Нунгары

 
         
              (из серии "Под сенью Южного Креста")
 
                Нунгары
                часть1   
       Слепящее солнце жгло немилосердно, ветер застилал глаза колючим песком. По австралийской пустыне брели трое усталых путников.
--  Чего ни сделаешь ради дружбы? – беззлобно ворчал Джеймс, пожилой, умудренный жизнью, человек. – Сам бы я ни за что не пошел, для тебя только и стараюсь. Участок этот  бесперспективный, пустой, да и к аборигенам возвращаться не хочется. Упрек был адресован молчаливому Тому, который еле держался на ногах.
-- А всё из-за твоей дурости, -- продолжал укорять Джеймс, -- вечно с тобой что-нибудь случается! 
Он глубоко вздохнул и огляделся вокруг. Не увидев никаких ориентиров, развел руками:
-- То ли мы заблудились, то ли племя ушло на другое место.
          За  плечами его висел запыленный дорожный мешок, впереди, обшаривая сухой кустарник, полз видавший виды металлоискатель.  Двое его товарищей также были оснащены поисковой амуницией. Только протаскали ее зря, золота они так и не нашли. День клонился к закату. Надежды возлагались только на Джеймса, на то, что он, всё-таки, вспомнит дорогу. Прошлый раз, бесполезно исследуя этот район, они с Томом уже были здесь, случайно наткнувшись на древнее аборигенское племя. Путь к нему они сейчас и искали.
-- Подождем наступления ночи, -- вытирая со лба градом катившийся пот, сказал Ник, молодой парнишка, уговоривший старателей взять его с собой. Юноша грезил приключениями, но не предполагал, что реальность будет так сурова.
--  Небо сегодня безоблачное, -- тараторил он, -- будут видны звезды, а Том хорошо ориентируется по ним. Правда, Том?
      Том устало глядел себе под ноги.
--  Умею, не умею... Какая разница, если всё равно придется ночевать здесь! Вот прямо здесь! – он раздраженно бросил на землю рюкзак, -- давайте уже остановимся, что ли, ноги не несут!
-- Надо еще поискать немного! – насупился Ник,я никогда не видел как живут  аборигены, а Джеймс обещал, что мы у них даже заночуем. Если они находятся где-то здесь, мы обязательно найдем их!
-- Найдем, не найдем... Сколько можно идти вслепую?! – обреченно сказал Том.
             Положение, в котором они оказались, не обещало ничего хорошего. Ночевать в открытой пустыне опасно. Под любым камнем может таиться змея или ядовитое насекомое. Воды у них больше не было. Искатели очень устали, особенно Том. Перед его глазами летали черные «мушки», неповоротливый язык присох к губам, и, как назло, опять начался необьяснимый приступ болей. Близкие говорили ему, что с таким здоровьем дома надо сидеть, а не золото искать! Но в поход он пошел вовсе не из-за золота, ему, во что бы то ни стало, надо было попасть к нунгарам. Потеряв всякую надежду, компания шла еще некоторое время наугад, как вдруг, за грядой огромных валунов, мелькнула тощая фигурка аборигена.
--  Слава Богу, мы не заблудились, – радостно крикнул Джеймс, --  Мы нашли их!
                В низине, за полуразрушенными скалами, располагалось небольшое древнее племя, гордившееся родством с легендарным вождем Яганом –  единственным героем чернокожего народа, получившим известность по всей Австралии. Сородич прославился в неравном бою с колонизаторами. В 1829 году, когда здесь появились первые британские поселенцы, вождь был в полном расцвете сил, к тому же, судя по историческим сведениям, имел ясный ум и недюженную отвагу. Вначале отношения с «белыми» складывались хорошо, англичане вели себя дружелюбно. Аборигены даже возблагодарили духов за доброе соседство. Много диковинных вещей чужеземцы дарили им: маленькие зеркала, украшения, посуду из цветного стекла... Мужчинам племени иногда даже разрешалось поохотиться с невиданным доселе ружьём. Однако видя полную беззащитность диких, ритуально разрисованных, людей незванные гости стали мало-помалу теснить их. Начался подспудный отъем земель. Там, где раньше бесприпятственно охотились аборигены, появились обширные заграждения. Препоны сооружались и у воды. Отсутствие доступа к своим владениям стало критическим. Основным источником питания колыбельных народов является собирательство. Аборигены кормились с этих мест, употребляя в пищу дикорастущие злаки, молодые коренья, ловили насекомых и ползучих тварей, рыбачили с деревянным копьем. С помощью изобретенного ими же бумеранга, добывали дичь, обеспечивая племя мясом. Теперь же еды стало катастрофически не хватать. Голод привел к серьезному конфликту. В то время «белые» давно уже бесчинствовали на континенте, но именно с этого  места, с племени народа нунгар, началось активное сопротивление захватчикам. Яган и старейшины пытались договориться с чужаками, устрашить их духами предков, устыдить. Это ни к чему не привело. Тогда вождь выбрал из племени самых сильных и надежных воинов, и стал совершать грабительские налеты на соседей, превратив их жизнь в сущий ад. В результате погромов пострадало много семей. Смертельно испугавшись, поселенцы обратились к властям с просьбой защитить их от «наглых обезьян». Правительство безотлагательно приняло меры, послав на помощь вооруженных солдат, обещая большую награду за поимку Ягана. В жёстком столкновении вождь племени погиб, а нунгары спаслись бегством. Пули летели вдогонку безоружным людям. Теперь, живя вдали от цивилизации, в Богом забытой пустыне, никто уже не претендует на их территорию.
               Эта давняя история пустила глубокие корни в сердца людей, отразилась в самобытном фольклоре. О героическом сопротивлении коренного народа, о бесстрашном вожде Ягане, сложено много легенд и песен. Их поют и простые люди, и профессиональные исполнители. Известный австралийский бард  Джеффри Гуррумул Юнупингу часто проводит авторские концерты. Пение седовласого аборигена похоже на плачь, на грустный речитатив под аккомпанимент диджериду, гитары и тамтама. Его сопровождает танцующая группа, отбивающая ритм стуком деревянных палиц и босых ног. Юнупингу поет о том, как Яган упал, как подбежали солдаты и отрубили ему голову. Оскверненное тело чужеземцы перевезли в Англию и захоронили, а голову выставили в музее на глумление, как невиданный антропологический курьез. Более ста лет толпы зевак смотрели на жуткий заморский экспонат, но потом, спохватившись, отцы церкви сочли содеянное большим грехом. Голову Ягана сняли с показа и зарыли рядом с телом. Это был 1964 год. Нунгары неоднократно просили австралийское правительство ходатайствовать перед британцами о репатриации национального героя. Велись изнурительные переговоры об эксгумации и транспортировке тела. Наконец, в 2010 году, вопрос был решен. Аборигенам удалось вернуть многострадального вождя на родину и похоронить с надлежащими почестями. Через 177 лет загробных скитаний Яган упокоился навеки в Соун-Уэлли, в штате Западная Австралия.
                ***
               Кровавый закат разливался по остывающей пустыне, ветер гнал пыль кружевной пеленой. На фоне гаснущего неба три усталых силуэта спускались к стоянке. Навстречу им вышел согбенный человек с всклоченными волосами. Он узнал Джеймса и вежливо поклонился, прижав руки к груди. Старик избегал слов, зная, что «белые» плохо его понимают. Что говорить о «белых», если даже исконные племена не понимают друг друга, используя абсолютно разные языки, коих около двухсот пятидесяти! Раньше и того было больше, но когда вымирает род, в небытие уходит и язык. Письменности у этого народа нет. Чтобы иметь хоть какую-то связь с сородичами или при случае объясниться с «белыми», аборигены худо-бедно используют английский. В былом, целенаправленное уничтожение коренной расы привело к тому, что теперь численность ее составляет приблизительно полтора процента от общего количества жителей Австралии. К тому же, идет постепенное «отбеливание» чернокожего населения, интеграция его в другие национальности. В силу этого, точную перепись сделать невозможно. Окольным путем, наводящими вопросами, демографические службы пытаются установить хотя бы приблизительный возраст оставшихся в прериях субьектов. А уж кто кому кем доводится – сплошные дебри! Неразбериху вносят и одинаковые имена, отличающиеся, разве что, словами: «большой», «худой», «маленький» или «старый»... В одной и той же деревне может быть человек пять Талабанд, «больших» и «маленьких», семь-восемь таких же – Вунбурра, два-три – Гурулба... Есть и смешные, и нецензурные имена. Чувствуется злая шутка англичан, давно когда-то, убедивших аборигенов называть новорожденных детей именами: Кэптнджек – т.е. Джек, носящий капитанскую шапку, Гоутухэл – иди к чёрту, или Сноубол – снежный ком. Старика, вышедшего к путникам, именно так и звали – Гоутухелл, он очень гордился своим именем.   
            -- Привет, старина! – улыбнулся Джеймс, подойдя ближе, -- приюти нас на ночлег. Мы совсем выбились из сил, сутки ничего не ели и не пили.
                Абориген добродушно кивнул и сделал широкий жест, приглашая гостей к очагу, в котором целиком, вместе с торчащими иглами, жарилась тушка недавно пойманной ехидны. В Святом Писании слово «ехидна» имеет крайне негативное значение -- злой, безбожный человек, гадюка со смертельным ядом, но австралийский сумчатый зверек вовсе не опасен, у него даже зубов нет! Поймать его несложно – живет в норах, под корнями, в дуплах поваленных деревьев, под кучами валежника... Если повстречается на пути, станет прятаться, буквально на глазах зарываясь в песок. Его тут же найдут. Это сугубо аборигенский способ охоты, которым занимаются, в основном, женщины. Окружая дерево, они громко кричат, роя под ним длинные ходы. Из какого-нибудь – да и выскочит испуганное животное, а если повезет, то и два. Таким же образом из нор добывают и кроликов. Улов бывает очень обильным, на несколько семей хватит. Кроликов тоже готовят целиком, не потроша, до обугливания шкурки. Запах от кострища идет скверный. Воротя нос, золотоискатели расположились подальше от него, ближе к бочке с водой. Это было спасением. Пили жадно, взахлеб, а напившись, упали, как скошенные, на выцветшие циновки у дома старика.
