По силе и Крест глава 17

                ГЛАВА 17
    С момента, когда экспедиция, возглавляемая Григорием Михайловым, покинула Ленинград, прошло три недели. Город жил своей обычной жизнью. Всё так же куда-то спешили прохожие, по улицам и проспектам города колесили машины, автобусы и трамваи, увозя куда-то горожан и гостей города. Все они неслись в общем потоке ежедневной суеты, не осознавая, что рядом есть другая, наполненная особым смыслом  Жизнь.
   Вот у входа в знаменитый Исаакиевский собор застыла группа туристов, рассеянно слушающих рассказ экскурсовода. К сожалению, не многим была интересна история создания этого величественного собора, который сорок лет возводил знаменитый архитектор  Огюст Монферран. Наконец, собор был построен, и летом 1858 года митрополит Григорий освятил вновь построенный собор в честь преподобного Исаакия Далматского -  покровителя Санкт-Петербурга.  Вытирая пот, экскурсанты с нетерпением ждали окончания рассказа: было довольно жарко, и каждый из них мечтал поскорее оказаться внутри этого огромного здания, ощутив долгожданную прохладу. И вот, наконец, рассказ окончен, и пёстрая толпа экскурсантов проникает внутрь собора. Здесь с 1948 года функционирует экспозиция музея «Исаакиевский собор». Группа, ошеломлённая увиденным величием, на миг замирает, пристально вглядываясь в окружающую обстановку.
    Исаакий — это сокровищница цветного камня. Здесь использованы бадахшанский лазурит, шокшинский порфир, чёрный сланец, разноцветные мраморы: розовый тивдийский, жёлтый сиенский, красный французский, а также шестнадцать тонн малахита. Экскурсанты ощущают еле уловимый запах благовоний. Его источают пластинки из малахита, украшающие колонны у главного алтаря. Мастера их скрепляли специальным составом, сделанным на основе особого благовонного масла - миро. Всё вокруг торжественно и необычно. Настолько необычно, что неподготовленный зритель не в силах ощутить всю мощь духовной силы, исходящей от величественных стен, колонн и святых ликов. Здесь в Божьем Храме, как это ни ужасно, абсолютно не ощущалось присутствия Бога.
   Ещё в  1931 году в храме был открыт один из первых в России антирелигиозных музеев. Это и спасло храм от разрушения: сюда стали водить экскурсии, на которых посетителям рассказывали о страданиях крепостных строителей здания и о вреде религии.
       Вот группа медленно подходит к гигантскому маятнику Фуко, символизирующего  триумф науки над религией. Благодаря своей длине маятник наглядно демонстрировал вращение Земли. Экскурсанты оживлённо беседуют, указывая руками на это чудо техники.  Им ближе не вековая духовность, а это техническое чудо. А впереди всех их ждёт устроенная на куполе смотровая площадка, откуда открывается великолепная панорама центральной части города.  И снова никто не обращает внимания на бюст знаменитого создателя Огюста Монферрана, выполненный из сорока трёх пород минералов и камней (именно столько было использовано при строительстве храма). Экскурсанты оживлённо фотографируются, делясь впечатлениями об увиденном. И никто из них не задумывается о том, что он посетил  крупнейший православный храм Ленинграда, в котором когда-то велись богослужения.
