Основы для получения высшего образования

  Так случилось, что с  первого дня моего рождения я постоянно был чем-то  занят. До начала осознанного детства я не мог контролировать свое пребывание в окружающей  действительности по понятным читателю причинам. Грудное молоко  не давало мне возможности не только что-то сказать, но и толком о чем-нибудь подумать! После каждого  кормления меня постоянно валило в сон, чему я всячески сопротивлялся. Когда я почти выигрывал битву у Морфея, меня вывозили на прогулку и свежий воздух быстро возвращал отвоеванные у Его Величества Сна, позиции.

  Последующий переход на всевозможные каши, овощи и фрукты увеличил нагрузку на жевательные мышцы и не позволил мне приступить к анализу происходящих событий. В такой пищевой круговерти  нельзя было толком разобраться в степени родства мелькающих в еще неокрепшем зрении то ли близких родственников, то ли их дальних знакомых.
Даже на простой, риторический вопрос:
- А кто это тут такой хорошенький? - я не успевал дать вразумительный ответ.  Как только я пытался открыть рот,  сразу понимал, что  уже что-то ем, или пью. Когда появлялась возможность что-то сказать, мне желали спокойной ночи, накрывали теплым одеялом и выключали свет. 
  Я точно помню, что уже мог  что-то сказать, еще до того, как начал ходить и успел предупредить присутствующих о том, что сейчас сделаю первый шаг! 
И я его сделал!

  Постоянно повышая способность к изменению собственных географических координат, начали расширяться и мои возможности по совершенствованию разговорной речи. В первую очередь в этом могли убедиться те люди, которые не пытались положить  что-нибудь съестное мне в рот, как только я его открою.
Когда мне было всего несколько лет, мама определила меня в ближайший детский сад. В моей тогда еще не окрепшей памяти осталось немного воспоминаний об особенностях  дошкольной педагогической системы тех времен. Память четко сохранила лишь то, что в определенное время необходимо было завтракать, обедать и ужинать. Про полдник, если кто - то помнит, что это такое, я не говорю. Регулярное посещение местного  песочника с дореволюционным песком доводило еще неокрепшую детскую психику, до исступления.
Нам  оставалось только одно, копать!

  От такой скуки хотелось как можно быстрее повзрослеть и заняться чем-то более существенным. Зачастую, я оставлял пределы дошкольного  учреждения, окруженного высоким забором, и отправлялся в путешествие по местным достопримечательностям: в парикмахерскую, на базар или гастроном.
На вопросы окружающих:
  - А кто это тут такой хорошенький? Где ты живешь, мальчик? - я уже мог дать вразумительные ответы, поэтому мое пребывание на свободе, как правило, было недолгим. Предполагаю, что именно такие краткосрочные отлучки и заложили основы будущей коммуникабельности.
  Однажды мои коллеги по дошкольному учреждению  раздобыли артиллерийский снаряд времен Отечественной войны и решили досконально разобраться в его мудреной конструкции. Способ придумали самый простой и надежный, сбросить увесистый кирпич с высокого дерева прямо на загадочную находку. С третьей попытки кирпич точно ударил по взрывчатке, закованной в стальной панцирь. Результат не заставил себя долго ждать, снаряд лопнул брызгами смертельных осколков. Количество пиротехников, которые располагались по периметру, равнялось девяти! Ударной волной одногодок разбросало в разные стороны и слегка присыпало землей. Ни одного раненного! Наибольшие ссадины и ушибы получил  мальчик, сидевший на дереве с запасом строительных кирпичей. Парнишка  рухнул с    4-метровой высоты прямо в эпицентр взрыва. Приземление оказалось довольно "мягким", если бы не эти злосчастные, падающие по отвесной траектории кирпичи. Кареты скорой помощи развезли перепуганных и ничего не понявших пациентов по местам постоянной прописки их родителей.

  На происшедшее событие моя мама отреагировала мгновенно! Через день меня перевели в другой детский сад, который располагался далеко от ближайших складов с оружием. В новом детском заведении, я пробыл совсем недолго. Наступило лето,  и улица заняла почти все свободное время.
Наивные представления моей мамы о том, что на родной улице отсутствуют юные подрывники, не соответствовали действительности. Такие  невинные развлечения, как бадминтон, скакалка и футбол на предельно малых площадках, метание различных предметов на точность некоторое время действительно присутствовали. Игра «пекарь», в которой запросто можно было получить роскошной натуральной дубиной по ногам или пустой консервной банкой по голове, занимала промежуточную позицию между невинными детскими кричалками типа "штандэр" и испытаниями  оружия массового поражения на отдельно взятой  улице.

