Кориолан. время страха и позора

Апогеем прошедшего фестиваля квир-театров в Гёте-центре при посольстве ... стала миниатюрная постановка собственной труппы Элиаса, организатора фестиваля. Пьеса «Кориолан». По Бертольду Брехту. Знаменитая пьеса великого драматурга. Конечно, переиграть такое невозможно. И не надо ждать потрясающей игры актеров на этом фестивале, это конечно не уровень театра Романа Виктюка, и даже не уровень театра на Малой Бронной. Но здесь важен сам посыл. А Элиас очень тонко чувствует современность, и в силу возможностей пытается донести нам свой взгляд. Думаю, поэтому выбор именно этой постановки, и именно по Брехту (хотя первым известным автором истории о Кориолане является Вильям наш Шекспир), явно не случаен. Здесь, повторяю, не столько важна история о плохо кончившем несостоявшемся диктаторе, сколько – посыл. А именно у Брехта это не столько героический эпос, сколько трагикомедия. Создатель третьего направления театрального искусства, не драмы, и не комедии, а именно трагикомедии, очень проникновенно показал всю трагичность, переходящую в комизм, и порочность обеих противостоящих сторон – Народа и Диктатора.

…Римский полководец, прозванный позднее Кориолан, однажды спас Рим от наступления воинствующего соседа. Действие происходит ещё в момент республики, до таких одиозных императоров, как Калигула и Нерон. Не слишком далеко по времени от основателей Рима Ромула и убитого им же его брата. Успех вскружил Кориолану голову, и тот захотел стать консулом Рима. Главой республики, чтобы было понятнее. Народ воспротивился и изгнал бывшего спасителя. Тогда Кориолан возглавил вражьи войска и двинул на Рим. В оригинальной постановке Брехта есть сцены, на которых Народ клянётся в бесстрашии и грозится забить предателя каменьями. Видимо к этим сценам относятся так полюбившиеся нашему Элиасу слова: «Бойтесь гнева терпеливых. Когда они восстают, сжигают не корабли, а порты».

Красивые слова, не имеющие, однако, в исторической действительности реального смысла. Оставшиеся во власти диктатора корабли из своих корабельных орудий могут разбомбить восставший город, как это сделал Троцкий с Кронштадтом. А оставшийся без порта город просто потеряет транспортную артерию. Восстание разбито, финита ля комедия. Но не будем углубляться, лекция по военному искусству не входит в мои сегодняшние планы.

Однако когда умный и бесстрашный полководец с чужой армией стал приближаться к Риму, его жители задрожали от страха, и были готовы «лизать подошвы его сандалий». Отправляя ему навстречу с мольбой о пощаде одну делегацию за другой, даже жрецов, и даже его мать и жену.

О Великий Рим, где твоя гордость?! Где честь патрициев и патриотизм плебеев?

… Плебс. Теперь это имя нарицательное. И отрицательное. Переметнувшийся от воспевания Кориолана к его проклятию, и вмиг – обратно, как запахло жареным. Не успев разрушить ни единого пирса, не то что порт. Разгневались, терпеливые… Также как многие сторонники Робеспьера вмиг стали заядлыми бонапартистами, а потом они же – яростными реставраторами династии Бурбонов. Также как многие члены «Единой России», прибежавшие туда в нужный момент из других, даже оппозиционных партий, и будьте уверены – которые в момент переметнутся при изменении ветра.

И сейчас мы лишь в одной из точек исторической спирали, тысячу раз пройденной. Точки нагнетания страха властью и позорного молчания плебса. Сейчас страх, потом будут слёзы. И в конце очередной истории – смех сквозь слёзы. Повторение трагедии невозможно, это будет фарс. Трагикомедия жизни. Вся жизнь – театр, а люди, как известно, в ней актёры. О мудрый Брехт!.. Ты всегда будешь востребован!

…Кориолан послушал жену с матерью, и повернул войска. И был в итоге казнен своим новым правителем, чьи войска он только что возглавлял. И ни одна из сторон не простила ему его двойного предательства.

Спасибо тебе, Элиас, даже не за саму миниатюрную постановку, а за посыл. За тему. Не надо бояться гнева терпеливых, просто нам не надо терпеть. Будьте достойными гражданами своей страны. Не надо ничего сжигать, все революции пожирают своих детей; но и не надо позволять делать из себя молчаливое стадо. Не надо ни бросаться грозными обещаниями, ни трястись от страха. Чтобы потом не тряслись от смеха. Над нами.