    А вот и другой исполин - шедевр храмового зодчества – Казанский собор. Судьба храма тесно связана с историей Российского государства, с воинской доблестью и памятью о гонениях в годы богоборчества. С 1932 года там разместился знаменитый Музей истории религии и атеизма. В этом качестве он действовал до начала Великой Отечественной войны.  Музей прекратил свое существование уже в июле 1941 года. Причина тому - изменившийся характер церковно-государственных отношений в Советском Союзе. Правда, даже в годы войны в Казанском соборе богослужений не было. После  окончания войны в Казанский собор вернулся Музей истории религии и атеизма. На тот момент в Советском Союзе подобных музеев практически не было. Музей, разместившийся в соборе, остался едва ли не единственным на территории РСФСР. Именно в послевоенный период из закрывшегося в столице Центрального музея атеизма различные реликвии, изъятые у Церкви в 1920-е годы, привезли сюда. В частности, привезли мощи очень многих святых: Александра Невского, Серафима Саровского, Иоасафа Белгородского, Зосимы и Савватия Соловецких. Всё это было можно не только увидеть, к этому можно было прикоснуться! Хотя большей части посетителей, к сожалению,  запомнилось не это, а  комната пыток инквизиции с различными приспособлениями, располагавшаяся в подвальном помещении, у которой экскурсоводы довольно подробно рассказывали, как эти пытки там проводились. В период хрущевских гонений на Церковь из собора пытались сделать крупный научный и атеистический центр. С 1958 по 1964 год очень большое значение придавалось научному обоснованию атеизма. Именно тогда при музее начал выходить научный журнал-альманах, который издавался несколько лет. Там печатались религиоведческие и атеистические статьи.  Бесспорно, музей оказывал на посетителей действительно большое впечатление. И это впечатление, к счастью, не всегда было враждебным, а  часто скорее дружественным, так что в некоторых случаях антирелигиозная пропаганда производила обратный эффект. Это было и не мудрено, ведь в музее была очень большая экспозиция, знакомящая с Православием, там выставлялись облачения, предметы утвари, иконы и живописные картины религиозного содержания. Экскурсоводы рассказывали посетителям об истории Православной Церкви и волей-неволей просвещали людей, давали пищу для ума и сердца, и естественно, что самые чуткие и одаренные улавливали этот посыл и начинали искать свой путь к Богу. Конечно же, этот путь был сложен и тернист. Но именно по нему пока ещё неуверенной походкой пыталась идти Ольга Павловна Комарова…
     Людмила Константиновна Михайлова вместе со своей подругой отдыхала на Черноморском побережье Крыма. Погода стояла прекрасная. Море было тёплым и ласковым. Домой совершенно не хотелось. Тем более, что ей повезло: её подруга, имеющая пробивной характер, смогла недорого снять жильё недалеко от моря. Комнату им сдала пожилая женщина, живущая вместе с дочерью в просторном доме на берегу моря. Ко всему прочему, женщина за скромную плату согласилась кормить их вкусными домашними обедами. О чём ещё можно было мечтать?! Упиваясь ласковым морем и солнцем, Людмила Константиновна лишь изредка вспоминала о сыне. Она уже привыкла к его выходкам. Начиная с третьего курса института, он каждое лето пропадал с друзьями где-то на просторах необъятной страны, пытаясь разыскать что-то таинственное и неизведанное. Вот и сейчас её Григорий вместо того, чтобы вместе с ней нежиться под тёплым крымским солнышком, карабкается, наверно, по далёким Алтайским горным тропам. И что ему только не хватает? Возраст уже не детский, лучше бы подумал о том, как осчастливить мать известием о скорой женитьбе, а там, глядишь, и внуки пойдут. О внуках Людмила Константиновна мечтала с особой нежностью. Часто во сне ей виделось, как она качает на руках маленький тёплый комочек, который смешно причмокивает губами. Этим комочком была её внучка. Будущая бабушка даже придумала ей имя – Елизавета. Рядом у её ног возился маленький зеленоглазый мальчик…
   От приятных мечтаний на душе стало легко. Людмила Константиновна улыбнулась, поднялась с шезлонга и пошла к морю. Погрузившись в ласковые волны, переполненная счастьем, она забылась и медленно поплыла навстречу качающимся буйкам.
  Семья Измайловых тоже предпочла Ленинграду отдых на море. Да и как можно было сравнивать до боли знакомые ленинградские улицы и площади с диковинной и
удивительно милой обстановкой болгарского курорта Золотые Пески. 