  После  завершения  переходного периода последовали опасные опыты на пленэре, в частности, с карбидом кальция.  При соединении карбида кальция с водой происходит бурная реакция с выделением горючего газа, ацетилена. Под действием давления  газа и привнесенного открытого пламени, высоко в воздух взлетали консервные банки, лопались стеклянные бутылки, осколки которых со страшным свистом разлетались в разные стороны.
После одного такого взрыва я почувствовал, как в левую ягодицу меня укусила пчела. Боль долго не утихала, и пришлось пожаловаться маме на невыносимую боль в таком деликатном месте.
- Сына! Ты сел на острое стекло! - после визуального обследования констатировала она и, удалив осколок, залила рану йодом. Хорошо, хоть я не ударился об этот осколок лицом! -  подумал я, превозмогая ноющую боль в ягодице, и ринулся на улицу для участия в следующем пиротехническом эксперименте. Иногда, карбида было так много, что в результате подрыва газа образовывалось грибовидное облако серо-белого цвета. Облако поднималось выше одноэтажных домов и его непременно относило в сторону капиталистических стран Европы и Америки. Жители ближайших жилых домов своими сейсмографами регулярно фиксировали  колебания земной поверхности, однако дело ограничивалось только статистическим сбором базы данных.

  С наступлением нового учебного года, моя мама попыталась внести перемены в направлении моей уличной деятельности и отправила меня в первый класс образцово- показательной средней школы.
Школа действительно оказалась хорошей.
В перерывах между уроками нас бесплатно кормили вкусными пончиками с повидлом и тающими во рту "песочными" пирожными. Запивали мы все это свежим молоком в неограниченных количествах.
  Через 50 лет я нашел эту школу!
  Мамочки!
  Как только я приблизился к окнам своего класса, в воздухе ощутимо запахло свежими пончиками и молоком, которое привозили нам в огромных алюминиевых бидонах.  Даже в коридорах бывшей школы, а теперь уже общежития, можно было уловить запах красных советских чернил, которыми учителя ставили нам оценки в тетради. В одном из пустующих помещений сохранилась настенная школьная доска. Даже если в свое время я на ней ничего не писал, появилось сильное желание эту доску просто стащить, однако заложенный родителями инстинкт самосохранения перевел мои рассуждения в плоскость, альтернативную банальной воровской краже.
Куском отколовшейся от стены штукатурки, я дрожащей от волнения рукой  нацарапал "Я люблю тебя, ШКОЛА!" На большее места на доске не хватило, да и старая штукатурка рассыпалась на несколько колючих кусочков. Воровато оглянувшись, один из таких кусочков я быстро сунул себе в карман и покинул некогда зефирное заведение.
 В то время в школе не нашлось ни одного начинающего специалиста, мало-мальски знакомого с подрывным делом. Я не сильно огорчился по этому поводу, однако судьба упорно вела меня по заранее намеченному пути. Через год счастливого и безопасного обучения, мама вынуждена была перевести меня в другую школу,
школу-интернат!

  В дотюремном заведении уже находилось большое количество профессионалов по карманным кражам, хищению продуктов питания и владению перочинным ножом в пределах необходимой самообороны. Потасовки между учениками возникали каждый день и по любому поводу. Подручными средствами для выяснения отношений могли стать любые предметы, до которых можно было дотянуться, поднять с земли или выкрутить из какой-нибудь конструкции. Каждый из учащихся вынужден был иметь при себе предметы для самообороны даже тогда, когда ложился спать. Ураган необоснованный ненависти мог налететь с любой стороны и в любую секунду.
Режимное заведение имело свои собственные денежные единицы, которые практически ничем не отличалась от «ходивших» тогда советских денег. Разница состояла лишь в том, что медные монеты номиналом 1, 2, 3 и 5 копеек с обеих сторон тщательно натирались ртутью и, приобретая серебряный оттенок, визуально  меняли свой номинал. Так монета в 2 копейки имела вид  10-и копеечной и, вместо того, чтобы позвонить по городскому таксофону, можно было сходить в кино на детский сеанс.  Три копейки становились 15-ю или 20-ю копеечной монетой в зависимости от зрения кассира или контролера. В случае обнаружения подмены номинала принимающей стороной, следовало скорчить перекошенное лицо и попытаться убедить вагоновожатого или продавщицу кулинарного отдела в том, что монеты были найдены возле ближайшего научно-исследовательского института или городского пенсионного фонда.

