обо мне.  Представляю, какие ужасы могла услыхать добрейшая Светлана Леонидовна!
    Оказалось, волновался напрасно.
    — Знаешь, Валера, ты легендарная личность в том времени! – сказал майор. – До возвращения твоё имя было символом борьбы, табуируемым и священным… Приходилось скрывать, что знаком, неловко было ставить себя рядом с легендой.
    Думал, он подкалывает, но оба смотрели серьёзно и Вяземский продолжил:
    — Власти и масс-медиа, как у них принято, склоняли твоё имя на все лады! А мои новые друзья, напротив, составляли биографию спасителя, за сто лет предвидевшего их напасти. Я понял, что вообще не знаю Евграфова, он и то сделал, и так решил!.. Вчера после беседы с твоим доктором, понял, ты такой, всё истинная правда!
    — Иннокентий Семёнович твой самый горячий сторонник! Я в шоке! – вставил Богданов.
    Пришлось, для оправдания, нанести ответный удар:
    — Между прочим, в середине августа сто пятнадцатого, мне говорили то же о губернаторе Богданове… Он и то, он и сё! А вы, Иннокентий Семёнович неужели про это ничего не слыхали?
    Тот покачал головой и глянул на Богданова.
    — Про него не слышал, но знаком с его пра-пра-правнуком, Валерием Богдановым. Он там очень известный и именно он заставил меня вернуться, спасать тебя. После тех событий, которые уже не случились, ты стал калекой. Должен сказать, всё это произошло потому, что браслет из сто пятнадцатого стал причиной темпоральной преступности. Ты открыл ящик Пандоры, понял, что это не простое украшение и началась охота за сокровищем. Покалечили тебя, браслет достался террористам, которые и стали работать в этом направлении.
    Богданов спросил:
    — Считаете, возвращение браслета что-то изменило?
    — Без сомнения! Остановлена новая промышленная революция и интерес к переходам во времени увял. Хотя, не могу сказать с уверенностью, но и моё возвращение как-то может менять положение... Хорошо, что мне не пришлось при жизни там касаться транзитной хронотехники. Я в этом ничего не понимаю. Когда перемещается во времени кто-то вроде меня, изменения локальные, не затрагивающие основ. Личность при забросе привносит идею с последствиями. Не дав браслету дойти до спецов, мы не позволили истории свернуть с естественного пути.
    Смотрел на старика Вяземского и удивлялся, он сказал то, о чём я догадывался, но никогда не смог бы сформулировать настолько изящно.
    Под столом Зорро сладко зевнул, щёлкнув зубами и встряхнул ушами. Меня толкнуло:
    — Тогда нужна информативная подготовка граждан...
    — Борясь с этим, проиграем… – Богданов смотрел серьёзно, – Чем дальше прячем, тем своевольнее станет идея, это в природе человека! Предстоит сделать много и в первую очередь обеспечить защиту прошлого. В этом весь смысл вашей предстоящей работы.
    — Какой нашей работы? – с работой мне было, конечно, понятно, вопрос в слове «вашей».
    — Вот-вот! – он видел что понимаю.
    Я усмехнулся:
    — Организуем Союз Защиты Времени? – это не моя идея. Об этом говорил ещё Пушкарёв.
    Вяземский вставил:
    — Если к той черте человечество выйдет без подготовки, всё повторится. Когда я там оказался и два года отбыл в заключении за то, что без санкции пользовался неучтённым джампером, который, ни о чём не подозревая, поймал рукой, меня нашли в парке люди в полицейской форме, скрутили, сунули в камеру с толпой таких же бедолаг. Дела у них шьются моментально, уже через два часа был суд. Мне по двум статьям грозило пожизненное, но электронный адвокат сумел найти смягчающие обстоятельства, меня упрятали только на два года. Там и познакомился с этой сильной организацией – Союзом Защиты Времени, который, с подачи Евграфова создали в 2029 году.
    — Так что в твоём Союзе есть уже один проверенный адепт. – сказал Богданов, – Если, как ожидается, вызовут в Москву, Александру Васильевичу доложу. Момент упускать нельзя!
    — Но такой организации пока нет! И я не знаю с чего начать.
    — Ты уже начал! – выдал Богданов. – Калашников прислал приглашение на свой сайт. Я просмотрел, организация работает, есть знающие люди готовые помочь…
    Пока мы не учредили Союз, я спросил Вяземского:
    — Иннокентий Семёнович, почему вы вернулись не тогда, когда джампер поймали, а только позавчера? Раньше всё вышло бы проще! – вернувшись сразу после исчезновения, майор, избежав парадокса, смог бы восстановить всё безболезненно.
    — Мы хотели, но записи пропали. Нашли тебя только в кабинете генерала.
        Мы с Богдановым переглянулись.
***
    Светлана Леонидовна без предупреждения, пришла вечером. Но я её ждал. Была в этом виновата какая-то магия, но я, закрыв глаза, в точности увидел что произойдёт.
    Открыл глаза, слышу звонок. Спешу, открываю дверь. Добрейшая Светлана Леонидовна собственной персоной.  Как и предвидел, сунула в руку тяжёлый пакет, как я помнил, сказала:
    — Ну вот, выглядишь уже лучше…
    Всё как и предвидел. Предвидеть дальше помешал звонок в дверь. И остальное уже стало неожиданным.
    Мы прошли на кухню, Крайчик стала доставать из сумки деликатесы. Глаза мои разбежались!
    — За что? Вы, Светлана Леонидовна, приходите подарком судьбы…
    — Это не от меня! – отмахнулась. – Прислал Печников. Моей зарплате такого не вытянуть…
    — Как он? – поинтересовался о почти родном человеке с моей редкой группой крови.
