Эскорт. 3. 5. Власть прошлого

Эскорт. 3. 4. Ветер перемен
<< http://www.proza.ru/2019/08/09/1135


     Одинокий силуэт в быстро заполонившем все уголки России "пазике", от которого после часа езды душа выворачивалась наизнанку, сидел, не двигаясь, словно не живой. Утреннее солнце ярко слепило глаза, мешая вглядеться, но она сразу узнала его, ещё издали, как только показался автобус.

     - Привет, Женя!..

     Он повернулся на голос и замер: перед ним стояла Алёна в лёгком светлом плаще.

     - Привет, - небрежно бросил он, сглотнув ставший поперёк горла ком. - Проверяешь?
     - Что? - она испуганно захлопала ресницами.
     - Если ты хочешь у меня что-то узнать, то спрашивай прямо, - он хищно оскалился. - Ну или давай я сам, - вытащил из кармана пачку сигарет. - Учусь на актёра, - щелчком ногтя выбил одну. - Постоянных отношений ни с кем нет, - зажал в зубах. - Не женат, - щёлкнул зажигалкой, закуривая. - Хотя в тридцать семь существует вероятность, что женюсь, - глубоко затянулся. - На проститутке, - язвительно улыбнулся, выдыхая. - Да и сам я почти проститутка, разве что денег не беру. Может зря? - хитро прищурился, затягиваясь. - Знаешь сколько у меня было баб? Тебе даже не снилось: сотни, тысячи! - выпустил несколько колец дыма. - Я проклинаю тот день, когда встретил тебя, - Женя говорил внешне спокойно, слегка развязно, глядя ей прямо в глаза. - Лучше б ты никогда к нам не приезжала, - он сглотнул набежавшую слюну и поперхнулся, закашлявшись. - Ты понимаешь, что сломала мне жизнь, вывернула наизнанку, искорёжила?! Это ведь из-за тебя я стал таким - потаскухой, шалавой, шлюхой! - от едкого дыма в глазах показались слёзы. - Забудь! - вытер лицо ладонью. - Хотя ты и так забудешь и никогда больше не вспомнишь. Заживёшь своей сытой комфортной жизнью и всё забудешь, - глубоко затянулся. - Скажи мне, - надменно бросил он. - Зачем ты пришла?! Что ждёшь от меня? Верности? Постоянства? Любви? - и пустил в неё струю дыма. - Лучше уходи! Уходи из моей жизни, из моей головы!
     - Ты чего там, куришь, что ли? - возмутился водитель, залезая в кабину. - Совсем охренел? На улице кури!

     Женя молча поднялся и вышел из автобуса, играя желваками, вытащил новую сигарету и закурил. Алёна, взволнованная и озадаченная, медленно спустилась к нему.

     - Что с тобой? - тихо спросила она.
     - Ничего, - презрительно отрезал он.
     - Почему ты кричишь на меня? - она повысила голос, заводясь. - Что я тебе сделала?
     - Я не кричу, - усмехнулся он, жадно затягиваясь. - Я вполне спокойно с тобой разговариваю.
     - Я не понимаю тебя! - она беспокойно переходила от одного его глаза к другому.
     - Русский язык забыла? - съязвил он. - Неудивительно.
     - Я, правда, не понимаю! - почти закричала она. - В чём я провинилась?
     - Зачем ты здесь? - раздражённо спросил он. - Зачем пришла? Только не ври, скажи честно.
     - Я не знаю, - Алёна потерянно пожала плечами. - Просто захотелось увидеть тебя.
     - Как ты узнала, что я приехал? - наступал на неё Женя.
     - Вчера тебя в окне увидела, - испуганно оправдывалась она.
     - Как ты узнала, что я уезжаю? - вопросы сыпались быстро, не давая ей опомниться.
     - Просто почувствовала, что должна сейчас встать и прийти сюда.
     - Зачем? - гремел его голос.
     - Я же сказала - не знаю, - она беспомощно посмотрела на него. - Почему ты злишься?
     - Зачем ты мучаешь меня? - устало простонал он. - Зачем приходишь снова и снова?
     - Куда прихожу?
     - Во сне приходишь.
     - Я не знаю, - от волнения кровь залила ей лицо. - Я не виновата. Я не могу отвечать за твои сны. Я не могу влиять на них.
     - Естественно. Это же всё в моей голове происходит, - он затянулся. - У меня, похоже, серьёзные с ней проблемы в последнее время. Шизофрения, - и затушил окурок о ладонь.
     - Ты что?! С ума сошёл?! - Алёна с ужасом схватила его кисть и подула на обожжённое место. - Зачем ты это сделал?
     - Захотел проснуться, - он удивлённо смотрел на покрасневшую кожу.
     - Ты думаешь, что спишь?
     - Я не думаю - я уверен.
     - Ерунда какая-то.
     - Ты мне снишься каждую ночь, - он слегка коснулся её тёмно-русых волос. - А потом я просыпаюсь. И продолжаю жить совсем в другой реальности.
     - Я не знаю как тебя убедить, что это не сон, - она мягко улыбнулась. - Я настоящая. Ты можешь дотронуться до меня, - и приложила его обожжённую ладонь к своей щеке.
     - И не только дотронуться... - оскалился он. - Но помни, сказала Золушке фея, что ровно в двенадцать твой тампон превратится в тыкву!
     - Я не понимаю... - она выронила его руку.
     - Я проснусь - и всё это окажется сном, - он вытащил ещё одну сигарету и закурил. - Но если я не могу проснуться...
     - Парень, ты как: едешь или нет? - раздражённо крикнул водитель.
     - Ту дорогу я уже знаю, - Женя запрыгнул в автобус, схватил свою сумку и уверенно сошёл по ступенькам. - Езжай! Я остаюсь.
     - Ну как знаешь...

     Двери захлопнулись, автобус дёрнулся, заглох, чихнул, старчески закряхтел и медленно пошёл на разворот.

