Между сном и явью. Глава 11

Глава 11. Явление морского змея. Погоня за преступниками. Оперативное совещание. Инженер Сольц. Мадам Гильденбрандт и загадочный незнакомец появляются снова.

Море отзывалось мягким шорохом волн. Павел и Цветана замерли в дремотной неге на роскошном пустынном пляже. Лёгкий бриз овевал тело Белецкого, шуршал песок, а рядом была любимая девушка.
На оранжевой подстилке синими и жёлтыми шариками были рассыпаны сливы и абрикосы.
Цветана думала о древних островах блаженных, о которых где-то читала, а Павлу вспоминалась гарнизонная служба, наряды, бег среди тёмно-зелёных зарослей, собака, натягивающая поводок...
Очнувшись от воспоминаний, Павел садился, любовался лёгкой фигуркой Цветаны. Её гладкая загорелая кожа была словно из тёмного золота. Он осторожно прикасался губами к её смуглым ногам,  ощущая вкус капелек, гладил кончиками пальцев углубления, от чего Цветана в полусне чуть мурлыкала от удовольствия.  Затем оглядывал пышное пенистое море, омывавшее пляж...
Лодка с парусом появилась лишь спустя полчаса. За рулём в соломенном брыле, наморщив облупленный нос, сидел танкист Фёдор. Парус хлопал на ветру. Рядом стояла высокая девушка в рыбацкой курточке и длинной юбке. На бронзовом от загара лице горели синие глаза. Голова её была замотана платком. Она сняла его, открывая светлые волосы. Приставив ладошку ко лбу, сморщив носик, она смотрела на берег,
Медленно с помощью вёсел шаланда  подошла к песчаному берегу.
Фёдор, сняв соломенную шляпу, приветливо замахал ею.  Кудри его головы шевелил ветерок.
- Да ты стал заправским рыбаком! - воскликнул Павел.
- Во, гляди сколько наловил уже! -  отозвался танкист, улыбаясь, показывая ведро, в котором плескалась рыба.
- Доброго дня! Оце и есть твои друзья? – спросила синеглазая девушка, осматривая Павла и чуть смущённую Цветану.
- Да, познакомься, Ганнуся, это Павло, тот самый прикордонник, а это...
- Цветана, - быстро представилась девушка, - вожатая из «Красного рассвета».
- Ну что, коль познакомились, пожалуйте на прогулку по морю!
- Как это здорово! – восхищённо улыбнулась Цветана, оглядывая лодку. – А она не перевернётся?
- Будьте уверены, мадам. Всё будет в порядке. Я гарантирую безопасность, - усмехаясь, промолвил Фёдор.
И демонстрируя показную галантность, он подал девушке руку, помогая ей взобраться на борт.
Павел, немного морщась от боли, прихватив скомканную одежду, встал босыми ногами на нагретое дно лодки.
- Но всё же... Кхм...Плавать - то умеете? –  аккуратно спросил Фёдор.
- Спрашиваешь, - ответил Павел. – Моё плавательное крещение началось на Днепре. Всяко бывало – и тонул, и судорога, но как-то выплывал....
- Ой, а я как-то не очень, - смущённо улыбалась Цветана.
- Ничего, у нас спасательный круг есть. Да и я вас спасу в любом случае, - подмигнув, улыбнулся в ответ Фёдор.
- Вообще мы на глубину идём! -  сказав это, строгая Ганна вставила весло в уключину и подняла парус. – Вода холодная, может и судорога схватить, коль надумаете там купаться.
- И пойдём на корм бычкам, - улыбнулся Фёдор.
- Да будет вам пугать Цветану! – воскликнул Павел. – Девушка уже не в себе, побледнела. Не беспокойся, Цветочка, всё будет хорошо!
- А я и не боюсь, - храбро заявила Цветана, глядя то на быстро удаляющийся берег, то в морскую зыбкую даль. – Да мы и не собираемся купаться в открытом море, правда, Паша?
Павел тоже на миг затих, слушая, как скрипит руль и похлопывает парус.
Лёгкий восточный ветер слегка морщил море, которое синело и золотилось впереди.
Они отошли далеко от пляжа, и пошли вдоль берега, покрытого виноградниками и садами. Открытое море торжественно дышало, оставляя на губах привкус солёной воды.
В прозрачной воде стайками проносились молчаливые рыбы. Море баловало путешественников, играло с ними, временами выплёскивая из глубины то одну, то другую чудесным образом возникшую волну. Очень далеко виднелись городские постройки и гавань, где грохотали высокие краны порта.
Молодым участникам необычного путешествия было очень весело. Они сначала шутили, смеялись вовсю, пугая рыб, потом затихли, увлёкшись ловлей. Нанизывали на крючки мидии, креветки, забрасывали удочки и улов был достаточно щедрым. Вскоре наловили кефали, бычков, карасей, сарганов, тунца и прочих обитателей глубин.
Белые чайки медленно кружились над водой, касаясь крылом. Было тихо и спокойно, и новоявленные рыбаки решили пристать где нибудь и искупаться.
- Тут есть невеличкий островок, - сказала Ганна. – Мы с батьком там были не раз. Говорят там и пещеры есть. Есть пологий берег, там можно отдохнуть и покупаться.
Фёдор сидел и любовался уверенными, красивыми движениями Ганны, её крепкими коленями под синим платьем.
Островок показался спустя полчаса. Он был окружён кряжистыми скалами, о которые плескалась бриллиантовая вода, играя салатного цвета водорослями. Но вот Ганна велела повернуть за базальтовую скалу, натягивая парус, и показалась красивая лагуна  с прекрасным галечным пляжем.
Когда нос лодки уткнулся в гальку, Павел и Цветана выскочили на такой привычный и желанный берег.
Лагуна красиво изгибалась изящной подковой, охватывающей голубое пространство воды. Скалы, поросшие кустарником и немногочисленными деревьями, защищали бухточку от ветров. Стремительно падали чайки, подхватывая рыбёшку.
- Как здесь красиво! – воскликнула Цветана, хлопнув в ладоши. – Эти скалы, кусты под ветром, это синее море. А смотрите, какие камушки. Разные цвета! Кажется, жила бы здесь вечно.
- Какие чудеса создаёт природа, - промолвил Павел, оглядывая бухточку, подбирая обточенные морем кусочки кварца.
- Да тут можно целую картину составить, - заметил Фёдор, неся пойманную рыбу.
