Напролом к любви

  В 90-е годы когда вставали заводы и разгоняли колхозы, вырезая скот и оставляя города и деревню без денег, работы, впроголодь, случайно в одном купе общего вагона оказалось шесть женщин, обречённых на скитания. Четверо потеряли мужей в боях в молдавских Бендерах, а двое с Кавказа.
  -Вот еду на родину. а неизвестно что там ждёт?
   -Да и не говори! Готова после кровавой бойни забиться в самую глушь, чтобы никто не доставал.
  -Да я вот как раз в глушь и еду, на границе областей. Помню по одну сторону деревни морошковое болото. а по другую клюквенное. На одних грибах и ягодах прожить можно, если ещё картошку посадить.
 -Всё-таки не худо хоть одного мужичка, чтобы рыбу в реке ловил. Река раньше рыбная была и даже в речке. впадающей в неё -хариусы.
  -Да, было бы где жить! Нам. молдавским беженцам негде приткнуться!
  -Если не боитесь глухомани, езжайте с нами.
    От станции ехали сначала на автобусе до конечной остановки, где ночевали у тётки самой молодой из них тридцатилетней Гали. Остальным было тридцать с небольшим и одной с редким именем Олимпиада - сорок.
  Тётка их не обрадовала:
  -Всё развалили, позакрывали. Доярки, телятницы без работы. Хорошо вон у одной мужик успел лошадь взять и пашет под картошку в двух деревнях и косит и возит сено и дрова. Да не у всех хватает денег с ним расплачиваться, иные бабы передок подставляют, а куда деваешься. Тем более жена у него старше и он на тех. кто моложе падок.
  -А может нас он довезёт до дома?
  -Да что вы?! Он же на каждую из вас полезет. Тот ещё бабник!
  -Да нас уже после того, что пережили, этим не напугать! Да и вряд ли одного на шестерых хватит!
   Мужика звали Виктором и с виду он был довольно ещё моложав, высок и широкоплеч.
  Дом Гали оказался единственным живым в деревне, жил в нём дальний родственник Тихон. приземистей и старше Виктора, но ещё крепкий, державший двух коз, трёх овец и десяток кур. Он сразу стал выказывать симпатии Олимпиаде, поскольку любил грудастых женщин. А за дорогу, пока ехали, останавливались и купались в реке, Виктор успел полюбить Олимпиаду и молдаванку Еву. Когда они выпили под грузди и рыжики, Тихон сказал, что вечером можно нажарить яичницу, хотя уже за окном алел закат.
  -Грибов и ягод у нас хватает, но места надо знать, без меня заблудитесь. Рыбалкой я редко занимаюсь. но если поможете мне косить на коз и овец, ухой могу накормить. сказал Тихон.
  -Ну  я изредка буду заглядывать, если будете со мной ласковы,- улыбнулся Виктор.- Хлеба, крупы . картошки вам привозить. Можно на реку сходить покупаться, хотя по субботам баня бывает.
 -Баню я топил, но гостей столько не ждал и воды мало наносил- повинился Тихон.
  -Ну это поправимо! Давайте вёдра!
  Воды наносили в баню и в первый жар пошли Виктор с Евой. Потом, уважив хозяина. пошла с  Тихоном Олимпиада. После бани допили привезённое вино и бутылку Тихона. Места нашлось всем.
 Постепенно женщины с помощью Тихона узнавали грибные и ягодные места. Но при очередном приезде Виктора, Ева собралась ехать с ним.
 -А то осенью будет скучно.- сказала она.- Я лучше у  тётки Витиной поживу, там и магазин рядом, а продавец в декрет собирается. я её заменю.
 После этого Виктор стал реже ездить, хотя бабы кроме Олимпиады и Гали ему не отказывали, особенно Олеся -широкобёдрая и грудастая, наполовину молдаванка. наполовину хохлушка. Они так шумно и азартно ночью любили друг друга, что было слышно и в избе и горнице. Пока было тепло, Галя спала в мезонине, а в горнице Тихон с Олимпиадой, которые стали мужем и женой. Покладистая и ласковая Олимпиада нашла подход к Тихону  и он ради неё стал чаще кормить ухой.
