Тиамат. Пролог. Старый вариант

Пролог

В четверг, сразу после первой лекции, к Антону подошёл его друг Глеб и пригласил на свой день рождения.
- Что, прямо сегодня? – спросил Антон.
- Нет, конечно. Послезавтра в субботу. Начало в семь вечера.
Что делать, когда друг куда-то приглашает, а идти не хочется? Нет, дело даже не в том, что не хочется. Просто планы на субботу уже намечены и менять их не с руки.
Так что Антон попытался отговориться. Благо и формальная причина для этого имелась. Мол, он всего неделю назад расстался с Машей, поэтому посещать праздники нет никакого настроения.
- Так я же не на молодёжную вечеринку тебя зову, - улыбнулся Глеб. – Мои гости – люди спокойные и солидные. А самое главное – в этот раз мне очень повезло. Я такого уникума в этот раз сумел пригласить!
- Что, какую-нибудь знаменитость?
- Нет, не знаменитость. Но господин очень интересный. Профессор “большого” университета.
- А что значит “большого”?
- Ну, настоящего. А не одного из тех, что в советское время назывались институтами.
- Профессор университета – и господин? Не слишком ли пафосно ты его назвал?
- Ничуть! Во-первых, теперь все господа! А во-вторых, у него такие взгляды, что на товарища он совсем не тянет! Хвалит старые времена. А наше время ругает почём зря. Говорит, что XXI век – это эпоха бессмысленной халтуры.
Увидя, что его друг заинтересовался, Глеб решил “дожать”:
- Ты не думай, решайся! По-моему, он твой единомышленник. Так что мне прямо не терпится послушать ваш разговор! А если очень повезёт – даже и спор!
Антон подумал, подумал, - и согласился.

В субботу, без пяти семь, он звонил в знакомую дверь. А через две минуты вручал виновнику торжества чисто символический подарок (фантастический роман начинающего, но очень талантливого автора).
Подарок Глебу понравился. Он очень любил читать перед самым сном. А засыпать с работающим ноутбуком на груди – не очень хорошо. В этом плане маленькая бумажная книга в мягкой обложке была гораздо лучше.
Помыв руки, Антон прошёл в комнату, где уже был накрыт обеденный стол. Хозяин представил его присутствующим, указал место, где можно сесть, - а сам ушёл встречать других гостей.
Конечно, ровно в семь ничего не началось – гости собирались ещё минут двадцать. Всё это время гости не скучали. Во-первых, слушали довольно приятную музыку. Во-вторых, общались друг с другом (хозяин очень удачно всех друг другу представил). В-третьих, “разминались” прохладительными напитками и крохотными бутербродами. В-четвёртых, с предвкушением смотрели на роскошно сервированный стол.
Наконец, когда поток гостей иссяк, долгожданное мероприятие всё-таки началось.

Активных любителей выпить не было, поэтому разговоры за столом были достаточно интересными. Темы были самые разные. В основном они касались текущих событий.
Антон попытался угадать, кто из гостей является тем самым университетским профессором. Во время взаимных представлений слово “профессор” вроде бы не звучало. Но, может быть, его представили просто по имени-отчеству-фамилии, не называя должности?
Так что имело смысл присмотреться к присутствующим, пытаясь угадать, кто из них является этим самым таинственным гостем. Бесполезно – никто их присутствующих под эту роль не подходил.
Антон бросил на Глеба вопросительный взгляд – мол, где твой замечательный гость? Тот растерянно развёл руками, давая понять, что тот пока не пришёл.
И тут прозвенел дверной звонок.

