Адрана. Хроники войны. книга1 Мандрагора гл. 1

Девственные влажные леса тянутся до самого побережья залива Карачи, в котором лежат десятка два Масотских островов, часть из которых рассеяны далеко в теплом океане Бурь. Лес в экзальтации сплетенных ветвей и корней, отделяет огненно-красные и зеленые земли Эгина от мрачных мертвых территорий, называемых Каньоном.

Эти обширные зараженные территории, ставшие результатом Второй войны Асов, появились на гигантском континенте Лангрен две тысячи лет назад. Обледенелые горные ущелья, подобно развороченным гробницам, взывают о мщении багряным небесам, подернутым ядовитым смогом. Когда оранжевое светило по каплям стекает за вогнутый горизонт, на смену ему поднимается маленькое фиолетовое солнце, и тогда бесцветная дымка приобретает зловещий черный тон. Слышно, как с прямоугольных скал на дно котлована осыпается песок, и шуршат пласты пепла.

События, произошедшие более двадцати столетий назад, и ставшие легендой, потрясли свободный континент, и отразились на всей Раидане, миллиарды лет летящей сквозь мрак космоса. Исстари на Лангрене, помимо обширных и пустых земель варваров, соседствовали два великана – королевство Адрана и королевство Эгин. И Адрана, и Эгин имели жесткую государственную структуру, законы и, что важно – технологии. Технологии позволили этим державам достичь небывалого уровня развития. Это стало испытанием для правителей, которого те не выдержали. Конкуренция и выяснение отношений далеко завели королевства.

Благодаря трудам своих ученых алхимиков, соперники одновременно получили ядерное и химическое оружие чудовищной поражающей силы. Локально применялось также лазерное и биологическое оружие. Это стало началом конца. Вскоре на Лангрене развернулась полномасштабная молниеносная война, за которой последовал год без лета, а затем – десятилетняя ядерная зима.

Снег выпал на большей части территорий Раиданы. Континент почти полностью оказался погребенным под его немыми толщами, за исключением некоторых южных приморских областей у моря Маскат, куда заходило теплое течение океана Нектара. Люди гибли от голода, холода и радиации. Под снегом оказались дороги и деревни, его многометровые толщи разрушали дворцы и крепостные стены.

Война продолжалась, пульсируя, то затухая, то разгораясь с новой яростью. Но цели уже были другие, воевали не за господство, а за теплые места. Учеными Адраны были предприняты три попытки согреть Раидану с помощью ядерных взрывов. По их замыслу, должны были проснуться мощные вулканы, чтобы заставить лед отступить. Но усилия оказались тщетными.

Стало наблюдаться быстрое похолодание климата. Наступило оледенение. Разрастались ледяные покровы и сползали от северных областей вниз, к югу, сокрушая все и накрывая своей мрачной тенью. Много крепостей и городов нашли свою могилу в ледяных тисках. Однако южные провинции Адраны и Эгина оставались пригодными для жизни. Земли, что лежали севернее, превратились в снежные пустынные места. Пустоши, где только могилы, и больше ничего. На юг шли все, кто еще мог двигаться, у кого хватало сил, чтобы спасать себя.

Те, что считали Лангрен своим домом, и те, что были слишком горды, чтобы уменьшить свои амбиции, спасались от зимы и всего, что она несла с собой. А обитателям южных районов и островов приходилось сдерживать напор пришлых. В поисках хоть какой-то пищи люди уничтожали друг друга в голодных сечах. И все это в сумерках, при отсутствии дневного света.

Лангрен, словно гигантская жемчужина, покоился на волнах двух океанов – Бурь и Нектара. Древние могущественные цивилизации великого континента обрушились с оглушительным грохотом. Все, что создавалось поколениями, исказилось, потеряло смысл или погибло.

Исчезла вера. Те, кто остался в живых, считали, что это правильно, ибо вера, равно как и надежда лишь вводит человека в роковые заблуждения, направляет его по ложному пути. Нужно было жить любой ценой, и вере больше не было места среди людей. После ядерных бомбардировок уже было неважно, кто прав, а кто нет. Прошло время, и кое-где еще вспыхивали наземные бои, но война, по сути, была кончена. Кончилось и все остальное.

Часть континента лежала под ледяным бременем, часть - превратилась в зараженную пустыню, по которой бродили шатуны и кокильяры – то в одиночку, то сбиваясь в банды. Когда, спустя десять лет, небо, наконец, расчистилось, и оба солнца осветили Раидану, она уже была другой. Адрана и Эгин по-прежнему существовали, но это, скорее, были тягостные воспоминания о былых, навсегда ушедших временах, и бессильная ярость, которая ни к чему не вела.

