Глава 6. Мария более чем странная поездка

  Глава 6. Мария: более чем странная поездка
   
 Маша, на своё удивление, совершенно не боялась этого приключения. Она была радостна, поскольку вырвалась на волю. Кроме того, в кармане у неё лежала справка со странным диагнозом: «реакция на ситуацию». Со всеми полагающимися подписями и печатями, что являлось достаточным основанием для деканата не засчитывать прошедшие дни прогулом занятий.
    И потому, девушка с ликованием наблюдала проносящиеся мимо знакомые очертания зданий любимого ею города: его слегка припорошённые выпавшим так рано в этом году снегом улицы, старинные дома, чёткие контуры каналов и мостов. И, конечно же, одновременно зависла в интернете, после долгой с ним разлуки. И даже, коротко сообщила Фрэду обо всём, что с ней произошло.
    Покружив немного по городу, чёрный внедорожник выехал на Фонтанку, промчался мимо Большого Драматического театра. Проехали ещё несколько улиц, и вскоре водитель свернул направо. Машина описала полукруг, и остановилась у  небольшой арки, ведущей во двор.
   - Приехали, девушка! – сказал весёлый водитель. Он вышел, и галантно распахнул перед Машей дверь машины.
   - Куда приехали? – спросила она.
   - Я не знаю. Я просто водитель. И вас просили доставить именно сюда. По-моему, вблизи находится Ротонда. Точнее – одна их многих питерских Ротонд, которых гораздо больше, чем принято думать. В таких Ротондах некогда располагались масонские ложи, здесь проходили посвящения Вольные Каменщики. Эта – одна из самых известных питерских Ротонд. Тебе знакомо это место?
    - Я здесь никогда не была. В смысле - внутри.
    - Ну, вот и познакомишься. Странная архитектура. Именно там: внутри. А снаружи – это обычный питерский подъезд… Да, забыл сообщить: код на дверях сейчас…, -  и он назвал четырёхзначный номер. - Кроме того, можно просто позвонить. Кто-нибудь да откроет.
   Потом водитель забрался в машину и уехал. А Маша зашла через узкую калитку возле закрытых проездных ворот, и попала во двор.
  «Ну, что ж…Пока всё, что произошло после моего разговора с врачом, было замечательным и неожиданным. Не думаю, что здесь меня ждёт какая-нибудь ловушка», - подумала девушка и набрала код. Замок щёлкнул, она открыла дверь - и вошла внутрь. Тут же зазвенел где-то подвешенный колокольчик. Вокруг было абсолютно темно. Похоже, всё же здесь самый обычный подъезд… Однако, она открыла следующую дверь - и оказалась в просторном круглом помещении, как под куполом. Стены «простого подъезда» были здесь сплошь украшены фресками - и, похоже, изображали сцены из Евангелия. Стрельчатые окна украшали витражи. С Древом Жизни и с фантастическими птицами. Вверх, к квартирам, уходила витая лестница, закрученная спиралью, с литыми чугунными перилами.
    Посередине свободного пространства был круглый люк, выкрашенный золотой краской. Диаметр люка был намного шире, чем простого уличного, и назначение его было неопределённым. Неподалёку от люка, на небольшом возвышении, стоял длинный стол. Он был накрыт белой скатертью с тиснёными золотом лилиями. На столе располагалась статуя танцующего Шивы из бронзы, а рядом - старинный подсвечник со свечой и компьютер.
    Вскоре, из одной из дверей наверху вышел тщедушный человечек в чёрном одеянии, и стал спускаться. Из дверей, расположенных выше, тоже показались люди. Все спускались и рассаживались за столом. И одеты были весьма странно.
  Один из них, в длинном персидском халате и с закрученными усами, спросил у Маши:
  - Как вас зовут?
  - Мария, - ответила она. «Что за странный спектакль?» - пронеслось у неё в голове.
  - Присаживайтесь к нам, за стол. И расскажите свою историю, - попросил  человек в чёрном.
   Она присела, вовсе не представляя, как и о чём говорить. Кроме мужчины в персидском халате, с восточными чертами лица, и человечка в чёрном, с печальными и умными глазами, здесь была также молодая женщина в сари и высокий парень, переодетый мушкетёра…  И  прочие, почти все, тоже были одеты необычно… Кроме одного, в спортивном костюме. «Здесь – что, проводятся съёмки фильма?» - подумала Маша. Но потом, слова будто сами полились из неё бурным потоком, выстраданные и ждущие своего часа.
