Приобские исповеди 40. Сбербанк

Однажды вечером за чаем разговор в прорабской комнате зашёл о банках. Не о стеклянных. В девяностые годы, особенно во время дефолта многие банки канули в Лету. Безвозвратно и с деньгами вкладчиков. Многие из них изначально были пирамидами, но ни один из них так и не стал восьмым чудом света. Пострадавших было полстраны. Мои сотрапезники приводили примеры, которые были на слуху ещё и в начале третьего тысячелетия. Я же рассказал, что доверяю Сбербанку несмотря на финансовые события начала девяностых, и рассказал о случае, произошедшем довольно давно.
В сентябре 1977 года бабушка и дедушка решили продать дом в городе Омске и переехать в райцентр Большеречье, в котором жили раньше. Присутствовать при оформлении сделки бабушка попросила меня. Я только что окончил институт и готовился поехать на Алтай, откуда мне объединение «Главалтайводстрой» платило повышенную стипендию, которую они были вынуждены ещё и увеличивать из-за моих оценок.
Покупательница дома привезла нам деньги мелкими купюрами по три и пять рублей, и только пятьсот рублей из всех пяти тысяч были купюрами по двадцать пять. Меня к принятию решений бабушка не допускала, руководила всем процессом сама, даже в мелочах. Сумму продажи тогда было принято утаивать от государства, они договорились официально объявить о трёх тысячах, а ещё о двух не упоминать.
После первого захода к нотариусу пошли в сберкассу, там покупательница отсчитала пять тысяч. Бабушка Анна отложила две тысячи в один карман сумочки, а три в другой. Потом они с покупательницей решили всё-таки успеть к нотариусу до обеденного перерыва. Бабушка попросила меня положить три тысячи на аккредитив, подала мне одну пачку денег, вторую оставила в сумочке, и они пошли в нотариальную контору, до которой было недалеко.
Пересчитав деньги в пачке, кассирша сказала, что здесь две тысячи. Всё поняв, я помчался к бабушке. Она не поверила мне, и мы начали в комнате ожидания пересчитывать деньги. Бабушка впала в панику, это  мешалл мне считать мелкие купюры. Она постоянно причитала. Я часто сбивался со счёта. Всё это происходило на глазах двух десятков человек, которые в обеденный перерыв никуда не расходились, ожидая в очереди. Перед ними была картина, на которой  молодой человек считает деньги перед плачущей бабушкой. Я сильно волновался, поэтому и сбивался со счёта. Наконец, мы насчитали три тысячи, бабушка убедилась, что она подала мне не ту пачку, но опять запаниковала, узнав, что две тысячи остались в отделении сберкассы ещё не оформленными.
Мы вернулись в сберкассу. Я отсчитал ещё одну тысячу и подал кассирше. Она сказала, что не хватает тридцати рублей. Я подал ей ещё тридцать рублей. Аккредитив был оформлен, и мы пошли к нотариусу. Всю дорогу в контору и в комнате ожидания бабушка (при всех) причитала, что её обманули на тридцать рублей, и что на эти деньги можно было бы купить больше десяти килограммов колбасы. Знаменательный был продукт советского времени – полукопчёная колбаса «Краковская»! По два рубля и шестьдесят копеек за килограмм. Похоже, я выглядел в глазах присутствующих мошенником, обманывающим старушку на их глазах. Наконец, все документы были оформлены, и мы поехали в Большеречье.
Пребывание в сильном стрессе не прошло для меня бесследно. На другое утро у меня расстроился желудок, и это продолжалось весь день, хотя до этого такого не случалось уже много лет.  Я понял, что в таких серьёзных событиях не нужно доверять руководство случайным, неподготовленным к такой роли людям.
