Мужской способ решения женских проблем 1640

Улица Тома-дю-Лувр переживала не лучшие дни.

Конечно, ни Лувр, ни Тюильри, ни украшавший улицу отель Рамбуйе никуда не делись. В отеле по-прежнему принимали гостей и сплетничали (претендуя ни много, ни мало, на формирование передовых взглядов на всё); в Лувре – скучали (по возможности – царственно), а в Тюильри – спали (с исключительно занятым видом).

По улице по-прежнему сновали кареты, по вечерам мелькали таинственные фигуры, днем – отдавались визиты, и горничные, с дюжими лакеями за спиной (ради важности господ!), высокомерно поглядывая вокруг, носили какие-то записочки (наверняка, со всякими глупостями).
 
Казалось, все было, как и раньше, но чего-то явно не хватало. Какого-то блеска, искрящейся живости, жгучего напряжения. Словно старательные, но не слишком талантливые актеры тщательно копировали оригинальный образец, и копия, как водится, выходила бледнее оригинала.
Где все те громкие имена, производившие фурор в отеле Рамбуйе, когда весь Париж, от герцогинь до базарных торговок, не успевал обсудить новшества (одни с восторгом, другие – давая обидные, но очень точные прозвища «законодателям мод»), а уже следовал следующий громкий прием. Ну, или скандал, это уж как получалось.

Где яркие, шумные и волнующие балы, на которых напряженные отношения королевской пары и кардинала  создавали неодолимую привлекательность для сплетников и любителей интриг?

А королевское венчание? Принцесса Генриетта? Роскошь и шик иностранных послов?

Бекингем!

Звезда, чей свет, как и положено настоящей звезде, все еще продолжал светить, хотя источник давно исчез. Одно его пребывание в отеле де Шеврез (бывшем де Люинь) было как явление кометы, взбудоражившей и придавшей движение всему вокруг.
Сколько торговцев со всех окрестных кварталов благословляли англичанина, заваливая отель де Шеврез самым лучшим, что только было в лавках и на складах. Ведь Его светлость не привык себе отказывать, и не выносил никаких ограничений. И он – что за восхитительные манеры! – с пониманием относился к тому, что за свои желания нужно платить. И платил сполна. Благородный человек, что и говорить.
Неудивительно, что даже годы спустя, многие вспоминали те дни, как благословенное время. Сейчас таких людей не сыщешь. Даже важные господа не спешат развязывать кошелек, норовя расплачиваться красивыми обещаниями.

Все и всё портится – и люди и нравы, и блистательная когда-то Сент-Тома-дю-Лувр все больше становится похожей на провинциальный театр, в котором зрители, позевывая, следят за происходящим на сцене, при  этом занятые своими мыслями и делами.

Перед отелем де Шеврез стоял человек, которого можно было принять за такого зрителя. Он уже довольно долго раздумывал о чем-то своем, время от времени поглядывая на ворота, но колебался, не делая ни шага вперед.
Он, несомненно, принадлежал к аристократии, хотя его внешний вид свидетельствовал лишь об умеренном благополучии. Но ни денежные затруднения, ни нелады в личной жизни, ни еще какие сложности бытия не лишают таких господ красоты и изящества, разве бросают легкую тень.
Бог его знает, как им это удается.

Случайный прохожий на минуту задержал любопытный взгляд на аристократичном незнакомце и, поколебавшись, вежливо обратился к нему:
- Не ищете ли вы, случаем, отель Рамбуйе, сударь? Так это не здесь.
- Я? Нет… Нет. Благодарю, не ищу.
- Простите, подумалось, что вы не знаете точного адреса. Еще раз – простите.
В этот момент подоспел слуга, важно доложивший, что все готово для дальнейшего путешествия, ждут лишь распоряжений.
Тем временем, прохожий, не скрывая интереса, прислушивался к разговору. Мельком глянув по сторонам, незнакомец сдвинул брови и решительным шагом двинулся вперед, скрывшись за воротами отеля от любопытных глаз.
Перед дверью в особняк он на мгновенье замешкался, но, коротко и резко выдохнув, сильно и громко постучал.
Дверь открылась почти сразу.
- Любезный! Пойди, узнай, не соблаговолит ли герцог де Шеврез принять графа де Ла Фер по личному делу.
Слуга внимательно оглядел визитера и дружелюбно улыбнулся:
- Весьма сожалею, господин граф. Герцог де Шеврез не живет здесь уже второй год.