Ганна, внимательно слушая восторги друзей, поставила лодку на якорь и немного осадила их пыл фразой:
- Тут гарно буть, но до времени. А ось воды пресной тут не найдэш. Приходиться возить с собою.
- Всё равно, красиво, - согласился Фёдор со всеми. – А может костёрчик распалим? Ганнусик, у тебя спички?
- Спички есть, можно, - ответила Ганна, вытирая пот со лба и хлопая рукой по карману. – И дров тут завались...
- Давайте наберём  валежника, - предложил Павел.
Цветана тут же бросилась собирать палки, ветки, сучья, выбеленные и пропитанные морем, выброшенные штормами на берег.
Фёдор нашёл сухие ветки на немногочисленных деревьях. Они лопались и ломались с треском и шипением.
И вот сурово запылал такой привычный, древний костёр. Пламя жадными языками пожирало сухие, лопавшиеся и шипящие морской солью дрова.
Ганна сняла платок и, обнажив толстую косу, превратилась из рыбачки в статную русоволосую красавицу.
Пока Цветана и Павел ходили по острову в поисках хвороста, Ганна начала готовку рыбы.
Фёдор, раздувавший угли, примостился рядом и обнял девушку.
- Ну, что ты, рыбонька моя, тебе хорошо?
- Мне хорошо, - улыбнулась Ганна. – Твои друзья – дуже гарни люды. Я много ходила на лодке с папой. Но сегодняшний день какой-то особый.
Обняв её за плечи и поцеловав, Фёдор зашептал:
- Ты поедешь со мной? Далеко-далеко...
- За тобою – хоть на край свиту.
Девушка бросила разрезанную рыбу в миску и уткнулась Фёдору в плечо.
- Там холодно и может даже страшно...
- Ты будешь греть меня, и мне будет хорошо! А без тебя ещё хуже...
Эту нежную чувственную сцену прервали шаги. С горы, шелестя травой, цепляясь за камни и кусты, спускались с ношей Цветана и Павел.
Они о чём-то весело спорили.
- О чём разговор, если не секрет? – спросил весёлый Фёдор.
- Да вот спорили о детях из пионерского лагеря. Как их воспитывать – в строгости и послушании или давать им определённую свободу, учить их высказывать свои мысли.
- Будущее коммунистическое воспитание – безусловно коллективное. А в коллективе не обойтись без порядка и строгости, иначе это будет какая-то анархия! – отрапортовал Фёдор.
- Вот видишь, я за это! Не жёсткость, а скорее - суровость всё же нужна ребятам, - подтвердил Павел.
- Вы так говорите, потому что оба – люди военные и привыкли к дисциплине в своих гарнизонах.  А я думаю, что детям нужна и ласка, и доброта. Надо научить их думать, высказывать своим мысли и отстаивать свои убеждения.
Они ещё долго так спорили, пока их не прервала Ганна:
- Та хватэ вам, спорщики. Идить ешьте рыбу – смакота!
Поджаренная на костре рыба получилась ароматной, нежной на вкус с корочкой сверху и сочным мясом внутри.
- Здорово! Никогда такой не едала, - хвалила Цветана, вытирая пальцы о платок.
- Да вы просто прирождённый повар! Вас бы к нам в гарнизон, - поддержал её Павел, на что раскрасневшаяся Ганна только скромно махнула рукой.
Сытые и довольные они искупались в голубой лагуне и долго дремали на серых, коричневых и белых голышах.
Ветер пригнал волны, которые шуршали катящейся вниз галькой.
Цветана стояла по щиколотку в воде и любовалась морским дном с галькой. Оно напоминало ей мозаичные картины.
Присев на камни, Павел любовался Цветаной. Наплававшись, она медленно вышла на берег во всей красоте девичьей юности.
Потом ходила, подбирая в воде наиболее красивые цветные камушки, выброшенные морем. У поросших водорослями камней играла рыба.
И вдруг она заметила в воде что-то необычное, и лёгкое облачко тревоги охватило её, а затем и всех остальных. Это необычное сначала казалось большим камнем. А присмотревшись можно было принять это за крупный клубок водорослей, принесённый откуда-то волнами. Но клубок внезапно превратился в длинное тело, схожее со змеиным.  Извиваясь, это тело не спеша поплыло дальше в море, а затем внезапно остановилось. Тёмно-коричневая масса, блеснув на солнце гладью, погрузилась в воду, а затем вновь показалась над водой, превратившись в шею, увенчанную острой и хищной головой.
- Смо...смотрите, - только и успела выдавить Цветана из себя, указывая вдаль, и все её спутники будто окаменели. Как-то внезапно и таинственно затих ветер, умолкли птицы, наступила гнетущая тишина, не слышен был даже шорох прибоя.
Будто скованные необычным гипнозом, молча и недвижно стояли все и наблюдали за чудовищем. Даже на этом расстоянии в бело-голубой дали чётко вырисовывалась голова, увенчанная странным гребенчатым наростом, которая маленьким жёлтым глазом с любопытством оглядывала гостей. С головы чудовища стекали капельки воды.
Видимо удовлетворившись осмотром, страшный хозяин бухты резко повернул голову, свернув гибкое, будто резиновое тело в клубок, вновь резко выпрямил его и быстро поплыл к выходу из лагуны. Потом голова нырнула и змеиное тело вовсе исчезло за базальтовыми скалами.
Фёдор первым опомнился и промолвил онемевшим ртом:
- Страшная змея какая!
Ганна посмотрела на него:
- Це той самый гад, которого хотел поймать мий батько!
 - Хорошо, что всё так закончилось. А вдруг бы он поплыл к берегу...
- Или напал на нас в воде, - добавила Цветана.
Обескураженные произошедшим необычным явлением они долго обменивались впечатлениями. Желания оставаться на этом островке уже ни у кого не было. Убедившись, что чудовище уплыло куда-то в неведомые дали, они, погрузившись на шаланду, вышли из лагуны и поставили парус. При этом ещё долго оглядывали море, но более никаких морских чудес не заметили.


***
Жара горячего полдня утомляла, но Коля Мищуков старался не думать об усталости. Он стоял под развесистой кроной акации, почти слившись с шершавым стволом, и наблюдал за подъездом, временами снимая парусиновую кепку и вытирая лоб.
