Холодное лето 2017го

В Москве снова дожди. Снова холодно. И снова какая-то непонятная, дикая морось падает с неба, серого и ненастного, как в конце ноября. Она выжигает на лице боль негодования. Отпечатки жарко горят на щеках. Это снег в начале июня заставляет верить в чудеса. А я, как Алиса в "Стране чудес", растеряла все мечты. Просто так. В один миг они все исчезли.

Из кармана дырявых штанин посыпались осколки, как леденцы звенели по дороге былых надежд, предметов счастья. Я шла, морщась и задыхаясь под сломанным зонтом, оставленным вчера где-то на скамейке в этом осеннем дожде июня. Но ведь от дождя невозможно задохнуться. Так не бывает. Это странная дождевая пыль, что летит прямо в глаза, падала и застревала в горле, душила своей неопределённостью. Падала и застревала. Она сжимала до глубокой безысходности, тёмной и беспросветной, бесконечной, как железнодорожные пути. Стоп.

Неопределённость. Что это такое? Это ничего. Кусок старой, покорябанной бумаги, пахнущей нафталином с неизвестной сутью. Я шла, спотыкаясь. На меня смотрели одни и те же глаза, сомнительные лица. Это невыносимо и даже гадко, прямо до тошноты. Вокруг одна и та же серая Москва. Бездушные пешеходы в чёрных футлярах спешили на последнюю электричку. Москва опаздывала. А мне некуда спешить. Совсем.

 Изморось. Летящий снег в лицо, и всего лишь одно тёплое воспоминание мелькнуло в глазах. Меня словно прицепили на прищепку. Я стояла на перекрёстке и не могла пошевелиться. Дождь резал стеной пространство на куски невидимой бритвой. Кажется, я что-то потеряла. Оставила на столике в том апрельском, придорожном кафе, где делают лучший шоколад с ванилью, без суеты, свойственной таким заведениям, а со вкусом праздника.  И теперь остаётся только остановиться и молиться до потери сознания, осознанно и честно растерзать себя мыслями, словно терновым кустом посреди степи. Художник ищет путь. Компас остыл. На горизонте только ожидания. И чей-то шорох позади. Окликнула. Молчат. Наверно обозналась. Идти.

 Простить и найти потерянное? И тогда может, всё вернётся на свои места. Лето станет летом. А зима зимой. На шахматной доске осталось всего шесть фигур. Ещё есть шанс не проиграть.

 
Я помню запах смятого куска бумаги и крошек хлеба на столе. Как в детстве, когда мы жили в стране потерянных вещей. И мягкий плед укутывал, как мама. И было тепло от простого слова и взгляда. Уютно и ласково, как в погожий день.

Вы когда-нибудь играли в солнечных зайчиков? Сейчас это так странно звучит. И как будто вообще такого не существует. А мы брали зеркала, собирались на улице и дурачились. Дружили, влюблялись, радовались простым вещам. А сейчас всё сложно. Всё должно быть в тренде, залайкано в инстаграм и обязательно показано во всех сторис. Суть ускользает. Мы играем на песчаных часах, но время уходит. Пасмурно. Холодное лето. Люди разучились смотреть друг другу в глаза и разговаривать по-человечески. Всегда есть кто-то третий из несуществующей реальности, кто важнее.

Странная мода. Неподходящая. Бессмысленная. Одиночество. Вы знаете, что такое одиночество? Это когда все рядом, а никого нет. Люди становятся одинокими, когда теряют порядок вещей. Когда чашка любимого кофе перестаёт согревать. Не потому, что никого нет рядом, а потому, что внутри всё потерялось. Люди продолжают спешить на электричку, спасаясь от дождя. Не потому, что их кто-то ждёт, они просто бояться промокнуть. А я люблю дождь. Дождь смывает вчерашний день, плохие мысли, чувства и ожидания. Дождь — это надежда. Надежда на то, что на рассвете всё будет по-другому. И как вчера уже не случится. 


Просвистела последняя электричка уходящего дня. Москва опустела. Тишина в тумане вырывалась наружу. Повсюду зажглись огни фонарей и иллюминации улиц. И всё вдруг стало на два тона приятнее. И даже дождь затих, притворился на пару часов, чтобы дать время затаиться. На улицах виднелось лишь несколько бродяг и случайных прохожих. И только медленно засыпающий звук скрипки из перехода метро будоражил сознание.  Я шла по Тверской в поисках ответов на вопросы. Но ничего не встречалось. Мысли одиноко бродили в голове. Они как два усталых путника молчали, словно ждали подходящего момента. Быть может, на следующей улице разобьётся фонарь. Вдруг закроется аптека. И наступит февраль. Случится совершенно другая история. А пока остывало лето, как недопитая чашка кофе, там на Охотном, в "Стране которой нет". Нужно просто переждать до рассвета.