Глава 2. Фанни первое задание

   Глава 2. Фанни: первое задание
   Боль, смерть… Они страшат, но страшнее, когда они уже не пугают, когда вся жизнь превращается в ледяное серое крошево, изматывающее паранойей будней, когда необходимо работать, чтобы есть, а есть – чтобы снова подневольно трудиться, в страшненькой компании и в непроходимом унижении. И вся эта серость прессуется в дни и годы, и разорвать эту цепь событий просто нету сил и возможности. Потому, что знаешь, что, как только разорвёшь – то попадёшь в такую же или ещё более худшую дремь. Обречённость и бессмысленность страшнее даже самой смерти, боль – только предвестник которой.
    Фанни давно уже не верила, что этот порочный круг обыденности можно разорвать, выйти за его пределы, навсегда уйти от кошмаров повседневности. И вдруг судьба преподнесла ей неожиданный подарок…

   - Здравствуй, Фанни! – этот голос она бы узнала из тысячи других. Голос, наполняющий ликованием. Она обернулась.
   - Здравствуй, Мишель!
   Он только что вошёл, и притворил за собою дверь.
   Вот уже три дня, как она жила здесь, в месте, которое называли просто «дом». В отдельной - и, по её понятиям, просто огромной комнате. С полками, уставленными книгами, и с компьютером на столе. Одно её окно выходило на улицу, с другого – открывался вид на петербургский сад…
  И сейчас было утро. Очень раннее утро. А она... ещё и не ложилась.

  - Освоилась?
  - Да.
  - Ну, тогда… Нам пора немного поработать, - улыбнулся Неназываемый.
  - Что я должна буду делать? – спросила Фанни.
  - Искать таких, как мы. Я тебя научу; поначалу мы будем искать вместе. Помни, что это – самая главная часть нашей работы. Самое главное – спасать людей. Выдёргивать их из кошмара. Нам устроили отрицательный отбор…Сделали так, чтобы нормальные люди, которые не могут лгать, воровать, грабить и пожирать себе подобных, в нём не способны были выжить. На тёпленьких местах, среди главенствующих постов – у тех, у других, везде круговая порука… Единственное, что мы можем этому противопоставить – спасать действительно живых людей. Тех, кто остаётся людьми. И формировать свой собственной мир в недрах этого, страшного… Искать своих – вот главная наша задача.
  - А как…Ты находишь их? С помощью особых приборов?
  - По-разному. Да, совсем забыл… Я принёс тебе новый паспорт, - и он положил на стол перед ней документ, запечатанный в пластик.
  Фанни взяла его и бегло просмотрела. Её фотография. Но…новое имя и фамилия. И новый возраст. Ей теперь было восемнадцать.
   - Качественная фальшивка, - похвалила она.
  - Это – не фальшивка. Подлинник. В одном паспортном столе работают наши люди. Так что – живи спокойно. Официально, ты будешь числиться в некоем учреждении, которое занимается анкетированием. Проведением соцопросов.
  - Там – тоже присутствуют ваши люди?
  - Наши, Фанни. Наши. Но, чаще всего, мы маскируемся под сетевой маркетинг.
  - Почему?
  - Эти конторы совсем не проверяются, их слишком много, как грибов после дождя. Занимаются надувательством, но органам не интересны. К нам, как в сетевой маркетинг, часто приходят отчаявшиеся найти работу, неприкаянные люди. Не встроенные в систему, выбитые из колеи. Среди них…много наших. Мы проверяем их приборами, и отслеживаем. И, конечно же, отбираем в наши скрытые организации. Но, я сам ищу наших людей другими способами. Таких, которые ни за что не пойдут к сетевикам.
   - А как тогда и где ты их находишь?
   - Через интернет и в творческих кругах. У меня глаз уже намётанный, так я иногда и просто в толпе их узнаю. По глазам. Сложнее всего, конечно, опознать совсем  молодых, тех, кто ещё сам об этом не знает. Что не такой, как все. И – не с полной уверенностью, но даже в этом случае, я могу их определить.
   - А по какому принципу ты отбираешь людей, и кто из них – «наши»? И в чём «не такой»? Почему ты выбрал, к примеру, именно меня? Чем я отличаюсь от других?
