de omnibus dubitandum 120. 122

ЧАСТЬ СТО ДВАДЦАТАЯ (1919)

Глава 120.122. ФРЕНКЕЛЬ СНИК, НО…

    - ...Если Советская власть на Дону вместо энергичного дела станет снова уговаривать каэр (контрреволюционные - Л.С.) элементы, то этой Советской власти придется опять быть ниспровергнутой кулаками, восстаниями при помощи иностранных штыков и их косвенном содействии, - твердым голосом продолжал Сырцов.

    - Поэтому Донбюро полагает, что в Донском исполкоме должно быть место не "заслуженным и известным на Дону людям", как предлагает товарищ Ковалев в своей записке в центр, а опытным и дельным, энергичным товарищам, хотя бы и со стороны, и, на мой взгляд, должно быть пришлым из других городов, с большим опытом и энергией!

    Пока Сырцов довершал доклад, в комнату два-три раза входила одна из черноволосых стриженых дам, на которых еще вначале обратил внимание Ковалев.

    Входила быстрыми шагами, зажав в зубах неприкуренную папиросу, бегло озирала всех, вслушивалась, как бы собираясь попросить у мужчин огонька, и тут же уходила, в чем-то удостоверившись.

    Опытному взгляду могло показаться, что контролирует совещание вовсе и не сам Бронштейн (Троцкий), а именно эта стремительная женщина с неприкуренной папиросой в плотно сжатых, крупных зубах.

    Ковалеву показалось вдруг, что он где-то и когда-то уже видел эту женщину... Наплывом, как бывает в летучем сне, возникло видение... Нет, не видел, а скорее просто она была очень похожа на Ирину Шорникову, то бишь Казанскую! Штатного провокатора охранки в 1904 году! И он досадливо встряхнул головой, отгоняя возникшее наваждение.

    - Почему же именно "пришлым"? - вдруг засмеялся натянуто Срабионян (Лукашин). - А нас, местных, ростово-нахичеванских, куда же? Я ведь тоже член Донского ЦИК, и вы, Сырцов, и вот товарищ Ипполит.

    Сам Срабионян (Лукашин) был член РСДРП(б) с 1903 года, со II съезда.

    - Товарищ Саркис, - вмешался Френкель, идя на помощь докладчику Сырцову. - Вас, по крайней мере, никто не отводил и не отводит! Речь же идет лишь о принципе подхода к этому вопросу! Товарищ Ковалев рекомендует в Донревком неграмотного командира дивизии, казака Шевкоплясова, а он...

    - Позволь! - вспылил со своей стороны Дорошев.

    - Шевкоплясов*, во-первых, не казак, он из иногородних крестьян, бывший вахмистр драгунского полка!

*) ШЕВКОПЛЯСОВ Г.К.

    Вместе с Никифоровым, Думенко и Буденным они организовали отряд Красной гвардии в районе Торговой - Великокняжеской и разгромили банду походного атамана Попова, опору всей местной контры тех дней!

    Не понимаю, как можно столь голословно и, прости меня, Арон, чистоплюйски отзываться о товарищах... Что значит, например, "неграмотный командир дивизии"? Когда надо было отстоять Царицын, то Шевкоплясов был грамотный и подходил в самый раз, а теперь вдруг обнаружил невежество?

    Френкель сник, но линия осталась непоколебленной - снова взял слово Сырцов:

    - Товарищи... конкретно! Донское бюро категорически возражает против кандидатуры Миронова, так как... он хотя и хороший боевой командир, не однажды нами же и награжденный, но... в политическом отношении величина крайне неопределенная...

    Все молчали. Одни подавленно, другие в ожидании уже предопределенного решения: отказать в доверии местному активу.

    Сырцов выждал длительную паузу и отрубил в заключение:

    - С бывшими казачьими офицерами, пришедшими к нам, надо быть очень осторожными, так как о них - имею в виду Голубова и Автономова - Советская власть не раз обожглась.

    Ковалев выставил на сукно сухой, костистый кулак. Сказал, едва шевеля челюстью от напряжения:

    - Товарищ Дорошев, дайте справку по Автономову*. Когда и где именно на нем "обожглись"? И где он, по крайней мере, сейчас?

