Рамушево. Горлышко из кувшина-5

Фрагмент рассказа «Рамушево. Горлышко из кувшина»
Рассказ номинант национального литературного конкурса
«Георгиевская лента»

Северо-Западный фронт.
Новгородская область. Старая Русса-Рамушево-Демянск.
Февраль 1943 года.



...Внимание! В небо взлетела красная ракета. Это сигнал к бою. К атаке. К наступлению. Часть штрафников засуетилась, подоткнула под поясные ремни полы красноармейских шинелей и схватила в руки винтовки. Однако никто не рискнул перемахнуть через бруствер окопа. Офицер-пехотинец, лейтенант выхватил из рук крайнего ШБ-шника и взял за ствол трёхлинейку. Взводный не задумываясь, с ожесточением стал дубасить прикладом в углу окопа жирную фигуру «баяниста». При этом старался попасть в лицо под каской. Затем, отбросив винтовку, вытащил из кобуры свой «ТТ» на ремешке и направил ствол вдоль окопа. Смачно сплюнув сквозь зубы, неистово заорал:
– Вперёд, ублюдки! За родину! Не поняли суки: «искупить» всем надобно! Замежуетесь, последнего застрелю самолично, – и выстрелил в воздух.
Толпа штрафников с неохотой двинулась выползать на бруствер окопа. Офицер снова схватил винтовку за ствол и прикладом, словно дубиной, стал лупасить упирающихся штрафников по спинам. Оскорблённые мужики без всякого на то собственного хотения, похватали оружие на перевес и с сожалением, помаленечку, потихонечку, поднялись в полный рост. Штрафбат молча побежал в направлении своему финалу: нерешительно, со страхом, но уже вперёд к своей неизбежной кончине. К смерти. Позади них, на сырой земле так и остались лежать несколько тел, окоченевших «в доску» от перепою, отравления и похмельного синдрома. Рядом с ними скрючилась парочка офицерских трупов младшего начсостава. Ну что ж, посмотрим, попробуем ещё раз, какова цена атакующих действий смертников. Кощунственно, но интересно даже стало: «искупят» или погибнут? В мирной жизни можно было и ставки сделать.
Наконец-то к небу взмыла зелёная ракета. Есть сигнал к всеобщему наступлению. Началось! Над полем послышалось: «Ур-р-а-а!». Громко, не громко ли, но по идее в период титанического напряжения душевных и нравственных сил этот крик должен был мобилизовывать людей, идущих на верную погибель. Пехота с передовых позиций стремительно вываливалась на открытое пространство. Люди появлялись из своих щелей, окопов, ячеек, траншей. Выскакивали из ложбинок, из-за бугорков. Храбрецам  как можно быстрее надо было преодолеть проходы, расчищенные саперами в колючей проволоке.  Задача не из легких и смертельно опасная.
По ровному пространству в полтора километра надо было на финише умудриться прорвать коридоры тройного заграждения, эффективно забросать противника гранатами, ворваться во вражеские траншеи и овладеть первым рубежом обороны. Невозможное возможно. Бойцы шли, бежали врассыпную по открытой местности. Связисты двигались вместе с пехотой. Всё взлетало вверх, заволакивая снежной пылью и землёй. Ничего не было видно. Тут и там, здесь, везде падали уже мёртвые, раненные, контуженные и живые воины. Необученное пополнение словно шальные зайцы металось по полю и в безысходности, попав под свинцовый ливень, погибало. Но шквал огня навстречу не утихал. Ужасно было наблюдать, как с флангов строчили укрытые бронеколпаками вражеские пулеметы MG-34. Это вам не наш штатный «Максим». У немцев скорострельность в два раза выше. Их заградогонь был смертельным для наступающих красноармейцев.
От минометных разрывов вся округа была в дыму, смраде, столбах огня и земли. Ясно, что наша артподготовка не дала должных результатов. Сразу стало понятно, что слабоподготовленная атака обречена. И, даже,  «пьяная» храбрость штрафников, здесь была не помощником. Эх, наши минометы в таких случаях уже не уместны. Слишком сблизились друг с другом противники.
Оставшаяся в живых часть измордованных боем людей с трудом возвращалась ползком. Как могли, невезунчики укрывались за естественными преградами. Для солдата кустики, бугорки, небольшие ямки хорошее подспорье. Кротовый холмик и то спасение. Кому удалось выбраться, скатывались в окопы первой линии. Кто-то из бойцов от пережитого ложился навзничь, валился без сил на дно окопа. Кого-то трясло. Некоторые, чтобы не доглядели слабость и не засмеяли сослуживцы рыдали в предплечье. Безбожные красноармейцы со звездами, не стесняясь, крестились в углу траншеи. Не за грех считалось встать на коленки и освятить себя православным знамением. Особо чувственные, нежнявые личности от страха блевали в уголке земляной ямы. От ужаса в широко раскрытых глазах многих наблюдалась пустота от увиденного и пережитого. Дрожь в руках, прострация и заикание – обыденное дело. Страшное дело смотреть на последствия кровавого столпотворения. Смерть прошлась людям по касательной и пощадила до поры до времени. Сегодня в живых остались вернувшиеся бойцы, пока оказались в безопасности. Поглядим, как оно сложится дальше...