Глава 15

- Сегодня все, наконец, решится, - расхаживая по комнате взад-вперед и заложив руки за спину, размышлял вслух Марк. – Сегодня с Толстяком будет покончено… что ж, пожелай мне удачи, Камешек!
Он проверил обойму автомата и убрал оружие в черную спортивную сумку. Прежде, чем покинуть комнату, еще раз взглянул на кусок гранита, лежавший на книжной полке, и кивнул ему, как бы прощаясь.
Опять улица. Опять двор. Опять до боли знакомые панельные высотки. Люди. Машины. Грязь и мусор. Каждый день одно и то же. Один и тот же маршрут, одна и та же дорога. Тротуар. Лужи. Листья. Автобусная остановка. И здесь люди. Кто-то курил, и воняло табаком. Кто-то разговаривал по телефону. О погоде, ценах на продукты, самочувствии. Кто-то читал газету. В ней тоже был прогноз погоды, курсы валют, статья о вреде курения. В общем, везде одно и то же. Мимо остановки проносились автомобили – металлические поверхности, забрызганные грязью, мелькали перед глазами. Черные. Белые. Серые. Марк кусал губы и не находил себе места. Он волновался. Время ползло крайне медленно. Мужчина курил уже третью сигарету подряд, по-прежнему воняло табаком. По-прежнему перед носом пролетали автомобили. Казалось, их поток никогда не прекратится. Чтобы отвлечься от мыслей о Толстяке, Марк принялся считать машины. Дошел до ста… ста пятидесяти… двухсот… двухсот первым стал автобус, подъехавший к остановке. Через минуту Марк уже сидел в салоне, катил по улицам города и смотрел в окно. Камень, бетон, металл, стекло, иногда деревья, уже почти голые – вот и вся картинка. Автобус ехал медленно и печально, по мере приближения к цели нервишки у Марка начинали постепенно сдавать. В какой-то момент у него и вовсе закрутило в животе. Тогда он глубоко задышал, но воздуха катастрофически не хватало. Затем его начало мутить. Он наклонился, уперся головой в спинку впереди стоявшего сиденья и сплюнул на пол. Согнувшись, он почувствовал сквозь ткань сумки автомат. Холодный и тяжелый. От случайного прикосновения к орудию смерти пальцы вдруг стали дубовыми и будто бы покрылись толстой коркой льда. Пальцы, которые должны будут нажать на спусковой крючок и выпустить смертоносную очередь, одеревенели. Все тело одеревенело. Руки, ноги и даже губы, которыми Марк теперь еле шевелил.
- Нельзя отступать, ведь он порушил нашу семью. Он порушил много семей. Ни в чем не повинных семей. Без него всем станет лучше. Намного лучше…
И его снова бросило в жар, пробило в пот, затошнило. Чтобы облегчить собственные страдания, он поднялся и потянулся к форточке, поймав на себе гневный, поистине мефистофельский взор какой-то старухи. Старая женщина всем своим злобным видом демонстрировала, что окно открывать не стоит, но Марк все равно сделал по-своему, и его тотчас обдало ледяной струей воздуха. Он закрыл глаза и блаженствовал ровно до тех пор, пока кто-то не сдвинул стекло обратно.
- Уважаемый, с вами все в порядке? Или вы пьяны? – возмущался мужчина средних лет, потрясая сложенным зонтом. – Вы хотите всех застудить что ли?
Марк, ничего не ответив незнакомцу, молча уселся обратно. А что ему еще оставалось сделать? Он и в самом деле не хотел, чтобы хоть кто-то простудился по его вине. Так что он просто стиснул зубы, откинулся на спинку сиденья и постарался ни о чем больше не думать. Так он доехал до самого пункта назначения.
Когда Марк вышел на остановке, чувствовал он себя крайне паршиво. Чтобы унять волнение, он решил зайти в бар, располагавшийся прямо через дорогу. Зеленый свет светофора, пешеходный переход, дверь на себя – и вот он уже внутри. В столь ранний час здесь находились одни лишь завсегдатаи заведения. Они пили, молчали, пили, курили, пили, перебрасывались редкими фразами и снова пили. Марк тоже заказал выпить. Он открыл кошелек и отсчитал нужное количество купюр из тех, что дала ему бабуля. Сбережения стремительно и верно подходили к концу – неумолимо приближался тот час, когда ему вновь придется взяться за поиск работы. И опять одно собеседование потянется за другим, зазвучат глупые вопросы и перед глазами предстанут совершенно бессмысленные анкеты.
«Дерьмо! Гадкое отвратительное дерьмо», - Марк мотнул головой, чтобы вытряхнуть из нее всю гадость, скопившуюся там.
Он пил и потихоньку приходил в себя, как вдруг в заведение ворвался какой-то бродяга. С порога он сразу же потребовал себе выпивки, не имея при этом никаких денег. Никто из посетителей, кроме Марка, не обратил на него внимания. Похоже, что он был тут частым гостем, и все его уже хорошо знали. Бродяга проплелся к барной стойке, уселся на высокий стул и ударил кулаком себе по колену.