     - Что ты делаешь? - Алёна широко распахнула глаза. - Тебе ехать нужно.
     - Ты же повидаться хотела? - он стоял возле неё, нервно куря.
     - Я увидела тебя, - улыбка вновь красиво изогнула её губы.
     - И всё? - он улыбнулся в ответ. - И это всё?
     - Нет, но... - она кивнула в сторону. - Его ещё можно догнать.
     - Нет, уже нельзя, - он медленно покачал головой. - Слишком поздно.
     - Хочешь, я попрошу знакомых, чтобы тебя до электрички подбросили? - она взяла его руку.
     - Ты так стремишься избавиться от меня? - он слегка сжал её ладонь.
     - Нет, я просто за тебя переживаю, - её глаза блеснули весёлым огоньком.
     - Переживала бы - не уехала в свою Германию, - он сильнее сдавил хрупкие пальцы.
     - Я? - гримаса боли исказила лицо. - А ты? Ты вообще тогда ушёл. Я же просила остаться.
     - Когда? - не выпуская и не ослабляя хватку, Женя вытаращил глаза.
     - Да всегда! - крикнула она. - Ты только о себе думаешь.
     - Ты про тот раз, после турслёта? - ещё сильнее сдавил её. - Или...
     - Да про всё! - Алёна зло вырвала свою руку. - Ты всегда в случае чего в себя уходил, как страус.
     - Страус голову в песок прячет, - недобро усмехнулся он.
     - Да какая разница! - кричала она, растирая онемевшие пальцы. - До тебя же не достучаться! Как замкнёшься, не знаешь с какой стороны к тебе подойти. Ничего не знаешь. Смотришь на тебя и не понимаешь, о чём ты сейчас думаешь. Единственный раз, когда мне стало более-менее про тебя понятно - это твоё письмо.
     - Ты всё-таки получила его? - искренне удивился он. - А я думал, что не дошло.
     - Дошло. Ещё как дошло, - она вытащила из кармана сложенный пополам конверт и потрясла перед ним. - Вот, пришла проверить, всё ли там правда, что написано?
     - И как? Проверила? - глухо спросил он.
     - Проверила. Ложь от начала до конца.
     - Правда. До последнего слова.
     - Правда? - нервно засмеялась она. - Тогда что всё это значит?
     - Это от отчаяния, - он вновь закурил, смотря себе под ноги. - Сколько всего я успел наворотить! И всё - от тоски. Без тебя ведь совсем нет жизни. Вот и заглушал её вином и бабами.
     - Глупо, - неуверенно проронила она.
     - Сам знаю, что глупо, - Женя коротко посмотрел на неё и быстро отвёл взгляд в сторону. - Но ничего не могу с собой поделать. Несколько раз даже покончить со всем этим хотел, только вот ничего не вышло: то крюки да сучья не выдерживали, то таблетки не те, то пистолет...
     - Ты что, убить себя хочешь? - лицо Алёны побелело от ужаса.
     - Я уже не знаю, чего я хочу, - безжизненно проронил он, глядя перед собой в пустоту.
     - Неужели это всё из-за меня? - она шагнула к нему, ловя взгляд. - Если б я только знала...
     - То что? Не приезжала бы? - он украдкой скользнул по ней глазами. - Скажи, я хоть когда-нибудь тебе нравился?

     Глаза её боязливо запрыгали по дороге, по окнам домов, по его кроссовкам, по пуговицам на джинсовке.

     - Почему ты спрашиваешь?
     - Ты никогда не обращала на меня внимания.
     - С чего ты взял?
     - Я же не слепой.
     - А впечатление, что слепой, раз элементарного не замечаешь.
     - Чего не замечаю?
     - А ты догадайся!
     - Издеваешься?
     - Зачем мне это?
     - Может тебе доставляет удовольствие мучить меня?
     - А ты?!
     - А что я?
     - Это ты меня всю измучил!
     - Когда это я успел?
     - А ты подумай.
     - Не смеши. Если б и захотел, то не смог бы.
     - А вот и смог.
     - Ты про что?
     - Я про всё! Про все шесть лет, про каждый день.
     - Да ладно тебе гнать-то! Скажешь тоже.
     - И скажу! Ты просто тупой осёл!
     - Ни хрена себе заявление!
     - Ты же ничего не слышишь! Никого кроме себя не замечаешь!
     - Погоди, погоди! Это что за наезды?! Ты чего?
     - Ничего!

     Женя поднял сумку, крепко схватил Алёну за руку и пошёл прочь от остановки.

     - Отпусти меня! Отпусти, кому говорю! - безвольно засеменила она, оторопев от такой наглости.
     - Можешь кричать, ругаться, звать на помощь... - он шагал уверенно и быстро, не обращая на неё внимания.
     - Отпусти! - робко попросила она.
     - Нет, не пущу: даже не рыпайся, - жёстко отрезал он, не сбавляя хода. - Пришла - получай, фашист, гранату.
     - Сам фашист, - она беспомощно оглянулась в надежде позвать на помощь. - Я не за этим пришла.
     - А зачем?
     - Не скажу.
     - Потому что сама не знаешь.
     - Куда ты меня тащишь? - чуть не плача, взмолилась она.
     - Какое это имеет значение? - холодно заметил он. - К себе домой.
     - Ты что, совсем рехнулся? - испугалась Алёна, едва не упав.
     - А что? Боишься моих стариков? - он обжёг её презрительным взглядом. - Или меня?
     - Тебя? - потупилась она. - С чего это вдруг?
     - А может как раз и следовало бы?
     - Не дождёшься.
     - Какая смелая. Но родителей испугалась.
     - Ещё же только половина седьмого.
     - И что? Никто не спит уже.
     - Но всё-таки. Неудобно как-то.
     - Неудобно штаны через голову надевать, - он открыл калитку, пропуская её вперёд. - Ты сегодня как, свободна?
     - А что? - переступив невидимый порог, она трусливо застыла на месте.
     - Хочу в последний раз с тобой на мотоцикле прокатиться, - его голос вдруг потерял уверенность и жёсткость. - Съездить на наше с тобой место, на пруд. Помнишь?
     - Такое не забудешь, - немного осмелела она, постепенно приходя в себя.
     - Не против? - в его глазах засветился огонёк надежды. - Мы только туда и обратно, надолго я тебя не займу.
     - Ладно, успокоил, - Алёна мягко улыбнулась, внимательно изучая неизвестный ей мир. - А родителям что скажешь?
     - А что тут говорить? - пожимая плечами, он беспокойно окинул взором свой двор. - Всё и так ясно.
     - Ну а всё-таки? - её внимание привлёк шум пропеллера самодельного самолёта на высоком шесте, меняющего от ветра направление.
     - Подожди, пожалуйста, меня здесь, не уходи никуда, - он положил на землю между ней и калиткой свою сумку.
     - Я не уйду, клянусь, - она шутливо толкнула его. - Я не для этого сюда приехала, чтобы бегать от тебя.
     - Очень на это надеюсь.