    Фёдор Терентьевич, глава семьи Измайловых, занимал ответственный пост в ЦНИИ технологии судостроения. Ленинград был признанной столицей советского кораблестроения. В городе находились более 80 судостроительных предприятий различного профиля и назначения. Научные исследования велись в пяти государственных научных центрах, научно-исследовательских институтах и вузах, к
коим принадлежал и ЦНИИ технологии судостроения. Именно здесь, через две недели после отъезда Сергея, смог получить Фёдор Терентьевич долгожданную путёвку в Болгарию. Приближался отпуск, и он уже предвкушал счастливую, насыщенную солнцем и морем жизнь. Его не смущала известная всем фраза о том, что курица – не птица, а Болгария – не заграница. Теперь он своими собственными глазами видел все красоты этой балканской страны. Пляж курорта Золотые Пески действительно был усеян мелким золотистым песком. Измайловым было приятно осознавать, что это один из лучших курортов Болгарии, имеющим самый лучший песок в Европе.  Забыв на время о ленинградской жизни, они день за днём наслаждались курортной жизнью. О сыне вспоминать не хотелось. Он уже взрослый, в праве сам распоряжаться своим свободным временем. Измайлов доверял сыну, зная, что тот оправдает это доверие. Сергей ещё ни разу его не подвёл, а, значит, если ему захотелось вместе с друзьями посетить Алтай, то так тому и быть…
    Ольга Павловна Комарова заведовала читальным залом в детской библиотеке. Находясь  практически постоянно в мире книг, она была романтичной натурой, не признающей грубости и фальши. Таким же она пыталась воспитать единственного сына. Последнее время Ольга Павловна очень переживала за Олега. Сказывалась семейная драма, произошедшая семь лет назад, когда её сыну исполнилось шестнадцать. Муж Ольги Павловны, Игорь Семёнович, работал в отделе народного образования исполкома Ленинградского областного совета, возглавляя школьный сектор. Был он мужчина видный, но слабохарактерный. За полтора года до шестнадцатилетия сына встретил он в стенах отдела интересную одинокую женщину бальзаковского возраста. Виктория Леонидовна Гущина работала в том же отделе народного образования, отвечая за дошкольный сектор. Им и раньше приходилось встречаться на различных собраниях, но только два года назад вспыхнула между ними маленькая искра симпатии, переросшая в большой костёр взаимной любви. Из семьи Игорь Семёнович ушёл за неделю до шестнадцатилетия сына, даже не вспомнив о нём. Олег, получивший такой неожиданный «подарок», сильно переживал. Он был сильно привязан к отцу, мечтая так же, как и он поступить в педагогический институт, окончив который, работать на благо советского образования. И тут такой удар! Олег был в шоке. Он не мог понять, из-за чего можно было покинуть его и мать. По сложившейся традиции, отец каждую пятницу возвращался домой с букетом цветов и тортом. Он целовал мать, крепко обнимал сына, говорил красивые и трогательные слова о своих чувствах к ним. Потом они пили чай с тортом, сидя за круглым столом. Отец всегда шутил, рассказывая какие-нибудь забавные случаи из своей насыщенной жизни. И вдруг всё рухнуло в один момент. Теперь его отец улыбается, дарит цветы и торты совершенно незнакомой чужой женщине. Сознание Олега не соглашалось это понимать. Он впал в депрессию. Начались истеричные припадки. Дошло до того, что он попытался покончить жизнь самоубийством. Хорошо, что мать вовремя вернулась с работы, обнаружив сына сидящим в ванне с лезвием в руках. Ольга Павловна лечила сына, показывая его лучшим специалистам города.
     С трудом Олег возвращался к жизни. К своему семнадцатилетию он случайно познакомился с парнем, недавно вернувшимся из армии. Звали этого парня Григорий Михайлов. Вскоре Ольга Павловна смогла познакомиться с новым другом своего сына, которого Олег пригласил на свой день рождения. Молодой человек сразу же ей понравился: вёл себя вежливо, говорил кратко и по делу. В нём чувствовалась внутренняя сила и энергия, которой так не хватало её сыну. Видя, как Олег тянется к новому другу, Ольга Павловна в душе благословила их дружбу, веря, что Григорий положительно повлияет на её сына. Вскоре Олег отказался от мысли о поступлении в педагогический институт и вслед за Григорием подал документы в археологический. Видя, как оживился Олег от общения с Григорием, Ольга Павловна перечить не стала.
      Олег серьёзно увлёкся археологией, отдавая всё своё свободное время подготовке к занятиям. Вместе с Григорием они часами засиживались в библиотеке, штудируя научные работы по археологии. Оба окончили институт с отличием. В студенческие годы появилась у Олега новая страсть: после третьего курса каждое лето он с друзьями уезжал в экспедицию. Он успел побывать на Кавказе и Урале, и вот теперь по окончании института сообщил матери о своём намерении побывать на Алтае. Ольга Павловна сильно переживала: сыну предстояло такое долгое и, возможно, опасное путешествие. Успокаивало только одно, рядом с сыном будет Григорий Михайлов. За годы их дружбы, она поняла, что этому парню можно доверять, поэтому, хоть и с некой долей грусти, но всё же отпустила сына в новую экспедицию.
