Снова о материалистической диалектике

        Вместе с попыткой рассмотрения процессов, протекающих в истории вообще, а, тем более, в условиях новейшей истории, которая раскрывается под влиянием современного этапа Научно – Технической революции (НТР), мы приходим к проблеме отыскания метода такого рассмотрения. Модернизация, НТР, как и всё многообразие явлений представляет собой сложную совокупность явлений, процессов, протекающих неравномерно. Некорректно понимать реформы, как некоторый этап, после которого начинается равномерное поступательное движение. Такое понимание неминуемо приводит к новому застою, ещё более сильному, и в конечном итоге пробуждает силы революционного характера, антагонизм, и.т.д. Важно проанализировать какова же диалектика эволюции. В чём её суть и в чём превосходство, над другими формами понимания исторического движения человеческих сообществ.

          Раскрывая связь диалектики и понимания изучаемых процессов, Ф. Энгельс пишет: «Великая основная мысль, что мир состоит не из готовых, законченных предметов, а представляет собой совокупность процессов, в которой предметы, кажущиеся неизменными, равно как и делаемые головой мысленные их снимки, понятия находятся в непрерывном изменении, то возникают, то уничтожаются, причем поступательное развитие при всей кажущейся случайности и вопреки временным отливам, в конечном счете, прокладывает себе путь. Эта великая основная мысль со времён Гегеля до такой степени вошла в общее сознание, что едва ли кто-нибудь станет оспаривать её в общем виде. Но одно дело признавать её на словах, другое дело применять её в каждом отдельном случае и в каждой данной области исследования». /1/
 
         Истина в научном познании – это бесконечно углубляющееся соответствие информационного потока проистекающего от совершающейся естественной последовательности событий и информационного потока от результатов, полученных в результате познавательной деятельности в пределах некоторых конечных, но при этом непрерывно расширяющихся границ. Многократное многоступенчатое сближение обоих  информационных потоков на определённом этапе даёт нам достижение практически значимых результатов, которые в сумме открывают нам истину.  Истина – это процесс.
       
         Очевидно так же и то, что, даже располагая широкой сетью глубоко разработанных категорий и законов диалектики, действительная проблема исследования как раз и сводится к конкретизации этого методологического материала в ткани материала конкретного. Материалистическая диалектика не может быть выработана априорно, как свод правил, автоматическое применение которого даёт желаемый результат процесса познания. Особенность конкретного раскрытия диалектики должна быть выработана в процессе познания, раскрывая сущность исследуемого объекта, исходя из любо оттенка проявления: от случайного, от отдельного, от общего, и т.д. В связи с этим, вообще говоря,   представить какую-либо однозначную картину изложения метода невозможно.

        Диалектика исследования бесконечно приближает нас к диалектике изучаемого объекта в его саморазвитии. «Она сама является лишь простым отражением в мыслящем мозгу»/1/. Но, пожалуй, трудно вообразить  себе что-либо более сложное, чем эта простота.

        Но представим дело таким образом, что изучаемый предмет исследован на определённой стадии, и тогда возникает проблема изложения результатов исследования. После того как исследование проведено, и автор овладел материалом, возникает проблема изложения итогов исследования. Вполне очевидно, что характер изложения, который, бесспорно, является проекцией самого исследования, по форме так же должен быть диалектическим. Однако, диалектика изложения, вообще говоря, не обязательно совпадает с диалектикой исследования. В интересах лучшего восприятия результатов,  автор вправе изменить, до некоторой степени, соответствие между естественным, сложившемся во времени порядком получения анализируемых данных, сместить акценты, осуществить попытки прогнозирования поведения изучаемых объектов в более широких границах, чем те которые применялись в непосредственном эксперименте. После того как исследование проведено, и автор овладел материалом, диалектика изложения порой выглядит как искусственная конструкция.

