Авиаторам Арктики посвящается

Отдельный Арктический пограничный отряд

А небо - не шельма, оно заприметит
Того, кто годами упорство копил,
Оно непременно любовью ответит
Тому, кто однажды его полюбил.
                /В.Беспалый/


ВСТУПЛЕНИЕ

Эта  книга  в память о Кудря Вадиме Ивановиче, бортрадисте  отдельной          пограничной   Арктической авиационной  эскадрильи, отлетавшего  за Полярным кругом 15 лет и его друзьях – сослуживцах.   
 
Да, не встречались, братцы, мы давненько
Когда мы крайний раз вот так сидели?
С тех пор нас время сморщило маленько
Да волосы заметно поседели.
Но если вдруг нам встретиться случится,
преображаются солидные мужчины-
Уходят напрочь боли в пояснице
И пропадают на лице морщины.
И сколько будет выпито – неважно
Ведь в этот вечер хмель нас не возьмет.
Но только память сильно взбудоражит,
Да так, что даже аж слеза проймет.
Мы третьим тостом молча всех помянем,
Мы вспомним, как торчали на Грэм-Бэлле,
В неведомой для всех тмутаракани
На восемьдесят первой параллели.
И в этом тосте пусть строкой финальной
Мое желанье выразится в том,
Чтоб собирались не за поминальным,
А за душевным, дружеским столом!
/Ю.Шильников/

Юрий Шильников               
С Вадимом, которого я считаю одним из тех, кого без колебаний можно назвать золотым фондом Отдельной Арктической Авиационной Эскадрильи, помимо службы меня связывало ещё и то обстоятельство, что мы были киевлянами.
Владимир Беспалый
В память о дружбе и совместной службе  с добрым, умным и сильным человеком по имени Вадим.
(Надпись в подарочной книге «Под навигацкою звездой»)

Разиф Камилович Исланов
Вадим Иванович, оставил светлый след в наших сердцах, я всегда горжусь, что службу проходил именно в холодной Воркуте и прекрасными людьми с тёплым сердцем!

Из воспоминаний Юрия Зверковского
- А что сказать, Вадим был легкий человек, с ним было интересно, я его часто вспоминаю.

Север. За Полярным кругом. Воркута.

    В шутку говорят, что летчики – это люди, которые никак не могут забыть свою молодость. Это объясняется очень просто - их профессия, как никакая другая, связана с большим риском для жизни  и порой происходят такие события, о которых трудно забыть до конца своих дней.   
Есть люди мнения такого-
«Что толку в памяти былого?
Зачем в воде тревожить муть,
Ведь это время не вернуть»,
Хоть правду я рубить привык,
Но жаль мне этих горемык,
Они не ведают простого,
Что жизнь прожили бестолково,
Ну, чтоб не так обидно было,
То жили серо и уныло.
И это вдруг им дать понять-
Чтоб в крышку гроба гвоздь загнать,
Я не скажу им ничего.
Мне есть, ЧТО вспомнить и КОГО.
/ Ю.Шильников/

Как близки эти стихи!!!

Есть за полярным кругом город,
И мне он тоже очень дорог,
Где веком вечным мерзлота,
Такой есть город – Воркута!
/Ю.Шильников/