   Мария сидела - и всё рассказывала, рассказывала… О том, как изменился вдруг Николай. О странной вечеринке. О Фредди. О её походах по врачам. О психушке. О письме, файле «без имени». И странный прибор, повешенный над столом, шелестел размеренно и приятно.
   Все слушали очень внимательно - и, быть может, человек за аппаратурой даже записал весь этот рассказ. Иногда ей задавали вопросы. А в конце рассказа, человечек в чёрном попросил:
  - Маша… Пожалуйста, вспомните всё, что связано с той вашей поездкой в некое учреждение, где вас попросили купить препарат для флюорографии почек… Ничего странного с вами там не произошло? Это – очень важно вспомнить как можно подробней.
  - По дороге оттуда, у меня пропал паспорт. Вытащили в троллейбусе из кармана. Я подумала, что его перепутали с кошельком.
  - Так… Заметали следы. Подкинули бы потом… Где-нибудь в районе Колпино. На пустыре. Вместе с каким-нибудь трупом, трудно опознаваемым, - начал человек в халате, мрачно.
  - Стоп, обсудим детали позже, - остановила его женщина в сари. - Итак, Маша, а могли бы вы узнать то место, куда вас отвозила эта женщина, из почечного диспансера? Кстати, какая вывеска была на самом здании диспансера? Каков он, где находится?
  - Диспансер… Был, как каменный сарай. Возможно, старая конюшня. Без архитектурных деталей. На вывеске было только одно слово: «Диспансер». Без других комментариев. А его адрес у меня есть в записной книжке стереоплейера. Его дала врач поликлиники.
  - Хорошо. Сообщите его нам: чуть позже, тому человеку, что за компьютером. А… тот, другой, медцентр? Куда вас привозила та женщина... Могли бы вы указать, где он расположен?
  - Скорее всего, нет. Меня туда возили на частной машине. Само здание, впрочем, узнала бы наверняка.
  - А опознать хотя бы район, где оно находится?
  - Узнала бы по внешнему виду ближайшую станцию метро. Названия её я не знаю. Но помню рядом стоянку такси, маленькие магазинчики, киоск… Цветочный. Кота на окне булочной.
  - Неплохо. Учитывая, что её, под видом введения вещества для рентгена почек, по всей видимости, накачали внутривенно ещё какой-то гадостью, дурманящей разум…, - начал человек в халате.
  - Надо будет… Слегка поколесить по городу. Есть, что искать. Если обследовать все станции метро.., – одновременно высказался задумчиво «мушкетёр».
  - А внутри помещения... Там было что-нибудь приметное? - спросила женщина в сари.
  - Нет. Похоже на больницу, или же научный центр. Просто, ряд кабинетов, по обе стороны.
  - Должно быть, одновременно с ней привезли, в назначенный день, какого-нибудь важного клиента, которому нужно было пересадить почку. Или - сразу две... Если понадобятся две, - мрачно продолжал строить свои предположения, человек в персидском халате.
  - Винзор, откройте! Он приехал, - сказала женщина, похожая на японку. Она, стоя за спиной оператора, следила за экраном компьютера.
  Маленький человечек в чёрном пошёл к двери.
  - Кто приехал? – спросил спортивного вида мужчина.
  - Командир, - ответил кто-то.
  - Оперативненько, - высказался мушкетёр, бурно обрадовавшись.
  - Ну вот, пусть он и покатается с Машей, вместе с Арамисом, - и спортсмен кивнул на мушкетёра, - У них всё получится. Должно получиться.
  «Странно… Похоже, что у всех тут… Нет имён. Нормальных имён, - подумала Маша. - Но эти люди… Несомненно, все мне симпатичны, - и она улыбнулась Арамису, который смотрел на неё довольно пристально.
  - Да, Машенька. Мы симпатичны. А ещё, от нас иногда крышу сносит, - сообщил он, наклонившись к ней, громким театральным шёпотом. - Или, хотя бы, слегка её приподнимает.
  - Не пугай девчонку. Хорошая же девочка. Без паразитов, - дёрнул его за край одежды человек в халате. - Через пси-контроль у дверей прошла - и не поморщилась.