                ***

- Когда, вы говорите, это было?
- В 35 году, Ваша светлость. Слуга сказал, что вы уже года два как не были в Париже.
- Возможно и больше, сейчас уже не вспомню. Но совершенно точно, что меня там не было, вас не обманули. Так что, реши вы дожидаться, сидеть вам под дверями по сей день. Вам следовало прежде навести справки.
- Мой приезд в столицу был вызван обстоятельствами, и они же не оставили мне возможности на долгие расспросы. Я был в Париже проездом, а после сам отсутствовал во Франции.
- Путешествовали?
- Пожалуй. Скажем, путешествуя, одновременно занимался своими делами.
- Весьма практично, – улыбнувшись, склонил голову герцог де Шеврез. – Вы вообще производите впечатление человека практичного и рассудительного. Тем любопытнее, что такому человеку понадобилось от меня. Хотите мне что-то предложить? Не имел чести лично знать вас раньше и, не буду лгать, не припоминаю, чтобы слышал о вас. Итак, граф? Деловое предложение?
- Это будет зависеть от вас, Ваша светлость. Если вы пожелаете решать вопрос в деловом тоне, я, вероятно, буду вынужден принимать ваши условия. В данном случае я – проситель.
Взгляд герцога стал настороженным:
- Что ж… По-крайней мере, сначала выслушаем вас, господин граф.
- Это нелегко.
Де Шеврез не спешил помочь своему собеседнику, холодно и спокойно дожидаясь объяснений.
Граф решился:
- Вы сказали, что я кажусь вам практичным человеком. Тогда прошу рассматривать все сказанное именно в этом ключе. Без ненужных эмоций.
Герцог хмыкнул и кивнул. Граф продолжил:
- Я искал с вами встречи в 35 году, когда отправлялся в Шотландию и намеренно сделал крюк, заехав в Париж. Именно перед путешествием, поскольку собирался в Шотландии решить некие личные вопросы. А встреча с вами была нужна, чтоб облегчить решение этих вопросов.  У меня были определенные намерения в отношении вас, то, о чем я хотел договариваться.
- И сейчас вы хотите, наконец, договориться? Однако прошло пять лет!
- Да, прошло пять лет и… как ни  странно, сейчас я бы желал  договориться о прямо противоположном, чем тогда.  Я даже рад, что не застал вас, потому что мое мнение о вопросе совершенно изменилось.
- Какое же влияние я могу иметь на ваши личные дела, граф? Особенно в деловом ключе? Вы претендовали стать моим зятем? А теперь любезно решили избавить меня от такой чести?
Де Шеврез не скрывал иронии.
Граф понимающе усмехнулся и покачал головой:
- Я принимаю ваш тон, Ваша светлость. Для вас мои слова звучат, по меньшей мере, странно. Но вы, в некотором смысле, недалеки от истины. Я направлялся в Шотландию с целью найти жену, поскольку намеревался вступить в брак.
- Успешно?
Граф снова покачал головой и Шеврез догадался:
- Ах, да, Вы же сказали, что изменили мнение! А что теперь? И к чему тут я? Неужели вы собирались сначала спрашивать моих советов относительно женитьбы? – Герцог расхохотался. – А, не дождавшись, передумали жениться?
- Нет, конечно. У меня было дело, с которым я должен был разобраться прежде, чем решиться на брак. Я… У меня есть… Есть сын. Незаконный.
- А… – протянул де Шеврез. – Да, тут нужно определиться. Но, раз вы не женились, то и вопрос отпал?
- Не совсем. И в этом суть моего дела к вам.
Герцог де Шеврез сделал невольное движение рукой, словно желая отгородиться от чужих проблем. Граф понял его:
