По силе и Крест глава 20

                ГЛАВА 20
     Григорий уже неделю гостил в доме у Малышевых. За это время он успел во всех подробностях рассказать Михаилу Ильичу историю таёжных старцев. Малышев, в свою очередь, поведал молодому человеку историю Гликерии Демидовой. Ему в подробностях был расписан весь её жизненный путь, за исключением истории о Пахоме. Верный своему слову, Михаил Ильич не стал распространяться о его судьбе.
      В течение времени, проведённого в Нижней Каменке, Григорий вместе с Настей несколько раз навещали Гликерию и Сергея. Совместное времяпрепровождение сблизило молодых людей. И без того испытывающие чувство взаимной симпатии друг к другу, они всем сердцем сознавали, что влюблены, и от этого внезапно нахлынувшего чувства каждый из них преображался, излучая вокруг себя незримую ауру положительных эмоций.
      Малышеву тоже очень понравился новый знакомый дочери. В нём чувствовалась какая-то внутренняя сила и надёжность и вместе с тем необычайная доброта и человечность. Видя с какой нежностью дочь смотрит на молодого человека, Михаил Ильич тешил себя надеждой на её скорое замужество. О таком зяте, как Григорий Михайлов, он давно мечтал. Малышеву хотелось нянчиться с внуками, поэтому, улучив возможность остаться с Григорием наедине, он ненавязчиво задал ему вопрос о возможной женитьбе. Молодой человек смутился, но тут же взял себя в руки и радостно произнёс:
     - Я полюбил Вашу дочь и буду счастлив, если Вы согласитесь выдать её замуж за меня.
    Михаил Ильич с улыбкой обнял будущего зятя и сказал:
     - Ну вот я и дожил до того момента, когда смогу передать свою дочь в руки надёжного и любящего её человека. Я счастлив!
    Григорий улыбнулся в ответ. Посмотрев на будущего тестя, он произнёс:
    - Михаил Ильич, Вы только не подумайте ничего плохого, но я должен вернуться в Ленинград: у меня там мама. А ещё мне нужно сопроводить до дома моего больного друга. Вчера я получил телеграмму, в которой говориться о том, что его родители послезавтра приезжают за ним, так что, как видите, пришло время прощаться. Я бы очень хотел, чтобы Настя поехала со мной, но, предполагаю, что это пока невозможно. Она ведь вышла на работу, да и бабушку свою оставить вряд ли захочет. А я уезжаю: это мой долг пред своей матерью и матерью моего погибшего друга. Я обязан ей всё рассказать. Вы знаете, что у меня находится часть архиповского клада. Я хочу, чтобы деньги, полученные за неё, пошли на нужды семей моих друзей. Я не представляю себе дальнейшей жизни без Вашей дочери и, даю Вам слово, что, как только улажу все свои дела, обязательно вернусь.
     Малышев был слегка ошарашен свалившейся на него новостью, но, вникнув в суть сказанных ему слов, одобрительно похлопал Григория по плечу и сказал:
     - Молодец! Ты принял единственно правильное решение, а за Настю не переживай, я постараюсь уладить вопрос с её работой, да и о Гликерии найдётся кому позаботиться. Надеюсь, что дочка тоже к тебе приедет: город свой ей покажешь и с будущей свекровью познакомишь. Хочется верить, что назад вы все вместе вернётесь, надо же и мне с родственницей познакомиться, да о свадьбе поговорить (он улыбнулся).
      Молодой человек с благодарностью посмотрел на будущего тестя. Вечером у него состоялся разговор с Настей, вернувшейся с работы. Девушке было горько осознавать, что им придётся расстаться, но, ободрённая словами отца о возможной её поездке в Ленинград, успокоилась и, обнимая отца, сказала:
     - Папка, ты у меня самый лучший в мире! Я тебя очень люблю и никогда не оставлю.
     Григорий шутливо надул губы и обиженно произнёс:
     - А как же я? Я ведь тоже хочу быть рядом с тобой!
    Девушка рассмеялась:
     - Дурачок! Ну куда же я денусь от тебя? Просто я очень хочу, чтобы вы оба всегда были в моей жизни.
      Молодой человек подошёл к Насте, нежно обнял её и поцеловал.
     - Родная моя, - молвил он, влюблено глядя на девушку, - я тоже этого хочу, только пусть в нашей совместной жизни найдётся местечко для моей мамы, двух-трёх забавных малышей и всех добрых людей.