                Гоутухелл жил один, на отшибе. Последний жена его, как он говорил, старый стал, шибко захворал и сдох, а десять детей от других аборигенок разъехались по городам, смешавшись с многоликой австралийской публикой. В деревне остались только пожилые люди, прикипевшие к древним обычаям. Полигамия в племени – норма жизни. Кто знает, сколько жен было у этого человека и сколько ему лет? Свиду – может, девяносто, а может быть, и все сто! Несмотря на, казалось бы, суровые условия существования, живут аборигены долго. В прериях Австралии до сих пор есть глухие деревни без телевидения, телефонов и радио. Это добровольный выбор жителей, не приемлющих благ цивилизации, не приспособленых к суете городов. Привыкнув проводить время в церемониальных танцах, в ничегонеделании и в пристрастии к полёживанию, работать на благо общества они не хотят. В лучшем случае занимаются творчеством – плетут корзины и коврики, рисуют картины. Затем всё это продают туристам. Для туристов же с удовольствием и танцуют за немалые деньги. Так и живут. Окружающая природа дает жизненные силы, а духи предков хранят от бед. Чахлые эвкалипты, осколки скал, хижины под пальмовыми листьями – все это их родное, привычная среда обитания. Базальтовые валуны, мимо которых только что проходили золотоискатели, вовсе не обыкновенные камни, как может показаться с первого взгляда. Мегалиты образуют правильный круг, внутри которого находится еще один, поменьше. Что это? Лабиринт? Календарь? Над остатками древней цивилизации ученые ломают голову. Сооружению более десяти тысяч лет, а это значит, что оно в два раза старше Стоунхенджа! Аборигены часто ходят туда, в мир снов и духов, совершать ритуалы и слушать послания небес. На протяжении сорока тысяч лет жизнь этих людей остается неизменной. Поклоняясь Великой Радужной Змее – матери всего сущего, они считают себя не вправе вмешиваться в священные обычаи. Изображение ее можно видеть в глубоких пещерах, у родниковых вод, в наскальных рисунках. Это самое могущественное существо из мира снов и самый могучий дух. Храня секреты выживания в дикой природе, старейшины рода советуются с ней, и, впадая в транс, получают необходимые знания. Ведуны наделены телепатическими способностями, предсказывают будущее, умеют лечить. Помимо лекарственных трав и наркотических снадобий, у них есть еще ряд сакральных предметов, смысл которых хранится в глубокой тайне. Предметы эти наделены страшной, не поддающейся рассудку, силой. Непосвященным – даже взгляд на них бросить нельзя – накличат беду! Случалось, ни во что не верящие, туристы крали кое-что из этих вещей. Дальнейшая их судьба была незавидной. Прошлый раз, когда Джеймс с Томом были здесь, Том, относившийся ко всему с сарказмом, думая, что все это чушь и суеверие, и что всё равно ничего не произойдет, прихватил с собой маленький треугольный камешек. Так, для куража. Неприметный, хорошо отшлифованный, «сувенирчик» незаметно положил в нагрудный карман. Одно поразило Тома – несмотря на нестерпимую жару, от камешка исходил приятный холодок. Добравшись домой, он почувствовал сильную усталость и  заснул, а проснулся от нестерпимой боли, которая мучает его по сей день. Хуже всего то, что он не может объяснить, что у него болит, а врачи не находят никаких причин. С этой бедой он и стремился попасть сюда, раскаяться и умолить об исцелении.    
                Ветер давно стих. Мягким светом обливая округу, к мерцающим  звездам лениво поднимался яркий диск луны. У костра суетился Гоутухелл, желая угостить гостей «полезный, вкусный ехидна». «Мясо ее большой сила иметь» -- говорил он. Недоверчиво переглянувшись, голодые путники решили отведать хвалёное блюдо. Том есть не стал, а Джеймс с Ником, для которого все было впервой и в диковинку, доверчиво сьели по обугленной лапке. Молодой организм Ника отреагировал положительно, а изношенный – Джеймса – совсем нехорошо. Прикрывая рот ладонью, он вскочил и побежал за хижину, подальше от экзотического пира. Его отчаянно рвало. Вдруг, не успев опомниться, незадачливый искатель почувствовал, что куда-то проваливается. Это была замаскированная ловчая яма, где, давно уже, сидел рыжий кенгуру. Самец попался во время гона и был очень агрессивен. Усилия выскочить из глубокой западни не увенчались успехом. Увидев свалившегося человека, он подпрыгнул и ударил его ногами в грудь. Удар был настолько сильным, что Джеймс потерял сознание. Стояла тишина. Невдалеке от ямы, наслаждаясь спустившейся прохладой, посапывала пара верблюдов, да в небольшом заграждении топтались недоенные козы.   
                Отсутствие Джеймса никого не встревожило, все подумали, что он приходит в себя, дыша свежим воздухом. Ник продолжал обгладывать косточку, а Том поднялся с циновки и, подойдя к Гоутухеллу, протянул ему злополучный камешек. Старик остолбенел. Сквозь разрисованное красками лицо проступил ужас.
 --  Тиндураган... рембаранка... – благоговейно прошептал он, отпрянув. – Где взял?               
--   Там, в жертвеннике Вандималунгу, -- ответил Том.
--   Какой беда! Вандималунгу –  большой тайна. Вандималунгу – нельзя! Много священный духи есть! Много злой духи есть! Ты взял дух смерть!
--  Я догадался, старик, -- горестно бормотал Том, -- не знаю, что теперь делать, у кого просить исцеления? Да и можно ли меня простить?       
--  Я не умею вылечи, я не умею прости, -- сокрушался Гоутухелл, -- вылечи умеет только немой Яиларма! Яиларма умеет все, Яиларма духи любить. Яиларма сильный.
-- Я умру? – спросил Том.
Слыша эту беседу, потрясенный Ник испугался и стал отчаянно просить Гоутухелла помочь товарищу. Абориген озабоченно молчал. Копна седых волос пала на низкий лоб, скрывая растерянный, блуждающий взгляд. Он молитвенно сложил руки и некоторое время неподвижно сидел. Затем тяжело поднялся и ушел, растворившись в сумерках.
                Гремя пустыми ведрами, с конца деревни к недоенным козам спешила пожилая аборигенка. Возня и стоны, доносившиеся из ямы, насторожили ее. Женщина подошла ближе и увидела, как беспомощного человека топчет огромный кенгуру. Она стала звать на помощь. Неся в руках зажженные факелы, на крик сбежалось всё племя. Кто-то из мужчин изловчился и метнул в яму охотничий нож, сразив животное наповал. Окровавленных «узников» насилу вытащили из западни. Самец кенгуру весил никак не меньше 70 килограмов и привлек все внимание к себе. Нунгары шумно обсуждали крупную добычу, а о пострадавшем Джеймсе вскоре забыли. Жив -- и слава Богу! Опомнившись, он еле дошел до крыльца хижины Гоутухелла и, корчась от боли, упал на циновку.               
                Стоянка мало-помалу погружалась в сон, лишь изредка тишину нарушали крики ночных птиц. В зыбком свете луны показался взъерошенный Гоутухелл. 
--  Вставай, -- он коснулся плеча Тома, -- Яиларма ждать глупый человек.
--  А у нас еще одна беда случилась! Джеймс упал в яму, -- доложил Ник, желая, чтобы старик взял с собой и его.
--  Нет. Джеймс сидеть здесь. Идти со мной один Том, -- абориген сделал знак рукой.
               Оглядываясь на друзей, провинившийся искатель последовал за ним. Путь лежал мимо огромных двухметровых термитников, лопастых опунций и сухого буша. Тропу пресекали зловещие тени. К сердцу подкатывал ужас.
               Яиларма жил в священном месте, называемом Вандималунгу, вдали от племени, за базальтовыми валунами. Нунгар происходил из древнего клана знахарей. Его, еще ребенком, принесли в жертву Радужной Змее, оставив умирать в темной пещере у святого источника. Но Мать Духов не взяла его жизнь. Последний жрец, доводившийся мальчику дедом, тайком пробирался к нему, кормил и обучал великим тайнам. Духи были благосклонны к маленькому узнику, одарив его светлым умом и неизъяснимой силой. А в жертву -- лишь отобрали у него речь. С тех пор юноша не промолвил ни слова. Вскоре дед отбыл в мир иной, оставив все знания способному внуку.
            Луна уже собиралась упасть за горизонт, когда, наконец, показалась священная скала с глубоким входом. В полнолуние старейшины приходили сюда совершать обряды и заклинать духов. Внутри тускло горел огонек, освещая обилие свисавших с потолка, пучков сухих трав, шкур опоссумов и водяных крыс. Скрестив ноги, на полу, среди странных предметов, горшков и каменных чаш, сидел сам хозяин, покачиваясь со стороны в сторону. На удивление Тома, это был молодой человек, с многочисленными шрамами на теле – следами сакральных испытаний, которым подвергали его при посвящении. Внимательный взгляд колдовских глаз остановился на провинившемся госте. Гоутухелл сразу куда-то исчез, а Том почувствовал необъяснимую власть этих глаз над собой. Он медленно приблизился к Яиларме и неожиданно выронил украденный «сувенир», заметив, как тот необъяснимым образом вписался в каменную пентаграму, лежавшую перед ведуном. Тома удивляло, что он без слов понимает Яиларму. Исполняя его волю, разделся донага и сел напротив, опустив руки на колени. Бесстрастный взгляд отшельника продолжал сверлить его. Не вставая с пола, Яиларма потянулся к, стоявшему рядом, сосуду, и, зачерпнув сильно пахнущей жижи, приготовленной из коры какого-то  ядовитого растения, стал обильно наносить ее на грудь Тома. Затем встал и пошел в дальний угол, принеся оттуда дымящуюся чашу. В руках у него были два корня – черный и белый. Он предложил Тому выбрать один из них. Измученный гость выбрал белый.
-- Плохо, -- в душе Тома снова возник таинственный голос, -- духи не хотят, чтобы я тебе помог.
Несмотря на это, Яиларма стал истово шевелить губами, творя заклинания и, набрав в руку живых зеленых муравьев, роившихся в банке с мёдом, бросил их в «кипящую» чашу.
-- Пей, – беззвучно приказал он.
ТОМ, как во сне, стал пить жгучее зелье. Тело его пылало изнутри, перед глазами поплыли страшные существа, выросшие из этих жутких муравьев. Он впал в забытье. 
                ***               
            Промучившись всю ночь на жесткой циновке, Ник встал без настроения. Бока болели, хотелось кофе. Романтики в душе оставалось всё меньше. Он уже жалел, что напросился в компанию к золотоискателям. Разочарованно пройдясь по пустынному двору Гоутухелла, юноша возвратился к спящему Джеймсу. Вчера, прикладывая к его ссадинам компрессы, он заметил на голове приятеля странную рану. Если кенгуру ударил его в грудь, думал он, то откуда взялся след на затылке? Рана походила на порез. Растолкав товарища, он спросил, где тот рассек голову. Джеймс спросонья долго не отвечал, но потом вспомнил, что ушибся в яме об какой-то острый предмет. Ник предложил сходить туда, посмотреть, что бы это могло быть. Джеймс, как всегда, идти не хотел, от души чертыхался, выдумав на этот раз, что видеть не может  злополучное место. На самом же деле, у него мучительно ныли ушибы. Но любопытство, все же, взяло верх, раненый джентльмен похромал вслед за товарищем. Развороченная западня хранила следы ночного происшествия. Ник спрыгнул внутрь и стал внимательно осматривать корявые стены. Солнце давно уже поднялось, обещая нестерпимую жару. Яркий свет озарил яму. Вдруг парню показалось, что за спиной что-то сверкнуло. Обернувшись, он увидел искрящийся луч на торчащем среди камней золотом обломке. Не веря своим глазам, Ник замер в недоумении: из пыльного угла на него глядело целое состояние!   
