Беспощадный

<Сойдя с поезда глубокой ночью, молодая девушка вынуждена идти пешком через безлюдный город. Но одна она остаётся недолго – кто-то неотступно следует за ней. Что ей уготовано? Сможет ли она избежать кошмара? И кто повинен в её участи?>



Кто-то дотронулся до её плеча и потряс. Девушка подскочила, тотчас ударившись головой о неожиданно низкий потолок. Сжав зубы, она упала обратно и с трудом разомкнула распухшие веки.

В тусклом свете она смогла различить грузную фигуру, голова которой находилась как раз на уровне постели. Раздавался монотонный стук, помещение немного покачивало.

- Девушка, проснитесь! – раздался немного визгливый голос.

- Что?.. – только и смогла выдавить из себя она, пытаясь собраться с мыслями.

- Приехали, Зареченск! – всё тем же тоном повторил силуэт.

- Что?.. – промолвила она и, обхватив голову, прибавила: – Где я?

- Ну, дорогуша, что-то ты совсем разоспалась! Давай, приходи в себя, а то поезд стоит только две минуты.

- Поезд? – встрепенулась девушка. – Какой ещё поезд?

- Ты что – пьяная?!

- Нет, я... Не понимаю...

- Ну, мне всё равно. Готовься на выход – и без фокусов! – проводница бросила на неё ещё один недружелюбный взгляд и вышла из купе.

Девушка осмотрелась и убедилась, что, действительно, находилась в вагоне, на верхней полке (потому и ударилась при резком пробуждении о нависающий над ней потолок). Остальные места были заняты крепко спящими пассажирами. Она оглядела себя, отметив, что лежала не в пижаме, а в обычной одежде: белый шерстяной пуловер и тёмные джинсы, под которыми скрывались колготки. На полу стояли простоватые женские ботинки со шнурками. Они могли принадлежать только ей, поскольку трое других человек в купе были мужчинами. Обратила девушка внимание и на то, что на полке не было простыней и вообще какого-либо постельного белья, только изрядно продавленная подушка.

«Значит, я еду не издалека, – решила она. – А откуда?»

Этот вопрос стал не первым и уж точно не последним в череде тех, которые возникли в её голове. С растущей тревогой, переходящей в страх, девушка осознавала, что ей проще перечислить то, что она помнила и знала про себя.

Её звали Анна. Ни фамилии, ни хотя бы отчества она не помнила. Работала учительницей начальных классов во Владивостоке, откуда и приехала сейчас в Зареченск, чтобы повидать родителей. Родилась здесь, а в столицу Приморского края перебралась после школы. Успешно окончила там педагогический институт и решила не возвращаться в провинциальный городок. Своей семьи и детей пока не было, мужчины тоже. С друзьями ситуация получше – одна очень хорошая подруга, которой можно доверить любые переживания, и пара знакомых, способных составить компанию.

Вот, собственно, и всё.

Борясь с приступами паники, Анна поискала глазами свои вещи, которые могли бы дать ей больше информации. Под столиком у окна, за которым царила сплошная темень, обнаружилась довольно увесистая сумка, но ей ли она принадлежит? Соблюдая осторожность, девушка слезла с верхней полки и, присев, стала расстёгивать молнию. Звук показался разоблачительно громким – приглушённый стук колёс нисколько его не маскировал. Анна закусила губу и покосилась на мужчину, лежащего справа от неё, лицом к стенке. Он пошевелился, перевернулся на спину и продолжил сопеть.

Она потянула молнию дальше и, когда отверстие стало достаточным, испытала облегчение, увидев внутри женскую одежду. Уже смелее она покопалась там, ища документы. Попутно отметила, что вещи положены не очень аккуратно – то ли в спешке, то ли по привычке. Из внутреннего кармашка девушка достала портмоне и паспорт. Открыв последний, она сначала прочитала свои фамилию и отчество – Анна Анатольевна Лобанова. Увы, это ей ни о чём не сказало. С фотографии на неё смотрела симпатичная молодая женщина: блондинка с серыми глазами, тонкими губами и ямочками на щеках. На снимке у неё были длинные волосы, а сейчас – подстриженные под каре.

Анна долго вглядывалась в изображение, надеясь что-то почувствовать, всколыхнуть воспоминания. Ничего. Это лицо ни о чём не говорило – кроме того, что оно действительно принадлежало ей, в чём она убедилась, посмотрев на себя в зеркальце.

В этот момент стук колёс изменился – поезд замедлял ход. Спохватившись, девушка положила всё обратно в сумку, обулась, накинула лямку на плечо и вышла из купе. Она увидела проводницу в тамбуре и приблизилась к ней.

- Ну что, отошла? – спросила женщина.

- Да, немного, – ответила Анна.

Кроме неё на выход никто не готовился, и она не знала, радоваться ли этому. Проводница больше не пыталась с ней заговорить, предпочитая смотреть на проплывающие за окном станционные огни.

Через пару минут поезд с протяжным металлическим скрежетом остановился.

Когда проводница открыла дверь, выяснилось, что короткой платформы небольшого вокзала не хватило для всего состава, либо машинист не рассчитал торможение и остановился раньше времени.

Спустившись до последней ступеньки крутой лестницы, Анна с сомнением поглядела на покрытое балластом междупутье.

- Давай, милая, не задерживай! – услышала она позади недовольный голос и, вздохнув, спрыгнула, крепко прижав к себе сумку.

Приземление прошло без инцидентов. За спиной девушки проводница с лязгом вернула лестницу в исходное положение и закрыла дверь вагона. Посмотрев в обе стороны, Анна быстро пересекла лежащий между ней и потрескавшейся асфальтовой дорожкой рельсовый путь.

Пройдя немного вдоль рельс, она вышла к вокзалу. Все его окна оказались заколочены, стены облезли, большинство стоящих рядом фонарей не горело. И хотя на дверях со стороны перрона висела табличка «Ремонт», девушка почему-то не сомневалась, что этому микроскопическому кусочку стремительно меняющейся страны перестройка уж точно не грозит.

Издав короткий гудок, локомотив повёл грязно-зелёные пассажирские вагоны к следующей остановке. Из поезда, кроме Анны, так никто и не вышел. Очень скоро стук колёс стих вдали, и она осталась одна. Прожекторы освещали территорию станции и несколько замерших на ней грузовых составов. Нигде не было видно ни одного человека, даже работников железной дороги. Стояла глубокая ночь – маленькая стрелка покрытых ржавыми разводами, пока ещё работающих часов на здании вокзала застыла у цифры три – но ведь в таких местах жизнь никогда не замирает...

