Выдох

Стихотворение-вдохновитель "Вдох", "Весна".
http://www.stihi.ru/2008/04/19/2342


За любовь твою безмятежную
Упекли тебя в золотую клеть…
Пооборваны крылья нежные,
Чтобы ты уже не смогла взлететь.

Я войду к тебе и останусь там,
Только ты меня от других не прячь.
Прикоснусь к спине, поцелую шрам,
Он кровит ещё, только ты не плачь.

Пусть обидою сердце схвачено,
Ты ослаблена, обесточена,
За фальшивый рай переплачено,
Только помни, что жизнь не кончена.

Не осталась ты непорочною,
Но придёт пора – это спишется…
Разорвём с тобой клеть непрочную
И свободой вновь ты надышишься.

Будет синь озёр, будет трепет рук
И  копна из трав свежескошенных.
Заблестит роса, заалеет луг,
Пропадут следы слёз непрошенных.

Пусть шумит вода, пусть бурлит весна,
Растворимся мы в бесконечности…
Будет трудно нам, будет сладко нам,
Лишь бы верилось в сказку вечную.



Однополчане Эренбург Илья

Бывали войны, когда писатели в священном гневе проклинали оружие: в стране завоевателей не было места истинному поэту. Древние римляне сделали из войны профессию, часть бюджета, право, и они говорили, что на поле боя музы молчат. Но не молчали музы, когда марсельские ополченцы отстаивали свободу Франции от чужеземцев. Не молчали музы, когда русский народ отражал нашествие двунадесяти языков. Не молчат музы и теперь, когда Советская республика защищает разум, справедливость, человеческое достоинство.

Поэт не может наблюдать: он должен переживать. Настоящие книги о войне еще вызревают в сердцах фронтовиков. Настоящие книги будут написаны участниками войны, у которых сейчас порой нет времени даже для того, чтобы написать близким открытку.

Стихи С. Гудзенко{3} — одна из первых ласточек. Гудзенко — боец, он участвовал в разгроме немцев под Москвой. Тяжелое ранение бросило его в тыл, где он и написал свою первую книгу — «Однополчане».

Война в стихах Гудзенко — это не эффектное полотно баталиста, не условная романтика в духе Киплинга и не парад.

Это — грозное, суровое дело, где много крови, много жестокого и где человек находит в себе залежи высоких чувств: верности, любви, самозабвения. Вот как Гудзенко говорит об атаке:

Когда на смерть идут — поют,
а перед этим можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою —
час ожидания атаки.
Снег минами изрыт вокруг
и почернел от пыли минной.
Разрыв. И умирает друг.
И, значит, смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед.
За мной одним идет охота.
Ракету просит небосвод{4}
И вмерзшая в снега пехота.
Мне кажется, что я магнит,
что я притягиваю мины.
Разрыв. И лейтенант хрипит.
И смерть опять проходит мимо.
Но мы уже не в силах ждать,
и нас ведет через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи.