В зоне риска 2

   
         Когда прошла очередная реорганизация Нанайского лесхоза,  по первому диплому я лесоинженер, и от моей должности специалиста по информатике в штатном расписании остался прочерк,  пришлось встать на биржу труда. Ориентируясь на диплом юриста, я написал заявление руководителю Центра занятости о желании открыть своё дело.
         Заранее продумав, чем буду заниматься на вольных хлебах,  изучил требования закона к профессии частного детектива. В селе Троицкое,  да и в районе тоже, частных сыщиков не было, поэтому предстояло стать первооткрывателем.

         Для получения лицензии в качестве индивидуального предпринимателя, мне пришлось трижды побывать в Хабаровске. Там я встретил Егора Телушкина, куратора российско-канадского проекта «Создание сети территорий устойчивого лесопользования». Проект в России развивался на базе Нанайского лесхоза, в рамках проекта я занимался  его информационным обеспечением. Проект был перспективный, лесов как в России, так и в Канаде море,  однако что-то изменилось в большой политике, проект закрыли и в итоге я остался без работы.
      - Степан Олегович, ты готов работать в новом проекте? – вопрос Егора был конечно же  риторическим, поскольку он явно был в курсе моего бытия. Профессия обязывала.
      - Да хоть сейчас – и я, конечно же, не кривил душой.
Мы немного поговорили, он обещал найти меня, на этом и расстались.

       После регистрации в качестве индивидуального предпринимателя, я получил в Центре занятости семьдесят с половиной тысяч рублей на открытие своего дела. На эти деньги арендовал в центре села помещение под офис. И если на первом этаже деревянного, обшитого сайдингом здания расположились два магазина, продуктовый и промтоварный, то на дверях комнат второго этажа были вывески разных фирм, от парикмахерской до ритуальных услуг. Где-то посредине была моя дверь с надписью «Частный сыск».
         Дав объявление в местную газету «Анюйские перекаты», я привёз из дома компьютер, принтер, выполняющий функции сканера, потер, чашки с ложечками, чай, кофе, сахар и стал ждать клиентов. Конечно же,  в данный момент я не бездельничал, а вставлял в красивую рамку лицензию сыщика.
От дела меня оторвал стук. Дверь приоткрылась и показалась рыжая голова Стаса.
- Я войду?
- Войди.
         Стас прошёл в комнату, сел напротив меня на стул, и на разделяющий нас стол, прямо на газету, положил что-то, завёрнутое в тряпку.
- Я хочу, Степан Олегович, чтобы ты нашёл, чьи это номера, и кто подставил отца.
         Он развернул тряпку, обрывок модной лет двадцать назад, клетчатой рубашки, и разложил автомобильные номера.
- На первый взгляд это номера «Жигулей» моего отца, но если внимательно всмотреться…
- Подожди, Стас, - перебил я его, - если ты хочешь  официально разобраться в этом вопросе, давай заключим договор.
         Я достал заранее напечатанные бланки типовых договоров, куда надо было внести фамилию, имя и отчество клиента, его паспортные данные, задание клиента и, конечно, сумму гонорара с пятидесятипроцентной предоплатой.
Строку о предоплате  добавил после первого своего дела, когда ко мне, полмесяца назад, обратился Шурик Голяк, тоже начинающий бизнесмен. Я, ещё не получивший лицензию, в три дня выполнил его поручение, выяснил, что дочь его действительно учится играть на гитаре, и не балуется наркотиками. Он с таким жаром благодарил меня, так энергично тряс мою руку, что мелькнула мысль о добровольной прибавке к гонорару.
         Но, как только я завёл  разговор об оплате,   Шурик скопировал Вини Пуха, поскольку сразу же вспомнил об очень важном, не терпящем отлагательств деле, пообещал буквально завтра заплатить, и больше в моём офисе не появлялся. Я пару раз заезжал к нему домой, он выходил к машине, заявлял, что помнит о долге, и обещал заплатить завтра. Махнув на него рукой, я ввёл в договор строку о предоплате.
         После подписания договора, я посмотрел сначала на  автомобильные номера, потом перевёл взгляд на Стаса.
- Рассказывай всё. И подробно.
         Когда Стас ушёл, оставив задаток,  я сделал первую запись в тетрадке «Дело о номерах».Издали номер читался как «н 071 он  27», но вблизи было видно, что цифры и буква претерпели изменение с помощью чёрной матерчатой изоленты и лейкопластыря. Из единицы была сделана семёрка, из четвёрки – единица, вторая «н» из буквы «в».
Меня удивило, почему подсобный материал с номера «н 014 ов 27» не отклеился? Ведь, если это то, о чём мы говорили со Стасом, наклейкам не менее семи месяцев.
Убрав со стола  газету, я из принтера вытащил лист бумаги, кисточкой нанёс  клей ПВА, дождался, пока он подсохнет и аккуратно, щипчиками, стал снимать пластырь и изоленту с одного номера,  размещая их на бумагу. Через пять минут у меня был лист бумаги в пятнах пластыря и изоленты – полигон, для снятия отпечатков. Второй номер не трогал, а просто положил на подоконник: ему предназначалась  другая судьба.
         Автомобильный вопрос без гаишников не решишь, поэтому пришлось позвонить Лёшке Цупко, моему однокашнику по институту, с которым на заочном отделении вместе грызли гранит юридической науки, порой запивая его коньяком.
-  Лёха, привет, когда майора получишь?
- Ну, тебе-то сразу похвастаюсь. Привет, чего хотел?
- Узнать, как дела, давно не слышал твоего баритона.
- Ладно, не темни, времени нет.