Армейские истории. Сачки

Армейские истории. Сачки.
Юрий Солей
2015.08.20


Армия - это жестокая машина принуждения. Всё в ней подчинено одной идее: психологически и физически заставить тебя выполнять волю командира.Немыслимо даже подумать, чтобы ты не подчинился приказу командира. Командир тебя "обломает" любым способом за это.

А вот за простую оплошность, типа опоздание на  построение, тебе придется поработать всю ночь. А утром - в строй и на общем основании строевая подготовка, изучение уставов, хозработы, уборка казармы и тд.

"Поработать" - это, например, отчистить керамическую плитку в туалете, столовой, или в проходе, или в вестибюле казармы. Плитка там давно стерта до основания и представляет собой наждак, на котором сапоги, густо начищенные ваксой, оставляют черные, не отмываемые следы. Черная резина каблуков стирается на таком кафеле, как на наждачной бумаге. Отчищать её нужно песочком с водой. Тереть, тереть, тереть. Всю ночь.

Или долбить зимой ломиком застывшие на морозе сталагмиты говна и мочи в неотапливаемом туалете. Каждый удар ломика вызывает брызги ледяной крошки, которые летят тебе в лицо, в рот, в глаза и на одежду. Сам не пробовал, но часто смотрел с содроганием на этих бедолаг.

Психологический пресс сразу обрушивается на молодого человека, как только он попадает в армию, и давит по всем фронтам. Первые месяцы службы - курс молодого бойца до присяги - это очень тяжелое время. Потом, когда тебя отправляют на постоянное место службы, становится немного полегче. Но там начинают возникать свои трудности. Например, неуставные отношения со старослужащими, то есть "дедовщина".

Не дай Бог тебе ночью проснуться, чтобы сходить в туалет - когда ты вернёшься из туалета в казарму, вонь портянок и спертый воздух шибанет тебе в нос хуже нашатыря. Храп и пердёж, всхлипы и стоны двух-трёх сотен спящих солдат, скрип двухярусных железных кроватей дополнят картину ночи. К счастью, у молодых людей крепкий сон.

А вначале службы, ты даже не можешь без разрешения сержанта сходить в туалет. Ты бежишь в туалет во время короткого перерыва и не смей опоздать.

Ты не можешь спокойно доесть свою кашу - звучит команда "Выходи строиться" и ты бросаешь еду и бежишь в толпе таких же горемык, торопишься занять свое место в строю.

Ты не можешь спокойно раздеться и лечь спать - ты должен это сделать за сорок пять секунд. Даже если ты уложился в этот срок и уже лежишь в кровати, но кто-то из ста человек не успел это сделать, ты по команде снова вскакиваешь, одеваешься и бежишь занимать свой строй. И так по восемь - десять раз за вечер.

Ты не можешь сказать фразу, типа “Всё! Хватит! Я устал!” и пойти присесть для отдыха. Ты в строю и выпасть из него ты можешь только без сознания.

Ты вынужден стоять спокойно и слушать распоряжение почистить заплеванную урну, хотя тебе очень хочется с разворота врезать этому сержанту в челюсть, так как именно он нахаркал туда.

Ты не можешь... Ты не можешь... Ты не можешь ничего. Это ты уясняешь в первые часы пребывания в армии. Ты становишься винтиком в механизме подавления своей же воли и плоти, в подавлении всего тебя и всех окружающих. А потом, когда твоя воля привыкнет жить где-то на задворках сознания, тебе выдадут оружие, и ты будешь готов выполнить любую тупую команду.

Не у всех людей, попавших в армию, хватает терпения и мужества переносить тяготы службы достойно и без всяких поползновений хоть как-то соскочить, хоть на часок, хоть на денек.

О таких случаях я и хочу рассказать. Их было немало. Я расскажу лишь о некоторых.