Ещё раз посмотрев на обветшалый вокзал, Анна покачала головой. Вероятно, это здание, некогда красивое и помпезное, олицетворяло нынешнее состояние всего города. Отправляются ли отсюда грузы – или стоящие здесь вагоны оставлены ржавчине и охотникам за чёрным ломом? Не окажется ли так, что скоро Зареченск и вовсе будет вычеркнут из всех справочников, как действующая станция, и у этой платформы перестанут останавливаться поезда?

Анна задумалась о родителях, всю жизнь проживших в этом городе. Здесь они встретили друг друга, поженились, создали семью, провели самые лучшие годы молодости. Наконец, долго и напряжённо работали – на предприятиях, от которых остались одни руины после прихода новых владельцев. А теперь доживают свои дни в окружении разрухи и безразличия. Не поэтому ли она навещает их каждый месяц?

И не это ли причина, по которой она не хочет жить здесь?

Размышляя над этим, Анна обошла вокзал и оказалась на расположенной перед ним автостоянке. Она понимала, что в столь поздний час общественный транспорт не ходит, и лелеяла надежду, что ей удастся добраться до родительского дома на попутке.

На главной улице, проходящей в зоне прямой видимости, не было ни единой машины. Редкие уцелевшие фонари бросали тусклый свет давно немытых ламп на пустую проезжую часть. Ветер шуршал листвой на деревьях, которые в отличие от творений людей не носили на себе отпечаток упадка, а, наоборот, бурно произрастали – в том числе и там, где некогда человек от них избавился.

Анна прошла к автобусной остановке, где, по крайней мере, можно было присесть. Лавка, испещрённая неприличными надписями и подпалинами, выглядела отталкивающе, зато не утратила прочности. Притулившись с краю, девушка нерешительно огляделась.

Нужно идти пешком.

Родители жили в частном доме на улице, расположенной достаточно далеко от вокзала. В лучшем случае потребуется минут сорок – сорок пять бодрого шага, чтобы туда добраться. Дорогу Анна знала хорошо, и всё же перспектива идти по неосвещённым улицам её не радовала. Увы, отсидеться в зале ожидания вокзала до первых лучей солнца не получится, потому что он наглухо заколочен, а провести ночь на остановке она хотела ещё меньше.

Делать нечего. Подхватив сумку, девушка отправилась в путь.

Несмотря на то, что стояла середина лета, ночь выдалась прохладной. Анна дрожала, хотя была одета достаточно тепло. Она ускорила шаг, надеясь, что причина всё-таки не в нервах и в движении ей станет теплее.

Света полной луны вполне хватало, чтобы видеть большую часть окружающей обстановки. И обстановка эта не радовала – подобно изрядно обветшавшему вокзалу, весь город изменился не в лучшую сторону. Большинство зданий, которые попадались девушке по пути, выглядели неухожено, хотя пока ещё были жилыми. Почти ни в одном из них не горел свет в подъездах; исправные уличные фонари тоже не баловали своей многочисленностью. Стоящие подле домов машины отнюдь не походили на выставочные образцы, а некоторые из них уже были откровенно разграблены. Анне бросился в глаза лишённый стёкол и изрядно помятый городской автобус, понуро завалившийся на лишённую колёс левую сторону. Засмотревшись на него, она едва не упала, ступив в немаленькую яму прямо посреди тротуара.

Сомнений не оставалось – город умирал. Или, возможно, уже умер и теперь постепенно разлагался. Грибок и мох расползались по зданиям, подобно язвам на коже. Куски штукатурки осыпались со стен, как гниющее мясо с костей, обнажая рёбра – арматуру. Дополнял картину смрад разложения, поднимающийся из забитых стоков и гонимый ветром со стороны мусорных площадок, контейнеры на которых давно требовали опорожнения.

От неприятных ассоциаций девушку отвлёк звук шагов.

Кто-то шёл позади неё, в отдалении.

Укол тревоги заставил Анну вздрогнуть. Хотя, если рассуждать здраво, сам факт того, что неподалёку оказался кто-то ещё, совершенно ничего не значил. В конце концов, в Зареченске жило тридцать тысяч человек.

С другой стороны, ночью, посреди безлюдного, пускай и знакомого города, сходу отвергать иные, менее желательные объяснения тоже было бы легкомысленно. В такой поздний час на улицах Зареченска и подобных ему мест, как правило, почти никого нет. Предприятия, работавшие когда-то и в тёмное время суток, давно закрыты, да и в любом случае рановато для окончания ночной смены. Остаются бесцельно слоняющиеся бездельники, которым не нужно с утра вставать на работу, но и такие типы либо сбиваются в кучи, ведя пустые разговоры, либо доводят себя до бессознательного состояния алкоголем, а то и чем посильнее. Скорее уж это обычный прохожий, возвращающийся из гостей.

И всё же Анна насторожилась. Она с трудом сдерживалась, чтобы не ускорить шаг, ссутулилась и старалась не вилять бёдрами. До нужной улицы ещё очень далеко, вокруг ни души, а неизвестный продолжал уверенно следовать за ней.

Впереди показался перекрёсток, на котором девушке не нужно было сворачивать – тем не менее, она решила сделать это, надеясь, что незнакомец пойдёт прямо.

Он последовал за ней.

Беспокойство усилилось. Желая убедиться в беспочвенности своих подозрений, Анна остановилась и сделала вид, будто пытается рассмотреть циферблат наручных часов. Заодно она слегка повернулась в сторону попутчика и украдкой бросила на него взгляд.

Это был не очень высокий худощавый мужчина, одетый во что-то, похожее на кожаную куртку. Лица она не различила, так как свет луны падал с противоположной стороны. В руках у него ничего не было, однако твёрдая и решительная походка говорила о том, что он не просто прогуливался, а шёл с вполне определённой целью.

Поначалу Анна хотела дождаться, пока незнакомец проследует мимо неё, однако нечто неуловимое в его облике вызвало у неё инстинктивный страх. Когда он был от неё в пяти-шести шагах, она быстро продолжила движение.

Теперь девушка дрожала уже настолько сильно, что попутчик, несомненно, видел это. Вдобавок он ускорил шаг. Она тоже пошла быстрее, почти срываясь на бег и молясь, чтобы мимо проехала машина или хотя бы кто-то прошёл.