      Примерно за год до этого, Ольга Павловна была на экскурсии в Музее истории религии и атеизма, расположенном в стенах Казанского собора. Слушая рассказ экскурсовода об истории Православной Церкви, видя воочию церковные облачения, предметы утвари, иконы и живописные картины религиозного содержания, её чуткое сердце уловило пока ещё нечёткий посыл, и её душа волей-неволей начинала искать свой путь к Богу. Ольга Павловна знала, что ещё в младенчестве окрестила её бабушка в Церкви святого праведного Иова Многострадального на Волковском кладбище. В детстве она даже носила на груди маленький нательный крестик, но затем его пришлось снять и спрятать в шкатулку, где хранились её немногочисленные украшения.
   Ольга Павловна приходила в Казанский собор ещё несколько раз, пристально всматриваясь в святые лики, пытаясь почувствовать ту незримую нить, которая связывает верующего человека с Богом. Эта нить в дальнейшем накрепко свяжет и её.
   Здесь, в Казанском соборе, довелось ей познакомиться с удивительным человеком
Евгением Владимировичем Амбарцумовым.*
* Евгений Владимирович Амбарцумов - священнослужитель Русской Православной церкви, протоиерей. Видный церковный деятель 1950-х - 1960-х годов, в 1967 - 1969 годах настоятель Князь-Владимирского собора в Ленинграде.

   В то время он был настоятелем Князь - Владимирского собора в Ленинграде. Евгений Владимирович был автором ряда статей в журнале Московской Патриархии, со многими из которых он успел познакомить Ольгу Павловну Комарову.  Женщина быстро прониклась идеями православия, однако,
сообщить об этом сыну и подругам не решилась, боясь, что её будут осуждать за распространение религиозных взглядов. Тайно она несколько раз посещала службы
в Князь - Владимирском соборе, каждый раз поражаясь мудрости и красоте молитвенного слова.
К большому сожалению, отец Евгений 26 ноября 1969 года скончался после продолжительной тяжёлой болезни. Ольге Павловне удалось побывать на отпевании,  которое совершил в Князь-Владимирском соборе епископ Тихвинский Герман в сослужении тридцати священников и дьяконов. Похоронили отца Евгения на кладбище в городе Всеволожске Ленинградской области.
    Провожая сына в экспедицию, Ольга Павловна хотела украдкой положить в карман его куртки маленькую иконку Казанской Божьей Матери, купленную ею в храме. Оригинал она видела в Князь - Владимирском храме, куда её вывезли из
Казанского собора. Олег заметил её действия, достал иконку и, возвращая матери, сказал:
    - Ну что ты, правда? Взрослая образованная женщина, а веришь в поповские сказки. Что-то раньше я за тобой этого не замечал (он на миг замолчал, а затем раздражённо продолжил). Видно не одному мне от ухода папашиного пострадать пришлось, только я через болезнь пытался боль унять, а ты, видимо, в церкви покой искала. Прости, но в существование Бога я не верю, а значит картинки эти (он указал на икону) мне ни к чему.
   Сын поцеловал её на прощание и ушёл, торопясь на вокзал. С тех пор прошло уже
 три недели. Ольга Павловна ждала, что сын отправит ей телеграмму, сообщив о том, что благополучно добрался до места, но никаких вестей от него не было. После смерти отца Евгения она больше ни разу не посетила храм, слишком свежи были воспоминания о покойном батюшке. Комарова боялась, что войдя туда, она, вспоминая покойного батюшку, не сможет сдержать слёз и начнёт рыдать в полный голос, тем самым мешая прихожанам.
Ей хотелось верить, что с Олегом ничего дурного не случится, ведь с ним его друзья, среди которых Григорий Михайлов. Полагаясь на его силу и опыт, Ольга Павловна успокаивалась, возвращаясь к своим ежедневным заботам.