3. Сравнение синодального и славянского текстов

Иллюстрация: «Искушение Христа» (Михаэль Пахер, Алтарь святого Вольфганга, 1471-1481 годы). 

«Искушение Иисуса Христа в пустыне»

(Антропологические аспекты аскетики Евангелия)

III. Сравнение русского синодального перевода со славянским текстом.

А сейчас нам необходимо выполнить ещё одну, предварительную работу.
Перед тем как мы начнём рассуждать и сопоставлять, нам необходимо взглянуть ещё и на славянский текст. И Евангелия, и, возможно, ветхозаветных книг.
Первое, что привлекает нас в славянском тексте Евангелия от Луки – это конец 4-го стиха в 4-ой же главе:
- «4.4 И отвеща Исус к нему, глаголя: писано есть, яко не о хлебе единем жив будет человек, но о всяцем глаголе божии».
Слово глаголъ в славянском языке обозначает не только такие термины как слово, речь, язык, наречие, но и такие как дело, событие, происшествие. Следовательно, славянский текст указывает нам на то, что человек жив будет не только хлебом, но словом и делом Божьим.[5]

[5] То же самое наблюдаем мы и у апостола Матфея (4,4): - «но о всяком глаголе исходящим изо уст божиих» - в славянском тексте, вместо - «но всяким словом, исходящим из уст Божиих», стоящем в синодальном переводе.

Затем наше внимание останавливается на 8-ом стихе той же главы:
- «4.8 И отвещав, рече ему Исус: иди за мной сатано. Писано есть: поклонишися господу богу твоему, и тому единому послужиши».
Фраза славянского текста: «… иди (следуй) за мной сатана», переведённая в русском синодальном издании как «отойди от Меня, сатана», согласитесь, многое меняет в понимании взаимоотношения Спасителя Иисуса и сатаны, выраженное в исследуемом нами диалоге евангельского повествования апостола Луки.[6]

[6] Совершенно аналогично и у апостола Матфея (Мф. 4, 10).

И, наконец, предпоследний, 14-й стих этого евангельского эпизода в славянском тексте звучит так:
- «4.14 И возратися Исус в силе духовей в галилею: и весть изыде по всей стране о нем».
Она определённо, и без всяких сомнений, показывает нам, что речь идёт о человеческой духовной сфере (силе) Христа. В то время как фраза русского текста: «в силе духа», даёт повод для размышлений и сомнений - о каком духе идёт речь! Хоть слово дух и написано со строчной буквы, сама фраза - сила духа, и множество мест в русском тексте, в которых слова дух и Дух применены вполне противоречиво, создают некоторую путаницу, и дают поводы к сомнениям и вопросам.
В ветхозаветной книге «Второзаконие» (8, 3)), параллельном [4.4] Евангелия от Луки, мы, в славянском тексте, находим интересное отличие от новозаветных текстов, которое может быть очень важным! В славянском тексте «Второзакония» не употреблено слово глаголъ:
- «8.3 И озлоби тя, и гладом замори тя, и напита тя манною, еяже ты не уведел еси, ни отцы твои: да возвестит тебе, яко не о хлебе единем жив будет человек, но о всяком словеси исходящем из уст божиих жив будет человек».
Это различие может быть вызвано тем, что разные люди готовили к печати и редактировали издание Ветхого и Нового Заветов славянской Библии. Если же оно отражает действительные различия в «ветхой» и «новой» частях славянского текста, то это может означать то, что Христос Спаситель вложил в эти слова новое, неизвестное дохристианской Библии, понимание. К тому же, такое понимание вполне отражает дух всех новозаветных текстов.
Исследование славянского текста остальных мест, в ветхозаветных и новозаветных книгах, так или иначе связаннызх с исследуемым нами рассказом апостола Луки (4, 1-15), не даёт нам дополнительного материала для наших размышлений. В следствии этого, мы можем считать предварительный этап нашего исследования законченным, и перейти к собственно анализу и сопоставлениям.