  Как раз в это время, вошёл Командир: высокий человек в длинном плаще, с волевым подбородком, светлыми, не слишком короткими, волосами и пронзительным взглядом. Он показался Маше чем-то похожим на древнего римского сенатора. В то же время, он был молод, очень молод. Чуть ли, не её ровесник. И с длинной чёлкой, как в японских анимэ.
   Тот, кого назвали Командиром,  окинул пронзительным взглядом льдисто-голубых глаз всех присутствующих, - и, кажется, был уже в курсе беседы.
  Она вновь поймала себя на мысли, что здесь происходит некая игра, спектакль… И в то же время, за этой странной, затянувшейся игрой скрывалось что-то действительно загадочное и весьма серьёзное. Очень важное. Будто, что-то реально происходящее заведомо прикрывалось странной, вычурной бутафорией с мнимым отсутствием смысла.
   - Маша! Уделите нам весь этот день. Поедем-ка вместе с нами в кафе, перекусим… А потом, вы с Неназываемым немного покатаетесь по станциям метро. Он совсем не страшный, и вас не обидит. Но вначале, мы отвезём вас в общежитие, и вы быстренько переоденетесь, - предложил Арамис.
   - С Неназываемым? А кто это? – спросила Маша.
   - Он! – и Арамис театрально ткнул пальцем в подошедшего ближе Командира.
   Маша согласилась.
   - Подождите! – к ним подошла женщина в кимоно, похожая на японку. – Мужчины всегда спешат, и всё на свете забывают. Запишите на всякий случай телефон. При любых непредвиденных обстоятельствах, когда бы и где они вас не застигли, звоните.
   - Чей это номер?
   - Мой.
   И она продиктовала Маше номер. И дождалась, чтобы та его набрала, и пошёл гудок.
   - Как вас зовут? Как подписать? - спросила Маша.
   - Подпишите просто: Координатор.

      ***
    Кафе оказалось весьма уютным. В нем постоянно действовали актёры пантомимы: и на маленькой сцене, и среди посетителей, и даже за некоторыми столиками они разыгрывали странные миниатюры. В перерывах между миниатюрами, прямо между столов, танцовщицы в индусских или же японских одеяниях исполняли сложные танцы.
    За окном падал снег. И всё же, они заказали именно мороженое. А ещё, фрукты и вино.
     Маша с удовольствием съела мороженое и даже выпила немного вина, сидя за столиком с ажурной белой скатертью и салатными салфетками в стеклянных подставках в форме улиток. При входе новых посетителей раздавался мелодичный звон «эоловой арфы», реагирующей на поток воздуха. Впрочем, посетителей в восемь с чем-то утра было мало. И вообще, было необычным, что в такую рань здесь присутствуют актёры и танцовщицы. Странное было кафе.
   - Непривычно как-то пить вино прямо с утра, - сказал Арамис. - Давненько я этим не страдал.
   - Вино можно пить в любое время суток, - отозвался Неназываемый. - Ещё скажи, что ты сегодня спал.
   - Спать… Это удовольствие бывает нечасто. Кстати, давненько мы с тобой не пересекались. И кажется, познакомились с тобой именно здесь: в Питере. Тогда я много спал и много пил…
   - А мне казалось, что не здесь. И что это было в Праге, - возразил Неназываемый. - Там всегда отличное пиво… Кажется, то был чёрный портер.
  - Нет. Всё же, то было после. Второе знакомство. По новой. И ты, и я сильно изменились, когда покинули Россию. И вначале даже не узнали друг друга. А познакомились первый раз мы здесь, в Петербурге. Я студентом тогда был. И мы на Васильевский поехали. Ночь, улица, фонарь…
  - Аптека… Та самая…Пеля и сыновей. Помню старину Александра Пеля, - Неназываемый улыбнулся. - Неужели, это было ещё тогда? А мне запомнилась Прага… А теперь, я тебя и здесь припоминаю: ты был  вечным студентом - и редкостным оболтусом… И зимой, и летом ходил в одном и том же лёгком пальто...