  В интернате нас кормили нормально или хорошо, точно не помню, однако место для сладкого или деликатесов всегда оставалось свободным. У кого "на свободе" были мать или отец, тому регулярно приносили домашние вкусности, которые более-менее справедливо распределялись между воспитанниками. Желающим в одиночку оприходовать полученную с воли посылку могли "отвесить" полноценного «пинка» под худощавый зад и вычеркнуть из списков предстоящего налета на  продуктовый ларек. Такое наказание могло надолго вывести воспитанника за пределы общественной жизни класса и ему еще долго приходилось упорствовать для восстановления своего бывшего статуса полноценного члена семьи. Постоянно находиться "в авторитете" было достаточно сложно, так как состав учеников постоянно менялся. Однако находиться в статусе "мальчика не для битья" было возможно, необходимо было только дать суровый отпор наиболее ретивым «нахалам» и сформировать у них устойчивый инстинкт самосохранения при общении с потенциальной жертвой, даже если разница в возрасте и физической силе была ощутима.

  Так однажды я "попал под раздачу" сильного старшеклассника. С окровавленным лицом и полностью обессиленный, я рухнул на асфальт. Противник уже праздновал победу, которая должна была вознести его на одну из вершин "авторитетных" пирамид. Однако кто-то из присутствующих, стоявших невдалеке, подбросил мне складной перочинный нож. В состоянии бессильной злобы я схватил канцелярское изделие и обнажил его лезвие. Противник бросился наутёк. Не раздумывая, я метнул в убегающую фигуру холодное оружие  и … попал. Удар ножа пришелся точно в шею убегающего обидчика. Парень рухнул, как подкошенный, а я со страху уже начал подсчитывать какой срок мне дадут в детской воспитательной колонии. По счастью, удар ножа пришелся тупой рукояткой по одному из верхних позвонков убегающего, отвечающего за  встречу лицевой части головы со свежим асфальтом.         
Владелец позвонка подумал, что умер и некоторое время неподвижно лежал на асфальте. Когда хозяин холодного оружия подошел к "живому трупу" и  поднял нож, противник понял, что жив и медленно встал на ноги. Продолжение драки не последовало, и мы оба вытирая сопли разошлись в разные стороны. После этого случая за мной прочно закрепилось солидное прозвище "Сашка-нож", которое потом, в силу новых обстоятельств,  несколько раз приходилось менять.

  Так однажды перед завтраком, двери в пищеблок оказались заблокированными. То ли кто-то пытался ночью открыть замок, то ли он сам пришел в негодность, но проникнуть к запасам пищи поварам, никак не удавалось.  Металлические двери были устроены таким образом, что демонтировать их можно было только с помощью мощного механизма, типа трактора. Все попытки открыть замки подручными средствами оказалось безуспешными. Над учебным заведением нависла угроза голода, как минимум, до обеда. Какая-то неведомая сила раздвинула собравшейся толпу и толкнула меня к железной  двери. Ничего подобного я раньше и не пытался проделывать, поэтому мое поведение в данном случае  было трудно объяснить!
  Интуитивно выбрав слесарные инструменты, и виртуально подключившись к мировому опыту в таком криминальном вопросе, я приступил к выполнению движений, не имевших логической последовательности. Собравшиеся внимательно наблюдали за мной и, каково же было всеобщее удивление, раздался громкий щелчок, и мощный дверной замок резко ослабил свои объятия и отпустил на свободу вторую половину двери. Тяжелые двери сами слегка приоткрылись, чем вызвали громкие крики и бурные аплодисменты начавшей умирать от голода толпы. В моем послужном списке добавилась ее одна краткая характеристика "Сашка-замок". В дальнейшем, способность открывать замки без ключей нашла свое применение. Если где-то захлопывались двери класса или замки чьего-то чемодана не открывались, на помощь звали меня. Мне это, безусловно, льстило! Слава Богу,  в четвёртом классе меня не привлекали к взлому замков в корыстных целях...
 
