Глава 5. Схимник прогулка в Летний сад

    Глава 5. Схимник: прогулка в Летний сад

     Погода для прогулки была подходящая: бесконечные, казалось, дожди, грязь и унылость сменились неожиданно выпавшим, ранним снегом, который очистил воздух и покрыл за ночь землю. Было  морозно, и снег не таял. Он лежал на крышах, карнизах, подоконниках домов, близ поребриков, на парапетах и на дорожках вдоль набережных: то есть, везде, где его не достали снегоуборочные машины  - и не вычистили до самого асфальта.
    Было свежо, и даже как-то празднично, нарядно. На газонах -везде было белым-бело.
Схимник любил снег, тем более что приехал с юга, где он и вовсе был роскошью. Там, в большинстве своём, зимы были совершенно бесснежными. Даже, если не было бесконечных зимних дождей и грязи, и вдруг ударял мороз – снега всё равно не было. Была пустошь, как после ядерного удара: голая, высушенная морозом до трещин, земля.
Теперь, вряд ли кто из бывших знакомых узнал бы Схимника. Он уже не был похож на сельского, неопрятного мужика. Выбрал себе длинное чёрное пальто и шляпу с полями. А ещё, ради особого пижонства, приобрёл зонт-трость. И сейчас он думал о том, как же всё-таки прекрасен этот город... Если только не думать здесь постоянно о том, как не умереть с голоду.
 Однако, люди умудряются испортить друг другу нервы и существование, вместо того, чтобы просто жить: восторгаться красотой природы и её величием. И деянием рук человеческих: тем, что было создано в прошлые века. В этом городе искусственное и природное было в такой гармонии, и так величаво плыли облака над мостами Невы и Петропавловкой, что так и распахивалось сердце навстречу этим огромным просторам воды…
    Он прошёл по Васильевскому острову, от метро - и до набережной Невы, а по ней - до Дворцового моста.  Прошёл по этому мосту и по Дворцовой площади. А потом, мимо Эрмитажа с атлантами, направился к Летнему саду.
     Его ворота были приветливо распахнуты: поздней осенью и зимой посещение было бесплатное - и, с некоторых пор, сад в эти времена всё-таки был открыт. Его дорожки были сейчас белым-белы от раннего снега, а листья на деревьях ещё не облетели, и очень красиво смотрелись под снежными шапками. Огромную вазу тоже увенчивал снег. А в небольшом водоёме вода ещё не замёрзла, и там плавали полусонные утки и селезни - и только белые лебеди были уже перевезены на зимовье в зоопарк. Подстриженные кусты были укрыты снежными хлопьями, и совсем замело  лавочки. Заснеженные так не вовремя статуи, ещё не убранные в деревянные коробки, стыдливо жались друг к другу средь тёмных стволов.
   В парке было почти пустынно. Лишь пару раз ему встретились случайные, тоже весьма странно одетые, посетители. Они казались людьми, по крайней мере, прошлого века.  Схимник с ними важно раскланивался, приподнимая край шляпы, и они улыбались ему, загадочно и понимающе.
   Но вот… Странный молодой человек. Не такой, как все остальные, что ему встретились здесь, сегодня. Он - там. Впереди. Среди деревьев. Что он делает? Неужели, прямо здесь катается по свежевыпавшему снегу? Он что, ненормальный? Или, впал в детство? Явно, не йогой он там занимается. Хочет привлечь внимание, таким странным образом? И одет не по погоде; в одном костюмчике…
   Незнакомый парень, к которому постепенно приближался Схимник, тем временем зачерпнул пригоршню белых кристалликов; снег был лёгкий, почти невесомый. Он умыл им лицо, почувствовав холод. Наверное, наконец, почувствовав хоть что-то...
  - Сильный. Нервно-паралитический. Галлюциноген. Так, что ли? Сокращённо: снег, - громко произнёс незнакомец. И вдруг снова, специально, упал в сугроб - и начал кататься по снегу, кувыркаясь, как мальчишка: вперёд и вперёд... Потом он встал и засмеялся.
  - Отходняк, должно быть, - снова вслух, произнёс он и наклонился, чтобы подобрать упавшие в снег, но не повреждённые очки. При этом, он упал. А потом, так и остался сидеть на снегу.
  «Очки сейчас потеряет. Одет, в общем-то, прилично, чистенький, и совсем не похож на наркомана или пьяницу... Но, что-то с ним определённо… произошло. Что-то, что... совсем не было обычным и... правильным», - подумал Схимник, и подошёл поближе к этому парню: так, чтобы тот его непременно заметил. Остановился напротив, но остался на аллее, а не зашёл на газон. Осмотрелся осторожно вокруг: никого поблизости не было.
