Назначение дедом

Пожалуй, из числа всех армейских нарядов особое место занимает наряд по роте или проще говоря служба у тумбочки. Через нее прошли все и эта служба непростая, требует определенной сноровки, большой физической и психологической нагрузки.
В один из дней и мою фамилию зачитал старшина роты в числе военнослужащих, заступающих в наряд на следующий день. Я назначался дневальным по роте. И с этого момента потерял всякое спокойствие. Даже ужин и вечерняя прогулка роты по плацу, как-будто прошли без моего участия, ибо я мысленно был погружен в завтрашний день.
Вот и отбой, но мне никак не удается уснуть, несмотря на проведенный напряженный армейский день. Я в мыслях уже дневальный и несу службу у тумбочки. Всю ночь ворочался с боку на бок, уже многократно повторил уставные обязанности дневального по роте, которые я знал лучше всех в нашем подразделении, пересчитал много раз до тысячи и в обратном порядке. Ничего не помогало уснуть и только под утро меня забрал крепкий сон. С детства я всегда спал чутко и мог проснуться от любого шевеления, незначительного постороннего шума. А тут, смотрят на меня хитрые глаза нашего старшины, под всеобщий хохот личного состава, а я понять не могу, что случилось. В общем, когда понял, что проспал “подьем”, было уже поздно. Старшина уже назначил меня “дедом”.
В нашей части была старая традиция- время от времени за грубое нарушение воинской дисциплины со стороны молодых, их, в качестве наказания назначали "дедом". Этот курсант на одни сутки становился “дедом”, должен был выглядеть как “дед”, вести себя как “дед”. Эта была очень сложная роль для любого человека, не только для совсем еще “зеленых” курсантов, каковыми являлись мы в тот момент. Большинство из назначенных “дедов” не выдерживали даже нескольких часов, заработав кучу нарядов и взысканий.
Это было шуточное, но очень тяжелое наказание и мне предстояло сыграть очередного назначенного “деда”, сходить несколько раз в столовую вне строя, облачившись в “дедовское” одеяние, покушать там как "дед", ходить по казарме как "дед", гонять молодых и прочее. И все это целые сутки. Правда, мне немножко повезло, я в тот день заступал в наряд дневальным по роте.
Никто не припомнит, когда зародился этот дурацкий обычай в нашей учебке, но делать нечего. Я решил для начала подготовиться для исполнения роли "деда". Следует отметить, что если молодому солдату для перевоплощения в "деда" нужна была какая-то помощь от старослужащих, то они ее охотно оказывали. Мне нужно было взять напрокат у кого-то дедовские сапоги, которые особым образом отличались от обычных солдатских сапог. Каблук был дополнительно наращен, выточен и он был выше почти в два раза по сравнению со стандартным. Голенища “дедовских” сапог были в гармошку. Важным элементом в обмундировании "деда" была его подшивка. Она, как правило, делалась из куска, оторванной из армейской хлопчатобумажной простыни. Этот кусок укладывался в несколько слоев и только затем пришивался к солдатской гимнастерке. Ремень "деда" тоже принципиально отличался от обычных солдатских ремней: он должен был быть из высококачественной кожи, мягким, немного выцветшим, вместо крючка для сцепки с бляхой, должна была иметь прорезь на кончике ремня. Стандартная бляха ремня имела в середине ребристую звезду, а "деды" умудрялись оставить лишь линии звезды и по середине серп и молот, а все остальное отпилить. Кроме того, бляха со стороны свободной части аккуратно наточивалась, чтобы ею можно было открывать консервную банку. При этом бляха затачивалась с тыльной стороны, что делала ее незаметной при внешнем осмотре. Кроме всего прочего, ”дед” должен был носить “командирские” часы и длинную цепочку для ключей.
В общем до обеда, я, с большим трудом, нашел все эти “дедовские” атрибуты, в обмен на то, что накрою им “полянку”. Облачился в это одеяние и полчаса ходил по казарме, чтобы меня заметили старослужащие, особенно старшина. В моем случае, главным условием данного розыгрыша было стать “дедом” с 10.00 утра до 10.00 следующего дня, т.е. нужно было продержаться ровно сутки.
В 11.00, как обычно, заступающие в наряд выстроились у канцелярии, где командир роты лично проверял готовность команды для несения службы в наряде, особенно внешний вид, знание уставов. Я успел переодеться в свою форму, аккуратно выглаженную по случаю моего заступления в наряд, надежно спрятав “дедовскую”. Тщательно проверив заступающий наряд, командир роты загадочно посмотрел на меня и спросил:
-Ну, что курсант, готов к тяготам воинской службы?
И получив мой ответ “Так точно, товарищ капитан”, убыл из расположения в штаб, приказав не опаздывать к общему разводу.
На обед, я, в “дедовской” форме, заявился в столовую, когда ушли офицеры и дежурный по части, заглянул к своему земляку, который служил хлеборезом. Увидев меня, он от души расхохотался и по-братски хлопнув меня по плечу сказал:
- Ну, ты брат, влетел! Мало того, что "деды" могут тебя отоварить за борзоту, но и от комбата за свой внешний вид можешь заработать “губу”. Ты главное, по-больше показывайся на глаза своим “старичкам” и не показывайся офицерам. Ты "дедовскую" форму носи только тогда, когда в казарме старослужащие, днем они все равно на занятиях. Так что тебе придется походить "дедом" только вечерком. А на развод ты иди в своей форме, договорись со своим дежурным, чтобы он не заложил "дедам". Ну, там, пообещай что-нибудь, чипок или полянку.