     Женя быстро скрылся за бревенчатой стеной дома, где радостно лаял пёс. Алёна впервые была здесь, перейдя границу между улицей и его двором. Вроде ничего особенного, почти всё как у всех, но сердце зашлось в волнении. Было страшно показаться на глаза его матери: что она подумает о ней, что скажет.

     Она не понимала, что с ней происходит, что происходило особенно весь последний год. Она часто думала о нём, вспоминая школьные годы. И приехала сюда из Германии в надежде встретиться с ним.
     Его письмо взбудоражило её, выбило из колеи. Она боялась открыть его, боялась столкнуться с тем, что спутает ей все карты, разрушит её привычную жизнь. И почти целых полгода оно лежало не вскрытым, нетронутым. Потом - забылось, затёрлось в потоке будничной суеты, затерялось во времени. И недавно, во время пред пасхальной уборки в доме вновь попалось на глаза.
     И она решилась. Решилась с лёгкостью разделаться с прошлым. Но прошлое навалилось на неё всей своей тяжестью, безжалостно и неотвратимо.

     Мир вокруг неё остановился, замер в ожидании, время повернулось вспять. Оно даже не повернулось, оно просто взяло и бросило её в события прошлого, заставляя всё заново пережить.
     Он написал длинное письмо, в несколько страниц. Признание в любви, от момента первой их встречи до последнего мгновения: все свои чувства и мысли, подробно, ярко, красочно. Она не думала, что письма могут быть такими увлекательными, пронзительными, глубокими.
     Она проваливалась в него как Алиса в страну чудес, перечитывая вновь и вновь. Она выучила наизусть каждое его слово, но она всё читала и читала, проникая в смысл ненаписанного, чувствуя, как за каждым словом скрываются целые пласты необъятного.

     Душа рванулась птицей во след родному зову, истомившись посреди расчётливо-меркантильного мира. Хотела написать - и не смогла: все попытки ответить казались ей жалкими, да и пойдёт письмо долго, а может и вовсе затеряется. И куда писать? На домашний адрес - неловко как-то. Решила ехать на авось: а вдруг?! А вдруг звёзды сойдутся и они встретятся? Вдруг Бог сжалится над ней и всё по Своему устроит?
     Вчера заметила его в окне за тюлем. Женя ходил по комнате с гитарой и пел во весь голос: "В этот вечер снова ждёт тебя другой, это он украл любовь..." Обожглась, услышав его, но не от слов, нет - от забытого и далёкого, такого родного и близкого. Захотелось крикнуть ему, бросить в стекло камень, но ноги сами несли её прочь, почти бежали. И позвонить не смогла, набрать три заветные цифры "1-15" оказалось ей не под силу. Снимала трубку, слушала длинный гудок, потом его сменяли короткие - и так несколько раз. Бабушка понимающе молчала, не докучала вопросами. А потом она долго лежала, не могла заснуть, всё думала и думала о нём. А под утро будто кто толкнул, словно приказывая встать и пойти на остановку.
     На улице её встретило тихое безоблачное утро, а в салоне автобуса - одинокий знакомый силуэт. Сердце радостно всколыхнулось, она полетела к нему, стараясь успеть, обмануть свою судьбу, урвать от неё лишних несколько минут.
     Только бы посмотреть в его глаза, увидеть, что всё это правда - всё написанное и не написанное, всё опущенное и умолчанное. И можно спокойно жить дальше.

     Она не заметила, как Женя выкатил из сарая мотоцикл, устраивая на багажнике свою сумку.

     - Ну что, едем? - и не дожидаясь её ответа, завёл двигатель.

     Она молча запрыгнула на сиденье, крепко обхватив Женю руками. Занавеска на окне дёрнулась и за стеклом показались напряжённо-внимательные глаза. Алёна улыбнулась, пожимая плечами, словно извиняясь перед ними, за что-то оправдываясь. Мотоцикл мягко дёрнулся и покатил, набирая скорость.
     Она прижималась к нему всем телом, будто хотела сродниться с ним, срастись в одно целое. Вновь вернулось прошлое, стирая прожитый год.
     Они летели по мягкой перине не разбитых ещё дорог. Как в прошлый раз вскоре замелькала вода среди деревьев и они въехали на небольшую поляну. Всё осталось неизменным: лодка, незабудки, пруд. Она даже засомневалась в реальности происходящего - всё как тогда. Вот только они уже не те, взрослее на целую вечность.

     - Ну как? - Женя отвязал сумку, вытащил из неё пластиковую полтарашку, подбежал к стволу ели, отстёгивая цепь и стащил лодку на воду.
     - Словно и не уезжали, - восхищённо выдохнула она.
     - Покатаемся? - он подал ей руку.
     - А нас не поймают? - Алёна смело перешагнула борт, озорно сверкнув глазами.
     - Очень даже может быть, - и со всей силы оттолкнулся от берега.

     Лодка медленно заскользила по зеркальной глади.