   Молодой человек, сидящий на снегу, уже держал в руках свои очки, рассматривая их; посмотрел он и на Схимника. На лице незнакомца появилась какая-то мысль. «Должно быть, оценивает меня: одет я не по моде, в длинное чёрное пальто и шляпу с полями, в руках - трость», - догадался Схимник, пригладил свою аккуратную бородку и ещё пристальней уставился на странного молодого человека.
    - Может, присядете лучше рядом со мной, и перестанете кататься по земле? Ведь холодно… Простудитесь. Хотя бы, во-он на ту лавочку. Сметём только с неё снег. Сегодня хорошая погода и восхитительный воздух, не правда ли? – сказал Схимник вкрадчиво, и в его лукавых чёрных глазах заиграли смешинки.
   Похоже, незнакомцу сразу полегчало. Он встал, криво усмехнулся, и покорно подошёл к неожиданному собеседнику. И эти двое пошли вместе по дорожке Летнего сада.
  - Вам так понравился снег? – спросил Схимник, забалтывая парня, - Похоже, что вы рады ему… Рано он в этом году выпал.
  - Снег – это сильный нервопаралитический галлюциноген, - сказал, запинаясь, бедняга. Должно быть, на этом его «заело».
   Схимник остановился и внимательно уставился на собеседника, глаза в глаза. «И тебя вылечат», - иронично подумал он.
   - Как вас зовут-то? – спросил он.
   - Евгений… И, простите… Но я пережил сегодня… нечто странное…, - по-видимому, неожиданно для себя, ляпнул тот.
   - Снег… Он неожиданно выпал. Чистый, свежий воздух, много кислорода, и вы чувствуете себя, будто пьяный? – понимающим голосом и слегка подмигнув, спросил Схимник.
   - Нет. Просто… Мой шеф – бандит, коллекторское агентство работает заодно с преступной бандой, и я… Теперь боюсь своей работы…
   Схимник посмотрел на Евгения гораздо внимательней.
   - А вот с этого места – пожалуйста, поподробнее, - попросил он, уже полностью серьёзным, тихим голосом. – Я вам помогу. Мы все вам поможем. Правда.
   Евгений прикрыл глаза. Но… Предательские слёзы все равно потекли по его лицу.
  - Вы… Вы мне всё расскажете, и мы вместе решим, что делать. Бывают дни, когда любой человек… Не может выжить без чужой помощи. Это – так. В наши дни. И, быть может, наша встреча – не совсем случайна. Итак, вас зовут Евгений, Женя?
  - Да. А…вас?
  - А у меня... уже нет имени. Зовите меня просто: Схимник.
  - Почему – Схимник?
  - Знаете ли, Евгений, я сам точно не помню, когда именно я стал Схимником. Я родился и жил на юге, в нынешней Донской Республике. Там, сначала, всякая гопота с нашей улицы звала меня Сектантом. Нет, я не входил ни в какую секту, и даже не был шибко религиозен, но… Я не пил, не курил и не кололся. И потому… Они звали меня Сектантом. Потом, начальство на работе на это обратило внимание, и меня даже несколько раз вызывали и в кабинет директора, и в полицейское управление: давать показания и подпись в том, что я не сектант… И в техникуме допрашивали, и в Особом отделе. Пришлось доказывать, что я - не верблюд, образно говоря. И всё равно, мне не поверили. А после этого, я немного позанимался айкидо - и однажды отвалил всех, кто приставал ко мне в тёмном переулке. Хорошо так я их разукрасил, но постарался обойтись без жертв. Я тогда был сильным, это я потом уже ослабел. Анемия, сердечная недостаточность, туберкулёз: всё было, и нахлынуло разом, после волны всяческих инфекций. И почему-то, после того, как я расправился с теми, кто на меня тогда напал, все гопники района стали звать меня не просто Сектантом, а Схимником… Должно быть, повысили в ранге, оставив в ряду «странных»… Ну, а потом… Даже все мои друзья стали звать меня именно так: Схимником. И, когда я переехал в Россию, вначале в Московскую конгломерацию, а через несколько лет - сюда, в Питер... Я вдруг сам стал именно так, даже здесь, и представляться. Привык, должно быть, к странному прозвищу. Но, расскажите лучше о себе, Женя. Здесь поблизости есть одно уютное кафе… Давайте, я угощу вас кружечкой кофе.
   Голос Схимника подействовал умиротворяюще на бедного Евгения.
   - Я… Могу довериться вам? Ведь... мне действительно… Надо выговориться.
   - Совсем недавно, я сам нуждался в подобной услуге. В сочувствии и соучастии. Потому, я очень вас понимаю. Ведь, именно этого нас хотят лишить… Именно этого… Соучастия и сострадания друг другу.
