Такова судьба?

      - Чё-та, доча, лица на тебе нет. Случилось что? – Анна с тревогой вглядывалась в озабоченное лицо дочери.
      - Потом, мама, потом, - Зинаида ещё не решила, стоит ли посвящать мать в свои проблемы. 
      - Ну, потом, так потом, - Анна начала накрывать на стол, знала, что всё равно выпытает у дочери все её тайны.
       Вечером, после баньки, уложив дочек спать, и приняв с устатку по 100 г вишневой наливочки, мать вернулась к допросу.
      - От меня не скроешь, говори свою беду. Аль с Пашкой нелады?
      - С Пашкой, мам, завелась у него полюбовница, из наших с трамвайки, учётчица-пигалица. Как с ума сошёл  мужик, сам не свой, на меня не смотрит, ходит смурной. Зато на работу наряжается, костюм вот новый купил.
      - А я тебе говорила, что рано парня хомутаешь, не нагулялся он ещё, да и молод шибко, пять лет разницы меж вами. Это ты у него первая была, могла ночной кукушкой куковать, а щас он в силу мужскую вошёл, а девок-то вокруг, пруд пруди, вот и соблазн. Терпи уж теперь.
      - Да, что ты, мама, я терпеть не буду и своего не отдам. Сама знаешь, что кооператив давали только женатым, вот и пришлось срочно жениться. А Пашка, как телок был, глупый и ласковый. Да ведь и хорошо жили. В трамвайный парк его устроила, курсы окончил, зарабатывал прилично, да и я тоже. А поженились, нам и кооператив дали, как хорошим работникам. Ничего, что 10 лет платить, зато трехкомнатная, да в новом доме. Хватало денег, даже на юг ездили в отпуск. А дочек как он любит, и поиграет и спать уложит. Дома помощник, сама же знаешь, что он всё в дом, всё в дом. Ах, если бы не эта. И ведь смотреть-то не на что. Ни рожи, ни кожи, пигалица, одним словом.
      - Может, образуется всё? Одумается Павел? Аль пусть погуляет? Поди, не бросит семью? Дети всё же, опять же квартира. Говорила ль с ним-то?
      - Говорила, молчит, и ко мне вот уже 3 месяца не прикасается. Вот думаю Профкомом напугать. Так ведь только должность получил, в партию вступил, как попрут, как бы хуже не стало.
      - А знаешь, чё тебе скажу? Сходи-ка к бабке Таисье, пусть картишки раскинет, может, скажет что?
       - Ага, чтоб вся деревня узнала, что у Зинки муж гуляет!
      - Да, не узнат никто, Таисья языком не чешет. Сходи, доча. Авось сердце успокоит.
         
                ***********************

      - Чего припёрлась?- Таисья глянула на Зинаиду исподлобья, - я ни отворотами, ни приворотами не занимаюсь. Лечу только. Так здорова ты.
      - Да, хотя бы карты раскинь.
      - Ну, карты раскину, заходи.
Раскинув карты, Таисья долго молчала, потом сказала.
      - Злобы в тебе много и корысти. Уйми, тогда может и обойдётся всё миром.
      - Успокоится Паша?
      - Уйдёт.
      - Так как же миром? Если уйдёт. Как же семья? Может, поможешь всё же? Может травку, какую ему попить?
      - Ясно сказала! Не занимаюсь этим! И ты зла не твори, смирись, а то хуже будет.
      - Ну, тебя, лучше б я не приходила, толку от тебя нет,- выскочила за дверь Зинаида.
Шла домой быстро, почти бежала, бабкины слова, словно стучали в голове «Уйдёт, смирись!»
И им в ответ кричала душа её «Нет, ни за что! Мой Паша! Мой».

                **************************

         «Прости, Зина, но я всё решил. Я ухожу к Тане. Да, мы много говорили, в последнее время, ругались, хорошо, что девочки в деревне, у бабушки и не слышали ничего. Я знаю, что я - подлец, что предал тебя и их. Но я люблю Таню, и ничего с этим поделать не могу. Я буду платить тебе алименты и за квартиру кооператив погашу, пусть всё останется тебе. Может это хоть как-то утешит тебя. Я не претендую ни на что. Хотелось бы видеть дочек, хотя бы потом, когда ты остынешь и позволишь.  Не отчаивайся так, многие же разводятся. И ты, может, встретишь хорошего человека, и будет ещё у тебя и любовь и семья крепкая. А меня отпусти, не получится уже у нас с тобой»
          В бешенстве Зинаида рвала письмо на мелкие части. Не помогло, ничего не помогло. Ни письмо в профком, где Пашу и эту сучку Таньку отсчитали с полна, за прелюбодеяние, так что они вынуждены были уволиться, ни заговоры вокзальной цыганки, ни землица, с кладбища высыпанная под дверь разлучницы, ни тряпичная куколка утыканная иголками. Ни разговоры с Пашей.  Не подействовали даже её жалобы свекрови. Старая ведьма сначала выслушала её, и взялась даже поучить сына, но потом быстро отошла в сторону «решайте, мол, сами». Оставалось только убить Таньку. Тогда Пашка вернётся, ведь всё-таки он любит дочек, главное, чтобы он не узнал, что это она затеяла. Можно будет даже пожалеть его потом.  «Видать такова судьба, Пашенька». Но как? Как это сделать? И не скажешь никому.
         
