Еще один год подаренной жизни - II. 30

                Еще один год подаренной жизни - II. 30

     Неожиданно понедельник ухнул в минус пятьдесят крон.  Мне денег хватило только на то, чтоб во вторник отдать пятьсот крон Даде на десерт, и на то, чтоб во вторник не пойти на работу, а пойти к старенькому кардиологу за каким-то лешим "после обеда", чтоб "пациентов было меньше". Я пришла вторая, передо мной был мужчина, и в кабинете пациент, которого мы оба прождали полчаса. Потом он вошел, а времени до окончания приема осталось сорок минут. Разумеется, у меня опять поднялось давление. Но мужчина передо мной вышел буквально через десять минут, а женщина после меня воспряла духом.
     - Я Вас помню особо, - сказал старенький доктор (у него оказалась волшебная фамилия - Комарик. Ян Комарик), - Вот. Ваш анализ крови. Холестерол чудесно! Но сахар, увы, повышен. Алкоголь употребляете?
     - Красное вино. Мерло.
     - Каждый день?
     - Ну почему каждый день. До операции, можно сказать, каждый вечер, после работы, с приятелем. А по операции иногда, по знаменательным датам. Все-таки не каждый день знаменательные даты, да и приятель бросил меня, - и вот это все к тому, за что я в прошлый свой приход врезалась ему и его ассистенту в память.
     - Что Вы, говорите, за картины продаете на Гавелаке?
     - Масло. Холст. Золото. Коллекция Вероники Бенони "Золотая Прага", закачаешься!
      - Что Вы говорите, я не понимаю.
      - Не важно. Продаю масло на холсте. Оригиналы.
      - Что Вы говорите!
     В общем, выписал мне препарат для снижения сахара, и попросил явиться недельки через две. И вот что эти доктора о себе думают?!
     - Или Вы куда-то собрались? - поднял доктор Комарик бровь.
     - Я еду в отпуск, - призналась я, - вернусь 1-го Сентября.
     - Вот 2-го-3-го, ко мне и пожалуйте, после обеда, чтоб пациентов было меньше, - разулыбался он. Так разулыбался, что я опять забыла спросить, зачем. Зачем приходить? Где я, а где сердце.
     Просто опять вогнал меня в стресс, которого ничем, кроме салата с тунцом, нельзя было поправить. Ну, и еще двумя сахарными слоеными треугольниками с малиной (у нас в детстве они были сахарными слоеными язычками и без начинки), которые оба умяла Наташа в обе щеки. Дада от салата отказался, и от бутерброда с шоколадным маслом, зато, играючи трюфелями из собственной корзинки, они же разноцветные и шуршат, он их не воспринимает, как конфеты, они для него игрушки, вдруг вместе с оберткой одну заглотил за щеки, которые раздулись, и только хвостик от конфеты торчал, и глаза округлились. Как в известном фильме про лампочку во рту. Вместо того, чтобы вытащить конфету изо рта ребенка, мы обе зашлись неудержимым смехом, до того Дада был уморителен. Вот Владика двадцать два года назад пришлось брать за ноги головой вниз и вытряхивать застрявшую в горле монету. А Дада безмятежно клацнул всеми своими уже двенадцатью зубами, конфета сплющилась и он ее самостоятельно вынул. Ручками. Просто потрясающее поколение растет!
     Кстати, о Владике.
     Он прислал фотки Давиду, моему любимчику и своему, если так можно выразиться, другу, который, собственно, и поддержал его в этот непростой период самостоятельного становления (а все-таки памятник надо ставить пани Маховой), из Германии, с изображением огромного ангара, в котором они должны поставить оборудование, находящееся в разобранном виде, в течение месяца.  Написал, что их одиннадцать человек. Что ориентировочно закончат работу 28-го августа.
     - Блин, - говорила я пришедшему под закрытие в среду на станек Славе (он стал выглядеть лучше, после того, как послушался меня и пошел по врачам, я всем рекомендую послушаться меня и пойти по врачам) - Владик 28-го приедет, а меня в Праге не будет! Я вернусь только 1-го сентября!
     Все-таки он вытащил свое кольцо на кожаном шнурке, покрутил его у меня перед носом и голосом Роберта Рождественского произнес:
     - Если Владик выдержит месяц в Германии, значит, он там останется с перспективой!
     В среду я заработала ровно две с половиной тысячи, которые тут же обернула в сто евро. Есть Наташкиных двести! Свобода!!! Теперь бы еще сто евро новым родственникам собрать на поминки мамы, вообще бы моя душа была, как слеза.
     - Мам, - сказала дочь вечером, - каким новым родственникам? Четыре работающих лба, две квартиры, которые они отняли у тебя, а стало быть, и у меня, и у моих детей, да что там квартиры, пусть живут и радуются, но неужели они и без тебя не съездят на могилку, и не помянут бабушку? А ты сама, на Казантипе, жаль, что бабушка не дожила, уже будешь укатанная Анечкой, зарегистрированная, поселенная, и двадцать пятого экскурсия в дом-музей Грина, там, с Грином, и помянешь. Почитай ему что-нибудь про маму, если будет возможность. Ведь ты сама говорила, что  Грин это - волшебник. Может, и даст тебе какой -нибудь знак. А вечером, в номер, пригласи Ирину Силецкую. Она поймет.
   А тебе надо думать о том, что ты вернешься в воскресенье, а в понедельник нужно платить станек на неделю, три тысячи крон, слава пану Соукупу!