  - В Праге – это, когда я был уже в эмиграции. И, уже - среди наших. Там я был проездом, добирался в Париж. Я вас всех тогда узнал - но, конечно, не сразу. Аптека профессора Пеля, в давние времена, Маша, была алхимической лабораторией, - внезапно пояснил Арамис, повернувшись в сторону их общей спутницы, и будто только что о ней вспомнив. - Кажется, существует примерно с1760года, если не раньше. А в конце 18 века, она стала принадлежать одному из членов тайного Братства. Неназываемый, ты с кем дружил, с отцом, с Александром, или с его сыном, Василием?
  - С обоими. Но, не пугай ты Машу.
  - Девочка – наша. Не ясно, что ли? Поселяй у себя, так и быть…Чем раньше войдёт в курс дела – тем лучше. А «эликсир жизни» кто из них разработал: ну, тот самый вариант, о котором Библиотекарь записи поднял, да расшифровал их недавно? – спросил Арамис.
  - Василий. А Библиотекарь - тоже, из их рода. И дешифровщик хороший.
  - Говорят, эликсир вполне применим: мы у себя провели недавно эксперименты, и он показал себя хорошо. И ещё один старый их рецепт мои люди недавно разработали, и тоже - благодаря дешифровке записей. Эту микстуру можно давать тем, кто идёт в реал - и никакая гадость не прицепит метку. А ещё, в большинстве случаев, если метку выхватишь, и даже небольшое количество лазутчиков прицепится – тот, знаменитый, эликсир наверняка их спалит. Без всякого волнового воздействия. Хорошая штука! Надо внедрять, только вот, производство наладим. Именно Василий, говоришь, изобрёл этот эликсир жизни?
   - Да. И выписывал людям, как лекарство. Многим помогало.
   - А работали Пель и сыновья в подземных лабораториях, Маша. И у них людей служило человек семьдесят, или даже больше. Выход от плавильной печи во двор выходил: там и сейчас есть странное сооружение, в народе его прозвали Башней Грифонов…Поговаривали, что Пели там грифонов держали, - Арамис хихикнул. - А ещё, с ними Менделеев дружил. Не зря, именно у него возникли идеи о периодической таблице: гениальный, очень работоспособный был человек. И Блок, который женился на дочери Менделеева, тоже часто заходил в эту аптеку… Стих помнишь? «Умрёшь, начнёшь опять сначала – и повторится всё, как встарь… Ночь, голубая рябь канала, аптека, улица, фонарь!» Смешно на инглише звучит… «Э квоте оф э сеншери кэн пас – ноу чендж»…Блок же, после, типа, смерти - в Англию уехал… Вернее, увезли его туда. Поначалу. Сложно было ту операцию провернуть, правда? И как только тебе это удалось, Командир! Головняк наверняка ещё тот: самого Блока выкрасть, у чекистов из-под носа увести... Маша, тебе нравится Блок? Я имею в виду его стихи, конечно.
   - Нет.
   - Понятно... Сейчас в школе, кроме «Двенадцать», ничего не проходят. А Блок - это, прежде всего, Незнакомки, Соловьиные сады, Кармен, Розы и Кресты, пузыри земли... Про Двенадцать - он в шутку написал, да для эпатажа. Разочаровался тогда уже в стихии бунта и революции. Но, никто этого, даже тогда, не понял. Что он ступает сапожищами этого стиха по тому, что было написано им в более ранние годы. Не вышла шутка, однако... Но, Блок - несомненно, гений. И очень ранимая и чувствительная душа. Это лишь после него стихи стали ритмом и музыкой. А до него - только счётом строф и приседанием были. Он возвёл поэзию на высоту просто невообразимого смысла и гармонии... Однозначно, гений... Думаю,Посвящённые над ним работают теперь, возводят в иной ранг. Но, наш Неназываемый  - тоже гений: вместо Блока он умудрился, и подсунул им безымянного и больного сумасшедшего... До того похожего - что никто и не заметил подмены. Даже родственники. Болтали, конечно, всякое: мол, Блок сильно изменился, не узнать. Но, болен же сильно был. И с ума сошёл, и все экземпляры «Двенадцати» сжёг - об этом тоже трепались. Но, более, чем за трёп, никто не заходил. И официально всё было шито-крыто. Ни у кого и мысли не возникло, что и не Блок это вовсе. 
- Ты уже пьян, что ли? – нахмурился Неназываемый.