         В попытке осуществить замысел изложения материалистической диалектики нужно добиться единства, срастания с диалектикой саморазвития   предмета, тут глубинное взаимопроникновение должно быть. Таким образом, представляется совершенно недостаточным,  изложений категорий и законов диалектики вместе с параллельной системой примеров материалистического характера. Попытки изложения рассматриваемого предмета в таком ключе – не более, чем ознакомительная литература. Центр проблемы в том, что бы вырвать из многообразия протекающих процессов и явлений такое, в исследовании саморазвития которого, удаётся раскрыть и провести исследование материалистической диалектики целостно из единого исходного пункта. Поиск первичного исходного пункта, который при дальнейшем исследовании и анализе раскрывается в многообразии категорий и законов диалектики – главный и практически всегда закрытый этап познания и диалектического анализа. Здесь должен быть найден в известной степени консервативный элемент, который должен обладать известной степенью устойчивости, и предполагает возможным быть исследованным благодаря этому достаточно подробно с необходимой многосторонностью и даже в условиях, предполагающих возрастание количества сторон исследования и анализа.
Наличие релятивистских моментов в диалектике отмечает Ф. Энгельс.

       «Для диалектической философии нет ничего раз навсегда установленного, безусловного, святого. На всем и во всём видит она печать неизбежного падения, и ничто не может устоять перед ней, кроме непрерывного процесса возникновения и уничтожения, бесконечного восхождения от низшего к высшему …. У неё, правда, есть и консервативная сторона: каждая данная ступень развития познания и общественных отношений оправдываются ею для своего времени и своих условий, но не больше. Консерватизм этого способа понимания относителен, его революционный характер абсолютен, - вот единственное абсолютное признаваемое диалектической философией»./1/

        Консервативный компонент содержания диалектического метода в, конечном итоге, требует консервативного момента изложения. Своего рода первопункт исследования при изложении как бы является первопунктом изложения, но не обязательно совпадает с ним.
 
        Анализируя диалектику «Капитала» В.И.Ленин пишет в связи с этим:
«У Маркса, в «Капитале» сначала анализируется самое простое, обычное основное, самое массовидное, самое обыденное, миллиарды раз встречающееся отношение  буржуазного товарного общества: обмен товаров. Анализ раскрывает в этом простейшем явлении (в этой клеточке буржуазного общества) все противоречия (respective, зародыши всех противоречий) современного общества. Дальнейшее исследование показывает нам развитие (и рост, и движение)  этих противоречий и этого общества, в  ; отдельных его частей, от его начала до его конца./
Таков же должен быть метод изложения (respective,  изучения) диалектики вообще (ибо диалектика буржуазного общества у Маркса – есть частный случай диалектики вообще). Начать с самого простого, обычного массовидного, e.t.c.»/2/

        В наиболее последовательной форме замысел раскрытия материалистической диалектики воплощен Энгельсом в его «Диалектике природы». Само название подсказывает, что по замыслу автора: «Природа пробный камень диалектики». Однако, к моменту создания «Диалектики природы» ещё недостаточная глубина проникновения естествознания, в процессы протекающие, в природе не позволила завершить этот замысел, но, возможно, современный, а тем более будущий этап развития естественных наук откроет дорогу к завершению этой попытки. Мы являемся свидетелями процессов глубинного взаимопроникновения наук, и можем наблюдать, в какой степени представляется невозможным понимание процессов, протекающих в макромире, в космических масштабах вне результатов исследования микромира. Так что условия для завершения замысла Ф. Энгельса, возможно, уже сформировались.

        Рассмотрение формирования концепций диалектического материализма в развитии не может быть сколь-нибудь полным без рассмотрения проблемы  в историческом аспекте.

        Прежде всего, мы здесь должны отметить философские труды Аристотеля. Рассматривая «Метафизику» /2/, В.И. Ленин пишет: «Задето всё, все категории». В своих поисках, подходах, запросах Аристотель использует «наивную разноголосицу» греков. Целью познания Аристотель видит разложение вещи на её элементы её составляющие, а сам процесс познания развивается при этом развивается от «{понятного для нас}» (явления), к «{понятному по природе}» (сущности).  В попытке отыскания начал  мы должны, прежде всего, подчеркнуть преемственность концепций Аристотеля в трактовке «начал», как «противоположностей»; и Парменид делает началами «тёплое» и «холодное», называя их «огнем» и «землёй»/3/, у Демокрита начала – это «полное» и «пустое», у Платона – «большое» и «малое».
В «Физике» Аристотель противопоставляет концепции начал Анаксагора и Эмпедокла. Несостоятельность Анаксагора Аристотель трактует следующим образом:/3/
«Поскольку начала {у Анаксагора} бесконечны и по количеству и по виду, то познать образованные из них {вещи} невозможно: ведь мы только тогда полагаем, что познали сложную вещь, когда узнаем из каких, и из скольких начал она состоит»… «Лучше брать меньше начал и в ограниченном числе, как это делает Эмпедокл»./3/