       Настя улыбнулась:
     - Да будет так!
    Через день Григорий вместе с Сергеем и его родителями уехал в Ленинград. Малышевы провожали их на вокзале Барнаула. Настя ради этого выпросила себе ещё один свободный день.
     Поезд увозил друзей из необычной алтайской жизни, наполненной опасными приключениями и приятными встречами, и знакомствами, в мир обыденности и суеты. Дорога в этот раз казалось необычайно длинной. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Григорий достал старинное Евангелие, подаренное ему Серафимом. Перекрестившись, он погрузился в чтение.
     Заметив его действия, отец Сергея был сильно удивлён:
     - Ты что, в Бога веришь? – спросил он возмущённым тоном.
     - Верю! – спокойно ответил Григорий. – Там, в далёкой алтайской тайге приобрёл я великий дар возможности общения с Богом. Я считаю, что только вера помогла нам выжить и вернуться домой (он снова перекрестился).
     Сергей, сидящий напротив друга, тоже осенил себя крестным знамением и улыбнулся. Его отец ошалело смотрел то на сына, то на Григория, не понимая, как такое могло произойти. Ему не верилось, что в условиях современной жизни молодые люди могли сознательно пойти по религиозному пути.
    Видя его смятение, Григорий произнёс:
    - Мы с Сергеем теперь крещённые, а, значит, находимся под Божьей защитой (он взглянул на Сергея). Ему крайне необходима поддержка Господа. Я верю, что с Божьей помощью он полностью исцелится.
     Терпение Фёдора Терентьевича Измайлова лопнуло.  Гневным тоном он произнёс:
   - Хватит кормить меня этими поповскими сказками о Боге. Я вообще не понимаю, как вы могли на них купиться? Вы же комсомольцы! Где он был, Бог твой, когда Серёже, действительно, нужна была помощь? Зачем я вообще отпустил его в эту проклятую экспедицию?
      Не желая спорить, Григорий тихо отвёл глаза, уткнувшись взглядом в страницу раскрытой книги. Меж тем Сергей, не обращая внимания на тон отца, расстегнул ворот рубахи, снял с шеи деревянный крестик и, с улыбкой, вложил его в руку сидящей рядом матери.
    Заметив это, Фёдор Терентьевич распалился ещё более.
    -  Это ты во всём виноват, - гневно выкрикнул он Михайлову своё обвинение.
    Его голос прервал резкий окрик жены:
    - Замолчи сейчас же. Если бы не Сергей, наш сын был бы сейчас на дне того самого болота, в котором утонул Олег Комаров.
     Услышав имя погибшего друга, Григорий перекрестился. Сергей повторил за ним крестное знамение.
     Отец Сергея пристыжено замолчал. Он как-то сразу поник и съёжился. Со стороны могло показаться, что он даже стал ниже ростом. Фёдор Терентьевич виновато посмотрел на друга сына и произнёс:
    - Прости!
     Молодой человек тихо ответил старшему Измайлову:
     - Бог простил, и я прощаю! Жизнь слишком коротка и не стоит тратить её на то, чтобы лелеять в душе вражду или запоминать обиды.
    Отец Сергея с интересом посмотрел на  Григория, поражаясь мудрости его слов.
    Больше до самого Ленинграда никаких конфликтов не возникло. Прибыв в город, Михайлов попрощался с Измайловыми, заверив их в том, что в скором времени их навестит. Словно на крыльях нёсся он к дому, где ждал его самый дорогой и любимый человек – мама.
     Встреча превзошла все ожидания: Людмила Константиновна со слезами бросилась на шею сына, замерев на его груди. Молодой человек ласково гладил волосы матери, тихо нашёптывая:
     - Ну что ты, родная, не нужно слёз. Я вернулся, я жив и здоров!  У меня есть отличная новость – я женюсь!
   Мать подняла заплаканное лицо и удивлённо посмотрела на сына.
   - На ком? – тихо задала она свой вопрос. – Не хочешь ли ты сказать, что нашёл в тайге какую-нибудь лесную царевну?
   Григорий рассмеялся:
  - Похоже, что так. Моя невеста, действительно, вместе с отцом живёт на окраине маленького алтайского села в доме возле леса. У неё замечательное имя – Настя! Я её очень люблю и, надеюсь, что ты её тоже полюбишь. Кстати, возможно, она скоро к нам приедет, чтобы лично познакомиться с тобой.