 Глаза Коли скользили от  молодого платана к двери парадного, а затем вверх – к ожерелью балконов. За одним из них находилось искомое окно, в котором тёмно - синим маяком застыла штора. Взгляд Коли опускался к подъезду, рядом с которым на скамейке дремал дымчатый кот. Низко над землёй летали нарядные ласточки, будто оркестранты во фраках.
Рядом в кустах притаились Лобойко и Габриелян.
 Два сотрудника милиции, помогавшие чекистам, перекрыли чёрный ход – неизвестно в какую дверь войдёт Злока. Но в том, что он всё же появится, сомневаться не приходилось – сведения давал надёжный источник.
Пара голубей пили воду из лужи. Внезапно они попятились, расправив крылья, вспорхнули – это шёл прохожий. Им оказался старьёвщик из тех, кого называют «халатами» и кто скупал старое тряпьё, изношенную обувь и прочую дребедень. Остановившись, старик в замызганном халате и поношенных штиблетах, прокричал:
- Старьё берьё-о-ом! Бутылбанки!
Кто-то высунулся из окна и что-то предложил «халату», но в результате тот махнул рукой и пошёл через арку, увитую виноградом, в соседний двор.
  Затем пробежали две девчонки – подружки и тоже унеслись в соседний двор играть. Вот дверь подъезда открылась – вышел пожилой мужчина с сумкой. Наверное, направлялся в магазин. Послышались хлопающие звуки – на одном из балконов стояла женщина и что-то вытряхивала. И вновь тишина – только голуби ворковали: «Водичку...Водичку...»
Какая-то полноватая женщина устало шагала мимо подъезда с ведром и почти вровень с ней – двое мужчин. Они внезапно пропали у самого подъезда, но куда – этого Коля не заметил - помешала полная женщина.
Тут же послышался свист – это дал сигнал Титенков, находившийся ближе всех к подъезду в кустах жимолости. Значит, объект вошёл в подъезд!
- Вперёд! – скомандовал Коля и для пущей уверенности махнул рукой.
Они пошли быстрым шагом к парадному, стараясь незаметно идти под стенами дома. Вошли в его гулкий простор.
«Как в музее!» - подумал Мищуков.
Здесь было прохладно и чисто. Лифт с лязгом и писком работал - скорее всего, Злока с подельником поднимались на нём.
Вскоре он, звякнув, застыл, где-то наверху хлопнула дверь.
Коля оглядел собравшихся сотрудников.
- Итак, чёрный ход у нас перекрыт, - тихо сказал он. -  Титенков и Лобойко остаются у подъезда. Габриелян за мной.
Казалось целую вечность их возносил лифт к небесам. Когда дверь открылась на нужном этаже - перед ними стоял мальчик стриженый под полубокс с футбольным мячом. Он растерянно промолвил «здрасьте».
Ответив на приветствие, Коля и его сотрудник вышли на площадку с шашечным полом, посторонились, давай мальчишке проход. Тот с удивлением посмотрел на них и закрыл дверь лифта.
У дверей 73 квартиры было тихо и пусто.
Коля кивнул Габриеляну, и чернявый крепыш с весёлыми глазами спрятался с одной стороны двери, приготовив наган.
Коля стоял в обтягивающей тело полосатой майке с длинными рукавами, мускулистый, пружинистый, нервный, оружие спрятано сзади за ремнём. Коля потрогал револьвер - рукоятка была тёплой.
Долго звонил в квартиру, поглядывая на Габриеляна, белеющего рубашкой в темноте.  Наконец послышались шаги.
- Кого там ещё чёрт несёт?
- Из домоуправления, - произнёс Коля как можно более мирно. – У вас вода есть?
 - Нет воды, - прорычал голос. – Приехал по такой жаре, а помыться  невозможно.
- Откройте дверь, посмотрим трубы.
- А что может быть с трубами? – ответствовал голос за дверью.
 И тут же дверь распахнулась. На пороге предстал сам Злока – стриженый под бокс, коренастый, крепкий, словно дуб.
- Ты что ли слесарь? – скептически спросил Злока. Его улыбка на лице, обезображенном шрамом, казалась звериным оскалом.
Коля улыбнулся в ответ и пошёл прямо на Злоку, на ходу вынимая из заднего кармана брюк сложенный лист бумаги.
Тут же за Колей подтянулся  чернявый Габриелян и прикрыл за собой дверь.
- Э, э, э – сколько вас! - гневно блеснул глазом Злока.
- Гражданин Злокин Евсей Никифорович, - официальным тоном сказал Коля.
- Ну, я.
- Вы задержаны. Вот постановление....
- Вы что, сбрендили? Какое постановление?
Он презрительно оглядел Колю.
 - Ты кто такой? Мандат есть?
Коля показал удостоверение.
- Постой, туфта какая-то.  На каком таком основании? – гневно спросил Злока.
- Вам всё предъявят, - сказал Коля, пряча бумагу.
Злока обвёл взглядом Колю, перевёл глаза на наган Габриеляна.
- В квартире ещё кто есть? – быстро спросил Габриелян.
Злока на миг замешкался, а потом ответил:
- Нету. Один я.
- Где подельник твой, который шёл с тобой?
Злока повёл глазами в сторону.
-  Дукат? Нету, ушёл уже. Один я..., - повторил он.
- Пройдёмте, гражданин - качнул наганом Габриелян, в то время как Коля шагнул в комнату.
- Вы хоть собраться дайте, - вдруг посмирнел Злока, потянувшись к пиджаку на стуле.
- Валяйте, - разрешил Габриелян, опуская оружие.
Коля тем временем осмотрел комнату, а потом прошёл в ещё одну, смежную. Здесь никого не было. В полумраке лишь солнечный луч сочился из-за тёмно-синей шторы. В струйке света нервно танцевали пылинки.
 Привыкнув к полутьме, Коля оглядел захаращенную вещами  комнату. На столе стояли консервы, судя по запаху - недавно вскрытые, лежал грубо нарезанный хлеб, виднелись гранёные стаканы, частично наполненные мутноватой водкой, бутылки нигде не было видно.
- Документы прихватите, - сказал Габриелян Злоке.
- Их ещё надо найти, - ответил тот,  надевая пиджак. Злока шагнул в комнату, выдвигая ящик стола.
В это время Коля подошёл к окну и отдёрнул штору.
И тут же  грубое  высокое и жилистое тело навалилось на него и схватило за горло, больно стискивая. Коля напряг все силы, стараясь избавиться от удушения, сдавленно крикнул.