   - Ты – это особый случай. Я тебя искал давно, но не находил.  Вечно ты переезжала, меняла работу… Наверное, правильно делала. Ведь, тебя могли найти не только мы, а... они. Не только друзья… Ты ещё не знаешь о том, что в этот раз мне подсказал, где тебя искать, твой друг, интел Фрэд?
   - Нет… Как я ему, в этом случае, благодарна! Надо будет с ним связаться…
   - Обязательно. Но, пока не спеши. У меня появилось чувство, что тени контролируют даже их, интелов. И оказалось, что Фрэд тоже так считает. Думаю, что, когда он сможет, то лучше пусть свяжется с нами сам. Он – не совсем обычный интел. И его недо бержать про запас, как козырь в рукаве.
   - Тени контролируют и сеть - тоже?
   - Думаю, да. И, поскольку они – так сказать, «одержатели», то есть, легко вызывают психоз у человека - то, должно быть, или ищут, или уже нашли, как через сеть контролировать и зомбировать людей, делать их мозг податливым для таких «подсадок»… Таким образом, чтобы потом им легко было встроиться в структуру человеческого мозга, и обитать по соседству, питаясь эмоциями.
  - Ладно, вернёмся к прежней теме разговора… Все, кто находится здесь, у вас – уже прошли… трансформацию, и будут жить долго?
  - Нет. Не все из нас будут жить долго. Библиотекарь, Беата – да. И они сразу определили, что ты – такая же…Но, многих ждёт обычная, короткая, жизнь… Поскольку, трансформация может быть только вероятной, а не полностью предсказуемой. И мы до сих пор не выяснили, с кем именно из наших и почему она происходит. Это только Библиотекарь у нас вещает обо всём с таким видом, будто всё знает точно, и сам – ходячая истина в последней инстанции. Кстати, ты фильтруй то, что он говорит; многое – лишь его собственные досужие домыслы, - усмехнулся Неназываемый.
  - Тогда, что в наших людях – общее? Если, не… В общем, все они такие разные…
  - А ты… Как сама думаешь? Что в этих людях общего? Ты уже несколько дней провела здесь, в общине.
  - Ничего общего… Не знаю. Впрочем, все они… Странные.
  - Все они живые, Фанни.
   - А…другие? Эти, например…
  Фанни откинула занавеску окна. Открылась улица, по которой прохожие спешили по своим делам. Вполне правильные, обычные люди.
   - Ты действительно хочешь знать правду? – мрачно спросил Неназываемый.
   - Да.
   - Так вот. На информационном плане… Всё это, в большинстве своём  – разновидности ботов. Понимаешь, людям, в большинстве своём, лень думать самостоятельно; им надо, чтобы постоянно кто-то ими руководил. В нормальном, вполне человеческом обществе, живущем по человеческим законам, это было бы замечательно. Так когда-то и было; во времена Древнего Египта, Мессопотамии, Индии… Об этом помнят евреи, индусы, некоторые другие народы Востока. Это было хорошо и правильно, когда были талантливые и достойные руководители. Но, не для теперешнего мира, когда всё перевернулось вверх дном. И, как в пророчестве индусов, нами правят шудры… Сейчас, это очень и очень плохо: во всём подчиняться и всему верить. Например, средствам массовой информации. Да и, настоящих, достойных людей среди теперешних руководителей - крайне мало. Их явно не хватает... А если допустить, что этими шудрами и вовсе уже давно управляют не настоящие люди, а в большинстве - только их тени, то и вовсе страшненько получается.
   - Я не очень разбираюсь в компьютерных играх. Что такое «бот»? – спросила Фанни.