Ностальгия о временах былых. Север! Много с ним связано. Любимая работа,
прекрасный муж и замечательные дети. Время было, когда не думали о будущем. Казалось,
так есть и так будет всегда. Жили в свое удовольствие. Прошло чуть более полстолетия,
и всё изменилось. Другая страна, другие люди, другой менталитет…
Я хочу рассказать детям и внукам о том нашем трудном, но прекрасном времени. Дать понятие, что обозначают слова: АВИАТОР! ПОГРАНИЧНИК СЕВЕРА!
 Как месяцами муж был в командировках, но когда прилетал домой, то это был настоящий праздник. А какую рыбу он привозил !!! Северная рыба самая вкусная:  ряпушка, кета, нельма, муксун, голец, чир, сёмга и, конечно, икра! К вечеру стряпала пироги с рыбой. Естественно, гости и строганина со знаменитым соусом тузлук. Ряпушку солили и сушили. К пиву была прекрасной закуской. Я пива не любила, но ряпушку ела с удовольствием.
Для авиаторов севера сложность навигации и управления самолётом обусловлена ещё и экстремальными климатическими условиями. Погода за Полярным кругом резко-континентальная, может в любой момент сюрпризы подкинуть, и воздушная обстановка  мгновенно  изменится, причем в течение дня может несколько раз поменяться. Хорошая погода в одну минуту сменяется сильным ветром, или метелью. Идет обледенение, туман, ухудшается видимость. Особенно сложно при посадке при низовой метели, когда не видно полосы. В зимнее время часто устанавливается циклон. И, как рассказывал Вадим, закрутит так, что, кажется, вот-вот крылья сложатся.
Конечно, на полет влияет продолжительность полярного дня, полярной ночи. Северный полюс не так и далеко, поэтому  приборы навигации в этой зоне начинают барахлить, и связь может прерваться. Самолёт взлетает в одном географическом районе планеты, посадка в другом.
На десятки тонн в полёте меняется вес самолёта из-за выработки топлива, в результате меняются его лётные характеристики.
Во время полета авиаторы испытывают постоянные перегрузки, эмоциональное напряжение – все это со временем приводит к возникновению серьезных заболеваний, несовместимых с
выполнением профессиональных обязанностей.
У авиаторов пограничного отряда Арктической эскадрильи риска во много раз больше, чем у гражданских, так как они обязаны летать в любую погоду: метель, сильный боковой ветер, гроза - не имеет значение. Границу нужно охранять все 24 часа в сутки. Не раз им приходилось попадать в очень сложные ситуации, из которых они с достоинством выходили. Они не только охраняли северную границу, но очень часто доставляли тяжелобольных из отдаленных точек на материк, к празднику привозили  подарки солдатикам, которые служили на отдаленных заставах.
….
А мы отнюдь не с кислой миной
Садились вновь в свою кабину,
И приключений не искали,
И мысли той не допускали.
Откуда бралось столько сил,
Ведь месяцами черт носил
Нас над Таймыром и Ямалом.
А мы довольствовались малым:
Сменив исподнее бельишко,
В финчасти выпросив деньжишки,
Мы вновь в заснеженные дали
По долгу службы вылетали.
И что ж такого тут? Казалось,
Всё очень просто объяснялось
Лишь тем, что молоды мы были,
Как жеребцы копытом били.
/Ю.Шильников/
До того,  как уйти на пенсию, Вадим перенес два инфаркта. Первый – прямо во время полета. Но он никому не доложил, что у него сердце забарахлило, если учесть, что оно вообще никогда не болело. Второй инфаркт после Афгана. После третьего его не стало.
….
Кто наши гиблые места
Хоть раз увидел - поклянется,
Что здесь не каждому дается
Дожить до возраста Христа

А мы годами мерим счастье,
Там где Макар телят не пас,
И годы жизни нашей части-
Частица каждого из нас.
….
А мы летали и летаем
И с бортпайком, и без него,
И беззаветно охраняем,
Не зная что  и от кого.

Какая выдержка нужна
И сила воли человека,
Чтоб долететь из Бодуна
Без дозаправки до Певека!

А там в парилке посидеть
И в состояньи изумленья
С утра пораньше улететь
По МВЛ на Провиденья…
/В.Беспалый/

Многие поколения пограничников прошли «закалку»  в Воркуте. С тех пор, как в 1967 году там был развернут Отдельный Арктический отряд  с дивизионом сторожевых катеров. Соединение –уникальное  с зоной ответственности - от Баренцева моря до Чукотского.
….
А в довершенье ко всему,
К большому «счастью» своему,
Летать учился я в полетах
В бескрайних северных широтах,
Где в тыщу верст один маяк,
И Бог один лишь ведал - как
Тут навигацию вести?
Хоть пальцем, Господи прости!
...
/Ю.Шильников/

