Между нами, ч. 11

- Когда мы в Едином и Единое в нас, мы всемогущи. Растворяясь во многом, мы вездесущи.
- Ну а если мы расщеплены и не в состоянии управлять своими проявлениями во многом?
- Тогда мы больны, тогда мы разлагаемся и переходим в более низкие формы.
Из «Общения Богов».

- Дедушка Амон, у нас миллиарды клонов-проявлений. Зачем вообще Единому раздваиваться, проявляться во многом? Почему бы не довольствоваться своим состоянием единого? 
- А как нам осознать это своё состояние единого? Как проверить, находимся мы в этом состоянии или каком-то другом?
- Трудный вопрос. Только зачем нам это осознавать, тем более проверять?
- Но мы же пришли ранее к тому, что мы являемся знанием в абстрактной форме, даже абсолютной истиной. Наше состояние как состояние единого поэтому характеризуется наивысшим пониманием, осознанием, знанием.  Ты же хочешь знать и понимать?
- Да, конечно. Я согласен, что для познания следует рассматривать все возможности. Значит, и возможности расщепления, бифуркации. И в этом главное зерно познания и развития. Раздвоение единого и познание противоречащих его частей и обновляющегося синтеза этих частей называют диалектикой. И земные мыслители на этом долго оттачивали свою мудрость. От Гераклита, Сократа, Платона до Гегеля, Маркса, Ленина. Но всё же это для высоких цивилизаций демонстрирует наивный, детский уровень мышления. Чёрное и белое, тьма и свет, да и нет.
- Я вспомнил твой стих по этому поводу. Ну-ка, прочти его. Он, кажется, называется «Измерения»?
- Просты по-детски выборы вначале:
Чёрное и белое, да и нет, тьма и свет.
В различиях потом доходят до тетрады,
для круга точной квадратуры нет.

Четыре стадии, четыре стороны,
Сфинкс, стихии, и времён четыре.
Четыре свойства различать должны,
Пока все состоянья не остыли.

Ну, а если вдруг всё сводится  к пяти,
В трёхмерности возникла нелинейность
И взмыла к небу, к власти и любви -
В аттракторах решение проблемы.

А когда различий семь иль восемь,
Развернулась  радуга как спектр,
Магия семи музыку возносит,
Полноту восьми воспоёт поэт.

Божественная вечна запредельность,
Коль девять-десять видится различий.
Цветами новыми сверкают акварели,
звёзд  излучения от истины зависят.