- Это не касается материальных расходов. Ваших, во всяком случае. Скорее, напротив, я хочу избавить вас от них. Мы условились, что беседа будет исключительно деловой, не правда ли?
- Хорошо, говорите. Я выслушаю.
- Я хочу…  Нет, я прошу вас отказаться от некоторых прав, которые не несут за собой ничего, кроме расходов и хлопот. Я полностью беру их на себя. Необходимо лишь ваше согласие на это.
- О чем же вы хотели просить меня тогда, в 35 году?
- Каюсь. Чтоб вы взяли все на себя. Тогда мне представлялось, что это правильно. Вы могли дать больше. Намного больше, чем я. Тем более, что я собирался жениться и начать совсем другую жизнь. Сейчас я готов нести эти расходы самостоятельно. Более того, я очень не хочу уступать это право.
- А я могу на него посягать?
- Да.
Герцог даже слегка привстал с кресла:
- Я могу требовать права на что-то тратиться?!
Граф медленно кивнул.
- И я, по-вашему, стану настаивать на этом? Э… Граф, точно ли я вас понял?
- Да, ваша светлость. Формально вы можете претендовать на это. Если пожелаете.
- Это, что ли, деловой подход?
- Если сохранить такой взгляд на вещи, то проку – для вас – в этом нет. И потому я еще раз, прошу! Решать вопрос сугубо в деловом ключе.
- Все это выглядит странно. Однако я не хочу прав, которые несут лишь расходы и хлопоты. Тут вы не ошибаетесь. И если это действительно все – вы получите мое согласие. И даже незачем просить об этом. Но…
- Могу ли я считать, что это окончательное согласие?
- Да, безусловно.
- Ваше слово?
- Да. В том, что касается материальной стороны. Но!
- У вас есть условие?
Де Шеврез немного помолчал, обдумывая, что сказать:
- Вы определенно недоговариваете. С какой целью?
- То, о чем я умалчиваю, касается чувств, а мы…
- Да, вы все время на этом настаиваете – у нас деловой разговор.
- И вы пообещали…
Герцог недовольно поморщился:
- Да, я пообещал. Вы поймали меня на этом: только дело и никаких эмоций. Хорошо, я не отказываюсь от обещания. Тем более, что свои права я знаю, и ничего за последние годы не изменилось. Но все же, я могу потребовать теперь сказать все? У вас уже есть мое слово.
- Это право возникло у вас шесть лет назад, и вы действительно ничего о нем не знали. Не могли знать.
- Какие-то обязанности? Обязательства?
- Косвенно. Хотя, пожелай вы воспользоваться, в вашей воле дать этому праву любое воплощение.
- И это связано с вами?
- Да.
- Погодите, я хочу… – герцог дернул за шнурок и приказал явившемуся слуге принести вина. – Дайте мне минуту.
Выпив вина, де Шеврез жестом предложил графу де Ла Фер продолжить:
- Чувства? Мне это не нравится, граф. Но я слушаю.
- У вас есть права на… ребенка.
Герцог поперхнулся.
- Моего?
- Моего.
- Что вы хотите сказать?
- Теперь это о чувствах и эмоциях, а лучше бы мы остались на прежних позициях.
- Нет уж, говорите!
- У меня…
- Есть сын! Я значительно старше вас, но пока не выжил из ума и памяти не потерял! – Де Шеврез с раздражением отставил бокал. – Я помню, что вы говорили полчаса назад!
- Прошу прощения, мне нелегко рассказывать.
Герцог хмуро кивнул.
- Это мой сын. А ваши права на него распространяются в той мере, в какой муж имеет права на детей жены.
Герцог де Шеврез от природы имел бледную кожу. Такую же, как его братья. Они унаследовали ее от отца и деда, ничего не взяв от цветущей румяности матери.