  Еще одним авторитетным занятием в учебном заведении было набивание футбольного мяча. На такое, казалось рядовое мероприятие в перерыве между потасовками и стычками с местной «шпаной», собиралась вся мужская часть интерната.  Ежевечернее шоу проходило на центральной площади заведения перед главным входом в учебный корпус. Испытуемому давали несколько попыток для того, чтобы тот с помощью обеих ног удержал мяч в воздухе, как можно дольше. В таком непростом упражнении большинство участников достигло феноменальных результатов. Со временем, техника удержания мяча в воздухе достигла такого совершенства, что некоторые участники падали на землю от физического изнеможения. Когда количество ударов по мячу начало достигать нескольких сотен, масштабное шоу пришлось прекратить! Единоличных чемпионов в таком "марафоне" не оказалось. Я лишь однажды в стороне от окружающих решил попробовать установить личный рекорд и  сообщить о нем своим детям, особенно мальчикам, если они у меня  будут. Когда количество ударов по мячу достигло 777, я решил прекратить самоистязание, хотя физические силы еще были!  777 ударов одной ногой по футбольному мячу в воздухе - не так уж и слабо для
10-летнего мальчугана.

  Метание различных предметов на точность и дальность занимало, пожалуй, одно из первых мест в защите территории интерната от посягательств  чужаков извне. Из всех желающих отбирались самые способные бойцы и их фамилии вносились в списки метких дальнобойщиков. В одной из таких ночных перестрелок с чужаками, я получил сильный удар в правую скулу с последующей потерей детского сознания. Очнулся я на территории импровизированного госпиталя, где наши девчонки пытались оказать раненым бойцам посильную помощь по возврату их в жестокую реальность.
 Что касается подрывного дела, то оно появилось совершенно случайно. В нашем распоряжении оказалось большое количество боевых патронов, бездымного пороха и пару десятков запалов к гранатам и динамиту. Первое испытания по координации действия запала и взрывчатки благополучно прошли за забором интерната на ближайшем пустыре. После взрыва несколько десятков килограмм песчаной породы взмыли вверх. Прохожие со свойственным им любопытством обратили внимание на редкое в то время явление, однако приблизиться к дымящейся воронке и попытаться определить тротиловый эквивалент взрыва никто не решился.
Учения идут! - подумали они и продолжили свой жизненный путь. Колебания почвы были зафиксированы и в ближайших   жилых домах. Ближе к вечеру со стороны жилого массива в нашу сторону двинулись редуты местных ребят для того, чтобы наказать воспитанников интерната за ощутимые достижения в гонке вооружений. Ответ не заставил себя долго ждать. Из-за высокого забора интерната в наступающих летели дымовые шашки и взрывпакеты. Яркие траектории трассеров основательно напугали неорганизованное войско и под завесой дыма и завывание  карет "скорой" помощи атака была отбита.

  В таком тревожном режиме ожидания легких ранений или контузий мне пришлось находиться  целых четыре года.Несмотря на мои неоднократные просьбы забрать меня как можно быстрее из интерната, моя мама не могла поверить своему малолетнего сыну, что за забором такого приличного на вид заведения бушуют почти криминальные разборки и считала полученную информацию плодом моего воспаленного воображения.  Только после того, как в интернат зачастили инспекторы уголовного розыска, мама перевела меня в ближайшую школу, через дорогу.
 Заведение оказалось более чем серьезным.

 По какому-то странному стечению обстоятельств меня определили в класс "хорошистов" и "отличников". Мои одноклассники приходили в школу в гладко выглаженной школьной форме и примерным выражением лица. Даже по походке можно было определить, что это идут ученики 5-Е класса. Классный руководитель представляла собой образец женщины, советского человека и педагога, в совершенстве владеющего украинским языком. При такой совокупности образцово-показательных данных мне было непонятно, где одноклассники  хранят патроны и взрывчатку? Разгадка пришла через некоторое время и оказалась сложной и простой одновременно. Взрывчаткой оказалась они сами! Каждый, каждый из них, включая очаровательных представительниц прекрасного пола, был мощным аккумулятором большой созидательной силы, которая срабатывала, как только владельцы такого устройства пересекали границы школы в сторону, "на выход".
Вот это был полигон!
На уроках мы продолжали получать положенные нам четверки и пятерки. У нас появились любимые учителя и предметы. Присутствие красивых девчонок помогало учиться легко и непринужденно. В свободное от уроков время нас можно было найти в театре оперы и балета, или на премьерах отечественных и зарубежных художественных фильмов, которых тогда было великое множество. Мы запросто «захаживали» друг к другу в гости и влюблялись в наших очаровательных девчонок. Несмотря на взрывные любовные переживания, я без особого напряжения на «отлично» окончил школу при максимальном душевном адреналиновом  эквиваленте. С таким мощным внутренним зарядом оставалось только правильно выбрать  профессию. Интуитивно я понимал, что она должна быть как-то связана с нестабильными, взрывными разрушениями.
Выбор пал на сварку металлов!