- Но мне кажется, что ты чем-то не доволен и желаешь что-то уточнить.
- Да. Я много об этом думаю. Когда в примитивных цивилизациях приходят к свету и тьме, добру и злу, к богу и сатане, истине и лжи, началу и концу, на этом строят очень долго свои принципы и отношения. Это очень удобная и простая форма знания. Но ведь это одновременно и дефект. Шизофрения, термин которой и означает «расщепление». Расщепление, не возвращающееся далее к единому, к синтезу, к гармонии, к любви. Ведь при правильном подходе должны вернуться на новом уровне к единому. Из бога выделяется дьявол, сатана, тёмная сила, сначала как форма всемогущества, победного активного действа, познания, покорения, обладания, соблазна и наслаждения, вседозволенности, греха; затем он должен увидеть, понять, осознать, представить, смоделировать и прийти к своей противоположности: признанию существования своей противоположности, к слабости, долготерпению, жертвенности, пассивности, созерцательности, подчинению, доброте и любви к своей бывшей жертве, удовлетворению прихоти другой половины единого. Бог двулик: сатана и агнец. Но вот синтеза не хватает. И есть асимметрия: дьявол относится к элите, к избранным, а агнец – к большинству, к толпе, к отаре, стаду. На одном полюсе элита (иногда даже в одном лице), власть, воля, бог, правитель, царь, диктатор, тиран, идеолог, программатор, пророк, гипнотизёр, экспроприатор, хитроумный ростовщик, командир, господин, кукловод, режиссёр, утверждающий своё «не верю» (верить должны ему самому!), - на другом полюсе большинство, жертвы, овцы, подданные, рабы, зомби, слабые, беззащитные, лохи, верующие, обманутые, оскорблённые, бесправные исполнители, клерки, клоуны, шуты, артисты, охранники, слуги, биороботы, куклы. Конечно, есть и «середина», и переходы между элитой и толпой, и даже революционные перевороты, когда последние становятся первыми. Но, став первыми, последние становятся по-настоящему первыми, правящей элитой. Для оставшегося большинства «шило поменялось на мыло». Революции определяют первые десять лет, во втором десятилетии наводят «порядок», к третьему десятилетию устанавливается судебный тоталитаризм (чтобы не пачкать руки, чиновники не хотят брать на себя ответственность или делать свою работу, все споры направляют назначенным и прикормленным судьям). Государственный аппарат остаётся неизменным, чиновников оставляют или пересаживают с места на место, а для легковерных раскручивают выборы для обновления фасада, причём за их же счёт. В низменных цивилизациях, где играют в семью, частную собственность и государство, на всех планетах всех галактик одна и та же картина. Надо же от этого избавляться. Когда они прозреют и перейдут на более высокий уровень?
-  Время определяется событиями, а не события временем. Для большинства – ответ «никогда», «не успеют». Мы даём шанс. Если у кого-то получится, перейдут на более высокий уровень. А что ты печёшься сейчас о низких? Ведь твои клоны прекрасно живут в высоких цивилизациях и занимаются высоким творчеством.
-  Поэтому о них пока не пекусь. А эти же скоро исчезнут бесследно. Что-то должно спастись?
- Ты хочешь какой-то другой сценарий? Например, утопической справедливости. Но этому мешает природная программа, которую мы сами и создали.
- Но ведь есть много возможных сценариев. Хотя большинство сценариев различны в деталях при глобальном тождестве. Всегда возникает нелинейность с доминантой во главе.
То же можно сказать и о более дифференцированной, более развитой тетрадной форме, когда добавляются ещё две дифференциации: к началу и концу добавляются восхождение  и нисхождение, к свету и тьме – переходные сумеречные закат и рассвет, белое оказывается состоящим из красного, жёлтого, зелёного и синего, между «да» и «нет» возникают «да, но…», «нет, но…»,  между богом и дьяволом возникают ангелы и люди, а затем и демоны, и архангелы, и святые… Но, даже когда число дифференциаций в результате ветвлений типа раздвоения вырастает до 2 в степени 10 (1024), как это бывает в компьютерных технологиях, или до 2 в степени 100, как в теории чисел, остаётся неудовлетворённость принципиальной дискретностью подхода, счётностью множества. Мне кажется, что может быть принципиальная непрерывность спектра состояний между крайностями, например, математическое пространство вероятностных состояний. В квантовой теории, решая уравнения, мы получаем не только дискретный, но и непрерывный спектр состояний. Но непрерывным спектром состояний заниматься очень трудно. Тогда теряются примитивные градации на здоровье и патологию, на зло и добро, на истину и ложь, на бога и сатану – приходится углубляться, копаться в огромном множестве сложных деталей, причём без обнадёживающих результатов. Бог кроется в едином, а дьявол – во многом, в деталях. Но между ними много промежуточных возможностей и проявлений. Зачем нам познание всех этих возможностей и невозможностей?
- Возможность происходит от «могу». В нашей игре это является школой познания и управления. Разматывая клубок и доходя до неразматываемого ядра, мы получаем удовлетворение от этого познания и открытия. В следующий раз нам нет нужды повторять эту операцию. Мы делаем что-то другое, познаём новое, неизведанное. Это и есть творение богом самого себя. Процесс творения вечен.
-  Это я понимаю. Но зачем столько усилий, столько испытаний, столько игры и иллюзий?
-  Для познания и восхождения в высшие абстракции.
- Дедушка, я как-то перестал чувствовать материальные составляющие своих клонов, как будто мысли совсем отделились от них. И проекции кажутся не моими, а чужими.
- Мы же обсуждали этот вопрос в прошлый раз? Это у любого творца так бывает. Творение отчуждает от творца результат творения, давая сотворённому относительно самостоятельную программу, судьбу. И сам творец также становится другим, стремясь совершенствоваться, приближаясь к истине.
- Дедушка, но ты говорил, что мы и есть истина, гармония, закон и любовь. Мы приближаемся к самим себе?
-  И именно так. Самым сложным является познание Единым самого себя как абсолютной истины. Причём без самомнения, без самозамыкания и самоуничтожения, а открытием, раскрытием, излучением, любовью, жертвенностью.
- Теперь, кажется, я начинаю понимать нашу программу. Мы самоусложняемся в творениях как мысль, затем переходим из мысли в абстракцию как в абсолютную программу, в абсолютную истину, которая программирует всё. Я опять вспоминаю аллегорию Платона об истине и пещере.
- Да, всё так. Только надо бы добавить, что абсолютная истина излучает себя как любовь, благо, гармонию, красоту, закон, справедливость, свободу, осознание, понимание, познание, как высшее творящее всемогущество, оставаясь при этом жертвой ради совершенствования и возврата к самой себе в обновлённом виде. Мы не просто абстракция, мы процесс, творящий пространства, времена, структуры, абстракции. Понять это очень трудно. Кроме твоего клона, в земной ипостаси можно назвать только Пифагора, Парменида и Платона. Главное, мы всё можем найти в себе. Это главное всемогущество и преимущество во вселенной.
- Но ещё надо бы назвать гениев математики: Диофанта, Евклида и всех выдающихся математиков. У меня есть новые математические открытия, посвящённые тебе. Кроме тебя, никто их не поймёт. Они тебя должны порадовать. Из них следует, что твои творения, какими бы они продвинутыми ни стали, никогда не смогут познать и понять тебя полностью, разве что кроме тебя самого.
- И тебя, кто является мной самим. Математика – наш язык, выражение излучения истины, истинный свет.  Она не может не радовать...