Гроздья рябины под окном глава 15

ГЛАВА 15
     Ксения уже четвёртый день трудилась в стенах Благовещенской женской обители. Поначалу всё казалось ей непривычным, не сопоставимым с привычным укладом её жизни. Ежедневные поручения от эконома монастыря матери Кириллы приводили её в ужас. Стараясь не показывать вида, девушка трудилась и постепенно, помня, ради чего она здесь оказалась, Ксения привыкла к смирению и кротко выполняла всю порученную работу.
   Матушка Феодора в беседе со своей первой помощницей (или по церковному - благочинной) матерью Евлампией объяснила той цель нахождения в стенах монастыря этой девушки. Та была очень удивлена.
   - Посмотрите, что происходит, - молвила она с возмущением, - семнадцать лет не вспоминала о человеке и вдруг на тебе, бабушку ей подавай. А где же ты раньше-то была?
   Игуменья строго посмотрела на неё и произнесла:
  - Не суди, да не судима будешь. Здесь не нам с тобой решать, как поступить. Господь сам видит все усердия и переживания этой девушки и, уверена, в конце концов, сведёт вместе два любящих сердца.
  - Вы считаете, что её бабушка не смогла забыть своей внучки? – спросила мать Евлампия.
  - А разве это вообще возможно, забыть тех, кого любил всем сердцем? – вопросом на вопрос ответила матушка Феодора.
  - Пожалуй, Вы правы, - согласилась благочинная. 
  - Мне бы очень хотелось, чтобы встреча двух этих людей произошла как можно
скорее, - произнесла игуменья, - но, несмотря на это, полагаю, что и Ксении, и матери Афанасии ещё рано встречаться. Необходимо обеих подготовить к этой встрече.
  - Так бабушкой этой девушки является мать Афанасия? – удивилась мать Евлампия.
  - Да, это так, - спокойно ответила матушка Феодора, - только другим об этом знать не нужно.
  - Я Вас поняла, - услышала она в ответ.
  - Вот и прекрасно, - сказала игуменья, - пригласите ко мне матушку Афанасию.
  Благочинная поклонилась и, получив благословение, отправилась выполнять поручение.
  Библиотекарша монастыря мать Афанасия, как обычно, занималась своим любимым делом: выдавала книги насельницам обители, ведя учет, кому и что выдано.  Вот уже пять лет она заведовала монастырской библиотекой, приобретая необходимые книги, а также другие издания, своевременно реставрируя повреждённые книги, составляя каталог и картотеку, а также, наблюдая за книгохранилищем, следя за внутренним режимом в нем и особенно за соблюдением пожарной безопасности.   
   Увидев мать Евлампию, библиотекарша поклонилась, произнеся привычное приветствие:
   - Спасайся, мать Евлампия.
   Услышав в ответ: «Спаси, Господи», мать Афанасия обратилась во внимание, ожидая, пока ей раскроют цель визита. Долго ждать не пришлось: услышав, что её ожидает матушка Феодора, монахиня поклонилась и поспешила к игуменье.
  Та с нетерпением ожидала её прихода. Поприветствовав игуменью и получив от неё благословение, мать Афанасия предстала перед матушкой Феодорой.
   - Присаживайтесь, - произнесла игуменья, указывая рукой на стул.
   Библиотекарша села рядом, внимательно глядя на матушку Феодору. Ей показалось, что во взгляде игуменьи скрывается что-то очень важное.
  - Что-нибудь случилось? – осмелилась задать вопрос мать Афанасия.
  Игуменья вздохнула и, выдержав паузу, ответила вопросом на вопрос:
  - Как Вы думаете, мать Афанасия, Вас может кто-нибудь искать?
  Библиотекарша удивилась:
  - Искать меня, но кому это нужно?
  - Подумайте хорошенько и ответ сам придёт к Вам, - произнесла матушка Феодора.