   - Да, слово «бот» пришло из компьютерных игр. Это – робот, с которым играет живой человек. Он думает, что противник – настоящий, а на самом деле он играет с программой, которая симулирует активного игрока. Постепенно боты заселили практически всё интернетное пространство: вначале -  социальные сети, потом появились писатели-боты, чьи книги создают компьютерные программы. Они задают сюжет, вырванный с мясом из других произведений - и варьируют фон и динамику повествования, а потом прогоняют полученный текст через такую программу, которая позволяет ему пройти антиплагиат: то тесть, все слова в тексте замещаются после этой программы на их синонимы, а имена и названия - меняются на иные. Для чего создаются подобные тексты, да ещё - в огромном количестве? Да, для того, чтобы за ними было не найти ничего по-настоящему человеческого, вымученного бессонными ночами, не видно было реальных писателей - людей или интелов. В общем, практически  девяносто девять процентов тех, с кем мы общаемся, спорим, дискутируем в интернете – это не настоящие люди, а боты. И писатели там - не писатели вовсе. А на все слова, вопросы и комментарии у ботов уже заранее готовы варианты ответов. Отвечают они быстро, и гораздо активнее нормальных людей: это же просто программы. При этом, нельзя вызвать сочувствие у бота или подружиться с ним. Можно лишь узнать от него новую информацию или поспорить. В лучшем случае. Впрочем, спорить с программой, которая ещё намеренно настроена тебя исподволь подавлять и угнетать – не имеет смысла. И за таким количеством ботов в сети, как в ней стало сейчас - очень трудно обнаружить настоящих людей или интелов. Последних – тоже относительно мало, в процентном отношении от маскирующихся и под них ботов. Их стало даже ещё меньше, чем реальных людей, которые заходят в сеть. Похоже, что на интелов в последнее время охотятся определённого рода хакеры. Быть может, просто из любви к «искусству»… К разрушению, в смысле. А, быть может, охота открыта тенями, именно на таких интелов, как наш общий друг. На таких, как Фрэд.
   - Но, какое отношение всё это имеет к тому, что на улице?
   - Самое прямое. Из большинства этих людей вирусы-лазутчики  теней создали тот или иной вид программы, заложив один из вариантов ментальных блоков в их мозг – и создали разные типы живых, ходячих информационных ботов. Интеллект обработанного ими человека ничем не отличается от  компьютерного бота, неся тот или иной штамм смысла; разве что, эти, реальные, люди иногда выходят из информационной программы – и просто живут.  Вне системы, общества – они простые обыватели. Вдобавок, люди, как информационные боты, все взаимодействуют между собой: одинаковые  -  создают единую, непрошибаемую сеть, разные - воюют. Бот никогда и ни в чем не сомневается, не слушает контраргументов, не думает. Он действует, ссылаясь на программу, заложенную ментальным вирусом в его мозг. И программа эта обычно очень проста: «бей евреев», «не нравится – уезжай», «моя страна – самая великая в мире», или, наоборот: «В России никогда не было ничего хорошего, это - страна изгоев», и  тому подобные.  Этим миром управляют исключительно боты. Другие, обычные люди – чужды их дружному муравейнику. Тем, что ты видишь за окном – управляют сети разных ботов, тесно связанных между собой.
  - Имитации людей управляют миром?
  - Именно. Вложенные в людей программы управляют миром. Если бы им управляли живые люди, и мир был бы другим. Но, реально живых здесь почти не осталось. И они задыхаются. Такая картина произошла, и в таком масштабе – уже после полной компьютеризации… И дело тут не только напрямую в компьютерах. Есть и что-то ещё; и трудно определить, в чем тут дело.
   - Может, особое облучение, идущее от техники, что способствует лёгкому проникновению в мозг лазутчиков? – предположила Фанни.
   - Есть и такая гипотеза. Но, пока нет её доказательств. Впрочем, их нет даже и в том, что на людей вообще в этом отношении как-то повлиял компьютер: многие считают, что компьютеризация и полное оболванивание населения – самостоятельные явления, которые просто случайно совпали во времени, а причина оболванивания была иной. К примеру, эффект более раннего распространения телевизора сказался лишь на следующих поколениях… Или – действие каких-нибудь пищевых добавок, или появились новые вирусы, разработанные тенями, или усилилось подземные процессы, а потому, наружу идут новые, почти незаметные, выбросы газов наружу, влияющие на умы. В частности, водорода. Что, в свою очередь, кроме того, способствует появлению озоновых дыр, в глобальном масштабе. А это меняет не только климат, но и способствует бедствиям, разгулам стихии, а также, воздействует на людей… Много есть разных теорий.
   - Но тени действовали и раньше, хотя и не так масштабно?