Габриелян бросился в комнату, но на пороге замер и сморщился от внезапной боли, потому что нож, выхваченный из выдвижного шкафчика Злокой, ударил в спину. Инстинктивно Габриелян успел крутнуться на месте, и нож, так и не достигнув сердца, прорезал полосу на рубашке и скользнул в сторону.
Превозмогая боль Габриелян перехватил руку с ножом и с силой вывернул её. Нож упал на пол, а Злока в сером пиджаке уже метнулся к выходу.
- Стой! – не своим голосом заорал Габриелян и бросился за Злокой.
Они выскочили на площадку.
Пользуясь преимуществом в быстроте, Злока успел выхватить из кармана браунинг.  Грохнул выстрел, раскатисто зазвенев в пустом коридоре, и лампочка над дверью квартиры посыпалась серебристыми острыми сколками. В последний момент Габриелян успел пригнуться, а потом выстрелить из нагана по убегающему бандиту.
Тот со всей прытью летел по лестнице вниз. Вскоре они оба мчались по лестничной клетке, и выстрелы хлестали, как резкие щёлкающие звуки кнута.
Габриелян чувствовал, что спину заливает кровь, но бежал за преступником, стреляя наугад.
На первом этаже находился изумлённый растерявшийся мальчик. Услышав выстрелы, он стоял, глядя васильковыми глазами на летевшего по лестнице мужчину в сером пиджаке. Злока с разгону едва не сшиб его. Под ноги ему покатился брошенный мяч, и  Злока во весь рост растянулся на шашечном полу.
Тут же на него навалился Габриелян, умелым приёмом закручивая руку за спину, а брошенный браунинг подобрал подоспевший силач Лобойко. С Титенковым они связали бандита.
- Ты ранен? Ты весь в крови! – воскликнул Титенков. – А где Мищуков?
- Коля... там..., - промолвил тяжело дышавший  Габриелян, сползая спиной по стене, оставляя красную полосу. – Нужна помощь!
Титенков ринулся вверх по лестнице.
В это время Коля продолжал бороться с напавшим на него жилистым человеком. Напрягая все силы он сумел одним броском через плечо свалить его на пол и навалиться на упавшего. Сильный удар коленом  под дых заставил его сморщиться от боли.
Оттолкнув Колю в сторону, Дукат подхватился и нашарил под столом бутылку.
Вставший Коля сумел увернуться от летящей ему в голову бутылки, и водка расплескалась по комнате, распространяя спиртовой запах.
Охнув, он вытер лицо и пока продрал глаза – преступника в комнате не было, лишь окно сияло неуместно мирным, залитым солнцем двором.
Коля вытер рукавом лицо, нашарил на полу выпавший револьвер и свесился из окна. Двор раскинулся перед ним роскошью салатовой зелени.
Неподалёку от окна виднелась пожарная лестница.
 Взобравшись на подоконник, Коля достал рукой нагретые перила, осторожно сделав шаг по карнизу с лепниной, поставил ногу на перекладину лестницы....
У вбежавшего в комнату Титенкова прыгали перед глазами цветные пятна.
Окинув комнату беглым взглядом, он выглянул в окно, оглядел двор, заметил металлическую лестницу и обо всём догадался. Недолго думая он высунул ноги из окна и пошёл по карнизу к лестнице.
Опираясь одной рукой о горячую крышу, а в другой сжимая револьвер, постоянно оглядываясь, Коля продвигался вперёд, пригнувшись, ощущая, что он отличная мишень. В следующее мгновения пуля едва не нашла его - она провизжала, оглушив ухо, и он быстро припал к смолистому ржавому настилу крыши.
Разлетались испуганные голуби, грохотало железо - это бежал по крыше Дукат.
Коля выстрелил в удаляющуюся фигуру и тут же в ожидании ответной пули распластался на горячей крыше.
Воцарилась тишина. Лишь очень далеко была слышна визжащая работа точильщика инструментов.
 Осторожно подняв голову, Коля не увидел преследуемого.
Дукат исчез. Коля видел вокруг себя мир, но не замечал его красок.
 В жарком тугоплавком стекле полудня виднелась какая-то будка, над которой ветер шумел ветвями близко росшего высокого дерева. Сзади послушался возглас и шум вгибаемого железа – это появился Титенков.
Коля указал ему на слуховое окно чердака, а сам осторожно пошёл за будку, сжимая в руках оружие. Там никого не было. Виднелись лишь капельки крови, похожей на разбрызганную краску.
Титенков, распугивая голубей, путаясь в бельевых верёвках, взошёл на чердак. Глаза его привыкли к пыльной мгле. Ему казалось, что пустота издавала гул.
Смахивая с себя паутину, он выбрался наружу к Коле, который смотрел куда-то вниз.
Коля обернулся и посмотрел на Титенкова измученными глазами.
- Что, ушёл гад? – спросил Титенков.
- По дереву. Гляди, дерево примыкает к самой крыше и ветки толстые.
- Вот мерзавец! – промолвил Титенков, вытирая пот. -  Но от нас не уйдёт!
-  Он ранен...Будет нуждаться в помощи...Давай вниз! – распорядился Коля. – Вот дрянь!
Он огладил свои волосы.
- Чего?
- Да в этой кутерьме где-то свою кепку посеял...


***
- Все свободны. Мищукову остаться, - промолвил старший майор.
Габриелян спрятал карандаш, которым он рисовал линии и круги на промокашке, первым встал и направился к выходу. За ним потянулись остальные сотрудники.
Коля остался, исподволь наблюдая за старшим майором Чистовым.
Его худощавое, волевое, покрытое оспинками лицо с синими мешочками под глазами, казалось вырубленным из глыбы камня. Густые волосы с проседью были гладко зачёсаны назад.
Коля развязал тесёмки папки, готовясь к обстоятельному разговору.
Чистов достал серебряный портсигар, вынул папиросу, размял её и с наслаждением закурил, щуря красноватые от бессонницы глаза.
Он открыл окно и посмотрел на помертвевший от жары парк, на белую акацию, осыпавшую цветами брусчатку,
Горячее полуденное солнце заливало комнату. Чистов задёрнул шторы и сел за стол, на котором стояло три больших телефонных аппарата. Правой рукой помассировал шею, чтобы избавиться от ломоты в затылке. Затем достал из ящика в столе какие-то листы и стал изучать их.
Для Коли Мищукова эта история началась с командировки. По прибытии в Солнечный в распоряжение ГУГБ16 местного НКВД его быстро ввели в курс дела.