- Вот – прошу любить и жаловать, - через пару минут представлял вошедшего Глеб. – Ростислав Залесский, профессор исторического факультета Санкт-Петербургского университета.
Только что вошедший человек улыбнулся. А Антон глядел на него во все глаза.
Выглядел этот человек не совсем обычно. Нет, на первый взгляд всё в его облике было в пределах нормы. Возраст – где-то в районе пятидесяти лет. Лицо европейского типа, хотя и очень загорелое. Волосы – тёмные, чуть вьющиеся. Достаточно длинная стрижка. Костюм-двойка, рубашка, галстук – всё аккуратное и красивое. В руках – сумка-портфель и здоровенная авоська.
Правда, не совсем стандартно выглядели усы вразлёт и короткая бородка клинышком. Но и это не такая уж экзотика. Нынче и не такое носят…
Так что некоторая оригинальность имелась – но в пределах нормы. В России начала двадцать первого века гораздо более странных людей запросто можно встретить. Так что посмотрел, отвернулся и забыл. Но вот если не отворачиваться и присмотреться…

Начать с возраста. С одной стороны, он был явно предпенсионным. С другой стороны, от только что вошедшего человека исходила еле заметная волна энергии – как от двадцатилетнего юноши, да и то не всякого.
Лицо этого человека было необычным. Подумав несколько секунд, Антон понял, в чём тут дело: глаза. Они были чуть больше обычного. И ещё - их внутренние уголки были чуть опущены, а внешние, - чуть приподняты.
Это ни в коем случае не выглядело неуместным. Наоборот – экзотические глаза придавали лицу профессора необычность и какую-то дополнительную красоту.
Теперь о цвете лица. Да, оно было загорелым, - но при этом каким-то странным образом. Антон очень редко встречал людей с таким цветом кожи. Разве только на древнеегипетских стенных росписях. Кстати говоря - такой оттенок кожи там имели не сами египтяне, а гости из Азии.
В костюме, рубашке и галстуке не было ничего необычного – разве что безупречный вкус, с которым всё это было подобрано.
Сумка-портфель и авоська были совершенно обычными – тут придраться было ни к чему.
Вот теперь Антон понял смысл экзотических усов и бороды: они отвлекали на себя внимание. Если человек похож на Наполеона III-го – какой смысл задумываться о том, какова форма его глаз?

Вначале профессор никак себя не проявил. Сидел тихо с отсутствующим видом и ничего сам не говорил.
Между тем речь за столом зашла о прогрессе.
Большинство сошлось на том, что прогресс всё-таки есть. С оговорками, конечно, но все области человеческой деятельности двигаются вперёд. Наука узнаёт всё новое и новое. Техника создаёт всё более совершенные механизмы. Компьютеры становятся всё мощнее. Медицина с каждым годом учится лечить всё новые болезни. Да и материальный уровень людей худо-бедно, но растёт.
С этой компромиссной формулировкой практически все согласились. Кроме Антона, который тут же решил обосновать свою точку зрения.

Он заявил, что на Земле идут сразу два параллельных процесса. С одной стороны, глобальный прогресс. С другой стороны, глобальный регресс. И какая из тенденций сильнее, трудно сказать.
- И где же вы видите регресс? – спросил кто-то.
- Да где угодно! Например, наша еда гораздо более низкого качества, чем была лет пятьдесят назад. ГМО вместо естественной еды… Пальмовое масло вместо молока… Коптильная жидкость вместо естественного процесса копчения… Мясо, накачанное антибиотиками… Ядовитые добавки где надо и где не надо. Да что я говорю – этот список может продолжить любой из нас.
- Ну, с этим, к сожалению, уже ничего не поделать… Так сейчас принято, - осторожно сказала одна из женщин.
- Пусть так. Но ведь вы согласитесь, что это самый настоящий регресс, а вовсе не прогресс!

- По-моему, вы неправильно формулируете! – не согласилась собеседница. - Не регресс, а издержки прогресса.
- Но ведь прогресс - это движение вперёд, - возразил Антон. – А ухудшением качества еды – это не движение вовсе не вперёд, а назад!
- Это с нашей точки зрения. А с точки зрения производителей продуктов питания прогресс выглядит именно так!
- А почему именно их интересы должна считаться приоритетными? Интересы эгоистичных недобросовестных предпринимателей? А не потребности нормальных людей, которых, между прочим, большинство? – постепенно заводился Антон.
- Молодой человек! Вы прямо какой-то идеалист в стиле XIX века!
- Причём тут идеализм? Просто я называю вещи своими именами. И никогда не назову непотребство чем-то нормальным!