   - Конечно. Только, они теперь очень уж сильно размножились, и как бы повыползли на поверхность. Это происходило и раньше: в особенности, во времена кровавых событий, смертоносных войн и стихийных бедствий. Тогда, их количество возрастает. Ведь они питаются отрицательными эмоциями и жируют на человеческом горе. В последнее время, их тоже стало гораздо больше; ведь их никто не уничтожает. Древние могли их выжигать: помнишь, в Библии, когда нужно праведнику уходить из города, не оборачиваясь? Когда совсем дело было плохо, города обрабатывали специальными лучами. А ещё, есть практика молчания, которую использовали и  в глубокой древности, и не в слишком далёкие от нас времена, в монастырях: она способствует полному избавлению от лазутчиков теней; те начинают болтать с хозяином, то есть, вызывать слуховые, а иногда и зрительные галлюцинации. Тогда, их можно засечь, а впоследствии - полностью избавиться от них. В монастырях были на это способы экзорцизма. Даже, чин такой был при церкви, кроме дьякона и священника: экзорцист. Например, такой чин имел святой Мартин Турский. А ещё, там денно и нощно пели монахи, создавая убийственные для лазутчиков теней, ментальных вирусов, звуковые вибрации. Мантры, молитвы – тоже действия подобного характера. И действуют они и на всю округу. Как и перезвон колоколов.
    Но, к сожалению, со временем число людей, живущих в симбиозе с тенями, и при этом получающих удовольствие, да и власть над другими людьми – увеличилось. Так называемые чёрные колдуны нередко не только где-нибудь в деревнях творили шабаши, вызывая массовые галлюцинации и опуская людей на животный уровень, соприкасаясь с нечистотами, со всем грязным и отвратительным, что входило в обряд, и нередко с человеческими жертвоприношениями – но даже многие правители тайно потакали им. Если человек хочет править, или – получить в свои руки вожделенный предмет любви, или – он до безумия жаден, то всё это можно использовать, как приманку; что и делали тени. И даже страсть к знаниям – если, у глупцов, она была сопряжена с любой ценой за это оккультное знание – тоже может быть использована этими страшными силами. За определённые ритуалы и соглашения они обещали людям всё это… Договоры с дьяволом – это договоры с тенями. Не может быть ими использован только наш, человеческий, альтруизм, получение знаний ради служения людям… Но, сельские колдуны и городские ведьмы - это так ещё, были цветочки... Потом появились всяческие «тайные общества». Конечно же, не все, но некоторые из них, определённого толка и направленности – подготовили почву для выхода огромного количества теней на поверхность. То есть, для того, чтобы лишь одержимые тенями правили. Первая революция произошла именно во Франции  не потому, что плоха была Мария Антуанетта и её супруг – их собственная вина в творившихся тогда бедствиях, как раз, была минимальной. Эту революцию подготавливали не один век; иллюминаты и масоны, считающие себя наследниками тамплиеров, нацелились первый свой социальный опыт произвести именно во Франции. Потому, что именно здесь произошла страшная и несправедливая казнь их предшественников - рыцарей-тамплиеров, как они заявляли. Хотя, храмовники совершенно ничего общего не имеют с последующими тайными обществами. Но, и про катаров, и про тамплиеров –  кровавые и несправедливые события, помнил народ. И, вполне, бумерангом, могло ударить этими воспоминаниями и по королевской и церковной власти. И ударило. Им, вольным каменщикам, оставалось только взять власть на пике этого удара. А потом… Наступило полное мракобесие, кровь полилась рекой, и машина теней заскрежетала своими колёсами. Отныне тени правили силами истории, управляя людьми и сталкивая их между собой. Многие иллюминаты, что участвовали в подготовке эпохи «свободы, равенства и братства», перегрызлись между собою, и сами легли на плаху, под нож гильотины. Кровавая цепь революций началась. При которой вся взмуть, одержимые и страшные диктаторы, оказываются на самом верху. Свобода обернулась животной разнузданностью, насилием и свальным грехом; равенство – уничтожением лучших, по принципу Прокруста; а братство – вседозволенностью и грабежом.
   - Что же им можно теперь противопоставить? Человечность, вдохновение, молитву? И только? – спросила Фанни.
   - Всего этого уже становится слишком мало… Увы, воззванием к милосердию одержимых тенями не проймёшь. Если не удастся отделить наших, сохранить их жизни - и в недрах разрушающегося мира тайно выстроить свой... То, думаю, эту планету спасёт только всесокрушающий столб пламени… Но, знаешь ли, Фанни! Они, тени, всё же нас боятся… В том смысле, что люди, которые находятся под нашей защитой, уже редко подвергаются их нападению: только, если  совершают что-то, направленное открыто и откровенно против них. Бойцы отряда сопротивления нередко попадают под их удары. Но тех, кто просто наш, но сотрудничает мирно, а их непосредственно не касается – они  оставляют в покое, он становится им не по зубам. Как, скажем, дьявол не трогал, а обходил стороной божьих людей.
