По силе и Крест глава 4

                ГЛАВА 4
     Вслед за зимой пришла весна. Уже скоро должна была Настя закончить учёбу.  Перспектива получить распределение в какой-нибудь другой колхоз её пугала, ведь тогда придётся уезжать из родного дома, а оставлять отца одного ей очень не хотелось. Словно чувствуя, что он сейчас нужен дочери, Михаил Ильич Малышев приехал в город, чтобы повидаться с Настей и передать ей кой-какие гостинцы. Смущаясь, изложила девушка отцу суть проблемы. Его ответ был краток:
    - Ну, что ж, на всё воля Божья. На этой земле у меня кроме тебя никого нет. Родители и младшая сестрёнка погибли в сорок втором от рук карателей, любимой жены больше нет. Меня ничто не держит, так что куда ты, туда и я.
     Настя с радостью обняла отца:    
    - Спасибо, папка!
    Вот так по истечении времени оказались Малышевы в августе 1969 года в Горном Алтае в колхозе «Кировец», куда назначили молодого агронома по распределению. Собрав вещи, взяв с могилы Натальи Петровны горсть земли, переехали они в Нижнюю Каменку. Молодой специалист с азартом окунулась в работу. Кипучая натура Насти не позволяла сидеть на месте: она объездила все колхозные поля, наблюдая за уборкой зерновых, делая какие-то пометки в толстой клеёнчатой тетради. Михаил Ильич тоже втянулся в рабочий ритм, по-прежнему работая шофёром.
    Шло время. Приближалась двадцать пятая годовщина Великой Победы. В обоих сёлах готовились к этому радостному событию. В Верхней Каменке в сквере у сельского совета ещё в 1947 году был сооружён монумент с именами жителей обоих населённых пунктов, не вернувшихся с войны, около которого ежегодно проходили торжественные мероприятия. Ещё по приезде в колхоз, обратил своё внимание на этот монумент Михаил Ильич. В нижней части таблички с именами тех, кто не вернулся с войны, как будто специально, было оставлено пустое место. Сюда и попросил Малышев добавить данные своей жены. Выслушав рассказ о ней, председатель сельского совета сказал:
    - Скоро у нас собрание в клубе будет. Ты, Михаил Ильич, приходи на него, да расскажи людям о замечательном человеке Наталье Петровне Малышевой. Уверен, что на твою просьбу люди возражать не станут.
    Так и случилось: многие вытирали слёзы, когда Михаил Ильич закончил свой рассказ. Малышев был рад. Вместе с дочерью высыпали они горсть земли с могилы Натальи Петровны в маленькую лунку, вырытую у подножия монумента.
     -Ну, вот, Наташенька, теперь и ты рядом с нами, - сказал Михаил Ильич, смахивая набежавшую скупую слезу.
     Так к двадцать пятой годовщине Великой Победы появилось на табличке среди имён, не пришедших с войны, имя Натальи Петровны Малышевой.
     Вот и пришёл долгожданный праздник Победы. Улицы обоих населённых пунктов были украшены красными флагами. Нарядные селяне спешили в сквер, где у монумента должен был состояться торжественный митинг. Спешили на него и Малышевы. Михаил Ильич по просьбе дочери надел свой выходной костюм, на котором блестели его боевые награды. Настя была в своём любимом светлом платье, в руках она сжимала букет цветов. На встречу им шла пожилая женщина, одетая с головы до пят во всё чёрное.
    - Здравствуйте, - поздоровалась с ней Настя (Михаил Ильич приветливо кивнул головой), - с праздником Вас, с Днём Победы!
    От неожиданности женщина вздрогнула, посмотрела на Малышевых полным скорби взглядом, молча, кивнула головой и поспешила удалиться.
      - Странная женщина, - тихо сказала ей вслед Настя. - Я её раньше никогда не видела.
      - Странного в ней на самом деле мало, - сказал Михаил Ильич, - видимо, у этой женщины большое горе. Надо будет узнать о ней поподробнее.
      Малышевы продолжили свой путь к сельскому скверу, в котором должен был состояться торжественный митинг в честь Дня Победы.
     До начала митинга оставалось ещё немного времени. Михаил Ильич с дочерью подошли к монументу. Девушка возложила цветы.
     - Ну, здравствуй, Наташенька, с праздником тебя!
    Михаил Ильич наклонился и с нежностью провёл рукой по выбитым на гранитной плите данным его жены. Он выпрямился. Среди имён, выбитых на гранитной плите, его взгляд на мгновение уловил надпись: «Демидов Фрол Серафимович».
    Малышев вглядывался в потемневшие от времени буквы, задаваясь немым вопросом:
    - Неужели это он, наш отважный Фролушка?  Человек, которому я обязан своей жизнью.
     Настя подошла к отцу, заметив беспокойство в его глазах.
    - Пап, тебе плохо?
   От звука Настиного голоса Михаил Ильич вздрогнул, повернулся к дочери и произнёс:
  - Нет, мне хорошо, родная моя. Я, кажется, нашёл своего старого фронтового друга…
    Закончился митинг. Люди потихоньку начали расходиться, перемещаясь из сквера к сельскому клубу, в котором вскоре должен был начаться праздничный концерт. Настя тоже позвала отца на концерт.
    - Ты иди, дочка, а я тут ещё побуду немного, позже в клубе встретимся.
    Справившись ещё раз о состоянии здоровья отца, и получив положительный ответ, девушка поспешила в клуб.
     Малышев посмотрел по сторонам. Справа в метрах ста от себя он увидел председателя сельского совета, который разговаривал с двумя мужчинами.
    Михаил Ильич подошёл к ним:
     - Здравствуй, Степан Денисович. Здорово, мужики!
     Мужчины поздоровались. Немного поговорили о делах насущных. Видимо вспомнив о концерте, мужчины поспешили к клубу. Малышев придержал председателя вопросом:
     -  Степан Денисович, ответь мне, пожалуйста, ты знал Фрола Демидова, чьё имя выбито на монументе в этом сквере?
    - Его в нашем селе все знали, а почему ты меня о нём спрашиваешь?
    - Да, понимаешь, кажется мне, что это мой фронтовой друг, которому я жизнью обязан.
     - Вот оно что. А, знаешь, ведь в вашем селе мать его живёт, Гликерия Демидова, в самом крайнем к лесу доме. Она, правда, рассказать тебе о сыне ничего не сможет. Контузило её видимо сильно. Так что она дар речи потеряла. С тех пор, как с войны  возвратилась, никто ни слова от неё не услышал. Да и вообще, странная она какая-то. Людей сторониться, от помощи отказывается, в дом свой никого не пускает. Всегда во всём чёрном ходит, ну, прям, как монашка.
   - Понятно. Кажется, это её мы сегодня с дочкой встретили.
    - Всё может быть. Она каждый год сюда раньше всех приходит. Люди говорят, постоит, помолчит, цветы к монументу возложит и опять в свой дом спешит.
     - Она что же одна что ли живёт, Гликерия эта?   
     -  Одна. Был у неё, правда, ещё один сын, Пахомом звали. Он, как и брат, тоже с войны не вернулся. А мать их, когда мы монумент возводили, в сельсовет пришла и
бумажку протягивает, а в ней написано: «Укажите только Фрола, Пахома указывать
не надо». И всё, больше никаких объяснений.  Да мы за ними и не лезли. Какие уж
объяснения с немой?
     - Спасибо тебе, Степан Денисович, за рассказ.
    Мужчины попрощались, крепко пожав друг другу руку при расставании. На концерт Михаил Ильич так и не пошёл…