    - Нет. Просто, произвожу на девушку впечатление. Кстати… Вернее, не совсем кстати - но, пользуясь случаем, что мы оба сейчас офф-лайн, так сказать, хочу тебя предупредить… Поумерь немного пыл, Командир: не слишком светись в городе. Я понимаю, что ты – человек дюже храбрый, и не без некоторых способностей – назовём это так… Помню нашу с тобой партизанщину, в белорусских лесах. До сих пор помню. Но, здесь не лес. Везде приборчики всякие-разные стоят, камер везде понатыкано. Если отследят тебя – будет очень плохо. Что меток в дом не принёс – наверняка всякий раз проверяешь себя, чистишь… Но, враги тоже не глупы. Могут и по старинке вдобавок улицы прошерстить, да в реале напустить на тебя какую-нибудь свору ищеек… Да, что я тебе рассказываю – сам знаешь. А если выследят тебя ещё и в сети, дотюмкают, что ты – это ты… Тогда – совсем беда. Все твои друзья и набранные тобой номера будут под контролем. У нас был недавно такой случай – и тогда парня пришлось отослать в загранкомандировку, так сказать… Спалили здесь ему всю легенду, паспорт и прочее. Пришлось переправлять парня, при новых документах, за границу - и срочно.
   - Что, это так серьёзно? Насчёт меня? Или, обычное предостережение?
   - Серьёзно. Очень. Одному нашему даже про тебя приснилось…
   - Когда он был на даче?
   - Как догадался?
   - Тоже, кстати, и пока мы офф-лайн… Не слишком, даже среди наших, болтай про вещие сны. А про этот намёк про дачу – совсем забудь. Держи всё это под большим секретом, и пользуйся с умом. А то, мой Библиотекарь, например, прознал что-то - и теперь на крыльях летает, и в гости Предтеч ждёт…
   - Ну и что! Пусть ждёт... Я тоже их поджидаю. Чаю им заварю. На даче... Кстати, ты более меня всего видел и знаешь. Давно хочу тебя спросить: как ты с Посвящёнными познакомился? И, что ты такого важного сделал, что Эстергази счёл себя твоим должником?
- Откуда ты знаешь эту историю?
- Земля слухами полна.
   - Эстергази - не из Посвящённых. Но, он видел их... Так, как я сейчас вижу тебя.
   - Мне недавно рассказали, что ты его родственника спас, причём, из весьма затруднительного положения.
   - Кто рассказывал?
   - Да, этот родственник и рассказал. Сейчас мы все, наш дом, зовём его Винзор... Прибыл, наоборот, к нам - во Франции засветился. Здесь тоже историю ему переделали. Знаешь ли, Маша, Винзор - очень древний, и давно был членом нашего братства: примерно, так же давно, как и Неназываемый. И когда-то гостил в том же доме... Ну, в смысле, просто снимал те же апартаменты, по соседству - что и наш Командир.  И дело было в Париже. Но, ещё по дороге в Париж, наш Винзор свёл знакомство и с другим молодым человеком: вроде бы, вполне приличным и образованным. Но, тот оказался редкостным негодяем: неожиданно, что ничем не объяснимо, связался с преступной бандой. А потом, нарочно, встречался  с Винзором повсюду: в театре, на прогулках, на приёмах… Хвостом следовал. И, пытался войти к нему в доверие. И как-то раз, пригласил он Винзора, как друга, заехать к нему. Сказал, мол, по очень важному делу. И что попал он в весьма затруднительное положение. Винзор, желая ему помочь, зашёл к нему в гости, по адресу его съёмного жилья. Но…тот, подлец, будучи в своей комнате, приставил нож к его горлу, и прошипел:
     - Вы - богаты, а я - беден. Вот какое у меня к вам дело. Пошлите сейчас же человека, что сейчас придёт, за деньгами, к себе. Иначе…
     Тут из смежной комнаты к ним выбежали совершенно ужасного вида парни. Их лица, до самых глаз, были прикрыты чёрными платками.
     - Мы требуем от вас три сотни тысяч франков, иначе – вы не выйдете отсюда живым,- закричал один из них. - И знаем, что они у вас есть.