Именинник при последних словах поморщился. Они прозвучали слишком резко, а Глебу не хотелось, чтобы на его дне рождения гости между собой ругались. Поэтому он попросил Антона выражаться чуть сдержаннее.
Тот сказал, что постарается, и продолжил:
- Питание, к сожалению, - лишь одна из неблагополучных областей человеческой деятельности. А современная техника, которая ломается быстрее, чем раньше? А новые лекарства, в которых возможные осложнения порой страшнее, чем те болезни, от которых они должны лечить? А все эти доведённые до абсурда толерантность, политкорректность, феминизм и ювенальная юстиция? Да, в конце концов, жизнь под угрозой ядерной войны – это что, по-вашему, тоже прогресс?

Заявление Антона вызвало ожесточённые прения. Кто-то с ним соглашался, кто-то заявил, что он преувеличивает. Были и возражения по существу. Например, один из гостей-студентов заявил, что уж одна-то область, где прогресс точно есть, в наличии имеется. Это – вычислительная техника и программирование.
На это Антон ответил, что так, действительно, было – до определённого времени. Но вот, по его глубокому убеждению, Windows-8 хуже, чем Windows-7. А Windows-10 ещё хуже. То же самое с редактором Word. В последние годы он в основном ухудшается.
Тут молодого человека перебили, заявив, что он рассуждает голословно. Тот начал приводить конкретные аргументы. Слово за слово – и разговор постепенно свернул на “технические” рельсы. В нём уже стала звучать специальная терминология.
Имениннику вновь пришлось вмешиваться. Мол, не надо вести за столом разговоров, которые даже не всем понятны.
Повисла тягостная пауза. И вдруг в разговор, наконец, вмешался профессор:
- Я с пониманием отношусь к вашим аргументам, молодой человек, - обратился он к Антону. - Во многом вы даже правы. Только вот в чём проблема. Сравнивая настоящее с прошлым, вы на самом деле сравниваете свежие впечатления с воспоминаниями. А память – она ведь часто подводит. Это в самом лучшем случае – если вы судите о прошлом по собственным воспоминаниям. А если вы базируетесь на чужих воспоминаниях, то фактически сравниваете реальность с мифом. А это, согласитесь, неравнозначное сравнение.

Так разговор перешёл на мифы. И сразу же зашла речь о том, что вообще такое миф.
Мнения разделились. Большинство присутствующих придерживалось общепринятой точки зрения советских времён и считало мифы чистой фантазией. Некоторые (к их числу относился и Антон) считали, что за мифами стоят реальные исторические события - но изложение этих событий подверглось значительным искажениям. Нашлись и такие, которые считали, что все мифы следует понимать буквально. Эти люди утверждали, что все мифологические существа существовали на самом деле (а некоторые из них существуют и до сих пор).
- Послушайте! - воскликнула одна из дам, - но этого просто не может быть! Практически каждый миф описывает процесс создания Вселенной - но по-разному. Их просто невозможно согласовать друг с другом!
- Вот об этом я и говорю! - подхватил Антон. - Сначала происходили некие реальные события. Причём события достаточно значимые, достойные того, чтобы их многие поколения передавали из уст в уста. Затем эти события от поколения к поколению постепенно искажались, приобретая мифологический оттенок.
- Иногда создание мифа происходит гораздо быстрее. - вмешался хозяин. – Взять хотя бы вопрос о том, кто такой Сталин. Одна из крайних точек зрения заключается в том, что это прямо исчадие зла. Противоположная – говорит, что Иосиф Виссарионович, наоборот, был рыцарем без страха и упрёка. А между этими крайними точками зрения – огромное количество промежуточных. Но вы же понимаете, что правильным может быть лишь один вариант оценки– а все остальные мифы!
- Видите, - улыбнулся Антон, - вы даже смогли привести современный пример! Тем легче понять последующие события. Молодые мифологические системы выглядят ущербно по сравнению с более древними - ведь они не содержат картины сотворения мира. И вот тогда ранние эпизоды мифа начинают интерпретироваться, как сцены сотворения Вселенной.
- Получается, что лет через двести коммунисты будут утверждать, что мир сотворил Карл Маркс?
- Когда именно, не знаю - но кончится безусловно этим! Если, конечно, коммунизм просуществует достаточный промежуток времени!