Сейчас Клод де Шеврез выглядел очень бледным даже для Гиза.
- Его мать – моя жена?
Граф де Ла Фер кивнул.
- Ему шесть?
- Да.
- Сын.
- Да, ваша светлость.
Граф де Ла Фер помнил, что у Клода и Мари-Эме было три дочери, и герцог де Шеврез так и не дождался наследника. Сейчас герцогу было шестьдесят два.
- Вот как! Сын, значит! – Де Шеврез презрительно сощурился.
- Ваша светлость!
- Будете просить меня об исключительно деловом разговоре?
- Буду.
Герцог горько рассмеялся:
- Мне ведь ничего не стоит забрать его у вас.
- Я знаю.
- Но вы сами хотели от него избавиться! Тогда, в 35-ом!
- Я думал, что быть единственным наследником герцога де Шеврез для мальчика лучше, чем быть незаконным сыном графа де Ла Фер. Тем более, если я женюсь.
- Но вы не женились.
- И я никому не хочу отдавать моего сына. Ваша светлость, он ведь вам не нужен!
- Отчего же? Как наследник. Вы-то уж это понимаете, как никто!
- Именно поэтому я прошу – откажитесь от него. Да, по закону он – ваш. Неважно, что вы о нем не знали. В любой момент вы могли узнать и отнять его. И я был бы бессилен защитить моего мальчика. Жить, ежеминутно ожидая разлуки – невыносимо.  Ваша светлость! Это не ребенок, не сын, не наследник. Это – хлопоты и расходы, это лишь право, влекущее для вас проблемы и ничего больше. Я готов взять все на себя, ничего не требуя, лишь вашего официального отказа от обузы и трудов.
Герцог де Шеврез смотрел на графа де Ла Фер с недоверием, но и с возрастающей симпатией.
- Странный вы человек, граф. И как убедительны можете быть.
- Вы мне верите?
- Как ни удивительно, но – да. Что ж, у вас есть мое слово. Доведите дело до конца, я имею в виду, с бумагами. Да поживее. Я хочу скорее забыть все. Так же можете быть уверены, что я ни с кем не стану об этом говорить.
Граф с благодарностью склонил голову.
- А… – герцог не смотрел графу в глаза, – она?
- Оставила его во Франции сразу после рождения.
Де Шеврез кивнул.
Граф решился спросить:
- Вы больше ничего не хотите знать?
- Достаточно того, что я знаю  е е! – вспылил де Шеврез. – Не злите меня, граф, и не искушайте!
Граф де Ла Фер встал, поклонился и молча ушел.
Шеврез резко дважды дернул звонок, почти оборвав, и в комнату пришел его старый, преданный слуга: нечто среднее между дворецким и доверенным лицом.
- Ваша светлость… – начал слуга, но герцог зло отмахнулся. – Ты слышал?
Слуга важно кивнул.
- У нее сын! А этот?
- Видный господин.
- Видный! – герцог схватил бутылку и швырнул ее в стену. – Он с ней спал! И пришел просить м е н я!
- Он порядочный.
- Да, чтоб его! Порядочный. Хорошо! Пусть так и будет. К чертям эмоции, теперь о деле. Вот что, пошли за моим нотариусом.
Слуга удивленно поднял брови, но выразить удивление словами не посмел. Герцог криво усмехнулся:
- Я же сказал, что не буду брать этого мальчишку. Граф прав, это обуза. Я его не знаю и не смогу принять. Пусть живет бастардом. У меня есть законные дети, и уж я о них позабочусь. Скорее пошли за нотариусом! Шевелись, старая развалина!
Нотариус тоже не стал выражать удивление решением герцога прямо сейчас разделить его наследство между детьми, тем самым, по сути, лишив жену привычного содержания. 

На ее долю осталось немногое, меньше дать не позволил закон.