Эхо Шунудага

           Фестиваль лакской песни. Честно говоря, в Хайхи я оказался совсем не по делам журналистским. Кроме того, по «техническим причинам» день первый обошелся без моей незваной персоны – открытие фестиваля и конкурс в номинации «Народная песня» - тайна тайн, о которой я не смею и пикнуть. День второй, 12 июля, я отсидел от «а» до «х» - концовку тоже не захватил, ибо кунак, который доставил меня до места «встречи», увидев, что хляби небесные разверзлись надолго, увез меня в свое гостеприимное бунгало, дабы уберечь мое отнюдь не сахарное тело от вод атмосферных.
          Но, по-порядку. Самое яркое впечатление – звук. Как бывший ди-джей и меломан, я мог по достоинству оценить и профессионализм «звукачей» и «мощу». Когда-то в юности я вычитал в «Ровеснике», что у ПинкФлойд колонки с трехэтажный дом. Три - не три, но два этажа с гаком я узрел тут воочию. И децибелы соответствующие. Желудок жизнерадостно трепетал в унисон с басовыми нотами. Когда утром оператор прогревал акустику на «белом шуме», единственное, с чем я мог это сравнить – прогрев авиационных двигателей на аэродроме перед разгоном самолета для взлета.  Это о звуке. Теперь о месте. Как бывший студент инженерно-строительной академии, могу сказать с уверенностью – это класс! Очень умело использован рельеф местности – и водопад посадочных мест, и гладь площадки перед сценой, и служебное помещение нисколько не нарушали природной гармонии древнего горного селения. Более того, и материал, местный бут, был того же цвета, что и нависшие над Хайхи скалы – словно весь архитектурный ансамбль – это несколько глыб, отколовшихся от Шунудага и притаившихся у подола своей «мамки».
           Больше всего меня умилило то, что лепная балюстрада справа от сцены заботливо сворачивает в сторону возле ствола большого дерева, сохранив жизнь зеленому зонту, совсем как на хваленом Западе.
          Как бывший коммерсант, отмечу грамотный коммерческий подход организаторов фестиваля – сувениры с символикой «Шунудаг 2002» шли «влет». Особенно зонты – дождь лил весь второй день. Да и в жару совсем не плохо укрыться от палящего светильника над головой. В общем, зонтов, по-моему, даже не хватило всем желающим и страждущим.
          А еще, как бывший инструктор по физподготовке, скажу, что ребята в форме делали свое дело грамотно и ненавязчиво – никаких эксцессов. Одним словом, как ни странно, все было на уровне. Этот чудесный праздник национальной культуры был организован группой энтузиастов во главе с владельцем московской мебельной фирмы «Форема» ОмариКаллаевым. Его бывшая одноклассница поведала мне о том, что Омари еще в детстве грезил идеями Общего Блага, мечтая сделать для своих сельчан что-то грандиозное и светлое.
         Дай, Всевышний, каждому из нас возможность воплотить в реальность свои детские фантазии так, как удалось это Омари! Мне посчастливилось побеседовать наедине с героем повествования, и по секрету могу сообщить, что он интересуется мистикой, изучает древние эзотерические практики, а его дочь занимается цигун – китайской йогой. Коллеги по интересам вашего покорного слуги, как говорится.
          К сожалению, мне не удалось познакомиться со всеми спонсорами и организаторами этого мероприятия. Огромная помощь нашего прославленного композитора Ширвани Чаллаева обрекла на успех эту романтическую затею. Очень много добрых слов я услышал и о Курбанове Гусейне Нуратдиновиче, руководителе Дагестанского управления инкассации, и о заместителе главы администрации Кулинского района Сулейманове Саиде Гасниевиче, решавшем все мыслимые и немыслимые проблемы по организации фестиваля на районном уровне.
          Не могу не упомянуть и еще об одном спонсоре – «Дагестанской правде». Не хватит целого номера газеты, чтобы перечислить всех людей, благодаря которым фестиваль лакской песни «Шунудаг 2002» стал настоящим праздником для тысяч и тысяч жителей наших гор. Спасибо всем вам, известным, и не очень, молодым, и не совсем, и простите, что не сумел упомянуть здесь всех.
          Что касается «бытовухи», то проблем с «расквартированием» не было. Поначалу сунулся было в штаб, но тут попался кстати давний знакомый и разом решил мою «жилищную» проблему: - Пойдем к Сулейману!
          К сожалению, в моем послужном списке не оказалось подходящей должности, чтобы информацию о Службе фестиваля предварить очередным «как бывший…». Поверьте на слово – все и с этим было о*кей. Сотни гостей разместили по домам хайхинцев. Пресловутый Сулейман оказался моим однофамильцем – вот ведь мир тесен! А его жена, Патимат, относится к вопросам питания не менее серьезно, чем носовский Пончик – я «жировал» в Хайхи два сытных денечка по-царски.
          Какое счастье, что для дагестанцев законы гостеприимства все так же святы, как и прежде! Я успел за эти два дня по-настоящему сдружиться с сыновьями Сулеймана – Гамзатом и Гамидом.