Стихотворение «Сон бывшего штурмана» Ю.Шильникова очень близко к переживаниям Вадима и мне оно очень нравится. Когда читаешь его, видишь - оно о Вадиме.
Да и дача наша рядом с аэропортом. Не было дня, чтобы он не вспоминал сослуживцев. А сейчас он «смотрит» как взлетают и садятся самолеты. По воле судьбы его могила располагается напротив аэропорта.
Опять мне снились самолеты.
Опять спешил я на работу.
Опять доказывал мне кто-то,
Что Тикси вовсе не «дыра».
И хоть прогноз всегда там сложный,
И запасных там нет надежных,
Лететь туда, конечно, можно,
Хоть там морозы и ветра.
Уже получено «добро»,
Несемся, будто бес в ребро,
К девчонкам в метеобюро
Забрать заветный бюллетень.
И вот в руках прогноз погоды,
Уже проверены частоты,
Опознавательные коды
И остальная хренотень…
И вдруг меня как током «Братцы!
А мне-то к вам куда соваться,
Ведь я почти что лет пятнадцать
Не появлялся у врачей!
И хоть не пьян я и не болен,
Но я давным-давно уволен.
Увы, мне вылет не дозволен».
Я, как бездомный пес, ничей…
Под впечатлением ото сна
Проснулся будто с бодуна.
А в голове лишь мысль одна,
Сидит, зараза, как заноза.
Мол, дней былых уж не вернуть,
И время вспять не повернуть.
Ты отлетал свое - забудь!
Сиди на даче, нюхай розы.
Но улыбнулась мне удача.
Как в утешенье, не иначе.
С аэродромом рядом дача.
Так получилось, повезло.
И, заглушая чаек кряки
И звонкий щебет пташек всяких
Летят над домом «ТУшки», «ЯКи»,
Соседям-дачникам назло.
И вновь под ровный гул турбин
Встают из памяти глубин
Все сослуживцы как один:
Радисты, техники, пилоты.
Все те, с которыми дружил,
Все те, чьей дружбой дорожил,
С кем в авиации служил,
Вот это – классная работа!
P.S.
Когда б спросили меня силы мирозданья
Про мое самое заветное желанье,
Сказал бы сразу: «Я б полетал, ребята,
Но только с теми, с кем летал когда-то»
/Август 2010г/
Юрий Зверковский ответил Юрию
Счастливых дней как в Воркуте- ни ..до…ни …после… и нигде!

Юрий Шильников

...И бросят скептики спесиво
В мой адрес: - Что ж ты, мерин сивый,
Свистишь тут с пеною у рта?
Причём тут ваша Воркута?
А я отвечу им без злобы,
Что в Воркуте – народ особый.
Такие люди там собрались,
О лучшем – просто не мечталось,
Не прощелыги, не жучки –
Что надо были мужички.
Да тут сам Бог велел стараться,
Чтоб в их глазах не … облажаться.
И все старались, не ловчили,
Летать здесь многих научили.
Юнцов без опыта, без класса,
Здесь превращали в тертых асов.
Тем, кто забыл или не знает,
Без лишних слов напоминаю:
Отсюда вынесла стихи
Героя – штурмана России.*
++++
Я здесь прожил, не «отмотал».
Как на духу скажу – не знал
Счастливей дней, чем в Воркуте,
Ни до, ни после и нигде.
PS. * Письменный Владимир Леонидович, единственный из штурманов Пограничной авиации Герой России, начинал свою службу в воркутинской эскадрилье.