   - Кто - хочет лишить?
   - Это… Трудный вопрос. Я сам хочу знать на него ответ, - тихо сказал странный Схимник. – Кажется, наши условно называют их «тени».
   Слова его падали, как хлопья снега, будто застревая в ушах Евгения белой ватой, искрились и переливались на солнце, искрились и переливались…
   Евгений вновь стоял, оглохший и одинокий средь безлюдной тишины, среди роя белых мух… Оглохший и одинокий. Он почувствовал вдруг какую-то заторможенность сознания, внезапный провал в состояние непонимания того, что вокруг – реальность, чувство падения и растворения в некой незримости и невесомости одолевало его.
   - Эй! Кто-нибудь! Моему племяннику плохо! Помогите! – услышал он крик своего случайного знакомого: будто. сквозь вату. «Кому-то здесь стало плохо», - подумал он. Но, всё это происходило где-то очень и очень далеко.
  - Кто-нибудь! Люди, сбегайте, да вызовите такси! – раздался рядом женский голос, - Мужчина! Давайте, мы его – так, с двух сторон… Он падает! Крепче держите его!
  Снег… Бесконечная белизна. Белая и пустая. Пустыня ненаписанных строк… Пелена безвременья. Белая пустыня. Эйфория бреда… Безумия, в котором срываешься и падаешь, просыпаясь снова во сне, и вновь срываешься и падаешь, и бежишь по бесконечным пролётам лестниц, над бездной, что обрывается во мрак… В крик. В бесконечную пустую пелену. В ничто…
   И он упал, потеряв сознание.
   
                ***
   - Вы по объявлению? – девушка-секретарь мельком окинула его скользящим взглядом и вновь погрузилась в бумажки, лежащие на столе.
   - Да. Ведь вам требуются новые сотрудники?
   - Тогда, вам - к Палычу, - она кивнула головой в сторону закрытых дверей в кабинет. - Но, шеф сейчас занят. Подождите немного, - и девушка, больше ни разу не посмотрев на Евгения, уткнулась носом в какие-то бумаги.
   А он робко присел на краешек стула.
   И теперь видел, как в глубине комнаты,  разделённой перегородками из шкафов на несколько отсеков, по крайней мере двое видимых ему человек, непрерывно «висевших» на телефоне, что-то угрожающе орали.
   Вскоре, входная дверь открылась под ударом ноги - и в дверь ввалился здоровенный накаченный субъект с «хвостом» на затылке. Он скинул при дверях потёртую кожаную куртку. При этом, слегка зацепил Евгения по лицу, но не обратил на это ни малейшего внимания. Теперь субъект оказался в чёрной майке без рукавов, с надписью «Сектор права», с черепом и костями. На его руках красовались разноцветные татуировки: рисунки и надписи, а на шее висела толстая золотая цепь с крестом. В нос  было вставлено золотое кольцо.
   Отойдя в сторону кабинета Палыча, здоровяк обернулся - и уничижающим взглядом окинул  Евгения. Потом ухмыльнулся, и шагнул в кабинет шефа.
    - Алёна! Проследи, чтобы пока никого к нам, - сказал он секретарше.
    - Угу, - ответила та.
    «Коротко и ясно, - подумал Евгений, - Что до меня очередь дойдёт не скоро».
    Ещё в течение получаса, «телефонисты» продолжали песочить должников, угрожая жуткими расправами. А Евгений ждал, ёрзая на стуле.
    «Возьмут? Не возьмут?» - думал он.
    Наконец, дверь распахнулась.
    - А ну, кто там ещё? Алёна, пусть заходит, - раздался из кабинета властный голос.
    Секретарша глазами показала Евгению в сторону кабинета - и он, как мышка, прошмыгнул вовнутрь.
    - Здравствуйте! Я по объявлению, - робко начал он.
    Шеф, пожилой дядька небольшого роста, с широченными плечами и толстеньким пузиком, оценивающе посмотрел на молодого человека.
    - Работали уже коллектором? – спросил он.
    - Нет. Не доводилось.
    Шеф помолчал, продолжая рассматривать вошедшего. Щуплая фигура, длинные каштановые волосы, очки в тёмной оправе и выступающий вперёд нос Евгения не слишком его впечатлили и не внушили никакого уважения.
   После некоторой заминки, шеф всё же произнёс:
   - Ну, тогда… Вам предстоит многому научиться. Мы тут все не первый год работаем. Тут у нас все – высококвалифицированные специалисты, эта, своего дела… Энтузиасты. Мотивация, слышали такое слово? Главное, что по-вашему? Деньги?