Показался очередной перекрёсток. Так как на предыдущем Анна свернула в ненужную сторону, то теперь ей необходимо было повернуть налево, что она и сделала, снова отчаянно надеясь, что незнакомец окажется-таки обычным запоздалым пешеходом и пройдёт прямо.

Увы – гулкие шаги последовали за ней. Нервы девушки не выдержали. Развернувшись, она как можно увереннее выпалила:

- Чего вы за мной ход...?!..

И осеклась на полуслове, потому что позади неё никого не было.

Анна растерянно огляделась по сторонам, но не видела ничего, кроме тёмных массивов многоквартирных домов.

Незнакомец решил спрятаться, чтобы напасть на неё исподтишка? Однако он физически не успел бы добежать (притом так, чтобы она этого не услышала) до ближайшего укрытия за считанные мгновения. И всё же он исчез, чему она была несказанно рада.

Переведя дух, девушка позволила себе улыбнуться и, посетовав на чересчур разыгравшееся воображение, развернулась, чтобы продолжить свой путь.

Тёмный силуэт стоял в десятке метров впереди.

В первые мгновения Анна испытала даже не страх, а неподдельное удивление. Но очень быстро оно было вытеснено паникой – девушка бросилась бежать в противоположную от незнакомца сторону. Оглянувшись, она убедилась, что он последовал за ней – всё так же уверенно и в то же время нарочито неспешно, словно не сомневался в своём успехе.

Едва не споткнувшись о бордюр, Анна бросила сумку – слабо надеясь, что преследователь прельстится её крупными размерами и ощутимым весом – после чего свернула на ближайшем перекрёстке, потом ещё раз, пересекла какую-то мрачную подворотню...

Девушка плохо знала этот район и с ещё большим страхом понимала, что уже не уверена, в какую сторону нужно двигаться, чтобы попасть домой. С каждым шагом она могла всё сильнее отдаляться от цели.

Пробежав ещё около сотни метров и окончательно заблудившись, Анна перешла на шаг, пытаясь унять сбившееся дыхание и держась за бок, в котором вспыхнула боль. Очень этого боясь, но понимая, что иначе нельзя, она обернулась. Знакомый силуэт находился на противоположном конце улицы.

Анна снова вынуждена была перейти на бег. Продолжая пытаться замести следы, она несколько раз свернула, в итоге оказавшись на пустыре. Силы девушки были на исходе – не спасал и бурлящий в крови адреналин. Теперь болел уже не только бок, но и ноги, которые подкашивались, грозя перестать слушаться, а горло казалось высушенной яростным солнцем растрескавшейся землёй, в которой не осталось ни капли влаги. Пришлось сбавить темп.

Понимая, что на открытом месте не спрятаться, Анна осмотрелась и увидела высокий башенный кран, безмолвной громадой застывший в лунном свете – рядом с пустырём оказалась стройка. Конечно, лучше бы там расположилось отделение милиции, но выбирать не приходилось, и девушка, собрав остатки сил, устремилась к незавершенному зданию.

Как ни странно, здесь оказалось не так уж и много подходящих для укрытия мест. На лишённой асфальта территории, испещрённой ямами, в которых застыла грязная вода, громоздились массивные бетонные плиты, тут и там попадались небольшие горки песка и строительного мусора, да стоял вагончик на спущенных колёсах. Создавалось впечатление, что строительство бросили, так и не доведя до конца.

Поначалу Анна хотела спрятаться в вагончике, но, не став и проверять, заперт ли он, отвергла эту идею – не хватало ещё загонять себя в угол. Осознавая, что время стремительно уходит, девушка бросилась к зданию, которое, скорее всего, по завершению строительства должно было обладать пятью этажами – сейчас же их у него имелось лишь три. Чернеющий проём ближайшего подъезда спокойствия не внушал, но ничего лучше Анна так и не придумала и устремилась в кромешную тьму.

Примерно зная планировку типичных жилых домов, она без падений и прочих происшествий преодолела короткую лестницу, ведущую на площадку первого этажа, и юркнула в ближайшую квартиру – благо, двери ещё не установили (или уже демонтировали). Там, прижавшись к стене, Анна замерла.

Она напряжённо вслушивалась, готовясь броситься к спасительному оконному проёму, лишённому, к счастью, рамы и стёкол. Пока же единственное, что нарушало тишину – её собственное надрывное и учащённое дыхание, которое она пыталась успокоить.

Прошло несколько минут, в течение которых ни один подозрительный звук не раздался из подъёзда. Анна поднесла часы к глазам – едва светящиеся стрелки указывали на половину четвёртого ночи. Всего-то полчаса назад она сошла с поезда.

Похоже, девушке удалось-таки оторваться от преследования, но страх не торопился полностью отпускать её, лишь ослабил свою удушающую хватку. Да и незнакомец наверняка ещё находился неподалёку. Анна решила, что логичнее и безопаснее будет не высовываться и некоторое время побыть здесь.

Ноги тупой ноющей болью продолжали молить об отдыхе, и девушка устало присела на корточки, опершись спиной о стену. Эта поза принесла мало облегчения, и Анна полностью села на бетонный пол. Для полного счастья оставалось лишь вытянуть ноги, но этого она делать не хотела, так как их стало бы видно в дверном проёме. А перебираться к другой стене – из прихожей вглубь квартиры – она не решалась, опасаясь, что сделать это бесшумно не получится.

Медленно потекли томительные минуты ожидания, с каждой из которых Анна всё больше уверялась в том, что угроза миновала. Только сейчас она заметила – с улицы не доносилось никаких звуков. И если отсутствие машин уже не удивляло, то куда подевались, скажем, цикады? В это время года они обычно стрекочут безостановочно, придавая ночам особый колорит.

Анна подумывала о том, чтобы остаться в недостроенном доме до утра (может быть, удастся даже заснуть). Но потом представила, что незнакомец всё-таки решит зайти сюда и найдёт её спящей... Или не он, а какие-нибудь местные хулиганы. Наконец, перспектива просидеть в полутьме, не смыкая глаз, не менее трёх часов представлялась пыткой. В итоге Анна решила, что подождёт ещё немного, а потом будет потихоньку выбираться.