-- Ну, что там? Чего молчишь? – заглядывая в яму, спросил Джеймс.
-- Ты только взгляни, что я нашел! – обалдело прошептал Ник.
-- Неужто мой айфон, который я потерял?
-- О-о-о! Теперь ты сможешь купить себе сто айфонов!
-- Вылезай уже, дурья голова! Хватит чушь нести!
-- Нет, лучше ты прыгай ко мне, -- развеселился Ник, -- я один, пожалуй, не справлюсь.
В это время глаза Джеймса остановились на сверкающм остром выступе, рана от которого зияла на его голове. Крехтя, кое-как, он спустился в яму. Восторгу искателей не было предела, из «злополучного места» доносились сдавленные ликующие звуки. Надо было вести себя тихо, чтобы аборигены не заметили. По закону земля принадлежала им. Нунгары спокойно могли отобрать драгоценную находку. Убедившись, что вокруг никого нет, друзья стали пытаться выдернуть самородок, но не тут то было! Сокровище прочно застряло в земле. Чтобы выдолбить его, необходим был надежный металлический предмет. Ник вылез наружу в надежде найти что-нибудь подходящее. Излазив округу, вернулся со старой ржавой лопатой, валявшейся в сухом буше.
-- Ну, вот, хоть что-то добыл, -- сказал он, -- давай быстрее рыть, не то нагрянет кто-нибудь -- и делу конец!
Работа закипела. Через час им удалось вытащить тяжелый бесформенный самородок. Выбравшись из ямы, они тайно спрятали его в брезентовый мешок. 
                После таких событий, умнее всего -- поскорее собраться в обратный путь. Переложив ценный груз в рюкзак, чтобы удобней было вскинуть на плечо, золотоискатели стали думать: как Джеймсу преодолеть долгий путь назад и как быть с Томом? Амуниции у них было много, Ник один не дотащит.
                Прошло уже более полусуток, но ни Гоутухелл, ни Том так и не возвращались. Заправляя фляги водой, Ник сказал:               
-- Чует мое сердце неладное. Слышишь, Джеймс? Как бы чего не случилось.
--  Мне тоже тревожно, -- ответил тот. -- Что будем делать?
--  Может, сбегать узнать? – предложил Ник. 
--  Надо бы... Нет ничего хуже неведения. Я идти не могу, сам видишь.
--  А ты хоть знаешь, где они находятся?
--  Помню кое-что, бывал когда-то в этих местах... Ориентируйся вон на те скалы, -- Джеймс указал на видневшуюся вдали гряду высоких камней, -- и никуда не сворачивай!
Ник помчался в укзанном направлении. Теперь он понял, что зря пенял на отсутствие приключений.
Отмахав с версту, юноша увидел Гоутухелла, сидящего в густой тени огромного валуна.
-- Почему ты здесь? Где Том? – удивленно спросил Ник.
-- Там, -- старик указал на вход в священный Вандималунгу, -- Яиларма заклинать Том. Том летать в мир духи.
-- Мне надо видеть его, нам пора возвращаться домой!
-- Духи очень злиться, духи сказать -- уходи. Я ушел. Яиларма оставить Том себе.
Ник встревожился: что значит «оставить себе»? Что происходит с товарищем, жив он или мертв? Парень бросился к входу. Гоутухелл удержал его, объяснив, что простому человеку туда идти нельзя, что там живут только духи и Яиларма. Не послушав его, Ник, всё же, приблизился к расщелине и заглянул внутрь. На полу, у жертвенника, неподвижно лежал Том, на груди его просматривались, нанесенные краской, непонятные знаки, в районе сердца дымилась каменная чаша. Вокруг -- тлели сухие травы, издавая дурманящий запах. Яиларму он не увидел. Ник был в отчаянии. Замерев на мгновение, он вдруг понял, что в мозгу его идет странный диалог, кто-то явно говорил с ним.
-- Твой друг останется здесь надолго, -- сказал некто.
-- Как надолго? -- спросил Ник.      
-- Это знают только духи. Чтобы вылечить его мне нужен дождь. Если небесная вода омоет Тома, я смогу вернуть его в этот мир, я уговорю духов.
-- А если нет? Какой же дождь -- в пустыне? Его вообще может не быть!
-- Тогда духи возьмут Тома себе. Он провинился, он присвоил их тиндурагам.
Наступило молчание.
-- Иди домой, -- голос снова возник в мозгу юноши, -- ты не поможешь.   
-- Вылечи его, Яиларма, умоляю тебя! – заплакал Ник, -- Хочешь, я отдам тебе все, что у меня есть? Я отдам тебе золото, много золота!
-- Мне не нужны дары. Я знаю, что вы нашли в нашей земле самородок. Я сохраню тайну. Пусть это будет вам -- к добру или ко злу, духам все равно.
Ник отошел от входа как пьяный и, упав рядом с Гоутухеллом, горько зарыдал.
-- Пойдем отсюда, мальчик, -- сочувственно сказал старик, -- надо смириться. Я буду наведывать Том.
Они медленно поплелись назад.
-- Одно невезение! -- всхлипывал Ник, -- и Тома потеряли, и Джеймс идти не может. Как теперь добраться до нашего джипа? У нас много тяжестей, нести далеко, до самой трассы, а машина находится там. Мы всегда оставляем ее на дороге -- по пустыне не проедешь, везде торчат камни да сухой буш!
-- Нет беда, --  отозвался Гоутухелл, -- возьми мой верблюд, он смирный, довезет хромой Джеймс куда надо.
-- А как мы вернем его назад? Это ж какая канитель получится!
-- Нет канитель. Бактриан умный, сам вернется. А ты мне дай табак, много табак.
В их группе курили и Том, и Джеймс, этого добра хватало. 
-- Ладно, будет тебе табак, -- пообещал Ник.
Они подошли к дому Гоутухелла. На крыльце сидел Джеймс. 
-- Наконец-то явились! Почему без Тома? – раздраженно спросил он.
Ему рассказали что и как. Джеймс глубоко задумался:
-- Может быть, не надо уходить? Может, надо остаться?
--  Бесполезное это дело, -- прерывисто вздохнул Ник. Том -- во власти духов, он нас не слышит. Давай собираться. Только напоследок отдай весь табак Гоутухеллу, за это он даст нам своего верблюда.       
 Старый абориген пошел в стойло и привел оттуда холеного бактриана по прозвищу Бунгула. В переводе с языка племени, «бунгул» означает танец. Двугорбый верблюд и впрямь шел, будто пританцовывал. Длинная его шерсть колыхалась на гордо выгнутой шее. Красавцу дали вдоволь напиться, и он послушно лег у ног хозяина. Начались муки сборов. Пошли в ход подушки, бечевки, подпруги – вся непростая верблюжья сбруя. Поглаживая рыжие бока бактриана, Гоутухелл вспомнил, как когда-то, в молодости, побеждал на бегах. В то время выносливый Бунгулу был самым наипервейшим чемпионом, абориген очень любил его. Позже, состарившись вместе с ним, Гоутухелл ездил на нем в город на ярмарку, за девяносто километров отсюда! Там покупал для племени соль и табак. Бактриан хорошо знал дорогу. Навьюченный, он терпеливо ждал, когда, наконец, люди взберутся на его спину. Впереди уселся толстый Джеймс, сзади -- худощавый Ник. Верблюд осторожно поднялся на ноги. Гоутухелл приказал ласково обращаться с любимцем и ни в коем случае не кричать на него. Отправляя Бунгулу в дорогу, он слегка потрепал его за кудрявую гриву. Бактриан величаво зашагал по каменистой равнине. 
-- Прощай, Гоутухелл! – искатели помахали ему рукой, -- даст Бог, еще свидимся.
Старик долго смотрел им вслед, затем устало лег у костра и заснул. 
          Вечерний ландшафт пустыни поражает великолепием. После заката солнца небо долго еще остается багровым, сливаясь с такой же багровой землей – и не понять, где земля, где небо. От необъятного простора захватывает дух. В гаснущей выси начинают проявляться редкие звезды, навевая мысли о вечности. К ночи ветер утихает и остывающая пустыня возвращается к жизни. Переждав жару, мелкое зверье вылезалет из нор. Всюду слышатся шорохи, посапывание, повизгивание. Размять затекшие лапки, из укрытий выскакивают шустрые кролики, затевая беспорядочную беготню.
              Покачивая на себе сонных путников, по ночной пустыне размеренно плыл надежный Бунгулу. Становилось все прохладней, скрывая звезды, в небе стали появляться слоистые облака. До грунтовой дороги оставалось уже недалеко.    
-- Что-то он медленно идет, -- преодолевая дремоту, сказал Джеймс.
-- Идет как надо, все же быстрее, чем человек, – возразил Ник.
-- Ты знаешь, я первый раз еду на верблюде, -- отметил Джеймс. За всю жизнь так и не довелось!
-- А я, представь себе, ездил. В детстве отец водил меня в парк, покататься на одном замученном бедняге. Хозяин бесжалостно зарабатывал на нем доллары.   
Некоторое время они ехали молча. Тишину нарушил тевожный возглас Ника:
-- Джеймс, смотри, как зловеще застилается небо! Тучи прямо ложатся на землю!
-- Странное явление, -- согласился тот, -- никогда не видел!
-- И ветра совсем нет! Как же они могут так быстро двигаться? Мистика какая-то!
           Огибая сухой буш, верблюд неторопливо взошел на пригорок, с которого открывался хороший обзор. Дорога была почти рядом. Парни с облегчением вздохнули -- путешествие подходило к концу. Бунгулу уверенно дошагал последние мили. Вскоре за кустарником показался их старый запыленный внедорожник. 
-- Джеймс, ты не знаешь, как остановить бактриана и заставить его лечь? – спросил Ник.
-- Не знаю. Попробуем натянуть повода, авось получится!
Так и сделали. О чудо! -- Бунгулу остановился.
-- Ну, давай, милый, теперь ложись! – командовал Ник, -- я-то спрыгну, мне – ничего, а вот неповоротливый Джеймс зашибёт и другую ногу!
--  Всё куражишься? Доживешь до моих лет – узнаешь!