Однажды, мой армейский товарищ, Вадик, подошел ко мне вечером и предложил составить ему компанию съездить в госпиталь. Ну, типа, сачкануть. Просто самим поехать по своей воле мы, конечно, не могли. Но каждое утро на утреннем разводе командир подавал команду больным выйти из строя. Больных передавали в руки начальника медсанчасти, и тот определял, что с этими больными делать дальше, то есть, помазать зеленкой или отправить в гарнизонную поликлиннику.

Вадик был здоров, как бык. Но попробуйте, запрягите молодого быка, привыкшего на гражданке к вольной жизни. Конечно, тупо не подчиняться в армии не выйдет - обломают моментально. Приходится исхитряться. Вот Вадик и придумал себе отдушину на денек.

А я давно уже собирался обратиться в медсанчасть с больным зубом, который ныл все чаще. Поэтому я охотно согласился - вдвоем веселей.

На следующий день мы вышли из строя, назвавшись больными. Вадик решил симулировать боли в животе. Нас отвезли в гарнизонный госпиталь. 

Не смотря на то, что это был гарнизонный госпиталь, то есть лечить он должен был всех солдат огромного Хабаровского гарнизона, очереди возле зубного кабинета не было. Не было в огромном больничном коридоре вообще никого, кроме меня весь день. Не знаю, как объяснить этот феномен. 

И вообще, за два года службы ни я, ни кто-то из моих товарищей ни разу не заболел. Если, конечно, не считать многочисленных обморожений, кожных заболеваний стоп ног и различных травм.

Вспоминается один случай, происшедший в наряде на кухне. Для меня это самый ненавистный вид очередного наряда. В наряде на кухне нам приходилось драить всю столовую и кухню, мыть котлы, посуду - алюминиевые миски и ложки, эмалированные кружки. Занятие это отвратительное, пахать приходилось целые сутки. Контроль осуществляли сержанты и дежурный офицер. Спуску не было - чистота должна быть идеальная.

Три раза в день орава солдат прибегала в столовую, и, вымытая до девственной желтизны керамическая плитка, моментально превращалась в черную, зашарканную сапогами поверхность. Все миски, кружки, ложки снова становились грязными. А если еще в меню была картошка, то надо было  помыть огромную кучу картошки и начистить её.

И вот, помню, сидим мы перед ванной, полной картошки, которая залита грязной  водой, и чистим её. Один из солдат взял кружку, зачерпнул грязную черную воду из ванной и, зажмурившись, выпил её. Нас было человек шесть, и все с изумлением смотрели на это. На вопрос, зачем он это сделал, солдат ответил, что хочет заболеть и отдохнуть в лазарете. Однако его плану не удалось сбыться - он не заболел. Кроме "удовольствия" от выпитой кружки грязи - ничего.... Возможно, это было действие каких-то прививок, а может просто молодой и сильный организм выдержал такую экзекуцию.

Желание некоторых солдат как-то схитрить и попасть в лазарет по любой травме моментально пресекалось простой зеленкой или йодом.

Однажды во время занятий на штурмовой полосе препятствий, солдат, с которым я был в паре, как-то странно себя повёл и, не приняв мою помощь, неуклюже свалился с препятствия. Ничего, кроме ссадины и ушиба, с ним не случилось, и мы добежали до конца полосы. А потом на мой вопрос, что это было, он ответил, что хотел упасть и сломать себе руку.

Вот и в кабинете зубного врача я был один. Врач рассверлил огромную дырищу в  больном зубе и заполнил полость мышьяком, чтобы убить нервы. Всё, как обычно, вроде. Дальше я должен был ехать в свою казарму и мучиться от боли до следующего дня. На следующий день врач должен был почистить каналы от убитых нервов и запломбировать их. 

Но вместо этого он отправил меня в коридор, где я ждал около пятнадцати минут. Затем он меня вызвал и начал удалять нервы «на живую». 

Процедура оказалась очень болезненной. Я несколько раз был на грани потери сознания от боли, и он совал мне в нос нашатырь. Как только резкость в моих глазах восстанавливалась, он продолжал свою экзекуцию.