На окраине города в овраге была найдена мёртвая девушка. Как выяснила милиция – это была некая Флора Климова, работавшая в промтоварном магазине. 
Казалось бы - чистой воды уголовщина. Но милиция поставила особистов в известность, потому что в кармане у девушки была найдена шифрованная записка.
Шифр оказался достаточно несложным, и вскоре на стол Чистову лёг лист бумаги с одной строкой «Ждём в гостях у Сосновской». Это связали с донесением внешней разведки о возможном выбросе вражеских лазутчиков в этом районе. Поэтому Коля Мищуков, как особоуполномоченный, был командирован в этот южный город.
Чистов разделил работу чекистов. Мищуков (руководитель группы) должен был побывать у развалин замка Сосновских и осмотреть место возможной высадки парашютистов.
Прихватив с собой пограничника Павла Белецкого, как свидетеля ночной встречи с загадочными «археологами», Мищуков и Корнеев отправились в горы. Но этот поход был удачен лишь частично – парашюты были найдены, но самих парашютистов и след простыл. Ничего не дал и визит к Сосновской.
Натан Габриелян - первый заместитель Мищукова выяснял личность самой Флоры Климовой. Кто она такая? Откуда?
 Оказалось, Климова – женщина загадочная. Родом - из местного села, но родных её не нашли, указанный в адресе дом оказался заброшен. Девушка с образованием в семь классов легко читала на четырёх языках. В комнате, снимаемой ею в Курновке (на краю города) обнаружены немецкие, английские, русские и украинские книги. На работе в промтоварном магазине, куда она поступила по приезду в город, её характеризовали в целом положительно, хотя завмаг подозревал, что она приторговывала дефицитным товаром из-под прилавка.
По отзывам сотрудниц это была весёлая простушка. Но временами она удивляла неплохими знаниями (кроссворд решала за десять минут). Кому же понадобилось убивать девушку?
Совместными усилиями Мищуков и Габриелян выяснили, что в тот самый вечер перед своей гибелью, Флора была в ресторане «Зоря» с неким Жоржем – её  новым ухажёром, как о нём говорили. Жорж, как было установлено, рабочий консервного завода Георгий Рутилов сидел с нею за столом до одиннадцати, а потом они прогулялись в парке, благо погода была тихая, тёплая, лунная.
 Рутилов и Флора дошагали по пыльной дороге  почти до самой Курновки. А дальше почему-то Рутилов не стал провожать свою даму и, поцеловав её на прощание, ушёл обратно в город. Почему? Ведь те места – обиталища гоп-компаний, достаточно опасны. Не выполнял ли Рутилов чьё-то указание?  Но возникали и самые обычные объяснения. Как уверяла  подруга Флоры по работе, девушка иногда могла проявить характер и отшить кого-угодно. Быть может, произошла размолвка? Как предположил Титенков, Рутилов мог не решиться идти на Песчаную улицу не столько из-за местной шпаны, сколько из-за стайки бродячих собак, к которым была привычна Флора. Но, если он хотел завоевать сердце девушки, он вполне мог проявить храбрость, вооружившись для верности хотя бы палкой, думал Коля. Как бы то ни было, девушка зашагала по дороге, освещённой лишь лучами луны, абсолютно одна.
Но до дома добраться ей было не суждено. Смерть настигла её в дубовой рощице на самом входе в Курновку на безлюдной в то время дорожке. Преступники ограбив, убили её и оттащили тело в заросли ореха, где и бросили.
В комнате незримой стеной стояла духота, и Коля стал обмахиваться купленной днём газетой. Чистов, поскрипывая стулом, долго читал густо исписанный лист, перебирал снимки.
- Итак, нам удалось арестовать этого Злокина. Что за личность?
- Уголовник. Сидел за убийство с разбоем,  полтора года назад освободился.
- Хм... И опять за старое... Да ещё и оказал сопротивление при аресте. Почему?
- Говорит, не хотел в тюрягу опять. Утверждает, что как узнал, что мы из НКВД, то решил бежать любым способом! Боялся, что пришьём что-нибудь по политической части...
- А его прошлое?
- Злокин Евсей Никифорович, из крестьян.  В молодости служил в Красной Армии... С февраля 1919 года - в 6 Украинской советской дивизии, потом примкнул к мятежу Григорьева против советской власти. После был осуждён, отбыл срок, покаялся, воевал в 13 армии Уборевича против Врангеля...
- Да, хороша компания – Григорьев, Уборевич....
- Тогда Уборевич был верен советской власти и хорошо воевал, - осторожно сказал Коля.
- Знаешь что, - нахмурившись, произнёс Чистов. – Давай без этих ... адвокатских замашек. Уборевич – враг и этим всё сказано. И Злокин не  мог не подвергнуться их влиянию...
- Вряд ли он лично встречался и дружил с Уборевичем, - сказал Коля. – Простой красноармеец...
- Ладно, - сказал Чистов и тут же махнул рукой, отгоняя залетевшую муху. – Красноармеец - а стал бандитом. А быть может даже шпионом. Пусть посидит у нас, милиции его пока передавать не будем.
Он пронизывающе посмотрел на Колю.
- Ладно, давай ближе к делу. Сколько  раз допрашивали Злокина?
- Проведено два допроса. Вчера он всё отрицал. Сегодня, когда немного поднажали – раскололся, стал давать показания.
- Ну и...
- Злокин и его подельник Дукатов тем вечером были в ресторане «Зоря» и видели эту парочку – Флору Климову и Жоржа Рутилова. Обратили внимание на дорогие кольца на пальцах Климовой. Коллеги Климовой по работе таких колец у Флоры никогда не видели. Допускают, что одно из них мог подарить Жорж Рутилов. Наверное, ухаживал за ней, хотел жениться... И ещё, что важно. Злокин утверждает, что это Дукатов заметил, что уходя из ресторана, расплачивалась именно Климова – у неё в сумке была пачка денег.
Коля назвал сумму и начальник присвистнул. Макнув перо в чернильницу, записал что-то на бумаге и положил под тяжёлое бронзовое пресс – папье.
- Интересно, откуда столько денег у простой продавщицы? Заработала спекуляциями? А может Рутилов дал за какую-то услугу? Надо будет проверить этого Рутилова.  Но почему платила именно она?
- Неизвестно.
- Дальше.