    — Оживает. – ответила она. – Сегодня утром пытался встать. И левый глаз что-то различает. Так, что это ты, Валера, подарок. Сегодня к нему сын приехал из Магадана. Привёз две сумки. Я сразу запретила спиртное, копчёную рыбу и икру. Кто знает где куплено, сколько и как хранилось. Из-за отравлений своих больных ещё не теряла. Сын огорчился, а отец сказал, что благодарен мне и тому вежливому парню… Так что гостинец спасителю! Икру пробовала – съедобная.
    Когда она уходила, новый звонок в дверь. Лику не ждал, мы только недавно говорили по телефону. О том что идёт сюда не сказала. Когда увидела меня такого побитого, обняла и прижалась. Даже задохнулся от счастья.
    Ужин готовили быстро. Цейлонский пеко, французская булка с вологодским маслом и магаданской икрой от Печникова.
    Вопреки рассудку, не прогнал, оставил у себя Лику до утра. Сидели на кухне, предаваясь воспоминаниям.
    — Когда тебя в пелёнках увидел, ты мне не понравилась... – странное объяснение в любви.
    — А я после того как тебя проводили, увидела во сне как гуляем по парку. Меня кто-то зовёт, а я вцепилась в твою руку и не отпускаю. Ты улыбаешься, говоришь: «Пора!», а я плачу...
    — Чего же плачешь?
    — Не знаю... Ты ушёл, я одна... Тоскливо! И стала ждать...
    — Я же приходил... – после сентября 2013 я у них был часто.
    — Это был не ты. Когда должен вернуться помнила всегда, шла тогда с запиской как на свидание. – как много в простом неочевидного. А я считал, что первым влюбился...
    Лика, свернувшись на кровати, уснула во втором часу. За окном фантастический свет. Туман на улице, начавший сгущаться вечером, достиг состояния молока, рассеянный свет соседских этажей создавал волшебство. В этом волшебстве лицо спящей сияло божественностью!
    Когда у соседей свет погас, комната погрузилась во мрак, спать уже не хотел, забрал ноутбук и отправился на кухню, там открыл Димкины шедевры. Обоями УэллсПлачет Профессор установил свой кадр, где пара двойников стоит рядом. Очень похожие два самостоятельных я.
    Шедевр всуе читать не стал, начал с откликов и увлёкся. Большинство разражалось длинными тирадами об идиотах, пишущих такие сказочки. Были оптимисты, выражавшие готовность верить автору, короткими репликами принимающие изложенное: «Неужели это возможно?», «Я в восторге…», «Расскажи, как такое достать!». Некто Симон заявил: «Я верю тому, что написано, однозначно! Но не верю, что это осталось без внимания верхних. Пиши и об этом».
***
    Утром нас разбудил мой смартфон. Пожалел, что не догадался выключить. Меня требовал Андрей Григорьевич, мой потенциальный работодатель. Я отозвался.
    — Валера! Вы почему до сих пор не пришли. Я вас жду уже несколько дней. Приходите сегодня. Подпишем договор, и я уже приготовил аванс. Только обязательно приходите. Моя старушка опять барахлит…
    — Тебя куда-то зовут? – сонным голосом спросила Лика, когда я отключился.
    — Работать иду. – вздохнул.
    — Не ходи никуда! – сладко потянулась она. – Я тебя так люблю!
    Проснуться надо было раньше. Хорошо Андрей Григорьевич рано побеспокоил. Лике пора уходить, напомнил:
    — Тебе сегодня в школу. Отменить нельзя, я себе такого не прощу…
    В школу она немного опаздывала. Автобус привезёт после звонка. Договорился с Олегом и он не отказал.
    Сам, обработав так и не посветлевшие синяки мазью, отправился к автобусу в центр города. Когда подъехал, вспомнил про ключ для Лики, чтобы могла приходить.
    С работодателем созвонился из холла, пока он спускался, секретарь угостила меня кофе. Андрей Григорьевич подошёл через минуту вместе с юридическим сотрудником. Составление договора не заняло больше десяти минут. Юрист толковый, у меня замечаний не возникло. На основании договора кассир вынес порядочную сумму и, когда её забрал, мы вдвоём спустились во двор к хозяйскому автомобилю.
    Его бравый хетчбэк один огорожен столбиками с цепью, чтобы все видели, чей автомобиль главный!
    — Надеюсь, бегать стала лучше? – на всякий случай поинтересовался.
    — С этим порядок! Не меньше шестидесяти только вчера накрутил и сегодня не заряжал.
    — Теплее стало, ёмкость больше.
    — И это конечно... – согласился со мной Андрей Григорьевич. – А вот фары… В прошлом году также было, пришла весна – посыпались! Утром сегодня левая дальняя отказала… Возможно, оттого, стукаюсь часто… То высокий бордюр, то в ворота, то столбы…
    Открыл капот, заменил лампочку. Вот и ремонт!
    Когда вернулся домой, занялся заказами. Из магазина вышло бы быстрее, но дороже и неизвестного качества.
    После обеда пошёл в «Факел». Максим в этот раз, что пришёл поздно, ничего не сказал, в ремонт пригнали две машины с проблемами двигателя. У вазовской шестёрки движок заклинил, работа на несколько дней. С Audi, разобрался быстро, промыл картер, заменил свечи и подстроил выхлоп. Даже Лёшу Ситника не пришлось беспокоить, сделал сам.
    До конца смены раскидал движок шестёрки. Завтра будет много работы.
    Пока шёл пешком домой, общался с Ликой. Когда пришёл, оказалось ждёт у двери… Вызвал такси, отправил домой. Лика плакала… Знаю, я ошибся, тревожное чувство что преступник и так нельзя, гложет.