Как и следовало ожидать, один из гостей сочувственно относился к коммунистам. И тут уже он не смог смолчать:
- Марксизм вовсе не миф, а строго научная теория!
- Это всего лишь ваше убеждение! - возразил Антон. - Большинство учёных над вами бы только посмеялись!
- А меня нисколько не интересует, что подумают обо мне представители буржуазной науки! - запальчиво ответил его собеседник.
Снова возникла всеобщая перепалка. Правда, она скоро закончилась - защитника Маркса никто не поддержал, и он обиженно замолчал. Тогда Антона попросили рассказать ещё что-нибудь интересное на мифологическую тематику.
- А у меня есть альтернативное предложение! – предложил молодой человек. – Среди нас ведь есть профессор истории. Попросим его! Наверняка он знает что-то такое, что нам даже представить трудно!
- Вот молодежь пошла! – сердито отреагировал профессор. – Ничего-то сами без старших не могут. Ну хорошо – слушайте!
Но глаза его при этом не выглядели сердитыми, а, наоборот, смеялись.

- Давайте-ка я вам расскажу про битву Мардука и Тиамат. Это центральный эпизод вавилонской, точнее шумеро-аккадской, мифологии. Причём я сначала изложу общепринятый упрощённый вариант, потом упомяну кое-какие подробности, на которых обычно не акцентируется внимание. А затем мы вместе немного подумаем и попробуем сами реконструировать кое-какие искажённые события. Устраивает вас такой порядок изложения?
Все дружно выразили своё согласие, и профессор продолжал:
- Общеизвестный вариант простой и короткий. Центральное божество вавилонского пантеона Мардук сражается с чудовищем женского пола по имени Тиамат и побеждает его. Затем разрубает тело Тиамат на две части. Из нижней части Мардук делает землю, а из верхней - небо.
- Какой ужас! - воскликнула та самая дама, которая в своё время подала реплику о создании Вселенной.
- Стоп! - вмешался один из гостей. - Если до этого не было ни неба, ни земли, то где всё это происходило?
- Попроще чего-нибудь спросите - усмехнулся профессор. - Наверное, какая-то опора всё-таки была. По крайней мере, миф на эту тему высказывается очень смутно.
- Ну а какие тут могут быть дополнительные подробности? - заинтересованно спросил кто-то.
- Ну, первое, на что хотелось бы обратить внимание, - родственные отношения. Участники этого мифа - вовсе не чужие друг другу. Дело в том, что чудовище Тиамат - на самом деле праматерь всех шумеро-аккадских богов. А по отношению к Мардуку - то ли бабушка, то ли прабабушка, то ли пра-пра-пра-...бабушка. Так что в свете этого победа Мардука выглядит как-то двусмысленно... По крайней мере с моральной точки зрения...
- Да уж! - сдавленным голосом прокомментировал один из слушателей.
А другой высказался в том плане, что ведь не на пустом месте возник конфликт. И чтобы понять, кто прав, кто виноват, информации явно недостаточно.
Хорошо! - сказал профессор. - Слушайте дальше и решайте - кто из мифологических персонажей вам больше нравится!