    Людмила Константиновна ласково посмотрела на сына.
   - Что ж мы в коридоре-то стоим? – сокрушенно произнесла женщина. - Я ведь стол накрыла.
   Михайловы прошли в комнату. Посреди неё стоял стол, уставленный разнообразной едой. В центре возвышалось блюдо с пирогами. Григорий проглотил слюну и восторженно произнёс:
    - Вот это я понимаю! Эх, сейчас бы сюда Настю с папой и можно было бы помолвку справить.
    - Успеем ещё – ответила ему Людмила Константиновна, - а пока ешь. Наверно, отвык уже от домашней пищи?
    Григорий слегка кивнул головой. Мать стала накладывать ему в тарелку всевозможные закуски. Сын не садился, словно чего-то выжидая.
   - Что же ты не садишься? – спросила его Людмила Константиновна.
   - Мам, - негромко произнёс Григорий, - давай с тобой помолимся перед едой, тогда и пища в два раза вкуснее станет.
    Мать удивлённо посмотрела на сына.
   - Ты что же, в Бога веришь? – тихо спросила она.
   Молодой человек вспомнил, как вот также спрашивал его об этом Фёдор Терентьевич Измайлов. Он улыбнулся и спокойно ответил:
   -  Верю! Мама, я только сейчас понял, какое это счастье – жить с Богом в сердце!
   Людмила Константиновна счастливыми глазами посмотрела на сына.
   - Как же ты, оказывается, вырос, - произнесла она с волнением. – Я очень рада за тебя. Я ведь и сама крещённая, в детстве даже храм регулярно посещала, а теперь всё это, к сожалению, ушло.
     Чтобы подбодрить мать, сын улыбнулся и сказал:
   - Не надо грусти. Бог нас всех любит и не оставит. Нужно только с открытым сердцем обратиться к Нему с молитвой, и Он обязательно поможет. В Священном Писании сказано: «Просите, и дано вам будет, ищите и обрящете, стучите, и откроют вам».
    Людмила Константиновна с трепетом внимала словам сына. Григорий начал читать молитвы перед вкушением пищи. Слушая его, мать с гордостью смотрела на сына, тихонько повторяя про себя слова знакомой ей с детства молитвы.
   Потом они вместе сидели за столом, наслаждаясь аппетитной домашней едой.  Мать никак не могла наглядеться на своего повзрослевшего сына. Насытившись и поблагодарив её за вкусный обед, сын начал долгий рассказ о своих приключениях…
     На следующий день, проснувшись около десяти часов утра, Григорий, позавтракав, решил навестить маму Олега Комарова. День был субботний, и Михайлов надеялся застать женщину дома.  Он минут двадцать стоял во дворе их дома, не решаясь войти и сообщить Ольге Павловне страшную весть о гибели её сына.
    - Ждёте кого-нибудь? – поинтересовалась у него пожилая женщина, одиноко сидящая на лавочке.
   - Мне нужна Ольга Павловна Комарова, - ответил ей молодой человек.
   Женщина оживилась, видимо найдя тему для будущего разговора.
  - Ольги Павловны сейчас нет дома, - сообщила она Григорию. – Вероятно, она пошла по магазинам. Но, может быть, хоть сегодня и суббота, она находится в своём любимом читальном зале детской библиотеки.
   Григорий её уже не слушал, соображая, где бы ему теперь отыскать мать Олега. Видя, что молодой человек не намерен продолжать с ней разговор, женщина попыталась «перейти в атаку».
    - А Вы что же, родственник ей или как? – спросила она, с интересом вглядываясь в лицо молодого человека.
  - Я друг её сына Олега, - спокойно объяснил ей Григорий. – Извините, может быть, Вы знаете, куда Ольга Павловна обычно ходит в магазин, мне очень нужно с ней поговорить.
    Видя, что к ней снова проявили интерес, женщина оживилась и произнесла:
   - Все мы обычно ходим в большой гастроном, который находится неподалёку отсюда в нижнем этаже дома, расположенного на пересечении двух улиц.
  Григорий хорошо знал этот магазин. Поблагодарив женщину, он собирался уйти, но был остановлен её голосом:
    - Молодой человек, Вы забыли спросить о том, где располагается детская библиотека.