История получила продолжение. Работники сберкассы вечером обнаружили в кассе избыток денег в тридцать рублей. Видимо, они просчитались на одну купюру в двадцать пять рублей, и на одну пятёрку. По омскому адресу в аккредитиве они поехали в дом, который продавался. Там им сказали, что сестра бабушки Анастасия живёт на соседней улице, буквально в ста метрах. Ей они и отдали тридцать рублей.  Таким образом, вся история закончилась благополучно.
С тех пор я доверяю работникам сбербанка, который в советское время назывался объединением «Гострудсберкасс», или как-то похоже на это. О чём и поведал моим собеседникам. Мы вскипятили ещё чайник чая, заварили. Мои сотрапезники тоже рассказали о своих случаях с ошибками при подсчёте денег. В две тысячи втором году я перестал ездить на вахты, нашёл работу в Омске.
В 2005 произошло ещё одно памятное событие в моих взаимоотношениях со сбербанком. В конце сентября мы перевозили из Владимирской области брата тёщи в Омскую область. Он там оставался совсем один после смерти своих старших родственников, и по общей договорённости мы с женой поехали за ним, чтобы не бросать его совсем одного, без родни. Шёл ему тогда семидесятый год. Недвижимость была продана, деньги переведены в дорожные чеки. В начале октября дядюшке сообщили в Большеречье по почте, что он может получить деньги по чекам. Примерно десятого числа он приехал в Омск, где мы его встретили на автовокзале и привезли домой.
Дома перекусили. Потом я поехал с дядей Юрой в сбербанк. Тогда в банке один человек, оператор оформлял документы, а деньги и сберкнижки выдавал другой – кассир. Дядя Юра решил восемь тысяч долларов положить на валютный счёт, а остальные получить наличными, тоже в долларах. Оператор отдала нам документы, мы пошли в кассу, где нам всё и выдали. Я посмотрел, что в сберкнижке восемь тысяч долларов, а дядюшке досталась пачка американских рублей. Я не стал их пересчитывать.  Только дома обратил внимание, что пачка эта как-то подозрительно толстовата. Пересчитали. Всё стало понятно. Кассирша подумала, что на книжке рублёвый вклад в восемь тысяч российских рублей, и отсчитала дядюшке пачку долларов, исходя из этого заблуждения. Разница с учётом курса в том году составляла около двухсот двадцати тысяч рублей. Мы поехали в сбербанк возвращать переплату. В голове была только одна мысль: кому-то из работников банка придётся долго выплачивать недостачу из своего заработка. Мы не могли этого допустить. Мысль оставить этот излишек себе даже не возникала.
Двадцать минут ушло на стояние в очереди, потом кассирша собралась куда-то отойти, но я сказал, что у нас срочное дело, и в её интересах принять нас как можно скорее. Объяснил ситуацию. Кассирша сделала большие глаза и даже открыла от удивления рот. Я подал ей сберкнижку и пачку валюты. Счётная машинка быстро пересчитала наличность, а кассирша убедилась, что вклад валютный. Нам сказали большое спасибо.
Потом об этом случае было приятно рассказывать, не упоминая адреса отделения сбербанка, поскольку в банке кроме кассирши об этом вряд ли кто узнал. А если бы узнал, кассирше грозило бы наказание. Некоторые мои слушатели потом утверждали, что мы поступили глупо, что сейчас так не делают. А я и сейчас не раскаиваюсь в «содеянном», потому что твёрдо убеждён, что «Есть деньги, которые Бог посылает, и деньги, которые чёрт подбрасывает».
Дяди Юры уже нет. Он прожил в Сибири, в доме родной сестры больше двенадцати лет, не дожив до 82 всего две недели. Радовался обилию грибов и ягод,  сибирской рыбалке в затоне и на Большой речке, занимался огородничеством, ездил на велосипеде по Большеречью и на рыбную ловлю. Иногда баловался пивом. В последний год жизни недуг приковал его к постели.
В третьем тысячелетии мне доводилось иметь дело с разными банками, но я выбираю только один, когда есть возможность выбора.
17.08.2019