Между тем, бактриан потоптался немного и лег на землю.
-- Вот это животное! Вот это да! – удивленно выкрикивал Ник. – До чего умный, не могу поверить!
-- Что здесь удивительного? -- отозвался Джеймс, -- верблюд значительно умнее лошади! Я не раз читал об этом. Правда, своенравный и обидчивый. Поэтому Гоутухелл и предупреждал нас не кричать на него.
             А тучи всё сгущались, становясь иссиня-черными. Парни стали быстро развязывать бечевки, снимая со спины верблюда тяжелую поклажу. Они благодарили Бога, что без проблем увезли тайный груз. Освободив бактриана, Джеймс погладил его по шелковой гриве и приказал возвращаться на стоянку. Бунгулу налегке зашагал домой. 
-- Иди, родной, иди... Спасибо тебе, -- грустно шептал вдогонку мечтательный Ник.
Затащив вещи в машину, парни нажали на газ. Джип рванул с места. Золотоискатели быстро мчались по прямой, как стрела, грунтовке. В это время небеса разразились несказанной грозой, хлынул мощный ливень. В мгновение ока пустыня превратилась в сплошное озеро. Ветвистые молнии освещали бурлящий поток, клокочуший под колесами. Сквозь стекла ничего не было видно. Внедорожник двигался вслепую.
-- Джеймс, -- радостно выкрикнул Ник.
-- Чего тебе? – отозвался тот, крепко держа руль.
-- Какое счастье!
-- Ты что, с ума сошел? Вот попадет молния в машину, -- будет тебе счастье!
Но Ник, закрыв лицо руками, неустанно повторял: «Какое счастье»! В мозгу его на мгновение возник образ таинственного Яилармы. Ведун слегка улыбнулся и растворился в колдовском тумане.
               
                Нунгары
                часть 2
 
        Черные глаза ночи объяли предгрозовую пустыню. Видя, как стремительно нагнетаются тучи, Яиларма быстро, на руках, вынес Тома из Вандималунга. Тайные заклинания не прошли даром, небо разверзлось, ниспослав щедрый ливень. В оглушительных раскатах грома ведуну чудился голос деда, старого жреца, давно пребывающего в мире ином:
– Ты противишься воле духов, – предупредил дед, – этот человек чужой, он не нунгар и даже не абориген, духи не хотят спасать его. Ты глупо тратишь силы, ты слишком добр, Яиларма, но за этого вора придется расплатиться жизнью. Ты погибнешь.

     Молодой жрец и сам знал это, но своего решения помочь не изменил. Он тщетно старался поставить бесчувственное тело Тома вертикально.
– Без помощи духов это тебе не удастся, – разнеслось гулким эхом, – он все равно упадет.
– Не упадет, я буду творить заклинания Уюнгаивонты.
Яиларма закрутился волчком, спутанные струи волос змеями разлетались в стороны. В колдовском танце он походил на какое-то невиданное существо: красивое, импульсивное, гибкое. Небесный огонь, ослепительными зигзагами мечась в пространстве, озарял две хрупкие фигуры на фоне бескрайней пустыни. Раскаты грома сотрясали округу, но жрец, войдя в транс, не чувствовал ни дождя, ни грозы. Казалось, его танцу не будет конца, как вдруг он остановился, молниеносно подбежал к лежащему на земле Тому, и с трудом поставил парня на ноги. Сердце колдуна истово билось, на висках поступили крупные пульсирующие вены, из груди вырывалось сбивчивое дыхание. Удостоверившись, что на сей раз тело Тома не упадет, он бросился ниц и стал творить заклинания. Немые губы Яилармы страстно шевелились, напряженная мысль устремилась в непостижимые сферы. Пред очами Создателя невинная душа пыталась спасти провинившуюся. Рядом, в сплошном потоке ливня, неподвижно как сомнамбула, стоял нагой Том. Он был скорее мертв, чем жив. С груди заклинаемого стекали таинственные знаки, ритуально нанесенные Яилармой. Смертельный недуг, мало-помалу, оставлял замершее сердце, уходя в размытую землю. Вдруг в Вандималунг ударила молния.
– Довольно, – послышалось в звуке осыпающихся камней, – ты уже отмолил чужака. Духи смирились. Духи видели, как неуправляемые стихии безропотно повинуются тебе. Старые жрецы нунгаров не могли собирать ни туч, ни молний, они не имели и половины твоей мощи и никогда никого не возвращали с тропы забвения. Однако ты растратил очень много сил, старейшины рода не одобряют такое милосердие.
        В это время Том зашатался и рухнул в бурлящую жижу, подняв фонтан брызг. Глаза его широко раскрылись, удивленно глядя вокруг. Непогода понемногу стихала, небо роняло последние слезы дождя. Ничего не понимая, вернувшийся к жизни, неуклюже барахтался в огромной луже. Яиларма протянул ему мускулистую руку. Том судорожно схватился за нее и встал. Маг вымученно посмотрел на спасенного, коснулся его лба и что-то прошептал на прощание. Затем, согнувшись чуть ли не пополам, стал описывать малые круги, постепенно приближаясь к входу в жертвенник.
– Постой, Яиларма, – опомнился Том, – не уходи! Что я могу сделать для тебя?
Колдун скрылся в священном Вандималунге.
                ***
          После дождя пустыня быстро расцветает. Пыльная, раскаленная земля, простирающаяся на долгие километры, становится несказанно красивой! Устав от обжигающих суховеев, растения жадно впитывают влагу и вскоре безжизненный ландшафт преображается до неузнаваемости. Цветы знают, что дождь в пустыне – редкость, поэтому спешат поскорее явить себя миру. (Расцветает и удивительный австралийский эндемик – Свайнсона прекрасная. В прошлые века она была известна как Пустынный горошек Стёрта или Формоза Клайантус. Возможно, есть и другие названия. Это чудо не встречается нигде на земном шаре! Нет, это не самый изысканный цветок на свете и не самый красивый, но из-за жестоких условий существования, удивительной формы и ярко-алого цвета, по праву считается «звездой пустыни». Штат Южная Австралия разместил ее изображение на своем гербе. Срывать и вывозить это растение за границу строго запрещено (разве что – контрабандой). Если кто легально намерен получить семена Клайантуса, придется долго хлопотать об особом разрешении. Так что, уж лучше полюбоваться им в естественной природе. Жаль только, что красота эта недолговечна – неумолимое солнце поднимется в зенит и сожжет нежные лепестки, а огнедышащий ветер довершит преступление, разнеся пепел по белому свету.)

                ***
          После ливня, шатаясь и падая, Том добрался до дома Гоутухелла. Больше ничего не угрожало его жизни. От слабости и пережитых потрясений, он лег на бамбуковый топчан, стоявший в углу, и крепко заснул. Проспав более трёх суток, очнулся от касания чьих-то грубых рук. Кто-то сильно тряс его за плечи: «Эй, парень, вставай! – послышался густой бас, – я отвезу тебя домой». Том медленно открыл глаза и вскрикнул от ужаса: ему показалось, что над ним склонилась огромная черная горилла.
– Не надо кричи, – глухо, как из пустой бочки, донесся голос Гоутухелла, – много день прошел, я ждать. Ты жить, ты не умереть, значит, беда нет. Едь домой с Кумуларна.
        От страшного видения у Тома колотилось сердце. Приходя в себя, он понял, что лохматый абориген, до смерти напугавший его, доводится старику сыном. В тени, под окном, стоял его «навороченный» байк, на котором тот прибыл из города, рядом – раскрытая сумка с бутылкой виски и какой-то снедью – гостинцами для отца.
«Воскресший» неуверенно встал на ноги, скрывая наготу рваным пледом. Бледное лицо его озаряли яркие счастливые глаза, ставшие отчего-то еще синее, чем были раньше.
– Видали святого? – белозубо рассмеялся Кумуларна, – вот, возьми, прикрой мощи! – Он кинул ему свои джинсы и куртку.
Поймав вещи на лету, Том стал быстро одеваться.
– Я готов, – тихо сказал он, – но почему такая спешка?
– Кумуларна надо лететь стрела. Кумуларна везти Гарри золото. Опоздать – беда! В городе праздник, – со знанием дела, бубнил Гоутухелл.
– Не праздник, а выставка! – поправлял отца огромный детина.
– Какой разница? – отвечал тот, – много народ, много шум, много виски – значит, праздник!
– Ну, пусть будет праздник, – согласился сын.
       Том размышлял: кто такой Гарри? О каком золоте речь? Между тем, Гоутухелл полез в ящик, на котором сидел, и достал оттуда небольшую консервную банку. С таинственным видом раскрыл ее, показывая внутри два сверкающих предмета. В сравнении с обломком, который давеча нашли Джеймс и Ник, это были смешные крохи, однако форма их была уж очень необычной! Один самородок был гладким и круглым как шар, что само по себе удивительно, а другой – похож на кобру, завязанную узлом.
Кто знает, когда это было найдено? Может, сто, а, может, и двести лет назад. Видимо, золото являлось наследием предков, с незапамятных времен переходившее из рода в род. Потрясающим было то, что к нему никогда не прикасалась рука человека, всё это сделала матушка природа. За демонстрацию самородков сын с отцом не раз получали хорошие дивиденды. Бывало, всего один выставочный день приносил Кумуларне около двадцати тысяч долларов! На строительстве дорог, где он работал укладчиком бетона, за такие деньги надо полгода горбатить!

                ***
        Украшения из золота видели все, а вот золотые самородки приходилось видеть не многим. Выставки проводятся довольно редко, а уж подержать кусок золота в руках, да еще в живой природе, могут вообще только те, кто его нашел. И вдруг в одном из старинных городов штата Виктория объявлено такое мероприятие. Город превратился в сплошной муравейник. В Австралии трудно найти человека совсем не интересующегося золотом. Так уж сложилось исторически. В скверах, парках, а то и вовсе на пустырях, разбили палатки для тех, кому не хватило мест в гостиницах. Полный ажиотаж. Всюду мелькают рекламы: «Уникальные экспонаты!», «Спешите видеть!», «Незабываемое впечатление!».
        Экспозицию разместили на огромной территории торгово-выставочного комплекса с множеством крытых павильонов и обширных площадей, часть из которых занимает воскресный рынок. Желающие увидеть золотые самородки вначале неизбежно попадают сюда, потому как путь к уникальному павильону лежит через это бойкое место.