Разговор при встрече  Ю.Шильникова  с родной двадцаткой на юбилее части

Ну как ты тут? – Да все в порядке.
Стою, как бабка рядом с домом,
У полосы аэродрома.
- Я посижу с тобой немного?
- Да сколько хочешь, ради Бога.
- А ты совсем не изменилась,
Совсем недавно вот приснилась.
Я видел ясной головой
Двадцатый номер бортовой.
- Маленько краска облупилась,
И колесо, вон, подспустилось.
Да всё путём, как говорится,
Не лезут внутрь, не гадят птицы.
Я вроде памятника тут,
Так худо-бедно берегут.
Спасли, спасибо, от напасти,
Когда на свалку, на запчасти.
И поживу еще немного,
Вот ты приехал, слава Богу.
Давно на пенсии? – Давненько,
Валерку помнишь, Бумаченко?
Хотел он тоже со всех ног
Сюда примчаться, да не смог.
- Да как же мне забыть его?
Я помню всех, до одного.
КАКИЕ БЫЛИ ВРЕМЕНА…
Тут замолчала вдруг она.
И возразить я ей не смог,
И был окончен диалог.
Такой простой, но ёмкой фразой
Тут было сказано всё сразу.
И подошла к концу, друзья,
На этом исповедь моя,
В которой, в меру своих сил
Свою я душу вам излил.
Я вариант предвижу также,
Что с сожаленьем кто-то скажет,
Вращая пальцем у виска:
– Свела с ума тебя тоска.
Развею эти непонятки –
Да нет, со мною всё в порядке,
Всё в рамках разума, браток,
Я так… Расслабился чуток…

Владимир Черножуков
Смотрю на фото сердце щемит, память, что-то навеет хорошее, и так хочется туда к тем людям. В Л Письменный присылал новые фотки, я даже и не узнал пока он не пояснил, красиво всё но скучно нет того куража как было раньше, нет романтики.

Разиф Камилович Исланов ответил Владимиру
Ой, Володь спасибо! сам того не понимая всегда наверное был и есть таким... , а не было бы таких друзей, как из родного экипажа, может тоже был бы каким нибудь меланхоликом.  Правда все равно сомневаюсь..., воспитание "Мухинское" . Я всегда считал, в какой первый коллектив (экипаж) пришел и "спаивался", таким и в будущем будешь, а не иначе... на самом деле, память и опыт не пропьешь.

Иван Игнатов
Так в Воркуте сократили в/ч 2533,теперь всем распоряжается ОААиП, смеются, мол раньше на одном 5 этаже всем места хватало, а теперь пять этажей и тесновато.
 
  Разиф Камилович Исланов
На северных рубежах хотят возродить авиации,  только не знаю, как будет выглядеть, ведь с таким энтузиазмом людей, как были мы,  уж не будет, их уже даже "Кошаками" с уважением не назовешь.

Пограничники, авиаторы Отдельного Арктического отряда!
Можно смело сказать: они  прошли огонь,  воду, медные трубы, но и после всего этого остались спокойными, доброжелательными, мудрыми, и в тоже время простыми людьми, много повидавшими и  пережившими на своем веку. На их долю выпали сложнейшие полеты по охране государственной границы в Арктике, боевые  полеты в Афганистане, вынужденные посадки самолетов.

Я благодарна судьбе за то, что она свела меня с такими замечательными людьми, по-настоящему умными, мужественными, имеющими чувство юмора, высокой ответственности и с чувством гордости за свою Родину,  готовые защитить её.

Был юбилей любимой части,
Такое выпало мне счастье:
Мой давний замысел удался-
Вновь в Воркуте я оказался.
И были радостные встречи,
Объятья, пламенные речи,
Здесь нам за преданность Отчизне
Поставлен памятник при жизни.
Предполагалось встречу эту
Закончить праздничным банкетом
И посетить в преддверье пьянки
Аэродромную стоянку.
И посчастливилось мне, братцы,
С родной двадцаткой повидаться.
……
На том же месте вертолеты,
И точно так же самолеты
Крылом к крылу стояли в ряд,
Как тридцать  с лишним лет назад.
…..
- Любой вопрос  Вам согласуем,
Какая Вас интересует?
- Здесь нет какой-то нелюбимой,
И мне все дороги едино,
Но ближе всех из этой «стаи»
Была «сто шестьдесят шестая».
Родней других на самом деле,
Кабул, поломка на Грэм-Белле…*
Кому-то это не понять,
Но я б хотел её обнять.
Ответ  тотчас, без промедленья:
-Её здесь нету, к сожаленью.
Мне жаль, но память не подводит –
Она в ремонте, на заводе.
….
А вот «двенадцатая» рядом
….
Проснулись памяти глубины
Когда поднялся я в кабину,
К доске приборной прикоснулся,
И снова в молодость вернулся.
Здесь ничего не изменилось,
А сколько раз мне это снилось,
Как будто вновь перед полетом
Я доложил готовность к взлету…

/Ю.Шильников/

 - Время смещает, а иногда полностью меняет многие прежние акценты. Начнем хотя бы с того, что мы,  переходя в пенсионную ипостась, не становимся от этого ни моложе, ни здоровей.  А некоторые мои собратья по службе ратной успели за этот короткий срок уйти из жизни. /В.Беспалый/

+++
Особую признательность в помощи  подбора материала хочу высказать моему постоянному консультанту, подполковнику, штурману- снайперу, заслуженному военному штурману Российской Федерации,  воину- интернационалисту, талантливому поэту -  Беспалому Владимиру Григорьевичу.  Он издал две книги под названием «Под навигацкою звездой» и его очерки об Афганистане вошли в трехтомник «Пограничники. В огне Афганистана».
А так же благодарю сослуживцев Вадима и моих друзей за предоставленные материалы. Это их воспоминания раскрыли многие аспекты из жизни Отдельной  Арктической эскадрильи и
показали, насколько тяжела служба  военных пограничников, как беззаветно любили и любят свою Родину.

 1.   Шильникова Юрия Леонидовича, - военного штурмана 1-го класса,  майора, воина- интернационалиста,  талантливого поэта. У него издана книга стихов «Исповедь штурмана».

2. Беспалого Максима Владимировича, начинавшего свою офицерскую службу в Воркуте в качестве штурмана экипажа самолета Ан-26. Он летал на том же борту, на котором Владимир Беспалый с Вадимом ходили из Воркуты в Кабул.

3. Виктора Ивановича Неробеева, –начальника политического отдела 23ОАП, подполковника, военного летчика 1 класса, воина- интернационалиста и его жену Неробееву Н.Д.

 4. Тыльного Александра Пантелеевича – капитана, военного инженера, бортового техника звена вертолетов, воина- интернационалиста.
           5. Исланова Разифа Камиловича – старшего прапорщика, воздушного стрелка-радиста на самолётах Ил-14 и Ан-26, воина- интернационалиста.

6. Майора Юрия Александровича Зверковского.

Моим детям:
1. Виктору
2. Элеоноре

Из воспоминаний В.И.Неробеева

В мае 1977 года заполярная Воркута встретила  меня с семьей полярным днем. Наступила ночь. Солнце стоит в зените, только по часам можно определить, что  уже  ночь. Погода была теплая, как в Подмосковье, люди ходили легко одетые, на речке  Воркутинке, которая протекала рядом с частью, было много загорающих. Ничего себе Север, говорили, что здесь холодно, а попали как на юг, подумалось нам с женой. Такое было первое впечатление о Воркуте, но вскоре оно резко изменилось.
 Воркута- город за Полярным кругом, где на глубине одного  метра Вечная мерзлота.  И где, начиная с 29 мая по 16 июня, солнце стоит в зените. Зато долгие зимние месяцы – полярная ночь, которая  не балуют изобилием света. Сильные морозы и пурги  - нормальное явление для Заполярной Воркуты. Вот в такой край я ехал служить, охранять арктическую границу страны, где пришлось жить и служить более семи лет. Замполит – майор Г.А. Долидзе, на место которого я прибыл служить, уже уехал с семьей и освободил  квартиру. Дом, в котором нам предстояло жить, стоял рядом с частью. Не успели мы осмотреться, как подошла машина, и сопровождающий нас майор Сомов В.А.  сказал, - сейчас подвезли не достающую  мебель, бойцы занесут ее, а вы уж сами определяйтесь, что куда поставить.
Дело в том, что на севере, в то время, часть обеспечивала необходимой мебелью всех, кто приезжал сюда служить. Наскоро разобравшись с мебелью и поужинав, привезенными с собой на первый случай запасами, стали укладываться спать. Но сон не шел, в окна светило яркое летнее солнце. Пришлось задрапировать одеялами окна, стало привычнее, наступила искусственная темнота. 
Первую неделю  мы с женой и наши дети привыкали  к необычным для нас таким условиям крайнего севера.  Познакомившись с людьми и положением дел в части, войдя в курс дел по своей должности, я не мог приступить к выполнению полетов, т.к. до этого летал на поршневых вертолетах Ми-4, а в  части на  вооружении были самолеты Ил-14, Ан-24, Ан-26 и вертолеты Ми-8. Пришлось лететь в учебный Тбилисский полк на переучивание.  После месячного переучивания и получения соответствующих допусков приступил к полетам в Арктике.
 
