По силе и Крест глава 21

ГЛАВА 21
        Григорий по-прежнему регулярно посещал Никольский храм. Теперь рядом с ним всегда находилась верная и любящая жена. Настя радовалась каждой возможности посещения Дома Божьего. Муж познакомил её с семьёй Семёновых. Нина Александровна была в восторге от молодой жены своего друга. Она поражалась её кротости и смирению, напрочь отсутствующих у большинства городских девушек.
     Как-то вечером в начале ноября Григорий возвратился домой после встречи с отцом Александром. Как раз сегодня он  получил от него удивительный «документ», представляющий собой лист бумаги с надписью: « Михайлов Григорий Васильевич регулярно посещает богослужения в выходные и праздничные дни. Протоиерей Александр Медведский».* 
*  За основу положены воспоминания православного писателя протоирея Николая Агафонова.

     Молодой человек был счастлив, ведь этот листок можно было считать своеобразной рекомендацией для поступления в семинарию.
    Через несколько дней раздался телефонный звонок. Григорий взял трубку и услышал командный мужской голос.
    - Это квартира Михайловых?
    - Да, - как можно спокойнее ответил он, - а в чём дело?
    - Не задавайте глупых вопросов, - продолжил командовать голос в трубке. – Нам известна Ваша религиозная деятельность, порочащая честь советского комсомольца.
Завтра Вам надлежит к десяти часам явиться по указанному нами адресу для дачи показаний. И не вздумайте скрываться, предупреждаю, у нас длинные руки.
   Наступила короткая пауза, после которой голос громко и чётко отбарабанил адрес, по которому Григорий должен был явиться, а затем умолк. В трубке раздались короткие гудки. Молодой человек повесил трубку. Немного постояв у телефона, чтобы придти в себя после услышанного, он прошёл в комнату, где его ожидала жена.
    Настя мирно спала, свернувшись калачиком на диване. Свекровь заботливо укрыла её пледом. Григорий склонился над женой и чмокнул её в щёку. Девушка открыла глаза и, увидев мужа, радостно воскликнула:
    - Гришенька, я так соскучилась.
Не желая пугать супругу, Михайлов не стал ей рассказывать о телефонном звонке.
    - Ну, хозяйка, корми мужа, - шутливым тоном произнёс молодой человек.
     Настя поднялась с дивана и направилась на кухню, предварительно отправив мужа мыть руки…
     На следующий день Григорий точно в срок явился по указанному адресу. Он ещё вчера понял, что им заинтересовались правоохранительные органы, проводящие в стране антирелигиозную работу. Молодой человек настраивал себя не падать духом: он ни в чём не виноват, не могут же, действительно, его осудить за его любовь к Богу.
    В указанном кабинете его уже ждали.
    - Проходите, - властным голосом произнёс лысоватый крепыш, сидящий за столом.
   На вид ему было примерно сорок пять лет. Он был одет в строгий чёрный костюм и белую рубашку с галстуком. Григорию присесть он не предложил.
    - Я Михайлов, - произнёс молодой человек - Вы меня вызывали.
    - Я знаю, кто Вы, - услышал он в ответ. – Что же Вы, голубчик, в религию - то подались? Вы же комсомолец, институт археологический с отличием закончили, вот и копались бы себе в недрах России-матушки, отнимая у неё давно забытые клады.
   Григорию стало не по себе: настолько противно и гадко звучал этот голос. Он поморщился и опустил свой взгляд к полу. Заметив его действия, крепыш обозлился.
    - Не сметь себя так вести со мной, - заорал он на Михайлова. - Ты смотри, каков наглец! Он ещё отворачиваться от меня будет. Встать! Смирно!
    Молодой человек выпрямился, спокойно взирая на беснующегося человека. Он беззвучно твердил Иисусову молитву, твёрдо зная, что Господь его не оставит.
    На крик крепыша в кабинет вошёл другой мужчина, одетый абсолютно так же, как и он. Выглядел он старше: на вид ему было около пятидесяти пяти.
   - Владислав Игнатьевич, - обратился он к лысоватому мужчине, - что у Вас здесь происходит? Кто Вам дал право повышать голос на людей? И почему Вы не предложили молодому человеку сесть?
    Крепыш выпрямился, приняв строевую стойку. Видно было, что вошедший имеет более высокое звание и должность.