*) АВТОНОМОВ Алексей (Александр) Исидорович — род. в 1890 г. в г. Новочеркасске. Донской казак. В Великую войну — хорунжий. Поступил в Красную армию и в апреле 1919 г. назначен командующим войсками Северного Кавказа. В мае 1918 г. отстранен от командования. Умер от тифа 2 февраля 1919 г. (Ф.И. Елисеев. С Корниловским конным…). Отец – Исидор, р. ? г. Мать - ?, р. ? г. Брат – Сергей, р. ? г. Сестра - ?, р. ? г. была замужем за И.Л. Сорокиным. (Л.С.)
               
    «…Автономов. Хорунжий Войска Донского. Сын директора Новочеркасской гимназии, в недавнем прошлом – студент-юрист, покинувший университет ради защиты Отечества…
Политическими убеждениями Автономова никто из историков глубоко не интересовался, сам он не заявлял о своей приверженности той или иной политической доктрине, ни в какой партии не состоял. Нет сомнения, что большевиком по убеждению Автономов никогда не был, марксистской теории не знал, да, вероятно, и не стремился к этому. Вероятно, его политические взгляды были аморфными и расплывчатыми. Приняв сердцем идеи свободы, равенства и братства, Автономов соединил их с интеллигентскими мечтаниями о всеобщей духовной свободе и с идеализированными представлениями о старо-казачьей демократии с патриотическим акцентом. Как человек образованный, он сумел, скорее чем большинство фронтовых Казаков-делегатов III казачьего съезда в Киеве (накануне Октябрьского переворота), разобраться в том, что обрушилось на чубатые казачьи головы…
На съезде Автономов был не одинок. Вокруг него сплотился немногочисленный, но активный кружок. В нем выделились войсковой старшина Никита Голубов, сотник Лабинского казачьего полка Иван Сорокин – скуластый, чернявый, с тяжелым пронизывающим взглядом серо-зеленых глаз, прославившийся храбростью на Турецком фронте, любимец Казаков-однополчан; молодой фельдшер Гуменный, тот, что в Персии при первом известии об отречении царя убедил Казаков 3-го Хоперского казачьего полка арестовать командира части, поднять красный флаг и так выступить в Казвин; несколько других казаков-фронтовиков.
 (Берлизов А.Е. Дорога чести. Избранные произведения. – Краснодар: Советская Кубань. 1995. с. 361-363)

    - А Голубов*? - напомнил Френкель, не скрывая раздражения.