   Мать Афанасия задумалась. В её голове внезапно ожили давние воспоминания, связанные со сбежавшей дочерью и малолетней внучкой.
  - Неужели моя Анна опомнилась? – нерешительно спросила она.
  - К сожалению, это не Анна, - ответила ей игуменья, - но, я уверена, что этого человека Вы желали бы увидеть дальше больше, чем свою дочь.
  - Ксения! – выпалила мать Афанасия. – Вам что-то известно о ней?
  Матушка Феодора кивнула головой в знак согласия и произнесла: 
  - Ваша внучка разыскивает Вас и надеется получить Ваше прощение за все
причинённые обиды и боли.
   Пожилая монахиня всплеснула руками:
   - Да о каких обидах может идти речь: она ведь была семилетнем ребёнком, когда Анна увезла её от меня. Скажите, она действительно разыскивает меня?
   - Да, это абсолютная правда, - ответила игуменья, - более того, она сейчас находится в нашей обители.
   Мать Афанасия побледнела и схватилась рукой за область сердца.
   - Вам плохо? – склонилась над ней матушка Феодора.
   - Нет-нет, - слабым голосом ответила библиотекарша, - просто я сильно разволновалась, ведь семнадцать лет не было никаких вестей и вдруг такое.
   - Успокойтесь, - попыталась взбодрить её игуменья, протягивая монахине стакан с водой. – Я хотела бы попросить Вас ещё немного потерпеть.
   Пожилая монахиня непонимающе посмотрела на игуменью.
   - Моя просьба заключается в том, чтобы Вы потерпели до того момента, пока ваша внучка не исповедуется и не причастится Святых Даров, - объяснила матушка Феодора. - В субботу на вечерней службе она должна будет исповедоваться, а в воскресенье – причаститься. Вот тогда с покаянной душой она и предстанет перед Вами.
   Мать Афанасия осенила себя крестным знамением и тихо произнесла:
   - Спасибо Вам за эту новость и Слава Богу за всё!
   Испросив разрешения, библиотекарша удалилась. На её лице сияла счастливая улыбка, подтверждающая то, что она все эти долгие годы помнила и молилась о здравии своей любимой внучки.  В эту ночь она так и не уснула, до рассвета вознося в молитвах свои хвалы Господу и Божьей Матери.

   Дед Матвей постепенно приходил в себя. Несмотря на почтенный возраст, организм, закалённый жизненными испытаниями и многолетним проживанием в лесной избушке, восстанавливал утраченные силы. Врачи с удивлением смотрели на почтенного старца, вокруг которого постоянно «крутилось» два заботливых человека - Роман Рябинин и нянечка тётя Дуся. Поначалу старик смущался присутствия незнакомой женщины, представившейся при первой встрече Евдокией Ивановной Калининой, но вскоре настолько привык к её заботам, что не хотел отпускать тётю Дусю ни на минуту. Медицинский персонал с улыбкой наблюдал за хлопотами Евдокии Ивановны и Романа, в шутку называя их тандем «Калинка – Рябинка». С их помощью дед Матвей медленно возвращался к жизни: даже онемевшая от приступа левая часть тела понемножку оживала. Старик пытался шевелить пальцами рук и ног.   
  Прошло пять дней с того момента, как он попал в больницу с микроинсультом. Заведующий отделением вызвал к себе Романа, чтобы обсудить дальнейшее развитие событий:
  -  Кризис миновал и Матвея Игнатьевича можно забирать домой, - сказал он, глядя на молодого человека. -  Единственная и очень важная деталь, без которой невозможно дальнейшее восстановление – это ежедневный уход за стариком, соблюдение необходимого режима и диеты. В условиях лесного жилища обеспечить всё это будет практически невозможно, поэтому предлагаю Вам устроить его в пансионат по уходу за престарелыми людьми. Там он получит всё необходимое, а Вы сможете его регулярно навещать. Подумайте над моим предложением.