   Винзор хладнокровно написал Неназываемому записку, с просьбой отдать посыльному в руки его драгоценности. Один из бандитов, с этой запиской, и пошёл по адресу, ведь Неназываемый жил в том же особняке, что и Винзор, и у него был ключ от его кабинета. Драгоценности он отдал, но заподозрил, что здесь что-то не так. И незаметно проследил за посыльным до того дома, где держали пленника. Весьма вероятно, что Винзора всё равно убили бы… Лишний свидетель им был не нужен. А ребята были явно безбашенные. Однако, Командир быстро вызвал тогда полицию - да и сам стал действовать. Вооружённый пистолетом, принял участие в штурме дома. Полицейские быстро навели справки у хозяина, что сдавал апартаменты в этом доме, и узнали, что к тем комнатам, в одной из которых держали заложника, ведут две лестницы: парадная и чёрная…Они обложили комнаты со всех сторон, а Неназываемый, с пистолетом, влез туда через окно. Его друг, Винзор, лежал на полу, связанный по рукам и ногам. Командир с налёту убил главаря бандитов - и бросился к Винзору, развязал и привёл его в чувство. Остальных бандитов, включая их титулованного сообщника, взяла полиция, устроив переполох на весь квартал. Все они, кроме молодого парня, что с ними связался, были беглыми каторжниками и собирались сбежать в Америку. Для этого, им требовались деньги. Но, зачем человек,  который занимал неплохое положение в обществе, связался с ними – мы тогда не поняли. Позже, мы назвали подобное влияние гипнозом. Давлением на психику, когда человек делается абсолютно безвольным - и совершает всё, что ему прикажут… Это явление первым открыл Месмер, и поначалу оно носило его имя. На самом деле, гипнотизёр служит наводчиком, и впускает в разум подопытной жертвы и вероятных зрителей лазутчиков: ментальные вирусы.
     - Арамис! Нет, ты, определённо, пьян.
     - Нет, просто... Да, я - пьян, но, не от вина. Наша с тобой встреча всколыхнула воспоминания... Правда же, Маша, при упоминании тех дней, всем и сразу представляются парики, балы, нарядные дамы и кареты? Всё это, конечно, было: и дамы, в будуаре читающие Вольтера и Дидро, и кареты с отличными лошадьми. Но, вместе с балами и придворными композиторами сосуществовали бандиты, воры и таверны. А ещё, каббалисты, гностики и монахи. И алхимики, с ретортами и экспериментами, не все результаты которых мы используем и не все открытия которых знаем даже сейчас… А в Лувре, к примеру, не было туалетов…Гости шли вниз, выходили по нужде на улицу, приводя в непотребный вид газоны прекрасных парков. Вот наутро была работа для многочисленных садовников! Проживающие в Лувре постоянно, понятное дело, имели у себя, так сказать, ночные вазы… Но, для гостей удобств предусмотрено не было. В отличие от бань и водопровода в древнем Риме, «просвещённый» восемнадцатый век изобилует нелепостями: отсутствием самых примитивных санитарных условий, механическими блохоловками у важных господ на приёмах у короля, продолжающимися процессами над ведьмами, и тьмой суеверий. Наше общество всегда и везде было парадоксальным, как  и сама жизнь… А наш Командир видел те времена, о которых я рассказываю... своими глазами. Жуть! Но, что-то я сам заболтал свой собственный вопрос: итак, что ты такого, важного, сделал тогда, для Эстергази?
- Вот, именно это и сделал: спас его родственника в трудной для него ситуации... А как - ты только что описал в красках.
 - Это - для всех остальных было так. Для видимости. Предлог. Хотя, случай имел место быть. А другие обстоятельства? Почему он ввёл тебя в круг высшего света - ну, и наверняка, в круг Посвящённых?
     - Да не вводил он меня в круг посвящённых...
     - А в ту пору, Маша, о которой я повёл рассказ, - перебил его Арамис, - То есть, за несколько лет до Французской революции, по всей Европе разъезжали весьма загадочные личности, что там до них Неназываемому с Сапегой, и даже князю Эстергази!  Туда-сюда сновали и покоряли свет Сен-Жермен, Месмер, Калиостро… Всегда хотел тебя, Командир, кстати, спросить: ты их встречал, видел?