     - Значит, у тебя было много девушек, - её вопрос прозвучал как утверждение.
     - Почему ты спрашиваешь? - насторожился он, ровняясь веслом на центр пруда.
     - Просто интересно, - она опустила ладонь в воду. - Пишешь одно, а делаешь совсем другое.
     - Я пытался жить без тебя, - он положил весло поперёк лодки. - Я хотел забыть тебя, вытравить из своего сердца, но ничего не вышло, - в его руках мелькнула бутылка. - Самогон будешь?
     - А давай! - она выхватила её и сделала несколько глотков прямо из горла. - Напоить меня решил?
     - Зачем мне это? - криво усмехнулся он, забирая бутылку.
     - Ну как, чтобы переспать со мной, - Алёна прислушалась, как огненная горечь быстро разливалась по ней.
     - Мне для этого самогон не нужен, - Женя присосался к бутылке, глоток за глотком опустошая её.
     - Вот как? - она удивлённо изучала его. - И что мы теперь будем делать?
     - Просто плыть, - освобождённо выдохнул он, устраиваясь на дне лодки. - Забудь обо всём, расслабься и наслаждайся видом, словно живём последний день, последние минуты на Земле.
     - Интересно, мы когда-нибудь ещё здесь окажемся? - едва слышно спросила она, наполняясь мелодией окружающих её звуков. - Давай каждый год встречаться, в этот день. Мы же ровно год назад здесь плавали, так?
     - Так, майн либер фройлянд, так, - дирижёрски жестикулировал он, словно играл симфонию лесной тишины. - Только ты же понимаешь, что этого никогда не будет. И то, что мы сейчас здесь - этого на самом деле нет: ты вернулась к себе домой и уснула. Тебе всё это просто снится. А я еду в автобусе и тоже придремал. Да и вообще всё это происходит лишь в моей голове. Мне тридцать семь, живу в Питере, работаю в театре...
     - Да нет же, нет! - она остановила его движение, до боли сжав ладонь. - Всё по-настоящему. Я же себя вполне реально ощущаю, чувствую боль, например. Как мне тебя в этом убедить?
     - Никак, - он ловко освободился от неё, вывернув свою руку. - Да и не нужно это. Если чувствуешь, то живи и радуйся. Я вот больше ничего не чувствую.
     - Прямо-таки ничего? - она схватила весло и, слегка размахнувшись, ударила его по плечу.
     - Ты чего дерёшься? - возмутился он, растирая ушибленное место.
     - Чувствуешь, значит? - она опустила весло в воду.
     - Я же не про физиологию, - возвращаясь в прежнее положение, ворчал Женя. - Больно, блин!
     - Прости, я не рассчитала, - и вдруг разжала ладонь.
     - Ты когда-нибудь слышала про параллельные миры? - он глотнул самогон, мечтательно глядя в небо.
     - Ну так, немного, - она неотрывно смотрела как весло медленно уплывает в сторону.
     - А вдруг они и вправду существуют? - задумчиво произнёс он. - У меня такое чувство, что я живу сразу несколькими жизнями, - глотнул ещё. - Нет, я - это я, только в разных реальностях, очень похожих друг на друга, но с разным исходом, разными историями, - и повернувшись к ней, возбуждённо заговорил. - Вот с тобой, например, в одной реальности, мы вместе уже целый год. Через неделю мне исполнится восемнадцать, мы поженимся, уедем в Крым, купим там дом и будем судорожно строгать детей. В другой - мы сегодня встретились на пять минут и больше никогда друг друга не увидим, каждый будет жить своей жизнью. В третьей...
     - Ну ты и фантазёр! - Алёна перевела на него взгляд, полный твёрдой решимости.
     - ЧэТэДэ, - отчеканил он, глотая самогон. - Держи.
     - Ты о чём? - она взяла быстро пустеющую бутылку.
     - Про взаимопонимание, - взмахнул он рукой и словно по его приказу вступила в лесную симфонию кукушка.
     - Я задела тебя? - сделала несколько крупных глотков.
     - Самые идеальные отношения - которых никогда не было, - всё так же лениво произнёс он, отказываясь от самогона. - Вот между нами их можно сказать что не было - и я с лёгкостью могу управлять ими, менять на своё усмотрение.
     - Я не понимаю...

     Он резко поднялся, приблизившись к ней и крепко обнял, затяжно целуя, не давая вздохнуть. Лодка опасно накренилась и они, не удержавшись, упали в воду. Огромные как грозовые тучи глаза на мгновение мелькнули и исчезли в тёмной глубине.
     Вокруг всё замерло, всё стихло. И только лодка, перевернувшись вверх дном, неуклонно продолжала плыть.
     Внезапно мёртвую тишину разорвал громкий вдох, жадно хватая воздух. Женя оглянулся по сторонам, выискивая Алёну и не найдя, нырнул обратно, опускаясь на дно. И уже меньше чем через минуту над водой показались две головы: одна безжизненно болтаясь, другая - упрямо глядя в сторону пологого берега.
     Вскоре его ноги почувствовали землю. С трудом вытаскивая их из вязкого, казалось, не имевшего дна ила, он вытащил Алёну на берег. Пальцы нигде не нащупывали пульс: ни на горле под скулой, ни на предплечье, ни на груди. Он запрокинул ей голову, зажав нос и с силой вдохнул, плотно прижавшись губами. Но тело так и осталось безжизненно лежать.

     - Сколько у меня времени? - спросил он вслух, вспоминая уроки "БЖД" и заговорил гнусавым голосом. - Не больше часа при постоянном искусственном дыхании с непрямым массажем сердца. А что дальше? А дальше яица мешают! - Женя сосредоточился на надавливаниях, считая их, стараясь попасть в ритм шестидесяти в минуту и после каждых четырёх вдыхал в рот воздух. - Господи, что я наделал?! - через несколько минут взмолился он, постепенно теряя надежду. - Я же убил её! Свою любовь, свою мечту убил! Просто так - взял и убил! Что же я наделал?! Что натворил?! Как мне жить после всего этого? Господи, умоляю, верни её мне: она же ни в чём не виновата! Это всё я! Я сам всё сломал, разрушил. Это я - не она. Не она... - он упал к ней на грудь, завыв от тоски и боли.

     Алёна вдруг дёрнулась, зайдясь в кашле. Женя повернул её на бок, чтобы та не захлебнулась.