     - Я отстраняю Вас от ведения этого дела, а с молодым человеком я сам поговорю.
    Владислав Игнатьевич удалился. Мужчина занял его место и предложил Григорию присесть напротив стола. Из детективной литературы Михайлову был известен приём, когда из подозреваемого пытались выбить нужную информацию, используя метод «добрый - злой». Судя по всему, со «злым» он только что пообщался, настала очередь «доброго».
    - Меня зовут Николай Кондратьевич, - представился мужчина.
    - Григорий! – произнёс молодой человек в ответ.
     - Я знаю, кто Вы, - снова услышал Григорий. – Мне бы хотелось поговорить с вами по душам.
   Михайлов улыбнулся и спокойно произнёс:
    - Извините, но обстановка мало располагает к общению по душам.
    Николай Кондратьевич рассмеялся:
    - А Вы молодец! Обычно в этом кабинете люди начинают юлить и изворачиваться, пытаясь найти себе какие-то оправдания.
    - Мне не зачем юлить и изворачиваться, - сказал Григорий. – Моя совесть абсолютно чиста, я не сделал ничего, не угодного Богу.
    - А с Вами интересно общаться, - продолжил разговор мужчина. – Ответьте мне на один вопрос: «Что Вы приобрели, регулярно молясь Богу?».
    Молодой человек улыбнулся и спокойно ответил:
    - Я могу сказать, что я потерял: злобу, эгоизм, жадность, депрессию, неуверенность и боязнь смерти. Очень часто, молясь, мы не приобретаем, а теряем. И это является величайшим приобретением.
     Николай Кондратьевич замер, его поразила несгибаемая воля и твёрдый характер Михайлова. На миг он даже пожалел, что этот молодой мужчина не находится среди его подчинённых. С таким человеком ему бы точно было легко работать. Не найдя в себе силы сделать этому волевому мужчине какую-нибудь гадость, способную разрушить его спокойную жизнь, Николай Кондратьевич сделал Григорию устное внушение, заранее понимая, что тот никогда не откажется от своих убеждений. Сделав отметку в пропуске, он крепко пожал Михайлову руку и тихо сказал:
    - Вы мне очень симпатичны, молодой человек. И вот что я хотел бы сказать Вам на прощание: «Предателей презирают даже те, кому они сослужили службу. Будь верен тому, кто верен тебе». *
* Использованы цитаты Тита Корнелия и Плат
 
    Григорий вышел из кабинета, размышляя над словами Николая Кондратьевича.    Позвонив из телефона-автомата домой, он с радостью услышал в трубке голос жены
     - Настюш, это я, - произнёс он в ответ. – Я сегодня освобожусь пораньше, давай погуляем по городу.
     Услышав в трубке восторженный голос жены, он добавил:
    - Встречаемся у Медного всадника через полтора часа.

       Шло время. Наступил 1971 год. Настя устроилась на работу в Ботанический сад. Григорий успешно сдал экзамены, поступив в Ленинградскую духовную академию. В этом учреждении была принята система двухступенчатого духовного образования — среднего и высшего. Средняя школа — духовная семинария, высшая — духовная академия.   Срок обучения в каждой из этих школ равнялся четырём годам. Таким образом, полный цикл богословского образования был рассчитан на 8 лет. Молодой человек с восхищением рассказывал жене и матери о том, как он узнал о своём зачислении:
    - Я когда на экзамены в семинарию приехал, совсем пал духом. Столько абитуриентов со всего Советского Союза понаехало! Все ребята подготовленные не первый год в церкви прислуживают Иподиаконы архиереев ходят особняком, такие важные. Думаю: «Господи, куда же я попал?». И вы, знаете, как будто голос услышал: «Что это ты заранее расстраиваешься, не поступишь в этом году - на следующий год будешь поступать. Не поступишь в следующем году - снова  пытайся». От этого решения мне сразу стало легко и весело на душе. Хожу тихонько по коридору и молюсь. На собеседовании с ректором, когда он меня спросил, что я люблю читать, то я назвал своим любимым писателем Достоевского. Это очень понравилось владыке-ректору, и он со мной еще минут десять разговаривал о Достоевском. Ребята спрашивают:
    - Что это ты так долго у ректора делал?
    Я говорю:
    - Обсуждали богословские аспекты в произведениях Достоевского.