    - Благодарю Вас, - вежливо ответил он пожилой женщине. – Если это Вас не затруднит, не могли бы Вы объяснить, как туда пройти?   
   Женщина снова оживилась и стала объяснять парню, где находится детская библиотека. В завершении она, видимо, решила произвести на молодого человека
ошеломляющий эффект: оглядевшись по сторонам, она загадочно прошептала:
    - А ещё она тайно посещает храм.
    Сказав это, женщина ужасно разволновалась и, сокрушаясь, что не смогла скрыть доверенную ей соседкой тайну, произнесла:
    - Ах, я старая дура, опять проговорилась. Вы уж извините меня, молодой человек, это ведь не моя тайна. Ольга Павловна по секрету мне об этом сказала. Прошу Вас, не выдавайте меня и сами никому не рассказывайте об этом. Я не хочу, чтоб у Олечки были проблемы из-за этого. У неё и так жизнь не сахар: муж бросил, сын куда-то уехал и пропал.
    Услышав об Олеге, Григорий снова заторопился. Поблагодарив женщину в очередной раз, он направился в направлении гастронома.
    - Если нигде её не найдёте, попробуйте заглянуть в Князь - Владимирский храм, быть может, там её отыщете, - громко произнесла ему вдогонку женщина.
     Григорий повернулся к ней и сказал:
    - Вы очень любезны!
    Находиться рядом с болтливой женщиной ему больше не хотелось. Кивнув ей на прощание, он торопливо вышел со двора.
    Ни в магазине, ни на работе Ольги Павловны не оказалось. Заведующая библиотекой сказала, что она взяла больничный и вот уже второй день не появляется. Оставался последний вариант – поискать мать Олега в храме.
    Часы показывали четверть четвёртого. Молодой человек проголодался и решил зайти в кафе. Пообедав, Григорий спустился  в метро и проехал несколько остановок.  Выйдя на улицу, он вскоре оказался в  квартале, ограниченном проспектом Добролюбова, Храмовым переулком, улицей Блохина и переулком Талалихина. Здесь и располагался величественный Князь – Владимирский собор.
    Перекрестившись и войдя в храм, молодой человек ощутил радостное чувство, знакомое ему ещё с алтайской поры, когда он стоял перед святыми образами в таёжной часовне. С клироса сладостно звучало молитвенное песнопение. Григорий закрыл глаза и замер, пытаясь раствориться в этом чудесном Божественном мире. Губы сами собой стали шептать текст молитвы.
    Закончив молиться, Григорий осмотрелся по сторонам, пытаясь отыскать глазами Ольгу Павловну. Людей в храме было немного. Он медленно стал приближаться к ним, внимательно вглядываясь в людские лица. Вскоре Григорий заметил мать Олега. Женщина стояла перед образом Казанской иконы Божьей Матери, беззвучно вознося Ей свои молитвы. Молодой человек не посмел её беспокоить. Он решил, что обязательно простоит всю службу, а уж потом, проводит Ольгу Павловну до дома и постарается ей всё рассказать.
    Григорий медленно подошёл к свечному ящику и приобрёл несколько свечей. Не забыл он и подать записки о здравии рабов Божьих тяжкоболящей Гликерии, болящего Сергия, Серафима, Демьяна, Михаила, рабы Божьей Людмилы, Анастасии и Ольги, а также об упокоении душ усопших рабов Божьих Василия, Константина, Олега,  Марии и Татианы убиенного раба Божьего Фрола. Поставив свечи, молодой человек встал в правой части храма и вместе с другими прихожанами стал ожидать начала богослужения. Он старался, чтобы Ольга Павловна не увидела его раньше времени, но она, казалось бы, вообще не замечает, что творится вокруг. 
    Наконец, началась служба. Молодой человек со вниманием внимал словам священника, совершающего богослужение. Он испытал чувство необычайной благости. Ему казалось, что сам Господь сошёл с небес и стоит сейчас среди молящихся. Время службы пролетело незаметно. По её завершении, приложившись к кресту и направляясь к выходу, Григорий заметил мать Олега, неторопливо выходящую из храма. Молодой человек перекрестился и вышел следом за ней. Дождавшись, чтобы люди вокруг не было людей, он окликнул женщину:
    - Ольга Павловна!