     - Да. К примеру, граф Калиостро – это причудливый, острый ум и фантастическая эрудиция, плюс величайшее сумасбродство, которое всех потрясало. Но, тем не менее, он реально был посвящённым, многое умел и выполнял определённые задачи, поскольку состоял в обществе иллюминатов. Сен-Жермен шпионил на Париж, Калиостро – на Неаполь. А был ещё цюрихский пророк Лафатер, который шпионил на русских, и визионер Сведенборг, тайный шпион Швеции.
   - И всё-таки, ты видел Посвящённых...
- Это... Немного не то.
- Я понял. Эти Посвящённые - были в свете, и были посвящены тайными обществами. Но, ты знал и других... Не известных свету. Настоящих, имеющих знания. И вообще, многое ты ещё скрываешь в себе, Командир, - начал Арамис.
    Но в это время, Неназываемому позвонили, и он схватил свой странный гаджет устаревшего образца. Кажется, такие назывались айфонами - и были плоскими. К ушам явно не цеплялись, как новомодные «ракушки» популярных  нынче свиннеров или апгрейдов.
  - Что? Подвезти? Вы – где? – отвечал он довольно громко.
  - Что случилось? – спросил Арамис, когда тот оборвал разговор.
  - Едем… Фани дала мой номер, на случай непредвиденных обстоятельств,  одному новичку. И он меня вызвонил.
  - Обстоятельства действительно серьёзные?
  - Да. Лучше не затягивать и ехать срочно. Допивайте вино, и – грузимся в машину.

    До Летнего Сада, засыпанного сейчас снегом, ехать было не слишком далеко.  У его решётки, уже подъезжая, они увидели человека с тросточкой, который с трудом поддерживал второго: молодого парня. Парень с трудом передвигал ноги, когда они оба двинулись к машине.
   Сзади и сбоку от них стояла небольшая толпа зевак.
  «Пьяный? – подумала Маша про второго, бледного человека. - Вроде, не похоже. Напуганный он какой-то, причём, интеллигент, наверное». Одет молодой человек был явно не по погоде: в лёгкий серый пиджачок. Без головного убора; длинные спереди, упавшие на глаза тёмные волосы слиплись сосульками.
   Неназываемый выбежал к ним навстречу, и помог этим двоим забраться в машину, на заднее сидение. Зеваки тут же рассосались.
   Машина тронулась в путь. За руль сел Арамис.
   Человек с тростью сидел теперь между парнем, которому было плохо, и Машей.  Средних лет, среднего роста, с колючими чёрными глазами и аккуратной тонкой бородкой и усиками. Он быстро, но довольно назойливо пробуравил Машу взглядом. Пока она, особа тоже любопытная, чуть выглядывала из-за него - и старалась как можно незаметнее рассмотреть того незнакомца, что был теперь без сознания.
  - Что случилось, Схимник? Я не стал узнавать подробности по телефону…
  - Он… Упал. До этого, говорил что-то странное. Про шефа, про нервно-паралитическое что-то… Боюсь, накачали парня каким-то «снегом»… Против воли. На наркомана он не похож…
   - «Снег»? – встрепенулся Арамис.  - Слыхал я, что синтезировали недавно такую дрянь. Накачивают ею, и… Человек себя потом не контролирует. Выполнит всё, на что его запрограммируют. Часто – программируют таких на смертельное задание.
   - Ну, вы и отдохнули, Схимник! И, то ли вы такой везучий, то ли город у нас такой… Погуляли, понимаешь ли, воздухом подышали! – усмехнулся Неназываемый.
   - Ну, да… Кстати, с первым снегом вас!
   - Двусмысленно как-то прозвучало, - вздохнул Арамис. - И даже снег - у нас нынче не снег...
  - Я… Не стал вызывать такси. Вызвал вас. Фанни дала этот телефон… Вы уж простите.
  - Правильно поступили. Дело, похоже, занятное с парнем этим… Подбрось их к нашему платному центру, Арамис.
  - Нетрадиционной медицины, в смысле? Еду.
  - Откачают там парня – а вы оба ждите. И вы, Схимник, поезжайте потом вместе с ним… Домой. Позвони только Фанни, предупреди её. Потом, Арамис, ты езжай к своим, расскажи об этом случае, а я тебе позднее сообщу и результаты нашей с Машей поездки. А вы, Схимник, ждите меня у Фанни. И займите парня чем-нибудь. Не отпускайте его никуда, до моего приезда.