     - Почему ты плачешь, - услышал он слабый голос. - Что случилось?
     - Ты умерла и вновь воскресла.
     - Мы разве не утонули?
     - Прости меня!
     - За что?
     - Я хотел умереть.
     - Почему?
     - Потому что я больше так не могу. Без тебя - не могу. Душа словно выгорела.
     - Никогда не торопи смерть - она придёт, когда ты к ней будешь готов.
     - Я готов!
     - Нет, не готов. Ты ищешь её, желая избавиться так от проблем. Говорила же - страус. Я немного замёрзла.
     - Сейчас, я быстро...

     Женя вскочил с колен, подбежал к сумке и вытащил из неё покрывало.

     - Мне нужно раздеть тебя, чтобы в сухое укутать. Можно?
     - Да. У меня пальцы дрожат, совсем не слушаются.

     Он осторожно поднял её на ноги, снял испачканный в грязи плащ, с трудом стянул узкую водолазку, джинсы и вдруг замер. Перед ним стояла, крупно вздрагивая худощавым телом с мокрой голой в белоснежном нижнем белье его долгожданная мечта, его первая любовь, вырванная из заграничного комфорта, едва им не погубленная, чуть не утопленная, вернувшись с того света. Он почувствовал, что именно сейчас, неважно, сон это или какая-то иная реальность, происходило самое важное, самое ценное в его жизни, в их жизни - как тогда, в лодке, год назад. Он спасал свою любовь, свои чувства, своё сердце, реанимируя его к новой, лучшей жизни. Женя бережно растёр льняным полотенцем Алёну и закутал её покрывалом как в кокон, оставив открытым лишь лицо.

     - Я сейчас костёр разведу, потерпи немного, - он осторожно усадил её на траву рядом с кострищем и отбежал к мотоциклу, сливая бензин в пустую консервную банку. - Дышать можешь, не передавил горло?
     - Нет, всё хорошо, - улыбнулась она. - Не волнуйся.
     - Немножко хоть согрелась? - он плеснул из банки на старые не догоревшие дрова и поджёг их. - Ещё чуток потерпи - мне надо веток для костра набрать.
     - М-м, - понимающе кивнула она, дрожа острым подбородком.

     Женя летал по лесу так, словно знал здесь каждый сантиметр, каждую пядь земли. И уже через несколько минут рядом с Алёной выросла большая гора веток, закрывая её со стороны леса. Огонь, получив порцию сушняка, весело заплясал, потрескивая.

     - Давно не слушала живого огня.
     - Я тоже. Целый год.
     - Развяжи меня, пожалуйста.
     - Жарко стало?
     - Я уже немного согрелась. Сядь со мной, - мягко приказала она. - Ты же весь мокрый, снимай одежду! Снимай давай! Меня стесняешься, что ли? Садись рядом, не бойся, я не кусаюсь. Хотя я могу. Двигайся давай ближе. А ещё он хвастался, что у него тысячи баб! Ближе, мой милый ослик. Залезай ко мне в покрывало. Вот так, а то всё мама да мама, - улыбнулась Алёна, толкнув его плечом. - Обнял бы, что ли, раз так любишь? Или разлюбил уже?
     - Нет, я...
     - Что? Ну говори уже!
     - Да я и не знаю, что сказать. Я всё тебе в письме написал.
     - И что? Теперь ты считаешь, что - всё? Написал и дальше - гуляй, Вася? Письмо!
     - Что? Какое письмо?
     - Твоё письмо. Оно там, в кармане, в плаще.
     - Принести? - он вскочил, поднимая плащ и вынул из него мокрый синеватый комок.
     - Оно там? Дай его мне. Скорее!
     - Боюсь, что там уже нечего спасать. Чернила потекли.
     - Не страшно. Я всё помню, до последнего слова. Помоги мне, подержи, пожалуйста, - она развернула письмо, разделяя страницы одну от другой. - Помоги мне их высушить.
     - Зачем, если ты и так всё помнишь? - садясь к ней, он подхватил пару листов.
     - Затем. Не задавай глупых вопросов. Просто подержи.
     - Хочешь, я напишу тебе новое, точно такое же? А ты, если что, мне подскажешь, если я где ошибусь.
     - Разбежался! - Алёна перехватила у него листы, раскладывая их на траве. - Сам давай вспоминай. Иначе не поверю, что это ты написал.
     - Хорошо, я напишу. Обязательно напишу, правда. Как вернёмся в посёлок, сяду и напишу.
     - И про сегодня напиши, что было и что ещё произойдёт. И про все свои другие жизни, другие реальности напиши. Про всё напиши.
     - Про всё? Тебе многое может показаться неприятным, даже причинить боль.
     - Ничего, я сильная. Я всё про тебя хочу знать, - и немного удивлённо добавила. - Есть хочется.
     - У меня с собой чебуреки, - подскочил к сумке Женя. - Будешь?
     - А то! - она вытащила из пакета похожий на огромную мидию пирог. - Мама готовила?
     - Ага, - он вынул за ней следом другой, жадно впиваясь в него. - Я так не умею.
     - Как вкусно! - простонала она, быстро жуя.
     - Нравится? - чавкая от удовольствия, засмеялся он. - Ешь, сколько влезет.
     - Да тут и одним обожраться можно! - улыбнулась Алёна. - А ты, я смотрю, основательно подготовился. Самогон, чебуреки, покрывало. Ты куда?
      - Я сейчас.

     Он отбежал к берегу и принялся рвать незабудки.