        В современной гносеологии нашел своё распространение так называемый «системный подход», который предполагает, что в исходный пункт исследования целесообразно включать возможно большее, но при этом конечное число сторон анализа, что ближе к Анаксагору, чем к Эмпедоклу. Нам же представляется наиболее эффективным механизм познания, основанный на минимальном количестве сторон анализа в исходном пункте исследования, с последующим непрерывным увеличением сторон анализа, как бы выявлением новых начал, но при этом может возникнуть необходимость возврата в исходный пункт анализа, причем многократного возврата для пересмотра выбора исходной суммы начал, допущений, для оценки их совместимости. Здесь мы ближе к Аристотелю.
Исследуя принципы построения начал, Аристотель приходит к выводу о неоднозначности их в количественном отношении, но, разделяя их по родам, считал при этом, что в каждом роде есть только одна пара противоположностей. Остальные же, существующие в пределах рода сводятся к ней.

        Исследуя процессы, происходящие в вещах, «превращением одного состояния в другое», Аристотель понимает некоторое конкретное состояние как промежуточное между противоположностями. «… всё естественно возникающее будет или самими противоположностями, или состоять из противоположностей». /3/

        В рассмотрении проблемы сущности Аристотель противостоит Демокриту, который считал, что «полное» - «сущее», а «пустое» - «не - сущее». Аристотель же считал «сущее» единым, не имеющим себе противоположности. «Не – сущее» «сущим» быть не может. Но поскольку движение и превращение, как это следует из философии Аристотеля продиктовано свойствами противоположностей, то «сущее» возникает как недвижимое. Такой вывод, в целом, не удовлетворяет Аристотеля, и он продолжает свои рассуждения, начиная их из другого пункта из анализа движения и природы как начала движения.
 
        Известную необходимость возврата в исходный пункт исследования с целью пересмотра исходных начал анализа. Однако, принято считать, что такой переход в логике Аристотеля являет собой некоторое противоречие, которое он не может преодолеть. Другое понимание развития логических конструктов Аристотеля даёт Ф.Г. Гегель, который подчеркивает наличия плюрализма в философской системе Аристотеля.

         Преодолеть выявленное противоречие можно, если рассмотреть анализ вещи с использованием противоположностей, как особый этап процесса познания, как диалектику выявления предмета исследования, как исследование предмета в самом себе в условиях устойчивости, отбросив (для начала) взаимодействия и движение. Но такой подход требует введение в рассмотрение философской категории «устойчивость», которая является формой движения его фазой, проекцией особой его (движения) организованностью, чего, вообще говоря, нет в философии Аристотеля. Рассматривая категорию устойчивости и процесс познания, необходимо отметить, что очень важно осуществить выбор исходного пункта в исследовании таким образом, что бы наши представления о сущности были бы достаточно близки  к одному из тех устойчивых состояний, которые возникают в результате самодвижения, саморазвития объекта исследования. Этим то, вообще говоря, и определяется достаточное ли количество факторов (исходных начал) введено в рассмотрение или нет. Здесь находит своё разрешение  противоречий  о плюрализме в подходах к анализу движения и собственно познания.
Интересное замечание о плюрализме процесса познания высказано В.И. Лениным, но уже в адрес Гегеля.(!)

       «Бросается в глаза, что иногда Гегель идёт от абстрактного к конкретному (Sein (абстрактное) -  Dasein (конкретное) – F;rshichsein), иногда наоборот (субъективное понятие – объект – истина (абсолютная идея)). Не есть ли это непоследовательность идеалиста (то, что Маркс называл Ydeenmystiks у Гегеля) или есть более глубокие резоны? (например, бытие = ничто – идея становления развития). Сначала мелькают впечатления, затем выделяется нечто, потом развиваются понятия качества (определения вещи или явления) и количества. Затем изучение и размышление направляют мысль к познанию тождества – различия – основы – сущности (versus) явления, - причинности, itc…»/2/
 
       Допуская возможность плюрализма в подходах в процессе познания, тем не менее необходимо исключить переход в конвергентность.