  - Похоже, что ему и некуда особенно спешить. Никто до сих пор его не хватился, не звонил ему. И работу, как я думаю, Жене надо срочно менять. Похоже, что странная у него работа. Была. В коллекторском агентстве каком-то, - прокомментировал Схимник.
  - Возможно, что оставим этого парня у нас. Тогда, он будет под твоей опекой, Схимник.
  - Ну, я и сам – новичок, - усмехнулся тот. - Самого Фанни недавно откачала… Вдвоём нам будет веселее.

   Они высадили Схимника, Арамиса и того незнакомца, который пострадал от действия вредных веществ, около здания, на котором действительно была вывеска: «Центр нетрадиционной медицины». А после, за руль сел Неназываемый, а Маша пересела к нему, вперёд.
   - Как вам Арамис? - спросил её Неназываемый.
   - Хороший человек. Но, шутки у него странные.
- Это... не совсем шутки. И мы очень и очень давно не виделись с моим другом.
   Машина колесила по городу довольно долго. Пока девушка не опознала знакомую станцию метро. С булочной, цветочным магазином и киосками поблизости. И фонтаном неподалёку, за поворотом.
   - Стоп, - сказал Неназываемый. - А теперь, пойдёт более серьёзная работа. Сосредоточься.
   Тем не менее, ничего особенного не произошло.
   Они продолжали сидеть в машине, припаркованной на стоянке напротив небольшого скверика. Того, что с фонтаном. Казалось, Неназываемый тоже внутренне сосредотачивался. Наконец, он сказал:
   - Закрой глаза. Расслабься, и постарайся ни о чем не думать, - и, коснувшись её лба, он закрепил на нем холодный небольшой и, похоже, квадратный предмет, чуть выше межбровья. - Представь, что ты погружена в фиолетовое облако, наполненное золотистыми маленькими звёздочками. Ты совершенно спокойна, дышишь ровно, ты вдыхаешь розовый поток, а выдыхаешь голубой. Сосредоточься на этой визуализации. А теперь, представь, что ты поднимаешься в воздух, и вокруг тебя лишь белые облака и синее-синее небо. Представила? А теперь, мы поехали. Говори мне, куда поворачивать. Представь, что ты смотришь сверху на землю, как на карту. И знаешь некий маршрут… Итак, куда?
    - Прямо.
    Машина тронулась, и поехала прямо.
    Маша продолжала говорить, куда ехать, когда поворачивать, и они всё ехали так и ехали; и она повторяла сложный и запутанный маршрут, воссоздавая в памяти все подробности своего путешествия с той тёткой, что везла её до этой станции метро от некого сомнительного медцентра.
    - Здесь, - наконец, сказала Маша и открыла глаза. А открыв, невольно вздрогнула. Потому, что в окно увидела то самое здание. Сейчас оно казалось ей зловещим. Маше вспомнился тот человек, что укоризненно покачал  головой, глядя на неё… Но укор относился тогда, быть может, к тётке… Даже он был недоволен этой толстой жабой. Для чего же она её сюда привозила? И что это за центр такой?
    Сюда выходил фасад, но Маша знала, что здание имеет форму буквы «П», и простирается далеко вглубь. Никакой таблички на здании не было. Двери были плотно закрыты, а из ближайшего к дверям окна на них сейчас хмуро поглядывал охранник.
    - Это – здесь? – спросил Неназываемый.
    - Да.
    - Тогда, уезжаем. Дело сделано. Я зафиксировал, где это.
    Они проехали вперёд, и ещё немного поколесили по городу. А потом, Неназываемый сказал:
    - Ну, что, Маша… Хвоста за нами нет. И мы поедем теперь… Домой. К нам. Тебе нельзя сейчас жить в общежитии. Может быть, тебя никто не будет искать там, но может… А в общежитие очень легко пройти. И лучше, если ты некоторое время поживёшь у нас. У тебя будет отдельная комната, и ты будешь спокойно учиться, ездить на занятия, когда будет нужно. А подругам скажешь, что решила снять на время жилье или пожить у дальних родственников.
    - Я скажу, что переехала к тёте, - согласилась та. - И что там мне нужно оправиться от болезни, успокоиться.
    - Вот и хорошо. Едем… домой.