За следующие полчаса девушка несколько раз немного меняла позу, чтобы хоть чуть-чуть справиться с затеканием конечностей, и непрестанно боролась с подступающей сонливостью. Временами она, видимо, всё же начинала дремать, поскольку то и дело её мысли теряли всякую последовательность и превращались в неясные образы, чтобы через некоторое время резко сменяться пронзительной реальностью.

После очередного такого пробуждения девушка взглянула на часы и с облегчением увидела, что маленькая стрелка наконец-то подобралась к цифре четыре. Медленно встав и чувствуя, как неохотно подчиняются затёкшие, несмотря на все старания, ноги, она для полной и окончательной уверенности осторожно выглянула из-за дверного проёма.

Всё внутри у неё оборвалось, когда Анна увидела буквально в паре шагов от входа в квартиру тот самый зловещий силуэт. Он стоял там, куда не проникал свет луны, и она не могла рассмотреть его лица, однако почувствовала на себе пронзительный холодный взгляд.

Истошно закричав, девушка рванулась к окну. Незнакомец последовал за ней. Вскочив в проём, она обернулась и с ещё одним воплем спрыгнула, когда увидела, что к ней уже тянется бледная рука.

Высота была незначительной, однако Анне не повезло – она приземлилась в кучу строительного мусора и ударилась левой ногой. Едва девушка вскочила, как ушибленное колено пронзила резкая боль. Не позволяя себе останавливаться, она бросилась к проходящей неподалёку от строительной площадки дороге.

Потому что увидела огоньки фар.

Машина ехала достаточно быстро – можно и не успеть выбежать к ней...

Сильно хромая, девушка со всей возможной скоростью двигалась к спасительной проезжей части. Она не оглядывалась, хотя слышала, как незнакомец тоже спрыгнул из окна. Больше до её ушей не доносилось ничего, кроме собственного хриплого дыхания и бешеной барабанной дроби едва не выскакивающего из груди сердца.

«Только бы успеть – ещё пару метров...»

Но автомобиль проехал мимо до того, как Анна выскочила из придорожных кустов. С отчаянием она увидела, что это была милицейская «Волга». Более не в силах бежать, девушка рухнула прямо на дорогу и, ожидая неминуемого торжества преследователя, кричала и махала рукой вслед машине.

Ровный гул двигателя сменился резким скрипом тормозов. После непродолжительной паузы раздался характерный звук сдающего назад автомобиля.

Не веря в свою удачу, Анна подняла голову, глядя на быстро увеличивающиеся красные огни фонарей с горящими белыми секциями заднего хода. Вернувшись, «Волга» затормозила, и из неё выскочил мужчина лет тридцати с погонами сержанта.

- Девушка, с Вами всё в порядке? – склонился он над лежащей на асфальте Анной.

- Помогите... за мной... гонятся... – выдавила из себя она, борясь с одышкой.

Он огляделся по сторонам и сказал:

- Я никого не вижу.

- Какой-то мужчина... я не знаю... не рассмотрела его... – она попыталась встать и с благодарностью приняла помощь милиционера, поддержавшего её.

- Сейчас его уже нет.

- Был только что! – воскликнула Анна.

- Спокойнее! Я Вам верю. Но он наверняка уже скрылся, увидев милицейскую машину. Поэтому сейчас мы поступим следующим образом – я отвезу Вас в отделение, и Вы там всё подробно распишете.

- Я же сказала, что не рассмотрела его... – произнесла она, а потом тихо добавила: – Я просто хочу домой...

Милиционер внимательно посмотрел на неё.

- Ну, в принципе, можете дать показания завтра.

- Спасибо.

- А где Вы живёте?

- На... – она осеклась. – А вдруг он слушает?

- Сомневаюсь, – ответил сержант и в очередной раз осмотрелся. – Впрочем, пройдёмте в машину.

Он подвёл Анну к «Волге». Удостоверившись, что девушка села, хотел закрыть дверь, когда внезапно резко обернулся.

- Что? Что там такое?! – встрепенулась она.

- Кажется, я что-то заметил, – ответил милиционер и, достав из кобуры пистолет, коротко бросил: – Закройтесь изнутри и, в случае чего, сигнальте.

Затем направился к недостроенному дому, невзирая на протестующие возгласы девушки.

Поняв, что он её не послушает, Анна заперла свою дверь, и, перегнувшись через салон, водительскую, несмотря на трезвую оценку ненадёжности этих преград. В салоне горел свет, которому девушка была скорее не рада, поскольку из-за него не видела, что творится снаружи. Незнакомец, если он ещё поблизости, вполне может подкрасться к машине незамеченным...

Усилием воли она заставила себя не пропустить дальше эту мысль и попыталась отвлечься рассуждениями. Например, как этот тип смог совершенно бесшумно подобраться к ней там, на стройке? Она, конечно, придремала, но любой, даже самый незначительный шум должен был вывести её из полузабытья. Ну ладно, допустим, ему удалось перехитрить её и украдкой подойти к входу в квартиру. Почему тогда он не напал сразу? И сколько времени он ждал, пока она сама не высунется?

Единственное более-менее внятное предположение заключалось в том, что ему нравилось растягивать удовольствие.

Хлопнула крышка багажника. Девушка резко обернулась и увидела рядом с «Волгой» тёмный силуэт, освещаемый красным светом задних фонарей.

К счастью, это был сержант. Он обошёл машину и дёрнул ручку двери. Когда она не поддалась, постучал по стеклу. Анна отперла замок и спросила:

- Ну как?

- Там никого нет, – ответил милиционер, садясь за руль. – По крайней мере, теперь.

- Тем лучше, – выдохнула девушка: – А зачем Вы это сделали?

- Что?

- Открыли багажник.

- А... – махнул рукой сержант. – Просто у меня там что-то с замком – плохо держит. Вы успокоились?

- Да.

- Тогда поехали.

Он включил первую передачу и стронул «Волгу» с места.

- Так где Вы живёте? – спросил милиционер. – Теперь-то можете сказать?

- Вообще-то, я шла к своим родителям.

- А какой у них адрес?

- Черёмуховая, дом пятнадцать.

- Хм, далековато. Как же Вы здесь оказались посреди ночи?

- Приехала на поезде.

- Откуда?

- Из Владивостока.

- Понятно, – сержант посмотрел в боковое окно и пожал плечами: – Наверное, наш город производит не очень хорошее впечатление после блеска «столицы»?

