А. Рембо и растворение субъективного я

Сегодня, когда на дворе век пост-индустрии и пост-философии, некоторые мыслители на Западе (оказывается, есть еще и такие, нам бы их проблемы) нередко вспоминают фразу Артура Рембо - поэта идустриального века, всю жизнь страдавшего от неаутентичности: "Je est un autre"

 Эта крылатая фраза, составленная с нарушением формальных правил грамматики, буквально переводится на другие европейские языки:

 Ich ist ein Anderer (нем.)
 I is another (англ.)

 А её перевод на русский язык чаще всего звучит так: "Я есть другой". Это если попросту. А когда желают с философской "начинкой", тогда так: "Я есть Другой"
 Но, что в лоб что по лбу: указанный выше перевод страдает неточностью, вплоть до полного искажения мысли автора.
 Действительно, фраза перевода "я есть другой" (или "я - другой") грамматически правильна (в отличие от оригинала), и смысл её заключается в том, что я не такой как кажусь. То есть в ней идет речь о человеке, который пользуется для обозначения самого себя местоимением "я". Слово "я" в этой фразе подлежащее, а глагол "быть", передающий качества или идентификации подлежащего, есть сказуемое к нему (то, что сказано о подлежащем высказыванию)
 Но в таком случае фраза "я есть другой" переводилась бы на немецкий как "Ich bin ein Anderer", на английский: "I am another", наконец, на французском звучала: "Je suis un antre"

 Между тем, А. Рембо сказал своей фразой нечто иное. И его высказываение имеет прямое отношение к проблеме особого подхода в Европе к идентификации человека-субъекта "Я", которую не случайно в период тотального наступления технологии стали заменять социальным индивидом.

 И вот пришла пора объявить разницу между группой людей как производственным социумом, который объединяет собой сумму различных я-идентификаций, и общественной группой, где человек принимает на себя коллективную идентификацию

 Индивиду-ум есть ни что иное как инивидуализованная часть коллективного сознания социума -"мы", приобретающего значение единства - "я как мы" (здесь "я" есть идентификация социального индивида, отделяющего себя от другого индивида той же группы) по мере того, как личная индентификация человека как члена общественной группы этноса все более из чистого "я" становилась "мы как я", где "я" есть идентификацией группы, отделяющей себя от других групп подобно тому, как "я" индивида отделяет себя от "не-я"

 Говоря иначе, самый яркий и не похожий на других индивидуум в производственном социуме, сплошь состоящем из индивидов я-идентификацией каждый - это роль в социальном спектакле, где все роли подчинены единому сюжету.

 Не логично ли, что массовое производство продукта экономики соответствует массовому продукту сознания? А ведь идентификация человеком себя как "я" - также есть продукт. И если действует социальная идентификация "я как мы", значит тебе суждено смотреть на самого себя с позиций мировоззрения Другого (то есть коллективного сознания социума), хотя ты социум идентифицируешь с собой (а не наоборот, как в общественной группе, где ты себя уподобляешь обществу)

 Да, кстати. Вспомним, как еще один пророк технической эры - создатель классического психоанализа З. Фрейд объявил, что "я" - больше не хозяин в собственном доме психики. Прошло не так много времени, как это было заявлено, вот уже его ученик и противник К-Г. Юнг дарит миру понятие "коллективного бессознательного"

 Итак, что же сказал Рембо, и какое отношение имеет Другой к идентификации "я"?

 Прежде всего заметим, что в европейских языках, в отличие от русского, глагол "быть" меняется в разных лицах: как сказуемое относясь к прилагательному, указывает на него как на субъект предложения. Поэтому мы говорим: "я есть, он есть", а немец соответственно: "ich bin", но "er ist". Таким образом, латинский корень глагола бытийствования "est" в русском языке, как и европейских(ist, is, est), сохраняется в третьем лице, но лишь в русском он также присущ и первому лицу
 Итак, если во фразе глагол бытийствования, с помощью которого  подлежащему присваивается идентификация, принадлежит "я", тогда француз скажет: "Je suis"
 Что же значит: "Je est un autre"?
 Глагол "есть" здесь явно относится к слову "Другой", а не к местоимению "я".  Итак, "Другой есть я", что будет грамматически вернее.
 Но все же слово "я" стоит у Рембо в начале предложения, отсюда его смысловая важность. "Я" - есть субъект высказывания, а вот в предложении превращается в объект, идентификацию кого-то и чего-то другого

 Вспомним, при каких обстоятельствах была написана эта фраза А.Рембо и в каком контексте. В своём письме Ж.Изамбару поэт высказал ту мысль, что он чувствует себя самого чужим, возникающие у него мысли - не своими собственными. Поэтому "я" он желает отказать в субъектности, процессу мышления придать пассивную форму, так что вместо декартовского "я мыслю" пророк массового сознания находит естественным такие формы речи как: "меня думает" (наподобие пассива во фразе "меня тошнит") или "мне думается"
 Из волевого процесса передачи смысла наблюдающим жизнь субъектом мышление (и в самом деле, разве слово "мы" не слышится в словах "мы-сль", "с-мы-сл"?) при таком подходе рассматривается как естественный процесс некоего "коллективного субъекта", который происходит в каждом человеке, заставляя его ощущать себя частью чего-то другого, теряя собственную аутентичность.
 В самом деле, это происходит в обществе, где эпистемическое (общественное) знание все чаще вытесняет гнозис, даваемый личности (но не социальному индивиду)
 Чем личность отличается от индивиду-ума? Личность - это субъект собственного опыта, обладающий личными чувствами: то есть чувствующий то, что жизнь есть сама по себе как смысловой источник любых сюжетов, но и также человек "Я", осознающий персональную принадлежность чувств как его собственных (осознающий - есть знающий о себе)
 А индивидуальный ум отражает сюжет, его коллективую чувственность, всеобщую (договорную) рациональность и служит именно ей.
 Индивидуум есть лишь идентификация самого человека, индивид является частью социума, его объектом, поэтому не может любить, зато обладает свойствами сильной привязанности (и этим Рембо страдал всю свою жизнь)

 Быть вовлеченным в массовый процесс производства образов, мыслей и чувств для человека значит терять чувствующего субъекта опыта в себе, заменяя эпистемическим знанием понимание того, что происходит. Потому что чувствовать как все - значит в этот момент не чувствовать того, что происходит именно с тобой, а не со всеми
 Вот откуда потеря человеком своей аутентичности, "мною становится нечто другое" вместо "я есть некто"