   - М-ммм…
   - Нет, - эмоционально, разве что не прослезившись, ответил сам себе Палыч. - Не деньги – главное, а – справедливость, - и он поднял вверх указательный палец. Затем, шумно отхлебнув из чашки немного чёрного кофе, продолжил: - Нам надо постоянно учиться и переучиваться: как вести документацию, психологии, эта, там всякой… Вы что оканчивали?
   - Филфак, - робко и уничижённо ответил Евгений.
   - Философский?
   - Филологический… Классическое отделение.
   - Филологический? А эта  что за зверь такой? – Палыч слегка потёр рука об руку, - Слышь? Филологический! – он повернулся к окну, у которого стоял субъект в майке. Евгений на минуту увидел многослойный, потный затылок Палыча. «Должно быть, он воняет перхотью и потом», - не к месту, подумал он.
    - Ну… Был такой факультет, - отвечал Евгений по инерции. - Сейчас их все везде позакрывали уже. Сказали: больше не нужно… Со школы все грамотные.
    - А-а…, - протянул Палыч, - Понятно. Эта – из не востребованных жизнью. Значит, классическое, говорите? Классиков изучали, что ли?
    «Нет, как в классики играть, - чуть не ляпнул Евгений, но вовремя сообразил, что эта шутка может стоить ему работы. Что «классическое» - это латынь и древнегреческий, он тоже решил не уточнять.
    - Да, мы проходили мировую литературу, - сказал он робко.
    - Ну, что ж, похвально! «Преступление и наказание» читали?
    - Читал.
    - Ну, вот, эта должникам и цитируйте. И больше – про наказание. Про его неизбежность, так сказать. Неизбежность и подчёркивайте. Всегда. Уловили?
    - Да.
    - Ну, что ж! Алёна покажет вам, эта: обучающие ролики, а потом – пройдёте стажировочку. Обучение – бесплатное; но, если увольняться надумаете раньше, чем через год – так, выплатите нам, эта, указанную в договоре сумму. Поняли? Да, и ещё: первые три месяца – испытательный срок, при нём будете получать только половину оклада. Вам повезло: человек нам нужен, и при том срочно. Мы расширяем наше дело. Константин вот перешёл уже на выезды, - и Палыч кивнул в сторону окна, где, спиной к ним, стоял тип в майке. - Их стало много. Выездов. Он и я ездим по адресам, беседуем, так сказать, напрямую. Выезд – эта, особая форма нашей работы.
    - Они идут, - обернувшись как раз в это время от окна, сказал этот самый Константин Палычу.
    - Ну, что ж, будете контракт подписывать? – спросил тот у Евгения.
    - Да.
    - Подойдите тогда к секретарше, к Алёне, она вам всё объяснит и даст подписать договор. Документы у вас с собой?
   - Да.
   - Получите у неё инструктаж, и с завтрашнего дня начнёте смотреть учебные фильмы… Поняли?
   - Да.
   - Тогда, идите! – и Палыч указал ему на дверь.

    Через несколько дней просмотров учебных фильмов о способах и методах взыскивания задолженности, Евгений познакомился с тем, что ему предстояло теперь делать: в рабочий день, с восьми до восьми, он обзванивал должников, разговаривая с ними по предложенным шаблонам «обработки» и проведения беседы, два рабочих дня перемежались с одним выходным. А ещё, примерно раз в неделю, в любое время, он продолжал просматривать учебные ролики и программы мотивации: непременно на работе, в отдельном кабинете. Ровно в восемь он, к счастью, должен был тут же покинуть помещение, даже оборвав, если нужно, затянувшуюся беседу с клиентом. После восьми помещение не принадлежало коллекторскому агентству: шеф сдавал его в аренду другой фирме или организации.
    Работа была нервной, но сносной. И Евгений уже начинал втягиваться в режим: двое суток на работе – с восьми до восьми, потом – выходной…  А работал он в самом дальнем и тёмном углу, за одним из шкафов-перегородок, только с маленьким-маленьким окошком. Его непрерывно проводимые звонки, все до одного, регистрировались на особой аппаратуре. Все «операторы связи», как их здесь называли, работали сами по себе, почти не соприкасаясь друг с другом: разве что, при очереди в туалет. Иногда он перекидывался парой фраз с секретаршей Алёной. А ещё, его время от времени донимала контролёрша, Зинаида Васильевна, которая прослушивала записанные разговоры, пропесочивала за ошибки и давала ценные указания, одно из которых нередко противоречило другому. В общем, Евгений сразу понял, что при любом конфликте виноват будет всегда только он, и его языком организация хочет говорить, но при этом «за базар» не отвечать.