И рассказал, что в соответствии с шумеро-аккадской мифологией Тиамат и её муж Апсу были прародителями всех богов. Но их потомки чем-то не угодили Апсу, и он решил большинство из них уничтожить - хотя Тиамат была против. Причём Апсу был настолько наивен, что публично объявил о своём решении. Тогда Эйя - один из его потомков - убил Апсу. После этого Тиамат якобы решила отомстить за мужа - и чтобы этого не случилось, сын Эйя Мардук убил и Тиамат. И стал верховным шумеро-аккадским богом. Вот такая история.
Одна из слушательниц сразу же заметила, насколько всё это похоже на греко-римскую мифологию. Прямо прямые аналогии: Апсу-Уран, Тиамат-Гея-Теллус, Эйя-Крон-Сатурн, Мардук-Зевс-Юпитер. Только вот кто у кого заимствовал?
Профессор ответил, что греческая цивилизация появилась гораздо позже шуммеро-аккадской. Поэтому теоретически греки вполне могли заимствовать мифологию народов Двуречья - прямо или через кого-то. А так ли это на самом деле - учёные до сих пор спорят.
Впрочем, вопрос о греко-римских аналогиях никто больше не обсуждал. Всех заинтересовало другое - какие сомнения могут появиться, если проанализировать изложенный миф. И профессор не заставил себя долго уговаривать.
- Прежде всего прошу вас вспомнить, что историю пишут победители. Здесь победителей двое - Эйя и Мардук. И их действия наверняка приукрашены. Ведь при изложении междоусобной борьбы объективность в принципе невозможна.
И, сделав два больших глотка чая, профессор продолжал:

Во-первых, очень странно выглядит поведение Апсу. Если он хотел кого-то убить - зачем заранее предупреждать? Я, например, думаю, что Апсу сказал что-то вроде 'Как вы мне надоели! Перебить бы вас всех!'. В общем, чисто эмоциональное высказывание. А Эйя воспользовался этим, представив как реальную угрозу - и убил Апсу, чтобы захватить власть над миром. Но власть у него перехватила Тиамат - вместе со своим новым мужем Кингу. Тогда решили убить и Тиамат. Но для Эйи она оказалась не по зубам - и тогда в дело вступил его сын Мардук.
- Подождите! - вмешался один из гостей. - Вы вот пытаетесь представить Мардука в негативном цвете. А это как-то неправильно. Ведь Тиамат - чудовище, а Мардук имеет человеческий облик!
- Человеческий? А давайте я вам прочитаю маленький отрывок из вавилонской поэмы 'Энума элиш' - и вы оцените, как выглядел Мардук:

Четыре глаза, четыре уха!
Он рот раскроет - изо рта его пламя!

- Но, может быть, это просто поэтическая гипербола?
- Может быть! Но послушайте ещё один отрывок - как Мардук отправляется на бой с Тиамат:

На страшную взошел колесницу - непобедимых Вихрей.
Он их поставил, он впряг всю четверку в упряжку:
Душегубца, Злодея, Топчуна, Быстроскока.
В оскале их пасти, их клыки ядовиты.
Покоя не ведают, убиение знают.

Он поставил направо Бой Свирепый и Натиск,
А налево поставил Отпор - отраженье ударов.
Ужасом, словно плащом, он покрылся.
Он главу окружил сиянием грозным.
Вышел владыка, вперед устремился,

К Тиамат яростной путь свой направил.
Вложил в уста свои заклинанье,
Ядовитые травы зажал в руке он...

- Не правда ли - несколько зловещий образ получается?

За столом заспорили. Кто мог подумать, что эта экзотическая тема вызовет у гостей такой неподдельный интерес...
Из гостей Антон уходил заполночь, причём специально подгадал так, чтобы сделать это одновременно с профессором.
- Извините пожалуйста – смущённо начал молодой человек. - Меня очень заинтересовал ваш рассказ.
- Спасибо! - улыбнулся профессор. - К сожалению, вечер короток. Я мог бы и гораздо больше рассказать.
И, внимательно посмотрел на Антона, неожиданно добавил:
- Самое главное – я знаю, как всё было на самом деле!