- Злокин и Дукатов «вели» их от ресторана «Зоря» до самой Курновки.
 - Да, путь неблизкий. Хорошо погуляли.
 - Когда Рутилов оставил Флору одну и, насвистывая, двинулся назад в город, они обрадовались. Настигли Климову в дубовой рощице с целью ограбления.
 - И тут ещё один вопрос. Зачем же убивать, если хотели только ограбить?
- Злокин утверждает, что на мокрое дело они с Дукатом идти не хотели. Но к этому их вынудила сама Флора. Одним тычком она так врезала Злоке, что его скрутило. А Дукат ударил её ножом. Потом они забрали деньги, кольца, тело оттащили в ореховые заросли и там бросили.
- Карманы что, не смотрели?
- Смотрели, но на записку не обратили внимания. Ведь им деньги были нужны! Кроме того – ночь, что там они могли прочесть...
- Деньги при обыске были найдены?
- Не вся сумма. Часть уже успели потратить...
-  Тут ещё такой вопрос...А как труп оказался в овраге?
- Вот этого никто объяснить не может. Злокин утверждает, что убитую они бросили в орешнике и сразу бежали. Это вполне естественно – зачем волочь труп до оврага, к которому не близко.
- Экспертиза показала, что удар был нанесён в самое сердце. Профессионально сработали гады, - сказал Чистов, выбрав необходимую бумагу.
- Да, это так. Но я разговаривал с Петровским.
- А, старым экспертом!
- Он утверждает, что при проникающем ножевом ранении в сердце человек может умереть сразу, а может ещё и какое-то время передвигаться.
- Вот как?
- Да. Если у жертвы было здоровое сердце, и если во время удара она стояла, то потом сможет даже какое-то время ходить.
- Ну да, Климова стояла во время удара. И что же – сама вышла из рощицы и дошла до оврага?
- Да. Возможно, она была в полубессознательном состоянии от ранения, а потом просто упала в овраг. Следы, обнаруженные собакой, говорят именно об этом!
- Понятно. Значит, Флора Климова не только обладает солидной суммой денег, но и профессионально владеет приёмами борьбы. Вот так Климова! Кстати, а этот Дукатов, убивший её... Какие о нём данные?
- Из семьи мелкого дворянина. Служил в Добровольческой армии Деникина, откуда дезертировал. Дальше биография его запутанна и непонятна. Известно, что вошёл в преступную среду. Налёты, ограбления в Москве и Питере. По другим данным успел побывать за границей и вернуться сюда.
Жестокий убийца.
- Да, судя по удару...это так...
- Сидел за ограбления и воровство – причастность к убийствам тогда доказать не удалось. Но Злока утверждает, что были. И что в тот вечер удар Климовой наносил именно Дукатов.
- А вы ведь его упустили...
Коля вздохнул и развёл руками.
- Да, согласен, наш прокол. Упустили. Не могли даже допустить, товарищ старший майор, что он может уйти по крыше...
- Ну что же вы так, Коля, вы ведь профессионал. А пожарную лестницу и дерево проглядели. Нехорошо.
Коля кивнул:
- Согласен. Недоглядели. Исправим. Дукат ранен и не мог далеко уйти. Он где-то затаился. Будем искать... Милиция тоже подключена. Но у нас есть и новость.
Эту новость Коля приберегал напоследок.
- Слушаю.
- Как показали соседи по Песчаной улице, к Климовой два раза заходил чабан Аким Нагаев. Один раз передавал какой-то пакет, бумагу. Что общего у простого чабана, пасущего скот в горах, с Климовой?
- Связник?
- Не иначе. Думаю, записка предназначалась ему. Вообще-то появление чабана в Курновке – дело обычное. Но у Флоры коровы или овцы завалящей не было. Зачем Аким приходил к ней? Любовь крутить?
- Да, всякое может быть. Узнали, где он живёт?
- Его хибара на хуторе Лавандовое, как раз за оврагом. Живёт один – родители померли в голодный год...
- Быть может Климова из последних сил шла именно к Акиму... Да не дошла. Хотела передать эту записку.
- Но через овраг до хутора шагать далеко. Вряд ли бы дошла...
- Этого Акима Нагаева необходимо обязательно разыскать.
- Отыщем, товарищ старший майор.
- Хорошо.  А сейчас, товарищ Мищуков, мы переходим к новому этапу дела. Конечно, тебе будет легче работать, если ты будешь знать, так сказать - всю задачу в целом, расстановку сил...
- Так точно,товарищ старший майор.
Чистов вздохнул, закурил, затягиваясь дымом.
Не спеша встал, с лязгом открыл сейф и достал тоненькую папку.
- Ознакомитесь с этими документами. Записей не делать – запоминать. Пройдите в отдельную комнату. Чай и бутерброды принесут. И готовьтесь представить свои соображения по этому делу, исходя из имеющих фактов.


***
Коля поспешил уйти от дороги, над которой поднималась янтарная пыль.
На Приморском бульваре людей было немного. Вдалеке жирно синело, важно и глубоко дышало море, пенясь бело-синими гребнями.
 Коля с наслаждением подставлял лицо свежему солёному ветру.
Шелестели остролистые пальмы. Далеко чернел остов деревянной шхуны. Она сложила паруса, словно отдыхающая чайка. На мачте бабочкой трепыхался флаг.
Усевшись на скамейку из ракушечника, Коля обдумывал то, что он прочитал в папке и о чём они говорили с Чистовым.
Итак, теперь понятны причины его неожиданной командировки, когда его, ведущего молодого оперативника оторвали от дела масонов в столице и быстро направили сюда.
Из секретного дела он узнал о необычном открытии инженера Даниэля Леонидовича Сольца. Работая в одном из отделений Института экспериментальной физики и биологии под руководством профессора Войтенко, Сольц начал работу над так называемыми «лучами смерти»17.
С помощью специальных волн он облучал испытуемого человека, погружая его в сон и вызывая состояние острого помешательства. За несколько минут можно было вызвать повышение температуры тела, учащение пульса, боли в суставах, в сердце и голове. Кроме того, при большей концентрации энергии, всё живое и неживое, попадая в поле облучения, сгорало. В докладной записке Сольца также говорилось и о приобретении человеком, под воздействием лучей, необычайных свойств.  Человек мог, например, прикосновением пальца зажечь мощную электролампу. Обо всём этом в документах говорилось очень кратко. Известно было лишь название прибора – «миор». Детали не разглашались, на них поставили гриф секретности.