          … Итак, день второй фестиваля лакской песни. Номинация «Авторская песня». Ну, что можно рассказать о песнях? Их надо слушать. «Звездный» Мухсин Камалов исполнил две песни на итальянском языке. Казалось, сами колонки не верили, что им по силам передать весь диапазон потрясающего голоса Мухсина. Хотя принадлежность итальянцев к Кавказской расе несомненна, они так изменили язык своей прародины, что никто из владеющих лакским языком не разобрался, о чем песни. Наверное, о любви. О чем же еще петь пылким итальянцам? Немного «подкузьмил» унылый нескончаемый дождик, но все номинанты «отстрелялись успешно». Больше всего мне понравилось выступление директора клуба села ЦущарШапиева Курбана. Он пел, аккомпонимируя себе на гармони, и грустная мелодия цепляла за душу…
         Поражало обилие юных. Можно было подумать, что мы на фестивале «Утренняя звезда». Как я уже поведал, кунак, Ага из Бярних, не дал мне промокнуть до мозга костей, поэтому концовку второго дня я благополучно провел в уютной компании с крапивными чуду в доме неподалеку от Цовкра. Самое запоминающееся для меня впечатление второго дня – это исполнение московским парнем Максимом песни на лакском языке. Это было что-то! Во-первых, очень сильный текст, во-вторых, сам факт – приезжий россиянин поет на лакском! Это так тронуло слушателей. Что под неистовые аплодисменты его вызвали на «бис», и он во второй раз спел свой суперхит…
          … Перейдем ко дню третьему. День третий – это нечто чудесное. Прекрасная погода. А еще – четвертая номинация, «Оригинальный жанр». Третья номинация – «Новая песня» прошла под чудушное чавканье моих челюстей, как я уже поведал, поэтому ничего не могу о ней сообщить. Открыл представление четвертой номинации факир из Каспийска. Он ходил по битым стеклам, глотал горящие свечи, танцевал, стоя на руках и творил еще много всяких чудес. Но самое классное – это выступление ансамбля «Хаканназ» («Совок»). Зрелище отпадное! Чего стоил один режиссер: розовые штаны, туфли с загнутыми носками «а ля Хоттабыч», кнут вместо дирижерской палочки, и увесистый черный бант на шее. Гармонист, бедолага, наигрывал на чугунных секциях батареи отопления. Некто с нарисованными залихватскими усами, подозрительно малого роста, тренькал на балалайке из ковшика для воды, рядом мечтательно музицировала на струнах гитары из деревянной лопаты для уборки снега импозантная дама, ей подыгрывала на чем-то аналогичном колоритная особа, пышности форм которой позавидовала бы и «домомучительница» Фрекен Бок! Стоило ей пару раз хлопнуть по бубну из плетеной корзинки, шевельнув своими накладными прелестями, и мужская половина аудитории грохнула воплями восторга. Картину дополнял индийский брамин в белоснежном тюрбане, с гирляндой из новогоднего дождика на шее, бивший в огромный барабан из старой бочки с ржавыми обручами. Охранял суперзвезд индеец в боевой раскраске в искромсанных до бахромы штанах, ноги которого были такими красными, что сей макияж не оставлял сомнения – это краснокожий. Он величественно ударял в огромный медный таз, подвешенный на шею, отгоняя, по-видимому, злых духов. Кульминацией выступления группы стало соло ножовкой по металлу на совке, которому позавидовала бы сама королева рок-скрипки Ванесса Мэй…
         … Потом было вручение наград, за первое место в каждой номинации – сорок пять тысяч «рябчиков». А затем объявили перерыв на три часа – перед заключительным концертом лауреатов. Естественно, что эти три часа я не потратил зря – уминая в немыслимых количествах вкуснятину, которую подавала нам с Сулейманом Патимат и их младшая дочь, хорошенькая Фарида. Грешен, для переваривания такого количества яств, ради дела, пришлось опрокинуть в себя пару-тройку стопочек. За час до начала заключительного концерта все сидячие места были уже заняты. Конечно, никто специально не подсчитывал количества зрителей, но было, думаю, не меньше полутора тысяч, а для Хайхи, в котором восемь десятков хозяйств, это целое столпотворение.
         Ждали высокопоставленных гостей из Махачкалы. По слухам из надежных источников (Мухсин Камалов), грозился быть Гаджи Ахмедович Абашилов («Молодежь Дагестана») с Вахтангом Кикабидзе. Как положено, гости задерживались, и начало вечеринки отсрочивалось по причинам, от нас не зависящим. Заскучав, я ненадолго отлучился, и прозевал прибытие кортежа с побережья. Про Кикабидзе все оказалось враками – его не было, как впрочем, и Гаджи Абашиловича. Но это нисколько не разрушило сказочной атмосферы дня третьего – все было так чарующе!
Единственное, чего не учли организаторы – «вихри враждебные веют над нами», в полночь, в самый разгар крушения огромной бетонной глыбы увесистым молотом на груди силового жонглера, погас свет. Этот «теракт» не дал возможности задуманным образом закруглиться, но все равно праздник не был испорчен – началась иллюминация. Такой красоты салютов и фейерверков я доселе не видывал! Спасибо, дуэт Каллаев-Шаллаев! Огромная благодарность всем спонсорам и организаторам! Невиданный для наших гор праздник национальной культуры состоялся благодаря вашим стараниям. Так держать!

2002 г., июль.