        Австралийские базары очень своеобразны, в Европе такого не увидишь. Помимо традиционных вещей, присущих всем рынкам на свете, в этой удивительной стране потрясает торговля животными. Кроме крокодилов, здесь можно купить всё. Впрочем, можно купить и крокодилов, только в специальных питомниках или как экзотическое блюдо в ресторане. (Мясо по вкусу напоминает куриное, такое же мягкое и белое. Желающих отведать его довольно много).  У чужеземцев, попавших сюда, глаза разбегаются от блеющего, визжащего, ржущего, сопящего… товара. Конные павильоны забиты лошадьми – породистыми беговыми рысаками. Цены на красавцев – с множеством нулей! Здесь же торгуют и двуколками, конской сбруей и прочей сопутствующей амуницией, необходимой для бегов. Скачки в Австралии – дело святое.
Время их проведения считается выходными днями. На переполненных ипподромах вращаются несметные деньжищи! В стране – настоящий праздник с фейерверком и массовым гулянием. Народ настолько поглощен гандикапами, что, если, не дай Бог, в это время какая-нибудь воинствующая держава нападет на них, – победа ей будет обеспечена! К сожалению, это не шутка: оборонная промышленность Австралии, среди развитых стран, оставляет желать лучшего. Пятый континент не склонен участвовать в гонке вооружений, выделяя средства на более важные сферы жизни. Потому, наверное, и процветает. Но вернемся к рынку. В павильонах для лам, верблюдов и баранов ждут новых хозяев нестриженные овцы. Нестриженные – потому, что перед продажей, проводится конкурс на лучшего «парикмахера». Кто быстрее, без повреждений, снимет руно, тот и победитель! Дело денежное. На деревянный подиум выходят добры молодцы со стригущими машинками. В народе – смех, гвалт, выкрикивание ставок. Отчего же, так, походя, не выиграть тысчёнку, другую? Австралийцы, не смотря на кажущуюся простоту, не любят тратить время попусту, совмещая приятное с полезным. Иная овца вырвется из цепких рук «парикмахера», полупостриженная, да еще и завалит своего экзекутора под ноги, а кто – вмиг пустит ее голой. Такое ненавязчивое смешное шоу, и выдумывать ничего не надо!
         На центральной площади – в разгаре самодеятельный концерт. Участие принимают все, кто имеет талант и не имеет! Главное – хорошее настроение. Кого здесь только нет! И англичане, и индусы, и китайцы, и аборигены, и рыжебородые ирландцы... – весь букет многонациональной Австралии. На головах у всех – широкополые шляпы, чтоб солнечный удар не хватил! Трудно не пуститься в пляс! Лица – хроническая смеющаяся маска. Только успокоишься, как на сцену опять влезает кто-то, заставляющий расплыться в улыбке. Народ радуется жизни, не придавая значения внешнему виду: толстый ли ты, худой ли, лысый, беззубый... Чем не артист? А кто робеет – это легко исправить. Рядом – палатки с вином, виски и популярной едой. Где-то здесь, в толпе, затерялся и Том, поглощенный одной единственной мыслью: как хорошо на свете жить! Кумуларна привез его прямо на рынок, где публика беззаботно веселилась, а сам поспешил к «золотому» павильону, чтобы до открытия успеть переговорить с Гарри.

                ***
           Желающих принять участие в демонстрации самородков собралось довольно много. Узнав об этом, Том и Ник тоже решили попытать счастья. Уж очень не хотелось упустить шанс подзаработать! Правда, не давал покоя вопрос: как в дальнейшем распорядиться столь крупной добычей. Ник считал, что всё надо поделить на троих, но Джеймс придерживался совсем другой точки зрения. Жуткие перемены произошли с человеком! Раньше старина Джеймс никогда не был скрягой, а тут, прямо-таки, с ума сошел от внезапно свалившегося богатства. А то, как же? – Килограммов сорок чистого золота! Он задирал рубаху, показывал синяки на ушибленных ребрах, жалел свою хромую ногу, и, потрясая кулаками, орал, что золото досталось ему не просто так, а в опасном «сражении» с агрессивным животным. Что огромный кенгуру нанес непоправимый вред его здоровью! «А если б он меня убил? – неустанно повторял золотоискатель, – а если б я погиб в этой схватке?» Если б, если б… – выдумывал он новые кошмары! Это вызывало у Ника безудержный смех. Но Джеймс, потеряв контроль над собой, готов был чуть ли не в драку кинуться! Куря сигарету за сигаретой, он то и дело выкрикивал:
– А Том, паскуда, здесь вообще ни при чём! Он даже не знает об этой находке! Пусть скажет «спасибо», что я согласился идти с ним к аборигенам!
Ник все время возражал и взывал к совести.
– Это ты скажи «спасибо», что Том заболел, – теряя терпение, выпалил он, – иначе мы бы никогда не попали к нунгарам! Не знаю, за что ты взъелся на него. И Том, и я, и ты – мы все одинаково причастны к этому самородку! Вспомни, это ведь я заставил тебя вернуться к яме! Получается, что я и нашел золото! И, как видишь, не ору во все горло.
         Похоже, Джеймс окончательно потерял рассудок. Он зло сверкнул глазами и процедил сквозь зубы:
– Бездельник твой Том и ты вместе с ним. Особенно ты! Ты кто такой есть? Ты вообще не старатель! Дурак я, что взял тебя, умника, с собой. Смотри, как разговорился, приблудок несчастный! Как попал к нам, так и вылетишь, без всякой компенсации за труды! Много взял на себя, сосунок! И откуда в тебе такие речи – «поделить поровну»? А? Где-то я уже это слышал! Да на твоей же исторической родине все так и говорили, морда ты одесская!
Ник опешил. Это было правдой, он действительно происходил из семьи иммигрантов, сбежавших из бывшего Советского Союза. Причиной являлась всё та же «пятая графа» – «неподходящая» национальность, сломавшая жизнь его отцу. В Австралию Николку привезли грудным младенцем, он никогда не видел Одессы. Тень отчуждения пробежала по улыбчивому лицу парня. «Вот тебе и старший товарищ!» – разочарованно подумал он. Ник пожалел, что когда-то давно рассказал о себе Джеймсу. Внимательные глаза его оценивающе посмотрели на бывшего друга. Стоя в очереди, старатели неприкрыто ругались, привлекая к себе дурное внимание, а владельцы самородков в это время осаждали учредителя выставки, немолодого седовласого джентльмена – самого главного здесь человека.

                ***
          Это и был всем известный Гарри. За долгий свой век он много перевидел золота.Вначале – осуществлял мечту детства и с небольшой группой старателей исходил пол-Австралии. Для подростка это было весьма серьезным испытанием. Он мужественно сносил ожоги от раскаленных камней, убегал при виде ядовитых змей, в ужасе глядел на плавящиеся подошвы бутс. Изнуряющий жар вышибал сознание, хрупкие плечи ныли под тяжестью амуниции, но природное упрямство не позволяло бросить начатое дело.Первые деньги пришли к мальчишке, когда ему было всего шестнадцать лет! Купленный по дешевке металлоискатель (новый – стоит очень дорого!) сообщил, что у него под ногами находится маленькая золотая песчинка. Помнится, он назвал ее «жуткая радость».Позже юноше повезло больше: как-то, в самостоятельном походе, он нашел стограммовый самородок и, возвратившись домой, описал эту местность отцу. Будучи геологом по образованию, тот знал, что в районе, который указал сын, залегают кварцевые породы. Но в них-то, попутным компонентом, как раз и встречается золото! Он поднял рабочие карты былых разведок и с большой долей вероятности предсказал там существенные залежи драгоценного металла. Сын, не мешкая, застолбил участок и стал вести разработку карьерным способом. Расчет оказался верным: Гарри попал в золотую жилу! Приобрел лицензию, сроком на двадцать лет, которая обошлась ему, всего-то, в пять тысяч долларов, а золотишка в пласте оказалось немеряно! Так и сделался он состоятельным человеком. В Австралии действует мягкое законодательство: всё, что удается добыть или найти, принадлежит лично нашедшему, налог с добычи не взимается.
Только надо действовать в рамках закона. На этот счет существует много вариантов.
Старатель может приобрести поисковую лицензию и на более короткий срок, скажем, на два года, заплатив за нее небольшие деньги – около тридцати долларов. И, если в будущем не разочаруется трястись по гиблым местам в «закипающем» внедорожнике, где риск опрокинуть машину очень высок, если не устанет бить ноги о раскаленные прерии и не ослепнет от, застилающего глаза, пота, то может продлить себе такое «счастье» ещё на неопределенное время.
           Золотоискательство – тяжелый, рискованный и прибыльный бизнес. Однако главное в нем, всё же, – «госпожа удача». Старателю может и не повезти! Может оказаться и в накладе! Безоблачно не бывает. К тому же, есть ряд ограничений, в каждом штате – свои, где указан жесткий перечень технических средств и оборудования, разрешенных к применению. В штате Виктория, например, можно использовать только подручные средства: кирки, лопаты, сита, лотки...  Установить же мини драгу для намывки золота в ручье – не получится! Нельзя его искать и в заповедниках, на территориях городов и землях, принадлежащих аборигенам. В этом бизнесе кто – непосильным трудом добывает жалкие крохи, а кто, в буквальном смысле, спотыкается о самородки или находит их на склонах гор после дождя. По здешним правилам все найденное согласовывается с предельно допустимыми нормами, которые также оговорены в лицензиях. Золото можно сдать частным скупщикам, определить в государственные пункты, заложить в банк, вывезти из страны... Много чего можно, главное – добыть его честно. Штраф за незаконную индивидуальную разведку – более 150 тысяч долларов.
            «Золотой» магнат Гарри хорошо знал законы, имел доброе имя и строго следил, чтобы не скомпрометировать себя. Показ самородков – было его хобби. Устав от своего треклятого карьера, который приносил не только прибыль, но и большие неприятности, – особенно досаждали власти и Партия зеленых, – он нашел спасение в проведении выставок, организовывая их в густонаселенных областях Австралии. Это было также серьезным, требующим внимания, делом, однако привносящим в жизнь свежую струю.
           О самородках Гарри знал всё. Его каталоги хранили бесценную информацию, в том числе и криминальную. За консультацией к нему не раз обращались сотрудники из государственных органов. Да и мошенники всё бы отдали, только бы взглянуть в этот тайный реестр! Но довольствоваться приходилось общедоступной информацией, которая выставлялась в залах для ознакомления публики. Экспозиции, которые проводил Гарри, выглядели очень презентабельно. Кроме недавно найденных натуральных самородков, демонстрировались и реплики (копии) самородков прошлых веков. Некоторые из них даже можно было приобрести на память, вместе с историей их обнаружения. Понятно, что владельцы былых сокровищ давным-давно распорядились их судьбой, превратив золото в доллары, но поражающие воображение размеры находок, а главное – их количество, красноречиво свидетельствовали об огромных золотых запасах пятого континента. Австралийцы очень гордятся этим и беззаветно любят свою страну. Часто, идя по самой обыкновенной улице, видишь во дворах поднятый австралийский флаг, выставленный вовсе не для парада или по приказу мера, а по зову сердца. Любое мероприятие, где представляют Австралию, собирает множество народа. Вот и сейчас, не жалея денег, на любимое зрелище публика валит валом. В демонстрационном зале, кроме всего прочего, будет незримо присутствовать и охрана. Случалось, криминальные молодчики, толком не зная с кем имеют дело, подсовывали Гарри что-нибудь ворованное. Тут уж им было не до смеха. – Подходил неподкупный полисмен и дальше они имели дело уже с ним. Призрачные дивиденды оборачивались тюремным сроком.