Так, получив столь ценный для себя инструктаж, я, пообедав с ним, побежал готовиться к общему разводу.
Развод в нашей учебной дивизии проводился ровно в 16.00. Для развода суточный наряд строился в строго установленном порядке: на правом фланге - караулы, а затем справа налево - дежурный по парку, дежурный фельдшер (санитарный инструктор), дежурный по контрольно-пропускному пункту, дежурный по штабу полка, дежурный по общежитию военнослужащих женского пола, все дежурные по ротам в порядке подразделений, посыльные, дежурный по столовой, пожарный наряд, дежурное подразделение и дежурный сигналист-барабанщик; помощники дежурного по контрольно-пропускному пункту, дневальные и механики-водители дежурных тягачей выстраивались в затылок своим дежурным, а рабочие в столовую - левее дежурного по столовой; помощник дежурного по полку становился на правом фланге караулов.
Развод проводил начальник штаба дивизии, который видимо куда-то торопился и приняв рапорт от заступающего дежурного по дивизии, быстро куда-то уехал, приказав ему самостоятельно провести развод.
Минут через двадцать, после прохождения торжественным маршем мимо заступающего дежурного по части, мы все убыли к местам несения службы.
Наш наряд возвратился в казарму и пока занимались процессом приема-передачи, молил Бога, чтобы рота пришла в расположение поближе к ужину, чтобы я успел переодеться. Мой командир отделения младший сержант Хмелев с сочувствием отнесся к моему сложному положению и разрешил мне остаться у тумбочки во время ужина. Вообщем, я на ужин без эксцессов сходил позже и постарался не попадаться на глаза офицерам в “дедовском” обличье и наоборот, после ужина долго гулял по казарме, изображая “деда”. Немного погонял своих друзей-сослуживцев, с которыми я договорился заранее, посидел со старослужащими после отбоя в каптерке, поел с ними жаренной картошки. Пришлось робко рассказать им несколько анекдотов для зачета и только после того, как "деды" ушли спать, я приступил к исполнению своих обязанностей. Аккуратно снял "дедовское" обмундирование и пошел драить туалет. Потом взялся за “Машку”, которая была лучшей подружкой любого солдата. Без “Машки” казарма- не казарма. С “Машкой” у каждого солдата особые отношения - половые. Машкой, это тяжеловесный кусок бревна, длинной около 40 см, снизу прибитый щетками, имеющий длинную деревянную ручку как у швабры, мы целыми днями трем, намазанный мастикой, деревянный пол, до сверкающего состояния.
Можно было бы сказать, что я успешно прохожу испытание на “деда”, все были довольны, как я играю свою роль. У меня даже появились искренние доброжелатели и никто не хотел, чтобы я на чем-то “погорел”. Дежурный по роте тоже был доволен состоянием туалетов и сверкающим полом. Никому из начальства я не попался на глаза и не заработал “губу”. Казалось, что вот-вот мое “дедовство” успешно завершится и тут около половины десятого в казарму неожиданно заваливаются старослужащие комендантской роты и насильно меня забирают в свой уголок- поиграть в карты. Мы еще не успели в партеечку сыграть, как раздалась команда дневального: "Рота, смирно! Дежурного по роте на выход!" В казарму заявился командир батальона, а с ним и командир нашей роты. Мы сидим “ниже травы и тише воды”, чтобы нас не обнаружил комбат. Через некоторое время, к нашему облегчению, комбат покинул расположение нашей роты, а меня пригласили в канцелярию к ротному. Еле успев переодеться, я прибежал к командиру роты, а он весело мне говорит:
- "Ну, что "дед"? Как дела? Куда форму сбросил? Молодец, что успел переодеться. Если бы ты сейчас пришел ко мне "дедом", я бы тебя точно отправил на гауптвахту. Но я знаю, что ты целые сутки своим внешним видом нарушал устав, и если ты мне сейчас ответишь на мои вопросы, я тебя наказывать не буду".
И задал мне несколько вопросов по общевоинским уставам и радиационно-химической разведке. Так как я неплохо учился, мне не стоило большого труда ответить на его вопросы. Командир роты объявил мне благодарность за хорошую службу и пошел разбираться с "дедами", которые втянули меня в карточную авантюру.
Вот так прошел мой первый наряд в армии и мое первое, хоть и игровое, перевоплощение в “деда”.
С позиции сегодняшнего жизненного опыта хочу сказать, что моя служба в сержантской школе, оказывается была периодом идеальной службы, где нас искренне учили, воспитывали, может быть даже жалели, а наши офицеры и сержанты стали для нас настоящими наставниками и учителями. Может быть такое положение дел было не во всех учебных подразделениях, но в любом случае мы с удовольствием там служили, ибо мы были сыты, одеты и с удовольствием обучались военному делу.
Пять месяцев прошли быстро, нам вскоре всем присвоили звание младшего сержанта и отправили в войска. Я был распределен в отдельную бригаду химической защиты, которая дислоцировалась в поселке Краскино, Хасанского района, Приморского края. Прибыл в свою часть ночью. На станции меня никто не ждал, пришлось добираться самому и как только вступил на территорию своей части, сразу попал в лапы к «дедам».