    Они смеются:
   - Ну ты, Михайлов, заливать мастер!
    После сдачи экзаменов сидим в семинарской столовой, а у самих от волнения  аппетит пропал, знаем, что после обеда списки поступивших вывесят. Мне ребята два пальца показывают. Я думаю, что это может значить? Неужто, двойку получил? Вроде бы не должно, все же экзамены сдал неплохо. Бежим наверх списки смотреть. Прочитал весь список, но своей фамилии не нашел. Потом другой список просмотрел, где кандидатов отмечают, которых могут в течение года вызвать на место отчисленных семинаристов, и там меня нет. Отошел огорченный. Мне друзья кричат: «Михайлов, ну куда ты смотришь? Вот твоя фамилия. Тебя сразу во второй класс зачислили». Точно, подхожу и вижу небольшой списочек зачисленных во второй класс. Моя фамилия – там. *
* За основу положен рассказ протоирея Николая Агафонова «Как я поступал в семинарию». 

   Людмила Константиновна и Настя с удивлением и нескрываемым восторгом смотрели на Григория. Он перекрестился и произнёс:
  - Дивны дела Твои, Господи!
   Учился Григорий прилежно, за что неоднократно был поощрён руководством семинарии.
Настя сообщила ему приятную новость: он скоро станет отцом. Молодой человек был на седьмом небе от счастья, омрачить которое не смог даже очередной визит в правоохранительные органы. Всё тот же лысоватый крепыш снова запугивал и оскорблял его, пытаясь обвинить Григория в том, что он занимается изданием, распространением и пропагандой запрещённой православной литературы. Михайлов со спокойствием взирал на беснующегося особиста, повторяя услышанные им на проповеди, слова владыки-ректора:
    - Если увидишь убийцу, или блудницу, или пьяницу, валяющегося на земле, не осуждай никого, потому что Бог отпустил его повод и не хранит его, а твой повод держит в своих руках.  Если Бог твой повод тоже отпустит, ты окажешься в худшем
положении: можешь впасть в тот грех, в котором осуждаешь другого и погибнуть.
Когда осуждаешь кого-то - осуждаешь Самого Бога *
   * Из поучений святого старца  Гавриила Ургебадзе   

  Как и в прошлый раз, ему повезло, снова помог Николай Кондратьевич. Прощаясь с Григорием, мужчина в очередной раз крепко пожал его руку и повторил:
- Будь верен тому, кто верен тебе.
   Через шесть месяцев Настя подарила мужу очаровательную малышку. Девочку назвали Елизаветой. Бабушка души не чаяла во внучке, стараясь, всё свободное время находиться рядом с ней.
    Меж тем минуло четыре года, наступил 1975 год. За это время в семье Михайловых произошли изменения: Людмила Константиновна вышла на пенсию, а, главное, родился новый маленький человечек. У Лизоньки появился младший брат, которого нарекли Фролом, в честь погибшего сына Гликерии. Пройдя курс обучения, ориентированный на подготовку священнослужителей, которые несут свое служение на приходах Русской Православной Церкви, Григорий, получив чин диакона, принял решение идти на приход. После семинарии он поступил в распоряжение своего правящего епархиального архиерея. Михайлов не забыл об Ольге Павловне Комаровой, подарив ей в свой очередной визит икону «Спасительница утопающих», о которой он узнал в стенах Духовной академии.
    Подав прошение о том, чтобы ему было разрешено служить на Алтайской земле, Григорий с нетерпением стал ожидать решения.
 Ждать пришлось недолго. Согласовав этот вопрос с Новосибирской и Барнаульской епархией, к коей относились алтайские приходы, он вскоре получил положительный ответ. Михайловы  стали готовиться к переезду. Приходом Григорию определили  церковь Святого Пантелеимона Целителя, расположенную в небольшом селе Балыктуюль Улаганского района республики Алтай.
    Прибыв к месту назначения, Михайловы увидели старинную церковь, возле которой их встретил настоятель храма отец Иннокентий. Он показал дом, где семье Михайловых предстояло жить. За обедом он поведал Григорию историю храма, построенного в 1898 году и освященного годом позже епископом Бийским. Силами прихожан, Алтайской духовной миссии и купца Щетинина в 1898 году были собраны средства, необходимые для постройки церкви. Главной святыней храма была икона Святого Великомученика и целителя Пантелеимона, привезенная со святой горы Афон в Греции. Сообщил отец Иннокентий и том, что большую часть населения села Балыктуюль составляют православные христиане, несмотря на то, что подавляющее большинство жителей были коренными алтайцами.