         Очередь по приёму экспонатов быстро таяла. Кумуларна без проблем сдал свои драгоценные вещицы, и, пряча в карман квитанции, поспешил к шумной толпе, мечтающей поскорее попасть внутрь павильона. Но у Джеймса с Ником, которые стояли последними, возникли серьезные осложнения. Старатели не могли заполнить декларацию и ответить на самые простые вопросы. Нашли-то они самородок на запрещенной территории! Земля принадлежала нунгарам и все, что содержалось в ее недрах, разумеется, тоже им. Да и в лицензии у них был указан совсем другой район!Краем глаза обескураженный Джеймс поймал тяжелый взгляд полисмена. Запахло большим скандалом. Надо было скорее уносить ноги, но Гарри, отчего-то, тянул время, внимательно рассматривая тяжелый кусок золота
– Ладно, парни, – наконец, сказал он, – вы сначала определитесь с документами, как там и что, а потом приходите. Сами видите, сегодня уже не получится.
Самородок действительно новый и очень интересный! Потрясающий самородок! Только, где вы его взяли? И почему до сих пор не зарегистрировали? Я ведь должен представить всё как положено, указать его массу, габариты и настоящую историю.
Видя, что хозяин выставки добродушно отпустил старателей, полисмен иронично ухмыльнулся.
               Двери «золотого» павильона открылись.
               
                Нунгары      
                часть 3
               
               Выйдя от Гарри, бывшие товарищи тут же расстались. Ник не прочь был дотащить золото до машины, помочь старику, но, прочитав в его глазах: «Не подходи, не то убью!» – передумал. Не взглянув на парня, Джеймс взвалил на плечи драгоценный груз и, припадая на ушибленную ногу, тяжело зашагал к автостоянке. Он даже не попрощался. Ник грустно глядел ему в след. Стирая со лба холодный пот, которым покрылся еще там, в приемной, когда они с Джеймсом были на волоске от задержания, – юноша поймал себя на мысли, будто бы чувствует запах дыма. «Интересно, что здесь может гореть? – подумал невезучий золотоискатель, и, не найдя вокруг ничего подозрительного, усмехнулся, – верно говорят: у страха очи велики! Похоже, это пятки мои горят, чтобы я поскорее убирался! Хотя, почему, собственно, убирался? – пришла в голову трезвая мысль, – золота со мной нет, а, значит, нет и опасности».
                Спешить и вправду было некуда. Но, от греха подальше, Ник, все же, отошел от павильона и сел на лавку под огромным фикусом, наблюдая за толкающимися у входа людьми. Все хотели скорее попасть в огромный зал, объять восторженным взглядом сверкающие куски золота, оценить их мощь и сумасшедшую стоимость. Показ предполагал десять миллионов долларов прибыли, половина из которой, по закону, должна была принадлежать мэрии. Ходили слухи, что сегодня будут предъявлены самые знаменитые самородки, которые раньше нигде и никогда не выставлялись.          
                ***
                Заждавшаяся публика, наконец, хлынула внутрь демонстрационного зала. На стеллажах, покрытых бархатом, искрясь и сверкая, покоилось золото – вожделенный металл, сводящий людей с ума, мотив изощренных преступлений и залог мирового господства. Золото глядело отовсюду! Коварное его сияние играло неуловимыми бликами. Подсветка экспонатов удивляла виртуозностью. Камеры видеонаблюдения фиксировали любое телодвижение.
                Самородки были представлены в хронологическом порядке: найденные в прошлые века, добытые за последние десятилетия и те, которые обнаружили совсем недавно. В особом отсеке, под названием «Выдумки природы», демонстрировались редкостные предметы причудливой формы, поднимающие настроение. Среди них находились и вещицы, предложенные Кумуларной. Напротив этого интересного отсека, на самом видном месте, монументально расположился стеллаж с дубликатами сокровищ, представляющих интерес для мировой истории. Золотые глыбы, выставленные здесь, потрясали воображение не только шокирующей массой, но и являлись гордостью Австралии.
                От нахлынувших чувств и переизбытка впечатлений, разгоряченные посетители как-то сразу притихли, слушая компетентного гида.
–   Друзья мои, – сказал он, – сейчас вы проходите мимо одного из знаменитейших самородков мира. Перед вами – уникальная «Плита Холтермана», весом около двухсот девяносто килограммов! Здесь представлена её абсолютная копия. В свое время, в 1872 году, эта плита произвела неслыханный фурор. Изображение золотой глыбы, высотой более ста сорока сантиметров, печаталось во всех средствах массовой информации. Популяризировал находку сам владелец, некто Бернард Холтерман. Этот человек был не только удачливым золотоискателем, но и известным австралийским политиком, профессионально занимающимся фотографией. Снимки невиданной гигантессы облетели весь свет. Для неискушенных обывателей это было сенсацией. Но эксперты в данной области заявили, что самородком плиту назвать никак нельзя! По сути, это монолитный обломок золотой жилы. Самородком принято считать более-менее чистый металл крупной формы, в идеале – абсолютно чистый. А «Плита Холтермана» являлась сплавом золота с кварцем. Теперь, по прошествии столетий, трудно сказать достоверно, сколько в ней золота было на самом деле. Документы свидетельствуют о якобы девяносто пяти килограммах, а это – всего-навсего третья часть от заявленной массы! Выходит, что неслыханный «самородок», претендующий на звание самого крупного в мире, бросил тень авантюриста на своего хозяина.
    –  А теперь взгляните сюда, – продолжал гид. – Вы видите сразу три больших бесформенных самородка весом шестьдесят один, сорок два и тридцать восемь килограммов. Все они найдены в «Золотом треугольнике Австралии». Треугольником называют земли между городами Балларат, Веддерберн и Бендиго. В этом регионе, площадью десять тысяч квадратных километров, сосредоточены самые крупные залежи драгоценного металла. Эти три самородка добыты недалеко от Балларата в 1853 году. Вскоре, здесь же, был обнаружен еще один более крупный экземпляр, весом шестьдесят девять килограммов. Он считается вторым по величине из когда-либо найденных «чистых» самородков. «А какой же был первым?» – спросите вы. Первым был – «Желанный незнакомец», историю которого я вам сейчас поведаю. В 1869 году два британских золотоискателя, Джон Дисон и Ричард Оутс, попавшие в Австралию на волне «золотой лихорадки», ехали домой со своих безнадежных приисков. Участки их находились рядом, поэтому друзья пользовались общей телегой, запряженной старой кобылой, которая возила их на работу. Подслеповатая кляча ежедневно била копыта туда-сюда, и, ожидая хозяев, мерно жевала сено в тени, наспех сколоченного, навеса. Дни тянулись изнурительно однообразно. Горячие ветры иссушили души искателей, палящее солнце сделало лица грубыми. Месяцами парни возвращались домой пустыми, сетуя на лживых советчиков, из-за которых они выбрали эти бесперспективные земли. Опускались руки. И вот однажды кобыла сослепу забрела в глубокий кювет. Наскочив на огромный камень, телега скрипнула и застряла. Послышался хруст треснувшего колеса. Пытаясь его вызволить, парни взяли кирки и стали выдалбливать, препятствующий движению, предмет. Вытащив его наружу, поняли, что счастье, наконец, улыбнулось им. Старатели нашли самый большой самородок из чистого золота, который когда-либо встречался в Австралии. Условные размеры бесформенного сокровища составляли шестьдесят сантиметров в длину и тридцать – в ширину! Однако друзей тут же посетил ужас: самородок надо было безопасно вывезти в надежное место. В те далекие времена бесчинствовало много разбойников. Не стоит забывать, что Австралия была ссылкой для всякого рода преступников! Ограбление и убийство считались обычным делом. Джон с Ричардом жили в небольшом городке – Данолли, находившемся в пятнадцати километрах от места, где случилась поломка. Это расстояние надо было каким-то образом преодолеть. Тайно, под покровом ночи, старатели притащили ценный груз в дом Дисона – ближайшее безопасное место, где несколько дней, на заднем дворе, обжигали на огне, чтобы очистить от налипшего черного кварца. Теперь самородок был готов к любым банковским операциям. Но в отвалившемся кварце продолжало сверкать золото! Друзья разбили его в пух и прах, добыв еще полтора килограмма желтого металла. Теперь оставалось только поскорее избавиться от, угрожавшего жизни, рокового предмета. Решили, что, для безопасности, самородок поедет в банк под юбкой миссис Дисон, жены Джона. Наняли дилижанс, усадили в него даму, под ноги ей водрузили «мешок с картошкой», расправили на юбке оборки, – и в путь! Сами джентльмены, конечно же, примостились по обе стороны от нее! А, в спрятанных под одеждой кобурах, наготове держали оружие. Добрались, надо сказать, благополучно. Однако такое большое количество золота одним куском было слишком велико для банковских весов. Потеряв дар речи, клерки таращили глаза. Тогда конспираторам пришлось, используя тот же метод, нанести визит ещё и местному кузнецу, который разделил глыбу на три части. В результате этой сугубо «тайной» операции, о самородке узнал весь город. Но это уже ничем плохим не грозило. Золото было принято банком, который выплатил счастливым клиентам 9 563 фунтов стерлингов, что являлось эквивалентом средней заработной платы (из расчета 3000 долларов в месяц) за целых сорок два года! Деньги, разумеется, друзья сразу вложили в банк под огромные проценты. Масса «Желанного незнакомца» составляла семьдесят два килограмма чистого золота! В память об этом событии, в месте, где он был найден, возведен гранитный обелиск. По расценкам 2019 года, этот щедрый дар природы стоил бы около трех миллионов долларов.
              Экскурсовод шел дальше. Остановившись около четырех крупных самородков, он задумчиво сказал:
–   В городе Бендиго есть небольшой пустырь, поросший диким кустарником. Теперь там никто не ходит, разве что, забредет случайно. Когда-то в этом месте была знаменитая золотоносная шахта, в которой произошел взрыв, забравший жизни бригады молодых проходчиков. В память об этой трагедии, в глубине непролазного буша, лежат семь надгробных плит. Правда, имена погибших прочесть уже невозможно, их стерло неумолимое время. После случившегося, владелец прииска, через подземный ход, соединявший шахту с его виллой, вынес оттуда несколько больших самородков – последнее, что было добыто погибшими парнями. Вот, эти самородки лежат перед вами. Каждый из них, как видите, превышает сто унций. На современном языке – чуть больше трех килограммов.