Выжить – вот что стало главным. Жить любой ценой. Невозможно было узнать в этих новых людях адранитов и эгинов. Это как будто были их искаженные отражения. Рождались поколения воинов, несших в своей крови позор и гордость отцов, и навсегда отравленные войной Асов.

Постепенно общество стало возрождаться, но строилось оно уже по другим законам. Непросто оказалось уничтожить целую цивилизацию. Часть технологий была сохранена с той и с другой стороны, однако Эгин и Адрана остались врагами. Территориально они больше не были соседями. Они оказались государствами, которые разделял теперь не только Лисимахский хребет, но и обширная зараженная территория, земли, принадлежащие адским племенам. Это были потомки эгинов и адранитов, враждующих асов. От былых времен им не удалось сохранить ничего. Их называли одичалыми или буйными. Пройдут годы, и мутанты выберутся из своего пограничного состояния, и возьмут такую силу, которая позволит им преодолеть Лисимах и Дождевой зачарованный лес.

Зараженные земли назовут Каньоном. Раздробленные племена одичалых объединятся, и будут развиваться и трансформироваться по-своему. Черная магия получит здесь наивысшее развитие. И настанет день, когда разящее копье повернется в сторону конфликтующих соседей.


***

Дикий, не тронутый рукой человека, пограничный Дождевой лес расстилается до самого побережья теплого моря Гуама, где бушуют волны залива Карачи, набегая на зеленые хризолитовые пляжи. Там величественно расхаживают розовые фламинго, и расправляют крылья пеликаны. Там дикие кони проносятся в пене и брызгах. Но людей вы не встретите, разве что морских скитальцев или контрабандистов с Брунейских островов – золотую роту, всегда готовую к риску и всякому лиходейству. Слишком уж близок Каньон. Слишком уж давит магия.   

Итак, зачарованный Пограничный лес отделяет огненно-красные и зеленые земли Эгина от мрачных мертвых теснин и ущелий, от долин с высокой радиацией. На Каньон наложено заклятие Забвения. Три охранных кольца тянутся по Пограничному лесу. Но, порой реверсанты Каньона прорывают кольца. И тогда конные летучки эгинов устремляются в зону поражения.

Мандрагора, воительница королевства Адрана, знала, что может наткнуться на конный кордон, но, тем не менее, спокойно двигалась сквозь сумеречную и причудливую чащу, полную мутантов растительного мира. Она обладала охранной лазоревой печатью королевского Двора и могла оставаться на территории королевства, не опасаясь за свою свободу и жизнь до тех пор, пока не убила ни одного эгина.

Мандрагора не любила эгинов, глядела на них сверху вниз, и предпочитала быть подальше от их городов и сторожевых башен. Здесь, в непроходимой чащобе, куда свет дня, золотисто-фиолетовый, окрашенный двумя солнцами Раиданы, проникал, подобно острым огненным иглам, где зеленый влажный воздух был отравлен липким запахом гигантских хищных орхидей, – именно здесь, вдали от бегущих троп, Мандрагора чувствовала защищенность.

Она предпочитала продвигаться медленно, не опасаясь столкновения с дозорными Двора во главе с каким-нибудь юным лейтенантом, мечтающим о плаще наемника и золотой карточке королевского кредита. Сейчас ей это было ни к чему. Она знала, с какой скоростью в Эгине распространяются слухи, а цель, ради которой она пробиралась в душном лесу, была более чем серьезна. Стало быть, она предпочитала оставаться в тени.

Она шла в дебрях, где сам воздух подобен тяжелой клейкой массе, как галеон – все вперед и вперед, без устали, не позволяя себе ощутить ее. Мандрагора была словно вселенная, – так же одинока, но наполнена многими мирами. Она о многом размышляла в этом бесконечном одиночестве пути, и пришла к выводу, что есть предел духовных возможностей и у таких, как она. Как Амрафел, или Август.

Если жизнь прошла в седле, имеет ли она право на несколько спокойных лет у камина, вдали от всех, наедине с книгами, и с тем, кого любит? Она прекрасно знала, что ответил бы ей Лев Янус, подеста Алауды. И поэтому она не спросит. Она просто уйдет, оставит путь служения. Когда-нибудь этот день настанет, говорила себе Мандрагора. Но, чем больше она думала о том времени, о свечах в жирандолях, о свитках и книгах, о лошадях на зеленых иберийских склонах, о вое оборотней за стенами замка, когда свет полных лун – красного Аргуса и предутреннего Ариуса, похожего на кусок старого серебра, заливает все вокруг обманным зыбким светом, чем больше думала она об Ангеле, тем все острее ощущала несбыточность своей мечты.