    Сегодня Евгений был особенно раздражён, поскольку поцапался с Зинаидой Васильевной, которая требовала «ещё раз» нажать на одну из клиенток, несмотря на то, что та долго плакалась и объясняла, почему у неё нет денег. Она потеряла работу, но  через неделю обещала отдать часть суммы, когда получит от родственников денежный перевод.
    «Ты должен был на неё нажать сильнее, пусть поспешит», - прошипела Зинаида, - Нельзя быть таким сговорчивым и мягкотелым, а то я тебя уволю!»
    До конца работы оставалось уже менее часа, но нервы Евгения  были расшатаны. Потому, звоня по телефону (а ему нужно было осуществить ещё целых пять плановых звонков), он то теребил край пиджака, то открывал и закрывал ящик стола. В очередной раз открыв этот несчастный ящик, Евгений заметил там немного кристаллического белого вещества (соль? сахар?) - и, послюнявив палец, провёл им по просыпанному кем-то белому порошку. Потом, закончив разговор, посмотрел на свой запачканный палец и машинально лизнул. Вкус у порошка был странный, незнакомый. Через несколько минут, он сделал последний звонок, произнеся все фразы абсолютно так, как это полагается по инструкции, хотя язык от усталости уже еле-еле ворочался. И вдруг…
Он почувствовал головокружение - и почти сразу же упал. Было почти восемь; напарник Евгения, Игорь, такой же оператор, дежурный сегодня, уже оделся - и выскочил минутой ранее. А шеф, Алёна, Зинаида Васильевна и все остальные работали не по сменному расписанию - и ушли ещё в пять. Помещение Евгений никогда не закрывал: в здании были другие «съёмные объекты», с другими хозяевами, и внизу сидел охранник, да и сюда должны были вскоре прийти те, кто снимал это помещение на поздний вечер.
 Однако, на этот раз он не покинул офис вовремя: ведь тело Евгения осталось здесь лежать, соскользнув под стол с вращающегося офисного кресла; и, будто бездыханный труп, ватная кукла, теперь валялось на полу…

Когда он всё же открыл глаза, то сразу и не понял, где он и кто он такой. Только, чуть приподнялся - и крепко ударился о сидение стула. Тогда, он лёг обратно, и осторожно осмотрелся. Потом перевернулся, подался назад - и медленно, на четвереньках, вылез из-под стола, затем вышел в широкий проход, из-за своей перегородки. И оказалось, что в комнате сейчас было много людей. Некоторые из них орали и пели, да и остальные явно испытывали экстаз… Даже странно было, как все они умещались на столь малом пространстве. Кто-то из них пританцовывал, кто-то ползал по полу; а один парень, оттолкнув Евгения в сторону, подбежал к окну - и, схватив стоявший на нем горшок с фикусом, вынес его на середину комнаты. Поставил на пол - и, став на колени, стал что-то бормотать, молитвенно сложив руки на груди. А рядом дама с очарованными глазами, будто бы закапанными белладонной,  истерически хохотала. И крупный, высокий парень с довольно длинной бородой и глазами чуть навыкате, сообщал всем о том, что он зайка - попрыгайка. Наверное, ему казалось, что это жутко весело, а он – массовик-затейник.
В общем, люди вели себя более, чем странно.
   «Они все уколотые или обкуренные», - подумал Евгений, судорожно пытаясь вспомнить, как и когда он сюда попал.
И лишь потом, понял, что всё  это происходит на его работе... И понял далеко не сразу: до того он сам был явно заторможен.
 «Надо уходить отсюда», - решил Евгений. Но, входная дверь оказалась закрытой - и, похоже, снаружи. Он вынул старенький смартфон  из кармана пиджака, чтобы узнать время... Шесть часов четырнадцать минут. «Однако, долго же я провалялся под столом», - подумал он. Пробираясь между незнакомых людей, Евгений вновь вернулся на своё рабочее место и подошёл к маленькому окну:зайдя как можно глубже за шкаф, чтобы уединиться ото всех остальных.
   - Потанцуем? – томно предложила блондинка в красном платье, заглянув сюда, приблизившись и обняв его за плечи.
   «И…Где же она предлагает танцевать, между туалетом и кабинетом шефа, среди шкафов, перегораживающих пространство? – подумал Евгений, который выволок незнакомку вместе с собой из-за шкафа, и теперь пытался освободиться от её цепких пальцев. - И как они все…вообще здесь помещаются?»
    Народу собралось человек пятнадцать, не меньше: быть может, что кто-то из них был ещё за шкафами, под столами. Или же - в туалете. И все эти люди продолжали то и дело натыкаться друг на друга, ползать, визжать, декламировать что-то, что-то жевать, спотыкаться, падать или завывать.