При первых же положительных испытаниях сразу стало понятно, что есть перспектива создать оружие необычайной мощности.
Шесть месяцев назад было принято правительственное решение увеличить бюджет института, который стал закрытого типа. Лаборатория Сольца попала под тщательную охрану.
- Окончательной уверенности не существует, но возможно появление парашютистов – это подходы к Сольцу и его открытию, - рассказывал Чистов. - Как вы сами понимаете, Коля, близится война, и победит в ней тот, у кого будет не только отчаянная смелость и крепкая сплочённость, но и мощное оружие. По Испании вы уже это знаете.
- Да, - сказал Коля. – Немцы и итальянцы использовали более совершенное оружие, чем мы. Но почему бы не перебазировать лабораторию Сольца в Москву или в Ленинград?
Чистов постучал карандашом по столу.
- Партия и правительство приняли решение не перемещать лабораторию, оставить её на месте... Я не могу всего объяснить. Но... если коротко... Сольц - главное лицо в этом деле, болен и ему предписан здешний морской климат...
- Понятно, - кивнул Коля. -  Итак, выстраивается схема (если она конечно верна). Климова – здешний вражеский агент, получает информацию о прибытии «гостей» с неба. Через Акима Нагаева она пытается передать шифрованную записку о том, что «гости» должны укрыться или ожидать в замке Сосновской. Но нелепая гибель Климовой привела к потере важного агента и к утечке информации. Возможно «гости» уже узнали об этом от пастуха.
- Непонятно только, почему о месте укрытия (дом Сосновской) нельзя было сообщить, допустим, радиограммой, по рации. Зачем прибегать к помощи записки? – задумчиво спросил Чистов.
- Возможно, была какая-то торопливость, спешка. Или что-то с рацией. Всякое могло быть. Хотя, быть может мы на ложном пути и придумываем ситуацию.
- Быть может. Но какие-то действия мы должны предпринять. Враги государства могут похитить чертежи или разработку аппарата. Сольц уже взят под негласную охрану – за ним установлено наблюдение. Ваша задача, Мищуков, подёргать за ниточки. Авось, что-то и вытянем. Ниточки – новые люди, появившиеся в городе. Это исчезнувший Дукатов. Это, безусловно, чабан Нагаев. Не мешает прощупать и Рутилова – что он за птица. Ну и ещё раз наведаться к Сосновской. Что-то мне не кажется правдоподобной та мистика, которую вы здесь рассказывали.
Размышления Коли прервала стайка детей с мороженым. Весело галдя и слизывая капающее мороженое, они помчались к морю.
Коля зажмурил глаза. И сразу перед ним возникло ночное тёмно - синее испанское небо, угрожающий гул самолётов, словно огромный рой железных пчёл. Залпы прожекторов, грохот взрывов, вздыбленная земля, неистовые крики. Затем жаркое, искромсанное, страшное пшеничное поле. Автоматные очереди, винтовочные залпы и окровавленное тело его товарища Анхеля, убитого осколком снаряда. Он лежал, а над ним висела обломленная ветка с абрикосом... И ярость, гнев против врагов – эти чувства уже не остановить.
Вспомнилась Барселона – сначала мирная: с продавщицами цветов и голубями, пьющими воду из луж, шагающими мокрыми лапками по булыжным улицам с кафе, где они с андалузцем пили вермут, милыми старинными, совсем театральными  фонарями... И Барселона после очередной бомбёжки с разрушенным старинным собором и священником, лежащим в луже крови, развороченными могилами кладбища, разбитым вдребезги родильным домом, искалеченными телами женщин, которых вытаскивали солдаты из-под груды камней, плачущим мальчишкой, продавцом газет, извивающимся по земле – ему оторвало ногу, мёртвой старушкой, сидевшей на стуле у развалин дома...
Очнувшись от ужасных воспоминаний, Коля умылся у фонтана, попил газированной воды и зашагал к больнице – проведать Василия Корнеева.
Василию становилась временами легче, и он выходил в парк поиграть в шашки. Коля, по негласному договору с медперсоналом, мог сидеть с Васей сколько угодно. Поэтому, когда он вышел из клиники, было уже довольно поздно.
Мрачные облака заволакивали васильковое небо, скрывая густоту звёзд – такое впечатление, что над городом кто-то раскинул огромный плащ.
Коля шагал по нагретой брусчатке и далеко слышал грозный глас – неизвестный пёс то горестно плакал, то отчаянно выл.
Среди ярких оранжевых фонарей устроили шелестящий танец бабочки.
Прорываясь сквозь плащ туч, мигали звёзды, переливаясь, будто драгоценные камни. На какое-то время тучи разошлись, и обернувшийся Коля заметил гражданина, шествовавшего позади по другой стороне улицы. Незнакомец озарился оранжевым сиянием фонаря. Он был одет франтовато – в модный костюм и цилиндр. Поймав взгляд Коли, франт ощерился улыбкой.
Коля, хмуро окинув его взглядом, решил зайти в ресторан «Морская звезда» поужинать.  Стол сверкал крахмальной скатертью и сиял приборами.
Красивая, цыганского вида, певица блестяще пела романс «Живёт моя отрада» в сопровождении скрипки.
Певичку и скрипача сменил флейтист. Держа хрупкими руками инструмент, он играл что-то из Глюка.
Коля уже заканчивал ужин, когда заметил за столиком в углу, возле развесистой пальмы, знакомую женщину. Он быстро узнал её. Это была Елизавета Генриховна, женщина из поезда, которая помогла им своим автомобилем во время возвращения от Сосновской.
 Женщина улыбнулась и кивнула. Мищуков также рассеянно кивнул, а затем улыбнулся в ответ.
Елизавета Генриховна пальчиком показала на стул рядом, сияя улыбкой. Там восседал толстый рыжий кот и жевал что-то вкусное.
Коля в ответ тоже широко улыбнулся.
Когда флейтист ушёл, заиграл оркестр, и саксофонист стал выводить медленную красивую мелодию. Коле почему - то подумалось, что стоит пригласить Елизавету Генриховну на танец, и эта мысль стала неотвязной.
Уже не контролируя себя, он подошёл к женщине и промолвил:
- Ангажирую вас на танец.
Коля сам не ожидал от себя этих слов.
Елизавета Генриховна посмотрев на него в лорнет, тут же согласилась.
- О, как это приятно. Мы произведём фурор.