- Есть немного, – девушке не хотелось затягивать этот разговор и объяснять, что она родом отсюда – равно как и многое другое. На неё опять навалилась усталость, хотелось только молчать. Милиционер не дал этому желанию осуществиться:

- Скажите, а как Вас зовут?

- Анна, – ответила она, вздохнула и задала встречный вопрос: – А Вас?

- Виталий.

Он бросил на неё быстрый, но многозначительный взгляд, который она хорошо знала – многие мужчины так на неё смотрели. Иногда ей это нравилось, чаще нет – сейчас она не испытала негативных эмоций. В конце концов, он, возможно, спас ей жизнь. И, надо отдать ему должное, весьма симпатичный. Поэтому она не видела проблемы в том, что он посмотрел на неё снова – на этот раз уже на ноги.

- Да Вы поранились, Анна! – сказал милиционер, заметив кровоподтёк на её колене. – Может, в больницу Вас отвезти?

- Не надо. Я в порядке. До свадьбы заживёт.

- Не замужем? – спросил Виталий, и она была готова поклясться, что в его голосе прозвучала надежда.

- Нет.

Сержант улыбнулся с явным удовлетворением. Девушка улыбнулась в ответ, однако его следующая фраза вернула её лицу хмурое выражение:

- И всё-таки, что же с Вами там случилось?

- Особо не о чем рассказывать, – поёрзала на сиденье она. – Этот тип увязался за мной почти от самого вокзала.

- Он приехал с Вами?

- Нет, не думаю. Я не видела, чтобы из поезда вообще кто-то выходил, кроме меня.

- Что верно – то верно. В Зареченск ныне мало кто приезжает.

- Неужели с городом так всё плохо? – раз уж диалога избежать не получалось, Анна решила изменить хотя бы тему.

- Причин для оптимизма мало, – покачал головой Виталий и, вопреки ожиданиям девушки, дальше распространяться не стал: – Опишите преследователя. Вы должны были запомнить хоть что-то.

- Ну, – она потёрла лоб, что со стороны выглядело, как желание собраться с мыслями, а на деле было вызвано вспышкой головной боли. – Ростом он примерно с Вас. На нём, похоже, надета кожаная куртка. И... всё.

- Боюсь, этих сведений слишком мало, чтобы надеяться на его поимку.

- Для меня главное, что я осталась цела.

- Это, конечно, верно, но если он действительно маньяк, тогда рано или поздно у него получится осуществить свои замыслы. Не с Вами, так с кем-нибудь другим.

- А ничего «такого» не происходило в последнее время? Вы-то должны знать.

- Да нет. Тихо и мирно, как на кладбище.

«Волга» свернула на очередном повороте, и Анна увидела отделение милиции.

- Я же попросила отвезти меня домой, – нахмурилась она.

Машина остановилась на площадке, освещаемой единственным целым уличным фонарём в округе, рядом с милицейским «уазиком».

- Не волнуйтесь – я заскочу, дам ориентировку. Без этого никак – рация у меня тоже, как назло, накрылась. Я быстро.

Виталий вышел из машины и направился к входу в здание. Девушка вздохнула и попыталась потянуться, однако в стеснённом пространстве салона ей это в полной мере не удалось. Тогда она открыла дверь и выбралась наружу.

Ночной воздух был по-прежнему холоден, и всё-таки Анна впервые с тех пор, как сошла с поезда, почувствовала себя в безопасности. Зевнув и, наконец, беспрепятственно размявшись, она немного прошлась по стоянке. Девушка остановилась возле задней части «Волги» и случайно заметила что-то тёмное, торчащее в щели между крышкой багажника и кузовом, у правого фонаря.

Подойдя поближе и присев, Анна увидела, что это кусок чёрной кожи – подобной той, из которой делают куртки. Неожиданное предположение, хотя и показавшееся сущим бредом, тем не менее, заставило девушку действовать.

Она обошла машину, открыла водительскую дверь и вытащила ключ зажигания – благо, двигатель был заглушен, и потому её действия не могли привлечь внимания сержанта. Вернувшись к багажнику, она вставила ключ в замок и повернула его. Крышка тотчас откинулась.

Девушка едва успела обхватить рот рукой, чтобы подавить вопль.

В багажнике милицейской «Волги» находился труп мужчины. Его голова была настолько обезображена чудовищными ударами, нанесёнными, судя по всему, лежащим здесь же окровавленным разводным ключом, что опознание не представлялось возможным. Вдобавок, будто этого мало, в спине торчал вогнанный по рукоятку охотничий нож. Всё видимое пространство, включая запасное колесо и инструменты, было забрызгано кровью.

Когда первый шок прошёл, Анна обратила внимание на одежду убитого – чёрную кожаную куртку, похожую на ту, которая была на преследователе. Наверняка утверждать нельзя, но девушка твёрдо уверилась, что перед ней именно зловещий незнакомец. Впрочем, сейчас в его виде не было ничего пугающего – скорее, он вызывал жалость и невольный страх в отношении того, кто мог так зверски его изуродовать.

- Виталий, – едва слышно прошептала Анна.

«Если он всё-таки поймал этого типа, то почему убил его? Сопротивление задержанию? Положим, но зачем же так жестоко? Почему не из пистолета? И какая должностная инструкция предписывает класть покойников в служебный автомобиль?!»

Анна вспомнила отмашку сержанта на её вопрос о том, зачем он открывал багажник – она и тогда подумала, что он лукавит. Но ей и в голову не могло прийти, что он положил туда изувеченный труп...

Неотрывно глядя на мертвеца, девушка задумалась над тем, правильно ли она понимает происходящее. Может быть, тот, кого она считала врагом, таковым не является... не являлся. И наоборот.

Она почувствовала, как её ноги подкашиваются, и ухватилась за машину, чтобы не упасть.

«Если убийца – Виталий? Вдруг тот парень и не преследовал меня вовсе, а мне это только показалось? Или даже преследовал, но отнюдь не за тем, чтобы убить или изнасиловать – скажем, это был грабитель. Но в таком случае бояться нужно отнюдь не его, а Виталия – вот кто настоящий маньяк. И он неподалёку».

От одной этой мысли Анне вконец сделалось дурно, а когда её взгляд случайно упал на остекленевшие глаза покойника, один из которых свисал из глазницы, она не выдержала – её стошнило. Отирая рот рукой, девушка начала отходить от машины со страшным грузом в багажнике, смотря теперь на вход в отделение милиции.