       Исторически диалектика возродилась, придя на смену метафизическому мышлению средневековья, вместе с философией Гегеля и его «Логосом». Уже сама история диалектического мировоззрения несёт в себе иллюстрацию к интегральному закону развития – закону «Отрицание отрицания». Мы можем теперь убедиться, насколько отличается иллюстрирование диалектических законов от их действительного, практического раскрытия. В этом нам могут помочь достижения современной археологической науки, которые показывают чрезвычайно глубокую связь изобретательских процессов в технике и формирования диалектического мышления. Речь пойдет о найденном на территории Кубы доисторическом заводе по производству каменных орудий труда. Вообще говоря, научный анализ образцов каменных орудий давно наталкивал на мысль, что они не являются результатом какого-то одноактного случайного действия. Напротив, почти всегда обнаруживались следы обработки, воспроизводимой от одного изделия к другому, то есть древней технологии; повторяющиеся элементы конструкций, прежде всего в части крепления каменной рабочей части к древку, и т.д. Но древний завод означает нечто  существенно большее, археологи обнаружили пооперационное разделение труда, промежуточные склады полуфабрикатов, что отражает реально действовавший технологический процесс. Всё это пусть поэтапно должно было сформироваться в человеческой голове. Мы, с необходимостью приходим к выводу, что наш доисторический предок ещё до изобретения письменности, за многие эпохи до возникновения наук умел мыслить процессами. Мы в праве констатировать, что его пониманию были доступны философские категории «целого» и «частного», «общего» и «отдельного». В тех условиях, когда окружающая природа казалась вечной и неизменной в своих повторениях, и, когда явления природы, которые в современной природе приходиться наблюдать и нам, казались результатом чудодействия, практика открывала возможность, хотя и в простейшей (в простейшей ли) форме, пробуждать процесс и управлять им на основе мыслительной деятельности.
 
          В многообразных проблемах системы техника – наука, когда больщинство авторов основывает свои концепции о развитии в условиях НТР на опережающей роли науки, всегда следует помнить, что практическая созидательная деятельность наивысшим образом раскрывающаяся в изобретательской форме, через создаваемую технику, в гораздо в большей степени, чем что-либо другое, повлияло на формирование мышления, создав и человека, и формы его сознания, как личные так, и все формы сознания общественного. Труд создал человека, и он продолжает его создавать. Конечно же, раскрывать определяющую роль техники по отношению к науке и, вообще, ко всем формам общественного сознания лишь в историческом аспекте недостаточно. Тут нужен категориальный диалектический подход.
 В этой связи мы не можем пройти мимо того обстоятельства, что в лице рабочего философа И. Дицгена мы находим выразителя идей материалистической диалектики. По этому поводу Ф. Энгельс писал: «И замечательно, что не одни мы открыли эту материалистическую диалектику, которая вот уже много лет является нашим лучшим орудием труда и нашим острейшим оружием; немецкий рабочий Иосиф Дицген открыл её независимо от нас и, даже независимо от Гегеля». /1/
Но всё же вернёмся к Гегелю. В виде «Логоса» мы имеем систему законов и категорий диалектики, диалектики понятий, построенной, казалось бы, на измышленной ниоткуда «абсолютной идее». Всегда оставалась загадкой, какова исходная предпосылка, приведшая Г.Ф. Гегеля к необходимости абстрагирования в столь опосредованной форме. Возможно, анализ суждений Гегеля о технике позволил бы подступиться к ответу на этот вопрос.

      «… изобретение, - пишет Гегель – должно принадлежать духу и должно быть поставлено выше предметов природы…»/2/ Где-то здесь в несостоявшемся анализе техники и начала свой путь «абсолютная идея», столь необъяснимым образом впитавшая в себя диалектику вещей. В этом переходе от «конкретного» (изобретения) к «абстрактному» (духу) в концентрированном виде проявляются и плюрализм Гегеля и его конвергентность.