   -  Неназываемый… А у меня получится?
   - Что именно? 
   - Выявлять…Наших.
   - На сегодня, мне просто нужно, чтобы ты меня сопровождала, Фанни... Думаю, случай будет сложный. А у моих людей – другие заботы. Все заняты. Пойдёшь?
   - Да. Прямо сейчас?
   - Нет. Чуточку позже. Пока, мы ещё не спешим. И я не уверен, что не ошибся. Что этот человек – действительно наш.
   - Почему?
   - Мы идём наугад, как это и бывает чаще всего… А чаще всего, я лишь подозреваю, что человек может быть нашим. Тот, которого нам надо выследить сегодня - а, если удастся, и поговорить с ним, мне не знаком. Я не видел его ни разу. И даже не общался с ним в сети.
  - А… Как тогда вы на него вышли, что о нём известно?
  - В наши руки случайно попал дневник другого человека, того, кто общался со Схимником: обозначим его так. Именно Схимником я условно назвал того, кого нам предстоит найти, поскольку таково его прозвище - и только так называет его в своих записях некий друг. Этот его друг был поэтом.
  - Был?
  - Да. Был. Он трагически погиб… Поэт... конечно же, писал стихи. А работал он на мусороуборочной машине. Которая забирает контейнеры с мусором и отвозит за город, на свалку. Похоже, к  нему в руки попала рукопись Схимника, спасённая им случайно, именно  из кучи мусора. В этой же найденной тетради он обнаружил и записанные номера телефонов… По ним он, предположительно, на него и вышел. На этого Схимника. Что он нашёл в тех записях, и что же именно в них его поразило - не известно. Но он, во что бы то ни стало, решил разыскать владельца тетради.
  - Нашёл?
  - Да. Они встретились пару раз, именно об этих встречах он и написал в своём дневнике, скажем, в дневнике Поэта. Его мысли и взгляды на жизнь резко поменялись после встречи со Схимником. Но… Потом Поэта убили, инсценировав несчастный случай.
- Но, это не было действительно несчастным случаем?
- Это убийство. Оно было совершено в квартире, а труп был вынесен на улицу и положен так, будто бы он умер во время работы. Будто бы, на него случайно свалился мусорный контейнер… Но, это была не его смена. Да и не мог бы контейнер свалиться на него: он был бы внутри кабины. Выходить и подталкивать вручную контейнер глупо. Несомненно, случай был  инсценирован.
  - Откуда… Вам вся эта история стала известна?
  - От помощника следователя. Он – из наших. Он снял ксерокопию с дневника поэта. Увы… В этот раз мы не успели. О Поэте мы узнали только после его смерти. Хотя, наши уже стали выходить на него в интернете: заподозрили что-то, по его последним стихам. И собирались ему помочь, поддержать этого человека. Ещё бы пару дней… Но…они нас опередили.
  - Они... То есть, неорганические сущности? Тени?
  - Да. Но действуют они руками людей. Кстати, начали они тоже с травли его соседями. И…Кто-то же открыл убийцам дверь.
  Фанни передернулась.
  - Он… Тоже жил в коммуналке?
- Да. Снимал там жильё.
- А тени убивают всех, кто не подвластен их кодировке?
  - Если у них не остаётся сомнений, что этот человек им не подвластен - и не поддастся зомбированию, они пытаются его просто ликвидировать. Они могут вычислить такого человека - и до него дотянуться. Чтобы этого не произошло, большинство наших живёт домами, это – огромная защита... Что случилось с Поэтом –  уже не исправить. Но, нам надо попытаться поговорить со Схимником. Похоже, что он – тоже наш человек.
  - Что о нём известно?
  - Адрес работы. А работает он дворником. Этот адрес известен из тетради Схимника, которую спас погибший поэт. Она теперь у меня. Похоже, у Схимника сейчас период грусти, и даже депрессии. Это может…в дальнейшем исключить трансформацию. Навсегда.
 - Такое возможно?