*) ГОЛУБОВ Николай Матвеевич (дон.)(II колено)(см. фото)  - рожд. 1881 г.,  станицы Новочеркасской, окончил ДИА3КК в 1899 г. и МАУ. [Вечеслов А.Ф. «25 лет ДИА3КК», Новочеркасск, 1908, с. 188]. Из юнкеров МАУ произведен в хорунжие 13 августа 1901 г. со старш. с 9 августа 1900 г. с зачислением в батарею № 3. Хорунжий батареи № 20; сотником с 15 апреля 1905 г. со старш. с 9 августа 1904 г.; состоял в батарее № 20 по 27 сентября 1906 г. Сотник, состоящий по Донской артиллерии; утверждено награждение за отличие в делах А-3 МБ - 8 февраля 1907 г. Сотник; вышел в отставку по болезни без наград - 9 января 1908 г. Отставной сотник; вновь в службе с зачислением в комплект ДКП - 2 сентября 1914 г. [Выс. приказы]. Сотник. Ранен [ДОВ, № 210, л. 4,16 сентября 1914 г.]. Сотник полка № 28; за отличие в делах награжден: А-3 МБ - 10 января 1915 г., В-4 МБ - 14 апреля 1915 г., С-2 М - 11 сентября 1915 г., чином подъесаула - 19 марта 1916 г. со старш. с 16 июля 1915 г. Подъесаул полка № 28; переведен в полк № 27 - 11 июня 1916 г. Подъесаул полка № 27; переведен в батарею № 22 - 7 сентября 1916 г.; произведен в есаулы 15 сентября 1916 г. со старш. с 22 сентября 1915 г. Есаул батареи № 22; переведен в 1-ю Запасную батарею - 31 марта 1917 г.; за отличие в делах награжден А-2 М - 12 апреля 1917 г. Есаул 1-й Запасной батареи, прикомандированный к полку № 40; произведен в войсковые старшины 21 апреля 1917 г. со старш. с 9 августа 1916 г. [Выс. приказы].
…войсковой старшина, артиллерист, мятежная душа; в эпоху борьбы за Казачий Присуд сыграл гнусную роль предателя. Учился в Донском кадетском корпусе, который окончил в 1899 г. С юных  лет отличался неуравновешенным, порывистым и буйным характером, учился неважно и часто подвергался наказаниям за дикие шалости и нарушения дисциплины. В 1902 г. из Михайловского артиллерийского училища выпущен хорунжим в 3 Дон. каз. батарею. Молодым офицером со страстью увлекался скаковым спортом; на своем вороном жеребце «Сант-Яго» часто приходил первым во время состязаний и получил несколько призов.
В начале Русско-японской войны перевелся в 19-й Дон. каз. полк и добровольцем ушел на фронт. С командиром полка не ужился и был откомандирован в 26-й Дон. каз. полк. Тут приобрел репутацию одного из лучших офицеров-разведчиков, но вскоре стал знаменитым и по скандалам в харбинских притонах. После войны ему пришлось уйти в запас, как говорили, из-за редакции расписки в получении боевого ордена: «Орден в память поражения русских армий Японцами получил».
Оказавшись вне строя Г., поступил в одну из высших школ г. Томска. Здесь его буйная натура вскоре проявилась в избиении редактора местной газеты за непочтительный отзыв о донских институтках. В студенческой среде он впервые ознакомился с идеалами русского революционного движения и они нашли какой то отклик в его мятежной душе, несмотря на то, что он оставался патриотом и, внимание, оказанное ему государем ценил очень высоко. Противоречия подобного рода находили место во многих его жизненных правилах и поступках.
Во время Балканской войны 1912 г. он оказался добровольцем в Болгарской армии, командовал батареей и награжден военным крестом, который демонстративно вернул Болгарскому царю, после выступления Болгарии на стороне врагов России в 1914 г. Во время Первой Мировой войны сотник Г. снова зачислился в конницу, а не в артиллерию. Состоял в 27-м Дон. каз. полку, отличался исключительной храбростью. Говорили о нем, что он никогда не ложился под обстрелом противника, был ранен 16 раз пулями и осколками снарядов, вел себя по-братски с казаками и независимо с начальством. Может быть, благодаря этому постоянно запаздывал с продвижением в чинах, что его весьма возмущало.
Февральская революция застала Г-ва в Новочеркасске на излечении после очередного ранения. Человек стихии, азартный игрок во всех проявлениях, он с полным рвением включился и в политическую деятельность. Неизвестно, стал ли он членом, какой-либо партии или руководствовался личными склонностями и побуждениями. Во всяком случае, он провозглашал идеи крайние, которые пришлись по вкусу малому количеству Казаков, но зато делали его своим человеком у казаков запасного полка. Попав представителем казачьего гарнизона на первый Донской Круг, он выступал с теми же идеями и оттолкнул от себя солидных и умеренных во взглядах «стариков». В резкой и активной оппозиции по отношению к законной донской власти проявлялась его деятельность во время атамана А.М. Каледина. Трудно предполагать в нем искреннего сторонника большевиков. Чего он хотел, не выяснилось до конца его дней. Вернее всего, в его действиях нашла отражение основная установка его хаотической натуры: оппозиция ради самой оппозиции. При, весьма своеобразных, представлениях о чести, о доблести, он готов был рисковать, идти против течения при любых обстоятельствах, было ли это на поле битвы или на арене политической. За подрывную деятельность в пользу русских революционных идей он был арестован по приказанию Заместителя Донского атамана М.