                ****************************

           Через несколько дней Зинаида уже узнала, что Пашка с Танькой уехали из города и сняли маленький домик в пригородной деревушке. Пашка устроился трактористом в МТС, а Танька буфетчицей на железнодорожной станции. От станции до деревеньки было километра 3 вдоль поля, или 1,5 через березовый лесок. Зинаида тщательно готовилась к убийству, изучала местность, нарядившись старухой, ходила, согнувшись и закрывая лицо серым платком. Она купила на рынке большой острый нож, для разделки мяса. Оставалось подобрать время. Танька заканчивала работу в 10 вечера, в это время уже наступали сумерки и Пашка приходил встречать её на станцию, потом они шли домой, милуясь словно голубки, не замечая старуху, следящую за ними. В это время народу уже не было, люди с электрички уже прошли, а следующий поезд только утром. Значит, до утра Таньку не найдут. А нож она утопит в протекающей неподалеку речушке, одежду сожжёт на берегу, где похоже вообще никто не бывает. Там же заранее спрячет свою одежду, которую оденет после убийства и побежит на соседнюю станцию за 15 км на проходящий поезд, который останавливается только там, на 10 минут. Всё. Но как отвлечь Пашу?
            Неожиданно судьба пришла к ней на помощь. Спускаясь по лестнице, Зинаида оступилась и упала, сломав левую руку. Выписавшись из больницы с гипсом, она передала через Пашкиного друга письмо мужу. «Паша, привези, пожалуйста, детей от мамы, им пора готовиться к школе, а я сама не могу, сломала руку. И нам ещё нужны деньги». Через несколько дней друг привёз ответ.  «Хорошо, я поеду за ними в пятницу после работы, переночую там, а утром в субботу привезу домой. И если ты не против, схожу с ними в магазин, купим что надо для школы». «Не против», усмехнулась Зинаида.

                ****************************

            «Маленький домик, русская печка, пол деревянный, лавка и свечка, котик-мурлыка, муж работящий, вот оно счастье, нет его слаще». Татьяна после смены бежала по лесной тропинке, напевая вполголоса, когда вдруг из-за дерева прямо перед ней вышла женщина в чёрном. Она не успела, и охнуть, как тут же по груди разлилась горячая острая боль. «На чужой каравай, рот не разевай». Зинаида склонилась над упавшей соперницей. Не дышит. И быстрым шагом направилась  к реке.  Всё прошло, как она и запланировала, уставшая от ночного путешествия Зинаида подходила к станции, время поджимало. Если она не успеет на поезд, билет на который, купила заранее,  придется ждать утреннюю электричку. Поезд уже стоял на перроне, но перед ним стоял товарняк, и предстояло бежать по лестнице по мосту, но тогда она точно не успеет. И не задумываясь, она нагнувшись полезла под вагон товарняка, который вдруг тронулся ударив её по спине. Она упала на шпалы и закричала от боли. Рядом закричали прогуливающие пассажиры. Достали её живую, но всю поломанную и без сознания.
 
                ******************************

               - Где чёрт носит эту скотину? Полкан, пойдём искать нашу заблуду. – Степан отстегнул поводок от ошейника, спуская пса.  Пёс привычно побежал в сторону лесочка около луга, где обычно терялась их молодая коровёнка. Вдруг остановился, почуяв острый запах крови и кинулся в лес. Степан побежал за ним. На тропинке лежала девушка, платье её было залито кровью, пёс лаял и прыгал вокруг. Степан наклонился, пощупал пульс. Жива. Поднял на руки и побежал в деревню.

                *****************************

             - Мама…- Зинаида с трудом открыла глаза, она не слышала своего голоса, вокруг белые стены и потолок.
             - Доча, родненькая, - Анна склонилась над ней причитая, - очнулась.  Я уж не надеялась, сидела тут, ждала.
             - Мама, что со мной? – она попробовала поднять руку.
             - Горе, доча, горе, думали не выживешь, стока операций, по кусочкам тебя складывали, собирали. Как ты уж там оказалась то? Под этим поездом проклятым?
             - Дети где? Паша?
             - Да ты не волнуйся, дома дети и Паша дома.
            -  Вернулся?
           Мать отвела глаза, вытирая платком слёзы.
            - Говори.
            - Доча, он с Таней живёт. Ты знаешь, её ведь ножом пырнули, когда он ко мне поехал. Едва выжила, местный с собакой нашёл. Тоже операцию делали, ну ничего поправилась уж. А что ему остается? И её не кинешь раненную и за детьми присмотр нужен. Да и за тобой сейчас тоже уход нужен. Ты не встанешь, доча. Так врачи говорят. Позвоночник изломан. В клинике долго держать не будут, отправят домой долечиваться, только в деревне, какое лечение? Паша сказал, в квартиру заберёт. Ой, что будет? Как будет? Пашка же сказал, что и тебя не может бросить, и на Татьяне женится всё равно. Им детей поднимать и за тобой ухаживать. Доча, а как ты оказалась-то там?

                *******************************

          Судом была доказана виновность  Зинаиды в нападении на Татьяну, но в связи с инвалидностью, она была освобождена от наказания. Жить в новой семье Павла она отказалась, и была помещена в дом инвалидов, где и умерла через 3 года. Татьяна заменила девочкам мать. И впоследствии, родила 2 сыновей. Семья живёт дружно.