       Однако, выберем роль благодарных потомков и не будем ни критиковать Гегеля, ни высказываться сколь-нибудь снисходительно о его методе. Множество лет его мысль шаг за шагом сбрасывала с себя оковы средневековой дикости и закостенелости, обретала гибкость. И, если она лишь в отдельных моментах сумела проникнуть во вне «системы» и посеять лишь «зерна диалектического материализма», то ведь и человеческая жизнь слишком мала, чтобы позволить сделать большее. Нужно, наверное, согласится с В.И. Лениным, для которого было важно развивать начала материализма в нём.

      «Я, вообще, стараюсь читать Гегеля материалистически. Гегель есть поставленный на голову материализм (по Энгельсу) – т.е. я выкидываю большей частью боженьку, абсолют чистую идею.
1) Небо, природа – дух. Небо долой: материализм». /2/
Вот и мы, стараясь прочитать Гегеля материалистически, и, задавшись целью исследовать диалектический характер техники, возьмём за основу «изобретение». Но в своём анализе не пойдём к «абсолютной идее», «духу», куда так манят разнообразные суждения о технике и бесконечные дефиниции, как-то: «искусственные средства труда», «специфические человеческие творения»,- а обратимся к природе, где совершается всё, что совершается человеком, и продуктом которой является сам человек; к природе, где, хотя и, порой, в зародыше имеется, существует всё необходимое для жизнеобеспечения и человека, и человечества в целом, и где существует свойство, чрезвычайно близкое к процессу мышления – именно свойство материи отражать, развитие которого, в конечном итоге, привело к формированию человеческого сознания. Всё есть в природе: земля, руды, многообразие процессов, но нужен в ней ещё человек и созданная им, по законам природы, техника.

       Этимологически и по своему содержанию слово «изобретение» представляет собой крайне интересный объект. Оно традиционно используется наименования некоторого итога творческой деятельности и при этом характеризует процесс этой деятельности. Более того, оно несёт в себе как элементы исходного замысла, так и конечной цели. В рассматриваемом смысловом разнообразии слово «изобретение» беспрецедентно, пожалуй, лишь понятие «деформация» сопоставимо с ним. Словом «деформация» называют и процесс деформирования, и её итог. Представляет интерес то обстоятельство, что именно исследования Аристотеля, посвященные «форме», стали основой его материалистической диалектики и, в значительной степени, связана с анализом перехода из «лишенности» в «форму». Аристотель так же стремился обосновывать природными факторами свой анализ и свою диалектику. «Природа формы – материал, … природа ложа – дерево, … природа статуи – медь», - постулировал Аристотель. Исследованию «формы» Аристотель посвятил свою докторскую диссертацию. Главные тезисы работы: «Форма – материализуется», «Материя – формируется»; форма - это процесс. Как только требуется проникновение мыслящего мозга в понимание процессов, так с необходимостью следует или рождение диалектики, или обращение к ней.
Многообразное смысловое содержания «изобретения» отражает многообразие изобретательской деятельности человека по преобразованию природы, которая пронизывает всю историю.

        Настал момент рассмотреть изобретение не как форму работы мысли, а как материалистический объект. Это можно проделать из той связи изобретении и товара, которая раскрывается при их совместном рассмотрении.
«…товар – есть, прежде всего, внешний предмет, вещь, которая, благодаря её свойствам, удовлетворяет какие-либо человеческие потребности». /4 /
Однако, рассмотрим техническую сторону товара, его свойства. Даже внешне близкие по форме и предназначению товары, могут быть различны не только с точки зрения степени проявлении определяющих их свойств, но так же если один из двух сопоставляемых товаров обрёл новое качество, испытал расширение функциональных возможностей. Это традиционно возникает в результате реализации некоторого усовершенствования или раскрытия ранее не выявленного свойства, т.е. в результате изобретательского процесса.
 
       Изобретение, материализованное в товаре, машине или каком-либо другом объекте техники – это материальное образование, обладающее определённой целостностью, самостоятельностью, структурностью, и, поэтому может быть описано понятием вещь. Вещи, будь то объекты техники или природные образования, обладают многочисленными свойствами, имеют многосторонний характер,  и раскрываются в условиях постоянно увеличивающегося числа сторон, раскрывая нарастающее многообразие свойств. Нефть скрывает в себе разнообразные виды топлива, но при этом представляет собой и химическое сырьё. В виде продуктов нефтехимии её свойства особенно разнообразны. Колокол – это и культовый музыкальный инструмент, и приспособление для водолазных работ, а при определённой организации конструкции и приспособление для без деформационной термообработки зубчатых колёс (колокольные штампы).