В первый момент она хотела забежать туда и всё рассказать дежурному. Но потом поняла, что в лучшем случае ей не поверят, а в худшем – безумец убьёт ещё одного человека и, разумеется, сделает то же самое с ней.

Умей Анна водить машину, следующий шаг сомнений бы не вызывал. Увы, она лишь пару раз пробовала садиться за руль, и сейчас явно был не самый подходящий момент для проверки столь слабых навыков.

Развернувшись, девушка бросилась прочь от отделения. Почти сразу же дала о себе знать боль в ногах – особенно в ушибленном колене – но Анна и не думала останавливаться.

Когда сзади раздался удивлённый окрик Виталия: «Куда Вы?!», а затем через некоторое время взревел двигатель, девушка осознала, в каком невыгодном положении находится.

«Почему я оставила ключи в замке багажника, а не забрала с собой?» – сокрушалась она.

Угрожающе поблескивая хромированной решёткой радиатора, «Волга» начала стремительно настигать жертву.

Чтобы получить хоть малейший шанс на спасение, Анна резко свернула с дороги и, пробежав через небольшую площадь, устремилась в проход между рядом стоящими одноэтажными зданиями – слишком узкий для машины. Там было грязно и захламлено, ей пришлось преодолеть кучи мусора, прежде чем она добралась до конца и выглянула из прохода.

Перед ней была проезжая часть, за которой виднелась высокая бетонная стена, окружающая какое-то предприятие. Улица ожидаемо оказалась пустынной и лишённой вообще какого-либо освещения.

Шум двигателя и характерный рык выпускной системы «Волги» был едва слышен – видимо, Виталий всё-таки потерял цель.

Девушка не стала переходить дорогу и двинулась вдоль здания, в спасительной тени, куда не проникал лунный свет. Ошиблась она или нет насчёт мотивов милиционера, иметь дело с типом, способным так изуродовать другого человека, она совершенно не хотела. Что именно следует предпринять дальше в сложившейся ситуации, она не знала. Единственным стремлением было добраться до родительского дома и забыться в постели, зная, что рядом родные люди.

«Я же сказала ему их адрес! – ошпарила Анну мысль, которую нельзя было игнорировать. – Вдруг Виталий будет ждать меня там? Мама с папой ничего и не заподозрят – он, как-никак, милиционер. А когда я приду, они не смогут защитить ни меня, ни себя...»

Девушка остановилась.

Впереди в лунном свете виднелась одинокая железнодорожная ветка, пересекающая дорогу. Наверняка она вела к предприятию за бетонной стеной. Может быть, у ворот окажется охранник, в будке которого Анна переждёт эту ночь? Конечно, сторож скорее вызовет милицию, чем впустит её к себе – и ладно. Как минимум, она не будет одна. А у него наверняка есть оружие.

На дороге показались два ярких пятна. Фары! Анне хотелось бы успокоить себя, что это посторонняя машина, но через несколько секунд над крышей автомобиля замелькали синие и красные огни, и он начал быстро приближаться.

Осознав, что может не успеть до спасительных ворот (и совсем не думая о том, что будет делать, если там никого нет), девушка бросилась бежать. Так быстро, как только могла. Она неотрывно смотрела на фары милицейской машины, слыша нарастающий рёв двигателя. Огни слепили, и при всём желании Анна не смогла бы рассмотреть препятствие на своём пути.

Она споткнулась обо что-то твёрдое. Тотчас новая волна острой боли пронзила её ногу – столь сильная, что у девушки потемнело в глазах. Она упала, приложившись ушибленным ещё на стройке коленом и не удержав вскрика.

«Волга» была всё ближе.

Анна приподнялась, ещё надеясь успеть – и тут же заскулила от резкой боли в ноге. Мелькнула пугающая догадка: «Сломана...» Теперь не то, что бежать – не получится даже идти.

И всё же она предприняла вторую попытку. Упершись руками в строительный мусор, сваленный кем-то прямо на тротуар, который и стал причиной её падения, Анна встала.

Ещё одна вспышка боли – оказалось, и вторая нога пострадала. С ободранной коленной чашечки обильно текла кровь, не позволяя рассмотреть рану. Оставалось только гадать, есть ли перелом, но устоять Анна не могла и снова упала.

Беспомощно распластанная на тротуаре девушка могла молиться лишь о том, что её не заметят среди куч битых кирпичей и обломков штукатурки.

Когда всё вокруг осветили сине-красные блики проблесковых маячков, и раздался скрип тормозов, она поняла, что последний шанс упущен. Анна заметила рядом с собой большой кусок кирпича с острыми гранями. Схватив, притянула его к себе и замерла.

Хлопнула водительская дверь, раздались торопливые шаги.

Виталий приблизился к ней и обеспокоено («Как умело он играет роль заботливого мужчины!») произнёс:

- Анна, что с Вами случилось?

Она не ответила. Дыхание её почти остановилось, зато сердце колотилось настолько быстро, будто вот-вот готово было разорваться.

- Аня, ты цела? – услышала она в непосредственной близости.

Милиционер склонился над ней. Момент настал.

Так быстро, как только могла, девушка выбросила вперёд руку с зажатым в ней куском кирпича. Несмотря на то, что она не имела возможности точно прицелиться, заострённый край с негромким глухим звуком врезался в висок Виталия.

На мгновение лицо сержанта приняло недоумённое выражение, а затем он обмяк и без сознания рухнул на девушку, причинив ей дополнительную боль. Это, вкупе с неуверенностью в успехе и бурлящим в крови адреналином заставило Анну ударить ещё раз – в то же самое место. Потом ещё. И ещё. Она била, пока кирпич не выскользнул из её покрывшейся кровью руки.

Виталий неподвижно лежал на ней, не подавая признаков жизни. Девушка, уже начавшая задыхаться под его массой, высвободилась и отползла в сторону, где её вырвало второй раз за последний час. Некоторое время она стояла на четвереньках, отплёвываясь и кашляя, после чего перевернулась на спину и, закрыв лицо руками, заплакала.

«Я убила человека!..» – это была единственная мысль, крутившаяся у неё в голове.

Несмотря на всю очевидность и реальность происходящего, Анна не хотела, отказывалась верить, что это не сон. Но её неверие не имело никакого значения. Она стала убийцей – пускай жертвой и пал тот, кто сам хотел её убить. Она чувствовала тёплую липкую влагу на своей руке, которой наносила удары, и это ощущение становилось невыносимым. Надо было что-то делать... куда-то идти... сообщить, наконец... – хоть что-нибудь! Девушка не могла больше оставаться здесь, наедине с постепенно остывающим трупом.