   «Бред, сон, кошмар!» - подумал Евгений. По ощущениям, всё это на кошмар и походило. Блондинка, которую он только что отцепил от себя, внезапно стала заваливаться набок. Евгений успел подхватить её за талию и осторожно опустить на пол. Она была довольно симпатичной, стройной, но слегка сутулой; а ещё, её чуточку портили несколько выступающих вен на лбу и шее. Причём, венка на шее судорожно дёргалась. А рядом, за спиной Евгения, упало что-то грузное. Он обернулся и увидел, что упал здоровенный мужик. Рухнул, как подкошенный. Да и многие другие уже распластались на полу, а вскоре и вовсе все вокруг... лежали. Похоже было на то, что они не спали теперь, а пребывали в весьма странном состоянии. «В отключке, - оценил Евгений. - Однако.... Я ведь недавно тоже был именно в таком же виде»... И Евгений внезапно вспомнил, что машинально выдвинул ящичек, и… Да, он лизнул какой-то белый порошок… Наркотик?
    «Ну и влип», - подумал он.
Было около семи утра, и кругом лежали незнакомые люди в бессознательном состоянии. «Что же теперь делать? - Евгений испугался не на шутку. Ведь сейчас, вскоре, войдёт кто-нибудь, и его здесь обнаружат…
«Кто-то же должен за ними всеми прийти? Что тогда будет? И кто… все эти люди? Наркоманы? Не похоже. Что они здесь делают? И кто снимает это помещение у моего шефа?» - от таких мыслей, Евгению захотелось оказаться как можно дальше отсюда…
И вдруг, именно в этот миг, за дверью послышались голоса. И тяжёлые, грузные шаги и эти голоса приближались именно сюда. Евгений судорожно заметался. «Куда бы спрятаться? – подумал он. - В туалет? Найдут. Наверное». Он забегал туда-сюда, и устремился почти к самым дверям: чтобы стать там за вешалкой, спрятаться за грудой одежды. Но, разве не заметят? Будут видны ноги... Да и шкаф был теперь совсем рядом: за обычным местом Алёны. В нём она и Зинаида Васильевна вешали свою одежду. Евгений переметнулся туда, забился внутрь шкафа - и с трудом прикрыл за собой дверь изнутри, прищемив при этом палец.
    Кто-то повернул ключ в замке входной двери - и в офис вошли двое или трое.
   - Я не потерплю - эта, таких экспериментов в моем отделе, - сказал один из вошедших, и Евгений узнал голос шефа. - Кто здесь? Кто все эти люди? И зачем они вам? Что за вещество вы применили? Неужели, мою «сыворотку правды»?
   - «Сыворотку правды» - берём только при вашем непосредственном участии, Генерал, - издевательским тоном, ответил ему визгливый голос. - Логово вам подтвердит, что вы всегда в деле. Никаких от вас секретов. Когда мы пользуемся вашим детектором лжи или берём у вас в загашнике «сыворотку», мы всегда отстёгиваем вам долю. По чесноку. А в остальном… За съём помещения мы вам платим.
    - А… Что тогда эти проглотили?
   - Логово, а ну, проинструктируй Генерала, - хихикнул визгливый.
   - Ха-ха… Крот прав, Генерал. Мы не трогали сыворотку. Они просто наелись «Снега»…
   - Снега? – переспросил Палыч.
   - Да, - ответил тот, кого назвали Логовом. - СНЕГ – это сильный нервно-паралитический галлюциноген… Сокращённо… И они – все, кого вы здесь видите,   часов семь - восемь пускали розовые сопли, испытывали ярчайшие мгновения своей жизни и всякое тому подобное… Ну, а теперь – они в отключке, их можно грузить и увозить, как дрова. Или же, они будут в полусне перебирать ногами, что облегчает транспортировку, а потом…
    - Потом, - продолжил, похоже, тот, кого именовали «Кротом», - они не будут помнить о себе ничего. Абсолютно. Останется «дать установку»: записать программу действий - и внедрить в мозг. И они сделают всё, что ни пожелаешь. В меру, конечно, своих сил и способностей. И, если быстро их использовать... Знаешь, Генерал, я делюсь  с тобой этим не потому, что накладочка вышла - и ты меня сегодня застукал: я волен делать здесь всё, что захочу, ведь ты на это подписался. Просто, я тебе доверяю. Мы же с тобой - люди деловые, в одном деле замазанные, так сказать, и общим нашим повязанные. Мои деньги – твои деньги, - и Крот почему-то довольно мерзко хихикнул.
    - Я, впрочем, сейчас, и очень срочно, прибыл сюда не для выяснения, эта, чем вы тут занимаетесь, - раздался голос Палыча. - Мне нужен мой детектор, в натуре. Браткам нужен, срочно. Они меня и подняли. Не будем тормозить их дело.