   Здесь Михайловы прожили пять лет. Всё это время Григорий мечтал о возрождении в Верхней Каменке разрушенного храма. Имея красивый певческий голос, зная наизусть многие псалмы и молитвы, он вместе с женой пел на разных церковных богослужениях. Заметив его особое рвение к службе, отец Иннокентий  возвёл молодого человека в чин протодиакона.
    Известив настоятеля о своих желаниях по возрождению поруганного храма и получив от него благословление, Григорий стал собираться в Нижнюю Каменку, где их давно с нетерпением ожидал Михаил Ильич. Безусловно, за пять лет, прожитых на Алтае, Михайловы неоднократно навещали его, но разве можно сравнить краткое времяпрепровождение с любимым человеком с возможностью находиться рядом с ним постоянно, даря ему свою заботу и ласку.
   Григорий посвятил тестя в свои планы. Тот одобрительно посмотрел на зятя и произнёс:
    - Дело это, конечно, хлопотное, но нужное. Пора народ к вере приобщать, сам ведь знаешь, как без неё тяжело.
   Михайлов согласно кивнул. Михаил Ильич продолжил:
    - Денег только для этого уйму надо, ведь столько всего заново отстроить предстоит, а ещё и внутреннее убранство.
    Он вопросительно посмотрел на зятя. Тот с загадочным видом сидел напротив.
   - Есть у меня по этому поводу одна мысль, - тихо произнёс Григорий. – А что, если нам на эти нужды пустить архиповский клад? Я думаю, старцы возражать не будут.
     Малышев удивлённо смотрел на зятя.
   - Ты что же, опять в тайгу собрался? Забыл, что ли, сколько всего натерпеться пришлось, пока вы до старцев добрались.
   - Об этом я никогда не забуду, - спокойно ответил Григорий. – Только на этот раз я всё продумал: мы пойдём путём, которым вёл нас Демьян. Это, конечно, длиннее, зато безопаснее. Я эту дорогу все эти годы в памяти держал, теша себя надеждой на встречу с дорогими ему стариками.
    - Как же мы унесём столько добра? – спросил Михаил Ильич. – Помнится, ты рассказывал, что там несколько сундуков.
     - Нам и не нужно забирать всё. Я думаю, что и части клада должно хватить. А ещё я бы очень хотел попросить отца Серафима передать в дар будущему храму несколько своих икон. Уверен, что он не откажет.  Представляете, какой уникальный подарок мы сможем получить?!
    - Когда выходим? – спросил Михайлова тесть.
    - Я планировал на послезавтра, - ответил ему Григорий. – Вот только не знаю, как об этом Настёне сказать?
     Словно чувствуя, что о ней говорят, Настя вошла в комнату и, увидев сидящих за столом с озабоченным видом мужа и отца, спросила:
    - Что здесь происходит? Почему у вас такие лица?
    Не смея обмануть жену, Григорий тихо произнёс:
    - Настюш, мы с папой в тайгу собрались, к старцам.
    Настя всплеснула руками:
    - А как же я, дети?
    - Настенька, мы ведь не насовсем уходим, - вмешался в разговор отец. – Понимаешь, Григорий храм наш восстановить хочет, а для этого деньги большие нужны. Вот мы и решили, что нужно клад архиповский на эти нужды пустить, пусть добро награбленное людям послужит.
    Настя кивнула головой и сказала:
   - Я с вами пойду, а за детьми мама посмотрит.
    Понимая, что спорить с ней бесполезно, Григорий произнёс:
    - Значит, так тому и быть. Надо теперь маму подготовить.
    Настя сама поговорила с Людмилой Константиновной, объясняя ей все преимущества своего нахождения рядом с отцом и мужем.
    - Они ведь, зная, что я рядом с ними, рисковать не станут, а, значит, мы благополучно выполним задуманное.
     Спорить с ней был трудно, и Людмила Константиновна вынуждена была согласиться.
     Собрав вещи и запас продовольствия, экспедиция выдвинулась в обозначенном направлении.
               
     До таёжного жилища оставалось совсем немного. Григорий представлял себе, как обрадуются старцы, увидев его вместе с женой и тестем.