   - Я не хочу расставаться с дедушкой, - с волнением в голосе произнёс Роман, - мы с моей девушкой попытаемся сами обеспечить необходимый уход.
   - Воля Ваша, - ответил ему заведующий, - только помните, что любое отклонение от медицинских показаний может привести к серьёзным осложнениям, вплоть до летального исхода. Он, конечно, пожил уже достаточно, но, я уверен, что при соответствующем уходе, сможет прожить ещё года три-четыре, а в его случае это совсем немало.
   - Я Вас услышал, - молвил молодой человек, - только, если можно, мне хотелось бы ещё немного подумать.
   - Хорошо, - услышал он в ответ, - я даю Вам время до утра, завтра мы выписываем Матвея Игнатьевича, а Вы уж решайте, куда ему отправиться далее.
   Роман с удручённым видом вышел из кабинета заведующего и столкнулся в коридоре с Евдокией Ивановной.
  - Ну, чего не весел, отчего буйну голову повесил? – с улыбкой спросила она молодого человека.
  Роман передал ей суть разговора с заведующим отделением.
  - Так в чём проблема? – задала вопрос тётя Дуся. – Правильно врач говорит: без соответствующего ухода Матвей Игнатьевич долго не протянет. Так что соглашайся, милок, на предложенный вариант.
   - Да как же так, - с недоумением произнёс молодой человек. – Он мне хоть и не родной по крови, но люблю я его как родного деда. И если сам его в дом престарелых сдам, значит сам и предам.
   - Это в тебе сейчас максимализм заговорил, - ответила ему Евдокия Ивановна. – Ты сам посуди, где ему лучше будет: в сторожке лесной без всяких удобств и надлежащего ухода, или в коллективе таких же стариков, да ещё и ежедневным контролем со стороны медицинских работников?
  Роман вздохнул:
  - Выходит, что и Вы за переезд в пансионат? – спросил Роман.
  - Однозначно, - услышал он ответ тёти Дуси.
  - Но он же не сможет без нас, - пытался возразить молодой человек, - в одиночестве ему будет только хуже.
   - А кто сказал, что он будет в одиночестве? – задала вопрос Евдокия Ивановна. – Я и не собиралась с ним расставаться. За это время я сама к нему привыкла, так что вместе с ним пойду. Женщина я одинокая: вольна поступать так, как считаю нужным. Здесь меня уже давно на заслуженный отдых отправляют, вот мы с Матвеем Игнатьевичем вместе и отдохнём.
   Роман удивлённо смотрел на пожилую женщину.
  - Вы, действительно, готовы пойти вслед за дедом Матвеем? - недоумённо произнёс он, пристально глядя на тётю Дусю.
  - Можешь не сомневаться, - ответила она с улыбкой, - раз я что решила, то не отступлюсь.
  Молодой человек кинулся к женщине, заключил её в свои объятья и радостно
  закружил вокруг себя.
  - Что ты удумал, сумасшедший? – воскликнула Евдокия Ивановна. – Поставь меня сейчас же.
   Роман опустил её и радостно произнёс:
   - До сих пор у меня только дед был, а теперь ещё и бабушка появилась. Баба Дуся я тебя люблю!
   Он поцеловал женщину в щёку. Евдокия Ивановна смутилась.
    - Ладно, пойду заявление писать, - сказала она, направляясь к кабинету завотделением, - нужно здесь всё оформить и связаться с пансионатом, чтобы нас с Матвеем Игнатьевичем приняли.
    Тётя Дуся скрылась за дверями кабинета, оставив Романа в коридоре. Он перекрестился и тихо произнёс:
   - Господи, спасибо Тебе за всё!
   На следующий день Матвей Игнатьевич Терентьев в сопровождении своей верной спутницы Евдокии Ивановны Калининой переехал в недавно открытый Киржачский дом престарелых, где ему обеспечили должное внимание и уход.