   Женщина вздрогнула и неспеша обернулась. Увидев молодого человека, она задрожала, на глазах заблестели слёзы.
    - Боже Мой, Григорий, это Вы?  - спросила она взволнованно.
    - Да это действительно я, - ответил ей Григорий. – Здравствуйте!
    Комарова кивнула головой в знак приветствия.
    - Что Вы здесь делаете? – поинтересовалась она. - И где сейчас Олег?
    Григорий опустил глаза и тихо молвил:
   - Ольга Павловна, мне необходимо с Вами поговорить. Давайте, я провожу Вас до дома, и мы побеседуем.
   Поняв, что ей хотят сообщить что-то важное о сыне, Комарова ещё более взволновалась:
   - Что с Олегом? Скажите, прошу Вас, не нужно от меня ничего скрывать.
    Молодой человек довёл женщину до ближайшей лавочки.
   - Присядьте, пожалуйста! - обратился он к матери Олега.
   Дождавшись пока женщина сядет, Григорий присел рядом. Ему было очень тяжело, но он нашёл в себе силы произнести:
   - Ольга Павловна, я должен сообщить вам печальную весть: Ваш сын Олег трагически погиб, утонув в таёжном болоте.
   Комарова вскрикнула и стала медленно сползать с лавочки. Молодой человек подхватил её и попытался привести в чувство, слегка ударяя ладонью по её щекам. Женщина пришла в себя. Сквозь слёзы она спросила дрожащим голосом:
   - Как это случилось?
   - Мы далеко зашли в тайгу, - начал Григорий свой рассказ. – На пути перед нами оказалось болото. Конечным пунктом нашего путешествия было загадочное алтайское Синь-озеро, расположенное у подножия горы, пройти к которой было можно через это болото. Если бы я знал, чем это закончится, то никогда бы не пустил туда своих друзей.
    Нам удалось довольно далеко зайти в болото, казалось, что цель уже близка, но вдруг Олег оступился и стал тонуть. С нами был ещё один парень – Сергей Измайлов. Он неудачно развернулся и тоже оказался в болотной трясине. Я кинулся им на помощь. Мне удалось вытащить Сергея, и я продолжил ползти в сторону Вашего сына. Добравшись до него, я ухватил его за куртку и попытался вытянуть его на ближайшую кочку. Поначалу мне это даже удалось. Думая, что все беды уже позади, я попытался закрепить Олега на этом островке земли. И тут произошло непоправимое: кочка внезапно ушла под воду, унося за собой Олега, а затем и меня. Стараясь выбраться, я пытался вытащить из трясины Вашего сына. Но, увы, мои попытки не увенчались успехом. Поверьте, я сделал всё, что мог, но мне не удалось спасти Олега.
    Кое-как выбравшись из трясины, я смог добраться до Сергея. Гибель Вашего сына произошла на его глазах, и это сильно повлияло на его психику. Он до сих пор находится в состоянии сильнейшего нервного потрясения.
   Женщина его уже не слушала. Горе заполнило каждую клеточку её тела, напрочь отключив способность что-либо воспринимать. Взглянув на неё, Григорий был потрясён: настолько неузнаваемым стало вдруг её лицо. Видя, что у женщины нет сил, молодой человек бросился к ближайшему телефону-автомату, чтобы вызвать скорую помощь. Вернувшись, он обнаружил Ольгу Павловну, безжизненно застывшую на лавочке.  Ему показалось, что перед ним не живой человек, а статуя, изображающая скорбящую женщину. Дождавшись скорую помощь и сообщив санитарам причину такого состояния Комаровой, Григорий помог довести женщину до машины. Уточнив, в какую больницу её доставят, он с виноватым видом взял сумочку Ольги Павловны и извлёк оттуда ключи от её квартиры. Молодой человек твёрдо решил, что он обязан в ней побывать, собрав для матери Олега всё необходимое. Ключи он вернёт сразу же по возвращении. Передав сумочку санитарам, Григорий направился к дому Комаровых.
      Через час он уже был в больнице, куда принёс  личные вещи Ольги Павловны. Передав их вместе с ключами через медицинскую сестру, он поспешил домой. День был слишком насыщен событиями. Григорий очень устал. Добравшись до дома, он наскоро поужинал и прилёг на диван. Через пять минут его веки сомкнулись, и он заснул. Людмила Константиновна на цыпочках вошла в комнату сына и укрыла его пледом.

