в этом городе

… в этом городе».

      Голоса удалялись, гулким эхом прыгая то по старинным стенам, то отражаясь от камней старой брусчатой мостовой. Туман стелился прямо над землей и словно зверь на охоте старался укусить высокого темноволосого незнакомца за голенище начищенного сапога. 

      Человек вдруг резко свернул влево и с ловкостью фокусника за секунду отпер дверь. Не ожидавший такого стремительно поворота туман пролетел мимо, но мгновенно развернувшись увидел лишь закрывающуюся дверь.

      Когда тяжелое дерево кованной двери почти закрылось, на миг в щели показался странный блик. Как будто кто то желтоглазый подмигнул туману. Хотя за это точно поручится было нельзя. Вполне возможно это был просто отблеск городского фонаря. Человеческие сапоги были всегда лакомым для туманов его рода блюдом. Однако ноги второго существа, рассекавшего туман быстро, но аккуратно –туману не понравились. Слишком уж они пахли глиной. Тихо вздохнув, туман почесал хвост и поплелся в сторону площади.

      Меж тем в доме около фонаря, который так любил отражаться в глазах людей и нелюдей шла жаркая дискуссия.

      -Слушай, ну как ты себе это все представляешь, он же порвет все мои трактаты!

      -Не преувеличивай, я буду смотреть!

      -Да знаю я как ты смотришь, тебя дома не бывает.

      -Ну не выгонять же, смотри, ты ему нравишься!

      Легкое цоканье глухо отразившись от темного дубового паркета, завершилось звоном разбитого фарфора.

      Человек прикрыл глаза рукой в черной кожаной перчатке.

      -Ну еще скажи, что он не милый!

      Глядя на черепки изящного фарфорового блюдца и небольшое озерцо разлитого молока, человек устало вздохнул.

      -Оставляешь его – изволь следить за ним и убирать.

      Маленькие уши непонятного зверка с вызовом были откинуты назад, но одно ухо предательски опустилось обратно закрыв блестящий черный глаз. Раздался звук, что то среднее между чиханием и лаяньем.

      - Договорились вроде.

      Зверушка росла не по дням, а по часам. Вначале робко взирающие на дверь глазки, спустя месяц уже смотрели на нее с интересом. И когда человек на минуту приоткрыл дверь, мохнатая бестия вдруг, оставляя глубокие царапины на паркете, мигом пролетела в дверной проем и скрылась в неизвестном направлении.

      Конечно Глинянный ее пытался догнать. Но ловкая зверюга летела над брусчаткой так, что казалось ее лапы слились в один смазанный круг. А потом, она ловко прыгнула в туман на площади, а туманы вообще никому ничего не отдают пока не оближут. 

      Глинянный горевал весь день. То с грохотом отодвигал тяжелый стул, меряя широкими шагами комнату, то бессильно опускался на самый его край и тяжело вздыхал. Как не хотелось, утешить друга, работа звала. Человек одев черную лаковую перчатку на правую руку, левой похлопал друга по земляному плечу. Пару мелких кусочков породы тихо осыпались на черное дерево. Человек тихонько прикрыл за собой тяжелую дверь и вскоре его шаги затихли вдали.

      Немного погодя, Глинянный надел на себя черный длиннополый плащ. Скорее, напялил чем надел. Бочкообразная фигура выглядела в плаще весьма своеобразно. Широкополая шляпа скрыла желтые глаза, светившиеся нечеловеческой решимостью. И вот уже громко щелкнул закрываемый дверной замок.

      Сразу за дверью было ранее утро. Солнечные лучи пробирались даже под широкие поля шляпы и глаза предательски резало. 

      Сделав неуверенный шаг вперед, Глинянный оглянулся и посмотрел на надежную дверь дома. Затем решительно повернулся к ней спиной и бодро зашагал в город. 

      Чем дальше он заходил, тем больше людей ему попадалось. От них пахло по разному. Иногда не так уж неприятно. Запахи сдобы, старины и дерева погружали в мечты и приходилось гнать их прочь с самым серьезным выражением лица.

      Бестии негде не было видно. Быстро перекинувшись с рарашиком парой слов, он узнал что что то подобное, быстрое и лохматое, пролетало тут на днях. Поговаривали, что где то неподалеку от площади слышали тихое поскуливание. От этих слов глаза Глинянного вновь загорелись.

      Оставив домового изучать языки (высовывать волосатую ногу из водосточной трубы и с тихим хихиканьем слушал ругательства на интуристов), Глинянный быстрым шагом устремился к площади. Туристов было крайне мало, что само по себе было не обычно. 