    Выйдя из леса, путники увидели дом, одиноко стоящий на краю поляны. Дыма из печной трубы было не видно, и молодой человек решил, что старики, скорее всего, находятся в часовне. Продвигаясь вперёд, он обратил внимание на запущенность огорода. Прежде аккуратно обработанный, теперь он лежал, заросший сорняками. У Григория появилось неприятное предчувствие. Настя с отцом удивлённо рассматривали окружающую обстановку, не обращая внимания на его беспокойство.  Григорий медленно приближался к часовне. Ему уже было видно, что дверь плотно прикрыта, чего никогда не было во время совершения богослужений. Тревога всё больше заполняла его сердце. Открыв дверь, он увидел, что внутри пусто. На святых ликах и подсвечниках повисла паутина. Прикрыв дверь, молодой священник повернул за угол, намериваясь пройти к Синь-озеру, и застыл на месте. Перед его глазами возник старый покосившийся крест, на котором с трудом просматривалась надпись: «Ермил Акимович Захарьин. 1872-1952». Но не это остановило Григория. Он увидел могильный холмик, над которым возвышался крест с надписью: «Серафим Ермилович Захарьин. 1893 – 1973». Рядом находилась  не зарытая могила, у которой валялась брошенная лопата. Григорий заглянул в неё и с ужасом отпрянул назад. На дне могилы, стояла деревянная домовина, выдолбленная из толстого бревна. Крышка гроба была плотно прикрыта. Молодой священник перекрестился.
    - Господи! – услышал он позади себя голос жены. – Горе-то, какое!
   Настя и Михаил Ильич тоже перекрестились.
   - Упокой, Господи, души усопших рабов Твоих Серафима и Демьяна, прости им все согрешения их вольные и невольные и даруй им Царствие Небесное! – произнёс Григорий, осеняя себя крестным знамением.
      Подняв лопату, он вместе с тестем засыпал могилу. Закончив с этим делом, все прошли в дом. Всё в доме было по-прежнему. Не было только его гостеприимных хозяев, навсегда покинувших его. Приведя дом в порядок, Настя взялась за приготовление обеда. Её муж сходил в погреб, в котором обнаружил несколько горшочков с засахарившимся мёдом, настойками и травяными соусами. В леднике лежало несколько замороженных рыбин. Все эти «богатства» были доставлены Насте.
     После обеда было решено дойти до Синь-озера. Михайлов вёл за собой жену и тестя, которые не переставали восхищаться местными красотами. Озеро встретило их своим иссиня-голубым безмолвием. Григорий подошёл к воде, чтобы умыться. Настя и Михаил Ильич последовали его примеру.
    Дойдя до пещеры, молодой человек на миг остановился, дожидаясь, пока его догонят, отставшие немного, жена и тесть. Включив фонари, путешественники вошли в пещеру. Все сокровища находились на своих местах. Григорий сделал несколько снимков, необходимых при дальнейшей передаче ценностей. Наполнив рюкзаки, он вместе со своими спутниками отправился в обратный путь.
     На следующий день Григорий вместе с женой вошёл в часовню. Они привели помещение в порядок и прочитали в нём утренние молитвы. Затем Григорий аккуратно снял со стен несколько икон, когда-то написанных умелой рукой Серафима. Бережно завернув каждую в кусок ткани и сложив их в Настин рюкзак, они, перекрестившись, вышли из часовни, плотно прикрыв за собою дверь.
    Нужно было собираться в обратную дорогу. Ещё раз помолившись у могил старцев, путешественники двинулись в путь.
    Идти было тяжело, но впереди каждого из них ждала надежда на восстановление разрушенного храма.  С Божьей помощью они благополучно вернулись в деревню.
    Теперь необходимо было превратить сокровище в деньги. Иного пути, как снова задействовать профессора Натансона, Григорий не видел. Необходимо было ехать в Ленинград. Михаил Ильич снова вызвался его сопровождать.