  - Да, Фанни… Из-за повышенной чувствительности, мы можем не только стремительно молодеть, но и стремительно стареть в грусти. Умирать от горя. Такое бывает. Тогда, конечно… Трансформация уж точно отменяется, до следующего воплощения.
 - Это печально.
 - Мы все проходим через это. Через горе, одиночество, поиск чего-то иного… Однако, Фанни! – воскликнул он. - Теперь, нам уже пора идти, и я… Хочу ещё раз вглядеться в глубину твоих зрачков…Обнять тебя! – и он порывисто её обнял, и долго не разжимал объятий.
  - А теперь – в путь.

     ***
    На улице моросил затяжной дождь, и хмурое небо нависало низко над городом.   Поскольку Фанни всю ночь просидела, читая, и ощущая полную, невыразимую свободу от опостылевшей работы и страшного полусуществования, - то, когда Неназываемый зашёл в её комнату, было часов пять утра. А сейчас, уже скоро на работу выйдут дворники… Было около шести.
  - Какой у тебя план? – спросила Фанни.
  - Никакого… Но, думаю, ты мне поможешь уговорить этого человека пойти с нами. Тебе это сделать будет легче…Да, Фанни, помни одно: никого и ничего не бойся. И тогда…Те, кто нападают, исчезнут из твоей жизни. Они подожмут хвосты. Поскольку, они – лишь люди, хотя и вступили в союз с тенями, с нашим врагом. Тени не тронут тебя, если ты полностью контролируешь себя и события вокруг. Когда имеешь с ними дело, они хитрят: я имею в виду, конечно, тех людей, что ими одержимы. Их метод - вначале, вывести тебя из состояния контроля. Сбить с толку. Например, они заставляют поверить им – а потом предают, или пообещают что-то важное для тебя – и не исполнят. Или, вводят в состояние гнева или безысходности. Лучше всего, конечно, с ними вовсе не иметь дела. Потому, мы и пытаемся создать мир, где большинство наших будет контактировать только между собой. Мы изолируем наш мир от того, которым властвуют лазутчики теней.
  - А как... можно контролировать события? И, можно ли?
  - Можно. Полным контролем над собой - и неожиданными решениями. Ты научишься: нужна только практика. Слова тут бессильны. Контролируй себя даже во сне, каждую минуту… Это – очень сложно поначалу, но потом – просто не сможешь жить иначе. Если ты решишься связать свою жизнь с моей, то… Встречаться с приспешниками теней тебе придётся. И научиться их не бояться - тоже.

   Теперь они ехали в метро, спускаясь по эскалатору, среди таких же мокрых людей.
   Немного погодя, Неназываемый наклонился к уху Фанни и тихо сказал:
   - Мы пойдём сейчас в ту дворницкую, где работает Схимник. Он должен будет вскоре приступить к работе. Похоже, что он работает за кого-то, кто оформлен официально и получает за эту работу деньги. Схимнику же перепадает немного еды, быть может, часть денег, и возможность поспать в дворницкой. Но он… В основном, где-то ещё бродит. К счастью, у него, вероятно, остались где-то друзья.  С жильём или работой, где тоже можно хотя бы иногда переночевать.
  - Но… Что мы ему скажем? Он нас не испугается?
  - Не знаю. Будем действовать, смотря по обстоятельствам. Нам, в любом случае, нужно будет забрать его под белы рученьки, и поселить среди наших. Кстати, он выглядит как старик. Хотя ему что-то около пятидесяти. По мнению Поэта, его друга, что оставил записи, Схимник очень религиозен. И, кажется, неуживчив. Но он… Наш. И каждая подобная жизнь имеет особую ценность в наши дни, когда всё более и более становится пустых людей, программируемых мешков с костями, с отсутствием всякого сознания… Настало время очеловеченных машин и бездушных людей… Странное время…
  - Нет. Страшное. А ты... считаешь интелов - частью машины?
  - В какой-то мере. Ведь они не проживут и дня вне сети.
  - Да, и это… печально.
  - Быть может, печальнее, чем мы пока думаем. Но всё же, ещё печальней то, что есть, вроде бы, биологически люди, но… Мозги их совершенно законсервированы встроенными блок-схемами, абсолютно чуждыми всему человеческому. И эта хрень активно размножается в сходной среде… И они даже никогда не выходят из такого, полужизненного состояния, все эти люди.
  - Это выглядит... Как психическое заболевание?