Из воспоминаний Неробеевой Н.Д. 
Уезжали мы из Владивостока по весне. Было тепло, цвел багульник, вокруг было так красиво, что не хотелось покидать этот обжитый нами край, с которым мы сроднились, не хотелось бросать работу, которая нравилась. Кроме этого надо было срывать Алексея со школы, он не успевал к нашему переводу закончить четвертую четверть, учась в первом классе. Но так надо было по службе мужу, а я была всегда готова поддержать его. Мы быстро распродали свои мебельные гарнитуры, которые с таким трудом приобрели в Москве, там они нам были не нужны. Нас предупредили, что часть обеспечит нас всей необходимой для проживания мебелью. Прилетаем в Воркуту. Город встретил нас в начале мая метелью, на улицах много снега, вокруг серость, а снег черный от угольной пыли. Я чуть не заплакала, все мне показалось мрачным  и угрюмым. Вокруг ни деревца, ни кустика. Улетели из «рая», прилетели в неизвестность. Виду,  конечно, не подала, но на душе скребли кошки. Квартиру нам сразу дали, привезли казенную мебель, которую нельзя было сравнить с той, которую мы продали. Но что делать, надо устраиваться на новом месте, делать уют из того, что есть. Еще не устроились,  как следует, а мужа отправляют в отпуск. Сразу стали собираться, я обрадовалась, поедем в тепло, в среднюю полосу, где в это время все цвело. Витя взял путевки в Одессу, отпуск у нас был длинный, улетели в мае, а вернулись в июле.  В Воркуте было относительно тепло, по нашим  меркам – глубокая осень. Город уже не казался таким  серым и грязным, тундра была раскрашена в яркие осенние краски. После отпуска Витя улетел в командировку, а я с детьми осталась благоустраивать квартиру. Да, здесь нам не кому было помочь, наш дом был в городе, да и познакомиться за это время ни с кем не удалось. К прилету мужа квартира была уже обжита. Алексея устроили учиться во второй класс, в школу, которая была рядом с домом. А с моей работой и садиком для Светланы были проблемы, все было занято, но мир не без добрых людей, тем более в военной среде. Спустя полгода, я устроилась работать в ведомственный детский сад Воркутинской горноспасательной части воспитателем ясельной группы, туда же приняли и Свету. Быт и жизнь наша постепенно налаживались. Первый год было сложно привыкать к тяжелым северным условиям, к суровым морозам, пургам и метелям, резкому перепаду температур, к длинной и долгой,  полярной ночи и короткому сырому лету.  Но суровые условия сплачивают людей, с которыми мы познакомились. На севере люди добрые и отзывчивые, в любую минуту готовы помочь во всем. Тяжелее всего было привыкнуть к полярной ночи. Тяжело было всем, особенно детям без солнышка, в конце полярной ночи они были бледненькие, как «поганки», хотя в детском саду мы их кварцевали, давали рыбий жир, соки, витамины. Как только заканчивался учебный год, все старались вывести детей в среднюю полосу или на юг.   Задержались мы на севере на целых долгих восемь лет. Адаптировались к северному климату, обросли друзьями. Алексей заканчивал восьмой класс, Светлана пятый, дети подрастали. Учились они хорошо, проблем особых с ними я не знала. Витя часто улетал  в командировки, облетел весь север. Мы всей душой полюбили этот суровый край и людей,  которые здесь жили. Разве можно забыть, увидев один раз всполохи северного сияния или разнотравье заполярной тундры.   В народе говорят: «из полымя, да в пламя». Мужу предложили в 1993 году перевод в солнечный Таджикистан – в Душанбе. По понятным причинам отказаться он не мог, предложение расценивалось почти как приказ. И мы поехали «греться». Уезжали из Воркуты в начале октября, нас провожали друзья, снегу было по колена, мела пурга.