По следам Рождества Милости хочу, а не жертвы

... Заскребыш поняла, что не нуждается больше в двурушных религиях. "Живая религия - вот , что мне нужно. Жизнь из ежедневных хороших дел".
И она припомнила того мужчину, которого встретила ранним утром за оградой своего дома у гурукулы. Мужчина молился и при этом был неприступный, важный, неприветливо махнул головой на приветствие. Заскребыш почему - то невольно сравнила его со своим другом, который несколько лет назад погиб в автомобильной катастрофе. Тот непременно улыбнулся бы. А этот пафосно суров. И какого черта тогда нужны твои молитвы.
Заскребыш вдохнула чистого воздуха, сорвала листы свежего нежного салата, который весь был в обильной росе, запихнула в рот и, отряхивая ладони от песчинок, отправилась досматривать новый сон.

Через два дня суровый мужчина погиб в автомобильной аварии. Вместе с ним погибнет четырнадцатилетний парнишка, которого вначале из - за необычного костюма примут за девушку. Так и пойдет ошибка по новостям, мол, погибла девушка.
И стоило в последние часы своей жизни суроветь, блюсти неприступность, словно старая девственница. Потрясенная Закребыш решила, что такое клише для нее совсем не подходит. Достойнее простота, которая без воровства.

"Что же ты от меня хочешь?" - лежа на полу в своей комнате, спросила Заскребыш у своего Бога. Соседский полтергейст в квартире над ней вчера окончательно сошел с ума. Носились тяжелые детские пятки, грохотали по потолку туда-обратно и ночью, как обычно, наверху двигали доски. Вперемешку потолок трещал и от живых  обитателей, которые методично, как только там появляются, оплевывают окурками цветники под окном.  Из машин рядом с гостиницей дубасило радио на низких частотах. В окутанном ливневыми дождями, ночном городе, по случаю праздника бахал тяжелый, беспрерывный салют, словно организаторы решили окончательно, раз и навсегда разорвать на клочки ненавистное им, терпеливое небо: два, три, четыре...

Бог, в котором она окончательно запуталась и которого знала почти интуитивно. Она знала только, что среди всего этого вранья - Он самый главный и настоящий Бог.
При этом приготовилась к какому-нибудь страшному ответу о муках адовских, об аскезах, которые ей стоит взять на себя...
_ "Я хочу, чтобы ты была счастлива"
Это прозвучало внутри ее сознания так тихо и неожиданно, то если бы можно было куда падать, Засребыш непременно шлепнулась бы от изумления, но под ней был только пол, ковер и постель, в которой она укрылась от нечисти и городского шабаша.

Спустя какое-то время Заскребыш согласилась с Ним. "Да, точно, так. Ведь если даже я, просто человек, желаю своим любимым, чтобы те были счастливы - почему же я в Тебе должна сомневаться?"
И вздохнув с облегчением, Заскребыш подумала о своем Боге: какой же Он все-таки умница и молодец. Ученый и Творец. Все прочие сказки не имеют к Богу никакого отношения.
И фраза из Евангелия вдруг пришла из забвения и осталась, как главная честность о том Боге, которого она искала: "Если бы знали, что такое : милости хочу, а не жертвы"....