           Посетители выставки неспешно двигались меж длинных стеллажей, где рядом с золотом, на табличках, дублировалась информация, данная гидом. Слушая множество захватывающих историй, группа, наконец, подошла к самородкам, найденным за последние десятилетия.
 –    Друзья, взгляните на этот корявый пенёк. Хотя, конечно же, это совсем не пенёк! Это огромный золотой самородок! Но так уж его обозвал некий водитель, которого угораздило выйти на свежий воздух покурить! Он остановился на обочине загруженной трассы с весьма активным движением. На этом неприглядном участке никто никогда не останавливался – здесь не было ни кафе, ни автозаправки. Не увидев вокруг себя ничего подходящего, где бы присесть, он подошел к запылённому придорожному пню, торчавшему из земли. Сидеть на нем было твердо и неудобно, человек от досады пнул его ногой. Нога разболелась, а пень оказался весом в девяносто семь килограммов!      
–    Слева от него, – гид указал на длинный сверкающий предмет, – представлен самородок «Рука Веры», заявивший о себе в 1980 году. То ли это имя женщины, то ли – порыв к Всевышнему, но добыт он был с помощью обыкновенного металлоискателя, что само по себе удивительно. Таким детектором обычно берут мелкие предметы – золотые крупицы, небольшие включения в кварце… А этот – весит двадцать семь килограммов шестьсот шестьдесят граммов! – Самый крупный экземпляр, добытый ручной техникой. Взят он был близ Кингауэра в штате Виктория. Дальнейшая судьба его довольно необычна: самородок выкупили американцы и увезли за океан. С тех пор, привлекая клиентов магическим блеском, он выставлен на показ в фойе одного из популярных казино Лас-Вегаса. А на нашей выставке вы видите его позолоченную копию.    
                Зная всю подноготную золотодобывающего, во многом тайного, бизнеса, гид несколько нахмурился и сказал, что теперь, к сожалению, крупные экземпляры не объявляют публично. Внутри «Золотого треугольника» по-прежнему находят удивительные вещи, однако пытаются это скрыть – переплавить, продать... Много уголовных дел ведется на эту тему. Официальные данные свидетельствуют, что в последнее время с одних только викторианских месторождений поднято более тысячи трёхсот крупных самородков, вес которых превышает пятьсот граммов. Четыреста из заявленных – весят в два раза больше! Реально можно предположить, что истинная цифра, мягко говоря, не совпадает с обнародованной. Сокрытие фактов, разумеется, наносит существенный вред престижу Австралии, хотя, после Китая, она по-прежнему держит второе место в мире по добыче драгоценного металла.
–  Впрочем, как бы там ни было, – улыбнулся экскурсовод, – честные люди ещё не перевелись! И в сентябре 2018 года вблизи города Калгурли, в штате Западная Австралия, бурильщик по имени Генри Доул, вырыл вот эти два золотых самородка, – все взглянули на огромные бесформенные предметы. – Приятная новость, как и полагается, облетела весь мир! Один из экземпляров, массой восемьдесят девять килограммов, по подсчетам, содержит в себе шестьдесят три с половиной килограмма чистого золота! Стоимость его оценили в два миллиона долларов! Это самый крупный из недавно найденных самородков. Трое рабочих насилу извлекли его из земли. К тому же, после обнаружения этой глыбы, рядом с ней, была найдена и другая, весом под шестьдесят килограммов! Люди, присутствующие при транспортировке этих громадин, утверждали, что за долгие годы работы ничего подобного не видели! Однако повторюсь, это не является истиной в последней инстанции и говорить о «самом крупном самородке», по меньшей мере,  несерьёзно. Много чего находится под покровом тайны.   
                Группа слушателей увеличивалась, гид продолжал знакомить с новыми интересными фактами, а народ всё не иссякал… Первый день работы экспозиции выдался весьма успешным, обещая неплохую прибыль.
                ***
                Гарри внимательно следил за происходящим в зале, делая пометки в маленьком ноутбуке. Вдруг к нему подошел посыльный из госдепартамента с просьбой выйти наружу. Перепоручив дела помощнику, бизнесмен последовал за ним. Как ни странно, посыльный оказался большим чиновником. Видимо, он пришел на выставку с тайной проверкой, чтобы лично составить мнение об истинных доходах Гарри. Чиновник был похож на бальзаковского Гобсека и одним этим уже вызывал к себе дурное чувство. «Вас нигде невозможно застать, – раздраженно сказал он, – а приглашения к нам вы игнорируете!» – и с тайным злорадством вручил Гарри пакет. Золотой магнат тут же вскрыл его. Среди нескольких надуманных жалоб от Партии зеленых, – все о вреде экологии, – был один очень серьезный документ, где в ультимативной форме требовалось срочно ликвидировать западный отвал действующего рудника, то есть, очистить площадь размером почти в три с половиной гектара!
– Это превосходит всякое человеческое терпение! – возмутился Гарри, – сколько можно меня терроризировать? Давайте сядем и поговорим обстоятельно. Я ведь имею по данному вопросу отсрочку на три года, и вы это хорошо знаете, но все равно приходите и требуете немедленных действий!
     Они отошли в сторону от шумной толпы, ища подходящего места для беседы. Увидев невдалеке тенистую скамью, направились к ней.
                ***
                Шло время, Ник всё сидел, не зная, что делать. В одночасье рухнули все планы. Было бы неплохо, думал он, возвратиться к родителям, которые жили в соседнем районе. Однако при таком ажиотаже доехать туда не представлялось возможным. Трассы превратились в сплошные заторы. Оставалось – искать ночлег в этом городе. «Любезный» Джеймс к себе не пригласил, хотя ранее договаривались об этом, а Том, который был местным, пребывал у нунгаров. Во всяком случае, так считал Ник. Он не знал, что друг его жив и здоров, и находится где-то совсем рядом. Перед глазами впечатлительного юноши то и дело всплывала священная пещера, где на мшистом каменном полу, без признаков жизни, лежало обнаженное тело Тома. Тусклый свет, льющийся откуда-то сверху, сизой дымкой колыхался над тлеющими снадобьями. Звенящее безмолвие царило в Вандималунге, повсюду чувствовался таинственный взгляд Яилармы. Память не отпускала события того дня, покоя не давал невиданный ливень с громыхающим небом, молнии, озаряющие пространство, и, несущийся сквозь стихию, потрепанный внедорожник. «Интересно, помог ли дождь Яиларме?» – думал Ник. Тяжелые мысли настолько захватили парня, что он не заметил, как подошли какие-то джентльмены и сели рядом. Но вскоре едкий дым сигары заставил его очнуться. Один из собеседников был крайне расстроен, постоянно курил и выкрикивал: «Это прямой грабеж»! Ник стал невольным свидетелем неприятного разговора.
–    Вот вы являетесь офисным служащим, – попыхивал сигарой куривший, – вы хоть представляете себе объем требуемых работ? Вы очень далеки от реалий! Вы никогда не видели отвал таких размеров, не понимаете, что это такое! Мне предстоит вывезти около двух миллионов кубометров породы! Считай, восемьдесят тысяч карьерных самосвалов! О-о-о… Это обойдется мне в сто миллионов долларов! Потрясающая сумма!
                Юноша осознал, что слышит знакомый голос, спутать который никак не мог. Незаметно обернувшись, убедился, что не ошибся. Возмущался Гарри, тот самый благородный джентльмен, который, всего несколько часов назад, не стал поднимать шум и не отдал их с Джеймсом, вместе с краденным самородком, полисмену.
–   Но, простите, – возражал Гобсек, – дальше терпеть это безобразие никак невозможно! Ваш отвал мешает строительству новой трассы, я уж не говорю о том, что «Зеленые» абсолютно правы!
–   Мешает трассе… Да вы умышленно прокладываете ее, задевая мой карьер! Его можно беспрепятственно обойти, но вы не хотите! У вас нездоровый интерес ко мне! Пять лет назад, по вашему же требованию, я разгреб отвал с восточной стороны. Он, видите ли, мешал созданию парковой зоны. Ну, и где она, эта парковая зона? Поиздержался я тогда весьма изрядно, но выходит – зря!
           Чиновник хотел что-то возразить, однако Гарри перебил его:
–    Всё строите, всё улучшаете… В каком ничтожном направлении работают ваши мысли! Создаете проблему вокруг какого-то периферийного отвала! И в то же самое время госдепартамент скрывает тот факт, что в прошлом месяце горно-металлургическая кампания «Rio Tinto» взорвала священные пещеры аборигенов племени пууту кунти курама. Что вы на это скажете? А возраст их – 46 тысяч лет! Это же ледниковый период! Куда смотрели власти? Если бы эти пещеры и египетские пирамиды оказались в одном большом музее, то усыпальницы фараонов пришлось бы поместить в секцию «Современное искусство»! – Гарри рассмеялся, – а какой удар был нанесён коренному населению! Люди племени отчаянно защищали наследие предков. В пещерах уничтожены ценнейшие артефакты! – И что? – Да ничего! Никаких санкций не последовало! А меня за какую-то гору никчемных камней лишаете сна и покоя! Вот и получается, что действия ваши не поддаются никакой логике! Неграмотные аборигены куда больше радеют о государственных делах. Лучше бы вы на такие вопиющие безобразия обращали внимание, а не досаждали мне своей дурацкой трассой!            
                Гобсек был сражен неслыханной дерзостью и поразительной информированностью бизнесмена. Он немало смутился, но, держа неприступную чиновничью маску, за долгие годы работы ставшую тавром, сказал:
–     Сенат Австралии заявил, что начато расследование всех обстоятельств, касающихся разрушения этих священных пещер.
–     В пустой след…  – вздохнул Гарри, – какая от этого польза? Наказание, если оно, конечно, будет, абсолютно несоизмеримо с безвозвратно утраченными историческими ценностями, – и, прищурившись, взглянул на чиновника:
–    А вам, уважаемый мистер, как вас? Впрочем, это неважно, я скажу вот что. В ближайшее время убрать отвал я никак не смогу. При всем своем желании. Я просто не располагаю ста миллионами долларов. Я очень много вложил в выставку. Так что, придется подождать.
–    Что ж, – Гобсек одарил Гарри уничтожающим взглядом, – я вас предупредил, теперь со спокойной совестью могу передать дело в суд. 
–    Как вам угодно, – отпарировал тот.
–    Имейте в виду, с судебными тяжбами дело обойдется еще дороже, – съязвил чиновник на прощанье и подумал: «Какая бесстрашная сволочь этот золотодобытчик! Надо бы его ещё оштрафовать на круглую сумму»!               