- Вы что это, совсем что ли страх потеряли? Почему мне до сих пор не налили? Где у вас здесь жалобная книга? Я на вас кляузу сотворю, и вашу лавочку вмиг прикроют! Нельзя так с бедными и обездоленными поступать! Меня кто-нибудь вообще слышит? Или вы оглохли? Что за неуважение к больному человеку? Ни выпивки, ни внимания! Огоньку хоть найдется у кого, чтобы я мог прикурить? – и с этими словами он вынул градусник, который все время находился у него под мышкой, посмотрел на него и вставил в рот, как сигарету.
Лишь теперь, узрев столь странную выходку, Марк понял, что человек, по всей видимости, действительно болен… причем весьма серьезно. Так оно впрочем, и оказалось. Через несколько минут в бар ворвались двое санитаров.
- Что, опять сбежал? – бросил им хозяин заведения, стоявший за барной стойкой.
- Да за ним не уследишь. Вечно он куда-то девается и во что-то впутывается. Опять две остановки пробежал пешком, - ответил один из санитаров, а второй тут же добавил, - эх… если б не богатые родственнички, то его б давно уже перевели в другое место. В этот раз он ничего заказать не успел, я надеюсь?
- Мы ему больше не наливаем.
- Вот и славно… поднимайся, беглец. Пора возвращаться домой.
Бродяга с недовольной миной вытащил «сигарету» изо рта и прошел за господами в белом к выходу. И никто с беднягой даже не попрощался.
«Ну и дела», - удивился Марк. – «Случится же такое».
Он сделал последний глоток, отставил пивную кружку в сторону и тоже вышел на улицу.
Дождавшись зеленого сигнала светофора, он пересек дорогу и вплотную подобрался к стоэтажному офисному стеклянному монументу. Пропустив вперед парочку клерков, он и сам вошел в здание, уже ему знакомое. Все здесь кишело людьми. Чтобы пройти к лифту, ему пришлось назвать свое имя. Охранник проверил в журнале… и пропустил его. Оказавшись на нужном этаже, Марк вышел из кабины в коридор и огляделся по сторонам. Куда нужно идти, было не совсем понятно, так что он обратился с надлежащим вопросом к первой попавшейся женщине.
- Прямо, после стеклянных дверей направо, затем будет поворот налево… вот там и находится его кабинет, - ответила она.
- Большое спасибо, - с благодарностью произнес Марк.
«Прямо… направо… налево… действительно, вот я и на месте».
Он расстегнул сумку и только приготовился достать автомат, как дверь вдруг распахнулась, и на пороге кабинета возникла секретарша с пустым подносом в руках.
- Вы по записи? – спросила она.
- Да.
- Хорошо, но придется подождать, у него сейчас обед.
- Перед смертью все равно не наешься, - и с этими словами Марк выхватил из сумки заряженный автомат, оттолкнул женщину в сторону и ворвался в кабинет.
В большом кресле за большим столом сидел большой корпулентный Толстяк собственной персоной, уплетавший за обе щеки жареное крыло индейки. Завидев человека с оружием в руках, он прекратил жевать, вытер пальцами, похожими на сардельки, рот и отодвинул от себя тарелку с кушаньем, от которого еще поднимался пар. Марк без лишних вопросов направил на него дуло автомата.
- Вам чего угодно? – вскинул руки Толстяк, и телеса его задрожали, как холодец.
- Молчать, гнида!
- Деньги… деньги в сейфе… я скажу код… все скажу… все отдам.
- Поздно… даже не пытайся теперь запихнуть говно обратно в зад, ты наделал предостаточно, чтобы получить пулю в лоб.
Поняв, что налетчик явился не за деньгами, Толстяк резко опрокинул стол, выскочил из-за него и сделал широкий шаг в направлении неприятеля. Марк, не моргнув глазом, нажал на курок – прогремела автоматная очередь.
- Это тебе за отца, который отдал всего себя твоей чертовой работе! Это тебе за наше с братом голодное детство! Это тебе за всех бедных и обездоленных! – прокричал Марк в ярости.
Выстрелы сотрясали атмосферу, подобно тяжеленным молотам кузнеца; пули били по лицу жертвы, как острейшие хирургические скальпели. Вся обойма ушла в нос, в глаза, в зубы, в жирные губы и толстые щеки. Лицо превратилось в кровавое месиво. Когда патроны в обойме закончились, Толстяк рухнул навзничь, и под ним сразу же образовалась большая лужа киноварного цвета. Оглохший от выстрелов Марк наклонился к бездыханному телу и срезал пуговицу с рукава, заляпанного жиром индейки и кровью. Придя в себя после секундного замешательства, он тут же рванул прочь из кабинета… в коридор… на лестницу. Он сбегал по ступенькам вниз, а бухгалтеры, юристы, экономисты, менеджеры и финансовые аналитики осторожно выглядывали из своих кабинетов, не понимая, что стряслось.
Корабли были сожжены. Мосты взорваны. Пути назад больше не существовало.

Конец ознакомительного фрагмента. Полную версию книги можно приобрести в магазинах Litres или GooglePlay.