***
    Утром от сна осталось неприятное ощущение чего-то непоправимого. Подумал о Печникове, других несчастных на горизонте нет. Но отмахнулся. Позавтракал, отправился в «Факел» пешком.
    Народ «Факела» о синяках на лице решил по-разному: Лёша Ситник сочувствовал, Максим с Никитой хихикали, остальные, вроде, не замечали.
    Двигатель промыл. Масляный насос изношен и реанимации не подлежит. Клин случился от этого. Цилиндры также нуждались в расточке, требовались поршни. Созвонился с заказчиком, уговорил срочно приехать. Заказчик молодой и стал уговаривать без расточки. Денег якобы мало осталось. Не стал пугать правдой, без этого двигатель – железка. Прибег к «прянику»:
    — После расточки двигатель станет мощнее… – не сказал насколько, но это сработало, он просел и согласился.
    После расточки нужны поршни, кольца и прокладки, новый масляный насос с фильтром. Убедил, парень обещал всё привезти.
    Я расточил и до зеркального блеска отшлифовал цилиндры. Теперь бы только с клапанами всё было в порядке.
***
    Ночной сон. Мелкими шагами ступаю по крыше. Сумрак, тишина, громкий стук сердца… Впереди разрыв, нужно прыгать. У разрыва сжимаю кулаки. Прыгать не страшно, шагаю вперёд, лечу в пустоту… В полёте встречаюсь с двойником…
    Что это сон понял, почувствовав оживший в руке смарт. Поднимаю голову со стола, смотрю на дисплей. Это Лика.
    — Не спишь?.. Я соскучилась. Мы с тобой не виделись тысячу лет.
    — У нас тысяча лет впереди! И я не дождусь встречи... Люблю!
    Ночь ещё не кончилась, но до утра осталось мало, спать поздно,  полез под едва тёплый душ...

Глава 6. Реально сжимаю кулаки

    Подумал о завтраке. Готовить себе неинтересно. Маслом прикрыл бутерброд, сварил арабику. Кофе не люблю, но чайника нет, его выстрелом разбили террористы и пакетиков чайных нет. Зато сохранилась турка и молотый кофе.
    Покончив с завтраком, собрался, натянул шапку, накинул куртку и двинулся, не забыв прихватить ключ для Лики.
    У соседей в девятнадцатой из-за двери слышатся звуки. Соседи уже не спят. Негромко стучусь, открывает сосед.
    — Доброе утро! Я оставлю у вас ключ? За ним придёт родственница, зовут Анжелика…
    Соседка из-за плеча мужчины ловко подхватывает ключ. Благодарю и сбегаю по лестнице. Только на третьем запоздало вспомнил, что работает лифт. Теперь у меня обычная жизнь, опасаться разбиться в лифтовой шахте из-за переходов глупо.
    На улицу вышел в крутой куртке, она не имеет капюшона, дождь активно увлажняет голову. И зонта, чтобы прикрыться, тоже нет.
    В городе утренний час пик, маршрутки ходят плохо, быстрей будет на работу дойти пешком. Улица пустынна, таких как я в новом времени нет. Нынешние предпочитают ждать транспорт.
    Когда на Правобережной достиг цветочного магазина, к обочине притёрся тёмно-серый Ауди-100. Шикарный каменный век автомобилизма. Из него выглянул кавказской внешности водитель с аккуратно подстриженной бородкой:
    — Земляк! – обратился он. – Не скажешь, как в вашем городе до моста через реку добраться. Мне на ту сторону надо. Я заблудился…
    — Это просто! – сказал я. – Поедешь до Королёва, свернёшь налево. И прямо до самого конца. На последнем повороте свернёшь направо на проспект Мира. И, через три светофора, налево. Там и будет мост…
    — Направо-налево…  – расстроился от сложных объяснений водитель. – Я уже ничего не понимаю. Может, сядешь, хоть до твоего проспекта поможешь добраться. А там я снова кого-нибудь попрошу…
    На всякий случай заглянул в кабину. С заднего смотрит женщина приятной внешности. Ехать не хотелось, но решил помочь. Открыл спереди, сел, пристегнулся. Отъехали от тротуара и развернулись...
***
    Сон какой-то мрачный, что-то тёмное, пугающее… Ноет затылок, будто загоняют шурупы.
    Пробую открыть глаза и ничего не вижу… Повернуться не получается. Руки стянуты за спиной, и ничего не чувствуют. Во рту, придавливая язык, вставлено что-то тугое, на вкус противное. Нос перетянут, дышать трудно.
    Внизу подо мной твёрдая ребристая поверхность. Ноги выпрямить не могу, упираются, ухо болит, прижато к искривлению. Первая мысль, во сне спеленал себя сам. Прислушался, слышна речь, о чём говорят, не разберу. Чихнул, завёлся двигатель... поехали... трясёт...
    Понял ситуацию как несвободу. Будто мешок с картошкой уложен в багажник автомобиля и увезён. Что обо мне подумают на работе, когда опоздаю!..
    Вопросы: куда везут и зачем? Связано ли это с предупреждением Богданова. Хотят убить, или что-то выяснить? Предчувствие нашёптывает, не выжить в любом случае! Пропажей никто не обеспокоится, я так помирать не хочу… А, интересно, как хотел бы?.. Да никак! Пытаться договориться унизительно. Освобождаться надо самому!