     - Что ты делаешь? Зачем?
     - Как-то раз влюблённая пара гуляла вдоль быстрой реки. На краю обрыва девушка заметила нежный голубой цветок. Юноша полез за ним, но не удержался, упал в воду. Всё, что он успел сказать до того как волна накрыла его: "Не забудь меня!"
     - Какая грустная история.
     - Это колдовские цветы, - Женя положил перед ней пышный голубой шар. - Если, например, сплести из них венок и надеть его на шею своему избраннику, то можно навсегда приворожить его и держать крепче цепей.
     - Тогда это многое объясняет, - рассмеялась она. - Ты собираешься сплести мне венок?
     - У многих народов есть множество легенд про эти цветы, но повсюду в них говорится о верности и доброй памяти.
     - На тебе это как-то не сработало. Помнишь, как я подарила тебе в прошлом году маленький букетик?
     - Видимо, слишком маленький. Но я всегда тебя помнил, каждый день, всю жизнь и вспоминал только добрым словом.
     - Где ты научился так плести?
     - В одной из реальностей. Мы с дочкой часто собирали цветы. Она и научила меня.
     - С дочкой?
     - Да, нашей с тобой дочкой, первенцем. Потом у нас ещё были дети, всего пятеро.
     - Ого. Я на такое не способна.
     - Ты ещё не знаешь, на что ты способна.
     - И как её звали? Дочку?
     - Ева.
     - Смеёшься?
     - Нет. Ты сама так захотела.
     - Ну ладно, Ева так Ева. Напиши мне об этом, ладно?
     - Договорились. Подкинь, пожалуйста, дров.

     Алёна вяло протянула руку, вытащив позади себя небольшую ветку и бросила её в костёр.

     - Это называется - подкинуть? - усмехнулся он, не отрываясь от плетения. - Это больше походит на - отвали.
     - Ты что, поджарить меня решил? - она заворожённо следила за каждым его движением.
     - Не шедевр, конечно, раньше получалось и лучше, - и, покрутив перед собой венок, робко попросил. - Наклонись.
     - Значит, ты всё-таки решил околдовать меня? - хитро прищурилась она.
     - Ты сама кого хочешь околдуешь, - он осторожно пристроил цветы у неё на груди.
     - А что-то ничего не происходит, - прошептала она. - Ты ничего не забыл?
     - Не знаю, - улыбнулся он, всматриваясь в её глаза. - Вроде должно сработать.
     - Не работает, - призывно улыбнулась в ответ. - Всё врут твои легенды.
     - Может и врут...

     Он медленно приблизился к ней, не отрывая взгляда и вдруг поцеловал, бережно, осторожно, боясь разрушить сказку. Плотный туман окутал её сознание, опьяняя, кружа перед ней хоровод знакомых и незнакомых картин. Она словно расщепилась на несколько Алён, параллельно, с разной скоростью проживая все свои жизни, не похожие друг на друга. Будто и на самом деле существовали эти параллельные миры, иные реальности, по-настоящему, взаправду.

     - Ты спишь?

     Костёр по-прежнему горел, тихо потрескивая. Рядом лежал Женя и ласково смотрел на неё.

     - Я что, уснула? - Алёна удивлённо вскинула густые брови.
     - Всего на несколько минут, - он убрал волосы с её лица.
     - И ты этим коварно воспользовался? - она дотронулась до его руки.
     - Мне показалось, что ты сама не против, - и нежно поцеловал губы. - Ты отключилась уже после всего.
     - После чего - всего? - замерла она.
     - Ну как? - он целовал её нос, подбородок, щёки. - Ты разве ничего не помнишь?
     - Я помню многое что, правда - всё как сон, - голова кружилась от его прикосновений. - Как будто посмотрела несколько фильмов одновременно.
     - Серьёзно? - его рука скользнула под покрывало. - И что ты видела?
     - Не скажу, - она осторожно заглянула в его глаза. - Так это правда, что здесь произошло?
     - Смотря что ты имеешь ввиду, - глухо произнёс он.
     - Не притворяйся, - её взгляд мгновенно обледенел, брови сдвинулись к переносице. - Ты понимаешь, о чём я.

     Он сглотнул от страха: весь его воздушный замок мог обрушиться в одно мгновение.

     - Чего замолчал? Получил своё - и потерял ко мне интерес?
     - Нет, не потерял.
     - Ты хоть предохранялся?
     - Нет, я думал, что ты... Ну, пьёшь разные таблетки там, чтоб не залететь.
     - Отлично. И теперь всё во мне?
     - Да.
     - Ты понимаешь, что наделал?
     - Да. Но я готов... Готов взять на себя ответственность.
     - А я готова? Меня ты спросил?
     - Нет, но мне показалось, что ты...
     - Показалось ему! Ему, видите ли, показалось!
     - Прости.
     - Что? Прости? И это всё? Всё, что ты хочешь сказать мне?
     - Нет. Я люблю тебя. Больше всего на свете! И хочу всегда быть с тобой!
     - Это что - предложение?
     - Да.
     - И что ты хочешь мне предложить?
     - Всё! Себя, свою жизнь - да всё!
     - И как ты себе это представляешь?
     - Ты же видела всё сама.
     - Я много что видела! Не увиливай!
     - Видно будет. Чего сейчас загадывать.
     - Я хочу знать!
     - Успокойся. Тебе страшно, я знаю. Но я рядом, я с тобой, на всю жизнь. Слышишь?
     - Неубедительно.
     - А что ты хочешь? Чтоб я...
     - Я хочу домой, к себе домой. Хочу всё забыть и жить обычной жизнью.
     - Хочешь всё забыть?
     - Да, забыть! Всё это!
     - Понятно. Ну раз хочешь - то забудешь. Вернёшься к своей сытой спокойной жизни и быстро обо всём забудешь. Через девять месяцев.
     - Что через девять месяцев?
     - Родишь.
     - Ты думаешь, что я беременна?
     - Возможно, время покажет. Поживёшь пока у нас, оставишь, если что, мне ребёнка и можешь возвращаться к своей привычной жизни.
     - Как это - оставишь?
     - Ты же не готова!
     - К чему?
     - Ты сама мне об этом сказала. Да не переживай ты так! Может ещё ничего и не будет. Не всегда залетают с первого выстрела.
     - Залетают?! Значит, ты так к этому относишься?
     - Не привязывайся к словам. Забеременеть не так легко, как кажется.
     - Ты не хочешь, чтоб я забеременела?
     - Почему ты всё переворачиваешь с ног на голову?! Хочу! Очень хочу! Я хочу, чтоб ты была от меня перманентно беременна!
     - Дай мне ещё чебурек.
     - Чего?
     - Я проголодалась. Может, я беременна.
     - А, чебурек! Держи. Может, его погреть на огне? Горячий вкуснее.
     - А что такое - перманентно?
     - Постоянно.
     - Я не хочу быть вечно беременной!
     - Если не хочешь, я могу к тебе не притрагиваться, чтобы ты случайно...
     - Ещё чего! Ну-ка, быстро до меня дотронулся! - скомандовала она. - Ты ведь сам сказал, что первый выстрел холостой.
     - Не всегда.
     - Не увиливай! Целуй давай!