      Солнце вошло в зенит и палило нещадно. Он чувствовал как чешуйки глины все чаще с шорохом сыплются на блестящую кожу сапогов. Он с упорством заглядывал в подворотни, пытаясь уловить знакомый лай. Но все его усилия были тщетны. Он постоял немного раздумывая. На мостовой усыпался легкий дождь из песчинок и кусочков земли. 

     Еще немного и меня не будет, подумал он. Но эта мысль не вызывала не каких эмоций. Хотелось посмотреть в маленькие глаза-бусины и почувствовать шершавый язык на лице.

     - Мужчина, вы сапоги запачкали. Глинянный не сразу понял, что обращаются к нему. 

     Он оглянулся и увидел небольшой заборчик и наполовину свесившегося через него пухлого человечка. Он был слегка лысоват, и в руках держал белую салфетку. Официанта в нем можно было узнать даже в гражданской одежде и с закрытыми глазами.

     Глинянный пошатнулся и чуть не упал. Очередная струйка песка струясь скользнула на нагретые камни мостовой.   

     Он почувствовал как его подхватили под руки и бережно ку то тащат.

     -Жара сегодня необыкновенная! Вы уже не первый кто теряет сознание. Вот посидите тут под деревцем. 

     Через секунду он вернулся и запотевшей кружкой пива и поставил ее перед Глинянным.

     -За счет заведения, дружище! Приходи в себя!

     Сначала аккуратно, затем все смелее он опрокинул запотевшую кружку в потрескавшуюся глотку. Поток хмельного напитка пролетев со скоростью курьерского поезда внутрь Стал впитывается в потрескавшуюся плоть. Ноги перестали ронять песок.

     Отвратное настроение начало разбавляется задумчивостью и легкой грустью.

     Вот где его искать, пропадет же несмышленыш, подумал он.

     Машинально сунув руку в карман, он достал какие то бумажки. Приглядевшись, он понял что это деньги. Не то чтобы очень много, но и маленькой эту сумму можно было назвать с трудом. Подозвав официанта, он заказал еще пива. Шестая кружка ушла в сухую землю в прямом смысле. Чувствуя, как внутри уже порядком булькает, он заказал ту самую, последую и явно не нужную кружку.

     Насладившись холодным шелком пены, он не спеша допил хмельной напиток.

     Хмуро оглядев еще раз возможные норы бестии, он вдруг почувствовал, что внутри пиво что то затевает. Несколько литров жидкости в желудке затеяли просто языческую пляску.

     Широкие поля черной шляпы поползли вверх, обнажая довольную и беззаботную улыбку.

    -Танцуют все!- громко выкрикнули глиняные губы. 

     Как будто ожидая именно этой команды, площадь стала наполнятся домовыми и призраками. И те и другие жили тут в каждом доме, а замки вообще очень сильно напоминали общежития для фантомов, иллюзий и призраков всех мастей. Все это сопровождалось средневековой музыкой, пока под стук костей банда пыльных скелетов не притащила оброненный бежавшим в ужасе туристом, магнитофон. Густой негритянский рэп быстро забил нежные ноты средневековья.

    Между тем площадь все заполнялась. Кого то Глинянный знал, кого то видел, но были и такие, которых он видел впервые. Добрая половина держала головы под мышками и с трудом пыталась повторить танцевальные движения. Под сухой треск костей аплодирующих скелетов он упал на спину и показал что такое брейк-данс.

    Громкий звон колокола растворил самых слабых призраков, а скелетам придал ускорение. Видя убегающие кости, Глинянный смеялся до слез. Поняв, что вместо слез льется пиво. Он смеялся еще громче. Огромная глиняная фигура в распахнутом на груди плаще сейчас меньше всего напоминала человека.

    Площадь быстро опустела. Люди тоже куда то делись. Сейчас это было не так важно.

    Вдруг он почувствовал знакомое прикосновение. Шершавый язык прошелся по щеке и раздалось заигрывающие поскабливания.

    Вечер неспешно опускался на город. А на старой улочке сначала едва заметно, затем с детской шаловливостью собирались во едино клочья тумана. Туман увидел две фигуры, не спеша топающие по каменной дороге. Он хотел было заняться привычным делом, но узнав фигуры, передумал. Гордо поравнявшись с ними, он проводил их до тяжелой резной двери и галантно посторонившись пропустил их внутрь. После это гордо заклубившись, полетел по своим довольно туманным делам. Чего только не увидишь здесь…