                Теряясь в толпе, блюститель закона исчез. Гарри выглядел совсем разбитым. Он будто окаменел, только остаток сигары в уголке поникшего рта живился дымком.
                Ник смотрел на этого недосягаемого для себя человека и думал: неужели дела его в самом деле так плохи, неужели нельзя ничем помочь? Не хотелось в это верить! Ник с детства был удивительным ребенком. В своих забавах придумывал вещи, взрывающее разум! При этом, не только избегал родительских наказаний, но еще и мог убедить их в жестокости и неправоте! Отцу друзья часто говорили: «Надо же, какой умный малец у тебя растёт! Прямо вундеркинд!» Они, отчего-то, упускали, что мальчик, как ни как, был сыном доктора наук, который ревностно следил за его образованием. «Безжалостный» родитель не только давал отпрыску ценные знания, но и нагружал его мозг самыми каверзными головоломками, приучая мыслить. На первый взгляд Ник не производил серьезного впечатления – лицом был похож на ангельски красивую мать, но умом – в точности повторял отца. Сидя на одной лавке с прожженным бизнесменом, ему вдруг стали приходить в голову самые фантастические варианты решения услышанных проблем. Впрочем, как знать? Может, и не фантастические! Часто ведь, в каждодневной рутине, даже самые умные люди упускают из вида какие-то очень существенные моменты, лезут в дебри, усугубляя и без того сложную ситуацию. А она, на взгляд стороннего человека, ясна как божий день. Ник решился заговорить с Гарри. Повод нашелся сам собой.   
–   Простите, – обратился он к нему, – вы, случайно, не чувствуете запах дыма? Мне все время чудится запах дыма! Действительно что-то горит или мне кажется? 
                Очнувшись от размышлений, Гарри тупо взглянул на, сидящего рядом, парня. «Откуда он здесь взялся»? – промелькнула мысль. Разговор с чиновником совсем выбил его из колеи. – Ба! Да это же тот самый юнец, который был с хромым проходимцем! – вспомнил он. Пожалев именно его, а не пожилого скрягу, он и отпустил их, решив, что не стоит молодому человеку портить жизнь.
–     Запах, говоришь? Какой запах?
–     Ну… я все время слышу запах дыма! Он всюду меня преследует!
–     Это, наверное, на рынке жарят барана, оттуда и тянет, – небрежно буркнул Гарри и направился к павильону.
–     Погодите! – Ник преградил ему путь, – как бы вам сказать? – запинаясь, тараторил он, – понимаете, так уж вышло, я случайно был свидетелем вашего разговора… Я знаю, у вас большие неприятности… Нехорошо подслушивать… Но я не подслушивал! Просто вы громко кричали! А мне в это время пришла в голову неплохая мысль. По-моему, разоряющие вас обстоятельства можно значительно удешевить! И я вдруг подумал, что могу быть вам полезен.
                Гарри смерил Ника оценивающим взглядом и зашелся смехом. Даже слезы выступили! До полного «счастья» ему не хватало только тюрьмы или этого самонадеянного идиота с лицом Христа – спасителя!
–    Ну наглец, ну умора! – хохотал он. – Не искушай судьбу, парень, иди с Богом! Выбрался из одной беды, не лезь в другую! Ты же ровным счетом ничего не соображаешь, а еще пытаешься давать советы!
–    По-моему, – возразил Ник, – ситуация ваша и так уже хуже некуда! Я не смогу навредить еще больше! Отчего же вам не выслушать мою идею? К тому же, абсолютно бесплатную!
–    Откуда ты взялся на мою голову?! – Гарри зло посмотрел ему в глаза. – Сколько времени я угробил на дотошного чинушу! Он мне все мозги вынес! А тут – ты ещё со своими глупостями! Ты вообще нормальный или нет? Ты, случайно, не Наполеон Бонапарт? – выпалил Гарри и тут же осекся, подумав, что парень действительно может страдать шизофренией и, уже без раздражения, добавил:
–   Извини, но мне давно пора быть в зале, руководить экспозицией, я больше не могу вести с тобой разговоры ни о чем. Прощай!
              В это время из павильона вышел Энтони, помощник Гарри. Его раздражал нестерпимый шум, доносившийся откуда-то сверху. Он поднял глаза. В небе, как никогда, было много вертолётов. Не успевал один скрыться из вида, как появлялся следующий. Увидев босса, стоящим с каким-то незнакомцем, он сделал ему знак рукой. Гарри поспешил навстречу, не переставая удивляться, до чего потрясающий дурак этот парень!   
–    Я знаю выход! – Услышал он за спиной тихий голос Ника.
–    Знаешь, знаешь… Тебе ли не знать? – тяжело вздохнул бизнесмен и зашел в павильон.
               Ник возвратился на лавку. «И правда, зачем я лезу не в свое дело? – оскорбился он, – пускай выкручивается как хочет!»
–   С кем это ты говорил? – поинтересовался Энтони.
–   Да вот, дурачок тут один нашелся! Предлагает выход из моего пикового положения!
–   И что? Стоящее предлагает?
–   Ну вот! И ты – туда же! Не хочу я слушать всякий бред!
–   А я бы на твоем месте послушал. Вдруг он наведет на какие-нибудь неординарные мысли? Мало ли что? Всяко бывает.
–   Ты это – серьезно?
–   Вполне! – улыбнулся помощник, – подумай сам, ты ведь ничего не теряешь. Кстати, кто такой этот парень?
–   А черт его знает! Сегодня пытался впарить мне краденный самородок.
–   Значит, можно предположить, – аферист.
–   Говорю же: не знаю! Раньше я его никогда не видел. Да и не похож он на афериста! Ладно, давай вернемся, послушаем дурака. Давно я так не смеялся!
–   А ты не чувствуешь какой-то странный запах? – спросил Энтони, – что-то стало тяжело дышать!
–   Вы что, с ума все посходили? – возмутился Гарри, – одному ненормальному чудится дым, другому – запах… Не видишь, что ли? Я курю!               
               
                ***
               От усталости Ник лег на скамью. В кармане – ни шиша! Комфортный ночлег не предвиделся. Может статься, и спать придется на этой лавке! Хотелось есть. Впервые в жизни он производил впечатление бомжа: волосы слиплись, рубашка была измятой, об обуви и говорить не приходится! «Видел бы меня папа»! – подумал нерадивый сын. Когда ему вздумалось заниматься золотоисканием, они сильно поругались. Отец считал, что надо поступать в университет, а не таскаться с металлоискателем по диким прериям. Нику же хотелось испытать себя на этом тяжелом поприще, хотелось романтики и острых ощущений. Так, со скандалом, они и расстались. 
               Раздумья прервал насмешливый голос Гарри:
–   Ну, самонадеянный балбес, давай, излагай свою идею!
      Ник вскочил, искоса поглядывая на подошедших джентльменов.
–  Чего молчишь? Идеи кончились?
         «Как тяжело разговаривать с серьезными людьми!» – подумал Ник. Он опустился на лавку и сказал:
–   Идея, в общем-то, простая. Видите, какой жуткий ажиотаж производит золото?! В павильон – нескончаемая очередь. Все обезумели, лезут, толкаются! А почему? – Всего-то – посмотреть на него, разок взглянуть! А что будет, если появится возможность бесплатно его приобрести или, скажем, приобрести, не особо стараясь?
Гарри остолбенел.
–   Ты, что, предлагаешь мне раздать его, что ли? – он возмущенно поднял брови, – впрочем, я так и знал, что разговор с тобой будет идиотским!
–   Нет, не раздать, – помолчав, сказал Ник, – есть вариант куда умнее. Правда, для его реализации нужен золотой песок… Эдак, миллионов на пять-шесть… У вас есть золотой песок?
–   Причем тут золотой песок? Что ты городишь, парень?
–    И все-таки, песок у вас есть?
–    Ну, есть. И что?
–    Вот и хорошо. А идея такая. Вы сейчас, немедленно, даете по штату объявление, что отвал, предназначенный к уничтожению, еще содержит какой-то процент золота, которое можно извлечь гидравлическим способом. А у вас – карьер, соответствующего оборудования нет, словом, мытьём вы не занимаетесь. Сообщите также, что желающим вывезти несколько тонн породы, вы отдадите всё найденное бесплатно. Я гарантирую, что понаедут парни со своей техникой и за милую душу разгребут ваш злосчастный отвал! Еще кому-то и не хватит! Разумеется, перед этим, тайно, поверхность насыпи надо обогатить золотом, неглубоко... Зарыть, обсыпать, -- ну, это уж вы лучше меня знаете… Вот, по сути, и вся моя идея.
                В продолжение разговора Энтони не сводил глаз с Ника. Тот не обращал на него никакого внимания. Обратил внимание Гарри, отчего-то, пригрозив помощнику увольнением.
–   Да, хитроумный план, ничего не скажешь! Я потрясен. Только, если не сработает твоя идея и я разорюсь окончательно?! Как быть тогда? Ты, что ли, возместишь мне убытки? – То-то! Очень рискованно всё это. Вряд ли мне подходит такой вариант.
–   Ну, как хотите, – сказал Ник, больше мне предложить нечего. Хотя, для большей достоверности, я бы еще позволил частным лицам мыть золото вручную, в лотках. Так, где-нибудь, с края отвала. Они-то уж точно, всего за один день, найдут золотые крупицы и разнесут об этом молву! Вы ведь знаете, какое психологическое воздействие производит реклама, особенно такая неназойливая, которую создадут они. А потом – всё пойдет само собой.
               Гарри стало неловко от того, что он считал парня придурком, даже шизофреником, а в уме этому джентльмену никак не откажешь! Обманула ослепительная молодость, неуместная в таких делах!
–   Как твое имя, мыслитель? – впервые доброжелательно обратился он к юноше.
–   Николас. Ник Офштейн.
Гарри улыбнулся:
–   Почти Эйнштейн! Будем считать, что ты – его новое воплощение.
Парень засмеялся, а Энтони продолжал пожирать его глазами.
–   Не уходи далеко, – сказал Гарри, протягивая Нику визитную карточку, – сам понимаешь, мне надо работать! А я тут занимаюсь… черт-те чем! Я подумаю над всем этим, взвешу… А после закрытия выставки, встретимся здесь же. Идёт? Ты и вправду мне пригодишься! На свете мало таких самородков!
                Джентльмены стали удаляться. Энтони продолжал оглядываться на молодого человека, повторяя:
–    Боже! Как он сложен! Гарри, ты видел? Я с ума схожу!
–    Какая же ты скотина! – замахнулся на него босс, – не смей совращать юнца! Не то – удушу собственными руками!
 

                (продолжение следует)