     Женя набросился на неё с жадностью голодного волка. Он целовал её, слизывая с губ жирный сок чебурека. Он целовал её родинку на маленькой груди, её глубокую впадину пуповины на бархатном животе, её тёмный дремучий пах.

     - Ну что, теперь я точно беременна?
     - Не знаю, процентов на пятьдесят.
     - Как это - на пятьдесят? Либо беременна, либо - нет. Халтурщик! Знала бы я, что ты такой...
     - То что?
     - Ничего! Исправляй свою халтуру!
     - Я не могу больше. Мне нужен отдых!
     - Потом будешь от меня отдыхать. Люби давай!
     - Ты серьёзно? Я же умру!
     - Ты ведь этого хотел?
     - И что ты потом будешь делать с моим трупом?
     - А тебе не всё ли равно? Сожгу на костре.
     - Жестокая!
     - Кто бы говорил?! Сам чуть не утопил меня.
     - Я хотел вместе.
     - Не отвлекайся давай! Покажи, на что ты способен! Покажи как сильно ты меня любишь!

     Вновь завертелась карусель неизвестных картин с ней, Алёной, в главной роли. Она одновременно смотрела на себя со стороны в совершенно не похожих друг на друга реальностях, с разным развитием событий, с разными людьми, но в то же время видела всё происходящее изнутри себя, проживая разом все жизни.

     - Интересно, это всё сон? - тихо спросила она. - Я ведь спала?
     - Ну так, несколько раз отключалась, - Женя подкинул в костёр немного дров.
     - Почему так темно? - Алёна следила как исчезают во тьме искры.
     - Уже вечер, вернее ночь, - задумчиво произнёс он, сгребая плотнее угли.
     - Мы что, всё это время... - она широко зевнула, потягиваясь.
     - Ты же сама меня просила, - он повернулся к ней, залезая под покрывало. - Ты не хотела останавливаться, никак не могла насытиться.
     - Я жутко проголодалась, - смущённо улыбнулась она, зевая.
     - Опять? - удивился он. - А говорят ещё, что у парней все мысли в трусах.
     - Иди ты в задницу! - Алёна толкнула его от себя, укутываясь. - Остались ещё чебуреки?
     - Нет, все съели, - Женя подполз к сумке, перерывая содержимое. - Хочешь печёной картошки?
     - Да, - она поднялась, отбегая в сторону. - А где письмо?
     - Я его сжёг, - одну за другой он зарыл в угли крупные картофелины.
     - Что? - она присела, задрав снизу покрывало. - Зачем ты это сделал?!
     - Да шучу я! - вытащив конверт, он весело помахал им. - Просто убрал в сумку.
     - Дурак! - обиделась она. - Зачем так пугать?
     - Мне нравится, как ты пугаешься, - засмеялся он. - У тебя такие огромные глаза.
     - Что это? Там! - закричала она, отбегая к нему. - Я боюсь. Мне страшно.
     - Где? Что? - он тревожно вгляделся в темноту.
     - Там, - она указала дрожащей рукой в сторону леса и, оглянувшись на Женю, вдруг громко захохотала. - Видел бы ты сейчас своё лицо.
     - Нельзя же так издеваться над старым человеком, - он схватил её, поднимая на плечи и кружа.
     - Тоже мне, старик нашёлся, - верещала Алёна, отбиваясь. - Может, уже готова картошка?
     - Я же только закинул! - он положил её на траву, тяжело дыша.
     - Прямо хоть сырую ешь, так жрать хочется! - прошептала она, гладя его накаченный рельеф груди.
     - Будешь мёд? - он склонился над ней, жарко целуя. - У меня с собой литровая банка мёда есть.
     - Что ж ты молчал? - томно простонала она. - Давай сюда быстрее.
     - Ну ты и принцесса Жраклин! - Женя подтащил к себе сумку, на ощупь нашаривая мёд.
     - Я тебе такая не нравлюсь? - она подвинулась к нему, не выпуская из рук. - Ты думал, что я кушаю радугу?
     - Ешь, сколько хочешь, - он вынул литровую банку, сняв с неё капроновую крышку. - Только ложки нет.
     - А руки зачем? - она влезла на него, опустив пальцы в горлышко. - Ты вон что ими выделывал со мной! - и окунув их в мёд, измазала ему рот. - Это ты за год так натренировался?
     - За двадцать, - промычал он.
     - За двадцать так за двадцать, - прошептала Алёна, слизывая липкую сладость с его губ. - Сколько у тебя было девушек?
     - До тебя? - насторожился он. - Или вообще?
     - Конечно, до меня, - она повторила свой жест, обмазывая мёдом его грудь.
     - А минет считается?
     - Я тебя серьёзно спрашиваю!
     - Но я правда не знаю, - от наслаждения он громко сглотнул. - Что ты имеешь в виду под "девушками"?
     - Ну не хочешь, можешь не говорить, - она обрисовала мёдом каждый кубик его пресса, каждую впадинку, каждый бугорок. - Я тебе тогда тоже не скажу.
     - Чего не скажешь?
     - Ничего не скажу.
     - Я не знаю, сколько ты ещё будешь со мной, уедешь ли ты к себе в Дрезден или останешься здесь, но я счастлив именно сейчас, здесь, в это мгновение, - тихо шептал он, закрыв глаза. - И не хочу ни о ком вспоминать! Не хочу, чтобы кто-то стоял сейчас между нами...
     - Что случилось? - Алёна подняла от него лицо, облизываясь.
     - Что ты видела? В своих снах? - Женя схватил её за волосы, взволнованно глядя в глаза. - Когда ты ненадолго отключалась?
     - Много чего, - уклонилась она, желая продолжить начатое.
     - И меня нигде не было с тобой рядом? - он не отпускал её, крепко удерживая сильными руками. - Только честно.
     - Нет, почему же, - нехотя призналась она. - Всё так было реально. Я прожила там целую жизнь! И дети: Ева, Вера, Ваня...
     - А другие? Другие жизни? Другие миры? - не сдавался он, вытягивая как клеща ми из неё каждое слово. - В них ведь ты не со мной? Скажи, не бойся!
     - Нет, не с тобой, - она тяжело вздохнула, махнув рукой куда-то за горизонт. - Но я уверена, что каждый сам выбирает себе ту реальность, которая ему больше всего подходит.
     - "Каждый выбирает по себе женщину, религию, дорогу..." - Женя отпустил её, тихо напевая и присел у костра, подбрасывая в него дров. - Ты же не останешься со мной, так? - спокойно спросил он. - Ты ведь давно всё продумала?
     - Не решай за меня! - раздражённо ответила она. - Может я в Крым хочу!
     - Нет, это невозможно, - он крупно мотнул головой. - И ты сама это знаешь. Мы, которые там, в Крыму - это не мы с тобой, которые здесь - это другие мы. Там мы давно сделали свой выбор, ещё год назад.
     - Но ещё же всё можно изменить, всё можно исправить! Ничего же ещё не потеряно! - Алёна подошла к нему, устраиваясь рядом. - Мы с тобой сейчас вместе, нам очень хорошо друг с другом, как ни с кем и никогда. У нас был потрясающий секс...
     - Я знаю, что ты легко сможешь обойтись без меня, - отрешённо сказал он, глядя в огонь. - Я же тебе не нужен, вообще не нужен - я это вижу по глазам. Тебе просто страшно сейчас, там, вдалеке отсюда. Тебя крепко держит эта земля, твоя память о ней, твоём прошлом, - он повернулся к ней, вымученно улыбаясь. - Не бойся, раскинь крылья в стороны, разбегись, оттолкнись изо всех сил - у тебя всё получится, ты сможешь. И ничего не бойся: ты ещё не знаешь себя, на что ты способна.
     - Почему ты отказываешься от меня? - угрюмо спросила она. - Ты меня больше не любишь?
     - Потому и отпускаю, что люблю, - он крепко прижал её к себе, нежно лаская. - Больше всего на свете!
     - Я могу никуда не уезжать, - она закрыла глаза. - Я могу остаться.
     - Нет, не можешь. Ты уже уехала год назад, ты давно сделала свой выбор. А сейчас ты просто пытаешься разобраться в себе, расставить всё по полочкам. Тебе тяжело там, я знаю. Но ты быстро привыкнешь к той новой реальности. У тебя будет свой дом, большой и красивый, хороший добрый муж, дети...
     - Перестань! Прошу тебя, хватит!
     - Прости, что мучил тебя всё это время, что не отпускал от себя.
     - Пожалуйста, прекрати!
     - Милая моя, любимая моя девочка! - он целовал её мокрое от слёз лицо. - Мне очень жаль, мне очень горько сознавать, что в этой жизни нам никогда не быть вместе. Я бы всё отдал, чтобы ты только осталась со мной, весь мир бы положил к твоим ногам, но для меня нет места в твоей душе, в твоём сердце. Там совсем другие заботы, другие люди...
     - Не надо!