        Изобретательская деятельность расширяет возможности ранее созданных объектов, или привносит в технические системы новые свойства в соответствии с  целевым характером изобретения. Это вновь выявленное и спроецированное в объекты техники свойство, с одной стороны служит целям человека, а с другой проявляется во взаимоотношениях этой машины с другими машинами и в, конечном итоге, с природой из необходимости энергообеспечения или взаимодействуя с предметами природы, разнообразными средами в процессе эксплуатации, т.е. через сумму взаимодействий.
 
        Известно изобретение, которое предполагает повышение мощности двигателя внутреннего сгорания путем установки ротационного компрессора наддува во всасывающем коллекторе. Ротационный компрессор позволяет повысить средне индикаторное давление рабочего процесса в цилиндрах, что приводит к повышению мощности дизельного двигателя на 30-40%. Впервые это техническое решение появилось в 1929 году как существенный признак изобретения «Тепловоз, работающий на генераторном газе». В дальнейшем это изобретение оказало существенное влияние на развитие двигателестроения в целом. Особое значение это изобретение обрело в период Великой Отечественной войны и было использовано в двигателях для тяжелых танков серии ИС и авиационных двигателях с непосредственным впрыском топлива конструкции А.А. Микулина (АМ). В наши дни двигатель внутреннего сгорания вряд ли может быть признан современным, если он не оснащён наддувом или турбонаддувом.
 
       В рассмотренном примере взаимодействие вновь созданного изобретения и ранее использованного изобретательского концепта носит характер непосредственной связи. Непосредственное взаимодействие, связь изобретений может проявиться в том, что для своей реализации созданное изобретение, может потребовать создание дополнительного изобретения, или даже нескольких изобретений («свиты изобретений»), каждое из которых играет, тем не менее, самостоятельную роль в технике. Возможность материализации изобретения, его переход в действительность осуществляется через новые изобретения, но они при этом остаются относительно самостоятельными, так как, возникнув для реализации какого-то первичного изобретения, они находятся во взаимосвязи с другими изобретениями, с техникой в целом, могут быть использованы в различных. Таким образом, взаимодействие изобретений возникает в их связи и в их раздельности, т.е. в виде отношения.

        Исходный замысел через единичную реализацию раскрывается в технических системах как «особенный», определяющий их превосходство и, далее, становится «всеобщим». Мы видим эволюцию в технических системах, специфическую техническую форму движения материи.
 
         Материальная культура, окружающая человека в его производственной деятельности и в обыденной жизни, воплощает в себе сложнейшую систему изобретений. На примере многочисленных орудий, станков, машин оказывается возможным проследить наличие множества изобретений, многие из которых созданы в глубокой древности, но при этом охваченных совместным действием в современных объектах техники. В конструкции концевой фрезы для закрепления её в конусе фрезерного станка применяют резьбу. Винтовая линия, которая лежит в основе всякого резьбового соединения, была изобретена Архимедом еще до нашей эры, а для классификации изобретений, раскрывающих сущность конструкции рабочей части этого инструмента, потребовалось внести в общую классификацию изобретений несколько подклассов. Изобретенный в прошлом веке телефон первоначально состоял из одиннадцати изобретений, 7 из которых принадлежали Беллу, 3 - Эдисону и 1 – Грэхему. Современные машины и технологии требуют всё большего количества, так, например, технология непрерывной разливки стали потребовала создания более 30 изобретений, а «Луноход – 1» - более 60.

        Но материальная сущность изобретений не исчерпывается вещную сущность товаров. Изобретение возникает намного раньше товара (в случае с изобретение ротационного компрессора наддува, опережение составило более 10 лет). Долгое время оно существует в идеальной форме, потом в опытных образцах, проходит пробные испытания, существует как бы автономно, само в себе для себя, прежде обретает вещное воплощение в том или ином товаре, участвуя в многообразии процессов развития техники. Однако, мы в праве характеризовать изобретение, как материальный объект до его материализации  в конкретном объекте техники или технологии. Это становится вполне ясным из анализа таких явлений, широко распространённых в практике экономических отношений, как закупка лицензий, изобретений, где изобретение участвует в обмене как товар.
 