  Однажды, когда они ходили за грибами и ягодами, к ним напролом через молодой ельник прибежал молодой мужик, спасавшийся от медведицы. Тихон на всякий случай обмотал палку берестой и когда медвежья морда показалась сквозь заросли, поджёг факел. Разошлись мирно.
  -Первый раз вижу, чтобы напролом к любви рвались,- рассмеялась Галя. -Но я, например, захожим не даюсь, если не остаются жить со мной.
   -Да я могу неделю-две пожить...
   -А если я за это время забеременею? Нет, сразу обещай взять с собой или остаться.
  -Договоримся- сказал Олег.
    После бани они неделю спали в мезонине и Галя была счастлива, но потом стало холодать и пришлось перейти в избу.
  Однажды Олега долго не было с рыбалки. Вдруг в хлеву под сеновалом всполошились куры. Тихон осторожно пробрался, боясь, что забралась лиса и застал на сеновале Олега с Олесей. Олег показал ему кулак и Тихон махнул рукой. Животы округлились почти одновременно  у Олимпиады и Олеси. но Галя помнила о любви Олеси с Виктором и не беспокоилась. Но когда ходили за клюквой на болото, Олега с Олесей застали все, кроме Гали, которая была на другом конце болота.
 В золотой метели осени затерялись следы этой пары.
 Галя переживала с месяц, не находила места себе.
 В октябре за клюквой приехал племянник Тихона Иван и у них с Галей возникли взаимные симпатии. Мужик был разведённый. немного старше Гали. Производство у них стояло и он решил пожить в родной деревне. Освободил заколоченные окна отцовского дома, подремонтировал крышу и баню. Почистил на пару с Виктором дворище, Виктор же на лошади вывез навоз из хлева Тихона на дворище Ивана и вспахал, дал ему озимого лука и клубники, как старому товарищу ещё по школе. Вскоре они договорились отремонтировать вдвоём несколько бань и хлевов в деревне. Иван срубил парник и сказал Тихону, что весной сделает теплицу.
  -Ну, раз  начал обустраиваться, надо тебе жениться на Галине.
  -Да я готов. только свадьба будет скромной,- ответил дяде Иван.
  На свадьбе играл на гармошке Виктор и все плясали кадриль. Приехавший на свадьбу двоюродный брат Ивана женился на беженке Глаше и также стал обустраивать отцовский дом. Двоюродные на двоих купили корову. Сена Иван немного успел наготовить на огородах и по берегу реки, часть взял у Тихона, пообещав летом березовые и осиновые веники для его коз и овец. Когда выпал первый снег, они привезли с Виктором по возу дров, распилили и раскололи. Тихон с Виктором также пару раз съездили в лес за дровами и пару лесин распилили на столбики для забора. Даже несколько луж на улице деревни завозили песком и поправили канавы. Жизнь в деревне налаживалась.
  Проездом из южных краев после бархатного сезона побывала на родине сестра Тихона с мужем Петром. Видя оживающую деревню, они прибрали родительский дом и подремонтировали с помощью Тихона и Виктора крышу. Обещали на следующе лето приехать с детьми, а Пётр предположил, что по выходу на пенсию они могут вполне перебраться на природу, оставив детям квартиру на ветренном мурманском побережье.
  Удачно порыбачив с Тихоном и собрав шумное застолье, Петр с широкого плеча дал соседям пару тысяч на ремонт забора и чтоб к его приезду убрали лишние кусты на дворище и посадили хоть какие-то цветы. Обещал сманить своего брата Алексея - охотника и гармониста, если они хоть немного поправят крайний в деревне дедовский дом, а они с Алексеем в долгу не останутся.
   Чтобы скрасить ненастные ноябрьские вечера, сделали деревенские посиделки, в которых все пели, а не плясала только из-за интересного положения Олимпиада, зато пела задушевно и от души как современные, так и старые русские песни. Певшая в под гармошку Виктора Ева, сказала, что она не случайно заглянула на огонёк. Работа в магазине у неё идёт не плохо и она подумывает, как раз в месяц выезжать с товарами в деревню, но что для этого надо сколотить хотя бы пару столов из досок. По секрету она призналась Олимпиаде, что у них с Виктором будет ребёнок. Пока их лошадь не скрылась за поворотом, деревенская улица слушала задушевное пение Евы под заливистую гармошку Виктора.