     Внезапно налетел сильный ветер, раздувая костёр, взметая столп золотых искр. Повсюду заполыхали огни, быстро расползаясь, сжигая всё на своём пути: лес, одежду, незабудки, письмо...
     Она схватила его, спасая самое ценное, самое дорогое, что было в её жизни.

     - Хелен, что ты делаешь? Дорогая, очнись!

     Алёна открыла глаза и увидела перед собой взволнованное лицо мужа. От ожогов её руки пылали огнём. Видимо, на короткий миг она потеряла сознание, схватившись за горячую сковородку.

     - Что с тобой? - он открыл воду, держа под холодной струёй её ладони. - Ты себя плохо чувствуешь? Вызвать врача?
     - Не надо, - она испуганно замотала головой. - Всё хорошо, правда.
     - Ты уверена? - он взял со стола телефон, набирая номер. - Может всё-таки...
     - Джозеф! - ледяно скомандовала она. - Я же сказала, что всё нормально.
     - Хорошо, как скажешь, - он обеспокоенно смотрел на неё, возвращая телефон на место.
     - Не волнуйся, - мягко улыбнулась Алёна. - Со мной, правда, всё нормально. Просто я ночью плохо спала, вот и сморило.
     - Возьми вот это, подержи немного, - Джозеф достал из морозилки аккумулятор холода, обмотав его полотенцем. - Сядь, я сам приготовлю обед.
     - Ладно, - она нехотя уступила, чувствуя, как слабеют ноги и темнеет в глазах. - Джозеф?
     - Да, дорогая? - отозвался он, аккуратно складывая на сковородку куски мяса. - Всё хорошо?
     - Я беременна, - Алёна задумчиво смотрела на согнутую спину мужа, с которым она прожила почти двадцать лет.
     - Что? - недоверчиво повернулся он. - Ты уверена?
     - На сто процентов, - улыбнулась она. - У нас будет девочка, Ева.
     - Девочка? - его брови удивлённо взлетели вверх. - А почему - Ева?
     - Тебе не нравится? - её глаза покрылись ледяной коркой.
     - Красивое имя, - пожав плечами, он повернулся к мясу. - Но когда ты узнала?
     - Не важно.

     Она встала из-за стола и вышла на улицу вдохнуть свежего воздуха. Прохладный ветер немного отрезвил её, проясняя сознание. Она спустилась по каменным ступеням в сад, где в тени деревьев нежно цвели её любимые незабудки.


Эскорт. 3. 6. Толцыте и отверзется
>>http://www.proza.ru/2019/10/04/795