    Затылок саднит, чем-то ударили сзади, где была женщина. Сильный удар!.. Повернуться, выпрямиться не могу. Связан. Пробую разорвать путы, освободить руки… Кручу и тяну… за кожу цепляется липкий скотч! Хорошо, куртку не сняли, только бы запястья освободить…
    Скотч не рвётся. Работаю руками, и ногами не отдыхая, но результатов нет. Багажник подпрыгивает. Борюсь с руками и неожиданно чувствую свободу ног. На коленках скотч разорван. Руки связаны по-прежнему, но есть возможность перемещаться ногами. Кочую по пляшущей тюрьме и колени очистились от остатков скотча. Повязка на голове сдвинулась и стала пропускать свет. Слабый свет, вижу серые полосы и тени на тёмном фоне. Поворачиваясь, пытаюсь рассмотреть что-нибудь для разрыва скотча. Надеяться на нож не приходится, сгодилась бы и отвёртка… Рядом большая коробка, кожаная сумка, набитая железом.
    Под ухом был штык лопаты. Пытаюсь подобраться к нему связанными руками. Характер езды изменился, стало больше трясти, видно съехали с асфальта, прыгаем по бездорожью.  На бугре подкидывает и штык лопаты у рук. Зацепился, рванул и руки свободны. Выбираюсь из куртки. Всё! Жду и стянутые руки начинают чувствовать.
    До замка багажника без инструмента не добраться, давлю ногой. Закрыто хорошо. Стал искать свой Самсунг. В карманах нет. Возможно выпал пока кручусь и лежит где-то рядом. Перекатывается в багажнике только мелкий мусор: гайки, шайбы, моток скотча… Телефон, видно, забрали ещё до багажника.
    Стал дальше обыскивать, ощупывал, залезал в коробки… Кожаная сумка набита магазинами калаша, плоский изогнутый рожок с рёбрами на всю длину. В картонной коробке цилиндры, вроде толстых свечек с фитилём, напоминают динамитные шашки. Всё здесь – оружие. В машине террористы!
    Мне их склад не пригодится, казнят, осталось недолго…
    Закрыл глаза. Вспомнил смех друзей, вспомнил глаза Лики... Как тогда, когда ждал добрейшую Светлану Леонидовну, впал в дремоту и увидел как всё случится.
    Как бы останавливаемся, чихает и глохнет мотор, шаги, хрустит снег… Готовлюсь оказать сопротивление, затаиваюсь… Багажник резко открывается, яркий свет в глаза, делаю рывок, из руки бородатого выбиваю пистолет. У нас разные весовые категории, но какое-то время приваливаю его к земле. На лице кавказца просто удивление… Он отпускает меня и спокойно кладёт руки на землю, сдаётся… В мой затылок упирается ствол… Выстрел...
    Распахиваю глаза! Ужаса нет, всё реально! Предупреждение, которому не верить поздно. Убьют при любом раскладе.
    И вот машина тормозит, двигатель чихает и глохнет как и предсказано... Это безнадёга, полная безнадёга, но сжимаю кулаки, напрягаюсь… Думаю про время в прошлом, когда только освободил руки…
    Шаги по снегу ближе... Глубокий вдох, закрываю глаза, напрягаюсь… Всё стихает, портал, меня охватывает плотная, как ледяная вода, материя времени. Гравитации нет, зависаю без движения. И толкаю время вспять! Без этого выходить обратно нельзя.
    Силы уходят не просто так, движение вспять кажется незаметным, но оно есть, начинают возвращаться события: вот нахожу динамитные шашки, рожки калаша; ползаю, ищу смартфон и нахожу лопату...
    Всё в обратном порядке ощущений. Воздуха не хватает, выхожу... Живительный вдох… Машина опять трясётся, двигатель работает, а я дышу и мне уже не страшно… Способ есть, часы теперь не нужны! Набираю в себя кислород перед новым броском. Одной минутой не обойтись, долго буду выпутываться и лежать в бессознательности…
    Последний вдох, нацелился, сжал кулаки и погнал время вспять… холодный поток, проталкиваюсь через события... Сдвинулась повязка, закрыла глаза... кручусь, спутываю колени и окунаюсь в нирвану, чувства покидают, но голова работает. Пропускаю поток до самой посадки в машину. Удар почувствовал исчезающе, открываю глаза, в затылке боли нет, но хочу дышать. Перед этим лучше выйти наружу – действие обратное посадке возле цветочного магазина.
    Дождался, автомобиль останавливается, вылезаю спиной вперёд и за ручку закрываю дверь.
    Разрываю поток! Судорожно вдыхаю...
    — Земляк! – голос бородатого. – Не скажешь, как в вашем городе до моста через реку добраться. Мне на ту сторону надо. Я заблудился…
    Перед глазами сверкает, голова кружится, не могу отдышаться. Кавказец ждёт. Отдуваясь, выговариваю:
    — Что вам надо?
    Задняя дверь открывается, выходит женщина-убийца. В руке, прикрытый платком, ствол.
    — Быстро в машину! – голос хриплый, низкий.
    Ствол упирается в бок... Эта тварь уложит и здесь! Делаю неподготовленный новый рывок и пячусь от исчезающего за плечом тёмно-серого Ауди-100. Краем глаза выхватываю номер над бампером: «М169ТТ/46RUS». И ухожу, ухожу, ухожу из последних сил. Жалко не вижу откуда машина. Вижу только то, что видел до этого. Мир пятится, а во дворе, который идёт мимо, мелькает Ауди и рядом бородатый, рука возле уха, очевидно, держит телефон.