Вечером за нами приехала машина и доставила нас в нашу часть.

Когда мы остались с Вадиком с глазу на глаз, Вадик с круглыми глазами трагично сообщил : "Ну, я и сачканул"!... И рассказал мне свою историю. В госпитале его спросили, где у него что болит, и он неопределенно показал на живот. Врач начал пальпировать  и спрашивать, где болит конкретно. Естественно, конкретно у него ничего не болело, и врач спускался все ниже и ниже. Наконец, когда врач пальпировал уже внизу живота, Вадик понял, что надо уже говорить, что тут больно.

"Понятно" - сказал врач и направил его сдавать анализы.

Все надежды Вадика как следует сачкануть разбились о варварскую процедуру сбора анализов. Его сердце ёкнуло, когда ему приказали снять трусы. А затем Вадик с ужасом увидел, что санитар - здоровенный детина - берет член Вадика, который от страха сделался маленьким и готов был вообще спрятаться в тело, грубо и без особых сантиментов оттянул его и начал засовывать в мочеточное отверстие длинную трубку в палец толщиной. Глаза у Вадика лезли из орбит, а санитар безучастно, равнодушно, бесконечно пихал и пихал свою трубку всё дальше и дальше....

Как мне объяснили потом знающие люди, катетер должен был дойти до какого-то внутреннего органа Вадика и отсосать из него какую-то жидкость для анализа.

Естественно, анализы  у Вадика были идеальные и его отправили обратно в часть.

А Вадик получил кучу незабываемых новых ощущений, которые он вряд ли бы имел когда-либо в своей жизни, если бы не решил так кардинально и весело отдохнуть.

Когда я ожидал машину, которая должна была доставить нас обратно в часть, я в одиночестве слонялся по больничному коридору и смотрел в окно. Мне был виден внутренний двор госпиталя. И там я видел гуляющих солдат, у которых были окровавленные перевязки рук, ног, голов. Некоторые были даже без рук. Были и на колясках безногие. 

Это были раненные солдаты, которые участвовали в военных действиях на Даманском острове. Как раз тогда Китайская народная республика почему-то решила захватить этот, никому не нужный маленький остров на реке Амур. Начались провокации с применением оружия.

Китайцы не успокаивались и бросали новые и новые подразделения. Количество убитых и раненых с обеих сторон росло. Кончилось всё в один вечер, когда наши «градами» отутюжили китайский берег на несколько километров вглубь их территории. 

Дело было зимой, и солдаты рассказывали, что через их головы шла просто лавина огня. Страшный вой реактивных снарядов был бесконечен... 

Когда всё стихло, полнеба на китайской стороне долго было чёрным от поднятой в воздух земли и дыма.

Когда небо очистилось, все увидели вместо белого, покрытого снегом пространства, тихую, чёрную перепаханную землю....

Мы не были участниками того инцидента, служба наша была караульная - что называется "через день, на ремень", и стоя на посту мы видели, как под прикрытием ночи к китайской границе шла бесконечной вереницей военная техника, крытая брезентом.

После того, как Вадик рассказал мне про свои ужасы, я спросил его, видел ли он безногих и безруких солдат во дворе госпиталя. Он ответил, что видел. Помолчал немного, а потом добавил, что ему даже стало стыдно за свое решение  сачкануть.

А вообще, мой армейский друг Вадик, был отличным парнем и хорошим солдатом. Теперь, наверное, со смехом вспоминает этот случай.

Юрий Солей,
2015.08.20


Ещё  Армейские истории:
http://proza.ru/2008/04/19/370 - Армейские истории. Анекдот
http://proza.ru/2017/05/07/25 - Армейские истории. Небольшой прикол.
http://proza.ru/2010/12/26/1136 - Армейские истории. Котёнок.
http://proza.ru/2019/08/24/1291 - Армейские истории. Дедовщина.