Наученная горьким опытом, Анна не пыталась больше встать. Роняя слёзы на тротуар, она медленно, практически не прибегая к помощи ног, поползла к милицейской машине, продолжающей озарять окружающую местность светом проблесковых маячков.

Добравшись до «Волги», девушка, несмотря на протесты разума, обернулась, чтобы посмотреть на тело. Виталий лежал там, где она его и оставила, совершенно неподвижно.

Анна протянула руки к лицу и посмотрела на кровь, в которой оказалось несколько рваных клочков кожи и волос...

В глазах девушки начало темнеть, и в этот момент позади неё раздался металлический стук.

Она резко обернулась и увидела, что открылась крышка багажника «Волги». Рядом с машиной никого не было.

Анна помнила о словах Виталия насчёт ненадёжного замка. Ей совершенно не хотелось снова смотреть на останки мужчины в чёрной куртке, и всё же какая-то неодолимая сила потянула её к багажнику милицейского автомобиля.

Девушка доползла до заднего бампера, покрепче схватилась за него и изо всех сил подтянула тело, чтобы заглянуть в раскрытый проём. Когда ей это удалось, Анна на секунду замерла, а потом её руки задрожали, и она опустилась на асфальт.

Багажник по-прежнему был залит кровью. На своих местах находились и инструменты, и запасное колесо, и даже охотничий нож.

А вот тело отсутствовало.

Какое-то время Анна лежала у машины, в красном свете задних фонарей и в дыму, изрыгаемом из выхлопной трубы. Виталий где-то избавился от трупа? Вроде бы логично, но зачем он вообще клал его в багажник служебного автомобиля? И как быть с кровью, отмыть которую не так-то просто, тем более в труднодоступных местах и так быстро?

Мысли девушки совсем запутались. Происходящее всё сильнее сбивало с толку. Может ли статься, что она сошла с ума – и если да, то в какой момент это случилось? Когда реальность сменилась воспалённым бредом?

Она перевела взгляд на тело милиционера, лежащее лицом вниз на тротуаре. Рядом с его головой чернело кровавое пятно.

«А что если?..»

Нельзя было заканчивать эту мысль. Ни в коем случае. Ведь иначе придётся признать, что...

«Я убила невиновного человека».

- Нет, – прошептала Анна, повернувшись набок и не отрывая взгляда от Виталия. – Нет, это не так.

Но никакие доводы не могли пойти против правды. Простой – и оттого наиболее ужасной. Пускай даже девушку оправдают, списав содеянное на состояние аффекта, она никогда не примирится сама с собой, не сможет жить с этим. По крайней мере, оставаясь в здравом уме.

А безумный человек способен на всё.

Анна снова схватилась за бампер милицейской «Волги» и подтянулась. Вцепившись в кромку багажника одной рукой, второй она схватила лежавший там нож, прежде торчавший в спине трупа. Рукоятка была покрыта кровью, от которой ладонь стала липкой и влажной. Зато лезвие блеснуло относительно чистыми гранями.

«Что я делаю?!» – ужаснулась девушка.

И при этом не останавливалась ни на секунду. Несмотря на дрожь в руках, действовала она уверенно, целенаправленно.

Точно зная, что последует дальше.

Нож приблизился к запястью левой руки.

«Нет! Это неправильно!»

Лезвие дотронулось до кожи. Будучи отлично наточенным, оно недолго продавливало её.

«Я не хочу! Не надо! Ааа, больно!!!»

Кровь текла по пальцам и, срываясь с них, огромными тяжёлыми каплями падала на асфальт. Её становилось всё больше. Очень скоро на руке девушки словно оказалась надета красная перчатка.

«Стоп! Хватит! Помогите!!!»

Дальше мозговых импульсов эти крики не шли, а тело, не слушаясь мыслей, продолжало действовать. Взяв нож в окровавленную левую руку, Анна распорола вены и заодно сухожилия на правой.

«Боже, нет! За что?!»

Лезвие стукнулось об асфальт. Ноги девушки подкосились и она, потеряв равновесие, упала, ударившись лицом об угол кузова «Волги». Крик так и не вырвался наружу – Анна смогла издать лишь всхлип.

Она неотрывно смотрела на побледневшее лицо Виталия до тех пор, пока темнота не заволокла её взгляд...



...художник отложил карандаш и задумчиво посмотрел на последний нарисованный им кадр. Похоже, идея, такая складная в мыслях, при реализации потеряла свою привлекательность.

- Зачем ей себя убивать? – откинувшись на спинку кресла и скрестив руки на затылке, спросил он у тишины студии.

Бросил взгляд на первые кадры истории, названной им «Преследователь». Следуя заведённой традиции, он вывесил их рядом с рабочим столом – для вдохновения. Изображённая на них девушка не могла бы стать предметом тайных мечтаний подростков – основной аудитории его творчества – но лично ему она нравилась. И это притом, что её характер и историю он толком не прописал, что неминуемо отметят критики и недоброжелатели, с лупой выискивающие в его работах малейшие неточности. Глупцы, они всерьёз полагают, что способны ранить едкими комментариями и потоками брани. Поначалу он им отвечал, явно и не очень издеваясь и получая от этого искреннее удовольствие. Потом ему это надоело. А им нет. Очередное доказательство ограниченности оппонентов.

Ну да речь не о них. Персонаж. Девушка. Аня. Он не срисовывал её образ с конкретного человека, придумал его сам, извлёк из подсознания. Конечно, наверняка всё равно внешность навеяна какими-нибудь воспоминаниями и переживаниями, но если нет явного образца, с которого сделана копия, то и в плагиате обвинять бессмысленно.

Обычно он не сопереживал своим героям, и дело не в жестокой концовке – в его творчестве счастливого финала никогда не бывает (что любят поклонники и не выносят критики). Однако он работал над этим комиксом дольше, чем обычно – не месяц, а все три, и в каком-то смысле привык к персонажу. Но жалел ли он Анну? Пожалуй, всё-таки нет.

К тому же, пока ещё рано говорить о завершении работы.

Концовка.

- Так зачем тебе себя убивать? – снова вслух произнёс художник, глядя на лицо девушки, выходящей из вагона поезда. – Не-ло-ги-чно. Чувство вины, конечно, нельзя сбрасывать со счетов, но всё равно не то. Не пойдёт.