    Впрочем, чего мучаюсь, ведь со следующего возврата эта ситуация отменится. Выхожу и падаю... Ожидая нормальную инерцию, несущую назад, отклоняюсь вперёд, падаю на колени. Реальная инерция толкнула в другом направлении. Надо запомнить: при выходе из перехода учитывать надо только направление реального движения! Стою на четвереньках, дышу, в голове туман. И дождь по прежнему сыплет... Бородатый смотрит, пора уходить домой... На работу не пойду. Рвану в прошлое, уйду за угол и домой. Не вставая, повернул голову, оглядываю свои тылы. Какой-то тип выглянул из-за дальнего угла и скрылся, разглядеть не успел. Заметил только нечто тёмное сверху донизу. Возможно это наблюдатель, идущий следом. Если так, вариант с лёгким возвращением надо отложить и возвращаться трудно, проскальзывая в прошлое.
    Только отойдя к своему подъезду, делаю остановку для разведки. Выхожу и оглядываюсь. Вот стоит под козырьком соседнего подъезда молодой парень. Тёмная куртка с капюшоном, чёрные джинсы, чёрные кроссовки. Он! Тёмная личность.
    Опять ухожу спиной, притягиваю липнущую к пальцам дверь подъезда. И я внутри. Здесь наблюдателей нет, реализуюсь, еду на пятый лифтом. И вот я в квартире…
    В эту прогулку сил вложено немало, вымотанный, опускаюсь на пол…
    Ноги не держат, но голова работает. Избежал убийства хоть был связан и ушиблен по башке. Спасся невозможным способом, обратив время вспять безо всяких прибамбасов из будущего. Но спасся лишь на время. На меня вышли киллеры и без помощи снова не обойдусь.
    Надо поставить в известность Богданова. Подставлять клуб не хочу.
    Возврат вернул смарт, звоню. Гудки прерываются женским голосом:
    «Абонент недоступен, оставьте сообщение после сигнала»
    Предполагаю, Юрий Маркелович летит в Москву, с самолётом связи нет. Что делать? Младший лейтенант Кузьмин слушать меня не будет, для него я – никто. Вяземский увольняется, но может пока работать. Звоню.
    — Иннокентий Семёнович, доброе утро!
    — Здравствуй, Валера!
    Спокойный голос не говорит ни о чём. Но у меня ситуация безвыходная.
    — Богданов уехал. – сказал это утвердительно. – А у меня к нему дела. Он помнится говорил, на меня охота не прекратится. Так вот, меня должны убить...
    — С тобой всё в порядке? – Иннокентий Семёнович отреагировал беспокойно. – Ты где?
    Я вздохнул. Он наверняка думает, горожу огороды, головушкой пострадал. Всё равно продолжаю:
    — Меня заманили в машину… – но тут же исправился. – В общем-то я сам сел. Когда машина отъехала, ударили по черепу… Очнулся уже в багажнике связанный… Распутал липкую ленту, выбрался из куртки, но багажник покинуть не успел...
    Рассказываю о реально случившемся, пока рассказ не становится бредовым:
    — Остановились, багажник открыли, я стал бороться с кавказцем, а сзади выстрел и меня шлёпнули…
    Иннокентий Семёнович молчит. Добавляю:
    — Я адекватен, вполне себе на уме… Это как бы предвидение.
    Вяземский не смеётся:
    — Предвидение, говоришь… Если бы я тебя столько лет не знал, решил бы что бредишь.
    Я знаком с ним только две недели и это он про многолетнюю ссылку в будущем...
    — Ты не договариваешь… – догадался мудрый старик.
    Признаваться, что могу гулять во времени без котлов всё равно когда-нибудь придётся, но сейчас разбираться с теорией переходов нет времени, излагаю своё:
    — Объяснить не могу, но запишите: тёмная Ауди-100. Номер: эм, сто шестьдесят девять тэ-тэ, сорок шесть рус. В машине двое: кавказец с чёрной бородой за рулём, женщина с грубым голосом в шалевом платке сзади, у них пистолеты. В багажнике лежит ящик с динамитом и сумка с заряженными автоматными рожками. Они во дворе дома на Правобережной-57 ждут меня. Ещё есть третий: моего роста, в тёмном, лет двадцати. Дежурит у моего дома и пойдёт за мной. Меня перехватят у цветочного магазина…
    — Понял. – перебил Вяземский. – Никуда не ходи, я перезвоню… – и отключился.
    Какая-то секунда и смарт снова оживает. Это моя Лика:
    — Знаешь как соскучилась! Видела тебя во сне...
    Отвечаю:
    — Любимая! Оставил ключ в девятнадцатой квартире. Он твой, просто скажи, ты – Анжелика…
    Встать ещё нет сил. Беседую с Ликой пока идёт к школе... Вяземский позвонил ещё через пять минут:
    — Валера, блокировать у дома начинённый взрывчаткой автомобиль нельзя, ты должен помочь вывести их со двора.
    Вяземский позвонил в дверь когда я сумел подняться. Зашёл с тяжёлой сумкой, сказал:
    — Снайперы заняли позиции. А это тебе. Надевай, я помогу. – стал доставать бронежилет.
    Пришлось возразить:
    — Бронежилет от случайной пули может уберечь, от выстрела в голову – никогда!
    — Это же на случай взрыва. Всё может случиться...
    — Тогда надо каску... – я шутил. – Защиты никакой и моя безопасность на нуле. Взрыв я переиграю, для этого надо оставаться подвижным...
    Старый Вяземский лучше нового, он подумал и согласился!
    Операция началась. Мы решили увести взрывчатку и от магазина. Иду снова в прежнем направлении. Как бы на работу.
    Тёмная личность движется за мной, выделывая шпионские петли. Внимания на него не обращаю. Ауди всё стоит где я оставил, водитель с убийцей внутри. У магазина догоняют.
