Молоко

Мне было года полтора - два, когда случилась история наглядно показавшая, что любопытство губит не только котов.

От переизбытка детской энергии я носилась маленьким прыгучим пончиком по комнате и коридорам, тогда мы ещё жили в общежитии, и ссорилась с нашей болонкой Бимом - он воровал оладушки прямо из моих рук.
 
«Бим! Не волуй мой оладушек!» - скандалила я. Бим ловко подпрыгивал, хватал следующий, попутно цепляясь лапами и стягивая с меня колготки. Я плакала. Бим облизывался. Мама предлагала новый оладушек, лучше прежнего, но я была безутешна и хотела только тот, что уже подъел Бим.

В тот день к нам пришли гости и мама отправила старшую сестру на кухню подогреть молоко. Все знают, что у молока есть две стадии - ещё холодное и уже убежало.

Мама поставила белую эмалированную кружку с горячим молоком на кофейный столик, чтобы остудить и подложила под неё журнал. Стол был деревянный и кружка могла оставить некрасивый мутный круг. Я подлетела к краю, увидела яркий журнал и с резко потянула на себя.

Свеже вскипевшее молоко залило лицо, шею и плечи. Я кричала не останавливаясь ни на секунду и смотрела на маму. Мама трясущимися руками хватала мазь и пыталась что-то сделать.

Декабрь в общежитии наполнен бодрящей прохладой. Я была одета, как капуста и от боли сильно пригибала голову к груди. Мама стягивала мокрые вещи. Безрукавку, рубашку... Они прилипли к коже и плохо поддавались. Мама мазала всё, что могла.

Скорая помощь. Больница. Месяц мы лежали в неотапливаемой палате. Укрываться сверху нельзя - раны должны были подсохнуть, чтобы начать заживать.

Наконец-то вернулись домой. Снова ходить я начала спустя почти полгода, видимо, от шока. Мне повезло, на лице не осталось ни следа от ожогов. Только шрам на шее и парочка небольших пятен между ключиц.

Тут следовало бы добить тему и рассказать о том, что с тех пор я не пью молоко, горячие напитки или не читаю яркие журналы, но нет. Я и историю-то эту знаю только с маминых слов. Ну и потому, что шрамы.

В общем, ничему меня это не научило и морду лица я ещё не раз ухитрялась совать куда не надо. Кстати, благодаря шраму на шее, в юности я очень достоверно воображала себя Геллой. Ух! А также выпендривалась и при удобном случае, на вопрос откуда шрам, туманно отвечала: «Было дело!»