  Через неделю Григория ждал приятный сюрприз: в Ленинград приехала не только Настя, но и её отец. Пора уборки зерновых закончилась, и Михаилу Ильичу предоставили отпуск. Поручив уход за болящей Гликерией медицинским работникам и попросив их немедленно сообщать обо всех изменениях в её состоянии на ленинградский адрес, Малышевы отправились в дальнюю поездку.
   Михайловы встречали гостей на вокзале. После встречи и первого знакомства все поехали на квартиру.
   Людмила Константиновна накрывала на стол, Настя во всём ей помогала. Матери Григория сразу же понравилась невеста сына, лучшей партии для него она не могла и представить. Понравился ей и отец девушки. Он был немногословен, но даже те редкие слова, произнесённые им, были приятны её слуху. В этом человеке необычайная внутренняя сила и энергия уживалась рядом с некой застенчивостью и простотой.
     Хозяйка предоставила гостям свою комнату, а сама постелила себе в небольшой комнатке, выделенной когда-то её мужу под кабинет. Михаил Ильич решил, что ему будет лучше находиться в комнате будущего зятя, предоставив дочери отдельную комнату. На том и порешили…
    На следующий день Григорий повёл своих будущих родственников по городу, показывая достопримечательности Ленинграда и рассказывая о них. Они посетили Русский музей, Казанский и Исаакиевский соборы, побывали у Медного всадника и на «Авроре». Переполненные впечатлениями, экскурсанты вернулись домой, где их ожидала Людмила Константиновна. Помыв руки, уставшие и голодные путешественники собрались за столом. В самый разгар застолья раздался звонок  в
дверь.
    - Странно, - удивилась мама Григория, - мы никого не ждём. Кто бы это мог быть?
     Открыв дверь, она обнаружила на пороге местного почтальона бабу Дусю. Она взволнованно протянула Людмиле Константиновне сложенный пополам бланк телеграммы и извиняющимся тоном произнесла:
    - Телеграмму вот принесла непонятную, адресована каким-то Малышевым, а адрес Ваш указан. Может, ошибка, какая? Текст-то в ней больно печальный.
     Михайлова вздрогнула и тихо молвила:
    - Никакой ошибки, это фамилия моих родственников.
   Тётя Дуся протянула телеграмму и, перекрестившись, сказала:
    - Господи, беда-то какая. Ведь в ней (она указала на телеграмму) о смерти сообщается.
     Людмила Константиновна вскрикнула. На этот звук в коридор выбежал Григорий. Увидев взволнованную мать и, стоящего рядом почтальона, он тихо спросил:
    - Что случилось?
     Мать протянула ему бланк телеграммы. Развернув его, молодой человек прочитал: «Сообщаем Вам, что Гликерия Архиповна Демидова скончалась. Нужно ваше присутствие для организации похорон».
     Григорий развернулся и медленно пошёл в комнату, где ожидали Малышевы. Увидев его состояние, Михаил Ильич приподнялся из-за стола и спросил:
      - Что случилось?
    Григорий, молча, протянул ему бланк телеграммы. Малышев не успел его прочитать. Поняв, что происходит что-то печальное, Настя вырвала телеграмму из рук своего жениха и прочитала текст. Через мгновение она вскрикнула и, опустившись на диван, горько заплакала. Михаил Ильич тоже прочитал телеграмму и тяжело опустился на диван рядом с дочерью.
    Григорий печально посмотрел на них, перекрестился и произнёс:
    - Упокой, Господи, душу новопреставленной рабы Божьей Гликерии, прости ей грехи её вольные или невольные и даруй ей Царствие Небесное.
     Малышевы поднялись с дивана и со слезами на глазах осенили себя крестным знамением, повторяя слова молитвы…
    Через два часа Григорий вернулся в квартиру с тремя билетами на самолёт до    Барнаула. Он решил лететь вместе с Малышевыми и помочь им в организации похорон. Людмила Константиновна собирала в дорогу самое необходимое.
    - Примите мои искрение соболезнования, - сказала она Малышевым на прощание.   – Крепитесь! Мы Вас не оставим.
      Настя поблагодарила будущую свекровь и, вместе с отцом и Григорием, вышла из квартиры.
   - Помоги им Бог! – произнесла Людмила Константиновна и перекрестилась.