  Надежность сварных конструкций - что может быть лучше!?  Они, наверное, взрываются и падают, подумал я, и отнес документы в приемную комиссию. Там, предположительно, уже знали о моем пиротехническом прошлом и после сдачи экзаменов я был зачислен на первый курс политехнического института с бесплатным приложением стипендии в 40 рублей.
Процесс получения высшего образования за государственный счет  проходил с титаническим  трудом. Создавалось впечатление, что преподаватели нас студентов хотят физически уничтожить лабораторными занятиями и курсовыми работами. Такие  предметы, как  математический анализ,  химия  или загадочные основы взаимозаменяемости (ОВЗ) доводили некоторых моих коллег до тяжелого психофизического срыва. Взрыв в лаборатории химии, когда одно взрывчатое вещество смешали с другим и подожгли, несколько разбавил серость учебных будней и был скорее исключением, чем правилом в тяжелом и изнурительном учебном процессе.

  Существенным отвлечением от постоянной сдачи зачетов и экзаменов были мои занятия академической греблей. Тренировки проходили на Матвеевском заливе почти каждый день.  Домой удавалось попасть только в 9-10  часов вечера.
И все это - добровольно! 
Я чуть не забыл про существенную деталь, занятия тяжелым физическим трудом на водных просторах Днепра более, чем щедро оплачивалось государством! При средней заработной плате в стране 100 рублей дополнительный заработок  "академика" мог составлять от 30 до 120 и более полновесных советских рублей (по условном курсу к доллару 1:1)!  При этом, полная экипировка спортсмена, включая импортные шерстяные костюмы и белые (!) китайские кеды, выдавались абсолютно бесплатно! Спортсменам предоставлялась возможность проживать в институтском профилактории и принимать там всевозможные оздоровительные процедуры. Студенту-спортсмену предоставлялось право в любое время взять академический отпуск или сдать очередную сессию по индивидуальному графику! За несколько десятков рублей по студенческой путевке можно было объехать полстраны. Помню когда я зашел в профком и поинтересовался наличием туристических путевок, мне предложили на выбор путевки в несколько городов  от Прибалтики до Владивостока. Я выбрал Баку и Тбилиси.
  Красота!

  За время занятий спортом я стал кандидатом в мастера спорта по академической гребле и пробежал марафонскую  дистанцию в 42 км 195 или 196 метров! 
Что касается участия в учебном процессе, в  целом удалось сохранить основное направление получения высшего технического образования,  закончить институт!
Направление на работу в республиканский институт сварки  подтвердило правильность выбранной профессии и несколько подкорректировало полученную специальность инженера-механика в технического эксперта по анализу причин разрушений сварных конструкций. К моему большому удивлению, катастрофических разрушений сварных конструкции было много, очень много! Иногда приходилось с одного поезда пересаживаться на другой, чтобы успеть к началу работы очередной комиссии по выяснению причин разрушения той или иной  конструкции. Затем поезда сменили самолеты, география  разрушений постепенно расширялась. Постоянные разъезды по стране, заседания по любому поводу и без повода, презентации и доклады, конференции и лекции, подготовка научных статей просто таки вынудили меня написать диссертацию с труднопроизносимым названием.

 Однажды я проходил мимо небольшого пустыря и обратил внимание, как мальчишки из подсобных материалов строят некое подобие детского домика.
Молодцы! Строителями станут!
Пройдя с десяток метров, я услышал негромкий хлопок и инстинктивно втянул голову в плечи. Выждав время возможного пролёта осколков, я обернулся на звук. Крыша маленького домика сильно дымила, а обе стены пылали ярким пламенем.
- Тротилового эквивалента маловато, да и заложили взрывчатое вещество не в том месте. А вообще, безобразие конечно!
Вот и угадай, кем они станут, строителями или военными?