Мандрагора стала трансформом не по своей воле. Жизнь ее должна была сложиться иначе. Но, произошло то, что произошло, и сегодня она здесь, в Эгине, инкогнито в пограничном лесу, оставила позади Башню, и тех, кто позвал ее, кому она так неосторожно дала слово.

Неужели все, что с ней было до этого, все события вели ее к каменному круглому столу в Башне? Все, что она услышала там, за запертой дверью, потрясло ее. И это не могло быть случайностью, ибо во вселенной, созданной Драконом, случайностей не бывает. Дракон надежно укрылся и наслаждается своим совершенством, законом, данным в момент Творения. Бытие проросло из Бездны, где воплощаются желания Обладающего Волей. И Дракон пожелал. Бытие взорвалось, подобно вспышке сверхновой, и отделилось от Небытия. Дракон пожелал света. И стал свет. Бездна обратилась в каплю, заключив себя в себе самой…



***

Ирод, магистр правящего Дома королевства Эгин усилил дозоры на бегущих тропах. Воительница знала, что это связано с недавними осложнениями в приграничной зоне. Реверсанты снова прорвали охранные кольца и просачивались в южных областях в прилегающую зеленую полосу леса Эгина, называемую еще Дождевым лесом, хотя настоящих дождей в Эгине давно не было. Сами по себе эти проникновения не представляли серьезной угрозы. Попавших на территорию королевства выродков могли изловить и ликвидировать дозоры. Однако недавно воздушная разведка донесла, что у южного рубежа Каньона скапливаются полки. И это тревожило. Очень, очень тревожило.

Военный совет решил, что участившиеся проникновения могут быть связаны с войной, на пороге которой стоит королевство. Поэтому теперь одиночные появления выродков за охранными кольцами уже не расценивались, как забавы колдунов Каньона, время от времени перебрасывавших отчаянных ублюдков через кольца. Как вскоре оказалось, это были первые ручейки лавины, готовой выплеснуться из зараженного котлована.

Итак, Эгин качался над бездной. Еще был мир, но бледные дымные небеса уже затягивала черная туча войны, в глубокой утробе которой сверкали молнии.  По правде сказать, Мандрагора была довольна таким положением дел. Два последних года королевский двор Эгина вел себя слишком самоуверенно и нагло, расширяя границы на запад, и завоевывая мелкие княжества и адские племена. Более того, совет с подачи великого магистра Ирода, уже пытался диктовать свои условия Адране. Именно диктовать, и Адрана, придавленная междоусобными войнами, была вынуждена уступить! Если бы Эгин вторгся на территорию Адранского государства, им всем пришлось бы туго. Сейчас королевство слабо. В Эгине это отлично знают, и только собственные внутренние проблемы, Каньон и угроза военного конфликта удерживают пока королевство от решительных действий.

Колдуны и божьи служители в Адране помутились рассудком, увещевая восставших друг на друга братьев. Но восемь принцев не внемлют голосу разума, поглощенные борьбой за престол. Воительница горько усмехнулась. Глупость, алчность и гордыня – три сестры, которые всегда следуют рука об руку, сея разрушения, смерть и мрак. Принцы не успокоятся, пока не останется один, или пока народ, устав от набегов буйных из-за восточных границ и мародерства наемников, потеряет терпение и выберет себе нового короля. Если только Адрана переживет смутные времена и не превратится в гниющий ядовитый труп! На все воля богов. Да будет так вовеки!

Бегущие тропы и границу следовало надежно охранять. И Ирод поступает правильно, усиливая дозорную гвардию, вооружая до зубов часовых лесных границ. И это несмотря на сопротивление кабинета министров, считавших, что бдительность бьет по карману королевы. По их карману, с негодованием думал Ирод, сжимая свой морщинистый рот. Тропы – нервы и кровь Эгина, их безопасность нельзя ставить под сомнение, и на одном из собраний совета Ирод предложил заткнуться тем министрам, которые считали, что тропы и так надежно защищены магией.

Великий магистр правящего дома был старым опытным политиком, и он один из первых ощутил надвигающиеся грозные перемены. Он всегда держал нос по ветру, чувствовал, откуда идут тучи. И он предупреждал об этом королеву, но Сулла только смеялась и курила свое адское зелье.