Когда они танцевали, Коле казалось, что все смотрят на них. Провожая свою даму, он заметил, как она красива. На её розовых щёчках появились лукавые ямочки, брови изогнулись дугой, глаза были с прелестной лёгкой поволокой, шея мерцала цепочкой кулона, а грудь мерно вздымалась.
- Мой друг, вам не надоело здесь? Мне кажется, здесь душно.
- Да, конечно, - промолвил Коля. – Да и поздно уже.
- Решено! На свежий воздух! Вы не против?
Они под руку вышли на порог и их проводил швейцар.
- Милости прошу заходить ещё. Будем рады, весьма.
Махнув ему на прощание ручкой, Елизавета Генриховна проплыла к машине.
- Вы проводите меня?
Коля кивнул, и высокий худой водитель распахнул дверь.
Вечер трещал цикадами и трелями ночных соловьёв, смешанных со звуками Моцарта.

***
Когда они проезжали мимо фонаря, стоявший на тротуаре незнакомец снял цилиндр и поклонился. Он смотрел вслед до тех пор, пока автомобиль не скрылся за поворотом.
Потом быстро зашагал по улице. Ветер поднялся и шумел листвой, когда незнакомец в цилиндре зашёл в бильярдную. Играл в американку, спокойно наблюдая за огненно - рыжим мужчиной с бородкой эспаньолкой. Тот выиграл и сразу же покинул бильярдную размашистым шагом, унося деньги.
От чувства гордости за себя и радости от выигрыша человека с бородкой  распирало.
Заказав по телефону такси, человек, надев шляпу, вышел на улицу и дождался машину. Быстро назвал нужную улицу и поднял кверху бородку, задрав лицо. Седоусый водитель в кожаной фуражке и перчатках кивнул, стал заводить машину, но она молчала как мёртвая.
- Что за чёрт, - ругнулся седоусый водитель и открыл капот.
И тут в машину втиснулся откуда-то появившийся франт в цилиндре. Он уселся на заднее сидение рядом с рыжим.
- Погодите, тут машина не заводится, - хмуро бросил тот.
- Это потому, что меня забыли. Сейчас заведётся, - немного рассеянно сказал незнакомец.
- Я на Итальянскую буду ехать. Разве нам по пути? – небрежно спросил гражданин с бородкой, немного раздражённый присутствием неожиданного пассажира.
- О, Итальянская... Знаю... Мне тоже... туда..., - пробормотал франт.
Водитель попробовал завести автомобиль и тот тут же зафырчал, как в сказке.
- Я же говорил, - довольно воскликнул франт. – Я сел - значит едем!
Машина тронулась и ехала по сумрачным улицам среди тёмных шумящих пальм, мелькания оконных огней и фонарных глаз.
Гражданин в шляпе покосился на сидящего рядом франта. Сняв цилиндр, тот вынул расчёску, напрасно пытаясь причесать вихрастый чуб.
Гражданин с бородкой улыбался, наблюдая за его действиями.
- Я вас видел в бильярдной. Выиграли?
- Что вы! Продулся в чистую!
Даже во тьме автомобиля было заметно, как он покраснел.
- Ну не печальтесь. Сегодня не ваш день.
- Сегодня ваш. И завтра. И всегда. Вы – мастер бильярда, - нелепо промолвил франт.
- Ну, может быть, может быть! – рассмеялся довольно человек с бородкой. - Вы мне льстите... Не мастер ещё, конечно, но стараюсь...
Далее они о чём-то беседовали, смеясь и, как будто, даже сдружились.
На углу Итальянской и Свердлова вышли.
- Очень, очень рад познакомиться, - сказал гражданин в цилиндре.
 Взяв трость под мышку, он пожал своему собеседнику руку.
 - Итак, Даниэль, прощайте.
- А может ещё доведётся свидеться, гражданин Макс.
- Может быть.
Даниэль Сольц позвонил дворнику, который на ночь уже запер подъезд, вбежал по лестнице, остановившись на площадке третьего этажа, стал искать ключ. Пахло мышами и кожей.
Отпер дверь с табличкой «Инженер Д. Л. Сольц».  Из-за чёрной ширмы, изрисованной пагодами и китайцами под зонтиками, неслышно выскользнула жена и сообщила об ужине на плите.
 Спустя полчаса Сольц уже спал. Перед глазами поплыли сонные грёзы: шары, бильярд, а затем – чертежи, рукописи...
И вдруг он, пробудившись от шороха, раскрыл глаза. Ему показалось, что в кабинет скользнула тень.
 Жена мирно посапывала рядом, за ширмой.
Полусонный инженер Сольц встал. Тихо на цыпочках вошёл в кабинет.
За открытой балконной дверью шумели деревья.
 На первый взгляд всё как обычно – запертый шкап, бюро, стол со столешницей, на нём толстые папки, блюдо для визитных карточек, набор отточенных карандашей, чернильница с ручкой, чистилка для перьев.
Вдруг что-то испугало инженера. Он быстро схватил нож для разрезания бумаги и прислонился к шкапу.
 От шторы отделилась тень.
Сольц ахнул – он узнал недавнего знакомца Макса. Тот подошёл к столу и стал рассматривать лежавшие там чертежи. В руке его горел старинный фонарь. Трость стояла рядом.
Увидев Даниэля Сольца  с ножом в руке Макс приложил палец к устам.
- Тсс!
И улыбнулся. Потом дал знак уходить.
Сольц онемел. Фигура Макса стала растворяться в воздухе.
Вот Макс уже стоит на балконе и плавно прыгает с него, и полы его пиджака схожи с крыльями летучей мыши...
Сольц проснулся. Рядом за ширмой жена что-то мычала во сне...
В это время Макс, легко опираясь на трость, быстро шагал по улице. Временами останавливался, считал звёзды, негусто осыпавшие гладь ночного неба.
За ним подкрадывалась тёмная фигура. Это был заросший, тяжело дышащий, дикий человек.
Когда Макс повернул за угол, дикий человек схватил его за пиджак, прижал к стене и приставил к горлу нож.
- Деньги или жизнь, - прошепелявил он традиционную фразу.
- Зачем же вам жизнь? У вас пока есть своя. Возьмите лучше деньги, - невозмутимо произнёс Макс.
Он вынул из бокового кармана бумажник.
- Тут что-то было, - прошептал он.
- Давай! – дикий человек нетерпеливо вырвал кошелёк и бросился бежать.