Найдёныш

      Смеркалось. Подул прохладный осенний ветерок, время от времени рассеивая по асфальту мелкую морось. Жёлтые листья, приводнившись  на чёрную поверхность грязных луж, дрейфовали, перемещаясь от одного берега к другому, словно маленькие нерукотворные кораблики.
      Вовка в одиночестве бродил по двору, с нескрываемым удовольствием шлёпая по лужам новыми, зелёными с ярко оранжевой обводкой, сапогами, впервые надетыми на прогулку. Он, сначала, осторожно крейсируя,  ступал в воду, проверяя глубину длинным ивовым прутиком, потом, поняв, что под ним мелководье, переходил на марш, высоко поднимая ноги и не обращая внимания на брызги, с неистовой силой разлетавшиеся в разные стороны.  В этот вечер все его друзья сидели по домам, видимо испугавшись непогодья и, неудержимое желание похвастать обновкой, свербевшее в младенческом подсознании, постепенно сошло на нет. Измерив глубину всех окрестных луж, Вовка, с нескрываемым удовольствием похлестав прутиком по голенищам, направился к своему дому.
      Распахнув дверь подъезда, мальчишка услышал лёгкое повизгивание, похожее на скрип несмазанных петель. Однако раньше Вовка не замечал, чтобы дверь в подъезд так странно скрипела. Он ещё раз открыл и закрыл её – звук не повторился. Выйдя на улицу, Володя огляделся и, вдруг, увидел в темноте два тусклых, еле заметных огонька. Рядом с палисадником, под скамейкой, лежала маленькая собачка. Она, свернувшись калачиком и трясясь от холода, еле слышно скулила, будто  взывая о помощи.
      – Шарик! Шарик, на, на, на… Иди ко мне, – тихим, ласковым голосом проговорил мальчишка и, словно веря в своё долгожданное спасение, из-под скамейки выполз маленький, трясущийся щенок. Мокрая, свалявшаяся шёрстка, клочьями свисала с его боков. Ни происхождения, ни стати собачки распознать было невозможно. Казалось, все самые беспородные существа смешались кровью и плотью, чтобы слиться воедино в этом маленьком грязном живом комочке.
      – Тебя ведь Шариком зовут? – продолжил Вовка, вспомнив единственную собачью кличку, принадлежавшую другому псу, с которым довелось познакомиться мальчугану в деревне, гостя у бабушки.
      Пёсик завилял репейным хвостом, повизгивая от  радости.
      – Пойдём со мной, – ласково позвал его Вовка, открывая дверь в подъезд.
     Щенок послушно побежал за мальчишкой, время от времени подпрыгивая, пытаясь лизнуть его руку.
      – Папа! Папа, посмотри, кто к нам пришёл, – переступив порог, закричал Вовка.
      – И что тут за шум-гам? – Выпалил отец, выглядывая из комнаты и, увидев щенка, продолжил, – это ещё что за чудо-юдо? Где ты подобрал такое «сокровище»? Вот вернётся мама, что она скажет…
      Вовка в растерянности замолчал, обиженно пошвыркивая носом.
      – Ну, ничего, – продолжил отец, – раздевайся. Наша главная задача: до прихода мамы придать благопристойный вид этому найдёнышу.
      Вымыв пёсика, они завернули его в папину старую, выцветшую зимнюю куртку, и, положив в коридоре, под вешалкой, ушли на кухню, готовить еду. Щенок, разомлевший в тепле, закрыл глаза и задремал, еле слышно посапывая носом.
      Вскоре пришла и Лидия Николаевна, Вовкина мама, работавшая учительницей начальных классов в местной школе. Увидев в коридоре нового постояльца, она ничуть не удивилась, и, наклонившись, погладила щенка по взъерошенной после мытья, шёрстке.
      – Его Шариком зовут, – выбежав навстречу матери, торжественно объявил Володя и, не дожидаясь ответа, почти скороговоркой выпалил, – мы его уже искупали и покормили. Ты ведь рада, что у нас теперь будет собачка? Папа не возражает.
      Лидия Николаевна обняла сына, и ласково прошептала ему на ухо:
      – Я тоже не возражаю, пусть живёт.
      Она повесила пальто на вешалку и, повернувшись к сыну, с нарочитой строгостью в голосе продолжила:
      – Но только при одном условии – гулять с Шариком будешь ты.
      Прошло полтора года. Шарик возмужал и превратился в сильного молодого пса. Он хоть и был маленького росточка, но широкая грудь и короткие мускулистые ноги придавали ему бойцовский вид. Вовка, придя из школы, частенько садился на своего дружка и тот, без всяких видимых усилий, катал мальчишку по длинному коридору.      
      Наступила весна. Зажурчали ручейки, стекая по уличным кюветам в низину, расположенную неподалёку от жилых домов. Вовка с друзьями частенько бегал к этому временному искусственному озерку. Забив в землю у самой кромки воды вешку с ножевыми насечками, дети каждый день наблюдали, как поднимается уровень половодья.
