Льется музыка

   "Уличный музыкант". Само сочетание этих слов – музыка. Грустная. Задумчивая. Мечтательная. Свободная, как гуляющий меж домов ветер. И одинокая, как ничейный пес.
   Шарманщики, менестрели и гудошники, слышите ли вы из прошлого сегодняшних уличных музыкантов? Узнаёте ли их, признаёте ли за ними право так называться?..
 
                *
   Я всегда испытывала досаду, когда видела (нет: слышала) этого мужичка с гармошкой. Он, похоже, не пропускал ни одного выходного: сидел на пешеходном мосту на раскладной табуретке и мучил свой баян. Рядом – раскрытая пасть футляра. Она, как и мужичок, обшарпанная и скучная. Мужичок не пьющий, что странно (его стремление лабать/лажать/ на виду было бы понятнее, если б он пил).
   Что раздражало? Играет плохо: без души и промазывая пальцами мимо нужных кнопок. В основном – народные хиты: калинку, смуглянку, шумел камыш, журавлей. Я начинала хмуриться, не доходя до моста: пытка "музыкой". Проходила, не глядя – мимо проходила. Но мелкую монетку бросала, хоть и не всегда. За упорство.

  В это воскресенье садиста-баяниста не было: повезло. Повезло?
- А Серега-то помер, - вздохнула моя попутчица.
- Какой Серега? – без интереса спросила я на всякий случай: вдруг знакомый?
- Ну, тот, что всегда здесь играл. Не обращала внимания?
(как же: не обратишь…)
А моя попутчица (она все про всех знает) продолжала: - После того, как мать схоронил – три года продержался: молодец. Не каждая дочь за больной матерью так ухаживает, как он ухаживал. Наиграет каких деньжат – и ей вкусненького купит. Мне их соседка рассказывала, что он и травки ей заваривал, и массажи делал: хороший сын был, царствие небесное.
- А они вдвоем с матерью жили – больше никого?
- Ну, так жена же Серегина сбежала, когда мать слегла. Да и сам он инвалид с детства…
  Грустно. Представляю, как ему было горько наблюдать за всеми проходящими мимо и воротящими нос от его футляра… Сейчас бы я не жадничала…


                *
   Музыканты в электричках – явление хроническое. В дорогих "Ласточках" их нет, а в обычных – каждый раз. Этот, с гитарой, не жалеющий глотку, хрипел Высоцкого на разрыв аорты. Помятое лицо, воспаленные глаза.
 -Мне нельзя налево, мне нельзя направо: можно только от и до стены… - рвал обывательский слух  он звуками, как будто это его нервы, а не Высоцкого натянуты на струны.

   Сзади, на расстоянии, делая вид, что не с ним, шла женщина. Серенькая такая, обыкновенная. Вроде бы – молодая, но с разбросом от тридцати - до сорока. Великоватая куртка, вылинявшие джины, шея потерявшим цвет (был синим когда-то) вязаным шарфом умотана.
   Она зашла за "Высоцким" в тамбур. Они остановились. Он выгреб заработанное из старой фетровой шляпы, в которую плату за концерт собирал. Ссыпал все в ее мешковатый рюкзачок, болтавшийся на спине.
   Она благодарно улыбнулась, поцеловала его в щеку и сказала: - Спасибо, папа.
Они вышли, унося с собой свою жизнь. Я тоже вышла: приехала. Идя следом, глядела на их удаляющиеся и теряющиеся в толпе спины: её - дочери, и его - отца. Отца, сумевшего ей помочь. Помочь хриплой глоткой и обнаженными в песне нервами. Как мог. 


                *
   Гуляем с подругой по центру: от Красной площади – на Театральную,  дальше – по Дмитровке в Камергерский переулок. У кафе "Чеховъ" - девушка с флейтой и парень с хангом. Наши, славяне. И у девушки, и у парня – длинные дреды, она – шатенка, он – блондин. Красивые и молодые. Играют тоже что-то красивое, ритмичное: хочется пританцовывать. Они и сами пританцовывают: так им нравится то, что извлекают из своих душ. Композиция (импровизация?) закончилась, и мы показываем им по большому пальцу: блеск! Они улыбаются, а девушка посылает нам воздушный поцелуй.
 
   Рядом с нами наслаждались музыкой мама, папа и их сынок лет пяти. У сына в руках большой воздушный шарик в виде самолета. Малыш подходит к девушке и протягивает ей свое сокровище.
- Спасибо! – берет она шарик, целует маленького дарителя в щеку, оставляя след вишневой помады,  и привязывает подарок к стойке микрофона. Мальчик возвращается к родителям, и они уходят, взяв сына за руки.

  Счастливые! Все: и эти молодые музыканты, и мы – зеваки. Хочется верить, что у ребят все сложится лучшим образом, и насквозь прошитый деньгами и "нужными связями" музыкальный "олимп" не съест их желание играть, радостно пританцовывая, и дарить бескорыстные поцелуи.
Просто так дарить, из любви к искусству.

______________________________________
иллюстрация: "Ночной блюз", М. Ашхатоев