Глава VII

Домовой с репортёром, всё так же пригибаясь, прошли ко второму посту. Убедившись, что там всё в порядке, перешли к третьему.
В это же время там отирались Артём, Мишка, Савелич и новенький Илья Силин. Репортёр по-прежнему снимал.
– Хорошо окопался! Просторно. Вот этот хлопчик на тебя. Прибыл поучаствовать в правильном движении, – говорил кому-то Савелич, заглядывая под насыпь, словно в кроличью нору. – Позывной у него Лом, а зовут Илья Силин.
– Сейчас глянем, что за инструмент! – из земляного укрепления, перекрытого брёвнами, выглянул сухенький мужичок. – Ох, ё!.. Вот так богатырь! Это ж теперь все окопы нужно на полметра углублять…
Все дружно рассмеялись.
– Старый, а ты что здесь делаешь? – опешил подошедший капитан.
– Да я, товарищ командир, на подмогу. Мне Налим позвонил: «Выручай, – говорит. – У меня два бойца приболели». Тушёнки они несвежей съели, что ли. Вот их с животами и скрутило. А мне что? Я всё равно документы жду. Хожу из угла в угол. Уж лучше здесь.
– Да! Дак у тебя же…, – Домовой было сорвался на Старого, но вовремя осёкся, вспомнил, он тоже оставил собственных детей.

И ведь когда-то ему самому хватало только слова дочки, только слезинки, чтобы он моментально поменял своё решение. Как это было на даче пять лет назад. Тогда трава уже пожелтела, и листва опала, они всей семьёй выбрались за город, нужно было законсервировать домик на зиму. Гуляя по участку, Сергей заметили большущего белого зайца, который забился в угол ограды. У Петровского в груди будто что-то ворохнулось, в нём мгновенно проснулся охотничий инстинкт.
Он выбрал в куче спиленных веток жердину поувесистее и ринулся к желанной добыче. Но жена его окрикнула, остановила: «Сам будешь есть! Мы не прикоснёмся».
Серёга отмахнулся, мол, женщины, что они понимают. Сейчас возьму зайца, разделаю, приготовлю – ещё нахваливать будут. Он замахнулся и уже хотел нахлобучить беляка, как дочка с мокрыми глазами, сказала: «Папа, если ты зайку убьёшь, я тебя любить не буду!»
Вот этого Петровский никак не ожидал. Пришлось бросить жердь, достать смартфон из кармана и сфотографировать трофей на память.
Теперь он, конечно, другой. Душа что ли черствее стала после пожара? Уехал ведь из дому несмотря ни на какие уговоры и слёзы.

– А-а-ай, да иди ты! – Махнул Домовой на Старого и заорал уже в сторону блиндажа. – Старлей, ко мне! – командир третьего взвода ещё не успел подбежать к капитану, а Петровский его уже распекал. – Кто у тебя обделался?! Почему не доложил, что ЧП на позиции?! Какого лешего ты Старого сюда вызвал?!
– Да, я думал, обойдётся…. Думал, отлежатся мои засранцы денёк, – оправдывался командир третьего взвода с позывным Налим. – Да всё ведь хорошо! У нас же тут самая тихая позиция. Курорт. Чуть из стрелкового пошумят, так Старый тут же тремя выстрелами из снайперки баланс восстанавливает.
Тихо! – проорал Домовой. – Заткнулись все! – и уже шёпотом добавил. – Танк что ли завёлся?
          Все прислушались и тут же бросились смотреть на передовую. Из-за лесополосы, метров пятьсот от их позиций, выруливал украинский танк. Репортёр навёл на него объектив. Танк тут же выстрелил.
Землю под ногами толкнуло. Уши заложило. Грязный снег и камни взмыли перед рядовым Силиным. Это было всё, что он увидел в последний раз. Осколками ему срезало лицо и сорвало каску. Он молча повернулся к репортёру, развёл в стороны руки от недоумения, мол, как это? Куда всё подевалось? Репортёр камеры не отвёл, он снимал на автомате. Снимал профессионально. Через несколько секунд Силин упал на четвереньки и ещё сколько-то так простоял, раскачиваясь из стороны в сторону, издавая жуткие хрипящие звуки. При этом всё у военкора помертвело внутри. Он снимал, как угасает жизнь молодого, здорового парня, который не то что повоевать не успел, он, наверное, и детьми-то не обзавёлся. Репортёр снимал и не мог поверить, что это происходит наяву. Что вот так запросто уходит человек, и всё, что останется через мгновение, только запись на флешке.
За первым разрывом танкового снаряда по позициям начала работу вражеская артиллерия. Снаряды и мины обрушивались одни за другими. Лепетали, визжали, шипели осколки. Огненные вспышки вперемешку со снегом взмывали в воздух, над окопами метался дым, всё утратило ясность и обесцветилось, это было похоже на чёрно-белое кино прошлого века. Бойцы разбежались: кто в укрытие, кто к оружию. Запах гари, тротила и сырой земли жаром хлестал по лицам ополченцев.
Налим и Мишка побежали за установкой ПТУР5. Савелич угнездился возле пулемёта. Домовой начал рапортовать по рации и осматривать убитого Силина. Репортёр продолжал снимать то приближающийся танк, то разрывы артиллерийских снарядов вокруг позиций. Старый увлёк за собой Артёма под землю:
– Будешь вторым номером! Заряжай! – он отставил в сторону снайперскую винтовку и выставив в бойницу противотанковое ружьё, открыл затворную раму. – Что ты там вошкаешься? Заряжай, говорю!
– Да, где тут у вас…– Артём не сразу сообразил, что патроны свалены россыпью в сумку. – Нашёл! Готово!
– Сейчас прижмем к земле матушке эту механизму! Выстрел!
Но Артём не успел открыть рот, его оглушило, в ушах зазвенело.
– Патрон! – проорал первый номер второму и нервно толкнул его в плечо.
Когда патрон был в патроннике, Старый прицелился и заворчал:
– Надо только разок перелобанить по танчику, в раз и присмиреют. Эх-х, жаль гаубица мелковата. Ну, да уж что есть. Покрошим, сколько сможем, – и он снова нажал на спусковой крючок.

ПТУР5 – управляемая ракета, предназначенная для поражения танков и других бронированных целей.