      В воскресный день, принеся на водоём старую дверь и несколько досок, ребята сколотили плот и часами плавали на нём, отталкиваясь длинным берёзовым шестом, срубленным в небольшой рощице, раскинувшейся неподалёку.
      В один из будних вечеров Володька пошёл прогуливать собаку. Они некоторое время бродили по улице и незаметно вышли к озерку. Ребятишек не было, и Вовка, решив покататься на самодельном плавсредстве, отвязал его и оттолкнулся от берега. В самый последний момент Шарик ловко запрыгнул на плот, и прижался к ногам хозяина, поджав хвост. Молодой пёс впервые оказался на маленьком хлипком деревянном островке, и это обстоятельство вызывало в нём неподдельное беспокойство и, даже, страх.
     Вовка, ловко орудуя шестом, направил плот к противоположному берегу. В самой середине озерка шест неожиданно  провалился на всю длину, перестав упираться в дно. «Вот это глубина», – подумал мальчик. Он ещё  несколько раз потыкал им в разные стороны, но дна не нащупал. Постояв в раздумье несколько минут, Володя решил грести шестом, как веслом. Плотик медленно двинулся с места. К этому времени на берегу собрались ребята и стали наперебой подбадривать гребца, давая разные, порой самые нелепые, советы. Через пару минут, почувствовав, как шест уперся в твёрдое дно, Вовка изо всех сил оттолкнулся, но тут обе ноги его покатились по скользкой поверхности плота и он, взмахнув руками, плашмя упал в воду. От такого сильного толчка плот, с испуганным псом, поплыл в противоположную сторону. Вовка от неожиданности вскрикнул. Беспорядочно махая руками, он то погружался в воду с головой, то выныривал из неё, жадно глотая воздух. Одежда на мальчишке быстро намокла и тянула вниз, не давая телу держаться на плаву. Шарик громко залаял, бегая по плоту, потом бросился в воду и поплыл к мальчику. Схватив зубами Володькину руку, пёс направился к берегу, мощно гребя всеми четырьмя лапами.
      Только и запомнилось Вовке, как какой-то мужчина, забредя в воду почти по пояс, схватил его за шиворот и, вытащив на берег, сказал стоящим поодаль ребятишкам:
      – Эх, вы, капитаны, а плавать не умеете! Кабы не собака….
      Очнулся Володька дома, спустя пару часов. Лидия Николаевна сидела рядом и, вытирая пот с его лба,  тихонько плакала. Вовка погладил её тёплую, чуть шершавую руку и прошептал:
      – Не плачь, мамочка! Всё будет хорошо!
      – Всё уже хорошо! Всё позади, – ответила Лидия Николаевна, – ты лежи, лежи, а я сейчас тебе чай с малиной сделаю.
      Однако к ночи температура  у мальчугана стала критичной, и вызванная машина скорой помощи увезла его в городскую больницу.
      Юный, полный энергии и оптимизма организм Вовки, быстро пошёл на поправку и, к концу второй недели, мальчика выписали. Ещё лёжа в больнице, Володя несколько раз справлялся у родителей о своём дружке, но те либо отмалчивались, либо переводили разговор на другую тему, отвечая уклончиво, неоднозначно.
      Вернувшись домой, Вовка быстро взбежал по лестнице, открыл своим ключом замок и, распахнув дверь радостно закричал:
      – Шарик! Шарик, –  из-под папиной курточки высунулась маленькая мордочка и с удивлением посмотрела на мальчишку. Это был щенок, очень похожий на того, маленького пёсика, некогда подобранного Володькой на улице.
      – А где наш Шарик, – спросил Вовка, бросившись к вошедшим в дом родителям.
      Лидия Николаевна обняла сына, прижав его голову к своей груди и, с грустными нотками в голосе, тихо проговорила:
      – Прости, сынок, мы с папой всё сделали, чтобы он жил.
      Володя всё понял. Он ещё сильнее прижался к матери и заплакал.
      Только позже, вечером, родители рассказали сыну, о гибели собаки. Купание в холодной талой воде не прошли бесследно. У Шарика началось двухстороннее воспаление лёгких и все усилия ветеринара и Вовкиных родителей не дали положительных результатов.
      Закончив свой рассказ, отец молча сходил в коридор и принёс щенка. Он поставил его на табурет и, присев рядом, сказал:
      – А теперь мы должны принять решение, – какое имя будет носить наш дружок.
      Вовка ласково погладил щенка по спине, потом, помолчав пару минут, встал, выпрямившись в полный рост, и нерешительно проговорил:
      – Пусть у него будет такое же имя, как у нашего найдёныша. Можно?
      Родители улыбнулись, согласно кивая головами.
      Мальчик снова присел на стул и тихо, еле слышно, словно сомневаясь, позвал щенка:
      – Шарик! Шарик, на, на, на…
      Пёсик спрыгнул с табурета и закрутился волчком, радостно повизгивая. Вовка подхватил его на руки и громко, теперь уже с уверенностью в голосе, проговорил:
      – Вот и хорошо! Пойдём, Шарик, тебе пора гулять.