         Когда декларируется определяющая роль техники, то независимо от того, кто является автором попыток объяснить влияние техники на все сферы общества, будь то Энгельс, Маркс или Горбачёв, или теоретики и практики реформ, -  всегда появляется одна и та же ошибка. Нет понимания различия того, является ли техника созданной на основе отечественных изобретений, или, даже пусть с использованием изобретательских достижений других государств, путем полновесного и всестороннего внедрения их в отечественных изобретательских концептах, или имеет место использование техники, попросту закупленной и установленной для производства чего-либо. Нет понимания роли, которую вносит всеобъемлющий изобретательский процесс в эволюцию семьи, личности, социума в целом, в совершенствование всех сторон жизни, и формирования движения общества к прогрессу на основе исторических линий развития, как сумел сформулировать механизм исторического развития Л.Г. Морган.   
 
         Вклад Моргана в диалектику, прежде всего надо видеть в вычленении исходного пункта диалектического развития – «изобретения», саморазвитие которого в бесконечном многообразии форм несет в себе и диалектику техники, и истории в целом. /5/ Порой приходится сталкиваться, например, с такой трактовкой процесса модернизации, когда его как бы противопоставляют социальному развитию. Предполагается при этом, что затраты на осуществление процессов модернизации при этом не должны идти в разрез с интересами поддержки семьи и повышения качества жизни людей. Модернизация трактуется как дотационное явление. Принципы исторического развития, основанные на понимании истории Моргана, предполагают, как раз противоположные подходы. Именно благодаря изобретательскому процессу происходит эволюция и совершенствование жизни семьи, а сама модернизация, раскрываемая через изобретательский процесс, может и должна быть осуществлена не только как самодостаточное явление, но и как важнейший источник расширения ресурсов существования.  В самом деле, давайте обратимся к истории России, и вспомним, например, что сельскохозяйственные кооперативы Сибири по производству молочной продукции, возникшие в конце XIX века, принесли России золота больше, чем все Ленские золотые прииски вместе взятые. Совершенные технологии производства масла и сыра, высокое качества сырья, и, как следствие, высочайшее качество продукции, - в совокупности сложились в более высокую форму богатства, чем золото и серебро.
Рассмотрим концепции определяющей роли техники через механизмы, которые открываются вместе сведением в анализ понятия изобретения. В самом деле, даже беглый взгляд на процессы, происходящие в мировой экономике, дают множество примеров, подтверждающих роль изобретений в процессах, формирующих мировое разделение труда и систему международных отношений. Опережающая разработка достижений изобретательской мысли поляризует мировой рынок в интересах то одной, то другой фирмы или корпорации и, даже, в интересах некоторой страны, в целом.

         Сам факт наличия спроса на некоторый товар еще не определяет доминирующую роль страны производителя. Неравномерность экономического развития открывает возможность удовлетворение потребностей отстающих стран товарами, далёкими по техническому содержанию от уровня, достигнутого мировым техническим прогрессом. Более того, страны законодатели мод, являясь лидерами в том или ином направлении, стремясь сосредоточить внутренние усилия на производстве продукции высшего технического уровня, закрепляя своё присутствие в мировой системе разделения труда, предпочитают покупать некоторые товары, а не производить их.
   