    — Земляк! – снова смотрит на меня бородач. – Не скажешь, как в вашем городе до моста добраться. На ту сторону надо, я заблудился.
    — Поехали, покажу! – сразу перешёл к делу. Им мои объяснения дороги ни к чему.
    Сажусь, контролируя ситуацию в салоне.
    — Пристегнись! – советует бородач.
    Не отвлекаясь, протягиваю руку за плечо, снимаю ремень и щёлкаю в замке. Экипаж удивлён, я делаю всё профессионально. Киллер сказала что-то водителю, у них завязался спор. На меня уже не смотрят. А я в их нерусской речи уловил только имена. Женщина бородатого называла Вахид, а он её Алия. Их спор не предвиден, что-то пошло не так. Надо было вести себя более естественно, зря демонстрировал профессионализм. Чтобы команда Вяземского, долго не получающая от меня эффекта действия, ничего не меняла, решаюсь переиграть. Сжал кулаки, отошёл к моменту посадки.
    Сел, сразу пристегнулся. Вахид трогается. Я, будто невзначай, оглядываюсь, Алия уже за спиной. Повернул к ней голову, смотрю в глаза. Та стала улыбаться, будто ничего не затевает. Так и смотрим друг на друга. Водитель прерывает эту идиллию, кричит, ударяет по тормозам…
    Рывок ремней, какое-то время опасную женщину не вижу и когда качает обратно, перед глазом чёрный зрачок ствола! Всё решает миг, напрягся, перенёс всё на секунду назад. Вахид кричит, я, ожидая толчка извернулся вполоборота и не свожу взгляда с убийцы. С визгом тормозов ствол показался из-за подголовника, ближней рукой хватаюсь...
    После удара, треск разрушений, звон стёкол и ствол у меня в руке.
    Рядом возникли бойцы, хватают, держат. Потом извлекают всех из разрушенного серого. Меня первого и сразу вправляют позвонки на шее…
    Алию увезли, а Вахид не сопротивлялся, он всё получил сразу оттого, что не был пристёгнут…
***
    Дома у порога сбросил залитую кровью бородатого куртку, полез под душ. Стоял под холодными струями, приходил в себя и думал.
    Откуда у меня умение к переходу? Возможно, от опыта с котлами, так уж устроены были часы. Ощущения были только у меня, для переходов я использовал не столько мощность ядерной батарейки, сколько свои силы. Вот и сумел без котлов.
    Наследственность, не наследственность, но возможно, что-то сыграло и в генах. Вероятней сработала коллизия двух этих факторов: память и предрасположенность.
    С точки зрения нормальных, я урод! Как у психически больного ещё есть и предвидение...
    Звонок телефона сумел расслышать только выключив воду. Мокрым выбрался из душевой и, оставляя на полу мокрые следы, добрался до куртки, лежащей у порога. Звонит Вяземский.
    — Как дела, Валера?
    Честно признался:
    — Настроение дерьмовое, в остальном более-менее…
    Вяземский на моё настроение внимания не обратил.
    — Знаешь, какую птицу сегодня поймал? Такой удачи не припомню! Боевик, с огромным стажем, она призналась, твою жизнь у неё купили за два лимона зелёных, что не смогла, теперь в истерике! Не понимает, как всё произошло…
    — Кто ж ей виноват? Шлёпнула бы здесь…
    И подумал про себя: «Нет, я с этим не согласен!»
    — Охота за тобой – след джампера. – у Вяземского привычка так называть котлы. – Но следствие только началось и будущее покажет! – он тут же рассмеялся.
    Это ирония, о будущем мы знали больше остальных. Я впервые слышал смех этого человека.
    — А ещё, Иннокентий Семёнович, был третий в чёрном… – напомнил.
    — Сосед из пятидесятой квартиры, Коростылёв Павел, студент. Его вчера наняли наблюдать за триста рублей…
    — Триста тысяч? – удивила щедрость террористов.
    — Нет, только триста… Мы его подержим немножко, чтобы научился отличать праведные деньги от грязных…
    — Я бы отпустил. Или предложил работать для дела за небольшую мзду…
    — Подумаю. – усмехнулся Вяземский. – А операцию ты провёл великолепно. Ни одного замечания. Всмятку служебный автомобиль, но, кроме задвухсотившегося водителя, остальные царапины не получили...
    — Позвонки мне вправляли... – исправил насчёт царапин.
    — Лечись! В тебя не стреляли. – это была уже моя удача. – Автомобиль заполнен оружием на боевом взводе… Тактику разрабатывать времени не хватило, но ты знал, что так будет?
    — Догадывался, но отражать это в документах не надо… Успех операции от разработчика. А я лишь подсадная утка, даже не консультант…

Глава 7. Бесконечное начало

    Да, Вяземский верит и вся его команда, пожалуй, тоже. Но сам по себе факт произвольного перехода никто не признает. Результатов перехода никто не видит, окружающее будет существовать в уже изменённой реальности, не помнящей что было до...
    Что шансов выжить не было, я сам знаю только из предвидения.
    Калашников позвонил когда я пытался отмыть свою единственную куртку.
    — Что случилось? Вяземский говорит, ты снова нуждаешься в помощи…
    Именно в Димке я и нуждался. Ответил:
    — По телефону не будем. Приходи!
    Дима пришёл ещё засветло. С ним явились Майоров и братан. Это тоже неплохо.
    — Что там, смотри-ка, опять? Профессор думает с ФСБ ссоришься. – начал Петька ещё в прихожей.
    — Ничего не случилось и с федералами нормально… Только надо кое-что… как бы сказать… – замялся, и рубанул: – Получил необычные способности.