     Загрузив большую часть драгоценностей в чемодан и нацепив на себя рюкзак, Григорий в сопровождении тестя отправился на вокзал. До Ленинграда добрались без происшествий. Ещё с вокзала молодой человек позвонил профессору Натансону. Он уже не преподавал в институте, выйдя на пенсию и занимаясь написанием научных работ. Натансон пригласил Григория к себе домой и тот, заказав такси, вместе с Михаилом Ильичом через полчаса был уже в его квартире. Увидев такое большое количество драгоценностей, профессор пришёл в неописуемый восторг. Он тут же кому-то позвонил. Пригласив гостей за стол, Натансон принялся расспрашивать их о происхождении клада. Изложив историю сокровищ и то, на что он собирается потратить положенное вознаграждение, молодой священник с надеждой посмотрел на профессора. 
  - Не волнуйтесь, батюшка, - произнёс Давид Самуилович, - если Давид Натансон  что-то пообещал, он знает, как это сделать. Кстати, где вы остановились? Насколько я помню, вы продали квартиру и переехали на Алтай.
   - Вы совершенно правы, - подтвердил Григорий, – мы живём на Алтае. Вы не беспокойтесь, мы с тестем устроимся в гостинице.
   - Ну зачем же в гостинице? – с лёгкой обидой произнёс Натансон. – В моей квартире места всем хватит. Дети давно живут отдельно, а нам с женой вполне, хватит одной комнаты, так что добро пожаловать.
  Поблагодарив профессора за гостеприимство и расположившись в отведённой ком-
нате, молодой человек оставил тестя отдыхать, а сам решил доехать до Никольского собора. У собора он встретил своего старого друга Никиту Павловича Семёнова. Друзья обнялись. Службы сегодня не было, но двери храма были открыты. Семёнов с загадочным видом пригласил Григория внутрь. Тот следом за ним вошёл в храм. Внутри было безлюдно, только у свечного ящика стояла пожилая женщина. Перед царскими вратами он увидел священника. Никита Павлович подошёл к нему и, поздоровавшись, о чём-то заговорил. Священник обернулся и кивнул головой в знак приветствия. Григорий кивнул в ответ. Ему не хотелось мешать разговору двух людей, поэтому он отошёл в сторону, остановившись перед иконой Богородицы. Перекрестившись, он беззвучно начал читать молитву. По её окончании к нему подошёл Никита Павлович.
    - Батюшка, мне нужно с тобой поговорить, - загадочным голосом обратился он к своему молодому другу, - Давай прогуляемся немного.
     Григорий согласно кивнул. Они вышли из храма и направились в сторону ближайшего сквера. Молодой священник увидел, что следом за ними шли два   человека, одетых в строгие костюмы. Это слегка насторожило его, напомнив о прежних визитах в правоохранительные органы. Молодые люди о чём-то беседовали, не обращая на друзей никакого внимания. Успокоившись, Григорий забыл о них. Никита Павлович изложил ему суть дела: оказывается он, по благословению своего духовника занимался изданием и распространением запрещённой властью православной литературы. Ему нужны были новые точки сбыта, и он с надеждой посмотрел на друга.
    - У меня имеется с собой несколько экземпляров, - произнёс Семёнов, - можешь ознакомиться.
    Он извлёк из внутреннего кармана пиджака несколько маленьких брошюрок и протянул их Григорию.
    - Всем оставаться на своих местах! – услышал он командный мужской голос.
    Никита Павлович вздрогнул и попытался подняться с лавочки, на которой они сидели.   
     - Не надо резких движений, - властно остановил его попытку другой голос.
     Молодой священник поднял глаза и увидел тех двух людей, на которых ранее  обратил своё внимание…
    За распространение запрещённой православной литературы и религиозную пропаганду протодиакон Григорий Михайлов был арестован и осуждён на три года тяжёлых работ в лагерях. Ему удалось предупредить Михаила Ильича о своём аресте. Тесть  пообещал довести начатое ими дело до конца. Дело Григория вёл всё тот же лысоватый крепыш, за то время получивший повышение в звании и должности. Увидев молодого священника, он пришёл в восторг.
    - Я знал, что справедливость восторжествует, - с ехидной улыбкой произнёс крепыш. – И никакой Николай Кондратьевич Вас больше не спасёт. Всё, кончилось его время.
     Наказание Михайлов отбывал на Урале. Он и здесь не разочаровался в жизни, не забыл о Боге и вёл просветительную работу среди заключённых. Письма из дома приходили редко, да и те, которые он получал, были густо вымараны цензором. Увидеться с женой удалось только три раза. Настя мужественно переносила разлуку с мужем.  За религиозную пропаганду ему продлили срок. На свободу он вышел только в мае 1984 года, после смерти Генерального секретаря КПСС Юрия Андропова.