    - Кого-то  на ложь надо проверить? Из тюряги опять везёте? Что, много знает и заложить может, да? – спросил Крот. - И вы хотите знать, что именно он знает?
    - Нет. Это дело… Иного рода, - ответил Генерал. - Братки его не из тюрьмы, а из домашней постельки взяли. А вот в тюрьму… Нам надо бы его засадить.
    - Он проворовался? Или – долги не платит? – поинтересовался Крот.
    - Политический. Нам… Нужно его скомпрометировать. Вытащить из него хоть что-то. У любого человека есть свой скелет в шкафу…
    Послышались новые шаги; должно быть, в помещение вошёл кто-то ещё.
    - Вот, проходите, вешайте одежду, - услужливо предложил Генерал. - Я так понимаю, что клиента вы уже привезли. Я пойду, открою вам кабинетик. Детектор лжи - там, у меня… Да, Крот, а когда ты своих людей отсюда заберёшь? Скоро сюда придут уже и мои коллекторы…
    - Да уберут их, уберут. Они мне нужны, - ответил тот, кого называли Кротом. - Хватит им «Снег» глотать – он тоже денег стоит. Пусть теперь отрабатывают.
    И тут Евгений понял, что к шкафу, в котором он сидит, кто-то приближается. «Это - шеф? Что-то хочет взять... отсюда?» - и бедный коллектор судорожно вцепился изнутри за выступающую железку, внутренний замок. Он и сам не знал, зачем это делает. Может, чтобы оттянуть время, хоть на миг… Реальность пошатнулась и поплыла. Евгений взмолился всем высшим силам, которые только существуют в мире… Рывок, ещё рывок, посильней… Ещё один, и… Пальцы несчастного уже ослабли. Он задыхался среди дамских пиджаков и кофточек, судорожно глотая воздух. Красные круги поплыли у него перед глазами.
    - Эй, Палыч! Генерал! Похоже, что наши весёлые девочки и мальчики, которые здесь отвисали сегодня, закрыли ваш шкаф, - раздался голос Крота. - Господин! Проходите дальше, разденетесь уже у Палыча в кабинете!
    - А что, они могли это сделать? Шкаф закрыть? – видимо, глядя на пол, заваленный телами, спросил Палыч.
    - Они могли сделать всё, что ни пришло в шальную голову. Вон, кактус валяется надкушенный, штора с окна… Фикус по центру стоит. Ключик от шкафа, я полагаю, ты потом найдёшь, Генерал.
    - Не важно. Там – только тряпье бабское. Секретарша ключик поищет, когда придёт. А, быть может, всё-таки это она закрыла зачем-то шкаф. Она придёт в полвосьмого. Да и я вешать одежду на вешалку гостю предлагал, а не в этот шкаф.
- Там всё занято, - ответил голос, которого Евгений ещё не слышал. - Открывай скорей кабинет, сейчас мои ребята уже поднимаются с нашим клиентом, я думаю.
- Пусть ещё приберёт здесь немного, секретарша твоя. Здесь очень грязно, - посоветовал Крот.
    - А – что, их не сразу вырубает, от СНЕГа-то? Поговаривали, что…, - начал Палыч.
    - Сразу – просто тупыми делаются, ненадолго. Можно их грузить или вести, куда надо. Потом – долго смеются и кайфуют. О чём потом и не помнят даже. А потом... их снова вырубает. Уже конкретно. До беспамятства. Мы их, на этот раз, сюда из ночного клуба привезли, уже «на кайфе». А там, вместо кокаина, которым гостей втихаря пичкают, СНЕГ им подсунули, - пояснил Крот.
    - Это их куртки, при входе, на вешалке - и под ней? – только сейчас, наверное, заметил Генерал.
    - Ну, да.
    - Не забудь прибрать за собой и этот хлам…
    Кажется, входная дверь на этот раз распахнулась настежь, с силой грохнув о стену. Ввалилась целая толпа людей, послышался шум борьбы, крики и ругань. Кто-то явно сопротивлялся и пытался вырваться.
    Евгений сжался внутри шкафа и прислушался. «Бежать! Бежать!» - стучало его сердце.
    Кажется, человека, которого привели сюда против его воли, удалось запихать внутрь кабинета шефа, после чего и все остальные тоже ввалились туда, чтобы полюбопытствовать, что сейчас будет - и плотно прикрыли за собой дверь. Евгений прислушался. «Кажется, рядом - уже никого из... этих», - и он слегка приоткрыл дверь шкафа, осмотрелся. Только, из кабинета доносились приглушённые звуки борьбы, крики и ругань.
     Евгений осторожно вылез из шкафа.