П. Богаевского. Но, давши обещание уйти от всякой политики и по ходатайству Походного атамана ген. Назарова, вскоре был выпущен с гауптвахты. Освободившись, Г сразу же скрылся в станицу Каменскую, стал во главе войск Военно-революционного комитета, способствовал гибели есаула Чернецова и разгрому его партизанского отряда. Потом, ведя пропаганду среди остатков некоторых полков, убедил их в необходимости присоединиться к его отряду, хотя бы для того, чтобы занять Новочеркасск раньше красногвардейцев и матросов. Например, 10-й Дон. каз. полк присоединился к нему по причинам скорее патриотическим. Сохранившийся от демобилизации и верный правительству, полк еще недавно защищал свои станицы от налетов красной гвардии. Но Г. сумел убедить казаков и офицеров, что Донское правительство так или иначе падет, а если в Новочеркасск ворвутся первыми матросы, то они там не оставят камня на камне. После этого полк вместе с офицерами примкнул к его отряду, с ним вместе занял и донскую столицу и, действительно, не давал разбушеваться красным, пришедшим на следующий день. Новочеркасск потерял много офицеров, расстрелянных матросами, но он потерял бы много  больше, если бы жители и их дома не находили защиту у голубовцев. Рассмотревшись в обстановке, Казаки не дали большевикам расстрелять офицеров, арестованных на гауптвахте. Погибли только взятые в первый день, среди них атаман Назаров и с ним шесть генералов и штаб-офицеров. Красная гвардия распоряжалась в городе не больше двух-трех суток. В дальнейшем дежурные сотни голубовцев решительно препятствовали арестам и грабежам до тех пор, пока красногвардейцы не ушли из города. Когда Г. появлялся в общественных местах, его тотчас же окружала толпа просителей и, если он не руководствовался личными антипатиями и был в состоянии помочь, то помогал. В некоторых случаях разрешал Казакам укрывать в своих рядах честных офицеров. На улицах города постоянно возникали столкновения между солдатами революции и голубовцами.
Через неделю красная гвардия, расстреляв Атамана Назарова и др. продвинулась дальше, унося в душе злобу и недоверие к «революционным» Казакам и их командиру. Разделял с ними те же чувства и ростовский Исполнительный комитет. Для того чтобы очиститься от подозрений в измене революции, Г. решил организовать набег на Сальские степи, найти там и разгромить партизан Походного атамана П.X. Попова. Объявлен был поход и назначена погрузка в вагоны. Но Казаки считала свою миссию законченной. Ни у кого не было желания углублять революцию идти гоняться по степям за своими же казачьими партизанами. Все хотели домой, а у многих уже назревала мысль, что «чужую рвань» скоро придется с казачьей земли вырубать шашками. Голубовцы неохотно собрались на рампе и не спешили размещаться по вагонам. О настроениях отряда сообщили Г-ву, погрузка была отменена. Г. отправился в станицу Великокняжескую с небольшим штабом, в надежде на помощь местных иногородних. И он не ошибся в расчете: толпы добровольцев и доносителей помогли ему разыскать и пленить М.П. Богаевского.
Перед рассветом 6-го марта 1918 г. Г. арестовал его в доме калмыцкого гелюна (священника) станицы Денисовской. Он привез его в Новочеркасск и поместил на гауптвахту. Но торжества не чувствовалось в его докладе на гарнизонном собрании, не радовались его «успехам» и голубовцы. Рознь между ними и ростовским красным центром росла и расширялась. Ростов требовал беспрекословного повиновения от человека, не признававшего никаких авторитетов, не переносившего никакого подчинения. По прежним обыкновениям азартного игрока и очевидно, по личной инициативе Г. устроил выступление М.П. Богаевского, пламенного Донского Златоуста, перед казачьим гарнизоном Новочеркасска, позволив ему говорить свободно больше трех часов. И его речь была принята слушателями, как призыв возвратиться на путь истинных казачьих интересов, против успевших надоесть пришельцев с их заманчивыми лозунгами и отталкивающими действиями. В настроениях гарнизона стала проявляться подлинная контрреволюция.
Собрание происходило в присутствии комиссара Ларина и тот, не преминул донести обо всем в Ростов. Отряд и его командир потеряли всякую видимость революционности. На требование выдать пленника Г. отмалчивался. Потребовали его самого для доклада, он не поехал. И тогда, 27 марта утром, по улицам Новочеркасска загремели броневики красной карательной экспедиции. Казачий «революционный» отряд разбежался по окрестностям. Сам Г. и с ним тридцать человек 29 марта появились в станице Заплавской. Ему разрешили выступить с речью в станичном правлении. Он начал с призыва к восстанию против большевиков, но станичники потребовали от него оправданий в его предыдущих поступках, в смерти партизана Чернецова, в смерти атамана Назарова и всех, расстрелянных по его вине Казаков. Его слушали в течение четырех часов и, когда толпа была уже готова простить своему заблудшему сыну его вины, один из присутствующих, студент Пухляков, тремя выстрелами из револьвера прекратил жизнь этому неистовому политикану. Уже мертвому посылали люди ему проклятия и благодарили его убийцу.
В истории Г. оказался вне симпатий, какой либо русской или казачьей политической группировки. Память о нем сохранилась только как о Иуде-предателе (Казачий Словарь Справочник).

    - На Голубова никто не делал ставки. Ни политической, ни военной, - процедил Ковалев.

    - То был авантюрист, случайный попутчик.

    - Подтёлков делал! - очень выгодно бросил реплику молчавший до сей поры Ларин.