         Мировой рынок не раз был свидетелем того, как имели место попытки создания искусственной конкурентоспособности товаров путём установления бросовых цен на них, однако, лишь техническое превосходство, основанное на наиболее совершенных изобретениях, в конечном счёте, обеспечивает конкурентное превосходство.
Непрерывно осуществляя разработки изобретений, совершенствуя средства производства, технологически развитые страны ограничивают проникновение своих достижений в развивающиеся страны, проводя тем самым одну из форм неоколониалистской политики, уготавливая странам третьего мира роль своих сырьевых придатков, носителей дешевой рабочей силы. Формируя для себя выгодный экономический порядок, передовые страны, тем не менее, трактуют свою политику, как содействие экономическому развитию третьего мира.
Невозможно, однако, в условиях конкуренции, осуществить опережающую разработку и освоение изобретений, не обеспечив необходимую скрытность и, даже, секретность своих намерений. Здесь неминуемо должны быть введены в рассмотрение вопросы права, а, учитывая международный характер конкуренции, мы вступаем в область формирования международных правовых норм. Без жесткой государственной позиции в отношении защиты прав авторов изобретений и других держателей авторских прав на интеллектуальную собственность, неукоснительного соблюдения всеми участниками международных конвенций принятых норм, невозможно представить полноценное участие той или иной страны во всемирном экономическом процессе. Без развития изобретательского процесса, без акцента на отечественные изобретения Россия останется сырье добывающей страной. Модернизация - это работа для изобретателей. Так же как изобретатели провели модернизацию военной техники, создали стратегический паритет в вооружениях и превосходство в ряде направлений создания обычных вооружений. Немногими это понято даже применительно к событиям Великой Отечественной войны. Лишь Маршал В.И. Чуйков отметил: «Это была победа духа и разума, великого изобретательского гения нашего народа!».
 
       Нигде роль техники, определяющая роль изобретений не выглядит так убедительно как в военном деле, где она непосредственно определяет, как характер, так и уровень военного противостояния.
Определение войны как продолжение внутренней политики силовыми насильственными средствами заставляет и политическую практику рассматривать, как отражение технико-экономической структуры базиса. Однако, наличие в экономике страны развитого военно-промышленного комплекса ещё не означает возможности распространения внутренней политики военными средствами. И дело здесь не только и не столько в паритете ядерного противостояния, сколько в объективной оценке недопустимости ядерной войны. Это делает необходимой такую направленность во внешней политике, когда во главу угла поставлена проблема устранения ядерной войны, и ядерного противостояния и проблема устранения ядерного оружия на планете при поддержании паритета в других видах вооружений. Совсем недавно эти идеи стали частью нового мышления, провозглашенного М.С. Горбачёвым.
М.С. Горбачёв, тогда Генеральный секретарь ЦККПСС в частности подчеркивал: «... научно-технический прогресс стремительно опережает прогресс социальный и нравственный … доядерное мышление, в сущности, потеряло своё значение 6 августа 1945 года …»/6/

          Современная проблема войны и мира – это и противостояние техники, и противостояние нового и старого политических мышлений, но это ещё и противостояние мировоззрений. С одной стороны, на первый взгляд безобидная, вульгарно-материалистическая, технократическая концепция социальной подчиненности технике, которая безрассудно ставит своё гармоничное, мягкое (soft) общество на грань самоуничтожения, с другой – концепция созидания, сотрудничества, безъядерная концепция коллективной безопасности, которая, в сущности, восходит к известному тезису В.И.Ленина, согласно которого «… техника, в будущем, обретёт такое развитие, что война станет бессмысленной».
Но бессмысленность и недопустимость применения ядерного оружия – это ещё не бессмысленность тех изобретений, которые созданы для создания оружейных технических систем. Наша планетарная цивилизация должна быть защищена от факторов риска космического происхождения, здесь мы должны видеть особую роль ядерного оружия. Вообще, мышление, основанное на анализе изобретений, открывает огромные возможности предвидения роли техники в будущем. Такое мышление позволяет, скажу словами Герцена, «видеть и предвидеть даже тогда, когда посев от жатвы отделён десятилетиями».    



1. Ф.Энгельс, «Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии»? стр. 38 – 39.      
2. В.И. Ленин, собр. соч. т. 29, стр. 92, 298, 326 (Философские тетради).
3. Аристотель, Сочинения. В 4-х томах, том 3, «Физика», cтр. 67,69,70,72,  М., «Мысль», (Философское наследие), 1981 год.
3. Аристотель, «Метафизика».
4.К. Маркс, Капитал т.1.
5. Л.Г. Морган, «Древнее общество», стр. 5 – 23, Ленинград, 1934 год. См. так же Л.Н.Морган  «Линии исторического развития от дикости через варварство к цивилизации»   («Ancient society, or Researches in Lines of Human Progress from Savagery through Barbarism to Civilization») London, Macmillan and Co. 1877 год, книга издана в Америке.
 6. М.С. Горбачёв, «Перестройка и новое мышление», Москва, Политиздат, 1988г.