Он взял в руки последнюю (как предполагалось) страницу с финальными кадрами, потребовавшими активного использования красного карандаша.

Спустя несколько минут молчаливого изучения, пришлось сделать неутешительный вывод:

- Надо переделывать.

Сначала художник хотел смять и выкинуть в ведро всё, начиная с момента, когда Анна взялась за нож. Но передумал. Вместо этого положил забракованный материал в ящик стола.

- Будет альтернативная сцена. Как в дополнительных материалах на DVD, – сказал он.

И просиял.

«Точно!»

Неожиданно пришедшая идея тотчас захватила его.

- Я нарисую множество вариантов концовки! – провозгласил художник, встав из-за стола. – Столько, сколько пожелаю, пока хватит моего воображения!

Он принялся лихорадочно размышлять, что же ещё могло бы произойти с девушкой – вместо нелепого суицида.

...После убийства Виталия Анна добирается домой и из газеты узнаёт, что в городе хозяйничает маньяк, отправивший на тот свет уже с десяток молодых женщин. Успокоенная тем, что она с ним покончила, девушка, отгостив у родителей, собирается вернуться домой. Снова ночным поездом. Стоит на вокзале, вот уже огни приближающегося локомотива – и тут кто-то хватает её из-за спины и перерезает горло ножом. Затем толкает истекающее кровью тело на рельсы, под колёса тепловоза...

...Заглянув в багажник милицейского автомобиля, Анна не видит там ни тела, ни крови. Озадаченная этим фактом, она отходит на шаг – и натыкается на стоящего там парня в чёрной куртке. Только теперь она близко и может рассмотреть его лицо. Красные глаза, длинные клыки. Вампир! Девушка пытается вырваться, но уже поздно – следующей ночью она отправится на охоту вместе с ним...

...Вопреки первоначальному желанию напасть на Виталия, Анна решает поверить ему. На вопрос, почему у него в багажнике труп, сержант очень удивляется и решает проверить. Открывает крышку – и тут на него нападает тот самый парень в куртке, который, оказывается, был вовсе не мёртв, а замаскировался, затаился. Расправившись с милиционером, он выпускает внутренности и девушке, не способной из-за травмы убежать...

...Побега от Виталия не было вовсе. Доехав до отделения милиции, они заходят туда, но вместо того чтобы дать ориентировку, сержант начинает обсуждать с дежурным девушку, отмечая, что она очень аппетитная. Заподозрив неладное, Анна бросается бежать – и ей это даже удаётся. Ища спасения, она оказывается в подъезде какого-то жилого дома, стучится во все двери. И ей открывают. Все. Из каждой квартиры выходят жильцы и бросаются к ней, пытаясь поймать. Анна снова умудряется спастись – но только лишь затем, чтобы в итоге убедиться: в городе остались только некие сектанты, желающие принести её в жертву. Причём к ним относятся и дети, которые и убивают девушку, попытавшуюся укрыться в здании детского сада...

...Ещё большие изменения. На этот раз Анна, выпрыгнув из недостроенного здания, бежит к дороге, но там не появляется милицейская «Волга». Девушка забегает в жилые дома, учреждения, даже отделение милиции. Нигде никого нет. Пусто. Ни тел, ни крови – жители будто исчезли без следа. Анна вынуждена плутать по безлюдным улицам, стараясь оторваться от преследования единственного, кроме неё, живого человека в городе. Только живого ли? Он умудряется догонять и даже опережать её, как бы она ни запутывала следы, всегда точно знает, где искать. Он словно призрак. В итоге она добирается до родительского дома и с ужасом узнаёт, что её мать и отец тоже исчезли. Там её преследователь и настигает. Но не убивает. Он сливается с ней, поглощает – и она, став частью его, как и все остальные прежде, рыскает по опустошённому Зареченску в поисках новых незадачливых жертв...

Художник настолько проникся идеей, что почувствовал желание незамедлительно сесть за работу, хотя уже выполнил свой ежедневный план и, вдобавок, у него имелись задумки на следующий комикс. Но нет – это подождёт. Он должен реализовать все придуманные сходу варианты концовки – а там, глядишь, и ещё какой вариант робко выглянет из подсознания.

Он вернулся в кресло и снова посмотрел на первые кадры с крупным лицом Анны.

- Сколько же ей ещё предстоит испытать! – произнёс он, не удержавшись от ухмылки, которую определённо не стоило демонстрировать на публике. – Ночь, полная кошмаров, будет длиться очень долго. Бесконечно. Не это ли ад?

На мгновение ему показалось, что глаза нарисованной девушки расширились от ужаса. Он потёр веки, помотал головой и усмехнулся.

- Какой же бред. Всё-таки я переработал. И потом, – сказал художник, вставая, – я создал тебя, Анна. И только мне распоряжаться твоей жизнью.

«И смертью», – закончил он мысленно.

После чего погасил свет и вышел из мастерской, оставив рисунки в полной темноте.



Кусков Евгений, 17 июля – 7 августа 2019 года



Дата последней правки: 17 августа 2019 года



* * *



На самом деле, «Беспощадный» – не совсем новый рассказ. Его исходный, если можно так выразиться, вариант под названием «Преследователь» был написан мной в далёком 2010 году и даже какое-то время находился в открытом доступе на моей странице сайта proza.ru. Но потом я, при очередном приступе перфекционизма (который не мешает мне порой писать, мягко говоря, неоднозначные вещи, хе-хе) удалил его. Причина? Очень уж банальная история о девушке, которая ночью шла-шла – и таки не дошла. Тогда всё заканчивалось тем, что Вероника (прежнее имя Анны; причины переименования точно не установлены), убив Виталия, подходила к его машине, заглядывала в багажник – а там никого не было. В тот же миг кто-то хватал её сзади и... конец. Слабовато даже по моим меркам, что и говорить.

Казалось бы, удалил и удалил – не такое уж большое произведение, чтобы жалеть о потраченном на него времени. Однако в памяти я основную идею держал, на всякий случай. И он представился, когда я, просматривая очередной короткометражный фильм ужасов, задумался: «А что если персонаж рассказа – не просто слова на бумаге? Вдруг это тоже живой человек, существующий в выдуманной автором реальности? И вынужденный переживать всё, что этому автору придёт в голову?» Тут-то и пригодились давние наработки.