    — Ты нас у порога будешь сказками кормить? – напомнил Олег. – Мы с Петром прямо с работы. Хоть присесть...
    — Проходите! Сейчас ужин придумаю.
    На кухне суета: Дима занимается кофе, Фокин с Олегом готовят салат и бутерброды с икрой, я режу хлеб. Олег напомнил:
    — Давай свою проблему пока язык свободен!
    Не отрываясь от процесса начал:
    — Сам о таком не слышал и вы не поверите… В общем, могу ходить во времени без часов…
    — Мы все так можем. – вставил, не оборачиваясь, Димка.
    А я закончил:
    — В прошлое...
    Все работы встали, контингент ждёт. Слышно лишь как хрустит хлеб под тупым ножом. Хорошо Сергея нет, он бы списал мои слова на непомерную спесь. Мол, желаю постоянно оставаться в центре внимания и придумываю невероятное.
    — Чем вааще докажешь? – интересуется Фокин.
    Вопрос в больное место! Объезжаю свои предчувствия:
    — Без доказательств, возвращаюсь, меняю условия, создаю парадокс. Дальше всё в парадоксальном настоящем. Старые события только со мной. Иных источников, кроме памяти, нет. Сегодня меня должны были убить. Если бы не переиграл, вы бы поминали... – в глазах клуба сомнение, они не верят. Пытаюсь вывести их из затруднения: – Тогда, давайте представим…
    — Не надо ничего представлять… Я верю! – Олег, вероятно, всегда, как и нынешний Вяземский, основывается на моём безупречном прошлом.
    — Я тоже верю. – Фокин не так уверен, он идёт за большинством.
    Димка молчит, качает головой. Говорю только для него:
    — Хорошо, попробую рассказать, а ты попытайся поверить. Другого у меня нет. – и начал: – Шёл на работу, возле цветочного магазина нагоняет Ауди…
    Когда закончил последним звонком Вяземского, добавил:
    — Подтвердить нечем, решайте сами.
    — Я верю! – сказал Дима. – Только непонятна энергетика… Как может меняться мир только от твоего желания?
    — Бред! – вырулил сомневающийся Фокин. – Тут что-то точно у тебя с головой… Глянь… Без часов вообще невозможно!
    Олег неожиданно:
    — Можно проверить…
    Я уверен, это как религия: верить можно, проверить нельзя. Но Майоров продолжил:
    — Попробуем обмануть, а ты сделай что можешь.
    — Понял! – воскликнул Димка. – Гениально!..
    — А я что-то не допёр. – у Фокина на лбу сложились морщины.
    Кстати, я сам «недопирал». Димка сиял, как золотой Бентли:
    — И очень просто!.. Загадываем число, записываем, ты приходишь и называешь! Ведь просто?
    Я покачал головой. Причём тут числа, я же не фокусник.
    Олег усмехнулся:
    — Дайте человеку сообразить самому!
    Меня дёрнул за рукав Профессор, он не верил, что соображу сам:
    — Как выяснишь, вернись, если, конечно, можешь...
    Словно глаза мне открыл! Действительно, рано или поздно ответ узнаю и вернусь к моменту постановки задачи.
    — Воистину гениально!.. – подтвердил.
    Один Петька до сих пор не понял. Пока Профессор разжёвывал Фокину нюансы, я принёс из прихожей ручку и бумагу, с которых всё началось. Положил на стол и вышел. Они спорят, шепчутся, я жду в комнате. Вернулся, когда Олег крикнул: «Готово!»
    Все трое сидят, смотрят. Я спросил:
    — А кто скажет, что написано?
    Димка:
    — Это не интересно, попробуй угадай.
    — Ведь даже не знаешь, у кого записка! – усмехнулся Фокин.
    — Например, у тебя! – включился в игру.
    — Не угадал!
    Шансы выросли, если нет у Фокина, записка или у Профессора, или у Олега. Причём, Олег сидит ближе, мог оставить себе. Такое уже было, когда они прятали у Профессора котлы.
    — Записка у Олега!
    — Снова, братишка, не угадал! – развеселился Фокин.
    Последним остался Профессор.
    — Тогда у него.
    Грохнули оба! Олег, покачав головой, носом показал на бумажки, оставшиеся на столе. Верхний лист чистый, отогнул и увидел на краю следующего надпись: «Машина времени машет ручкой из 2115 года».
    Выяснил, вдохнул и сжал кулаки. Переход стал простым явлением. Первые мгновения идут трудно, будто пытаюсь остановить скольжение с ледяной горки, потом тащусь вспять, набирая скорость… Вот Олег качает головой… смех… Этого достаточно! Выход и вдох…
    — Снова, братишка, не угадал! – веселится Фокин.
    — Прикидываюсь! – улыбнулся сам и сказал: – Запись на втором листке... – смех стих. – Машина времени машет ручкой из две тысячи сто пятнадцатого года цифрами.
    У Димки на лице буква «О» с восклицательным знаком, точно текст придумал он, Олег свистнул, Петя взял бумагу, стал проверять.
    Майоров:
    — Исключаю и подлог, и обман. Нам и раньше было понятно, ты супер... – его прервали нетерпеливые, отрывочные звонки, не припомню чтобы ко мне так ломились!
    Пошёл открывать. Нетерпеливых гостей за дверью толпа. Сразу не сообразил насколько знакомые лица. Только когда яркая и крупная дама встала передо мной, узнал:
    — Жандроник, неужели!.. – она из принцессы стала королевой.
    — Кажись, помнит, несчастье ходячее! – из-за спины сияющей Жандроник съязвил Гарик.