     Желая сделать жене сюрприз, Григорий не стал сообщать заранее о своём возвращении. Погода стояла на редкость тёплая. Деревенская улица встретила его распахнутыми окнами, прикрытыми скромными занавесками. У заборов  копошились куры, возле колодезного сруба валялся лохматый пёс, лениво гавкнувший на Григория. Неподалёку в небольшой луже похрюкивала свинья, блаженно растянувшись в мокрой грязи. 
    Бывший заключённый вошёл в дом и тут же чуть не упал под натиском повисших на нём жены и матери. Дети поначалу не признали отца, но, пообвыкнув, взгромоздились ему на колени. Дома были все, за исключением Михаила Ильича, который руководил строительством нового храма. Профессор Натансон сдержал своё слово, оказав неоценимую услугу в деле передачи государству найденных ценностей. На полученные деньги Малышев закупил строительные материалы и, при помощи председателя сельского совета и местных активистов начал строить храм.
    Пообедав, Григорий решил посмотреть, как продвигается дело по строительству храма. Настя с детьми отправились его сопровождать. Храм был уже почти готов, в нём велись внутренние работы. Он был построен из брёвен в виде креста, являя собою символ распятия. Венчали храм пять куполов, покрытых позолотой и символизирующих Христа и евангелистов. У храма имелось два придела.
    Увидев тестя, Григорий поспешил к нему. Мужчины обнялись.
   - Вот видишь, отче, какую красоту с Божьей помощью создать удалось.
 Михаил Ильич с гордостью посмотрел на храм и добавил:
  - Ещё чуть-чуть доделать осталось и можно будет освящать.
    Молодой священник перекрестился:
   - Слава Богу! (он повернулся к тестю). Спасибо и Вам за этот чудный подарок. Если позволите, я хотел бы ходатайствовать об освящении двух этих приделов в честь Святой мученицы Гликерии и с нею мученика Лаодикия темничного и Святых мучеников Фрола и Лавра.
    - Быть посему! – произнёс Михаил Ильич.
   Григорий подал прошение в Новосибирскую и Барнаульскую епархию о разрешении ему служить в новом храме. Ответа не пришлось ждать долго. Вскоре его вызвал митрополит и, спустя короткий срок, молодой протодиакон был рукоположен в сан иерея.
    За несколько дней до освящения храма он вместе с женой посетил старое деревенское кладбище, на котором была похоронена Гликерия. Григорий прочитал   молитву об упокоении, перекрестился и сказал жене:
   - Какая удивительная женщина! Ты знаешь, у меня появилась хорошая мысль: нужно в нашей деревне часовню поставить и освятить её в честь иконы «Неопалимая Купина», которой Гликерия людей от пожара спасла. Пусть Матерь Божья деревню нашу охраняет.
   Настя благодарно посмотрела на мужа. Стоя у могилы своей названной бабушки, она решилась раскрыть мужу страшную тайну о Пахоме Демидове. Выслушав рассказ жены, Григорий перекрестился. 
   - Представляешь, она ни разу не осудила сына, всю свою жизнь моля Бога прос -
тить ему все согрешения, - сказала Настя.
    - Всю правду о войне знает только Бог. Ему и вразумлять. Ему и судить. Только Богу – и никому больше, - произнёс ей в ответ муж… *
 * Использована цитата из книги Натальи Евгеньевны Сухининой «Прощание славянки».
 
  В день освящения храма в честь святого Василия Мангазейского в Верхнюю Каменку прибыл митрополит Новосибирский и Барнаульский Гедеон. Во время обряда освящения на позолоченный крест центрального купола опустился белый голубь, словно символизируя собой сошествие Святого Духа.
   Глядя на недавно назначенного иерея, смиренно стоящего у входа в храм и имеющего, несмотря на молодость, седину в волосах, митрополит тихо молвил:
    - Какой удивительный человек! Знаю, сколько всего ему пришлось пережить, но впереди ждут новые испытания. Будет трудно, но с Божьей помощью он всё преодолеет. В нём чувствуется несгибаемая воля, крепкая вера и необычайная сила. По силе и Крест!

Октябрь-декабрь 2017 года.                п. Молодёжный Московской области.