     - Сволочи! – неслось из кабинета, - Ублюдки!
    Он попятился к входным дверям и слегка толкнул их. Не заперто! Евгений проворно выскользнул, стараясь отворить дверь как можно тише. Затем, прикрыл её за собой - и побежал по коридору.
     У лестницы чуть приостановился. «Внизу, наверняка, будут машины... всех этих, и охрана… Лучше, засесть где-нибудь в коридоре, этажом выше», - решил он, и побежал вверх, а не вниз, по шикарной, но очень скользкой белой лестнице. Внезапно упал, вновь скатился вниз, пересчитав брюхом ступени. Приподнялся - и, не издав ни звука, несмотря на боль и сведённую судорогой ногу, стал на четвереньках лезть вперёд: на третий этаж. Лестница была крутая, а чувствовал он себя, мягко говоря, не очень хорошо.
    Как ни странно, Евгений раньше никогда не бывал на этом, третьем этаже. Здесь располагались другие конторы. Несколько дверей в маленькие кабинеты были заперты. Но дверь в туалет оказалась открытой. Он вошёл туда и закрылся изнутри на шпингалет. Посмотрел на унитаз, на беде. Сел на крышку закрытого унитаза, и тихо заплакал. «Вот уж влип. И что теперь делать? Как выбраться отсюда? На улице наверняка их машина. И охранники», - подумал он обречённо, и закрыл глаза.

   - Здесь заперто, - сказал женский голос, - Я жду уже минут пятнадцать.
   - Хулиганы какие-то, из посетителей! – сказал другой женский голос, весьма визгливый, - И что там можно делать так долго?
   - Должно быть – не с нашего этажа. А потом - убирай за ними! У нас тут приличное турагентство - а это, видать, с первого… Наверное, сетевики, они все наглые, и ходят не к себе, а сюда, и за чужой счёт гадят!
    - Эй! Откройте! Сейчас же! – в дверь забарабанили, выстукивая какой-то бравый марш.
    Евгений вздрогнул, и… Наконец-то, полностью проснулся.
    Он открыл щеколду и вышел.
    - Извините, - сказал он стеснительным голосом, - Я у охранника попросился… Очень было надо, - И Евгений смущённо улыбнулся.
    Дамы понимающе закивали, хихикая.
    Евгений, выдохнув с облегчением, спустился по лестнице, со страхом минуя свой этаж, коллекторское агентство, и вспомнив, что сегодня была не его смена – у него сегодня выходной… «Это – хорошо», - подумал бедный коллектор, проходя мимо охранника и очутившись на улице.
Однако, он только теперь понял, что его куртка... Осталась там, на вешалке при входе... Ниже всех остальных. И он сейчас - в одном пиджаке. А на улице падал снег, и за ночь явно похолодало.
 «Как холодно... Но, мою куртку, скорее всего, увезли вместе с вещами тех бедолаг, - подумал Евгений. - Нет ли в ней моих документов?» Он проверил карманы. Плейерфон, карточка банка и проездной на метро были там. «Хорошо, что я имею привычку всё перекладывать сюда», - подумал он.
    Евгений был одет явно не по погоде, и на него оборачивались. «Ну и ладно! Бог с ней, с курткой», - подумал он, с наслаждением глотая чистый, морозный воздух.
    На земле уже лежал слой снега, и он всё продолжал и продолжал падать. «Белые пушистые мухи, - подумал Евгений про снежинки. - И кажется, что каждая из них живёт своей, индивидуальной жизнью. Движутся они, как хотят. Как и я, как и вся эта толпа прохожих, как и все люди кругом... Как и та блондинка с синей жилкой на шее, и тот придурок, что снял с подоконника фикус…»
   Он вновь свернул куда-то, и вновь пошёл прямо, двигаясь по инерции, вдоль парапета набережной Фонтанки.
   - Меня подколбашивает. Это, наверное, от «Снега», - сказал Евгений вслух. - Хорошо, что я испробовал так мало. Но дурак был, что вообще открыл ящик стола…
   Он шёл и шёл, тупо всматриваясь в пространство перед собой. Ему не было ни хорошо, ни плохо. Ему было никак.
В конце концов, ноги сами вывели его к Летнему Саду. Туда, где заснеженные так не вовремя статуи стыдливо жались друг к другу, и темнели стволы деревьев, где жёлтые опавшие листья клёна, яркие и по-акварельному чистые, кое-где проглядывали сквозь наваленные на них шапки белого снега. Белый цвет разъедал глаза, и солнечные зайчики плясали в округе. Какая-то странная волна будто подхватила Евгения - и его закружило в бешеном танце, в снежном водовороте... Неожиданно и беспощадно.