    Разглядел ещё троих: Борьку, ДэДэ и Оленьку. Для комплекта не хватало лишь Тольки Третьяка, но он теперь в Питере… С ними прошли десять лет школы, они все – моя вторая семья.
    Жанну Дроник, кроме учителей, никто из нас никогда так не называл, только Жандроник! Тогда она была высокой и стройной. Во втором классе, когда сломала ногу, после уроков, мы шли к ней, руководила походом её подруга – Оля Нестеренко, которая стала нашей заправилой, умела от каждого добиться согласия на любые забавы.
    Гарика на самом деле зовут Игорь. Кто и когда стал называть его Гариком, никто не помнит. Может это он сам придумал. Бесподобный тактик, мог вызволить из любой неприятности, за это считался самым умным. Первый раз это проявилось в четвёртом, когда за поджог картины в коридоре у кабинета биологии нас должны были наказать. Но мы хорошо знали виновника, поднимаясь по лестнице, столкнулись с ним. Поднявшись, увидели пламя, бросились тушить. Тушили сами, никто этого не видел, поэтому в поджоге обвинили нас. Но выдавать брата одноклассницы Лильки Алфёровой никто не стал. А Гарик умело распределил кому что говорить и педагоги не усомнились, что виновника мы в глаза не видели.
    ДэДэ звали труднопроизносимо: Данила Даниилович. Именно Данила и именно Даниилович. Отец – Даниил, а его самого назвали Данилой.
    Борька с Толиком Третьяком появились в первом классе в конце года и долго их своими никто не считал. Но когда во втором случилась нога Жандроник, они пошли с нами в больницу…
    — О, какие у нас гости. – раздалось у меня из-за спины. Фокин был в параллельном классе, поэтому знал всех.
    Входили, стремясь меня обнять, одна Оля не стала так бурно проявлять эмоции, просто ткнулась в плечо лбом и, задрав голову, спросила:
    — Как ты, Лерочка? – я уже забыл, что девчонки звали меня так.
    — Всё нормально, Оля! – ответил, обнимая.
    С ней у меня долго были особые отношения, пока в прошлом году не появилась, как её наши стали называть, Рязаниха, Ленка Рязанова, и не увела меня.
    На кухне состоялось знакомство шайки с клубом, стало тесно. Тут же пришли и мой отец, и двое нелегалов Союза Защиты Времени. Богданов с порога протянул бутылку шампанского, Вяземский сунул в руки торт и сказал:
    — С днём рождения, дорогой!
    Я ошалел, день рождения всегда в августе, это явная ошибка. Присутствующие оживилась, поднялся шум, за которым никто не разобрал моё несогласие.
    Отец, также не согласный, попытался нас покинуть, но я стал его знакомить с офицерами, ему пришлось остался.
    Гости, игнорируя моё возражение, стали готовить фуршет. День рождения, так день рождения! Гарик с Борькой слетали в магазин, принесли хлеб, большую банку корнишон, одноразовые стаканы и вилки. Одноклассницы обследовали холодильник, нашли икру, масло и коньяк Хеннесси в фирменной упаковке, который принесла Крайчик от своего пациента. Кровать из комнаты унесли, на её место поставили стол из кухни.
    Опять фуршет! Меня задвинули к окну, рядом поставили Олю и Иннокентия Семёновича. Пока вокруг творилось суматоха, Оля спросила:
    — Как твои отношения с Рязанихой? – она наверняка знала о нашем разладе с Ленкой.
    — Нормально! – ответил. – В прошлом месяце говорили по телефону.
    Ольга оживилась:
    — Вы не встречаетесь?
    — Ты же сама знаешь. – только она могла организовать такой визит, чтобы задать этот вопрос.
    Общий шум перебил хорошо поставленный голос Богданова:
    — Внимание, друзья!.. – все тут же смолкли, он продолжил: – Все конечно знают этого человека и знают, что дня рождения сегодня быть не может. – лёгкий шум, все согласились. – Но Валера родился второй раз именно сегодня!
    Взрыв эмоций. Когда смолкли, Богданов кивнул моему соседу:
    — Давай, Иннокентий Семёнович!
    Вяземский обнял за плечо.
    — Не все знают, – в отличие от полковника, сказал негромко и чтобы расслышать все затихли. – Валерий Евграфов первый путешественник во времени и единственный действующий…
    Одноклассники, которые, конечно, этого не знали, смотрели на него широко распахнутыми глазами, видно ждали шутку. Отец кивнул.
    — Так вот! – Вяземский, добившись внимания, стал говорить громче. – Сегодня, пользуясь своими способностями, он обезоружил опасного вооружённого террориста… Что после этого остался живым, кажется невозможным!.. С днём рождения, дорогой!..
    Про первого путешественника уже никто не думал.  Поднялся гвалт!
    — С днюхой, Валери! – поднимая стаканы, кричали одноклассники. Вместе с Гариком они звали меня на английский манер.
    Олег, Дима и отец с Богдановым стали что-то шумно обсуждать, за общим гулом не разберёшь. Про коньяк никто не помнил. Я сдвинул бумажные стаканы с Иннокентием Семёновичем, Олей и Жандроником. У дам в стаканах расплёскивалось шампанское. Мы окончательно расслабились и я почувствовал, это истинно мой праздник. Как здорово, что все они решили собраться сегодня! Для полного счастья не хватало только ещё одного человека, готовящегося к экзаменам.
    Привиделось, за плечом Олега бесшумно мелькнула светлая вязанная шапочка, бело-красный шарф и милые внимательные глаза.
    За офицерами дверь я закрыл, она воспользовалась своим ключом и увидела: пьянка, рядом со мной симпатичная женщина, глядящая влюблёнными глазами. Лика же не знает, это только подруга детства...