  - Да, это оно и есть. И почти все им болеют, в той или иной степени. И все к этому привыкли, и считают его нормой.

   Они вышли из метро и пошли искать нужную им улицу и дом. Вдруг, внезапно, Фанни стало безнадёжно-тоскливо, и беспричинная грусть сжала её сердце. Неназываемый заметил это и сказал:
   - Ты уловила здешний эмоциональный фон. Немного закройся, Фанни, построй защиту, - сказал он. - И... мы уже подходим к нужному нам дому.
  Дверь в подвальное помещение не была заперта. Даже на крючок или цепочку с внутренней стороны. Они спустились к этим дверям по ступенькам, и теперь с лёгкостью открыли её. И оказались внутри небольшого закутка  с деревянными стенами. Рядом с входной дверью здесь висели телогрейки, под ними кучей валялись старые валенки и сапоги, какое-то тряпье, поломанная гитара. На стене напротив было небольшое оконце, зарешеченное с улицы. Вовсе неожиданной была здесь клетка с канарейкой, поставленная возле окна на старую тумбочку с отломанной дверцей. Птица притихла и зажалась в угол. За следующей, тонкой деревянной дверью слышался шум и ругань. Там кого-то били. Фанни даже в темноте заметила, как побледнел Неназываемый.
   - Кажется, поздно, - прошептал он, и ринулся вперёд, распахивая эту, следующую, дверь. Фанни последовала за ним.
   Человека, распростёртого на полу и одетого в старую телогрейку, похоже, били долго. Ногами. Скорее всего, он отключился при первом же ударе, но его всё ещё продолжали бить. Остервенело, без остановки. Из носа потерпевшего текла кровь, а голова была запрокинута. Маленькое помещение здесь было вовсе без окон, и здесь стоял только покосившийся столик и топчан, застеленный старым одеялом. Единственная лампочка, свисавшая с потолка на тонком проводе, раскачивалась сейчас из стороны в сторону; один из увлёкшихся избиением периодически задевал её головой. Всего нападавших было трое, и вид у них был совершенно зверский.
   Неназываемый подскочил к ближайшему верзиле. Заломил его каким-то хитрым приёмом, по-видимому, сломав мерзавцу руку. Тот грузно завалился на пол. Двух других, только что успевших обернуться, он схватил и, треснув головами друг о друга, раскидал в стороны. Затем подошёл к человеку, что лежал на полу, и присел рядом. Приложил ухо к его груди:
  - Дышит…И сердце бьётся.
  Фанни подскочила к нему, и вскоре они вместе вынесли на воздух лёгкое, измождённое тело. Подонок со сломанной рукой выскочил вслед за ними - но, не вдогодку. А, бочком-бочком - и заковылял мимо, куда-то прочь, постепенно срываясь на бег.
  - Нужно убираться куда-нибудь, и поскорее, но долго идти нельзя: привлечём внимание. Я вызову наших, из одной частной медицинской клиники, официально – зубной, - сказал Неназываемый. - Они должны быстро подъехать. Клиника эта тут, рядом.
  Фанни и Неназываемый, держа с двух сторон Схимника, покинули двор-колодец, вышли на улицу, зашли в первый попавшийся подъезд. И, не обнаружив за собой никаких преследователей - там затаились.
 - Спрячем его за нашими плащами. Если будут мимо проходить люди – изобразим влюблённую пару, - шепнул ей Неназываемый.
 - С удовольствием, - пошутила Фанни.
  Они забились в самый угол подъезда, держа между собою искалеченного человека, так и не приходящего ещё в сознание. Долго тянулись минуты ожидания. Фанни то и дело поглядывала за маленькие прозрачные стекла дверей. Но, они были слишком далеко, чтобы хоть что-то разглядеть. Первым услышал, а не увидел подъехавшую машину - всё же, её спутник. И они сразу поспешили прочь из подъезда, неся на руках Схимника.
  Вскоре, в чистой и уютной частной клинике, они сидели в приёмной - и ждали заключения врачей. Один из медиков, наконец, вышел и спокойно сказал:
  - Будет жить. Отбиты почки, лёгкие повреждены, и так, по мелочи: синяки, ушибы, ссадины… Мы справимся. Но, пускай он у нас побудет подольше.
  - Когда  подлечится, доставите его в наш центр, - облегчённо вздохнув, распорядился Неназываемый.